Ильин Евгений Александрович : другие произведения.

Дурной сон лоцмана

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Произведение суммирует яхтенный опыт автора. Все нелепые, неуместные, пошлые описания - лишь фрейдистские проекции автора, или как это принято называть - художественный вымысел.
  "Дурной сон лоцмана"
  
  Начало
  
   Наверное, у каждого нормального человека есть, если не мечта, то очень сильное желание чего-то. Что-то получить, что-то сделать, что-то увидеть, попробовать, узнать, прочувствовать - в общем, сильное желание. Не будем здесь говорить о мечте, т.к. она есть более значимое, философское понятие, а мы для таких размышлений не были рождены.
  
  Так вот, это сильное желание временами захватывает все мысли, а временами уходит на задний план, оттесняемое первоочередными жизненными задачами и заботами. Но потом, в периоды спокойствия или одиночества, оно всплывает из глубины памяти и расталкивает все поверхностные и неважные измышления.
  
  Таким желанием у меня было - стать капитаном парусной яхты. Лет десять или пятнадцать в своих мыслях я плавал по морям под парусами. Мои фантазии временами были так сильны, что я отчетливо слышал шум моря, чувствовал морской ветер и капли воды, срываемые с гребней волн, на своей коже. Особенно мне нравился момент, когда я, как Кевин Костнер в фильме 'Водный мир', скольжу ночью на тримаране по глади тропического моря на фоне огромной Луны, заполняющей ночной горизонт. Однако, необходимость делать карьеру и решать различные жизненные задачи оттесняли мое желание на последние рубежи.
  
   И как часто случается, помог случай. Моя коллега, юная и хрупкая девушка, как-то оговорилась, что получила международное удостоверение шкипера прибрежного плавания - первая ступень в безграничный мир яхтинга. Я пристал к ней, как 'сифилис до пионэрки', и долго терзал расспросами, как ей это удалось, куда звонить и что делать.
  
   Через десять минуть после допроса я уже звонил в яхт-клуб 'Индия', вожделея знаний о море, кораблях и другой, более интересной, чем моя, жизни моряков. Странно то, что взрослея, я так и не смог понять и не понимаю до сих пор, что жизнь везде одинаковая, и человек ко всему привыкает, и все ему со временем надоедает. До сих пор я думаю, что быть капитаном торгового судна гораздо интереснее, чем клерком в банке, но это не так. Капитаны, как и клерки, тоже переживают экзистенциальный кризис.
  
  В 'Индии' мне были рады, но сразу поставили задачу - найти еще минимум двоих страждущих и тогда под нас сделают учебную группу. Я начал опрашивать друзей, коллег и родственников, кто бы хотел окунуться в мир 'вина и гашиша, Стамбула и ПарижА', как поется в песне группы 'Агата Кристи'. Никому это не было интересно. Не понимаю, как яхтинг может быть неинтересным.
  
   Мне опять помог случай. Меня позвал на обед мой давний оппонент по работе. Андрей был топ-менеджером одной из компаний, обслуживавшейся в нашем банке, а я его как бы обслуживал. Поскольку компания перед Андреем ставила амбициозные цели, он много требовал от банка и от меня. Мне же приходилось приземлять желания Андрея, не снижая качество обслуживания. Это конечно великое искусство завуалированно и интеллигентно слать на три буквы, но чтобы тебе за это потом ничего не было. Андрей, однако, был опытный кальмар и временами обходил мои защитные барьеры, получая от банка желанные 'бенефиты'. Но все-таки не полностью. Я старался в каждое блюдо запрятать или отравленную пилюлю, или битое стекло, или набор острых крючков, заглотив которые, клиент все равно оставался подконтролен.
   Так мы жили несколько лет, пока Андрей не уволился и не позвал меня на тот судьбоносный обед. Мы болтали, вспоминали какие-то смешные моменты из работы. Я, как человек незлопамятный, не упустил шанса перечислить все огрехи Андрея по работе, он же, как человек незлопамятный, парировал не менее едкими уколами в мою сторону.
  
  Но это было уже другое общение. Впервые я почувствовал в нем открытость, интерес к жизни и живой ум. Он был старше меня и сыпал цитатами из уже несовременных фильмов, но делал это очаровательно, широко улыбаясь, чем вызвал у меня искреннюю симпатию. Жизненный опыт и природная сметливость позволяли ему понимать людей глубже, чем я. Его стиль общения и истории из жизни говорили о том, что он умеет ставить себя на место других и тем самым разгадывать истинные намерения людей, объяснять их поступки. При этом в разговоре он задавал много вопросов, пробирался в детали событий, был часто многословен, чем иногда утомлял меня. Но все же я всегда прислушивался к его мнению и воспринимал его, если не как старшего товарища, то как концептуалиста и идеолога.
  
   На мое предложение стать морским волком Андрей сразу согласился. Так проявилась одна из его ключевых черт - интерес к жизни. Но нам нужен был третий. Андрей быстро связался с Сашей, которого я хорошо знал, т.к. он также работал в той амбициозной компании.
  
   Саша был мужчина питерской формации. Но не такой, как в новеллах у Цыпкина, он не был каблуком и тряпкой. Саша был доброжелателен, внимателен, вдумчив и крайне интеллигентен. Говорил он мягким тоном, всегда последовательно развивая свою мысль. У него было особенное свойство. Блондинки, независимо от вероисповедания и возраста, млели при одном только его взгляде на них. Здесь есть некоторое объяснение. Во-первых, Саша был жгучий брюнет с острыми чертами лица, во-вторых, являясь чемпионом Москвы по кийокусинкай карате, имел весьма впечатляющий рельеф и мускулатуру. Говорят, когда он на показательных выступлениях ломал руками строительные доски, все блондинки на трибунах испытывали оргазм. Такой вот вариант множественного оргазма.
  
  Яхт-клуб 'Индия' имел офис в виде одной комнаты в здании переделанной конюшни 19 века. Но эта комната вмещала в себя все, чтобы быть и офисом, и лекторием, и пристанищем группы энтузиастов от яхтинга, которые в северной стране, вдалеке от морского побережья, развивают это благородное занятие. Помимо всякой морской атрибутики, книг, карт и учебных пособий по навигации, в этом офисе был шкаф, наполненный полуотпитыми бутылками с виски, коньяком, джином и, конечно же, ромом. Как нам потом станет известно, яхтинг и благородные напитки неотделимы.
  
  Настал тот день, и мы втроем собрались в общем коридоре бывшей конюшни, перед входом в святую обитель морских знаний, с предвкушением чего-то необычайно интересного, приближавшего к исполнению острого желания стать капитаном. Но дверь в комнату была закрыта. Конечно, мы будем ждать. Мы ведь адепты. В ожидании и болтовне обо всем прошли тридцать минут. Мы бы простояли и больше, но как советует хорошая морская практика - если ничего не происходит, то скорее всего, ничего не происходит.
  
  Я набрался наглости и позвонил администратору яхт-клуба. И она не ответила. Мы позже уясним себе неспешный и неупорядоченный образ жизни шкипера. Это философия, это мантра жизни. Шкипер - хозяин моря. И собственной жизни он точно хозяин. И времени, и мыслям, и обязательствам. Поэтому нет никакого действительно важного стимула, что заставит шкипера не опоздать на первое занятие с новой группой учеников.
  Мы были немного смущены случившимся и не знали, что делать - мяться у двери обители знаний или уже расходиться. В этот момент через окно мы увидели неспешного мужчину в спортивном костюме и с рюкзаком, двигавшегося раздумчиво к входу в здание. На нем не было треуголки гардемарина, ботфорт с саблей или элементарной бескозырки, поэтому в морщинистом и бородатом лице этого морского волка мы не смогли сразу признать человека, который передаст нам знания о свободе перемещений по миру, об альтернативном мышлении, о новом способе смотреть на жизнь и о том, что если в вино добавить коньяк, то оно становится коктейлем 'Дурной сон лоцмана'.
  
  Нашего преподавателя звали Артур. На вид ему было к пятидесяти. Как мы узнали позже, он был офицером военно-морского флота России в отставке. Артур не производил впечатление человека, увлеченного своей профессией. Поэтому подходил к занятиям утилитарно, а именно: я вам рассказываю, вы слушаете и понимаете. А если не понимаете, это ваша проблема.
  
  Здесь надо сделать оговорку. Наши занятия проходили в субботу. Начало было в 9 утра, а окончание в 12 дня. Для отставного морского офицера занятие в 9 утра субботы было натуральным мучением, потому что голова болела, а запах перегара невозможно было скрыть. К тому же это была середина ноября и погода по утрам была просто омерзительной. Увидев нас на входе, искренне улыбавшихся и одухотворенных, гримаса боли скривила лицо Артура. Еще одни романтические полудурки пришли думать, что они станут шкиперами и будут бороздить приветливые теплые моря с тонной шампанского и девушек на борту.
  
  Он буркнул что-то в виде приветствия, открыл дверь и мы, как миньоны из мультика, ввалились, спотыкаясь в 'святая святых' и уселись вокруг небольшого стола. На стене висела белая доска с размазанными остатками чертежей, нарисованных черным маркером. Вдоль противоположной стены стояли три книжных шкафа со старыми советскими и новыми иностранными картами, атласами и учебниками.
  
  В одном шкафу выделялась полка со всей подборкой пожелтевших номеров журнала 'Катера и яхты' времен СССР, во втором - полка со множеством кубков, медалей и вымпелов, а третий, самый важный, хранил в себе помимо рабочих папок, канцелярии и всякой конторской мелочевки неисчислимое количество разных по форме и цвету початых бутылок с алкоголем - на любой жизненный опыт и душевный упадок.
  
  Два рабочих стола с компьютерами, красивейший бело-голубой бриг в масштабе 1 к 30 на стенде, пятиметровый парус от 'Луча', подвешенный вдоль потолка по диагонали, несколько стульев и стоячих вешалок - вот и весь интерьер. Зачем что-то еще, если твоя жизнь - это море.
  
  - Ну... - многозначительно произнес Артур.
  
  Наши сердца затрепетали.
  
  - Ну в общем, учиться будем здесь. У нас будет 10 занятий, потом теоретический экзамен, потом вы уедите на практику.
  
  - Да, о достопочтенный учитель, ты во всем прав! Произнеси же еще истину! Доведи нас до экзальтации своими мудрыми речами! - говорили наши глаза.
  
  - Вот тут пособия, вот еще какие-то бумаги в помощь. Здесь Карина просила расписаться.
  
  - А вам зачем это обучение вообще нужно? - наконец Артур спросил.
  
  В ответ на него полился фруктово-розовый йогурт наших умилительных рассуждений про мечты, про интересное занятие, про красивое море, про новые знания, про путешествия и всякие такие банальности, что обычно лепечут клерки среднего возраста, приходившие к нему на занятия.
  
  Выслушав для приличия весь этот слащавый поток, Артур встал и подошел к третьему шкафу.
  
  - Там вон, кстати, чай есть, если хотите. Можно заварить. Да, и у нас тут есть, кстати, ну вот, например, виски. Не хотите за знакомство? - твердо и не смущаясь, предложил Артур.
  
  Мы опешили от такого предложения. В голове не укладывалось, как можно осквернять сакральную морскую мудрость примитивными спиртными напитками. Что это за знание, полученное за пеленой дурмана?
  
  - Наверное, нет, мы просто все за рулем, да и сейчас утро. - ответил я за всех.
  
  Артур, не меняя выражение лица, закрыл дверцу шкафа, сел во главе стола, облокотивших локтями на стол и сжал кулаки.
  
  - Значит, какие существуют основные размерения корпуса судна, записываем.
  
  Хрупкий шанс найти нового друга нами был упущен.
  
  В течение двух месяцев занятия проходили достаточно однообразно. Артур начитывал нам лекции, мы внимательно записывали, задавали вопросы. Артур отвечал, как мог, превозмогая лень, похмелье, и презрение к нам, стареющим романтикам, влюбленным в свои мечты о море.
  
  Но его презрение не было достаточно сильным. Иногда в нем просыпался тот, давно ушедший, молодой офицер северного флота. Он ненадолго окунался в приятные воспоминания своей военной молодости и рассказывал поучительные истории, обильно снабжая повествование морскими терминами и витиеватыми описаниями, что делало их абсолютно дидактически непригодными.
  
  В эти моменты он смотрел на нас веселыми глазами, полными хулиганского задора. Но когда мы, поняв, что этому закрытому и суровому человеку не чужды положительные эмоции, начинали реагировать, улыбаясь и комментируя его рассказы, или задавали вопросы, он резко обрывал позитивную волну, на которую мы все только что настроились, и бросал нас обратно не в пропасть, но в канаву своего презрения.
  
  Некоторые вещи из тех, что мы изучали, были совершенно непонятны и нелогичны. Морская наука формировалась практиками и формировалась веками. Английские и голландские моряки создали морской язык, а потом столетиями искажали его различными жаргонизмами и смутным словообразованием. Они же сформировали правила делового морского оборота, таможенные и пограничные привычки, которые умудрились дожить нетронутыми до сегодняшних дней.
  
  Позже с развитием парового, а потом мазутно-дизельного мореходства интенсивность перевозок по воде усилилась и понадобилось создавать общие правила движения. Эти правила были созданы, но, как и морской язык, они оказались не то чтобы странными, а скорее такими, которые сухопутная душа никогда не придумает. Говорят, что эти правила сформированы хорошей морской практикой, но я думаю, избытком рома и неупорядоченной, авантюрной и спонтанной жизнью моряков.
  
  Многие понятия и принципы с трудом ложились в голову, пересекались и путались - фордевинд, фордак, наветренный, подветренный, галсовый угол, шкотовый угол, обратный пеленг, траверс, истинный курс, компАсный курс, адиабатический ветер, катабатический ветер и так далее, и тому подобное. Но мы считали себя интеллектуалами от финансовой индустрии, поэтому упрямо грызли гранит морской науки. А где не могли грызть, там облизывали.
  
  Шли дни, мы проштудировали весь теоретический курс, сдали все тесты по навигации, метеорологии, устройству парусного судна, физике паруса и медицинской помощи в море. Артур был окончательно измучен. Мы выжали из старика все положенные нам знания, и он даже подвергся Стокгольмскому синдрому - это когда жертва насилия симпатизирует своему насильнику. Напоследок он нам пожелал всего наилучшего и сказал, что мы первая в его практике группа, которая действительно училась.
  
  Здесь нужно дополнительно пояснить о неожиданном открытии Артура. Кто такие яхтсмены? В первом приближении это свободные люди, покоряющие бескрайние морские просторы. Это хозяева жизни. Они не суетятся, они управляют событиями. Как правило, у них неспешная речь, едва уловимая надменность во взгляде, которая разбавлена утомленной расслабленностью, не позволяющей надменности доминировать. Манерой поведения они напоминают умудренного старца в молодом теле, который прожил несколько жизней, приблизился к совершенному знанию и теперь несет эту тяжесть, попутно выдавая истину без желания быть услышанным или понятым. Они, как бы, приняли на себя крест бытия вне формата, вне иллюзорных людских переживаний. Они, как бы, над суетой и обыденностью, ведь они люди моря. Суммируя сказанное - разгильдяи и бездельники с претензией на интеллектуалов.
  
  В яхтенных школах удивительным образом концентрируется такой контингент. Нет, есть, конечно, и нормальные люди, но их меньшинство. Нормальным людям тяжело стать умудренными старцами, ведь у них работа, семья, пройти техосмотр на машине, навестить родителей, купить подарок племяннику и так далее. Людская примитивная жизнь требует выполнения обязательств, заставляет быть пунктуальным, совершать обдуманные поступки и держать слово. Яхтсмены, как вы поняли, над этим. Поэтому Артур был раздражен и удивлен нашим подходом к обучению. Он надеялся, что мы вообще не все сможем закончить этот теоретический курс, ведь пятьдесят процентов людей из таких групп уходят после первой трети курса, а девяносто процентов не могут сдать тест по навигации с третьего раза.
  
