Тихая ночь... Светит луна. Сад... Молчит - ни звука не раздается в нем - не слышно пения птиц, давно уснули наземные его обитатели, и, даже те, кто не спит, не издают шорохов. Такова их жизнь, таковы законы ночи: хочешь жить - молчи.
В лучах лунного света переливаются капельки предутренней росы. Сад сверкает. Перламутровый блеск отражает каждый листок, каждая травинка блестит, озаренная бледным матовым светом. Хрусталь, чистой воды хрусталь. Россыпи его создают образ одной гротескной фигуры, застывшей в причудливой, неестественной форме, неограненного алмаза, расколотого на куски и разбросанного по земле.
Час назад взошла луна, до этого сад был графитом... Вот, что странно: то, на что земле необходимы миллионы лет, ночное светило делает за час... Ведь правда странно?
Пусто в хрустальном саду, и лишь одна фигура застыла в полумраке деревьев, освещенных лунным светом. Со стороны кажется, что это скульптура - настолько недвижимо стоит он. Длинный, лежащий полами на земле черный кожаный плащ, черные волосы, волнами спадающие на плечи, взгляд... Взгляд, неотрывно следящий за движением бессменного спутника земли по небу. Мысли... Мысли? Нет. Нет уж больше места им в призрачной голове этой фигуры. Все, что можно было уже передумано. За все время, что стоит он здесь, в его голове зарождались множество идей, множество догадок, которым бы, в свое время, позавидовали лучшие человеческие умы. Нет, в глазах, как и в голове, застыл немой вопрос. Вопрос, обращенный к его визави.
Ничто не шелохнется в сверкающем хрустальном саду. Но, несмотря на это, сад не создает впечатление мертвого, нет. Он просто спит...
Придет рассвет, взойдет солнце, и сад проснется. Вместе с ним возобновят движенье его жители. Проснется все, лишь одинокая фигура останется стоять все в той же застывшей позе. При свете дня, если подойти поближе, то можно увидеть, что глаза у нее закрыты: солнечный свет приносит адскую боль им. Он будет спать. Он не может бодрствовать - ему не с кем общаться, весь сад, со всей своей бурлящей жизнью, не может составить ему компанию.
Потом снова придет ночь, и снова откроются глаза у стоящего в центре сада. Всматриваться за горизонт - туда, где должна взойти Она. За прошедшее время он ее по-своему полюбил, и ни в коем случае не из-за отсутствия выбора. Да, он видит только ее, да, только с ней может он общаться теплой летней ночью.
Ведь в этом саду всегда лето - не знают здешние места смены времен года. Уже давно здесь не приходит зима, не наступают холода, не расцветает сад весной, не опадают листья осенью. Зачем? Зачем, точнее для кого? Для Него? Да нет, не думает он более об этом. Готов поспорить, если вдруг наступит осень и холодный ветер сорвет покрывало жизни с этого сада - Он даже не заметит этого. Скорей всего именно поэтому времена года здесь не меняются уже очень давно - кроме Него здесь больше никого нет... А ему они не нужны.
Нет, причина их любви носила иной характер. Они действительно любили. А как еще можно назвать родство, при котором им двоим не нужно слов. Они понимают друг друга и без них, даже взгляд нужен не всегда. Они созданы друг для друга, родились практически в одно время и только для них двоих, и существовал этот мир, существовал все время, как существует, до сих пор, и столько же будет существовать. Ничто не может нарушить идиллию, нечему помешать их счастью. Ведь они счастливы, пусть и разделены невообразимым расстоянием - что есть расстояние для истинной любви.
И вот, прошел палящий день, и солнце более не обжигает ему кожу. Взошла луна, и снова говорит ей Он слова любви. Слова, которые не слышит даже она, так же, как и не осознает их Он. Он уже очень давно не говорил ничего своими устами. Не с кем. Луна слышит его и так - ей достаточно видеть его для того, чтобы понять все, сказанное им.
Но только одного она понять не может: что спрашивает каждую ночь Он у нее? Недоуменно провожает она его взглядом, недоступен ей вопрос, как, впрочем, и ответ. Нет смысла ей ведь знать вопрос, все равно, скорей всего, даже у нее ответа нет.
Так и стоит он, по сей день, пережидая палящие лучи дарящего жизнь солнца только лишь для того, чтобы встретить ночь Ее и спросить.