Айрис Канна. Лиловый остров или трое из прошлого

ЛИЛОВЫЙ ОСТРОВ

ИЛИ

ТРОЕ ИЗ ПРОШЛОГО

Оглавление

Пролог	Странное утро десятого июля	3
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ	КИРА
Глава 1	Лиловый остров	7
Глава 2	В развалинах	17
Глава 3	плохие новости и страшные тайны	29
Глава 4	Кошки-мышки	41
Глава 5	Волки и паства	51
ЧАСТЬ ВТОРАЯ	СЕРГЕЙ
Глава 6	Тревога	62
Глава 7	Тени прошлого и ближайшие планы	71
Глава 8	Засада	85
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ	ВАСЬКА
Глава 9	Загадка	97
Глава 10	Бездна	107
Глава 11	Очередная неудача	119
Глава 12	Звериной тропой	127
ЧАСТЬЧЕТВЕРТАЯ	ТРОЕ ИЗ ПРОШЛОГО
Глава 13	Дневник	138
Глава 14	Ополчение	151
Эпилог	Возвращение	171

Пролог

Странное утро десятого июля

Кира невольно вздрогнула, когда на горизонте появилась зловеще темная, почти черная полоса воды. Через минуту открылось все море, с восхитительными перепадами цвета от нежно-бирюзового около берега до глубокого синего, угрожающего, на глубине. А после очередного витка серпантина она увидела прекрасную бухту, город Геленджик с маяком на толстом мысу, и задохнулась от восторга. Кира оглянулась. Никто не смотрел в окно. Вся группа была занята СМС-ками, фотками в смартфонах и болтовней.

Кира снова взглянула в окно. Далеко на горизонте в сгустившихся облаках появились очертания Лилового острова. Кира зажмурилась в испуге. Остров снился ей каждую ночь после победы в соревнованиях. Она даже нарисовала его, в надежде, что видение отстанет, но нет! Опять темное море, лиловые пальмы и огромные птицы, больше похожие на людей, под облаками. Кира открыла глаза. Мираж исчез. И облака продвинулись вперед и стали бело-розовыми.

Кира с тоской оглядела ребят в автобусе. Все такие шумные, крикливые. Отношения не заладились, как только сели в автобус. Кира кожей чувствовала неприязнь, с которой к ней относились девочки, и отвечала им взаимностью. Ну да, представители элиты спорта - гимнастки и легкоатлетки. А у нее - грубое карате. Мальчиков она тоже не интересовала - замкнутая, молчаливая, с короткой стрижкой темных волос, в джинсах и клетчатой рубахе, она казалась им слишком обыкновенной среди кокетливых и веселых сверстниц.

Почти в восемь часов утра автобус остановился перед распахнутыми воротами базы отдыха. По широкой, мощеной плиткой дорожке прошли мимо уютного двухэтажного коттеджа с балконами, оплетенными диким виноградом, к грязно-серому, как песок после прилива, зданию администрации. Заполнив бумаги, вожатый развел ребят по комнатам.

После завтрака отправились на пляж. Кира завернулась в яркое парео, нахлобучила козырьком назад кепку, надела огромные зеркальные очки, отчего сама себе напомнила стрекозу, взяла в прокате надувной матрас. Без пятнадцати десять Кира вошла в воду.

***

Группа военнослужащих отрабатывала приемы рукопашного боя. В половине десятого в спортзал вошел майор Светин - начальник заставы. Ему не было и сорока, но волосы уже приобрели серебристую окантовку на висках. Оглядев зал, кивнул сержанту.

Сергей одернул футболку, подошел. Светловолосый, среднего роста, худой, он чувствовал себя неоперившимся птенцом рядом с высоким и широким в плечах майором.

- Ты ж у нас лучник?

- Так точно, товарищ майор! - отрапортовал Сергей.

- Отменили лук на соревнованиях в этом году. Так что берись за стрелковое.

- Есть, браться за стрелковое!

Майор вышел. Сергей расстроился: надеялся встретиться на соревнованиях с матерью, скучал. Тренировка была скомкана. А без двадцати десять прозвучала тревога. Сергей кинулся в казарму.

Уже через пять минут наряд выехал к месту, откуда поступил сигнал о нарушении границы. Первое время Сергей страшно волновался при этих выездах. Теперь - привык. Обычно границу пересекали животные, благо здесь, в горах, их хватает. Сергей смотрел назад, туда, где маячил Большой Кавказский хребет. Облака то ли родились на склонах, то ли приплыли откуда-то издалека и обнимали снежные вершины. Высоко в небе парил орел. Надрывно гудел мотор старенькой машины, разрывая в клочья тишину.

Майор Светин проводил взглядом выехавший наряд, отошел от окна и сел за свой рабочий стол. Он любил этот кабинет. Здесь не было ничего лишнего, все абсолютно функционально. Из украшений - на столе в рамочке черно-белое, отпечатанное на принтере фото. Жена с младенцем на руках и две дочери по бокам, словно Дева Мария с сыном и ангелами.

Майор выдвинул нижний ящик стола, извлек из-под папок, с самого дна, потрепанную общую тетрадь в зеленой клеенчатой обложке, открыл ее, взглянул на часы, написал: "10 июля. Понедельник. 9.45". Привычка вести дневник появилась в школьные годы. Дед сказал однажды:

- Вот так, умру я, и в памяти твоей следа не оставлю.

Сначала будущий майор записывал байки, воспоминания и анекдоты деда, потом - события собственной жизни. С возрастом записи становились все короче, реже. Теперь он писал раз в неделю. По понедельникам. В основном короткие, словно телеграммы, строчки, стараясь не касаться армейских тонкостей.

Подумал и добавил: "Отказано в участии в соревнованиях. Солдат, спортсмен-лучник, расстроился. Мечтал о встрече с матерью". Светин поставил точку, наклонился, чтобы спрятать дневник, и почувствовал первый толчок. Он был такой силы, что майор стукнулся головой о тумбу стола, снова достал тетрадь.

***

Васька был совершенно счастлив. Еще бы! Все в один день. Сегодня десятое июля, понедельник, и ему, Ваське, десять лет! Мать подарила смартфон. До сих пор он получал по наследству от старших братьев их потертые кнопочные телефоны. Ни интернета, ни игрушек, ни кинушек, ничего нет. И вот! Когда братья вдоволь наигрались с подарком сами, настроили его, наблюдая, как Васька потеет и потирает в нетерпении то руки, то лоб, то затылок и, наконец, отдали подарок имениннику, тот схватил гаджет и спрятался на чердаке, изучая новую собственность. Сделав первое в жизни селфи, разглядывал веснушчатое счастливое лицо с чуть вздернутым носом и непослушным вылинявшим под солнцем вихром. Но долго развлекаться не получилось: оказалось, для именинного пирога матери не хватило ягод. Пришлось всем троим плестись с корзинками в лес, на заветную поляну, где полно земляники. Сверили часы, вышли без четверти десять.

Васька всю дорогу отставал. То ему вдруг понадобилось сфотографировать наклонившуюся над обрывом полусухую сосну, то в прорехе зеленых крон мелькнула бриллиантовым блеском далекая снежная вершина, ее тоже необходимо было запечатлеть, то голодная сойка выскочила на тропу, прямо перед Васькой. А как шумит поток! Васька и это "заснял".

Пока шли к нужной поляне, Васька очень отстал. Он уже собрался припустить бегом, но увидел тот самый бук! Старое, покрытое серо-зелеными пятнами мха, дерево с небольшим овальным дуплом. Васька столько раз хотел заглянуть в него. Дупло как раз находилось вровень с его глазами, но братья вечно пугали: то - змея выползет, то - птица в глаз клюнет. Так ни разу и не осмелился.

Сейчас, воспользовавшись ненароком свалившейся свободой, Васька заглянул в дупло. Сначала он вообще ничего не увидел, но быстро сообразил - с закрытыми глазами не смотрят. Он распахнул глаза и увидел скалу! Отпрянул, приник снова к отверстию. Так и есть - скала!

Васька обошел ствол. Бук стоял в полуметре от крутого склона горы, и с другой стороны в нем тоже зияло дупло, в Васькин рост, словно вход вовнутрь. Васька крадучись подошел ближе, заглянул: никого! Только впереди светилось маленькое овальное окошечко. Бук внутри был пуст.

Васька влез в чрево дерева, сделал два шажка и выглянул наружу. Увиденное заставило его отпрянуть, прижаться к осыпающейся древесине и зажмурить глаза. Поперек тропинки, где он только что шел, лежал ствол поваленной огромной сосны. Корни, уже подсохшие, торчали ореолом на два метра, крона нависла над пропастью. Несколько пограничников в потрепанных, линялых и порванных формах, перетаскивали через сосну сделанные из веток носилки, на которых кто-то стонал.

Сколько Васька так простоял, он и сам сказать не мог. Он даже про смартфон забыл. Когда же решился выглянуть снова, увидел высохшую, почти развалившуюся сосну, в голой кроне которой над пропастью висел мертвый филин, одним крылом зацепившийся за ветку. Второе крыло грязной тряпкой свешивалось вниз, из горла птицы торчала стрела с белым оперением.

Сердце у Васьки гулко стучало где-то под подбородком, тело покрылось гусиной кожей. Ощупывая трухлявое дерево, Васька повернулся к выходу и задохнулся: дупло, через которое он влез внутрь, оказалось завалено камнями.

Часть первая

Кира

Глава первая

Лиловый остров

Кира с трудом разлепила веки и уставилась в высокое прозрачное небо, попыталась повернуться на бок. Боль пронзила все тело.

"Проклятый шторм! Эк помотало!" Кира вспомнила, как она, подгребая руками, лавировала между плещущимися девчонками, доплыла до буя и собиралась повернуть обратно. Откуда взялся шквал ветра? Кира пошевелила пальцами, повернулась на бок, превозмогая боль. Ее взгляду открылась гряда лиловых пальм. Лиловыми были и листья, и стволы, и кустики травы под пальмами.

Кира вспомнила свой сон. Она просыпалась каждый раз, когда начинали звучать тамбурины. Вдруг услышала частый дробный ритм, но в этот раз она не спала. Внутри похолодело. Она огляделась и увидела высокие густые кусты незнакомого растения. Забыв про боль, поползла к ним и затаилась. Ритм учащался, пение, сопровождавшее тамбурины, становилось все громче. Кира услышала знакомые слова: "Жертвы, пир, ночь".

Прячась за кустами, Кира подползла ближе. Солнце уже склонялось к закату, и в его последних лучах Кира увидела странную картину. Женщины и мужчины, завернутые в парео, сутулые, будто горбатые, танцевали какой-то дикий танец на площадке вокруг вкопанного в землю высокого бревна буро-коричневого цвета. Мужчины на полусогнутых ногах с тамбуринами между колен выкидывали в стороны то одну, то другую ногу, женщины высоко подпрыгивали, поворачиваясь в воздухе, изгибаясь, словно змеи. Их длинные горбатые тени переплетались, напоминая скопище длинноногих пауков.

Вокруг расположилось несколько хижин на невысоких сваях, похожих на бунгало с маленькими террасами. Сразу за постройками начинался лес. В стороне, почти в лесу горел костер, на нем жарилось мясо. В воздухе витали такие запахи, что Кира сглотнула слюну. У костра копошился такой же, как и танцующие, горбатый мужчина, опоясанный большим белым фартуком. Он снимал шампуры с готовым мясом, перекладывал на блюдо, стоявшее рядом на грубом деревянном столе. Над огнем раскладывал новые шампуры. На столе, кроме мяса, стояли плошки с соусами, тарелки со свежими и печеными овощами, высокие керамические кувшины. У Киры засосало под ложечкой и закружилась голова, она уже подумывала выйти, но тут в центре появилась женщина, солнце выхватило ее лицо. Увидев белесый, идущий от левого виска к правому углу рта шрам, Кира решила не показываться. Один глаз, матово белый, смотрел в сторону, второй, черный, - казалось, заглядывал Кире в душу. Женщина выглядела старухой, так отвисла кожа на шее и открытых руках.

- Сегодня посвящаем Нико! - прокричала она громким, визгливым голосом.

Танцующие вытолкнули на середину площади парня со светлыми курчавыми, почти до плеч волосами, перехваченными тесемкой через лоб. Парень удивленно озирался по сторонам. Старуха взяла его за руку, и они отправились к ближайшей хижине. Остальные выстроились вокруг и продолжали орать и прыгать.

Через несколько минут из бунгало вышла старуха, за ней парень. Он нес на руках девушку. Кире показалось, что та мертва, так безвольно свешивались вниз голова и руки. Парень поднес девушку к столбу. У Киры даже дыхание перехватило.

- Рамон, - крикнула старуха, - помоги ему.

Подошел мужчина, до этого незаметно стоявший в тени деревьев. Он подхватил девушку под мышки, а парень быстро привязал ее к бревну. Тени удлинились, солнце коснулось горизонта. От стола отошла еще одна женщина. Она была несколько полновата, но двигалась быстро и свободно. В руках она держала бутыль.

- Выпьем, друзья! Надо лететь! Дух Острова уже близко, - прокричала старуха.

Кира обратила внимание, что стаканы подставили все, кроме старухи, Рамона, придерживавшего девушку возле столба, и той женщины, что разливала напиток. Налив, женщина отнесла бутыль на стол и принесла кувшин. Из него налила остальным. Поставила кувшин назад. Так же танцуя и высоко подпрыгивая, горбуны разобрали шампуры. Грязными руками они хватали овощи, жадно поглощая все подряд. Через пятнадцать минут старуха хлопнула в ладоши, сорвала парео, оставшись в майке и коротких брюках, расправила тонкие кожистые крылья и взлетела. За ней устремились в небо остальные. Кира обомлела, осознав, что их сутулость объяснялась сложенными за спиной крыльями. Она, замерев, провожала взглядом вереницу птице-людей, летящих на восток.

Когда они скрылись, Кира подошла к бревну и поняла, что девушка дышит. Она спала. Кира развязала веревки, положила девушку на землю и села рядом. Надо что-то делать, но что? Вдруг из глубины леса раздался рев. Кира подхватила девушку, взвалила себе на спину и потащила к ближайшей хижине. Так тяжело ей еще не было! Держа ношу одной рукой, второй цепляясь за деревянные поручни, она взобралась на террасу. Затащила жертву в хижину, - теперь Кира понимала, что это был обряд жертвоприношения, - отдышалась, оставила девушку на полу и вышла.

Быстро проскользнула к столу, схватила несколько шампуров с готовым мясом, тарелку с овощами и пузатый кувшин, из которого пили трое, как Кира поняла, "главных" участников жуткого действа, бросилась назад. Сзади, почти за спиной, раздался тот же рык. Добравшись до бунгало, Кира оглянулась: огромная черная кошка обнюхивала столб. Она выгнула спину, потянулась, достав передними лапами почти до его вершины, вонзила когти и протянула лапы вниз, вспарывая дерево, как пластилин.

Кира застыла. Пантера посмотрела на нее, мурлыкнула и взревела, оскалив жуткую пасть, развернулась и взлетела в воздух. Кира обмерла, понимая, что это последние мгновенья ее жизни. А также и жизни девушки-аборигенки. Эта кошка может все! Невысокие сваи для нее не преграда. А у Киры никакого оружия нет. Нож на столе, но до него далеко.

Неожиданно кошка грузно упала к ее ногам, и Киру, вместе с тарелкой и кувшином, кто-то подхватил, поднял на террасу. Из горла мертвого животного торчала стрела с белым оперением, которое очень быстро окрашивалось струйкой крови в алый цвет.

Кира взглянула на своего спасителя. Парень с рыжей волнистой шевелюрой навис над ней горой: высокий, мускулистый, кожистые крылья, не успевшие до конца сложиться, нервно подрагивали и увеличивали и без того широкие плечи.

- Где девушка? - спросил он. - Дана?

- В хижине, - голос Киры дрожал.

Парень отпустил Киру и, резко развернувшись, направился в бунгало, больно хлестнув ее крылом по ногам. Кира даже вскрикнула, он не обернулся. Она снова глянула вниз. Мертвое животное, казалось, из-за приопущенных век наблюдает за ней. Кира невольно содрогнулась.

Кира вошла в бунгало. Парень стоял, опираясь на лук. В свете луны Кира видела, что он улыбается, глядя на спящую девушку.

В хижине из мебели - только разбросанные по полу подушки. В середине стояли несколько незажженных свечей. Кира прижимала к себе кувшин и тарелку не в силах отвести взгляд от подрагивающих крыльев парня.

- У тебя нет крыльев? - удивленно спросил он, забирая у Киры еду и ставя ее на пол хижины.

Кира кивнула, чувствуя судорожный ком в горле. У нее зачесалась спина. Потершись о стену, не ощутила ничего, словно за спиной воздушная подушка. Но стоило ей сделать пару шагов, как какая-то тяжесть потянула ее назад. Она наступила на что-то мягкое и вскрикнула от боли в плече. Оглянулась: по полу безвольно волочились крылья! Парень протянул руку, поддерживая Киру:

- Таир, меня зовут Таир.

Почувствовав головокружение, Кира едва не упала. Парень помог ей пройти на середину комнаты. Мысли спутались окончательно. Кире казалось, что она сходит с ума. Крылья! Этого не может быть! Она ощупала спину, крылья никуда не делись. Мало того, они тянули ее назад, а правое еще и болело. Где-то внизу.

- Дай посмотрю, - Таир склонился над крылом, ощупывая его длинными, тонкими, как у пианиста, пальцами. - Ничего, хорды целые. Заживет.

То ли от страха, то ли от голода Кира почувствовала тошноту. Сглотнув слюну, села на подушку. Попытка сложить крылья ни к чему не привела. Они распластались сзади, словно кожаная накидка. Таир зажег свечи приспособлением, напомнившим Кире зажигалку. В тусклом свете он казался кем-то неземным, потусторонним. Рыжие волосы словно горели, зеленые глаза поблескивали. Может, он был дьяволом, может, ангелом. Она уже не понимала, жива ли сама. Но запах жареного мяса и специй заставил ее поверить, что жива. Кира взяла кусок мяса, вдохнула пряный аромат.

- Таир, может, и вы поедите? Меня зовут Кира, - предложила она.

- Если не жалко, - низким с легкой хрипотцой голосом ответил он, подходя ближе и усаживаясь на подушку рядом,- последний раз я ел прошлым утром.

Он выбрал кусок мяса, понюхал.

- Горная козочка, - задумчиво сообщил парень. Утолив первый голод, он спросил: - А откуда ты?

- Сложно сказать... Утром я попала в шторм. Но не мог же шторм длиться целый день? А на берег меня выкинуло вечером, - ответила Кира, - вы можете объяснить, что это за место?

- Мы называем наш мир Потерянным. Впрочем, давай будем проще, перейдем на ты?

- А как выбраться отсюда? - Кира кивнула.

- Раз сюда можно попасть, значит, можно и выбраться. Впрочем, ты первая чужестранка, которую я вижу!

Кира услышала, что Дана заворочалась во сне, застонала, хлопнула расправленным крылом по полу, всколыхнув пламя свечей. По стенам запрыгали размытые тени. Где-то в лесу раздался рев таинственного зверя.

Кира бросила взгляд на циновку, закрывающую вход.

- Это далеко, - успокоил, прислушиваясь, Таир.

Он подложил Дане под голову подушку. Кира попробовала расправить крылья, у нее получилось. Потом пошевелила одним, другим, обоими. Вдруг, словно очнувшись, спросила:

- Я реально первая чужестранка? Как же выбраться?

Таир пожал плечами.

- О! - Кира закатила глаза. - А дальше? Что будет дальше?

- Для начала надо выспаться, - сказал Таир, - все равно остров мы так просто не покинем.

- Почему?

- Ты должна научиться летать. Вплавь далеко. И улететь надо так, чтобы никто ничего не понял, - Таир неопределенно махнул головой в сторону двери. Он взбил валявшуюся рядом подушку и растянулся на полу возле порога.

- Ты реально собираешься спать? - у Киры потемнело в глазах.

- Конечно.

- Но там... - Кира показала рукой на циновку.

- Я чутко сплю. Не бойся, задуй свечи, - Таир повернулся лицом к циновке, и через пару минут Кира поняла, что он спит.

***

Сквозь неплотное плетение стен хижины проникал блеклый лунный свет. Кира долго не могла уснуть. Навалились воспоминания. Она вспомнила школу и одноклассников. Тот день, когда она первый раз вошла в класс в городе, куда назначили отца на повышение. Лучше бы этого не случилось! Первое, что она услышала от новых одноклассников после отличного ответа у доски, было:

- Гуси гогочут, город горит, каждая гадость на "г" говорит.

Так она и не научилась гхекать. И друзей не приобрела. Кира поднялась, придерживая рукой непослушные крылья, прокралась к стене, выглянула в щель. В лунном свете пальмы казались черными. Легкий ветер колыхал ветки кустов, доносился невнятный шум моря, пахло йодом и медуницей. Вскрикнул филин, видимо, хвастаясь пойманной дичью. А может, звал подругу?

Бревно посреди деревни, высвеченное луной, торчало указательным перстом, предупреждением: здесь опасно. Кира всегда была уверена в себе. Не боялась ни непогоды, ни темноты. Занятия спортом закалили не только тело, но и душу. Она бегала лучше всех в классе, во всех спаррингах побеждала. Один раз, два года назад, проиграла. Но тогда против нее, тринадцатилетней девчонки, поставили пятнадцатилетнюю соперницу. Объяснили тем, что одинаковые весовые категории, и у обеих тогда был синий пояс. Мама хотела забрать ее из секции. Но Кира отстояла право заниматься любимым спортом. Сейчас же, глядя на бревно, она почувствовала озноб, ей стало страшно. "Куда я попала? - подумала Кира. - Что это за первобытные обычаи?"

Через площадь проскочил заяц, обежав несколько раз вокруг бревна и стола. За ним по следу прошла лиса. Она задержалась посреди площади, приподняла мордочку вверх, принюхалась, поворачиваясь, взглянула на хижину, где сидела Кира, фыркнула неодобрительно и пошла по следу дальше. Кира надеялась, что заяц успел уйти далеко. Снова ухнул филин. Кира увидела, как птица вылетела из леса и уселась на верхушку бревна. Кира почувствовала, что засыпает, как вдруг филин взлетел, резко кинулся вниз, чиркнув лапами о землю. Когда он пролетал мимо, плавно взмахивая крыльями, Кира поняла, что в лапах он нес добычу. Она представила бьющуюся в страхе мышь.

Кира легла на пол здесь же, около стены, и тихо заплакала. Впервые за несколько лет. Снова вспомнила школу. Старая обида на одноклассников сейчас казалась глупостью. Тогда она кинулась защищать новенького, пришедшего в класс через месяц после нее. Мальчишки его избивали. Всем классом навалились на одного. Кира, со своим коричневым поясом по карате, в мгновенье их раскидала. А новенький хмыкнул и сказал:

- Без сопливых обошелся бы, тоже мне - Рэмбо нашлась! Тебя звали? - он обошел ее и вышел из класса. Следом ушли остальные.

Так Кира окончательно осталась одна. Дома отец тоже не одобрил ее поступок.

- Лучше бы ты за учителем сбегала, раз видела, что пацан в опасности. А так ты его унизила. Да и всех остальных тоже. Это же стыдно - девчонка пацанов раскидала, понимаешь? - сказал он, посмотрел на задохнувшуюся в возмущении Киру, усмехнулся, - Да не злись. Пойми, мальчишке что - ему лучше помереть, чем оказаться под защитой у девчонки.

Кира это запомнила. Но и класс тоже не забыл и затаился, ожидая, когда она споткнется. Победа на областных соревнованиях по карате у одноклассников радости не вызвала. Кира не спотыкалась.

На пол бунгало откуда-то сверху мягко опустилась мама. Она погладила Киру по голове, поцеловала родинку на щеке и прошептала:

- Спи уже, сколько можно?

***

Киру разбудило солнце. Циновку, закрывавшую вход, откинули на крышу, и чуть поднявшееся над горизонтом солнце ярко освещало пустую комнату. Кира была одна. Крылья безвольно распластались по полу, попытка их собрать не удалась. Кира падала, крутилась, пока не разозлилась. Если бы это был сон! И где все? Может - бросили?

Кое-как собрав крылья и придерживая их рукой, она вышла на террасу. Дана возилась около стола. Кира взялась за поручни и расправила крылья, потом сложила, взмахнула обоими. Почувствовала, что крылья слушаются. Сделав взмах, оторвалась от пола и взлетела. Дана испуганно вскрикнула, когда Кира приземлилась сзади.

- А Таир сказал, что ты не умеешь летать, - Дана чуть шепелявила.

- Я тоже так думала...

- Отлично! Значит, улетим сегодня. Вдруг они вернутся? - Дана собирала со стола остатки ночного пиршества.

- А где Таир?

- Хоронит кошку. Может, не сразу поймут, что ее больше нет, а я жива.

- А ты рыжая и зеленоглазая, как Таир, - сказала Кира.

- Он мой брат, - Дана подхватила кувшин, - слетаю за водой. Таир сказал, что родник в центре острова.

Оставшись одна, Кира расправила крылья и взлетела. Как легко оказалось парить над площадью, можно разглядеть окрестности. Вдали виднелся берег. Что там ее ждет? Неприятное чувство появилось в районе солнечного сплетения. Вспомнив старуху и вчерашний обряд, Кира опустилась вниз. Дома по утрам она всегда делала разминку. Не зарядку, а самую настоящую разминку. Сейчас, чтобы заглушить тревожные мысли, решила размяться. Она не понимала, ни где находится, ни кто друзья, а кто враги. В глубине души чувствовала, что не нужна ни Таиру, ни его сестре. Казалось, они могут ее бросить в любой момент. Значит, любимый спорт может пригодиться в этом чужом, неведомом и опасном мире.

Сложенные крылья едва доставали до колен. Кира пробежала несколько раз вокруг площади, вздымая легкие облачка пыли и постоянно наращивая темп. Потом сделала десяток отжимов и растяжек, приседая то на левую, то на правую ногу. При этом не забывала следить за крыльями. Она их все время чувствовала. Расставив широко ноги, слегка согнув их в коленях, пружинисто затанцевала вокруг бревна, представляя, что оно и есть ее спарринг-партнер. Сделала несколько выпадов ногами вверх и в стороны, с облегчением поняла, что крылья уже не мешают.

Солнце стояло в зените, нещадно разогревая влажный воздух. Из-за леса появилась низко летящая фигура, крыльями почти касаясь крон деревьев. Кира вернулась в хижину.

- С полуденным солнцем, Кира! - Таир опустился на террасу. - А где Дана?

- Полетела за водой.

Таир выскочил из бунгало и снова взмыл вверх.

- Будь осторожна, здесь есть еще кошки, - крикнул он, - от них можно только улететь, - Таир развернулся в воздухе, но вернулся к двери, предупредил: - Если что, перелетай от дерева к дереву, от крыши к крыше, не удаляйся от хижин. Иначе мы тебя не найдем.

Кира снова почувствовала холодок внутри. Она взлетела на крышу бунгало. Здесь был хороший обзор. Далекий берег, облитый солнечными лучами, сверкал разноцветными крышами домов, горы, покрытые лесами, показались знакомыми. Кира спустилась в хижину. Вскоре вернулись Таир и Дана. В руках они держали крупных черных котят. Таир бросил котенка на пол:

- По мне, их лучше утопить.

- Жалко, они такие милые, - Дана подхватила брошенного братом котенка, - мы их воспитаем добрыми и ласковыми.

- А кормить чем будешь? Судя по тому, что я видел прошлой ночью, они привыкли к человечине.

- Не думаю. Маленькие... Они еще никакого мяса не пробовали, только материнское молоко.

Дана смастерила из найденных здесь же веревок нечто вроде поводков, привязала котят к плетеной стене хижины. Кира хотела расспросить Дану о жизни на материке, но девушка сказалась уставшей и уснула.

- Она всегда такая слабая? - спросила Кира, усаживаясь на верхней ступени лестницы.

- Я не знаю, какая она обычно, - Таир спустился вниз, - осмотрю пока другие хижины.

Кира осталась одна. Она не сводила глаз с далекого берега. Но рассмотреть ничего не могла. В хижине пищали голодные котята. Поднявшийся ветер принес прохладу. Вернулся Таир. Он кинул недовольный взгляд в бунгало:

- Чем их кормить? - спросил.

- Надеюсь, Дана знает, - Кира пожала плечами и почувствовала, как приподнялись крылья. Она почти забыла о них. Снова кольнуло неприятное чувство тревоги.

- Надо окунуться, пока солнце не спряталось, - предложил Таир, - чтобы покинуть остров с началом ночи.

Он вошел в бунгало и бесцеремонно толкнул спящую сестру:

- Все проспишь, вставай!

Кира взлетела вслед за Даной и удивилась, как легко и свободно в воздухе. Таир далеко не отлетал. Море лениво накатывало волны на песчаный берег. Несколько взмахов крыльями, и они оказались над голубым, с мелкими барашками пены, простором. Кира нырнула, сложив крылья за спиной, вынырнув, раскрыла крылья и легла на воду. Море успокаивало. Дана и Таир плескались, разбрызгивая воду, словно огромные лебеди. Наконец Таир подал знак выходить. Он встал в кромке прибоя и расправил крылья. В лучах заходящего солнца они, полупрозрачные и кожистые, просвечивали прожилками вен и артерий, тонкими, подобными костям хордами.

***

Закатные лучи теперь почти не проникали внутрь хижины. В сероватом сумраке первое, что они увидели, вернувшись после купания, - отгрызенный конец веревки. Вторая веревка тянулась вглубь бунгало. Одного котенка нашли забившимся под подушки, второй исчез.

- Поищем? - Дана направилась к двери.

- Нет, надо лететь, - Таир схватил сестру за руку, - нам еще убежище в городе искать. Впрочем, думаю, Шевин спрячет.

- А что ты вообще собираешься делать? - Дана оглядывала площадь, надеясь увидеть второго котенка.

- Выяснить, что происходит. Почему умерли родители, что это кодло хотело от тебя. Впрочем, для начала переправить вас в монастырь.

Глава вторая

В развалинах

Ночной перелет с острова в город оказался не таким страшным, как думала Кира. Таир все время летел рядом. Дана, чуть впереди, прижимала к груди испуганно мяукающего, как домашняя кошка, детеныша черной пантеры. Было прохладно, море бурлило, но попутный ветер помогал.

Они опустились на высокий мыс в заросли каких-то колючих кустов. Кира не успела вовремя сложить крылья и сильно оцарапалась. Луна освещала тихую бухту слева, на противоположном берегу виднелись огни. Впереди возвышалась темная громада то ли холма, то ли развалин. Из кустов навстречу путникам с лаем выскочил лохматый пес. Следом появился высокий худощавый мужчина.

- Кто здесь? - спросил он. - Дик, ко мне! Ах ты, гиена порченая, звонкий какой!

- Это я, Таир. С луной тебя, Шевин! Убери пса, девушки боятся.

В этот момент отчаянно пискнула кошка в руках Даны.

- И не только девушки, - сказал мужчина, - что это за зверь у вас?

- Давай поговорим позже. Ты спрячешь нас?

- Вот как? Вас надо прятать? - в голосе Шевина удивления не было, скорее усмешка. - Ну, пойдем в мою берлогу.

Гуськом они пробрались по узкой тропке к развалинам, обошли их и оказались в ухоженном, залитом лунным светом, винограднике. Справа, словно сакля у скалы, прилепилась к высокой стене развалин небольшая мазанка. Дверь в нее была приоткрыта, оттуда пахло самым настоящим борщом. Компания едва поместилась в маленькой комнате. Кира оглядела мазанку: оконце завешено плотной тканью, на столе горящая свеча, на печи справа от двери - кастрюля, из которой и исходил аппетитный запах. Мужчина сбросил на пол со скамьи у стола ворох тряпья.

- Рассаживайтесь, где придется. Сейчас я вас покормлю. Таир, принеси пару табуреток.

Таир исчез за печкой. Кира увидела на стене, покрытой трещинами и пылью, зеркало, взглянула на себя и ужаснулась: нечесаные волосы торчали в стороны, лицо обветрилось и обгорело, покрылось пятнами, ресницы выцвели на солнце, отчего серые глаза казались почти черными. "Да, неземная красота", - подумала она. Отходя, Кира заметила насмешливый взгляд Шевина.

- Ничего, красавица, - сказал он, - и расческа найдется, и мылом богаты. Все наладится. Окунешься пару раз в нашу бухту, ох как расцветешь!

- Нельзя нам в бухту, - сказал Таир, заходя в комнату с двумя табуретками в руках, - нас шаманы искать будут.

- Да понял я, - ответил мужчина, - у нас тут больше не от кого прятаться.

Шевин разлил по тарелкам наваристый борщ, аппетитный запах заполнил маленькую комнату. Дана, не обращая ни на кого внимания, ласкала кошку. Таир сел рядом с сестрой на скамью, и устало прикрыл глаза.

- Ешьте, - сказал хозяин.

Кира разглядывала надтреснутую тарелку. Надпись поблекшей золотой вязью "Чайка Геленджик" повергла ее в шок. Борщ оказался неожиданно вкусным. А после еды навалилась усталость, и страшно захотелось спать. Шевин поднялся с места.

- Пойдемте, устрою вас ночевать, - сказал он и направился к печи, за которой оказался лаз, не видимый от двери и стола, - там, в развалинах маяка, вас никто не заметит.

Они спустились на несколько ступеней и вышли в большое помещение. Освещалось оно еле пробивавшимся сквозь щели на потолке лунным светом, поэтому разглядеть что-либо оказалось невозможно. Пахло застоявшейся пылью и мышами. Путники нащупали на полу маты из сухой травы, чем-то накрытые. Они обрадовались и этому.

Кира проснулась от ощущения, что кто-то пробежал по ноге. Чуть не вскрикнула. Над ней прошла тень. Она поняла, что Таир встал и очень тихо прошел к выходу, мазнув нечаянно ее по ноге крыльями. Кира прокралась следом. Осторожно ступая по шатким древним ступеням, дошла до провала в кухню, где вечером ужинали. И услышала громкий вскрик, тут же залаял пес. Через секунду раздался голос Таира:

- Ну прости, впрочем, я не знал, что ты спишь на полу.

- Ох, ты, гиена порченая! Ногу отдавил! - раздался ответ Шевина. - Обычно я сплю в развалинах башни.

- Ты бы голову подставил, - рассмеялся Таир.

Кира притаилась, вслушиваясь в разговор. Но друзья шептались так тихо, что пришлось ни с чем уйти обратно.

***

Таир помог подняться Шевину. Тот засветил маленькую свечу на столе, старательно задернул шторки на окне и двери, сказал:

- Надеюсь, не увидят, гиена их возьми, порченая.

- Что творится в нашем мире? - Таир прошел к столу, сел и оперся спиной о стену.

- Почему не спишь? - Шевин поставил на стол чашки.

- Может, ты мне объяснишь? - Таир налил себе холодного чаю.

- Трудно объяснить, когда сам не понимаешь, чайник согреть?

- Не надо. Рассказывай.

- Да ничего я не знаю. Пропадают люди. Целыми семьями. Аглая, гиена порченая, имущество наследует. Или она, или кто из ее приспешников, - Шевин помолчал, спросил: - Вот скажи, где ты сестру нашел, и что это за девица странная?

- Почему странная?

- Так перепуганная же. И не похожа на наших. И речь. Странно так "г" произносит, с придыханием каким-то.

- А если я тебе еще скажу, что она была бескрылой...

- Как? Этого не может быть!

- Но - было. Сам видел.

- Может, выпьем винца? - предложил Шевин. - У меня здесь есть, красное, кислое.

Шевин поднялся и зашел за печь. Звонко цокнули раздвигаемые Шевином бутылки, он немного повозился и вернулся в кухню. Таир смотрел, как Шевин разливает вино. В свете свечи оно играло красками от розового до глубокого бордового. Шевин нарезал тонко сыр и вяленое мясо, сел напротив.

- Так расскажи подробней, что это за девица, и где ты нашел Дану.

- Девица спасла Дану от пантеры. Аглая совершает обряды жертвоприношений на своем острове.

Шевин поперхнулся.

- Ба! Вот... гиена порченая! Как?

- А как в древних книгах написано, - Таир помолчал, разглядывая на свет напиток, поворачивая и наклоняя бокал. - Впрочем, не зря же она несколько лет провела в монастыре. Читать научилась.

Тявкнул пес, подбежав к порогу. Таир с бокалом в руке вскочил и бросился за печь. Шевин направился к двери. В полумраке сакли сложенные за спиной крылья придали его тени вид огромного, фантастического существа. Шевин выглянул, осмотрелся, закрыл двери.

- Да, гиена порченая, - сказал он, возвращаясь к столу, - пуганые мы какие стали. Это кошка пробежала.

Таир вернулся за стол. Мужчины замолчали надолго. Наконец, Шевин спросил:

- Так тебе Дана рассказала?

- Она ничего не помнит. Но я утром осмотрел деревню на острове.

- Там есть деревня?

- Несколько пустых хижин на сваях. Посредине - высокое бревно, пропитанное запекшейся кровью.

Шевин даже рот открыл и выпучил глаза. Таир усмехнулся.

- Меня интересует, как это все делается, что никто не знает? - спросил он, глотнув вина.

- Да. Так Дана не помнит? Может, поит чем? Есть тут у нас Максимыч. Травки ходит, собирает. Помнишь Максимыча? - Шевин подпер подбородок кулаком.

- Помню. Впрочем, плохо помню, смутно.

- И я давно не видел. Надо бы слетать, посмотреть, - Шевин взял ломоть хлеба, положил сверху мясо, поднес ко рту и застыл. Вдруг встрепенулся: - Так ты мне о девчонке расскажи.

- Сам не знаю ничего. Только то, что Дану спасла. Я когда подлетал к острову, видел в лунном свете, как она тащила ее на себе к хижине от столба. Как затаскивала наверх, не знаю. Потом выскочила кошка, - Таир помолчал. - Котенок её.

Шевин наклонился вперед, жадно вглядываясь в его лицо.

- Так что кошка?

- Вспорола деревянный столб, как плуг землю. Кинулась на Киру. Та внизу еще была. Убил я зверя. С земли Киру бескрылую поднял, а в хижину вошла - крылья волочились.

Шевин даже присвистнул, хлопнул ладонями по бокам, потом взъерошил волосы. Таир налил вторую чашку чая.

- Что ты думаешь? - спросил он.

- Так ведьма она, девка твоя. Точно!

- Что же это, испуганная ведьма? - усмехнулся Таир, отправляя в рот очередной кусок мяса.

- Так крылья!

- Нет, тут что-то другое. Отведешь нас в монастырь? Пещерой.

- Отведу, чего ж не отвести, - Шевин усмехнулся. - А ты спрашивал, кто она?

- Говорит, в шторм попала. Меня больше волнует Аглая с ее жертвоприношениями. С девчонкой пусть монахи разбираются. Ладно, пойду спать. Оставим размышления на утро. По городу погуляю... Присмотрюсь, что к чему.

- Иди, я не усну теперь. Вот же, гиена порченая!

***

Возле Киры сидел единственный друг - коричневый с подпалинами дог Лорд. Это ему она доверяла свои тайны. Хотя и тайн особых не было. Мама возилась на кухне. Кира слышала, как она гремит кастрюлями. Лорд сидел на полу перед Кирой и внимательно слушал. Кира рассказывала про остров, Дану и Таира, спрашивала, как ей быть. Лорд глубокомысленно и гордо кивал, не говоря ни слова. А Кира так надеялась на помощь. Она хотела подняться, чтобы пройти на кухню, к маме, но ноги почему-то не двинулись, будто налитые свинцом, хотела встать, но Лорд положил на колени тяжелую лобастую голову и придавил. Кира поняла, что выбраться не может, разволновалась, попыталась оттолкнуть пса, теперь руки, словно ватные, не двигались. Она хотела крикнуть, позвать маму, язык странно завяз во рту, Кира рванулась, что есть сил, и проснулась.

Не вставая с постели, огляделась, поняла, что находится внутри развалин башни метров пяти в диаметре. Вдоль округлой стены кверху поднималась лестница. Разлом прошел несколько выше деревянного перекрытия. На стенах штукатурка местами облупилась, оголив каменную кладку, ржавые перила лестницы кое-где погнулись и упали. Над перекрытием на стене башни лежали листы ржавого железа. Вряд ли в непогоду они хорошо защищали, потому что сквозь щели ярко светило солнце.

Стараясь не разбудить Дану и Таира, Кира подошла к лестнице, осторожно поднялась к самому верху, откуда пробивались солнечные лучи. Заглянула в дыру между стеной и железом. Стена оказалась толстой, не менее тридцати-сорока сантиметров. Между железными листами, служившими крышей, и стеной образовался зазор с полметра из-за неровности обвалившейся стены маяка. Получилось довольно большое открытое оконце, в котором Кира увидела живописную бухту. На противоположном мысу веселые домики, сады. Берег между мысами казался нежилым. Там виднелись развалины, поросшие травой и кустарником. За ними - знакомая горная гряда. У Киры перехватило дыхание. Она узнала бухту и горы за ней. Даже раздавшийся сзади шум крыльев не заставил ее оторваться от открывшейся панорамы. Дана мягко опустилась рядом.

- Как ты?

- На тарелке была надпись "Чайка Геленджик", - вместо ответа сказала Кира, заглянула в глаза Дане, - из такой точно тарелки я реально ела позавчера на завтраке.

- Да? - Дана удивленно смотрела на Киру. - Что это значит?

- А там, - Кира указала на зазор, в который только что смотрела, - там развалины Геленджика. Сутки назад я там плавала на матрасе.

- Я не понимаю.

- Я тоже. Может, я умерла? И это мой рай или ад?

- Нет, мы живы. А Геленджик разрушен более пяти сотен лет назад.

- Я там была позавчера! - Кира почти кричала, из глаз покатились слезы. - Там все было прекрасно! Реально! Люди гуляли, купались. И все без крыльев. - Обе молчали. Кира снова приникла к окну, оглядывая берег. -- А это, -- Кира повела рукой вокруг, -- развалины маяка на Толстом мысу. И не вчерашние, им уже много лет.

Кира облизнула сухие, обветренные губы, села на ступени лестницы. Когда она заговорила снова, ее голос дрожал, она сама это заметила и тут же взяла себя в руки.

- Я не знаю ... рай, ад, бред... Надо собраться в кулак. Надо успокоиться, нельзя размазывать сопли.

Раздался звонкий заливистый лай. Девушки спланировали вниз. Прислушались около провала. Кошка пыталась вырваться из рук Даны, даже оцарапала ее. Через несколько минут лай стал отдаляться. Кира оглянулась - Таир проснулся и, приподнявшись на локте, тоже внимательно слушал. Наконец донеслось покашливание и добродушное ворчание Шевина:

- Что ты раскричался, заячья душа, будто бы впервой, а? Небось, всех перебудил.

На пороге появился Шевин. Он щурился, войдя со света в полумрак развалин.

- Встали все? Я как раз завтрак готовил, а тут облет.

- Какой облет? - спросил Таир, поднимаясь.

- Да давно уже облетают. Градоначальник организовал полицию. Как в прошлом.

- Из-за Аглаи?

- Думаю, да. Тут у нас люди пропадают, я говорил тебе ночью. Вот и сестра твоя. Чудом каким-то вернулась. Как исчезла, так и все. Не найти!

- Как ищут, так и находят.

- Возможно, возможно. Да вообще, последние лет десять странно стало. Вот, как ты в монастырь улетел. И страшно - временами. Пойдемте есть. Больше никого не будет до полудня. Потом снова облет...И еще около десяти вечера.

Шевин вышел, за ним потянулись остальные. Кухня, где они вчера ужинали, чисто убрана, пахло свежезаваренным чаем, какими-то травами. На столе дымился настоящий самовар, вокруг расставлены белоснежные чашки. На блюде горкой - пахнущие сдобой булочки.

- Ну, ты, Шевин, мастер гостей принимать! - восхитился Таир.

- Умываться во дворе, - смущенно пряча глаза, сказал хозяин.

Кира почувствовала такую легкость, когда вышла из мазанки, что тут же расправила крылья и взлетела. Но следом коршуном метнулся Таир, заставил опуститься на землю.

- Ты не понимаешь, да? - злобным шепотом спросил он. - Они хотели убить мою сестру. Неизвестно, что они сделали бы с тобой, если бы увидели. А ты тут полеты устраиваешь. Вот они мы, смотрите, восхищайтесь!

Кира взглянула на зловещий Лиловый остров. Скрытый легкой туманной дымкой, он казался миражом. Таинственный и, Кира знала, страшный. Она пристыжено опустила глаза.

- Ты, правда, осторожней, - чуть шепеляво сказала Дана.

После завтрака девушки снова скрылись в развалинах башни. Таир решил прогуляться по городу, присмотреться. Шевин принес гостьям виноградный и гранатовый соки, сушеный инжир и курагу, яблоки и виноград. Расставил все на табуретке вместо стола и ушел. В полумраке развалин девушки остались одни. Кира попробовала гранатовый сок, ей не понравилось, хотя цвет - глубоко бордовый, привлекал. Мутно-розовый виноградный оказался куда вкуснее и слаще. Дана пыталась расспросить Киру, но та оказалась очень немногословной собеседницей. Отвечала односложно и скучно. Только когда Дана спросила о семье, немного ожила и кратко поведала о родителях и собаке. Но Киру тоже кое-что интересовало. Она нерешительно спросила:

- А Таир? Вы реально не общаетесь? - Кира удобней устроилась на мате.

