Я проснулся от предчувствия надвигающейся беды. На душе гранитной тяжестью лежала печать неизбежной обречённости. Взяв сигарету, хотя по утрам и не курил, я лениво побрёл на кухню, зажигая на ходу спичку, зловещий свет от зажжённой спички мгновенно сковал мои мысли. Я медленно поднял глаза и увидел надвигающуюся волну огненного смерча, который только что поглотил своей прожорливой пастью, соседний дом. Самое удивительное, что пятиэтажный дом, созданный из кирпича и бетона, вспыхнул как облитый бензином деревянный сарай. Казалось огнедышащий демон, получив порцию человеческих душ, с удвоенной силой ринулся на очередную жертву.
В отупевшем мозгу стучала одна мысль: "Я - мертвец. Все мы покойники. Это неизбежность. Божье проклятье, и с этой участью необходимо смирится."
Но мирится не хотелось, ведь ещё столько не сделано. Сначала надо отремонтировать потолок в зале. Далее, хотелось бы продать свой старенький "Запорожец" и купить "Жигуленок", тем более деньги уже накопил. И в конце-то концов, я ещё молод и так мало прожил.
"Боже, какие дурацкие мысли лезут в голову" - одёрнул я себя - "Ведь через минуту я покойник и самое время подумать о душе, но в голову опять мысли о потолке и "Жигулях".
Вдруг, лёгким прохладным ветерком, кто-то коснулся моего плеча. Я оглянулся, теряя на ходу дурацкие мысли, и увидел перед собой ангела-хранителя. У него не было крыльев, как изображалось в церквях, он не светился и вообще выглядел, как обычный человек, но проникающая доброта и суровый взгляд отца на провинившегося ребёнка, полностью подтвердили мою догадку.
От сурового взгляда я немного поёжился. Мои мысли вновь перепутались у меня в голове.
--
Кто ты? - глуповато спросил я.
--
Ты сам знаешь - прозвучал ответ.
--
Что это? - задал я очередной вопрос, хотя и смутно догадывался, что это конец.
--
Армагеддон - пригвоздил он меня ответом.
--
И, что мне предстоит сделать?
--
Рассказать всему миру, всё, что увидишь.
--
Но ведь об этом уже писалось - попытался я вспомнить свои скудные познания в Библии - Кажется "Откровение". Ну да, "Откровение Иоанна Богослова", или мы говорим про совершение разные вещи?
--
Иоанн Богослов всё происходящее видел с небесной обители. Ты останешься здесь на земле и лично на себе познаешь Божий гнев.
- Значит, я останусь жив? - мелькнула идиотская мысль. Ангел-хранитель, ничего не ответив, с укором посмотрел на меня и медленно растворился в воздухе.
Звон лопнувшего стекла заставил меня оглянутся. Огненная гарь мгновенно забила лёгкие. Сначала языки пламени, затем расплавленная масса окутали меня. Боль сгораемого, как свечка тела, пронзила мозг, погружая во тьму угасающую мысль о Жигуленке. Я задохнулся. Мне стало жаль самого себя, ведь я ещё так молод.
С трудом разомкнув веки, я увидел пятно на потолке, который необходимо отремонтировать. Ничего не понимая и боясь пошевелится, я тупо взирал на грязное пятно, пытаясь разглядеть в нём Божье знамение. Наконец до меня дошло, что всё случившееся сон. Жуткий, кошмарный сон.
Отбросив тягостные мысли, я медленно поплёлся на кухню, прихватив на ходу сигареты. Небольшая хрустальная люстра тихонько позвякивала. Рассвет тонкой полоской осветил горизонт. Всё казалось спокойным, но ночной кошмар продолжал терзать душу, гвоздём засев в мозгу.
И вдруг я понял. Это конец. Окно кухни выходило на запад, а солнце не могло повернуть вспять. И это назойливое позвякивание люстры. Все же катастрофа предсказана в Откровении. Землетрясение, всё пожирающий на своём пути огонь, огненный дождь, а кто уцелеет в этом аду, тех поразят голод, болезни, полностью отравленный воздух.
Мысль о гибели близких больно обожгла мозг. Со скрежетом зубов я вспомнил про детей, которые находились на каникулах в деревне. Брат и сестра, которые жили в соседнем городе. Жена, которая в такой день попёрлась в ночную смену.
