Аннотация: О чем говорят в очередях, на остановках, на кухнях...
1
- Чего ждем?
- Получку.
- Давно?
- Пятый месяц.
- Ну, бывает и подольше ждут. Некоторые так и не дожидаются, отправляются навсегда в те края, где уже никакой получки не потребуется.
- Даааа...
- Вы что-то сказали?
- Да говорю, что хуже нет, чем ждать да догонять.
- Кого догонять?
- Ну, эти... цивилизованные страны.
- А мы их что ... догоняем?
- Да нет! Скорей уж наоборот.
- Вы что ... коммунист?
- Бывший.
- Да подождите! Мы все бывшие. Начиная отсюда и досюда.
- Что? И Чубайс тоже?
- Спрашиваете!
- И Гайдар?
- Ну, само собой.
- Вот не поверил бы! А как же тогда...
- Что?
- Ну, как же...
- А помните нашу старую песню: "Есть у революции начало..."
- "Нет у революции конца".
- Вот-вот! Нету! А ведь тоже не последняя штука в народном хозяйстве.
- Вы думаете, что имеется в виду этот самый?...
- Конечно! А раз этого, извините за грубость, конца нету, то вот оно-то шеркается, шеркается на нас, на низах, навалившись на нас сверху, а облегчить нас никак не может.
- Вон оно как!
- А ты, как думал! Ну, пока! Жди её и она того...
- Спасибо, товарищ... господин...
- Так точно, господин прохожий!
2
- Вот так живешь-живешь, а сам считаешь, что пока не живешь, что настоящая жизнь впереди, а эта пока так себе. Ну, вроде черновика... Не понравилось, выбросил. Что попало можно черкать. Знаешь же, ведь это черновик. А к черновику какое может быть отношение? А потом просыпаешься как-нибудь больной, немолодой уже, тоскливо на душе до ужаса, и понимаешь - ё-моё! - жизнь-то прошла. Всё думал, что черновик, вроде бы как бы еще и не родился по-настоящему. А тут и понимаешь: ни хрена себе черновик, если жизнь прошла.
- Боитесь умирать?
- Не то слов... Нет, оно страшно, конечно. Но не веришь. Сознанием-то понимаешь, что будет конец. Как не быть? Непременно будет. Прекрасно понимаешь. А вот существом не веришь: как это я и того. Ведь я - это мир, космос, вселенная. Не может вселенная исчезнуть. Ведь вселенная - это всё-всё-всё. И как это всё может исчезнуть? Ведь это когда НИЧЕГО невозможно воспринять. Существо наше этого не принимает.
- Но, может быть, это как сон. Когда спишь, ничего не чувствуешь, не видишь, не слышишь. Мы когда засыпаем, так каждый раз умираем. И даже на биологическом уровне процессы всякие замедляются. Вроде как репетиция смерти... Нет, не репетиция, а некоторая доля смертности. Вот так точнее.
- Подождите! Не перебивайте меня! Разве мы о смерти можем точно знать? Никогда этого не будет. Если мы будем точно о смерти знать, то смерти не будет.
- Но ведь даже наука о смерти есть. Танатология, кажется.
- Да что вы с наукой суетесь, ей Богу! Нет такой науки и не может быть. А если есть такая наука, значит, вся эта наука - ерунда. Вы разве не можете понять, что если жизнь - это познание, то ТАМ ни-че-го. Незнание полное. Ну, разве можно что-то знать, если там полное незнание, абсолютное. Абсолютное Незнание Ничего.
- Ну, на биологическом уровне допустим?
- Тьфу ты, черт! Ни к ночи будь помянут! Ведь это вне всякого биологического. Это, пока мы живем, для нас значит биология, органика, неорганика. А Там этого просто нету, абсолютно нету.
- Ладно. А вот череп ваш после смерти останется?
- И что?
- Останется. Так это череп ваш или не ваш?
- Это сейчас он мой.
- А потом будет мой что ли?
- Не ехидничайте! Просто там нет этого, мой, твой, наш, ваш. Нет никакой индивидуальности, субъективности. Есть Нечто, которое всё и которое ничто.
- Уууу! С вами завоешь! Какие мы, однако, гегельянцы!
