С пятого по седьмой класс детям деревни Высокий Яр приходилось учиться в школе соседнего села Киселево. Семь километров по голой степи не считали они большим расстоянием. Ходили в распутицу, в бураны и морозы, в ясные майские и в прелестные осенние дни. Домой возвращались группами.
Было интересно смотреть на них со стороны. В одежде, в обуви, в головных уборах, в сумках для учебников - всюду проглядывала бедность и нужда послевоенной жизни. Но среди них находились ребята ухоженные, с настоящими фабричными портфелями. Их отцов не призывали на войну: на них распространялась броня, так как они работали на железной дороге. Их семьи получали денежное довольствие, продукты, топливо, спецодежду. А еще они не знали ограничения в использовании земли под посадку картофеля и огородных культур. Жили они на окраине села, ближе к железнодорожному полустанку. Дети их были одеты, обуты и сыты. Они и в росте обгоняли сверстников.
Особенно вытянулся Колька Щербатов. К седьмому классу он вымахал вровень с некоторыми взрослыми мужчинами. Чуть отставали от него в росте Витька Амосов, Колькин друг и подхалим, и Сергей Погорелов. Эта троица "железнодорожников" выделялась в толпе.
Мальчишки из села, дети колхозников, были помельче. И одеты они скромно, разношерстно, в основном во все старое, поношенное. У большинства из них отцы погибли на фронте или вернулись инвалидами. А матери еле концы с концами сводили. Многие сельские ребята, закончив четыре класса, в школу вообще больше не ходили. И только такие упрямые, как круглый отличник Ванька Озеров, продолжали учиться в семилетке. Бывало, уже снег выпадет, морозы нагрянут, а он все в дырявых ботинках в школу ходит. А весной, когда уже солнце припекает и снег на глазах исчезает, он еще долго прыгает в валенках с одного снежного пятна на другое.
В сильные бураны занятия пропускали. При обильных снегопадах и сильном ветре дорогу, как и всю степь, заносило плотным слоем снега, который свободно выдерживал тяжесть человека, лишь слегка проминаясь. Идти можно было в любом направлении. А потом дули ветры без снегопада. Они поднимали снежную пыль и гнали ее в низины и овраги. А там, где на снег ступали люди, собаки или зайцы, долго оставались столбики уплотненного снега. На склонах, обращенных к ветру, образовывались крупные снежные "волны", такие плотные, что на них даже никаких следов не оставалось. Ходить по ним было очень трудно и скользко. Ветер шлифовал их и дальше, до тех пор, пока не оголял мерзлую землю.
У Кольки Щербатова в портфеле всегда имелись пряники домашней выпечки. Он всегда мог сесть их сам, хотя голодные дети просили поделиться. Здоровяк никому не сочувствовал и никого не угощал, кроме разве Витьки с Серегой, да и то редко. Он приберегал пряники для другого случая.
На пути из школы около самых высоких снеговых волн Колька останавливался.
- Кто хочет пряника?
- Я! Дай мне! Ты обещал! - послышалось со всех сторон.
- Кто первый добежит - тот и получит!
И он далеко метал пряник в снежные волны. Ребята, кроме "железнодорожников" и Ваньки, пускались наперегонки, падая и кувыркаясь. Первым добегал крепыш Ленька Симаков, мальчик физически очень развитый. Он на бегу съедал пряник и присоединился к группе. "Мы же не собаки, чтобы бегать за куском хлеба", - угрюмо думал Ванька. Шанцев добежать первым у него не было. Он выглядел болезненным и был самым маленьким в среди всех. Колька еще несколько раз кидал пряники в снежную полосу с препятствиями. И как ни старались другие ребята, каждый раз хватал их Ленька. Его это сильно забавляло и нисколько не унижало. А Колька просто ликовал: мановением руки он заставлял всю эту ораву бежать, падать, разбивать коленки и носы. Он повелевал!