Я лихорадочно бросился к телефону. На моё счастье городская сеть работала.
--
Алло - до боли знакомым голосом ответила трубка.
--
Дорогая....
--
А, это ты? - перебила она - Что так рано?
--
Выслушай меня, и пожалуйста не перебивай. Значит так. С запада на нас движется огненный вал. Это Армагеддон. Ты немедленно приезжаешь ко мне, а я за это время заведу машину.
--
Что за дурацкий розыгрыш, родной? Мне ещё три часа работать. Не могу же я всё бросить. Ты ведёшь себя как маленький ребёнок.
--
Ты, что не поняла? Оглянись - еле сдерживая раздражение на себя, жену и всё на свете, тихо проговорил я в трубку. Ты же должна чувствовать землетрясение!
--
Ну...- замялась она - Что-то похожее и у нас творится. Но это не повод, чтобы удариться в панику и бросить работу. Ты же знаешь, что на моё место сразу найдут замену. В конце-то концов, я просто обязана сдать смену. Ты же не заболел? - в последнем вопросе я услышал тревожные нотки.
--
Да, да, да - схватился я за подсказанную мысль - Я умираю. Мне очень больно. И если ты сейчас не приедешь, то я обязательно повешусь.
--
Я еду - ответила она и положила трубку.
--
Так, теперь необходимо сосредоточится и определить, что делать дальше - начал я рассуждать в слух. Первое, полностью заправить машину, бензин у меня в гараже. Жаль, что не успел поменять правую дверцу, но, думаю, на первое время хватит, а там, как Бог даст. Второе, деньги. Чёрт, я же их поменял на доллары. Ладно, в ближайшем пункте поменяю обратно, а если нарвусь на скупщиков, то, возможно, останусь в прибыли Третье, продукты на первое время. Если холодильник пустой, то придётся заезжать в магазин и купить консервы, хотя я их терпеть не могу, ничего не поделаешь, придётся потерпеть.
Я заглянул в холодильник, и, как предполагалось, он оказался совершенно пустой, не считая трёх бутылок пива. Бросив содержимое холодильника в огромную сумку и вытащив из потайного места доллары, я обреченно встал у порога. Все нажитое с большим трудом приходилось бросать. Кое-что можно было бы и взять, но на сборы необходимо время, а его как раз и не хватало.
- Ладно - усмехнулся я сам себе - Запру квартиру, а Бог даст ничего не случится. Нельзя же полностью доверять снам. А вот и оправдание перед женой - "Соскучился любимая, решил выехать с тобой на природу".
Заправив полный бак, и бросив пару канистр в багажник, я с нетерпением ждал приезда жены. Наконец быстрой походкой она пересекла двор нашего дома.
- Ну-ка, быстро в постель - на ходу произнесла она - я как сумасшедшая бросила работу, думаю, что-то серьёзное случилось, а у него детство взыграло. Видите ли, захотел покататься.
Ни слова не говоря, я силой усадил её в машину и захлопнул дверцу. Все попытки выбраться наружу не увенчались успехом, так как я ещё не успел отремонтировать замок, и она открывалась только снаружи, при очень большом усилии. Быстро запрыгнув на водительское сидение, я дал полный газ, и старенький Запорожец козлиными скачками выпрыгнул со двора.
- Ну объясняй, наконец, что это значит?
У меня не было настроения разговаривать, и я промолчал.
- Не гони. Что ты делаешь? Ты, что убить меня захотел?
--
Не убить, а спасти - сквозь зажатую во рту сигарету процедил я.
--
Объясни, наконец, куда мы едем? Я же не успела полить цветы. И, что это за запах?
--
В багажнике три канистры с бензином. Одну здорово облил, когда торопился залить.
--
Выплюнь сигарету. Ты, что сдурел? Мы сгорим заживо.
--
Не волнуйся. Если и сгорим, то не от сигареты. Оглянись и внимательно посмотри на запад.
Она в ужасе оглянулась. Огненный вал всё ещё не просматривался, но поднимающаяся в небо гарь с ядовито красными языками пламени полностью заволокла горизонт.
--
Возможно, это горит бензохранилище? Оно вроде в той стороне - полуутвердительно она произнесла побелевшими губами.