- Да, мы мало знакомы. Таир улетел в монастырь, десять лет назад, мне было пять, ему восемь, - Дана поставила чашку с соком на табурет, поднялась.

- А зачем в монастырь?

- Только там можно получить образование. Но всех желающих он принять не может.

- А ты? Туда девочек не берут?

- Берут. Меня обучали родители. Хотели отправить в шестнадцать. Как раз на следующий год. Надеялись, Таир вернется.

- Не вернулся? - Кира подошла к провалу в стене, прислушалась.

- Не дождались, - Дана нахмурилась и закусила губу. - Заболели, сначала мама, потом отец, - голос ее задрожал. - А Таиру дали задание восстановить электростанцию. Или хотя бы разобрать. Нужны запчасти. Электростанции вокруг приходят в негодность. Родители умерли. - Дана гладила спящую у нее на руках кошку, сказала сквозь слезы, - Коша. Я назову ее Коша.

- Как у вас все сложно, - Кира поднялась и направилась к лестнице.

Она оперлась о стену и ощущала рукой прохладу шершавой каменной кладки, провела пальцами по стене. Выглянула в оконце, и не увидела ни одной лодки, катамарана или надувного матраса. И уличных кафе с тентами для тени, маленькими столиками вокруг бухты не видно. Только на Тонком мысу что-то похожее на кафе, но с маяка не разглядеть.

Она уже собиралась спуститься вниз, как услышала писк. Кира приникла к щели: не оперившийся пятнистый птенец стоял на камнях перед ее лицом. Он широко открывал клюв и требовательно пищал. Кира испугалась, что птенец свалится вниз или здесь его поймает Коша. Она протянула руку, пытаясь подхватить малыша, и в этот же момент рядом с ладонью оказались кожистые, с перепонками лапы. Толстым твердым клювом чайка-мать ударила в ладонь. Было так больно, что Кира невольно вскрикнула, быстро убрав руку. По ладони стекала струйка крови.

Дана кинулась к ней, но Кира уже планировала вниз, держа руку чуть перед собой.

- Перевязать бы, - просто сказала она.

Дана сбросила на пол Кошу и побежала искать Шевина. Кошка потянулась, выгнув спину, и помчалась к лестнице. Кира оглянулась - птенец все же упал, и, смешно переступая голенастыми лапами на досках перекрытия, широко открывая клюв, орал. Забыв о руке, Кира взмыла вверх. Она успела вовремя. Подхватила птенца как раз перед мордой Коши. Вдруг солнце спряталось. Свет закрыла чайка. Она расправила крылья и закричала, наклоняя голову вперед и вниз. Кира хотела поставить птенца обратно, на стену, но чайка кинулась на нее. Ударила в лоб клювом. В окошко влетела еще пара чаек. Они вились над головой Киры, стараясь клюнуть в открытый лоб. Прикрывая лицо одной рукой, Кира второй рукой инстинктивно прижала к себе птенца, боясь, что тот свалится.

Отмахиваясь от птиц, Кира бросилась к оконцу, подтянулась, взявшись за край стены, наполовину вылезла наружу, повиснув за стеной, и поставила птенца на крышу. Возвращаясь назад, получила еще несколько ударов клювом и после очередного потеряла сознание и свалилась вниз.

Шевин вбежал в башню вовремя. Он успел взлететь и подхватить Киру на руки. Нападение продолжалось не более трех минут, но рука, лоб и колени девушки были в ранах. Птицы носились над головами, пытаясь достать Киру. Коша прыгала, как истинная охотница, раскинув лапы в надежде поймать разъяренную чайку.

Шевин крикнул Дане:

-Быстро, в мазанку. Ох, гиена порченая! Кошку забери, а то заклюют.

В кухне Шевин положил Киру на пол. Она пришла в сознание, как только Дана начала обрабатывать раны на лбу.

- Что это с ними? Они реально напали на меня стаей!

- Ты украла у них птенца, - сказал Шевин.

- Я не украла. Он свалился с крыши на стену, оттуда на перекрытие. Я боялась, что Коша поймает.

- Ну, чайки так много не понимают. У них инстинкт. Птенец у тебя - значит, ты украла. Как, знаешь, некоторые делают? Сопрут что-нибудь, съедят, а огрызки или упаковку соседу подбросят. Бывают у нас такие.

- А симпатичный птенец, в пятнышко.

- Надо же, ее до обморока довели, а ей "симпатичный", - рассмеялась Дана, обрабатывая Кире руку.

Кира, поднялась, покачиваясь, подошла к зеркалу. На лбу зияло несколько глубоких ран.

- Реально - рубленые, - прошептала она себе под нос, разглядывая, - интересно, шрамы не останутся?

- Нет, я сейчас травку заварю. Прекрасно заживет, обещаю, - Дана возилась около печки, насыпая какую-то пахучую смесь трав в миску с водой и ставя на огонь, - остынет, будем смачивать каждые пятнадцать минут. Уже к вечеру затянется.

Кира перевела взгляд на руку. На предплечье и ногах раны оказались серьезней. Даже кусочки кожи вырваны.

- Не птицы, а звери хищные, - сказала она.

- Родители, просто родители, матери, отцы. Чайки стаями защищают детей, - уточнила Дана, размешивая варево.

Шевин скрылся за печью и вышел через несколько минут со словами:

- Улетели. Можете возвращаться, - он помог Кире спуститься вниз по лестнице, - и сока попей, гранатового, помогает.

***

Таир шел по набережной, посматривая по сторонам. В этом месте, где до катастрофы была основная часть города, сейчас жили бедняки. В подвалах разрушенных домов ютились беспризорники. Но Таир заметил, что часть развалин разобрана. И на их месте что-то строят. Он долго наблюдал, как мускулистые парни засыпали мелкими камнями, наносимыми горными реками, ямы, вырытые под фундамент. Наконец один из рабочих оторвался от дела и подошел к нему.

- Давно ты здесь? - спросил он.

Таир почувствовал, что парень его знает, но сам узнать собеседника не смог.

- Вчера приехал. За сестрой, да на могилу к родителям сходить хотел.

Парень кивнул понимающе и отошел.

- Погоди, - окликнул его Таир, - а что вы строите здесь?

- Новый дом для Аглаи.

Таир пошел дальше, прохожих было мало. Знакомых не встретил. Город за десять лет его отсутствия почти не изменился. Только деревья стали выше. Таир свернул на Тонкий мыс, дошел до городского кафе. Там под парусиновым тентом, колышимым свежим бризом, на круглых, плетеных из ивы столиках в керамических вазочках стояли цветы. Плетеные кресла манили отдохнуть. Таир прошел к дальнему столику, сел в ожидании официанта. Подбежал мальчонка лет восьми, дважды обмотанный огромным для него белым фартуком, с книжицей заказов.

- Чай, - коротко бросил Таир.

- Может, пирожное?

- Нет, только чай.

Мальчишка убежал. Таир лихорадочно вспоминал старых друзей, думал, с кем можно поговорить, но память подсовывала имена тех, кто или остался в монастыре, или работает в горах, на выработке металла или бумаги. Через десять минут появился мальчишка с керамическими чайником и чашкой в руках. Следом шла высокая брюнетка, слегка покачивая бедрами. Хозяйка кафе, Таир ее узнал. Они вместе учились в монастыре. Она улетела раньше потому, что болела мать. Надо было готовить и подавать в кафе.

Она тоже его узнала. Села рядом.

- Привет, Тереза. Твой? - Таир посмотрел на мальчика.

- Да, старший. Еще трое мал мала. А муж вот слег. Лучший лекарь Рамон, ходит раз в неделю, да толку...

- А родители?

- Знаешь, у нас тут старшее поколение до сорока редко доживает. Умерли и мои, и его родители. Вот и твои тоже. Поговаривают - радиация все.

- Ну да, раньше радиации было больше, а жили дольше. Нет, тут что-то не так.

Они замолчали надолго. Таир спросил о нескольких общих знакомых, но Тереза не могла помочь: в кафе ходят одни и те же люди. И среди них названных Таиром не было.

- А ты к нам надолго?

- Сестру заберу и уеду, - Таир посмотрел в глаза собеседнице.

Она перевела взгляд на Лиловый остров.

- Не знаю, найдешь ли, - сказала, поднимаясь, - пойду. Сегодня у нас гости. Большой заказ.

Оглядываясь вокруг, Таир отметил странное запустение, какую-то обреченность во всем. Не было того веселья, которое он помнил с детства, которым жил, в надежде, что вернется в радостный и привычный мир. Редкие прохожие безразлично поглядывали на него и уходили, опустив вниз головы. Только дети еще смеялись. Так же беззаботно, как и он когда-то. Может, радость - это особый дар, дающийся только малышам? Хотя нет, сын Терезы тоже ходил, опустив вниз голову, напряженно смотря под ноги.

Таир посидел еще немного, в груди стало тесно, тревожное волнение сдавило сердце. Надо возвращаться, решил он. Назад он не пошел пешком, взлетел и через двадцать минут опустился в виноградник перед маяком.

Увидев Киру с повязками на лбу, руке и ногах, выслушав отчет Даны о происшествии, Таир возмутился:

- Ни на минуту оставить нельзя! То в небо, то птиц вызволять! Ты что, в спасатели готовишься?

- Почти. Во врачи. Готовилась дома... Теперь не знаю. Просто выжить бы, - у Киры дрогнул голос.

- Вечером разойдемся, - решительно заявил Таир, - ты пойдешь со мной в город, Дана останется здесь. О тебе они не знают, и тебя можно представить женой, если же увидят ее, то и дом вместе с нами спалят. Я не могу сразу улететь. Надо выяснить, что случилось с родителями.

Глава третья

Плохие новости и страшные тайны

Аглая смотрелась в зеркало, расчесывая жидкие седые волосы. Мерзкий шрам, пересекший лицо, с годами стал похож на узловатую, выбеленную непогодой веревку, с которой ветхой тряпкой свисала тонкая сухая кожа. Криво улыбнувшись, Аглая надменно подняла брови: красота не только преходяща, иногда она лишь помеха счастью. А счастье Аглая себе построила. Кто еще в городе, в их Потерянном мире жил в таких хоромах? У кого еще столько последователей, слуг? Кто так вкусно и сытно ест?

Удовлетворенно кивнув отражению, Аглая накинула легкое парео, надела сандалии и вышла на оплетенный винным виноградом балкон. Она села в кресло в тени перед небольшим сервированным к завтраку столиком, взяла бокал, наполненный красным вином, и несколько вишен, отодвинула лозу, закрывающую обзор. Море спокойно плескалось, вдали виднелся Лиловый остров. Аглая ждала гонцов. Солнце почти в зените, а их все не видно.

Она понимала - найти и захоронить останки девушек не так-то просто, только уже пора бы и возвращаться! Немного жаль красавицу Дану, но та отказалась повиноваться. Это ее ошибка. И чужестранку жаль. Аглая видела, как бескрылая девушка пряталась за кустами. Предложила Рамону забрать незнакомку с собой, но тот не захотел. Кем же была эта девушка? Аглая пошевелила крыльями. Бескрылая! Откуда она? Да, зря оставила!

Аглая вспомнила прабабку, та говорила, что очень давно, много веков назад, у людей не было крыльев. Они стали появляться после большой катастрофы. Сначала не у всех, а потом... Аглая поднялась и неспешно прошлась по балкону, посмотрела вниз. Три девчушки что-то рисовали на камнях. Аглая хлопнула в ладоши. Девочки испуганно взглянули вверх и что было сил бросились бежать прочь. Аглая рассмеялась. Да, ее боятся!

Кто-то говорил, что в городе появился Таир. А что он теперь? Несчастный сирота! Пожалеть его, что ли? Бедный мальчик, потерявший родителей, а теперь и сестру. Аглая усмехнулась, высчитывая, сколько ему может быть лет? Молод. Еще и двадцати нет. Пусть поищет сестренку. Да он уже и не помнит, как та выглядела. Столько лет в монастыре.

Да где же гонцы? Она нетерпеливо взглянула на море и увидела, как, расправив огромные крылья, от острова к городу неслись три фигуры. Аглая позвонила в серебряный колокольчик, и на балкон выскочила девушка лет пятнадцати со светлыми короткими волосами, чуть припухшими губами и покрасневшими, будто только что плакала, зелеными глазами. Она коротко взглянула на Аглаю и уставилась в пол, непрерывно кланяясь.

- Принеси еще бутыль вина, три бокала и холодное мясо, - приказала Аглая, - и кресла придвинь. Летят.

Служанка кинулась выполнять распоряжение, неловко повернулась и наступила на свисавшее до полу парео, тряпица слетела, обнажив девушку. Аглая расхохоталась, потом нахмурилась и прошипела:

- Молодостью хвастаешься? Смотри, дошутишься!

Пряча наготу крыльями, девушка подхватила упавшее парео и выскочила с балкона. Аглая расстроилась - юное тело напомнило о возрасте. Кроме того, это еще и плохая примета - увидеть наготу перед важной встречей. Хотя, что тут важного? Слуги летят с острова. Не в первый же раз! Вот если бы пришел начальник стражи или госпиталя, тогда - да, это была бы важная встреча. А так! Аглая посмотрела на быстро приближающиеся силуэты. Уже близко!

Вернулась служанка с вином и бокалами на подносе, расставила на столике, придвинула кресла, спросила:

- Фрукты добавить?

Аглая кивнула, но девушка продолжала стоять, глядя в пол. Она не видела кивка. Это взбесило хозяйку, схватив с кресла тонкую кожаную плеть, Аглая хлестнула по ногам служанки, крикнула:

- Быстро! Фрукты и мясо!

Девушка, с трудом сдерживая слезы, исчезла. Когда один за другим на балкон опустились мужчины, Аглая спокойно сидела в кресле и пила вино. Низко поклонившись, один из них, сделал шаг вперед и сказал:

- Прости, Аглая, у меня плохие новости.

Аглая изумленно вскинула брови.

- Какие могут быть плохие новости? - она не верила своим ушам.

- Пантера убита.

Второй мужчина с поклоном положил на пол перед хозяйкой стрелу, белое оперенье которой стало бурым. Аглая вскочила.

- Это не все, хозяйка, - продолжил речь первый, - мы не нашли свежих костей.

Аглая обошла мужчин и долго смотрела в море на Лиловый остров. Она готова была зареветь. Но нельзя при слугах показывать слабость. Вернувшись к столу, она сказала:

- Там была чужестранка. Без крыльев. Вы ее нашли?

- Нет, Аглая, - кланяясь еще ниже, ответил мужчина.

- Значит, у меня нет ни кошки, ни чужестранки?

- Кошка есть, хозяйка, - третий мужчина сделал шаг вперед, достал из-за пазухи черного котенка, положил к ногам госпожи, - он голоден, истощен, но его можно воспитать так, как надо тебе.

Аглая радостно подхватила на руки черный комочек, задумалась и сказала:

- О гибели кошки никому не говорите! Найдите мне эту бескрылую бабу. Как уж она выбралась с острова, не важно. Она будет первой, кем полакомится мой котенок! А теперь - вон! Я буду думать. Далеко не уходите, понадобитесь, позову.

Аглая нервно постукивала пальцами по столу. Кто убил кошку? Если появившийся в городе Таир, он бы сразу вместе с сестрой убрался в монастырь, коли не дурак. Если бескрылая тварь, обеих девиц нашли бы на острове. Или хотя бы одну. Чужестранка была безоружна. На острове нет луков. Дана точно не могла дать отпор: то количество карнели, которым ее напоили, не позволило бы проснуться даже от невыносимой боли. Аглая подняла стрелу. Разглядывая, искала хоть какой-то знак: многие охотники или воины метят стрелы. На этой не было никаких меток. Кошка начала вырываться из рук.

- Ну, ну, звереныш, - ласково произнесла Аглая, поглаживая котенка, - не бойся. Сейчас придумаем, чем тебя покормить. - Аглая позвонила в колокольчик.

***

Шевин после ночного облета ушел проверить сети. Основной заработок ему приносила рыба. Дана чистила овощи за столом мазанки, Кира хотела помочь, но та отмахнулась:

- Гостюй, справлюсь.

Таир, словно медведь в клетке, метался от стены к стене, озабоченно выглядывая то в окно, то в дверь. Ранки у Киры, как Дана и обещала, почти затянулись. Боли она не чувствовала. Ей очень хотелось расспросить Таира, но тот слушал рассеянно и отвечал невпопад, занятый своими мыслями, но вдруг он остановился и заявил:

- Кира, будь осторожна! Не выдай себя, уж слишком ты порывиста. Если Аглая что пронюхает, как мы справимся?

- Кто такая Аглая? - спросила Кира.

- Да никто. Впрочем, хозяйка острова, а остров ей отец подарил. Она долго там жила одна. Я даже не знаю, когда она переселилась в город.

- Совсем одна на острове? - Кира даже поднялась с места.

- Ну, не совсем. С мужем. Тот куда-то исчез, она вернулась в город.

Кира рисовала угольком на стене танцующую пару. При этом у обоих были крылья, которые закручивались вокруг фигур спиралью. В мазанке запахло вареной картошкой: Дана как раз слила воду и добавила в кастрюлю масло.

- В монастыре много картин. Есть очень красивые, - сказал Таир, глядя на рисунок Киры.

- Расскажи о монастыре, - попросила Кира, снова устраиваясь на скамье у стены.

- Монастырь был всегда, - начал Таир, - еще до катастрофы.

- Какой катастрофы? - Кира даже придвинулась ближе.

- Около пятисот лет назад случилась большая катастрофа, - продолжил Таир, - сначала был взрыв, так говорят летописцы, потом пришла огромная волна, больше десяти метров высотой, и землетрясение. После всего - началась зима. Все завалило снегом, с гор сошли лавины, одна за другой. Померз урожай. Продукты закончились очень быстро. Лекарства тоже. С гор или еще откуда пришли люди. Они были в язвах, с кровоточащими деснами. В летописях сказано, что зима была ядерная, а люди пришли с лучевой болезнью. Тогда же и появился этот Лиловый остров. В то время у нас еще были настоящие врачи.

- Сейчас их нет? - спросила Кира.

- Народ передает знания из поколения в поколение. Дана может лечить. Наша мать была из клана врачей, отец - из инженеров. Поэтому я и работаю на электростанции. Но электричества мало. Детали машин изношены, а новых не создать. Никак не создать. Мы не знаем, что будет дальше.

- Деградирующий мир, - прошептала Кира.

- Мы называем его Потерянным, в надежде, что где-то на планете есть и другой мир. Некоторые заводы частично восстановлены, но станки приходят в негодность.

В кухню вбежал пес Шевина, следом ввалился и сам хозяин с нанизанной на леску рыбой.

- Пошли, Кира! Нам далеко идти, - Таир поднялся.

- Возьмите с собой горяченького, - Дана подала туесок, - здесь картошка с мясом.

***

Черное небо, усыпанное звездами, казалось совсем близким. Кира узнала ковш Большой Медведицы. Небо выглядело родным. Пахло хвоей и ночной фиалкой. Море шуршало галькой на берегу. Было чуть прохладней, чем днем.

- Мы не можем лететь? - Кира расправила крылья.

- Не боишься?

- Уже нет.

- Ну, нежелательно. Я же не знаю, может, они установили ночную слежку. Будут меньше знать, нам легче будет.

Они прошли по развалинам, периодически взлетая невысоко над землей, огибая груды камней на месте бывших зданий. Там, где когда-то была набережная, можно было идти пешком. Таир взял за руку Киру, притянул к себе, обнял крылом и прошептал в ухо:

- Притворимся влюбленными. Так менее подозрительно.

Он подлетел к раскидистой кроне ленкаранской акации, оторвал веточку, усыпанную метелками розовых цветов, поднес Кире и снова ее обнял. Кира почувствовала тепло мускулистого тела и испугалась. Чтобы как-то отвлечься, стала внимательно рассматривать освещенные луной развалины города. Ей показалось, что местами дерн, покрывший остовы домов, шевелится, что из-под камней за ней следят чьи-то глаза, злобно поблескивая в темноте. Она вздрогнула и тесней прижалась к Таиру. Вдруг с торчащего обломка крыши взлетела ворона. Она громко каркнула, пролетая над их головами. Кира остановилась - сердце затарахтело так быстро, что идти не было сил. Таир подхватил Киру на руки и понес, приговаривая:

- Да что же ты за человек такой, а? То, чуть что и - в полет, то в обмороки падаешь от всякой ерунды!

- Я - безбашенная, - ответила Кира, - поставь меня.

- Погоди, кто-то идет нам навстречу.

Он сильнее прижал к себе Киру и наклонился ближе к лицу. Кира увидела огромные глаза с широкими зрачками и испугалась еще больше.

- Загулялась молодежь, - то ли спросил, то ли подтвердил низкий мужской голос.

- Ага, - весело ответил Таир.

- Погоди, это ты, Таир?

- Я, путник, с молодой женой. Домой иду. Устали. Как там моя сестра?

- Давно не видел. Как только родители умерли, так больше и не видел.

- Надо будет разобраться со смертью родителей, - громко сказал Таир, - с чего бы еще не старые, здоровые люди умерли в один день?

- Разберись сынок, разберись.

Кира не видела собеседника Таира, она притворилась спящей, положив на плечо голову, но услышала звуки шаркающей походки и, когда человек прошел мимо, приподнялась и посмотрела вслед. В свете луны она увидела седую голову и короткие, растрепанные крылья.

- Что это с ним? - спросила она.

Таир оглянулся.

- Эй, старик, я не узнал тебя. Постой.

Мужчина встал, не оборачиваясь и не поднимая головы. Таир подошел, продолжая прижимать к себе Киру таким образом, чтобы не показать ее лицо собеседнику. Наклонился, вглядываясь. Старик поднял бесцветные неулыбчивые глаза.

- Максимыч? - удивился Таир. - Что это с тобой?

- Длинная история, сынок. Иди и будь осторожен. Плохо тут у нас, плохо...

Старик пошел дальше, Таир долго смотрел ему вслед. Больше они никого не встретили. Скользнув сразу перед поворотом на Тонкий мыс, в переулок, Таир быстро поднялся в гору, остановился около небольшого дома с увитым диким виноградом крыльцом. Не спуская с рук задремавшую Киру, уютно устроившуюся на руках, открыл дверь своим ключом.

- Просыпайся, женушка, - громко сказал Таир и прошептал в самое ухо: - Надо посмотреть, все ли в доме в порядке.

***

Порядка в доме не было. Таир закрыл входную дверь, повернул выключатель. Свет не зажегся. Из выдвижного ящика шкафа, стоящего в прихожей, Таир достал свечу, зажег. На полу валялись перевернутое ведро, куртки и плащи. В нос ударил запах застоявшейся пыли и мышей.

Осторожно переступая через хлам, держа в вытянутой руке свечу и не выпуская руку Киры, Таир пошел вперед. Сначала показалось, что кто-то ходит в дальней комнате, оба застыли, прислушиваясь. Тишина. Через дверь справа виднелась кухня: битая посуда на полу, перевернутые кастрюли. Зловонная лужа скисшего, с огромной пушистой шапкой серой плесени, варева прямо перед раковиной, из-под которой каплями сочилась вода. Таир даже заходить туда не стал. Посветил, посмотрел и пошел дальше. В спальне Даны тоже царил беспорядок. Таир понял, что сестра боролась. На полу валялись разбросанные и порванные простыни, следы крови на них темнели бурыми пятнами. В гостиной было бы чисто, если бы не перевернутые книги.

- Что же они искали? - прошептал Таир, осматриваясь.

В спальне родителей вывернуты только тумбочки. Шкаф не тронут, хотя дверцы распахнуты. Одежда висит ровными рядами, так же аккуратно разложены майки и постельное белье. Таир задернул шторы.

Две кровати, стоящие параллельно, застелены шелковыми покрывалами. Между кроватями тумбочка, на ней заложенная закладкой книга. Под кроватями домашние тапочки, рядом на стуле цветастый ситцевый халат. Казалось, что хозяева вышли по делам совсем ненадолго. На стене портрет, написанный простым карандашом. Счастливые молодые люди и двое детей. Кира поняла - Таир за спиной отца, лет десяти, и Дана на руках у матери, лет трех. Таир проследил за ее взглядом, пояснил:

- Это в монастыре. Когда я туда улетел. Все летели. Даже маленькая Дана.

Кира почувствовала легкий укол зависти. У них фотографий в доме не было. Все на каких-то электронных носителях.

- Спать будем здесь. Во-первых, я думаю, молва быстро разнесет, что я приехал с женой. Так что, лучше пусть знают, что мы спим в одной спальне. Ты ложись, я займусь уборкой на кухне.

Кира кивнула. На ней были все то же парео и купальник.

- Кстати, выбери себе одежду. Здесь все материно. Впрочем, даже хорошо: будешь смотреться чуть старше. И сразу видно, что одежда наша. Слышь, как мы замаскировались? - он улыбнулся.

Кира опять кивнула.

- Да ты почти спишь уже, - заметил Таир, - спи. Я пойду на кухню.

Кира уснула моментально.

Таир прошел на кухню, открыл окно настежь и стал собирать мусор. Периодически, взяв в руки какой-нибудь черепок, он застывал, вспоминая мать, ее улыбку. Она любила кухню. И то, что здесь творилось сейчас, Таир воспринимал как кощунство, насмешку. От этого становилось больно.

Наконец, вся битая посуда была собрана. В ведро отправилась и скисшая лужа с пола. Немного подумав, Таир поставил ведро с мусором на окно, а сам принялся мыть полы. Он услышал шорох, оглянулся - ведро с мусором с подоконника исчезло. Выглянув, Таир увидел удаляющуюся на крыльях фигуру. Кто это был, не рассмотрел. Сначала хотел кинуться следом, но передумал. Он уже почти домыл полы, когда снова послышался шорох от окна. Оглянувшись, Таир увидел, как на подоконник садится молодой мужчина со светлыми курчавыми волосами почти до плеч, перехваченными через лоб тесемкой. Рядом с собой он поставил пустое ведро.

- С луной тебя, друг! - улыбнулся гость. - Вот, решил помочь.

- Нико! - Таир подскочил к окну, обнял парня, неуклюже расставляя в стороны грязные руки, - как ты?

- Нормально. Ты-то как?

- Плохо. Вот, - Таир развел в стороны руки, показывая разоренную кухню, - впрочем, я уже убрал.

- Я видел, ты пришел не один.

- А, то жена. Спит. Умаялась совсем. Я вот сестру не найду. И мать с отцом как-то странно, в один день, мне сказали, умерли. Ты ничего не знаешь?

- Говорят, угорели?

- Почему девчонка не пострадала? - Таир смотрел в глаза друга и чувствовал: надо быть осторожнее.

- Честно скажу, не знаю. Сходи к градоначальнику, поспрашивай там. Было же следствие.

Они замолчали. Таир снова взялся за тряпку, домывая пол. Нико задумчиво морщил лоб и смотрел в пол, где Таир старательно растирал грязь. Вдруг в кухню заглянула Кира. Она увидела Нико, охнула и потеряла сознание. Таир подхватил ее, сказал другу, оглянувшись:

- Беременна, понимаешь, отнесу сейчас и вернусь.

Таир отнес Киру в спальню, уложил в постель. Через не плотно задернутые шторы проникал тусклый свет фонаря. Красные, почти затянувшиеся раны на лице Киры делали ее еще бледнее. "Только бы не воспалились", - подумал Таир, проведя рукой по лбу девушки. Показалось, что у нее жар. Он вернулся в кухню. Нико не было. Таир набрал воды из-под крана в уцелевший стакан, вернулся в спальню. Кира стонала, разметавшись в постели. Таир смочил кусочек чистого полотенца, провел по лицу девушки. Кира открыла глаза:

- Он был там, на острове! Он привязывал Дану к столбу!

Таир вздрогнул, ощутив холодок в груди. Догнать и убить? Но он вырос с этим парнем. Они вместе учились в монастыре. Нико уехал на три года раньше, как и многие другие, из-за болезни родителей, и вернулся в город, а Таир отправился на разрушенную электростанцию, пытаясь как-то ее восстановить.

- Я не знаю, что об этом думать, но... Тебе здесь будет опасно, впрочем, как и у Шевина. Нет, у Шевина все же не так опасно.

Услышав шаги в коридоре, Таир открыл дверь. Нико смущенно улыбался.

- Я принес вам посуду. И поесть.

Таир взглянул на друга. Тот смотрел прямо и открыто. Таир засомневался, действительно ли Нико был на острове во время жертвоприношения. Наверное, Кира что-то перепутала.

- Если ты не хочешь есть, то спи, - сказал Таир, оглянувшись в комнату, - мы поболтаем.

Нико уже шел в кухню. Там на столе стоял туесок, наполненный продуктами, рядом сумка с посудой. Свеча чадила. Таир установил ее прямо на стол. Сели друг напротив друга.

- Расскажи, что здесь происходит, - попросил Таир, - куда могла деться моя сестра?

- Я не знаю. Все странно. Аглая появилась лет пять - семь назад. До этого жила на острове. Говорят, овдовела. У нее трое сыновей и две дочери, тоже уже семейные, с детьми.

- Почему ты начал с нее?

- Говорят, с ее появлением начались странности, стали пропадать люди. И погибать непонятно. Раз, и нет семьи. А завещание на Аглаю. Или ее детей. Или приближенных. Как-то странно... Сразу столько вокруг нее собралось народу.

Нико задумался, достал кисет и закурил. Таир поморщился, но промолчал. Он ждал подробности.

- Что не ешь? - спросил Нико.

- Да не хочу, - Таир махнул рукой, - ты рассказывай дальше.

- Погибают состоятельные люди. И еще, многие ушли в ее молельню. Она свою религию здесь проповедует. Себя назначила наместницей Бога на земле. Я пытался проникнуть к ним. Не удалось.

- Как пытался?

- Ходил на проповеди. Принес даже дары. Дальше молельни не пускает. Устраивает обеды с танцами, но не больше.

- Ты сам это задумал? Проникнуть к ней.

- Да, - Нико помедлил, - понимаешь, отец заболел, я и пошел к Рамону. Тот посоветовал молиться.

- Ну и как отец?

Нико поднял глаза и счастливо улыбнулся:

- Почти выздоровел. Гораздо лучше сейчас.

Они снова замолчали. Нико смотрел на колышущееся пламя свечи. Таир - за открытое окно, где на фоне темно-серого неба чернела громада горы.

- Значит, молитвы помогли?

- Или молитвы, или дары, не знаю. Рамон сам варит зелье. Кому-то оно помогает, кому-то - нет.

Таир достал из принесенного Нико туеска сверток. Там оказалось запеченное мясо и сыр, несколько спелых персиков. Есть совсем не хотелось. Мучили сомнения, было тревожно на душе. Таир очень хотел, чтобы друг ушел поскорее.

- А что такое Лиловый остров?

- Говорят, там живет Дух острова. Туда с ней летают самые приближенные.

- А ты летал?

Нико бросил быстрый взгляд на Таира и тут же отвернулся.

- Нет, я не вхож.

Таир кивнул, уже не веря другу. За окном послышался невнятный шум. Тихо поднявшись, Таир осторожно пошел к окну.

- А что ты крадешься? - громко спросил Нико. - Это народ из молельни возвращается.

- Она каждый день службы проводит? - Таир вернулся к столу.

- Нет, но сегодня как раз была служба. Да она только по воскресеньям сама проповедует, а в другие дни служат или Рамон, или Дина.

- Сходил бы я на проповедь, послушал. Да вот жену оставить страшно. Здесь такое творилось! Я думаю, сестру силой увели.

- Никто не видел, как пропала девочка. За домом мы последим.

- Кто это мы?

- Отца попрошу. Он же все время дома.

Они помолчали еще немного. Нико встрепенулся, сказал:

- Пойду, ты ж спать хочешь?

- Хочу, впрочем, ты заглядывай.

Нико кивнул и вышел через окно. Таир долго смотрел вслед, пока не услышал за спиной шорох и тихий голос Киры:

- Окно закрой.

Таир закрыл створки на щеколду, задернул тяжелые бордовые шторы и только после этого оглянулся. Кира улыбалась ему какой-то вымученной улыбкой. Улыбкой несчастной собаки.

- Устала?

- Мне реально страшно.

***

Нико шел медленно. Он понимал, почему соврал другу. Дана мертва. И об обрядах на острове знали единицы. Остальные под отварами Дины и Рамона ничего не помнят. Он сам догадался, что бывал на острове раньше и участвовал в кровавых действах, только той ночью. Той, когда... У него замерло на несколько секунд сердце, при воспоминании, как он нес Дану к жертвенному бревну. Замерло, а потом резко ухнуло куда-то вниз и затарахтело. Нико успокаивал себя тем, что ничем не мог помочь сестре друга. Это будет его самая большая тайна. Тайна его тайн.

Вокруг блекло горели фонари. Электричества едва хватало на дома, поэтому улицы освещали только на перекрестках и в полсилы. Жил Нико почти на краю Тонкого мыса. Недалеко от хором Аглаи. К Таиру сегодня он попал случайно: относил больному настой, приготовленный Рамоном. Обычно этим занимались за небольшую плату мальчишки, но надо было срочно, под рукой кроме него никого не оказалось. Когда вышел от больного, заметил Таира и не поверил своим глазам. Тихонько проследил за ним. Тот нес на руках девушку и ничего вокруг не видел.

Нико выкурил не одну самокрутку, сидя на лавочке у чужого забора. Все не решался войти. Было страшно взглянуть в глаза другу. Но, раз тот в городе, войти было надо. Встреча неизбежна, так уж лучше сейчас. У него опять остановилось сердце и снова забилось воробьем в тесной клетке при воспоминании. Глаза Таира, цепкие, недоверчивые, казалось, смотрели в душу и читали мысли, как книгу.

Нико был доволен собой. Не размазался киселем по тарелке. Все выдержал. А жену его он постарается защитить. С такими мыслями Нико подошел к дому. Около ворот топталась служанка Рамона.

- Он ждет тебя, - сказала и словно растворилась в ночной мгле.

Нико вздохнул и пошел прочь от ворот. Он вспоминал свои первые посещения молельни. Несколько раз после очередной проповеди, когда основная масса народа расходилась, его и еще человек десять звали в зал, который Аглая именовала трапезной. Там стоял длинный некрашеный стол, уставленный тарелками, салаты на больших блюдах, позже приносили огромный противень, на нем благоухала специями и жареным мясом гора шашлыков и дымились овощи гриль. Всех усаживали за стол, и Дина подходила к каждому, наливала из пыльной бутыли вино. Было очень вкусно и сытно, обед продолжался до глубокой ночи, тамбурины отбивали ритм, танцевали женщины, мужчины, и он тоже танцевал так, что утром болели и ноги, и крылья. И почему-то в мокасинах было полно песка. Теперь он знал, почему.

Глава четвертая

Кошки-мышки

Стороннему наблюдателю могло показаться, что Таир праздно шатается по рынку. Он приставал к бойким продавщицам овощей, рылся в залежах битой птицы, перебирал спелые краснобокие яблоки, с наслаждением вдыхая их аромат, долго разглядывал украшения, задержался возле посуды. Заглянул в книжную лавку, полистал журналы, приценился к бумаге, долго перебирал карандаши и блокноты, среди которых попадались дорогие, отделанные золотом и серебром или резным деревом, экземпляры, но ничего не купил. Наконец, он подошел к продавцу одежды. На прилавке были разложены теплые, вязанные из овечьей шерсти костюмы. Больше всего Таиру понравилось, что есть не просто прорезь для крыльев, в этих костюмах из очень тонкого пуха были связаны накрылья. Таир даже приложил один к себе, чтобы определить, подойдет ли вещица девушкам. Вдруг он услышал шепот:

- Иди дальше, Таир. Тебя пасут. И очень плотно.

С трудом подавив желание оглянуться, Таир бросил на прилавок костюм, спросил:

- Мальчикам пятнадцати-шестнадцати лет это подойдет?

- Подойдет мальчикам, что ж не подойти, - откликнулся продавец с широкой улыбкой на лице и тут же прошептал: - Один с накрыльями, один - без?

- Все с накрыльями, - ответил Таир.

- Принесу ночью домой, - прошептал продавец и продолжил во весь голос: - А не нравится, проходи! Не толпись здесь, бугай здоровый! Вон, девушкам дорогу загородил.

Таир оглянулся и встретил колючий взгляд черноволосой красавицы.

- Что же не понравилось твоему покупателю, Рой?

- Говорит - тонкая пряжа.

- А зачем вам пряжа толстая? - женщина повернулась к Таиру. - У нас всегда тепло.

- Я люблю, когда жарко, - ответил Таир, уходя.

Ему очень не понравились эти глаза - черные, глубокие, как морские воды далеко от берега. Таир покрутился еще на рынке, замечая теперь, что за ним следом все время кто-то шел. Их было трое. Один высокий широкоплечий парень и две девушки. Если отставал парень, то появлялась одна из девушек, отставала она, сзади оказывалась вторая. Таир понял: Аглая знает о смерти кошки и спасении сестры. Иначе, зачем бы ей следить за ним.

Таир решил все-таки что-то купить. Он взял кусок вяленого мяса и выбрал круг зрелого сыра, почти сухого. Расплатился, завернул покупки в тряпицу и оправился домой. По дороге зашел к другу отца. Ожидая на крыльце, пока откроют дверь, наблюдал, как провожавшая его девушка металась в поисках укрытия. Таир хотел знать, давно ли за ним следят. Лихорадочно вспоминал, не выдал ли укрытие, где спрятана сестра. Дверь ему не открыли, видимо, в воскресный день весь город толкался на рынке.

Дома Таир поставил на огонь чайник и из-за штор долго наблюдал за улицей. Он уже жалел, что пооткровенничал с продавцом. Но около дома никто не задерживался и вообще, не ходил. Значит, они ищут его сестру в другом месте. Надеются, что Таир их выведет. Но что он мог спрятать кого-то в собственном доме, под носом Аглаи, не думают. Он так и не понял, что произошло с родителями, но чувствовал - надо уходить. Лучше вернуться позже, когда сестра и чужестранка окажутся в безопасности. Кира подошла сзади.

- Что ты высматриваешь? - спросила она.

- Хвост за мной был, на рынке, но к дому не подошли. Уходить бы надо. Ты закройся, я слетаю к Шевину. Дверь никому не открывай. Если что, постарайся прилететь на маяк.

***

Шевин все время что-то делал: утром поливал виноград, в обед строгал доски. Дана заскучала в башне. Кошка спала, набегавшись за ночь по соседним развалинам, книг у Шевина почти не было, а то, что она нашла, прочитано еще в детстве. Дана осторожно выглянула из двери мазанки. Дик, пес Шевина, подскочил, поскуливая, упал и перевернулся на спину, подставляя живот. Дана села на корточки, принялась почесывать пушистое брюшко, в этот момент появился Шевин с охапкой обрезанных виноградных лоз.

- Что, красавица, скучно одной?

- Да уж, тоскливо.

Шевин подтащил к двери деревянное кресло-качалку с потертыми кожаными сиденьем и спинкой.

- Садись, заячья душа. Если кто будет приближаться, Дик залает, ты шмыгнешь в двери.

Лицо Даны расплылось в благодарной улыбке, она села в кресло в тени небольшого навеса и раскидистого старого инжира, продолжила ласкать собаку босой ногой. Шевин взглянул на ее ноги и неодобрительно покачал головой.

- Что? - спросила Дана.

- Да как ты, думаю, будешь в пещере босая?

- Кира тоже босая, - ответила Дана.

- Лапти тебе сплету. Есть у меня береста.

- Я думала, лапти из липы?

- Из липы лучше, но есть береста. Налить сока?

Дана кивнула.

- Таир из дома обувь принесет, - Дана взяла протянутый бокал.

- Только не летать! А то знаю я вас, чаек шустрых, чуть что, и в небеса...

Он налил и себе сока, в большую керамическую кружку с трещиной на ручке, сел рядом на землю, прислонившись спиной к стволу инжира.

- Откуда она, а?

- Говорит, отсюда. Плавала на надувном матрасе, начался шторм, и ее выкинуло на остров. Что такое надувной матрас?

- Надо было и тебе в монастыре учиться. Может, и беды не случилось бы. Видел в монастыре книги, где они нарисованы, видел.

Внезапно пес подскочил и залаял.

- Прячься, быстро.

Дана стремглав скрылась за дверью, но уходить не стала. Она прижалась к стене и прислушалась. Прошелестели складывающиеся крылья.

- Шевин, с солнцем тебя, - услышала Дана сиплый мужской голос.

- С солнцем, парень, мы знакомы?

- Тебя знают все, меня тоже.

- Я не знаю.

- Я от Аглаи.

- А, от Аглаи? И что нужно старухе?

- Девушки.

У Даны едва не остановилось сердце. Ей показалось, что незнакомец может услышать ее дыхание. Вжавшись в стену, она застыла.

- Какие девушки и зачем они старухе? Я слышал, старая карга, гиена порченая, ведет какие-то грязные дела? Это правда, что она приносит человеческие жертвы на Лиловом острове?

- Я пришел от Аглаи. И ты мне скажешь, где девушки!

- Да что ты мне вместе с Аглаей? Я и так жалею, что помог ей тогда! Передай своей госпоже, если узнаю что, ей несдобровать!

Гость рассмеялся каким-то кашляющим, натужным смехом.

- Ты забываешься, Шевин.

Дана услышала непонятный шорох, а потом звук удара о землю. Не выдержав, чуть отодвинула занавеску и взглянула в щелку. Гость, огромного роста мужчина, растянулся на земле, крылья раскинуты в стороны, в одной руке палка, ноги слегка задраны вверх: вокруг щиколоток обмотана веревка. Шевин стоял, высоко подняв руку с концом той самой веревки.

- Осторожнее, пришедший от Аглаи, шакал голодный, - Шевин подошел ближе, наклонился почти к лицу мужчины, - не забывайся. Передай Аглае - ко мне вам лучше не соваться!

Дана проскользнула за печь. Она не могла унять дрожь. Пройдя в маяк, она села на маты и вспомнила, как вечером хохотала над рассказами Шевина, подумала, что это могла быть инсценировка, пес тогда все время ворчал. Может, приспешники Аглаи рыскали рядом, а нападать не стали потому, что здесь только она? Откуда они знают про Киру? Та утверждала, что ее не заметили. И вообще, можно ли от них спрятаться? Она уже не верила Шевину, даже в брате засомневалась - почему он ее оставил здесь?

Кошка, почувствовав настроение хозяйки, ласково потерлась о ее ноги, вскочила к Дане на колени, пытаясь потереться о лицо, но не получив привычной ласки, соскочила на травяные маты, свернулась клубочком и уснула.

- Страшно, Коша. Очень страшно, Кошенька, милая, - прошептала Дана, гладя бархатную шерстку.

Несколько успокоившись, она взлетела к окну и выглянула. Чайка ткнула огромным тупым носом в стену рядом. Дана отпрянула. Услышав шум крыльев, она поняла, что чайка улетела, и снова выглянула. Над бухтой носилась крылатая детвора, ребята взлетали вверх, складывали крылья и ныряли. Зрелище ее заворожило, она вспомнила себя в детстве, когда не было страха и опасности, только полеты, прыжки в воду, беготня. Как вдруг на вынырнувшего мальчика кинулась чайка. Он не успел увернуться. Чайка с размаху клюнула его в лоб. Мальчишка тут же ушел под воду. Дана зажмурила глаза. Когда она снова посмотрела на бухту, двое спасателей несли мальчика к берегу. У него безвольно свешивались крылья.

Дана спустилась вниз, легла. По щекам текли слезы, она чувствовала дикую усталость.

***

Море искрилось в лучах солнца. С пляжа доносились звонкие детские голоса. Аглая раскачивалась в кресле-качалке на балконе, созерцая далекий, прячущийся в туманной дымке Лиловый остров. На коленях у нее свернулась клубочком черная кошка. Аглая поглаживала блестящую шерстку, теребила ушки животного. Кошка периодически скалилась и злобно рычала, выпуская коготки. Аглая в такие моменты хохотала, а потом очень похоже повторяла оскал и рычание кошки.

Сзади раздалось покашливание.

- Проходи, трусливое создание! - пригласила Аглая.

К ней подошел человек невысокого роста, щуплый, крылья за его спиной под плащом топорщились слева, справа почти не выделялись.

- Хозяйка меня с кем-то попутала, - произнес он.

- Я пошутила, Меченый! Как твое крыло?

- Заживает.

- С чем явился? - Аглая чуть сильнее дернула кошку за ухо, та подскочила и свирепо рыкнула. - Ладно, ладно тебе, - хозяйка успокаивающе погладила зверька, - что нового?

- Таира ведут трое. Никаких контактов. Он даже к градоначальнику не заходил. Сегодня утром заглянул на рынок.

- Что купил? - глаза Аглаи загорелись интересом.

