Аннотация: Как сделать правильный выбор между смертью и смертью...
ВЫБОР.
Иван Сергеевич Малюков вынужден был остановиться от резкой боли, вспыхнувшей в груди. Сердце у него начало неприятно покалывать еще с самого утра, на что Иван Сергеевич старался не обращать внимания, посчитав, что эта боль пройдет сама по себе. Он немного насторожился, ведь раньше сердце никогда не беспокоило его. Мужчина не стал бросать валидол под язык, как это делала его мать; единственное что он сделал это отказался от утреннего кофе. Потом, пока умывался и собирался на работу, сердце успокоилось.
Боль неожиданно вернулась, когда Малюков шел через парк в сторону трамвайной остановки. Безжалостно резануло по сердцу так, что в глазах потемнело, а грудь сдавило железными тисками - ни вдохнуть, ни выдохнуть. В один миг, то ли от страха, то ли от боли вспотело лицо. Малюков заметил, что его ноги предательски дрожали и подгибались от слабости.
'Только этого не хватало...', - растерянно подумал Иван Сергеевич, охваченный смутной тревогой.
Мужчина огляделся по сторонам и увидел поблизости, в тени раскидистого клена спасительную скамейку.
'Ничего, ничего... Сейчас я немного посижу и пойду дальше... Все будет в порядке', - мысленно успокаивал себя Иван Сергеевич.
Когда Малюков с облегчением уселся на скамейку, рядом с ним на этой же скамейке оказался мужчина, которого он ранее не заметил. Незнакомый мужчина спокойно сидел буквально в полуметре от него. Малюков мог поклясться, что секунду назад здесь кроме него никого не было. Откуда тогда появился этот человек?
Новый приступ боли отвлек Ивана Сергеевича от незнакомца. Такое ощущение словно в сердце втыкали раскаленный нож.
'Все-таки надо было или валидол под язык, или корвалол накапать...', - размышлял Малюков.
- Вряд ли это вам поможет, Иван Сергеевич, - неожиданно проговорил незнакомец.
- Что значит не поможет? Всем помогает, а мне не поможет...- начал было возмущаться Иван Сергеевич и тут же осекся. - Подождите... Откуда вы знаете, как меня зовут? Лично я вижу вас в первый раз.
Малюков пристально вглядывался в лицо незнакомого мужчины. Собеседнику по виду лет сорок пять, а может, все пятьдесят. Волосы длинные, густые, с легкой сединой полностью закрывали уши. Глаза маленькие, глубоко посаженные, прячущиеся за густыми бровями. Правый глаз черный, левый зеленый. Нос тонкий, длинный, с хищно раздутыми ноздрями. Рот маленький. Тонкие губы крепко сжаты. Когда незнакомец говорил, его губы лишь слегка подрагивали.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? - повторил свой вопрос Иван Сергеевич.
- Это часть моей работы, - охотно ответил незнакомец.
- А кем вы работаете? Кто вы такой?
- Вы люди, называете нас по-разному...
Малюков хотел задать очередной вопрос, когда сердце снова напомнило о себе острой болью. Незнакомец лениво качнул рукой, и боль сразу отступила, словно сердце у него и не болело.
- Простите меня, но я ничего не понимаю... - Иван Сергеевич замялся, он боялся своего вопроса. - Вы сказали, что мы называем вас по-разному... Мы - это люди. Если мы люди, то кто вы такие?
- Лично мне нравиться, когда нас называют Жнецами.
- Жнецами? - в голове Малюкова что-то громко щелкнуло. - Подождите, это же...
- Да, все правильно. Я - ваша смерть. Только не такая, какой вы представляете меня. Не скелет с косой, в чем вы сами можете убедиться.
- Вы моя смерть?
- У вас рак предстательной железы третьей стадии.
- Не может быть... Да, у меня иногда побаливает живот... Но я проверялся, мне никто ничего не говорил... - попробовал возразить Иван Сергеевич.
- Через полтора года вы умрете в больших мучениях, каждый день корчась от жуткой боли, - равнодушно заметил Жнец. - Я предлагаю вам иной вариант вашей смерти.
Иван Сергеевич засомневался, уж не спит ли он.
- Нет, это не сон, - странный незнакомец явно мог читать его мысли.
- Второй вариант, что он из себя представляет? - спросил Малюков с трудом сглотнув слюну.
- У вас сегодня с утра болит сердце, - уверенно заявил Жнец.
- Точно...
- Это и есть второй вариант. Инфаркт. Быстрая для вас смерть. Вам всего лишь необходимо выбрать один из этих вариантов и дать мне свое согласие...
Некоторое время мозг Ивана Сергеевича с трудом переваривал услышанное.
- А если я не хочу делать выбор...
- В таком случае выбор сделаю я. Обычно я так и поступаю, - ответил Жнец.
- Могу я подумать?
- Да, конечно. У вас есть минута на размышление. Потом я ухожу и оставляю выбор за собой, - подытожил собеседник.
- Но так нельзя... Я не могу так сразу принять такое важное решение, - попытался возразить Малюков.
- Через минуту я ухожу, - равнодушно напомнил Жнец.
Внезапно что-то неуловимо изменилось. Иван Сергеевич не сразу заметил, что воробьи перестали чирикать, стих шум автомобилей и людские голоса. Малюков в растерянности огляделся и не поверил своим глазам. Вокруг все замерло. Остановились машины, люди застыли прямо на ходу, а птицы неподвижно зависли в небе, раскинув крылья.
- Я остановил время, чтобы шум не отвлекал вас, - сообщил Жнец как о чем-то обыденном. - Через минуту все вернется, никто ничего даже не заметит.
Мысли в голове Ивана Сергеевича метались в поисках выхода из сложившейся ситуации, словно растревоженный пчелиный рой. Что ему делать, как поступить?
Прожить полтора года и умереть в страшных муках, перспектива незавидная. Малюков хорошо помнил, как у его друга Егора Козлова умирал отец от рака. Даже сильные обезболивающие ему не помогали. Потом мужчина, когда не смог терпеть боль, повесился.
Может, стоит согласиться и сразу умереть. Но, как же его жена Марина... Кроме того на нем еще висит кредит за недавно купленную машину. Нет, именно сегодня не хотелось умирать, он просто был не готов к этому...
- Если соглашусь с вторым вариантом, я сразу умру? - уточнил Малюков.
- Да.
- Я могу сделать один звонок...
- Не стоит жене звонить! - грубо перебил Жнец.
- Мне очень тяжело принять такое решение...
- Я знаю, и я не в праве на чем-либо настаивать. Я могу просто уйти.
- У вас есть бумага и ручка? - спросил Иван Сергеевич, наконец приняв для себя решение.
Жнец словно знал о чем его попросит собеседник. Он достал из кармана обычный тетрадный листок бумаги и самую обыкновенную ручку.
Руки Малюкова противно потели и дрожали. Пристроив тетрадный листок на ноге, мужчина быстро написал несколько слов:
'Мариночка, я тебя люблю'!
Иван Сергеевич вернул Жнецу ручку, а листок сложил пополам и спрятал в кармане брюк.
- Я готов. Второй вариант меня устраивает, - тихо сказал Иван Сергеевич.
Жнец ручку не взял. Он просто встал со скамейки и молча пошел прочь.
В один миг все вокруг Ивана Сергеевича ожило, задвигалось, зашумело. Люди шли, спешили по своим делам, машины куда-то ехали, птички весело щебетали. Иван Сергеевич этого уже не видел. Его сердце остановилось, и он умер.