--
Вполне возможно, но хранилище от нас к югу, а так может гореть только земля.
Землетрясение усиливалось. На асфальте явно стали проступать трещины. Ехать становилось труднее. Единственное, что утешало, это малое количество машин, да и откуда они мог ли взяться в такой ранний час.
Проезжая мимо одного дома, я невольно увидел, как хозяева в спешке забрасывали свои вещи в грузовик, с тревогой поглядывая на запад. Хотя явно надвигающаяся смерть была очевидна, они, надрывая последние силы, старались поднять непосильно тяжёлое пианино. Наконец у мужчины сдали нервы и он, поднявшись на балкон, стал выбрасывать всё, что попало под руку на улицу. Хрусталь, сервизы, зеркала со звоном разбегались по асфальту, а женщина в истерике пыталась вернуть всё в первоначальный вид. Я невольно рассмеялся над людской глупостью.
--
Что тут смешного? - грустно подытожила жена - Ведь если бы ты с силой не затолкнул меня в машину, я бы тоже сейчас собирала вещи - и вдруг очнувшись, резко переменила тему - А ты успел что-нибудь взять?
--
Кроме двух бутылок пива ничего - слукавил я насчёт третьей бутылки.
--
Ты же знаешь, я пиво не люблю. Мог бы взять колу или лимонад. А деньги? - вдруг она опять повысила голос - Я имею в виду деньги.
--
Взял но, мне кажется, они нам не понадобятся.
--
Почему?
--
Родная, приди в себя. Неужели ты не понимаешь? Это конец.
Сейчас я видел в зеркало заднего вида, не только чёрную гарь, но кое-где уже проглядывал огненный вал, точная копия тому, который я видел во сне. Получалась неприглядная картина чудовищного опаздывания на жизненный поезд, который умчался, оставив на станции почти всех пассажиров. Огненный вал неминуемо догонял. Трещины от землетрясения становились опасными. К тому же начался огненный дождь, состоявший из полу сгоревших кусков пепла. Вдобавок запах вонючей серы не позволял трезво мыслить, пытаясь погасить сознание. И я твердо знал, - дальше будет еще хуже.
На нашем пути оказался небольшой городок и, ворвавшись в него на большой скорости, мы увидели жуткую картину Казалось сама земля, как раненый зверь, которому вспороли вены, содрогалась в предсмертных судорогах, выбрасывая из себя фонтаны огненной крови. Люди падали в образовавшиеся трещины из которых с зловещим шипением взрывался огонь, заглушая предсмертные крики с помощи. Здания рушились, хороня под собой целые кварталы с жителями. Листья на деревьях пожухли и приобрели цвет черно-коричневый или грязно-жёлтый, как будто осень накрыла их своим крылом. Но самое интересное было то, что в момент паники, когда жизнь перестала иметь смысл, появились мародеры. Они упорно лезли в рушившиеся дома за наживой, рискуя жизнью. Я загляделся на одного мужчину, который за короткое время успел перелезть по карнизу в две квартиры. Он вновь появился в следующем окне с довольно внушительным узелком и, не раздумывая, прыгнул вниз с третьего этажа. Дом еще не успел полностью разрушиться, а мародёр уже забегал в следующий подъезд.
Паника разрасталась, и те счастливые люди, которые успели спастись из горящих домов, ринулись к шоссе. Шоссе с обеих сторон оказалось отрезано от людей двумя нескончаемыми трещинами. Передние, подбежав к краю, остановились в нерешительности. Несколько человек, не останавливаясь, прыгнули на другую сторону. Половина людей сорвалась сразу, другая половина повисла на раскалённых камнях. Только единицы смогли вылезти на противоположный край трещины , где обессиленные теряли сознание. Тем временем задние надавили на передних, и первые, не выдержав давления, как яблоки посыпались вниз. Крик отдельных людей превратился в монотонный гул.
Не выдержав массового убийства, я опустил глаза, и в это мгновение на капот прыгнул парень с окровавленным лицом. Я невольно ушёл вправо и угодил в трещину. Парень от толчка полетел вниз. Мой Запорожец наклонился, но продолжал натужно грести колёсами. Не выдержав перегрузки, он несколько раз чихнул, пытаясь полностью заглохнуть.
- Не смей! - в панике заорал я.
