Утро перевалило за полдень. Как и все "настоящие индейцы" Вадим не спешил вставать. Ночная жизнь предъявляла своим адептам особые требования, и быть жаворонком среди ковбоев асфальта не считалось правильным. Из-за плотных портьер на молодого человека взглянуло порядком уставшее от летней беготни солнце, легкие бело-серые облака разбавляли пронзительную синеву осеннего неба. Календарь подмигнул Вадиму подбитым глазом обведенного тридцать первого числа октября месяца. Это, определенно, что-то должно было значить, оставалось вспомнить что именно. Утренние потуги напрячь мозг выявили лишь слабое ощущение, что обводил это число кто-то из знакомых девчонок.
- Та шоб оно еще меня так напрягало, - в полголоса возмутился парень и, почесав насущное по утру мужское место, направился в санузел.
Звонок мобилы застиг его врасплох за приятной процедурой чистки зубов. Приятной она была во всех отношениях, потому что не мешала разуму досыпать, пока тело осуществляло нужные и весьма полезные процедуры.
- Хто это? - взял Вадим трубку, даже не поглядев на табло.
- Привет, Вадюсик, - раздался бодрый голосок, принадлежавший, несомненно, Валечке. - Планы не поменялись?
- А у меня были планы? - искренне удивился наш герой. - Вот так сюрприз!
- Ну не будь букой! - скорее всего, надула полненькие губки с той стороны "призрачного моста" Валечка. - Сегодня Хэллоуин, мы же собирались на тусовку в прикидах ехать! Мы с девчонками уже придумали все и даже декорации сделали!
- А... Ну да, - погрозил Вадим кулаком обведенному дню календаря. - Да, конечно...
- Ну так я зайду, ты уже не спишь, - промурлыкала Валечка.
- Давай, - согласился молодой человек, вытерев губы полотенцем.
Валечка была "девушкой у спины", или как еще называли байкеры свободных подруг "нажопницей". Вообще у некоторых байкеров имели вполне разделяющие взгляды жены или подруги, но такое случалось не часто. Обычно в тусовке присутствовало некоторое количество свободных художниц, которые, не имея мотоцикла, а зачастую и желания управлять им, тоже хотели по уши накачаться дорожным адреналином. Эти девушки зачастую имели неплохую снарягу, даже свои шлемы и могли кататься с кем хотели, конечно же, по обоюдному желанию сторон. Причем по законам дороги совместное катание ни в коем случае не обязывало к совместному сну после него.
Валечка была не слишком симпатичной на лицо девушкой, имела фигуру с не очень выразительной талией, но потрясающе длинными и обворожительно ладными ногами. Кроме того, девушка прекрасно знала им цену и пользовалась на полную катушку. Пожалуй, она являлась самой веселой нажопницей из всей тусовочной компании. Пока экипаж, в котором ехала Валечка, еле ползя, выбирался из душной толчеи города, девушка отдыхала по полной программе. Ее обтянутые то кожей, то старым добрым нейлоном ножки вытворяли вещи, от которых у проносящихся мимо водителей различных авто натурально вставали дыбом волосы во всех доступных местах. Валечка то преданно обнимала ножками байкера, причем разместив их чуть ли не в районе его плеч, то слегка откидывалась на седушке и клала свое женское оружие на руль байка, иногда она просто разводила их максимально в стороны и осчастливливала пяток кварталов таким запредельным видом. Вадим довольно часто катался с Валечкой и чувствовал, что от своих фортелей она возбуждается, чуть ли не сильнее тех несчастных оставленных позади водителей. Обычно, выехав на трассу, девушка плотно прижималась к спине Вадима и обхватывала его торс своими коленками, крепко прижав к нему свое жаркое "между ног" где-то в районе его поясницы. И даже через кожу снаряги молодой человек чувствовал исходивший оттуда жар. Но сама трасса заметно меняла настроение девушки, буквально через пару десятков километров Валечка начинала мелко дрожать, как осиновый лист. Лично Вадиму казалось, что ей просто безумно страшно нестись на огромной скорости, слившись воедино с чужим человеком и машиной. Возможно, она каталась исключительно из-за выкрутасов в городе, хотя, чужая душа - потемки. К сожалению, в сексе Валечка оказалась столь же необычна. Она быстро вспыхивала, кончала исключительно влёт и после двух, максимум трёх практически неразрывных оргазмов могла уйти в глубокое "ну не могу я" на добрых сорок минут, а то и час. По этой причине Валечку по кличке Стрелка с удовольствием катали за спиной и не слишком жаловали после катания. У Вадима с Валечкой отношения оставались, пожалуй, самые тёплые. Валечка часто каталась с нашим героем по причине его спокойного отношения к потребностям девушки, как до, так и после катания. Они уже не раз побывали в одной постели и даже нашли некий компромисс в постельных необходимостях, правда, достигать этого компромиссного консенсуса удавалось далеко не каждый раз. Зато в отличие от других подруг Вадима Валечка почти всегда была согласна на вменяемую групповушку. Отношения у этой парочки казались воистину странными, но они научились, по крайней мере, понимать друг друга.
