Аннотация: Первое место на МиниПрозе-21 ("Настоящий портрет зла") История про то, что ничего нет беспощаднее времени.
Мим с циркулем
- Сынок, завтракать!
- Бегу, ма!
Яичные желтки лопаются под вилкой. Сосиски по краям поджаристые, соком исходят, шипят. Гренки скворчат, постреливают. По ним масло, из холодильника, ледяное, размазывается с трудом, тает.
Щелкнул пультом - а там - ну и чудище! Красный берет набекрень, лицо белое, глаза малиновым подведены, смоляные губы бантиком, черно-белая полосатая кофта, алые шаровары. В багряных перчатках - здоровенный циркуль, выводит им круги, по часовой стрелке.
Скрипучим звенящим голосом:
- Тик-так! Тик-так! Я символ грядущей Олимпиады в Сочи, Мим с циркулем! Если я тебе приглянулся - проголосуй за меня!
- Ма, гля зыкински!
- Ох! Рекламщики эти, чего только не придумают.
Доел торопливо, ранец схватил, хлопнул дверью, съехал по перилам. Через две ступеньки вниз, спешит, на площадках заносит! На пятом с Машкой столкнулся. Отшатнулась, зашипела. Собаку тянет за поводок, та истошно лает. Показал язык, понесся дальше.
Ух, еле успел на автобус! Михална строгая, за опоздания мурыжит. А домашку не сделал - если попалит, то вообще жесткач!
Успел до звонка! Сел рядом с Зубровым, как обычно. Урок скучный, литра: пушкин-фигушкин, гоголь-моголь. С ручки колпачок зубами стащил. В учебнике работа недоделанная - картинка, где Ленин пишет под лампой с зеленым абажуром. Самого Ленина доделал - дорисовал извилины раскрытого мозга, электроды на лбу, и сеть шрамов в грубых стежках, и страшно оскаленные зубы. Старательно переделал зеленую лампу в генератор со спиралями и заклепками, и проводов побольше вокруг накрутил. Подписал: "Франкенштейн жив". Красота!
Дребезжит звонок. Фу-у-ух, наконец-то урок закончился! Ранец за спину, забежал в тубзик. Старшие на батарее сидят, пускают в закопченный потолок пижонские дымные кольца.
Встал у ржавого писсуара, пока сосредотачивался (попробуй, когда в сортире толпа такая), смотрел, что на стене нарисовано. Зойка суперсексбомба, спартак чемпион, рэп-кал, сектар газа. А вот чудная картинка: урод в шапке блином и тельняшке, глаза крестики, рот зигзагом. В черных лапах циркуль, острие которого прочертило неполную дугу. Без подписи...
- Васян, кончай сцать! На вторую пару! - по плечу хлопает.
- Зубр, ты опору дочертил?
- Какую опору? - молнией вжикнул, блаженно глаза закатил. - Бля, я на этом сопромате гребучем чуть не умер. Козлобородый чертила в сортир не пускает, афигел!
- Какую-какую? Туннельную!
Молнию застегнул, "винстонину" из зубов вытащил, пепел стряхнул в писсуар. Дернул за рычаг, запустил следом бушующую ниагару.
- Тюнель-ню-ю? Не, не успел! Вчера с Ликой со второго тусовался, там такое было - ты ахренеешь...
Бегут на вторую пару. Сбавили шаг - декана встретили, тот с комиссией в галстуках, проводил суровым взглядом.
А у самой аудитории Жанка!
- Зубр, ты давай, я догоню...
- О, дела сердешные? Понимаем-с.
- Иди ты!
- Привет, Васькин!
- Жанна, Жанночка!
Притянул к себе. Губы мягкие, медовые. Затащил за угол коридора. Темно, пыльные чертежные доски свалены горой. А рука, будто сама собой, по груди, по животику вниз, под тугие джинсы. И там, сквозь преграды, через кружевной барьер, до заветной пушистости, до горячей влаги...
- Сумасшедший! Увидят! - задыхающимся голосом.
- А, все равно!
Тут уж не до пары! По коридору ходят. Туда-сюда, туда-сюда. За углом промелькнул странный, пестрый. В красной шапке, в полосатой рубашке, со штативом в руке. Заметил! Плевать! Жанна, Жанночка! А этот смотрит, лыбится, развратно развел тонкие металлические ноги - не штатива - огромного циркуля. И ими эдакий круг в воздухе провернул...
- Жанна, о-ох, Жанночка...
- Так я не понял, боец?!
- А?! Чо...
- Абуел, военный? Спим на посту?
- Виноват, товарищ старший сержант! Я, буквально...
- Борзеем, салабонина?! Н-на!
- Ух... Ох... Слышь, ты чо?
- На!
