Аннотация: Не примите за альтисторию... Если задумка будет дописана до конца, там все будет понятно )))
Шесть тентованых полуторок, странно раскрашенных крупными маскировочными пятнами, подъехали к переправе через Дон, в тот момент, когда первые батареи 122-мм гаубиц артполка N-ской стрелковой дивизии начали подъем на крутой правый берег, а их место на понтонном мосту заняли новые тягачи. Навстречу им тянулись нескончаемые потоки беженцев из хуторов и деревень, которые скоро непременно будут захвачены фашистами. Определенную часть беженцев составляли военные без оружия, в потрепанной форме с потухшими глазами. Этих на левом берегу встречали грузовики и офицеры комендатуры и отвозили в Сталинград для выяснения личности и пополнения новых формируемых частей. Но еще больше солдат продолжали идти пешком.
Гости выстроились в ряд под ивами, в стороне от готовых к переправе орудий и машин полка. Но на них мало кто обратил внимание - переправа, а потом бой с немецкими частями, рвущимися к Сталинграду вдоль Дона - вот что занимало умы всех солдат и офицеров дивизии. Как бы успеть занять выгодную позицию в предполье на Большой излучине? Как бы не погибнуть под массированными бомбардировками и танковыми ударами? Несмотря на то, что полк был недавно сформирован, большая часть его личного состава уже успела понюхать пороху, а некоторые даже видели бегущего врага под Москвой и Харьковом. Некоторые успели и сами побегать.
Из первой полуторки вышел полноватый полковник в выгоревшей и пыльной форме, немного истертые сапоги говорили о том, что он был боевой командир и не отсиживался в штабах и блиндажах. Знал вкус передовой, так сказать. Вместо фуражки он носил пилотку. Закурив папиросу, он не торопясь пошел к штабному кунгу, где с самого утра разрываясь между картой, посыльными штаба дивизии, чашкой остывшего чая и полевым телефоном, сидел командир полка майор Захарченко.
Часовой ефрейтор Федор Лымарь, стоявший на посту у лестницы, отдал воинское приветствие, покосившись на ТТ в потертой кобуре полковника. Приказа разоружать у него не было, да к тому же офицер свой, из пехоты, где до недавнего времени служил Федя.
- Здравия желаю, Александр Дмитриевич!
Майор Захарченко поднял голову.
- И вам доброго дня...
- Полковник Семенов Юрий Иванович. Гляжу, хлопот у вас хватает.
- Да, будь они неладны! К трем часам уже должны быть у Верхней Бузиновки, а только три расчета переправились! То беженцев пропускаем, то зенитчики без очереди прут...
- Ну, защитить переправу от угрозы с воздуха дело первостепенное.
- Если бы! Все уходят с войсками. Удалось только батарею малокалиберных урвать и ту со скандалом... - Майор Захарченко глотнул чай из кружки. - Да еще политрук с начштабом поругались... Скорей бы уж в бой!
- Не переживайте, скоро будет. А я к вам по делу, Александр Дмитриевич. Дело важное и очень секретное. Вот ознакомьтесь... - Семенов вытащил из кармана гимнастерки сложенный вчетверо листок. Только сейчас Захарченко обратил внимание, что на полковнике вместо фуражки солдатская пилотка, и нет планшета, который положен всем командирам.
Майор взял в руки листок, развернул и углубился в чтение. Чем больше он вникал в смысл написанного, тем сильнее округлялись его глаза. Возникло жгучее желание возмутиться, отказать, но печать штаба фронта и подпись командующего фронтом генерала Гордова "оказать всяческое содействие и соблюдать режим секретности" остудило артиллериста.
- Как же так? Целую батарею, накануне сражения... Опять хотят танки и пушки распылить по частям вместо того, чтоб в кулак собрать? - Захарченко опустил приказ и невидящим взором уставился на карту.
- Не переживайте, вам для выполнения задачи хватит и оставшихся сил. Больше ваш полк терзать не будут. А мыслите вы правильно. Именно в этом и будет залог нашей победы. Да, кстати, Александр Дмитриевич, мне нужна вполне определенная батарея, которой командует лейтенант Фомин.
- Хорошо, если он только не успел переправиться...
- Не успел, - улыбнулся полковник Семенов.
***
Первый тягач с гаубицей третьей батареи приготовился заезжать на понтон, когда к лейтенанту Фомину примчался посыльный из штаба полка, небрежно козырнул, полез в планшет за документами.
- Товарищ лейтенант, по приказу командира полка, вы переходите в подчинение полковнику Семенову. Вот приказ. - Конопатый ефрейтор в пыльной форме, но в до невозможности нагуталиненых сапогах, передал лейтенанту сложенный вчетверо листок. - Разрешите идти?
- Давай.
Фомин не удивился этому приказу. Начав войну в битве за Москву, он много насмотрелся случаев, когда не то, что батареи, одну-две пушки выдергивали из артполков и дивизионов для прикрытия рот и батальонов пехоты, избиваемых немецкими танками и панцергренадерами. Позже, когда вышел приказ, такие случаи стали пресекаться, но иногда, по очень большой просьбе, артиллерия выполняла заказы со стороны.
Странно, подумалось Фомину, нашу, далеко не самую лучшую батарею в полку отдавали в подчинение обычному пехотному офицеру. Зачем?
Вслед за посыльным к батарее не спеша, подошел и сам полковник Семенов, чему-то таинственно улыбаясь. Такая же выгоревшая и пыльная форма как почти на всех, звезда ГСС. Что добавляло к нему уважения. Не штабник.