Жена в страхе закрыла лицо руками и тихо стонала. Я был в отчаянии, но мой любимец, наверное, почувствовав мой страх, несколько раз скакнув козлом, вырвался из крутого края трещины,
- Ни за что не променяю тебя на глупый Жигуленок -- как дурак, причитая, гладил я своего любимца.
Наконец, чудом вырвавшись из города, я не поверил своим глазам. Огненный вал успел обойти нас со всех сторон, туго стягивая ловушку. От температуры резина на колёсах задымилась. Мотор вновь заработал с перебоями. В отчаянии я наконец понял, что от судьбы не убежишь и Божья кара настигнет везде. Я почти смирился с неизбежностью, но в последний миг вспомнил, что за ближайшим холмом начинается овраг, а на его противоположном склоне есть довольно внушительная пещера.
Круто свернув с магистрали, я направил машину на холм. Но огненный зверь не собирался упускать свою жертву, преградив наше отступление горящим ручейком лавы. Резина на колёсах громко лопнула, останавливая моего старенького спасителя. Машина горела. Я пулей вырвался наружу, глотнув лёгкими огненный язык пламени. Отползая в сторону, я с ужасом осознал, что двери жены открываются только наружу. Бросившись опять к машине, я обжигая руки с трудом открыл дверь и вытащил жену. Она находилась на грани смерти. Одежда и волосы продолжали гореть. Не раздумывая, я сорвал куртку и быстро погасил пламя.
Жена открыла глаза и попыталась изобразить улыбку, но у нее ничего не получилось. Я приподнял её и мы, в полуобморочном состоянии продолжили попытки своего спасения. Казалось, весь мир восстал против нас. Сзади стремительно надвигался огненный вал. Впереди землетрясение препятствовало передвижению. Сверху сыпался раскалённый пепел. Снизу текли ручейки лавы, и даже сам воздух, наполненный газам и серой, постоянно гасил сознание, разрывая удушливой гарью лёгкие.
Я невольно замешкался, и очередная горящая щупальца преградила дорогу. Собрав последний силы, я сумел перепрыгнуть, но жена провалилась одной нагой в раскалённую массу. Туфелька мгновенно расплавилась, смешавшись с кожей ступни. Я не услышал от неё ни крика ни стона. Она, как зомби сделала в последнем усилии несколько неровных шагов. Сознание погасло на глазах, и и жена без чувств свалилась у моих ног. Но именно последнее усилие помогло обогнуть холм.
Моему взору представился глубокий овраг, в который нескончаемым потоком стекала лава. Через несколько шагов зиял вход в пещеру.
Серые испарения полностью отравили организм, и я закашлялся. Меня вырвало кровью, что на некоторое время принесло облегчение. Взвалив обмякшее тело жены на плечи, я, наконец, достиг своей цели, полностью потеряв сознание.
Очнулся я от тихого детского плача. Где я и сколько провалялся без сознания, как не пытался вспомнить, не сумел. Я с трудом разомкнул веки и сквозь пелену гари, увидел плачущую девочку.
- Жена - раскалённой иглой вонзилась запоздалая мысль, прокручивая в голове прожитый кошмар.
Я повернул голову и чуть не лишился сил от увиденной картины. Жена лежала рядом со мной и напоминала обезображенную куклу, вырванную из пожара. Только неровное дыхание выдавало в ней полуживого человека, верней то, что от него осталось. Её пышные, соломенного цвета головы, полностью сгорели, оставив кое-где пучки коротких завитков. Её тёплые мягкие губы, вздулись и покрылись чёрной коростой. По когда-то нежным щекам, пролегали взбугрившиеся окровавленные потеки. Руки распухли, как в резиновых надутых перчатках. На ногу я даже не осмелился посмотреть.
- Пить - еле слышно произнесла она.
Я, в надежде, похлопал себя но карманам. Как не странно, но в них оказалась, чудом сохранившаяся, бутылка пива.
Жена сделала пару глотков и, в знак благодарности, попыталась мне улыбнуться. Её лицо перекосилось в зловещей гримасе. Из лопнувших губ потекла густая, наполовину спёкшаяся, кровь.
- Не утруждай себя, дорогая - мягко прикоснулся я к её плечу, и она не заставила себя долго упрашивать, провалившись в очередное забытьё.
