Ильина Яна Владимировна : другие произведения.

За что мне такое счастье? В прошлое. Главы 22-25

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

  Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!от 6.04.2016.
  
  
   Глава 22
  
  Ноги сами привели к трофейному залу - гордости графа, на стенах которого висели головы несчастных, убитых им животных.
   Как-то раз, зайдя сюда, я была в шоке и потом всегда избегала эту комнату жестокости. Но сейчас внутри ничто не дрогнуло. Жалость была погребена под злостью и жаждой мщения. Не зря же я сюда заглянула, ведь кроме чучел здесь была знатная коллекция огнестрельного и холодного оружия, которое находилось повсюду: висело на стенах, хранилось под стеклом, в шкафах и на стеллажах.
   И вот, влетев в просторное помещение разгневанной фурией, я сорвала со стены первую понравившуюся шпагу, отбросила ножны и начала остервенело наносить удары по воображаемому противнику, не сдерживая силу и резкие выкрики, ведя мысленный монолог:
   "Какая же я была наивная дура, романтизируя прошедшие века! Грандиозные балы, красивые платья, честь, достоинство, принц на белом коне и, конечно, неземная любовь. Ага, щаз, размечталась.
  На самом деле, паришься на балу в неудобном платье, часто помирая со скуки и лицемерных улыбок, пустых разговоров, среди надушенных до отвращения людей. И не дай Бог привлечь внимание представителя Высшего Света, непременно мнящего себя центром вселенной, готового бросить вызов по любому пустяку, чтобы выпустить пар на очередной бессмысленной дуэли - диктат и тирания, процветающие махровым цветом, обеспечены.
  Да за девушку здесь, всю её жизнь, решают другие. Сначала отец, потом муж, который непременно, пойдёт искать развлечения на стороне, просто потому, что у аристократов мода такая, иметь любовницу."
   И я бы считала такой порядок вещей нормой, если бы родилась в это время, впитав с молоком матери принятые правила поведения. Но я-то - другая.
   У нас это считается дикостью, пережитком прошлого. Вот поэтому из-за самоуправства Астафьевых я была злая, как чёрт и чувствовала необходимость выплеснуть накопившийся негатив.
   Тут уж я не задумывалась о технике и выверенности движений. Увлечённо рубила с плеча в полную силу, зажав клинок двумя руками.
   "И-и-эх!" Шпага резко опускается и со страшным лязганьем напарывается на другую, высекая сноп искр. От силы удара становится больно рукам и я с трудом удерживаю клинок.
   - Совсем идиот, да?- кричу на безголового мальчишку,- Лишние руки есть, что ли?
   Но он будто не слышит:
   - У тебя неплохо получается, только слишком мощно. Но, в любом случае, я не желаю, чтобы ты впредь брала в руки оружие,- потянулся забрать у меня шпагу. Наивный дурачок.
   Опомнившись от такой наглости, я пошла в наступление.
   - А мне плевать на твои желания,- сыграв на замешательстве Василия, теснила его к выходу,- Ты же не считаешься со мной. Вот и я не собираюсь идти тебе навстречу.
   Ловко уходя от моих выпадов, он мог только обороняться, боясь причинить мне вред, чем я беззастенчиво пользовалась.
  Сам напросился. В конце концов, не я пришла выяснять отношения.
   Увы, неудобная юбка ужасно мешала, не позволяя быстро передвигаться и при резких выпадах сковывала ноги. Но я не собиралась уступать наглецу.
   - Аня, не глупи, отдай шпагу,- грозно хмурится.
   - С чего вдруг? Мне надо упражняться,- серия обманных ударов заставляет его бестолково метаться из стороны в сторону, вызывая у меня невольный смех.
   - Ты дождёшься сейчас,- багровеет мальчишка,- Когда мы поженимся, я займусь твоим воспитанием.
   - Собой займись, сопляк,- всё, довел,- Никогда мы не поженимся!
   Клинки яростно скрещиваются, как и взгляды, почти ненавидящие.. Никто не собирается отступать. Но у меня, от несправедливости, злости на порядок больше.
   - По-хорошему ты не понимаешь. Ну, тогда не обижайся..- и, не давая опомниться, ухожу влево, приставляя лезвие к его боку, заставляя замереть. Прижимаюсь к нему, насколько позволяет юбка и, свободной рукой ухватив за волосы, тяну, запрокидывая голову малолетнего тирана, чтобы угрожающе прошипеть:
   - Я никому не позволю диктовать мне условия. Если я сказала "нет", значит не выйду за тебя. Подрасти сначала, а потом поговорим. Заодно чувства свои проверишь,- насмешливо,- Может, раз десять влюбишься ещё.. А сейчас не смей меня доставать,- оттолкнув от себя, опять отгораживаюсь шпагой,- Уходи.. Уходи, я сказала!- срываюсь на крик, нервничая под взбешённым взглядом.
  Когда почти невменяемый Вася ринулся ко мне, я испугалась, что он напорится на остриё и опустила клинок.
  Мгновение - оружие падает на пол, а меня, протащив по залу, впечатывает в стену, по соседству с чучелом глухаря, вздёргивая вверх за запястья.
  - Я знаю чего ты добиваешься,- звереет на глазах,- Твоя игра в стерву не поможет. Я не отступлюсь и не дам тебе ни дня отсрочки.
  - Хватит! Ты не будешь решать за меня,- пытаюсь освободить руки.
  - Ну нет. Ты сама дала мне карт бланш своим признанием. Так что можешь отрицать всё, беситься сколько хочешь, но я знаю, что ты меня любишь.
  - Да с чего ты это взял? Не люблю я тебя. Более того, ты меня бесишь своими поступками и нелогичными выводами,- он лишь нагло ухмыльнулся, чем окончательно взбесил,- Не будь дураком, не путай любовь с желанием. Если бы я не сказала тебе "нет", ты бы живо успокоился и не приставал. А тут вдруг тебя отвергли, такого распрекрасного. Как же так? Задели твою гордость, по сути, бросили вызов. И ты упёрся, как баран, что с места не сдвинешь,- разошлась я.
  Василий слушал тираду молча, лишь мрачнея с каждой фразой да сильнее сжимая мои запястья. Но меня было уже не остановить.
  - А теперь ты просто не можешь соскочить и будешь упорно твердить о своей, якобы, неземной любви, непременно добиваясь свадьбы. Ну и кто ты после этого, как не упёртый мальчишка?
  - Дура! Я на самом деле тебя люблю,- всё-таки сорвался.
  - Сам ты дурак! Так не любят!
  - Да что ты знаешь о любви, стерва бессердечная?- прорычал в лицо и неожиданно отпустил. Сжав кулаки и окатив презрением, он резко развернулся, рассыпая волосы по плечам и скованно двинулся на выход.
  Эх, мне бы промолчать. Ведь сама же добивалась, чтобы он оставил меня в покое. Но я была на эмоциях и взбешена не меньше его.
  - Да побольше твоего, идиот несчастный. Уж поверь, я знаю, что значит любить и быть любимой.
  Пока он переваривал услышанное, застыв, словно чучело, каких в этом зале было слишком много, я успела себя обругать раз двадцать за несдержанность.
  - Так вот в чём дело,- наконец, обернулся,- Кто он?
  " О-о-о, ревнивец проснулся,"- Я лишь глаза закатила за неимением цензурных слов.
  - Я спросил "кто он"?- повысил голос, стремительно возвращаясь.
  А я отгородилась от него стойкой с оружием, с тоской глядя на валяющийся слишком далеко клинок.
  - Какая разница? Мы не можем быть вместе,- усталый вздох.
  - Почему?- допытывался настырный ревнивец.
  Ну не объяснять же, что между мной и Димой - века и я понятия не имею, вернусь ли когда-нибудь домой.
  - Ты не имеешь права задавать такие вопросы. Ты мне не отец и не муж,- сложила руки на груди, упрямо вздернув подбородок.
  - Будь уверена, я это исправлю,- тоже скрестил руки.
  - И не надейся..
  Исчерпав аргументы, но оставшись при своём мнении, мы напряжённо замерли, разделяемые ненадёжной преградой с оружием, непримиримо уставившись друг другу в глаза.
  Постепенно его взгляд опустился на мои губы, смягчаясь и загораясь совсем иными чувствами. И я, неосознанно, сделала то же самое, буквально ощущая его горячие губы на своих, словно в беспамятстве облизнув нижнюю губу и прихватив её зубами.
  На что Василий, тоже не отдавая себе отчёта, подаётся ко мне навстречу, и закономерно натыкается на стеллаж, сдвигая его.
  Лязг потревоженного оружия отрезвляет, и я, хмурясь, понимаю, что дело опять скатывается в интимную сторону. Невнятно выругавшись с досады, я подобрала юбки и метнулась к выходу.. Ушла не далеко..
  Рывок, и я прижата к его груди, спиной ощущая сумасшедшее сердцебиение. Его руки обжигают прикосновениями живот и грудь.. Нестерпимо хочется откинуть голову назад и найти его губы, но приходится собрать остатки воли и напряжённо замереть.
  - Хватит вечно ругаться. Ты же этого не хочешь,- раздувая волосы учащённым дыханием, утыкается в затылок, вызывая толпу мурашек,- Ну почему мы никак не можем договориться?- Тяжкий вздох,- Стоит мне увидеть тебя, и вся моя выдержка летит ко всем чертям,- натянуто, будто признаваясь в чём-то постыдном,- Я же не собирался с тобой ругаться,- руки ожили, заскользив по телу и вызывая томление,- Мне ужасно хочется тебя поцеловать.
  И вот он уже стоит передо мной, прожигая горящим желанием взглядом, от которого я спрятала своё смущенное лицо у него на груди, борясь с желанием обнять.
  Осторожно, чтобы не спугнуть, он взял его в ладони, поднимая вверх, обвёл нижнюю губу, принуждая раскрыться.
  Понимая к чему опять это приведёт, я честно попыталась отстраниться, наплевав на предательское тело, требующее его несдержанных прикосновений. Но он мгновенно уловил намёк на бунт и закрыл мой рот лишающим воли поцелуем..
  Деликатное покашливание не сразу оторвало нас друг от друга. Загородив меня собой, Василий недовольно уставился на так не вовремя появившегося отца.
  - Вижу у вас всё сладилось. Ну вот и хорошо,- Николай Гаврилович заинтересованно разглядывал сына, сжимающего меня в объятиях, уткнувшуюся тому в грудь,- Василий, ты бы не торопился, чтобы не пошли пересуды и не пришлось переносить свадьбу. Ты же понимаешь, что нам скандалы не нужны?- посуровел граф.
  - Да, отец. Не волнуйся, я буду держать себя в руках,- пообещал натянуто и нехотя меня отпустил.
  Извинившись, я и чуть ли не бегом припустила в свою комнату.
  Уяснив, что в этом доме мне не найти понимания, отправила отцу записку, с просьбой приехать. А пока всеми силами старалась избегать неугомонного графского наследничка, часами осаждавшего мою комнату и явно не собиравшегося возвращаться к себе.
   Но если он думает, что я сдамся, его ждёт жестокий облом. И вообще, надоело, что рядом с ним мне капитально "срывает крышу". С этим нужно что-то делать..
  