- Круг сыра.

- Целый? - пришедший кивнул. - Зачем одному целый? Ищи! Слышишь? - Аглая подскочила, прижав кошку к груди, прошла к парапету балкона. - Землю рой, но найди мне и его сестру, и чужестранку! Найдешь, озолочу, не найдешь, погибнешь! Даю два дня.

- Он не один. Я думал, ты знаешь, - Меченый удивленно вскинул брови.

- С кем?

- С женой.

- Кто видел? - Аглая быстро прошлась по балкону.

- Нико Рамону говорил.

- Где Таир сейчас?

- У Шевина на Маяке.

- Быстро! Сейчас же мне доставить сюда эту жену.

Меченый поклонился и вышел. Следом вошла служанка. В руках у нее была клетка с несколькими мечущимися по ней мышами.

- Я принесла, хозяйка, - она говорила тихо, будто листья шелестели в чуть ветреную погоду.

Аглая резко повернулась, оскалилась, как кошка, и стегнула девушку плетью.

- Сколько раз я требовала, чтобы ты говорила громче? - у девушки на ногах появился и стал быстро вздуваться тонкий кровоподтек. - Или тебе нравится моя плеть? Я найду что-нибудь поинтереснее... Давай сюда, идиотка! Вот, теперь тебя так и зовут. Теперь ты не Зара, ты - Идиотка.

Девушка с поклоном поднесла хозяйке клетку.

- Открывай, да смотри, чтобы не разбежались!

Зара откинула дверку, мыши забились в дальний угол.

- Доставай!

Зара брезгливо поморщилась, но достала из клетки мышку, быстро закрыла дверцу. Аглая опустила котенка на пол:

- Бросай.

Они наблюдали за тем, как котенок в два прыжка поймал перепугано метавшуюся по балкону мышь и проглотил еще живой. Зару передернуло, Аглая весело захохотала, хлопая в ладоши.

- Еще, кидай!

Котенок съел несколько мышей и, насытившись, стал играть с очередной жертвой. Это особенно умилило хозяйку. Она даже пританцовывала, сидя в кресле и наблюдая, как ее питомец подкидывает мышь кверху, ловит, дает отбежать на пару метров и снова кидается, будто летит, ловит измученную жертву. У Аглаи на лице появилась довольная, почти блаженная улыбка, она взглянула на служанку и прочла в ее глазах жалость.

- Ах ты, дрянь, - снова просвистел кнут, и на ногах служанки появилась очередная ссадина, - вон отсюда!

Девушка бросилась к двери, на выходе едва не столкнулась с высоким, седовласым мужчиной. Он стремительно прошел к креслу.

- Чем занимается хозяйка почтенного дома?

- Кормлю малыша, -- Аглая улыбнулась, -- видишь, какой у меня котенок?

- Вижу. Это же котенок пантеры? Откуда? - гость с удивлением посмотрел на животное, перевел взгляд на дверь, словно что-то вспомнил: - А что это служанка вылетела стремглав и со слезами?

- Это слезы радости, - елейно улыбаясь, ответила Аглая, - я пообещала повысить ей жалованье.

- Странная радость, и ноги будто чем исполосованы.

- Это она в рододендроне запуталась, когда туда кошка заскочила, а ты ведь знаешь, рододендрон ядовит.

Мужчина с сомнением посмотрел на хозяйку, перевел взгляд на поручень кресла, где висела, покачиваясь, тонкая витая плеть, спросил, поморщившись:

- Не это ли тот самый рододендрон?

Аглая засмеялась, поднялась.

- А что ты хочешь? Градоначальник, ведь не служанку обсуждать шел так далеко?

- Не служанку, это точно. Ты скажи мне, куда подевалась Дана? Та рыженькая девочка, чьи родители погибли месяц назад.

- Ты правда считаешь меня такой всезнающей?

- С огнем играешь, Аглая! Много слухов вокруг тебя ходит. Займусь тобой, что делать будешь?

- Я так давно мечтаю, чтобы кто-то мной занялся, - старуха кокетливо передернула плечами, отчего парео впереди слегка раскрылось, обнажив отвислую грудь.

Мужчина брезгливо скривился, сказал:

- Берегись, Аглая! Ты переходишь черту.

- Да что ты придумал? Я старая, немощная женщина. Мне радости-то вот только и осталось, - Аглая подняла на колени кошку, - смотри - съела мышь. Хищница!

- Предупреждаю, с сегодняшнего дня с тебя глаз не спущу.

Мужчина вышел. Аглая с котенком на руках подошла к парапету, посмотрела, как визитер перешел через дорогу и скрылся в переулке, позвонила в колокольчик. Тут же служанка появилась на пороге.

- Отправь письмо Рамону. Пусть придет.

Аглая проводила взглядом почтового голубя, просчитала, сколько времени понадобится ее верному помощнику Рамону, чтобы прибыть к ней. Получалось час-полтора. Снова позвонила в колокольчик и приказала бесшумной, как тень, служанке сервировать на балконе ужин на двоих.

***

Оставшись одна, Кира размялась в самой большой комнате, предварительно убрав с пола разбросанные книги. После чего занялась приготовлением обеда. Кира шинковала морковь и вспоминала, как это делала мама. У нее нож в руках танцевал. Отбивал чечетку. Кира же дважды чуть не порезала палец, поэтому решила особо не торопиться. На кухне витал запах вареного мяса, бульон в кастрюле на плите бурлил. Ингредиенты, необходимые для супа, Кира приготовила заранее, как это делала мама. В мисочках тут же стояла картошка, лук и лапша. Засыпав в кастрюлю морковь, открыла окно: в кухне стало очень жарко. Она выглянула и ужаснулась. Прямо перед окном на земле лицом вниз, сжавшись, лежала женщина, по темно-коричневой длинной юбке и темно-синему платку на голове, Кире показалось - пожилая.

Не раздумывая, Кира вылетела через окно. На улице никого не было. Женщина тихо стонала. Кира наклонилась, спросила:

- Вам плохо? Что случилось? - Кира повернула женщину на спину.

Лежащая на земле женщина оказалась совсем не пожилой. Открыв черные с поволокой глаза, она спросила:

- Ты кто?

- Это не важно, давайте я вам помогу.

Женщина вдруг вцепилась в руку Киры и заорала:

- Помогите! Воры!

Тут же на улице появились люди. Кира увидела, как с четырех сторон к ним понеслись мужчины в черных костюмах. Она не могла подняться: женщина, лежащая на земле, крепко держала ее за руку. Кто-то уже пытался скрутить вторую руку Киры за спиной. С силой оттолкнув женщину, Кира развернулась и в прыжке левой ногой ударила нападавшего в челюсть. У того дернулась голова, и он упал. Второй нападал справа, Кира вырубила и его. Двое остановились в замешательстве. Женщина отползла в сторону и крикнула:

- Хватайте ее! Что, девчонки испугались?

Мужчины бросились к Кире с двух сторон, она в развороте ногой сбила одного, и отлетела ближе к окну, почувствовала, что сейчас крылья ей даже помогают. Четвертый мужчина остановился, оглянулся на женщину.

- Работай! - приказала она.

Мужчина кинулся, Кира отскочила в сторону, тот головой влетел в стену и упал. Женщина успела встать и отойти, внимательно присматриваясь к Кире.

Кира оглянулась. Она видела, что шторки в окнах напротив приоткрыты, соседи смотрели, но выходить не торопились.

- Кто вы?

Все четверо мужчин зашевелились, один сел, второй поднялся и, шатаясь, пошел на Киру. Женщина промолчала. Кира старалась встать так, чтобы за спиной не оказался враг.

- Сопротивление власти, - сказал мужчина, шедший к ней, - карается законом.

- Откуда видно, что вы власть? Хочешь жить, не подходи. Мне реально некогда играться с вами. Суп кипит.

Поднялся второй и направился следом. Они были уже в метре от Киры. Боковым зрением Кира заметила движение справа, опасно близко. Развернувшись на одной ноге, выбросила вперед и вверх вторую и попала в челюсть кравшейся к ней женщины. Та, раскинув руки, упала навзничь, ударившись головой о каменную мостовую.

Двое сумевших подняться мужчин остановились. Двое других лежали, не шевелясь. Один сплюнул и сказал:

- Ты такое видел? Откуда ты такая ушлая...

Второй настороженно молчал. Кира поняла - говорил старший, второй выжидал.

- Забирайте своих и улетайте или уходите, - Кира увидела, что у второго мужчины повреждено крыло.

- Встретимся еще, - сказал первый, сплюнув розовую слюну, - мы просто не ожидали. Теперь, - он потер челюсть, - знакомы. Чтобы меня молокососка побила? Не бывать. Достану и урою!

Кира уже вплотную стояла к окну, когда зашевелился еще один из нападавших. Женщина признаков жизни не подавала. Кира заскочила в окно и торопливо закрыла его на щеколду. Без Таира открытые окна теперь несли опасность. Кира вымыла руки и взялась за картофель.

Еще утром она думала, не лучше ли уйти в горы самой и там искать выход. Теперь понимала - в одиночку, скорее всего, погибнет. Таир тоже не знал, как она очутилась в этом мире, но с ним хоть выжить можно. Он правильно говорил: спрятаться в монастыре, там, где надежные люди, и тогда уже начинать думать, как выбраться. Вот только, что такое - монастырь?

Глава пятая

Волки и паства

Море перекатывало тяжелые свинцовые волны, с гулом обрушивая их на пустую набережную. Ветер свистел в листьях винограда, унося прочь аппетитные запахи от накрытого стола. Луна периодически выпускала в прорехи туч бледные лучи, превращая на мгновенья темный свинец моря в тусклую латунь. Далекий Лиловый остров сливался в единое целое с низко ползущими тучами, и, казалось, приближался с каждой волной.

- С луной тебя, Аглая! - раздался за ее спиной уверенный голос.

- А, ждала, ждала тебя. Дождалась, - хозяйка, смотревшая на Лиловый остров, повернулась к вошедшему, - проходи, лекарь. Выпьем, поговорим.

- Что-то случилось? - мужчина прищурил зеленые глаза, вглядываясь в лицо Аглаи.

- Пока нет, но может случиться. Неприятность у меня.

- Слышал.

Рамон сел спиной к парапету, знал: Аглая всегда сидит лицом к морю. Море - ее слабость, любовь и сила. Хозяйка налила из графина вина, показала гостю на щедро уставленный закусками стол, сказала:

- Выпьем за встречу, потом о делах поговорим.

Рамон, наученный жизнью, никогда не нарушал молчание хозяйки. Аглая же смаковала сладкое вино. Ей всегда хотелось сладости. Наконец, будто опомнившись, она взглянула на гостя:

- Сам градоначальник приходил.

Рамон кивнул, блеснув лысиной.

- Сказал, глаз с меня не спустит, - она сделала еще один маленький глоток.

Рамон снова кивнул. У него мелькнула шальная мысль: "Уж не хочет ли она его убрать?" Но Аглая продолжила:

- Наши планы пока надо притормозить.

- Хорошо, только ломка начнется.

- Сколько уже его поят? - Аглая внимательно смотрела на Рамона.

- Почти месяц.

- Как начнется ломка, посоветуешь в горы поехать. На Ледянку. Там озеро есть; говорят, целебное, - Аглая хищно усмехнулась, - пока надо остановиться. Я чувствую. Передавай ему обычное витаминное питье.

- Может, расскажешь о своих неприятностях.

- Ты же знаешь.

- Не из первых уст. Молва, она и приврет, недорого возьмет.

- Расскажу, - Аглая снова наполнила бокалы, взяла почти прозрачный ломтик ветчины, накрыла его козьим сыром, долго разглядывала, положила на язык и зажмурилась от удовольствия. - Люблю поесть, - сообщила она, - а поесть красиво и вкусно - особенно.

Рамон улыбнулся. О слабости Аглаи к еде все знали. Он ждал рассказа.

Они засиделись допоздна. Аглая сама не знала, нужен ли ей был совет, но излив свои беды, немного успокоилась. В Рамоне она уверена. Этот не подведет. Столько вместе дел сделано. Рамон спросил:

- Может, тебе укрыться на острове?

- Это будет слишком прозрачно. Никуда не уеду. И мне необходимо найти всех сразу. Убрать всех!

Слепой глаз Аглаи, отражая лунный свет, блестел, второй, зрячий, прятался в складках нависшего века. Седые пряди растрепались, кривая злобная улыбка не оставляла сомнения - уберет всех. "Если достанет", - подумал Рамон. У него по коже пробежал мороз. Они все делали вместе. И неизвестно, куда выведет кривая.

***

Аглая наблюдала, как кошка играет с уже полудохлой мышью. Теперь это стало любимым занятием верховной шаманки. Кошка вызывала в ней такой прилив сил, какого она давно не испытывала. Раньше по утрам у Аглаи было прескверное настроение. Она долго сидела перед зеркалом и созерцала уродливый шрам, находила новые признаки старения на лице и теле, когда она поднималась, ощущала себя старухой. Теперь ей некогда наблюдать себя в зеркало. Надо кормить Арго. Так она назвала кошку. Иногда ей приходила мысль, что на острове должен быть еще кот, откуда-то ведь взялись котята у кошки. Взрослый кот. Но проверить все некогда.

Кошка спала в постели Аглаи. Кормежку зверя она больше не доверяла служанке. Каждое утро Зара приносила клетку с мышами. Зара ходила очень тихо, но котенок слышал ее шаги издалека, соскакивал с постели и прятался. То под кровать залезет, то за дверь забежит, однажды взобрался на шкаф. Только Зара появлялась в спальне, маленький черный охотник вылетал из укрытия и кидался на служанку, едва не сбивая ее с ног. Зара с трудом сдерживала слезы, отталкивая от себя надоедливое животное. Каждый раз на ногах девушки оставались новые глубокие царапины. А Аглая хохотала, хлопала в ладоши и не торопилась позвать своего любимца. Зара ставила клетку с мышами на тумбочку возле кровати хозяйки и тут же уходила. Аглая кормила Арго с благосклонной улыбкой на перекошенном шрамом лице до тех пор, пока насытившийся котенок не начинал играть с жертвой. Этот последний танец умирающей мыши продолжался иногда больше часа. Когда же она переставала двигаться, Арго приносил ее хозяйке и жалобно попискивал. Аглая смеялась:

- Ты думаешь, я могу оживить? - спрашивала она. - Нет, дорогой, я только убиваю.

После этого котенок спокойно съедал жертву и благодарно терся о ноги хозяйки. Аглая уже подумывала, не начать ли давать зверьков крупнее, например, зайцев. Но мысль, что одного зайца кошке будет достаточно, и сама Аглая не насладится азартным зрелищем охоты, заставляла ее отказаться от этой идеи.

День начался, надо было работать. Воскресную службу она всегда проводила сама. Сначала она прочтет проповедь верной пастве в своей домашней молельне. Молельщиков собиралось иногда больше сотни. Потом ее проповедь понесут в домовые молельни ее служки, потом их слуги понесут эту же проповедь дальше, в деревни. Аглая никогда не забывала об отдаленных уголках Потерянного мира. Вместе со словами молитв и проповедями туда передавались сборы трав для здоровья и силы, хлеб. С некоторых пор Аглая владела тремя хлебопекарнями, чьи владельцы странным образом исчезли вместе с семьями, завещав свое имущество именно ей, Аглае.

Вспомнив об этом, Аглая плотоядно ухмыльнулась. Шрам, обезобразивший ее лицо сорок лет назад, превратил некогда задорную улыбку в злобную кривую ухмылку. Аглае было двенадцать, когда она свалилась в пропасть с обрыва. Хотела подсмотреть, чем занимается пара влюбленных, сбежавших в горы. Это было любимое занятие - подсмотреть, подслушать и распустить сплетни. Так хотела, что кралась за ними по самому краю, поскользнулась. Шевин совсем мальчонкой был, увидел, как она свалилась и позвал на помощь.

Достал Аглаю старый чабан. Он привязал веревку к столетнему дереву, спустился по ней и вынес на плечах девочку. Аглая помнила, как весь город переживал за нее. Но глаз спасти так и не удалось. Очень быстро радужку затянула белая пелена бельма, лицо перекосило, и Аглая стала прятаться от людей. Потом она ушла в монастырь. Там-то и встретился ей отец Таира. Тому было уже за двадцать. Аглая решилась открыть свои чувства. Но парень спокойно отказал:

- Прости, меня ждет невеста. Я ее люблю.

Аглая не поверила, думала, что врет, только бы не обидеть уродину. Жалеет! Вот этого не смогла простить людям Аглая - их жалости. Жалости, которая лишала ее надежды. Прожив в монастыре около трех лет, научившись читать и писать, она сбежала. Сначала блуждала в горах. Вышла даже к запретной границе. В пещерах встретила Вито. С ним вернулась в город. Они организовали собственную церковь. Слетали на остров, который некогда отец подарил Аглае. Там едва не погибли в когтях дикой кошки.

Аглая попыталась стряхнуть с себя воспоминания. Взяла записную книжицу, которую каждый новый год ей подносила паства. Книжица была инкрустирована золотом и серебром. В уголке серебрилась луна, а в центре готовилась к прыжку золотая кошка. Это был ее ежедневник. Память с возрастом стала слабеть, а создательница собственной религии не должна забывать ничего! Пролистав книжицу, поморщилась: самое неприятное из дел назначено ближе к обеду. Ей предстояло отправиться на маяк. Надо осадить Шевина. Забылся совсем! Напал на ее посланника. А еще самой осмотреться. Не видно ли следов чужестранки и сестры Таира. Дана очень волновала Аглаю. Нельзя было допустить, чтобы она осталась в живых. Но допустили. Да эта жена Таира! Подумать только, справилась с четырьмя взрослыми мужчинами! В Аглае снова поднялась волна жгучего гнева, с которым все труднее становилось совладать. Она хлопнула в ладоши, и тут же, беззвучно, маленькой серой мышкой, появилась служанка.

- Вина! - коротко приказала Аглая.

***

Из молельни доносился гул голосов. Здание, приспособленное под домашнюю церковь, досталось Аглае, как и многое другое, по наследству. Она это называла - дар вечности. Хорошо, что здесь была общая стенка с ее домом. Дверь прорубили между комнатами на первом и втором этажах. На первом - из кухни, на втором из большой залы, которую Аглая считала совершенно не нужной. Многое пришлось перестроить. Убрали почти все перекрытия между первым и вторым этажами в присоединенном доме, оставив небольшую часть и оформив ее полукругом. Получился высокий подиум. Внизу выстроили стену, создав дополнительный склад с выходом из кухни. Стены окрасили белой краской и разрисовали маками и орнаментом из виноградных листьев, окна обоих этажей соединили. Получились длинные вертикальные стеклянные полосы, которые тоже разрисовали, изобразив виноградные кусты с тянущимися вверх лозами, огромными листьями и непомерно большими кистями темного винограда.

Аглая стояла перед дверью в молельню и прислушивалась. Нет, раньше тоже иногда народ шумел до ее прихода, но не так - тише, спокойней. Она представила взволнованную толпу. Все, конечно, уже знали и о смерти кошки, и о странной бескрылой девушке, и о побеге с острова сестры Таира. Кто-то, значит, тоже увидел и запомнил чужестранку. Она не думала, что это Рамон или Дина, они болтать не станут. Не в их интересах. Нико тоже не мог: Дана сестра друга, и Нико постарается скрыть все от Таира, да и от остальных тоже. Значит, отвары действуют не на всех. Это открытие взволновало Аглаю даже больше, чем смерть кошки. Кто-то из черни. Из тех, кто не должен помнить.

Она еще не решила, что и как скажет во время проповеди. Надеялась на вдохновение, которое часто ее посещало в сложные минуты жизни. Сделала шаг, распахнулись белые, с золотым орнаментом, двери.

С вуалью на лице, в белом балахоне, украшенном вышитыми ярко-красными маками, босая, она вышла к толпе, ожидавшей в молельне. Народ собрался разный: и молодые мамочки с младенцами, и зрелые женщины с подростками, и старухи, поддерживаемые взрослыми детьми или внуками. Аглая обратила внимание на непривычный гул. Обычно с ее выходом в молельне воцарялась тишина. Сегодня зал тихо гудел. Присмотревшись, Аглая заметила, что перешептываются все. Даже старухи, сразу падавшие на колени при ее появлении, сейчас отвлекались на разговоры. Аглая подняла вверх руки и сразу грянула дробь тамбуринов. Зал неохотно притих.

- Друзья! - громко произнесла шаманка. - Сегодня я расскажу притчу о сбежавших овцах, - по залу прокатился шепоток. - В одном селе пастух пас большое стадо овец. Он выводил их на тучные поля, покрытые сочным клевером, маками, роскошным разнотравьем. Он водил их к удобному спуску на водопой к горной реке с кристально чистой водой. Он оберегал их от волков, медведей и барсов. Иногда даже рисковал собой, чтобы спасти от хищников свою паству, - в зале стало очень тихо, казалось, бабочка пролетит и будет слышен шум ее крыльев. - Пастуху служили верные сторожевые псы. В драках с хищниками некоторые из них пострадали. Кто-то был изувечен, - Аглая выпростала руку в сторону северной стены, все устремили туда взгляды и увидели Меченого. - Кто-то, - продолжила Аглая, переводя руку в сторону распахнутой двери, за которой виднелось несколько могильных холмиков внутри двора, - погиб, защищая безответных овец. Некоторые пропали, не оставив даже могил.

Но пастух продолжал оберегать и пасти стадо. Он старательно заготавливал корма на зиму, выкашивал луга в горах, сушил пахучее и сладкое сено, взращивал на полях свеклу и брюкву, дабы прокормить отару в снежные, морозные зимы. Чинил крышу и стены хлева, не спал ночами, размышляя, как еще улучшить жизнь своих овец. В благодарность просил только одного: шерсть для обмена на продукты и для вязания одежды. И жизнь текла хорошо, овцы с радостью отдавали ненужную им шерсть потому, что в хлевах сохранялось тепло, - по залу снова пробежал шепоток, и Аглая уловила одобрительные нотки. Она поднесла руки к груди, молитвенно сложила, - Пастух был счастлив, когда его паства была счастлива, пастух был весел, когда его овцы весело скакали по горным склонам, когда приумножалось его стадо.

Но однажды, совершенно неожиданно для пастуха, для псов пастуха и даже для самих овец, две из них не вернулись с пастбища. Ночами и днями бродил несчастный пастух, разыскивая пропавших, пока птицы и белки не донесли до него весть: "Не ищи их, - поведали они пастуху, - твои овцы ушли по доброй воле. Они не хотят больше отдавать тебе шерсть!" Загоревал пастух, но делать нечего, оставил поиски. Потому что искать надо тех, кто хочет, чтобы их нашли. А весной на склонах гор обнаружил пастух обглоданные кости и растерзанные шкуры глупых овец.

Аглая замолчала. В молельне еще несколько минут царила тишина. Потом стали то тут, то там, раздаваться одобрительные возгласы. Аглая поняла, что победила. Она снова подняла кверху руки, снова раздался звук тамбуринов, зал замолчал.

- Будьте осторожны и внимательны! Не все, кто носят овечью шкуру, овцы. И если прознаете о таких оборотнях, сообщайте мне.

- Да, да, Аглая, - раздалось с разных концов зала, - мы будем смотреть.

- А сейчас, - Аглая показала на двери, где по бокам стояли два небольших столика,- прошу принять угощенье.

- Заздравную! - раздался дружный крик.

Прихожане развернулись к выходу и медленно потянулись к двери. Некоторые держали в руках стаканчики, другие протягивали руку за серебряными кружками, в которые разливали напиток служанки. Запели:

- Солнце наше, Аглая! Хвалим, хвалим тебя! Счастье наше, Аглая, мы слепцы без тебя!

Далее во дворе за дверями молельни на длинном столе стояли приготовленные большие корзины с сырами, вяленым мясом и волшебным напитком в огромных бутылях. Эти корзины раздавались пришедшим из горных деревень мужчинам. Они должны донести слова Аглаи в свои деревни и подкрепить их подарками. Народ расходился, продолжая напевать заздравную. Лица расплывались в широких улыбках, даже у малышей, хотя им-то наливали по наперсточку.

Аглая прошла в свои покои. Она всегда очень уставала после проповедей. А сегодня - особенно. В спальне сбросила балахон и вуаль, завернулась в цветное парео и вышла на балкон, где ждал сервированный на троих столик.

Меченый и Рамон стояли около парапета, наблюдая сверху за выходящими из молельни. На горизонте сгущались тучи, море потемнело, тяжело перекатывая метровые волны. Ветер усилился и трепал виноградные листья. Все обещало ненастье. Аглая села в свое кресло, позвала кошку, долго смотрела поверх голов мужчин на Лиловый остров, поглаживая Арго. Тот рычал и пытался куснуть хозяйку.

- Какой ты нетерпеливый, - воскликнула Аглая после очередного укуса и хлопнула в ладоши.

Тут же появилась Зара с клетью в руках. Аглая указала рукой на стул рядом с собой, служанка поставила клетку. Взмахнув рукой, Аглая прогнала девушку. Достала мышь, кошка жадно, пуская слюни, следила глазами за рукой хозяйки. Аглая бросила мышь, кошка взлетела с колен, задрав парео хозяйки, и помчалась за дичью.

- Что стали? Проходите, - позвала Аглая гостей.

Мужчины сели. Меченый, оберегая крыло, сел боком. Рамон разлил вино, сказал:

- Ты непревзойденна, Аглая! Я слушал и восхищался. Так ловко повела всех за собой.

- Почему не намекнула на бескрылую? - спросил Меченый.

- Они и сами уже все знают. Кто-то не все забывает из полетов на остров, - Аглая кинула короткий взгляд на Рамона, - видимо, кто-то из черни рассказал про девицу, а тут еще слухи о кошке. Да и все, наверное, уже знают о моем котенке.

- Не думаю, что бескрылую видел еще кто-то кроме нас, - задумчиво изрек Рамон, взяв бокал вина.

Арго, сожравший первую мышь, разлегся посреди балкона и настойчиво мяукал. Аглая бросила вторую мышь.

- Что вы узнали? - спросила Аглая, наблюдая за маленькой пантерой. - Ты становишься ненасытным, Арго.

- Таир искал на рынке два костюма, причем, оба с накрыльями, - сообщил Меченый.

- Ну, отпороть-то их ничего не стоит? - как бы утверждая спросила Аглая.

- Да, это просто.

- Таир ищет сестру. Приехал с женой, - добавил Рамон.

- Знаю. Уложила четверых моих бойцов вместе со служанкой. Из чьих она?

- Нико не расспрашивал. Как-то Таир насторожен. Интересовался смертью родителей. Собирался пойти к градоначальнику. - Рамон тоже наблюдал за кошкой.

Они снова наполнили бокалы, Аглая все выкидывала и выкидывала мышей из клетки, пока Арго не перестал их есть. Служанка принесла остро пахнущее мясо с кукурузной кашей, свежими овощами. Обед растянулся надолго. Наконец, вытерев губы салфеткой, Аглая сказала:

- Надо бы навестить Таира, да и Шевина тоже. Итак, сегодня в десять, после ужина. Одновременно.

***

Около шести вечера Кира при свете свечи мыла посуду, Таир здесь же на кухонном столе разбирал бумаги, найденные в доме, раскладывал их на три кучки. В одной - его письма, старательно сбереженные родителями, в другой - счета, в третьей - записки. Он перечитывал каждую бумажку, сам не зная, что ищет. Темные шторы плотно закрыты. Тишину нарушало журчание вялой струйки воды, текущей из крана.

В окно постучали. Кира замерла.

- Иди в спальню, - спокойно сказал Таир.

Он сам не понимал, как добился этого внешнего спокойствия. Когда скрипнула закрываемая Кирой дверь спальни, в окно снова тихо постучали. Таир отдернул шторы, открыл окно. На подоконник взлетел торговец.

- Я принес костюмы.

- А, давай, - лицо Таира расплылось в широкой улыбке, - выкладывай на стол.

Таир рассматривал почти одинаковые вязаные костюмы, окрашенные в желтый цвет, вертел их перед собой, щупал, кривился.

- Тут же только один с накрыльями. Второй - без?

- Ну, тебе же один для чужестранки? - спросил торговец.

- Какой чужестранки? Расскажи?

- Да ладно тебе. Не ершись. Все уже знают, что ты убил Дух острова и вынес с сестрой оттуда чужестранку. Показал бы!

- Какой дух? - Таир старательно изображал непонимание и удивление. - Впрочем, что ты знаешь о моей сестре? Я ее ищу.

- Зачем тебе костюмы?

- Для мальчиков в монастыре. Я обещал настоятелю. Только эти слишком яркие. Какие-то девчачьи, что ли. Мальчишки откажутся. А девочкам не надо.

Торговец присел на стул. Оглянулся. На столике около раковины горка чистой посуды, на печи кастрюля. В кухне пахло наваристым мясным бульоном, щедро приправленным специями.

- Ты врешь! Ты здесь с женщиной.

- Ну да, с женой.

- А ей костюм не нужен?

- Зачем? Это мальчишек учат по скалам да пещерам лазить. А ей не надо. Мы прекрасно здесь устроились.

- Так ты пойдешь в монастырь?

- Передам со знакомым.

- Странный ты, Таир. Ладно, знай, я твой друг. Костюмы для мальчиков, все с накрыльями, принесу в течение часа.

Таир кивнул.

- Я приготовлю оплату, - Таир закрыл окно, задернул штору.

***

Было восемь вечера. Темнота на улице едва рассеивалась фонарями, горевшими через два-три, очень тускло. Дождь барабанил по подоконнику. Кира в щелку между шторами смотрела на улицу. Мимо пробегали редкие прохожие, укрываясь от дождя сложенными над головой крыльями. Они напоминали высокие остроконечные снопы с картин русских передвижников. Таир подошел сзади, спросил:

- Сможешь так? Зонты у нас не в ходу. Сразу обратят внимание.

- Попробую. Во сколько выходим?

- Через два часа. В одиннадцать мы должны быть в пещере.

Кира кивнула, продолжая наблюдать за улицей. Вдруг увидела у крыльца дома через дорогу темную фигуру, прижимающуюся к забору.

- Таир, это не за нами ли следят?

Таир присмотрелся.

- Я выйду, пройду с квартал.

Кира смотрела, как Таир, укрывшись крыльями, вышел на середину дороги и отправился влево. Фигура тут же оторвалась от забора и пошла следом. Кира так волновалась, что даже чуть больше приоткрыла штору, наблюдая. Таир остановился на углу, фигура не выходила из тени домов. Слабое освещение позволяло прятаться. Около забора совсем ничего не видно. Таир подошел к забору, Кира поняла, что они с преследователем перекинулись парой слов. Таир заспешил назад, а фигура отправилась в сторону спуска к бывшей набережной. Таир влетел и крикнул:

- Скорее, уходим!

Кира, не говоря ни слова, натянула одежду, которую подобрала в гардеробе матери Таира: темные брюки, пуловер и тонкую прорезиненную куртку с накрыльями. Все оказалось впору. На ноги надела обувь, напоминающую индейские мокасины. Сложила то, что приготовила для Даны и купленные Таиром теплые костюмы. В это время Таир заварил чай. Кира в спальне услышала терпкий аромат.

- Что ты делаешь? - Кира вошла в кухню. - Ты же сказал - мы реально торопимся?

Кира смотрела, как Таир разливал в темные керамические чашки пахучий напиток, доставал прозрачные бокалы на высоких ножках и наполнял их вином.

- Мы и торопимся, - ответил Таир, улыбаясь, добавил на стол тарелку с пахнущими сдобой булочками, подхватил сумки,- впрочем, выйдем здесь, - он открыл окно, - пойдем через развалины, напрямую.

Он вскочил на подоконник, подал руку Кире. Они выпорхнули из окна в темный переулок и пошли вверх, потом свернули в развалины.

- Объясни, что случилось?

- Это был Максимыч. Сейчас он уже, надеюсь, близко к маяку. Летает он плохо из-за подрезанных крыльев, впрочем, должен успеть. С ним внучка, может, она будет быстрее.

- Так что случилось?

- На десять назначена облава. На нас. Придут и сюда, и на маяк. А мы в это время будем далеко в пещере.

- Откуда он знает?

- Внучка служит у Аглаи.

- В Геленджике пещера искусственная, - сообщила Кира Таиру.

- Ну да, читал. Была искусственная пещера. После катастрофы все здесь стало другим. Появилась целая сеть пещер, под землю ушли реки, не все, конечно, но ушли. Есть тупиковые пещеры. Впрочем, Шевин пещеры знает хорошо, он проведет. Где верхом, где под землей. Главное - выбраться из города.

Сразу за чертой жилых домов стало очень темно, темп пришлось сбросить, что испугало Киру. Оглянувшись на город и бухту, Таир предложил лететь, это оказалось значительно легче. Летели низко, над кронами деревьев, едва не задевая их крыльями. Недалеко от пещеры заметили летящих от маяка Дану и Шевина. В девять собрались около пещеры. Подождали Максимыча с внучкой. Подрезанные крылья старика не позволяли передвигаться быстро, а девушка боялась оставить деда.

- В десять они увидят, что нас нет, и кинутся сюда, - сказала Кира.

- Не сразу, - возразил Таир, - сначала они нас будут ждать на кухне возле чайника.

- А нас у самовара, - рассмеялся Шевин, - мы тоже постарались отвлечь внимание.

Тявкнул пес Шевина, и показались две фигуры. Одна скорее перелетала, как раненая птица с места на место, а вторая - планировала рядом. В девять тридцать начали спуск в пещеру.

Часть вторая

Сергей

Глава шестая

Тревога

Армейский уазик затормозил перед границей. Первым выскочил пес, за ним солдаты. Собака привычно встала в стойку, принюхиваясь к горным запахам. В этот момент под ногами зашевелилась земля. Тряхнуло так, что все попадали. Сергей увидел на горизонте поднимающееся облако дыма, и под ним разошлась земля. Вместе с дерном он полетел вниз. Успел подумать, что облако чем-то напоминает атомный гриб. Он видел фотографии взрывов Хиросимы и Нагасаки.

Каким-то странным образом он упал и практически не ушибся. Высоко вверху несколько секунд зияла щель, затем - сомкнулась. Сергей оказался в полной темноте совершенно один. Волосы на голове зашевелились, перехватило дыхание: он представил, как сейчас начнет трясти, и на него посыпятся скальные породы. Но больше не трясло.

Было темно и удивительно тихо. Так тихо, что Сергей различил звук падающих капель. Пахло сыростью и прелой травой. Постепенно он привык к темноте, стал различать размытые очертания пещеры. Выставив вперед руки, пошел наугад. Ныла нога: все-таки ушиб коленку... Он дошел до стены пещеры. Она оказалась шершавой и влажной. По стенке пошел вперед.

Сергей двигался медленно - иногда натыкался на сталактиты, цеплялся головой за сталагмиты. Под ногами была мягкая почва, как будто трава. Он сорвал пучок, скрутил жгутиком и поджег. В тусклом свете осмотрелся: пещера довольно большая. Высокий сводчатый потолок и стены поблескивали то ли гранитом, то ли слюдой. Под ногами много сухой травы. Сергей нашел обломок ветки, примотал к нему горящий пучок и при свете факелка пошел дальше.

Он плохо знал, как ориентироваться в пещере: где юг, где запад. Шел наугад. В надежде, что найдет выход. Сигарет и огня у него оставалось мало, пищи не было вообще. Внимательно прислушиваясь, Сергей различил уже не капли, а поток. Где-то впереди бурлила подземная река. Надо идти на звук.

Факел догорел, новый сооружать он не стал - шел вдоль стены, ощупывая впереди себя землю ногой и рукой стену. Двигался долго. На выезды мобильники не брали - запрещено, часов он не носил никогда. Сергей не знал, сколько времени он в пещере. Устав идти, он выбрал место посуше - с каждым шагом становилось все более влажно, лег и тут же уснул.

Проснулся он от неприятного ощущения, будто за ним кто-то наблюдает. Сел и услышал шорох. Кто-то убегал. Пришлось снова соорудить факел. Сергей увидел в отдалении наблюдающих за ним крыс. Его даже передернуло от омерзения. Крысами кишела вся пещера. Они сидели на выступах скалы и на земле полукругом в метре от него и не собирались уходить. Маленькие глазки поблескивали, черно-серые шкурки сливались в общий ряд. Это была армия, армада. Сергей пошел дальше. Мерзкие твари прыснули в стороны.

Поплутав еще около часа, он явственно услышал звук водопада. Подземная река приближалась. Пещера суживалась, превращаясь в тесный тоннель с влажными скользкими стенами. Сергей упорно шел вперед. Очень хотелось есть. Но ничего даже отдаленно напоминающего пищу не попадалось. Кроме крыс. У него возникла шальная мысль поймать одну, освежевать и зажарить на костре, но сдерживало опасение самому превратиться в отместку в живой обед для крыс. Тоннель снова стал расширяться, темнота рассеивалась, и Сергей вышел в большую пещерную залу. Удивительно, но здесь было светло.

Слева от Сергея плескалось озеро. Справа и спереди в пещеру проникали лучи солнца. Сергей повернул вправо. Высоко над головой зияло овальное отверстие. Но подняться к нему без специального снаряжения невозможно. Хотя бы кошка с веревкой... Да и то, вряд ли получилось бы добросить ее без тренировки. Но здесь, под оконцем, на поляне росла трава. Настоящая, зеленая. Кроме того, Сергей заметил следы пребывания в пещере людей: потухшее кострище и несколько хороших досок рядом. Видимо, кто-то совершает сюда походы. Какие-нибудь спортивные секции спелеологов...

Сергей подошел к озеру. В воде играла рыба. Сняв гимнастерку, он связал рукава, превратив ее в силки, зачерпнул и вытащил несколько рыбин. Выбрал самую крупную, оглушил куском камня, остальных отпустил обратно. Развел костер. Здесь же, возле озера, он нашел глину, густо обмазал рыбу и бросил в огонь. Минут через тридцать пещера наполнилась сладким ароматом готовой рыбы.

Сергей ел, обжигаясь, жадно, будто голодал не первые сутки. Наевшись, огляделся. Здесь крыс не видно. Он решил поспать при свете дня. Так менее вероятно, что мерзкие твари на него нападут.

Проснулся он в темноте от попискивания врагов. Снова соорудил факел и увидел, что от рыбы не осталось и крошки. Попировали крысы, пока он спал! Он снова поймал рыбину, развел костер. Пока рыба пеклась, при свете факела обследовал пещеру. Обнаружил три ответвления. По одному тек поток из озера, два других уходили в стороны. Сергей взял чуть остывшую приготовленную рыбу, завернул прямо в обгоревшей глине в гимнастерку и пошел вдоль ручья, полагая, что от воды уходить не стоит.

В тоннеле пахло сыростью, он несколько раз поскальзывался на мокрых камнях. Снова появились крысы, они не отставали, но и не подходили очень близко. Сергей не останавливался и не менял направления - понимал, что вода у него во фляге скоро кончится, а в потоке он всегда найдет и еду.

У него чесалась спина. Было очень неприятное ощущение, будто сзади появилось что-то лишнее, чужое. Он понял, что крысы отстали, по возникшей вдруг тишине. Они не пищали, их коготки не скрежетали о камни. Сергей не решил, радоваться этому или пугаться. Знал, что самые большие враги крыс здесь - змеи. Но вдруг он услышал звук хлопающих крыльев и догадался - летучие мыши. Присутствие в пещере летучих мышей его обрадовало. Значит, близко выход, но пройдя еще немного, он оказался в очередной зале, без дневного света, но с озером.

Идти становилось тяжелей с каждой минутой. Он ощущал такую тяжесть на плечах, будто там висел ранец, набитый кирпичами. Он попытался расправить плечи и хлопнул крыльями, порвав майку. Факт, что за спиной не что-то чужое, а его собственные крылья, поверг его в шок. Он сел. Почувствовал себя несчастным, всеми брошенным мальчиком, как когда-то в детстве, когда мать задерживалась на работе, а отец дежурил в части. Он очень устал и проголодался. Достал рыбу, сел на сухое место и принялся есть.

Память услужливо подсунула самые неприятные воспоминания. Ссора с матерью. Она требовала, чтобы он поступил в институт. Закатила истерику, вдруг рассказала идиотскую историю про гадание и цыганку. Как она не хотела, чтобы он шел служить! Как она боялась армии. Сейчас Сергей сомневался, что история была идиотской. Он себя уже считал идиотом. Где-то в глубине души поселилась крамольная мысль - не выберется отсюда!

Цыганка. Ему было пять лет. Они с мамой гуляли в парке. Прошло месяца два, как погиб отец. Мама в темном платье с траурным ободком на голове. Сергей с тех пор ненавидит темные одежды и ободки на женщинах. Запомнил. Вокруг - буйное цветение акации, сладкий запах томил даже его, маленького и несмышленого. Он что-то взахлеб рассказывал. Мама смеялась в ответ, кажется, впервые за два месяца. Мамин смех вдохновлял, и Сергей что-то придумывал и накручивал в своем рассказе. Сейчас он точно знал: все врал, лишь бы она не плакала. И вдруг эта тетка в цветастой широкой юбке, кофте с оборками и нашитыми блестяшками. На голове - темно-красный платок, с позвякивающими по краю монетками. Тогда Сергей не понял, что цыганка говорила матери. Он разглядывал тетку. Мать сняла все кольца, вынула из ушей серьги, даже кулончик с шеи сняла. Все отдала цыганке. Та требовала и обручальное кольцо, но тут мать стояла на своем. Сергей запомнил:

- Нет, это память о муже.

И еще, ответ цыганки:

- Не отдашь, красивая, в восемнадцать, в армии, отправится к отцу, - и как исчезла. Вместе со всеми материными украшениями.

Отец был военным и погиб на учениях. Поэтому мать не разрешила поступать в военное училище. Вот он и встал на дыбы - никуда не пойду учиться! Или армия, или военное училище.

Он чуть не подавился, вспоминая, как мать ему сказала перед воротами военкомата:

- Знай, ты - единственное, что держит меня в жизни. Если что с тобой, я не переживу. Моя жизнь в твоих руках.

У Сергея защемило сердце. Он не имеет права не выжить. Обтерев пальцы о траву, сложил остатки рыбы, завернул в гимнастерку и пошел дальше.

А память продолжала. Он потрогал пальцем шрамик на лбу. Сейчас почти невидимый. Но тогда мать летела, перепрыгивая через две ступеньки. Он играл с ребятами во дворе и свалился с качелей. Даже не заревел. Она как-то почувствовала. Ничего страшного. Как она теперь? Что с ней будет, если он не выберется? Эти крылья! Может, он умер? Сергей прислонился спиной к холодной влажной стене пещеры. Ущипнул себя за ногу. Больно. Нет, он жив и выберется отсюда. Во что бы то ни стало. Он не имеет права оставить мать, поэтому пусть даже с крыльями, но он вернется!

***

Аглая читала. Она часто брала книги из своей библиотеки. Благодаря "дарам вечности", как она называла приобретенное по наследству имущество, ее библиотека занимала весь соседний дом. У себя же она выделила просторную комнату и назвала ее "читальней". При свете тусклой лампочки Аглая сидела за круглым столом на неудобном стуле с высокой ровной спинкой. В библиотеке все кресла и диван она покрыла белыми льняными чехлами. Вдоль стен высокие стеллажи с древними книгами. На этот раз ей попался учебник о травах.

Она хлопнула в ладоши, тут же появилась Дина. Черноглазая и разбитная, чуть полноватая красавица пользовалась особой любовью Аглаи. Дина посвящена во все, или почти все тайны шаманки. Именно Дина подбирала слуг, кухарок для Аглаи, она много бывала в городе, ходила на рынок. Знала все городские сплетни. У кого какое состояние, кто кому и сколько должен, кто на ком хочет жениться. И все докладывала хозяйке.

- А где Зара? - удивилась Аглая.

- Максимыч заболел, отпросилась. Еду приготовить.

- Кого этот старый хрыч у нас учит травы собирать? - Спросила Аглая. - Еще помрет, не оставив преемника.

- Моего сына.

Аглая кивнула.

- Иди. Завтра пусть твой сын подойдет. Травку я тут нашла интересную. Может, водится у нас. И вообще, Максимыча пора убирать. Травы заканчиваются, а он не торопится новые поставлять. Крылышки у него, видите ли, болят. Нечего было за внучку вступаться. И в кого она такая нерасторопная?

- Ты просто ее не любишь. А она тебя боится. Поэтому у нее все валится из рук. Я отпустила ее на неделю. Пусть отдохнет.

- Ты прислуживать будешь? - Аглая с интересом взглянула на Дину, повернув седую голову.

- Я и Станислава.

- Вот имечко-то! И не выговоришь!

- Стаса, я ее так зову, - Дина сделала шаг к двери.

- Собирай меня. Пойду с Меченым.

- Там такой ливень! - Дина вернулась к столу.

- Да? А здесь не слышно. Тогда скажи, пусть сам идет. Жду с отчетом обоих.

Дина вышла с легким поклоном. Аглая заложила страницу с заинтересовавшей ее травой и углубилась в чтение.

