"Зелёный Мухомор - несмотря на ироничное название, один из самых сильных и дорогих артефактов. Малая масса, применимость при большинстве ранений, отсутствие противопоказаний и способность уничтожать паразитов, из-за которой артефакт и назван "мухомором", обеспечивают ему высочайшую стоимость..."
Яннис Ангелопулос прочитал статью, затем снова посмотрел на экран приложения. Отметки о возможном месторождении мухоморов появились на карте сегодня утром. Все - на Соколе, в мемориальном парке. Видно, свободные сталкеры нашли и выложили - они же благородные, за то, чтобы все имели доступ к артефактам... Ну ничего, сокольники увидят, мигом разберутся.
Подтверждая мысли Янниса, на экране появилось колёсико ожидания, а затем сообщение - "приложение не отвечает". Ясно, взломали. Там за этими вещами хорошо следят.
Яннис задумался. Раз сокольники узнали про мухоморы, то сделают всё, чтобы спрятать их от других сталкеров. Но если месторождение только возникло, то никто не сможет сказать, какое пространство оно охватит и где на нём появятся артефакты. Даже сокольники никак не смогут сразу оцепить район и выгнать конкурентов. А они туда сейчас кинутся, можно не сомневаться...
И он - среди них?
Столкнуться с сокольниками, разыскивая артефакты на территории, которую они считали своей, означало риск не вернуться домой никогда. Но сидеть дома - значит ждать визита кредиторов, и ещё неизвестно, что опаснее. Неизвестно и то, когда он сможет достать сколько-нибудь ценный артефакт...
А ведь даже один мухомор позволил бы ему расплатиться с большинством долгов.
Яннис вздохнул и выключил планшет.
Вскоре он уже шагал, запахнув старую куртку с множеством карманов, вдоль Ленинградского шоссе в сторону Сокола.
Холодное серое небо нависло над Москвой. В воздухе иногда вертелись снежные крупинки. Начало ноября здесь - уже предзимье, а в Салониках сейчас, наверное, ещё тепло, скоро апельсины созреют. Десять лет прошло, а Яннис так и не смог вполне привыкнуть к российскому климату.
После Великого падения народу в Москве стало гораздо меньше, но она, конечно, не обезлюдела совсем. Одинокие машины то и дело проносились по Ленинградке, когда Яннис шёл по Мосту Победы. Каменные советские солдаты всё так же смотрели на север, а сбоку темнела громада Авиационного института. К нему Яннис и направился, проворно сбежав с насыпи.
В своё время институт смог отбиться и отстоять независимость от всех банд, которые пытались его себе подчинить - сокольников, войковских, щукинских. И если хочешь незаметно попасть на Сокол - лучше, конечно, воспользоваться нейтральной территорией.
- Чего надо? - вахтенный, студент или аспирант, похожий на Шурика из гайдаевских фильмов, сурово глянул на Янниса через очки.
- Пройти бы... К Волоколамке надо.
- Сталкер?
- Нет, - быстро соврал Яннис. Детектор артефактов и счётчик Гейгера были надёжно спрятаны во внутренних карманах, там же - сложенная облегчённая лопатка. Не намётанный глаз не заметит.
- Куда?
- Бабка у меня на Соколе... Навестить надо.
- По Ленинградке шагай, - сухо отрезал Шурик.
- Стреляли с утра, говорят... Опасно.
- Не стрелял никто.
- Бабка больная... Прийти просила. Тут ближе...
- Позвонить можешь?
- Прости, начальник, телефон сдох... - Яннис жалобно улыбнулся. Его враньё было наглым, но на этот раз ему повезло.
- Паспорт, - бросил Шурик.
Он тщательно переписал и перепроверил всё из паспорта, затем снял Янниса на телефон.
- Ладно, топай. Быстро только и без фокусов!
Яннис не торопясь прошёл по внутреннему двору, между притихших корпусов. Когда-то они почти стали для него родными... Но те времена закончились.