  Глава 23
  
  Отец появился на следующий день, осунувшийся и нервный. Сказал, что нападавшего ещё не нашли, но я поняла, что он что-то знает. Когда же попыталась расспросить, он лишь отмахнулся и мне пришлось рассказать о том, какие все в этом доме коварные, хотят несчастную меня насильно выдать замуж за виконта.
  Конечно я не сомневалась в поддержке отца и была уверенна, что он не станет идти против моей воли, но была обескуражена его реакцией:
  - Мы не должны допустить этой свадьбы,- заявил не терпящим возражения тоном, стремительно поднимаясь из кресла и выходя из гостиной.
  Еле поспевая за ним, поинтересовалась:
  - Я тоже так считаю, но чем вызвана ваша бурная реакция?- он меня уже не слушал, рассеянно ответив:
  - Потом, Аннушка. Поговорим потом. Мне необходимо увидеть графа.
  Растерянно застыв посреди коридора, невидяще уставилась на картину в массивной раме, ровным счётом ничего не понимая.
  Неожиданный стук входной двери, разнёсшийся по первому этажу, заставил вздрогнуть и насторожиться, а ещё почувствовать себя уязвимой без ставшей привычной охраны. А всё потому, что один не в меру ревнивый мальчишка запретил находиться около меня посторонним мужчинам. Граф, вынужденно, согласился. И теперь, днём и ночью, увеличившаяся охрана стояла по периметру особняка.
  А я начала пугаться любого шума и сейчас лихорадочно размышляла, кто мог пожаловать к Астафьевым.
  Голос виконта, интересующегося "Где моя невеста?", заставил сбиться дыхание и вернуться в зелёную гостиную, плотно прикрыв дверь. Но это не спасло меня от настырного посетителя.
  "Блин, дворецкий заложил", досадовала, прячась за портьерой, оглушённая биением спятившего сердца.
  Ну да, не в моём платье играть в прятки. Оно хоть и считалось домашним и имело вполне скромный вид, но голубая юбка была довольно пышной.
  - Замечательно! Так- то ты встречаешь жениха, красавица? Выходи, трусишка,- "Вот нелёгкая принесла. И с чего у нас кто-то такой радостный?"
  - Не хочу,- заупрямилась я,- Мне и тут неплохо.
  - Ладно, я не гордый,- звук приближающихся шагов, шорох плотной ткани - и я утыкаюсь взглядом в сиреневый шейный платок.
  - Здравствуй,- понизив голос, привлекает меня к себе, прижимаясь щекой к волосам.
  - Здравствуй,- шепчу в чёрный бархат камзола, под которым так же сумасшедше частит сердце.
  Напрасно я уговаривала себя отстраниться. Минуты проходили в тишине, наполненной шумным дыханием, но никто не решался нарушить хрупкое затишье.
  За нас это сделал граф, открыв дверь и замерев на пороге с моим именем на устах, стоило ему увидеть неестественно оттопыренную портьеру.
  Как же не хотелось выходить из нашего призрачного убежища! Но Василий, с тяжким вздохом, отдёрнул ткань в сторону, явив нас народу.
  - Ну вы полюбуйтесь на этих голубков!- возмутилась Катерина Ивановна,- И когда только успевают? Дети, имейте совесть, дождитесь свадьбы.
  - Свадьбы не должно быть,- ошарашил отец, обводя хмурым взглядом присутствующих.
  Недоумение, непонимание, протест..
  - Что же мешает браку наших детей?- озвучил общую мысль Николай Гаврилович.
  - Это не тема для обсуждения в гостиной,- как отрезал.
  ..Дружной толпой направляемся в кабинет. Отец идёт рядом, крепко ухватив под руку, намеренно оттеснив Василия..
  Усадив нас с графиней и расположившись вокруг чёрного массивного стола, мужчины напряжённо замерли. А отец, страшно нервничая, переводит взгляд с одного на другого, не зная, как начать и понимая, что смягчить удар не получится.
  - Я не просто так попросил приютить моих дочерей,- обратился он к графу,- К несчастью, у Анны появился очень опасный поклонник, не признающий отказа. И ожидать от него можно всего, что угодно.
  - Кто он? Что ему нужно?- выпалил Василий, впиваясь взглядом в отца.
  - Он потребовал, чтобы я отдал за него Анну,- обречённо.
  - Он не имеет права требовать! Вы же ему отказали?
  - Это его не остановит.
  - Ему придётся смириться, когда мы с Анной поженимся,- повысил голос Василий.
  - Нет, ты не понимаешь,- с мукой в глазах отец развернулся ко мне,- Аннушка, помнишь графа Образцова, молодого человека, который нанёс тебе визит после твоего бала? - я смутно припоминала вечно смущённого молодого мужчину,- Он в тот же день просил у меня твоей руки, и я ему отказал, помня о твоей просьбе. И не придал значения, когда он внезапно уехал в имение. Я лишь недавно узнал, что там он залечивает многочисленные раны, полученные на дуэли,- Я не понимала, к чему отец мне это рассказывает, но слушала не перебивая, как и все здесь присутствующие,- Барона Каверина ты знаешь хорошо,- сердце пропустило удар,- Он в вашей компании частый гость,- ну ещё бы мне было не знать нашего скромного сердцееда поручика,- Ему изуродовали лицо на дуэли.
  - Боже, нет!.,- я неверяще уставилась на отца, ощущая себя, как в кошмарном сне. Да за Николая барышни драли друг другу волосы, толпами за ним ходили. А теперь что? Зная ханжество аристократии, его же заклеймят, как недостойного и он лишится практически всего. "Бедный Николай. Ну как же так? Какая сволочь посмела?." Слёзы навернулись на глаза.
  Но отец ещё не закончил.
  - А в последнее время несколько твоих поклонников, добивающихся у меня официального разрешения ухаживать за тобой, внезапно отказались от притязаний на твою руку и принесли свои извинения,- устало опустившись в кресло рядом со мной, он взял мои ледяные руки в свои,- Анечка, я понимаю, что для тебя это не важно, но просто не знаю, как сказать главное,- я сидела ни жива ни мертва, теряясь в догадках: "Что может быть хуже того, что произошло с моим другом?"
  С трудом сглотнув, в панике посмотрела на отца.
  - Что случилось?
  - Павел Сергеевич.. был смертельно ранен на дуэле..и два дня назад скончался,- еле выговорил, опуская голову и стискивая мои безвольные ладони.
  Судорожный вздох..и он в последний миг успевает подхватить моё бесчувственное тело.
  
  * * *
  
  - Девочка моя..
  - Нюхательную соль, живо!
  - Василий, без тебя обойдутся..
  - Михаил Андреевич, ну нельзя же вот так, без подготовки..
  - Да сколько не подготавливай, всё одно..
  - Да где эта нерасторопная клуша?
  - Их связывали чувства?
  - Он любил её, но был только другом..
  - Князь, кто этот душегуб, методично убирающий с дороги поклонников Анны?
  .....
  Лучше бы я никогда не приходила в себя, окунаясь в кошмарную действительность. Не чувствовала такую пожирающую боль и тоску, словно дикий зверь рвущую грудь, мешая дышать и связно мыслить. Не слышала вопроса графа и невероятного ответа отца, с ненавистью выплюнувшего:
  - Этот дьявол Ольховский.
  - Алексей Дмитриевич,- не вставая и не открывая глаз прошептала, как в бреду, услышав знакомую фамилию, но не улавливая смысла сказанного.
   В гнетущей тишине расслышали все и потрясённо уставились на меня. А я всё не могла понять, при чём здесь странный граф.
  - Анна, откуда ты знаешь этого страшного человека?- опешил вечно невозмутимый Николай Гаврилович.
  Кто-то сжал руку, и я всё же подняла тяжёлые веки, чтобы встретиться со взглядом отца, полным муки и раскаяния. Он провёл по моей щеке дрожащими пальцами, и только тогда я почувствовала влагу на лице.
  