Я дальше повернул голову и увидел девочку, лет семи. Она тоже обгорела, но совсем немного. Рядом лежали её родители. Повидимому, они приняли на себя удар огненного смерча, что помогло выжить девочке, зато сами превратились в кучу тлеющей массы.
Я жестом предложил ей пиво, и она с жадностью осушила половину бутылки. После чего, свернувшись клубочком, моментально заснула.
Допив оставшуюся жидкость, я решил выбраться на разведку. В моей голове творилось невообразимое замешательство. Я отказывался понимать происходящее. Хотелось закрыть глаза, заснуть и проснутся в родном доме, но, пересилив минутную слабость, я заставил себя подняться. Пошатываясь, я выбрался из пещеры, и моему взору предстала безжизненная земля. В воздухе продолжали летать пепел и гарь, напоминая лёгкие кружащие снежинки, но только чёрного цвета.
- Если это Божья кара, то человечество здорово насолило Господу - выдавил я спёкшимися губами.
Но мне за, что такое наказание? Ведь я всегда придерживался библейских заповедей. Как там? Не воруй. Так и было. Я за свою жизнь ничего не украл. Правда, если опустить несколько мелочей, но нельзя же за них так наказывать. Ладно, какие там ещё заповеди? Не прелюбодействуй. Да я всегда любил свою жену и сейчас люблю. Ну, были со стороны одна, две, так это же не по любви, да и было очень давно, что и вспомнить страшно. Хорошо, проехали, есть же ещё заповедь. Не лги. Эту заповедь я полностью исполнял. Ну, пару раз выкрутился. Далее, признай Бога и кажется единственного. Конечно, Бог один это все знают, ну и рядом Никола угодник и этот, как его... ну, бывший царь, тоже Никола... Что ещё? Почитай родителей. Тут я согласен, правда не попал на похороны к матери, но у меня была уважительная причина. Вспомнил, наконец. Почетай Господа и не делай из него идола. Нет, не покланяйся идолу. Я и не поклонялся, правда, не идолу и не Богу. Не упоминай имя господнее в суете. А у меня вся жизнь прошла в суете. Вспомнил ещё. Не убий. Тут я совершенно чист. Ведь не считается же, в конце концов, несколько убитых кошек в детстве, правде для забавы.
--
Да - опять я выдавил в слух - Выходит, хоть и живёшь тихо, а помаленьку везде грешок накапливается. А когда это самое "маленько" вырастет, то приходится расплачиваться сполна. Как говорится: "Не согрешишь - не раскаешься, не раскаешься - не получит прощения. Если его вообще возможно получить.
--
Стоп, раскаянье. Вот, что необходимо. Ведь даже Иисус рассказывал притчу о раскаявшемся блудном сыне, который промотав родительское состояние, вернулся с раскаянием домой и отец его простил.
Интересно, а сейчас не поздно позаботится о своей душе? Наверное, поезд ушёл. Хотя не такие у меня великие грехи, что бы за них долго выпрашивать прощение. Ладно, о душе позаботимся позже. Сейчас главное найти пропитание и воду.
Здесь на пустыре в нормальное время тяжело было найти пропитание, тем более после огненного смерча. Пришлось отправляться в город, если это название ещё существовало. Город находился примерно в двух милях от нашей пещеры. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он выгорел не полностью, а значит и шансы на поиски пропитания, значительно увеличивались.
Первой находкой оказалась зажаренная собака, но я не стал торопиться домой. Во-первых, необходимо срочно найти воду, а потом в пещере просто не с кем разговаривать и это обстоятельство угнетало. Далее на окраине я наткнулся на целую кучу лошадиных трупов. По-видимому, здесь располагался конный завод. Такое богатство мясными продуктами меня воодушевило. Спускаясь с пригорка, я обнаружил небольшое движение в лощине. Подойдя ближе, я увидел полуживых собак, вернее неизвестных животных. Они были гораздо больше собак, но меньше медведей. Нечёсаные шкуры волочились следом, да и движения у них были очень медлительными. Территория оказалась занятой, но меня не смутило нежелательное знакомство, и я подошел ближе. Изголодавшиеся твари, по-видимому, очень захотели пить и гуськом потянулись к ближайшему лошадиному трупу. Разрывая обожжённой лошади живот, из которого вытекала густая жидкость, помесь запёкшейся крови, жира и брюшных нечистот, животные с жадностью лакали свою добычу. Хотя я испытывал потребность в воде и пище, от одного вида потребляемой жидкости, меня вновь вырвало кровью. Я обозлился на собак и громко крикнул, чтобы они убирались прочь. Ближайшее существо подняло морду и я застыл в ужасном ознобе. На меня смотрел получеловек.