- Ты чо творишь, ты чо? На, бля!!
На встречных курсах, локтем сбил со стола телефон, грохочет по плитке. Распахивается дверь, и прямо по затылку:
- Ептваю, вы чо тут устроили, рахиты?! Ну, смирна!
- Та-арищ старший лейтенант, за время несения...
- Цыц, я сказал! Устроили тут шаолинь, бля! Стрекалов?
- Та-арищ старший лейтенант! Проверял вверенный мне личный состав на предмет несения...
- Оба двое рты запечатали щаз! Вокруг плаца бегом марш пятнашку! Побежали коники, н-но!
И бегом-бегом, бухая тяжелыми берцами.
Мимо выцветших щитов наглядной агитации, мимо плакатов с приемами строевой подготовки и правилами ношения военной формы одежды: плывет мимо солдат с идиотическим выражением лица, в кепи и хэбэшке с калашом наперевес. За ним точь-в-точь такой же идиот, только в ушанке и бушлате. Следом - его брат-близнец, зато уже в парадке... А следующий - в тельняшке, красной беретке, в шароварах красных пузырями. Размалеванная рожа! И вместо калаша у него - циркуль...
- Васька, ты куда несешься? Аж весь вспотел!
- Зубр?!
- Ы-ы-ы! Не узнал чтоль? Вродь каждый день видимся!
- Ой не могу... Щаз, дай отдышусь, ух... Тут короче жопэпэ полное! Отчет этот, который гендиру переслали вчера, помнишь?
- Ну?
- Баранки гну! Переделывать все надо!
- А сюда-то чо приперся? От генерального ховаешься? Тебя Саныч обыскался. Там привезли эти буклеты.
- Ох йо... Еще это мне на голову больную!
- Да плюнь. Чего тут-то понадобилось?
- Откопировать же! Блин, автомат новый поставили. Хрен разберешься, как и чего.
- А ну, дай я сам. Ща ксеранем в лучшем виде. Потом занесу. Ты беги к Санычу, давай.
- Угу, ну я побежал!
Бежит вперед. У кладовой столпотворение, практиканты пыхтят, таскают стопки буклетов.
- Давай, туда сверху поклади! Да как ты ложишь-то? Всему-то вас учить надо... О, здорово, Васька! Ты чего красный такой?!
- Да умаялся, Саныч!
- Глянь, какую типографику они сделали! Ты видал?
- А?
- Смотри, говно какое. Я ж ему русским языком говорю - сделай мне красный, как кока-кола. У нас на две полосы кока-кола будет. Они проплатили уже. А он што сделал? Говно какое!
- Ну-ка, щаз я гляну... Мишань, дай у тебя один вытащу?
- Василь Василич, ща вы всю стопку мне разрушите...
- Я аккуратненько... Оп!
- Ой, епт...
- Ай! Блин, неуклюжий я... Экскюзми!
- Василь Василич, говорил же!
- Говно какое, а? Красный надо, как кока-кола! Русскими словами ему. А это што, а?
- Ладно тебе, нормальный цвет!
- Хрен с ним! Это самое, тут звонили из "Перейра-трэвел", ты там хотел намутить про медовый месяц с Жанкой?
- А, да... Но это когда будет-то, Саныч! Мы пока только планируем...
Листает страницы, пробует пальцем глянец листов. Красотки с платиновыми кудрями и коралловыми губками, намазанные автозагаром мачо с томным взглядом, хай-тековская сталь, пестрая варварская этника, изображающее виски янтарно-опаловое подсолнечное масло с кубиками льда...
- Мишаня, поосторожней...
- Игорь Саныч, да вы меня не... Аккуратней!
- ОЙ, НА НОГУ! Ой, бля! Уа-а-а-а!
- Саныч, ты чего?!
- Ой, нога, бля! Мишка ну ты криворукий, чо-орт! Уы-ы-ы-ы!
Буклет выронил, тот прямо разворотом раскрылся: выбеленное лицо во всю страницу, надвинутый на лоб пурпурный берет, алые тени на веках и вишневая тушь на ресницах, тонкий контур губ, обведенной черной помадой, и странный логотип в углу - силуэт циркуля, прочертившего полукруг...
- У-а-а-а! У-а-а-а!
- Ну, опять заладил... Орет, как папаша. Грею я твое молоко, грею! Вот вы мужики нетерпеливые.
- Жанн, а горластый какой, а? Командиром будет!
- Ну, раз папке не повезло, на сына надежда.
- Жанн, чо ты опять начинаешь?
- Так просто, к слову... Ты куда это намылился?
- Да с Зубром, с ребятам встретится по делу. Туда и обратно. Вечером как штык, а?
