На сцене появляются СКОМОРОХИ. Они разыгрывают присказку.
ПРИСКАЗКА.
Эй, детишки, ребятишки!
Эй, девчонки, и мальчишки!
Хватит бегать, да кричать -
Время, сказку начинать!
--
А тугу, тугу, тугу,
Потерял мужик дугу.
Шарил, шарил, не нашёл,
К своей барыне пошёл:
-Барыня-сударыня,
Где же твои детки?
-В соломенной клетке.
-Чего работают?
-Шарики катают,
Да в собак лукают
А собаки злые
Попа укусили.
Побежал поп в конопли.
Конопли трещат,
Воробьи пищат.
Воробьева жена
Пирогов напекла.
Я схватил пирожок
Получил скалкой в лоб!
- Я не тятькин сын,
Я не мамкин сын.
Я на елке рос,
Меня ветер снес.
Я упал на пенек,
Стал кудрявый паренёк!
Это присказка ведется,
Сказка послее начнется!
-В некотором царстве, (занавес открывается), в некотором государстве, (свет набирает полную силу), жил - был царь! (Кто-то становится царем, а лучше, будем это, называть так - превращается в царя). И звали его - Горох!..
ЦАРЬ ГОРОХ. Смешно? Не смешно. Потому что, не имя красит человека, а человек - имя. У меня и дедушку так же звали - царь Горох. Однако, Горох Горохом, а память по себе, вон, какую оставил: как где чего хватятся, то сразу дедушку и вспоминают, - а при царе Горохе, мол, это было.
- И был у царя сын...
- Это - я! (превращается из скомороха).
--
И звали его - Иван!
ИВАН. Иван, да не дурак, а просто так - себе на уме.
ЦАРЬ ГОРОХ. Ваня, Ванечка, сыночек!
ИВАН. Да ладно вам, папаня.
- И вот однажды!...
ЦАРЬ ГОРОХ. Какое там однажды? Однажды, да не вдруг...
-Да, известно всем, что жизнь прожить, не поле перейти. Постарел царь-батюшка. И рученьки трясутся, и ноженьки дрожат...
СТОЛЬНИК. Вот я и говор: жизнь прожить, не поле перейти. Постарел наш царь-батюшка, - и ноженьки трясутся, и рученьки дрожат...
ЦАРЬ ГОРОХ. И глазами обнищал. Вон, на том дереве ворону видишь? Да не туда смотришь! Вона она где!..
СТОЛЬНИК. А, вижу.
ЦАРЬ ГОРОХ. А я - нет.
СТОЛЬНИК. Царь ты наш, государь, Горох наш ненаглядный. Не вели казнить, вели слово молвить!
ЦАРЬ ГОРОХ. Молви, только поскорее, а-то, видишь, царь-то при смерти.
СТОЛЬНИК. Слышал я, Царь-государь, что за тридевять земель, в тридесятом царстве, тридесятом государстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если съесть старичку то яблочко - помолодеет. А если водой той умыть личико - прозреет.
ЦАРЬ ГОРОХ. Очень хорошо! Составь-ка мне, милый, грамотку. Так, мол, и так: кто бы, ребятушки, нашелся из охотников, выбрался из избранников, привез бы мне этих яблочек, да живой водицы кувшинец! А я бы тому молодцу полцарства отписал.
ИВАН. Не дело это, батюшка, в чужие руки царство-то отдавать. Да и долг мой сыновний велит, позаботиться о вас. А-то люди-то, что на это скажут? А потому, дай мне, батюшка, благословеньице с буйной головы до резвых ног - поеду я в дорогу, привезу эти вещи, и сдам тебе в руки.
ЦАРЬ ГОРОХ. Не знаю, что тебе и сказать...
СТОЛЬНИК. А что же тут говорить? Говорите, мол, благословляю тебя, дитятко, на дела богатырские!
ЦАРЬ ГОРОХ. Так-то оно, так. Да дитятко-то единственное, родное, да балованное. Ручки у него не натруженные, ножки не натуженные, жалко мне его от себя-то отпускать!
ИВАН. Да, ладно, батюшка, причитать! Благословляй скорее, ничего со мною не станется. Али я не богатырь?! Да и расходу так меньше - что царство-то по чужим рукам разбазаривать? А не пустишь, - сам уеду!
ЦАРЬ ГОРОРХ. Что ж, чему быть, тому не миновать: поезжай! Да смотри: перед людьми не гордись; перед товарищами не заносись; со старшими советуйся; слабых в беде не оставляй!
ИВАН. Да, ладно. Прощай, батюшка.
ИВАН, не поклонясь, уходит. ЦАРЬ ГОРОХ сидит пригорюнив-
шись.
СТОЛЬНИК. Что пригорюнился, царь-государь?