Мое оцепенение, казалось, длилось вечность. Как мог человек опустится до животного образа за такое короткое время.
--
Сам пошёл - огрызнулся ближний - не мешай жить, а то долго не протянешь.
--
Вы же люди. Так жить нельзя. Вы должны бороться. Пошли со мной и возможно удача нам ещё улыбнётся.
--
Сам иди своей дорогой, а мы здесь счастье нашли. Что надо человеку, здесь всего вдоволь.
--
Да вы же опускаетесь до скотского существования.
--
Нечего нас оскорблять. Пошёл отсюда. А ещё раз приблизишься, убьём.
Полулюди подняли головы, но вместо слов, просто зарычали, тем самым давая понять, что угроза не пустяковая. После чего они стали брать меня в кольцо. Я быстро покинул неприятное место, но дальнейшие поиски не увенчались успехом. Казалось, госпожа Фортуна напрочь забыла обо мне на сегодняшний день. Я вернулся в пещеру, подобрав найденного щенка, но в этот день никто не притронулся к еде. Я не хотел, девочка спала, остальные лежали без сознания.
На второй день я поставил себе невыполнимую, по сути, задачу, а именно без воды не возвращаться. Если бы я знал где в городе находились склады или магазины, то задача сказалась бы на много проще. А так как развалины похожи одна на другую, то приходилось разгребать подряд все дома.
Когда я копался в пятом или шестом доме, внезапно услышал человеческую речь. Наученный горьким опытом о негостеприимности на конном заводе, я затаив дыхание мгновенно спрятался за ближайшую стену. Подождав пару минут, я осторожно заглянул в щель. Их было десять человек. Такие же обезображенные они с усердием добывали себе пропитание. Я слился со стеной, продолжая с любопытством наблюдать за слаженной работой. В действиях людей всё больше проглядывался порядок. Когда же они нашли около моей стены несколько уцелевших бутылок с жидкостью, я не выдержал и от накатившей обиды, заплакал, как ребёнок.
--
Э-э, да здесь ещё один живой. - удивился самый большой из них - Хватит отчаиваться приятель, пошли лучше с нами. В компании оно и помирать веселее.
--
Мне очень нужна вода - выдавил я через ком обиды.
--
Вода нужна всем. Её очень мало и пока мы не нашли источник, так и быть пару глотков выделим.
--
Но, но - продолжал я всхлипывать, давя на психику - У меня в пещере очень больная жена и маленькая девочка с родителями.
--
А ты приводи их к нам. Мы организовали подобие полевого лазарета. Места всем хватит. Там и воду получите по жребию. А то сам пойми воды мало, больных хоть отбавляй.
--
Они не ходят. Они совсем неподвижны. Их нельзя тревожить. Иначе они просто умрут.
--
Ладно - сжалился самый большой - Завтра мы подойдём к вам кого-нибудь на помощь, а пока думаю двух бутылок хватит. Но мы помогаем не безвозмездно. За оказанную услугу ты обязан осмотреть овраг. Поговаривают, в районе пещеры до катастрофы пробивался небольшой родничок. Если он ещё существует, значит, основная проблема будет решена. Это понятно? И ещё, в дальнейшем ты обязан всё найденное показывать нам, а мы производить делёж по справедливости. Если тебя устраивает наше предложение, две бутылки твои - и он бережно передал мне пару бутылок с жидкостью.
- Обязательно устраивает, иначе сгореть мне в огне.
Подобие улыбки тронули обгорелые лица, а я уже торопился к своей пещере. Но рано я радовался. В моих бутылках был яблочный уксус, непригодный для питья.
На следующий день не успел я подняться, как в нашу пещеру пришёл гость. По осанке и голосу я определил, что это женщина, хотя её лицо покрывала сплошная вздувшаяся корка.
- Вчера мы очень поздно узнали, что в бутылках оказался уксус. Поэтому я пришла пораньше. Вот вода и немного мяса.