***

Через два часа Дина постучала и тут же открыла дверь. Аглая взглянула на часы. Одиннадцать. Она довольно ухмыльнулась: даже раньше, чем предполагала.

- Там Рамон. Он просит принять его срочно.

- Пусть заходит.

Рамон уже оттолкнул Дину и вошел. Аглая взглянула на мокрый плащ. С расправленных накрыльев стекала вода и собиралась мелкими лужицами на вощенном деревянном полу.

- Промок? Сейчас согреешься. Дина, ты приготовила стол?

- Боюсь, новость испортит тебе аппетит, - сообщил гость.

- Что? - Аглая подскочила и быстро подошла к нему вплотную.

- Шевина на маяке нет. Даже собаки его нет.

Аглая не мигая смотрела на него несколько секунд.

- Где Меченый?

- Не знаю. Наверное, у Таира. Я осмотрел маяк и сразу к тебе. Ну, может, минут тридцать подождал.

- Почему?

- Стол накрыт. Горячий самовар. Свежезаваренный чай. Я был уверен, что Шевин вот-вот придет.

- Перехитрил, значит? Дина! Срочно отправь кого-нибудь... Хотя, нет, не надо, - Аглая прошла к окну. Отдернула штору, вернулась к столу. - Кто мог их предупредить? Так ты накрыла стол?

- Да.

- Пойдем, Рамон. Нет, тебе надо переодеться, - она повернулась к Дине: - Дай ему сухую одежду, - потом кивнула Рамону: - И приходи на балкон.

Внутри у Аглаи завибрировало что-то, какая-то тонкая нить. Руки стали холодными и влажными, она даже обтерла их непроизвольно о халат. Дина уже выбежала из комнаты.

Аглая вышла, стараясь унять внутреннюю дрожь. Такого с ней еще не было. Сначала девчонки. Крылатая и бескрылая. Теперь Шевин. Чутье подсказывало ей, что и Таира на месте не окажется. Она медленно прошла на балкон. Море бурлило. Чернота простиралась до самого горизонта. Остров утонул в этой густой мгле. Ветер трепал ветви винограда, обрывая зеленые листья. Потоки дождя доставали до середины балкона. Аглая не ощущала ни влаги, ни ветра. Вышел Рамон.

- Я отправлю ребят к Таиру? - спросил он.

- Отправляй, - Аглая ответила тихо и как-то бесцветно.

Она не слышала, как Рамон вышел, как вернулся. Он остановился около двери, простоял с минуту, кашлянул.

- А, ты уже здесь? Давай погреемся. Что тут она приготовила? - Аглая подошла к столу, подняла бутыль. - Чача. Как раз, чтобы ты не простыл.

Вошедшая Дина разлила по бокалам чачу и отошла в сторону. Рамон поднял бокал.

- Они скоро будут.

- Я понимаю, - она по-прежнему стояла у стола, глядя в бокал с чуть желтоватой жидкостью.

- Надо послать людей в пещеры.

- Кто у тебя знает пещеры? - Аглая с усмешкой посмотрела на него.

- Найдем. Не может быть, чтобы никто не знал. У нас много сторонников.

- Сколько сейчас времени?

- Начало двенадцатого, - ответил Рамон.

- Поздно, они уже далеко, - сказала Аглая. Она опять задумалась, потом, вспомнив что-то, взглянула на стоящую в дверях Дину, приказала: - Пошли за Максимычем и Зарой. Срочно!

Дина исчезла. В прорехах туч появилось звездное небо, луна высветила беснующееся море.

- Кажется, дождь прекращается, - сказала Аглая.

- Надеюсь, в этот раз не затопит, - Рамон прошелся по балкону и поставил на стол бокал.

- Ты покормила моих ребят? - спросил он появившуюся в дверях Дину.

Она кивнула. Повисло тягостное молчание. Аглая прислушалась к звукам за балконом. В непрерывном шуме дождя хлопали крылья. Много крыльев. На балкон вышел Меченый. Он был бледен. Крылья нервно подрагивали.

- Что, Меченый? Нет Таира? - с насмешкой в голосе спросила Аглая. - Напрасно мокли... И сколько ты еще собирался его ждать?

- На кухне накрыт стол. Два бокала с вином, бутылка, чай. Я не сомневался, что они вот-вот объявятся.

- Садись, надо решить, что делать дальше, - Аглая положила в тарелку кусок хорошо прожаренного мяса, потянула носом воздух. - Одна радость осталась: вкусно поесть, - сообщила она.

Бокал чачи как-то успокоил, по телу разлилось тепло. Аглая решила, что справится и с этой проблемой, как справлялась прежде с другими.

Ужинали в полной тишине. Дина наполняла бокалы и тут же отходила в сторону. Аглая хмурилась, Рамон и Меченый сидели с каменными лицами.

Дождь потихоньку стих, тучи разогнал ветер. Дина ежилась от холода, а сидевшие за столом не замечали ночной прохлады. Чача разогрела и подлила в их души ненависти и злости. Когда снова захлопали крылья, Дина вышла. Она вернулась испуганной и удивленной одновременно. Не отходя от двери, сказала:

- Максимыча с внучкой не нашли.

Аглая подскочила со злобной гримасой, схватила плеть и размахнулась, но удара не последовало: за ее спиной стоял Рамон, крепко ухватив конец плети. Дина моментально скрылась за дверью.

- Не надо, Аглая, - тихо, но твердо сказал он, - не надо. Тебе еще нужна будет верная служанка.

- Да я не собиралась ее бить, - засмеялась Аглая, - хотела треснуть по полу. Вы все с ума сошли, - она повернулась к появившейся в дверях Дине: - Пришли гонца сюда.

Подросток лет шестнадцати вошел на балкон через две минуты. В мокрых штанах и рубашке, на ногах промокшие мокасины. Бледное лицо мальчика выдавало испуг. Аглая его узнала.

- Твой сын, Дина? - Дина кивнула. Она настороженно смотрела на хозяйку. - Что ты там нашел? - Аглая повернулась к парню.

- Передний вход закрыт.

- Ты не попал в дом?

- Попал, через заднюю дверь. Он никогда ее не закрывает.

- Что-то интересное можешь сказать?

- Трав нет. У него все было в травах. Сейчас ни травинки. Ни тех, что уже высохли, ни тех, что сушатся.

- А много там было трав? - заинтересовался Рамон.

- Много. На десяток корзин хватило бы.

- Не мог же он все унести с собой? - Аглая растерянно взглянула на Рамона и прошла к парапету балкона.

- Нет, он очень слаб в последнее время, - ответил гонец.

- Иди, отдыхай, - Аглая махнула рукой.

Мальчик исчез за дверью со счастливой улыбкой. Дина тоже смотрела уверенней. Аглая продолжала мерить шагами балкон. Остановилась перед столом, спросила:

- Есть мысли?

Меченый отрицательно махнул головой, Рамон пожал плечами. Дина сделала шаг вперед, кашлянула. Аглая повернулась к ней.

- Ну?

- Я думаю, травы он спрятал в развалинах, - сказала Дина. - Найдем. С собаками отыщем. Там много сухих подвалов.

Аглая не ответила. Это она и сама понимала. Нужно было другое. Найти, догнать беглецов, вот что надо. И отомстить. Отомстить за то чувство обиды, которое они всколыхнули своей дерзостью, за то унижение, которое она испытала, когда они раз за разом уходили от ее карающей руки. Кивком Аглая отпустила Дину. Оставшись втроем, молча выпили, и Аглая велела:

- Идите уже. Поздно, я устала. И - не спать! Думайте, завтра утром оба со своими планами ко мне!

Глава седьмая

Тени прошлого и ближайшие планы

Оставшись одна, Аглая подошла к парапету, подставив лицо холодному злому ветру и вдыхая йодистый влажный воздух. Зачем они напомнили ей о монастыре? Эту боль не знает никто. Тогда ей было всего пятнадцать, Аглая полюбила книги. Сверстники ее сторонились, взрослые монахи и учителя смотрели с жалостью. А она не хотела, чтобы ее жалели! Не хотела. Подолгу задерживаясь в библиотеке, наткнулась на книгу об исследованиях древних цивилизаций.

Где-то далеко, теперь тех земель вообще нет, была особая страна. Инки! Читая о раскопках, памятниках, золотых украшениях, она обнаружила описания ритуальных жертвоприношений. Тогда-то и совершила ошибку. Надо было выждать. А она всем своим врагам написала письма и подложила в рабочие тетради. Конечно, ее быстро вычислили. Почерк выдал. Она расписала, как посчитается со всем этим отребьем. А врагами были все, кто косо посмотрел, не так ответил.

Сначала она долго выслушивала настоятеля. Интересно, кто сейчас настоятель в монастыре? Не может быть, чтобы тот же. Потом к ней приставили Никодима. Молодой, черноволосый красавец, он так много знал. Даже об инках с ней говорил. Не отворачивался от ее лица, не морщился, когда она приходила. Помогал делать домашние задания и показывал пещеры. Зачем она ему открылась? Возникшее тогда чувство она посчитала любовью. Теперь понимала - это была благодарность.

Однажды, продвигаясь в темноте следом за ним по пещере, Аглая спросила:

- Ты женишься на мне?

Никодим встал, будто споткнулся. Повернулся к ней. Она не видела, но представила полный жалости взгляд инока.

- Девочка, Аглаюшка! - так ее даже мать не называла. Аглая закусила до крови губу, - я же монах. Я не могу жениться вообще.

Хорошо, что было темно. Он не видел, как по ее лицу потекли слезы. Она с трудом сдержала всхлипы. Помолчав с минуту, сказала, вроде бы ровным голосом:

- Я пошутила, идем дальше.

Они пошли вперед. Когда вышли в очередную пещерную залу, слезы высохли. Аглая не знала, что размазанная по лицу грязь выдала ее Никодиму. Он предложил:

- Давай сейчас наверх и в монастырь. Завтра начнем отсюда.

Они вылетели на склон ущелья недалеко от монастыря. Уже перед корпусом, где располагались спальни учеников, Никодим, удерживая ее за плечи, сказал:

- Ты встретишь еще свою любовь. Главное, верь в это. Человек, который тебя полюбит, не заметит ни шрам, ни бельмо. Это будет, обязательно будет, девочка!

Только в ванной, подойдя к зеркалу, она увидела грязные, размазанные следы на лице. "Это снова жалость", - подумала Аглая. Ночь она почти не спала, а утром отправилась в библиотеку, взяла книгу сказок, полистала, улучила момент, когда монах-библиотекарь вышел, достала книгу об инках и спрятала под курткой. Вернувшемуся библиотекарю сдала сказки и отправилась в столовую. В обед вместе с Никодимом спустилась в пещеру и там, в полной темноте свернула в одно из боковых ответвлений темного хода. Она слышала, как Никодим метался по пещере, как звал ее. Потом стало тихо. Она поняла, что монах отправился за помощью. Быстро пробежав знакомые залы, Аглая ушла далеко вниз. Иногда до нее доходили искаженные стенами подземелья крики монахов, тогда она снова уходила дальше.

Очередной порыв ветра, смешанный с каплями воды, вернул ее обратно. Она передернула плечами, ощутив, что замерзла, отошла к столу и налила себе чачи. Она не любила крепкие напитки. Почувствовав горечь, скривилась, съела пару вишен. Потом еще долго маячила на балконе, продумывая следующий ход. Дина столбом замерла за дверью. Ждала, не позовет ли хозяйка, но через час Аглая ушла в спальню, приняв какое-то решение.

***

Аглая спала плохо. Ночью она замерзла. Даже Арго не согрел. Пришлось звать Дину. Та принесла тонкое шерстяное одеяло. Никогда летом Аглая не укрывалась ничем теплее обычной простыни. Дина даже сварила грог, куда накапала успокоительный отвар. Но и это не помогло. Уснув, Аглая металась в кошмарном сне.

Она брела по пещере. Вокруг сновали крысы, пищали и хлопали крыльями над головой огромные летучие мыши. Аглая уже не верила, что выберется. Поток, шумевший впереди, напоминал о падении с обрыва. Вдруг, как проблеск надежды, запахло дымом. Осторожно ступая, Аглая подошла к ответвлению тоннеля, сворачивавшему вправо. Осторожно, с ловкостью змеи, проползла по тоннелю до выхода. Выглянула.

В небольшой пещерной зале у костра сидел незнакомый парень. Он что-то шил в свете догорающих лоз. Аглая долго смотрела на него, прислушивалась. Если он здесь не один, выходить опасно. Но было тихо. Только очень далеко шумел поток. Аглая решилась. Она сделала шаг, и в тот же момент парень подскочил и выпустил стрелу из лука. Аглая даже не поняла, как он смог поднять оружие, лежавшее у его ног, заправить стрелу и выпустить ее в течение нескольких секунд. Интуиция сработала. Она успела сделать шаг в сторону. Стрела со звоном вонзилась в сталактит рядом с ней, отколов от него кусочек. Потом он признался, что стрелял мимо, а не в нее. Предупреждал.

Аглая прижалась к стенке пещеры. Бежать смысла не имело. Она понимала: парень так скор, что все ее попытки обречены на провал. Сердце гулко стучало. Парень поднялся и пошел к ней, осторожно ощупывая перед собой стопами землю и высоко подняв вверх подбородок. Аглая догадалась - парень слеп. Он подошел вплотную, провел чувственными пальцами по лицу, задержался на шраме, провел рукой по волосам.

- Девушка? - удивился он.

- Да, - выдохнула Аглая.

- Что ты делаешь в пещере?

- Заблудилась.

- Нет, ты мне врешь сейчас. Я чувствую. Не вижу, но чувствую.

- За мной гнались парни.

Парень кивнул, сказал:

- Да, тебя преследовали. Это я чувствую.

Он повернулся и пошел обратно к огню. Сел на старое место и ощупал пальцами землю перед собой.

- Проходи, - сказал, не оборачиваясь, - могу угостить. У меня тут заяц жареный. Будешь?

Аглая кивнула. Постояла немного и пошла к костру.

- Я, конечно, все слышу, даже больше, чем слышат зрячие, но жестов не слышу. Мне лучше отвечать.

- Спасибо, - она села рядом с костром. - Я с радостью поем. Третьи сутки не ела.

- Вот как? А я тебя только что услышал. Справа в мешке заяц. Ешь. Там же и молоко.

Аглая смотрела, не отрываясь, как совершенно слепой парень ловко зашивал прореху на накидке. Очнулась:

- Помочь? Может, давай я зашью.

- Нет, - парень засмеялся, повернув к ней лицо с огромными выпуклыми, будто сливы, карими глазами, - вдруг мне понравится, я же могу и не отпустить.

Аглая проснулась в поту, сбросила на пол одеяло. Тогда она подумала, что мечтает, чтобы не отпустил. Сейчас, лежа без сна, вспоминала первую встречу с Вито с каким-то благоговением. Небо на востоке побелело. Аглая встала и вышла на балкон. Дина спала, свернувшись клубочком на широкой деревянной лежанке. Арго выскочил следом за хозяйкой и лизнул спящую служанку в лицо. Та подскочила.

- Аглая, прости, я заснула.

- Вижу, - Аглая усмехнулась, ее восхищал страх окружающих, придавал уверенности, - сделай мне крепкого чая и иди отдыхать. Завтрак подашь как обычно. Не забудь, после завтрака будут Рамон и Меченый. Приготовь вино и фрукты.

Дина исчезла за дверью, а Аглая подошла к парапету и долго смотрела на горизонт, где едва намеченный чернел Лиловый остров. Тонкий аромат чая разнесся по балкону. Неслышно ступая босыми ногами, вошла Дина. Она поставила поднос на столик, накрыла пледом любимое кресло хозяйки. Аглая села, Дина укрыла ее ноги, подоткнув плед. Кошка свернулась калачиком на коленях Аглаи. Та отметила, что котенок хорошо подрос, скоро она не сможет его поднять. Одной рукой Аглая ласково гладила кошку, второй взяла тонкую старинную фарфоровую чашку. Она смотрела в море, стараясь разглядеть вдали Лиловый остров, прихлебывая сладкий ароматный чай. Так и уснула в кресле. На этот раз спала без сновидений.

Аглаю разбудило солнце. Оно вставало прямо за Лиловым островом, создавая вокруг него корону из ярких лучей. Это были любимые минуты суток. Если утро выпадало пасмурным, настроение у Аглаи портилось с самого утра. Сегодня, увидев корону над островом, Аглая поверила - она найдет нужное решение. Напевая непритязательный мотивчик, она спустилась вниз, где ей уже приготовили ароматную тонизирующую ванну, после чего слепой массажист размял усталые после сна в неудобном кресле мышцы.

Завтракала Аглая одна, наслаждаясь шелестом листьев винограда на балконе, слушая шум волн и вдыхая морской воздух. Аглая вспоминала все, что знала о пещерах, о знатоках пещер. Вспомнила несколько имен членов ее секты, знающих пещеры. Будущее становилось все более радужным. Когда пришли Рамон и Меченый, Аглая вернулась в превосходное расположение духа. К тому же новая служанка оказалась куда сметливей и быстрей Зары. Главное - лицо. Лицо Стасы имело особенность - у нее была заячья губа. Это делало девушку некрасивой, что особенно радовало Аглаю.

Рамон и Меченый пришли в разгар кормления Арго. Кот, быстро набирающий вес, скакал по балкону, гулко топая и хватая мышей, как мальчишки мяч. Аглая хохотала в голос, наблюдая за охотой, Стаса улыбалась. Дина стояла в стороне, радуясь счастливой хозяйке. Увидев гостей, обе служанки поторопились скрыться. Надо было срочно накрыть на стол.

Накормив кота, Аглая закрыла клетку, пригласила мужчин к столу, как раз подоспевшая Стаса разлила по бокалам вино. Дина принесла блюдо с фруктами. Аглая жестом отпустила прислугу. Когда остались одни, спросила:

- И что вы можете предложить?

- Я вижу, предложения не нужны, - ответил Рамон, Аглая удивленно подняла брови, Рамон продолжил: - Не думаю, чтобы ты сейчас хохотала и веселилась, не будь у тебя плана.

- Может, ваши планы лучше?

- Это невозможно, - вставил Меченый.

- Хорошо. Я вспомнила нескольких человек, которые могут знать пещеры. Надо их вызвать и отправить на поиски беглецов.

- Отлично, но я предлагаю упростить: Меченый со своим отрядом перекрывает подступы к монастырю на дальних тропах с юга и востока. В сам монастырь не ведет ни один подземный ход. Мои люди отправляются в горы к твоим знатокам пещер. Ну и моим. Если ты, Меченый, знаешь, кто в пещерах ориентируется, тоже скажи. Там, по их советам, выставляем кордоны около пещерных окон. Их много. Можно взять только те, что выходят на тропки к монастырю.

- Почему ты думаешь, что они пойдут в монастырь? - спросила Аглая.

- А куда еще? Тем более, Таир там вырос. Монахи его укроют, а с ним и черта спрячут, не то что бескрылую девчонку.

- Ну да, - чуть нараспев сказала Аглая, - так лучше. Пока здесь соберешь, пока потом вернешься в горы. Они далеко уйдут. Но найдем ли мы столько бойцов?

- Сколько?

- Столько, чтобы схватить их. Оставить около каждого окна с десяток человек? Нет, столько у меня не наберется.

- Да зачем? У каждого окна одного, можно девушек. Совсем не требуется их ловить там. Просто проследить, где они, предупредить Меченого.

- О, это мысль! Говорила же я, твой план всегда оказывается лучше моего! -Аглая поморщилась.

- Что ты, это твой план. Я только внес небольшие корректировки.

- Ладно, - Аглая благосклонно махнула рукой, - убедил, план мой. Выполняйте. Как только заметите их, сразу мне письмо. Меченый, не забудь голубей.

Меченый, просидевший всю беседу молча, поклонился, чуть ниже, чем требуется, чтобы скрыть довольную улыбку: этот план они с Рамоном обдумывали полночи, даже поименно наметили девушек к каждому, известному им, пещерному окну.

***

Таир раздал теплые костюмы, предупредил, что привал будет не скоро. Чем ниже они спускались, тем становилось холодней. Хорошо знающий дорогу Шевин шел первым, Дик и Коша - на шаг впереди. При этом пес постоянно ворчал. За Шевином шли Максимыч с Зарой, затем Кира с Даной, замыкал шествие Таир. Все понимали - если отряд Аглаи их догонит, они погибнут.

В пещере крылья мешали, особенно Кире. Продвигались в темноте очень медленно: шли, осторожно ощупывая стены и пол. Зажигать факелы не рискнули - боялись, что Аглая со своими воинами недалеко. Казалось, они слышали за спиной дыхание преследователей. Хотя Шевин уверял, что ни Аглая, ни кто другой из ее окружения пещер не знали, верилось в это с трудом.

Кире стало по-настоящему страшно. Она не знала, как вести себя в пещерах, никогда прежде не спускалась под землю. Тесные ходы ограничивали движения. Значит, ограничивали свободу. Кира не ориентировалась в пещерах. Приходилось полностью полагаться на других. Все это вызывало нервную дрожь и неуверенность.

Они прошли уже довольно много, когда впереди послышалось хлопанье крыльев. У Киры подкосились ноги, она вцепилась в Дану двумя руками, почти навалилась на нее. Дана подхватила ее за плечи, слегка встряхнула, прошепелявила:

-Успокойся, нельзя же так!

- Реально не могу, я помню ее лицо, - ответила Кира.

- Лицо - не самое страшное в ней, - сказала Дана, вспоминая остров, - это не они шумят. Крылья другие.

Кира поняла, что шествие остановилось только тогда, когда ткнулась в плечо Зары.

- Что там? - спросила она.

- Ничего, Шевин решил зажечь факел. Впереди лисы.

- Какие лисы? Это же крылья! - Кира сжимала кулачки, не в силах сдерживать накатывающиеся волны страха.

- Так называются эти летучие мыши. Они в пещерах огромные, и ночью не спят, - ответила девушка.

Если бы Дана не придерживала Киру, та упала бы.

- Не знаю, что лучше, - прошептала Кира, но Дана почувствовала, что хватка ее ослабла.

Наконец факел разгорелся, Шевин поднял его выше, и все увидели высоко под потолком пещеры снующих между стенами и вдоль тоннеля летучих мышей.

- Что они едят? - спросила Кира.

- Непослушных и трусливых девушек, - Дана слегка ущипнула ее за плечо. Кира взвизгнула, несколько мышей встрепенулись и засновали еще быстрей по узкому ходу.

Коша убежала далеко вперед. Дана шла за Кирой, пытаясь увидеть впереди любимицу. Несмотря на шерстяные костюмы, холод пробирал до костей. Киру бил озноб. Она сама не понимала: то ли это от страха, то ли от холода. Продвигаясь в полной темноте, опираясь на сырые стены и оскальзываясь то и дело на влажных камнях, беглецы быстро устали. Наконец вышли в более сухую пещерную залу. Дана несколько раз свистнула, боясь крикнуть: многогранное эхо могло разбудить полчища крыс, хотя они и так семенили за путниками, - все слышали попискивание и царапанье коготков по камням. Коша моментально прибежала. В зубах у нее висела придушенная мышь.

- Дикая кошка, - сказала Дана.

- Зачем ты убила мышку? - возмутилась Кира. - Ты же не хочешь есть.

Решили заночевать здесь, главное - сухо. Расстелили захваченные одеяла, улеглись вповалку в кромешной тьме, кошка растянулась между Кирой и Даной, согревая девушек. Крысы, напуганные запахом дикого животного, близко не подходили. Изредка мимо со свистом проносилась летучая мышь.

Утром в пещере стало несколько светлей. Почти каждая зала имела оконце вверху. Путники осмотрелись, достали приготовленный Шевином завтрак. Это были бутерброды с вяленым мясом и сыром. Воду набрали из потока в пещере.

Дана подлетела к отверстию в потолке, выглянула. Они оказались на крутом и черном склоне горы. Напротив - почти вертикальная скала. Дана не узнала местность. Она ожидала увидеть живописное зеленое ущелье. Спустившись вниз, Дана сообщила, что они заблудились. Но Шевин успокоил - он специально вел обходными тоннелями.

Путники собрались и пошли дальше, они плутали по пещерам несколько часов, пока не вышли к подземному озеру, куда впадал шумный водопад. Брызги воды достигали стен пещеры, было очень влажно. Перекусили холодным мясом, напились воды из озера и продолжили путь.

Коша охотилась, весело скакала по камням. Под потолком свешивались вниз грязными серыми тряпицами спящие летучие мыши. Стараясь не побеспокоить их сон, беглецы ступали осторожно, тихо. Но Коша все время посматривала наверх. Вдруг она по еле заметным выступам в скале взобралась почти к потолку и сбила лапой одну из мышей. Поднялся визг, захлопали крылья. Перепуганные животные носились над головами путников, со свистом разрезая застоявшийся воздух подземелья. Коша скакала, подпрыгивала, сбивая все новых зверьков. Дана и Кира пытались ее остановить, но в кошке проснулся дикий зверь. Шум, который они подняли, перекрыл даже шум водопада. Наконец утомленная, но довольная кошка улеглась на груду мертвых тел. В этот момент одна из мышей вцепилась в волосы Даны. Снять ее удалось только минут через пятнадцать после упорной борьбы. При этом зверек расцарапал шею и лицо девушки.

Путники скрылись в тоннеле, кошка неохотно оставила добычу и пошла следом. Пройдя тоннель, вышли в очередную подземную залу. Здесь не было летучих мышей, свет пробивался сквозь маленькое оконце вверху, в пещере царил полумрак. Дана промыла ссадины водой из потока, Зара выглянула наружу. У нее перехватило дыхание. Здание заброшенной электростанции явно кто-то заселил. Присмотревшись, она поняла, что это лагерь, где воины Аглаи занимаются единоборствами. Она даже узнала нескольких человек. В стороне на поляне парни и девушки - человек тридцать - боролись стенка на стенку. По лицам стекала кровь, одежда порвана. Немного дальше другая группа стреляла из лука по мишеням.

Зара спустилась к путникам. Решили быстро уйти. Но куда? Возвращаться через зал с растревоженной стаей летучих мышей опасно. Влево уходил другой тоннель. Решили туда. Кира была готова упасть в любом месте и заснуть. Но надо было идти. Дана чувствовала себя еще хуже - ссадины зудели и болели, шея и лицо отекли.

Левый тоннель уходил резко вниз. Становилось все темней. Ко всему прочему тоннель начал сужаться. Кошка и собака проскальзывали легко, а остальным приходилось протискиваться. Но неожиданно узкий тоннель закончился залой с небольшим оконцем и озером. В ней решили сделать большой привал. Шевин пообещал печеную рыбу.

Дана выглянула наружу. Там было тихо. Оконце выходило на лесную поляну, густо поросшую земляникой.

Развели костер. В пещере быстро потеплело. По стенам метались тени, слышался плеск небольшого водопада справа, запахло дымом. Кира заворожено смотрела на Шевина. Он жарил на сделанном из веток вертеле рыбину, пойманную в подземном озере, и рассказывал не торопясь, периодически поглядывая на притихшую Киру.

- Это произошло десятого июля утром, в каком году - не помню. Мал был, когда читал. В монастыре есть летопись тех событий. Много книжек с картинками. Тогда еще были компьютеры, но постепенно они сломались. Так что нам остались только напечатанные фотографии. А теперь и этого нет. Мы рисуем. Так вот, десятого июля произошла страшная катастрофа. Началось землетрясение. Следом с моря пришла вода. Волна поднялась больше десяти метров. Ни до этого, ни после таких волн не случалось. Трясло неделю. У нас здесь - не сильно, но дальше за перевалом творилось что-то ужасное. Тогда надломился маяк. Через неделю начались грозы и довершили разрушения.

Паника возникла страшная. В летописях написано, что люди семьями кончали с собой. Запирались в квартирах и убивали друг друга. Если таких самоубийц успевали остановить - полиция врывалась, соседи, - они говорили, что смерть не так страшна, как будущее. Никто не мог связаться с родными. Здесь ведь отдыхали люди со всех концов огромной страны. Те, у кого уцелели лодки и катера, уходили в море, никто не вернулся. Иногда прибивало к берегу пустые лодки. Сходили с ума. Тоже семьями. По развалинам бродили кликуши. Раздавались крики: "Он пришел, конец света!"

***

Сергея разбудил запах. Запах еды! Свежеприготовленной рыбы. Словно в хорошем ресторане. Сергей сел, принюхался. Запах шел из правого ответвления туннеля пещеры. Сергею казалось, что он блуждает в пещере неделю. Он продвигался вперед по ходу подземной реки. Сейчас она сворачивала влево, в узкий тоннель, а запах доносился справа.

Вчера у Сергея кончились спички и вода. Он пил из реки. Поймал рыбу и съел сырой. Когда отрезал голову, рыба трепыхалась в руках. Потом долго не мог ее есть, но съел. И сейчас, почувствовав запах печеной рыбы, он не знал, что делать. Сначала решил, что это галлюцинации, но голод толкал вправо. Он боялся потерять поток, без воды не выжить, но пошел на запах.

***

Дана лежала, свернувшись клубочком, около Киры, рядом, раскинув лапы, растянулась Коша. Периодически она порыкивала во сне и быстро-быстро перебирала лапами. Она смотрела кошачий сон. Кира сидела у костра и слушала Шевина. Отблески огня делали его лицо особенно подвижным. Монотонным фоном шумел поток. Таир чуть поодаль перетягивал тетиву лука. Зара сидела около спящего Максимыча, тихая и незаметная, словно мышка, оберегая сон деда, и тоже прислушивалась к рассказу Шевина.

Шевин ловко перевернул рыбешку и замер, глядя в дальнюю часть пещеры, Таир вскочил на ноги, а кошка уже мчалась вперед. Дана крикнула:

- Коша! Назад!

Но кошка не слышала, она мчалась и мчалась. Таир взмахнул крыльями и полетел следом. Шевин положил рыбу на приготовленную тарелку, жестами показал девушкам отойти в темноту от костра и лечь, поднял лук и побежал к узкому ходу, который прежде они не заметили. Оттуда уже доносились звуки борьбы, рычание кошки. Таир приземлился и стремительно вбежал в тоннель.

***

Сергей не понял, кто и откуда на него кинулся, когда он уже почти подошел к концу тоннеля. Он услышал голоса и хотел посмотреть и, если не почувствует опасности, выйти. За то время, что он блуждал в пещере, это были первые звуки человеческой речи. Как вдруг что-то черное и мягкое стремительно взлетело снизу к его лицу... Каким-то чудом он успел закрыть руками лицо и шею. Крылья, которые появились у него на вторые сутки плутания в пещере, страшно мешали.

- Коша! Ко мне! - прозвучал властный мужской голос.

Кошка нехотя спрыгнула на землю. Таир подошел ближе. Сергей смотрел на огромного крылатого человека и не знал - пугаться или радоваться.

Шевин от входа в тоннель спросил:

- Кто там, Таир?

- Какой-то парень. Пойдем, - Таир повернулся спиной и направился к выходу, не оглядываясь.

***

Впереди бежала черная кошка размером с небольшую собаку, следом шел Таир, потом найденный в пещере белобрысый парень в порванной на спине майке. У него был усталый вид, а расцарапанное Кошей лицо кровоточило, крылья безвольно волочились по земле.

Все сразу забыли о рассказах Шевина. Собрались вокруг Сергея. Сели тесным кружком. Зара достала какие-то склянки с разноцветными жидкостями, кусочек ткани и принялась обрабатывать царапины, которые оказались глубокими. Первый вопрос задала Кира:

- Ты кто и откуда?

- Сержант погранзаставы Маслов Сергей, - он был уверен, их погранзаставу знают все.

- Какое сегодня число? - допытывалась Кира.

Сергей задумался, он блуждал в пещере третий день.

- Тринадцатое? - спросил он. - Тринадцатое июля?

- Ясно. Все вы из одного помета, - рассмеялся Таир, - сегодня двадцать восьмое июня.

Сергей растерялся:

- Не может быть июнь. Я выехал с нарядом без пятнадцати десять утра десятого июля!

- Я вошла в воду в бухте Геленджика без пятнадцати десять десятого июля, - эхом отозвалась Кира. - Крылья мешают?

- Очень! Майку порвали.

- Так сними. Тепло же. Расправь крылья и взлети.

Сергей подумал, что над ним смеются. Он оглянулся, но никто даже не улыбнулся. А Кира взмыла вверх и вправо, покружила под потолком и опустилась обратно. Потом снова взлетела, подлетела к оконцу в потолке, выглянула. Мимо проскочила серая белка, запрыгнула на сосну и быстро скрылась из глаз. Кира опустилась вниз. Шевин уже делил между путниками рыбу. Ели молча - все проголодались. Сергей почувствовал такое наслаждение, будто ел что-то особенное. Он долго думал, с чем сравнить вкус, и не нашел ничего похожего. Какие-то травы, специи, ему неизвестные, придавали рыбе особый аромат, а кусочки таяли во рту. После сырой рыбы он испытал блаженство.

После еды Шевин сказал:

- Попробуй, взлети.

Сергей расправил крылья, взмахнул, но крылья его не послушались. Правое потянулось вверх, левое - вниз, он чуть не упал в догорающий костер. Хорошо, что рядом оказался Максимыч и успел подхватить.

- Не мучайте парня, выберемся наверх - взлетит. Куда он денется, - сказал старик.

Кира снова взлетела, хвастаясь своим уменьем, подлетела к окошку. Отверстие оказалось достаточно широким, Кира ухватилась за край руками, сложила крылья, подтянулась и села. Это был склон горы почти без растительности. Одинокая сосна стояла справа. Гора напротив зеленела густым лесом. Дальше на севере сверкали серебром снежные вершины. У Киры возникло желание вылететь.

- Кто вы? - услышала она голос сзади.

В этот же момент на нее упала тонкая сетка. Кира оглянулась. На нее смотрели черные, глубоко посаженные глаза одной из помощниц Аглаи, Кира видела ее на острове среди танцующих. Кира молчала. У нее перехватило дыхание.

- А, вы из молчунов? - спросила девушка.

Кира кивнула, сдерживая предательскую дрожь.

- Странно, я вас не видела раньше, - сказала девушка.

Кира пожала плечами. Девушка отдернула сетку, и Кира тут же провалилась в пещеру. Она спланировала вниз. По ее напряженному лицу все поняли, что наверху что-то случилось.

- Они там, - громким шепотом сообщила Кира, показывая наверх. Шевин тут же бросил на костер мокрую тряпку и махнул на тоннель справа. Дана подхватила кошку и первой ринулась в тоннель, остальные за ней. По узкому и скользкому тоннелю пробирались с трудом. Шевин остался около входа, наблюдая за отверстием. Потухший костер сильно чадил. Подошел Таир, спросил:

- Там ход короткий. Вышли в зал. Что дальше?

- Ждите. Там выхода наружу нет. Я понаблюдаю. Попробую выглянуть. Может, это местные жители.

- Ага, с ловчей сетью, - возразил Таир.

- С сетью? - Шевин удивленно вскинул брови.

- Да, Кира рассказала.

- Значит, вобла ржавая, вышла на охоту. Иди. Ждите.

Таир отправился к остальным. Шевин подождал. Вышел из укрытия и, стараясь не отдаляться от стены, взлетел к потолку. Там, вцепившись в выступающие камни и корни деревьев, прислушался. Тишина. Шевин выглянул. Прямо перед глазами торчала кверху нога в сандалии. Шевин еще чуть приподнялся. Около отверстия лежала, глядя в небо, черноволосая девушка. Руки она закинула за голову, крылья распластала по земле, одна нога согнута в колене, вторая на ней. Девушка грызла травинку и что-то тихо напевала, покачивая ногой в такт пению. Шевин осторожно опустился вниз, и так же тихо отправился за друзьями. От входа в тоннель оглянулся. Девушка, свесив вниз голову, рассматривала пещеру. Шевин понял, что она, смотревшая со света в темноту пещеры, его не видела. Девушка исчезла.

Шевин наблюдал, укрывшись в тоннеле. Через несколько минут в отверстии появились ноги, торс, голова. Руками девушка держалась за край отверстия. Расправила крылья и спланировала вниз. Остановилась и прислушалась. Потом подошла к костру. Тряпка сверху высохла и начала тлеть. Быстро оглянувшись по сторонам, девушка взметнулась вверх и вылезла наружу.

Шевин немного подождал и вернулся к оконцу. Прислушался: тихо. Он выглянул и увидел летящую от скалы девушку. Выбрался наружу сам. Осмотрел все вокруг. Девушка пропала из виду, слившись с лесистым склоном горы. Шевин нырнул вниз и последовал за друзьями.

Он быстро догнал беглецов и повел дальше по узкому ходу. Продвигались в кромешной темноте. Шевин с собакой шел впереди. Старались идти тихо, не заглушая звуки капель. Наконец, ход расширился, стало значительно светлее. Шевин подал знак остановиться и пошел вперед один. Он подлетел к небольшому оконцу и выглянул. Знакомый пологий склон густо порос лесом. Прикинул расстояние до монастыря. Решил, что по верху отсюда недалеко. Шевин спустился вниз, взял Дика, выпустил его наружу и позвал остальных. Пес отсутствовал около тридцати минут. Он ни разу не залаял. Наконец тихое поскуливание дало знать, что собака вернулась. Шевин снова взлетел вверх. Дик активно вилял лохматым хвостом и пританцовывал на месте.

- Что? Спокойно, да?

Шевин подтянулся на руках, сел на край отверстия, осмотрелся сам. Ничто не предвещало опасности. Шевин вылез, наклонился к окну, позвал:

- Давайте, по одному.

Девушки покинули пещеру быстро. Кира смотрела на роскошные виды ущелья и мечтала о полете. Вдали слева на склоне раскинулась небольшая деревенька. Домики и сады вокруг казались игрушечными. Внизу, сразу под обрывом, в буйной траве паслось стадо коров. Трава была настолько высока, что сверху просматривались только бело-коричневые спины животных, напоминая широкие лодки в зеленом море. По дну ущелья тек ручей. А выше, впереди и справа, по черным отрогам гор ползли вниз ледяные языки.

Очень долго из пещеры никто не показывался. Наконец, появился Максимыч. Его подняли Таир и Сергей. Сверху подхватил Шевин. Подрезанные крылья не позволяли Максимычу взлетать высоко. За ним вылезли остальные. Присмотрели большую поляну около кромки леса на склоне горы напротив. Максимыч с Зарой сразу начали спуск по крутому склону, почти обрывавшемуся вниз, чтобы перейти ущелье по дну. Остальные готовились перелететь. По подсчетам Шевина, служители Аглаи остались далеко позади.

После недолгого обучения Сергей почувствовал крылья и смог лететь. Шевин подхватил собаку, Таир кошку. Взлетели дружно. Кира на лету осматривала окрестности. Она увидела роскошное ромашковое поле чуть правее их маршрута. Сначала просто хотела полетать над полем, но ромашки так великолепно цвели. Зная, что цветы ромашки снимают воспаление, Кира решила собрать немного. Обязательно пригодятся, тем более, что у Даны и Сергея глубокие царапины на лицах.

Глава восьмая

Засада

Кира опустилась на ромашковую поляну. После прохлады и сырости пещер солнце ласкало кожу. Простор поля наполнял надеждой. Словно еж, выползший после зимней спячки, Кира принюхивалась к запаху молодой зелени и цветов. Она начала срывать цветы и складывать в небольшой мешочек, вывязанный вместо кармана на костюме. Хотелось петь, скромные ромашки вскружили голову. Кира сильно отстала от основной группы, но догонять не торопилась, наслаждаясь свободой и красотой. Вдруг раздалось приглушенное рычание. Из кустов к ней кинулась черная кошка.

- Коша! - радостно воскликнула Кира и бросилась зверьку навстречу.

Кошка замерла, наклонила вниз голову и угрожающе зарычала. Кира замерла: Коша любила ее и всегда благосклонно принимала ласки.

- Что с тобой, Кошенька? - растерянно спросила Кира и оглянулась, услышав шум крыльев.

На белоснежную поляну в лучах солнца черным пятном опустилась крылатая женщина. Кира тут же ее узнала - жуткий шрам, пересекающий лицо, не оставлял сомнений. Перед ней стояла шаманка, и не одна - с кошкой. Теперь Кира понимала, что это вторая кошка, та, что сбежала от них на острове.

- Вот и встретились, чужестранка, - голос у старухи слегка надтреснутый, дребезжащий.

- Встретились, - повторила Кира, - а зачем я вам?

- Думаешь, объяснять буду? - Старуха хлопнула по ноге, призывая кошку, и та послушно метнулась к ней. - Да и неважно. Главное - мое желание.

Кира оглянулась - за каждым кустом торчали поднятые вверх луки. Она насчитала около двадцати вооруженных бойцов. Врагов слишком много. Ее коричневый пояс против луков наизготовку не поможет. Кира снова села на землю. Мысли ее метались. То она думала, как сбежать, то пыталась понять, когда и где они ошиблись, что подпустили врагов так близко. Ясно было - сопротивляться сейчас бесполезно и даже опасно.

- Нет, реально объясните. Я здесь чужая, не понимаю, зачем я вам.

- Глупости. Мое желание решает все, - старуха подошла ближе, - я не люблю, когда у меня что-то не получается. И не прощаю.

- А что сейчас?

- Сейчас тебя отвезут в мой дом. И не думай сопротивляться.

- Зачем в ваш дом? - Кира пыталась оттянуть время. Должны же друзья заметить ее отсутствие.

- А чтобы всех вас собрать. Эй, Меченый!

К ней подбежал мужчина невысокого роста. Кира поняла, что крылья у него не в порядке - одно чуть топорщилось, второе подвисало.

- Я возвращаюсь с этой девицей. Жду тебя с остальными.

Мужчина с готовностью кивнул, взмахнул рукой, и тут же на Киру опустилась сетка. Трое крылатых мужчин быстро завернули ее в кокон и взлетели, держа в руках живую ношу. Кира даже не пыталась трепыхаться. Она почувствовала себя мухой, завязшей в паутине. Аглая летела впереди, за ней еще один безмолвный воин с кошкой в руках. Последнее, что увидела Кира, - орел высоко-высоко в небе.

***

Беглецы опустились на поляну на пологом склоне горы. Главное, что понравилось Шевину, - поляна окружена деревьями. Вокруг простирался густой смешанный лес, только с той стороны, откуда они прилетели, спускался вниз по склону луг. Путники выбрали место под древними буками. Оскальзываясь на корнях, прошли под кроны. Одно дерево лежало, образовав естественную скамью. Только когда все расселись, заметили отсутствие Киры.

Шевин взмыл в воздух. Он сделал несколько кругов, но не увидел девушку. Вернулся на поляну.

- Но она же не одна? - спросила Дана.

- Ты о Максимыче и Заре? Напрасно надеешься. Те идут пешком. Максимыч не летает, - ответил Таир.

- Может, она с ними?

- Нет. Она летела с нами, - Таир, сдвинув брови, осматривал окрестности

- Мне кажется, она опустилась на ту, ромашковую поляну. Она над ней покружилась, а потом опустилась. Я подумал, решила нарвать цветов, - сказал Сергей, усаживаясь удобнее.

- Вернемся? - Дана подошла к Таиру.

- Нет, сейчас приготовим поесть, а потом я слетаю сам. Вы отдыхайте.

Сергей углубился в лес.

- Этот еще куда? - спросил Шевин.

Таир пожал плечами, парень его не особенно интересовал. Таир чувствовал в нем силу, а вот отставшая девушка волновала. Хотя Таир видел, как она делает зарядку. Тогда он удивился ее навыкам. Движения напомнили единоборства, которые изучались в монастыре. Кира не была, по его мнению, слабой, и Таир успокаивал себя мыслью, что они далеко ушли от врагов. Зная независимый характер Киры, он вполне допускал, что девушка решила побыть одна. И еще, он устал. От напряжения, от переживаний за сестру, от сумасбродных выходок Киры. Таир сел на землю возле Даны.

Дана в тени бука наклонилась над расстеленной скатеркой. Непослушный рыжий завиток выбился из косы и лез в глаза. Откинув назад голову, она привычным движением заправила прядку за ухо. Дана тоже постоянно поглядывала на небо. Сейчас она открыла туесок с оставшимися бутербродами, достала бутыль с водой. Кошка после волнений полета спала у поваленного ствола бука.

- Здесь, метрах в ста - малинник, - сообщил Таир, - мы частенько паслись в нем.

- Я схожу? - Дана взглянула на брата. - Чудесное средство при простуде. У меня совсем нет малины.

Таир неопределенно пожал плечами:

- Иди, - оглянулся, - вроде, спокойно. Впрочем, они ищут нас в той пещере.

Тишина вокруг успокаивала. Сергей вернулся из леса с двумя зелеными ветками в руках.

- Тетиву бы, а? - спросил он, глядя на Таира.

- Ты хочешь сделать лук? - удивился тот. - Но ведь с ним уметь надо обращаться.

- Я умею. Я мастер спорта по стрельбе из лука.

- Не знаю, что такое мастер спорта, - Таир поднялся, - впрочем, давай. Сделаем.

***

Ветка, которую нашел Сергей, упругая, гладкая, при натягивании тетивы подрагивала. Таир помогал. Стрел хватало. За все время путешествия ни Таир, ни Шевин, ни Дана, тоже вооруженная луком, ни разу не воспользовались ими.

