|
Огромный кокон, подминая кусты и деревья, тяжело опускается на землю. Существа, облаченные в белесые лепестки, выходят на Поляну нелепо передвигая короткими стеблями.
- Сорняки, - так назвал их Корень.
Мы почтительно молчим. Корень - прародитель всего сущего, наш отец. Каждая травинка, каждый куст и раскидистое дерево - часть единого целого, часть Корня.
В первый день прародитель высаживает ростки вокруг кокона. На второй день бутоны раскрываются и мы предстаем перед сорняками во всей красе. Сочные зеленые листья свисают до земли, прикрывая толстый стебель. Ярко-красные лепестки приподняты к небу, привлекая внимание. В центре венчика вместо тычинок и пестика возвышается созревший плод причудливой формы, отдалено напоминавший белесые создания.
Выйдя из кокона, сорняки словно пускают корни. Так беззаботно гуляя прежде, теперь не могут сделать и шага. Они смотрят на нас, мы на них, а Корень поспешно перебирается на другую Поляну.
- Мамка! - наконец, кричит один из пришлых и срывается с места.
Он бежит к одной из нас, быстро перебирая стебельками. Товарищи успевают перехватить беглеца, валят на землю. В тот день больше никто не решается подойти к нам.
Пришлые ведут себя так, словно одни на Поляне. Собирают травы, странными инструментами копают ямки, подбирают комья земли и уносят в кокон. Со временем смелеют, подбираются ближе, осторожно щупают, изучают.
- Капитан, это мимикрия, - рассуждает сорняк невысокого роста. - Планета богата специфичной флорой и именно так она реагирует на наше появление. Сами посудите, у кого из вашей команды поднимется рука на дочку? Сможет ли кто-то ударить мать?
Капитан внимательно смотрит на меня.
- Оригинальный механизм защиты, ничего не скажешь, - изрекает он.
- И я о том же! Как они смогли это вытащить из нашей памяти?
Капитан, не слушая низкорослого, осторожно касается плода. Замерев на секунду, внимательно смотрит на верхушку и, смутившись, отводит взгляд . Щелкнув замысловатым механизмом, снимает белесые лепестки и накидывает на меня.
Корень, перебравшись на безопасное расстояние, с интересом изучает пришлых. Мы - часть Его, и каждое касание, каждое слово сорняка доносится до прародителя.
Капитан приходит ко мне каждый день. Не говорит, просто смотрит снизу вверх. Интересно, каким он видит мой плод? Что прочел в его мыслях Корень?
Другие побеги тоже изучают своих сорняков. С кем-то пришлые говорят, рассказывают о доме, о долгом захватывающем полете. Кого-то постоянно щупают, но украдкой, чтобы не видели другие. Когда один случайно касается чужого плода, вскипает драка. Собратья поспешно разнимают сцепившихся, а капитан яростно кричит:
- Обоих под арест! До отлета с корабля ни шагу!
На провинившихся смотрят с непонятной жалостью.
Корень впитывает каждую крупицу информации, делает понятные только для себя выводы. Мы просто побеги, его покорные дети.
С каждым днем все лучше понимаем сорняков: их обычаи, образ жизни. Не знаю почему, но они охотно делятся своими мыслями, заботами и радостью. Кто-то называет нас мамой, кто-то любимой. Капитан - единственный, кто всегда молчит. Сидя на траве, не сводит печального взгляда и улыбается.
Заботливо наброшенные лепестки безмятежно колышутся, и я надеюсь, ветер позволит сохранить неожиданный дар.
Молчание тянется бесконечно. Я сама хочу услышать хоть слово. Почему он не говорит? Подозревает подвох? Глупости. Корень никогда не навредит живому существу, даже бесполезному сорняку.
- А помнишь, я тебе на день рождения куклу подарил? - рассказывает нам молодой сорняк, поглаживая гладкую кожицу плода. - А ты книжку хотела. "Пылающий остров" или "Землю Санникова"? Тоже мне читака маленькая. Я тогда только с рейса вернулся, едва успел в магазин в порту забежать и домой сразу, когда там книгу искать. Никогда не забуду твоего обиженного взгляда. Вернула куклу и добавила, что уже давно не ребенок. Конечно в десять лет и вся такая взрослая. Пришлось реабилитироваться - из личной библиотеки Стругацких доставать. "Стажеры" ты до дыр зачитывала...
Сорняк замолкает, склоняет голову, а когда поднимает, взгляд полон отчаянья.
- Танька... ну почему так рано, дочка?
Мощными стеблями пришлый обнимает плод, сжимает. Догадка приходят слишком поздно. Сорняк тянет плод в сторону кокона. Питающий стебель натягивается.
Странное поведение замечают другие. Стоят, обескуражено пытаясь понять, что происходит, наконец осознав, кидаются к собрату.
- Она жива, понимаете? Жива! Не полечу без нее! - кричит сорняк продолжая тянуть плод. - Лучше меня здесь оставьте, все равно без нее жизни нет!
Пришлые пытаются освободить плод, но стебель рвется и наше сознание затмевает боль. Мы безмолвно кричим, и муки чувствует Корень. Он терпит, терпит как множество раз до этого. Терпит и скорбит об утрате части себя.
Сорванный плод, лишенный поддержки отца, сморщивается, засыхает бесформенной массой некогда напоминавшей сорняка.
Мучительный крик разносится по поляне. Сорняк убивший одну из нас сидит и роет стеблями землю. Запихивает комки черной земли в искаженной гримасой боли рот, давится и вновь кричит.
После того случая пришлые приходят все реже. Несколько дней мы проводим в одиночестве, замечая грустные взгляды со стороны кокона. Затишье нарушает капитан, одиноко бредущий по Поляне.
Испуг, что сорняк заберет свои лепестки, захлестывает с такой силой, что его ощущают остальные побеги. Но капитан останавливается напротив. Глаза выдают печальный блеск и сорняк отворачивается.
- Черт... и в тот раз я тоже не осмелился что-то сказать, - произносит он, и быстрыми шагами удаляется к кокону.
"Постой" - пытаюсь крикнуть я, - "скажи мне, прошу, скажи, что хотел. Скажи... хотя бы напоследок".
Но мои слова слышны только другим побегам и прародителю.
- Не нужно грустить, - ободряет Корень. - Это всего лишь сорняк.
- А мы всего лишь твои побеги, ботва, чтобы отвлечь пришлых, пока ты спасаешь себя, - огрызаюсь я.
Тяжелый кокон нехотя отрывается от Поляны, набирает высоту. Мерно покачиваясь на ветру, мы провожаем своих мужчин. Как настоящие сорняки, они успели прижиться на нашей планете и пустить корни в нашу жизнь. Все, что нам остается, - это ждать, что в один прекрасный день они вернутся. Вернутся, ведь здесь, дома, их ждут матери и дочери, жены и возлюбленные и те, о ком они могли мечтать всю жизнь, но так и не решиться сделать шаг.
|