  С удивлением посмотрела на отца и неловко поднялась, не понимая, с чего дрожат коленки. Поймав настороженные взгляды присутствующих, смутилась и осторожно двинулась в сторону камина в надежде согреться.
  Голова была, как в тумане, и я никак не могла зацепить постоянно ускользающую мысль. Отчётливо понимаю, что на душе не спокойно. Что-то гложет, сжимая тоской сердце. И я, с отсутствующим видом, пытаюсь разобраться в себе и понять, что не так. Тру виски и отмахиваюсь от настойчивого вопроса графа, неосознанно отвечая "откуда я знаю Ольховского".
  - Мы встретились в лесу, когда он охотился, а потом увёз к себе в усадьбу, - продолжая нервно вышагивать по кабинету, не обратила внимания на потрясённые лица,- Михаил Андреевич, я рассказывала вам об этом, помните?- более осмысленно посмотрела на отца.
  - Но ты не говорила, что это был Ольховский,- немедленно приходя в ужас.
  - Не хотела вас расстраивать,- пожала плечами.
  - Расстраивать? - взвился Николай Гаврилович, вскакивая из-за стола, - Как ты вообще жива осталась? Что он с тобой сделал?- напряжённое молчание давило, и я опять потерла виски, чувствуя, что упускаю что-то важное.
  - Да ничего такого. Ну что вы так переполошились? Я почти сразу сбежала,- почему-то было совестно смотреть на Васю, и я смотрела исключительно на отца.
  - Анна, Ольховский - зверь, а не человек, уж поверь мне,- сказал строго,- И это не просто слова. Он погубил очень много людей по своей прихоти, не делая различий между мужчинами и женщинами, жестоко расправляясь с неугодными.
  - По нему давно эшафот плачет,- подхватил граф,- Но проблема в том, что никто уже не рискует заявлять на него, ибо чревато вызовом на дуэль. И поверь, он не промахивается. А если такое всё же случается, значит, он так захотел, оставить противника в живых.
  И у меня в голове, словно что-то щёлкнуло, и жестокая реальность обрушилась лавиной боли. Павел!..Я уже не слушала дальнейшего разговора. Перед глазами стоял самый замечательный человек, которого больше нет и не будет..
  А разговор уже набирал обороты, пугая открывающимися фактами.
  - Может здесь какая-то ошибка? Откуда вы всё это знаете?- Василий с надеждой переводил взгляд с отца на князя.
  - Я бы и рад ошибаться, но правда ещё более ужасна,- нервно взъерошил волосы Михаил Андреевич.
  - Но почему бы не рассказать обо всём государыне? Она-то найдёт на него управу,- отойдя, наконец, от шока, подала голос графиня.
  - Увы, государыня благоволит ему и рьяно защищает,- отец был в бешенстве,- У меня нет доказательств, но я уверен, что это он напал на Анну. А Елизавета Петровна и слышать ничего не желает. Видите ли, его не было в столице, он с каким-то важным поручением умчался в Москву. Может и так, но я нюхом чую, что это был он,- не в силах сидеть спокойно, принялся нарезать круги вокруг стола.
  - А ещё он очень осторожен,- вмешался граф,- Слухи о его жестокости дошли и до Старого Света, но постоянно балансируя на грани, он так ни разу и не попался во время творимых зверств. Умело заметает следы, предпочитая не оставлять свидетелей. Даже влиятельные знакомые его не безосновательно опасаются и предпочитают делать вид, что ничего не знают.
  - Я увезу Анну в Европу, там он нас не найдёт,- выпалил неугомонный Василий.
  - Ты действительно не понимаешь, сын,- осуждающий взгляд,- Он не оставит вас в покое. А когда найдёт, в чём я не сомневаюсь, тебя постигнет участь несчастного Павла. И мне страшно подумать, что он сделает с Анной.
  - И что нам остаётся? Сидеть и ждать, когда он ещё кого-нибудь убьёт?- возмутился Василий.
  - Анне нужна защита императрицы,- вмешалась графиня,- Елизавета Петровна возмущена произошедшим и не меньше нас желает покарать преступника, поэтому не откажет нашей девочке. А сделавшись фрейлиной, Анна будет в достаточной мере защищена.
  - Думаю, вы правы, Катерина Ивановна. Анечка, ты куда?
  Нет реакции.. Опустив взгляд заторможено иду на выход.
  - Аня, подожди,- Василий в замешательстве переводит взгляд с меня на князя.
  - Я сейчас.,- рассеянно, даже не оборачиваясь.
  - Доченька, куда ты собралась?
  - Мне надо.,- так же отстранённо.
  - Василий, останови её,- и когда тот непонимающе уставился на мать, прикрикнула,- Она не в себе. Не дай ей уйти.
  Реакция последовала незамедлительно, и я попыталась отпихнуть настырные руки, схватившие за талию.
  - Отпусти, мне надо выйти,- нервный вскрик.
  - Ну подожди, постой спокойно,- увещевал Василий, с трудом удерживая извивающуюся меня,- Да что с тобой?
  - Дай пройти! Убери от меня руки!- "Как же бесит наглый сопляк!"- билась в голове мысль, пока выворачивалась из стального захвата.
  - Анечка успокойся. Всё хорошо,- отец хотел успокаивающе обнять, но я дернулась в сторону, нанося всё ещё удерживающему меня Васе ощутимые удары.
  - Хорошо? Всё просто ужасно!- сорвалась на крик,- Ничего уже не будет хорошо. Никогда!- меня накрыла истерика, все прелести которой принимал на себя Василий.
  Дикая ярость накрыла с головой, придавая сил, и мне всё же удалось вырваться.
  Но не успела я вылететь в коридор, как оказалась перехвачена отцом, и дверь перед самым носом захлопнулась, а с другой стороны подскочил Вася, перехватывая за вторую руку.
  - Отпустите меня!- ору в голос и борюсь уже с двумя за возможность уйти,- Я должна отомстить. Убить, растерзать ссволочь!
  У всех шок. А меня уже захлестнул гнев, что не остановить.
  - Я уничтожу это чудовище. Заставлю до-о-олго мучиться. Пустите! Я должна отомстить..
  - Тише, Анечка. Тебе нужно успокоиться. Тише. У тебя истерика. Пойдём сядем,- пытается удержать отец.
  - Нет, я не успокоюсь, пока он не будет гнить в могиле. Ненавижу тварь!- выбиваясь из сил обмякла, повиснув на руках отца и Василия, не дающих упасть, повторяя, как в бреду,- Ненавижу..ненавижу гада.
  Слёзы застилали глаза, из сдавленного спазмом горла вырывались всхлипы. Когда меня всё же усадили на диван, я уткнулась в ладони и заскулила раненным зверем.
  - Я виновата..всё из-за меня..
  - А ну, успокойся! Этого ещё не хватало,- вклинилась в моё горе графиня, заставляя выпить жгучую алкогольную гадость, опалившую горло и вынудившую хватать ртом воздух.
   А она меж тем продолжала гневаться.
  - Запомни раз и навсегда: ты не виновата. Поняла?- дождавшись упрямого мотания головой, схватила меня за подбородок, прожигая пронзительным взглядом,- Ты глупая, наивная девчонка и ничего не смыслишь в этом жестоком мире, где каждую минуту кто-нибудь незаслуженно умирает на дуэли. И никто так не убивается по несчастному. Напротив, многие барышни подстрекают кавалеров к поединку, а потом хвастаются друг перед другом. И нередко кто-то погибает. Только на этом жизнь не заканчивается.
  - Это должно меня успокоить?- срывающимся голосом прошипела я.
  - Нет, ты должна всего лишь понять, что нельзя очертя голову нестись на супостата, надеясь отомстить. То-то он обрадуется. И пикнуть не успеешь, как он..
  - Катерина Ивановна, мы вас поняли. Правда, Аннушка?- выжидательный взгляд отца.
  Но мне вдруг вспомнились его слова и я обвиняюще проговорила:
  - Вы же сказали, два дня назад..Павла.. не стало,- закончила с трудом,- А почему мне раньше не сообщили, до того, как..? - сглотнула,- Почему я узнаю об этом только сейчас?
  - Прости меня, Анечка,- стушевался,- Я был настолько занят доказательствами вины Ольховского, что ни на что не обращал внимания. Я случайно узнал об этом вчера вечером.
  - Но неужели мне не передавали записок? Друзья должны были мне сообщить,- с недоумением смотрю на него.
  - Боюсь, это моя вина,- повинился Николай Гаврилович,- В целях безопасности, я отдал распоряжение своему секретарю проверять твою корреспонденцию и изымать письма с угрозами. А также способные тебя расстроить.
  Со смешанными чувствами я уставилась на графа, где-то на задворках сознания оценив его заботу. Но в то же время сдерживалась из последних сил, чтобы не обругать последними словами за то, что не дал возможности помочь Павлу. Я свято верила, что при должном уходе он бы выжил. И меня просто убивала мысль, что из-за этого перестраховщика случилось непоправимое. Да нас просто лишили возможности даже попрощаться по-человечески, если уж всё было настолько плохо.
  И чтобы не наговорить лишнего, я опустила голову, зажмурившись и стискивая кулаки.
   - Я прошу вас, впредь ничего от меня не скрывать,- убив в себе желание поскандалить, спокойно поднялась, обвела вполне адекватным взглядом присутствующих,- А теперь прошу меня простить. Мне нужно побыть одной,- и, опережая вопросы, закончила,- Я больше не буду вести себя необдуманно. ,dd>  - Пойдём, я провожу тебя,- только Василий хотел взять меня под руку, как отец встал на пути.
  - Благодарю, я сам отведу Анну в её комнату,- до сих пор не приходилось слышать собственнические нотки в голосе отца, и я с удивлением взглянула на него. Виконт благоразумно промолчал, не сводя с меня горящего, жутко раздражающего взгляда.
  Ну не до него мне было сейчас. И не было ни малейшего желания отвечать на его многочисленные вопросы. У меня были задачи поважнее. Поэтому я, как могла, успокоила отца, пообещав 'с три короба', а когда он ушёл, принялась строчить послания.
   Первым делом написала всей оставшейся мужской половине нашей компании, умоляя быть осторожнее, и если есть возможность, уехать на время из столицы. Сёстрам Калугиным и графине Нарышкиной тоже обрисовала ужасающую ситуацию и попросила держаться на расстоянии, чтобы и им не досталось из-за меня. Мало ли, что взбредёт в больную голову повёрнутого графа.
   А после, накатала такое гневное послание Ольховскому, что не будь я в гневе, сгорела бы со стыда. Только ему не суждено было попасть к ненавистному графу..
  .......
   По стуку в дверь несложно было догадаться, что ко мне пожаловал Николай Гаврилович. Кивком головы выпроводив Варю из гостиной, он протянул мне вскрытое письмо.
   - Анна, что ты творишь? Ты же обещала не совершать опрометчивых поступков. И как понимать твоё письмо этому.. ?
   - Ваша Светлость, это обдуманный шаг, моя реакция на его поступки, только и всего,- припомнив, что понаписала, залилась краской стыда - Вы не должны были это читать. Отдайте, пожалуйста,- протянула руку, вперив упрямый взгляд в графа.
   Но он поступил по-своему. Обогнув софу и изящный резной столик, выбросил мой порыв души в пылающий камин. Я успела лишь возмущённо вскрикнуть.
   - Ну, зачем?
   - Чтобы не смела его провоцировать, вот зачем. Мало тебе смерти Павла? Ещё захотела?- рыкнул взбешённый граф, и я от испуга попятилась к окну,- Ишь, чего удумала, угрожает она . Ты, правда, считаешь, что можешь тягаться с ним?- неприкрытая насмешка, заставила отбросить смущение и неуверенность.
   - Как же вы не понимаете? Он ждёт хоть какой-то реакции. А не получив её, делает мне больно, заставляя страдать моих близких, .. убивая..,- замолчала на полуслове, борясь со слезами.
   - И поэтому ты грозилась покончить с собой, если кто-нибудь ещё пострадает? Как глупо,- снисходительно качает головой.
   - Нет, я так не думаю. Не для того он настойчиво добивается меня, чтобы позволить умереть,- старалась убедить графа, нервно теребя оборку на лиловом платье,- Ваша Светлость, позвольте я напишу..
   - Хватит, Анна. Ты не будешь с ним переписываться,- повысил голос непреклонный отец Василия. "Нда, упёртость свою тот явно позаимствовал у обоих родителей",- я поняла, что спорить тут бесполезно и сделала вид, что смирилась.
  