- Привет, Вуду, я с подружкой, - весело проворковала Валечка в домофон. - У нас все с собой.
Подружкой оказалась новенькая тусовщица по имени Оксана, которая кличкой еще не обзавелась. Девушка до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке и была довольно зажата.
- Так, Вуду, мы с Оксей твою Хондю решили вот тут украсить бутафорскими лапами, там будет хвост на длинной штукенции, а у меня такие вот крылья. Прикольно? - посмотрела на Вадима Валя. - А тебе шлемак украсим такими вот рогами небольшими и еще вот такие штуки тут приделаем. Будем мы с тобой вылитым демоном в двух лицах.
- Да хрен с ними с лицами, - ухмыльнулся Вадим, обводя нейлон Валиных ножек взглядом, - вот ноги!
- Вадим, а правда, что твой моцик называют "Барби-цикл"? - немного смущенно спросила Оксана.
Валька прыснула в нос и закатилась переливистым смехом. Вадим немного удивленно, но без ожидаемой злобы посмотрел на новую девушку. Окси, поняв, что сморозила какую-то глупость, потупила взгляд и даже немного сжалась.
- Да, Вадян, - через смех вставила Валечка, - поведай миру эту жуткую историю, как ты в жестокой битве на носовых платках вырвал у куколки Барби этот волшебный агрегат...
- Дура, - коротко констатировал молодой человек, показав Валечке палец и посмотрел в лицо Окси. - Ты действительно хочешь знать или стебёшься?
- Ну я думала, что это из-за того, что ты с Валей часто ездишь, - пожала плечами Окси, - она такая красивая, как Барби.
- Тьфу, блин, тоже дура, - рассмеялся Вадим. - Валька и Барби? Да они даже на одном поле струю пустить не сели бы. Ну какая из этой вредной колбасы Барби, так Шапокляк на пенсии.
- Фу, пошляк, - сморщила носик Валечка. - Размалевал моцик цветочками, как школьная писюха и корчит из себя Бандераста какого-то.
- Это цветы сакуры, - пояснил Вадим для Оксаны, - традиционный японский фетиш. Даже суровые дядьки-самураи не гнушались на них поторчать. Это только некоторые индивиды с обмылками мозгов и воображением, скрученным в фигу, везде либерасто-модерастов видят.
- А мне нравится, - улыбнулась Окся.
- А мне Вадька нравится, - приобняла Валечка Вадима ножкой, весьма интимно прижавшись к нему.
- Ты со мной сегодня, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Вадим.
- Ахха-а-а, - весело запрыгала на двух ногах Валечка. - Полетаем...
- Ну ладно, - как-то вяло окончательно согласился молодой человек.
- Вадька-а-а, - капризно протянула Валечка. - Ну не куксись. Ну я помню прошлый раз. Ну мы можем Оксю пригласить, правда Окся?
Окся заметно покраснела и совсем легонько кивнула головой.
- А она с кем поедет? - спросил Вадим.
- А, еще не решили, - махнула Валечка длинной перчаткой. - Может Шатун или Бабуин возьмут. Окся, ты вообще хочешь ехать?
- Ну я еще не думала, - тихо ответила девушка. - Если честно, я бы не хотела ехать за город.