  Мы с нетерпением ждали практической части обучения. Всего лишь через месяц (ведь как говорят яхтсмены - жизнь не должна идти слишком быстро, иначе ее не почувствуешь), администратор 'Индии' предложила нам на выбор места и дни для прохождения практики.
  
  - Шри-Ланка, Таиланд, Куба, чуть позже в мае Хорватия. И приятное дополнение - вас обучать поедет сам Петр, руководитель нашего яхтклуба! - Карина сделала паузу, видимо, ожидая от меня что-то типа 'О, господи! Сам Петр! Хвала Всевышнему за это благословение!'
  
  - А где Крым? - воцарилось молчание. - Вы же говорили, что Крым тоже будет.
  
  - Ну, Крым тоже можно, но туда не раньше конца марта, а сейчас еще январь, а вот на Кубе сейчас хорошо, Петр там уже две группы обучил. Подумайте сами, 'ооо, команданте Чегева-а-ра-а...' - напела Карина известную песню. - Красиво, карибы, пальмы, вино, виски, сигары!
  
  - Да, я был на Кубе, там очень красиво. Но в Крыму не был. Вот хотелось бы Крым посмотреть.
  
  - У нас, кстати, еще в одной группе недобор. Им в Таиланд нужно как раз три человека. - не унималась Карина.
  
  - В Таиланде сейчас самый сезон, дождей нет, тропические фрукты, белый песок, дешевые рестораны с морскими деликатесами, различные шоу, можно на слонах покататься. И дешевые ювелирные украшения! Я могу с вами поехать и организовать там незабываемое обучение. Можно еще и тренинг личностного роста провести! Я знаю там 'коуча' по лидерству. Он переехал из Балашова в Тайланд и обучает там людей по своей программе карьерного лидерства, три тысячи подписчиков у него в Инстаграмме! - дала финальный залп Карина.
  
  - Да, я был в Таиланде, там очень хорошо. Но мы бы хотели в Крым. Туда и лететь ближе и хочется в первую очередь черноморскую акваторию изучить. К тому же нашей карьере никакой тренинг уже не поможет.
  
  - Понятно. - тон голоса у Карины с веселого сменился на деловой. - На счет Крыма нужно будет дополнительно думать.
  
  - Петр, очевидно, в Крым не поедет - не к месту съязвил я и Карина четко уловила мое метасообщение.
  
  - Ненужный сарказм. Петр самый опытный капитан, основатель школы, призер международных регат. Вы много потеряете, если упустите шанс поучиться у него.
  
  - Ничего не имею против Петра. Я читал на сайте школы о всех его заслугах. Он действительно очень крутой капитан. Мы просто уже давно с ребятами обсудили, что поедем в Крым. Для всех это удобно и по времени, и по деньгам.
  
  Но здесь я был не до конца честен. Я бы не хотел учиться у самого лучшего. Как мне подсказывает жизненный опыт, самые лучшие, обычно, не очень комфортные люди в общении, да и во всем остальном, кроме их сферы превосходства. На то они самые лучшие на своем поле, чтобы быть посредственностями на другом. Дайте мне просто хорошего. А если понадобится лучший, я найду его сам.
  
  Шло время, а Крым не приближался. Мне понадобилось еще около пяти звонков Карине с напоминаниями о том, что мы еще существуем и хотим пройти практику в Крыму. Наконец сам Петр направил мне договор на аренду яхты и краткое описание того, что ждет нас на практике. Нам предстояло 6 дней обучаться новому ремеслу и обучать нас должен был Борис Аронович Хейфец, мастер спорта СССР по парусному спорту.
  
  День первый.
  
  Пришло долгожданное 4 апреля. Мы сидели в одной из кафешек аэропорта Внуково и уже в 6 утра пили коньяк 'Царский посол', купленный Андреем на барной стойке в десять раз дороже, чем его реальная цена в любой честной 'Пятерочке'.
  
  Несмотря на ранний подъем в субботу после тянувшейся бесконечно рабочей недели, настроение у нас было приподнятое. Мы травили байки, громко смеялись и обсуждали наши будущие приключения, чем конечно раздражали не выспавшихся и хмурых посетителей кафе, пытавшихся хоть как-то оживить себя с помощью кофе. В эти моменты я всегда думаю, что когда-нибудь и я буду на месте этих бедных сонных людей, а какие-то солидные на вид, но бестолковые по сути мужики будут орать рядом и нарушать мое хрупкое душевное равновесие. Я верю в карму, и в часы разнузданного веселья стараюсь не причинять другим людям неудобств. Но это был не тот случай.
  
  Чтобы от нас не воняло коньяком, мы решили запить его красным вином, и Саша позвал официантку. Это была молодая девушка с очень светлыми волосами, усталым лицом и облезлым розовым маникюром.
  
  - Добрый день, а какое у вас есть красное вино? - спросил Саша, смотря на девушку снизу-вверх, немного повернув голову.
  
  Она оторвалась от экрана телефона и устремилась на Сашу. Прошло несколько мгновений молчания, еще несколько секунд, и медленно, растягивая слова девушка произнесла: 'Я... меню... принесу...'. Она развернулась, быстро подтянула разноцветное затасканное меню с другого стола и положила его перед Сашей, незаметно приблизившись к нему на четверть шага.
  
  Саша положил правую руку на меню и указательным пальцем начал проходить короткий список в винном листе. Я следил за девушкой. Из уставшей, раздраженной, ссутуленной официантки она превратилась в ровно стоящую молодую прелестницу, выставившую грудь вперед. Правой рукой она поправляла прядь очень светлых волос за ухо, а левую руку положила себе на левое бедро и попеременно то сводила, то разводила пальцы. Глаза ее скользили с головы Саши по щеке и шее, вниз вдоль бицепса, видимого из-под футболки, обрамленного вздутыми венами, дальше вдоль плеча, запястья и остановились на костяшках, испещренных мелкими шрамами.
  
  - Вот, я нашел, Кьянти. Как вы на счет Кьянти, мужчины?
  
  - Нам, пожалуйста, вот это и сразу рассчитайте нас.
  
  Девушка наклонилась к Саше, стараясь не приближаться слишком близко, но в тоже время, пытаясь окунуться в его ауру, начала шарить рукой, забирая меню и улыбаясь произнесла:
  
  - Да, спасибо, очень хороший выбор, очень приятное красное вино, вам понравится. Сколько бокалов принести? - она смотрела ему в глаза, не отрываясь.
  
  - Очевидно, три.
  
  - Еще что-то будете? Может быть кофе? - она выпрямилась, обняв меню двумя руками, и улыбаясь смотрела на Сашу.
  
  - Мне достаточно того, что я видел. - не смог сдержать я свою зависть.
  
  Андрей в это время смотрел близорукими глазами в телефон, отводя его и пытаясь сфокусироваться на сообщении.
  
  - А вы куда летите?
  
  - Мы в Крым.
  
  - Отдыхать?
  
  - Что-то вроде того.
  
  - А в Крыму уже разве тепло?
  
  - Мы на это надеемся.
  
  - Я бы тоже хотела. А вы только втроем? - девушка, не уставая улыбаться, пыталась растопить голубым пламенем своих глаз ледяную стену самообладания Александра.
  
  - Пока, да.
  
  Обдумывая следующий вопрос, она молчала, с интересом рассматривая лицо моего друга. А я следил за ней и мысленно зарисовывал ее литературный образ.
  
  - У нас вылет через 30 минут, а нам бы еще с вином управиться.
  
  - Да, уже несу - ответило юное дарование и убежало за барную стойку.
  
  - Как часто ты этим пользуешься, мой притягательный друг? - спросил я Сашу.
  
  - Никогда! У меня слишком размеренная и комфортная жизнь, чтобы пускаться во всякие авантюры.
  
  - АлександЕр, а почему мы скидку не получили у этой прелестницы?
  
  - Ну что вы, ей-богу, несете, мужчины? Ну как вам не стыдно. Я с этим давно завязал.
  
  - Я тоже завязал с курением, но нет-нет, да и покуриваю.
  
  - Это ты, Женя, сам давай. Мне имущество мое дорого. - парировал Саша. - Всю жизнь копил, из-за скидки на вино развелся, и половина имущества уехала. Вот уж чудесная перспектива!
  
  - А если Жанна Фриске?
  
  - Не тревожь ее милую душу, грязный ты интриган.
  
  Мы выпили положенное вино в положенное время и, значительно отяжелев, выдвинулись к посадке на рейс. Блондинка проводила Сашу взглядом, поникнув улыбкой и опустив плечи. Голубое сияние глаз поблекло. Она начала возить тряпкой по барной стойке, очень светлые волосы спадали на лицо, усталое и раздраженное.
  
  Некоторое время я думал о ней. И чем их Саша всех цепляет? Я тоже, знаете ли, своего рода атлет. Пусть не брюнет, не чемпион, но могу подтянуться 15 раз! И рассказы могу писать. Но это все не то. Просто надо видеть Сашу и быть блондинкой, и тогда ответ на мой вопрос становится очевиден - подумал я и нырнул в поток спешащих в небо.
  
  В самолете мы летели тихо, потому что спали после раннего подъема и нашего любимого коктейля. Но сухость во рту быстро появляется у пьющих людей среднего возраста. Через час полета Андрей с помятым лицом и красными глазами поднялся с крайнего кресла и побрел в хвост, к стюардессам, в поисках живительной влаги. На обратном пути он прошел дальше нашего ряда и, очевидно, еще пребывая в состоянии опьянения, уселся с краю к спящей пожилой паре с повязками на глазах и надувными подушками на шеях. И захрапел, точнее, захрипел, как возбужденный лось.
  
  Не проснулся мой друг даже в тот в момент, когда старушка начала искать кофту, которую Андрей вдавил своей мощью в кресло, и, не снимая повязки, левой рукой принялась поглаживать и пощипывать его за живот и верхнюю часть бедер.
  
  То ли в полудреме, то ли из уважения к пожилым людям (Андрей, ведь, тоже был из Питера), он взял старушечью руку, положил себе на живот и прикрыл своей большой теплой ладонью. Старушка закряхтела во сне, зачмокала, начала елозить на своем месте, но угомонилась, прильнула к нему на плечо и сладко засопела в шею своему богом подаренному любовнику.
  
  Как позже рассказал Андрей, старенький муж его новой пассии был разбужен, когда начали разносить еду, и чуть не устроил скандал. Не то, чтобы его сильно уязвили спящие влюбленные сердца. Просто, когда он начал осторожно трясти любимую за плечо, толстая стюардесса с пролетарской простотой пошутила: 'Не будите их, видать, ночь была бурной'.
  
  Проблему с пожилым супругом удалось замять тысячью извинений. Однако, Андрей никогда уже не отмоется от своего нового творческого псевдонима - Максим Галкин.
  
  Крым встретил нас ослепительно ярким солнцем, которое особенно трудно переносить утром, подвыпивши. Несмотря на первые числа апреля, в это субботнее утро было жарко. Мы стояли на выходе из аэропорта в футболках, щурились, ленились и ждали такси в Севастополь.
  
  Добрались до города мы быстро. Наша гостиница показалась изумительной. Помимо чистых и хорошо обставленных номеров мы получили открытый вид на Севастопольскую бухту. Все-таки правильно мы сделали тогда, отдав прерогативу выбирать гостиницу Андрею. Я замечал, что у него вкус к жизни. И я говорю не о старушке в самолете. Если бы я выбирал гостиницу, то, наверное, красивый вид имел бы значение, но не первостепенное. Цена, близость к яхтенной марине, не сильно убитый интерьер были бы основными критериями. Но Андрей выбирал, руководствуясь эстетическими и гедонистическими соображениями.
  
  Забросив вещи в номера, мы решили поесть в ближайшем ресторане. На залитой солнцем веранде, доходившей почти до обрывистого бетонного берега, наши измученные перелетом и алкоголем тела утопали в мягких креслах.
  
  Из бухты дул свежий ветер, рядом в нескольких метрах зеленые волны накатывали на бетонный мол, чуть в отдалении бело-синий пассажирский паром вез людей, а вдалеке на рейде стояли огромные контейнеровозы. И все это под крики чаек, запах моря и приподнятое настроение в ожидании чего-то прекрасного, необычного и приятного.
  
  Нам принесли еду, и я принялся закидывать в себя яства как уголь в топку паровоза. Мои же друзья - удивительные практики жизни, подходили к таким моментам натуралистичного наслаждения совсем по-иному. Я ел как миллионер Корейко из 'Золотого теленка', т.е. не ел, а питался. Саша и Андрей ели как Филипп Филиппович Преображенский из 'Собачьего сердца', смакуя каждый кусочек.
  
  Андрей беспрестанно улыбался, разжевывая очередной мягкий, сочный мясной деликатес, приправленный соусом, способ приготовления которого он долго и скрупулезно выяснял у официанта. Казалось, что морщины вокруг его глаз, вызванные улыбкой, млели вместе с ним от вкусового восторга.
  
  Саша - природный интеллигент и урожденный петербуржец, начал свою трапезу с шампанского. Он сделал глубокий глоток из бокала, немного откинул голову назад, прикрыл глаза и выдохнул. Помедитировав так секунд десять, он медленно открыл глаза и сделал еще глоток, полностью опустошив бокал, улыбнулся и приступил к основной трапезе из блюд названия которых я не смог запомнить в силу их утонченности. С ними было хорошо. Я учился у них проживать момент, чувствовать саму жизнь.
  
  В тот чудесный день мы обошли все основные туристические места Севастополя, не забывая отведать местного вина в каждом достойном внимания заведении. Наступил вечер, мы вышли на набережную, где должны были встретится с нашим инструктором.
  
  Рядом с каменным полустенком, тянувшимся вдоль всей набережной и обрамлявшим посадки декоративных цветов и кустов, стояли грубо крашенные деревянные скамейки на чугунных основах по краям. Вид у них был такой, будто их перенесли по времени из парков времен СССР - совершенно неудобные из-за горба под попой и ложбины под спиной, но в тоже время такие знакомые и по-советски уютные.
  
  Мы коротали время, развалившись на скамейке, и разглядывали прогуливавшихся людей.
  
  - Саша, смотри, вот если женщина идет слева, то это твоя будущая жена, а если справа, то будущая жена Андрея.
  
  - Так. Андрей, вон роскошная блондинка приближается.
  
  - Вижу.
  
  - Только ей лет 50 на вид.
  
  - Это лучше, чем 20.
  
  - Почему ?! Она же старая!
  
  - Эх, Женя, ну что ты за необузданный самец такой! Молодой и глупый! Вот представь, пусть твоей спутнице будет около 20, тебе около 45. Что ей нужно? Проснулась она утром, ей нужен секс. Потом выпить вкусного венского кофе с круассаном в кафешке на первом этаже красивого дома элитного класса, где тебе придется снять квартиру. Потом она будет 'стоять в планке'. Потом она потащит тебя гулять, или в магазин за красивой вещицей себе или в квартиру. Потом на выставку или посмотреть новую скульптурную экспозицию на набережной в виде бетонного 'экскремента', или поехать в 'Винзавод', чтобы увидеть очередное излияние какого-то современного молодого художника. Вечером, не дай бог, на концерт или в клуб тебя потащит, а там еще и танцевать придется. А ты проснулся и у тебя болит голова. Не потому что ты выпивал вчера вечером, а потому что ты старый. Вот здесь и появляется явный плюс женщин за 40. Им не нужно много новых впечатлений, им нужен комфорт и стабильность.
  
  - Потом еще, если она молодая и красивая, то она, скорее всего, при должном уходе будет красивой и в 30, и в 40. А ты уже не только некрасивый, ты уже ленивый, брюзгливый, с отдышкой и простатитом, седой, морщинистый во всех местах и бесперспективный с точки зрения достижений. Может быть ты к 50 годам уже накопил кучу денег, тогда это немного меняет ситуацию, хотя совсем немного. Но в нашем случае, когда ты обычный, средний 'хороший парень', это значит, что ты будешь постоянно переживать и ревновать, что кто-то более молодой, дерзкий и активный уведет твой зазнобу. И тебе придется ходить в спортзал, бассейн и на мужской маникюр, а еще и снимать с ней видео для 'ТикТок', разбираться во всей этой молодежной 'хреновне', и носить худи. Так что стратегия любви должна соответствовать не только предмету любви, но и твоему возрасту. - умудренно заключил мой друг-концептуалист.
  
  - Саша, смотри, какая шикарная узбекская женщина идет. Будет плов тебе готовить. У моего отца был товарищ, умер уже. Ему его отец говорил: 'Женись на татарке будет ноги тебе мыть'. Я не понял, почему она должна ноги ему мыть, наверное, какой-то акт демонстрации любви, но не в этом дело. В итоге он действительно женился на татарке, и всю жизнь они прожили, как кошка с собакой. А когда он умер, через неделю после похорон ее спрашивают: 'Ну как ты?'. А она отвечает: 'Я хорошо. А Игорь все там же, не убежал'. И мне интересны две вещи: почему она так ответила и зачем прожила 40 лет с человеком, если совсем не любила его? Развелись бы давно, да построили бы себе каждый новую счастливую жизнь.
  
  - Женя, ты еще молодой и не опытный. - включился Андрей. - Второй брак - это просто другая женщина. Все начинается сначала. Нет такого, что ты уже что-то сделал и начинаешь с этого места. Все возвращается в точку ноль. Только есть бывшая жена, дети от первого брака, алименты, раздел имущества и много других проблем. Поэтому если есть хоть одна причина сохранить первый брак, то его стоит сохранить. Конечно, если это не ситуация, когда вы просто разрушаете друг другу жизни.
  
  - И главное - никаких любовниц! Если вдруг напала тоска, а тут молодая девушка вдруг тебя так понимает, слушает тебя, заглядывает в глаза и наполняет счастьем - бежать как от холеры! Так как это не на долго, а потом настанет сущий ад! - смотрел на меня христианский проповедник глазами Саши.
  
  - На брак нужно смотреть с практической точки зрения. - с практической интонацией заговорил Саша. - Потому что на любви, проще говоря, на гормонально-эмоциональных всплесках далеко не проедешь, максимум 2 года. А потом начинаются практические вопросы совместного сосуществования с женщиной. И чем ты старше, тем больше ты замечаешь деталей у человека, с которыми тебе приходится мириться. А со второй женщиной ты априори старше.
  
  Наше жизненное философствование прервал пожилой мужчина среднего роста, значительно седой.
  
  - Добрый вечер, вы моя команда?
  
  - Борис Аронович?
  
  - Он самый!
  
  - Тогда пойдемте знакомиться. - разлился Андрей в улыбке.
  
  - А куда вы поведете меня знакомиться? Кстати, тут рядом прекрасный рыбный ресторан!
  
  Борис Аронович поразил нас своей осведомленностью и деловым подходом без прелюдий.
  
  Ресторан и правда был рыбный, с рыбным интерьером, рыбной тематикой повсюду и самый дорогой в городе. Борис Аронович сильно отличался от всех 'мореманов', которых мы встречали в 'Индии'. Он был быстр, деловит, болтлив и хитер. Говорил он с легкой улыбкой или, скорее, с прищуром. Его пронзительные темные глаза быстро разбирали эмоции на лице собеседника, в то время как его собственное лицо было малоинформативно, и даже к концу плавания мы так и не смогли понять, какие чувства испытывает этот человек в том или ином случае.
  
  В ресторане капитан быстро захватил нас своим повествованием, попутно заказав самое дорогое блюдо и два бокала просто дорого вина. Мы же слушали его не перебивая, пытаясь ловить каждую мысль этого, как нам казалось, мудрейшего старца. Вечер плавно перетек в ночь и настало время расходиться. Мы отправили капитана на такси в его гостиницу, а сами побрели вдоль набережной до нашей ночной обители. Следующую ночь мы будем ночевать уже на яхте.
  
  День второй.
  
  Утром мы прибыли в Стрелецкую бухту, где базировался яхт-клуб с необычным и редким названием 'Черноморец', и пошли оформлять документы на аренду нашего судна. В небольшом светлом помещении на первом этаже апарт-отеля, принимавшего яхтсменов, располагался офис клуба и все его 3 офисных сотрудника. Нас оформляла Галина - красивая молодая брюнетка с надменным взглядом, жесткой манерой вести диалог и безупречным маникюром.
  
  - Нет доверенности, нет лодки. - с оттенком хамства отрезала Галина.
  
   Наше веселое озорное настроение начало постепенно меняться местами с осознанием того, что у нас объективная проблема с арендой лодки, потому что ее бронировал и оплачивал яхт-клуб 'Индия', а забирать должен был наш капитан, который без доверенности от 'Индии' формально не имел никакого отношения к этой лодке.
  
   Галина немного 'перегибала палку', т.к. она хорошо знала Петра, руководителя 'Индии', который не первый раз бронировал здесь лодки, и Хейфеца она встречала на регатах, да и наличие доверенности нигде не регламентировалось.
  
   Но так часто происходит в Крыму. Сфера услуг здесь не успела адаптироваться к идее заработка денег на туристах через предложение им разнообразных платных услуг и создание качественного обслуживания. Здесь, скорее, отношение к туристу как к чужаку, который 'приехал тут, понимаешь, отдыхать, а мы его обслуживать должны'. Галина исповедовала этот устаревший подход и сразу дала нам понять, что мы действительно крымские туристы, а хозяйка здесь она.
  
   Борис Аронович, пытаясь подавить неадекватный ультиматум силой авторитета и упоминая свое близкое знакомство с собственником какого-то 'Дельфина', использовал несколько пренебрежительный язык, называя Галину 'девушкой', а не по имени, чем питал ее подавленную агрессию, видимую на лице и в глазах. В результате был жестко отброшен контрбатарейным огнем на исходную позицию.
  
   Ситуация была смутная, нужен был компромисс. Я принял наиболее подобострастный вид и тон голоса поменял на наиболее вкрадчивый в своем арсенале.
  
  - Галина, я понимаю, что это разумное правило - доверенность обязательно должна быть. Но могли бы мы сейчас пойти осматривать лодку, а доверенность мы раздобудем, свяжемся как-нибудь с 'Индией'.
  
   Галина метнула в меня острый насыщенно карий взгляд, несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза - она с интересом, я с надеждой. Но прекрасная фурия не выдержала первой, увела взгляд в сторону и через секунду посмотрела на меня уже с легким кокетливым прищуром и едва уловимой улыбкой.
  
  - Хорошо. Но без доверенности лодку не отдам! - проговорила она твердым голосом, но уже явно не тем, которым яростно бомбила позиции Хейфеца.
  
   Проживая четвертый десяток, я окончательно разобрался в своих пристрастиях и вкусах. Брюнетки сразу получают у меня +10 баллов, по сравнению с блондинками. А если у девушки прямо-таки черные волосы, то это 100% победа. Галина была красивой брюнеткой, за которой я неотрывно наблюдал все это время в офисе. Возможно мое внимание позволило ей смягчиться.
  
   Петр забронировал для нас Bavaria 42 - круизную яхту длиной двенадцать с половиной метров белого цвета. В наших глазах это судно сияло как прекрасная невеста в белом платье для влюбленного по уши жениха. Однако, опытный глаз видел на невесте следы зрелой женщины.
  
   Вдоль бортов были протяжные плохо замазанные мастикой царапины от неудачных швартовок. Стойки рейлингового ограждения были неодинаковой высоты, что говорило об их замене после навала другого судна. Шкоты потеряли цвет и поблекли, свидетельствуя об их порядочном износе, а шкотовые лебедки с повышенным запасом прочности были от разных производителей - кто-то умудрился безвозвратно сломать или вырвать одну из лебедок в сильный шторм или при буксировке.
  
   Когда-то фешенебельный интерьер каюты из лакированного дуба сильно поизносился из-за множества бывавших здесь тренируемых. Диваны бросались в глаза заплатками, пахло сыростью. Однако, для нас, неопытных мечтателей, эта потертая красотка была пиком соблазнения.
  
   Мы осматривали судно, фиксировали все изъяны, проверяли комплектность оборудования, такелаж, спасательные средства и работоспособность навигационной аппаратуры. Капитан же наш ходил вдоль пирса, курил, трепался с другими капитанами и техниками. При этом он зорко следил за нашей активностью и когда мы отвлекались от дела, он колко подгонял нас фразами с налетом унижения: 'Женя, ты считать умеешь или нет, ну верти тумблер до 16 канала' или 'Андрей, ну сгибай ты руки быстрее, а то уснешь'.
  
   Есть такие люди, которые общаются в манере знатока, учителя или начальника. Это необычайно раздражает. Но такие люди, как правило, этого не понимают.
  
  Вот такой диалог, например:
  
  - В чем измеряется скорость судна? - задает вопрос 'знающий' человек.
  
  - В узлах - отвечаешь ты, не понимая к чему этот тривиальный вопрос.
  
  - Воооот... соображаешь... - как бы хвалит тебя такой человек. И в его картине мира он тебя обучил и похвалил, а в твоей картине мира он мудак.
  
   Ближе к вечеру нам удалось раздобыть доверенность от 'Индии' и получить согласие категоричной брюнетки на наш выход море. Однако, впереди еще была бункировка - заправка судна топливом и водой. В общем-то не очень сложная процедура - вставляешь шланг в нужное отверстие на борту судна и заливаешь. Но, как и в любом деле, здесь нужна определенная сноровка и сосредоточенность.
  
   На некоторых яхтах есть специальные горловины для топлива. Шланг в нее не просто вставляется, но опускается до определенной глубины в бак и далее автоматически плотно защелкивается круговым зажимом вокруг специальной пластиковой бухты на шланге, чтобы избежать ситуации выплескивания топлива в море в случае перелива бака. Особенно много таких горловин на европейских яхтах, к которым относилась и наша - ведь в Европе, как известно, все не только за однополые браки, но и за экологию.
  
   Особенность таких горловин еще была в том, что если у вас топливная колонка или заправочный автомат без датчика давления или такой датчик сломан, то бак переливается и в нем сильно повышается давление.
  
  Заправкой занялся Андрей. Затянув с пирса топливный шланг от заправочного автомата на корму, он долго целился, приноравливался и в итоге загнал шланг в бак до его ожидаемой блокировки в горловине. Горловина представляла собой вертикальное отверстие в корме почти у края борта с вкручивающейся крышкой на цепочке. Спрыгнув на пирс и включив автомат, Андрей быстро вернулся на судно, чтобы контролировать процесс. Мы же с Сашей занимались маловажными, но полезными вещами на носу - сматывали запасные шкоты в бухты, проверяли узлы крепления боковых кранцев, ощущали свою причастность к морскому делу и наслаждались этим моментом, ведь не многим господь преподносит такую благодать.
  
   Прошло буквально минуть пять и заправочный автомат начал повизгивать сначала тихо и боязливо, но потом упорно и привлекающе внимание. На пирсе в это время стояли Борис Аронович и старший инструктор 'Черноморца' и обсуждали какие-то недавно прошедшие на Балтике соревнования.
  
   Андрей, не понимая причину звука из автомата, подвергся интуитивному, но неумному желанию - дернул шланг, шланг сидел в баке намертво. Заправочный автомат резко начал визжать, как дворовой кобель, которого дворник лупит метлой.
  
  - Ну что там у тебя опять, Андрей - с раздражением спросил наш инструктор.
  
  - Не понимаю. Шланг на месте. Может с автоматом что-то.
  
  - Ну так выключи его, е-мое!
  
   Андрей метнулся на пирс, чуть не поскользнувшись на влажных деревянных досках, и дернул тумблер на 'OFF'. Визжание прекратилось. Вернувшись на судно, Андрей попробовал вытащить шланг, но он не поддался. Усилие, рывок, картина та же - шланг сидит как приваренный к горловине.
  
  - Тьфу-ты, е-мое, мне только еще параолимпийцев не хватало тренировать - проговорил Борис Аронович и направился по качающемуся трапу помогать Андрею.
  
  Мы с Сашей, чтобы не пропустить важный момент обучения по заправке яхты, подошли ближе.
  
  - Скажи мне, мой неумелый друг, как ты будешь высвобождать шланг? - с явным укором спросил наш инструктор.
  
  - Судя по Вашему вопросу, я должен его не просто дергать наверх.
  
  - Гениально! Тебе скоро из нобелевского комитета позвонят, если так быстро умнеть будешь! Фиксатор шланга нужно ослабить, е-мое!
  
   Кряхтя и садясь на корточки, наш токсичный инструктор, дернул железную скобу, утопленную в плоскость палубы рядом с горловиной, и попытался вытащить шланг, шланг даже и не думал пошевелиться. Двумя руками, сильнее. Ничего не поменялось
  
  - Да что такое! - уже явно раздраженно пробурчал Борис Аронович.
  
   Он поднялся на ноги, чуть наклонился и начал поступательно-нервными движениями выдергивать шланг. Что-то звонко щелкнуло, шланг под давлением вылетел из бака, и тугая струя дизеля ударила раздраженного седого мужчину прямо в раздраженное лицо.
  
   Брызги маслянистой солярки разлетались повсюду, попадая на нас, на соседнюю яхту, на старшего инструктора 'Черноморца', на очаровательный складной столик в кокпите для перекусов красным сухим вином и изысканными французскими сырами, на диваны в кокпите, на чистый белый борт суда и стекали в море - что в любой марине является грехом номер два после слива содержимого корабельного гальюна и карается штрафом.
  
   Борис Аронович с криками 'Ой, мать твою!' рухнул с борта в кокпит рядом с очаровательным столиком, схватился за лицо и заорал 'Воды! Воды глаза промыть!'.
   Вот парадокс - а где взять воды на яхте? Во-первых, она везде. Во-вторых, если бы мы заправили водяные танки водой, то конечно вода появилась бы в кране на камбузе или в гальюне, например. Но на тот момент заправлен был только топливный бак. Хорошо заправлен, под завязку.
  
   Мы начали дружно бегать по палубе, поскальзываясь на свежепролитой солярке, и пытаясь понять откуда взять воду. Старший инструктор 'Черноморца' бегал по пирсу, поскальзываясь на влажных досках.
  
   Паника овладела нами. Мы кричали 'Воды! Воды глаза промыть!' и бегали. В сущности, кроме как за бортом воды нигде не было. Но и набрать-то ее было нечем. Нет, на нашей шхуне конечно было ведро, но мы просто не знали где оно пряталось.
  
   Бедный старый инструктор продолжал орать, переходя на плач: 'Суки, дайте же воды!'. И тут меня осенило.
  
   - Ему же нужно воды, чтобы глаза промыть! - прокричал я.
  
  Все резко остановились, осознав невероятную тупость сказанного.
  
  - Я видел кастрюлю на камбузе. Сейчас принесу, в нее наберем!
  
   Переступив через валявшегося на полу кокпита мастера спорта СССР, я нырнул в каюту, схватил с плиты кастрюлю и белкой попрыгал наружу по лестнице обратно. Саша к этому моменту уже стоял на мокром деревянном трапе, перекинутом из кормы на пирс, готовый черпать морскую воду.
  
  - Женя, ловлю! - крикнул Саша и выставил руки вперед, как на чемпионате по карате.
  
   В голове заиграла музыка из фильма 'Миссия невыполнима'. Я залихватским движением метнул кастрюлю в Сашу и попал точно в ахтерштаг, задний стальной трос, удерживающий мачту в вертикальном положении. Кастрюля звякнула железным бортом, отскочила влево и плюхнулась в море. Музыка из 'Миссия невыполнима' утихла.
  
   Саша стоял неподвижно на трапе с вытянутыми вперед руками. Все молчали. Слепой старик-капитан на слух определил безвыходность ситуации и застонал: 'Инвалиды безрукие!'. Старший инструктор 'Черноморца' рванул бегом на другую рядом пришвартованную яхту и достал из-под дивана пластиковое розовое ведро.
  
  - Уйди с трапа, я сам! - закричал он Саше.
  
   Набрав полведра морской воды, он мелкими шагами запрыгал по трапу, заступил на корму обильно политую маслянистым дизельным топливом, нелепо заскользил, пытаясь одно рукой хвататься за все что получается, чтобы не вывалиться за борт, а другой удерживать ведро. В итоге он рухнул в кокпит и обдал ноги старика-инструктора холодной апрельской водой. Ни капли не попало ни в один глаз старика.
  
   Я не выдержал и засмеялся. Глупо конечно, но иногда ничего не могу с собой поделать. Борис Аронович перестал стонать. Молча, тяжело поднялся с закрытыми глазами, поскальзываясь дополз на четвереньках до борта, перевалился через рейлинговый трос и нырнул за борт. Занавес.
  
   Втроем мы вытащили мокрого некрасивого капитана на пирс. Он лежал и смотрел на нас красными глазами через опухшие веки и тяжело дышал. Но в его глазах уже не было привычной надменности и хитрости. В них было разочарование и боль от понимания, что впереди у него еще 6 дней с нами. Полежав некоторое время, он молча тяжело поднялся, откашлялся, буркнул что-то под нос и побрел в отель переодеваться.
  
   Мы стояли молча и смотрели друг на друга. Странные чувства испытывал каждый из нас - смесь ощущения своей вины, общей неловкости от ситуации и удовольствия от того, что Закон кармы так быстро подействовал на заносчивого, язвливого человека.
  
  - У меня бутылка виски есть - задумчиво проговорил я.
  
  - Дай бог тебе здоровья, Женя, неси скорее ее сюда.
  
  
  День третий.
  
   В ночь на третий день я надел на себя термобелье и свитер в ожидании ночного холода. От усталости, спиртного и впечатлений мне хватило двух минут чтобы уснуть, однако выспаться не удалось.
  
   Я открыл глаза в темноте. Мне показалось, что я слышал какой-то глухой звук над собой и почувствовал, что судно неестественно качнулось вразрез мерной естественной качке на небольшой волне в марине. Вдруг я отчетливо услышал шаги по крыше своей каюты, которая располагалась в носу яхты.
  
   Телефон показывал 3 часа ночи. Я приподнялся на коленях и посмотрел через верхний люк из прозрачного твердого пластика. Ужас внезапно пронзил меня. На палубе стоял человек спиной ко мне в черной одежде, с головой накрытой черном капюшоном и совершенно босой. Он совершал странные движения, похожие на ритуальный танец. Сначала поднимал руки вверх и вставал на носки, потом обе руки выбрасывал то налево, то направо, садился в позу всадника, широко раздвинув ноги, и далее опять вставал на носки и повторял движения руками.
  
   В уже не спавшем от страха мозгу вертелись предположения: пьяный, сумасшедший, колдун, наркоман? Может это мне снится? Может галлюцинации? Да, нет, не может быть, что я сбрендил! Рано еще для этого.
  
   Человек обрывисто остановился и повернул голову налево к берегу. Я резко отпрянул от люка и затих. Шагов не было слышно. Опасаясь, что человек меня видел и заглянет в люк, я тихонько отполз внутрь каюты. Минуты я сидел без движений, как послышались шаги. Яхта чуть качнулась влево и в левый боковой иллюминатор я увидел ноги незнакомца. Около минуты он стоял неподвижно, потом добежал до кормы и спрыгнул на пирс. Я прильнул к иллюминатору и увидел только его убегающий силуэт.
  
   До подъема оставалось еще 4 часа, но заснул я только перед самым будильником. Утром, одевшись, первым делом я выбежал на палубу, чем весьма удивил своих друзей. Конечно никаких следов ночного незнакомца найти не удалось ни на носу, ни на пирсе. Утро было пасмурным и дождливым, так что следы скорее всего смыло, если он их вообще оставил.
  
   Не покидало ощущение нереальности произошедшего. Я прошелся вдоль пирса, оглядываясь по сторонам и, словно, призывая ночного гостя, чтобы он пришел и доказал, в первую очередь мне, что он существует и что я не начал сходить с ума. Побродив минут двадцать по марине в поисках, я вернулся на судно и рассказал друзьям о ночном происшествии.
  
  - Турист какой-то пьяный. - заключил Андрей.
  
  - Или местный придурок. - предположил Саша.
  
  - Любая ваша версия меня устроит. Главное, чтобы он существовал в реальности, а не в моей голове.
  
   Наш шкипер в эту ночь спал не на яхте, а предпочел приходить в себя в отеле для яхтсменов, расположенном прямо над офисом яхтклуба 'Черноморец'.
  
  - Мужчины, я пойду, проведаю старика и заодно приглашу его к нам на завтрак.
  
   К слову, завтрак мы покупали прямо в марине. В небольшом ларьке в начале пристани располагалась кухня, которая обеспечивала едой всю марину: все школы, секции и яхт-клубы, которые ютились в Стрелецкой бухте. Еда была простая, но безумно вкусная и калорийная. Там-то мы и предпочитали столоваться по утрам.
   Проходя мимо офиса, я увидел через окно, что прекрасная и жесткая хозяйка этого места - Галина, уже была на посту. Преодолеть желание с ней поздороваться я не смог и зашел в офис.
  
  - Добро утро - неуверенно улыбаясь, проговорил я.
  
   Черноокое очарование еще, видимо, не проснулось и бросило в меня такой острый и суровый взгляд, что на мгновение мне стало не по себе. Она отвела глаза и недовольно пробурчала: 'Доброе'.
  
  - Я иду за завтраком. Могу я угостить Вас кофе?
  
  - Спасибо. Я уже чай заварила.
  
  - Тогда хорошего дня Вам.
  
  - И вам тоже.
  
   Я поднялся на второй этаж и постучался в дверь к нашему капитану. На удивление старик был уже одет, бодр и весел. Ничего не напоминало о вчерашнем происшествии. Возможно, только немного красные глаза. Мы вместе пошли покупать завтрак и вернулись на яхту к моим голодным товарищам.
   Позавтракав, Борис Аронович совершенно переместился на путь добродетели и объявил:
  
  - Сегодня план такой: выходим в море, ставим парус. Если я вижу, что у нас все получается, то плаваем, отрабатываем повороты. Если плаваем хорошо, то можем зайти в Севастопольскую бухту, она тут рядом, посмотрим военные корабли.
  
   Мы моментально пришли в состояние пика эмоций. Конечно, ведь мы этого и ждали - выйти в море на яхте.
  
   После длительного инструктажа по отшвартовке и нелепых попыток слаживания своих действий мы отошли от пирса на моторе и даже не зацепили ничей борт, муринг или дно. Судно плавно скользило к выходу из бухты, виднелось бескрайнее серо-черное море и пасмурное небо. Моросил дождь, ветер наваливался легкими порывами, температура была около 7 градусов, влажность 100%.
  
   Но наши мокрые лица светились от удовольствия, улыбки сложно было скрывать, и мы то и дело подшучивали друг над другом, указывали на какие-то строения на берегу, измеряли 'опытным' взглядом расстояние в морских узлах до них, махали людям на других судах и в целом вели себя приподнято и оптимистично - как и полагается настоящим капитанам.
  
   У Андрея Платонова есть много рассказов о машинистах паровозов. Это люди, чувственно любящие свои паровые машины. Они настолько хорошо ощущали физику и динамику паровоза, что могли до сантиметров останавливать их на заданных метках, чувствовали опасный предел скорости с точностью до нескольких делений на спидометре и при загрузке паровоза вагонами быстро понимали какой стиль вождения нужно применить на данном перегоне, чтобы не порвать сцепку, не загубить механизмы.
  
   Человек, искренне любящий яхтинг, как водитель паровоза, способен телом, вестибулярным аппаратом, копчиком понимать, как идет судно. Это сложно объяснить. Это комплекс эмоционально-интеллектуально-ощущенческих процессов, проходящих в теле и в мозгу, которые позволяют управлять парусным судном на фоне длящегося удовольствия и положительных эмоций. Более того, такой яхтсмен способен предсказывать погоду, предвидеть изменения ветра, держать курс с погрешностью до 5 градусов (это крайне сложно) и двигаться только с одним парусом (это тоже крайне сложно).
  
   Вместе с этим есть и обратная сторона медали. Я видел нескольких очень успешных капитанов, победителей международных регат, которые в жизни не производили впечатление, как бы так сказать, 'достиженцев'. Их карьерные пути, отношения с людьми, со своими детьми, манера общения и совершаемые поступки говорили о них, как о людях, которые не понимают, как жить в этом мире.
  
   Не то, чтобы они вели себя как аутисты или асоциальные элементы. Скорее это было отсутствие умения и желания искать выгоду в делах, накапливать благосостояние, заводить нужные знакомства, решать бытовые и каждодневные проблемы. Словно бы, в обычной жизни, не на корабле, они находились в состоянии заторможенного или затуманенного сознания. Но я об этом уже говорил, когда описывал что такое 'человек моря'.
  
   Наш же капитан выгодно отличался от описанных прототипов. Это был хитрый, быстрый старик, который умел качественно жить, использовать людей и лихо управлять любой парусной посудиной. Но с нами ему конечно не повезло.
  
  - Так, команда, как нужно ставить паруса?
  
  - Нужно вытянуть стаксель из закрутки и ...
  
  - Женя, два тебе сразу! Не сдал! Следующий.
  
  - Нужно сначала ставить грот.
  
  - Андрей, тебе тоже два! Не сдал! Саша, ты слишком долго думаешь, тебе тоже два! Сначала нос судна выставить на ветер! Как вы только учились?! Базы не знаете!
  
  - Так, Женя, за штурвал, малый ход и держишь нос на ветру. Андрей, Саша - вытягивать грот. Что стоите, быстро!
  
   Мои друзья запрыгали по бортам, как престарелые бабуины, пытаясь понять где тот фал, которым поднимается большой парус - грот. Худо-бедно поставив грот, под обильный поток выкриков нашего капитана был поставлен и стаксель.
  
   Я заглушил мотор и судно пошло на парусах. Внутри появилось мужественное ощущение покорителя морей, 'совладателя' со стихией, морского волка, капитана - в общем такого мужчины, про которого женщины чувствуют внутри слово 'настоящий мужчина', смотрят с легкой улыбкой и ощущают некоторое волнение при взгляде в его глаза.
  
   Лодка приятно раскачивалась на небольшой волне, дождь прекратился. Смотря на берег в миле от нас можно было заметить, что мы действительно плывем и по общим ощущениям было понятно, что лодка действительно нами управляется.
  
   По ходу в направление Севастопольской бухты мы отрабатывали базовые навыки поворотов и разворотов, движения в лавировку, управления парусами. Все был прекрасно. На практике яхтинг оказался совсем другим, чем в теории, но у нас почти все получалось и все 2 часа непрерывного движения совершенно нас не утомили. Наоборот, наполнили ложной уверенностью и силой. Возникало ощущение, что в общем-то это занятие не такое уж сложное и опасное, и непонятно чему еще будет учить нас этот крикливый старикан.
  
   Вход в Севастопольскую бухту уже был виден в досягаемости двух морских миль. Много небольших моторных и парусных судов заходили и выходили из бухты. Ранее с берега эта суета казалась хаотичной, сейчас же мы понимали, как устроено движение в этой акватории и чувствовали себя полноценными участниками этого процесса.
   Примерно в миле впереди чуть слева от нас дымила и шла на полном ходу в нашем направлении нефтяная баржа.
  
  - Так, команда, за полмили от входа в бухту снимаем паруса и заходим внутрь на моторе. Я сейчас вернусь.
  
   Капитан спустился в каюту, а мы начали самостоятельное управление яхтой. Мы плавно приближались ко входу в бухту, а баржа приближалась к нам. Я почувствовал некоторое сопротивление на штурвале и крен лодки немного увеличился. Я все чаще начал смотреть на баржу, понимая, что нам придется как-то разойтись.
  
  - Мужчины, баржа совсем близко, давайте спланируем, что будем делать.
  
  - Обойдем ее по ее левому борту, Жень возьми чуть правее.
  
   Внезапно я понял, что я не могу взять правее, т.к. ветер поменял направление и если я возьму правее, то встану четко носом на ветер, 'в левентик', и наши паруса потеряют тягу.
  
  - Не могу, ветер ушел! - начал беспокоиться я, так как расстояние до баржи сокращалось и уже можно было четко рассмотреть ее палубу и различные краны и тросы на ней.
  
  - Тогда давайте обойдем ее по правому борту! - предложил Саша.
  
  - Точно! Давайте.
  
   И я направил судно поперек курса баржи - худшее решение из всего множества решений. В этой ситуации даже выпрыгнуть с лодки в холодное море было бы решением, которое обеспечивало бы нам жизнь с вероятностью большей, чем идти поперек курса баржи.
  
   Дело в том, что даже средняя баржа на таком небольшом расстоянии не смогла бы замедлиться или уклониться от удара в связи с огромной инерцией ее движения. Более того, она даже не смогла бы переключить ход на задний без срыва винтов, а остаться без винтов в море равносильно гибели. Проще уже нас размазать, чем рисковать командой и судном.
  
   Наш маневр был моментально замечен с баржи и мы сразу услышали в отдалении пять коротких гудков, означающих 'не понимаю ваши намерения'. Мы разумеется не осознали, что этот сигнал для нас, ведь все наши устремления были сосредоточены на том, чтобы пересечь курс баржи и избежать столкновения.
  
   Минуты шли неумолимо. Баржа уже была видна достаточно четко, люди на ней начали переходить на нос. К звуковому оповещению добавился световой сигнал - мощный носовой прожектор бил в нас прерывающимся светом.
  
  - Кому это он? Здесь вроде крупных судов нет.
  
  - Хрен знает. И световой сигнал кому-то посылает. Может на берег кому-то?
  
  - А какой он сигнал-то дает?
  
  - Нуууу... Я вообще не помню эту семафорную азбуку!
  
  - Мужчины, у меня ощущение, что мы как-то медленно идем, а баржа быстро.
  
  - Женя, возьми сильнее налево. Пересечем ее курс раньше.
  
   Я крутанул штурвал и ожидаемо яхта накренилась сильнее, а скорость резко снизилась. Мы встали на курс галфвинд. Помимо ветра, который дул нам перпендикулярно в правый борт, огромная дымящая груда железа также с правого борта двигалась в нашем направлении.
  
  - Парни, какая-то херня! Что-то мы не то делаем! - занервничал я.
  
   Внезапно из каюты все время молчавшая судовая рация зашипела и заговорила голосом раздраженного мужчины.
  
  - Яхта Орион, яхта Орион, прием. Повторяю, яхта Орион, прием.
  
  - О, это же мы!
  
  - Яхта Орион, яхта Орион, опасное сближение, опасное сближение. Повторяю, опасное сближение, опасное сближение.
  
   Из каюты послышался стук хлопающих дверей и падающих вещей. Капитан, натягивая штаны на ходу, грузно лез по ступенькам.
  
  - Что случилось, кто у нас на курсе?!
  
  - Баржа! - указал Саша на баржу, до которой оставалось метров триста.
  
   Капитан в ужасе вытаращил глаза и дико завопил: 'Мать твою, запускай мотор и полный вперед!'.
  
   От потока мыслей о быстром и нелепом завершении моей жизни, я забыл, как заводить мотор и начал остервенело тыкать во все кнопки на приборной панели рядом со штурвалом. Капитан продолжал орать 'Заводи мотор!', срываясь на хрип и придерживая незастегнутые штаны двумя руками.
  
   Корабельный ревун баржи перешел на длинный и протяжный гудок, звук которого уже ощущался телом. Прожектор на носу бешено мерцал белым светом, пытаясь нас сжечь, чтобы мы не мешали движению. У меня началась паника и я принялся колотить руками по приборам.
  
   В это самое мгновение Андрей, собрав мужество и самообладание в кулак, заорал 'Прыгаем за борт!' и сделав два размашистых шага по правому борту, зацепился ногой за небрежно разбросанный стаксель-шкот, который нас учили всегда убирать с прохода, споткнулся, перевалился через натянутый леер и повис с правого борта судна. Ступня его туго была затянута стаксель-шкотом на уровне палубы, сам он висел и плюхался головой и руками по воде - почти как жирный голубой марлин из 'Старика и море' Хемингуэя, только в красной куртке.
  