  Глава 24
  
   Стоя на пронизывающем ветру в окружении телохранителей и, сотрясаясь от нервной дрожи, я не могла остановить душивших слёз, с болью глядя на свежий холм мерзлой земли с крестом.
  "Мой бедный Павел.. Прости меня.. Если бы не я, ты прожил бы долгую жизнь." Так мучительно больно, хоть криком кричи. Мне никогда не приходилось терять близких и я не представляла, что это так жутко, кошмарно, невозможно больно. А чувство вины давит свинцовой тяжестью. Но приходится сжимать зубы и глотать солёные слёзы, скрывая горе за тёмной вуалью.
   Справа вцепилась в руку Полина Нарышкина, сотрясаясь от беззвучных рыданий, слева поддерживает отец, без которого я давно бы рухнула на землю.
   Церемония погребения закончилась , но мы не спешили покинуть место скорби, как и вся наша поредевшая компания. Не смотря на мои опасения и уговоры, они не стали меня сторониться. Наоборот, старались поддержать, а Иван Игоревич даже порывался идти разбираться с Ольховским.
  Придя в ужас от перспективы потерять ещё одного близкого человека, я вырвала у всех обещание даже не помышлять о мести. Хотя сама думала об этом постоянно, глядя на место захоронения Павла и едва зарубцевавшиеся шрамы Николая, пересекающие рваными линиями левую щёку и высокий лоб.
  С друзьями я прощалась, как в последний раз. Каждый понимал, что не скоро встретимся из-за моего вынужденного затворничества.
  Полина крепко меня обняла и шепнула всего пару фраз напоследок:
  - Анечка, уезжай отсюда. Беги от этого дьявола.
  Эти слова прочно обосновались в сознании, и я начала всерьёз обдумывать свой отъезд, сама мысль о котором загоняла в панику. Опять окунуться в неизвестность, оставить людей, ставших слишком дорогими, было подобно вырванному куску сердца, которое и без того исстрадалось по потерянной семье. А смерть друга добила окончательно.
  Так паршиво мне не было никогда, но я боялась, что может быть ещё хуже. И понимание этого не позволяло мне окончательно опустить руки и смириться с неизбежным.
  Я до потери пульса спорила с отцом и графом, пытаясь убедить, что мне необходимо отправить послание ненормальному и прекратить дальнейшую расправу. Я была готова сама встретиться с ним лишь бы это его остановило.
  Но все мои аргументы натыкались на непреклонное "нет".
   Хотя в одном я всё же преуспела. Василий сидел дома, как приклеенный.
  Я ужасно боялась, что стоит ему выйти за порог, как он станет очередной жертвой безумца. Вот и старалась привязать к себе, чередуя обиды и поощрения, иногда позволяя чуть больше вольностей.
  И в такие моменты меня спасала Дашенька, потому что с каждым разом Васе всё больше изменяла выдержка, и остановиться он был не в состоянии.
  Каждый день проходил в щемящем ожидании беды. И не смотря на активные попытки некоторых меня отвлечь, я со всей отчётливостью понимала, что хуже нет жить этим ожиданием, нужно что-то делать.
  Я перестала нормально спать, лишилась аппетита из-за переживаний и, каждое утро, открывая глаза, испытывала безотчётный страх перед грядущим.
  
   * * *
  
  Густой туман окутал сумрачный парк, превращая голые деревья в уродливых монстров, простирающих свои длинные конечности в поисках случайного прохожего.
  По светлеющему небу неприветливый ветер гонит плотные облака, проносящиеся, словно мятежные души усопших, нагнетая и без того напряжённую атмосферу, повисшую в морозном воздухе.
   А низко над землёй всё замерло в ожидании исхода.
   Два тёмных силуэта, смазанных туманной завесой, замерли друг напротив друга, подняв пистолеты и целясь практически вслепую. Выстрелы раздались одновременно, оставив запах пороха в неподвижном воздухе и распластавшуюся на снегу фигуру, оживив мрачный пейзаж пронзительным цветом пролившейся крови.
   Игнорируя спешащих на помощь секундантов и врача, победитель склоняется над поверженным противником, пугая горящим яростью взглядом.
   - Это последнее предупреждение, князь,- выпрямившись, неспешно, скрывается, будто в мистической дымке.
  .........
  Я проснулась ни свет, ни заря не от кошмара, а от какой-то смутной тревоги. Темнота за окном пугала непроглядностью, и я, как в детстве, накрылась с головой тёплым одеялом. Сон испарился. Но понимая, что все ещё спят и глупо слоняться по дому, как привидение, я проворочалась около часа в постели, так и не сумев заснуть. А когда скупое зимнее солнце соизволило подсветить небосклон, спешно оделась и спустилась вниз.
  Дом просыпался, наполняясь звуками и окунаясь в повседневную суету. Но хозяева явно не спешили спускаться. Да и Василия не наблюдалось поблизости. Только Варя нашла меня в столовой, где я, со скучающим видом и в гордом одиночестве, вяло ковырялась в тарелке. Правда стоило мне её увидеть, как меланхолия была забыта.
  - Доброе утро, Варвара. Ты не знаешь, Их Сиятельства уже встали?- сосредоточила на ней всё своё внимание, бросив издеваться над едой.
  - Доброе утро, Анна Михайловна,- тепло поприветствовала она, присоединяясь ко мне,- Нет, не знаю. Хотите, спрошу у лакея?
  - Да бесполезно. Я целое утро допытываюсь, а в ответ - лишь отговорки,- снова загрустила .
  - Не волнуйтесь. Я скоро вернусь,- и опять я осталась одна.
  Когда минут пятнадцать спустя побледневшая Варя заторможено вошла в столовую, для меня начался кошмар..
  .........
  Глотая бессильные слёзы, я бежала прочь из особняка. Не замечая стылого ветра, беспощадно трепавшего лёгкое платье и вымораживающего до костей, поскальзываясь, на обледеневшей дороге в домашней обуви, я стремилась в Воронцовский дворец так, будто от этого зависела моя жизнь.
  Следом спешила Варя, держа мой меховой плащ и шляпу, выбиваясь из сил и не успевая за мной. Она что-то кричала, но я даже не повернулась, бросившись наперерез первой попавшейся лошади, вынудив возницу помянуть меня недобрым словом и резко натянуть поводья, уводя коня в сторону. Заглянув в мои глаза, искрящиеся безумием, тот поостерёгся ругаться и лишь кивнул, получив истеричный приказ гнать во всю прыть.
  А Варе оставалось только глядеть вслед несущейся стремглав карете.
  Упираясь в стены транспорта, сошедшего с ума от стремительной езды, я пыталась не свалиться на пол. И всё же мысленно подгоняла возницу, умирая от страха, что могу опоздать.
  От холода и нервной встряски меня колотило, как в лихорадке. И лишь карета начала сбавлять ход, я распахнула дверцу и, рискуя разбиться, выпрыгнула прочь, побежав по подъездной аллее к дворцу так, будто за мной гнались все демоны ада.
   Адреналин не давал окончательно закоченеть, стремительно гоня кровь по венам. И я упорно бежала к своей цели.
  В очередной раз поскользнувшись, упала на мёрзлую землю, разбивая в кровь локти и колени. Но сразу же вскочив на ноги, ринулась через арку по парадной лестнице ко входу.
  Вцепилась онемевшими руками в массивную ручку, рванула дверь на себя и, даже не подумав её закрыть, понеслась на второй этаж, минуя роскошный холл.
  