Миновав ещё один проходной пункт, Яннис вышел на Волоколамское шоссе. Совсем рядом вздымалась тёмная вертикаль НИИ "Гидропроект". Верхние этажи обгорели - в прошлом году правительственный вертолёт бил по огневой точке сокольников.
Со звоном промчался полупустой трамвай. Яннис перебежал через шоссе и двинулся на восток, мимо развилки с Ленинградкой. Здесь уже начинались законные - насколько теперь вообще что-то могло быть "законным" - владения сокольников. Чужой сталкер здесь - кандидат на тот свет. Главное - вести себя естественно, словно ты обычный прохожий. Благо их на улице всё-таки немало.
Яннис прошёл мимо пустых, покрытых граффити магазинных витрин. Слева - шаровидный диспетчерский пункт с разбитыми окнами. Вот пересечение с улицей Алабяна. Теперь надо свернуть к югу...
Впереди показался отряд сокольников. Почти одинаковые бритые мускулистые парни в чёрных кожанках шли строем, громыхая тяжёлыми ботинками по разбитому асфальту. Патрулируют, ясное дело. Конечно, с появлением мухоморов они усилили охрану, этого следовало ожидать.
Сердце Янниса отчаянно колотилось, но он продолжал идти тем же шагом. Куртка застёгнута, руки в карманах, взгляд вниз - обыватель идёт по своим делам.
Сокольники прошагали мимо. Один из них скользнул по Яннису колючим цепким взглядом, и тот едва не отшатнулся. Лишь когда тяжёлые шаги затихли за спиной, он позволил себе осторожно обернуться.
Детектор слабо - очень слабо - завибрировал в кармане. Яннис, мельком оглядевшись, торопливо юркнул под арку "сталинки". Это могла быть и ловушка - бандиты устраивали такие для сталкеров: закопают артефакт и сторожат рядом. Яннис спокойной, неторопливой походкой начал прочесывать двор. Какой-то старик ковырялся с древними "жигулями"...
- Эй, папаша, закурить не найдётся? - вальяжно произнёс, подходя к нему, Яннис...
...Сокольник распрямился, нанося удар снизу вверх, но реакция Ангелопулоса была мгновенной - он отпрыгнул, словно кошка, и кулак пронёсся мимо лица. Яннис бросился к переулку, но несколько фигур кинулись ему навстречу, и он побежал вдоль дома. Двери нескольких магазинчиков выходили во двор...
...Только чудом можно было объяснить, что одна из них оказалась открытой. Яннис влетел в обувной магазин, с грохотом захлопнул дверь, чтобы хоть на миг задержать преследователей. Кто-то возмущённо крикнул...
Яннис выскочил из магазина и побежал мимо ограды церкви Всех Святых. Невесть откуда взявшийся сокольник преградил дорогу, но Яннис резко наклонился и с разбегу боднул его головой в живот. Бандит с воем повалился на асфальт, а сталкер молнией влетел в церковную калитку.
Тяжело дыша, Яннис прислонился к ограде. С улицы раздавалась отчаянная ругань, но теперь он был в безопасности. Церковные территории признавались нейтральными, на них запрещалось устраивать разборки и преследовать кого-либо. Даже сокольники не осмелились бы нарушить это правило. Ходил слух, что начало этому положило какое-то не то чудо, не то видение. В чудеса Яннис не верил, а вот чужая в них вера на этот раз очень пригодилась.
Итак, поход Янниса за мухоморами провалился, и теперь надо было думать, как отсюда выбираться. Конечно, сокольники оцепили церковь, и высунуться отсюда для него будет равносильно самоубийству. Придётся уговаривать священника, чтобы тот поручился за него, возможно, Янниса заставят пообещать, что он никогда больше не появится на Соколе... И это был наилучший вариант.