- Лейтенант Фомин... Евгений Петрович, если позволите...
Лейтенант только открыл рот, но Семенов перебил его.
- Думаю, вы немного озадачены этим приказом, - голос у него был по-отечески добрым, но с заметными металлическими нотками. - Я позже введу вас в курс дела, а сейчас прикажите переприцепить орудия к вон тем машинам, к первым четырем, - он указал на грузовики под ивами. - Не стоит задерживать переправу.
Что ж военное дело нехитрое, приказали - исполняй.
- Понял, товарищ полковник. Разрешите выполнять?
- Выполняйте, Евгений Петрович. - Снова улыбнулся Семенов и ушел к реке, а Фомин пошел отдавать приказания. Сержант Петр Степновой, командир первого расчета и негласный заместитель, подошел и с понимающим видом кивнул на машины.
- Это им нас комполка подарил?
- Да. Будем работать на пехоту. Надеюсь, у него хватит ума ставить выполняемые задачи... Петя, прикажи бездельникам... К первым четырем.
- Понял.
В скором времени четыре гаубицы М-30, командование которыми было поручено Фомину Родиной, в спешном порядке прицеплены к своим новым тягачам. Помочь расчетам из закрытых брезентом полуторок никто не вышел. Лишь два водителя машин, на которых пушек не хватило, стояли и смотрели, как суетятся артиллеристы.
Полковник Семенов появился минут через пятнадцать. Мокрый ворот и рукава - умылся в Дону. Хорошее дело по нынешней жаре. К нему тотчас же подбежал один из водителей с полотенцем, Семенов отмахнулся.
- Лейтенант, грузи своих людей, отправляемся.
- Товарищ полковник, разрешите вопрос!
- Задавай.
- Что с боеприпасами? Мы как раз собирались двигаться к пункту боепитания...
- Все будет на месте. Грузись тоже.
Через минуту колонна уже двигалась сначала по укатанной проселочной мимо концентрирующихся у переправы частей стрелковой дивизии, потом мимо с беженцев, стремящимися к Сталинграду. Затем свернула и, по бездорожью, мимо окопавшихся ПВОшников, а потом и в одиночестве, объезжая дюны придонских песков, грузовики двинули на север. Через три часа тряски на удушающей жаре, наш караван остановился. Довольно широкая балка, заросшая осинами, дубами и лохом. Оглядевшись, Фомин выяснил в какой стороне Дон. "И что мы тут будем делать так далеко?"
- Выгружаемся! - Раздался властный голос Семенова. - Пушки и грузовики в лес, замаскировать! Фомин!
- Слушаю! - Лейтенант обошел гаубицу и увидел полковника. Он уже отломал где-то ивовый прутик и, указывая им, как дирижер руководил маскировкой.
- Вон в той машине казан, мешки с провизией. Назначь кухонный наряд и караул... Дальше закатывай! Ствол торчит на километр! Паулюс с кровати встанет и тут же его увидит!
Евгений отдал необходимые указания, то есть перепоручил сержантам обеспечить быт и охрану. Они ребята тертые, и так хорошо знают, что нужно делать.
Полковник стал все чаще поглядывать на часы и все строже торопить процесс маскировки. На этот раз артиллеристам помогали все водители и еще пятеро молчаливых военных из группы нашего нового командира. Не проронив ни слова, они, тем не менее, очень быстро и слаженно укрыли масксетью грузовики, украсили срезанными деревцами и охапками травы. Потом помогли расчетам спрятать гаубицы.
- Все в укрытие! - закричал Семенов как раз вовремя. Бойцы разбежались по кустам, укрылись под лафетами и полуторками. С минуту было тихо, затем раздалось гудение самолетов и немного справа на небольшой высоте пронеслось звено мессеров. Еще выше пролетели гораздо более медленные двухдвигательные юнкерсы. Их было значительно больше
- Наших бомбить полетели, гады! - пробормотал Петр Степновой, лежа под лафетом своей гаубицы рядом с Фоминым. - Товарищ, лейтенант, а вы заметили, что странно, полковник Семенов все время смотрел на часы, а не на небо. И как только он приказал укрыться пролетели немцы. С чего бы это?
- Мерещится тебе фигня всякая, Петруха...
Где-то далеко забухала канонада. Сначала хлопки выстрелов пушек ПВО, затем удары разрывов авиабомб. Будем надеяться, подумал Фомин, что наши были точнее.
- Евгений Петрович, - из-под соседней пушки, опять чему-то, улыбаясь, выбрался полковник Семенов. - Пожалуйте в мой штаб...
Солдаты Семенова начали устанавливать антенну на растяжках. Расположили ее у ствола корявой ивы, так, что конец антенны терялся в кроне дерева. Очень предусмотрительно.
Штабом полковник называл фургон своей полуторки. Рядом с приоткрытым пологом уже висела откидная лесенка, а внутри неярко горела лампочка. С комфортом устроились, не хуже нашего полкового замполита, подумалось Фомину. На ящиках со снарядами с непонятной маркировкой были разложены карты местности и какие-то странные приборы. Карту изучал невысокий мужик, также в пехотной форме и с погонами капитана.
- Познакомьтесь, лейтенант Фомин Евгений Петрович, наш нынешний артиллерист. Мой заместитель, начальник нашего полевого штаба, капитан Добрянский Алексей Сергеевич, он обеспечивает нас целеуказанием и подтверждает выполнение нашей с вами работы.
Добрянский тоже посмотрел на лейтенанта со странной улыбкой. Они пожали руки и уселись вокруг карты.