- Да брось, - махнула на нее опять Валечка. - У нас программа! Мы в пару местечек заедем, тут не далеко, остатки отдыхающих встряхнуть и местных оживить надо.
- Я потом решу, ладно, Валь? - окончательно смутившись, обняла себя за плечи руками Оксана.
*
Вопрос с Оксей решился сам, к Вадиму заехал Камрад, который и прихватил новенькую. Выехали из гаража, как говорится, с первыми лучами тьмы. Стрелка была в своем репертуаре. Вадим только жалел, что не может смотреть на все, что она вытворяла со стороны. Пока доехали до места сбора - довольно большой асфальтовой площадки - Вадима стало аж подергивать от чертового желания. Все же почти две недели болезни и все без женщины накладывали свои отпечатки на воспаленный воздержанием мозг. Валечка же себя в порывах особо не сдерживала, но намеки на "по-быстрому" отвергала сразу и безапелляционно.
А потом все как-то сразу покатилось под откос. С Валечкой они поссорились как-то враз и на пустом месте, Вадим уже спустя полчаса никак не мог вспомнить, что стало причиной. Он только помнил какие-то отрывки, как он срывал с мотоцикла приклеенные декорации, как посылал в далекое эротическое турне всех пытавшихся его образумить, как потом фактически прыгнул на свою Хонду и, вдавив газ, проехал с десяток метров на заднем колесе.
Огни города как-то быстро остались позади, и полоски дорожной разметки с размеренностью метронома отсчитывали километры пыльного асфальта. Вадим не любил рисковать понапрасну и ночью никогда не гонял излишне быстро, но в ту ночь, как будто что-то заклинило в нем.
- Что за чёрт, - ругал он всех и себя в том числе. - Что за детский сад!? Какого лешего вообще произошло!? Все из-за этих баб, не иначе! Как бабы, так все через жопу! И Валька эта - чертова кукла!
И от этой тихой ругани все внутри у Вадима начинало закипать. Тело все сильнее прижималось к байку, а рука, как будто без ведома хозяина доворачивала газ.
- Чертова Валька, скотина безрогая, - бурчал Роман. - Сколько обломов у меня с ней случилось! И ведь ни разу чтобы сама не кончила! А тут затолдычила "не буду - не буду", видите ли, макияж, помада, тушь... Зараза...
Вадим где-то на окраинах души понимал, что Валька тут совершенно не причем, но его грызла какая-то вселенская обида, и кроме несчастной, в общем-то, в сексе Вальки никого для средоточения негатива не находилось.
- Только ты меня всегда понимаешь и никогда не подводишь, Хоньдя, - погладил он украдкой локтем бак мотоцикла. - Только тебе я могу доверить свои мысли, свою радость, да и свою жизнь. Даже не знаю, девочка моя, как я до тебя жил...
*
Поворот надвигался с неотвратимостью гранитного утеса. И ведь Вадим знал этот кусок трассы, как свои пять пальцев. Тут просто не было НИКАКОГО поворота! Его не то чтобы не могло быть, его просто НЕ БЫЛО. Но поворот был, он четко вырисовывался дорожной разметкой, облитой мертвенным светом почти полной луны. И поворот открывался откровенно дерьмовый. Траектория оказалась аховая, контруклон отсутствовал, как класс, да и покрытие было, похоже, подразбитое. Все эти подробности глаза и сознание Вадим вычислили за доли секунды, обработали возможные варианты действий и сразу все их забраковали. Ни свис, ни наклон, ни срезание угла... все шло к печальному финалу.
- Ну и черт с вами всеми, - подумал Вадим зло. - На тебя уповаю, моя девочка, моя беленькая Хоньдя...
Вжавшись в корпус, Вадим начал наклонять мотоцикл, который по всем правилам жанра должен был сорваться в пологое скольжение. Скольжение сначала начнет слизывать пластик защиты на снаряге, потом дугу, защищающую двигатель, затем придет черед руля, а тогда уже вертящийся, как волчок, мотоцикл с байкером улетят в кювет, и только богиня судьбы с игральными костями в руках знает, какие цифры выпадут игроку на жизнь по имени Вадим.
