Колька ненавидел себя. Он шел домой с желанием утопиться, благо река замерзла, и полыньи нигде нет, а то бы и сиганул. Ему было очень стыдно - вчера весь вечер учил эту дурацкую басню. Был уверен, что пятерку получит, и на тебе! Учить надо было другую! И училка, вот же противная баба! "Опять Коленька отличился! Надо было "Свинья под дубом", а ты "Волк на псарне" выучил, два, Коленька!" И никакие Колькины уговоры, что завтра ответит, что выучит и эту басню, не помогли. Колька был готов выть! Дома старенькая бабушка и больная мать. Мать не ругается, не дерется. Просто - откроет дневник, посмотрит и - плачет. Баба, та могла и полотенцем мокрым перетянуть, и подзатыльник отвесить... Но не это Кольку пугало: он видел, как тает мать на глазах. Задерживаться после занятий долго тоже нельзя. И так дорога из одной деревни, где школа, в другую, где он живет в такую погоду не меньше полутора часов. Мать волноваться будет.
Вспомнив это, Колька сразу набрал обороты, полетел домой. Надо было еще дров наколоть для печи, да воды наносить из колодца. Кольке с одной стороны в деревне, куда они переехали в прошлом месяце, даже нравилось - такая свобода! И река, и лес, и поля. Должно быть летом - раздолье! Все близко. С другой - отсутствие удобств угнетало. Он полюбил ходить на конюшню. Лошади оказались ему ближе всех. Лошади и старый конюх дед Евсей, которого Колька долго не понимал: тот говорил на странном наречии - смеси русского с украинским. Вот и сегодня он обещал деду Евсею помочь на конюшне, только после того, как справится с домашними делами.
Подойдя к калитке, Колька достал дневник, сунул его в почтовый ящик: "Скажу матери, что забрали зачем-то", - решил он. Дома пахло лекарствами, мама спала. Бледная, тонкая. Колька чуть не заплакал от жалости. От жалости и страха. Как они с бабушкой вдвоем, если мама не поправится? Бабушка тоже стала не такой, как всегда. Она все забывала, у нее подгорала каша, она терялась в деревне. Колька так часто наблюдал, как она, стоя с ложкой в одной руке, крышкой от кастрюли в другой, смотрела в кастрюлю, а по щекам текли слезы. Им обещали, что в деревне мама обязательно пойдет на поправку. Они так в это поверили, что по дешевке продали городскую квартиру и переселились сюда. В городе Колька отличником не был, но и двоечником тоже. Он никогда не ленился, все время старался. Он мечтал стать летчиком, и знал - там необходимы большие знания. И вот! В этой школе у него столько проблем! Его невзлюбили дети, его невзлюбили учителя. Только дед Евсей жалел его. Евсей и его лошади. Колька быстро нарубил дров, принес их в дом, сложил у печи. Потом схватил коромысло и ведра. Так же споро принес воды.
Мать проснулась и с отсутствующим видом следила за сыном. Она чувствовала - что-то случилось, но знала - не захочет, не вытянуть из него ни слова, захочет - расскажет сам. Колька молчал, чмокнул ее в щечку, закончив свои дела, и побежал на конюшню. Там, вместе с дедом Евсеем они поменяли подстилку у лошадей и сели пить чай. Дед Евсей всегда добавлял в заварку травы - мелису, мяту, иногда - сушенные шкорки яблок, шиповник и всегда - мед. Больше всего Колька любил в этом чаепитии рассказы деда о прошлом житье. И сейчас он заслушался, забыл про время.
Вдруг в дверь постучали. На пороге стояла перепуганная девочка лет пяти. Колька сразу ее узнал - дочь училки (он принципиально не называл Людмилу Сергеевну по имени отчеству). Девочка плакала:
- Дед Евсей, мама не пришла с работы. Уже так поздно!
На улице было еще не темно - серо, но в этих краях темнота наступает быстро. К тому же зима, хоть и не очень снежная, но мороз минус девять, все-таки мороз.
- Ты де ще була? - спросил, одеваясь, старик.
- Нигде, вы ближе всех.
- Дуйте с Колькой по хатам. Стучите во все ворота, а я на Орлике поскачу навстречу.
- Дед Евсей, - вмешался Колька, - может, я на Орлике? Он меня слушает. А ты с девчонкой по деревне. Меня мало кто знает, могут и не выйти.
- Тогда - вдвоем.
- Нет, ты седлай Воронка, он послушней, и с девчонкой по деревне, а потом бабке какой отдашь, и за мной. Ладно?