Сергей взял несколько стрел, выбрал мишенью деревце на краю поляны и решил потренироваться. У него получалось очень хорошо. Подошел Шевин. Он был бледен, сжимая и разжимая кулаки, он сказал:

- Я поднимусь еще, полетаю. Не нравится мне, что она пропала.

- Ох, я с этим луком и забыл про Киру, - Таир подскочил, - ну давай, полетаем. Должна бы уже и догнать.

Шевин взлетел и направился к ромашковой поляне, Таир - в другую сторону. Он летел вдоль кромки леса, вглядываясь вниз. Не увидев ничего подозрительного, вернулся назад, долетел до ромашковой поляны. Когда Таир подлетел, Шевин почти спланировал на землю, разглядывая примятую местами траву, вывернутый дерн. Взмыл вверх. И тут они заметили, как от края ущелья в сторону города летит группа людей. Очень далеко. Оба поняли, что те несут какой-то тюк. Один летел впереди, еще один - сзади.

- Далеко, - сказал Шевин.

- Да, не догнать, - согласился Таир, - вернемся к нашим, обсудим.

- Ты лети, я осмотрюсь здесь внимательней.

***

Дана направилась в лес, Коша и Дик пошли с ней. Они зашли далеко, лес становился все гуще. Огромные лапы папоротника доставали до пояса, изредка попадались дикие яблони, усыпанные мелкими кислыми плодами. Дана уже собиралась повернуть назад, как впереди заметила просвет между деревьями. И вышла на поляну, густо поросшую высокими кустами малины. Ягоды не очень крупные, но спелые, клонили вниз тонкие стебли.

Дана кинулась к малине, но Дик ощерился злобным оскалом на кусты. Коша тоже встала в озлобленно-оборонительную стойку. У зверей шерсть на загривках поднялась дыбом. Коша шипела, Дик рычал. Дана остановилась в метре от малинника, сделала несколько шагов назад, прячась за спасительные стволы деревьев. "Может, медведь?" - подумала она, свистнула Коше и Дику, предусмотрительно сняла лук, достала стрелу. Животные подбежали и остановились у ног девушки. Дана громко захлопала в ладоши. Если это медведь - уйдет, но ничто не нарушило тишину. Коша повернулась влево. Дана поняла - люди, и они ее обходят. Она упала в траву, в тот же момент над головой просвистела стрела.

- Дик! К хозяину, и - голос!

Пес моментально выполнил приказ. С громким лаем он бросился к своим. Из-за дерева выскочил мужчина с натянутым луком в руках. Он целился в собаку, но Дана успела раньше. Стрела вонзилась в грудь между отведенной назад рукой и луком. Обильно брызнула кровь. Вторая стрела попала в руку. Мужчина выронил оружие, присел на корточки и пополз за дерево. Дана снова заложила в лук стрелу, внимательно всматриваясь в густые заросли малины. При этом она постоянно шептала Коше: "Тихо, тихо, нельзя". Зверь рычал и перебирал лапами, готовый кинуться на защиту хозяйки, но слушался. Наконец Дана увидела движение кустов малины, сначала зашевелились верхушки, потом стебли. Дана выстрелила не целясь, наугад, раздался крик, мужчина упал.

Дана узнала Меченого. Он повернулся спиной. Стрела попала как раз между крыльями. Это очень тяжелая рана. Никто из его солдат не пришел на помощь. Воцарилась первозданная тишина. Будто землю еще не заселили ни звери, ни птицы, ни люди.

Минут через пять послышалась возня за малинником и слева от девушки. Кто-то крался. Дана громко сказала:

- Я не буду стрелять. Два человека выйдите и заберите раненого. Без оружия!

После недолгой тишины мужской голос произнес:

- Мы идем.

Слева появились двое высоких мужчин без луков и стрел. Оглядываясь и пытаясь увидеть девушку, мужчины подошли к Меченому. Подхватили на руки и унесли. Уходили, громко переговариваясь и не таясь. Дана прислушалась, стараясь по звуку шагов определить количество людей. Глядя на успокоившуюся кошку, поняла, что ушли все.

***

Таир вернулся на поляну первым. Шевин задержался - решил обследовать ромашковое поле и лесок за ним. Таир поднял голову и посмотрел, нахмурив брови, на лес, куда ушла сестра. Дик отчаянно лаял. Сергей тоже оставил свои занятия. Пес выскочил на поляну, пробежал мимо них, остановился, растерянно оглядываясь.

- Что, Дик? - спросил Таир.

Пес рванул к нему, ухватился зубами за штанину и потянул в сторону леса. Таир посмотрел на небо - Шевина не видно.

- Я пойду, там что-то случилось. Ты спрячься и жди Шевина и нас. А ты прекрати истерику, - приказал он псу и побежал к лесу.

Таир шел тихо. Он умел ходить в лесу неслышно, как индеец в джунглях. Монастырская наука не прошла бесследно. Пес умчался вперед и не возвращался. Вдруг раздался лай снова. Таир облегченно вздохнул. В лае слышалась радость, а не угроза. Еще через пару минут на голову Таиру свалилась Коша с довольным мурлыканьем. Таир почувствовал, что кошка прилично набрала в весе. Следом из кустов, виляя баранкой хвоста, вылетел Дик. И вышла Дана.

- Что случилось?

- На нас напали. Они, видимо, не ожидали нас встретить в лесу, - сообщила Дана, - сначала не стреляли. Потом выпустили стрелу. Я двоих вывела из строя.

Таир внимательно осмотрелся. За каждым кустом чудился враг, но поведение животных успокаивало: Дик вилял хвостом, задирая морду вверх и высунув ярко-красный язык, а Коша терлась об ухо, сидя на плече.

- Хорошо, пойдем назад, - Таир заглянул в корзинку, - что-то не видно ягод.

- Ага, а вдруг они там, в малиннике притаились. Нет уж, обойдусь.

Они пошли к поляне, через несколько минут Дана сказала:

- Я ранила Меченого.

- Кого? - спросил Таир.

- Меченого. Он правая рука Аглаи, - ответила Дана, - а пометила его я. Когда забирали, я порвала ему крыло.

- Так ты что-то все же помнишь?

- Я сейчас вспоминаю. Кусками, отрывками. Он тогда орал на меня: "Где бумаги на собственность?"

- О, все боги, которые были и которые будут! - воскликнул Таир, - Неужели все эти смерти только ради этого? И что они собираются делать со всем собранным барахлом?

Они шли к стоянке отряда не торопясь. Дик убежал далеко вперед, Коша прыгала по деревьям. В лесной чаще отбивал дробь дятел, вскрикивала сойка. Пахло свежей зеленью и прелой травой. Дик залаял. В этот же момент Коша рванулась вперед.

- Не нравится мне это, - сказал Таир, ускоряя шаг.

Они подбежали к деревьям, окружающим поляну. Таир сделал знак остановиться. Осмотрелся. Сергей лежал за стволом поваленного дерева. Справа из-за зарослей ольхи в его сторону летели стрелы одна за другой. Сергей старался прицелиться, но как только приподнимал голову, в ствол вонзались новые стрелы. Сейчас поваленный бук выглядел, как спина дикобраза, готового к обороне. Следующая стрела попала уже в ветку справа. Таир понял - обходят. Еще немного, и Сергей окажется лежащим перед врагом, как на ладони.

Таир жестом приказал сестре никуда не отходить, сам, приседая и укрываясь за стволами деревьев, направился, навстречу стреляющим. Вдруг впереди раздался крик, Таир побежал. Между деревьями он увидел группу мужчин в черных костюмах, один из них катался по земле, пытаясь оторвать впившуюся в лицо кошку. Остальные растерянно стояли вокруг, не решаясь выстрелить. Повалился еще один - Дик вцепился зубами ему в правую ногу.

Таир спокойно поднял лук и выстрелил, упал один из бойцов. Таир спрятался за ствол бука. Упал еще один - стрела торчала между крыльями. Таир довольно улыбнулся, поняв, что стреляет Сергей.

В стане врага возникла паника: стрелки бросились в укрытие за деревьями, Таир успел вывести из строя еще одного. Потом позвал кошку. Окровавленная морда животного вызвала тошноту. Стрела вонзилась в ствол бука на уровне лица Таира. Он, не глядя, натянул тетиву и стрельнул. Услышал приглушенный крик.

Раздался шум со стороны поляны. Таир бросился туда, где Сергей сошелся в рукопашной с двумя бойцами Аглаи. При этом, Таир видел, что Сергею мешают крылья. Таир в два взмаха вылетел на поляну, схватил за крыло одного из бойцов и резко вывернул. Мужчина взвыл, отпустил Сергея, развернулся. Таир узнал старого знакомого, размахнулся и ударил в челюсть. Мужчина упал. Таир связал руки лежащего без сознания противника, оглянулся. На дерущихся спускался сверху Шевин. Таир бросился в лес в поисках сестры.

Он нашел ее возле раненых бойцов противника. Дана привязала мужчин спинами друг к другу и обрабатывала их раны, смачивая тряпицу во флакончике с пахнущей йодом и календулой жидкостью. Таир поднял пленников и повел на поляну. Сергей связывал последнего бойца.

- Здесь четверо, - Таир оглядел пленников, - сколько вас всего?

- Пятнадцать, - ответил один из них.

- Осталось одиннадцать? Из них двое ранены, так? - Сергей смотрел не мигая.

- Так.

Таир повернулся к Шевину, спросил:

- Что будем делать?

- Для начала выясним цели. Как, рысьи души, сами расскажете, или силу приложить?

- Молчать, сволочи! - вскричал мужчина с вывернутым крылом.

- Второе вывернуть? - спросил Таир, мужчина молчал, глядя в землю, - то-то же. Рассказывайте.

Тот же мужчина, посмотрев на лежащих рядом бойцов, сказал:

- Мы должны доставить во дворец Аглаи двух девушек. Твою сестру и чужестранку.

- Куда она отнесла нашу девушку? - спросил Шевин.

- К себе в дом, - уверенно ответил мужчина и свистнул. В ответ не раздалось ни звука, - ушли, сволочи, - сказал он.

Таир отвел Шевина в сторону, они перекинулись парой слов, позвали Дану. Через пятнадцать минут разгорелся костер, Шевин слетал к ручью за водой. Дана заварила какую-то траву, разлила ее по чашкам и напоила пленников. Сначала они сопротивлялись, но Таир припугнул:

- Тех, кто не будет пить, заколю. Нам надо просто уйти подальше. Не тащить же вас за собой. Это сонный отвар, поспите пару часов и встанете бодрыми.

Он посмотрел вверх, на безучастно наблюдавшие за ними облака, на вершину горы, под которой они сидели, на лес. Когда-то родной, знакомый до последней сосенки, с исхоженными вдоль и поперек тропками, сейчас он стал чужим. Подошел Шевин.

- Что будем дальше делать? - спросил он.

- Пойдем в монастырь, - ответил Таир.

- А Кира? - в один голос спросили Шевин и Дана.

- Мы идем в монастырь. Вы слышали - везде засады? Дана, забери у них стрелы, луки и ножи.

Таир снова посмотрел на лес. За каждым кустом там мог сидеть враг.

- Поймите, надо трезво оценивать ситуацию. Мы не можем ей помочь. Если вернемся, погибнем все. Тут только один выход: дойти до монастыря и тогда действовать.

- Как? - Шевин отвернулся.

- У настоятеля есть связь с градоначальником. У него прямое сообщение.

- Телефон? - спросил Сергей.

- Голуби.

Сергей отошел к пленникам. Таир снова посмотрел на лес. Теперь он точно видел, что шевелятся кусты. Не так, как клонит ветер, не так, как ломает медведь. Нет, ветки шевелились чуть-чуть. И только по одной линии.

- Кажется, надо торопиться. Смотри, Шевин, - Таир протянул руку и показал на качающиеся ветви.

- Возможно. Не спорю. Быстро!

Он кинулся затаптывать костер и обратил внимание на Сергея. Тот сидел, прислонившись к бревну рядом с одним из пленников. Сначала Шевин не понял. Потом догадался: Сергей расспрашивал полусонного пленника. Шевин не стал ему мешать. Быстро собрали луки, стрелы, ножи. Сергей подошел к остальным, стоявшим кучкой почти у деревьев.

- Что выяснил? - спросил Шевин.

- Там наместница бога на земле - Аглая. Ей боги говорят, кто плохой, она их отвозит на остров и там оставляет. А тут плохая сбежала. Я так понял, твоя сестра?

Таир кивнул. Сергей посмотрел на девушку, продолжил:

- Теперь боги гневаются. Надо ее вернуть. По дороге к монастырю много засад. Их больше одиннадцати.

Дик звонко залаял и кинулся в кусты.

- Это не чужие, - убежденно сказал Шевин.

И правда, через несколько минут появились Максимыч и Зара. Солнце повернуло на запад, появился ветерок и сразу похолодало. Небо затянуло небольшими тучами, но стало сумрачно. В горах темнеет быстро. Рассказав Максимычу последние события, Таир спросил:

- Что скажешь?

- Идти, - ответил старик, слегка отдышавшись.

- Но там несколько засад, - возразил Таир.

- Ничего, мы пойдем ущельем. Тропой, которую знаю только я. Никому не показывал, она опасная, в теснине вдоль обрыва, - Максимыч взглянул на спящих врагов, сказал: - Совсем мальчишки. Только из лука пулять и умеют. Пошли. Некогда. Я иду первым, вы за мной. Шевин - замыкающий, - Максимыч даже помолодел, почувствовав себя главным.

- Нет, - спокойно возразил Шевин, - я возвращаюсь в город. Не усмотрел девчонку. Может, успею.

Все будто опомнились, снова вспомнив о Кире. Вокруг стояла предвечерняя тишина, изредка нарушаемая криком птиц. Легкий ветер шелестел листвой, но со стороны города надвигалась мрачная туча.

- Один? Может, я с вами? Я неплохо стреляю, - предложил Сергей.

- Нет, там нас не ждут. А в горах - засада на засаде. Ты здесь нужней.

- Хорошо, - поддержал Шевина Таир, - только в монастырь потом другими путями идите. Сможешь?

- Да. Я сначала морем на лодке, а потом по южной гряде. Там уйдем в пещеры.

- Главное, девочку отыскать и освободить, - заметил Максимыч, задумался, потом спросил Зару: - Как ты думаешь, где в доме ее можно спрятать?

- В кладовых, в подвале, - Зара пожала плечами, - но как бы она Киру на остров не отвезла. Она частенько говорила: "Раз есть котенок, должен быть кот".

- Хорошо. Начну с острова.

Зара достала из своего рюкзачка бутылочку, отлила немного синеватой густой жидкости в пузырек.

- Возьми, это эликсир. Если будет без сознания, чайную ложку влей в рот, если в сознании, просто слаба - несколько капель в воду. Силы вернутся.

Шевин кивнул, забрал пузырек и взмыл в небо. Вслед взвилось несколько стрел, но не достали его. Таир успел заметить, что стрелы неслись от середины склона.

- Максимыч, веди девушек и животных, мы с Сергеем задержимся, - сказал Таир.

- Погоди, ты же не знаешь, куда мы пойдем, - удивился Максимыч.

- Ну да, я и теснину не знаю! Ты, старик, отстал от жизни. Монастырские мальчишки знают все. Только бы армия Аглаи не знала, - Таир задумался, продолжил: - Впрочем, вряд ли они туда сунутся.

- Почему? - спросил Сергей.

- Ленивые.

Таир махнул рукой Сергею и быстро побежал вверх по склону, цепляясь руками за корни и стебли кустов. Крылья он аккуратно сложил за спиной. Сергей кинулся следом, но его крылья раскрылись и, столкнувшись с ветвями, отбросили парня назад.

- Сложи ты их, сложи, - приговаривал Максимыч, помогая подняться.

- Да не слушаются они, - пожаловался Сергей.

- Помнить надо, что крылат, - усмехнулся старик.

Сергей, стараясь не забывать о сложенных за спиной крыльях, бросился догонять Таира. Тот остановился чуть ниже тропинки, вышедшей из-за склона горы. Они долго вслушивались в тишину, наконец, Таир услышал скрип ветки, потом покатился камешек, почти рядом с ними. Оба спрятались за стволы столетних деревьев.

Шедшие по тропе остановились.

- Кладите на землю, - раздался приказ. Кто-то застонал. - Меченый, может, тебя добить? - в голосе говорившего сквозил смех.

Таир перебежал от одного дерева к другому - чуть повыше, сделав знак Сергею не двигаться, и оказался вровень с тропинкой. Он смотрел, как мужчина, присев на корточки рядом с носилками, поил раненого из бутылки. Посчитал: пять здоровых и два раненых. Один, с забинтованными рукой и торсом, шел сам. Второго несли на носилках, сделанных из веток деревьев. Четверо парней отдыхали рядом.

- Что с ним дальше делать? Марк, давай оставим здесь? - спросил уже знакомый голос.

- Э, нет, я хочу получить его место, - ответил поивший Меченого мужчина, - так что несем. Аглая будет счастлива сама казнить неудачника.

- Да мы же не дотащим его. Надо было остальных брать. Несли бы по очереди.

- Ничего, здесь недалеко аул есть. Оттуда почтаря отправим. Пришлет за ним других. Дотащите! Разнылись, словно квочки, а не солдаты.

Марк поднялся, повернулся к тропе и получил мощный удар в спину. Всплеснув руками, полетел вниз мимо Сергея и Таира. Они с ужасом наблюдали, как безвольно висящая голова стукалась о почву и покрывалась кровью и землей. Еще минута, и Марк скрылся за деревьями.

- Ты что? - спросил один из солдат.

- Да пошли они все! Этого бросаем здесь. Все одно не выживет, того добьем внизу, если сам помереть не сможет.

- А дальше что?

- Кто проболтается, тот - труп. Вот что дальше. Возвращаемся к нашим. Велено устроить засаду на западном склоне. Вот и будем там сидеть в засаде. Со всеми. Запоминайте: Меченый помер от ран по дороге, а Марк слетел в пропасть, - если жить хотите. Разворачиваемся!

Таир подождал, пока стихнут шаги вверху, подал знак Сергею двигаться за ним, поднялся на тропу и пошел по ней в противоположную ушедшим сторону. Сергей догнал его быстро. Тропа полого спускалась вниз. Сергей все время морщился, как от зубной боли. Чувство, будто его вываляли в грязи, сжимало горло. В груди щемило.

Таир остановился, оглядывая окрестности. Они приближались к ущелью, на дне которого шумел поток. Взглянув на Сергея, Таир спросил:

- Ты что? Тебе плохо?

- Нет, гадко как-то.

- Да волки они, согласен. Впрочем, мы Марку все равно не поможем, да и Меченому тоже. Пусть уж лежит. Знаешь, наши люди иногда показывают чудеса выживаемости. После катастрофы произошел тот еще отбор. Выжили самые здоровые. Только вот крылья приобрели. Но мне они не мешают.

- Да я тоже, кажется, привыкаю, - ответил Сергей, - даже круто с ними.

Часть третья

Васька

Глава девятая

Загадка

Васька сел на корточки, прижался спиной к дереву и заплакал. Сначала он плакал тихо, потом, вникнув в свое положение, зарыдал в голос. Там, за буком, что-то произошло. Что-то страшное. Тропа, по которой он только что шел, завалена, поперек лежит высохшая, Ваську это особенно пугало, сосна. Что случилось? Выход из дупла засыпан камнями! Не выбраться. Никак не выбраться!

Васька вдруг замолчал: в дупле стало очень темно. Он взглянул на овальное оконце. Там, загораживая свет, торчала в ареоле пробивающихся по контуру лучей, всклокоченная борода. Низкий голос проговорил:

- Кто здесь? Отзовись.

Васька, дрожа всем телом, прижимаясь к дереву, поднялся. Теперь кроме седой растрепанной бороды он увидел нос картошкой, глубоко посаженные прищуренные глаза под густыми седыми бровями и морщинистый лоб.

- Малец! Ты откудова? Как забрался?

Васька молчал, не в силах оторвать взгляда от удивленного лица.

- Ох, сейчас я!

Лицо исчезло. Васька подошел к оконцу, выглянул. Все осталось на своих местах: и сухая крона сосны, и ее полусгнивший ствол, перегородивший тропу, и тело мертвой птицы. Васька смотрел, все больше пугаясь. Он достал смартфон и сфотографировал крону с мертвым филином. Васька слышал, как за его спиной старик ворочает камни. Один покатился мимо лежащего на тропе ствола и упал вниз. Едва различимый в шуме потока неясный "ух" раздался очень нескоро.

Когда отвалился последний валун, свет загородил старик в черном балахоне, напоминавшем монашескую рясу. Васька как-то ездил с матерью в монастырь, запомнил, как выглядят монахи.

- Малец, вылазь! - позвал старик.

Васька послушно вышел из дупла. Далеко на севере сияла снежно-алмазная в лучах солнца вершина. Та самая, которую Васька сфотографировал новым смартфоном.

- Как звать-то тебя? Али ты немой?

- Васька.

- О, знать, не немой. Уже хорошо. А я Никодим из монастыря. Знаешь про наш монастырь?

Васька отрицательно покачал головой. Он разглядывал ветхую, местами в заплатах, рясу монаха.

- Так откудова ты?

- Из Первомайского.

- Не знаю такого. Это деревня? - расспрашивал монах.

- Да, село. Городского типа, - Васька вскинул вверх лицо, пытаясь заглянуть в глаза монаху.

- А, ну если городского! Куда ты теперь? - старик оперся спиной о скалу за деревом и придирчиво рассматривал Ваську.

- Домой, здесь минут двадцать идти.

- Что-то ты путаешь, парень. В двадцати минутах ничего нет - вон там, за мостками - часа два небыстро и монастырь. А тут...

- А мне направо, за склон горы.

- Там развалины. Пойдем-ка вместе.

Старик никак не хотел отпускать Ваську. Монах поднял огромный мешок и, поморщившись, закинул его на спину. Васька догадался, что лямки мешка натерли старику спину и плечи. Он пошел вперед, но не по тропе, а наверх по пологому склону, низко наклоняясь под давящей на него тяжестью. Васька смотрел вслед и не двигался. Старик оглянулся, позвал:

- Давай, здесь сверху все видно.

Васька быстро догнал монаха. Со склона открылся великолепный вид на горные хребты, но деревни не было. Васька различил несколько остовов домов, густо поросших кустарником. У него закружилась голова, и он мягко опустился на траву. Когда Васька очнулся, то ощутил легкое покачивание. Подняв голову, увидел внизу бурлящий поток. Старик монах нес Ваську по шаткому навесному мосту, перекинув, как тюк, через плечо. Бревна скрипели, ветер раскачивал мост. Васька зажмурился.

- Очнулся, малец, - монах почувствовал, как сжался Васька, - не боись! Донесу.

На спине у монаха так и висел мешок. Перейдя через мост, монах поставил Ваську на землю. У того все еще кружилась голова.

- Пойдем. В монастыре у нас настоятель, слышишь, голова та еще! Он все знает. Точно. Он даже о компьютерах слышал. Так что сейчас разберемся. И кто ты, и как тебе помочь, - Никодим легонько подтолкнул Ваську вперед. - Иди прямо по тропинке. Чтобы я видел.

Васька чуть осмелел, спросил:

- Может, я помогу? Тяжело ведь вам, я вижу.

Старик остановился, снял мешок и достал две сырных головы, передавая Ваське, сказал:

- Возьми под руки. И не так тяжело будет, и мне помощь.

Они прошли еще немного, пока их глазам не открылись старинные стены монастыря. Васька едва не задохнулся, узнав тот самый монастырь, куда они с матерью совершали паломничество несколько лет назад.

Двухэтажное здание монастыря так же белено, как тогда. Крыша покрашена в зеленый цвет. Склон горы, к которому прилепился монастырь, зеленел густым лесом, совсем рядом со стенами Васька рассмотрел тщательно возделываемые делянки с какой-то растительностью. Подходя ближе, он узнал кочаны капусты, высаженные ровными рядками, морковь, даже петрушка с укропом здесь росли. На делянках работали, пропалывая, несколько мужиков и баб в обычной одежде.

Никодим провел рукой по Васькиной спине. Васька вопросительно взглянул на него.

- У тебя нет крыльев, - задумчиво произнес Никодим.

- Конечно, нет, - Васька даже засмеялся, - я же не птица.

Только тут Васька обратил внимание на странную сутулость работающих на делянках людей. Да и Никодим согнулся, будто горб у него за спиной.

- Кто же ты есть, Васька? - спросил Никодим. - Хотя, ладно. Пойдем к настоятелю.

Подходя ближе к делянкам, Никодим то и дело вскидывал в приветствии руку, отвечая на крики работающих.

- Привет, Никодим! Как добрался? - раздавалось то тут, то там. - С уловом пришел или как? А что это за мальчонка с тобой?

- Разберемся, - отвечал старый монах, - с уловом, конечно!

Васька видел, что Никодиму рады. И чувствовал, что тот его не бросит, защитит, если что случится. Васька ступил на знакомые, мощенные тесаным камнем, монастырские дорожки с легким трепетом. Он узнавал и не узнавал двор. Росшие вдоль дорожек кипарисы казались слишком высокими, розовые кусты - слишком раскидистыми. В то же время стены монастырских зданий не изменились. В храме распахнуты двери, в трапезную - закрыты. Васька оглядывался по сторонам. Тогда во дворе монастыря обитало несколько собак. Васька с одной подружился. Он искал ее взглядом, но не увидел.

Никодим посадил Ваську под раскидистым старым дубом, положил около его ног мешок, велел ждать и скрылся за одной из дверей трапезной. На некотором расстоянии от Васьки собралась ватага мальчишек. Они разглядывали Ваську с живым интересом. Вот тут и Васька заметил нечто, заставившее его задохнуться. Он увидел крылья! Мальчишки взлетали периодически, очерчивали над Васькой круги и опускались на землю. Близко подлететь не отважился ни один. Васька слышал обрывки разговоров:

- Бескрылый совсем! - сообщил один.

- Даже прорезей в рубахе нет, - вторил другой.

- Мутант, наверное, - решил третий.

Васька чувствовал, как приливает и отливает кровь от лица под их взглядами. У него стали мокрыми ладони. Когда же увидел летящих девчонок, едва не упал в обморок, от позора его спас вернувшийся с молодым монахом Никодим.

- Васька, ты сейчас пойдешь к настоятелю. Вот этот парнишка проведет, Максом его кличут. Я сыры отнесу на кухню пока, потом приду за тобой. Погостюешь в моей келье. Места хватит.

Васька, непрерывно оглядываясь, пошел за молодым монахом к двери, за которую ходил Никодим. Тот вдруг оглянулся и крикнул:

- И не боись, слышь, Васька, не боись! Не обидим!

Макс оставил Ваську в огромной комнате, посередине которой от стены до стены тянулся деревянный стол. Вдоль стола - длинные скамьи. По стенам развешаны картины. Некоторые совсем не церковного содержания, что Ваську очень удивило. Здесь собраны и пейзажи, и натюрморты, и портреты; картины, писанные маслом и акварелью, а еще гравюры. Все в рамках, некоторые под стеклами. Над столом - огромная люстра со множеством хрустальных подвесок. Васька присел на краешек скамьи, и ладони его вдруг покрылись липким потом. Он увидел картину, изображавшую дымящиеся развалины родного села. Снова закружилась голова, и предательски похолодело внутри.

Со скрипом открылась дверь, и к Ваське вышел монах:

- Пойдем, парень. Настоятель тебя примет в своих покоях, - позвал он.

Они прошли через анфиладу комнат, где занимались самыми разными делами дети. В одной царила тишина, ребята лет пятнадцати скрипели перьевыми ручками, что-то старательно выписывая в тетради из открытых книг, в другой - решали задачи, в третьей - пели. Васька догадался, что это школа.

Покои настоятеля напомнили обыкновенную комнату с круглым столом посередине и вереницей стульев вдоль стен. Над столом висел желтый абажур. Васька такой видел где-то в кино. Настоятель, седой мужчина в черных одеждах, сидел около окна в кресле с толстенной книгой в руках. Напротив стоял стул.

- Здрасте, - робко сказал Васька.

- Здравствуй, гость, проходи, - настоятель показал на стул, - садись, рассказывай.

Васька сел на краешек, скрестив ноги и сложив на коленях руки.

- Что ж ты такой робкий?

Васька пожал плечами.

- Откуда ты?

- Из Первомайского, - настоятель молчал, и Васька продолжил: - Там картина есть. Развалины и они дымятся. Это мое село.

- Так, так... А как в дерево влез?

-- Я вошел. Там дупло выше меня. А потом его завалило.

Настоятель постукивал пальцами по столу и не сводил глаз с Васьки.

- Оно не было завалено? - Васька кивнул. -Так, так, а покушать ты не хочешь? - спросил настоятель, взмахнул рукой, призывая подойти монаха. - Макс, покормите мальчика, а ко мне пришлите Никодима.

Монах поклонился, взял Ваську за руку и повел из комнаты.

- На кухне покормите, не ждите общий обед, - сказал вслед настоятель.

***

Никодим постучал в дверь и вошел сразу. Настоятель смотрел в окно. Ветер гнул вниз старую яблоню под окном, солнце высветило зеленый склон горы напротив с белыми комочками отары овец. Пахло спелыми яблоками и скошенной травой.

- Я пришел.

- Слышу, - настоятель помолчал, спросил: - Ты говоришь, в дупле нашел мальчика?

- Да, в дупле бука. Того, что завален камнями, говорят, с самой катастрофы.

- Не знаю, - настоятель развернулся, - странно как-то. Совсем странно. И без крыльев.

- Да, без крыльев, - Никодим беспокойно перетаптывался в дверях.

- Я получил весточку из города. Градоначальник пишет, там плохо все, - настоятель повернулся и прошел к столу, - люди пропадают. В основном дети. Взрослые умирают при странных обстоятельствах. Имущество свое завещают Аглае. Помнишь ее?

- Помню, девочка с изуродованным лицом. Она училась у нас несколько лет, потом сбежала.

- Градоначальник подозревает, что Аглая виновата в этих смертях и пропажах людей.

- Надо следить за ней. Обиженная какая-то была.

- Следит. Но не очень удачно. Говорит, что та близко посторонних не подпускает. Да и сам он приболел.

- Градоначальник?

Настоятель кивнул и продолжил:

- Слухи ходят про бескрылую девочку лет пятнадцати. Там девочка, здесь мальчик.

- Так что с мальчонкой-то? - Никодим нервно переминался с ноги на ногу.

- Забирай к себе, как и просил. Головой за него отвечаешь.

- Пойду я, чай. И я устал, и мальчонку надо устроить.

Настоятель махнул рукой, отпуская Никодима, и пробормотал себе под нос:

- Там - девочка, здесь - мальчик. Бескрылые. Что же это?

Никодим провел Ваську через монастырский двор к келейному зданию. Келья Никодима состояла из двух смежных комнат. В одной - большой стол и четыре стула, во второй - кровать, иконостас на стене, под ним коврик.

- Располагайся, Васька, - велел Никодим и вышел.

Ваське особенно нечем было располагаться. Сначала он сел в уголочке, почти у входа, но Никодим все не возвращался. Васька подошел к окну. По двору слонялись несколько мальчишек его возраста, изредка поглядывая на окна Никодима. Напротив, за забором, виднелся густо поросший лесом склон горы. Васька заметил поляну, а на ней несколько косарей, мерно размахивающих косами, показалось даже, что слышит: "Вжик, вжик!".

Рядом с каменным высоким забором цвела ленкоранская акация. Васька вспомнил маму и всхлипнул - эти деревья она выращивала вокруг дома в Первомайском. Всплыла в памяти картина в огромной трапезной, и то, что ему показал Никодим, - поросшие кустарником развалины родного села. Вместить в себя все увиденное Васька никак не мог. Мальчишки под окном свистели, показывали знаками, чтобы он вышел. Один даже прокричал:

- Бескрылый, выходи!

Но тут появился Никодим со спинками от кровати, еще двое молодых монахов несли сзади ржавую, прогнутую сетку. Мальчишки прыснули в разные стороны. Никодим только головой покачал, глядя им вслед.

Кровать Ваське установили в первой комнате, около окна. Никодим показал на большой книжный шкаф, сказал:

- Читай. Книги у нас разные: есть совсем древние, есть и наши, современные.

Ночью Ваську преследовал мертвый филин, он ухал у самого окна и просил снять его с ветки, отпустить летать. Васька проснулся мокрым и дрожащим. За окном густой пеленой лежал туман. Ни луны, ни звезд не видно. Сколько времени - не разобрать. Из комнаты Никодима слышались приглушенные голоса. Васька на цыпочках подошел к двери, прислушался.

- Да пусть он хороший мальчик, не спорю! Но как попал в дупло? Ты же сам сказал, что дупло оставалось заваленным с катастрофы? - Васька узнал голос настоятеля.

- Не знаю, Святой отец, не знаю. К тебе же за советом пришел, - ответил Никодим, слегка заикаясь.

- За советом! Я вот не заснул даже. К этому дереву сходить надо. Не знаю, что это за мальчик! Что нам делать!

- А ничего не надо делать, - ответил Никодим, - у него и крылышки появились. Маленькие. Вечером в баню ходили, я видел. Пусть живет малец у нас.

У Васьки еще больше взмокла спина. Он почувствовал тяжесть сзади, хотел было заглянуть за спину, но это и не потребовалось: крылья свисали до пола. Он попытался тихонько пробраться обратно, к кровати, но теперь эти висящие тряпками штуки за спиной страшно мешали! Васька зашатался и шмякнулся на пол. При этом крылья хлопнули так громко, что разбудили, наверное, и орлов на вершинах. Тут же в комнату заскочил Никодим, из двери выглянул настоятель. Никодим помог Ваське подняться. Руками показал, как складывать крылья, при этом он причитал:

- Ох ты, болезный мой, мешают с непривычки-то, мешают! А ты не боись, не боись, вот так подтяни, - Никодим сложил одно крыло, придерживая рукой, стал складывать другое, - и иди, иди досыпай. Пусть тебе хороший сон приснится.

Васька поднял на Никодима глаза, увидел сдержанную сочувствующую улыбку, прятавшуюся в бороде, обнял монаха и заревел в голос:

- Это все, да? Я домой больше не попаду, да?

- Не знаю, не знаю, Васька! Но в народе говорят: что ни делается, все к лучшему. А сейчас спать!

Никодим подхватил мальчика на руки, отнес в кровать. Васька заснул. Он не слышал, о чем говорили дальше настоятель и Никодим, а утром проснулся в хорошем настроении, потянулся, влез на окно, расправил крылья и полетел.

***

В воздухе Ваську тут же окружили мальчишки. Они летали вокруг. Кто-то поднялся выше, кто-то пролетел под Васькой, двое пристроились по бокам. Один крикнул:

- Откуда у тебя? Их же не было?

- Выросли, - ответил Васька.

Он увидел в окно бородатого Никодима. Помахал ему рукой, тот взмахнул в ответ и крикнул:

- Не опоздай на завтрак!

- Мы проследим, - прокричал один из мальчишек.

Никодим ушел. Васька вглядывался в горы и узнавал знакомые вершины. Радость полета охватила его. Птица! Точно птица! Но тут подлетел совсем близко один из мальчишек, сказал:

- На завтрак пора. Слышишь?

Васька слышал удары колокола, понял - пробили время. Вместе с остальными мальчишками он приземлился возле трапезной, того самого корпуса, где вчера беседовал с настоятелем, а потом ужинал. На ступенях ждал Никодим.

- Пойдем.

В трапезной на длинном столе расставлены маленькие тарелочки с тертой морковью, раздавался терпкий запах чеснока. Но Никодим не остановился в этом зале. Он провел Ваську дальше. В соседней комнате стоял стол поменьше, за ним уже сидели несколько человек в рясах. Никодим усадил Ваську рядом с собой. Вошел настоятель, все дружно встали. Настоятель прочел короткую молитву, Васька понял, что монахи благодарят Создателя за помощь и хлеб. Все сели, монах в белом переднике поверх подрясника внес большую кастрюлю, быстро наполнил тарелки разваренным картофелем, рядом положил по куску птицы и поставил тарелочки с той же морковью с чесноком. Васька накинулся на еду, будто не ел несколько дней.

В соседнем зале зашумели. Раздавались отдельные крики, показалось, что кто-то дерется. Но вдруг все резко стихло, нестройный хор детских голосов прочел молитву, и воцарилась тишина. Васька взглянул на Никодима, тот подмигнул и пояснил:

- Школяры завтракают. А ты, я вижу, нагулял аппетит. Понравилось летать? - Васька кивнул. - Ну ешь, ешь, не робей.

Васька быстро справился со всем, что ему подали. Внесли чайники и разлили самый настоящий чай. Поставили тарелочки с мармеладом.

- Это я варю, - с гордостью сообщил Никодим, - могу и тебя научить. Только завтра.

Васька был согласен на любые науки. Ему все нравилось. Только иногда, где-то в уголке памяти возникала мама и братья. Васька представлял, как они рыщут по лесам вокруг развалин Первомайского, в поисках его. Тогда накатывалась на глаза слезинка, и Васька низко наклонял голову, чтобы никто ее не заметил.

Завтрак закончился, снова все встали, прочитали короткую молитву. Монахи потянулись к выходу. Никодим поманил Ваську в другую сторону. Они пошли к настоятелю.

- Говорят, ты летал сегодня? - спросил настоятель. Васька кивнул. - И как? Понравилось?

- Очень, так круто! - ответил Васька и взмахнул крылом, едва не задев стену.

- Это хорошо. Вот только бездельников у нас не держат. Так что пойдешь с Максом, он выяснит твои знания. Для начала будешь учиться. Согласен?

- Да.

Молодой монах поманил Ваську за собой.

Глава десятая

Бездна

После двух часов полета Аглая, почувствовав усталость, решила остановиться на излучине реки. Она опустилась на скошенную траву, села. В глубоком тесном ущелье бурлил поток, создавая клубы тумана. Зеленые, густо поросшие лесом склоны, угрюмо молчали, окрашенные заходящими лучами солнца. На горе напротив клубясь рождалось облако. Мужчины, сопровождавшие Аглаю, приземлились поодаль. Тюк с Кирой опустили, не очень церемонясь, девушка ойкнула. Аглая пальцем поманила слуг к себе, подхватила на руки кошку.

- Освободите ее и подведите ко мне. Да придерживайте, чтобы птичка не упорхнула.

Мужчины торопливо сняли сеть. Идти Кира не смогла, ноги затекли. Подхватив девушку под руки, мужчины приволокли ее и бросили к ногам Аглаи. Та долго рассматривала пленницу. Ей казалось странным, что эта "сопля зеленая", тощая, будто прозрачная, коротковолосая девчонка покалечила ее служанку, побила четырех здоровых мужчин. Аглая любовалась глубокими прорезями веревок на ногах и руках Киры, понимала, что не скоро та сможет сопротивляться, спросила:

- Как ты, чужестранка?

Кира молчала. Затекшие руки и ноги дрожали, крылья, казалось, прилипли к спине. Она не могла пошевелить ими, из-за чего Киру захлестнул страх, она чувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди. В горле образовался ком, мешающий дышать. Мужчины пытались поставить ее на ноги.

- Отпустите ее, - приказала Аглая.

Девушка кулем упала на траву.

- Надо же, какая нежная. Впервые такое вижу, - Аглая встала, подошла ближе. Босой ногой дотронулась до руки Киры, - теплая.

Аглая отошла к обрыву над рекой. Вода бурлила и заглушала все звуки. Аглая наблюдала, как бурый поток переворачивает огромные валуны, несет камни. Лицо шаманки, освещенное солнцем, расплылось в зловещей улыбке. Она оглянулась. Кира уже сидела и пыталась размять руки и крылья.

- Тащите ее сюда!

Мужчины подхватили девушку и быстро поднесли к обрыву.

- Красиво? - хозяйским жестом Аглая повела вокруг рукой. - Это все мое. Ты сейчас стоишь на моей земле. Кто ты?

Кира не знала, что ответить. Сказать: "чужестранка"? Не совсем правильно. Она понимала, что находится на Кавказе. Даже узнала вдали в ясном небе снежную двугорбую вершину Эльбруса. Сказать "дончанка"? Но эта старуха вряд ли знает о существовании Дона.

- Молчишь? Ну, ну... - Аглая подошла ближе. - Как крылышки? Работают?

Кира с видимым напряжением подняла крыло. Оно плохо слушалось, двигалось с болью, Кира даже поморщилась.

- Ясно. Попробуй, полетай.

Аглая молниеносно толкнула Киру вниз. От страха у Киры закружилась голова, бурный поток стремительно приближался, но уже через секунду, почувствовав на лице брызги, Кира взмахнула крыльями, превозмогая боль, и полетела. Она сообразила, что лететь надо не вверх, а вперед или назад. Повернула назад и помчалась вдоль ущелья против течения реки.

- Скорее, - взвыла Аглая, - догнать! Поймать!

Она бегала по краю обрыва, ругаясь в голос самым непотребным образом. Рядом прыгала кошка. Ей передалось настроение хозяйки, она рычала и шипела, как взрослая пантера. Вслед за Кирой кинулся один из мужчин.

Ему понадобилось всего десять минут, чтобы догнать девушку. Услышав за спиной хлопанье крыльев, Кира взмыла вверх, оставив преследователя внизу. Развернулась в воздухе и заметила на крутом склоне горы узкий выступ. Перелетев через реку, встала, прижавшись спиной к скале. Далеко внизу несся поток, а прямо перед ней простиралось ярко-зеленое высокогорное плато, где выделялись пятна полян с цветущими оранжевыми маками.

Подлетевший преследователь направился к ней, не раздумывая. Кира взвилась в воздух и с лету в повороте корпуса ударила ногой в челюсть. Мужчина потерял сознание и свалился в пропасть. Кира увидела, что оставшиеся мужчины взлетели. Она повернула в сторону леса. Уже показалось то самое ромашковое поле, когда в руку ей впилась стрела. Боль пронзила насквозь, Кира потеряла сознание. В метре от земли преследователи подхватили и вернули беглянку. Они поставили пришедшую в себя Киру перед с Аглаей. Та с размаху ударила пленницу по лицу, оставив на щеке ярко-красное пятно.

- Ах ты, дрянь! Нет, от меня тебе уже не уйти. Заверните ее!

Мужчины быстро завернули Киру в сетку. Они держали сеть на вытянутых руках.

- Над потоком! Держите ее над потоком! - вскричала шаманка, она подхватила на руки кошку, подошла ближе к пленнице, глядя ей в глаза, спросила, - Чего тебе хочется больше? Погибнуть в потоке или на острове? Там, я думаю, еще есть кошка!

Кира молчала, из глаз ее непроизвольно текли слезы. Она вдруг потеряла сознание и обмякла.

- Нет! Положите на траву, брызните в лицо водой.

Пока мужчины выполняли распоряжение, Аглая подумала, что пленница, убившая одного из ее воинов, должна помучиться, прежде чем умереть.

- Полетели, - приказала Аглая, прижимая котенка к груди, - на остров!

Аглая летела и вынашивала план. Она уже знала, что будет делать с девчонкой. Только надо забрать из города помощников со всем необходимым. Это немного задержит церемонию, но без отваров нельзя. Она так берегла тайну острова - и то что-то просачивалось в народ. Пролетев над хребтом, Аглая приказала:

- Вы летите на остров, там ждите в любой хижине, я буду скоро. Да, и извлеките стрелу.

Аглая свернула к городу, слуги понесли Киру дальше, над морем. Кире показалось, что появилась надежда на спасение. На острове мужчины занесли ее в хижину, обработали рану и оставили связанной. Она громко попросила пить, но ни один не зашел в бунгало. Кира поняла, что спасения нет, и расплакалась. Она пыталась ослабить путы, но веревки, обмотанные вокруг сетки, только сильней затягивались.

***

Ближе к вечеру Аглая опустилась на балкон. Громко хлопнув в ладоши, приказала прибежавшей служанке:

- Срочно! Вызвать Рамона, Дину и, - Аглая задумалась: все приближенные на подступах к монастырю, - Нико! Точно, вызвать Нико! - она мысленно улыбнулась: не удалось убить сестру, пусть он же справится с чужестранкой. - И мне поесть.

Аглая прошла в полутемную спальню, распустила волосы. Она чувствовала такой прилив сил, будто ей двадцать. Расчесываясь и заплетая косы, в полумраке спальни она даже не заметила в зеркале шрам, улыбнулась собственным мыслям. Наконец-то удача повернулась к ней лицом. Значит, впереди новые победы.

Она сняла костюм и завернулась в парео. Появилась уверенность, что к утру остальные беглецы будут ждать аудиенции в темном подвале ее дома. Когда она вышла на балкон, там уже были Дина и Нико.

- Пока я поем, приготовьте все для обряда, - коротко скомандовала Аглая, садясь за сервированный стол.

Нико растеряно взглянул на Дину, та ему подмигнула, поклонилась со словами:

- Слушаемся, Аглая, - и вышла. Нико отправился следом.

Дина бегом бросилась к двери, за которую кроме нее, Аглаи и Рамона никто не заходил. Нико остановился на пороге. В душном сухом воздухе кладовой перемешались запахи специй и трав. У Нико болезненно запульсировало в голове. Он оглядел высокие деревянные стеллажи, на которых стояли пузатые банки. Некоторые залиты воском, некоторые закрыты пожелтевшей бумагой. С потолка свешивались пучки сухих трав. В дальнем углу в банке копошились черные пауки. Нико сразу их узнал. Укус такого паука убивал лошадь за тридцать минут, человеку хватало тридцати секунд. И противоядия нет. У Нико зашевелились волосы.

- Давай, быстро! Вон пустая корзина, бери. Я буду подавать, а ты складывай! - Нико послушно схватил корзину. - Ох, не спросила, на сколько человек брать, - шептала себе под нос Дина.

Она передала Нико полупустую банку, сказав:

- Думаю, хватит.

Нико прочел надпись: "Трава карнели", на следующей банке было написано: "Мак". Дина обернулась:

- Сложил? Ты там шевелись! Специи для мяса возьми, вон справа на полке.

Нико взял мешочек со специями. Дина передала следующую банку, велела:

- Отсюда отсыпь в мак третью часть, думаю, достаточно и перемешай.

Открывая банку, Нико прочел: "Пион отклоняющийся. Трава забвения". Отсыпал, смешал, несколько раз перевернув закрытую банку.

- Выходим, - сообщила Дина, подталкивая Нико к выходу, - еще мясо замариновать надо. Бегом.

Нико с корзиной в руках бросился за ней. В голове вертелась мысль: "Зачем?". Он ошарашено наблюдал, как Дина носится по огромной кухне, заваривая кипятком травы, помешивая их на водяной бане. Смешала отвары мака и травы забвения, перелила в керамическую бутыль. Плотно укупорила. В другую, поменьше, налила отвар карнели, тоже плотно закрыла. Нико знал, что карнели - наркотик, вызывающий безудержное веселье.

- Держи, приближенный! Да смотри, не урони! Сейчас, как исчез Максимыч, трава на вес золота. Жизнью поплатиться можешь...

В третью бутыль Дина налила красного сладкого вина. Затем взялась разделывать мясо. Вечером охотники принесли забитую горную козочку, освежевали и оставили дозревать. Дина ловко отрубила заднюю ногу, помыла, натерла солью и специями, обмотала чистой тряпицей и сунула в специальную керамическую кастрюлю, выложенную внутри льдом, укрыла льдом сверху.

- Забирай туда же, - Нико сложил все в корзину. Дина спросила: - Еще место есть? - Нико кивнул. - Брось сверху овощи, - Дина показала на вымытые помидоры и баклажаны и вышла.

Нико послушно все сложил. Он стоял посреди кухни и вспоминал, как несколько раз его и еще человек десять угощали здесь странным чаем. Он имел тонкий запах, Нико тогда подумал, что пахнет начинкой для булочек с маком. Да, тогда пахло запаренным маком и еще какой-то травой. Теперь он понял - травой карнели и забвения. Три дня назад, когда принесли в жертву сестру Таира, его здесь чаем не поили. Значит, этот случай должен был остаться в памяти.

Нико почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Он жалел Дану. Очень жалел, но помочь не мог. На кону стояла его жизнь. Он понимал, что вмешайся в казнь, и развеселая толпа его товарищей привязала бы его вместе с Даной. И никто не позаботился бы дать ему карнели с маком. Эта мысль немного успокаивала зудящую совесть.

Быстро оглянувшись, Нико достал из кармана небольшую плоскую флягу. Когда-то, лазая по пещерам, он нашел эту древнюю штучку, отмыл и использовал для воды на охоте или рыбалке. Нико быстро набрал во флягу чистой воды, закрыл и спрятал. Он решил, что ни в коем случае этот отвар пить не будет.

- Нико! - раздалось сверху.

Он подхватил корзину и, перелетая через две-три ступеньки, выскочил на балкон. Аглая, Дина и Рамон уже вылетели. Нико бросился догонять.

Огромная тяжелая корзина тянула вниз и страшно мешала. Нико смог догнать Аглаю почти над островом. Он не слышал вопрос, но услышал ответ Дины:

- Он не пил.

Нико вспомнил, что прошлый раз деревня показалась ему знакомой, но тогда считал, что на остров летит впервые.

Его в тот раз не испугало вкопанное в землю бревно бурого цвета. Сейчас Нико даже обошел его стороной, когда подходил к сидящим около бунгало мужчинам. Аглая и Рамон поднялись в хижину. Дина разлила принесенный Нико напиток и подала парням, те с радостью выпили.

- Разводите мангал, - велела Дина.

В сторонке под лиловыми пальмами на утрамбованной площадке стояли стол и мангал. Там же лежали сложенные поленницей дрова, а рядом - сухие виноградные лозы. Дина передала одному из мужчин корзину, принесенную Нико, бутыль оставила у себя.

- Как чувствуешь себя, приближенный? - спросила она Нико, насмешливо прищурившись.

- Нормально, вроде.

Аглая провела в хижине минут пять, но оттуда не доносилось ни звука. Вышел Рамон.

- Дай стакан питья, - приказал Дине.

Нико не понравился ни тон приказа, ни взгляд, который Рамон кинул на него. Дина подала стакан с еще теплым отваром, Рамон исчез в бунгало.

- А ты ему не по нраву, - заметила Дина.

- Да нет. Чем-то другим недоволен.

Дина покачала головой, задумчиво глядя вслед Рамону. Из бунгало донесся звук шлепка, потом хлопнули о пол крылья, и воцарилась тишина. Нико вопросительно взглянул на Дину, он решил, что Аглае грозит опасность, но через три минуты циновка, закрывающая вход, откинулась, появилась криво улыбающаяся Аглая с кошкой на руках, а следом и Рамон. Нико показалось, что он слышит приглушенный плач.

- Нико, - позвала хозяйка, - ты сегодня не пьешь напиток радости и счастья. Сейчас останешься здесь. Будешь охранять гостью. В бунгало раньше времени не заходи.

- Как я узнаю, что пришло время?

Аглая захохотала в голос, Рамон и Дина тоже засмеялись.

- Я скажу тебе, не волнуйся.

Нико сел на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на террасу бунгало, наблюдая издалека, как Дина разливает напиток, а двое парней пьют, как разгорается огонь в мангале. Рамон с Аглаей ушли к морю. Аглая взлетела и нырнула. Следом Рамон. Нико видел фонтаны брызг, расцвеченные безразличным солнцем от желтого до красно-лилового цветов, переливающиеся и сверкающие, словно бриллианты. Дина была занята приготовлением ножки козочки. Один из парней установил над затухающим костром решетку, пошуровал железным прутом в углях и разложил сверху маринованное мясо. Второй отбивал ритм на тамбурине. Нико сглотнул подкатившуюся слюну, вспомнил, что еще не ел. Прислушался - из бунгало не доносилось ни звука.

Солнце склонилось к западу. Аглая и Рамон вернулись с пляжа счастливые и мокрые. Загорелая кожа Рамона блестела в заходящих лучах солнца, чуть расставленные в стороны крылья подрагивали, четко выделялись тренированные мышцы. Он казался молодым. Аглая улыбалась, но изуродованное лицо напоминало бледную маску. Нико видел такие в сокровищнице монастыря: половина лица улыбается, половина плачет. У Аглаи половина злобно ухмылялась. Загорелая кожа рук Аглаи прорезывалась глубокими белесыми морщинами.

Нико перевел взгляд на мангал. Парень как раз переворачивали ногу, жир, капавший в угли, так шипел, что слышно даже около бунгало, вспыхивал яркими всполохами огня и тут же гас, когда парень сбрызгивал его водой. Аромат разносился по всему острову.

У Нико засосало под ложечкой. Парни начали печь овощи. Они пританцовывали около мангала, подпрыгивали и крутились вокруг собственной оси. Нико понимал, что это веселится выпитое зелье. Тамбурин гремел все громче, ритм убыстрялся, Дина положила на стол блюдо, быстро переложила на него готовые овощи и мясо, опять разлила напиток. Достала бутыль вина, махнула, приглашая Нико.

Подходя, Нико снова встретился с недовольным, колючим взглядом Рамона. Дина всем налила вина, но двум парням добавила еще и свой напиток в бокалы. Аглая подняла бокал с красным, как кровь, вином.

- За успех и удачу, - сказала она.

- За новые победы, - присоединился Рамон.

- За тебя, Аглая, - вставила Дина.

Нико почувствовал, что от него тоста не ждут, пригубил вина и взялся за еду. Ели долго и обстоятельно, пили много, Нико старался пропустить, незаметно вылить вино. Он хотел иметь трезвую голову.

Наконец начало темнеть. Солнце спряталось за горой и стало сумрачно. Облака на небе горели в закатных лучах, а море налилось чернотой, набухло, тяжелые волны лениво катились к берегу и разбивались о волнорезы, вскидывая вверх снопы брызг, видимые с острова.

- Начали! - Рамон направился к бунгало.

Как-то само собой выстроились в определенном порядке: Рамон и Аглая, следом Дина и Нико, двое парней с тамбуринами сзади. Процессия поднялась по ступеням, Рамон откинул циновку. Нико увидел на полу спящую девушку. В первую минуту он не узнал ее. Когда же Рамон сделал знак ему и Дине подойти и поднять пленницу, узнал. Нико был рад, что не пил. Он смог сохранить в тайне свое знакомство с Кирой. Но что делать дальше?

Нико и Дина подняли блаженно улыбающуюся во сне девушку, понесли на руках из бунгало. На террасе Нико взял Киру на руки сам. Оглянулся на Аглаю. Та глазами указала на бревно. Нико поднес ее туда. Рамон приказал:

- Поставь спиной к бревну и держи так, или забыл?

Вместе с Диной они быстро привязали Киру к столбу. Нико почувствовал холодок внизу живота, он почти задохнулся. Вокруг бесновались напоенные напитком Дины парни. Они орали, стучали в тамбурины и прыгали, разбрасывая босыми ногами песок. Нико уже продумал, как отстать и спрятаться на острове, чтобы потом освободить жену друга, но подошла Аглая, сказала:

- В этот раз ты останешься на острове. Если придет кот, поднимешься на любую высоту и проследишь. Если же пантера не появится и чужестранка останется жива, ты дождешься нас. Если кот сделает свое дело, прилетишь во дворец. Я жду тебя.

Аглая впереди, за ней Дина и Рамон, сзади, хвостом, парни двинулись к морю. Таким своеобразным клином они и взлетели. Нико подождал, пока кавалькада скрылась, отвязал Киру и понес к бунгало. Он легко занес девушку в хижину и услышал утробное рычание. Быстро слетал к мангалу, захватил железный прут и кухонный нож, забытый Диной, вернулся обратно.

Зверь появился из леса сразу позади стола. Он обнюхал мангал, врытый в землю столб, нашел кости козы, улегся посреди площадки, растянувшись от стола к бревну, и стал грызть. Нико боялся пошевелиться, чтобы не привлечь внимание кошки. Зверь был огромен. Густая черная шерсть лоснилась в бледных лучах луны. Он довольно урчал, разгрызая сахарные косточки. Вдруг кот напрягся.

Нико услышал сзади шорох. Кот оторвался от косточки, повернул голову и уставился немигающими глазами на бунгало. Нико показалось, что пантера смотрит сквозь циновку ему в глаза.

Шорох усилился. Нико отскочил как раз вовремя: Кира бросилась на него, замахиваясь железным прутом. Парень одним движением захватил девушку, отнял прут и прошептал ей в ухо:

- Смотри, - он подтащил Киру к циновке.

Кот уже стоял. Облитая лунным светом шкура лоснилась. Он поднял морду вверх и принюхался. Сделал медленно шажок. Остановился. Нико и Кира, как завороженные смотрели на зверя. Кот сделал шаг в сторону бунгало, он двигался напряженно и неторопливо, будто в замедленной съемке. Кира обмякла в руках Нико.

Он опустил Киру на пол, пошлепал по щекам. Она пришла в себя. Огромные испуганные глаза тут же наполнились слезами.

- Я умру? - спросила она.

- Умрем вместе, если будешь падать в обмороки, - ответил Нико, - держи, - он протянул ей нож и прут, подхватил девушку на руки, выскочил из бунгало и заметил, что зверь уже в двух шагах от хижины. Взлетел на крышу.

- Осторожно, крыша не очень плотная. Старайся не двигаться, чтобы не провалиться, - напутствовал он Киру.

Нико посмотрел вниз. Зверь подошел так близко, что звук его дыхания доносился до испуганных людей. Кот наклонился и прыгнул вверх. Нико схватил прут. Кот зацепился передними лапами за край крыши, и Нико ударил его в нос. Зверь взревел, упал. Нико понимал, пять минут назад кот еще не решил, что будет делать с этими двумя, то ли есть, то ли играть, теперь он знал - на крыше враги.

Кот отошел немного, постоял и бросился с разбега. В один прыжок он оказался на крыше. Оскалив зубы и рыча, зверь наступал на людей. Кира лежала, держась за конек крыши, Нико боялся встать, чтобы не провалиться вниз. Под котом крыша прогибалась и трещала. Нико выставил вперед прут, стараясь ударить кота, но тот уворачивался, подходя ближе. Нико перебросил прут в левую руку, в правую схватил нож. Он продолжал дразнить прутом кота, отвлекая его на себя. Зверь медленно, тихо порыкивая, подходил все ближе. Наконец, когда морда пантеры почти нависла над лицом парня, Нико изловчился и полоснул животное ножом по шее. Кровь хлынула из раны. Несколько секунд кот стоял, словно изваяние, потом упал, проломив телом крышу.

Нико попытался встать, но крыша затрещала под ногой. Почему-то он заговорил шепотом:

- Не вставай, лежи. Сейчас я тебя подхвачу.

Кира молчала. Нико взлетел, завис над ней на расправленных крыльях. Девушка не подавала признаков жизни. Нико даже сплюнул от злости - снова обморок! Аккуратно подхватил Киру и перелетел с ней к соседнему бунгало. Но передумал и отправился к столу. Там уложил Киру прямо на притоптанный песок, брызнул в лицо из своей фляжки. Кира открыла глаза, но не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

- Что это со мной? - спросила.

- Не знаю, может, напиток?

- Какой?

- Тебя же чем-то поили?

- Да.

В чаще снова раздалось рычание. Нико подскочил на месте. Если это еще одна взрослая кошка, то им не спастись. Девушка слаба, а он может не донести ее до берега. Да и на берегу мало что хорошего ждет.

- Надо бы сматываться, - сказал Нико, задумчиво глядя на темный, возвышающийся в ночи высоченной стеной лес.

- Может, костер разведешь? - спросила Кира.

- Зачем? - Нико удивленно посмотрел на девушку.

- Дикие звери реально боятся открытого огня.

- Откуда знаешь? - Нико уже шерудил в потухшем мангале, подсовывая туда пучки сухой травы.

Кира не ответила. Трава, к счастью, занялась быстро и через пять минут уже горел костерок, куда Нико, не жалея, бросил толстенное бревно. Кира подняла руки, потом смогла согнуть в коленях ноги, но сесть так и не получалось. Она оглянулась на Нико. Тот мастерил факел из прута и сухой травы. Кира повернулась на бок.

- Только не тресни там меня чем, а? - сказал тихо Нико. - Зачем кидалась на меня?

- А почему ты сейчас изменился? - вместо ответа спросила Кира.

- Как изменился? - Нико сунул в мангал сделанный факел.

- Спасаешь меня почему? В прошлый раз Дану не спасал.

Нико застыл на секунду. В груди слева больно повернулся камень. Нико хотел знать, откуда ей это известно. Спасительная мысль о потере памяти пришла сразу. Он подошел к Кире, удивленно глядя на нее.

- Что? - спросила Кира.

- Расскажи. Я не помню, - Нико присел на корточки рядом.

В это время в кустах позади стола мелькнула тень и вылетела на площадку к столбу. Это была пантера. Она оглянулась на людей, ощерила пасть, взревела и пошла по кругу, обходя стол и пылающий огонь.

Нико выставил перед собой факел. Кошка, тяжело ступая и вздымая пыль, продолжала их обходить, с каждым шагом подходя все ближе, так снова оказалась сзади стола. Через секунду она была уже на столе. Кира не заметила, как села, и отползла в сторону. Нико стоял почти над ней, держа догорающий факел. Кошка взревела и прыгнула на Нико. Тот ткнул огнем в морду разъяренного животного. Кошка передними лапами опустилась на место, где только что лежала Кира, взвыла и метнулась обратно. Она кружилась на столе в диком танце, лапой потирая обожженный нос.

Факел угасал, до мангала метра два, а у ног Нико, съежившись, вжавшись в землю, замерла Кира. Кошка взревела еще раз и скрылась в кустах. Нико схватил следующий, приготовленный ранее, но не зажженный факел, ткнул в мангал. Кира снова упала на песок.

Нико не знал, что делать. После того, как улетела Аглая, прошло часа два. Значит, сейчас около полуночи. Надо бежать с острова, а тут обессиленная Кира. В глубине души он уже жалел, что решился спасти Киру. Пугала мысль, что Таир узнает о его деятельности в секте. Тем более, Кира что-то знает. Когда Рамон предложил работать на него, у Нико не было выбора. Он сразу понял: откажется - отец погибнет. Кроме того, обязанности, обрисованные Рамоном, не казались чем-то ужасным. Разносить приготовленные настои было не трудно, а даже интересно. Нико обзавелся новыми знакомыми. Только сейчас он стал догадываться: питье действовало не всегда так, как надо. И не случайно, как утверждал Рамон. Так было задумано лекарем.

Нико понял, что припадки Киры - результат действия питья, которое ей дали, наверное, добавили корнели. Сейчас он вспоминал себя после тех праздников, которые, как он думал, проходили в трапезной Аглаи. Он тоже шатался и падал каждую минуту. Его ждал отец, а он не мог подняться с постели. Теперь догадывался, что многие бывали на острове, но помнили не все, только избранные. Нико смочил лицо Киры водой, она очнулась и села.

- Кажется, я придумал, - сказал Нико, - что делать будем. Давай я попробую тебя вынести отсюда.

- Как?

- На спине. Понимаешь, если нас не съедят звери, то утром прилетит Аглая со своими людьми. Тогда, я подозреваю, нас живьем поджарят.

- И куда мы?

- Как скажешь. Можем - к градоначальнику, можем - в монастырь. Третьего не дано.

- В монастырь, - согласилась Кира.

Она взобралась на спину Нико, уселась между крыльями. Он взлетел. Почувствовав вес на спине, решил лететь на юг. Там ближе к берегу. А еще появилась мысль, что можно сбросить Киру в воду над морем. Тогда точно с Таиром объясняться не придется. И до рассвета он успеет отвести отца в горы.

Глава одиннадцатая

Очередная неудача

К вечеру Шевин прилетел к одному из пещерных окон. Спустился вниз и поспешил по знакомым тоннелям к выходу. Когда он вышел из пещеры, уже смеркалось. Было около девяти часов. Пройдя через парк, мимо ржавых, искореженных аттракционов, напоминающих гигантских и неведомых животных, свернул на север.

Он решил, что лететь на остров сразу не имеет смысла. Надо разведать, где Аглая. В городе Шевин выбирал темные, неосвещенные улицы. Ночь наступила, как обычно, быстро. Шевин подошел к дому Аглаи, прислушался. Тишина. Обойдя вокруг, вышел на набережную. Там парочка влюбленных целовалась возле фонаря под балконом Аглаи. Шевин кашлянул. Девушка отскочила. Парень потянулся к поясу.

- Ну, что за агрессия, рысья твоя душа? - с усмешкой спросил Шевин.

- Что ты здесь делаешь? - парень надвигался на Шевина, угрожающе сжав кулаки, Шевин догадался - охранник на посту.

- Да хотел новости вашей хозяйке рассказать. Гулял тут в лесу сегодня, Таира видел.

Парень успокоился, расслабил кулаки.

- Аглая на острове. У нее праздник.

- А, понятно, приду завтра тогда.

- Зачем завтра? - возразил парень.- В одиннадцать она обычно дома.

- Ну, приду в одиннадцать, - ответил Шевин, разворачиваясь.

- Так здесь подожди.

- В кафе зайду, к Терезе. Там посижу. Что стоять-то.

Шевин спокойной походкой направился к кафе. Парень немного постоял, глядя вслед гостю. До возвращения хозяйки минимум два часа. Следи тут за ним. А рядом - любимая. Чувства взяли верх над долгом. Он повернулся к девушке и привлек ее к себе.

Шевин скрылся в темноте набережной. Прошел мимо кафе и углубился в развалины. Там взлетел и, освещаемый лунным светом, устремился к маяку. Но не к своему жилью, а опустился вниз, на узкую полоску галечного пляжа, где в маленькой лагуне притоплена лодка. Он быстро нашел цепь, потянул. Лодка не поддалась. Пришлось по цепи спускаться в воду, нащупав нос лодки, качнул пару раз из стороны в сторону, дернул с силой за правый борт. Лодка встала на левый борт, показав небольшой киль. Шевин взялся за киль и перевернул лодку, освободив ее от наваленных на дно камней.

Он стоял по пояс в воде, ощущая легкий ветерок, но с востока надвигались тучи. Перевернув лодку на днище, стал вычерпывать воду ведром, которое отвязал от лавки. Он злился на себя, что потерял не менее получаса, гуляя по набережной и общаясь с охранником Аглаи. Периодически посматривал на Лиловый остров. Доставая весла, увидел вереницу людей, летящих к городу. Он развернул лодку, оттолкнулся и стал грести в сторону острова.

На душе было очень тревожно. Надо было сразу лететь на остров, а теперь он боялся опоздать. По тому, что успели рассказать Кира и Таир, он представлял, что там может происходить. Загребая все сильней и сильней, достиг берега к двенадцати часам ночи. Вытащив на берег лодку, он увидел, как в небо поднялся человек с какой-то ношей на спине. И тут же опустился назад. Шевин полетел, стараясь не подниматься высоко, чтобы не быть замеченным. Подлетев ближе, он опустился и, приседая и прячась за кустами, подкрался вплотную.

- Что же делать с тобой, а? - услышал он слова мужчины.

- Не знаю. Все время кружится голова, и я куда-то проваливаюсь, - Шевин узнал голос Киры.

- Помощь не нужна? - уже не таясь, спросил он.

Нико даже подпрыгнул на месте, Кира снова потеряла сознание.

- Шевин? - спросил Нико.

Шевин подошел к лежащей на земле Кире.

- Он самый. Вода есть? Надо накапать. Зара тут дала зелье.

Луна щедро дарила серебряный свет. Не шелохнулось ни одно дерево. Казалось, воцарился покой. Шевин достал пузырек. Отбрасывая длинную тонкую тень, Нико сбегал к столу, где ополоснул в воде один из стаканов. Он налил в него воды из своей фляжки. Усилился бриз. Волны с тихим шипением накатывали на песок. Шевин накапал в воду вязкую жидкость, приподнял голову Киры и влил в рот немного снадобья. Кира очнулась. Увидев Шевина, подскочила, оглядываясь. Узнала остров и застонала.

- Я подумала, что мы вас уже догнали.

- Какая быстрая, прямо - лань горная, - усмехнулся Шевин, - но надо торопиться, - он подхватил Киру на руки. - Быстрее, они могут скоро вернуться. Я там, гиена порченая, засветился у дома Аглаи. Зара советовала сразу на остров, я не поверил.

Шевин направился к берегу. Нико пошел следом и очень удивился, увидев лодку.

- Как ты это представляешь? - спросил он у Шевина.

- Просто. Сейчас нас будут ловить по всему побережью, все входы в пещеры перекроют, мы же к устью Пшады морем, тут часа два грести. Еще не рассветет. А там ущельем пройдем до южных склонов. Надеюсь, там нас не ждут.

Нико почувствовал в словах Шевина сомнение.

- Ты сам не веришь в то, что говоришь.

- Может быть, - уклончиво ответил Шевин, - но лететь с ней на спине ты, рысья душа, уже пытался.

- Ладно, поплыли. Грести будем по очереди, - Нико подхватил Киру на руки.

- Может, что еще съестного захватим? - спросил Шевин.

- Тут, оказывается, самим бы не стать чьим-то ужином, - Нико посадил Киру в лодку, - Кошка все сожрала, что оставалось. Заимка там есть, в ущелье. Найдем, чем перекусить.

Нико сел на весла, Шевин рядом с Кирой. Он почувствовал, что девушка дрожит.

- Замерзла? - Шевин удивился, - тепло же.

- Она такого натерпелась, что диву даюсь, как еще держится, - ответил Нико, выгребая на чистую воду и ставя лодку носом к ветру, на юг.

Кира прислонилась к плечу Шевина и заснула. Он обнял ее крылом, закрывая от ветра.

- Рассказывай, - велел он Нико.

Шевин слушал Нико и поглядывал назад. Он видел, как от города к острову понеслась стайка людей из пяти человек. Когда пришли к устью Пшады, начало штормить. Воздух стал особенно прохладным. В надвигающихся тучах скрылся остров. Шевин так и не понял, вернулись ли с острова в город посланцы Аглаи, да теперь это уже и не важно. Заведя лодку в небольшую лагуну, привязал ее к корням дерева.

- Думаешь, дождется тебя? - усмехнулся Нико.

Шевин пожал плечами. Ему не хотелось разговаривать. После всего, что он услышал от Нико, в нем поднимались волны гнева. Хотелось вернуться и спалить и остров, и Аглаю вместе с домом и ее приспешниками. Особенно его возмутила Дина. Не так давно на городском празднике они славно отплясывали вместе. Одно время Шевин хотел даже связать с ней свою жизнь. При этой мысли Шевина затошнило. Поднялся ветер. Это значило, что близок шторм.

***

Вито. Как больно сейчас вспоминать. Аглая опять не могла уснуть. Последнее время слишком часто Вито приходил к ней во сне и в воспоминаниях, когда не спалось. Они были чудесной парой! Так хорошо все начиналось. Деревня на острове. Покой и радость. Девственный лес, лиловые пальмы вокруг деревни, песчаный пляж. Несколько человек, покинувшие город и переехавшие на остров с ними, наладили быт. Вито не знал, что Аглая уродлива. Он знал ее на ощупь. Шрам на лице делал ее просто особенной.

Рамон. Он появился неожиданно. Приехал просить убежище. Врач, с неплохими задатками и умениями. Но умерла роженица. Это недопустимо. Рамона должны были судить. Аглая спасла его - спрятала в лесу около родника. Помогла построить землянку в чаще.

Аглая шагала по балкону из угла в угол. Сейчас ей казалось, что напрасно она тогда так поступила. За ним прилетели из города. Искали. Не нашли. А потом Рамон доказал, что в смерти женщины не виноват. Как ему это удалось, знает только Аглая. Это она помогла опоить пионом свидетельницу, повитуху. Ее же потом и казнили. А Рамон оказался должником Аглаи на всю оставшуюся жизнь. Вот так одна ложь влечет за собой реки лжи. Одна беда вызывает лавину бед.

Аглая убедила себя, что Вито умер случайно. Хотя подозревала - Рамон его убил. Но спрашивать боялась: она сама для него прикрытие не очень нужное. Но Вито мешал. Мешал ее планам и планам Рамона. Он не хотел уезжать с острова. Не хотел славы, богатства. Она хотела. И что теперь?

У нее есть все, нет покоя. Вито приходит и стоит или на балконе за ее спиной, или в спальне в изголовье кровати. Зачем она послушалась тогда Рамона? Почему не стала лечить Вито старыми методами? Страшная догадка пронзила ее: Рамон опоил и ее! Когда справится с неприятностями, надо будет убрать Рамона. Она задумалась. Нет, без него никак. Надо попоить его пионом и карнели. Потом посмотрит, что делать.

Под утро поднялся ветер, море шумело за балконом. Брызги волн, разбивающихся о парапет набережной, долетали до Аглаи и холодили кожу. Ее пробирал озноб. В очередной раз развернувшись, она увидела устремленные на нее слепые глаза Вито, и едва не вскрикнула.

Нет, так нельзя. Аглая позвонила в колокольчик, тут же появилась заспанная служанка.

- Принеси вина! - служанка метнулась с балкона. - Нет! Стой! Чачи, принеси мне стакан чачи, - велела Аглая.

Она села в любимое кресло и наблюдала, как среди туч появляется и прячется луна, как ее неверный свет пробивается сквозь рваные дыры в тучах и освещает белые буруны разбушевавшихся волн. Молнии вырывали из темноты далекий Лиловый остров. Она хотела выпить яду. В такие ночи нельзя оставаться одной. Стаса принесла стакан чачи, поставила на столик.

- Что-то еще подать? - спросила.

- Да, сделай чай.

Стаса так же бесшумно исчезла. Аглая сделала глоток, скривилась. Вито сел напротив. Обычно в этом кресле сидел Рамон. Стаса принесла чай, поставила перед хозяйкой и встала рядом.

- Уходи, - Аглая махнула рукой, всматриваясь в лицо мужа.

Арго, потягиваясь, выскочил из спальни и прыгнул к хозяйке на колени. Аглая погладила шелковую черную шерстку.

- Ты стал тяжелым, - сказала она коту, не отрывая взгляда от лица мужа.

Раздался очередной грохот грома, молния разрезала темноту, и силуэт в кресле напротив на секунду исчез. Он появился снова вместе с темнотой.

- Что ты хочешь? - тихо спросила Аглая.

Вито молчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда очередная молния высветила балкон, Аглая зажмурилась. Открыв глаза, она увидела, как Вито взобрался на парапет балкона, расправил крылья и улетел. Она знала: он летит на их Лиловый остров. Тот самый, где ее этой ночью постигла очередная неудача.

***

Кира выспалась в лодке и теперь, отдохнувшая и свежая, стояла на берегу, будто ничего ночью с ней не произошло. Сама Кира, вспоминая недавние события, сомневалась в своей памяти. Она никак не могла принять, что возможна такая всепоглощающая жажда крови, как у Аглаи.

Они начали путь на юго-восток вдоль реки. Пройдя пару километров, Шевин предложил сделать привал. Он ловко поймал форель, в это время Нико развел костер. Ветер принес запах цветущего рододендрона.

- Здесь недалеко люди? - спросила Кира.

- Почему? - удивился Нико.

- Цветы... Слышишь запах?

- А, так он здесь везде. Нет, людей быть не должно. Очень близко запретная зона.

- Какая?

- Запретная. Тут везде повышенная радиация. После катастрофы. Дальше - выжженная земля. Там далеко не пройдешь. Те, кто пытались пройти, погибли.

- А как же река? Рыба?

- Да все заражено, но мы живем. Вот и у тебя крылья выросли.

- Странно, правда, очень странно. Крылья, - Кира развела крылья в стороны, хлопнула над головой.

Молча поели. Шевин залил огонь водой, поднялся.

- Надо идти, - сказал он.

Взбирались по почти отвесным скалам ущелья наверх, шли по пояс в траве, вокруг разносились запахи полевых цветов. К вечеру, уставшие, дошли до заброшенной заимки, где и переночевали. Они уже очень далеко ушли от города. Кира осмелела, морок после напитка Аглаи прошел полностью, но она не помнила, как ее привязывали к столбу. Это рассказал Нико. Смутно вспоминался огромный кот, нависающий над ней и Нико, и попытка улететь с острова.

Подъем вверх давался все труднее, лес заметно поредел, деревья становились все более низкими, кусты - редкими. Опустился туман, разлегся на лапах елей, повис на березах рваными клочьями, опутал стволы деревьев, извратил звуки, сделав близкое далеким, звонкое - гулким.

Впереди шел Шевин, опираясь на суковатую палку, подобранную в лесу, за ним Кира, сзади - Нико. Шевин насвистывал какой-то незамысловатый мотивчик. Нико молчал. Кира совершенно не ориентировалась на местности и давно потеряла ощущение реальности. Вспоминая ночь на острове, она споткнулась и едва не упала. Нико успел подхватить ее за локоть. Шевин остановился.

- Еще немного, и мы выйдем из облака, тогда отдохнем, - сказал он.

- Это облако? - Кира даже задохнулась.

- Облако.

Впереди Кира увидела просвет, сквозь густые клубы тумана пробивались лучи солнца. Кира едва сдерживалась, чтобы не побежать. Хотелось взлететь, посмотреть, как это - облако под ногами. Шевин, будто почувствовал, взял ее за руку и сказал, улыбнувшись:

- Только не летать! Мы не знаем, где враги, где друзья. И мы уже отошли от запретной зоны.

Когда они, наконец, вышли из облака, Кира оглянулась и обомлела: молочно-белая, густая пелена простиралась внизу, укрыв собой не только склон горы, но и ущелье. Над ней поднималось вверх яркое солнце, освещая кисею тумана. На склоне почти не было деревьев, ярко-зеленая трава поражала сочностью цвета. То тут, то там мелькали желтые на высоких стеблях цветы. Над поляной витал насыщенный сладковатый аромат. Кира хотела сорвать цветок, но Шевин остановил:

- Не надо. Это ядовитые цветы. Азалия. Когда-то девушки уходили на эти поляны, ложились рядом с цветущими кустами и больше не поднимались.

- Они не знали?

- Знали. Так они сбегали из-под венца. Такие были нравы.

- А сейчас?

- Сейчас не знаю. Я о таких случаях не слышал. Это все из книг.

- Давайте уйдем отсюда, - предложил, подходя, Нико, - у меня уже голова болит.

- Да, ты прав, - ответил Шевин, - надо уходить.

Шевин повел спутников подветренной стороной, они обошли опасную поляну и снова устремились вверх по склону, к вершине, на которой уже четко виднелись небольшие домики.

- Там живут мои друзья. Они разводят овец. Сейчас пастбища рядом, далеко ходить не надо, значит, все дома. Узнаем новости.

- Откуда у них новости? - спросил Нико.

- Ну, во-первых, Рой регулярно возит на рынок шерсть и вязаные изделия. Во-вторых, у него есть голуби.

Домики издалека казались приземистыми. Вокруг росло несколько сосен, а чуть дальше Кира увидела ровные шеренги зеленых кустов.

- Что это там?

- Чай. У него еще и чайная плантация, - ответил Шевин.

Ветер дул в спину, подгоняя усталых путников, хотя по Кире было трудно понять, что она перенесла позапрошлой ночью. Два дня и капли Зары восстановили ее силы. За макушку дерева над крышей домика зацепилось облако и растянулось туманным шлейфом. Из-под ног Киры выпорхнула жирная перепелка, отлетела недалеко, к кустам смородины и спряталась в них. Высоко в небе парил орел.

Глава двенадцатая

Звериной тропой

Максимыч вел звериной тропой. Они ползли по осыпающемуся крутому склону вверх и вправо, цепляясь руками за ветки деревьев и кустов. Поднимались почти вертикально. Несколько раз Зара поскользнулась на корнях бука, отчего руки стали влажными, пот выступил на лбу и стекал тонкими струйками на глаза. Челка прилипла, закрывая обзор. Глаза щипало. Заре казалось: еще немного, и она сорвется вниз. Когда она встала на тропу, ноги дрожали и подкашивались. Она чувствовала себя так, будто пробежала спринтерским бегом два километра. Скудная пища, постоянный страх и издевки в доме Аглаи ослабили ее.

Максимыч усталость не показывал, Дана тоже выглядела неплохо. Легче всех подъем дался Коше: она спокойно вылизывала бока. Дик вывалил язык и часто дышал. Тропа вела вокруг горы. Максимыч не хотел останавливаться.

- Потом отдохнем, там есть чудный грот, - сказал он и направился дальше.

Девушки вереницей пошли за ним. Зара опять оказалась последней, она оглянулась, далеко на горизонте увидела ярко-синюю полосу моря. Где-то там была Кира.

Больно кольнуло сердце и ухнуло куда-то вниз. Для Зары зловещим был и дом Аглаи, и остров. Она отвернулась и увидела высоко на склоне ноги. Чуть не вскрикнула, испугавшись, но присмотрелась и узнала потрепанные мокасины Таира.

- Смотрите, - воскликнула она, - наши почти догнали.

- Идем, идем, - подгонял Максимыч, - они выносливые, встретимся с ними в гроте.

В ущелье сгущалась темнота. Максимычу подниматься вверх становилось все тяжелее. Он устал, понимал, что задерживает движение. Легшая на его плечи ответственность за жизнь и спасение двух девушек давила на него. Они шли узкой тропой над обрывом. Слева скала, справа глубокое ущелье, на дне которого шумел поток. Если кто упадет, не услышат даже крика.

Старик в темноте видел плохо, несколько раз он поскользнулся. Он знал - за поворотом их ждет освещенная солнцем поляна. Какая-то внутренняя сила держала и не давала лечь прямо на тропе. Наконец долгожданный поворот. Открылось небольшое плато, с дубовой рощицей, освещенное закатным солнцем.

Максимыч сел на траву. Если бы мог, он полетел бы, несмотря на опасность быть замеченным врагами. Дана и Зара появились из-за скалы следом. Кошка и пес, успевшие обследовать рощицу, вернулись к Максимычу и улеглись рядом.

Девушки видели, что Максимыч устал. Коша подняла мордочку и тихо зарычала. Дик подскочил и с лаем кинулся в кусты, выгнав на поляну зайца. Звери кинулись догонять. Дана хотела позвать кошку, но Максимыч остановил:

- Не мешай. К тому же, нам пригодится ужин. Теперь мы идем обходным путем. До монастыря далеко. Пусть ловят.

Старик отдышался, солнце склонилось к другой вершине, снова стало темнеть. Путники поднялись, но Дика и Коши не было. Дана разволновалась: она не хотела оставлять опасное животное на свободе.

- Пойдем, - сказал Максимыч, - не бойся, найдут.

- А вдруг ей понравится в горах?

- Ну, тут ты ничего не сделаешь. Тогда надо на поводке водить.

Зара заботливо взяла деда под руку, Дана неохотно поплелась следом, часто оглядываясь. Несколько раз свистнула, в надежде, что кошка вернется. Заливистый лай Дика раздался впереди в роще. Коша выскочила навстречу с крупным зайцем в зубах, когда они подошли к деревьям. Добычу она принесла Дане.

- Видишь, - отметил Максимыч, - она тебя признает главной. Не бросит она тебя, не бросит.

В роще снова начался подъем в гору. Дана смотрела на сгорбленную спину Максимыча, видела, как часто поднимаются и опускаются обрезанные крылья и понимала - старик на пределе. Чем круче был подъем, тем тяжелей ему приходилось. Зара поддерживала деда, шла очень осторожно.

Возле грота все вздохнули с облегчением, предвкушая долгожданный отдых. Максимыч упал на кучу сваленной в углу у дальней стенки травы.

- Сможете костер сами развести? - спросил он, задыхаясь.

- Конечно, - ответила Зара. Она достала из сумки бутыль с водой, керамическую чашку и пузырек с зеленоватым зельем, накапала в кружку, разбавила водой и взболтала, - выпей пока, дедунь.

- Ох, лекарка, - прошептал Максимыч, взял чашку и часто заморгал, скрывая подкравшиеся слезы.

Дана перед гротом разделывала зайца. Рядом крутилась Коша в ожидании своей доли дичи. Дик скулил чуть поодаль: кошка свирепо шипела на пса, как только он приближался. Вдруг Дик и Коша кинулись к кустам. Дана, подхватив неразделанного зайца, заскочила в грот. А еще через несколько минут услышала радостное поскуливание собаки и поняла - свои. Она столкнулась с Таиром на выходе. Оба, и Сергей, и Таир выглядели уставшими.

- О, сестренка! Ты поймала зайца? Быстра! - восхитился Таир.

- Не я, Коша.

- Значит, от тебя тоже есть польза? - Таир погладил умывающуюся кошку.

Та, почувствовав одобрение, мурлыкнула, но отошла, гордо подняв голову. Сергей сел около Даны, прислонился к скале, спросил:

- Как добрались?

- Максимыч слаб. Ему было тяжело идти, даже задыхался, - Дана посмотрела на брата. - Далеко ли еще?

- Далеко, - Таир скрылся в гроте, выглянул и добавил: - За ночь отдохнет, сейчас куда идти?

Когда развели костер, стемнело. Таир слетал к потоку, принес ведро воды. Оказалось, что этот грот много лет служил убежищем для Максимыча. Там он отдыхал в то время, когда начинал сбор высокогорных трав. И трава, которую Дана приняла за обычное сено, была лечебной. Пока она разделывала зайца, Зара успела измельчить траву и туго набить несколько холщовых мешочков. Она была довольна, сказала, что отвар этой травы можно назвать эликсиром жизни.

Освежеванного и хорошо отмытого зайца натерли солью, соорудили из ветки вертел и повесили над костром. Дана беспокоилась - не привлечет ли запах жареного мяса животных или, что страшнее, воинов Аглаи. Таир успокоил: они ушли в противоположную от монастыря сторону, вряд ли здесь их будут искать. Максимыч после выпитого снадобья и сна чувствовал себя прекрасно, хотя и понимал, усталость может снова навалиться в любой момент. Он долго обсуждал с Таиром дальнейшую дорогу. Решили идти окольным путем. Тем более, что думающих людей в засадах не осталось. Одни боевики.

Ели на поляне при свете костра. Уставшие и изголодавшиеся за день путники быстро справились с ужином. У Зары в мешке оказалась еще бутыль с холодной заваркой. В ведре вскипятили воду. Когда пили чай, Таир вспомнил:

- Максимыч, расскажи свою историю.

- Какую?

- Помнишь, мы встретились на набережной? Я спросил, что у тебя с крыльями.

- А... Да, это история долгая. Точно. Даже не знаю, рассказывать ли? Долгая и недобрая.

- Да ладно, впрочем, я смотрю, в нашем мире добрых историй становится все меньше.

- Это так, сынок.

Сергей почти спал около костра, но как только Максимыч начал рассказ, поднял голову.

- Я давно попал в кабалу к Аглае. Это страшный человек! Страшный! Заре исполнилось пять лет, когда погибли ее родители. Мой сын странным образом свалился в ущелье. Он лазал по горам с детства, знал каждый выступ в скалах, знал, где могут посыпаться камни, где критически нарос снег, а где возможен сход селя. Он предупреждал деревни об опасности за два-три дня и тем самым спасал людей. Но вот же, свалился в пропасть и не взлетел сам. Нашли тело через несколько дней в расселине. С поломанными крыльями и руками. Я решил, что случился сердечный приступ. Его жена через месяц умерла в родах вместе с дитем. Я тогда собирал травы далеко на юге. Весточку получил поздно. Прилетел домой, а там уже хозяйничает Аглая. Пятилетнюю Зару она отдала дочери в няньки ее змеенышу, а из дома вынесла почти все.

Я пришел к ней с вопросом, что это она устроила. Аглая показала мне расписку сына, где он завещает ей дом. Но дом - мой! Никто не мог на него позариться. Пришлось Аглае вернуть имущество. Но травы она не отдала, сказала, что сожгла, как хлам. Я поверил! Зару не хотела отдавать. Аглая заявила, что мать Зары ей много должна. Тут мне на помощь пришел совет города и градоначальник. Отвоевал я у нее внучку. Но у стервы остались долговые расписки невестки. И за это она обязала меня собирать для нее травы в течение десяти лет. Расписок оказалось много, я совершенно не мог понять, зачем и как, без ведома моего сына, невестка столько назанимала. Но спросить-то некого!

Я работал, собирал травы и отдавал Аглае. У нее Рамон, лекарь, причем - хороший лекарь. Он принимал у меня собранные и высушенные травы. Но близился конец барщины. Я предвкушал свободу. Как вдруг эта чертовка предъявила новую расписку, подписанную мной! Конечно, экспертизу провести мы не могли, но я понял! Понимаешь, я понял! Я приносил ей траву карнели, пион уклоняющийся. Знаешь, что это такое - пион уклоняющийся? Это трава, которая отшибает память. Накапаешь травки в чай, и несколько часов из памяти исчезнут, как будто и не жил. А мать Зары работала на Аглаю. Кухарила у нее. Трава карнели делает людей не только веселыми, но и послушными. Вот откуда взялись эти расписки. И моя оттуда же. И, думаю, завещания... Все завещания, что получает Аглая.

Я даже вспомнил, когда это произошло. В один из вечеров принес я траву, а на кухне как раз чай пили. Дина мне чашечку и поднесла. Ароматного такого чая, сладкого. С тех пор я у Аглаи пить и есть перестал. Но доказать что-либо не смог.

За долг по этой расписке она приказала обучать мальчишку, сына Дины, сбору трав. Я отказался. А этот гаденыш стал к Заре приставать. То подножку подставит, то за косу дернет. А однажды напал на нее с друзьями. Случилось это недалеко от маяка. Пес Шевина, Дик, поднял лай, прилетел Шевин, раскидал пацанов. Зару и Дининого выродка притащил к себе на маяк. Тот и признался, что Аглая велела ему "заняться" девчонкой, чтобы меня припугнуть. Ну, припугнула. Заре стукнуло тогда двенадцать лет. Не мог я позволить издеваться над внучкой.