  Всегда невозмутимый дворецкий схватился за сердце, едва успев отскочить с дороги. Встречные лакеи шарахались от меня, как от чумной. Перепуганная прислуга провожала настороженными взглядами. Наверно видок у меня был тот ещё. Но меня это не заботило, и я уделила им столько же внимания, сколько и мебели вокруг.
  Все мои мысли занимал отец, попавший в беду.
  Хозяйские покои, как и мои, состояли из нескольких комнат, поэтому, чтобы попасть в спальню, я, не соизволив постучать, с разбега толкнула дверь, стремясь быстрее преодолеть гостиную.
  По инерции пролетев пару метров, я со всей дури врезалась в чьё-то тело, словно приложилась об стену. Тело охнуло от боли, я вскрикнула по той же причине, но тот час попыталась оттолкнуть неуместную преграду.
  Вот только чужие руки молниеносно сомкнулись у меня за спиной, мешая продолжить сумасшедший забег. И я начала остервенело выворачиваться из железной хватки, не сразу воспринимая возмущённое :
  - Аня, прекрати. Успокойся, бешеная! Тебе туда нельзя,- с последней фразой я впилась ненавидящим взглядом в раскрасневшееся лицо Василия. За то, что посмел встать у меня на пути к отцу, мстительно наступила каблуком ему на ногу и угрожающе прорычала:
  - Пошёл вон. С дороги, мальчишка,- молчит, только губы поджал да лихорадочный румянец выдаёт его злость,- Руки убрал! Пусти, я сказала!- я готова была кусаться и царапаться, оказавшись в двух шагах от цели. Страх за отца разъедал внутренности, и мне казалось, ещё минута и я сойду с ума от неизвестности. Поэтому в эту самую минуту я люто ненавидела глупого мальчишку, больно стискивающего меня,- Что с отцом? Мне нужно к нему.
  - Там врач, он делает всё, что нужно,- встряхнул упирающуюся меня,- Ты всё равно ничем не поможешь. Только в обморок упадёшь, возись потом с тобой,- сейчас он тоже не испытывал ко мне тёплых чувств, взбешённый моим поведением и не скрывая язвительности.
  Но вдруг нахмурился, провёл горячими ладонями по моим голым рукам, плечам, коснулся холодных щёк. Мне и в голову не пришло вспомнить о перчатках, когда вылетала из особняка.
  - Боже, ты вся ледяная,- не придумав ничего лучше, начал растирать замёрзшую меня.
  Я лишь слабо отмахивалась. После его слов, про врача, у меня внутри всё оборвалось. И с трудом сглотнув, я прошептала:
  - Он..,- осеклась, боясь произнести страшные слова,- Всё настолько плохо?
  - Конечно, плохо,- не стал щадить меня Вася,- Князь серьёзно ранен. Но врач сказал, если не будет заражения, то выживет,- когда я дёрнулась, вырываясь, он перехватил мои запястья.
  А у меня потекли слёзы, не от боли, причинённой жёстким захватом, а от облегчения.
  - Васенька, миленький, пусти меня к нему,- взмолилась я, уткнувшись в шейный платок и захлёбываясь рыданиями,- А вдруг врач сделает что-нибудь неправильно? Не продезинфицирует рану, как надо. И обезболивающих нет, даже перекиси не придумали. У вас же медицина ни к чёрту,- всхлипывала, не задумываясь, почему он с недоумением смотрит на меня.
  - Вот врач выйдет, и узнаем, можно тебе зайти или нет,- отрезал Василий.
  Я поняла, что ещё долго буду тратить драгоценное время, поэтому схитрила. Со словами "А вот и врач", посмотрела за спину упрямца. Он, ясное дело, начал оборачиваться к "врачу", невольно ослабив захват. Чем я и воспользовалась, вывернувшись и добежав до двери.
  Сообразив, что его ловко провели, Василий рванул за мной, уже вбегающей в спальню.
   С огромными от испуга глазами я застыла на полпути, найдя на большой кровати отца. Голая грудь была скрыта белоснежными повязками, как и левое плечо.
   Я из последних сил сдерживала слёзы, видя дорогого человека в таком плачевном состоянии.
  Болезненно бледный, со слипшимися от пота волосами, потрескавшимися губами и мукой в лихорадочно блестящих серо-голубых глазах, глядящих куда-то вдаль.
  Меня, словно лезвием по сердцу полоснуло, заставив судорожно хватать ртом воздух. Но в то же время накатило невероятное облегчение. Жив! Ранен, но жив. И я, как во сне двинулась вперёд, не замечая находившегося здесь Николая Гавриловича и врача, собирающего стеклянные пузырьки и инструменты в чемоданчик. Не отреагировала я и на недовольство графа:
  - Какого чёрта? Уведи её отсюда,- и сзади меня перехватывают за талию и начинают оттаскивать на выход. Но пустив в ход локти и каблуки, я получила свободу, спеша приблизиться к кровати с балдахином кофейного цвета, одна сторона которого сейчас была опущена.
  На сей раз дорогу мне заступил сам граф, схватив за запястье, второй рукой властно задирая мою голову. И, глядя в глаза, негромко, но угрожающе заговорил:
  - Тебе же сказано, нельзя. Вон отсюда, вздорная девчонка!
  Но страх за родного человека пересилил и здравый смысл, и инстинкт самосохранения, и, собственно, боязнь грозного графа. Поэтому, не дрогнув, я отвела твёрдую руку прочь от своего лица и зло прошипела:
  - Вы не смеете меня выгонять. Я его дочь и сама позабочусь об отце.
  - Что?- прорычал в ответ, глядя на меня с возмущением,- Это не приемлемо.
  - Да неужели?- он вывел меня из себя уничижающим тоном, словно я тупая курица, или предмет интерьера, ну я и завелась,- А смотреть, как убивают отца вашей внучки нормально? Как вы это допустили? Вы - такой могущественный и авторитетный граф. Почему позволили состояться этой дуэли? Я ведь правильно понимаю, в отца стрелял Ольховский - эта бездушная тварь, бешенное животное?- молчание лучше любых слов подтвердило мои выводы,- Всё ясно. Вот я и хочу понять: как вы позволили этому случиться. Да ещё были свидетелем,- в глазах цвета предгрозового неба уже полыхал злой огонь, и граф схватил меня за предплечья, желая выпроводить в гостиную, но в поисках козла отпущения меня было не остановить:
  - Вы вообще соображаете, что этот урод мог застрелить отца?- видя, что он собирается меня перебить, повысила голос,- И не надо мне говорить про кодекс чести и всю эту чушь. Я же понимаю, что причиной вызова была я. Так вот, я не желаю, чтобы таким смертельным способом кто-либо отстаивал меня или мою честь. Переживу как-нибудь. А вот потерю ещё одного близкого человека я просто не перенесу,- самоуверенный граф, продолжающий заслонять от меня отца, не сдвинувшись ни на шаг, и это жутко злило,- Больше никаких дуэлей. Я запрещаю! Вам понятно?- я ещё не закончила, непримиримо уставившись на графа, но Василий, слушающий тираду за моей спиной, решил иначе. И вырвав меня из отцовских рук, резко развернул лицом к себе. При этом вид у него был зловещий.
  - Замолчи сейчас же! Защищать честь женщины - священная обязанность дворянина. Так что прекрати нести вздор! У Михаила Андреевича не было выбора..
  Чувствую, мы бы ещё долго препирались в полголоса, стоя посредине спальни, но слабый голос отца заставил нас всех обернуться. Больше не встретив сопротивления, я приблизилась к изголовью, опустилась на колени и, словно хрупкий цветок, взяла в подрагивающие ладони руку отца.
  - Не нужно ругаться, Анечка. Николай Гаврилович ни в чём не виноват. А я не мог поступить иначе,- он слабо пожал мои холодные пальцы, даже в таком состоянии пытаясь приободрить.
  - Ничто не стоит вашей жизни,- зашептала горячо, с тоской глядя в глаза, ставшие такими родными,- Зачем вы так? А как же Дашенька? О ней вы подумали? - первая слеза скатилась по щеке,- Мне невыносимо больно видеть, как вы мучаетесь. И всё из-за меня,- жалобно всхлипнула,- Ну чего вы добились, рискуя жизнью? - слёзы уже безостановочно текли из глаз.
  - Сударыня, вам лучше выйти,- подал голос врач,- Его Светлости нужен покой. А вот волнения ни к чему.
