Игумнова Лариса Анатольевна : другие произведения.

Вечером сосед сажал каштаны...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стихи новые, некоторые еще изменятся до печати, что-то уйдет. Читайте, ругайте, думайте...


   МИРЫ или ЧУТЬ НЕ ПОНЯЛИ
  
   Веселый мужчина на улицу вышел:
   Белесые кудри, стальные глаза,
   Дождик весенний шлепал по лужам,
   Над головою была бирюза.
   Он улыбался и так держал руку,
   Словно бы зонтик крутился в руке,
   Слушал трамвая звенящие звуки,
   Видел два облака вдалеке.
   Свист милицейский прервал настроенье:
   "Стой, сумасшедший, куда ты попёр?"
   Выразил тот свое удивление,
   Голую руку другою протер.
   Шел он нагой по Тверскому проспекту,
   Кожа не зябла, не мучил и стыд.
   Был он ученый, ВУЗа проректор,
   Даже порядочный, вроде, на вид.
   Шепчет "Пройдемте" сержант ошалевший,
   Держит нагую руку в руке:
   Чувствуют пальцы одежду из шерсти,
   Видят глаза волоски на пупке.
   Дождь перестал, словно зонт защищает,
   "Что это? Что же?" Голос хрипит.
   "Это одежда" - "псих" отвечает
   И с торжеством на сержанта глядит.
   Зонт-невидимка, костюм-невидимка.
   И невидимки-ботинки на нем,
   У молодого сержанта заминка,
   Только бормочет: "Пройдемте, пройдем"
   Тихо подъехала слева машина,
   Женщина вышла в синем плаще:
   "Папка, ты смог! Ты такой молодчина!
   Едем отсюда... Ну ты ваще!"
   И усадила папку в машину,
   Хлопать глазами остался сержант.
   Бляху поправил, фуражку подвинул:
   "Вот, блин, уроды! Вот, блин, отпад!"
  
   ***
  
   Ты - самый светлый из людей!
   Твоя черничная поляна
   Без выкрутасов, без затей,
   Без тучки темной, без изъяна.
   Ты светел так, что боль в глазах:
   К щеке пушистой я прильнула.
   Вкус губ холодных на губах:
   Я в поцелуе утонула!
   А робкие твои глаза
   В пушистых загнутых ресницах:
   В них крик: "Хочу, но так нельзя!"
   И хочется до неба взвиться!
   Что делать нам? Слова - обман...
   Мы далеки, как две зарницы.
   И так близки, как инь и янь,
   И счастливы, как в небе птицы.
   ***
  
   И снова диктофон в моих руках
   Бегу от точки А до точки Б
   И вся в любви, заботах и стихах
   И сочиняю сказку о тебе.
  
   И льется свет в меня - от фонарей,
   От бабушек с покрытой головой,
   И от идущих с папами детей,
   И от заката где-то за Невой.
  
   ***
  
   Тележки гурьбой бежали в широкую дверь супермаркета,
   Друг друга опережали, хватали товары с прилавка.
   Отяжелев, проползали мимо того, что не влезло
   В огромном торговом зале им было тяжко и тесно.
   Потом у расчетной ленты хвалились друг перед другом
   Считали скидок проценты и собирались кругом.
   Потом их катили к машинам и все из них выгружали,
   У выхода из магазина их просто потом бросали.
   Но снова они стремились вернуться опять к раздаче,
   И снова к кассам ломились, хотя и немного иначе...
  
   ***
  
   Просили о весне стихотворенье написать
   И не могу уже ни есть, ни спать,
   И написать я тоже не могу!
   Прости меня и обратись к врагу.
   Он слов тебе таких навьет,
   Что будет счастье - грех, а солнце - лед.
   А я? Смотри, какой же я поэт?
   Сосульке капающей шлю привет!
   И в лужу грязную ступаю сапожком:
   Да разве стиль высокий мне знаком?
   Да я люблю вороний крик дурной,
   И утром мой будильник озорной,
   Который в клетке в три горла орет
   И просит проса, и к себе зовет...
   Люблю когда весной в моем окне
   Поет гитара (благо, что не мне),
   Когда на ролики становятся деды,
   Когда в меня влюбляются менты,
   Когда я день за днем стихи пишу!
   Когда весна! Когда я жить спешу!
  