Что еще произошло, я не знаю, но стала Аглая ко мне добрей. Я и поверил: "очеловечилась", подумал. Ошибся. Мальчишку-то я учить взялся, но с оглядкой. Не все травы показывал, в заповедные мои места не водил. Не знает он, где растет пион, где растет карнели. Ландыш, конечно, и он найдет, но не эти травы. Год назад Аглая предложила Заре работу. Прислуживать ей. Обещала за год работы вернуть мою расписку, мы и поверили. Но как только девочка начала у нее работать, так стала приходить битая. Я решил забрать Зару, но Аглая успела и с нее расписку получить. Так мы оказались в долговой яме.

А месяц назад Рамон потребовал от меня карнели и пион уклоняющийся. Я принес то, что у меня дома было. Но ему надо было и свежую, не сушеную траву. Я водил пацана по ближайшим ущельям, нашел немного. Они все поняли. Тогда-то и подрезали мне крылья. Как-то опоили, даже не знаю, как и когда. Наверное, подлили в бутыль, пока я травы сдавал. Пришел домой здоровый, проснулся с обрезанными крыльями. Чудом не загнили, Зара выходила, думал - умру. Вот какие дела.

Я совсем недавно понял, что это моими руками они такую власть приобрели. Вот так и пишут на Аглаю завещания. А сына моего, наверное, травой карнели напоили. Везде ее лазутчики, везде!

Зара тихо плакала, сидя в сторонке. Дана подошла к ней, обняла и стала покачивать, как маленького ребенка. Всхлипывания стали реже, а потом и совсем стихли.

- Эх, Максимыч, что было, то было. Теперь надо как-то ее остановить, - сказал Таир.

- Страшно мне, понимаешь? Не знаю, сколько душ загублено моими руками...

- В монастырь же идем, там покаетесь, - вставил Сергей.

- Монастырь у нас не совсем монастырь, скорее культурный центр, университет, - ответил Таир, - хотя покаяться там можно.

Уже глубокой ночью путники расположились в гроте. Сергей предложил организовать дежурство, но Таир отказался. Велел Дику сторожить. Пес лег на входе в грот, положил морду на вытянутые лапы и высоко поднял лохматые уши.

Среди ночи Дик угрожающе зарычал. Таир поднялся, подошел к собаке, сел рядом и успокаивающе погладил пса. Затем осторожно выглянул на залитую лунным светом поляну. Было безветренно, звенели цикады, пахло ночной фиалкой. Казалось, древние духи опустились на землю и отдыхают. Вдруг поляну прочертила тень. Дик рыкнул. Таир посмотрел вверх. В воздухе носились летучие мыши. Он проследил взглядом. Мыши исчезали где-то на середине склона. Таир решил, что там должен быть вход в пещеру или окно.

В гроте закашлялся Максимыч, послышалось тяжелое дыхание, шорохи. Немного погодя старик прошаркал к выходу, знаками позвал Таира наружу. Сели около входа в грот.

- Я вот думаю, - начал Максимыч, - Зара знает нескольких, к кому ходит Рамон, он же лекарь Аглаи. Люди богатые, имеющие свое дело. Ты не спрашивал Дану, твоих он не лечил?

- Да мы и поговорить толком не успели.

- Ну, спросишь.

- Зачем? Их же не поднять теперь, - Таир обломал ветку ольхи, растущей рядом.

- Так остальных можно спасти.

- Как?

- Я знаю противоядие. Но за ним надо идти. Это листья смородины. Очень много надо.

- Далеко? - Таир стал обдирать с ветки листья и кору.

- Нет. Вы здесь денек переждите, а мы с Зарой сходим.

- Нет, старик, пойдем вместе. Нас поодиночке переловят и передавят, как крысят слепых. А вместе можем обороняться. Вон и Дана, и Сергей из лука стреляют, одно удовольствие посмотреть. Так где противоядие растет?

- За Ледянкой к югу. На правом склоне.

- Хорошо, выходим с рассветом, - отбросив прутик, Таир поднялся.

- Можно уже через час выходить. Мы будем идти по восточному склону. Небо ясное. За пару часов уйдем далеко. Раньше выйдем, раньше придем.

- Это хорошо, Максимыч, но как ты хочешь дать противоядие?

- Не знаю, пока его надо собрать.

Из грота вышла кошка, принюхалась, встала в стойку и кинулась в кусты. После нескольких минут борьбы она появилась, попискивая и зализывая лапу. В это же время из кустов выкатился колючий шарик ежа. Таир засмеялся.

- Вот как мир-то познается, - сказал Максимыч и поднялся, - пойду, девочек разбужу.

Костер потрескивал сухими ветками. В ведре бурлила вода. Зара смешала какие-то травы, бросила в кипяток и, сняв ведро с огня, накрыла холщовой тряпкой. Когда Зара через пять минут сняла тряпку, над поляной разнесся тонкий сладкий аромат. Оставшегося от ужина зайца поделили по кусочку, не забыли и Дика с Кошей, хотя Максимыч ворчал:

- Зверье само прокормиться в горах может, неча продукты переводить.

Но никто не обратил внимания на ворчание старика. На востоке засеребрилась в первых лучах солнца далекая вершина. В утреннем полумраке раздались редкие голоса птиц. Последняя летучая мышь скрылась за кронами деревьев.

Путники поели, выпили ароматный напиток, приготовленный Зарой. Остатки она слила в бутыль с чаем. Ведро Зара тщательно просушила над затухающим костром, сложила в него мешочки с травами. Таир привязал ведро к поясу. Небо посветлело, звезды спрятались, когда они вышли на тропу. Пришлось вернуться к обрыву и дальше идти вдоль скалы над бурлящим внизу потоком. Кошка и пес ушли вперед, Максимыч снова был первым. Сейчас он шел так, будто сбросил с плеч пару десятков лет. Сам не понимал: то ли это напиток, что пили утром, то ли снятая с него ответственность - все-таки сейчас, кроме него, немощного и не имеющего возможности летать, в группе двое здоровых мужчин.

Тропа спускалась вниз, брызги потока долетали до путников, камни под ногами стали скользкими. В какой-то момент, залюбовавшись освещенными солнцем снежными вершинами, старик оступился и свалился в пропасть. Он пытался рефлекторно раскрыть крылья, но это не помогло. Сзади шел Сергей, он не думая сложил крылья и камнем бросился вниз. Почти над самым потоком он подхватил Максимыча за руку, подтянул к себе, одновременно расправляя крылья. Взлет дался тяжело. Рядом кружился Таир. Обе девушки стояли, вплотную прижавшись к скале.

Сергей обхватил второй рукой старика вокруг пояса. Прижал к себе. Максимыч не понимал, кто его несет. Таир уже стоял возле девушек. Сергей поставил Максимыча на тропу, встал рядом.

- Куда мы идем дальше? - спросил Сергей.

- Вон мосток, перед поворотом. Через двадцать метров.

Сергей увидел впереди качающийся веревочный мостик. Он перехватил вокруг талии Максимыча и полетел по диагонали над бурлящим потоком на противоположный берег. Коша и Дик сидели перед мостиком. Остальные, увидев, что Максимыча перенес Сергей, подхватили животных и перелетели следом.

Отдышавшись, путники пошли вверх по тропе, ведущей к плато, поросшему лесом. Двигались не торопясь, Максимыч внимательно посматривал по сторонам. Вышли на поляну перед лесом. Зара бросилась собирать цветы, напомнившие Сергею тысячелистник. Оказалось, настой из этих цветов успокаивает воспаление и боль.

Дана помогала, Сергей и Таир сели в тень, а Максимыч, только что испытавший испуг, стараясь унять дрожь в ногах, лег. Девушки набрали пучок блеклых соцветий. В этот момент на противоположном берегу Сергей заметил движение. Присмотревшись, понял, что кто-то идет за ними. Путник уже подошел к мостику. Беглецам ничего не оставалось, кроме как спрятаться в чаще.

Человек, вышедший на поляну, уходить не торопился. Он осмотрелся вокруг и сел там, где только что сидели путники. Наконец он громко произнес:

- Таир, ты можешь не прятаться, я узнал тебя.

Пришлось выйти. Таир тоже узнал путника. Это был Рой, тот самый торговец вязаными изделиями. Вышли все. Таир сел рядом с Роем, прислонившись спиной к искривленному ветром стволу сосны. Он вдохнул пряный утренний аромат и поздоровался:

- С рассветом тебя, Рой!

- С рассветом! А чужестранки я так и не вижу, - Рой рассматривал девушек. - Привет, Максимыч! К нам?

Максимыч кивнул, усаживаясь рядом.

- Что в городе? - спросил Таир.

Рой улыбнулся, снова посмотрел на сидящих в стороне Дану и Зару, ответил:

- Ищут. Аглая заперлась во дворце и не выглядывает. Дина, хмурая, носится по городу. Рамон принес на себе умирающего Меченого. И прямо к ней в замок. Сам Рамон - и на себе! Ты представляешь? Они слуг почти не выпускают из дома. Бойцы рыщут по ближайшим к монастырю ущельям, горам. Так интересно... Не знаете, кого они ищут?

- Нет, впрочем, догадываемся, - Таир смотрел в глаза парню и не знал, радоваться или нет известиям.

Рой присматривался к Сергею. Тот сидел рядом и жевал сорванную травинку. В ясном небе парил орел, а внизу, в ущелье, еще царила тьма. Рой спросил:

- А парень-то не из наших?

- Почему? - Таир едва не подскочил.

- Одежка не наша. И обувь.

- Глазастый ты.

- Ты зря, Таир. Я же тебе говорил, я твой друг. Говорят, Нико пропал. Вы что-нибудь слышали?

Таир отрицательно махнул головой.

- Ты извини, идти нам надо, - сказал он, поднимаясь.

- Нам по пути. Там, за горой, мой хуторок. Живу с женой. Овец пасу. Потом стригу, она вяжет.

- Ты ее одну здесь оставляешь?

- Да нет, еще семья брата здесь. Вместе живем, вместе работаем.

Вмешался Максимыч:

- Там же и смородина.

***

Хутор Роя состоял из двух рубленых домиков, сада и огорода, за которыми располагался загон для скота и большой деревянный овин. Сзади хутора - высокая плетеная изгородь. Впереди вместо забора зеленела живая ограда из высоких, часто посаженных кустов фундука. Путники миновали хлипкие ворота и оказались на лужайке с яркими цветниками. Между домиками под натянутым тентом стоял большой стол и три широких скамьи с гнутыми спинками. Из-под стола, напряженно вглядываясь в вошедших, опустив вниз голову, поднялся огромный лохматый пес.

- Свои, Варяг! - остановил его Рой. Дик стоял возле Таира и слегка порыкивал, Дана подхватила на руки Кошу. - Познакомься. Ко мне!

Пес подошел к хозяину, медленно и спокойно обнюхал гостей. К Дику, который не доставал ему до колен, отнесся пренебрежительно, даже фыркнул, показывая свое превосходство. Шипящую и рвущуюся из рук хозяйки, Кошу обнюхивал долго, несколько раз рыкнул. Но Рой стоял рядом и тихо отдавал команды:

- Фу! Нельзя, свои.

Алабай медленно развернулся и ушел в сад. В это время из дома уже мчались двое детей, за ними вышла, обтирая руки о цветастый фартук, темноволосая женщина.

- Анита! У нас гости, - сообщил Рой.

- Вижу, вижу! Как знала, пирогов напекла... Проходите, очень рады.

Дети с визгом подлетели к отцу. Таир подумал, что в такой семье бояться нечего. Можно отдохнуть и продумать дальнейшие действия. Гости прошли под навес, куда Анита уже несла блюдо, полное пирожков, детвора тащила посуду. В этом дворе веяло покоем и семейным счастьем.

- А где же брат? - спросил Таир.

- Овец пасет.

Послышалось сонное кудахтанье курицы и сразу громкий, уверенный клич петуха.

- Однако, хозяйство у тебя! - восхитился Таир.

- Да уж, приходится.

Таир не знал, о чем говорить с хозяином, а хозяин не торопился разрядить обстановку, видимо, помня встречу у Таира. На лице Роя светилась легкая усмешка. Зара и Дана отправились помогать хозяйке, Максимыч сел на землю, подставив солнцу больные крылья.

- Кто это тебя, Максимыч? - Рой подался вперед, увидев изуродованные крылья старика.

- Аглая, - коротко ответил Максимыч.

Вдруг алабай выскочил из-за дома, подбежал к воротам и несколько раз громко, басом гавкнул. Дик и Коша сорвались и помчались в поле. Варяг за ворота не ступил.

- Чужие? - удивился Рой.

Таир прислушался к лаю Дика, сказал:

- Нет, это, должно быть, Шевин.

Все вместе подошли к воротам и наблюдали, как встретились пес и хозяин.

- А кого там кошка ваша с ног сбила? - спросил Рой.

- Киру, - Таир посмотрел на Роя, - чужестранку, а вон и Нико.

- С солнцем вас, друзья! - сказал Шевин, подходя.

Рой положил руку на голову Варягу, дал команду:

- Свои!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ТРОЕ ИЗ ПРОШЛОГО

Глава тринадцатая

Дневник

Васька проснулся среди ночи от грохота, раздавшегося в комнате Никодима. Следом он услышал стон и громкий шепот:

- Ох, чтоб тебя! Как это я? Ой-ей-ей... Больно-то как!

Васька вскочил и бросился на шум.

- Погоди, друг мой Васька, - уже во весь голос произнес Никодим, - еще ты ушибешься... Как это я так неловко!

- Что, Никодим? Позвать кого? - спросил Васька от двери в комнату.

- Свечу бы засветить, я тут скамеечку не убрал перед сном и свалился через нее.

- Где свечи?

За окном сплошным потоком лил дождь. Низкие тучи спрятали луну, в комнате царила непроглядная тьма.

- Свечи на полочках, около двери, там же и спички. Сможешь зажечь?

Васька уже привык к темноте и различил похожий на мешок силуэт Никодима на полу возле кровати. Васька нашел свечи и спички, засветил фитилек, вошел к Никодиму. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, и растирал вздувшийся голеностопный сустав. В открытое окно кельи врывался шум дождя. Ветер колыхал штору, и, казалось, что вот-вот погасит пламя свечи. Васька, прикрывая огонек ладонью, установил на столик под иконостасом свечу, помог подняться старому монаху. На стенах кельи танцевала огромная Васькина тень, крылья топорщились, превращая его в неведомого монстра.

- Может, кого позвать? - спросил Васька, помогая Никодиму лечь в кровать.

- Утром. Пусть спят. Ты мне тряпку в воде смочи, я на ногу положу.

Ведро с водой стояло около двери в келью. Васька зачерпнул старым алюминиевым ковшом воду, смочил тряпку и отнес Никодиму. Тот обернул ее вокруг ноги.

- Льда бы, - сказал Васька.

- Это точно, это ты прав. Есть лед, но в подвале. За ним еще идти надо. Ключника искать. Да ничего, вода будет испаряться и остужать ногу. Иди, ложись. Досыпай.

Васька вернулся в кровать, но спать совсем не хотелось. Он сел и выглянул в окно. Ливень накрыл горы до самого побережья. Васька наблюдал, как бьют капли по ветвям ленкоранской акации под окном. Он не заметил, как заснул, сидя на кровати и положив на подоконник руки, а на них голову.

Снилась ему мама, родной дом, село. Проснулся Васька весь в слезах и с затекшей шеей. Дождь кончился. Солнце сверкало в каплях влаги на листьях отмытой акации. За открытым окном раздавались крики первых проснувшихся птиц. Сначала редкие, потом все чаще. Наконец, птичьи голоса слились в разнокалиберные нестройные звуки, как в опере, когда оркестр настраивает инструменты перед увертюрой.

В соседней комнате стонал Никодим. Под окнами появились первые проснувшиеся монахи, спешащие на послушание. Васька вылетел в окно и бросился к идущему мимо иноку:

- Помогите, там Никодим ногу повредил, - почти кричал он.

Монах кивнул и ответил:

- Сейчас, лекаря пришлю.

Васька влетел обратно в окно. Он прошел в комнату к Никодиму. Повязка на ноге монаха высохла, сам больной страдальчески посмотрел на Ваську и сказал:

- Без меня поведешь инока к буку. Я не смогу, - Васька кивнул. - Да смотри, в дупло не заходите. С ним еще разобраться надо. Если это окно в другое время, надо же домой попасть тютелька в тютельку, а не абы как.

Только тут Васька понял, что монахи хотят его домой отправить. Прибежал молодой монах, он осмотрел ногу Никодима, пощупал длинными пальцами, покрытыми рыжими волосками, покрутил вправо-влево, согнул, разогнул в голеностопе. Никодим при этом морщился, но ни разу не застонал. Лекарь поцокал языком, покачал головой, достал из принесенного с собой мешка флакончик с каплями молочно-белого цвета, оценивающе окинул взглядом грузную фигуру пациента, сказал:

- Как бы не весь пузырек на тебя надо, - накапал, дал выпить старику, приговаривая: - Пей, это мак, сейчас боли не станет, я лангету положу. И объедаться прекращай, а то раздулся уже... Недели две тебе валяться придется. А с таким весом... опасно это... Да и ушибы долго заживают.

Васька наблюдал, как монах под стопу и голень подложил странную конструкцию из проволоки, обтянутой тканью, туго забинтовал. Лекарь повернулся к Ваське и велел:

- Вот эти капли, - он поднял вверх пузырек, - взболтать и по десять капель два раза, пока я не приду посмотреть больного. Садиться в постели можно, ноги вниз не опускать. И вообще, что бы он тебе ни говорил, повязку не снимать и не ослаблять. Если отечет нога или, не дай Господи, посинеет, сразу зови меня. Понял?

Васька кивнул. Лекарь поправил подушку под головой Никодима и ушел. Никодим попросил Ваську дать бумагу и карандаш, написал записку, велел:

- Иди к настоятелю. Отнеси.

Васька прибежал к корпусу трапезной и остановился. Он никогда один не входил в эти торжественные, с тонкой резьбой деревянные двери. Васька переминался с ноги на ногу, ругая себя за нерешительность, но так и не взялся за ручку.

Стали подлетать школяры, те самые, с которыми вчера познакомился. Они громко переговаривались, кто-то легонько стукнул Ваську по плечу, кто-то кивнул. Они смело отворили двери, и Васька проскользнул следом. Прошел уже знакомой анфиладой комнат к покоям настоятеля, постоял под дверью, дожидаясь - может, кто придет. Но никого не было. Поднял кулачок и робко постучал. Через пару минут дверь открыл уже знакомый Ваське молодой монах.

- Что, Васька? - спросил он.

- Никодим велел записку настоятелю передать, - Васька протянул бумагу.

- Ну, пойдем.

Васька робко, бочком вошел в комнату. Настоятель сидел за большим круглым столом, вооружившись лупой, и читал какую-то тетрадь в блеклой зеленой клеенчатой обложке, с пожелтевшими от времени, неровными по краям листами. Он недовольно взглянул на Ваську, спросил:

- А где Никодим?

- Вот, - Васька протянул записку, - не может он, ногу повредил.

- Вечно с ним что-то не так! - возмутился настоятель, забирая записку, бегло пробежал глазами строчки, сказал - Макс, придется тебе с Васькой одному идти к старому буку. А я с этим древним фолиантом - к Никодиму. Серьезно старик упал. Лекарь даже шину наложил.

Настоятель поднялся, поправляя дряхлую рясу. Свернул тетрадь трубочкой и вместе с лупой спрятал в огромном кармане.

- Поешьте сейчас и ступайте. В дупло не входите ни в коем случае. Просто внимательно все осмотри. И внутри тоже, голову сунь, а ногу туда не заноси! Знаю я вас, любопытные! Может, какая зацепка найдется?

Настоятель стремительно, будто молодой, вышел из комнаты.

- Пойдем поедим, - позвал монах Ваську.

***

Никодим дремал. Он нашел удобное положение, когда не болела нога, и старательно берег его. В келье пахло жженым воском. Тоненькая свечка, зажженная Васькой перед уходом, догорела, и в сером утреннем мареве огарок чадил, пуская кверху тонкий белесый дымок. Никодим любил запах догоревшей свечи. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Это был настоятель. Он не скрывал раздражения. Но говорить сразу не смог: мешала одышка.

- Здравствуй, - сказал Никодим, - а все потому, что зарядку не делаешь.

- Отстань, - настоятель грузно опустился на стул у кровати, вытирая выступившие на лбу капельки пота, - вот душа у меня не на месте.

- Что ж так? - Никодим с жалостью разглядывал покрывшегося красными пятнами друга. Еще бы, ровесники, а насколько он - Никодим - сильнее! А все дороги. То туда пешком, то еще дальше. Летал Никодим редко - тяжело с его-то весом, но ходить по горам, тренировать и сердце, и ноги, да и голову тоже, упрямо не переставал. Хотя уже столько раз предлагали то в ключники, то в смотрители спален уйти. Отказывался. И сейчас: полежит недельку и пойдет снова.

- Нашел я эту тетрадь, нашел! - настоятель решил не спорить, а сразу перейти к делу.

- Какую? Не помню.

- Да ты можешь и не знать. Дневник майора. Может, эти дети, наш Васька и та девочка, что в городе видели, попали сюда не случайно? Понимаешь?

- Не понимаю. Там написано, как им вернуться? - Никодим приподнялся на локтях и поморщился - движение разбудило боль.

- Нет, старый дурак! Здесь написано, что произошло пять сотен лет назад. Где и в какой последовательности!

- И что нам это дает?

- Не знаю. Знал бы, не пришел к тебе. Вот смотри, читаю: "Первый взрыв на Армянской АЭС в десять ноль-ноль. Затем, в десять пятнадцать, на Ростовской", понимаешь, цепь взрывов. Со всех сторон. Указывается время и место, где произошли взрывы.

- А где Васька? - Никодим грозно посмотрел на настоятеля, - где пацанчик?

- С Максом к буку пошел. Может, найдут там что?

- Что ты там хочешь найти?

- Путь в прошлое.

- А ну как сгинет парень? Попадет в эти взрывы... Пусть бы у нас оставался, - Никодим попытался сесть, кривя лицо в судорожной гримасе боли, и упрямо сдвигал ногу к краю кровати.

- Что ты делаешь?

- Полечу. Я к буку тому полечу!

- Успокойся, я велел Максу все осмотреть, не входя в дупло, как мы с тобой и договаривались. А ты и летать-то уже разучился, небось? Что-то я тебя не видел на крыльях давненько.

- Вот, увидишь!

- Прекрати истерику! - настоятель навис над Никодимом, грозно сжимая кулаки. - Бегать, прыгать и летать - дело уже не твое! Наше дело - думать. А они сейчас поедят и пойдут тихохонько. Макс инок умный. Глупостей не наделает.

Никодим бессильно откинулся на подушки. Вернувшаяся боль и принятые утром капли лишили его сил. Настоятель подсел ближе, открыл клеенчатую грязно-зеленую потрепанную тетрадь, и они долго читали дневник офицера погранвойск, выяснили последовательность взрывов, представили объем возникшей катастрофы. Дальше дневник повествовал, как майор выводил группу солдат из зараженного места. Единственное, что они смогли сделать, - дойти до монастыря, где постепенно один за другим погибли от лучевой болезни. Последние записи были сделаны православным монахом. Майор надиктовал обращение к жене и детям. Он надеялся, что эта катастрофа не погубит все население Земли.

***

Макс оказался веселым и словоохотливым парнем. Всю дорогу он старался веселить Ваську. Рассказывал, как двойки получал, когда учился, как Никодим их наказывал за прогулы. Любили ученики сбежать с какого-нибудь скучного урока и улететь либо в лес, либо в ущелье. Васька почти не слушал. Он шел, насупившись, глядя под ноги. Очень беспокоил Ваську оставленный в одиночестве больной Никодим. Не видел он ни неба синего, ни веселой летней зелени, ни голубых цветущих пролесков вдоль тропинки, не слышал шума потока справа внизу, даже мостки через речку, очень шаткие, почти не заметил. Проскочил на одном дыхании.

После мостков поднялись по склону вверх. Тут что-то Макса насторожило. Он придержал Ваську за плечо и прислушался. В это время веселый, насмешливый голос прозвучал сзади:

- Поздно вслушиваться.

Путники оглянулись и увидели троих парней в черных штанах и майках. С заправленными луками в руках. Осталось только тетиву натянуть. Макс толкнул Ваську вперед, крикнул:

- Беги, за бугром взлетишь! - развернулся и пошел на противника.

Васька раздумывал всего секунду, побежал, но ему навстречу из кустов поднялись еще трое таких же, одетых в черное, парней. Васька остановился, мгновенно оценил ситуацию: Макс дрался с тремя парнями так, будто единоборство, а не молитва, - его основное занятие. Васька понял, что троих Макс одолеет, если он, Васька, это трио отвлечет на себя. Васька взглянул вперед. Парни медленно, вразвалочку, один даже в зубах чем-то ковырялся, шли к нему. Недолго думая, Васька шмыгнул влево. Там, за поворотом, он помнил каждое дерево. Со свистом и улюлюканьем троица кинулась следом, но Васька уже свернул еще левее, помчался вниз, выскочил на поляну, взмыл вверх и под прикрытием крон деревьев полетел к монастырю.

Но перед ним снова появились парни в черном. Он не понял, те же или другие, нырнул вниз, между двух сосен, приземлился, прислушался. И побежал вниз, к потоку. Но не успел, споткнулся о вылезший на тропу корень сосны и упал прямо в руки одного из преследователей. Они спокойно ждали около мостика.

"Черные" заломили Ваське руки назад, над крыльями, и повели вниз и вправо. Вдоль шумящей бурной реки. В ущелье был еще один мостик, из новых бревен, мокрый от брызг. Через него Ваську перенесли. Дальше на поляне, устланной зеленым травяным ковром, Васька увидел три палатки, покрытые молодыми зелеными ветками. Сверху, от мостков, смотрелось как кустарник. Около одной из палаток лежал связанный Макс. Ваську посадили рядом.

Лицо у монаха было измазано кровью, расцарапано, руки связаны сзади, одно крыло, Васька понял, повреждено.

- Макс, ты как? - шепотом спросил Васька.

- Сказал бы...

- Что теперь?

- Будем ждать. Часа через четыре нас искать начнут, - лицо Макса перекосила гримаса боли.

Перед ними на поляну выскочил заяц. Он сел, принюхался и рванул в кусты. Васька попробовал ослабить веревку на руках. Не получилось. Из палатки вышел один из воинов. Он нес две керамические миски. Подойдя к пленникам, сказал:

- Уважаю. Обоих. Надо же, как дрался! - он поставил на пенек миски, присел около Макса, развязал руки. - Лежи, а то добавлю! - Воин связал ноги Макса вокруг щиколоток. - Ешь, и не вздумай бежать! Скоро Аглая здесь будет со всем войском. От вашего монастыря камня на камне не оставим.

Парень перешел к Ваське и проделал ту же операцию: развязал руки, но связал ноги. Васька сел, помог сесть Максу. В мисках оказалось варево из каких-то бобов, щедро приправленное свежими помидорами. Оба накинулись на еду, словно не ели неделю, по меньшей мере. Тот же воин вынес им чай. Васька спросил:

- А кофе нет? Хотя бы растворимого?

- Что это? Кофе? Впервые слышу.

Парень пошел к палатке и несколько раз оглянулся. Макс дождался, пока тот скроется, и спросил:

- Ты и правда из прошлого?

- Не знаю.

- Я в книгах старинных читал. Напиток такой особый - кофе. У нас не растет.

- Так купите. В Африке, кажется, растет.

- Нету, Васька, ни Африки, ни Азии. Ничего нет. Кроме нас.

- Как? Я все хотел спросить у Никодима, про кофе. И вообще, про все.

- Да. Пятьсот лет, как ничего нет, - Макс попробовал развернуть крылья и поморщился от боли. - Не улететь нам, Васька.

На крышу одной из палаток опустился голубь. Он загулил, стал кланяться, низко опуская голову. Выскочил парень в черном, подставил растопыренную ладонь, голубь перешел к нему. Заграбастав птицу, парень скрылся в палатке.

- Хороший почтарь, - похвалил Макс. - Другие прилетят - и сидят тихо. Поди, отгадай, с письмом он или так просто.

Через десять минут из палатки выскочили несколько человек с сетками в руках. Они молча накинули сетки на пленников, свернули их в коконы. Взяв концы сеток в руки, взлетели и понеслись к юго-западу.

***

Старуха устала. Ей было уже далеко за семьдесят. У нее дрожали колени и подкашивались ноги. Они с внучкой прошли путь от Геленджика почти до монастыря пешком: застарелый артрит не позволял старухе летать, и сложенные за спиной крылья только мешали. Они останавливались на ночлег в деревнях или на хуторах. Добрые люди их кормили, но дневные переходы изматывали.

Старуха присела на траву возле огромного старого бука, позвала внучку. Девочка лет одиннадцати собирала оранжевые маки, цветущие на склоне. Она-то и увидела несущегося над головой Ваську. А следом, натягивая тетиву лука, взлетел кто-то в черном.

- Ба, - скороговоркой, стараясь говорить тише и постоянно оглядываясь, сказала девочка, подбежав к старухе, - там мужик в черном за мальчишкой гонится!

- Где? - у старухи перехватило горло, она поползла вверх по склону, пытаясь вжаться в траву и спрятаться. - Скорее, Линка! Прячься!

Они заползли в заросли колючего рододендрона, прислушались. Поток шумел так, что никаких больше звуков не доносилось. Переходя от деревни к деревне, старуха слышала, что в городе что-то произошло. Шепотом хозяева делились сомненьями и страхами. Все говорили о чужаках, проникших в их мир неведомо откуда. Кто-то слышал о девочке, дерущейся, как настоящий воин, кто-то - о бескрылом мальчике. И все замолкали, как только вспоминали об Аглае, словно боялись, что она тут же появится из ниоткуда, сотканная из людских страхов, сплетен и вражды.

- Может, тебе показалось? - спросила старуха.

- Нет, я видела. Давай я подползу вперед, посмотрю.

- Только осторожно, не дай боже, увидят! - бабка истово перекрестилась.

Девочка подползла немного вверх и вперед, прячась за кустами. Ее платье темно-зеленого цвета сливалось с травой и делало девочку почти невидимой. Она рассмотрела внизу, у подножия склона, шаткий мостик через ущелье, на дне которого бурлил поток, и троих мужчин в черном, переносящих через него связанного мальчишку.

Сверху ей показалось, что в месте слияния двух рек, на опушке у кромки леса, разросся кустарник. Но когда мальчика положили под дерево, а сами люди в черном скрылись под кустами, Лина поняла, что это палатки, накрытые зелеными ветками. Мальчика посадили на поляне, из-под кроны раскидистого дерева девочка заметила еще чьи-то ноги в ботинках. Она бросилась назад, к старухе. Та уже сползла вниз, на тропу.

- Ох, как же я переживала, что тебя заметят! Раньше воины Аглаи так далеко не летали. Что им надо? - лепетала старуха.

- Там, кажется, еще чьи-то ноги были, но дерево закрывает. Может, я спущусь?

- Окстись! Спустится она... Я те спущусь, как наподдам сейчас! - Старуха крепко вцепилась в руку девочки, сама не зная, чего боится, то ли за внучку, то ли за себя. - Надо быстрее в монастырь идти. Недалече уже.

Старуха подхватила суковатую палку и, тяжело опираясь, пошла вперед. Девочка поплелась сзади. В монастыре они сразу направились к настоятелю.

***

Старуха кланялась, не переставая. Настоятель уже устал выслушивать ее хвалебные речи. В келье было сумрачно: окна выходили на восток, а солнце склонилось к западу. Пахло жженым воском. Лина томилась в дверях. Настоятель хотел спать. После бессонной ночи, проведенной в библиотеке в поисках дневника, после тяжелого рабочего дня хотел вздремнуть немного перед ужином.

- Так что привело тебя в такую даль, странница? - сумел вставить несколько слов настоятель.

- Внучку привела, Линку, на обучение. Сирота она. Родители погибли или еще что. Пропали в общем, полгода назад. А чему я научу девчонку? А она смышленая. Грамоту знает. Позволь оставить?

- Оставляй. А сама что? Назад пойдешь?

- Пойду, батюшка. А что делать? Там же старшой внучок правнука мне принес. Помочь надо. Пойду... Отдохну и пойду.

- Ну хорошо. Сейчас вас покормят. Тебя к паломникам отведут, а девочку к ученикам.

Старуха приложилась в долгом поцелуе, исполненная благодарности, к руке настоятеля и отправилась вон. Но Линка встала в дверях и зашептала что-то бабке. Настоятель поморщился: он устал, а тут никак не избавиться от паломников.

- Что там еще? - он уже не скрывал раздражения.

Старуха не успела ничего сказать, Линка выскочила у нее из-под руки и затарахтела так быстро, что настоятель еле уловил смысл:

- Там мальчишку поймали! Связали и вниз унесли. Там лагерь у них! Палатки, укрытые зелеными ветками. Там еще чьи-то ноги были. За деревом не видно. Я хотела спуститься, да бабка не разрешила!

Пока девочка тараторила, с настоятеля слетела усталость и сонливость. Он, будто молодой, подскочил к окну и крикнул:

- Охрану ко мне! Срочно. - обернулся к Лине. - Где? Лагерь где? Что за люди?

- Дядьки в черном. А лагерь внизу. От мостков видно поляну, на ней будто кусты, а то - палатки под ветками. Ветки уже увядать стали, я рассмотрела.

- Где потоки сливаются?

- Да.

В этот момент в комнату влетели три дюжих монаха и едва не скрутили бабку с внучкой. Настоятель успел их остановить.

- Погодите! Их, как обычно - покормить и устроить отдыхать. Девочку сразу к ученикам. А ты, - настоятель кивнул старшему, - задержись. Кажется, Ваську с Максом пленили. Надо спасать.

***

День пробежал незаметно. Сергей тренировался в стрельбе из лука, Максимыч с девушками ушли на западный склон собирать листья смородины. Мужчины долго беседовали за чаем. Поднявшийся ветер принес прохладу из ущелья, тент над головой при порывах ветра хлопал. Пахло сдобой, жареным луком и мясом: Анита готовила ужин на большую компанию.

Хозяйский алабай лежал в воротах, ревниво поглядывая по сторонам. Соскучившийся Дик не отходил от Шевина, периодически поскуливал и старался положить голову на колени хозяину, сидящему за столом. Коша ушла с Даной. Солнце осветило далекую снежную вершину на востоке, рассыпав по склонам розовые самоцветы в серебре. Подошел Сергей.

- А ты ловко стреляешь, - одобрил Рой.

- Мастер спорта, - ответил Сергей, усаживаясь. - Что придумали?

- Рой советует зайти в монастырь с востока, то есть, обогнуть гору с востока. Монастырь построен у горы с запада. Все западные и южные тропы перекрыты кордонами Аглаи, - ответил Таир.

- Когда идем? - Сергей не отводил взгляда от вершины на горизонте.

- Перед рассветом. Что ты там разглядываешь? - Шевин повернулся всем корпусом.

- Вершина, вон, двугорбая. Эльбрус. Наша застава была недалеко.

- Туда не пробраться. Знаешь, ведь в твое время летали самолеты, вертолеты? - спросил Таир.

- Да.

- Мы ни разу не видели. И там очень высокий уровень радиации.

- Я, в монастыре когда учился, - заговорил Рой, - помню, нам показывали дневник военнослужащего. Там подробно описано, что произошло в день катастрофы.

- Расскажи? - встрепенулся Сергей.

Рой засмеялся:

- Ты помнишь, что читал в десять лет? Да и нам бы полетать да по скалам полазать, а тут читай мемуары. Придем в монастырь, выясним все.

Сергей кивнул, продолжая всматриваться вдаль. Ему показалось, летит самолет, но он вдруг взмахнул крыльями.

- Кто-то летит, - сообщил Сергей.

Рой присмотрелся.

- Не знаю, кто это. Спрячьтесь-ка в доме.

- А как Максимыч с девушками? - разволновался Сергей.

- Они еще не скоро вернутся.

Рой стоял посреди двора и смотрел на летящего человека. Вблизи он узнал его. На зеленую лужайку опустился монах. Ровесник Роя, он остался в монастыре преподавать детям математику и единоборства. Один из самых сильных монахов.

- С солнцем тебя, Рой!

- С солнцем! Что привело тебя ко мне?

- Монастырь практически в осаде. Ищу защитников.

- Кто же на вас покушается?

- Аглая. Ее воины захватили в плен чужестранца, мальчонку десятилетнего, и нашего монаха.

В этот момент из окна дома вылез Таир, следом - Шевин и Нико. Они обступили монаха, заговорили все разом, но Рой сказал, подняв руку:

- Ну, загалдели! Пошли, присядем. Ты устал? - Рой направился под навес, крикнув: - Анита! У нас еще гость. Покормить надо.

Монах сел, откинувшись на спинку скамейки. По лицу стекали капельки пота, светлые волосы прилипли ко лбу.

- Я действительно очень устал, - сказал он, - облетел все ближайшие хутора и деревни. Пообещали подтянуться к утру.

- Ты скажи, что за чужестранец? - спросил Таир.

- Мальчик. Был найден Никодимом в дупле старого бука, на тропе паломников.

- Бескрылый? - уточнил Таир.

- Был. Сейчас окрылен, - монах улыбнулся, - только вот пленили его и сопровождающего.

- А куда и зачем они шли?

- Настоятель велел обследовать дупло. Мы не знали, что окружены. Это паломница внучку на обучение привела - девчонка и видела. И как пленили Ваську, и лагерь их рассмотрела. Мы потом облазили тропы, только с востока можно пройти, с запада и юга обложили.

- Ну, я даже не знаю, - Таир посмотрел на спутников, - мы думали отдохнуть немного, а тут... Максимыч лететь не сможет. А идти ему дня два-три.

Анита принесла блюдо с разогретыми пирожками, чайник и кружку. Монах жадно накинулся на чай. Ему не так хотелось есть, как пить. Послышался смех. Из-за дома появились девушки с Максимычем. Каждая держала в руках корзинки, набитые листьями смородины. Максимыч тяжело опирался на палку, но лицо сияло от удовольствия.

- Давненько я так далеко в горы не забирался, - сообщил он, усаживаясь рядом с монахом.

- Максимыч, - начал Таир, - тут такое дело... Надо бы нам срочно в монастырь. Там Аглая их обложила, в осаду взяла. Монаха с мальчонкой каким-то пленила.

Максимыч удивленно развел руками, пытаясь что-то сказать, открывал рот, но ни звука не произнес. Ветер усилился, нагнал облака, навес над столом срывал с петель. Анита поторопилась его снять. Жесткая ткань вырывалась из рук, громко хлопая. Брызнули первые капли дождя.

- В такую погоду, - решительно заявил Шевин, - ни лететь, ни идти нельзя. Ночуем здесь.

Монах кивнул, с тоской глядя на небо, которое затягивали темные, хмурые тучи.

Глава четырнадцатая

Ополчение

Солнце еще не взошло. Немного рассеялась ночная тьма, вдали появился силуэт горной гряды. Зара заварила свой напиток, смешала с чаем и разлила в две бутыли. Одну отдала Таиру, вторую хотела поместить в свой мешок, но Шевин забрал:

- Давай все тяжелое мне.

Максимыч, Зара и Шевин вышли раньше всех. Остальные собирались лететь. Кира немного побаивалась, у нее не такой большой опыт полетов, но спорить не стала. Шевин сможет защитить двоих, но оберегать троих сложно. Сергей хотел отправиться с Максимычем, и тут Таир воспротивился:

- Поймите, там надо драться. Чем больше у нас настоящих бойцов, тем вероятнее победа.

Роя не было дома. Но пока собрались, объявился и он. Вместе с братом, его женой и детьми они пригнали с пастбища отару и оставили овец в загоне. Мальчишкам было по пятнадцать лет, они прекрасно владели луками и приемами рукопашного боя. На них оставили хутор. Брат Роя тоже отправился в монастырь. Полетели на восток, огибая горы, чтобы выйти к монастырю с северо-востока.

Длительный перелет утомил даже привычных аборигенов. Приземлились на вершину горы над монастырем. У Киры болели крылья так, что казалось, отвалятся. Сергей не показывал усталости, но несколько раз судорожно раскрыл и сложил крылья. Монастырь был под ногами. Зеленые крыши зданий и ограды сливались с зеленью деревьев.

Спускались вниз гуськом по крутому откосу горы. В монастыре их уже ждали. Отряд собрался около сотни человек вместе с монахами. Пришли из соседних хуторов и из более дальних сел. Первые лучи солнца заиграли в зелени леса. Дружные птичьи распевки заставляли поверить в лучшее. На заре так по-весеннему вкусно пахло хвоей.

Настоятель встречал прибывающих защитников посреди двора. Еще не совсем рассвело, но народ подтягивался дружно. Утренняя свежесть и легкий ветер холодили разгоряченные лица. Все были вооружены луками, у всех хороший запас стрел.

Спускались сверху. Даже те, кто жил на западе или юге, огибали гору и заходили с северо-востока. Когда спустились Таир, Нико и Рой, настоятель особенно обрадовался: проверенные бойцы, преданные монастырю. Увидев в их компании Киру и Дану, спросил:

- Женился кто?

Монах, летавший за помощью, объяснил:

- Одна - чужестранка, вторая - сестра Таира. Ее Аглая в жертву принести хотела.

- Та самая девочка пятнадцати лет? Говорили - без крыльев? - вдруг, поняв сказанное, встрепенулся и добавил, - Как в жертву?

- Они расскажут сами.

Настоятель позвал Таира, велел:

- Принимай командование. А я с девушками пройду к себе.

Поднявшись в свои покои, настоятель приказал принести чай и поесть девушкам, усадил их за большой круглый стол, накрытый бордовой, в цвет шторам, скатертью, спросил:

- Это правда? Жертвоприношение на острове? И то, что ты из прошлого?

- Правда, - Кира говорила тихо, она очень устала.

- Даже не знаю, с кого начать расспросы? То ли с жертвы, то ли с прошлого?

- Все расскажет Кира. Я не помню ничего, что происходило на острове, - ответила Дана.

Беседа была долгой. Настоятель переспрашивал Киру по несколько раз. Он вскакивал, нервно ходил по келье, потом садился и теребил рукав подрясника. Рассказ чужестранки так его поразил, что несколько минут он не мог говорить. Предложил девушкам:

- Пойдете на кухню? Народу в помощь прибывает много, готовить надо.

Дана возразила:

- Я отлично стреляю. Киру мы тоже научили. Мы лучше на стену.

- Воля ваша, идите.

Отпустив девушек, настоятель надолго задумался. Достал тонкую почтовую бумагу и начал мелким почерком строчить письмо. Обычно он поручал писать письма подчиненным. Но сейчас занялся этим сам. Скрутив послание в трубочку, он отправился в голубятню.

***

Васька со связанными за спиной, над крыльями, руками, поднимался по лестнице. После летнего яркого солнца на улице здесь было темно, словно дома в погребе. Сзади подталкивал мужчина в черном костюме. Васька обратил внимание на то, что крылья у него были в пятнышко, как конопушки на носу.

Чем выше они поднимались, тем светлей становилось, но стены, крашенные серой краской, радости не вызывали. Запахло кухней. Аромат хорошо прожаренного мяса, лука и резаной зелени вызвал у Васьки легкое головокружение. Они поднялись на верхнюю ступеньку лестницы, повернули налево, и в конце небольшого коридорчика засиял солнцем выход. Сделав два шага, Васька оказался на балконе, оплетенном винным виноградом. Крупные темно-синие грозди, просвечиваемые солнцем, свешивались вниз. Казалось, что сразу за перилами простирается море.

Справа в тени за небольшим столом сидела компания из трех человек. Один был очень бледен, истощен, второй - мужчина средних лет, пышущий здоровьем, и старуха с обезображенным шрамом лицом и бельмом на левом глазу. Васька хотел подойти к парапету и выглянуть вниз, но шедший сзади остановил его и развернул лицом к столу. Сидящие с интересом разглядывали мальчишку.

- Так откуда ты? - спросила старуха слегка надтреснутым голосом.

- Из Первомайского.

- Не знаю такого, - вставил мужчина средних лет, сквозь непрожеванную пищу.

- Это понятно, что из Первомайского, - сказала Аглая, - только нет у нас такого. Нашла я Первомайское, оно было разрушено в катастрофу, пятьсот лет назад.

Старуха откинулась на спинку кресла-качалки, поднесла к губам бокал с вином ядовито-красного цвета. Васька смотрел на сидящую у нее на коленях крупную черную кошку. Та лежала, свернувшись, но закругленные, будто плюшевые, уши стояли торчком, и одним глазом она следила за мальчиком.

- Есть хочешь? - спросил, прожевав и проглотив пищу, мужчина.

Васька кивнул и сглотнул слюну.

- Дина, подай еще прибор, - крикнула Аглая, поморщившись.

Васька понял - она главная, и ему стало тоскливо. Он был совсем маленьким, когда его чуть не побила какая-то хромоножка на улице. Просто шла мимо и что-то ей в мальчике не понравилось. Тогда мама сказала: "Не обижайся, а пожалей ее. Видишь, калечная она, природой обижена". Кто и когда обидел эту старуху, Васька не знал, но почувствовал - от нее добра не жди. Дина вынесла тарелку и вилку, подставила Ваське стул. Стоящий сзади мужчина развязал руки. Васька осторожно сел.

