Две стены.

По отрывку из романа Питера Брука "Нити времени"

(инсценировка)

   Сцена первая.

  

   На сцене (ближе к авансцене) беспорядочной грудой лежит различный хлам: доски, тряпки, коробки и пр. Свет ровный, немного приглушен. Справа появляется процессия из шести человек, одетая в бедные лохмотья, балахоны серого цвета. Идут строго один за другим, смотрят перед собой. Два раза обходят кучу хлама (важно ощущение некоторого церемониала). Потом начинают разбирать эту груду по доскам, коробкам и пр., строя стену (импровизированный забор, преграду) посередине и чуть в глубине сцены. Стена должна быть примерно три метра в длину и полтора метра в ширину. Доски и коробки накрывают тряпками. После того, как с авансцены поднимают последнюю тряпку видно, что под ней лежит голый по пояс мужчина лет 25-30. Он полулежит, полусидит, подогнув под себя колени и уткнувшись в них лицом. Шесть человек, не замечая его, также церемониально уходят, сделав полукруг вокруг стены.

  

   Сцена вторая.

  

   Человек медленно поднимается, пустыми глазами смотрит в зал. Медленно поворачивается и подходит к построенному забору. Садится на корточки, еще раз страдальчески смотрит на зрительный зал и роняет голову.

  

   Голос.

Под забором сидит человек.
Тихонько так сидит,
да смотрит себе под ноги,
голову, то есть,
вниз опустил.
Какого он отклика ждет?

   Человек резко поднимает голову, глаза полны ненависти, он смотрит по сторонам, потом в зал.

  

   Голос.

От ног, что служить не желают уставшему телу,

От глаз, что сложил он на ноги свои.

  

   Человек резко вскакивает. Немного прихрамывая (или просто давая понять, что идти ему тяжело), идет к самому краю авансцены и вглядывается куда-то в зрительный зал.

  
Голос.

Десять лет он смотрел на проклятую стену,

Что стояла напротив.

   Человек делает жесты, как будто ощупывает невидимую стену на самом краю авансцены. Делает он это со смешанным чувством почтения и ненависти.

  
Голос.

Позавчера стену снесли.

  

   Человек резко выбрасывает вперед кулак, проникая сквозь невидимую стену. На лице отчаянье.

  

   Сцена третья.

  

   Человек возвращается обратно к забору, понуря голову. Медленно поднимает голову, начинает ощупывать стену. В это время на сцену возвращается процессия из шести человек. Они встают спиной к Человеку слева и справа от забора до авансцены, формируя, таким образом, две боковые стены абстрактной комнаты в которой стоит Человек. Тот, в свою очередь, наконец их замечает и испытывает чрезвычайное волнение. Он подбегает к каждому, сначала не решается коснуться их одежды, но мало помалу смелеет, касается их, обнимет их, обнимает колени и даже пытается развернуть их к себе лицом, но те сопротивляются. Так, перебегая от одного к другому, он впадает в полное отчаянье.

  

   Голос (насмешливо).

Что ему до людей?
До натруженных спин,
до молельных мозолей на месте колен.

  

   Человек бешено озирается и ищет источник голоса. Он в ярости.

  

   Голос (насмешливо).

Чести отданы лучшие годы,
радости, ожиданию перемен.
Только на мудрость-то времени не хватило.

  

   Человек в беспамятстве. Падает на колени, рвет на себе волосы, стучит кулаками по полу, бьется по полу в истерике. Вдруг затихает. Пауза. Медленно поднимается, глаза безумные. Из кармана вытаскивает нож и тихо подходит к человеку, стоящему справа, ближе к авансцене. Резко втыкает ему нож в спину. Тот падает лицом вниз, так что нож остается торчать в спине. Остальные пять участников медленно, но без лишнего церемониала уходят со сцены. Человек стоит над телом и тяжело дышит. Вдруг срывается с места, подбегает к стене, сдергивает с нее тряпку и падает на сцену у забора, свернувшись калачиком, накрывая себя этой тряпкой.

  

   Сцена четвертая.

  

   Голос.

У забора лежит человек, убивший другого
за честь или радость.
Что ему до людей и одной чужеродной спины,
в которую нож, словно путник в прохладу,
стремительно влился. Вины,
как и крови, пролилось немного.
Он с порога ушел неизбежно как тень,
Уходящая из прохлады с наступлением солнца.

  

   В течение последней реплики свет изменяется на более яркий и теплый. После слова "солнца" небольшая пауза, потом Человек начинает шевелиться под тряпкой. Медленно встает и почти в слепую идет к авансцене (но не к самому краю), смотрит вверх. На лице смешанное чувство, но явно видно какое-то облегчение оттого, что он, наконец, знает откуда идет голос.

  

   Голос (полушепотом).

И тогда человек подошел к старику
и спросил:

  

   Человек.

Что же делать мне дальше?

   Голос (полушепотом).

А старик отвечал: (снова громко) А ты знаешь тюрьму,
что стоит на отшибе деревни?

   Человек (показывая пальцем куда-то в зрительный зал).

Знаю, знаю ее.

   Голос.

А знаешь ли ты рукоятку ножа, погруженного в тело?

   Человек (опуская голову, смотрит на лежащее рядом тело).

Знаю, знаю ее.

   Голос.

А знаешь ты стену тюрьмы,
что стоит на отшибе деревни?

   Человек (проводя рукой по невидимой стене).

Нет, не знаю ее.

   Голос.

Так, пойди, посмотри.

  

   Человек потрясен. Проводит еще несколько раз рукой по стене, но потом дает понять, что стены нет. Судорожно хватает руками воздух, тянется все дальше и дальше. Останавливается. Разворачивается и идет (уже не хромая) обратно к забору. Гладит его точно также, как только что пытался гладить невидимую стену. Поворачивается, и приникает всей спиной и раскинутыми руками (не распятие) к стене. Медленно опускается вниз, но уже с прямой спиной.

  

   Голос.

Под забором сидит человек.
Две стены вместо чести и радости с ним.
Об одну опирает уставшее тело,
На другой поселилось раскаянье.

   Яркий свет вместо затемнения.