- Значит так, лейтенант Фомин, - Евгению до сих пор не было понятно, по какой причине полковник так резко переходил от панибратского имени-отчества к уставному обращению. - Через несколько дней части шестой армии Вермахта после ожесточенных боев выйдут к Дону и форсируют его как раз на том участке, где мы замаскировались...
Странный ступор напал на лейтенанта. Вроде бы не первый день на войне, и под бомбежками был, и под артобстрелом, и танки немецкие прямой наводкой били, а вот сейчас ему стало страшно. Оттого, наверное, с какой простотой и небрежностью были сказаны эти страшные слова. До поры до времени они замаскированы, но потом через их позиции должны пройти войска целой немецкой армии! Что они могут им противопоставить - четыре гаубицы? Три десятка трехлинеек? Лучше было бы остаться с полком. Он тоже наверняка будет разбит, но там хоть не страшно и не глупо умирать в окружении своих боевых товарищей. А перед смертью было бы приятно увидеть, как пехота и артиллерия Красной Армии жгёт танки и выкашивает пеших фрицев...
- Наша и ваша задача состоит в том, чтобы в нужный момент нанести удар по вот этой вот точке... - полковник указал остро заточенным карандашом на один из домов поселка на правом берегу Дона. Его название было написано вверх ногами, но Женя прочитал: "станица Голубинская".
- А если нас обнаружат раньше?
- Не обнаружат, это я беру на себя.
- У нас нет боеприпасов.
- Ты сидишь на них.
- Так ведь здесь... - Фомин прикинул, сколько могло быть здесь снарядов. - По три на орудие!
- По два. Этого хватит.
- Позвольте не согласиться! Два залпа батареи - это очень мало!
- Лейтенант, я знаю, что вы видите во мне пехотного командира, не разбирающегося в ваших артиллерийских делах. Это далеко не так. Только сейчас не время раскрывать все карты. Поэтому просто поверьте на слово, товарищ Фомин, что боеприпасов нам хватит, задачу мы выполним и все останемся живы. Вас ведь это тоже волнует, так?
Женя промолчал. Наверное, все-таки Семенов знал что-то такое, чего не знал не только он, но и даже штаб артполка, иначе тут бы не протолкнуться от пушек и их расчетов. Отступать уже всем порядком надоело. Между солдатами и младшими командирами все активнее бродили мысли дать фашистам решительный бой.
Семенов смотрел на лейтенанта, по своему обычаю, чему-то ухмыляясь. Женя пододвинулся поближе к карте, взглядом попросил капитана Добрянского и тот перевернул ее к нему.
Они стояли в овраге на краю степи и пойменного леса. Станица Голубинская находилась от нас практически строго на запад на расстоянии 11 километров. На самой границе дальнобойности гаубиц. Однако его больше заинтересовало то, что на карте тонким карандашом были обозначены позиции фашистов на каждый день вплоть до 26 августа, то есть почти на две недели вперед. И не просто рубежи, которые можно было спрогнозировать, а полевые лагеря, госпитали, аэродромы, штабы, пункты боепитания, полевые ремонтные бригады... И практически везде номера частей, фамилии командиров, даты и что самое странное - время. Несмотря на то, что вся эта информация была нанесена на карту от руки, это явно делалось не в спешке, без помарок и исправлений. Но как это возможно? Откуда они знают, где будет стоять враг через две недели?
- Что это?
- Всему свое время, Женя, - опять таинственно улыбнулся полковник. Скоро ты все узнаешь, а пока давай-ка отужинаем и хорошо поспим. В карауле надежные люди?
- Так точно!
- Ну и отлично. Завтра с утра прикажи окопать орудия вон на той лужайке между осинами. Окопы полного профиля, блиндаж и укрытия для техники. Если бы немцы не были так заняты штурмовкой, обнаружили бы в два счета... Леш, ты тут заканчивай с расчетами и займись со своими ребятами разведкой, - обратился Семенов к своему заместителю. - Что-то у меня плохое предчувствие.
- А у вас когда-то бывает хорошее, Юрий Иванович? - впервые за все время сказал Добрянский, когда они уже почти вышли из машины.
Больше ничего значительного за этот вечер не произошло. Ужинали все вместе под масксетью, натянутой между гаубицами. Семенов с Добрянским, их водители, пятеро бойцов, что помогали укрывать пушки и артиллеристы. Кушали молча, даже балагуры из третьего расчета притихли. Это всегда так бывает при новом командире, неизвестно же что от него ожидать можно. Когда Фомин только получил эту батарею под командование, в ней тоже на протяжении четырех дней все спокойно было. А потом пришлось показывать характер.
Несколько порций оставили караульным, а еще несколько водители унесли в крытый кузов одной из полуторок. Интересно кто там прятался?
Начкаром Фомин для первого раза назначил своего заместителя Степнового. Его расчет всегда был самым боевым в их батарее. Вот пусть и докажут это еще раз.
Ночью из машины, в которой спали бойцы Семенова, вышли три человека с рюкзаками. Караульный, специально проинструктированный на такой случай, тут же разбудил Фомина. Он тихонько выбрался из-под станины гаубицы и, осторожно отодвинув масксеть, по-над деревьями пошел за ними.
Разведчики, как он понял, это были именно они, практически не покидая расположения, выбрались из оврага и сразу же остановились. Их было хорошо видно на фоне ярких августовских звезд. Сняли рюкзаки и начали их распаковывать. Вот те раз! И сотни метров не отошли, как привал устраивают. Слабаки, что ли?