   ***
  
   Ты свободна, игрива, смела,
   Как опасно такую любить!
   Все на свете с пути смела,
   Чтобы снова творить и жить.
   Поднимаешь ко мне глаза,
   В них такое, что только держись:
   Оставаться с такою нельзя -
   Это слишком роскошная жизнь.
   Ночи страсти представить боюсь,
   Дни короче, чем выстрел в упор...
   Не Делон я и даже не Круз,
   Как не видишь ты до сих пор?
   Провожу беспощадный тренд:
   Ты разлюбишь, а я привык!
   У тебя под ногами твердь,
   У меня на губах лишь крик.
   Я смертельно боюсь любить,
   Не смотри на меня любя:
   Я смогу тебя защитить
   Только от самого себя.
  
   ***
  
   Мамы не стало. Папа не старый
   В первую ночь поседел...
   Возле кроватки со старой гитарой,
   Снова привычно сидел.
   Пел Малышу он костровые песни,
   В серые глазки смотрел,
   Нет уж теперь ничего интересней,
   Чем этот рыжий пострел...
   Дочка смотрела пытливо на папу,
   Не было слов на устах...
   Так пролетали рассветы, закаты,
   В глазках ее жил страх.
   Как-то отец отложил свои струны,
   Руку в ладошку вложил:
   "Что за печальные думаешь думы?" -
   В смутной тревоге спросил.
   Дочка молчала, ждал терпеливо
   И не мешал Малышу...
   "Пусть будет тетенька, папочка милый,
   Но не как в сказке, прошу!"
   Спать уложил, а уснуть не случилось,
   Даром овечек считал...
   Что-то в душе в эту ночь надломилось,
   Как он смертельно устал!
   Дождик сонливый слонялся по крышам,
   Шарил по кухне кот...
   Папа вдруг понял, что он услышал,
   Так и прошиб его пот...
  
   Отнюдь не о сексе...

Вчера вампиру было хорошо:
Он зубы в мою шею запустил
И силы падали, как звезды в пищевод,
Он пил меня! О, как он сладко пил!
А я сама пришла к нему на зов
И не ждала ни секса, ни любви,
И грудью чувствовала озверевший зоб,
Захлебываясь в собственной крови.
Отчаянно кружилась голова,
Но руки сильные не дали мне упасть:
Уже на утро я была мертва,
А у вампира вновь явилась власть.
Теперь он будет средь людей бродить,
Стяжать победы, руки пожимать,
Пока чтоб снова голод утолить
Не кинется опять меня искать...
Что я ему? Зачем опять меня?
Ужели так моя душа сладка?
Пурпурный шарфик повязала я
И улыбаюсь мертвенно слегка...
  
   ***
   Я страдала, но это в прошлом.
Я любила, но это прошло.
Мне пришлось становиться взрослой -
Что не плохо и не хорошо.
Ты ушел - я не кинулась следом,
Не упала лицом на постель:
Накормила домашних обедом
И дала малышу акварель.
Это дождик раcплакался ночью,
А потом проплакал два дня:
Ты мне голову не заморочишь
И на боль не раскрутишь меня!
Завернулась в плед, как котенок
И тихонько читаю Басе:
Я огромный такой ребенок...
Я обиделась. Вот и все!
   ***
  
   Я встретил ее в магазине -
Стояла она на витрине.
Стальными боками сияла,
Пленила и соблазняла.
Я долгое время стеснялся,
Что денег не хватит, боялся.
Я долго готовился к встрече,
А после - оформил за вечер.
Привез на парковку под крышей,
У дома и к сердцу поближе,
Красива она - нету мочи,
Остался я с ней даже ночью.
Потом мы катались на службу,
И в сервис - когда было нужно.
И сердце от счастья кричало,
Машина довольно урчала.
Однажды она поломалась,
И сделка не состоялась,
Мой шеф был мной недоволен -
Спасибо, что не был уволен.
Потом она бок зацепила:
Уметь так еще - за перила!
Рихтовка, покраска и время:
Ну что за тяжелое бремя!
Потом она сыпаться стала,
И масло пол-литрами жрала,
Потом на порогах заметил
Коричневых пару отметин.
Потом колесо отвалилось
И ступица перекосилась.
Поставил ее возле дома,
Как груду металлолома.
Потом улетел на полгода:
На Север. Какая природа!
Неплохо я там заработал,
И новую выбрал Тойоту.
Вернулся, мою оборванку
Под пиво и под перебранку
Ночная братва поимела
И даже сиденье сгорело.
Что париться? В новой Тойоте
И вовремя я на работе,
И денег не давит нехватка,
Чего я об этой лохматке...
  