- Нет, я не против, в принципе. В доме шаром покати, холодильник пустой, мне тут стирать-убирать, бардак этот разгребать... А ты бухать едешь. Конечно! Я только за! Скатертью...
- Ну не начинай, ну честное слово, чего ты...
- А с Каштаном гулять? - гремит посудой в мойке. - А труба эта в стояке? Когда еще просила посмотреть? Тебе же все равно. У тебя же культурная жизнь. Там ребята, Зубр, водочка... Тебе не до глупостей, понятно.
- Лешка со школы прибежит, Каштана выгуляет. Его собака или моя, в конце концов?
- Иди-иди.
- А трубу я вечером посмотрю, сто процентов!
- Иди-иди...
- У-а-а-а-а-а!
- Да что ты будешь делать, опять! Вы меня доконаете! Что один, что второй, что третий! Кровь только сосете из меня... Ню цито ти мой холосий, цито ти разнюнилси, а? Улюлю-улюлю. Бай-бай, бай-бай... Василий, памперсов купить не забудь! Кончились почти.
- Ладно, понял! Все, побежал...
Бежит-бежит. "Форд" завел, вырулил из двора. Вот ведь, еще по кредиту не уплочено, а под капотом стучит чего-то уже:
- Зараза. Ну-ка, чо там по радиве у нас, послушаем.
- ...ассветы и туманы! Для тебя! моря и океан...
- ...ючевых перестановках в правительстве страны в надежде улучшить имидж вла...
- ...тогам торгов курс доллара с расчетами сегодня снизился на пятнадцать цел...
- ...курю мама снова! А вокруг тишина, взятая за осн...
- ...кэн стэнд анда май амберелла! эла эла эла... э э э...
- Эла эла эла! Э э э... Ох, епт! ТЫ ГДЕ ПРАВА КУПИЛ, УРОД?! Козлина, бля.
- ...по заверениям которой, планшет нового поколения будет в значительно степени функциональнее...
- ...ожданная премьера! Коллектив "Жнецы Осени" с треком "Мим с циркулем!" Слушайте и голосуйте, напомню номер для смс...
Припарковался, ремень отстегнул, а эти уж подступили, ржут, кричат:
- Е-мое, мы тебя заждались уже, Васян! Все пробки собрал штоли?
- Пошли-пошли, столик уже заняли.
- Вон она, наша красавица идет. Эй, давай к нам!
- Мальчики, что пьем?
- Так, ну сходу по маленькой для разогреву? Перцовочки медовой, а?
- Это, я считаю, само собой.
- Я за рулем же!
- Ой, наплюй, завтра заберешь! Такси поймаем.
- В такси - и по бабам! Гы-ы-ы!
- Это, я считаю, как водится.
- Не, мужики, меня Жанна заругает!
- Как он сказал - меня мама заругает? Га-а-а!
- Васян, не гневи меня. Ибо я не гневлив по природе своей. Но ежеле разгневлюсь, то...
- Ты давай лучше разговейся вон, грибочек бери, сопливенький.
- Это, я считаю, абсолютно точно.
- О, вот несут уже! И пивко там у нее! Это мы тоже заказывали? Я заказывал? Уже забыл, блин. Маладцом!
- Так-с, ну вздрогнули!
- Ну, будем!
- За наши танки в Вашингтоне, га-а-а!
- Ох! Фу-у...
- Ых!
- У-у-у, чертофка!
- Это, я считаю, нормально пошла...
Хрустящей золотистой картошечки, поджаристой, с мясом, посыпанной свежим укропом, из дымящегося чугунка подцепил. Стал жадно хрустеть. Из другой тарелки уж тянет вилкой ломтик сельдя, блестящий, масляный, увенчанный хрупким, с лиловыми прожилками, луковым кольцом.
Прожевав, жадно запил ледяным пивом, игристым, свежим, на языке горчинка послевкусия осталась.
- Ох, хорошо сидим.
- Да не то слово!
- Культуриш.
- У кого это мобильный? Ох, Васян, выключи! Не ломай кайф!
- Ща, это Жанка наверно...
- Или Любка, гы-ы-ы!
- Красиво жить не запретишь!
- Тш-ш-ш! Конспирасьон!
- Молчу-молчу!
- Да куда ж я его сунул? А, вот! Во внутреннем... Але! АЛЕ? Любка? На сегодня? Да ты чо! Не, я помню, конечно! Да тут, с ребятами... Канешно. Ну канешно! Р-р-р, тигрица моя! Хы-ы-ы! Ага, ща я подлечу...
В телевизоре над барной стойкой без звука крутят клип: фиолетовые портьеры, оранжевые диваны, по ним скачут типы в узких красных штанах, в свитерах "зеброй", в красных шапочках, с белыми лицами. Один прямо в камеру рожей выбеленной залез, накрашенные черные губы растянул, скалится, поет. И еще тыкает так перед собой циркулем, кругами водит им...