  - Я сейчас уйду,- даже не взглянула в его сторону, безотрывно наблюдая за отцом. К нему и обратилась,- Я останусь и буду ухаживать за вами. Пожалуйста, не гоните меня,- закончила жалобным шёпотом. Чуткие пальцы коснулись головы, ласково пройдясь по моим растрёпанным волосам.
  - Нет, девочка моя, тебе нужно вернуться. Мне так будет спокойней.
  Я не стала утомлять отца бессмысленным спором, а молча поднялась, для себя уже всё решив: выгнать меня отсюда не сможет никто.
   Вымученно улыбнувшись, покинула комнату, неслышно прикрыв за собой дверь.
  Перед разожжённым камином в гостиной села в массивное кресло и стала ждать врача.
  Спустя некоторое время ко мне присоединился Василий. Заметив, что я мелко дрожу, послал лакея за шалью, а сам устроился рядом на софе, не сводя раздражающего взгляда.
   Так мы и сидели, думая каждый о своём. Напряжённую тишину нарушал лишь треск поленьев в камине. Лично я продумывала мстительный, сумасшедший план по устранению одного конкретного изверга, причинившего столько страданий всем нам. Что будет, если у меня не выйдет или что-то пойдёт не так, я думать не желала. Однако же, оставила крайние меры напоследок, когда выбора не будет.
   О чём думал Василий, понятия не имею. Но скоро нашу тихую идилию нарушила Варя.
  Робко постучавшись, и, получив разрешение, бочком вошла в комнату. У неё в руках был мой плащ и шляпа, опрометчиво проигнорированные мною.
  И теперь, когда всё прояснилось и нервное напряжение начало нехотя отпускать, я почувствовала, как сильно замёрзла.
  - Прошу прощение, Ваше Сиятельство, я лишь хотела убедиться, что с Анной Михайловной всё в порядке,- с немым укором посмотрела на меня.
  - Всё нормально, Варя. Чего не скажешь об отце,- теперь упрёк был в моём взгляде, направленном на Василия.
  - А в чём дело, Варя?- кое-кто захотел прояснить ситуацию, и, не успела я остановить свою компаньонку, как она пожаловалась:
  - Анна Михайловна, как узнала о дуэли, так, не помня себя, выбежала из дома, в чём была, кинулась под копыта, чтобы остановить карету и, не слыша моей мольбы одеться, уехала сюда.
  - Поня-а-атно,- угрожающе протянул Вася, оборачиваясь ко мне,- Варвара, прикажи наполнить ванну,и приготовить горячего чая, да поживее.
  Не успела она скрыться за дверью, как я была вынуждена подняться из уютного убежища, с опаской поглядывая на злющего пацана, в точности повторившего мои действия.
  - Ой, только не начинай. В тот момент я могла думать лишь об отце. Я ужасно боялась, что будет слишком поздно,- нервно оправдывалась.
  - Это не повод бегать по столице раздетой в разгар зимы, рискуя подхватить воспаление лёгких,- не унимался он, тесня меня в угол.
  Затравленно оглядываясь в поисках отступления, я выставила ладони, надеясь остановить непримиримо прущий на меня танк. И, в итоге, оказалась, зажата между этажеркой и какой-то старинной напольной вазой.
  Горячие, словно печка, руки в тот же миг оказались на спине. Соскучившиеся губы, беспорядочно целующие веки, щёки, шею, и шёпот, срывающимся голосом:
  - Такая сумасшедшая,..непослушная,..плохая девочка,- перемежая поцелуями,- Ты заслуживаешь наказания,- вкрадчиво так, соблазняюще прижимаясь.
  - Ага, мечтай!. М-м-м,- нахальная рука беззастенчиво стискивает грудь, вырывая невольный стон,- Отстань, предатель. Я на тебя обиделась. Раз сам не мог ничего сделать, должен был меня предупредить. Ты же знаешь моё отношение к дуэлям.
  - А ты знаешь моё отношение к тебе,- стиснув мои плечи, впился взглядом,- И я, не задумываясь, брошу вызов графу Ольховскому,- не давая возмутиться, прижал пальцы к моим губам,- Ты для меня всё, и я буду бороться за тебя, чего бы мне это не стоило.
  Придя в ужас от такого заявления, я простонала с отчаянием:
   - Ой, дура-а-ак! Тебе жить надоело? Он же тебя убьёт.
  - Ты так сильно обо мне волнуешься, Анечка? - губами касаясь волос, пробормотал наглый провокатор.
  - А ты как думал?- возмущённо,- Конечно я боюсь за тебя, хоть ты этого не заслуживаешь,- голос сорвался, когда жаждущие ладони коснулись скрытой платьем груди.
  И это меня жутко взбесило. Ударив по наглым конечностям, я рассержено зашипела, пытаясь вырваться из капкана рук.
  - Не трогай меня, бессовестный! Как ты можешь думать об этом, когда за стеной мучается мой раненный отец, а твой вместе с врачом могут войти сюда в любую минуту?
  - Не делай из меня монстра,- сильнее стиснул меня,- Я тоже переживаю за князя. Но нет ничего предосудительного в том, что я хочу поцеловать свою невесту,- и начал склоняться к моим губам.
  С трудом увернувшись, продолжила возмущаться:
  - Опять двадцать пять! Василий, ты невозможен. Всё, отпусти, я пойду греться.
  Но самонадеянный пацан не то что не отпустил. Он набросился на меня, как одержимый, исступлённо целуя. И сдаваясь под его напором, мне пришлось вцепиться в его шею, чтобы не упасть, проклиная предательское тело, так и льнувшее к нему.
  - Хочешь, я тебя согрею?- шепчет, не отрываясь от губ.
  Как же во время он это сказал. И я, подавив желание продолжить упиваться поцелуями, нехотя, отстранилась. А, поднявшись на носочки, шепнула на ухо, вспомнив, что вообще-то злюсь на него:
  - А хочешь, я отобью тебе желание меня погреть?- и медленно опустилась, проехавшись по нему. Пытливо заглянула в глаза, надеясь, что раздражения там больше, чем желания.
  - Вась, я пытаюсь спокойно дождаться врача, хотя готова метаться раненым зверем от переживаний. А ты меня ещё больше накручиваешь, ну то есть не прибавляешь спокойствия,- он не отпустил, но из взгляда ушла вся игривость,- Пожалуйста, не трогай меня сейчас, уходи. Я не в том настроении, чтобы забавляться с тобой,- жёсткий взгляд с прозеленью схлестнулся с серым прищуром.
  Не берусь судить, чем бы закончилось наше противостояние, но открывшиеся двери явили врача, в замешательстве застывшего на пороге, увидев нас, непозволительно близко друг к другу.
  - Всё с вами ясно голубки. Опять выясняют отношения. Когда же это кончится?- возмутился вошедший следом граф.
  Оттолкнув не сопротивляющегося Василия, я поспешила к врачу, бросив вполголоса:
  - Не имеет значения,- и, переключила всё внимание на пожилого худощавого человека в парике,- Простите мою неучтивость. Я дочь Его Светлости Михаила Андреевича, Анна,- выжидательно замолчала.
  - Остерман Савелий Кириллович. К вашим услугам, сударыня,- учтивый поклон.
  - Хотела бы я сказать, что рада знакомству, но.. сами понимаете,- смутилась под строгим взглядом.
  - Профессия у меня такая,- сдержанно улыбнулся мужчина,- Вы хотели о чём-то спросить?- догадался по моему виду.
  - Да. Какой характер ранения? Куда попала пуля, какие органы задеты? И ваши рекомендации по уходу,- выдала на одном дыхании.
  Непрекрытое изумление в глазах собеседника вызывало раздражение, но я терпеливо пояснила:
  - Да, я немного разбираюсь в медицине, поэтому давайте опустим объяснения и перейдём к ответам. Как избежать воспаления? Какие вы применяете лекарства, чтобы снять боль.
  На лицах графа и виконта читалось недоумение. Врач же, после задумчивого молчания, соизволил ответить:
  - Пуля застряла в мягких тканях, на два пальца выше левого лёгкого. Я её достал и зашил рану. Крови князь потерял не очень много, но я настаиваю, чтобы он провёл в постеле около двух недель. Ему нужно много пить. Перевязки по мере необходимости. С этим справиться любая горничная,- он пристально наблюдал за мной, оценивая реакцию,- Если поднимется жар, пошлите за мной. И молитесь, чтобы не пошло заражение,- решил напоследок напугать.
  Но не учёл, что я не изнеженная барышня, и ещё в школе насмотрелась на анатомию человека, да и крови с детства не боюсь. Так что, не на ту напал.
  Я с повышенным вниманием его выслушала, поблагодарила и, узнав, что отец уснул, удалилась в свою комнату, вызвав удивление мужчин своим спокойствием.
  