   ***
  
   Я встретил ее на парковке,
От ломика сбоку - подковки,
Порожки немного подгнили,
Сиденье мальчишки спалили.
На счастье - замки поломались,
Мы с дочкой за руль затолкались,
Немного прибрали в салоне
И стали жалеть поневоле.
Кто бывший хозяин - разведал,
А он оказался соседом.
Машину он отдал бесплатно...
А все же он был неприятным:
Все плечиками пожимал
И ржавой лохматкой назвал.
Сдержался я с терпким укором:
А что ж ты тянул с антикором?
Прокладку в движок сэкономил,
Багажник и тот затосолил...
Что ж, денег подкинул мне шурин,
Две ночи я девочку шкурил.
На сервис сгонял к диагносту
И течь устранил в заднем мосте.
Потом сделал маленький тюнинг...
Не стала красавица юной,
Не стала "Рено" и "Тойотой",
А только - я езжу с охотой,
У речки я губочкой мою,
И с дочкой планирую к морю.
Прицеп я купил в магазине:
Ребенок нужон и машине!
  
   О весне.

Вечером сосед сажал каштаны,
Ночью дождь постукивал слегка,
А на утро, внук небесной манны,
Град пошел. А после - облака,
Тучами висевшие вот только,
Белыми, как зайчики к зиме
Стали - неожиданно настолько,
Что запели птицы в вышине.
А кудрявый газонокосильщик
Ошалело в парке снег косил.
Пахло травкой, свой автомобильчик
С щеткою сосед мой обходил.
Днем на город посмотрело солнце -
Отстраненно, холодно слегка,
Ветер флюгер делал веретенцем,
И резвились в небе облака.
К вечеру сменилось даже это!
Как насмешка питерской весны,
Ветер стих, и солнышком согретый,
Город спал и тихо видел сны.
Парочки шептались по аллеям,
В сумерках белеющих ночей,
Жаль, каштаны выжить не сумели,
В этой питерской весне моей
  
   ***
  
   Ты ушел от меня по-английски,
   Ну и ладно - счастливый путь!
   Не забудь на мою страницу
   Через месяц еще заглянуть.
   Даже если ты встретишь другую
   (Или третью - все может быть),
   Но такую вот (и растакую!)
   Ты не сможешь уже забыть.
   Ты забудешь, как я кормила
   Голубикой в лесу с руки,
   Как голубила, как любила,
   Как топила в водах реки.
   Как бежала, слепя загаром,
   Не спеша далеко убежать,
   Как дышала горячим паром,
   Шашлычок горячо держать!
   Ну а я... А я не забуду,
   Как ловил меня под водой,
   Как просил для меня верблюда,
   Чтоб с него любоваться горой.
   Как хотел нарядить в секс-шопе
   (Ничего, что не нарядил!),
   Как крепил себе хвост на попе
   От павлина, и так ходил.
   Как смеялась я до упада
   От твоих анекдотов в ролях,
   Как спасались в копне от града -
   А черешни стояли в цветах!
   Это было давно и неправда,
   Много было всего потом,
   И теперь я в лучах заката
   Не бегу с тобой босиком.
   А теперь - сто причин обнаружил,
   Почему я не подхожу...
   Затолкай же в игнор поглубже,
   Впрочем, больше не напишу.
  