- Давай, уговорил, малой!
Во время этих переговоров оба сноровисто запрягали коней. Колька взлетел в седло, как заправский казак. Дед аккуратно влез на Воронка, поднял в седло девочку и поехал по деревне. Уже во второй хате сообразил:
- Хозяйка, гони своих пацанят поднимать люд, девчонку учительскую забери, да поисты дай. Ще не снедала небось? А я в след - там же мальчонка городской на Орлике. Один, а вона как завечерело!
Пока шли разговоры, пока собирались взрослые, мальчишки уже выпорхнули из ворот и помчались по деревне, тарабаня в ворота и разрывая криками тишину:
- Училка пропала, училка из школы не пришла! Поднимайтесь мужики - искать надо!
На разные голоса залаяли собаки, из ворот выскакивали, натягивая на ходу полушубки да шапки ушанки мужики, несколько человек с охотничьими псами. В деревне много охотников. Дед Евсей на Воронке уже ускакал. Пошли. За околицей растянулись в линию поперек дороги так, чтобы расстояние между мужчинами было не более полуметра. Шли медленно. Боясь пропустить сантиметр снежного наста.
А Колька был уже далеко. На полдороге к школе, ехал он не торопясь, внимательно разглядывая обочины и дальше до лесочка снег. Везде бело, никаких пятен. Вдруг, Орлик заволновался, затанцевал под седлом. Колька осадил его и стал присматриваться. Так и есть - что-то темное на снегу. Наездник повернул коня и сошел с дороги. Предмет оказался сумкой. Конечно, это ее сумка. Вот - тетради разбросаны. Тетради и сумку Колька поднимать не стал. Он вдруг испугался: от сумки к лесу вела широкая дорожка, видимо училку тащили. А вдруг там бандиты? Но останавливаться нельзя - может и замерзнет, а бандиты - убить могут. Колька вспомнил маленькую дочь училки. Тронул поводья, конь пошел, прядая ушами и фыркая. Никаких следов, кроме этого - широкого от волочения. "Нечистый какой-то поиграл?" - подумал Колька, и ему стало еще страшнее.
Сцепив зубы, крепко держась за гриву, он медленно направил коня к лесу. Послышалось утробное урчание. Колька решил, что это - волк. Ни ружья, ни ногайки хорошей у него не было. Страх колотил, пересиливая себя, он продолжал двигаться вперед. В одно мгновение показалось, что сейчас он упадет в обморок. И в тот же миг пришла спасительная мысль - конь не боялся! Конь шел спокойно, не пытался удрать. Нет диких зверей. Наконец, у дерева увидел лежащую на снегу женщину, а на ней огромная собака. Колька подъехал как можно ближе. Пес не рычал, а поскуливал. Колька слез с коня.
- Людмила Сергеевна? - позвал он тихонько.
Женщина пошевелилась, повернула лицо на звук:
- Коля? А что ты здесь делаешь?
- Вас ищу. Что у вас случилось?
- Не знаю, Коленька, кажется, ногу подвернула. Или сломала. Сидела там, на дороге и плакала. Сотовый разряжен, позвонить не могу. Из школы ушла последняя, никто в эту сторону не пойдет следом. Уже молитвы читала, чтобы на том свете меня приняли, да дочь не оставили бы. А тут наш Барбос. Представляешь, за воротник меня дотащил сюда, улегся сверху - грел! Заснуть не давал. Только задремлю, он скулить начинает и покусывать.
Пока она все это рассказывала, Колька попытался ее поднять. На правую ногу наступить Людмила Сергеевна не могла. Подведя поближе коня, подставив училке плечо, Колька кое-как подтолкнул ее вверх, перекинул через седло.
- Людмила Сергеевна, так неудобно, но там народ уже поднялся, сейчас выйдут навстречу.
Взяв коня под уздцы, Колька осторожно, боясь уронить учительницу, пошел к дороге. Услышал конский топот. Заржал Орлик, Воронок ответил. Встретились как раз там, где Колька свернул с дороги. Дед Евсей влил в рот ошарашенной Людмиле Сергеевне самогонки из фляжки, которую всегда носил с собой:
- Пей, не плювайси, эт сосуды расширит, согреисси малость, - приговаривал.
Помог ей сесть в седло, туда же забрался и Колька. Дед сел на своего скакуна, поехали тихо, осторожно. Дед Евсей придерживал Орлика за гриву. Людмила Сергеевна стала задремывать.