Вода оказалась кстати. Все больные буквально умирали от жажды. Но к еде, кроме меня никто не притронулся.
Оставив своих больных на попечение женщины, я отправился в овраг. Побродив полдня по наполовину остывшим кускам лавы, я в изнеможении опустился на выпирающую породу. Когда, полностью восстановив силы, я поднялся, то по привычке стряхнул сзади песок. Каково же было моё удивление, когда я наткнулся рукой на влажную штанину. Вторые полдня я потратил, очищая бьющую из под земли жизнь. Но вода, пробивавшаяся сквозь выжженную почву, напитавшись гари, оказалась отвратительная на вкус. Хотя в нашем нынешнем положении и вонючий глоток принимался за счастье.
Когда проблема с водой разрешилась, медленно, но уверенно надвинулась проблема с едой. Лежавшие на поверхности туши, под влиянием, хотя и тусклого солнца, начинали портиться. А так как туши животных был наш основной продукт, то мы сначала срезали вонючее мясо, а более свежее прятали по прохладным подвалам. Некоторые куски мяса умудрялись подсолить, хотя соль умудрялся находить только один человек, а именно наша семилетняя девочка. Но долго так продолжаться не могло, и когда закончились продукты на поверхности, мясо, находившееся в подвалах, выдавалось только в лазарет. Что бы остаться на плаву, ходячим приходилось жрать тухлятину.
Первое время от употребления вонючего мяса, меня постоянно рвало, но потом я приспособился. Или затыкал себе нос и нюхал, что-нибудь угарное, или подкапчивал разлагающиеся куски. После чего клал в рот небольшой кусочек и быстро проглатывал, а чтобы после очередной порции не стошнило, до боли напрягал память, представляя, что проглотил кусочек деликатеса или сладости.
Но это единственное пропитание тоже было не вечно. Также отсутствие живых животных не предвещало ничего хорошего.
После небольшого раздумья я решил навестить своих знакомых на конезаводе, возможно там не всё прогнило. Но, уже подходя к запретной территории, от, волнами накатывающего, вонючего запаха, мои надежды полностью улетучились. Я уже хотел повернуть обратно, как вдруг заметил движение. Оставшиеся в куче гниющих останков, не покинули своей обители, они просто съедали самого слабого, продлевая себе собачью жизнь.
Второй немаловажной проблемой, оказались ожоги. Хотя раны быстро покрывались коркой, но когда она лопалась, гной ручьем стекал по истерзанному телу, причиняя невыносимую боль. Отсутствие не только лекарств, но и перевязочных материалов не могло продлить жизнь больных. Как не странно, люди пока не умирали. Они просто гнили заживо. На спасение не оставалось надежды. Последние, проклятые жители земли, погибали на ими же изгаженной планете.
Оставалось одно, вымаливать у Господа прощение не только за свои грехи, но и за содеянные грехи наших предков. Надеяться, как гласит Библия, что Бог - есть любовь, и он не оставит без внимания своих раскаявшихся детей. Но и здесь оказалась небольшая проблема. Оставшиеся в живых имели самое скудное познание о Библии. А ведь мне предлагали её изучить, но я сослался на занятость. Да и все святые места, по крайней мере, в нашем округе, были уничтожены. Выход из затруднительного положения нашёлся чисто случайно. Кто-то вспомнил, что Иисус ходил молиться не в синагогу. Он удалялся на возвышенность и там просил совета или крепости духа у своего небесного Отца.
С этого момента мы регулярно поднимались на холм и умоляли Господа о прощении. Так как лежачие больные не могли с нами подниматься на гору, то мы после своеобразной мессы, по очереди спускались в лазарет, где вместе повторяли скудные библейские строки. Но сколько мы не старались, ничего не происходило. Мы, обречённые на голодную смерть или смерть в нечистотах, сгнивая заживо, оказались последним земным проклятием. Мы слабели с каждым прожитым в муках днём, продолжая питаться нечистотами для продления своей грешной жизни. Но, как говорится: надежда умирает последней - и мы продолжали верить в чудо, прощение и спасение.