В каком-то древнем житии был рассказ о чиновнике, прятавшемся от преследователей в алтаре собора Святой Софии в Константинополе. Прошли века, и теперь он, Яннис Ангелопулос, оказался в таком же положении.
Лично для Янниса ситуация осложнялась тем, что когда-то, годы назад, эта церковь была для него гораздо большим, чем сейчас. Он стал ходить сюда на богослужения сразу же, как приехал из Греции, потом начал пономарить1. Хотел послужить Богу или просто заработать? Сейчас Яннис этого уже не знал. Он не помнил точно, когда и почему решил, что в Церкви нет того, ради чего можно в ней оставаться. Всё произошло просто и обыденно, без драм и мировоззренческих метаний. Церковная дверь закрылась, оставив за собой груз обид, и Яннис поставил точку на своём христианстве.
Это было за три года до метеоритного удара. Всего прошло семь лет, и вот он снова стоит в этом дворе. Почти ничего не изменилось: те же покрытые побитой плиткой дорожки, закрытые киоски, деревья с пожухлой осенней листвой. Промелькнула, крадучась, худая кошка.
Делать было нечего. Вздохнув, Яннис поднялся на крыльцо, взялся за дверную ручку и переступил порог, который, как думал когда-то, оставил за спиной навсегда.
В просторном храме было пусто, только пара фигур замерла у икон, а в приделе стучала скребком об пол уборщица. Яннис сразу почувствовал тот особый запах, что живёт в старых храмах, пропитанных свечной гарью и ладаном. Правда, свечей почти не было, мерцало лишь несколько огоньков. Не горели и разноцветные лампадки перед иконостасом. Осенний бледный свет падал сквозь высокие окна. Фрески и иконы едва виднелись в полумраке.
Яннис медленно прошёл вперёд. Нахлынули воспоминания. Вот здесь он читал шестопсалмие, здесь - Апостол, здесь - канон2. Прошлое вставало перед ним, становясь объёмным, реальным. Хотел этого Яннис или нет, но оно продолжало жить в этих стенах, в предметах, не взирая на его отречение - и теперь властно напоминало о себе.
Подойдя к аналою3 посередине, Яннис увидел на нём икону молодого безбородого воина и невольно вскинул брови: это был Димитрий Солунский, святой покровитель того города, в котором Ангелопулос когда-то жил. Да, всё правильно, сегодня же восьмое ноября - день его памяти в России, на тринадцать дней позже, чем в Греции4. Яннис, пожалуй, мог бы посчитать это благоприятным знамением... Если бы всё ещё верил, что живший почти тысячу семьсот лет назад мученик может как-то влиять на происходящее сегодня.
На полке свечного ящика5 рядом с бумажками для записок лежали листовки об артефактах и радиации - новая эпоха дотянулась и досюда. Яннис терпеливо подождал, пока работница разберётся с очередным захожанином, не понимающим разницы между простыми и заказными записками, и наклонился к окошку.
- Я могу поговорить с кем-нибудь из духовенства? У меня проблемы.
Пожилая женщина глянула на него пристально.
- С соколами?
Яннис быстро кивнул. Интересно, что их тут по-другому называют.
- Подождите, сейчас позову. Хотя вообще-то батюшка не обязан вашими разборками заниматься, - сердито произнесла она.
Яннис промолчал. Обязан, не обязан, а им тоже выгоды нет, чтобы ситуация повисла. Оставалось надеяться, что подойдёт не тот, кто мог бы его помнить - представать вернувшимся блудным сыном Яннис не собирался.
- Вы что-то хотели?
Яннис обернулся. На него вопросительно смотрел невысокий старик в рясе, с седой бородой. Отец Лазарь, иеромонах6 - Яннис вспомнил его. Он иногда приезжал служить в большие праздники.
Узнал? Кажется, нет...
- Здравствуйте... У меня такая ситуация... Возник конфликт из-за артефакта, мне пришлось укрыться в вашей церкви. Мне нужна ваша помощь.