   ***
  
   О чем угодно писала стихи,
   Не лезла за словом в карманы.
   Воспета любовь и в саду лопухи
   И лишь не сумела - маму.
   Все так: свою маму я очень люблю,
   И нет никого дороже,
   Но слово о маме годами ловлю
   И не уловлю! О, Боже!
   Как будто бы сказано все до меня -
   Поэты универсальны.
   Стихи зарождались средь ночи и дня
   У тех лишь, что с детской спальни
   Нежнейшие руки щекою ласкал
   И видел глаза дорогие.
   Никто никогда поэтом не стал,
   Не встретив глаза такие.
   А сказки мне в детстве отец читал
   И как без него - о маме?
   Он прежде Эзопом был, а стал
   Отцом поэтессы в панаме.
   У моря стихи сочиняла она,
   А записать не умела,
   Рачки щекотали, ласкала волна,
   Об этом о всем что- то пела.
   А он записал, невзначай похвалил,
   Потом ей подсунул тетрадку,
   И маму писать научить убедил,
   И стала писать... украдкой...
   Все так: они рядом были всегда
   Всегда и во всем поддержали.
   Но разве расскажешь об этом когда?
   Опишешь такое едва ли.
   И вот я на сборник бросаю полки -
   Мобилизую все силы:
   Сомнений полно и прессуют долги,
   Но снова они - красивы!
   Сказали они: "Мы поможем, дерзай,
   Проблемы - они бесконечны.
   Печатай стихи, все другое - бросай,
   Мы рядом. Поэзия вечна".
  
   ***
  
  
   Выхожу одна во двор к машине,
На работу путь тернист лежит.
В синем шарфе тракторист в машине,
Сыплет щебень и вовсю вопит:
Би-би-бибиби-бибибиби-биби.

Еду в город. Запрудив дорогу,
В иномарках и "ИЖ"-ах сидят.
Ночь была. Теперь, не внемля Богу,
Все фанаты радостно гудят:
Би-би-бибиби-бибибиби-биби.

Приезжаю честно на работу,
В интернете люд честной гудит,
Лишь одна и радость, и забота,
И фанат с фанатом говорит:
Би-би-бибиби-бибибиби-биби.

И немножко мне потешно это,
Эпиграммами душа свербит,
Отзываясь (безотчетно где-то)
Радостью за питерский "Зенит".
Би-би-бибиби-бибибиби-биби
  
   ***
  
   На землю моря опрокинулись -
Закономерно, не спорь:
Похоже, мы душами двинулись -
Такая всеобщая хворь.
Не будучи слишком уж праведной,
Себя посадила в ковчег.
Ушел мой любимый - и правильно:
Свободен, лети, красавчег.
Как прежде, стихами одарена,
Плыву я, а вместе со мной:
Две черепахи аквариумных,
И рыбы - по паре одной.
Три пары цветных попугайчиков
Две пары ручных хомяков:
Ангорских одна и джунгариков.
И... несколько детских голов.
И море уж больше не бесится,
Спокойные дали кругом,
И жизнь моя мельницей вертится,
Мужчины летят косяком...
Сажаю на руку Содомского:
"Лети-ка отсель, голубок!"
Туда же послала Заморского,
Бухой улетел... куда смог.
Но вот на руке сизокрылого
Заметила я голубка,
Не то чтобы очень красивого,
Побитого ветром слегка.
"Лети-ка и ты,- отмахнулася, -
Что толку от вас, голубей?"
"Ну нет, - отвечает, - Вернулся я,
И вот тебе колос с полей".
Когда и послала - не вспомнила,
И вести уже не ждала.
Я чашу пшеницей наполнила
И голубю отдала.
Слоняюсь в ковчеге и думаю:
А стоит ли к берегу плыть?
И подкрепляет думу мою
Желание землю забыть.
  
  
   ***
  
   Я гашу поутру будильник,
   И рубашечку гладить бегу.
   Проверяю мельком холодильник
   Поднимаю детей как могу.
   Как могу, развожу их по школам
   И по садикам их развожу.
   И, бомбя по пути по приколу,
   На работу бегом прихожу.
   Опускаю подробности. Вечер.
   В два-три места лечу по делам.
   А бывает, с подругою встречусь
   И беду разделю пополам.
   Прибегаю домой, кулинарю,
   Если силы остались еще.
   Между делом с детьми погутарю,
   Чмокну в щечку кого горячо.
   Обессилев, сажусь возле клетки
   Иль в аквариум лежа гляжу,
   Краем глаза всемирную сетку
   Посмотреть я момент нахожу.
   Верно, что-то объять не успела
   Что-то мимо промчалось меня.
   За окошко я мельком взглянула -
   Вот и нет больше этого дня.
   Но сказала однажды подружка:
   "Ты совсем запустила свой дом,
   Не могла добежать до "Полушки"?
   Даже хлеба не вижу я в нем".
   Возвожу я глаза свои к небу:
   "Не имела я этих минут!
   Если дети желают хлеба,
   Пусть пойдут в магазин и возьмут.
   Если вечером всходит редиска
   Там где утром лежал паркет,
   Пусть нарежут салата в миску -
   У меня возражений нет.
   Я за папу живу и за маму,
   Я не ангел, и в роль не войду.
   О, не делай из этого драму:
   Мне за это припомнят в аду".
  
   ***
   Я не верю тебе, что поделаешь тут?
   И готовлюсь к холодной зиме,
   "Быть с убитою женщиной - радостный труд",
   Но под силу ли это тебе?
   Да, со мной иногда ты бываешь любим
   И с тобой иногда хорошо,
   Но как долго мы это еще сохраним?
   И не нужно ль чего-то еще?
   Ты напрасно не траться и слов не кричи,
   Что построишь алмазный дворец...
   Мне б от дома свои не утратить ключи
   И ключи от детских сердец.
  
   ***
  
   Я хороша: водительский загар,
   Ну, то есть левая щека в загаре.
   И левая рука. И от гитар
   Мозоли, но не мастер на гитаре.
   Люблю читать: читаю лишь в метро,
   И только то, что сумку не оттянет.
   Стараюсь делать всем одно добро,
   Да только вот друзей не прибывает.
   Я лучше всех: читаешь резюме
   И кажется, что ангел соискатель.
   И говорят HR-ы обо мне:
   Директор, инженер, поэт, писатель!
   Счастливей всех: я женщина в соку,
   И деток трое, и опять с мужчиной,
   Повеситься б тихонько на суку...
   Хотя зачем? Ведь, вроде, нет причины.
   От счастья и удачи в лес бегу,
   Березки за полоски обнимаю.
   Сажусь на мутной речки берегу
   И песенки "народные" слагаю.
   Но зелен лес, и облака белы,
   А в речке без меня полно кикимор.
   Вот кто-то пил, и у реки козлы,
   Но кто-то что-то и получше выбрал.
   И вот летят по небу журавли,
   Гамзатова украдкой вспоминаю.
   Мы просто все прожили, как могли,
   А как нам стоило прожить - пока не знаю.
  
   ***
  
   Болен малыш, "мататулька" под сорок,
   Молча страдает, головка болит,
   Смирно лекарствам свой рот открывает
   Кушать не хочет - сидит и лежит.
   Вот полегчало - конец злоключениям,
   По телефону с сестрой говорит.
   Лижет колбаску сырого копченья
   И говорит: "У меня был тошнит!"
   Доктор пришел - малыша не отловишь,
   Тащит картинку, садятся они:
   "Вот посмотри-ка, твоя "скоро вспомнишь"
   Это полиция, видишь - огни?"
   Снова здоров, выбегает во дворик,
   Палкой ерошит пылящий песок.
   С нашим запретом уверенно спорит:
   "Это я просто зажег огонек!"
   Мама смеется и думку гадает:
   Скоро ль отмоется нынче сынок,
   Что приготовить сынуле в "дадалик"
   И не мешает ерошить песок.
  
   ***
  
   "Вот опять ты описался ночью,
Вот и ножки себе заморозил...
Почему улыбнуться не хочешь?"
"Вот поэтому папа нас бросил?"
Вот и вечер, рассказана сказка,
Спета песенка -  нет, колобродит...
"Вот чего ты не спишь, мой гримаска?"
"Что же папа ко мне не приходит?"
"Папа занят, работает много,
Но он помнит тебя и вернется..."
И прижался ко мне недотрога,
Лишь сопит и к губам моим жмется...
  