   Внезапно Саша прыжком достиг меня, молниеносным движением нажал кнопку запуска двигателя, которая располагалась чуть правее от штурвала. Яхта вздрогнула, приборная панель зажглась, запахло выхлопом дизельного двигателя. Саша дернул рычаг на полный ход и мотор ощутимо заревел. До танкера оставалось метров 100. Вся его команда вывалила на нос, предвкушая, как мы будем смяты железным корпусом.
  
   Я сконцентрировал силы и внимание, схватил штурвал, отбросил панику и начал управлять нашими жизнями. Но это длилось не долго, ровно до того момента, когда я понял, что Саша дернул рычаг на полный задний ход, а не на полный передний. Легко запутаться, когда ты этого никогда раньше не делал. Яхта шла противоестественно назад, вытягивая нас из-под катка странных стечений обстоятельств и нелепых случайностей, танкер шел на полном ходу поперек.
  
   Сам не понимая зачем, я начал бешено крутить штурвал направо. Руки заскользили на влажной поверхности, сорвались и я со всей удалью наотмашь врезал Саше под дых. Мой бедный друг отлетел на диван в кокпите, не понимая, чем заслужил такую благодарность.
  
   Огромный ржаво-синий корпус, обросший водорослями и ракушками, катил мимо нас валуны зеленой холодной воды.
  
   Команда танкера, выстроившаяся на носу, провожала нас, уходивших из-под борта, веселыми взглядами и плохо слышными возгласами: '..доры .онченые!', '.....йобы!'.
  
   Мотор яхты бешено ревел под полом, Андрей плюхался по правому борту, пытаясь заползти обратно, старик-капитан придерживал спущенные штаны обеими руками, Саша лежал на диване, а я в оцепенении смотрел на проходящий длинный ржавый борт.
  
  Первый день в море наполнил нашу жизнь незабываемыми событиями и эмоциями. В нашу марину мы возвращались молча, Борис Аронович за штурвалом, все с желанием крепко выпить. После швартовки без приключений, капитан позвал нас в каюту.
  
  - Я предлагаю об этом эпизоде никому не рассказывать. - спокойно и доверительно проговорил Борис Аронович.
  
  - Я молюсь, чтобы капитан баржи не сообщил об этом происшествии никому. Хотя маловероятно. Но будем надеяться. Иначе нас всех загребут за создание аварийной ситуации в море. Завтра начнем все с чистого листа.
  
  День четвертый.
  
   Пережитый стресс заставил нас пьянствовать полночи. Алкоголь - великий врачеватель. Помимо восстановления наших израненных душ, он помог установить более доверительные отношения с капитаном. Конечно еще более доверительные они стали после того, как мы пообещали взять всю вину на себя, если утром явится полиция. А если все-таки капитана тоже призовут к ответу, то мы будем обязаны отдать все свои деньги, чтобы его 'отмазать'. Старик так расчувствовался, что даже решил спать на яхте, мы же команда! Но скорее всего он экономил на отеле.
  
   Объем выпитого не позволял утру начаться хорошо. Мы кое-как встали и абсолютным большинством голосов решили провести в этот день тренировку на берегу. Море все равно не уплывет от нас.
  
   После завтрака я стоял на палубе и по заданию шкипера тренировал вязание на скорость и точность основных морских узлов. Вязать морские узлы, вообще говоря, не сложно, но только если ты их вязал раз пятьсот до этого. Пальцы были словно деревянные, мокрые шкоты вечно ускользали из рук, не удавалось правильно выбрать длину ведущего конца.
  
   Я понимал, что в шторм любой мой завязанный узел сорвет под нагрузкой. Это меня печалило, но я упорно продолжал бороться с веревками. Однако, шло время и мое отчаяние усиливалось, я начал нервничать и пинать ногами запутавшиеся клубки разноцветных снастей.
  
   Разразивших матерной тирадой, я глубоко вздохнул и поднял взгляд на пирс. На нем стояла Галина, наблюдала за мной и улыбалась. Внутри меня побежала теплая река эротических фантазий. На ней был светло-серый спортивный костюм, который подчеркивал стройную красивую фигуру. Темные волнистые волосы длиной чуть ниже плеч развивались на ветру и обещали моему сознанию неземные ласки. Большие темные глаза и улыбка производили на меня парализующее впечатление. Я застыл и смотрел на нее безотрывно, окружающий мир замедлился и стих, я тонул в теплой реке. Вдруг прекрасный мираж заговорил.
  
  - Как двигается обучение?
  
  - Ооо, это трагедия. - постепенно возвращался я к жизни.
  
  - Совсем не получается?
  
  - Честно говоря, да.
  
  - Я помогу. - проговорило очарование и быстрыми легкими шагами запрыгало по трапу на яхту. Ее голос был необычайно приятен и приветлив. Движения были быстрыми и уверенными.
  
  - Во-первых, нужно размотать веревки и разобрать их по цвету, они у тебя все спутаны. Давай, разматывая, что стоишь-то?
  
  - Ага, понял. Тааак... Вот зеленая, смотаю ее первой.
  
  - Да нет же! - хихикнула моя прелестница - Зеленая это стаксель-шкот! Просто отбрось ее в сторону.
  
  - Вот синяя и красная у тебя не за что не отвечают. Давай размотай клубок с синей, а я размотаю с красной.
  
   Делая вид, что погрузился полностью в свое занятие, я украдкой следил за своей безумно красивой помощницей. Ветер доносил до меня запах ее духов, и он постепенно становился моим самым любимым запахом. Ее волосы путались и лезли в лицо. Тогда она рукой сбрасывала их или укладывала за ухо, в этот момент я следил за ее красивыми пальцами с безупречным маникюром.
  
   На палубе она стояла уверенно. Все движения, четкие и ровные, показывали, что у нее немалый морской опыт. Она ловко собирала спутанную веревку по палубе, переступала через различные воздуховоды и люки, гибко обходила натянутые стальные ванты, что всячески сталкивало мой разум к мыслям о парных акробатических упражнениях.
  
  - Я вижу, что ты давно имеешь дело с яхтингом.
  
  - Да, с 10 лет. Я начала заниматься в детской парусной секции 'Дельфин', их флот стоит на въезде в бухту, а потом продолжила и до сих пор в этой сфере остаюсь.
  
  - Ты, наверное, во многих соревнования участвовала?
  
  - Ну конечно. Здесь много регат проходит. И внутренних, и международных.
  
  - То есть ты действующий спортсмен?
  
  - Нет, уже нет.
  
  - А почему решила завершить?
  
  - Это стало отнимать много времени. Тренировки, сборы, поездки. Нужно постоянно развивать мастерство, иначе не сможешь быть среди лучших. Со временем это стало надоедать, хочется чего-то другого.
  
   Я не особенно вникал в то, что она говорила. Мне просто нравилось слушать ее голос и смотреть на нее. Это приводило мое сознание в состояние медитации, когда концентрируешься на одном явлении, и вся экзистенциальная боль от существования в этом мире затухает.
  
  - Ну что, ты размотал?
  
  - Почти.
  
  - Да, уж, матрос из тебя так себе. - мягко и улыбчиво проговорило воплощение моих грез.
  
   Наши глаза встретились, и я окончательно замер. Насыщенный острый карий взгляд захватывал мое сознание. Теплая река внутри меня разгоняла волны и стремилась вырваться наружу. Мир вокруг исчез. Запах ее духов сводил с ума, я падал в бездну плотских фантазий времен поздней Римской империи. Хотелось остановить время и вечность переживать это падение.
  
  - Ты будешь учиться или просто стоять будем?
  
  - Да, конечно, сейчас... Так что я делал?
  
  - Ты ничего не делал, ты просто смотрел на меня.
  
  - Ну нет, я все-таки что-то делал.
  
  - Да, стоял и смотрел.
  
  - И думал.
  
  - О чем думал?
  
  - Лучше тебе не знать.
  
  - Хорошо. Но я догадываюсь. Вот держи, я смотала красную. Брось синюю, давай покажу основные узлы на красной.
  
   Гибкими и плавными движениями рук она несколько раз показала, как завязывать два базовых узла, переходящих один в другой и попросила повторить. Я, хоть и большой интеллектуал, разумеется не смог ни разу ничего правильно завязать, да и не хотел особо.
  В голове у меня рисовались сюжеты из картины Босха 'Сад земных наслаждений'.
  
   В течение следующих тридцати минут я смог выяснить, что у нее есть некий друг, но говорила она о нем неопределенно, что мне, опытному сердцееду, сразу подсказывало о наличии у меня некоторых шансов. Также я выяснил ее базовые предпочтения в отношении людей, еды, развлечений, узнал чуть больше о ее прошлом - в общем, базовый набор знаний при должном использовании которого можно втереться в доверие и обрушить оборону самой стойкой девичей крепости.
  
   Ребята вышли из каюты и подошли к нам, началась непринужденная беседа о том, о сем. При наличии такого количества надежных и опытных мужчин, моя черноокая пассия начала заметно смущаться и под предлогом, что ей надо работать, удалилась.
  
  - Женя, извини, что вторглись в вашу идиллию, но мы больше уже не могли с Аронычем сидеть в каюте, то еще удовольствие.
  
  - А что он, домогался?
  
  - Хуже, рассказывал нам в своей манере о мерах по предупреждению столкновения судов.
  
  - Он говорил, какой у нас план на сегодня?
  
  - Через полчаса будем тренировать подходы с разных сторон к причальной стенке на моторе.
  
   Бухта, в которой располагалась марина нашего клуба, раньше предназначалась для спасательно-ремонтного флота нашего ВМФ. Здесь стояли небольшие военные катера, тральщики, буксиры, то есть суда с небольшой осадкой, не требовавшие существенных глубин.
  
   За все доблестные годы здесь было утеряно и затоплено множество всякого судового хлама. Явно мешавший проходу мусор, например, как старый кран, который сорвало с палубы во время погрузки, убирали, а мелочь, которая оставалась по краям и не мешала проходу просто помечалась специальным буем или знаком на берегу. Завсегдатаи клубов и секций, обитавших в Стрелецкой бухте, хорошо знали акваторию и обходили опасные места. Новички, типа нас, регулярно цепляли килем, какую-то железку или бетонный хлам на дне.
  
   Поэтому во время отработки швартовки к тренировочной причальной стенке мы внимательно следили за всеми буями и глубиной на эхолоте. В целом у нас получалось неплохо. Конечно, несколько раз каждый из нас был близок к фиаско и утере страхового депозита, который мы оставили в офисе яхт-клуба при аренде судна. То не рассчитал скорость, то штурвал не туда крутанул, то наоборот не докрутил, то ручку газа вместо малого хода, дернул на полный ход, то не учел ветер, то задумался в ответственный момент. В общем каждый из нас притер бы корпус или впилился бы в стенку, если бы не кранцы по бортам, которые амортизировали все наши огрехи. Капитан не скупился на эпитеты, но нужно признать - все они были заслужены.
  
   Вообще говоря, управление парусным или моторным судном значительно сложнее управления автомобилем, так как добавляются такие явления как инерция движения в воде, заброс кормы, ветер и течение. А если у вас судно под десять тон весом и узкая марина, битком забитая другими яхтами, то даже для опытного капитана швартовка и маневрирование составляют непростую задачу.
  
   Но марина - это полбеды. Что делать если на маршруте у вас резко поменялась погода? Шли вы на яхте между живописными греческими островами в ясную солнечную погоду, попивали себе молодое красное вино, закусывали осьминогом на гриле с оливками, лимонным соком и травами, а как только отошли от острова, который закрывал морской горизонт, на тебе - порывистый ветер, какой-то грозовой фронт движется в вашу сторону.
  
   Прогноз погоды на сегодня был 'fair weather conditions' и вы ему поверили. А назад уже нельзя, времени не хватит до заката вернуться в исходную точку. И вот дилемма: идти через возможный шторм (что всегда лотерея) или становиться на ночевку в незнакомой акватории, где грунт не удержит якорь. В такой неопределенности может помочь опыт. Яхтинг - весьма практическое занятие и тем вы в нем лучше, чем через большее число передряг прошли.
  
   Но для накопления опыта нужно время, нужны варианты событий, нужна мышечная память. Когда тебе двадцать лет, то опыт сам липнет к тебе (вместе с горькими разочарованиями). А когда ты красивый, состоявшийся мужчина слегка под сорок (или слегка за сорок), доселе не занимавшийся этим богоугодным делом, то времени для накопления опыта остается не много, ибо львиную долю жизни приходится тратить на работу и выполнение различных жизненных обязательств, ну и на всякие там приятные излишества.
  
   В сущности, если человек в середине сознательной жизни ставит приоритетом получение яхтенного опыта вместо продолжения карьеры и наращения собственного материального (и чуть-чуть духовного) благополучия, то, скорее всего, он сталкивается с кризисом среднего возраста. И это даже страшнее, так как в головах этих страдальцев появляется желание 'испытать себя', 'заглянуть своему страху в лицо', 'понять, чего ты стоишь' и прочая клиническая дребедень, резко повышающая риски для этих индивидов и людей их окружающих.
  
   Поэтому если рассудок вас не покинул, и вы не переживаете экзистенциальный кризис, то наилучшим рецептом процветания в яхтинге для вас будет - не искать приключения. Не нужно уплывать от острова, плавайте вокруг него, становитесь на якорь в райских лагунах, ловите в паруса мягкий теплый ветер, словом, будьте разумны. Ведь если судьбе угодно, она сама найдет способ вас испытать.
  
   Вдоволь нашвартовавшись, мы перешли к упражнению по постановке и снятию с якоря. Вроде, ничего сложного, бросил якорь, проверил, что держит, потом подошел к месту сброса и затянул его лебедкой. Но как я упоминал выше, на дне бухты раскидано много флотского мусора, и конечно при первом же забросе мы зацепили якорь. Цепь натянулась, лебедка жужжала, но не справлялась. Тогда испытанным приемом является раскачка якоря массой судна. Это когда включается мотор и сначала даешь малый ход вперед, натягивая цепь вперед под углом, потом даешь малый назад, натягивая цепь назад - в общем крутишься вокруг цепи как привязанная собака вокруг поводка, пытаясь раздергать якорь.
  
   Двадцать минут усилий ничего не дали. Нырять в холодную темную воду на 5 метров в глубину никому не хотелось, но перспектива этого уже не казалась туманной.
  
  - Есть вариант с малого хода перейти на полный ход и дернуть посильнее. Но тогда цепь можем оборвать. - заключил капитан.
  
   После недолгого совещания и поиска в интернете цены нового якоря с цепью решили рисковать. Я встал на носу и указывал Саше направление, Саша дал полный назад, яхта с ускорением потащила цепь. Ощутимый рывок десятитонного корпуса, неприятный металлический скрежет и, о чудо, - мы плыли дальше. Второй неожиданность стало то, что якорь-таки не оторвался. Довольные окончанием тренировки без потерь мы пошли на наше место в марине.
  
  - Вы заметили, что якорная цепь была чем-то измазана и запах просто мрак!
  
  - Как будто на дне мы разворошили старый деревенский сортир.
  
  - Да, эти вояки, наверное, сливают свои говна, а они на дне все оседают.
  
  День пятый.
  
   Как и условились накануне, утром мы вышли в Балаклаву. Апрельская нестабильная погода подарила в этот раз нам солнечный малооблачный день без существенного ветра и волн. Четко выполняя все указания Бориса Ароновича, мы плавно скользили в лавировку на Восток вдоль побережья Крыма.
  
   Разные стаи дельфинов передавали нас от поста к посту на протяжении всего маршрута. Чтобы запечатлеть этих дивных существ, я лег на самый нос лодки, включил камеру на телефоне и максимально опустил его к воде.
  
   Дельфины плыли параллельно лодке, то выныривая к поверхности, то погружаясь глубже, но практически вплотную к борту. Я разглядывал их с восхищением. Длинные гладкие серые тела. Динамика как у торпеды. Некоторые дельфины, выныривая к поверхности, ложились немного на бок, видимо, чтобы получше меня рассмотреть. Иногда было слышно, как они перекрикивались друг с другом в воде. Я лежал на носу и думал, что мне несказанно повезло увидеть этих существ в их среде обитания.
  