На вершине что-то загудело. Один разведчик разбежался и что-то большое кинул вперед и вверх. Мелькнула тень, показалось, что это был маленький самолетик, через пару мгновений гудение стихло. Бойцы собрали похудевшие рюкзаки и проделали обратный путь в машину.
Странная у них разведка, или они просто так, по ночам занимаются прифронтовым авиамоделизмом? Женя снова вспомнил карту. Потом слова Петра Степнового про часы и немецкие самолеты. Количество странностей превысило все возможные пределы. А ведь они под началом у этого полковника еще меньше суток
Где-то очень далеко забухала канонада. Фомин закрыл глаза и попытался представить, что это наши ударили по фашистам. Но перед глазами почему-то возникли трупы лошадей в воронках от взрывов, разбитые повозки и смятые как жестяные банки пушки. Наши пушки.
***
Солнце еще не взошло, как лейтенанта разбудил караульный. Вызывал Семенов. Глянул на часы - полпятого. В лагере началось какое-то странное оживление. Бойцы, прибывшие с полковником сновали по расположению, одетые в какую-то странную пятнистую форму, с непонятными подсумками на груди и спине. Оружие у них тоже сменилось. Вместо ППШ они держали в руках, трудно описать какое оружие. Но выглядело оно грозно.
В штабном фургоне были все те же лица, в такой же пятнистой форме. Одного взгляда на Семенова было достаточно, чтобы понять, что что-то случилось. Он озабоченно всматривался в небольшой экран, как у осциллографа, только квадратный. Тыкал в него пальцем и тихо переговаривался с Добрянским, совершенно не замечая Фомина.
- Смотри... Как думаешь, это что?
- Трудно разобрать. Похоже на какую-то РСЗО, а вот за ней точно радарная установка на шасси от Т4.
- Значит, они тут не вчера очутились...
- И даже не в прошлом месяце.
- Вот смотри! Танки четвертой армии. Которые по всем правилам должны быть в сотне километров к югу.
- Но почему ж Сталинград? На КШУ маршал Торшин играя за немцев и без всяких РСЗО взял Москву к январю 42-го. Что им делать так далеко на юге? Если они тут минимум год, то должны были как-то повлиять.
- Ну, мы же не знаем их доктрины...
- Блин, весь график коту под хвост! Где теперь будет штаб? Где искать Паулюса и прочую шваль?
- Не нервничай, Леша. Иногда приходится воевать не по графику.
Тут они заметили лейтенанта.
- Капитан Фомин, вы как раз вовремя. Концепция нашей операции претерпела некоторые изменения. Боюсь, что не в лучшую сторону. Поднимайте людей, пусть начинают окапываться до завтрака. Времени у нас, как оказалось нет.
Отдав приказания и оценив местность, где будут расположены орудия, где блиндаж и укрытия для грузовиков, Женя вернулся к штабной машине. Его новые начальники все так же изучали то, что показывал маленький экран. Фомину до дрожи в коленках захотелось посмотреть, что он там показывал. Уж явно не синусоиды.
- Товарищ, полковник, приказание выполнено, местность расчищается под орудия.
- Молодец... Иди-ка сюда. У меня есть ответы на вопросы, которые тебя мучают.
- А как вы... - Но полковник перебил фразой, которая все еще больше запутала.
- Ты не первый, Женя... И думаю, что не последний... Расскажу тебе вкратце о нашей задаче. Как ты мог судить по вчерашней карте, у нас есть информация, где и в какой момент будут находиться части и соединения врага. Но нас больше всего интересует то, что в станице Голубинской будет расположен штаб шестой немецкой армии под командованием генерал-полковника Фридриха Паулюса. В тот же день будет проведено большое совещание с командирами и начальниками штабов дивизий и приданых армий. Мы должны были накрыть все немецкое командование на этом участке фронта одним ударом.
- Так в чем же дело? Гаубицы окапываются, снаряды у вас есть. - Сердце Фомина билось в предвкушении чего-то великого. Подумать только, его ребята двумя залпами накроют всех фашистских командиров!
- Не все так просто, Женя. Мы думали, что мы одни тут такие умные, а оказалось, что показалось. Ночью мы провели авиаразведку. Ты, кстати, видел, как запускали беспилотник. Да-да, не отнекивайся. Ребята заметили тебя еще когда ты из-под пушки вылазил. Впрочем, неважно... На стороне немцев сейчас тоже есть кто-то, у кого в наличии такая же информация относительно расположения и времени наших штабов, артиллерии, самолетов и танков. Только вот кроме информации, они принесли с собой еще и средства поражения. И гораздо более мощные, чем у нас Мы не уверены до конца, знают ли они о нашем присутствии и станут ли изменять что-либо кроме тактических планов.
В этот момент откинулся полог и возник боец в пятнистой форме.
- Товарищ Полковник, новые данные.
- Давай.
Боец покосился на Фомина, и продолжил.
- Обнаружен "Опель" Паулюса и семь штабных машин. Двигаются к Голубинской.
- Продолжайте наблюдение. Что там с авиацией?
- От имени штаба стрелкового полка мы заказали штурмовики по координатам РСЗО и танков. Через полчаса самолеты вылетят.
- Хорошо. Дайте мне связь с Павловым.
- Понял. - Боец исчез.
- Пока кроме неизвестных машин изменений нет, Юрий Иванович, - улыбнулся в отсвете экрана Добрянский.
- Машины - это уже плохо, Леша, очень плохо. Как бы нам не пришлось вызывать основные силы. По-видимому, тайным вмешательством тут уже не обойтись.
Черная коробочка на карте пискнула и сдавленным голосом сказала.