Хруст ломающегося покрытия, сопровождающийся резкими хлопками и скрипами, цокот разбрасываемого гравия, противный визг резины, приправленный довольно отвратительным запахом гари, оживший руль, рвущийся из рук, как испуганный зверек, тусклая желтая вспышка где-то позади, переплывшая в мрачное красное свечение. Все тело Вадима вдруг как будто ударило электрическим разрядом, бросило сначала в могильный холод, затем в липкий жар, выбивший во всем теле крупные капли пота, которые вопреки защитной прокладке шлема тут же скатились в глаза. Мотоцикл обо что-то стукнуло днищем, он подпрыгнул и, пролетев несколько долгих секунд, принял на амортизаторы ощутимый удар.
В следующее мгновение перед молодым человеком оказалась ровная трасса. Судорожно вильнув на дороге от неожиданности, Вадим выровнялся и сбросил скорость, пустив чуть позднее в ход тормоза, развернувшие мотоцикл на все сто восемьдесят градусов. Поворот никуда не делся. НО! Дорожное покрытие в месте поворота было вздыблено и фактически разорвано пополам. Внешняя его часть у самого поворота оказалась скомкана и сложена волнами, как половая дорожка, и все это освещалось тусклым алым светом горевшего дымным красно-желтым пламенем асфальта.
- Ты не уходи, ладно, - зачем-то сказал Вадим Хонде, трясущимися руками выключая зажигание. - Я просто хочу убедиться, что не сошел с ума. Ладно, девочка моя. Я туда и обратно, ты не бойся, хорошо?
Непослушные пальцы с трудом справились с застежками шлема. На плохо гнущихся, мелко трясущихся ногах наш герой шел к чертовому повороту, и лицо его постепенно набирало красный свет, как это обычно бывает у сидящего перед углями костра человека. Нет, ему не померещилось, и поворот не исчез, да и дорожное покрытие так и лежало собранной дорожкой, только вот горел асфальт не сам по себе. В месте разрыва дорожного полотна образовалась неширокая щель, может быть всего с колесо мотоцикла шириной, и из щели этой вверх вырывались тоненькие длинные языки огня. У Вадима возникла мысль остановиться, вернуться к мотоциклу и уехать отсюда, но какое-то противоестественное любопытство тянуло его вперед. И он, остановившись в полуметре от трещины, посмотрел в бездну, и бездна, ухмыльнувшись языками красно-желтого пламени, заглянула в него. Вадим не мог потом вспомнить, сколько длилась связь взглядов, просто в какой-то момент его отпустило, и он услышал в голове отголоски чьих-то мыслей, складывающихся в слова:
- Благодари свою преданную железную подругу... И... И никогда не поминай ЕГО в Хэллоуин...
*
То, как он еле полз до ближайшего небольшого курортного городка, на языке байкеров, имело четкое название "тошнить". Тело было ватным, мысли путанными, а язык уподобился наждачке. И только от Хонды шло какое-то уютное тепло, а Вадима постоянно не покидало призрачное чувство, что кто-то "греет" спину, охватив его грудь руками...
Мест в гостиницах в этот предмертвый сезон было навалом, а ехать куда-то Вадим оказался просто не в состоянии. Лязгнули застежки шлема, и прохладный осенний ветерок пробежался по лицу Вадима. Наш герой, не стесняясь любопытных взглядов, встал перед мотоциклом на колено.
- Спасибо тебе, моя девочка, - поцеловал он белый бензобак, разрисованный мелкими розовыми цветочками сакуры. - Я не знаю, что ты продала за меня тем, о ком нельзя думать в Хэллоуин, но я тебе за это благодарен. Нет. Я просто тебя люблю...
*
В баре при гостинице было не слишком людно, местная группа играла неплохой рок, да и виски оказалось вполне себе сносным. Танцопл мельтешил бьющимися в экстазе танца телами и подмигивал Вадиму своими разноцветными глазами прожекторов. Танцевать нашему герою совершенно не хотелось, а голова была занята странными, совершенно отстраненными и какими-то тягучими мыслями. Виски, перемеженное с дольками яблока, ложилось исключительно красиво на истерзанную случившимися событиями душу. Но чего-то все равно не хватало. Чего-то совсем незначительного, а может, наоборот глобального, Вадим не мог в тот момент понять. Просто его не ОТПУСКАЛО.