   Рассматривая их, я замечал, что на гладких телах было много продолговатых линий. Это были не просто полосы пигментации кожи, это были вытянутые с неровными краями, кривоватые углубления длиной сантиметров 10-20. Они располагались без видимого порядка, хаотично, на голове, на плавниках, на хвостах. Некоторые плавники и хвосты были с небольшими зазубринами в отдельных частях - как будто кто-то вырезал или откусил часть края. Вдруг я понял, что это следы от зубов, от зубов других дельфинов.
  
   Мы заблуждаемся, когда думаем, что дельфины это умные, добрые животные, которые спасают утопающих людей и отгоняют акул. Дельфины - это морские хищники, для которых человек, если не непонятная игрушка, которую можно пнуть или притопить, то возможно конкурент за рыбу и самок.
  
   Не стоит питать иллюзий, что, оказавшись в море, с дельфинами, вы в безопасности. Наоборот, вы в опасности! Множество современных свидетельств и исследований говорит, что дельфины могут напасть, ударить вас носом и тем самым поломать ребра, разорвать печень. К слову, афалины - это вид дельфинов, как раз обитающих в Черном море, уничтожают сотнями морских свиней - более мелкий вид дельфинов. Пока ученые не могут объяснить почему это происходит ведь между этими видами нет конкуренции за рыбу и самок. Наверное, это следствие развитого интеллекта...
  
   К двум часам дня мы добрались до Балаклавской бухты. Погода испортилась, на воду лег туман, мы сняли паруса и перешли на моторную тягу, чтобы быть маневренней в условиях ограниченной видимости. Показался узкий вход в бухту между древних скал, на малом ходу мы пошли внутрь. Я сел на нос и начал сматывать разбросанные шкоты.
  Скалы приближались с обоих сторон, постепенно открывался вид на живописную бухту, и я чувствовал себя средневековым генуэзцем, который пришел на торговой шхуне, чтобы продавать местным диковины Средиземноморья.
  
   Краем глаза я заметил движение на скале. Это был человек в черной одежде, которая развивалась на ветру и в черном капюшоне. Он сложил руки крестом на животе и наблюдал за нами. У меня мелькнула мысль - неужели это тот проходимец, что танцевал ночью на нашей палубе. Не может быть. Чушь какая-то. Мания преследования. Что ему здесь делать?! Я решил ничего не говорить ребятам, которые стояли в кокпите и о чем-то болтали с капитаном, чтобы второй раз не вызывать у них мысли о своем легком помешательстве.
  
   Но ведь он же стоит! Или это она? Кто бы это ни был, человек в черном стоит и смотрит на нас. У меня же есть бинокль! Я метнулся в каюту, схватил бинокль с капитанского столика и вынырнул наружу. Яхта прошла скалу, и фигура в черном оставалась позади. Я настроил бинокль, присмотрелся, поймал черного человека в фокус и в этот самый момент, очевидно, поняв, что я его разглядываю, таинственная фигура резко повторила несколько движений их своего ночного танца.
   Мурашки побежали по спине, укол ужаса пронзил меня, и я заорал: 'Вот он!'
  
  - Кто он ?!
  
  - Вот он!
  
  Все повернулись назад и искали предмет моего ужаса.
  
  - Кто он? Что случилось?
  
  - Этот в черном! Там был!
  
  - Где там?
  
  - На этой скале!
  
  - Я вам клянусь, он там был! А когда я посмотрел на него в бинокль, он исполнил свой блятский танец!
  
   Все были в недоумении. Я никогда не обманывал своих друзей, и они мне верили. Но сейчас это выглядело максимально странно, даже безумно.
  
  - Женя, если это шутка, то она, скажем так, несмешная.
  
  - Я клянусь, что его видел!
  
  - Может показалось - как-то робко спросил Саша.
  
  - Я не сумасшедший! Нет! Там был человек в черном, он следил за нами, танцевал, сейчас его нет!
  
  - Хорошо. Пусть был. Но тогда это чья-то идиотская шутка.
  
  - Может это в 'Черноморце' так шутят? Мы ведь регистрировали свой маршрут, так что там все знают, что мы пошли в Балаклаву.
  
  - Мужчины, я знаю, что это выглядит очень странно. Но я вам клянусь!
  
  - Женя, все нормально, мы верим... - как-то неуверенно проговорил Андрей.
  
  - Нет, вы мне не верите! А я вам чем угодно могу поклясться, что я видел этого мудака!
  
  - Жень, согласись, это все как-то непонятно. Его видишь только ты...
  
  - Ок, ладно, закрыли тему.
  
   До Балаклавской марины мы дошли молча, ощущая некоторую неловкость. На пирсе нас уже ждали, мы заранее забронировали себе место. Швартоваться помогал нам техник Анатолий, ответственный за работоспособность всех механизмом в марине.
  
  Сойдя на берег, первым делом мы пошли искать приличный ресторан, чтобы отметить наше первое длительное плавание. Балаклава - весьма небольшой населенный пункт, на мой избалованный взгляд москвича - деревня. Ресторанов там штук пять, все они на набережной и все отдают местным колоритом.
  
  Например, зал, выполненный в виде греческого храма, может содержать внутри пластиковые зеленые стулья, как в захудалой кафешке. Или 'рыбный' ресторан с соответствующим рыбным интерьером и стилистикой будет предлагать в меню только три блюда из местной рыбы (пережаренной во фритюре для качественной изжоги), а еще: десять сортов шашлыка в лаваше, двадцать видов люля, обязательно украинский борщ, суп шурпа, пиццу Маргариту и гвоздь программы - трудно произносимое итальянское блюдо, обязательно содержащее сыр Страчателла. Словом, захочешь насладиться рыбкой - тебе в Балаклаву.
  
  Капитан по своей давней традиции не скупился в выборе блюд и вина за наш счет. Я рискнул-таки попробовать 'местную', 'свежайшую' камбалу, ребята побороли искушение и взяли более классические местные блюда 'в лаваше' с надеждой все-таки не отравиться в этом богоугодном месте.
  
  После обильных возлияний и чревоугодия плыть дальше мы не хотели и решили узнать, как можно скоротать здесь вечер.
  На вопрос чем здесь заняться полная дородная официантка сразу предложила:
  
  - Так идите в сауну!
  
  - Тут вроде был военно-морской музей?
  
  - Да закрыли его на 'ревкострунцию'. Короче, на ремонт.
  
  - А кроме сауны, что можно посмотреть? Это ведь морской курорт.
  
  - Ну погуляйте просто.
  
  - Понятно. Тогда пойдем в сауну. Кто еще может похвастаться, что был в Балаклавской сауне?
  
   Борис Аронович, измученный красным сухим вином, решил остаться на яхте. Мы же, как делают настоящий морские волки, пошли в сауну, попутно прихватив еще три бутылки красного. Отмывшись от грехов и значительно отяжелев после выпитого, мы вывалились из чудесных Балаклавских терм, надеясь, что никто из нас не подхватил грибок ногтей или лишай.
  
   Вернувшись на яхту, к нашему удивлению мы никого не обнаружили. Но подойдя к двери своей каюты, я отчетливо услышал стон. Стонал мужчина.
  
   - Парни, цссс! - прошипел я.
  
  - Что случилось?!
  
  Все затихли и в этот самый момент появился звук глухого постукивания, перемежающийся звуками голосов.
  
  - Там кто-то есть! - указал я на дверь в свою каюту.
  
  - Еще раз, и еще раз, и еще. Давай, да-а-вай, да-а-вай. - покрикивал мужской голос. - Эх, ну-ну, еще раз, давай сильнее, давай, давай.
  
  Глухой стук набирал ритмичность и темп.
  
  - Похоже на то, что там... - как-то замялся я, не желая озвучивать первую мысль, которая пришла в голову.
  
  - Что там? Что они делают? - спросил Саша и приблизился к двери.
  
  - Сам послушай. Вот прислони ухо.
  
  - Мама дорогая - проговорил Саша с улыбкой - там творится прелюбодеяние!
  
  - Нет, прелюбодеяние, это деяние с женатым мужчиной или замужней женщиной, как говорят нам священные тексты. А пока мы не знаем кто из них женат или замужем. - просвещал я своих неискушенных в религиозных основах друзей.
  
  - Хорошо, утонченный ты наш знаток христианства. Только делают они это на твоей кровати.
  
  - На моей кровати?! Как?! Почему ?! Я не разрешал! - шипел я.
  
  - Андрей, что нам делать?
  
  - А я тут причем?
  
  - Ты самый опытный среди нас.
  
  - Я опытный, но не в этих делах. Хотя мой опыт мне подсказывает, что если они выбрали твою каюту, то это самое возбуждающее место на судне, с соответствующей аурой, почти как номера в отеле 'Подушкин'.
  
  - И правда, Жень. Помнишь, ты рассказывал про свою первую охоту на уток? Там некий дядя Митя запрыгнул в твою лодку. Заметь, именно в твою, а не в другую. У тебя наверняка такая аура. Вот и мы с Андреем, никогда не были яхтсменами, но одна лишь мысль провести с тобой неделю на яхте вскружила нам головы.
  
  Мы сели за стол, пытаясь прикинуть план наших действий. Глухой ритмичный стук, обрывки голосов и шуршание за стенкой мешали сосредоточиться.
  
  - Давайте подождем. Они ведь когда-нибудь закончат. - предложил Андрей.
  
  - А вдруг там происходит не прелюбодеяние?
  
  - А что тогда? Ароныч показывает, как шкоты сматывать или на курс ложиться?
  
  - Вдруг это происходит как в той истории, где парень слышал стук и стоны из-за стенки в другой квартире и думал, что там кто-то занимается сексом, а оказалось, что это старая бабка упала на пол и не могла встать, и чтобы ей помогли, стучала палкой в стену и стонала.
  
  - Тьфу-ты, е-мое! Типа Ароныч упал там и стучит нам о помощи? А как же вот это вот 'да-а-вай, да-а-вай'? Нет, там именно то, что мы думаем.
  
   Внезапно дверь в каюту открылась и на свет вышел техник Анатолий. Лицо у него было красное, ко вспотевшему лбу липли темные волосы, тыльной стороной ладони он вытирал пот с бровей и щек. Сверху он был голый, одна лямка синих рабочих штанов была небрежно накинута на плечо, вторая свободно болталась. По животу катились капли, он тяжело дышал.
  
   Сзади него стоял Борис Аронович в трусах, такой же потный и тяжело дышащий. На груди красные продольные царапины, доходившие до живота.
  
   От увиденного меня резко замутило. Я уперся в стол обеими руками и вжался в диван до скрипа, отвернув в сторону голову. Саша смотрел на мужчин широко открытыми от изумления глазами, машинально выставив перед собой руку, как бы защищаясь от происходившего. Андрей, опустил голову на грудь, закрыл глаза и тихо проговорил: 'Боже мой, я думал такое только в Европе возможно...'.
  
  - Вы зачем столько бумаги в гальюн набросали?! - почти крича произнес наш капитан.
  
  - Нет, парни, так не пойдет! На флоте есть традиция - кто гальюн засорил, тот его и чистит! Еле протолкнули всю вашу макулатуру в наружный слив!
  
  - Ну действительно, - прогундосил Анатолий - там же вакуумная помпа, там если бумага клапан накрывает, то давление сразу падает и не прокачивает уже.
  
  - А вы почему в трусах?
  
  - Чтобы говном вашим одежду не испачкать! - кричал наш инструктор.
  
  - Борис Аронович, так вы гальюн чинили! - с облегчением произнес Саша.
  
  - Нет, блять, в море через сливную дырку нырял! Что за тупой ворос?! Как мне теперь отмываться? Весь пропах! Все, теперь я иду в баню! И бутылку вина, чтобы я смог забыть это кошмар! Вы платите!
  
  Как будто было что-то что мы не оплачивали нашему уважаемому учителю.
  День шестой.
  
  Балаклава подарила нам чудесное ясное утро. Температура воздуха поднялась до 20 градусов, теплый ветер разгуливал по бухте, гальюн на яхте работал исправно.
  
  За завтраком мы обсуждали план на сегодняшний день. Было решено еще раз попробовать зайти в Севастопольскую бухту, но перед этим сделать остановку в нашей марине, чтобы заправиться водой и топливом. Я набрал номер дежурного нашей марины и включил телефон на громкую связь. Необходимо было подтвердить, что мы сегодня вернемся, дабы никто не зашвартовался на нашем месте.
  
  - Добрый день, это яхта Орион, мы сегодня вернемся на наше место.
  
  - Здрасте. А вы где сейчас?
  
  - В Балаклаве.
  
  - Сегодня там оставайтесь.
  
  - Почему?
  
  - У нас тут диверсия или, как его там, катаклизм!
  
  - А что случилось?
  
  - Трубу канализационного коллектора у причальной стенки прорвало!
  
  - В смысле? И что теперь?
  
  - Теперь вся акватория марины, как сливной коллектор. Волна идет с моря и все что поднимается из коллектора собирается у нас. Запах стоит, как будто головой в унитаз нырнул.
  
  - А как так случилось?
  
  - Да никто не знает. Вчера утром стали замечать первые плавающие признаки, а к вечеру, как будто весь город сходил посрать в нашу бухту.
  
  - И что делать?
  
  - Ну вызвали ремонтную бригаду. Слив временно перекрыли. Вроде, сегодня должны залатать трубу. Но что делать со всем этим плавающим удобрением, пока не знаем. Водолаз говорит, что, мол, труба сорвана с креплений. Так что это не от старости ее прорвало, это ее кто-то задел.
  
  - Так там глубина 5 метров, ее килем не могли никак задеть. - проговорил я и заметил ошеломленные взгляды команды. С выпученными глазами все приложили указательные пальцы к губам и начали угрожать мне кулаками.
  
  - А вы откуда знаете какая там глубина?
  
  - Ну мы же... ну мы же это место проходим, когда возвращаемся.
  
  - А, ну да.
  
  - В принципе... - слышно затягиваясь сигаретой, проговорил дежурный - ее якорем могли зацепить. Но это надо быть полным мудаком, чтобы там на якорь встать. На берегу же здоровенный знак стоит - якоря не бросать. Но знаете, у нас такие команды бывают, не приведи господь, как только живы остаются к концу курса. И капитаны у них такие же дебилы. В общем, будем искать эту падлу, это точно кто-то из наших. Там такой кипишь в офисе сейчас, Санэпидемслужба нагрянула, полиция. Как бы не закрыли нас вообще.
  
  - Понятно. До свидания.
  
  Нехорошее предчувствие овладело нами. Некоторое время никто не хотел озвучивать очевидное. Заговорил капитан.
  
  - Зря вы конечно там якорь бросили.
  
  - Мы бросили? - от изумления голос мой предательски 'дал петуха'. - Нет, Борис Аронович, так уже не пойдет. Это вы предложили там якорь бросать!
  
  - Ну так бросали же вы, а не я!
  
  - Так это потому что вы нам сказали, чтобы мы его там и бросили! Вы же наш капитан! Старший на судне! Мы обязаны выполнять ваши команды!
  
  - Там же знак был. Зачем вы бросили в месте, где был знак?
  
  - Так вы сами, Борис Аронович, его не заметили! А первый, кто должен был его увидеть - это вы!
  
  - Нет, вы ничего не понимаете в морском деле! Ответственность на том, кто совершает действие, а не командует.
  
  - Что?! Что за ахинея?! Где эта чушь написана?! То есть получается, нам вообще не нужно слушать ваши команды?!
  
  - Это на ваше усмотрение. А если бы я сказал вам с крыши прыгать, вы бы прыгнули?!
  
  - Мы же говорим о тренировке, а не о дурости какой-то! Вы нас учите, даете команды, мы выполняем! Как по-другому учиться?
  - Это не меняет сути. Вы бросали там якорь, вы совершили очевидную глупость и нарушили правила, вам и отвечать. И вообще, я вам ничего не командовал, я стоял на палубе, курил.
  
  - Борис Аронович, при всем уважении вы ведете себя 'не по-пацански'.
  
  Старая шельма ничего не ответила и ушла гулять на пирс.
  