ВОЛК И СВЕКЛА
...Колхоз в обязательном порядке выращивал сахарную свеклу. Основным орудием обработки посевов была сапка в руках женщин, по-северному - тяпка. Мать у Ивана работала в звене свекловодов. Все лето ходили женщины на обработку свеклы. Мальчик невольно запомнил названия проводимых работ: шаровка, прорывка, прополка.
А еще - окапывание поля специальными полуметровой глубины канавками, у которых верх был узким, уже, чем дно. Из них долгоносики и другие жуки не могли выкарабкаться по наклонной плоскости. Школьники собирали долгоносиков и других жуков в бутылки и приносили бригадиру. За это им давали либо немного сахару, либо патоки.
Заканчивалась работа на плантации выкапыванием свеклы, сбрасыванием ее в кучи, обрезкой ботвы. Уборка затягивалась до заморозков. Под пронзительными осенними ветрами, дождями и даже белыми мухами женщины острыми ножами обрезали ботву, складывая отдельно вершки и корешки. За работой их зорко следило начальство. Уставшие, замерзшие, часто больные женщины проклинали и работу, и саму жизнь. При первой же возможности они прятали часть свеклы под ботву. И не без задней мысли. Зимой эта припрятанная свекла выручала всю деревню. Ботву перелопачивали, выбирали свеклу и везли домой на салазках. Свеклу нарезали кружочками и ставили в печь тушить. От этого она становилась темно-коричневой, приторно сладкой на вкус. Многие дни и недели подряд свекла была единственной пищей. Как она надоедала! От одного вида ее начинало тошнить. Но другого выхода не было.
Ванька с трудом мог заставить себя съесть хотя бы несколько кружочков свеклы. Подойдет к столу, посмотрит на эти темные кружочки и отходит. И уж когда голод становится невыносимым, решительно запихивает в рот это сладко-горькое, со специфическим запахом варево. А потом во время занятий или по пути и школы корчится от боли в животе. Весь день надеется, что кто-нибудь добудет какой-нибудь другой еды. Чуда не происходило. Приходилось, придя домой, еще раз заставлять себя есть эту ненавистную свеклу. И все же спасибо ей, помогала людям выжить.
Железнодорожники поймали в лесопосадке волчонка. Отец Кольки Щербатова принес его домой. К зиме он вырос, играл с ребятами на улице, почти как собака. Но вскоре он стал грозой для тех, кто вез мешки со свеклой.
Из крайних домов степь просматривалась на километры. Завидев вдали человека с салазками, волк забывал о мальчиках и, вздыбив шерсть, бросался в атаку. При виде грозного зверя люди оставляли санки и убегали. Волк их не преследовал. Он набрасывался на мешок, разрывал его клыками и начинал грызть свеклу.
Следом, запыхавшись, прибегали Витька Амосов и Сережка Погорелов. Они долго уговаривали волка пойти с ними домой. Ждали, пока он насытится корнеплодами. Прохаживались в сторонке и хозяева груза. Такие набеги в дни зимних каникул стали ежедневными. Кольке это нравилось. Во всяком случае, его не мучила совесть от того, что усталые люди ждут на морозе, пока волк портит их мешки. Он ничего не делал, чтобы предотвратить нападения.
По селу пошел ропот. Железнодорожникам пришлось принять меры. Ванька Озеров потом видел шкуру этого волка в доме одноклассника.
ВАЛЬКА-КИНОМЕХАНИК
После семилетки Иван поступил в техникум механизации и электрификации сельского хозяйства и домой приезжал только один раз в году на летние каникулы. Интересовался, кто из одноклассников где находится. После получения диплома его сразу призвали на службу в армию. И прослужил он три года и три месяца без отпуска. К этому времени маленькие девочки-подростки стали невестами. Была "Хрущевская оттепель", и в селе становилось жить интереснее. В колхозе появился достаток. Бригады строителей возводили помещения для животноводства, строили новую просторную школу. В клубе чуть ли не каждый день бывали танцы и кинофильмы.