- Павлов на связи.
Семенов дотронулся до коробочки и оттуда раздался спокойный, немного меланхоличный, но четкий голос.
- Доброго дня, Юрий Иваныч. Что у тебя там, проблемы?
- Да какие проблемы, Павел Петрович, всего лишь обнаружено чужое воздействие.
- Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Мои ребята уже изучают записи, скоро дадут заключение.
- Что я должен делать, Паш? Ты знаешь, я вояка, в таких тонких вопросах я не разбираюсь.
- Я знаю, Юр. Пришлось вмешаться и отменить твой вызов штурмовиков. Рано еще. Нам надо собрать информацию. Кто они, что хотят и что могут, как далеко их мир отстоит от нашего, ну и все такое прочее. Более подробный план действий мои ребята сбросят тебе к обеду. А пока ничего не предпринимай, кроме разведки.
- Понял. Эвакуация планируется?
- Как всегда. А почему ты спросил?
- У меня тут тридцать человек из местных. В случае чего их нельзя бросать.
- Обдумаем. Отбой.
Некоторое время Семенов сидел задумавшись. Добрянский все это время изучал показания с экрана, изредка бросая взгляд на своего командира. Наконец полковник что-то придумал и посмотрел на лейтенанта.
- Вот что, Женя, построй-ка ты своих парней. Проведу политзанятие.
Фомин вышел из фургона и подозвал Степнового. Солнышко уже поднялось, земляные работы в осиновой лощинке были в самом разгаре.
- Петя, построй расчеты.
- Есть.
Раздались команды, Бойцы с видимым удовольствием бросали лопаты. Правильно, в строю стоять - не землю копать.
Евгений с удивлением увидел, что справа от артиллеристов строятся разведчики Добрянского. Он так и не понял сколько их было всего. Шестеро водителей, плюс еще несколько в фургоне рядом с антенной, причем они постоянно менялись. Одно слово - конспирация.
Подошел Семенов. Одетый в такую же как и его люди пятнистую зеленую форму. На ногах высокие ботинки. В полутьме фургона Фомин их не разглядел. Пилотку на голове сменила фуражка. Совсем другая, чем у наших офицеров. Странная кокарда - вроде и герб СССР, но какой-то другой, более изящный, что ли?
- Смир-р-р-рна!
Как учили на строевой в артучилище, Фомин подошел, три последних шага впечатал в выгоревшую уже траву и, приложив руку к пилотке, доложил.
- Товарищ полковник, личный состав третьей батареи построен, командир лейтенант Фомин!
Семенов также приложил руку к фуражке, по-уставному повернулся к строю.
- Здравствуйте, товарищи солдаты!
- Здрав... жел... трщ... полковник! - гаркнули артиллеристы и разведчики.
- Вольно!
- Вольно! - продублировал Фомин
- Товарищи солдаты! Враг почти подошел к Сталинграду. Через несколько дней он будет в городе. Предстоит очень важная и серьезная битва. Тысячи людей прямо сейчас отдают свои жизни, чтобы на минуту, на час задержать железный фашистский поток, чтобы там, за Уралом, в далекой Сибири сформировались полки и дивизии, чтобы на эвакуированных заводах построили сотни танков и самолетов, которые обрушатся на врага осенью и зимой. Возьмут в кольцо и задушат одну из сильнейших армий Гитлера.! Но это будет потом. А сейчас гитлеровские войска вон там, на расстоянии одного выстрела ваших гаубиц. И скоро они будут еще ближе, над нами, справа и слева. Через четыре дня они форсируют Дон на нашем участке обороны. Наша задача - ни в коем случае не выдать своего местонахождения...
Словно в подтверждение того, что может быть, если мы выдадим, раздались взрывы в стороне нашей переправы. Видимо, враг начал артобстрел.
- Все в укрытие! - Скомандовал Семенов.
Фомин лег под покосившееся дерево. Оттуда он видел, как один из разведчиков показывал Семенову куда-то в небо, в направлении юга. Сначала Женя там ничего не увидел, но затем, приглядевшись, заметил в небе почти неподвижно висящую точку - ненавистную "Раму" - немецкий корректировщик, тихоходный самолет, который мог руководить наведением как бомбардировщиков, так и артиллерии.
И тот час же на юге загудело и тупорылые юнкерсы наполнили небо. Целью их также стали переправы и переправляющиеся части. Бомбежка была такая сильная, что земля, откинутая утром, начала ссыпаться обратно в траншеи.
Около получаса продолжалась эта канонада. Артиллеристы видели, как уцелевшие батареи ПВО сбили три или четыре бомбардировщика. Каждый дымный след в небе сопровождался криками: "Так вам и надо, суки!", "Прилетайте еще на своих гробах! Мы вам могилу выкопаем!".
Когда взрывы стихли, Семенов снова приказал построиться.
- Надо закончить мысль... Товарищи солдаты! Мы будем бить врага, обязательно будем! Но не сейчас. Вы нужны мне для очень важного и сложного задания. Каждый из вас послужит достижению победы особенным образом. Капитан Фомин в нужный момент доведет до каждого его роль... Вольно, разойтись... Евгений Петрович, подойдите... Больше не нужно копать редуты. Займите людей чисткой оружия, починкой формы, занятиями с материальной базой. И вообще чем хотите. Но все должны быть укрыты. С воздуха мы более всего уязвимы, а с учетом последних вводных, график пролета авиации, что у меня был можно выкинуть. Ясно?
- Так точно.
- И вот еще что. Я понимаю, у тебя много вопросов... Наберись терпения, я или кто-то другой тебе на все ответит. Ступай.