   ***
   Знакомились - вещали о себе,
О четырех десятках прошлых лет,
О том, как не остались в голытьбе,
И вспомнили о тех, кого уж нет.
Как будто вспоминали о войне,
В которой ведь и впрямь - не без потерь,
То ль о себе сказал, то ль обо мне,
Но это было просто: "Верь мне, верь"
Мы  выжили в эпоху перемен,
Мы были голодны, но молоды, сильны,
Прихватизация и денежный обмен,
И старики, что крова лишены.
Но больше мы похожи на шутов,
Спаливших лично собственный театр.
Не каждый часто вспоминать готов,
О том, как разгорелся тот пожар.
Ты говоришь: "А Гамлетом был я",
А я молчу, что я была Отцом...
Ты помнишь - у тебя была семья,
И я тогда держалась молодцом.
Ночами будоражила умы,
И прыгала, чтоб выгнать пальцем яд.
То были прежние, другие мы,
Но помним это двадцать лет подряд.
Потом наш Карабас развел огонь,
Мы честно головешки разнесли,
Какая в городе потом стояла вонь!
Но ящик с куклами мы все-таки спасли.
Потом по городу шарахались в ночи...
А после - каждый выбрал Новый цирк,
И кто-то продает в нем калачи,
А кто-то в нем бухгалтер и кассир.
А Гамлет ходит в черном, блеск в глазах,
И красит губы, не смотря на пол,
А фразы носит те же на устах,
Но вот на нас он почему-то зол.
  
   ***
  
   Сказки сыночку плету перед сном,
   Там и пираты, и Маленький Гном,
   Крошка Енот и Король на коне,
   "Новую, новую", - шепчет он мне.
   Вечером с улицы в дом захожу,
   В ужас от детской его прихожу,
   Слышу ответ на свое "Кавардак!"
   "Крошка Енот поступил бы не так".
   В битве житейской сражаюсь с врагом,
   Лечь на щите или жить со щитом,
   Мысль поймала, разя, что есть сил:
   "Крошка Енот так бы не поступил! "
   Щеку горящую прячу в ладонь,
   Мчится по венам щемящая боль,
   Кто был любим, измывается тот...
   "Так бы не сделал наш Крошка Енот..."
   Друга обидела, мельком задев,
   Он зарычал, как униженный лев,
   Вот он ушел. Возвращается вот...
   "Так поступил бы лишь Крошка Енот..."
  
   ***
  
   Ты сэкономил кучу бабок,
   А потерял лишь уваженье.
   Но в море тысячи русалок
   О скалы бьются мыльной пеной....
   Ты потерял немного бабок -
   Ведь даже я чего-то стою,
   Таков уж мировой порядок,
   Смиряюсь с истиной простою.
   Я задолжала много бабок,
   Я вывернусь, не сомневайся,
   Ищи других пушистых лапок,
   И правотою упивайся.
  
   ***
  
   Мне в субботу привиделась вера,
Я как бабочка к ней метнулась:
Словно кончилась черная эра,
Словно жизнь во мне встрепенулась.

Огоньком за фонарной решеткой,
Эта вера маняще светилась,
Опаляя пыльцу проводкой,
Я влетела в фонарь и разбилась.

А фонарь от меня коротнуло:
Он погас. Я во тьме проснулась.
Я сама себя обманула.
Или так еще: я обманулась.
  
  
  
   ***
  
   Я не верю. Что-то не поет
   В песенке обиженной твоей.
   Режу трехэтажный бутерброд
   Из твоих запутанных речей.
  
   Может, и не так была плоха
   Та, которую ты мне чернишь,
   Все-таки, чего таить греха,
   Ведь о чем-то ты сейчас молчишь.
  
   Все-таки она растит детей,
   Все-таки не курит и не пьет,
   В Интернете про тебя статей
   Не плодит, и песен не поет.
  
   Хлеб речей твоих слегка прогорк,
   Масло пожелтело и горчит,
   В нем желтеет жалобно рокфор,
   Сверху колбаса с жирком торчит...
  
   Наливаю воду, ставлю чай,
   Принцип чайника не позабыт...
   Выпил чаю? А теперь гуляй,
   Возвращайся в холостяцкий быт...
  
   ***
  
   Ты как роса. Вокруг волшебный лес,
Над головой - Полярная звезда.
Смотрю в глаза. Весь мир вокруг исчез,
Дрожит рука, и губы шепчут "Да".
   Все хорошо. Горят твои глаза,
И исторгает грудь протяжный стон.
Светло еще. Но неба бирюза,
Смутившись, изменяет в тему тон.
   Хочу сбежать. Но кругом голова,
А пальцы изучают спину, грудь...
Люблю опять? Иль просто вновь жива?
Неважно все! Ты лишь останься, будь!
   Опять горю. И пальцы обожгла
О голову горящую твою.
Я говорю. Но лишни все слова,
Целую и стихи творю...
   Творю!
  