  - Не, ну видели какая гнида! - не мог успокоиться я.
  
  - Ладно, я думаю, нас никто не видел, иначе бы уже с нами связались. - успокоительно проговорил Андрей. - в любом случае наша стратегия на допросе это 'полное отрицалово'.
  
   Не много отойдя от внезапно постигших нас фекальных неприятностей, хотя и отдаленных, мы вымыли посуду и вышли в кокпит на корме. Капитан, как ни в чем не бывало, поднялся по трапу и предложил на сегодня план тренировки: выходим в море, упражняемся в спасении человека за бортом и в радиосвязи.
  
   Имея хоть и небольшой, но уже все-таки опыт в управлении парусным судном, мы-таки спасали утопающего, которого заменял самый большой кормовой кранец. Конечно перед спасением утопающий получал сильный удар о борт яхты или же она просто на него наваливалась, но в итоге как в неснятом фильме 'Спасение рядового кранца', он-таки всплывал и затягивался на палубу.
  
   Отойдя подальше от берега, мы поставили судно в дрейф и спустились в каюту для занятий радиосвязью. Борис Аронович, уже в чуть более уважительной форме, но нудно и долго рассказывал про базовые принципы радиосвязи в море, виды устройств связи, радиожаргон и правила ведения переговоров в море.
  
  - И всегда помним, выходишь в море - включи рацию либо на 16 канал, либо на местный канал для передачи важных сообщений.
  
  - Хорошо. Это понятно. Тогда выключаем рацию и тренируемся в холостую. Потом включим рацию и свяжемся с нашей Балаклавской мариной, подтвердим, что мы возвращаемся на наше место.
  
  - Легенда такая: ты, Саша, запрашиваешь место в марине, Женя тебе подтверждает. Поехали.
  
  Саша взял микрофон рации. Лицо его начало источать сосредоточенность и предельную концентрацию.
  
  - Яхта Орион марине Балаклава, Яхта Орион марине Балаклава, прием.
  
  - Марина Балаклава яхте Орион, марина Балаклава яхте Орион, прием.
  
  - Яхта Орион. Мне нужно место на двое суток, прием.
  
  - Марина Балаклава. Назовите ваши параметры, прием.
  
  - Яхта Орион. Длина 13 метров, ширина 4 метра, осадка 2,5 метра, прием.
  
  - Марина Балаклава. Готовы принять, готовы принять, прием.
  
  - Яхта Орион. Спасибо. Нужна техническая помощь, прием.
  
  - Марина Балаклава. Сообщите о неисправности, прием.
  
  - Яхта Орион. Гальюн забился бумагой, прием.
  
  - Марина Балаклава. У нас есть специалист по прочистке забитых труб, зовут Анатолий, прием.
  
  - Яхта Орион. Как мы узнаем Анатолия, прием.
  
  - Он будет в синих штанах с одной лямкой и потный, прием.
  
  - Ребят, ну что вы лепите! - встрял капитан.
  
  - Яхта Орион. У Анатолия есть чем прочищать, прием?
  
  - Марина Балаклава. Анатолий любит и умеет прочищать, прием.
  
  - Яхта Орион. У нас очень нежные трубы, прием.
  
  - Второе имя Анатолия - нежность, прием.
  
  - Ну что вы несете, ну взрослые же люди! - возмущался старый праведник. - Андрей, забери у него микрофон. Тебе задание - сообщаешь о критической ситуации.
  
  - Хорошо. Так, значит, начинаю. - приготовился Андрей.
  
  - Мэйдэй, мэйдэй, мэй, дэй.
  
  - Это Орион, Орион, Орион.
  
  - Эм-эм-эс-ай 27310010.
  
  - 54 градуса, 10 минут северной широты.
  
  - 19 градусов, 5 минут западной долготы.
  
  - требуется немедленная помощь, требуется немедленная помощь.
  
  - САРТ включен, САРТ включен.
  
  - команда готова покинуть судно, команда готова покинуть судно, прием.
  
  
  - Шшшшррр, шшшррр, шшшшш - имитировал я шипение рации.
  
  - Орион, Орион, сигнал принял, сигнал принял, будем у вас через 3 часа, сообщите о неисправности.
  
  - Мы тонем, тонем, тонем. Нас заливает волной, прием.
  
  - В вашем квадрате нет шторма. Откуда волна, прием.
  
  - Официантка Катя прыгнула бомбочкой в море рядом с нами, прием.
  
  - Катя из 'Маринары', прием?
  
  - Да, прием.
  
  - Рвануло, как царь-бомба, прием?
  
  - Рвануло, как жир-бомба, прием.
  
  - Орион, Орион, мы к вам не придем, прием.
  
  - Почему, прием?
  
  - У нас на борту спецгруз из беляшей и люля с кинзой. Мы боимся, она нас сожрет, прием.
  
  - Тогда у вас будет, как минимум, два выхода из Кати, прием.
  
  - Все, заканчивайте этот цирк, пошли обратно. - скомандовал капитан.
  
  Мы развернули судно и пошли на моторе обратно в бухту Балаклавы. Проходя мимо входных скал, капитан вспомнил - нужно сообщить марине о том, что мы возвращаемся.
  
  Саша, спустился в каюту и сел у рации.
  
  Яхта легко покачивалась на малом ходу, в бухте практически не было ветра и было особенно приятно наблюдать за проплывающими мимо скалами. Из неплотных и нечастых облаков выходило солнце, напоминая о том, как невероятно хорошо здесь летом. Я выискивал глазами черного человека, но на этот раз моя галлюцинация не собиралась выставлять меня идиотом перед командой.
  
  Приятное спокойствие заполняло разум. Мы были хоть и неопытными капитанами, весьма неопытными, но кое-что могли. Во всяком случае, нам казалось, что если нас бросить в море на таком судне, то мы сможем вернуться на берег. С проблемами, с риском для жизни команды и судна, со сломанным гальюном, но все-таки сможем.
  
  Это давало то самое успокаивающее ощущение уверенности. Внутри была мысль, что ты уже не просто среднесортный банковский клерк, но среднесортный клерк, который может плавать в море на парусном судне.
  Собственный прогноз на жизнь переставал быть пресным. В него врывались дерзкие помыслы о морских переходах, о невероятной красоты островах Греции, о приятном вечере в ресторане одной из марин Хорватии, о множестве парусных регат по Средиземному морю и, конечно, о награждении победителей, где ты с командой под недвусмысленные взгляды прекрасных дам и вспышки фотоаппаратов откупориваешь шампанское 'Кристалл' и поливаешь брызгами изысканную, смеющуюся публику.
  
  - Мы рацию забыли выключить. - поднялся Саша из каюты.
  
  - Что это значит?
  
  - Нам не рады в Балаклаве.
  
  - В смысле?
  
  - Анатолий все слышал. Теперь он назван пидором на всю Балаклаву.
  
  - Да ладно?! Так кто узнает? Не все же у рации сидят!
  
  - Ну конечно. Только вся марина, весь местный МЧС, все суда рядом в море и пограничники. Хуже всего, что пограничники.
  
  - Почему?
  
  - Катя официантка - жена одного из местных 'погранцов'.
  
  - Откуда ты знаешь?
  
  - Мне ее муж сказал.
  
  Рация противно зашипела.
  
  - Яхта Орион, яхта Орион, погранпост 39, прием.
  
  Неприятное предчувствие завладело нашими умами.
  
  - Яхта Орион, яхта Орион, погранпост 39, прием.
  
  - Яхта Орион, погранпост 39, при-и-и-е-о-о-м!
  
  - Яхта Орион, немедленно ответить!
  
  - Это яхта Орион, прием.
  
  - Прибыть на причал 22, немедленно, прием.
  - Яхта Орион, погранпосту 39, принято, прием.
  
  150 тысяч рублей стоила компенсация морального ущерба, нанесенного Кате официантке. Надеюсь, хотя бы что-то из этой суммы ей перепало. Мы не были уверены, что Катя нас слышала, но ее муж был весьма убедителен в своих разъяснениях о том, кто мы есть и что нас сейчас ждет.
  
  Однако, его слова были излишни. До этого считавшие себя умными, интеллигентными людьми, воспитанными в традициях классической христианской добродетели, мы испытывали сжигающее изнутри чувство своей ничтожности.
  
  Регулярно по вечерам мы философствовали о современных проблемах этики, обсуждали какие-то интересные случаи из жизни, где был глупый, мелочный, подлый человечишка, которого наказала судьба. Возвышали себя рассказами о своих добрых помыслах (но конечно не действиях), словесно боролись с несправедливостью в мире и бездеятельно приближали победу добра над злом, честного над подлым, платонического над плотским, содержательного над бессмысленным. И тут на тебе. На всю честную Балаклаву назвали Катю жирной. В сущности, она ничего не сделала нам плохого, но для таких опытных и проницательных людей, как мы, этого было достаточно, чтобы признать, что она может сожрать спасательное судно.
  
  Существенно облегченные финансово, мы не знали, как поступить со вторым последствием нашей легкомысленной радиоигры - Балаклавская марина отказалась нас принять обратно из-за обиды Анатолия. Возвращаться в Стрелецкую бухту сегодня было фекально опасно. Вариантов совсем не много: либо проситься на швартовку куда-то в Балаклавский порт, либо идти в ночь до Ялты.
  
  В порту конечно слышали наше повествование про озорника Анатолия и проблемы с весом Кати, но им-таки понравилась эта тирада, и нам разрешили пришвартоваться на ночь за ощутимую плату к старому лоцманскому катеру. Однако, поскольку порт был режимным объектом, сойти на берег нам не разрешили. Но мы не унывали, т.к. имели некоторый запас спиртного.
  
  День седьмой.
  
  Утром, проплывая мимо марины, мы увидели Анатолия на пирсе. Я принялся энергично махать ему рукой и послал воздушный поцелуй, мужчина молча проводил нас взглядом.
  
  Погода с каждым днем заметно улучшалась. Все меньше было облаков на небе, солнечные лучи ласково поблескивали на волнах, ветер становился спокойнее и теплее.
  
   Выйдя из Балаклавы, мы взяли курс на мыс Херсонес, за ним недалеко будет наша домашняя бухта. По пути мы отрабатывали повороты, движение в лавировку и старались держать курс с минимальным отклонением от компасного значения - словом развивали яхтенное мастерство.
  
   После пяти часов странствований, повернув в Стрелецкую бухту к нашей марине, мы сменили ветряную тягу на моторную и на малом ходу с тревогой в сердце направились до места стоянки. До это мы сообщили по рации дежурному, что возвращаемся.
  Расспросить его о последствиях инцидента с канализационной трубой у нас не хватило смелости, поэтому мы предпочли сыграть в психологическую игру с самообманом - если не говорить о проблеме, то ее как бы и нет. При этом заранее договорились все отрицать, если нам предъявят какие-то претензии. Однако, отмыть якорную цепь у нас ума не хватило.
  
   При подходе к месту преступления у причальной стенки следов недавней катастрофы ни на берегу, ни в воде не было видно. Вся марина выглядела как обычно, тревога начала отступать.
  
   Мы пришвартовались, начали сворачивать паруса, сматывать и укладывать по местам все шкоты и проверять состояние лодки. Сегодня должна была быть последняя ночевка на яхте Орион. Следующим утром мы сдавали судно и улетали.
  
   По случаю окончания нашего обучения было решено закатить грандиозную пьянку прямо на яхте, позвать другие тренирующиеся экипажи и конечно объект моих чувственных фантазий - Галину.
  
   Ближе к вечеру в местном продуктовом магазине было куплено 20 бутылок крымского вина, 3 бутылки конька и даже нашлось 2 бутылки виски, пиво на утро - в ассортименте. Сообразно взятому алкоголю были куплены и закуски. Являясь гурманами и утонченными ценителями праздного образа жизни, мы не могли позволить себе и нашим гостям закусывать 'Алеатико' или 'Пино-Гри' примитивной мирской пищей. Поэтому стол был сервирован сыром 'какой-нашли', фруктами 'что остались', оливками 'по скидке', колбасой 'по акции' и хлебом 'привозным'. Оставалось надеяться, что приготовленные нами интеллектуальные блюда из 'шутовских затей и богословским тем' возбудят неподдельный интерес к этому вечеру.
  
   Погода нам благоволила. Вечер выдался на редкость теплым и безветренным, а небо ясным. Морской закат проникал в сознание своей неотразимой красотой и не позволял надолго оторвать взгляд от горизонта. Небесный свод на противоположной стороне начинал мерцать только взошедшими звездами, плавно обволакивая глубокой темной синевой прозрачную и бескрайнюю вселенную над головой.
  
   Многие команды, устав от изнурительных тренировок, уже ушли с лодок в отель, поэтому к нам примкнули самые выносливые и оттого самые яркие, энергичные и способные служители моря. Всего шесть человек.
  
   Толстая и грубая блондинка Оля с яхты 'Лель' неотрывно следила за Сашей. После скоротечного осушения почти полной бутылки вина ее влажные глаза на выкате с красными прожилками крутились медленно, как подшипники в солидоле, но всегда безошибочно определяли местоположение Саши на судне.
  
  Она заняла практически половину дивана в кокпите и сидела в одной белой футболке и желтых спортивных штанах, очевидно выводя во вселенную избытки тепла от прогоравшего внутри нее алкоголя. Затягиваясь сигаретой, она не отводила красных глаз от Саши, а когда выдыхала дым, то складывала губы так, что становились видны крупные неровные зубы.
  Я так и представлял себе картину, как она, размером в два раза больше Саши, хватает его за шею рукой с накладными розовыми ногтями на пальцах-сосисках, подтягивает к своим безразмерным всепоглощающим грудям и говорит ему в лицо большим прокуренным ртом, устремив на него вываленные из орбит шары: 'Попался, сучонок! Теперь мамочка тебя накажет!'. А Саша нелепо упирается ручками в засасывающие его груди, дрыгает ножками и смотрит, повернув свою маленькую головку на меня, так жалостливо, моля о помощи. Господи, что только не привидится!
  
  Хейфец совершенно разомлел от внимания двух не очень красивых сорокалетних чаровниц, Тани и Леры. Лера с хрипотцой в голосе хихикала над историями Ароныча о его морских похождениях. Таня же, борясь за внимание старого морского волка задавала нелепые вопросы про такелаж и оснастку судна, рассчитывая на увлеченность капитана. Но старику давно плевать на яхтинг. Для него они просто приятная компания. Первый раз я видел на лице капитана искреннюю улыбку и неподдельное удовольствие от происходящего.
  
   Два техника и старший инструктор 'Черноморца' поглощали вино и знакомые закуски большими объемами, компенсируя свое чрезмерное потребление общественных благ смешными рассказами о тренирующихся яхтсменах.
  
   Вечер был прекрасен. Мы пили, не щадя себя, смеялись, болтали о жизни, передвигаясь с лодки на пирс, с пирса на лодку. Сумерки сгущались, марина пустела и только вокруг нашей шхуны стоял шум и гомон.
  
   Однако, мой приз ждал меня впереди. Еще днем по пути в магазин я позвал Галину на нашу вечеринку, а сейчас написал ей сообщение в вотсапе и видел, что она его прочитала. Телефон завибрировал в кармане, я с предвкушением открыл ее сообщение: 'Да, приду, спасибо'.
  
   Через пятнадцать минут с последними лучами заката я увидел ее на берегу. Она зашла на пирс и не спеша направилась к нам. В черном свитере, обтягивающих черных джинсах и аккуратных черных кроссовках по форме стопы она была сногсшибательна. Я впился в нее взглядом и жадно рассматривал ее приближающиеся формы: колено, бедро, грудь, рука, шея, лицо, опять: колено, бедро, грудь, рука, шея, лицо. Бедро левое, бедро правое, бедро левое, бедро правое, грудь, бедро левое, бедро правое, бедро левое, бедро правое, между бедер.
  
  Ветер мягко раздувал ее волнистые волосы. С легкой улыбкой она подняла пронзительный взгляд и меня пробила молния, сбил поезд, снес камнепад, утопила цунами, словом, из мира людей я переместился в мир идей.
  
