Аннотация: Вторая Глава - "Джина и Эйприл, новое знакомство"
Проходя мимо киосков с каким-то барахлом и не нужными вещами для любого англичанина, я наткнулась на неизвестного торговца. Тот в это время торговал мясом. Осмотрев некоторые куски мяса, я прошла мимо него, хотя тот всё время улыбался и кланялся мне, рассказывая какой у него хороший товар. За ним стояла женщина с рыбой. В её характере я не увидела ничего примечательного. У неё было искривленное лицо, черты зависти и злости подчеркивали её вид. Длинная юбка тускло бежевого цвета и зеленая рубаха с воротником были аккуратными и не примечательными. Рыбой она торговала хорошо, пыталась продать свой товар. Но видно черты её характера отпугивали посетителей. Рядом с ней на среднем по величине стуле сидела девочка. Наверняка она была из моей школы, так как на ней был тот противный пиджак, который заставляла носить нас директор. Он был синтетический без всяких подкладок. Девочка была лет четырнадцати. Её грустноватое лицо заставило меня посмотреть в пол и увидеть семечки, который кто-то щелкал и рассыпал. Видно было, что эта женщина-продавщица была матерью для девочки, но та её стеснялась, и ей видно было совсем неприятно, когда мать её оскорбляла и издевалась над ней. Я стояла рядом и делала вид, что смотрю на рыбу, но меня так интересовала та девочка. Я не могла понять, почему она, такая не приметная и слишком загадочная покорялась матери. Я совсем не хотела мешать провокациям, мне просто было так интересно наблюдать за её привычками и поведением. Я всё время думала о ней. В школе она больше не наблюдалась. И с этой затеей с вмешательством в несправедливость я думала покончить. Взяв свой кулон, я сжала его в руке, мои глаза поднялись вверх. Взглянув на небо, я снова подумала о том, что мир и капля на земле равны между собой. Именно эта фраза часто срывалась с моих губ. - Наверное, не везет тебе. Ты практически не бываешь в школе, да и с таким характером, который присутствует у твоей матери голова идет кругом. Жизнь не справедлива, но в мире и так много грусти. - Сказала я тихо и непрерывно, продолжая осматривать прилавок и ту девочку с ног до головы. Мать постоянно кричала на неё и посылала выполнять все её прихоти и желания. Я, наконец, решилась купить селедку, давненько я её не ела. Да и лондонскую селедку не было возможности купить. Практически всю свою жизнь, а именно десять лет я жила в России, но родилась я в Лондоне. Когда мне исполнилось четыре года, моя мать отправилась заграницу в Россию и конечно же взяла меня с собой. Ей видно там очень понравилось, и мы прожили там десять лет. После этого моей маме, а именно Джейн Блек предложили контракт в одной фирме, которая занималась продажей очков, как солнечных, так и тех которые улучшают видимость людям с плохим зрением. Она стала часто ездить заграницу, а я стала её видеть где-то два раза в год. В России мне не очень нравилось, хотя язык я выучила, ходила в обычную школу. Тогда я жила в Петербурге. Мне мало уделяли внимания, и вскоре я осталась практически одна. Отец мой, Джеймс Блек, начальник в крупной корпорации "Asus", что находится во Франции, так что свой пост он оставлять не собирается. Я стала жить с бабушкой Ларой. Она и уделяла мне своё драгоценное внимание. Мать привезла меня с Ларой обратно в Лондон в прошлом году. Мы поселились в квартире пятиэтажного дома за улицей Нельсона, наша улица называлась Эмберстрит. На жизнь я не жалуюсь. Бабушка, хоть и ушла на пенсию, зарабатывает тем, что вяжет на заказ, да и я пытаюсь что-то делать за любой цент, который мне хоть кто-то, но может дать. Помимо этого мать и отец, Джейн и Джеймс высылают нам по почте свои как материальные подарки, так и душевные. Бабушка Лара ждала, пока я принесу рыбу, ей было совсем неважно какую именно. Ведь рыбы, а именно селедки мы давно не ели, поэтому я решила купить селедку.
- Можно мне селедку, вот эту? - Показала я пальцем на самую мелкую и темную, которая плавала в большом аквариуме, называемом прилавком. - А вы поможете мне? - Резко выскочило у меня к этой девочке. Протягивая сумку, пустую и почти порванную, я увидела, что она встала.