Семенов скрылся в своем фургоне, а Фомин пошел заниматься со своими расчетами. До конца дня больше ничего интересного и запоминающегося не произошло. Пролетали немецкие самолеты, слышался гул канонады, но все это было вокруг и не про нас.
Солдаты завели разговор кто такой этот Семенов и почему он и его бойцы так странно одеты. Пытались расспрашивать своего командира, но что он мог им сказать? Не выдумывать же про поставки из-за границы модных тканей для формы? В итоге, общими усилиями сошлись на том, что они из армейской разведки, проводят эксперимент по защитным свойствам нового камуфляжа. И скоро в таких будут щеголять даже расчеты полковой артиллерии.
Рассказывать сержантам и солдатам про карту, беспилотник, странный экран-осциллограф и разговор с таинственным Павлом Петровичем было совершенно ни к чему. Фомин и сам не знал ничего определенного, зачем было впутывать посторонних?
***
Потянулись дни безделья. Некоторые солдаты перестали за собой ухаживать, ходили небритыми и в грязной форме, кое-кто даже подрался. Пришлось Фомину наводить дисциплину, устраивать разносы сержантам, распустившим личный состав.
В целях занятости личного состава, он приказал дорыть и расширить редуты. Кроме того, были вырыты окопы полного профиля, места хранения несуществующего боекомплекта и небольшой блиндаж. Укрепления получились просто загляденье!
Семенов в его дела не вмешивался и вообще стал молчалив, подолгу пропадая в своем штабе на колесах. Женя тоже старался ему не мешать, видно было, что ситуация у нас только с первого взгляда такая безмятежная. Фомин знал, что он регулярно проводил переговоры с Павлом Петровичем. Вот только достичь взаимопонимания у них не получалось.
В итоге каждую ночь в направлении Дона запускались беспилотники. Всего их было пять самолетиков. Очень легкие, размах крыльев около метра, небольшой пропеллер сзади, одна лопасть размером с ладонь Двигатель, как мне объяснили электрический, очень экономичный и практически бесшумный. Фомину даже разрешили один запустить. Потрясающие ощущения! Бросать что-то вперед и видеть, как это не падает, а взмывает в небо и растворяется в вышине! Вот только объяснить как они управляются и что с их помощью делают мне отказались.
Добрянский сказал свое обычное.
- Всему свое время.
Скорее бы оно настало.
Разведчики Добрянского только поначалу показались такими нелюдимыми. А на самом деле - отличные парни. Рассказывали веселые истории, тихонько пели под гитару красивые и совершенно незнакомые песни о любви, дружбе, войне. Но как только речь заходила о том откуда они все это знают, где они служили до этого, как получили такую форму и что за автоматы у них такие странные, как они замолкали, переводили тему.
Но однажды все-таки желание поделиться тайной победило.
Так как ели все из одного котла, место принятия пищи было обустроено по-особому. Лафеты двух гаубиц были расставлены, а пушки поставили затворами друг к другу. В центре поставили столб, на котором висела масксеть. Получилась такая импровизированная гостиная.
В тот вечер ужин был уже закончен, Новый караул только заступил, кухонный наряд удалился мыть котел, Некоторые разведчики ушли на свой пост в фургон, куда даже Фомину нельзя было заходить, некоторые отправились спать, чтобы их потом сменить. У костра остались несколько солдат из разных расчетов и один разведчик, которого звали Серега.
Разговор зашел о том, сколько еще продолжится эта война и кто все-таки в ней победит. Несмотря на регулярные политзанятия и недвусмысленный запрет пораженческих настроений, многие артиллеристы высказывали сомнения в благоприятном для нас развитии событий на фронте. Один солдат, наводчик второй гаубицы, даже предположил, что если немцы победят, то всем будет лучше. До войны он бывал в Линево, в республике немцев Поволжья, так хозяйство там было налажено не в пример лучше, чем у русских в колхозах.
Не успел Фомин погасить это преклонение перед врагом, как Серега сказал странные слова.
- Мой дед брал Рейхстаг. Он сам был немцем Поволжья. Как и его мать и его отец. И все предки по обеим линиям. Но когда началась война, скрыл это, пешком дошел до Воронежа и там призвался в армию. Был танкистом, тараном уничтожил немецкий Тигр на Курской дуге. Один из своих танков утопил в Одере, когда передовой отряд пытался захватить мост, а немцы его взорвали прямо под ними. Тогда он взял винтовку и с ней дошел до Берлина. И ни разу он не пожалел о том, что бил своих. Ни разу он не похвалился, что по немецки научился разговаривать раньше чем по русски. И там, на развалинах Рейхстага он написал то же слово, что писали и русские, и украинцы, и башкиры - "Победили!".
Артиллеристы все молчали, потрясенные. Никто не знал почему он говорил о войне так, как будто она уже закончилась, не знал, почему он говорил о своем деде, когда ему самому было лет двадцать пять, почти мой ровесник. Но то, что он сказал про взятие Рейхстага, про танк, утопленный в Одере наполнило всех небывалым восторгом и желанием сражаться чтобы воплотить это в реальность. Фомин видел, что его бойцы были весьма воодушевлены рассказом.
- Расскажи еще что-нибудь!
- Как мы победим?
- Когда?
- Что будет с Гитлером?
Сергей погасил окурок самокрутки о лафет и встал.
- Извините, ребят, я и так слишком много сказал. Просто поверьте, все будет хорошо. Мы победим. - И мог ведь на этом остановиться, но он добавил. - И не один раз...