   Глава 25
  
  Не смотря на, уговоры, а под конец ещё и скандал, я осталась во дворце с отцом, Варей, не пожелавшей меня покидать и шестью телохранителями.
   И потянулась череда изматывающих дней и ночей, которые я проводила около постели отца, когда он метался в бреду и, казалось, угасал на глазах. Страх за жизнь родного человека, тоска, отчаяние и давящее чувство вины стали постоянными спутниками.
  Я дёргала врача с завидным постоянством, но тот, в очередной раз, осматривая рану, недовольно хмурился и назначал всё ту же поганую мазь да увеличить дозу опиумной настойки. "Вот гадство! Травить и так слабый организм наркотиком!"
   По началу, я строго выполняла все предписания и негодовала про себя. Но, когда и на третьи сутки это не дало положительных результатов, а отец, как и прежде, горел в лихорадке, я вспомнила всё, что знала из современной медицины, исключая лекарства.
  Не без труда, но боль и жар всё же удалось снять травами и компрессами. И это была первая победа на пути к выздоровлению. Хоть я и была измотана недосыпом и отсутствием аппетита, всё же вздохнула свободнее, видя, что самое страшное позади.
   И когда, на восьмые сутки на мою тревогу в глазах отец ответил ясным взглядом серо-голубых глаз и устало улыбнулся, я была счастлива. И тут же разревелась, хотя все эти тревожные дни не проронила ни слезинки.
  Но всё же это была победа. И с этого дня отец полным ходом шёл на поправку.
  А я не решилась больше откладывать серьёзный разговор..
  
  * * *
  
  Ещё в первый день я беспрепятственно отправила послание Ольховскому. Оно было более сдержанней первого крика души, но смысл не изменился. После жёсткой оценки его поступков и умственного развития, было требование прекратить этот кошмар, пригрозив тем, что иначе я просто исчезну.
  Ответ пришёл моментально по меркам восемнадцатого века: уже вечером, спустя всего пару часов. Сначала я нетерпеливо выхватила письмо у дворецкого, едва увидела ненавистное имя отправителя. Но оказавшись в своей комнате, со злости швырнула послание на кровать, срывая весь негатив на ни в чём не повинном конверте и искренне жалея, что рядом нет сволочного графа.
  Никогда не замечала за собой кровожадности, но сейчас я готова была его убить голыми руками. Задушить, растерзать и поглумиться над бездыханным телом.
  Ужасно, жестоко, но иных чувств гад не вызывал.
  Пробило уже одиннадцать часов, а я так и не нашла в себе силы прочитать пугающее послание. Только ходила вокруг да около, боясь взять в руки, словно это ядовитая гадюка. Было такое ощущение, что стоит его открыть, и обратного пути уже не будет.
  И в итоге, забросила в ящик комода, да так и забыла на несколько дней, когда не могла ни о чём думать, лишь ухаживала и молилась, как умела, проводя изматывающие часы рядом с отцом.
  ........
  Как и прежде, я проведовала отца несколько раз за ночь, хотя уже убедилась, что самое страшное позади. Просто не могла отказать себе в удовольствии увидеть безмятежное лицо и спокойное мерное дыхание спящего, всё ещё не веря, что мы победили смерть.
  Вот тогда-то я и вспомнила о послании. И, не давая себе время на колебания, сорвала давно застывшую печать.
  В жарко натопленной комнате, весело пылал камин, многочисленные свечи разгоняли январский сумрак за окном. А меня била крупная дрожь, стоило вчитаться в ультиматум.
   Поняв, что от невыносимого волнения начинаю задыхаться, спешно отдёрнула плотные шторы. Облегчённо прижимаясь щекой к ледяному стеклу, с трудом перевела сбившееся дыхание.
  Всё было лаконично и просто. Я должна была сама явиться пред светлые очи сумасшедшего графа. Послание так и сочилось яростью и язвительностью, давая понять, что в случае неповиновения, он не будет столь терпелив, и уничтожит даже дворецкого и слуг.
  Тварь.. Я с силой саданула по раме рукой. Комкая чёртово послание в кулаке, прислонилась руками и горячим лбом в поисках отрезвляющего холода. С мукой на лице, уставилась в окно, кусая губы от бессилия.
  И сначала глазам своим не поверила. Но чем дольше всматривалась в полночный мрак, тем отчётливей видела замершую на дорожке фигуру, не скрываясь, стоявшую напротив моего окна.
  Сердце забилось где-то в горле, и я отпрянула в сторону, спрятавшись за стеной.
  Стало так жутко, так ужасающе страшно, что я по стене сползла на пол, потому что ноги отказывались держать.
  Но просидев так несколько минут, прижимая стиснутые кулаки к груди, пытаясь смирить спятившее сердце, я вдруг поняла, что упускаю отличный шанс поговорить, оставаясь недосягаемой. Живо поднявшись, стала воевать с рамой, которая не охотно, но всё же поддалась. И дыхание перехватило от морозного воздуха, ворвавшегося в натопленную комнату и в беспорядке разметавшего волосы.
  А ОН стоял уже под окном и с жадностью поглощал мою дрожащую тушку пронзительным взглядом.
  У меня словно язык отнялся. Я могла лишь стоять, обхватив плечи, и смотреть на него с большой высоты распахнутыми в ужасе глазами.
  - Спускайся,- приказал нетерпеливо, - Я долго ждал..
  - Почему я? - отчаянный крик.
  - Ты испытываешь моё терпение, девочка.
  - Почему я?- настойчиво,- Вокруг полно девушек, красивей, богаче, моложе. С чего такая честь?- начала заводиться.
  - Аня!- угрожающе, делая шаг.
  Я тоже подалась вперёд, вцепившись в подоконник, так и не выпустив послание.
  - Что? Опять убьёшь кого-нибудь? Ты..ты - убийца, маньяк озабоченный! - прошипела разъярённо.
  А потом разодрала в клочья бумагу и швырнула в гадского графа.
  - Я была готова выполнить твои требования, даже если бы это плохо кончилось для меня. Но теперь не дождёшься,- с последними словами я неуклюже забралась на подоконник.
  