Колька не знал, что говорить, вот и начал читать наизусть стихи. Колька много стихов знал. И про войну, и про любовь. Людмила Сергеевна удивленно слушала. Самый плохой ее ученик, оказывается, наизусть знал всю классику. Навстречу вышла цепочка мужиков. Сзади - кто-то с санями. Людмилу Сергеевну осторожно вынули из седла, уложили в санки и бегом помчались в деревню. Колька помог деду Евсею завести коней в стойла, обтер их соломой и побежал домой. Там волновалась мать. Когда поднимали народ по тревоге, к ним не зашли: знали - взрослых мужчин в доме нет, а с мальца-то что взять?
Колька скупо рассказал, что с дедом Евсеем и всей деревней ездил на поиски училки, нашли, живая, разговаривает. Первый раз за всю свою жизнь, лег спать, не сделав уроки. В школу Людмила Сергеевна не пришла. Замещала ее учительница английского языка. У Кольки появилась первая пятерка по литературе. Проболела Людмила Сергеевна почти месяц. Все обошлось без особых потерь. Так - воспаление легких, но руки-ноги - целы. Именно об этом переживали в селе. В школе у Кольки сразу появились друзья, мальчишки смотрели на него с уважением, а некоторые - с завистью, но Кольке было не до этого. Он все время старался проводить дома. Мама как-то посветлела лицом. У нее появился аппетит, соседка каждый день стала приносить парное молоко. Другая принесла баллон меда. И вообще соседки теперь подолгу сидели в гостях, чаевничали, сплетничали, и матери с каждым днем становилось лучше, повеселела бабушка. У Кольки в школе пошло на лад. Двоек он больше не получал.
Пришла Людмила Сергеевна на Новогодний праздник. Колька старался ей на глаза не попадаться: ему почему-то было стыдно. Он сам не мог понять, почему. Но, когда началась торжественная часть, директор школы первым подняла именно его:
- Ребята, - сказала она, - в нашей школе не так давно появился новый ученик. Вы все его знаете, это Коля из пятого "А". Сейчас я прошу его выйти к трибуне.
Колька, пряча глаза, стал пробираться сквозь ряды одноклассников. "И угораздило же сесть в центре зала", - думал он. Подойдя к трибуне, встал - плечи вниз, голову еще ниже. Одергивает коротковатые рукава старенького костюма - с болезнью мамы стало не до новой одежды. Кольке было так стыдно и за то, что вызвали, и за то, что стоит перед сотнями глаз, и за старенький костюм и истоптанные туфли, что достались по наследству от двоюродного брата.
- Ребята, - продолжила директор, - этот мальчик совершил подвиг. Он не побоялся один, на коне, поздним вечером поехать на поиски вашей учительницы. И смог сам вывезти ее из леса. Наш Коля спас Людмилу Сергеевну. За это мы награждаем его почетной грамотой - за смелость и отвагу, за гражданский подвиг.
Раздались жиденькие хлопки в ладоши.
- Это не все. Сегодня на нашем празднике присутствует представитель МЧС нашего района. Дадим ему слово.
Кто-то снова зааплодировал. Поднялся мужчина средних лет, но с седыми висками. Он подошел к Кольке, обнял его за плечи, и сказал:
- К сожалению, нет такого ордена - за отвагу при поиске пострадавших, поэтому, наша часть представила Колю к награде - "Медаль за гражданское мужество", и дарит так же памятный подарок - вот этот ноутбук.
При этих словах школа взорвалась аплодисментами. У некоторых ребят были компьютеры, ноутбука ни у кого. Школьники радовались от души, а Колька прятал глаза с навернувшимися на них слезами. Людмила Сергеевна подошла к нему уже в конце вечера:
- Коля, ты прости меня. Я думала, - Людмила Сергеевна замолчала, подбирая слова, - думала ты разгильдяй и двоечник, - у нее голос дрожал от волнения, - я не знала, что у тебя болеет мама, прости, а ты оказывается такой отважный мальчик! Ты ведь спас меня. Можно, я приду к вам в гости?
- Конечно, приходите, - обрадовался Колька.
- Знаешь, человеку свойственно ошибаться, - добавила Людмила Сергеевна, - но так, как ошибалась я - нельзя. В людях всегда надо видеть хорошее. Для меня, Коленька, это очень серьезный урок. Прости меня, а?
Колька, смахивая рукавом очередную за вечер слезу, утвердительно кивнул головой. Он был счастлив.