А вот утро следующего дня отличалось от от всех предыдущих. Прежде всего, началось оно до восхода солнца. Караульный разбудил Фомина, когда Добрянский построил разведчиков на инструктаж возле их фургона. На этот раз на них была еще какая-то накидка, делающая их фигуры расплывчатыми. И даже, находясь так близко от них Евгений не мог разглядеть детали их снаряжения, что же говорить когда они будут специально прятаться?
Все-таки из необычного места они прибыли.
Парни в камуфляже попрыгали на одном месте и бесшумно растворились в зарослях. А Добрянский повернулся ко Фомину, ну вот как он узнал, что я проснулся?
- Юрий Иванович ждет, пойдем.
В штабном фургоне было накурено. Семенов изучал какие-то записи, периодически сверяясь с картой и поглядывая на маленький экран. Как лейтенант уже догадался, на него непонятным образом передавалась картинка с беспилотников. Какая классная задумка! Этот самолетик совершенно не видно и не слышно, а он кружится над врагом почти сутки и передает данные, а ведь может и огонь корректировать.
- Доброе утро, Евгений Петрович. Наконец-то работенка для вас нашлась. Иди сюда... Вот смотри... Вот тут немцы соорудили позицию своих систем залпового огня. А вот тут поставили контрбатарейный радар. Это их глаза и уши. Причем, насколько мы могли выяснить, одни на шестую армию. По сигналу твои ребята должны его накрыть, а потом и ракетные установки. Ясно?
- Товарищ полковник, я уже говорил, что у нас мало боеприпасов для такой задачи.
- Ничего не мало. Ну-ка привстань...
Семенов вытащил из-под меня ящик и вскрыл его штык-ножом. Там в укупорке из какого-то странного материала лежал снаряд. Длинный, зеленого цвета, с продольными щелями и отверстиями по кругу у донца.
- Это управляемый снаряд. Специальная модификация для 122-миллиметровых гаубиц. Имеет полуактивную головку наведения. Целеуказание получает с беспилотника. Круговое вероятное отклонение пять метров. Ну как, нравится игрушка?
- Невероятно! То есть мы можем с первого выстрела накрыть цель! Даже без пристрелок? Я думал, что беспилотник может корректировать огонь, а он просто указывает на нее... Но откуда это у вас? Где их делают? Почему в войсках их нет?
- Слишком много вопросов. Могу ответить только на последний. Когда будет нужно, для каждой гаубицы РККА найдется не одна сотня таких снарядов. Давай, приказывай своим людям. Установки те же... Азимуты сними с карты, возвышение для максимальной дальности. Ну, ты уже в курсе.
Все-таки, даже почти недельный перерыв в боевой учебе никак не повлиял на мастерство расчетов. Две гаубицы вручную перекатили в редуты, раздвинули лафеты, сняли чехлы и при этом уложились в норматив.
Затем, под контролем Добрянского перенесли снаряды. Он объяснил заряжающим особенности обращения с этим боеприпасом, количество пороховых зарядов, необходимых для выстрела на максимальную дистанцию. Всего было выдано по два снаряда на ствол. Командиры расчетов недоумевали, но Фомин их успокоил, что этого хватит.
- Все, ждем приказа! Никому не расходиться!
Добрянский исчез в своем штабе, а вместо него на свежий воздух выбрался Семенов. Отозвал Евгения в сторону, предложил сигареты.
- Ну что, Женя, выходим на финишную прямую.
- То есть как? Извините, я не понял...
- У меня есть приказ получить образцы неустановленной техники, людей, к ним приставленных, а потом вернуться домой. Ты можешь поехать со мной, если хочешь...
- С вами? Но куда?
- Ты все увидишь, тебе все объяснят... Понимаешь, я военный, разбираюсь только в этом и некоторых вещей даже не понимаю, просто знаю, что они есть...
- А мои бойцы?
- Ты можешь им предложить. Я возьму всех, кто захочет. Нам нужны хорошие артиллеристы.
- Все это так странно... Вы предлагаете поехать с вами туда, где делают эти управляемые снаряды, беспилотники, где военные носят пятнистую форму и знают наперед где будет располагаться противник... Наверное, я соглашусь. Здесь меня ничто не держит. А Рейхстаг возьмут и без меня.
Семенов с удивлением на лейтенанта посмотрел, а потом рассмеялся.
- А-а-а... Все-таки ребята проговорились... Да ты многое понял и сам. Тем легче тебе будет понять.
Из штаба раздалось.
- Товарищ полковник! Пора!
- Командуй, Женя!
- По местам! По противнику! Огонь!
У гаубиц засуетились расчеты. Командиры орудий Петр и Валдис по готовности подняли руку с флажком.
- Орудие! - И резко руки вниз
Наводчики почти синхронно дернули боевые шнуры. Оглушительный залп ударил по ушам, по листве. Смертоносное и убийственно точное железо улетело куда-то с невероятной скоростью.
А заряжающие уже подают новые снаряды. Клацнул затвор, рука вверх. Фомин посмотрел на Семенова, тот кивнул.
- Огонь!
- Орудие! - Руки вниз, но на этот раз одновременного залпа не получилось, снаряды ушли с небольшой разницей.
Из фургона выглянул Добрянский.
- Есть! Прямое попадание. Радар и ракеты уничтожены. Ребята с образцами и языком уже на подходе.
- Что-то все слишком легко.
- Да будет вам, Юрий Иванович, все идет нормально, по плану.
- Будем надеяться...
Но Семенов оказался прав. Все слишком гладко.