- Так... И какую помощь мы вам можем оказать?
Иеромонах выглядел растерянным. "Может, - с тоской подумал Яннис, - он вообще не в курсе нынешних правил".
- Давай-ка присядем...
Они уселись на стоящую у стены длинную скамью.
- Соколы решили, что я хочу забрать принадлежавшие им артефакты. Я прошу вас за меня поручиться, что... ну они там условия выставят... Если не поручитесь, меня отсюда не выпустят.
- Артефакты... - грустно произнёс отец Лазарь. - Столько народу из-за них гибнет... Лезете в радиацию, в аномалии... Только на той неделе двоих отпевали.
Яннис кивнул, подумав, что после встречи с аномалией от тебя может и не остаться чего-то, что можно отпеть.
- Ты на их территорию зашёл?
- Нет... Не на их. Тут месторождение недалеко. Рядом с Ленинградкой. Я там искал артефакты, а эти напали. - Яннису сейчас было почему-то очень тяжело врать, и это злило его.
- Соколы здесь всё своим считают.
- Да мало ли что они считают! - сорвавшись, выкрикнул Яннис. - Артефакты общие! Кто нашёл, тому и забирать! - он осёкся, подумав, что иеромонах вообще-то может быть на стороне соколов.
- Общие, говоришь... А соколам сможешь это объяснить?
Они замолчали. Яннис мрачно глядел в сторону.
- Тебя как звать-то, сталкер? - спросил отец Лазарь.
- Яннис. Яннис Ангелопулос. - Врать смысла не было: всё равно придётся подписываться. При наилучшем раскладе.
- Ты грек, да? А у нас тут прислуживал один раньше... Погоди-ка...
Узнал всё-таки.
- Так это же ты! Я тебя помню! Ты же здесь пономарил, читал - хорошо читал, как сейчас помню. Теперь-то где?
- Где-где... Артефакты вон ищу.
- А вернуться не планируешь? Нам, кстати, пономари нужны. Лучше ведь, чем копаться в грязи всякой...
- Лучше? - Яннис резко повернулся к отцу Лазарю. - А у вас тут грязи не водится, надо понимать? А когда на меня то дело с просфорами свалили, помните? А я их не воровал... Их Пашка-Фингал экстрасенсам продавал, да только он же свой, кто на него подумает...
Яннис понимал, что от этого клирика сейчас реально зависит его жизнь, но не смог не выплеснуть того, что держал в себе все эти годы. Закончив тираду, он испуганно глянул на монаха: как он среагирует? Оскорбится? Затеет проповедь о прощении врагов?
Отец Лазарь сидел молча.
- Значит, тебя оклеветали. Вот грех-то вышел. А я всё думал, куда ты пропал... - наконец произнёс он. - А Павел погиб два года назад. У метро перестрелка была.
Перестрелка у метро? Повздорил с метростроями? Пойти на конфликт с самой жестокой из банд - да, это в его стиле. Наверное, когда-то Яннис мог хотеть смерти этого человека, но вот она стала реальностью - и он не почувствовал ничего, кроме странной пустоты внутри. Говорил ведь какой-то древний монах, что, если имеешь нечто против брата - вспомни, что и тебе, и ему предстоит умереть и предстать на суд. Пашка-Фингал свою пулю словил. А Яннис имел все шансы отправиться вслед за ним в самом скором времени.
Послышались чьи-то шаги, и Яннис вскинул голову.
- Батюшка... - пожилая уборщица торопливо подошла, на ходу вытирая руки о синий передник. - Там этот... главный... - она понизила голос. - Вас видеть хочет. Говорит, дело есть.
Сталкер и монах переглянулись. Неужели сюда пожаловал кто-то из сокольских полевых командиров? Если так, то за Янниса они решили взяться серьёзно.