Иван Озеров не пропускал ни танцев, ни кино. После возвращения со службы работал он электромехаником в колхозе. Колька Щербатов окончил институт и был главным инженером на элеваторе в райцентре. Витька Амосов стал участковым милиционером в своем селе. Сергей Погорелов работал где-то на железной дороге. Ленька Симаков выучился на агронома и уже женился. Изредка одноклассники встречались то в клубе, то по случаю, иными словами, поддерживали знакомство. Но тесного общения между ними не было.
Дизельная электростанция подавала электричество только утром и вечером. Воздушная проводка из алюминиевой проволоки, раскачиваясь на ветру, ломалась. Обрывы следовали один за другим. Устраняя неисправности, Иван иногда опаздывал к началу киносеанса. Тогда он заходил в аппаратную и смотрел фильм через окошечко киномеханика. Так и подружился с молодым киномехаником Валентиной Молотковой.
Это была веселая общительная девушка лет восемнадцати. На свою мизерную зарплату она содержала родителей. Как только Валентина получила место киномеханика в селе Крутой Яр, она сразу же перевезла сюда отца с матерью. Поселились они в освободившемся крохотном доме. Иван познакомился с ними, когда восстанавливал электропроводку. Были они небольшого роста и выглядели бледными и слабыми. Особенно отец, инвалид войны, носивший в своем теле несколько осколков снарядов. Он чуть ли не просвечивался насквозь. Оба были больны, а мужчина особенно сильно.
В отличие от них Валька была девицей крупной, статной, кровь с молоком. Румянец играл на ее щеках. Она не слыла красавицей, но все в ней было гармонично, так цельно, что она воспринималась как человек приятный и очень симпатичный. Глаза ее, слегка раскосые, всегда смеялись. С ней, искренней и непосредственной, легко было общаться, хотя в ней хорошо чувствовалась городская закваска. О таких говорят: палец в рот не клади.
Иван Озеров раз или два проводил ее после кино. Еще на подходе к дому она начинала прощаться, как бы показывая, что ей не хочется оставаться с парнем наедине. А он, человек чуткий и гордый, не набивался в друзья. Прощался и уходил безо всякого сожаления. Но встречи эти не прошли для Валентины бесследно. Правда, узнал Иван об этом несколько лет спустя.
Электромеханика Озерова перевели работать в предприятие районных электросетей на должность мастера. Там получил он квартиру и женился. В родное село наведывался редко, но деревенские новости до него доходили. Как-то летом ему сказали, что Валька дружит с Николаем Щербатовым. "Отличная пара!" - подумал он, представив вместе высоких симпатичных молодых людей. Правда, его несколько удивил выбор школьного товарища. Это было на него не похоже. Он во всем был амбициозным и ожидалось, что в жены возьмет девушку из своего круга. За плечами институт, высокий пост на службе. А тут вдруг - девушка-киномеханик с мизерной зарплатой. "Изменился Колька, пообтесался!" - размышлял Иван.
Где-то в конце зимы он спросил у земляков об этой паре: не сыграли ли они свадьбу? "А Николай и не думал жениться. Побаловался с девочкой и бросил ее беременной" - сказали ему. Тут Иван признал в Николае того Кольку, которого он знал с детства. Для него по-прежнему люди не представляли ценности, служили только фоном для его забав.
Родила Валентина мальчика. Отец ее к тому времени умер, с малышом управлялась мать. О том, что у девушки родилось дитя, знали и в сельском совете. Ребенка положено зарегистрировать, получить на него метрику. А Валентина с этим не спешит. Секретарь сельсовета пошла к ней на дом, чтобы разъяснить порядок оформления новых граждан.
- Я не мать-одиночка, - ответила Валька. - У ребенка есть отец, всем об этом известно. Вот пусть Николай Щербаков его и регистрирует! Это его сын!
Секретарь сельсовета была обескуражена. Она доложила о разговоре председателю сельсовета. Тот помолчал, помолчал да через пару месяцев снова отправил секретаря к Валентине. Все-таки непорядок на его территории: ребенок живет незарегистрированный. В случае чего, с него же спросят.