- Да ну вас! Я серьезно. Чего же обзываться? Пейте! Чай остывает.
3
- Ты мне можешь объяснить, что происходит?
- Грабят.
- Ну, жадные они, безнравственные. Но ведь не дураки же...Должны понимать, что жертву нельзя лишать всего, отбирать у неё последнее. Ведь доведенный до отчаяния человек готов на всё...
- Кто там может понимать? Кто? Самый набольший - алкаш, никогда умом не отличавшийся. С двойки на тройку закончивший свой заборостроительный институт. Гайдар? Будь он умным, давно бы понял, что живет в России, а не в Канаде. Чубайс, коробками таскающий доллары принародно? Про толстомордого и говорить нечего.
- Всё равно. Вот я их стараюсь понять. И не могу...Ведь вокруг них такая энергия проклятия! Весь народ проклинает... В конце концов, есть история, где каждому воздается сторицей. Ну, о себе не думаешь, подумай о своих потомках. Их же тоже прокляли до седьмого колена. И никакая Англия не спасет твоих внуков... Да и как можно жить, ненавидимым всеми? Не понимаю. Не любите вы свою родину, не любите свою мать, не любите нард, который обрекаете на вымирание... Что же вы за люди? Да и люди ли вы?
- И я не столько вопросом "Почему это произошло?" мучаюсь, сколько вопросом "Как же они так могут?" Иуда, продавший Христа за тридцать сребреников в конце концов не выдержал груза предательства. И здесь не простое преступление, а величайшее предательство. Это равноценные вещи: предать Божьего Сына и предать собственный народ. Человеческими естественными причинами этого не объяснить. Я Гитлера готов понять: затмение на почве арийской идеи. А тут-то что за идея? Если это конец света, сошествие дьявола в человеческом облике, то почему молчит церковь? Кому же, как не ей, ближе всего стоящей к Богу, не распознать дьявола и не сказать об этом во всеуслышание народу? Тогда же последняя опора будет выбита из-под ног богопротивной власти. Тогда и слепой распознает за великолепными костюма и галстуками, звериный и мохнатый лик дьявольский. Прозреет нард, и это будет последний день сатанинской власти. Но вместо этого высшие иерархи снимаются вместе с дьявольским отродьем, улыбаются ему. Действуют с ним заодно... Уж не... язык не поворачивается, но ведь вывод напрашивается сам собой. Не хочется верить... Иерархи же - тоже люди, могут заблуждаться, ведомы им и человеческие чувства - страх за свою судьбу... Но не до такой же степени? Веками говорить о страстях Господних, о святых, пошедших на лютую казнь... и вот... Не укладывается в голове.
- Да много ли мы знаем? А сколько священников погибло!
- С амвонов проклятию нужно предать, как Иуду!
4
УТРЕННИЙ РАЗВОД, или СОН ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ
- Смирно! Равняйсь!
- Здравствуйте, негоспода наемные работники!
- Здравия желаем, господин работодатель!
- Поздравляю вас, с очередным понижением заработной платы!
- Ураааааа!
- Слушайте мой приказ! Иванова, Петрова, Сидорова уволить в запас без выплаты выходного пособия. Иванов! Петров! Сидоров! Три шага вперед! Приказ понятен?
- Так точно, господин предприниматель!
- Направо! С территории предприятия шагом марш! С сегодняшнего дня с целью увеличения прибыльности предприятия отменяются увольнительные, дополнительные пайки и денежное довольствование. Поздравляю вас с этим, негоспода наемные работники!
- Служим господину работодателю! Ура!
- Первые пятнадцать рядов направо, остальные налево! На рабочие места бегом шагом марш!
5
УРА! И МЕНЯ!
- Мужики! Представляете! Меня сейчас грабанули! Иду. Ну, там с Морского проспекта переулок налево... Ну, знаете! Фонарей почти нет. Где-то один далеко светится. И тут от угла на меня движется что-то темное. Три парня. Ну, не то чтобы здоровые. Но понимаю, что блатняк. "Дай закурить!" Даю. "Мы такие не курим! Чо ты нам парашу суешь?" И по мордасам мне. Устоял. А тут чувствую в бок суют. Нож, значит. "Деньги давай!" "Да я студент,- говорю. - Какие у меня деньги?" Ну, часы сняли. А часы барахло. Дешевка. "Куртку давай!" Снял куртку, шапку сорвали. Блин, чуть уши не отморозил, пока добежал... Грабанули, мужики! Представляете!
6
- Ты чо? Фонарик потуши! А вдруг он где-то рядом. Заметит же!
- Прости! Не подумал!
- Не подумал он! А мне секир башка, да и не одна. Фу! Маловато, конечно.
- Да что я тебе грузовик? И так все руки оттянул. Да и жена ругается, куда продукты пропадают из дома.
- Да! У тебя хоть жена есть. А у меня никого. Ни жены, ни ребенка, ни котенка. Спасибо хоть тебе. А то бы здесь давно с голода окочурился. А всё из-за этого паразита. Чтоб ему...Ну, что я ему сделал?
- Ты бы хоть на ночь выбирался свежим воздухом подышать. У тебя тут задохнуться можно. Зловоние такое! Следующий раз придется противогаз с собой брать. Как ты тут можешь жить?
- Ага! Тебе хорошо говорить! Выбрался я как-то наверх. Дышу в три глотки. Звезды, луна, кикиморы всякие, русалки. Лепота! Ну, и расслабился! А он откуда ни возьмись налетел, гад. Даже по ночам не спит. Ну, и давай мечом-кладенцом размахивать. Всякие угрозы кричать. Еле ноги унес. Хорошо я быстро бегаю, а то бы...
- А огнем не пробовал?
- Как не пробовал? Пробовал! А как же? Так он же, подлюга такой, теперь поверх кольчуги пожарный костюм надевает.
- Не надо, пожалуйста! Я что-нибудь придумаю.
- Ну, есть же там комитет по экологии, зеленые, полиция, мэрия! Найдите вы на него управу! Это же бандюган. А я в единственном экземляре остался. Меня в "Красную книгу" надо.
- Ну, ладно! Мне пора! Не плачь! Ты же знаешь, что я всё делаю, но не так-то это просто.
- Знаю! Знаю!
- Стой! Кто идет?
- Свои!
- Ты это... по ночам-то осторожнее! А то знаешь, так можешь залететь.
- Да сказки всё это! Брехня!
7
- Знаете, время от времени у нас собирают ученых и отправляют их в народ с лекциями по линии общества "Знание". В тот раз мне выпало поехать на Дальний Восток. И вот мне предстояло прочитать лекцию у военных моряков. Привозят на корабль, отчитался, как положено. А у них в этот день как раз проходил конкурс боцманов. Оказывается, есть на флоте такое мероприятие. Ну, и мне предложили поприсутствовать. Среди разных состязаний есть оказывается и состязание по мату. Причем, чуть ли не самое главное. Чем лучше боцман выражается, тем он выше ценится. И каждый капитан старается заполучить такого боцмана к себе на корабль.
Что творилось, когда началось главное состязание!
- А можно мне попробовать?- спрашиваю я.
Посмотрели на меня снисходительно. Какой-то интеллигентик, сморчок в очках. Куда уж ему до морских волков! Хотя пускай попробует! Жалко что ли! Самые матерые боцманы продержались не более пяти минут. Если какое-то выражение употреблял вторично, всё - выступление на этом заканчивалось. Боцматы-то - стихийные матершинники. Я же подошел к этому делу по-научному. В голове сразу сложилась картинка, где всё систематизировано, классифицировано. Вроде как оглавление книги! И по порядочку пошел, по пунктикам, от одного к другому. И продержался целых двадцать две минуты. Подходит ко мне после конкурса вице-адмирал, жмет крепко руку. "Знаешь,- говорит,- это фантастика! Если своими бы ушами не слышал, ни за что бы не поверил". И предлагает мне перейти на флот.
- Да я вроде ученый,- говорю.
- Занимайся ты своей наукой сколько угодно. Только хотя бы раз в год проводи у нас семинары для боцманов. Учи ты их этому искусству! Мы тебе и зарплату будем платить. И премию, и паек! Всё, как положено!
Я всё-таки отказался от столь лестного предложения. А на вице-адмирала страшно было смотреть. Такое было впечатление, что он потерял по меньшей мере целый крейсер.