  Нет, я не самоубийца, но как ещё заставить отступить ненормального?
  С ненавистью вглядываясь в графа, я пыталась удержать равновесие, стоя на подрагивающих ногах, продуваемая январским ветром. Меня ощутимо потряхивало от адреналина, вытеснившего страх перед Ольховским.
  Сейчас пугала высота. И это, доложу я вам, не второй этаж типичной многоэтажки, а как минимум третий. И вот с этой высоты я надеялась не упасть.
  - Анна, спустись в комнату! Я приказываю!
  - А мне уже нечего терять. Ты своего добился, так что заткнись и наслаждайся,- раскинула руки в стороны, балансируя и глядя вперёд.
  - Слезь, дура!- ещё и рычит на меня, гад.
  - Зачем? Из-за меня всё началось, и я должна это закончить,- голос задрожал от непролитых слёз."Ну, почему я попала в это жестокое прошлое? Почему? За что?"
  - Пойдём со мной, и я никого больше не трону, - сбавил тон, перейдя к уговорам.
  - Надолго ли? Ты уже доказал, что всегда будешь угрожать мне расправой с близкими.
  - Князь сам виноват, что не захотел меня выслушать, а ведь я сделал всё, как предписывает этикет,- раздражаясь, сложил руки на груди.
  - Ты думаешь, отец отдал бы свою дочь монстру, серьёзно? - непритворно удивилась.
  - Я не причинил бы тебе зла,- выкрикнул запальчиво.
  - Твои поступки говорят обратное. Ты жестокий, властный, мстительный и бесчеловечный. И с тобой я должна идти? Уж лучше сделать шаг и не мучиться,- проговорила обречённо, прикрывая глаза.
  - Ты не посмеешь! - разъярённый крик вывел из оцепенения.
  - На худой конец, сломаю что-нибудь и больше не буду тебе нужна.
  - Я заставлю тебя об этом пожалеть,- от слов, сочившихся угрозой, по спине побежали мурашки, заставив непроизвольно передёрнуть плечами.
  - Да куда уж больше? Я до конца жизни буду оплакивать Павла Сергеевича и винить себя в его смерти,- держась за выступ в стене, опасно наклонилась вперёд, чтобы видеть ненавистные глаза убийцы.
  И не сразу заметила тёмные силуэты, бесшумно окружавшие графа со всех сторон. Блеснула обнажённая сталь и.. тот без труда ушёл от, казалось бы, сокрушающего удара. Притом, даже не взглянул в сторону нападавшего.
  Всё так же продолжая поглощать меня настойчивым взглядом, неспеша, и даже как-то вальяжно, потянул шпагу из ножен.
  Только я хотела крикнуть, чтобы не вздумал никого убивать, как кто-то сзади крепко схватил меня за талию. Дальше - сильный рывок, и я прижата к кому-то, настырно утаскивающему меня, от греха подальше из холодной комнаты. Попытки вырваться не увенчались успехом, зато хватка стала болезненной.
  А за окном, с противным лязганием сталкивалась сталь, пугая кровавым исходом. И я, невольно, поймала себя на мысли, что боюсь за всех сражающихся, повторяя, как мантру "Только бы никого не убили".
  Боже, я вся измучилась, так смертельно устала от жестокости, что не желала уже смерти даже Ольховскому.
  Как же мне осточертело постоянно думать о нём! "Что он вытворит на сей раз? Кто следующая жертва?" А ещё, я устала его ненавидеть. Раньше я не представляла, как можно так сильно обозлиться на человека, чтобы желать ему провалиться сквозь землю. А уж насколько такой негативный настрой разрушает меня саму, убивая жизнерадостность и беззаботность, я испытала на себе.
  Не могу я так больше. Не хочу! Пусть бы он просто ушёл, оставил меня и моих родных в покое. А я постаралась бы забыть его, как кошмарный сон.
  .....
  - Да отпустите, вы..,- в тщетной попытке вывернуться, оказалась лицом к лицу с одним из своих охранников.
  - Ваша Светлость, что вы творите? Вам давно пора отдыхать, а не разговоры водить с преступником,- строго заявил молодой мужчина.
  - Вы не понимаете! Он же убьёт их всех. Я должна его остановить,- дёрнулась в сторону окна, за которым послышался вскрик, и, явно, не графский.
  - Прекратите!- статный гвардеец держал крепко и не желал ничего слышать, - Они все опытные бойцы и разберутся без вас.
  - Ладно,- сменила запальчивость на сарказм,- Взгляните в окно. Давайте же, просто посмотрите. Или боитесь?
  Такого бравый гвардеец не стерпел. Подобрался весь, руки убрал и, бросив на меня выразительный взгляд, направился к оконному проёму.
  Через пару мгновений я рванула следом. И уже вдвоём мы наблюдали удручающую картину.
  Четверо человек копошились в снегу, со стонами пытаясь подняться, а Виктор Антонович всё ещё сражался. Хотя было видно, как его шатает. Зажимая правый бок, он с трудом отражал неторопливые удары графа.
  А потом, видимо, тому наскучило забавляться с моим наставником. Но, прежде, чем он нанёс смертельный удар, я сорвалась на крик:
  - Ольховский, остановись!- он даже глазом не повёл, хотя клинок прошёл чуть левее, скользнув по плечу.
  Я уже хотела вздохнуть с облегчением, но вот, острое лезвие снова взлетает, проносясь опасно близко от шеи и отсекая верхнюю пуговицу с мундира.
  - Нет! Не смей его трогать!- охранник во время перехватил меня сзади, иначе я рисковала выпасть из окна, подавшись вперёд в желании остановить смертоносную сталь.
  А потом был взбешённый рык и полный ярости взгляд невменяемого графа, который переключил всё внимание на меня, оставив, наконец, Виктора Антоновича.
  - Отошла от окна!
  - Катись к чёрту!
  - В комнату, дура!
  Охранник всё-таки стащил меня с подоконника, но граф этого не оценил.
  - Ты труп! Руки от неё убрал!- и уже злобно, обращаясь ко мне,- Я тебе сам ноги переломаю, ещё раз так высунешься.
  - Уходи! Ну, я прошу тебя, хватит смертей,- ещё немного и начну умолять.
  - Я всё ещё жду. Поехали домой!
  - Нет,- упрямо помотала головой,- Ты поедешь один. Я уже дома.
  Тогда граф шагнул ближе, принимая угрожающий вид.
  Он был подобен ангелу мщения, моей карой небесной. Полы длинного плаща треплет стылый ветер, кидая растрепавшиеся волосы ему в лицо. Сильные длинные ноги в облегающих штанах и высоких сапогах чуть расставлены. Руки угрожающе разведены в стороны, одна крепко сжимает слегка изогнутый клинок. А от пристального взгляда становиться откровенно страшно. Если бы я стояла рядом, он, наверняка, свернул бы мне шею, за то, что посмела ослушаться.
  А потом он стремительно развернулся и направился в темноту. Я затаила дыхание от нехорошего предчувствия, не веря, что он просто так уйдёт.
  Напряжённое ожидание сменилось ужасом, когда он вернулся, волоча за волосы Виктора Антоновича.
  - Нет, нет, только не это, - пробормотала, как в бреду, а потом заорала, срывая голос, когда острое лезвие коснулось шеи раненого наставника,- Ольховский, стой!!!Не смей, сволочь!
  Циничный, испытывающий взгляд на меня, и лезвие скользит поперек шеи.
  - Умоляю, стой! Пожалуйста, не убивай его, .. Алексей!- выдохнула надрывно, вытирая горькие слёзы.
  И что же я получила в ответ? - Издевательский смех, лёгкий и непринуждённый. Этот заносчивый гад насмехался надо мной, а я не улавливала причины веселья, ослеплённая страхом за жизнь наставника.
  - Ты такая забавная,- вкрадчивый, мягкий, чуть ли не урчащий голос, сбил с толку резким переходом от ярости к заигрыванию,- Такая маленькая, слабая, но как дьяволица рвёшься в бой за обиженных и угнетённых. И не желаешь смириться, принять, что от тебя ничего не зависит,- во время своей насмешливой речи он опустил клинок и оттолкнул Виктора Антоновича.
  От облегчения я прикрыла глаза и перевела дух, когда разглядела, что пострадал только стойка-воротник у мундира.
  - Ты же понимаешь, что я могу убить их всех, не моргнув глазом?- мотнул головой в сторону раненых на снегу. Я лишь устало кивнула, - Девочка, ты ещё не убедилась, насколько я серьёзен?- взгляд стал жёстче.
  - Это ты ничего не понял, - и, обернувшись к телохранителю, потребовала,- Дайте мне пистолет!
  - Аня!- рёв снизу.
  - Я видела, у вас же есть,- продолжаю настаивать.
  - Несносная девчонка!- беснуется граф, но я не обращаю внимания, пытаясь переупрямить мужчину рядом.
  И, глядя в мои, серьёзные и, наверно, безумные глаза, он делает правильный выбор - протягивает мне пистолет. Красивый такой, старинный, увесистый, с чеканным рисунком и полированной деревянной рукояткой.
  Только когда я взяла его и позволила себе пару мгновений полюбоваться, гвардеец тихо поинтересовался:
  - Вы раньше стреляли?
  - Да какая теперь разница?- отмахнулась я и, перехватив оружие двумя руками, направила его на Ольховского.
  И вот странно: секунду назад он бесился, грозя расправой, если посмею хоть пальцем прикоснуться к пистолету, а теперь стоит спокойно, я бы даже сказала, расслаблено и уничтожает взглядом моего телохранителя. Да ещё не пытается прикрыться ранеными.
  - Чуть выше и левее,- слышится насмешливо через минуту напряжённой тишины. И я, непроизвольно вздрагиваю, сбивая прицел.
  - Чёрт! - начинаю заводиться.
  - Не мучай себя,- устав ждать, сложил руки на груди,- Сразу не выстрелила, значит, не сможешь.
  - Замолчи! - не смотря на холод, я горела, будто в лихорадке.
  - Про спусковой крючок забыла,- издевается, гад.
   Выругавшись, со второй попытки я всё же взвела этот чёртов крючок, проигнорировав предложение помочь.
  - Девочка моя, я быстрее замёрзну, чем ты поймёшь, что убийство - это не твоё,- продолжает веселиться Ольховский.
  И я взрываюсь, потому что всё - довёл, извращенец ненормальный. Стоит и лыбится под прицелом. Весело ему!
  - Ничего не боишься, да?- опять эта противная ухмылка,- А так?- трясущимися руками приставляю холодное дуло к голове, сходя с ума от страха и смелости.
  И всё меняется в тот же миг: зловещий, не предвещающий ничего хорошего голос:
  - Если она пораниться, я буду сдирать с тебя кожу по кусочкам,. ме-е-едленно, - было адресовано гвардейцу, и уже мне , приказным тоном, - Опусти пистолет!
  "Ну, нет. Теперь будет по-моему. Я - хозяйка положения и не намерена уступать. Вот только пистолет становится с каждой минутой всё тяжелей.."
  - Что, уже не весело?- взглядом пресекла попытку телохранителя приблизиться, всё так же обращаясь к графу, - Что же ты не радуешься теперь? Тебе же нравится чужая боль. Ты этого хочешь? Что молчишь? Уйдёшь по-хорошему или мне выстрелить?
  - Смелости не хватит,- выплюнул яростно.
  - А давай проверим, - крикнула с каким-то бесшабашным отчаянием.
  - Дура, тебе не один врач не поможет!- теперь в его глазах плескалось безумие, которое пугало даже на таком расстоянии.
  Но мои тормоза отказали ещё когда почувствовала смертоносную тяжесть в руках.
   - Так боишься потерять любимую игрушку? Уверена, ты быстро найдёшь новую..
  - Хватит! - наверно, с таким взглядом Отелло душил Дездемону, - Придёт моё время, и ты за всё ответишь сполна.
  И он ушёл. Стремительно растаял в январских сумерках..
  Рука, из последних сил стискивающая пистолет, обмякла, повиснув плетью. Сама я в изнеможении привалилась к откосу, боясь поверить, что всё позади, и, я так легко отделалась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"