ЦОРЬ ГОРОХ. Сам не пойму: вроде все по-моему вышло, а радости нет. Экое удумать: сына родного за молодильными яблоками в Злодеево царство услал. А зачем? Ну, омоложусь я, старый дурак, и будет меня мой Ванечка в люлечке качать! Тьфу, срамота! А все ты! Ты меня с пути сбил! Злодей ты, право слово, злодей!
СТОЛЬНИК. Ну что вы, царь-батюшка, злодеи-то разве такие бывают?
ЦАРЬ ГОРОХ. А какие? Ты на себя-то посмотри! Борода-то, борода! Как у разбойника!
СТОЛЬНИК. Борода что, ваше величество? Бороду-то и снять можно (снимает бороду). Вы бы лучше на себя посмотрели: сами-то, сами?..
ЦАРЬ ГОРОХ. Не твое дело: сами - с усами! Уйди, разлучник!
СТОЛЬНИК отходит.
О, хо-хо-нюшки! Ванечка, сыночек, вернись! Пропади они пропадом эти яблоки! Нет, не вернется! Скор шаг богатырский! Несчастный я царь, несчастный отец! Помру я с горя. О! Как неудобно сидя помирать! Пойду, прилягу. Стольник!
СТОЛЬНИК. Здесь я, царь-батюшка.
ЦАРЬ ГОРОХ. Ты-то здесь, изверг, а где сыночек мой, Ванечка? Ну, что стоишь? Помоги-ка мне, стронутся...
СТОЛЬНИК. Ась?
ЦАРЬ ГОРОХ. Стронутся, говорю, помоги... не понял? Ну, с трона сойти.
СТОЛЬНИК помогает. ЦАРЬ ГОРОХ уходит, причитая.
СТОЛЬНИК. Царь в горе-печали, на свете не жилец. Ивана я тоже с глаз спровадил, - в путь-дорогу наладил. Съест его там Злодей Злодеич! А-то, и до него еще, где голову сложит, - мало ли диковин-то на белом свете? Иван-то с виду молодец, да не в меру гордец! Ничьёго доброго совета не послушает, тут его Злодей и скушает. Выходит, что я тут скоро хозяином буду! А вдруг, судьба за Ивана вступится? Или он от неё откупится? Вдруг, объедет он ее на Кривой, да с удачей вернется домой? Нет, не пришло ещё времечко мне, коварному, дома сидеть, надо за Иваном в оба глядеть! Побегу-ка я сам к Злодею Злодеичу, донос ему на Ивана снесу! Скажу, что вор идет, яблоки молодильные украсть хочет! (уходит).
Свет меняется. На сцене опять СКОМОРОХИ.
Чики, чики, чички!
Березовые лычки!
Летели две птички,
Собою - невелички.
Как они летели,
Все люди - глядели,
Где они садились -
Все люди - дивились!
Перемена декорации.
Среди леса, на опушке,
Да в бревенчатой избушке,
Полотно на кроснах ткётся,
Песня грустная поется,
Сказка далее ведется!
Свет. Избушка бабы ЯГИ. В избушке баба ЯГА и АЛЕНУШКА.
ЯГА ткет. АЛЕНУШКА сидит, и смотрит перед собой. На коле-
Нях у неё лежит, забытое рукоделье.
БАБА ЯГА (поет на мотив колыбельной).
Я для своей кровиночки
Вытку кусок холстиночки.
Вымочу в чистой реченьке,
Высушу в чистом полюшке.
Вышью узоры броские.
Будут наряды ноские.
Будет светлее солнышка
Внучка моя Аленушка!
Ах, красота-то, какая! Ах, ах, расстаралась бабушка, расстаралась для внученьки своей! Рук своих не жалела, старалась, не в полруки делала. Ах, да бабушка Яга! Ай, да мастерица! Богатое у тебя приданое будет, Аленушка, внученька моя!
АЛЕНУШКА. Ах, бабушка, не приданое мне надо ткать, а саван.
БАБА ЯГА. Что ты, что ты такое говоришь, касатка! Не пугай ты меня, старую.
АЛЕНУШКА. А я и не пугаю, бабушка. Не будет мне жизни за Злодеем Злодеевичем, чудищем поганым!
БАБА ЯГА. А кто тебе сказал, что он чудище? Такой же он, как все люди, не отличишь даже. Да, вот портрет-то твой, что я ему посылала для ознакомления, он в золотую раму вставил, и тебе прислал. Пишет, что копию с него снял, и у себя во дворце повесил (показывает портрет). Красотища, глаз не отвести! А щедрый какой!..
АЛЕНУШКА. Не щедрость это, бабушка. Сколько он народу-то щедростью своей разорил, по миру пустил, обездолил. Нет, не щедрость это, а торг бесстыжий. Меня он этим золотом купить хочет.
БАБА ЯГА. В золоте-то что плохого? Стала бы ты у меня в шелках, да бархате ходить, брильянтами бы уши завесила...