Через час после результативной стрельбы, когда гаубицы были зачехлены и вернулись на исходное положение, караульный закричал.
- Стой, кто идет!
На эти слова из-за зарослей чакана вывалились два человека. Один наш разведчик, второй в форме немецкого офицера. Мои бойцы дружно подбежали, взяли обоих и принесли в "гостиную". Добрянский с Семеновым были уже тут. Раздались приказания.
- Усилить караул! Заминировать подходы!
Два разведчика схватили рюкзаки и скрылись в зарослях, один нес длинную винтовку с невероятно большим прицелом, почти что маленький телескоп.
Разведчик был ранен, вся его странная форма была в крови с левого бока, рядом с ним стал суетиться их фельдшер.
Немецкий офицер был без сознания, его просто прислонили к лафету. Два артиллериста принялись его охранять. Никто из них не видел фашистов так близко.
Между тем, разведчику стало лучше. И он тихим голосом стал докладывать. Семенов с Добрянским склонились к нему. И Фомин тоже.
- На нас напали, как только мы переправились... Ждали... Минимум восемь... Малошумное оружие, адаптивный камуфляж... Серегу сняли сразу, ранили Сашку... Он и Андрюха стали прикрывать... Положили у них троих... Мы с Олегом оторвались... Потом он остался прикрыть, снял еще троих... И я одного, но тот успел меня ранить... Язык целый, я следил... Образцы остались у Олега, но я его потерял...
- Все ясно. Ты молодец, Славка, справился с заданием, отдыхай... Фомин! Давай отойдем... - Они отошли к машинам. - Значит так, выдели людей, с кем бы сам пошел в разведку... Человек шесть. Нам надо вернуть наших людей и образцы техники. По возможности выяснить, кто на них напал.
- Понял. Товарищ полковник, разрешите я сам тоже пойду?
- Иди, старшим группы будет Добрянский.
Через пять минут мы уже колонной по одному двигались сквозь заросли к Дону. Первым шел разведчик, который минировал подходы. Каждый следующий за ним старался наступать в его следы. Женя шел замыкающим.
Несмотря на то, что никакого груза у нас не было, только оружие, идти было трудно. Все-таки артиллеристы - не пехота. Но никто не жаловался и не просил снизить темп. А между тем, поспевать за Добрянским и его людьми было очень непросто.
В какой-то момент они свернули с той дороги, по которой обычно ходили на Дон купаться. И почти сразу же остановились. Артиллеристы и Фомин упали на землю как их проинструктировал Добрянский. Лежали минут пять, пока не раздался тонкий свист. Потом, прижимаясь к земле двинулись вперед. Возле дерева, растущего тремя стволами из одного корня лежал мертвый разведчик. Это был Олег. Пуля попала ему в шею.
Снова раздался свист, Добрянский жестом назначил бойца, который понесет тело Олега, отдал Фомину его оружие и тяжелую черную сумку, и только лишь потом пошел на зов разведчика.
Там, среди зарослей чакана лежало два трупа. Камуфляж совсем другой, нежели у наших разведчиков, но чем-то неуловимо похожий. Наверное, таким же размытием контура фигуры. Если бы Евгению не показали, он принял бы его за кучу мусора и прошел мимо.
На лице странная маска-очки, где вместо линз какие-то маленькие объективы, лица практически не видно. Оружие тоже было странным, и так же неуловимо похожим на то, что Фомин сейчас держал в руках. Словно прочитав его мысли, Добрянский протянул Жене и этот странный автомат. Если так дело пойдет и дальше, то он скоро сравняется по огневой мощи с любой из своих гаубиц!
Этого немца брать с собой не стали, только сняли с него все обмундирование, амуницию и уложили в непромокаемый пакет, который тоже вручили Фомину.
Пока лейтенант с Добрянским обыскивали и раздевали этого странного немецкого воина, разведчики с артиллеристами притащили трупы еще троих. Их тоже обобрали до нитки.
Тела закопали в мягкой песчаной почве и тщательно замаскировали. Со стороны уже ничто не напоминало братскую могилу неизвестно откуда взявшихся врагов.
Затем обыскали местность до самой реки. Нашли место где наши разведчики с языком выбрались на берег, пятна крови и обломанные пулями ветки, но ни тела наших бойцов ни стреляных гильз, ни резиновой лодки, на поиски которой особенно указал Добрянский, так и не обнаружили. Выходит, противник тоже собирал информацию о них.
Вернулись в лагерь ближе к вечеру. К приходу произошли изменения. Масксеть снята, антенна разобрана, затворы и прицелы с гаубиц в редутах сняты, другие две прицеплены к двум последним машинам. Грузовики уже стояли в походной колонне, моторы заведены.
Добытые трофеи сложили в кузов одной из машин. Тело Олега разведчики поместили в длинный черный пакет, будто специально предназначеный для этого.
Семенов вышел из своего самоходного штаба и подозвал Фомина.
- Женя, мы отбываем, пора людям сказать. Строй бойцов.
Через минуту все стояли в строю, лица напряжены, все понимали, что что-то происходит. Полковник Семенов прошелся перед солдатами.
- Товарищи солдаты! Сегодня у вас есть выбор. Тех, кто захочет остаться здесь и дальше бить врага, мы довезем до ближайшей части Красной армии. Тех же, кто решит поехать с нами, мы увезем в страну чудес... Вот только воевать там придется не меньше, а может быть, даже и больше, чем здесь. Объяснять что, куда и как времени нет. Обещаю, что будет интересно. Ваш командир уже принял решение. Итак, кто с нами, шаг вперед!