   ***
  
   Кудрявый священник с любимой женой
Гулял на цветистой поляне одной,
Поскольку прихода не дали ему,
Построить случилось приход самому.
И выстроил церковь - младую меня,
И чистым огнем засияла, маня,
И люди с округи сходились ко мне,
И грелись в божественном ровном огне,
Окрест простирались счастливые дни,
Вокруг были дети, смеялись они,
Но что-то металлом ударило в бок -
От ужаса в церкви зажмурился Бог.
Снесли купола и пригнали коров,
И мальчиков хор вдруг сменился на рев,
И нечем мне стало смотреть в небеса:
На кольца пошли золотые глаза.
Потом полегчало - коров увели,
И старый орган по частям завезли.
И люди ходили, платили за вход,
И диву давалась - зачем здесь народ?
Но все-таки, вечером слыша орган,
Я знала - я церковь, а не балаган.
А темень стояла - не видно ни зги,
И даже без глаз воспалялись мозги,
И дрожью однажды орган сокрушив,
Упала в развалинах, вход завалив.
И добрые кони гуляли окрест,
А я вспоминала утраченный крест...
Лишь старый священник с женой приезжал -
Вздыхал и крестился, молитвы читал,
И знала я - новый строитель придет,
И снова потянется в церковь народ.
И вот воздалось мне по вере моей: 
Уже разгружают кирпич у дверей,
И грузят обломки мои в самосвал,
Но кроют ли золотом нынче металл? 
  
   ***
  
   В тебе корысти ни на грош,
   Ты весь - распахнутая книга:
   Ты словно для меня живешь
   И в этом главная интрига.
   Ты смотришь в дикие глаза
   И видишь в них любовь и кротость,
   Нет, я не против, только за,
   Но как сдержать былую колкость?
   Как снова сделаться такой,
   Как я была, такой, как прежде?
   О, как мне хочется порой
   Вдруг оправдать твою надежду...
  
   ***
  
   Ночь тиха подобно миру в сердце,
Жаль, что это только краткий сон.
Счастье в дом войти, поесть, раздеться,
Лечь, гадать: о чем мечтает он?

Там, под небом в тучах беспросветных,
Где-то мирно катится Нева,
Листья в такт качаются на ветках,
В парке ночь, блаженство, синева.

А душа уносится все дальше,
Что ей город? Что ей дивный парк?
Мир под ней - любви немного старше -
Пусть хоть миг, но пусть все будет так!
  
   ***
  
   Вечер. Осень. Сидя за рулем,
Я смотрю на стену впереди.
Мы сегодня первый раз вдвоем -
Крестик притаился на груди.
Любодейка полных десять лет,
Веру потерявшая в любовь,
Молится на ту, что больше нет,
Но готовую родиться вновь.
- Он не тот! - кричит былая боль, -
Ты не та, напрасно не мани!
- Помечтать мгновение позволь,
Погоди ты, боль, не гомони...
  
   ***
  
   Подумал о ней, и она позвонила,
Она пролетала Казанский собор,
Не глядя, давила на кнопки мобилы,
И на две минуты их ждал разговор.
А он был на Малой Конюшенной - рядом,
И вот - отведенная пара минут
В свидание вылилась - взгляда со взглядом,
Кто знает, как это бывает - поймут.
А дождик на Невском резвился, смеялся,
И Гоголь все щурился издалека,
И слышались звуки забытого вальса,
И юбками осень шуршала, легка.
  
   ***
  
   Не состояла, не была, не привлекалась,
   Не влюблена, не в браке, не латентна,
   Не убивала (даже деток - это малость,
   Которую простят до документа).
   Не я, не от меня, и не со мною,
   И без меня (насколько мне известно),
   Не оправдаюсь, ничего не скрою,
   Но говорить здесь тоже бесполезно.
   Стою одна на крыше небоскреба,
   Смотрю и чешутся подкрылки за спиною.
   У ног моих мой город-недотрога,
   Не полечу, не приходи за мною!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"