- Я положу тебе мяса? - спросила Дина, Васька кивнул. - И овощей? - Васька снова кивнул. От запахов и вида аппетитных кусков у него засосало под ложечкой, а слюну он еле успевал сглатывать.

- Ну, ешь, несчастный, - разрешила хозяйка, и Васька чуть не подавился.

Он находился здесь уже почти сутки, последний раз ел утром в монастыре и днем у потока, когда их пленили. Не обращая внимания на окружающих, он накинулся на еду.

Он даже взмок, когда отвалился от стола. Вспомнил любимый мультик: "Щас спою" - хотел сообщить всем, но не стал - не поймут. Дина поставила перед ним чашку с чаем. Васька сделал глоток, чай показался странным. В монастыре в чай добавляли какие-то травы, но этот - горчил.

- Спасибо, - сказал Васька, отодвигая чашку, - очень вкусно.

Почему-то все засмеялись. Даже бледный дядька усмехнулся.

- Ты покажешь мне это дупло? - спросила Аглая.

Васька сообразил, что желанием заглянуть в тайну можно воспользоваться.

- Покажу, только монаха верните.

- Зачем? - спросила Аглая.

- Ну, я без него не найду. Я же там сознание потерял.

- Он не говорил.

- А он не знает. Меня другой монах нашел и принес в монастырь, - Васька удивлялся сам себе: он никогда раньше не вел себя так свободно с посторонними. Сейчас желание спасти Макса разбудило в нем небывалую находчивость.

Аглая повернулась к мужчинам:

- Сколько надо времени для восстановления монаха, Рамон?

- Часа два - три, не меньше, - после нескольких минут раздумий ответил он, - Надо дать питье. Дина! - служанка появилась тут же. - Дай монаху чай. Из третьей склянки. И пои каждые тридцать минут. Через час покормишь.

Дина кивнула и вышла.

- Отведи мальчишку назад. Пусть там ждет, - велел Рамон сопровождающему.

***

Готовясь к осаде, Таир предложил основную часть добровольцев оставить в пределах монастыря: на узких горных тропах нужна мобильность, быстрота, а здесь можно сесть под прикрытием козырька, установленного над стенами, и охранять подходы к монастырю. Командовать обороной он назначил Нико. Сам с небольшим отрядом отправился к тропе, указанной паломниками.

Сразу за мостиком горный поток срывался водопадом, справа открывалась поляна у кромки леса, слева - высокий обрыв. Таир оставил пятерых бойцов на мосту, остальные по правому лесистому склону ущелья спустились вниз. Только тут поняли, что на поляне расставлены три палатки, укрытые ветками деревьев. Из двух доносился могучий храп. В третьей было тихо.

Рой принюхался, взглянул на Таира, тот понял без слов. Над поляной разносился густой запах перегара.

- Отметили, - шепнул Таир, Рой кивнул.

Справились с пьяными воинами легко. Через десять минут все были связаны. На крышу палатки опустился голубь и начал топтаться. Один из людей Аглаи хотел свистнуть, прогоняя птицу, но не успел. Рой протянул руки, и почтарь послушно ступил на ладони. Послание было привязано к лапке.

Таир прочел: "Будем в полдень с сотней бойцов. Приготовьте все для взятия монастыря, Рамон". Таир написал в ответ: "Готовы" и отпустил птицу. Посовещавшись, решили отвести в монастырь пленников, и ждать Рамона здесь. В третьей палатке никого не оказалось. Таир понял, что воины из этой палатки переправили Ваську и монаха в город. Шестерых пленников под конвоем отвели в монастырь. Четверо: Таир с Сергеем и Рой с братом, заняли две палатки. Остальные расположились в кустах вокруг поляны и выше по склону.

Палатка оказалась просторной. Посредине стоял маленький плетеный столик, вокруг три лежанки. Пахло немытыми ногами, мужским потом и спиртным. На полу валялись огрызки яблок, несколько обглоданных птичьих костей, пустые бутылки и немытые стаканы.

- Круто попировали, - усмехнулся Сергей.

Садиться на грязные лежанки побрезговали. Встали около дверной занавески. Монотонный шум потока убаюкивал. Сказывалась бессонная ночь. Таир смотрел на Сергея и удивлялся: совершенно не заметно, что тот почти не спал. Ожидание затягивалось и выводило из себя. Очень волновал мальчишка. Таир не знал его, но, со слов Никодима и настоятеля, понял, что мальчик неплохой. Таира преследовал вопрос: зачем здесь эти трое? Кира, Сергей и Васька. Где-то в глубине души он не верил в случайности.

***

Коша свернулась клубочком у ног Киры. Спокойная тишина гор, шелест листьев над головой вызывали сонливость. Кира поставила лук рядом, положила голову на руки и посмотрела в лес. При этом веки непроизвольно смыкались. Несколько раз она чуть не упала. Подлетела Дана, встала рядом.

- Такая тишина вокруг, - сказала сонно Кира, - реально не верится, что где-то есть враги. Что кто-то хочет нас убить.

- Я рада, что мы здесь, - Дана кивнула, - монастырь защищен хорошо.

- Не понимаю я. Зачем? Зачем убивать? Что она от этого получает?

- Я думаю, прежде всего - власть. Она считает, что владеет душами. Мне она предложила после смерти родителей работать на нее. Лечить. Я отказалась.

- Почему? Лечить - это так хорошо. Я закончу школу и буду поступать в мединститут, - Кира замялась, опустила глаза, - хотела поступать. Теперь не знаю. Выберемся ли мы отсюда?

Девушки замолчали, глядя на спокойный лес. Кира немного волновалась: она понимала, что не очень сильна в стрельбе из лука. За несколько занятий, что провел с ней Сергей, она научилась закладывать стрелу и натягивать тетиву, а меткости особой не добилась. Но все равно, сидеть без дела, а тем более, кашеварить, во время обороны монастыря не могла.

Тишину прервал громкий крик с крыши звонницы:

- Летят! Летят, я вижу!

В монастырском дворе сразу зашуршали подрясники, забегали монахи и прибывшие в помощь крестьяне. Нико разбил защитников на три команды. Одна встала рядом с девушками по периметру ограды. Это были подростки и пожилые мужчины. Вторая команда заняла места в лесу на склоне над крышами зданий. Третья выдвинулась в лес, вниз на сто-двести метров, и засела в кронах деревьев. Это были молодые и умелые лучники.

С крыши донеслось:

- Впереди Аглая с Рамоном и восемь бойцов, четверо из них несут два тюка.

Нико отреагировал:

- Без команды не стрелять! Этих просто пропустить. Сколько с ними воинов?

- Не меньше сотни, - ответили со звонницы, - они разделились: половина летит прямо на нас, половина обходит с севера.

- Бойцы, - крикнул Нико, - подпускаем поближе. Чтобы наши в лесу оказались у них за спинами. Тогда поливаем стрелами с двух сторон.

На фоне яркого, такого доброго и солнечного неба Кира увидела летящих врагов. Аглая, Рамон и восемь воинов опустились вниз недалеко от стен монастыря. Рамон предварительно махнул рукой, давая приказ летевшей за ними армии атаковать. На монастырь надвигалось с полсотни бойцов. Втора часть ушла вверх и на север. Видимо, хотели зайти с тыла.

***

Сергей подтянулся, выглядывая в щель между створками занавески. На поляну упала тень. И закружилась. Еще одна тень. Тут уже и Таир напрягся, увидев огромные пляшущие тени. На поляну перед палатками опускались люди. Таир, рассматривая прилетевших, шепнул:

- Аглая и Рамон первые, сзади четверо несут пленников.

Мальчик и монах были завернуты в сети, как в коконы. За ними еще четверо бойцов, вооруженных луками. Аглая в тонком вязаном костюме издалека казалась молоденькой девушкой, тонкой и хрупкой, но, когда она опустилась ниже, шрам, пересекший ее лицо, молочное бельмо левого глаза, обрюзгшая, свисающая кожа шеи и рук, заставили Сергея содрогнуться.

Аглая удивленно оглядывалась. Рамон, подтянутый, в черном кожаном костюме, прислушивался. Но ни звука из палаток не донеслось.

- Что-то не так! - произнесла Аглая.

- Может, перепились? - Рамон решительно двинулся к палатке.

Таир и Сергей встали по бокам от входа. Рамон откинул полог и вошел. Таир тут же навалился на него. Аглая взмыла ввысь, но ей наперерез вылетели трое с тропы наверху и вынудили опуститься обратно.

Тут же из-за палаток появился остальной отряд, завязалась короткая рукопашная битва с воинами Аглаи. Сергей успел оттащить в сторону коконы с пленниками и ввязался в бой. Он раскидывал врагов в стороны, не давая подняться. Таир связал Рамона и кинулся помогать остальным. Очень скоро все было кончено. Рамон, Аглая и ее воины, связанные, лежали рядком на земле. Ваську и монаха освободили.

***

- Они никак не ожидают встретить сопротивление, - сказала Кира, глядя на приближающихся врагов.

Дана кивнула. Через пять минут армада лучников оказалась в десяти метрах от ограды. Воины, подобно гигантским летучим мышам, закрыли солнце и небо, надвигаясь опасной тучей на защитников монастыря. Через секунду Нико дал приказ:

- Огонь!

Кира удивилась, почему огонь? Стреляют-то стрелами. Но сообщить о своих сомнениях не могла никому. Вокруг велась активная стрельба. Только и успевали закладывать новые стрелы в луки. У ног каждого лучника сидел младший школьник и подавал стрелы. Кире показалось, что она пару раз попала, но точно утверждать было невозможно: стрелявшие находились в метре-двух друг от друга, а нападавшие надвигались плотной стаей.

Шквал стрел, обрушившийся на не ожидавшего отпора неприятеля, несколько охладил пыл врага. Раненые бойцы падали вниз, либо аккуратно опускались в кроны деревьев. Их стрелы не достигали защитников: карниз над каменной стеной монастыря надежно укрывал отряд.

Один из нападавших подал сигнал отходить. Стая развернулась и приняла на себя стрелы прятавшихся в густых кронах бойцов. Нико крикнул:

- Кто хочет жить, бросай луки!

Несколько человек бросили луки вниз. Один из сдававшихся получил стрелу от своего собрата. Кира заметила, кто убил безоружного, прицелилась. Она стреляла не одна в этого человека: через секунду сразу пять стрел торчало из его рук и груди. Громко вскрикнув, воин упал навзничь, разломив телом крону сосны под стеной замка. После этого все остававшиеся в строю нападающие бросили луки.

- По одному во двор монастыря! - прозвучал приказ Нико.

Защитники, находившиеся в лесу, взлетели и зависли, не давая сбежать ни одному бойцу. Уцелевших оказалось около тридцати человек, их приняли очень быстро, отвели в подвал.

В это время на вершине горы шел бой со второй группой нападавших. Полусотня бойцов встретила отпор, подлетая к вершине. Из крон деревьев навстречу им летели десятки стрел. Раненые бойцы падали вниз. Уцелевшие взмывали вверх, пытаясь уйти от "огня" противника. Защитники вылетели из укрытия. Бой в воздухе над крышами монастырских зданий перешел в рукопашную.

Кира, замерев, смотрела на борющихся в воздухе огромных птиц. Крылья хлопали над головами, в ход шли кулаки и ножи, но перевес наступил только тогда, когда в воздух поднялись остальные защитники монастыря, закрывшие первую партию пленных в подвале. Часть нападающих сдалась в плен, часть успела разлететься по соседним ущельям и лесам. Дана прислушивалась.

- Кажется, там тоже началось! - она оглянулась на Киру. - Не думай пока о будущем. Видишь, сюда дошли целые и невредимые. Может, завтра что решится? А Аглая... она странно лечит. Рамон дает назначения, но ничего не помогает. У меня лучше получается. А у них... люди болеют несколько месяцев, а потом умирают.

Кире показалось, что бой длился вечность, но солнце по-прежнему освещало лес и монастырский двор, чуть склонившись к западу. Вскоре воцарилась первозданная тишина, нарушаемая невнятным шумом далекого потока.

***

Солнце освещало поляну, ветер шевелил раскиданные ветки, поток шумел, заглушая крики птиц и говор людей. Таир отправил в монастырь гонцов за помощью. Такое количество пленных отнести небольшому отряду было сложно. Сергей подошел к Ваське, спросил:

- Так ты наш?

Мальчишка не понял вопроса, но, присмотревшись к солдатской форме, ботинкам, ответил:

- Наверное. Вы тоже из прошлого?

- Тоже, - Сергей улыбнулся, погладил мальчишку по голове.

Тот вдруг разрыдался, прижался к Сергею, заговорил быстро-быстро, захлебываясь:

- Домой хочу! Там мама! А деревни нет! Понимаете, развалины, там картина на стене.

Васька уже рыдал в голос. Сергей сел рядом, прижал мальчишку к себе и покачивал его, как маленького.

- Ничего, Вась, не плачь! Нас трое. Еще там Кира в монастыре. Что-то сообразим, не может быть, чтобы не сообразили.

***

С веток дерева, стоящего у забора, взлетела стайка воробьев и быстро упорхнула вглубь леса. Тут же появился крылатый мальчик. С криками:

- Мы их повязали! - он перелетел через забор и продолжил: - Таир просит помощи. Пленников надо доставить сюда. И еще, приготовьте подземелье!

Нико собрал отряд, мужчины стремительно полетели вниз, к излучине потока. Кира различила аппетитный запах. Пахло сдобой и мясом. Она сглотнула слюну, почувствовала, что дрожат колени.

- Есть-то как хочется! - сказала она.

По рядам пронеслось:

- Оставить пост! Все в трапезную.

- Да, вовремя, - согласилась Дана, забирая луки.

***

В трапезной места всем не хватало. Повара не успевали готовить. Кира с Даной ждали Таира и Сергея около здания. Подошел монах, приведший их с хутора. Он позвал девушек в келью к Никодиму. Кира рассматривала беленое здание, одной стороной прилепившееся к горе. Она никогда до этого не бывала в монастырях.

Они поднялись на второй этаж. В келье Никодима собрались все. Здесь были и Таир с Сергеем, и Васька с Максом. Макс сильно пострадал. Мало того, что его поили неизвестно чем, так еще и крылья повредили. Все тот же монастырский лекарь обрабатывал ему раны. Никодим сидел на кровати. Ногу слегка приподняли на подушках. Стол придвинули ближе.

Сергей читал дневник. Следом за девушками пришел монах с кастрюлей и тарелками. Настоятель стоял около окна.

- Главное, - сказал он, - Аглая и Рамон закрыты в подземелье. Надо бы и их покормить.

- Чуть позже, - ответил монах, доставивший еду, - народу столько, что готовить не успеваем.

- Это был теракт, - сообщил Сергей, - глобальный. Сразу в нескольких местах рвануло. Круто, но что это знание дает?

- Васька к нам попал через дупло. Вошел в своем времени, а вышел у нас, - ответил Никодим.

Сергей отложил тетрадь, взялся за ложку. Запах похлебки был настолько хорош, что у него засосало под ложечкой.

- Как вкусно, - воскликнул он, попробовав суп, - вы всегда так едите? Пойду в монахи, на фиг мне солдатская каша.

- Тебе надо вернуться в прошлое, - сказал настоятель, оборачиваясь.

- Ага, - прихлебывая суп, ответил Сергей, - надо подумать. Здесь даже копчености есть?

- О чем они говорят! - Никодим дернулся, пытаясь опустить вниз ногу, и застонал.

- А какое сегодня число? - спросил Сергей.

- Третье июля, - Никодим поглаживал больную ногу.

- Надо попробовать.

- Что? - Кира подвинулась ближе.

- Ну, это дупло. Я дежурил ночь с третьего на четвертое. Если это портал, и я попаду на свое дежурство... Может, удастся передать тетрадь автору?

- Кто автор?

- Начальник нашей погранзаставы.

- Я с тобой! - сказала Кира.

- Зачем?

- Ну, мало ли. Реально, надо вдвоем.

Гостей разместили в свободных кельях. Уставшие путники сразу уснули. Кира проснулась около девяти вечера. Испугалась - вдруг Сергей уже ушел. Но он обсуждал с Таиром и Даной возможные пути отступления. Неясно, где этот портал откроется в прошлом. Кира подошла сзади.

- Я не знаю, - с сомнением произнес Таир, - стоит ли тебе туда отправляться?

- Стоит.

- Ладно, пошли! - Таир повернулся к выходу.

- А Васька где?

- Ждет у ворот.

В темноте прошли по знакомой всем тропинке. Остановились около бука. Обошли вокруг. Васька хотел нырнуть в дупло, но Таир его удержал.

- Давай придерживаться плана.

Кира протянула руку Сергею, они вошли в дупло. Ничего не произошло. Кира ждала, что что-то закружится, загудит, начнет мелькать свет. Но было очень тихо и спокойно, пахло трухлявым деревом, где-то скреблась мышь.

- Да, пролетели, - Сергей разочарованно окинул взглядом дерево и двинулся к выходу, держа за руку Киру.

- Может, подождем еще?

- Думаю, смысла нет, - ответил Сергей.

Они вышли на залитую лунным светом тропинку, оглянулись. Кира вскрикнула: не было поваленной и высохшей сосны с мертвым филином над пропастью. Сосна, сильно наклоненная ветром к обрыву, стояла зеленая. Ни Васьки, ни Таира рядом не было.

- Кажется, получилось, - прошептал Сергей, - пошли наверх, осмотримся.

Двугорбая вершина Эльбруса была очень далеко.

- Нам не хватит ночи добраться, - сказал Сергей, - но рискнем. Полетели?

Они поднялись в небо, сделали пару взмахов крыльями и с удивлением обнаружили, что находятся рядом с погранзаставой. Сергей показал Кире на ущелье справа. Они нырнули туда и тихонько прокрались к забору.

- Стой! Кто идет?

Путники остановились. Сергей быстро схватил Киру за руку, прижал к стене, закрыл собой и прошептал в ухо:

- Не бойся, он нас не видит, пройти сюда не может.

- Не боюсь, мне холодно.

Сергей чувствовал, как дрожит Кира, как ее крылья пытаются раскрыться.

- Понятно, - шепнул он, потом, слегка отстранившись, крикнул: - Сергей?

- Да! Кто говорит?

- Ты меня не знаешь. Позови начальника заставы. Ты можешь.

Солдат молчал. Прислушавшись, Сергей понял, что тот никуда не звонит, но и не пытается найти непрошеных гостей. Далеко над горами появилось чуть розоватое облачко. Стена холодила руки, он представил, как зябко Кире, расправил крылья и звучно хлопнул ими в воздухе.

- Стой! Кто идет? - крикнул часовой.

- Ты меня не знаешь. Позови начальника заставы. Ты можешь, - повторил Сергей и прошептал в ухо Кире: - Как в сказке, сейчас я это прокричу третий раз, и случится волшебство.

- Возможно, - ответила Кира.

Часовой молчал, но Сергей чувствовал, что тот застыл на месте. Еще через несколько минут у Сергея появилось ощущение, что он слышит мысли солдата: "Нештатная ситуация. Я должен вызвать подкрепление". Без всякой надежды на удачу, Сергей послал мысленный приказ: "Вызови начальника заставы". И почувствовал удивление солдата, прошептал Кире:

- Кажется, я там схожу с ума.

Он услышал явственно, будто стоял там, около ворот заставы, звук снимаемой трубки, услышал мысли солдата: "Что со мной? Во мне меня два?", и снова послал мысленный приказ: "Не размышляй, вызывай начальника", услышал:

- Товарищ майор, разрешите обратиться! Сержант Маслов. Здесь на заставе незнакомец, он требует вас, - солдат замолчал, Сергей понимал, что он слушает ответ, вдруг услышал сам:

- Вызывай наряд.

Сергей застыл на мгновенье, понимая, если будет наряд, они погибнут! Причем, совершенно напрасно, он мысленно стал наговаривать, а часовой повторять за ним в трубку:

- Товарищ начальник заставы, он говорит, что это важно, он безоружен и у него есть сведения о готовящемся теракте, который может привести к ужасным последствиям. Говорит, что это срочно.

Сергей прослушал ответ:

- Хорошо, сейчас буду.

Вздохнув с облегчением, прошептал Кире:

- Приедет. Думаю, будет не один, - задумался на мгновенье, встрепенулся: - Кир, может, ты полетишь назад? Еще стрелять начнут.

- Сегодня я реально бессмертная, ты забыл? И ты, кстати, тоже.

- Ну, не знаю, как можно быть в этом уверенными?

- Еще только через неделю меня шторм выбросит на остров, а тебя сбросит в пещеру.

- А вдруг что-то пойдет не так?

- Все будет так. Сегодня я еще дома, сплю, в девять утра у меня соревнования. Выеду к морю через четыре дня. А ты там сейчас стоишь, - Кира кивнула в сторону, откуда слышала голос солдата.

Ярче заалел горизонт на востоке, подул свежий ветер. Холодная стена согрелась от их тел, стали хорошо различимы снежные шапки гор. В небо взвился орел. Сергей его вспомнил, он всегда на рассвете взлетал и долго парил под облаками над заставой. Послышался звук шагов.

- Запомни мой телефон, позвонишь? - спросил Сергей.

- Позвоню. Только вернуться надо. И не в катастрофу, а в прекрасное летнее утро, - ответила Кира.

- Идет, - прошептал Сергей.

Он не только слышал, но, казалось, видел, как подошел подтянутый, высокий, с легкой проседью в волосах, майор, часовой поднес руку к фуражке.

- Он за стеной. Не один. С ним девушка. Он хочет передать вам тетрадь, - скороговоркой сказал часовой.

- Откуда он знает? - спросила Кира.

- Не важно, - ответил Сергей.

- И как он собирается мне передать тетрадь? - донесся голос.

- Он сейчас выйдет.

- Пусть выходят вместе.

- Хорошо.

Сергей отстранился от Киры и ощутил утреннюю прохладу, которую успел полюбить в горах. Именно в это время суток спалось особенно сладко, а дежурилось - тяжело. Он взял за руку Киру.

- Бессмертная, говоришь? Сейчас узнаем.

Кира испугалась, но не отняла руки. Они медленно вышли из-за стены КПП на открытое пространство перед решетчатыми воротами. Майор Светин и часовой стояли в двух метрах от них. Часовой вскинул винтовку и взял Сергея на прицел. В сером утреннем свете майор и часовой не могли хорошо рассмотреть вышедшую пару. Сергей почувствовал, что часовой боится. Он просто дрожит, и палец все время соскальзывает с курка.

- Опусти ружье, еще выстрелишь ненароком.

Майор вздрогнул: он узнал этот голос.

- Сергей?

- Да.

В это время прогремел выстрел, но Сергей почувствовал его на секунду раньше и успел свалить на землю Киру, закрыть ее собой. Майор поднял вверх дуло стрелявшего ружья. Он видел, как побелел часовой. Чувствовал, что сам на грани обморока.

- Я не знаю, что происходит, но ты мне должен объяснить.

- Товарищ майор, объяснять некогда, - сказал Сергей, поднимаясь и помогая встать Кире, - сюда уже бегут. Возьмите тетрадь и прочтите. Вы все поймете, а нам надо уйти, - Сергей бросил через забор тетрадь. - Вы только не пугайтесь. Вы же сами нас учили - страх плохой советник.

- Но надо объяснить выстрел, - майор не боялся, но не хотел так просто отпускать эту странную парочку, серыми силуэтами проявившуюся на фоне предутреннего неба, тем более, что парень говорил голосом дежурного солдата.

- Скажете, орел низко опустился, вот у солдата нервы и сдали, - сказал Сергей, вспоминая, что именно так объяснил свой выстрел на том дежурстве.

Сергей взял Киру за руку, они развернулись, взмыли в небо, а потом, сложив крылья, исчезли в ущелье.

***

Нико увел Ваську в монастырь, Таир заглянул в дупло. Там было пусто.

Ночь сгустилась. Монотонно ревел поток. Заухал филин. Таир лег в траву, подложив под голову руки. Впервые задумался: что будет с их миром, если Сергей передаст тетрадь, и теракты предотвратят. Стало жалко крыльев. И вообще. Жалко всего. Он подумал, что ни его, ни Даны не будет. Эта сухая сосна вернется на место, а филин оживет. Постепенно, убаюканный звуками потока, он уснул.

Ему приснилась мать, ласковая и молодая. Такая, какая она была, когда провожала в монастырь. Она просила слушаться старших и внимательно изучать науки. Сказала как-то странно:

- Может, придется покинуть землю. Надо быть востребованным.

А еще она мечтала, что Дана поступит в медицинский институт. На межпланетных станциях тоже врачи нужны. Как-то сон его растревожил, Таир проснулся, подскочил. Из дупла вышли Кира и Сергей.

- Получилось? - спросил Таир.

- Да, подождем теперь десятого июля, - ответил Сергей.

В утренней предрассветной мгле они по скользкой горной тропинке прошли к монастырю. Ворота оказались закрытыми, но при их приближении заскрежетал старинный засов. Вышли настоятель и Нико.

- А, это вы, - сказал настоятель, - я жду градоначальника. Как? - он обернулся к Сергею.

- Нормально.

- Надо бы вылететь навстречу Максимычу, - подумал вслух Таир.

- Да они здесь. Шевин провел пещерой, - сообщил настоятель, - С час, как пришли.

В это время над деревьями закружилось несколько человек. На землю опустился градоначальник с помощниками. Они прошли во двор монастыря.

Прилетевшие мужчины принялись разминать уставшие крылья.

- Эта девочка спасла Дану, - сообщил настоятель.

Градоначальник кивнул.

- Потом. Сначала я хочу видеть Аглаю и Рамона. Дину мы взяли. Она назвала фамилии тех, кто сейчас "лечится". Она много чего рассказала, - сказал градоначальник, косо взглянув на Нико.

- Она ее первая помощница, - сообщил Нико.

- Я знаю. Я много теперь знаю. Тебя тоже в подвал бы, а? - градоначальник воодушевился, стал расхаживать перед воротами.

Нико побелел.

- Я ничего не знал, - сказал он.

- Знаю я, как ты не знал. Дина, видишь ли, очень разговорчива.

Вмешалась Кира:

- Он спас меня.

- Только это и сдерживает. А то бы сейчас! - градоначальник снова недобро посмотрел на Нико. - Повезло тебе, парень. Дважды повезло.

- Может, пройдем ко мне? - опомнился настоятель, отходя от ворот.

***

Майор застыл, в изумлении открыв рот. Он смотрел на удаляющуюся пару птице-людей и его рука, рука убежденного атеиста, непроизвольно сложилась в щепоть и сотворила крестное знамение. Опомнившись, он оглянулся на солдата. Тот был абсолютно спокоен.

- Тебя не удивляет? - спросил майор.

- Нет. Это же я, - ответил солдат. Через секунду Сергей испуганно посмотрел на майора. - Я сошел с ума?

- Вряд ли. Тогда и я сумасшедший. Знаешь, если вдруг придется отвечать, с кем мы тут общались, о крыльях ни слова. Скажешь - двое, парень и девушка. Лиц не видел. Хотя мы правда лиц не видели. Но голос без сомнения твой. Пойду, почитаю.

Майор поднял с земли клеенчатую тетрадку. В полумраке она показалась ему знакомой. Вдыхая свежий горный воздух, он медленно направился к командному корпусу. Сергей крадучись подошел к воротам, выглянул. Сразу за воротами около стены была сильно примята трава. "Нет, - подумал он, - не почудилось".

Майор вошел в свой кабинет почти в четыре утра. Включил свет, и за окном сразу стало темно. Он небрежно бросил на стол тетрадь, включил чайник. Заварил растворимый кофе. Аромат, разнесшийся по кабинету, разогнал остатки сна. Майор сел, открыл тетрадь и присвистнул.

Это был его дневник! Он полез в нижний ящик стола. Дневник спокойно лежал на месте. Светин достал его. Положил обе тетради рядом. Та, что принес крылатый человек, отличалась: она была очень потрепанная. Изменился цвет. Та, которой он пользовался - зеленая, эта - грязно-зеленая. На ней словно лежал налет времени. По спине пробежал холодок. Майора передернуло. Он прошел к окну и закрыл его. Теплей не становилось. Открыв тетрадь и прочитав первые строки, написанные им же, ощутил нехватку воздуха. Встал и открыл окно. Потом сунул голову под холодную воду, вытерся и снова сел к столу.

На этот раз он открыл ту тетрадь, что достал из ящика стола. Все совпадало. И числа, и строчки, и угол наклона. Без сомнения, это тоже его дневник.

Майор открыл последнюю страницу. Запись сделана чужой рукой. Датирована тридцать первым августа. Майор прочел: "Майор Светин умер. Не знаю, прочтут ли когда-нибудь его дети эти строки. Но для них и не только для них хочу написать следующее: он был настоящим человеком. Он заботился о своих солдатах. Он вывел их из зоны ядерного заражения. Привел к нам, не его вина, что солдаты умирают".

У майора выступил пот на лбу, перехватило дыхание. Читать некролог по себе было более чем странно. Подскочил, снова сунул голову под кран, рванул верхнюю пуговицу на гимнастерке, вырвав ее с мясом.

Затем вернулся к столу, открыл последнюю запись в настоящем дневнике, потом нашел ту же во втором, они совпали. Следующая запись в принесенном крылатой парой дневнике, гласила: "10 июля. Понедельник. Отказано в участии в соревнованиях. Солдат-лучник расстроился. Мечтал о встрече с матерью". Дальше было с новой строки: "Десять ноль-ноль. Тряхнуло. А сейсмологи не предупреждали. Взрыв! На горизонте ядерный гриб". Следующие записи были коротки и обрывочны. Он читал, как связывался с начальником округа, Москвой. Теракты произошли вокруг Кавказа по югу России, Армении, Болгарии, Турции, Украины и Румынии. Взрывались атомные электростанции, самодельные атомные бомбы. Террористы нанесли сокрушительный удар. Пропала связь с центром.

Майор раздумывал секунду. Быстро выписал на чистый лист дату, место и время взрывов. Кое-где даже координаты указаны. Обе тетради спрятал в стол. Набрал начальника округа:

- Товарищ генерал-майор! Разрешите обратиться!

- Обращайтесь, - буркнул в ответ недовольный голос.

- Полчаса назад на заставу явились двое. Парень и девушка. Они не назвались, не пытались войти внутрь. Просто продиктовали мне следующие данные, - майор прочитал записку.

На той стороне провода послышалась возня и голос генерал-майора, бодрый, совершенно проснувшийся произнес:

- Срочно вышли скан!

***

Мужчин поселили в келейном корпусе, девушек - с учениками. До возвращения в свое время оставалась неделя. Из окна комнаты Кира наблюдала за возней во дворе. Монастырь все время был в движении. Дети после занятий играли в воздухе в салки, монахи постоянно мели дорожки, копались в клумбах. Только когда звонили к службе, наступало затишье.

Сергей свистнул под окном, махнул рукой. Кира накинула на плечи платок, одолженный одной из школьниц, выпорхнула из окна. Они выбрали лавочку под забором в углу монастырского двора. В трех метрах от келейного корпуса. Сначала долго обсуждали произошедшие с ними события, потом мечтали о будущем. Сергей сказал, что не подаст документы в военное училище, он решил идти в медицинский, как мама. У Киры впереди еще два года школы, но она тоже знает, кем будет. Потом обменялись номерами телефонов. Они очень хотели встретиться. Может быть в одном ВУЗе.

Во дворе стало сумрачно. Солнце скатилось за верхушину горы, вечерняя служба близилась к концу. Они услышали какой-то скрежет, доносящиеся от келейного здания. Будто кто-то двигал камни. Но Кира посмеялась:

- Послышалось, наверное.

Они сидели за небольшой клумбой с цветущими розами и юными кипарисами по углам. Розы цвели так буйно, что запах разносился по всему двору. Сергей снова услышал звук откатывающегося камня, привстал, но в полумраке, усиливаемом высокими стенами и кипарисами, ничего не увидел. Теперь уже и Кира поняла, что не послышалось. Снова звук откатывающегося камня и невнятный шепот. Кира узнала голос:

- Реально, Аглая!

В тот же миг из-под корпуса взлетела пара. Следом в воздух взвились Кира и Сергей. Через несколько минут все четверо унеслись в небо.

***

Васька с обидой наблюдал, как Кира с Сергеем прошли в угол монастырского двора и скрылись за кипарисом. Сначала хотел рвануть к ним, потом обиженно подумал: "Хотели бы, позвали б" - и остался в келье.

Он разглядывал небо, светлое на западе и темное на востоке, когда из-за кипариса вспорхнули, развернулись к западу Кира и Сергей. Васька не видел взлетевших раньше Аглаю и Рамона. Помедлив еще несколько минут, Васька вылез в окно. Он увидел в воздухе, уже на большом расстоянии, четыре летящие к юго-западу фигуры и бросился к Таиру.

Может, Аглая и Рамон и отдохнули, но несколько дней в подвале, отсутствие тренировок и возраст сделали свое дело. Кира и Сергей догнали их быстро.

- Вернитесь! - прокричала Кира, Сергей обходил летящих справа.

- Уходите! - ответила Аглая. - Сейчас прилетят наши люди.

- Не думаю, вы остались в одиночестве, - ответила Кира.

Она подлетела очень близко и парила над Аглаей. Сергей застыл, мелко помахивая крыльями, над Рамоном. Тот сложил крылья и камнем полетел вниз, Сергей ринулся следом. Перед самыми кронами деревьев Рамон попытался раскрыть крылья, но на взмахе, оба крыла схватил Сергей. Кроны опасно приближались.

- Отпусти, убьемся оба! - прокричал Рамон.

- Ничего, я успею взлететь, - Сергей отпустил крылья, но перехватил Рамона за ремень брюк, заломил назад руки, с трудом поднимая его вверх.

В это время Кира летала вокруг Аглаи. Та размахивала крыльями, как опахалом, пытаясь вырваться вперед, но Кира каждый раз оказывалась перед ней.

- Поворачивай назад, - сказала Кира, удивляясь своему спокойствию.

- Нет! Ты меня пропустишь. Не будешь же ты драться со старухой?

- Почему не буду? Буду. Старуха же могла зверски расправляться с ни в чем не повинными людьми?

- Я ни с кем не расправлялась. Это все дух острова.

На минуту Кира даже поверила, что сумасшедшая бабка не знала, что творила. Но, вспомнив побег, поток, в который та ее сбросила, сказала:

- Да, конечно, ты думала, дух острова одаривает оставленных тобой у столба жертв златом-серебром и отправляет на большую землю.

Аглая задумалась на секунду, переваривая сказанное. Этого Кире хватило. Выбросив вперед ногу, девушка попала Аглае в челюсть, голова старухи резко взлетела вверх и назад, и Аглая камнем полетела вниз.

К дерущимся уже спешили из монастыря. Кира секунду раздумывала, она не хотела подхватывать Аглаю, но кинулась следом, поймав безжизненное тело почти у крон деревьев. Тут подлетели Шевин и Нико. Вдвоем они подхватили Аглаю и понесли к монастырю. Сергею помог Таир.

- Откуда вы узнали? - спросила Кира, - Я сомневалась, что дотащу.

- Васька примчался.

- Умница, реально лазутчик.

***

Солнце еще не встало, утренняя прохлада холодила кожу, пахло прелой листвой. Сергей постучал в келью к Никодиму. Открыл Васька.

- Пойдем-ка, там Кира, попрощаемся, - предложил Сергей.

Никодим, не расслышав толком о чем речь, подскочил, привычно стараясь не опираться на ушибленную ногу, хотя она уже почти не болела.

- Куда мальчонку? Я сам его отведу.

Сергей улыбнулся, трогательная забота, которой старый монах окружил Ваську, вызывала у него умиление:

- Никодим, а может, Васька твой предок, а? Ты так ревностно следишь за ним. Не бойся, мы только попрощаемся. Вам-то идти недалеко, а мне в пещеры, и там плутать. Кире вообще - в город, оттуда на остров.

- Зачем? Не проще ли всем в дупло?

- Нет, лучше попробовать там, где были. Да и градоначальник сказал, что на острове нашли целый и невредимый матрас.

- Какой? - Никодим даже отпрянул от двери.

- На котором Кира в шторм попала, - увидев расширенные в испуге глаза Никодима, Сергей добавил: - Надувной матрас, резиновый.

Эпилог

Возвращение

Васька с Сергеем спустились вниз. Кира сидела на лавочке, оглядываясь вокруг. Она стремилась запомнить все, до мельчайших деталей. В сердце немного щемило - сознание того, что она оставляет навсегда это волшебное место, заставляло грустить. Столько всего произошло за то время, что она находилась здесь! Она успела полюбить этот странный мир. А теперь он будет разрушен.

Васька подбежал и порывисто обнял Киру. Она прижала к себе мальчика. Волна незнакомой нежности накрыла ее. Кира смахнула слезинку. Подошел Сергей:

- Ну вот, обнимашки у них тут начались! Я предлагаю обменяться телефонами.

Васька с готовностью достал из кармана смартфон, но он сел.

- Я не помню номер, - сообщил мальчик растеряно.

- Мы помним, - Кира протянула бумагу, где четким ученическим почерком были написаны ее и Сергея номера. Позвонишь в обед. Понял? Я буду до этого в море, а Сергей в пещере.

Васька кивнул, обнялись еще раз, из келейного корпуса вышли Таир с Даной и Шевин.

- Прощай, Васька! - Таир пожал мальчику руку. - Смотри, не опоздай к дуплу.

Васька закусил губу, стараясь удержать слезы. Все взлетели, часть пути пролетели вместе. Опустились на ромашковое поле.

- Подумать только, эта красота реально чуть меня не погубила, - произнесла Кира, сорвав несколько ромашек.

- Безбашенность тебя чуть не погубила, - Таир улыбнулся.

- Расходимся, - поторопил Шевин. - Пора.

Сергей протянул Кире руку, но она обняла его, поцеловала в щеку, прошептала:

- Надеюсь, все получилось.

- Мы обязательно встретимся, - сказал Сергей.

Шевин с Сергеем полетели на юг, Таир с Кирой и Даной - на восток. Утро было ясным, безоблачным. Жаркое июльское солнце быстро прогрело воздух. Грозные черно-белые вершины гор оставались сзади, внизу зеленел пастбищный хребет, впереди простиралось роскошное синее море. Лететь становилось тяжело. Таир предложил спуститься в ущелье Ведьм, окунуться в чаше водопада, но Дана воспротивилась: и времени мало, и можно после купания получить солнечные ожоги. Кира упрямо летела дальше. Надо еще успеть переодеться. Ее парео и купальник остались в доме Таира.

Без пятнадцати десять они, наконец, добрались до острова. Кира увидела свой матрас, огляделась.

- Прощайте, вы стали мне настоящими друзьями. А ведь у меня никогда не было друзей! Может, мне остаться? - спросила она, прижавшись к Дане.

- Нет, надо уйти. Да и Сергей там. Обязательно встретитесь.

Кира почувствовала, что ее утешают, уговаривают, как маленькую девочку, у которой пропала игрушка.

- Да, конечно, я же пошутила, - она улыбнулась, вошла в воду, почувствовав приятную прохладу. Легла на матрас - он был теплый, даже горячий. Таир оттолкнул матрас от берега.

- Если что, ты знаешь, где дупло, - прокричал он вслед.

***

Шевин нырнул в знакомое отверстие. Сергей задержался, внимательно осмотрел горы, горизонт. Склон горы скрыл улетающих друзей. Сергей опустился в пещеру.

- Я думал, ты решил остаться, - улыбнулся Шевин.

- Да, просто хочу все запомнить.

Шевин вывел Сергея к пещерной зале, где они встретились. Дальше Сергей пошел сам. Путь, который длился несколько дней, на этот раз оказался гораздо короче. Пройдя очередной тоннель, Сергей услышал сверху:

- Серый! Серега! Ты жив? Сейчас спущусь!

Вверху зияла щель, размером около двух метров в длину и метр в ширину. Оттуда свешивалась голова их водителя.

- Жив, даже не ушибся, - Сергей повел в стороны крыльями. Как ни странно, те оставались на месте. - Мне бы веревку, я сам поднимусь.

При мысли, что будет, когда солдаты увидят крылья, его пробрал озноб. Сверху сбросили веревку. Подобрав винтовку, Сергей ловко взобрался наверх, и почувствовал, как крылья зацепились за край щели. Его подхватили и вытащили на поверхность.

- Ну, напугал, - сказал старшина, - кричим, кричим, а в ответ... сам знаешь.

- Может, сознание терял, - ответил Сергей, - на секунды. Как тут у вас? Мне показалось - взрыв был?

- Показалось. А, вон и ребята бегут. Что там?

- Ложная тревога, лиса шныряет.

Быстро загрузились в машину и поехали на заставу.

***

Никодим тяжело опирался на палку. Он старался щадить ногу. Васька шел чуть впереди. Тропинка не позволяла идти рядом. Около бука остановились. Никодим прижал к себе мальчика, сказал:

- Полюбил я тебя, Васька! А вдруг, ты и правда мой прапрапрадед? Ну, иди уже, - он мягко подтолкнул Ваську к дуплу, - иди.

Васька шагнул в дупло и Никодим, бросив палку и забыв о больной ноге, влетел следом.

- А как ты теперь? - испуганно глядя на старика, спросил Васька.

- А, не беда!

Они простояли в дупле около двадцати минут. Ничего не произошло. Ни в дупле, ни за ним.

- Что-то, наверное, не так, - Никодим потянул Ваську наружу и вытолкнул из дупла.

Он не успел выйти сам. Оглядел тропу и понял, что все получилось. Сосна стояла зеленая, живая. Впереди на тропинке шли два мальчика с полными ягод корзинами. Никодим остановился. Мальчишки кричали:

- Вась! Васька!

- Я тут, - ответил Васька и побежал к братьям.

- Ну я тебе завтра устрою, - заявил старший из мальчиков.

- Почему не сегодня? - спросил второй.

- День рожденья, святое дело, - ответил старший, улыбаясь.

Васька оглянулся: Никодим помахивал рукой, в которой держал крылья. Васька передернул плечами, ничего лишнего не почувствовал. Никодим спрятался в дупле.

***

Море было теплым. Кира подгребала руками, вглядываясь в далекий берег. Оглянулась назад: лиловый остров скрылся в низко ползущем облаке. Вдруг матрас остановился, Кира продолжала подгребать руками, глядя на лиловое облако сзади, но матрас стал крутиться на одном месте. На кожу упало несколько капель воды. Кира услышала возглас:

- Осторожней! Смотреть надо, куда плывешь.

С удивлением Кира поняла, что находится в гуще детворы, а матрас уперся в буй. С берега спасатели вещали в рупор:

- Всем купающимся срочно выйти из воды. Надвигается шторм.

Кира снова оглянулась. Облако на горизонте превратилось в темную тучу, неумолимо ползущую к пляжу. Кира стала торопливо грести к берегу, тут налетел шквал ветра, и ее буквально вынесло на песок. Кира поднялась, отряхнулась, понесла матрас к палатке проката. Продавец спешно привязывал катамараны, сдувал круги и матрасы. Пляж очень быстро опустел. Кира нашла вьетнамки и поднялась по крутой тропке на базу отдыха.

В домике разрывался мобильник. Номер не знакомый. Кира приняла вызов.

- Кир, это я, Васька! Запоминай. Я тебя уже запомнил.

- Васенька, как я рада! - Кира не знала, что ввела мальчишку в замешательство. Он даже сел от неожиданности. Первый раз его назвали не Васькой, а Васенькой. - Запоминаю. Знаешь, ты у меня будешь Василек из будущего. Мы же там познакомились.

***

Наряд вернулся с выезда по поступившему сигналу о нарушении границы. Майор Светин вызвал Сергея в кабинет.

- Разрешите войти, товарищ майор, - начал Сергей, но начальник оборвал его на полуслове.

- Входи.

На столе майора лежали рядом две тетради. Одна подернутая печатью времени, вторая несколько потрепанная, но современная.

- Вот, не эта тетрадь, думал бы, что я сумасшедший, - сказал майор.

Сергей молчал.

- Так это было или нет?

- Было, товарищ майор. Все было.

- Значит, ты спас мир?

- Не задумывался над этим. И нас было трое. Еще девушка с базы отдыха и мальчишка из русского села. И еще - местные жители.

Они помолчали. Сергей решился:

- Разрешите обратиться, товарищ майор?

Тот усмехнулся:

- Обращайся.

- Может, ее сжечь? Ту тетрадь? Вдруг кому попадется?

- Э, нет, я сохраню. А то на старости лет сам себя сумасшедшим посчитаю. А тут - доказательство. Иди, солдат, служи.

165

Комментарии: 5, последний от 28/02/2021. © Copyright Айрис Канна (iiidens@mail.ru) Размещен: 23/02/2021, изменен: 23/02/2021. 365k. Статистика. Повесть: Фэнтези, Мистика, Хоррор Новое в разделе Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Вошла в лонг-лист конкурса Книгуру 2017 под названием "Вернуться до катастрофы"

Айрис Канна : другие произведения.

Лиловый остров или трое из прошлого