  Изрядное количество алкоголя в моей крови усиливало катастрофический эффект. С ее приближением разум мой становился все проще, мысли примитивнее.
  
  - Приветик.
  
  - Минетик.
  
  - Что ?!
  
  - Ой, извини, это я тупо шучу.
  
  - А я думала, мне показалось.
  
  - Нет, нет, я и правда сказал минетик.
  
  - Что ?!
  
  Ребята смотрели на меня со смущенным удивлением. Никогда раньше я не спускался до столь низкого уровня шуток. Я и сам не мог понять, как смог это произнести. Как будто внезапно у меня проявился синдром спонтанного сквернословия. Андрей решил сгладить странное начало нашей встречи.
  
  - Что будете пить? Есть прекрасное вино. Предлагаем прочувствовать его букет, оттеняя вкус крымскими деликатесами.
  
  Галина взяла бокал, посмотрев на меня взглядом полным презрения. Нужно было спасать ситуацию. Мой опыт подсказывал, что в таких коллизиях от стремительного падения на дно ущелья отказов может спасти искреннее признание. Выждав некоторое время, пока моя пассия, говорила с другими участниками мероприятия, я приблизился к ней.
  
  - Извини меня, пожалуйста, за то, что я сказал. Просто ты фантастически привлекательна и все мои мысли приходят в беспорядок, когда я тебя вижу.
  
  - Но, как я поняла, наиболее частые из них все-таки прорываются из моря смятения.
  
  - Нет, это не так. Не подумай, что у меня в голове мысли только о сексе с тобой. Боже, что я несу.
  
  - Да, сегодня не твой день, это уже точно.
  
  Первый раз стратегия милого признания не сработала. Видимо, и правда день был не мой, точнее вечер. Но сильно я не переживал. Ведь она еще была здесь и крохотный шанс все-таки оставался. Кроме этого, не портить же такой чудесный вечер неудавшимся диалогом, ведь здесь мои друзья и алкоголь - это смягчит любую неудачу.
  
   Тусовка продолжалась. Я развалился на диване в кокпите, болтал с остальными 'мореманами', пил Алеатико большими глотками и посматривал на Галину, сидевшую напротив.
  
  Она совершенно не обращала на меня внимания. Хотя бы оставлю о ней воспоминания для зарисовки следующего персонажа - думал я. Солнце ушло, зажглись фонари вдоль пирса. Половина запасов алкоголя было прикончено, компания достигла кондиции дружеских объятий и хоровых песнопений невпопад.
  
  Внезапно в противоположном конце пирса на одной из яхт я уловил знакомые движения - это был сумасшедший танец черного человека. Он стоял на палубе и совершал свои дьявольские отрывистые махи руками.
  
  - Вот он! - бешено заорал я и указал на него пальцем.
  
  Опьяненные морской жизнью люди не сразу отреагировали на мой вопль.
  
  - Кто он?
  
  - Вот он! - не унимался я.
  
  Галина опять посмотрела на меня взглядом полным презрения, по всей видимости, думая о том, что я не только примитивный развратник, но еще и буйный алкаш. Но мне уже было все равно. Внутри меня бурлила уже не река страсти, а поток ярости, наполненный крымским вином и несколькими рюмками коньяка.
  
  Я вскочил с дивана, отдавив ступню прекрасной черноокой нимфе, которая уютно пригрелась на противоположном диване, вытянув свои стройные красивые ножки в моем направлении. Она взвизгнула от боли, но мне уже было не до извинений. Раненый свирепый секач внутри меня потащил мое человеческое тело сквозь кокпит и трап на пирс.
  
  - Вон он! - лютый горловой звук вырвался из меня, и я понесся в направлении черного человека.
  
  Я видел, как он спрыгнул куда-то в сторону, после первого моего крика, и исчез. Но я понимал, что там вокруг вода, темная и холодная, поэтому скорее всего, он просто скрылся на одной из яхт. Праведная сила отмщения наполняла меня изнутри, излишки вина открыли все клапаны самоконтроля, желание бить человеческую плоть затмевало рациональное сознание.
  
   Добежав до яхты, на которой стоял черный человек, я прыжком перелетел на корму, запутался в разбросанных шкотах и рухнул на живот в кокпит. Не чувствуя боли, я моментально вскочил на ноги, достиг люка в каюту и дернул его со всей силы без тени сомнения, что это чужое имущество. Запорная щеколда разлетелась на куски, и разъяренный медведь полез внутрь человеческого жилья.
  
  Алеатико с коньяком давали о себе знать и, не успев встать на ступеньку лестницы, я сразу грохнулся в каюту. В кромешной тьме помещения глаза не могли ничего разглядеть. Кое-как поднявшись на ноги, я замер и прислушался. Тишина. Только через открытый входной люк едва доносились голоса и хохот отдыхавшей компании. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я увидел дверь в носовую каюту. Приблизившись, я дернул ручку - закрыто.
  
  - Я нашел тебя, ублюдок, и сейчас буду убивать! - заорал я в бешенстве. Несмотря на свое возбужденное состояние, моя природная законопослушность подсказывала мне, что выломанная дверь в каюту будет стоить больше, чем оторванная щеколда на входном люке. Но врага нужно было напугать, и я принялся колотить по двери, остервенело дергать ручку и изрыгать угрозы близившейся расправы.
  
  Эффект был достигнут. Я услышал шаги по крыше - черный человек выпрыгнул из каюты в носовой люк и бежал в сторону пирса. Свирепый зверь внутри меня почуял вкус крови. Поскальзываясь и спотыкаясь, я полез наружу из каюты. Черная фигура уже легко перемахнула с кормы на пирс. Добиться такой быстроты и ловкости от своего тела я не мог, пришлось работать с тем, что имею.
  
  Легкая фигура в черном балахоне убегала от своей неминуемой судьбы по пирсу в сторону веселой компании яхтсменов, которые, заметив ее, превратились в ошеломленных, растерянных людей, не верящих своим глазам. В отдалении метров 20 за фигурой несся пьяный, разъяренный варвар, изрыгая во вселенную животные звуки, перемежавшиеся с отборными матерными проклятьями. Пробегая мимо обалдевших людей, черный человек повернул голову к ним, что было роковой ошибкой - он не заметил шланг заправочного автомата, который уже явился причиной травм одной престарелой язвы, зацепился за него ногой и шлепнулся пузом с разгона на влажные деревянные доски пирса.
  
   Секунда, две, три, четыре и смачный 'подсрачник' позволил фигуре в балахоне продвинуться еще немного вперед.
  
  - Убью, паскуда! - заорал я, схватил резиновый заправочный шланг и принялся остервенело колотить по спине черного человека.
  
  - Ай, спина! Ай, больно! Ай, помогите! - кричал и извивался черный человечек. Теперь он был маленький, жалкий и не страшный.
  
  - Он его сейчас убьет! - заверещал чей-то женский голос и я почувствовал, как Саша обхватил меня железным захватом и оттащил от извивавшегося черного опарыша. Я тяжело дышал, все молчали, человечек жалостливо пищал какие-то несвязанные ругательства, почти плача.
  
  - Петр, это ты? - неуверенно проговорил Борис Аронович.
  
  Маленький человечек вытирал нос рукавом и продолжал жалостливо мурлыкать какие-то ругательства.
  
  - Петр, что ты здесь делаешь?
  
  Человечек встал. Безразмерный балахон нелепо свисал с него и болтался. Я заметил, что он был ниже меня на голову, худощавый. На лицо ему было лет сорок. Куцая бороденка, обычные черты лица, темные волосы. Я бы не смог его запомнить, даже пообщавшись несколько минут.
  
  - Придурок, ты что тут вытворяешь?! Какого хрена ты кривлялся там?!
  
  - Сам ты придурок! - пискляво огрызнулся человечек.
  
  - Вы ничего не понимаете! Это ритуал! Я делал добро!
  
  - Что ты несешь?! Ты кто есть вообще? Ты откуда взялся?
  
  - Это наш Петр. Основатель яхт-школы 'Индия' и главный инструктор школы. - уточнил Борис Аронович. - Я знал, Петр, что ты увлекся этой темой с духами моря, но не думал, что у тебя поедет крыша.
  
  - Какие духи? О чем речь? Или ты скажешь, что ты тут делал, или я тебе заправочный шланг в жопу затолкаю! - не выдержал я.
  
  - Вы думаете, почему яхт-клуб называется 'Индия'? Мы наследники древнего индийского культа океана!
  
  - Кто это мы?
  
  - Я, Борис, вы - все, кто учился у нас в клубе. Теперь все мы посвящены в таинство Варуны!
  
  - Кого?
  
  - Варуна - это индуистский бог океана. Теперь мы его почитатели и носители тайны его величия.
  
  - Я точно не носитель этой ереси. У тебя, Петр, походу, реально крыша съехала.
  
  - А вот и нет. Вы произнесли древнюю клятву верности Варуне и теперь навсегда вы его дети и наследники древней мудрости.
  
  - Это когда же мы клятву произнесли?
  
  - А ты не замечал в нашем учебнике по яхтингу лишних слов? Читаешь предложение в тексте, вроде бы смысл понятен, но непонятно почему здесь это слово, к чему оно относится. И так во всем учебнике кое-где проскакивают слова, которые вроде бы выглядят бессмысленно, но они-то и есть слова из клятвы верности Варуне! И вы их произнесли! Про себя, но это тоже считается.
  
  - А я не читал учебник. Я читал только материалы IYT и лекции Артура. Я подумал - зачем читать этот учебник, если тест IYT будет по материалам IYT.
  
  - А учебник - это та красная книжка? - спросил Саша.
  
  - Да, она.
  
  - Так я тоже не читал. Я на 'Авито' ее продал, когда от хлама при переезде освобождался.
  
  - Андрей, ты читал?
  
  - Ну, я пытался, но она большая. Поэтому не стал. Но я не замечал там лишних слов.
  
  - Боже, вы все испортили! - чуть не плача выдохнул Петр. - Я танцевал для вас магический танец, чтобы призвать духов моря и Варуну защитить вас, уберечь от утопления и опасных животных в море. Неблагодарные!
  - Ты бы хоть предупредил!
  
  - Тогда бы вы подумали, что я сумасшедший и ушли бы!
  
  - А сейчас типа это выглядит нормально? Не как безумие, а как добрый, защитный ритуал?
  
  - Откуда ты вообще взял, что нужно танцевать этот танец? Да еще и ночью на крыше яхты.
  
  - Это не просто движения. Эти асаны повторяют изображения бога Варуны на индийских храмах. Я собрал все изображения и придумал этот танец. Когда я принимаю такую позу и думаю о могуществе Варуны, великий бог откликается со дна океана и дарует силу всем, произнесшим клятву.
  
  - Простое объяснение сложным явлениям. Так и рождаются религиозные культы. - заключил я.
  
  - А в Балаклаве на скале ты тоже был?
  
  - Да, я приехал туда ночью на велосипеде.
  
  Я с укором посмотрел на своих друзей.
  
  - И вы ведь тогда усомнились в моей адекватности?
  
  Толстая блондинка Оля принялась раскатисто хихикать.
  
  - Сколько живу, не могла бы никогда подумать, что доживу до такого дурдома. Это лучший отпуск в моей жизни! А какие там у тебя движения, дурачок? Давай духа моря вызывать!
  
  Атмосфера разоблачения перестала быть напряженной. Борис Аронович предложил Петру вина. Таня и Лера пьяные и решительные обступили человечка и принялись подробно расспрашивать его о новом вероучении.
  
  Я посмотрел на свою прекрасную пассию. Она с интересом разглядывала Петра и слегка улыбалась.
  
  - И сколько из капитанов у вас обычно исповедуют ведические культы?
  
  - Это первый в моей практике.
  
  Взгляд ее уже не содержал и тени презрения. Было видно, что произошедшее поразило ее и она пыталась привести мысли в порядок. У меня появился новый шанс. Помочь ей расставить все по местам, проявить заботу и участие, обернуть ситуацию из странной и пугающей в смешную и необычную.
  
  Я начал действовать и первым делом подошел и извинился перед Петром за то, что избил его, сказав, что в сущности он не сделал мне ничего плохого. Ведь, я должен выглядеть доброжелательным и милосердным в ее глазах.
  
  Маленький мозг Петра уже успел пропитаться алкоголем от залпом выпитой рюмки коньяка, нервные черные глазки расслабились и смотрели уже не так агрессивно. Яхтсмены, отойдя от смятения, продолжили болтать и с сарказмом обсуждать теоретические построения новой церкви Варуны. Петр не замечал явные издевки со стороны паствы и старался серьезно и обстоятельно разъяснить принципы своей секты.
  
  Я же болтал с Галиной, проявляя максимальную эмпатию, внимание и интерес. Был использован весь арсенал шуток, веселых историй и заготовок рассуждений в духе 'хорошего парня'. Она поддалась мягкому напору, звонко смеялась над моими шутками и даже хватала меня за плечо в особенно веселые моменты.
  
  Видно было, что брешь в обороне окончательно пробита, когда даже от пошлых и плоских шуток она заливалась хохотом. Взгляд ее говорил о заинтересованности и явном расположении ко мне. Когда она сама хотела рассказать или прокомментировать какую-то пикантную историю, она брала меня за шею рукой, подтягивала к себе и шептала скабрезность, почти касаясь теплыми губами моего уха, что приводило меня в состояние экзальтации.
  
  Уже было около четырех утра, пьяные тела заполонили кок-пит. Борис Аронович дремал на диване. Лера и Таня, проявляя недюжинную выносливость, продолжали богословский диспут с Петром, который был явно измучен всем произошедшим, но не сдавался.
  
  Толстая блондинка Оля, храпела сидя, откинувши голову назад и раздавая вселенной бесплатно избыток тепловой энергии своего тела. Ребята-техники и старший инструктор 'Черноморца' разбрелись по лодкам для ночевки. Мои друзья также пребывали в полудреме на диванах.
  
  - Я, наверное, пойду. - устало проговорила Галина.
  
  - Я тебя провожу.
  
  - О, да не нужно, спасибо, мне еще в офисе нужно забрать вещи.
  
  - Ок, тогда я провожу тебя до офиса.
  
  - Ну, ладно, проще уже согласиться. - проговорила она, слегка улыбаясь.
  
  Я воспринял слова буквально и зажегся, как неоновая вывеска.
  
  - Всем спокойной ночи, с вами было весело, даже очень.
  
  Мы побрели по пирсу в свете фонарей до офиса 'Черноморца'. Вначале я шел немного сзади и рассматривал чудесную фигуру. Запах ее волос и очертания бедер моментально прогнали усталость и недавнее опьянение.
   В офисе ослепительно яркий искусственный свет окончательно пробудил во мне тягу к действию. Пока чудесное создание собирало со стола какие-то вещи в свою сумочку, я незаметно приблизился к ней и приготовил нехитрое вступление.
  
  - Я лесбиянка.
  
  Темные глаза смотрели на меня спокойно и уверенно.
  
  - Что?
  
  - Тебе по буквам произнести?
  
  - Нет, но... я думал...
  
  - Возвращайся лучше к друзьям, они у тебя очень хорошие.
  
  - Да, они очень хорошие. А ты давно уже? - не мог я никак поверить в такие новости.
  
  - Я бы предпочла сейчас об этом не говорить.
  
  - Ты же говорила, что у тебя есть друг.
  
  - Да, но я же не сказала, что этот друг мужчина.
  
  - Ну да, не сказала. Но обычно под словом друг понимаешь не слово подруга.
  
  - Не имеет значение. Я все взяла, пойду домой. А тебе до свидания и удачи.
  
  - Спасибо. Ладно, как-то это все странно.
  
  - Иди.
  
  - Ты знаешь, я хотел только спросить напоследок.
  
  - Что?
  
  - А ты актив или пассив?
  
  - Что?!
  
  - Ничего. Я пошел.
  
  Усталый и разочарованный я вернулся на судно. Ребята, выслушав историю, ржали до слез и принялись подбадривать меня тупыми шутками.
  
  - Женька, не расстраивайся, у нее просто аллергия на яйца.
  
  Начинался рассвет. Утром мы сдавали лодку и улетали домой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"