Аннотация: Близилась новогодняя полночь. С небес тихо падал снег. Он казался искорками, на мгновение вспыхивающими и тут же гаснущими у земли. Аллея тонула в густых полосах мрака, разделенного пунктиром на светлые и чернильные пятна горящими уличными фонарями.
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Этот стих Александра Блока пришел Сергею на ум неожиданно.
-Больше ста лет прошло, как он был сочинен, а в нем ничего нельзя изменить - все вечно, - подумалось ему и он, вытянув вперед руку ладонью вверх, стал ловить на нее снежинки, которые тут же таяли, превращаясь в крохотные холодные капельки.
-Блок был прекрасным поэтом, - донесся до него голос, и из сгустка тьмы, отделившись темным расплывчатым пятном, вперед шагнул человек в черном плаще, черной шляпе и лакированных черных туфлях, белой рубашке с черным галстуком и тростью в руке.
-Одет как-то не по погоде, - заметил про себя Сергей.
-Жаль, что потомки забыли его имя. - Незнакомец притронулся к тулье двумя пальцами, слегка кивнул и представился - Абрэмо.
-Имя-то какое странное...
-В переводе с итальянского - отец множества, - словно прочитав мысль, пояснил человек в черном.
-Так Вы из Италии, турист?
-Можно считать и так, - улыбнулся он. На аллее было пустынно. - Там у меня что-то вроде работы, а для отдыха я прилетаю в ваши края - красиво здесь зимой.
Амбрэмо шагнул вперед, и кивком головы пригласил Сергея идти рядом. Сергей безропотно подчинился, лишь в сознании кольнуло: "Странно, я не могу ему отказать".
В молочном свете фонарей падающие снежинки выглядели падающими звездочками.
-Вы похожи на священника, - признался Сергей.
-В чем-то это предположение верное, - согласился спутник. - Я тоже пекусь о заблудших душах и направляю людей в нужном направлении.
-К Богу?
-Скорее, наоборот, - и Амбрэмо, заложив руки за спину, повернул голову к Сергею. - Я увожу от него.
-Так Вы... - прошептал в испуге тот, шестым чувством еще раньше почувствовавший в незнакомце неладное.
-Так оно и есть! - утвердительно произнес спутник, и от его негромкого голоса по пустынной аллее пронеслось эхо - есть... есть... есть.
И только тут стало заметно, что глаза у Амбрэмо желтые с вертикальными зрачками, как у кошки.
-Но не стоит пугаться. Я не могу насильно увести человека в сторону, навязать ему какую-то идею, заставить делать то или другое. Я лишь привожу свои доводы и предлагаю свой вариант, не больше того.
-А если человек не верит в Бога, разве его можно увести в сторону?
-Любое отрицание есть признание противоположного. Здесь все просто, главное направить человека в нужном направлении.
-Но я-то верю!
Спутник хмыкнул. Его губы растянулись в насмешливой улыбке.
-Между твоим "верю" и верой слишком большое расстояние, поэтому я здесь. Давай представим, что ты идешь по дороге, от которой то тут, то там отходит множество своротов. Ответь, зачем тебе идти прямо?
-Потому, что к вере только один путь.
-А что есть вера? - Амбремо взял Сергея под руку.
-Знания.
-Неужели? - глаза спутника холодно блеснули в белом свете уличного фонаря. - Возьмем, к примеру, рассвет и закат. Что это такое?
-Утро и вечер, - пробормотал Сергей.
-И это все? - от спутника через ткань плаща жгло, словно к руке приложили раскаленный кусок железа. - На самом деле ни рассвета, ни заката не существует, они плод вашего воображения, это Земля вращается вокруг Солнца. Вот видишь, ты и свернул со своей дороги в сторону.
-Но я могу вернуться обратно!
-А я не дам, - рассмеялся спутник. - Ты сказал, что веришь в Бога, тогда ответь - за что?
-За все! - выпалил Сергей.
-Ты снова свернул в сторону! На все должны быть свои причины. К примеру, рассвет ты любишь за красоту, закат, за умиротворение. Нельзя же любить восход солнца за выкуренную сигарету.
-Но я не курю!
-Ты ушел еще дальше по тропинке. Дорогу же почти не видно. Так за что же твоя любовь к тому, кого ты никогда не видел, не осязал, не разговаривал с ним?
-За то, что Он дал мне жизнь!
-Но я могу спокойно ее у тебя отнять. Ты должен любить меня больше, чем его!
-Ты отнимаешь, а не даешь, в этом и разница, отсюда и любовь! - парировал Сергей. - Отнимать всегда проще.
-Не только, - не согласился человек в черном. Он отпустил руку Сергея и тот сразу же ощутил легкость, словно свинцовый груз, давивший его к земле, вдруг пропал. - Я могу и даровать - богатство, власть, здоровье, долголетие. Неужели ты бы отказался от денег?
Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз: Сереге хронически их не хватало, как ни крутился он, подрабатывая. Нужно было платить за взятую по ипотеке квартиру, за детский сад, покупать бензин и запчасти на старенькую иномарку, которая сейчас стояла на ремонте. А коммуналка? А продукты? Одежда?..
-Вот видишь, - расплылся в улыбке Амбремо, - не отказался бы.
Улыбка у него была белоснежная, но хищная.
-Не все просто в этом подлунном мире. Я не подаю, а, скорее, продаю то, что человеку надо. Не за деньги, они тлен. Как думаешь, какую плату я беру с человека?
Снег поскрипывал под ногами Сергея, а человек в черном не оставлял на пушистой взвеси свежевыпавшего снега на аллее следов - никаких, будто летел по воздуху.
-Душу берешь, вот только не знаю, каждую ли и у каждого ли, ведь люди попадаются разные.
-Душа - это стандарт моего бизнеса, - замедлил шаг человек в черном. - Как отчеканенный на фабрике Госзнака рубль. На самом деле, мне нужна далеко не каждая душа. Душа - это как земная валюта, со временем не обесценивается, напротив, прибавляет в цене. Только что проку, скажем, покупать твою душу, за которой ничего нет? Ты - человек-мелочь: семья, работа, долги - это скучно, банально, - это штамп общества. В тебе нет даже искренней веры, ведь для нее нужно уединение и покой, а ты в вечной суматохе, круговерти, делах. А я коллекционирую души как марки, зачем мне обычная почтовая марка, тираж которой сотни тысяч штук? Я готов платить только за редкости. А за ничего не стоящие души, если и покупаю их, копейками и рассчитываюсь. Но для тебя могу сделать исключение.
Скажем, тебе нужна моя помощь, и я готов ее оказать за определенную цену.
-Не за душу? - не поверил Сергей.
-Нет, - расхохотался спутник, - за услугу. За то, чтобы ты реже молился, побольше спал, почаще пил и не соблюдал пост. Чтобы реже заходил в церковь, чаще смотрел телевизор. Для тебя одни плюсы, привычно, не в тягость. Придет время, и ты про Бога не вспомнишь, обрастешь безразличием, и о вере у тебя будет общее понятие, как о восходе или закате солнца. А когда помрешь, душа автоматически перейдет ко мне. Зачем лишние траты с моей стороны, а тебе лишние привилегии?
-А у кого тогда берешь по крупному?
-Кому много дается, с того многое и спросится, - ответил человек в черном. - С тебя что спросишь, даже если и много дашь - ты все растранжиришь, на ветер пустишь, раздашь или умрешь с коркой хлеба на сундуке с деньгами от жадности. А большому пароходу - большое плавание. Власть и деньги я даю тем, кто применяет их в мое благо, в моих интересах, кто приумножает эти богатства. Мои богатства.
-Твои интересы известны, - пробормотал Сергей. Они снова шагали по аллее, минуя то чернильные пятна тени, то белый свет уличных фонарей. - Тебе чем хуже, тем лучше. Ты разрушаешь. Тебе нужны не "строители", а "могильщики". Только они не понимают, что сами же и попадут в вырытые ими ямы.
-Разрушать тоже нужно с умом, - спутник взмахнул тростью и свет от ближайшего фонаря, как стекло, рассыпался на сотни осколков, - да и не всякое разрушение идет во вред. Скажи, не будь войн, эпидемий, если бы не нищета и голод, разве хватило бы человечеству еды? Люди расплодились бы без меры. В животном мире бесконтрольно плодящаяся популяция рано или поздно вымирает от какой-либо болезни процентов на 90, чтобы оставшимся в живых хватило жизненного пространства и пищи. Человек - тоже популяция. Разве не во благо человеку мое зло?
-Для материального мира, наверное, - Сергей старался шагать в ногу с Амбремо, - но человек еще и духовное существо, даже в большей мере, чем материальное.
-Но на земле дух без плоти невозможен! - спутник глубоко вдохнул и резко выдохнул - пар от его дыхания поднялся вверх, сгустился, превратился в облачко, затем в облако, тут же на звезды наволокло муть, потянул ветерок и сыпанул сухим колючим снегом.- Плоть на земле без души ничто, но и душа без плоти бессмысленна. Скажи, как ты, к примеру, собираешься войти в рай, если при жизни не будешь смирять свою плоть? Так что плоть - это путь к спасению.
-Или погибели, - смахнул Сергей с заиндевевших ресниц все гуще падавший снег. Похолодало. - И ты это знаешь лучше всех, знаешь слабые места плоти, ниточки, за которые ее можно дергать, чтобы плоть жила в соответствии с твоими законами.