У остановки тройку розочек прикупил, в ларьке шоколаду белого и "бейлиса", ей нравится. Кондомов прихватил, с клубничным вкусом. Сердце стучит, сейчас выскочит! Как в первый раз.
Сразу с порога целоваться. Благовония китайские курятся, "энигма" приглушенно играет. Будуар, помпадур, анжеликамаркиза и тинтобрасс...
- Васечка, Вася, ох...
- Уф! Ых!
- Мальчик мой, Васечка...
- Ых! Ых! Ых!
- А-а-а-а! А-а-ах...
- Ух, уф, ых, ых, ых, ых! ы-ы-ы-ы-ы...
Лицом в подушку уткнулся.
- М-м-м, котик?
- Ох, зайка. Чото умаялся немножечко.
- Хи-хи...
- Где этот телефон гребаный опять названивает?! Чтоб его...
- Да вон, под брюками твоими!
- И трезвонит!
- Кто там сладкого котика хочет?
- Блин, мегера моя! Я щаз... ДА, слушаю. Что? Бли-ин, точно... Еду, ага. Да я в пробке, Жанн, в пробке! Ладно, ага. Помню я! Нет, не надо напоминать. Нет. Да. Да куплю-куплю! Ну, пока...
- М-м-м... котик?
- Зайка, совсем из головы вылетело! Еще одно дельце, заскочить сегодня.
- Ну-у-у!
- Ну, мы продолжим, моя котюлечка... Завтречко, да?
- Мр-р-р... Ладненько, беги.
Зашел в лифт, на панели реклама: Гавайская с тигровыми креветками и ананасами, Греческая с брынзой и маслинами, Аляска с огурчиками и колбасками, Мексиканская с фасолью и перцем, Калифорния с ветчиной и шампиньонами... Срочная доставка! Снизу клоун на мотороллере с багажником, в полосатой рубашке, на башке красный блин, в красных штанцах, в одной держит - рогатку, что ли? Сверху облачко, как в комиксах, в нем написано: "Тик-так! Тик-так!"...
Вышел из лифта:
- В двенадцатый кто последний? Вы в какой? Ага, ясно... Мне назначено, молодой человек!
- Как вам сказать? Возраст, голубчик, он накладывает свои отметины. Повнимательней надо. Режим, витамины... Как у нас с водочкой?
- Не отказался бы... Ой, простите, не так понял. По праздникам только. Не более того.
- Умгум. Покуриваете?
- Так, балуюсь иногда.
- Бросьте, голубчик!
- Само собой, доктор.
Черные листы, показывающие, что скрывает хрупкая плоть. Нечто доисторическое: впитанные асфальтовыми озерами аммониты, древовидные папоротники и тираннозавры. Изъятые, просвеченные и раскрытые... Странный снимок с краю - ухмыляется голыми челюстями, скалит длинные зубы, пялится черными глазницами, между дугами ребер просвечивает темный предмет - циркуль?...
Добежал до туалета, штаны спустил, уселся. Раскрыл журнал с Анжелиной и Брэдом на обложке. Почитал, как там у них. Вроде в порядке. Встал, покряхтывая, штаны подтянул, спустил за собой бушующий игуасу.
Пашка в своей комнате ржет. Чатится опять, бестолочь. А Лешик совсем отдалился - своя семья. На внуков хоть поглядеть, понянчить. Не дают! Все стерва эта его крашеная, с серьгой в брови... тьфу. Эх, Жанка, не хватает тебя. Сердце паршивое, ноет опять. Корвалола накапал тридцать, запил водой. Подышал ингалятором. Пойти воздуха глотнуть?
Кряхтя, зашнуровал ботинки, еле разогнулся. В поясницу вступило. Пока ждал лифта (еле громыхает, развалина) вспоминал Любку. Видал ее на "одноклассниках", цветет и пахнет, сучечка. Со своим этим флористом бельгийским, королем тюльпанов. Прозеватушки, Вася, счастье свое, просератушки.
Наконец, лифт! Бурча себе под нос про желтые тюльпаны, поехал вниз.
На пятом вошла девица с собакой. Как ее звать-то? Юбка - задница еле прикрыта. Эх, молодежь, совсем распущенные. Разве мы такие были?
Возле подъезда закололо в боку. Сунул руку в карман за валидолом, покачнулся...
- Вам нехорошо? Кто-нибудь! Тут мущщине плохо!
Подъезжает "скорая", двери открываются. А внутри на каталке сидит этот, черно-бело-полосатый, в своей артистической алой беретке и шальварах. Черный рот до ушей, хлопает накрашенными красным веками, потрясает циркулем: