Чем ближе был выпускной, тем напряженнее, злее становился Грей. Он полюбил забираться в одиночестве в самые дальние уголки академии, в особенности на крышу медкорпуса, на которой они с Вэйн однажды болтали после соревнований... Он часами сидел один на холодном, несмотря на приближающееся лето, ветру и думал. До головной боли, до почти ощутимого скрежета шестеренок в мозгах. Думал, и не мог найти выход. Точнее, выходов было несколько, но ни один его не устраивал.
Два года в академии оказались яркими, счастливыми, полными неожиданных событий и удивительных людей... и закончились слишком быстро. Все в жизни когда-нибудь заканчивается, Грей знал, но смириться с этим было тяжело.
Учеба заканчивается и это значит, что ему пора возвращаться во дворец. Забыть про вольную жизнь, забыть про друзей, забыть про Сайми, снова окунуться в интриги и политику. Неясное будущее, отец, похожий на бомбу замедленного действия, никогда не знаешь, где рванет его безумие...
Он перебирал возможные варианты будущего как обкатанные рекой камни на набережной. Перебирал и отбрасывал, один за другим. Он мог вернуться во дворец и открыто продолжить общаться с друзьями... Недолго. Отец мог решить, что они слишком на него влияют, а дальше непредсказуемо. Мог отрубить межпланетку, а мог и несчастный случай организовать... Кому нужны вчерашние курсанты на дальних рубежах? Тем более, без связей и богатых родственников. Никто даже не пикнет.
Он мог бы притащить с собой во дворец Сайми... Не такой уж фантастический вариант, отец при своих много численных любовницах мог сквозь пальцы посмотреть на увлечение сына... Но именно как на увлечение. Если ему покажется, что увлечение перерастает в нечто большее, результат опять непредсказуем. Но, скорее всего, Сайми просто однажды тихо исчезнет из дворца. И если она при этом останется в живых, ей очень повезет... Грей не мог и не хотел ломать ей жизнь ради своей привязанности. Любовница принца -- это всегда косые взгляды, сплетни, опасность, участие в чьих-то политических играх. Как ни горько это признать, ей будет гораздо лучше без него.
Он мог бы сбежать. Плюнуть на все и исчезнуть, затеряться в Галактике, на дальних окраинах и жить свою собственную жизнь, как когда-то предложила ему Сэра. Галактика велика, вряд ли его найдут. И, зная отца, может даже не слишком усердно будут искать... Но Грей не мог бросить мать. Вдвоем будет сложнее, особенно учитывая то, что мать всю жизнь прожила во дворце и вряд ли сможет просто вписаться в тяжелый быт на окраинах. В себе принц сомневался меньше. Стараниями Вэйн он за последний год стал "ближе к народу". Однажды ему надоело слушать, как она прикалывается на тему того, что он не выживет в городе, если останется один, и они поспорили. Сэра обещала ему десять заданий на "выживание", а он обещал эти задания выполнить. Он выиграл, хотя последнее -- пробраться в трюм космического корабля -- едва не стоило им места в академии. Если бы Грей не успел выбраться оттуда до вылета... Ладно, дело прошлое. Сути это не меняет. И дело даже не в том, что они с матерью не смогут устроиться в жизни вне дворца, дело в том, что мать не поедет. Грей никогда не спрашивал ее об этом, но и так знал ответ. У нее наверняка были и возможности, и причины убраться из дворца подальше за эти девятнадцать лет и, раз она этого не сделала раньше, вряд ли сделает сейчас.
И последний, самый очевидный вариант. Оставить все, как есть. Снова окунуться в игру, которая всегда происходит при дворе и попытаться стать из пешки игроком. Сложно, почти невыполнимо, но у него есть шанс. Если бы не было, не стоило бы даже ввязываться.
А еще ему предстояло рассказать друзьям правду о том, кто он, и Грей бесконечно откладывал этот момент, не находя слов. Конечно, можно было бы вообще не говорить... но это было не честно по отношению к ним. Грей хотел, чтобы они узнали и узнали от него, а не увидев однажды его лицо на фотографии в светской хронике. Он собирался рассказать и боялся, что будет после. Точка не возврата и прыжок в пустоту. Грей иногда вспоминал, как они с Вэйн учились доверять друг другу перед соревновании и ему хотелось нервно смеяться. По сути, это тот же самый случай. Падай, расскажи все как есть и надейся, что тебя поймают. А если нет? Смогут ли они относиться к нему также, как раньше? Захотят ли? Ответы на эти вопросы можно было найти только проверив.
В конце концов, за две недели до выпускного, когда Грей в очередной раз сидел на крыше и со злостью швырял в стену теннисный мячик, из чердачного люка выбрался Кэр, поймал отскочивший мячик и уселся рядом.
- Грей, - сказал он. - Еще немного, и ты начнешь бросаться на людей. Не хочешь рассказать, что происходит?
Друг сам последние две недели ходил мрачный как туча, и Грей догадывался, что у него неприятности. Но, погрязший в своих мыслях, не мог и не хотел его расспрашивать. А сейчас Кэр пришел к нему на крышу, как будто ему мало было своих проблем, решил еще и его разгрести заодно. Грей знал, что друг ни в чем не виноват, но злость на судьбу, на отца, на выбор, который приходится делать, рвалась наружу. Принц встал на ноги и закружил по крыше как зверь в клетке. Молча.
Кэр также молча встал на ноги и загородил ему дорогу. Они были примерно одного роста, но Кэр - чуть уже в плечах и тоньше в кости. Грей мог бы подвинуть его в сторону, что и попытался сделать. Потом попытался обойти, тоже безрезультатно. Кэр никогда не прогуливал силовые тренировки.
- Хорош изводить Сайми, - сказал Кэр. - Мы то ладно, переживем. А она? Которую неделю плачет по углам, а ты не видишь.
- Отстань! - рыкнул Грей. - Не твое дело.
- Не мое, - согласился Кэр, продолжая стоять на месте со скрещенными руками. - Но я не отстану, не дождешься.
- Отвали, - прошипел сквозь зубы Грей. Он уже ничего не мог с собой поделать. - Я тебя сюда не звал!
Протянул руку, чтобы толкнуть Кэра в плечо и подвинуть, наконец, с дороги. Друг перехватил его за запястье. Хватка у него была железная. Несколько секунд они молча боролись, потом Кэр уступил. Грей вывернулся-таки из тупика и снова закружил по крыше.
- Я хочу помочь, - сказал Кэр все еще спокойно, но Грея уже несло по кочкам и закоулкам к чертовой матери.
- Да пошли вы все, - выдохнул он. - Привязались на мою голову! Не хочу никого видеть, чтоб вас в жизни моей не было никогда !
- Ты придурок! - Грей обернулся от неожиданности. Довести спокойного Кэра до того, чтобы тот повысил голос - это надо было уметь. До сих пор на памяти Грея такое удавалось только Вэйн.
Кэр стоял рядом, опасно прищурив глаза:
- Что, ты такой гордый, чтобы попросить помощи? Воспитание не позволяет? Мы ж тебе не ровня, так пыль под ногами. Поигрался два года в друзей и забыл?
- Думай, что говоришь! - прорычал Грей.
- Что вижу, то и говорю! Ты две недели рычишь на всех как собака. Хочешь показать нам, что учеба закончилась и дружба закончилась? Смелости не хватает все в лицо сказать? Вот уж не думал, что ты трус!
Грей ударил. Кэр отклонился в сторону и съездил ему по ребрам в ответ. Они сцепились и покатились по бетонной крыше. Драка вышла короткой, но яростной. Вся злость, копившаяся в Грее последний месяц, выплеснулась наружу, и он на секунду забыл, кто перед ним, представив вместо Кэра отца, которого в этот момент ненавидел как никогда в жизни. Ненависть затопила его целиком, разлилась по венам как отрава. А потом схлынула, оставив после себя одуряющую пустоту. Он разжал уже готовый к удару кулак и выдохнул. Кэр, уже пару секунд только отражавший удары и уворачивающийся от них, тоже перевел дух и повалился на спину рядом.
В воздухе повисла тишина, только жужжала какая-то надоедливая муха.
Грей поднес руку к лицу, дотронулся до носа, на пальцах осталась кровь. Правое ухо горело. Принц подтянул к себе левую руку, шипя от боли оперся на нее, сел, посмотрел на Кэра. Тот лежал на спине тяжело дыша. У друга была разбита губа и под глазом наливался синяк. Ну вот, теперь самое время Кэру развернуться, уйти и больше с ним никогда не разговаривать. Молодец, Грей, так держать. Уж лучше бы правду рассказал, в самом деле.
- Прости, - сказал принц, отворачиваясь, чтобы не видеть, как Кэр сейчас на него смотрит. - Прости, если сможешь. Про то, что лучше бы вас в моей жизни не было... я не всерьез. Вы -- самое лучшее, что случилось со мной в академии. Я злился не на тебя.
- А на кого?
- На отца, - глухо ответил Грей. - На себя за то, что никак не могу решиться и рассказать вам все как есть.
Он услышал, как Кэр поднимается... и садится рядом с ним.
- Тогда сейчас самое время это сделать. Тебе не кажется?
Грей повернулся и посмотрел на друга. Удивительно, но Кэр улыбался. Не весело, но искренне, как делал это всегда, и принц почувствовал, что ему становится легче дышать.
- Если скажу нет, ты же все равно никуда не уйдешь? - обреченно спросил он.
- А ты как думаешь? - легко ответил друг. - Рассказывай давай, две головы лучше, чем одна.
И Грей осторожно, подбирая слова, начал рассказывать о том, что съедало его последние несколько недель и чуть не съело окончательно.
Во время рассказа он не смотрел на Кэра, а тот сидел, не шелохнувшись. А, когда принц закончил, друг только вздохнул и, после длинной паузы, ответил:
- Дела. Ну и положение у тебя, Грей, хуже не придумаешь.
Грей обернулся. Кэр сидел сцепив руки и нахмурив лоб, размышляя. Но чего не было в его лице -- так это ни малейших следов отчуждения, которое он так боялся увидеть.
- Ты чего боялся то? - спросил вдруг Кэр, приподнимая брови. - Что я стану звать тебя высочеством и перестану нормально разговаривать?
- Да, - честно сознался Грей.
Кэр задумчиво на него посмотрел, как будто примериваясь...
- Может, тебе по второму уху съездить? - задумчиво сказал он. - Для симметрии. И чтобы мысли глупые в голову не лезли.
- Мне нельзя по уху, - ответил Грей, пытаясь справится с отчего-то севшим голосом. - Ты что, корона же не налезет!
Кэр тихо хрюкнул и Грей с удивлением увидел, что друг с трудом сдерживает рвущийся наружу смех. Потом он представил картину, как они спускаются вниз в синяках и пытаются объяснить остальным, что произошло и тоже тихо засмеялся. А потом они уже вдвоем ржали как ненормальные, в голос.
Жизнь вырисовывалась не такой уж и дерьмовой штукой, как казалась пару часов назад.
Остальным он признался сразу, как только они спустились с крыши, пока не выветрилась храбрость. Собрались в комнате, где жили Кэр, Нарт и Тим их четвертого соседа, Корена, как раз не было -- пересдавал зачет. Грей закрыл дверь и выложил все от начала и до конца.
Это было странно и непривычно -- ухнуть в пропасть и почувствовать, что тебя поймали. Что те, кто стоял рядом, никуда не делись. Грей по-прежнему не видел в их лицах ничего из того, что боялся увидеть. Увидел удивление, шок, задумчивость... Но и только. Правда, на лице Сайми он не увидел ничего. Девушка отвернулась, пока он говорил, а, когда посмотрела на него снова, ее лицо было непроницаемым.
Кэр на правах знающего, сидел на подлокотнике кресла и ухмылялся, насколько позволяла разбитая губа, а потом, когда они все разом начали говорить, взглядом дал Грею понять: "Ну вот, а ты боялся".
Вопросы посыпались как из рога изобилия и они долго вдумчиво обсуждали, получится ли у них общаться после того, как все разъедутся, нужна ли Грею помощь и чем они могут ему помочь. Чего Грей точно не ожидал так это того, что ему еще и помощь предложат. Хотя дурак ты, Грей. Ты знаешь их два года и они всегда были такими. Неужели ты думал, что все изменится только из-за того, что у тебя поменяется имя?
Это было новое, неизвестное чувство. У Грея Алеса были друзья. У Грея де Лафаррета не было. До сегодняшнего дня.
Вечером они сбежали в город, благо был выходной, долго гуляли по парку, больше молчали, чем говорили. Грей ловил взгляд Сайми и не мог поймать. Девушка всегда была рядом, но в лицо ему не смотрела. Поговорить наедине у них так и не получилось.
Тогда же Грей впервые подумал о том, что не он один уезжает в опасное место. Куда закинет ребят -- тоже большой вопрос. Увидятся ли они еще когда-нибудь? И к Грею вновь подкралось сожаление. Как много бы он отдал за то, чтобы превратиться в обычного курсанта... Но это невозможно.
- Эй, - сказал негромко Нарт. - Ищи во всем хорошие стороны. Зато когда-нибудь ты сможешь сделать так, чтобы в империи настал мир и люди перестали умирать в войнах. Может, даже спасешь нас этим.
В академии он совсем разучился держать эмоции при себе, раз у него по лицу можно прочитать, о чем он думает. А может просто компания такая? В которой не нужно притворяться.
Они дошли почти до самого конца парка. Там, в глубине, в самой заросшей части, стоял монумент погибшим в войнах. Лежащий на земле солдат и женщина, на коленях, рядом с ним. Он был сделан из белого мрамора, и скульптор удивительно точно схватил положение поз. От статуи веяло горем. Может, поэтому ее поставили в самый уединенный угол парка?
Помолчали. Сайми все также, ни на кого не глядя, сняла с руки пестрый браслет и положила на постамент, рядом с несколькими пожухшими цветами и свечками.
- У нас на планете, - сказал Тим, - много обычаев... Половина из них, конечно, религиозные, но есть и разумные. Мы не знаем, что будет дальше с нами. Но мы можем пообещать что бы ни случилось помогать друг другу. Так больше шансов, что мы что-то сможем... изменить. Ты хотел бы, чтобы в Галактике больше не было войн, Грей?
- Хотел бы, - ответил он, глядя в огоньки свечей, зажженных у памятника.
- И я хотел бы, - добавил Нарт. - Мой отец был солдатом и погиб в бою. Я пошел в академию, чтобы стать похожим на него, сражаться и быть храбрым... А теперь, выходя отсюда, я мечтаю, чтобы люди перестали убивать друг друга. Странно, да?
- А я хочу, чтобы вы были живы, все, - сказала Сайми. Она стояла чуть впереди, и Грей видел только ее светлую макушку. - Черт с ними, с войнами. Главное, чтобы вы были живы.
Она обернулась, и Грей наконец-то посмотрел ей в лицо. Во взгляде девушки была тоска и тревога.
Кэр молчал, теребил пуговицу на рукаве.
- Я хочу, чтобы мы снова смогли встретится, все вместе, - негромко сказал он наконец. - Через много лет, как встречаются все эти клубы однокурсников. Пить коктейли и травить байки о бурной молодости... Думаете, я слишком много хочу? - посмотрел он на друзей с легкой улыбкой.
- Кто знает, - ответил Нарт. - Соберемся через много лет и проверим.
Кэр подошел к монументу и положил ладонь на холодный мрамор.
- Чтобы не забыть, - сказал он, повернувшись в пол оборота.
Сайми шагнула вперед и накрыла его ладонь своей. Подошел Тим, Нарт, Грей опустил руку последним, поверх остальных. Это была странная ночь и странная клятва, без слов.
- У нас не хватает еще одного человека, - тихо сказал Кэр. - Но я уверен, она бы тоже к нам присоединилась. Если бы могла.
Грей поймал Сайми в академии на следующий день и, упирающуюся, утащил в дальний коридор.
Настроение у нее сменилось с меланхолии на раздражение, но Грея это не пугало. В последние дни его вообще сложно было напугать.
- Я ни о чем не жалею, - начала сходу Сайми, еще до того, как он успел открыть рот. - Ни о чем, понял?
- Я-то понял, - согласился Грей, загораживая ей дорогу к выходу, чтобы не сбежала. - Но, кажется, ты пытаешься убедить в этом саму себя.
- Может быть, - согласилась Сайми. - Зачем ты меня сюда притащил?
- Поговорить.
- О чем?
- О нас.
- Всего нашего "мы" осталось на пару недель, - горько сказал Сайми.
- Я бы мог попытаться взять тебя с собой, - сказал Грей, чувствуя, что должен объясниться. - Но я не хочу, чтобы тебя разменяли как пешку в политических играх, а так и будет, если ты появишься во дворце.
Сайми кивнула, закусила губу. Глаза у нее были опухшие. Плакала?
- Значит, будем учиться жить друг без друга, - тихо сказала она. - Мне было хорошо с тобой.
- Мне тоже, - ответил Грей и взял ее за руку.
Хотелось... много чего хотелось. Грей наклонился, поцеловал ее, а потом почувствовал, что по щекам Сайми текут слезы.
Она плакала беззвучно, отворачиваясь, пытаясь вырваться и убежать, но Грей не дал. Схватил ее в охапку и не выпускал, пока она не затихла и не обняла его в ответ. Хотелось сдохнуть прямо здесь и сейчас, но кто ж ему даст? В академии вместе со свободой он оставлял ее. И неизвестно, от какой из потерь ему было хуже.
Сайми не пошла провожать его в космопорт, когда пришло время улетать, и он был ей за это благодарен.
В космопорту его ждал неприметный маленький флаер. Не зачем было афишировать то, что отправился он вовсе не на главную военную базу для распределения. Его всего-то ожидал часовой перелет до столицы. Аалан -- столица Ориона -- был городом зелени и высоток. Тянулись ввысь небоскребы, а между ними, на аккуратных квадратных газонах, чуть шевелилась трава. Высокие технологии, скоростные двух и трех уровневые магистрали -- и все это в сочетании с вкраплениями парков и скверов. Его дед сделал многое для того, чтобы город принял сегодняшний вид, и сейчас это был один из самых красивых и впечатляющих городов империи.
Дворцовый комплекс располагался на окраине, а сам дворец было видно издали. Не из-за высоты (он-то как раз был невысок, максимум -- 4 этажа), а из-за того, что все здание висело в нескольких десятках метров над землей. Чудо техники и постоянная работа гравикомпенсаторов. Умели же строить двести лет назад...
Добраться во дворец можно было только на флаере.
Грей не был здесь почти два года.
В его комнатах ничего не изменилось. Разве что после небольших спален академии было непривычно видеть столько пространства. Спальня, гостиная и каморка для слуги. Большая роскошь... ну хоть не поселили в комнатах рядом с отцом, и то хорошо. По мнению Грея -- чем дальше от всех, тем лучше.
В гостиной его встретил парень в одежде дворцового слуги. Во многих домах роль слуг выполняли роботы, но среди аристократов считалось особым шиком нанимать на работу людей. Дороже, зато статуснее. А уж во дворце тем более должны были работать только люди.
Парень был примерно одного с Греем роста, тоже с темными, чуть вьющимися волосами, правда, кареглазый в отличие от сероглазого Грея. Невозмутимый и спокойный, как робот.
- Ваше высочество, я ваш новый дворецкий. Если вам что-то будет нужно, я буду рад вам помочь.
Грей и раньше был не избалован вниманием слуг, а за два года академии совсем отвык. Ну ладно, дворецкий так дворецкий. Хотя скорее всего соглядатай. Во дворце надо играть по общим правилам, а то проиграешь даже не начав партию.
--
Как тебя зовут?
--
Реджинальд Морган, ваше высочество.
--
Хорошо, Реджинальд, можешь идти.
Тот не сдвинулся с места.
--
Его величество просил передать, что зайдет к вам и чтобы вы ждали его здесь.
Отлично. Теперь и выходить никуда нельзя.
--
А императрица? Она во дворце?
--
Насколько я знаю, нет, - покачал головой дворецкий. - Но говорят, что она должна приехать на днях.
Повисла пауза.
--
Я могу идти? - уточнил Реджинальд
Задумавшийся было Грей махнул рукой.
--
Да, иди, я позову, если ты мне понадобишься.
Принц подошел к окну. Через прозрачное стекло были видны зеленые квадраты парков, сверкающие на солнце шпили небоскребов. Он так и не решил, что делать дальше. Хотя что тут решать? Единственный возможный вариант -- понять, что успело измениться во дворце за то время, которое он тут не был, и начать свою собственную партию в вечной игре. Сделать так, чтобы он смог решать свою судьбу сам. Придумать, как защитить мать, если отцу придет в голову очередная безумная идея... Что ему не помешало бы сейчас, так это разговор с тем, кто разбирается с раскладом сил в сегодняшней политике. Кто у власти, к кому благоволит отец, кто в немилости и что вообще здесь происходит. Чем больше информации, тем лучше. Информация -- тоже оружие, пожалуй, самое смертоносное.
Он жил во дворце с рождения. До шести лет принц, в основном, был предоставлен сам себе. Многочисленные няньки сменялись постоянно, как только он показывал, что привязался к одной, появлялась следующая... Его не любили, но относились уважительно. Да, ваше высочество нет ваше высочество, не изволите ли переодеться, ваше высочество... Тогда же он понял, как надо говорить, чтобы получить свое, что можно разлить по всему полу молоко и никто тебя не накажет, потому что боится пальцем тронуть... Грей плохо помнил, почему это закончилось. Кажется, он забрался в кабинет отца и разрисовал какие-то важные бумаги... Словом, его увезли из дворца и привезли в загородное поместье, далекое от столицы. В этом поместье жила молодая рыжеволосая женщина... его мать. До этого он видел ее только на церемониях, знал, что нужно уважительно называть ее "ваше величество", "мама" и все.
Он по-прежнему плохо понимал, почему отец запретил матери видеться с ним в первые годы жизни, а потом отправил их обоих в дальнее поместье и забыл на пять лет. Впрочем, у него, кажется, тогда наметился роман с какой-то актрисой... Так или иначе, это была, пожалуй, единственная вещь, за которую Грей был отцу благодарен. Эти пять лет были самыми счастливыми в его жизни. Он подозревал, что мать была в ужасе, увидев шестилетнего ребенка, мастерски манипулирующего няньками, орущего по любому поводу и смотрящего на всех так, как будто все ему что-то должны.
Миранда де Лафаррет, добравшись до сына, взялась за него всерьез. Сначала Грей ее ненавидел -- она запрещала ему разбрасывать игрушки, есть пирожные на завтрак обед и ужин и гонять нянек за леденцами по двадцать раз за день. Она оттаскала его за уши, когда он чуть не придушил найденного в парке котенка, исключительно из любопытства.
Она сидела над его постелью день и ночь, когда он схватил воспаление легких, после того, как решил проверить, отличается ли снег на вкус от мороженого. Она читала ему книги, учила считать и писать (учителя у него, разумеется, были, но с матерью все шло гораздо интереснее и проще), лазила вместе с ним в саду на яблоню за самыми сочными яблоками, показала, как смастерить рогатку... и он привязался к ней. Полюбил крепко и отчаянно, как единственного человека, который был к нему добр и внимателен и который не исчезал из поля его зрения, стоило ему показать свою привязанность.
А потом идиллия закончилась. Приехал отец. С отцом Грей до этого пересекался мало и относился к нему настороженно. Тревор де Лафаррет был высоким широкоплечим мужчиной, черноволосым, смуглым и черноглазым. Красивым, но какой-то тяжелой отталкивающей красотой. Казалось, от него всегда исходит скрытая угроза и агрессия, даже если он при этом был в хорошем настроении и улыбался.
Они с матерью не были отрезаны от мира. В их особняке ловила сеть, мать вела какие-то дела и иногда выезжала на благотворительные вечера или какие-то другие мероприятия... И, насколько потом понял Грей, не все, что она делала, нравилось отцу.
Император приехал к ним вечером, стремительно взбежал по лестнице, прошел по коридору, едва бросив взгляд на Грея и пошел к матери, в кабинет. Грей побежал следом. Они закрыли дверь неплотно, просачивалась щелка света, а Грей умел быть неслышным, когда хотел. Тем более, людям, спорящим в кабинете, было не до него. Щель была маленькой и он выдел только мать. В строгом длинном платье, с переплетенной по-домашнему косой, напряженную как струна и с жестким взглядом. На Грея она так не смотрела никогда. У отца он видел только часть спины в светло-сером костюме и затылок. Отец говорил громко, резко. Мать отвечала тихо, но решительно.
- Решила, что я дурак? Заперлась здесь и строишь из себя невинную овечку.
- Не понимаю, о чем ты, - мать говорила жестко.
- Ах, не понимаешь. Я отдал под суд Кларка Фелтца. Ты ведь вела с ним дела, правда? Иначе с чего бы он так противился новым военным разработкам.
Мать побледнела.
- У тебя в империи опасно иметь собственное мнение, - ответила она. - Я советовалась с ним по поводу здания под новый приют для военных сирот. Не имею никакого отношения к тому, что он думает по поводу оружия.
Отец сдвинулся с места, обошел мать, встал сбоку. Грею стало видно его лицо и выражение этого лица ему не понравилось.
- Совсем за дурака меня держишь, - ласково сказал он. От его тона у Грея побежали по спине мурашки. - А то я не знаю, как ты умеешь хлопать глазками и давить на жалость.
Мать развернулась. Теперь они стояли лицом к лицу, близко. Мать улыбалась одними губами.
- Я тебе еще раз повторяю. У нас были дела только по поводу приюта и все. У тебя же есть безопасники. Пусть проверят.
- Уже. Если бы они что-то нашли, я бы с тобой сейчас говорил по-другому, - равнодушно ответил отец. - Я пришел напомнить, о чем мы с тобой договаривались. Ты на моей стороне, всегда. Иначе ни тебе, ни твоему выродку не жить. Я император. Женюсь второй раз, новых себе настрогаю.
- И я напомню, - почти вкрадчиво сказала мать. - Я нужна тебе. Императрицей. Без меня тебе не удержать старую аристократию. Это я по рождению императорской крови, не ты.
- Об этом уже почти все забыли, - хмыкнул отец, но все-таки отступил на шаг.
- Не все.
- А жаль, - задумчиво сказал он, и без перехода добавил. - Что, завела себе уже нового любовника?
- Я помню наш договор, - с заминкой ответила мать. - Тебе бы доложили.
- Какая ты правильная стала, сил нет. А я так славно повеселился в прошлый раз. Этот, все время забываю, как его зовут... сдох на каторге. Тебе передали? Наверное он пожалел, что когда-то с тобой связался.
Казалось, мать стала еще бледнее, хотя дальше было уже невозможно, но взгляд не отвела.
- Ты жесток, - сказала она. - Я расплатилась за ту ошибку сполна.
- Это того стоило? Скажи мне? - отец подошел к столу, судя по звуку налил что-то в стакан. - Несколько ночей стоили моего доверия? Изгнания?
- Перестань.
- Что, перестань, - в голосе отца прорезалась злость. - Думаешь, мне приятно думать, что мой сын может быть не моим?
- Была генетическая экспертиза, - резко оборвала его мать. - Он твой. И ты знаешь об этом.
- Возможно. Но от этого моя жена не перестала быть шлюхой.
Звук пощечины прозвучал резко и звонко. Мать прищурила глаза и сжала кулаки.
- Не смей так со мной разговаривать, - глухо, с угрозой сказала она.
- Вот такой ты мне нравишься больше, - хмыкнул император, схватил ее за руку и резко потянул на себя.
Они пропали из поля зрения Грея, он видел только неясные тени на стенах, слышал хриплое, тяжелое дыхание отца, шорох ткани.
- Отпусти Фелтца, - сказала мать сбивающимся голосом. - Он не причем. Сошли его в ссылку, но не убивай. Зачем он тебе?
Раздался тихий смешок.
- А ты попроси. По-хорошему. Я подумаю.
- Тебе нравится меня унижать.
- А у тебя входит в привычку просить за одного мужчину в постели другого, - резко ответил он. - Ну, что застыла?
Тишина. Шорохи.
- Вот так то лучше. Я соскучился... Давай, покажи, как ты рада меня видеть.
Скрипнул стол. Еще раз. Еще.
- Знаешь, зачем я это делаю? Твоя ненависть как вино только в двадцать раз лучше. Все остальные делают вид, что мне благодарны. И только ты смотришь так, как будто готова меня убить.
Грей прикрыл глаза и прислонился лбом к косяку. Если бы мать закричала, он бы не выдержал. Набросился бы на отца с кулаками и кто знает, что бы из этого вышло. Но Миранда молчала. Слышны были только короткие скрипы стола и тяжелое дыхание отца.
Грей понял, когда это закончилось, потому что звуки изменились. Коротко, шумно выдохнул отец, снова зашуршала ткань. Пауза. Шаги.
В полоске света показался император. В смятом пиджаке с сытым, довольным выражением лица.
- Ты помилуешь его? - чужим, ломким голосом спросила мать.
Отец помолчал. Потом медленно, смакуя каждое слово, ответил.
- Я казнил его сегодня утром.
Наверное тогда, впервые, в Грее проснулась ненависть.
Он все-таки не выдержал на следующий день, потому что император остался и стал изображать отца. Грей смотрел на него волчонком, на все попытки пойти на контакт не откликался, близко не подходил и вообще всячески показывал, что не рад отцу. Император уехал злой и раздраженный, а через день за Греем пришли. Мать была воплощением невозмутимости и лишь приказала гостям подождать, пока она соберет сына. Именно приказала, это Грей оценил уже потом, когда вырос. Наедине мать наскоро объяснила ему, что его отправляют во дворец, без нее. И что она будет приезжать к нему и писать, но не часто. Просила быть осторожным, не перечить отцу и, в первую очередь, слушать самого себя.
Так начался третий этап в жизни Грея, дворцовый. В это время Грей понял простую истину: хочешь заниматься тем, что тебе нравится, делай вид, что хорошо относишься к отцу. Тогда же он начал постигать основы обращения с придворными. Отец иногда таскал его на балы и приемы, нанял кучу учителей. Не то что бы специально, просто скорее "как принято". Ему по-прежнему не было особенного дела до того, как растет Грей, чем занимается и чем интересуется. В это же время Грей научился "читать" слова и выражения лиц, угадывать скрытые фразы и уметь сказать в ответ что-то очень вежливое, от чего собеседник позеленеет и схватится за сердце. О, ему было, у кого поучиться. Изредка, легким холодком, мимо проскальзывали слухи, шепотки (из тех, что не заткнешь до конца, как ни старайся), край носилок с закрытым телом, мелькнувший в коридоре, запершийся и не показывающийся на людях несколько дней отец... Слухи о безумии императора не были беспочвенными, Грей был в этом уверен. Но у отца, видимо, были преданные люди, помогавшие скрывать и купировать приступы, которые с годами стали приходить чаще. Грей научился их угадывать. В такие дни дворец вымирал -- прислуга обычно удивительно чутко чувствовала такие вещи. А после, через несколько дней, все возвращалась к обычной жизни.
С матерью они виделись редко и урывками, почти не оставались наедине. Письмами обменивались, но оба знали -- письма читают, поэтому осторожные фразы и легкие улыбки -- все, что им оставалось. Но Грей знал, что по крайней мере один человек в этом гадючьем гнезде всегда на его стороне. И это не могло не радовать.
В академию Грей уезжал без особых ожиданий, но, в итоге, все повернулась как нельзя лучше. А сейчас он снова во дворце и будущее представляется неясным и расплывчатым. В академии его тошнило от политических интриг и он намеренно старался не следить за тем, что происходит при дворе. Теперь он понимал, что зря. Хочешь - не хочешь, это его жизнь и хорошо бы разобраться в обстановке. Как не хватает матери!
Дверь отворилась почти бесшумно, но Грей все равно услышал, вздрогнул, обернулся. На пороге стоял отец. Казалось, он почти не изменился с момента их последней встречи. Стало чуть больше седины в волосах, на лице углубились морщины, а взгляд стал еще более... тяжелым.
- Здравствуй, отец, - осторожно сказал Грей.
Тот в ответ кивнул и подошел поближе, оценивающе окинул Грея взглядом с ног до головы.
- Мне сказали, ты неплохо учился в академии, - сказал он. - Пора заняться настоящей работой.
Грей молчал. Ждал продолжения.
- Ты мой сын. И ты должен разбираться в том, что сейчас происходит в империи. Настали смутные времена, - отец заложил руки за спину и задумчиво посмотрел в окно. - В твоих же интересах сделать так, чтобы наша империя стала крепче и сильнее.
- Да, отец, - механически кивнул головой Грей, размышляя о том, как его достало во всем поддакивать.
- Теперь ты будешь присутствовать на всех заседаниях Высокого Совета, с правом совещательного голоса. Жить будешь здесь. Денежное содержание тебе тоже выделено, - отец положил на подоконник золотистую карточку. - Не миллионы, но в пределах разумного. Если будут вопросы -- обращайся к Фурье, главе службы безопасности, я выдам ему инструкции на твой счет. Все нужные номера скинет тебе в комм он же. Можешь выезжать в город, но обязательно по согласованию с Фурье и в сопровождении охраны. Денег на развлечения тебе должно хватить... И еще, что касается женщин. Я думаю, тебе не нужно об этом напоминать, но я напомню. Ты мой наследник. Твои дети будут наследниками трона. И поэтому никаких незаконных ублюдков я видеть не желаю. Если ты будешь неосторожен, дело придется исправлять мне и я исправлю. Понял?
Грей кивнул, надеясь, что удерживает на лице подобающее выражение.
- Ну и вообще, не свети сильно своих любовниц. Тебе жениться года через полтора, невесту я уже присмотрел. Так что гуляй, пока можешь, но тихо.
- Хорошо, отец.
Император, раздающий милости -- это непривычно... и тревожно. Слишком не в его характере. Но, раз он в хорошем настроении, почему бы не попробовать?
Отец уже развернулся к выходу, когда Грей его окликнул.
- Отец, многие в нашей семье проходили учебу и стажировку в министерствах... Я бы тоже хотел, если ты не против. Так я смогу сделать больше для процветания империи.
Император задумался, впервые за весь разговор взглянул на Грея с интересом.
- И где бы ты хотел пройти стажировку?
- В министерстве внутренних дел, - уверенно сказал Грей. Он не готовился к этому разговору заранее, но, было дело, размышлял на эту тему. - Буду рад уменьшить количество преступников в империи.
- Я подумаю, - ответил император. - Ответ передам через Фурье. Что-то еще?
- Нет, отец.
Не прощаясь, император вышел. Грей перевел дух. Неплохое начало, если подумать. Он уже начал прикидывать, как организовать себе свободное передвижение по городу... Было бы здорово, если бы отец согласился со стажировкой. Немного напрягали слова о предстоящей женитьбе. Этот вопрос можно пока отложить... но неплохо бы выяснит, кого "присмотрел" ему отец.
Раздался стук в дверь.
- Войдите!
- К вам еще один посетитель, ваше высочество, - сказал Реджинальд, - премьер-министр Астарт. Примете?
О, да у него сегодня аншлаг. Интересно, что понадобилось от него Астарту? Прежде премьер-министр никогда не интересовался его делами или, если и интересовался, то не показывал вида.
Астарту было чуть за сорок, и он был прям и сухопар как башня связи. Грей мало общался с ним лично. Премьер-министр был занятым человеком и бывал во дворце недолго и исключительно по делу.
- Доброго вечера, ваше высочество, - слегка поклонился Астарт. - Простите за неожиданный визит. Вы наверняка устали с дороги, надеюсь, что не отвлеку вас надолго.
- У вас ко мне дело? - спрашивать прямо во дворце было не принято, но Астарт ничем не показал своего удивления.
- Вы проницательны, - чуть заметно улыбнулся он. - На самом деле, я просто хотел узнать, не нужно ли вам чего-нибудь. Император в последнее время очень много работает и мог забыть про вас...
- Он только что был у меня, - небрежно сказал Грей, делая вид, что поверил будто Астарт не знает, что император только что к нему заходил. - Мой отец был очень щедр. Так что я ни в чем не нуждаюсь.
- Слышал, вы теперь займете одно из кресел в Высоком Совете?
Вот оно что. Говорят, Астарт потерял место председателя Совета и заправляет всем новый лорд-канцлер... Премьер-министру сейчас важна любая поддержка, даже если это поддержка почти бесправного принца.
- Да, верно.
- Поздравляю вас. Это серьезный шаг и серьезная ответственность. Уверен, вы справитесь.
- У меня совещательный голос, - сухо ответил Грей, - не думаю, что смогу всерьез повлиять на важные решения... Но спасибо вам за поздравление.
- Я хотел бы вас предостеречь... - после паузы сказал Астарт. - Во дворце многое изменилось за последние годы. У трона появились люди, которые желают вам зла. Не доверяйте всем без разбора.
Грей приподнял брови:
- И кто же это?
- Ваше высочество, - усмехнулся Астарт, - я бы мог назвать вам имена, но у меня нет доказательств, поэтому я не имею права этого делать. Просто примите к сведению и держите глаза и уши открытыми. Я делаю все, чтобы вычислить недоброжелателей, но они вертки и скользки как рыбы.
- Отец знает о ваших опасениях?
- Нет, - Астарт прикрыл глаза. - Мне нечего ему показать в доказательство своих слов. Ваш отец скор на расправу, если его что-то не устраивает, а некоторые фамилии из списка... весьма высоки по положению. Так что я пока воздержусь.
- А вы, значит, верный слуга трона? - чуть насмешливо спросил Грей.
Астарт был слишком умен для того, чтобы в открытую просить о поддержке в Совете, но Грей и так его прекрасно понял.
- Я больше двадцати лет служу вашей семье, - слегка поклонился Астарт. - Раскрыл не один заговор против его величества... Думаю, это само по себе достаточное доказательство моей преданности вам.
- Вы поделились своими догадками с императрицей? Она практичный человек и, в отличие от отца, может отнестись серьезно к вашим предостережениям.
Астарт скривился как от зубной боли.
- Ваша мать, без сомнения, мудрая женщина. Но она не очень хорошо ко мне относится... в силу личных причин. Боюсь, неприязнь ко мне как к человеку, может заставить ее пропустить мимо ушей мои слова. Я был бы благодарен вам, если бы вы передали ей мои предостережения сами. Уверен, вас она послушает с большей охотой.
Грей потер переносицу. Мать Астарта действительно не любила, что странно. Обычно она держала себя со всеми отстранено-вежливо, но премьер-министра подчеркнуто не замечала, делая вид, что его вообще не существует.
- Уверен, она питает к вам неприязнь не просто так.
- Ей есть, за что меня не любить, - медленно, словно взвешивая слова, сказал Астарт. - Ошибки молодости. Я был юн и думал, что поступаю правильно... Но ошибся. Она так и не простила меня, хотя, видит небо, я бы сделал все, чтобы искупить свою вину. Много лет прошло с тех пор. Уверяю, я ваш преданный друг. И друг вашей матери.
- Вы не знаете, она собирается прибыть во дворец?
Грей все-таки не удержался от вопроса. У отца спрашивать про мать было опасно. Грей быстро понял, что отец приходит в ярость, если он упоминает о матери в его присутствии... Но можно попытаться узнать о ней от Астарта.
Премьер-министр развел руками.
- Ее величество не отчитывается передо мной. Но, смею сделать предположение, что она появится здесь очень скоро... Она наверняка захочет увидеть вас. Я слышал, вы очень дружны.
- Она моя мать, - просто ответил Грей. - Конечно, я очень хорошо отношусь к ней... Как и к отцу.
- Разумеется... Еще одно предостережение, мой принц. Император запретил ее величеству появляться во дворце. Я уверен, что она приедет, но в ее же интересах будет увидеться с вами и исчезнуть как можно быстрее. Иначе император может прогневаться.
- Могу ли я предложить вам помощь в понимании расстановки сил в Высоком Совете?
Да сегодня просто день подарков. Только отчего ему кажется, что все это -- кредит под большие проценты, которые придется потом отрабатывать?
- Я был бы вам признателен, - подумав, ответил Грей. - Если вы пришлете мне файл с информацией, я обязательно ознакомлюсь с ней до первого заседания.
- Буду рад помочь, - поклонился Астарт. - Что ж, позвольте откланяться, дела не ждут... Номер моего комма есть у вашего дворецкого. Если что-то понадобится, звоните в любое время.
Грей благосклонно кивнул и министр исчез за дверью также бесшумно, как появился.
Следующее утро принесло с собой главу службы безопасности Саттера Фурье.
- Я получил поручения от императора, - с порога начал Саттер. - И подумал, что вам будет скучно в Министерстве внутренних дел. Могу я предложить вам стажировку в службе внутренней безопасности?
Саттер понравился Грею с первого взгляда. Еще не старый, решительный, со скупыми, выверенными движениями и открытым лицом. Хотя он точно не простак. Глава СБ должен быть по меньшей мере неординарным человеком, особенно, при таком императоре. А Фурье, как слышал Грей, находится на этой должности уже несколько лет. Значит, умеет не только раскрывать преступления, но и лавировать в дворцовых интригах.
- Буду только рад, - ответил Грей. - Безделье, знаете ли, тяжелая штука...
Саттер понимающе хмыкнул и сходу повез его показывать главное управление службы.
Управление занимало десятиэтажное здание в тихом зеленом районе, недалеко от дворца. Но десятиэтажным здание было только на поверхности. В действительности, под землей, оно продолжалось еще этажей на 20. Чем ниже этаж -- тем выше уровень доступа. Фурье извинился и не повел Грея на последние этажи. Не удивительно, Грей бы и сам так сделал. Есть вещи, которые ему наверняка не покажут и не доверят.
А вообще управление производило впечатление хорошо отлаженного и четко работающего механизма. Кабинеты, снующие туда-сюда люди, лаборатории на нижних ярусах, учебные классы с разнообразным оборудованием, тиры, спортзал... Все, что нужно.
- У нас несколько зданий на Орионе и на других планетах, - рассказывал Фурье тоном заправского экскурсовода. - Все они разные по размеру и назначению. Некоторые открытые и общеизвестные, как это, например. Некоторые засекречены и спрятаны. Управление официально считается главным, но на самом деле все главные специалисты находятся в другом месте... Хотя я сам бываю здесь достаточно часто. Это, скорее, ключевое место для подготовки кадров и главных оперативников. Стажеры совершенствуют знания и тут же применяют их на практике. Если вы не против, я рекомендовал бы вам посещать занятия вместе с рядовыми стажерами. Я знаю, что вы учились в военной академии.. но у нас преподают более узкие специальности, непосредственно относящиеся к нашей работе. И, в отличие от академии же, я считаю не целесообразным сохранение вашего инкогнито. Напротив, вашим будущим подданным полезно будет познакомиться с вами поближе. Само собой, от внимания журналистов вы будете избавлены.
Грей слушал Фурье рассеянно, не забывая, впрочем, отмечать для себя важные моменты. Главе СБ не откажешь в такте. Он как бы советуется, но на самом деле уже все решил или получил на это четкие указания. И от Грея снова почти ничего не зависит. Но отсутствие журналистов - это, конечно, хорошо. Будь на то его воля, Грей бы предпочел как можно дольше сохранять анонимность. Прессе во дворец вход был заказан, в детстве они с матерью жили почти отшельниками... Так что Грей не светился в кадрах светской хроники и, именно поэтому, у него получилось "незаметно" влиться в академию. Даже сейчас его лицо ни разу не появилось на широких экранах новостей. Видимо отец, маниакально заботившийся о неприкосновенности своей личной жизни (еще бы с такой личной жизнью не позаботиться о ее неприкосновенности), распространил это и на Грея.
В целом, принцу понравилась рабочая атмосфера, царившая в этом огромном здании. Все куда-то бегут и чем-то заняты. Хорошо бы тоже заняться настоящей работой, а не перебиранием бумажек.
Но, увы, надежды Грея не оправдались. Когда его представили основному составу оперативников, в отделе повисла тишина, а потом, несколько скованно, раздались приветствия и пожелания наилучшей стажировки.
Руководитель его оказался низеньким лысоватым мужчиной, который рассыпался перед Греем в приветствиях и расшаркиваниях... а потом отправил его в дальнюю каморку, до потолка заставленную полками с бумагами и электронными носителями информации... И назначил главным по составлению картотеки преступлений за последние 10 лет. Мда, не радужная перспектива. Хотя вряд ли стоило рассчитывать на настоящую оперативную работу. Дураков нет. Кто потащит принца на задержание преступников, например? С учетом того, что есть вероятность, что в этого самого принца прилетит шальной выстрел... Своей головой рисковать никому не хочется. Грей просмотрел все помещение на наличие камер. Камера была одна, под потолком, и не отражала то, что он просматривает на экране компьютера... Вот и отлично! Грей залез в межпланетку, открыл файл, присланный ему Астартом, и начал изучать. Ближайшее заседание Совета собиралось на следующей неделе.
Грей вернулся во дворец вечером, на флаере, в сопровождении двух здоровенных охранников, которые сопровождали его утром, и сразу уловил -- что-то изменилось.
Коридоры опустели. Немногочисленные слуги проскальзывали мимо незаметно и бесшумно, как тени. Дворец напоминал дикого зверя, залегшего в укромном месте, старающегося слиться с пейзажем и стать невидимым для глаз. У отца случился очередной приступ. Прислуга чуяла такие вещи сразу и безошибочно. В коридоре навстречу ему попался Фурье. Напряженный, куда-то спешащий и чем-то озабоченный. Коротко поздоровался и извинился, обещая зайти утром и расспросить, как прошел его первый день в управлении. Где-то, заглушенный стенами, раздался вопль. Фурье, выругавшись сквозь зубы, побежал в ту сторону.
Грей на секунду замедлил шаг, но сопровождавшие его охранники мягко попросили поторапливаться. После того, как Грей вошел в свои комнаты, щелкнул, закрываясь, электронный замок.
Вот, значит, как? Все для его же блага, несомненно, кто бы сомневался. Грей в раздражении ответил что-то резкое выглянувшему из комнаты дворецкому и прошел на балкон.
Все, как он и думал. Он -- всего лишь фигура на шахматной доске, которую двигает чья-то рука. Все продумано, все просчитано. И, если фигура внезапно, решит проявить свою волю... Кто знает, как отреагирует на это тот, кто ее двигает? Испугается? Попытается убрать ее с доски? Все равно заставит действовать по своим правилам?
Грей зло сощурился. "Не дождетесь," - как говорил кто-то из древних мудрецов в ответ на вопрос о здоровье.
Принц вернулся в комнату, помедлил, достал из вазы декоративную круглую стекляшку и снова вышел на балкон. Прокрутил стекляшку между пальцев, пытаясь сосредоточиться.
И так, что мы имеем?
Полубезумного императора -- раз. Премьер-министра Астарта, главу правительства и одну из самых значимых фигур в империи -- два. Не знакомого еще лорда-канцлера -- три. Три, если не ключевых, то очень важных фигуры на доске. Тройные шахматы -- ставшая в последнее время очень популярной игра, где играют три армии на расчерченной треугольной доске... Пора добавить к партии четвертого игрока.
В задумчивости, Грей упустил момент, когда в одном из окон напротив зажегся свет. Там находились комнаты императрицы. Неужели мать вернулась?!
Грей глянул на часы. Почти полночь. Потом распахнул окно и шагнул на карниз. Дворец снаружи был украшен лепниной и барельефами. Некоторые из них были очень полезны. Например, ажурный декоративный карниз шел о всему периметру дворца и по нему так хорошо было ходить. Правда, только в безветренную погоду.
Он уже не раз пробирался в комнату к матери таким способом. Быстро и, главное, незаметно. Мать ругалась страшно, но что поделать. Гулять ночью по коридорам Грей не хотел. Мало ли кто попадется ему по дороге.
Окно было приоткрыто. Грей осторожно потянул створку на себя, увеличивая щель, и немного отодвинул занавеску. Мать была в комнате одна. Она была одета в дорожный деловой костюм, на полу стоял небольшой чемодан. Императрица сидела спиной к окну, за рабочим столом, и что-то сосредоточенно набирала на экране. Грей выждал еще пару секунд, чтобы убедиться, что в комнате больше никого нет и тихонько постучал по стеклу. Мать вздрогнула, вскочила со стула, а потом у нее на лице появилось любимое выражение Грея. Она и улыбалась, и хмурилась одновременно, не зная, радоваться ли тому, что он пришел или отругать за неосмотрительность.
- Мама, - сказал он и спрыгнул на ковер. - Как я рад тебя видеть!
Они обнялись и Грей с удивлением заметил, что теперь он выше ростом и мать без каблуков едва достает ему до подбородка.
- Я скучала, - сказала она, отстраняясь и рассматривая его с ног до головы. - Ты вырос еще больше.