-Каждый достоин того, чего достоин, - как-то загадочно произнес спутник.
Аллея заканчивалась, дальше начинался парк, погруженный во тьму и зимнюю спячку.
-Если тебе важнее люди-рубли, зачем ты пришел ко мне - человеку-мелочи, я же ничего не значу для тебя?
Молочный свет фонарей медленно мерк позади.
-Я прихожу ко всем, только в разных обличиях. Человек покупает в кредит ненужный ему дорогой телефон - я за кредитом, а человек становится моим рабом. Кто-то покупает в долг квартиру - я даю ему деньги, и пока их не вернет с процентами, он мой с потрохами и мыслями. Другие работают на нескольких работах - у них дети, внуки и всем нужна помощь. Я стою за этой вечной занятостью - чем больше человек работает, тем меньше думает о вере, тем меньше вспоминает Бога и церковь - он мой от пяток до макушки. А кто-то пьет - и он тоже мой, мне даже не приходится ему что-то давать, предлагать, упрашивать. И от него родятся дети с душами принадлежащими тоже мне - они генетические алкоголики или наркоманы. Это тело может быть немощным, а душа неподвластна ни старению, ни болезням - она как слиток золота, не ржавеет и не обесценивается. Поэтому я везде и со всеми, всегда и во всем. Вы, люди, просто не хотите меня замечать, и, отрицая Бога, склоняетесь в мою сторону. Разве можно отказаться от таких даров? Да, я делаю ставку на узкий круг людей, но не будь таких как ты, не будь толпы, чего бы стоили те, кто сегодня правит вами - мои пастыри? Они бы обесценились.
-Но чем я лучше других?
-Да ничем, - пожал плечами человек в черном. - Просто всему есть место и случай - уединенная аллея, полночь, снег, фонарь и, - он указал на светящуюся через дорогу вывеску, - аптека. Здесь больше века назад я встретил одного молодого человека и разговаривал с ним так же, как и с тобой. И мы прекрасно поняли друг друга. В итоге его имя узнал весь мир.
-Но я не он!
-И он был не тем, кем стал после нашей встречи. Суть не в человеке, суть в последствиях определенных действий.
Снег перешел в метель - колючий ветер змеил по аллее вихри, закручивал их кольцами, а потом, подбрасывая вверх, тут же разметал во все стороны.
-Ладно, - остановился человек в черном на кромке мрака и полумрака, почти растворившись в близких чернильных тенях, - будем прощаться. Мне пора, у меня дела. Если захочешь встретиться еще раз, приходи на эту аллею в это же время через год, я люблю прогуливаться по ней зимой в полночь. И почитай Блока, замечательный был поэт.
-Зачем? - обронил Сергей вслед начавшей таять фигуре.
И до него еле слышным сквозь завывание еще больше разыгравшейся вьюги шепотом донеслось: "Живи еще хоть четверть века - все будет так. Исхода нет. Умрешь - начнешь опять сначала и повторится все, как встарь: ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь"... А из темноты под ноги Сергея выкатилось красное яблоко.
За спиной моргнул далекий уличный фонарь, а когда загорелся вновь - рядом никого не было.
Сергей поежился от очередного порыва ветра, сдвинул носком кроссовка в снег яблоко, накинул на голову капюшон куртки, и поспешил домой - до боя Курантов оставалось совсем мало времени. Впереди был праздник, приятные хлопоты, подарки, гости.
Попавшийся на встречу изрядно подвыпивший Дед Мороз со Снегурочкой громко хохоча, хлопнул Сергея по плечу, дохнул на него смесью запахов водки и апельсинов, поздравил с Новым годом и всунул в руки подарочный бумажный пакет с веревочными ручками. В нутрии лежал томик стихов Блока, красное яблоко и пластиковая банковская карта.
Тут же пиликнул пришедшей эсэмэской телефон.
"Если Вы согласны с условиями договора, отправьте в ответ слово "да", - было написано в ней. - И Вам придет пин-код".
Сергей остановился. До дома оставалось каких-то сто метров по прямой, он даже видел светящиеся окна своей квартиры. А налево, в стороне, в круглосуточной аптеке стоял банкомат.
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет...
-Теперь понятно, почему Блок, - пробормотал он. И свернул налево даже не заметив, что позади из ночи под холодный свет уличного фонаря шагнул человек в черном. Блеснула хищная улыбка, взметнулся коротким смерчем поднятый ветром снег, и человек исчез.
-С Новым годом! - закрутила в радостном хороводе Сергея толпа веселой молодежи. - С новым счастьем! - И схлынула, подобно волне.
Под бой Курантов небо полыхнуло яркими красками фейерверков.