Дама фыркнула и потянулась ловить ту рыбу, которая понравилась именно мне. После больших трудов поймать её, женщина протянула девочке рыбу и накричала на неё. Та подошла ко мне и положила её ко мне в сумку. Я не подала виду, что очень спешу, поблагодарила женщину с её дочкой и прошла дальше. Там мне встречались люди, совсем не знакомые и не приметные. Они все куда-то спешили и даже не замечали меня. Я шла по асфальту тротуара совсем новой авеню, как по полотну радуги, смешанной с водой. Вдруг люди, так же как и киоски кончились. Я завернула за поворот и увидела свой дом в десяти метрах. Преодолеть эти десять метров мне ничего не стоило. Когда я подошла к входной двери, на которой естественно был кодовый замок, я стала вспоминать код. Пять минут я думала и наконец, вспомнила те цифры, которые были у отца на машине, так как они совпадали с кодом замка. Мои воспоминания оказались бесполезными, девушка, которая жила напротив нас открыла дверь изнутри. Её звали Британи, а собачка, которая ворвалась на улицу вместе с ней, затмила всё своим тявканьем. Противится, было, нечему, я увидела, как Британи взяв собаку на руки даже не поздоровавшись со мной, ушла куда-то вдаль. Закрыв дверь, я стала подниматься по ступенькам в свою квартиру. Она была на третьем этаже нашего пятиэтажного дома. Бабушку Лару дома я не застала, наверное, она ушла отдавать готовые заказы покупателям. Я узнала, что хозяйка прилавка с рыбой - Шельма Райан, а её дочь зовут Эйприл. Оказалось, что Эйприл с мамой из киоска Райанов жили на пятом этаже нашего дома. С того моего первого визита в киоск к Райанам я наведывалась туда часто, рыба стала моей обычной едой на завтрак, обед и ужин. Когда я сегодня пришла в киоск к прилавку, то не застала Райан старшую, за прилавком стояла Эйприл. На этот раз она была более ухоженной. Я поздоровалась и купила на этот раз красную рыбу. После минут десяти я уже скрылась. Эйприл вздохнула, её успокаивало, когда в киоске больше никого не было, а за прилавком она уединялась. Её мать пошла на станцию Хогса, для того чтобы забрать заказ у Лары. Об этом я узнала, когда оказалась дома с бабушкой. Она пришла час назад. К этому времени я уже успела почистить рыбу и приготовить её. Лара хвалила мою стряпню. Но после очередного обеда, она уселась в кресло перед телевизором, а её руки были заняты большими железными спицами, купленными мной по бабушкиному желанию. В её руках они очень хорошо смотрелись, да и бабушка не жаловалась. На этот раз Лара вязала свитер для ещё одной торговки из базара. Каждый раз мне казалось, что её руки были охвачены тяжкой работой, порой, когда Лара уставала, мне приходилось довязывать её изделия так, чтобы она не заметила. Бабушка всегда говорила что, когда вещи вяжет она сама, то им свойствен блеск и душевная человеческая любовь. Проще говоря, тогда вещи сделаны с любовью. Но я думаю, что моя помощь ей не помешает. В этом году, а точнее в конце этого года у моей бабушки Лары будет день рожденье. Женщины свой возраст не говорят, когда их спрашивают, но могу сказать одно, то, что моей бабушке больше шестидесяти, но меньше семидесяти лет. После того, как она занялась привычным для себя делом, я прошла в свою комнату. Там меня уже ожидала моя хорошая приятельница - Джина. Это мой любимый пушистый, кремовый лабрадор. Но моя мама всегда называла её "лабрадурочкой". Не знаю, обижало это мою собаку или нет. Мне как-то было все равно. Джине было три года. Так, что она у меня ещё молодая. Виляя хвостом и смирно сидя у камина, она ожидала пока я подойду и обниму её. Почешу за ушком и подбодрю. Для неё было не так ценны мои подарки, а как моё внимание. И что не говори, а команды она знала все, послушанием не обделялась. У каждой собаки есть свой хозяин, для Джины это была я. Она подбежала ко мне и прыгнула мне на торс. Спокойным движением руки я отбросила Джину назад так, что она с легкостью опустилась на мой синий ковер.
- Спокойно, Джина, я тоже рада тебя видеть. - Сказала я и улыбнулась. Моё внимание привлекло то, что Джина побежала в коридор, но я помчала за ней умоляя остановиться и не нарушать покой и тишину в нашем доме. Затем я увидела, как Лара отложила вязание, выпила стакан воды, а затем стала выглядывать в коридор. Собака остановилась возле вешалки, а я уже подбегала к ней сзади.
- Джина, тише. Не стоит так шуметь. - И с тем же равнодушием Лара переключила на любимый мексиканский сериал, глотнула воды и стала снова вязать.
- Вот собаки, гавкают, рычат. - Стала она бурчать себе под нос, но нас с Джиной это забавляло. Веселая лабрадор гавкала и виляла хвостом, прыгая на вешалку с различными шарфами и шапками. Там же лежал ошейник. Я сразу поняла, в чем дело. Когда кожаный ошейник нежно-розового цвета был уже на Джине, то я стала одевать свой длинный, чёрный плащ и завязывать пояс. Джина всегда гуляла со мной после обеда и на этот раз я не обделила её своим сокровенным вниманием. Мы всегда гуляли без поводка, так как Джина меня отлично слушалась. В этот раз я решила взять поводок, но не одевать его на лабрадора, так как на улице была зима и вот, вот мог пойти снег. Лара знала, что я ушла гулять с собакой. С Джиной мы всегда гуляли в заброшенном садике, но после того, как вчера на нас накричал дворник, который следил за тем садиком, мы решили пойти в парк. Он находится не так далеко от улицы Нельсона, просто нужно немного проехать на метро к станции Феникса. Этот парк разделяется на несколько ветвей. Одно место предназначено для собак. Джина больше любит общество людей. Но в парке только это место положено собакам. Когда мы с Джиной вышли на станции Феникса, то сразу пошли в положенное место. Каждый человек здесь приветлив и доброжелателен, но я практически не видела здесь людей моего возраста. Хоть мы живём здесь последний год, я знаю практически всех в своей школе, но настоящих друзей у меня пока нет. Да и у Джины здесь нет знакомых. Я села на лавочку рядом с кустарником роз. Джина стала обхаживать здесь каждый метр, развеяться ей, наверное, никто не помешает. Обнюхивая каждую собаку и каждый кустик, она продвигалась с севера на юг. А я, молча, сидела на лавочке и улыбалась такому интересному зрелищу, которое открывалось у меня прямо перед глазами. Где-то около получаса мы были в парке, но затем Джина подбежала ко мне и положила голову мне на колени. С жалостливым видом она потянула меня к выходу. Собака стала бежать, не дожидаясь меня, но поводка на ней не было. Лабрадор была в десяти метрах от меня, и я уже кричала ей с угрозами. Остановится она не смогла, но смогла я, врезавшись в парня, хотя нет, это был не парень, а скорее всего дяденька лет двадцати. Я упала на колени, а он помог мне встать. После этого мы вместе сели на лавочку передохнуть. Джина повернула назад и вскоре вернулась, наверняка она повстречала своего друга, первого и настоящего друга в этой округе. У дяденьки был лабрадор, которого звали Рик. Джина сразу нашла с ним общий язык и в ход пошли игры разных маневров и игрушек. В это время внимание мне уделял тот дяденька, с которым я столкнулась. Я узнала, что его зовут Ричард Фолен. Ему, правда было двадцать лет и он жил не далеко от станции Феникса. Ричард был высоким молодым человеком, от которого всегда пахло розой. Мы с ним стали чаще видеться, так как мы с Джиной практически каждый день стали ходить в этот парк. Дяденька к счастью был разговорчив и всегда ходил с книжкой в левой руке, читая её на ходу. Но однажды он не пришел в парк. Я разволновалась, так как он ходит в парк Феникса каждый день в это же время что и мы. Через несколько минут Ричард пришел и преподнес мне фрукт, сказав, что был в путешествии. В его манере разговора появился странный акцент. Фрукт мы с Джиной с радостью оставили у себя, даже не спросив его название. Как жалко, что я всё равно не могла понять: Как может Ричард с самого утра до трех часов побывать заграницей. Подробностей он мне не сообщил. Насладившись парком, мы с Джиной попрощались с Риком и Ричардом и отправились в метро. На свою станцию одноименную с улицей Нельсона мы приехали за пятнадцать минут. Вскоре я и Джина были дома. Лара открыла нам дверь и прошла в другую комнату. Странно, но она ничего не говорила. Я вымыла Джину и сняла с неё ошейник. Ужин ждал меня на столе. Джина съела свою стряпню и легла подле моей кровати. Я восхищалась бабушкиным ужином. Поблагодарив её, я пошла к себе в комнату, переодевшись, легла на кровать. Мне кто-то позвонил, это был Ричард. Он сказал, что завтра его не будет в парке. Наверное, мы с Джиной тоже завтра пойдем не в парк, а в садик. Очень привычным для меня было записать прошедший день в ежедневник, пожелать Джине приятных снов. На часах было около одиннадцати, а в моем дневнике была последняя запись: 20 февраля. Ничего необычного.