- А почему ребенок должен расти как безотцовщина? - задавала вопрос Валька. В ней открылся непримиримый, железный характер, так что никакие разговоры не могли сбить ее с толку.
Николай только ухмылялся. Думал, что поупрямится Валька немножко, попробует надавить на него, да и успокоится. Никуда она не денется - зарегистрирует мальчика! А он отцовства не признает и алименты платить не будет.
Через полгода уже всполошились родители Николая, так как проходу им не было от жителей села. Не шла Валька регистрировать сына, вот и все. Пугали ее штрафами, взывали к ее совести, а она повторяла одно и то же:
- У моего сына есть отец - Николай Щербаков. Почему он не несет ответственности и не регистрирует своего ребенка? Он ведь такой же родитель, как и я! Я не мать-одиночка, я не нагуляла его с кем попало. У меня был один мужчина, мы полгода с ним жили как муж и жена и он - отец мальчика.
Чем больше проходило времени, тем скандальнее становилась история. О ребенке без регистрации уже знали в районных организациях. Приезжали к Валентине из районного загса, из райсовета, из милиции, бывали у нее на квартире депутаты. Но молодая женщина уперлась: без Николая регистрировать ребенка она не будет.
А на Щербакова стали наседать не только родители, но и вся родня. Многие земляки упрекали его в нечестном поведении по отношению к беззащитной девушке. На работе смотрели на него косо. Парторг элеватора пытался понять, почему до беременности девушка была Николаю подходящей парой, а потом вдруг перестала быть таковой.
И вот спустя почти год привели Николая его родители к Валентине. Они увидели красивого, ухоженного крепыша, и бабушка впервые взяла внука на руки.
- Грех от такого парня отказываться. Ведь наша порода, по всему видно, - говорил отец.
На другой день зарегистрировали ребенка в сельсовете в присутствии обоих родителей. А потом Николай забрал к себе в райцентр и сына, и Валентину с матерью.
Как-то встретились на городской улице Иван и Валентина. От румянца на щеках у женщины не осталось и следа. Она выглядела уставшей, похудевшей.
- Ты не заболела ли? - спросил Иван.
- Нет. Все нормально.
- Как живется с Николаем?
- Тоскливо живется. Не любит он меня. Злой все время, раздражительный. А сына обожает. Только из-за ребенка и держимся вместе.
- Но ты же его любишь. Любила, наверно...
- Не поняла я тогда, что это за человек.
И вдруг Валентина оживилась, в глазах появился прежний озорной огонек.
- Вот с тобой мы бы прекрасно жили!
- Я тоже так думаю. Но когда я тебя провожал, ты старалась поскорее со мной попрощаться.
- Ты бы хоть намекнул, что не просто так меня провожаешь!
- Чтобы получить от ворот поворот? Я прекрасно понимал твое состояние. Ты ждала принца на белом коне: высокого, красивого, богатого.
- Вот и получила. Ты прав. Я теперь только поняла, что дело не столько в Николае, сколько во мне. В гости к нам заходи. Рады будем.
- Спасибо. Некогда ходить по гостям. Если свободное время есть - к матери еду в село. Передай Николаю привет. До свиданья. Я к нему на работу зайду.
Вскоре после этого разговора Ивану пришлось побывать на элеваторе. Переделывали схему электроснабжения. С Николаем встретились как старые друзья. Иван восхищался мощностью элеватора, способного принять и переработать урожай зерновых культур нескольких районов. Это было самое высокое сооружение в городе.
- Сверху, наверно, красивые виды открываются! Все красоты нашего края тебе доступны! - говорил Иван.
- Какие красоты? Убогие поселки за рекой? Стадо коров на лугу? Глаза б мои на все это не смотрели.
Иван не стал спорить, попрощался и ушел. Ушел с мечтой вернуться когда-нибудь и посмотреть на прекрасные, дорогие сердцу окрестности с высоты птичьего полета.