- Татьяна, давай ключ от предела7! - голос отца Лазаря прозвучал неожиданно резко. - Так, теперь задержи его хоть на минуту... А ты за мной!
Отец Лазарь и Яннис быстро подошли к иконостасу. Монах трясущимися руками открыл диаконскую дверь8 и буквально втолкнул сталкера внутрь.
Сердце гулко билось в тишине алтаря. Яннис прильнул к двери, но расслышал только глухие голоса. "Объяша мя яко лев готов на лов и яко скимен обитаяяй в тайных" - всплыло в сознании. Откуда это? Да, из псалма, он ведь постоянно его перед литургией на часах читал9. А если они, эти львы и скимны района Сокол, станут обыскивать храм, ворвутся в алтарь - что тогда делать? Сказать, что он просто храмовый работник? Так, надо куртку снять...
Яннис подошёл к невысокой тумбочке, в которой, как он помнил, хранился всякий скарб и вдруг ощутил резкую вибрацию детектора. Она быстро усилилась, но, к счастью для Янниса, звук был выключен. Он растерянно приоткрыл тумбочку и увидел тускло-красное свечение от прикрытого тряпками куска. "Кровавая Мэри" - так прозвали этот недорогой артефакт, помогавший лечить раны.
Яннис секунду смотрел на артефакт и вдруг отскочил, как ужаленный. Логическая цепочка мгновенно выстроилась в мозгу - и ужаснула его. Храм - не убежище, он принадлежит сокольникам, как и всё здесь. В нём они хранят свои артефакты, а отец Лазарь намеренно затолкал его в алтарь и теперь обсуждает с командиром, за сколько продать его голову!
Сталкер вернулся к двери, прислушался - голоса звучали всё так же. Разбить окно и выпрыгнуть? Нет - там решётка. Похоже, остаётся лишь идти напролом. Почти наверняка его пристрелят, но это лучше, чем сидеть тут и ждать Иудиного поцелуя10.
Яннис встал перед дверью. Главное - скорость. Если он внезапно выскочит, то, возможно, сумеет сбить с ног сокольника.
Но ведь он наверняка не один...
Броситься на врагов и быть убитым ими, словно Константин Палеолог11 - может быть, не самый худший конец. Но Яннис почувствовал отчаянное, какое-то животное желание жить - несмотря на всю безрадостность последних лет. Он угрюмо взглянул на темневший посреди алтаря престол. Может быть, это Бог намеренно устроил всё так, чтобы он оказался здесь и своей смертью в этой церкви словно искупил совершённый здесь же грех отречения?
Неизвестно, куда привели бы его эти внезапные богословские построения, но тут дверь распахнулась.
- Он ушёл. Ты можешь выходить, - отец Лазарь стоял в проходе, удивлённо смотря на Янниса. Тот отступил на шаг.
- Он ушёл...
Напряжённый, как готовая к прыжку кошка, Яннис медленно вышел из алтаря. Ещё шаг - и сокольники набросятся на него... Интересно, подумал он, Димитрий Солунский испытывал что-то подобное, когда его пронзили копьями в тюрьме?
Ничего не произошло. Отец Лазарь стоял в стороне. Уборщица вновь стучала скребком по полу. Наверно, пока будут стоять церкви на земле, в них будет раздаваться этот до боли знакомый звук.
- Ушёл, - в очередной раз повторил иеромонах. - У них что-то готовится серьёзное. Он не мог долго тут оставаться.
- Что ты ему сказал? - спросил Яннис. Напряжение постепенно спадало, но ему всё ещё трудно было поверить в случившееся. В каком-то смысле Яннис пережил смерть - настолько он был к ней готов.
- Сказал, что никого здесь нет, и я ничего не знаю. Он спешил, поэтому не стал допытываться.
- Ты солгал. Нарушил заповедь, - теперь Яннис ощутил стыд. Из-за него этот старый человек, для которого религия явно была чем-то большим, нежели нагромождением древних обрядов, пошёл на грех.
