Пока мы бегали за пивом, поезд подошел и пол часа уже стоял, ожидая пассажиров. Все кто стремился в вагон - были там. Проводницей оказалась девушка лет двадцати пяти. Что-то у нее, видать, шло не так - она стояла у своего выхода, с поджатыми губами - задумавшись. Ребята отдали свои паспорта, я все копался - никак из этих одежд не мог выскрести документы.
- Ну, что же вы, - проявила нетерпение девушка, - долго ждать Вас?!
Когда торопишься ничего путного не получается. Говорят же поэтому "спеши не торопясь!" За мной успела выстроиться очередь и заинтересованно разглядывала, что я еще вытащу из карманов. Я потихоньку смущался, мысленно чертыхаясь.
Никогда не думал, что в кармане может столько уместиться. Непонятно, как с таким количеством вещей там уместилось столько мусора. В конце-концов извлечь паспорт и билеты удалось, облегченно посмотрел на Антона. Они с Сашей смеялись молча. Их переглядки грозили прорваться хохотом. Я вслух удивился: "Сколько можно?!!"
- Смех никогда не бывает лишним! - отметила Саша.
- Время тоже, - напомнила проводница, и с облегчением взяла у нас билеты.
3.
Под мягкий перестук колес, мы провожали пробегающую мимо нас Москву. Было грустно за свой город - он оставался работать. И все же в нем ощущалось ожидание чуда. Немного по другому бегут по делам люди. Более открытые взгляды. Меньше машин на дорогах. Была пятница, может, у людей открылось второе дыхание в последнем броске перед выходными?
Потянулись окрестности города. Там тоже было на что посмотреть: церкви с золотыми, зелеными, голубыми куполами. Мне вспомнилась "Морская церковь" в Кронштадте с ее якорями и канатами на стенах. Церковь гордо стояла в Кронштадте во время высадки фашистского десанта. Ее не разрушили разрывы мин, снарядов, гранат. Авианалеты следовали один за другим. Волнами накатывали превосходящие германские силы. Им важен был этот участок. В колокольне сидел наш пулеметный расчет. Быстро теряя людей он, прикрывал огнем бойцов отстреливавшихся из окопов. Церковь устояла! И теперь, в наше время, под слоем краски видны были на стенах отметины того жестокого времени. Я рассказывал все это Саше с Антоном. Потом вспомнил, что везу дорожные заметки о Питере для писателя (рассказ я так и не отдал, Владислав Петрович прочел его позже).
- Так, что же ты молчал! - воскликнула Саша, - тут сейчас скука упадет со скуки, а ты про такие подробности умалчиваешь.
- Тимка, читай, нам же тоже интересно! - поддержал Антон.
Повозившись в спортивной сумке (это ее я назвал "баул" - за вместимость), извлек распечатанный на принтере рассказ. Листы скреплены были скрепкой в углу. Приходилось, читая, подворачивать их.
- Какая странная волна, - прочитал с моих рук Тошка, - название сам придумал?
- Друг, Максимка, он в типографии работает. Я посылал ему по почте файл с текстом, а он вернул сверстанный рассказ в формате pdf. С названием, рисунками кораблей: на обложке трехмачтовый парусник, в тексте виды финского залива, в конце крошечный пейзаж - на закате, бригантина со спущенным такелажем стоит на рейде.
- У-ух ты! - выдохнул сбоку Антон, глядя на рисунки - хорошие у тебя друзья!
- Это еще не все, Максимка и песню умудрился вложить про море и паруса. Открываешь файл книги в компьютере, читаешь, смотришь иллюстрации, а из динамиков музыка доносится и шум волн с чайками!
- Тим, не томи, читай! - Саша сидела напротив, поджав к груди колени. - Тон, иди ко мне! - добавила она.