- Бабу тебе надо, батенька, - проперхала какая-то пьяная вдрызг морда, сально улыбнувшись, и в следующий момент была утащена друзьями в гущу танцпола.
- Хорошо бы, - посмотрел Вадим на раскрашенный световыми пятнами потолок.
- Хочешь, потанцуем? - услышал он где-то за спиной приятный и непривычно низкий женский голос, в котором некоторые звуки перекатывались, как будто рядом урчала кошка.
Вадим медленно повернул голову и начал осмотр снизу. Так просто было удобнее. Девушка оказалась обута в мотоциклетные боты, одета в светлый, скорее всего, белый или бежевый спортивный костюм, поверх которого возлежала куртка от мотоциклетной снаряги, разрисованная кровавыми разводами. Шея незнакомки была замотана, видимо, окровавленным по сценарию наряда бинтом, а посреди бинтов на цепочке, напоминающей уменьшенную мотоциклетную, висел мотоциклетный же ключ с брелком. Волосы с одной стороны изображали вставшую от крови колом чёлку, а на другой щеке виднелась довольно натуральная аппликация распоротой до мяса кожи. Из глаз незнакомки "стекали" кровавые слёзы.
- С такой милашкой? - немного криво улыбнулся молодой человек. - Да с радостью!
Группа в тот момент пиликала что-то невнятное, и танцпол был практически пуст. Вадим еще подумал, что сейчас, как на зло, музыкальные упыри влупят что-то быстрое, намекая на денежно-спонсорское внимание. Но, скорее всего, увидев, стоящую практически в центре парочку, они заиграли какой-то рок-блюз. Девушка, которая оказаласьпочти на две головы ниже Вадима, уверенно положила руки ему на шею и легонько потянула нашего героя к себе.
- Вадим, - сказал он ей в ухо, нагнувшись, и так же уверенно обнял за талию.
- Мое имя вряд ли у тебя получится выговорить с первого раза, там много всяких букв и цифр, - прошептала она в ответ на ухо нашему герою. - Можешь звать меня Хони...
- Как мёд? - уточнил Вадим, коснувшись губами ушка девушки.
- Пусть будет мед, - согласилась она, провокационно лизнув его в шею.
Они танцевали сначала пару медленных танцев, потом корчились в пароксизме быстрого ритма, дурачились под откровенный рок и даже попытались изобразить что-то в стиле танго. Вадим, наконец, хорошо рассмотрел глаза своей новой знакомой. Они выглядели слегка раскосыми и необычайно темными, в них, как в зеркале, постоянно отражались огни дискотечных прожекторов, но Вадим почему-то постоянно ловил себя на том, что там, в их глубине, слишком часто играет красный отсвет. Ростом Хони была ниже молодого человека, но мотоботы и потрясающая гибкость с пластикой движений практически сводили на нет возможные неудобства. Вообще, эта парочка шла друг к другу сходным одеянием, ритмом движений, да и темпераментом. И, самое главное, Вадим чувствовал, что его начало ОТПУСКАТЬ.
- Ты с компанией? - спросил Вадим.
- Можешь считать, что нет, - улыбнулась она ему, откинув голову.
- Никто не будет тебя искать, если я украду? - закинул он удочку.
- А зачем? - подмигнула девушка в ответ.
- Любишь Хэллоуин? - сделал он "страшные" глаза.
- Я им просто живу-у-у-у-у... - ответила девушка, скосив глаза, как по ее мнению должен был сделать мертвец.
Потом они устали и сидели за столиком, потягивая сок. Затем опять танцевали и гуляли на заднем дворе ресторанчика. Вадим все чаще ловил себя на том, что сильно хочет Хони и одновременно как-то робеет при мысли сказать ей об этом. Их язык тел все яснее и яснее обозначал смысл происходящего, но нужные слова пока так и не были сказаны. И когда они пошли обратно в зал, Хони резко остановилась, повернулась к Вадиму и, положив ему руки на шею, сказала:
- Ночь кор-р-р-ротка, мой волш-ш-ш-шебный демон, ты ж-ж-ж-же не хочеш-ш-ш-шь потом кус-с-с-сать, как и я, губы об упущ-щ-щ-щенном?