- Разумеется. Но они бы тебя не отпустили. Пристрелили бы прямо здесь. Что-то начинается, им проблемы не нужны.
"Если бы я остался верующим, то молился, чтобы Бог, святой Димитрий и все святые простили тебя", - с горечью подумал Яннис.
Новый, стремительно нараставший звук послышался за стенами храма - стрекотание летящих вертолётов. Во дворе кто-то закричал. Раздались выстрелы, а где-то совсем рядом рванул взрыв. Зазвенели окна. Уборщица упала на колени и принялась быстро, мелко креститься.
Правительство пробивает коридор для очередного конвоя? Или пытается взять район под контроль? В любом случае, в ближайшие часы сокольникам будет не до Янниса - если только он сам на них не нарвётся.
- Слушай внимательно, - сказал отец Лазарь, когда шум немного стих. - Помнишь, здесь, рядом с храмом - пожарная часть? Там каланча ещё? Так вот, я напишу записку, они тебя отсюда вывезут... наверное. У нас так делали уже...
Ладно, пожарные - так пожарные. Сейчас Яннис был рад любой возможности вырваться с Сокола. Пускай они отвезут его куда угодно, а там он как-нибудь сам найдёт путь домой.
Иеромонах быстро, размашистым почерком написал несколько слов на клочке бумаги.
- Вот, бери. Подожди, мы не прощаемся. Сейчас проведу тебя к части, тут есть дыра в заборе.
Налёт шёл волнами - правительственные войска наносили удары по ключевым точкам обороны сокольников. У пожарной службы своя работа - тушить здания, в которых эти точки находятся. Им не должны мешать... Если всё будет хорошо.
С руганью и явной неохотой, но пожарные пустили Янниса в свой микроавтобус.
- Знаешь... - отец Лазарь держал его за руку, когда он уже садился в машину. - Ты думаешь, что пути назад нет? Неправда! - почти выкрикнул он. - Бог прощал разбойников и блудниц... Неужели у Него не хватит милосердия для нас с тобой, а?
Странно, Яннис вроде не говорил ему, что отказался от религии.
- Ты всегда можешь вернуться... пока живёшь на Земле.
Яннис быстро кивнул. Дверь захлопнулась. Он втиснулся на заднее сиденье и в окошко увидел, как отец Лазарь благословляет отъезжающую машину.
"Блаженны милостивые, геронда12" - подумал Яннис. "А ещё - те, кто не становится фарисеями".
- Дим, едем по Ленинградке, а этого у "Гидропроекта" высадим.
Водитель, к которому обращался офицер пожарной службы, обернулся и подмигнул Яннису. И лишь на миг тому показалось, что он похож на святого Димитрия.
1Алтарничать, помогать на богослужениях - подавать кадило, ходить со свечами и т.д.
2Шестопсалмие - шесть псалмов, читающихся в начале утрени (в России служится вечером). Канон - длинное богослужебное произведение, которое прочитывается на утрени и посвящается празднику или памяти святого данного дня. Апостол - отрывок из апостольских посланий, прочитывающийся на литургии.
3Аналой - столик с наклонной крышкой, на который кладутся иконы. На стоящий в центре храма аналой кладут икону праздника или святого, память которого приходится на данный день.
4В Греческой Церкви принят "новый стиль", в Русской - "старый", в результате чего все даты сдвигаются на 13 дней.
5Торговая лавка в храме, где продаются свечи и прочее.
6Иеромонах - монах, одновременно являющийся священником.
8Диаконская дверь - дверь в иконостасе, ведущая в алтарь.
9Часы - короткое богослужение, приуроченное к определённому времени суток. Существуют 1, 3,6 и 9 часы. В настоящее время привязаны к другим службам. Процитированный стих - из 16 псалма, он читается на 3 часе с утра перед литургией. Скимен - молодой лев.