Постепенно мы потеряли счёт времени, находясь в проклятом аду день, год, сто лет. Когда большая половина нашей группы лежала без сил, изнывая на палящем солнце, кто-то заметил движение в небе. Возможно это Божье знамение, приободрились мы. Но только на следующий день, различили плывущие по небу белые облака, похожие на огромные страусиные яйца без скорлупы. Они летели строгими рядами, заполняя всё небо до самого горизонта.
- Что это? - спросил изможденный мужчина.
Его вопрос остался без ответа, так как никто из нас не знал значение странных облаков, и каждый боялся высказать свою догадку.
Когда "яйца" пролетали над головами, нам представилась возможность их разглядеть. Похожая на белок масса нежно передвигалась вокруг серо-жёлтого сгустка, в котором имелись красноватые вкрапления.
--
Это, новые жители планеты. И нет нам прощения за содеяное - грустно подытожила одна женщина - После того, как новые жители полностью заполнят планету, нас просто выметут как лишний мусор из комнаты. По видимому Господу не удался эксперимент с созданием разумного человека, и он решил испробовать новую форму жизни. Человечество осталось самым глупым существом на свете. Со времён Адама и Евы оно только и делало, что противилось Богу, а свой недалёкий умишко, ставило наперекор вселенной. На самом же деле оказалось, что человечество по отношению к Богу равнозначно годовалому ребёнку по отношение к убелённому сединой Отцу. И что в ответ остаётся делать отцу с непокорными детьми? Он наказывает непослушного.
--
Вот именно наказывает, а не убивает. И потом, почему ты уверена, что это новые жители?
--
Они похожи на яйцо. Яйцо - это форма жизни, а красные вкрапления, своеобразный зародыш.
--
А если это знак свыше? - не унимался я, хотя после довода с яйцом вера почти угасла.
--
Хватит вам спорить - вмешался мужчина - Время покажет. Тем более осталось ждать недолго.
Но движение продолжалось ещё неделю, и мы постоянно терялись в догадках. В конце концов, всему приходит конец, так же внезапно пришёл конец и небесному движению.
Одно из "яиц" над головой лопнуло и большими каплями полетело на землю. Рядом со мной капля упала на землю и зашипела, как кислота на щёлочи. То там, то здесь белковая масса разрывалась, проливаясь на землю слизистым дождём.
- Вот и дождались очередного испытания - грустно подытожил мужчина, закрывая глаза - но для меня оно последнее.
Вокруг шипела и пенилась земля. Я пытался уползти в пещеру, уворачиваясь от капель, но силы меня покидали с каждым движением. Наконец я успокоился и отдался на божью милость, впадая в забытьё. Сквозь шум дождя слышался громкий здоровый смех умирающих безумцев. Я собрал последний силы и оглянулся посмотреть над чем они смеются. Несколько капель упало мне на глаза, застилая зрение кровавой пеленой. Ну, вот и конец...
Как ни странно, но я не ослеп и даже наоборот мог видеть без очков. И тут я понял, что долгожданное прощение ниспослано. Очищающий от скверны, коросты и болезней дождь, казалось, проникал в душу, наполняя её неописуемой радостью. Мои силы восстанавливались с каждой каплей. Рубцы от ожогов затягивались, морщины разглаживались.
Я повернулся и увидел мужчину. Мы счастливо обнялись, как родные братья. Я спустился в пещеру и вытащил жену на поверхность, укладывая рядом с родителями девочки. Чудесный дождь мгновенно восстановил силы, и она поднялась.
Мы долго стояли не чувствуя усталости и наслаждались увиденным. Корка выжженной земли смывалась очищающим дождём, давая жизнь шелковистой траве и деревьям. И хотя мы прекрасно понимали, что впереди многолетняя работа по восстановлению загубленной земли, на лицах людей были счастье и радость. К нам подошёл сын и мы не удивились великому сотворённому чуду которое по силам только небесному Отцу.
Когда я открыл глаза, то увидел всё то же пятно.
- Я видел и ощутил на себе конец света. И мой крест сообщить всему человечеству о надвигающихся переменах, в которых ты или погибнешь как собака, или получишь прощение - тихо прошептал я под впечатлением увиденного - Но что бы получить прощение необходимо жить по закону Бога.
И я поплёлся на кухню, прихватив на ходу сигареты. Небольшая хрустальная люстра тихонько позвякивала. Рассвет тонкой полоской осветил горизонт... ЧТО-ТО НАДВИГАЛОСЬ.