*
Они не кусали губы, а делали все, чтобы этого не случилось утром. И был номер, и была постель, и были в беспорядке брошенные у постели вещи, и были двое, и с ними была ночь, и была это не просто ночь, а НОЧЬ ХЭЛЛОУИНА. И Вадим старался, забыв о себе, отдать все, что только сможет Хони, а Хони, как будто знала какой-то секрет и делала так, как больше всего нравилось Вадиму. И в момент, когда она закусывала от прилива чувств губу и, вытянувшись в струнку, закрывала глаза, Вадиму казалось, что за ее закрытыми веками гуляют всполохи красно-желтого огня. И ему в тот момент было глубоко наплевать на все проблемы подлунного мира, потому что ему еще никогда не попадалась такая женщина, звучащая с ним в унисон, как будто кто-то специально настроил их души, как узлы хорошего мотоцикла, друг на друга.
- Да и черт с ними всеми, будь она хоть адским демоном, - прошептал Вадим, глядя на мелко дрожащие веки девушки.
Хони, порывисто выдохнув, упала к нему на грудь, окатив волной темных, почти черных волос и до его слуха донеслось еле слышное:
- Никогда не поминай ЕГО в Хэллоуин...
Вадим довольно резко повернул девушку к себе, но на ее лице играла только безмятежная улыбка. Хони спала. Вадим же в те оставшиеся предрассветные часы заснуть так и не смог. Не смог он и найти в себе силы разбудить спящую девушку, хоть вполне чувствовал в себе желание продолжить ночное приключение. Он просто лежал рядом с Хони и смотрел на очерченный заходящей луной профиль. За окном светало, Вадим потянулся и подошел к окну. Его немного рассеянный взгляд скользнул раз-другой по двору, вызвав какую-то неосознанную тревогу.
- Хонда, - вдруг понял он.
На гостиничной стоянке не было его байка. В полголоса чертыхаясь, Вадим натянул штаны с футболкой и босиком выскочил в коридор. Пролеты лестницы проскользнули, как прикроватный коврик, Вадим, озадачив портье, выскочил во двор. Хонда стояла на том же месте, где он ее оставил вчера. Испустив шумный вздох облегчения, Вадим плюхнулся на бордюр.
- Что-то случилось? - осторожно спросил портье.
- Сон, просто дурной сон, - улыбнулся наш герой, добавив. - Нет, вот "сон" как раз был отменным, просто проснулся неудачно.
Наверх Вадим плелся еле-еле, томно предвкушая зрелище вольготно и чертовски эротично раскинувшейся по постели Хони. Но, чуть приоткрыв дверь, молодой человек все понял. Он понял, что опоздал. Щемящая грусть потери зацепила что-то внутри, заставив замереть его у приоткрытой двери. Вадим вздохнул, и через три удара сердца осознал, что все так и должно было случиться. Грусть от этого не ушла, а просто истончилась до размера легкой горечи. Вадим уверенно открыл дверь. Пустая скомканная постель еще хранила очертания девушки, но ни ее, ни вещей в номере уже не было. Он не стал искать ночную гостью и спрашивать портье о покинувшей его номер девушке, осознавая, что это глупо. Молодой человек просто сел на еще теплую от ее тела постель, взял в руки подушку и вдохнул уже растворяющийся запах. Вадим не помнил, сколько сидел так, просто в какой-то момент он осознал, что уже пора. И, разбирая свои раскиданные ночью вещи, наткнулся на ключ с брелком, висевший на тонкой, миниатюрной, практически мотоциклетной цепочке. Ключ при свете нарождающегося утра показался до боли знакомым. Вадим, судорожно охлопав карманы, выловил ключ от Хонды и приложил к тому, что висел на цепочке. Ключи совпали, как братья-близнецы.
- Хони, - произнес он. - Хонда... Черт! Не мёд, не МЁД!
- Никогда не поминай ЕГО в Хэллоуин... - как будто прошелестели занавески, вскинувшись на сквозняке...
