"Рожденный самой Землей получеловек-полузмей Кекорп основал в Аттике город. Был он расположен на высоком холме с крутыми обрывистыми склонами. И сразу заспорили между собой дочь Зевса Афина и брат его владыка морей Посейдон. Кому из двоих стать покровителем города?.. Решили боги так: кто сделает жителям лучший подарок, тот и победит в споре. Ударил трезубцем по скале Посейдон - забил источник. Вот это подарок! Все знают, что мало воды в Аттике. Но попробовали ее и усмехнулись: была она горько-соленой.
Воткнула в землю свое копье Афина, зазеленело оно и превратилось в оливу. Никто прежде не видел в Аттике таких деревьев. Все признали дар Афины лучшим. Вот почему греки считали Афину покровительницей Аттики, а название города Афины связывали с ее именем..."
- Коринна! - услышала я голос матери, доносившийся где-то со двора. Голос мне показался надрывным, видимо, меня давно ищут, а я так увлеклась чтением, что ничего не слышу. Отложив книгу о греческих богах, я выбралась на балкон, который выходил во двор.
- Не дозовешься тебя, - проворчала мама. Локоны ее выбивались из прически. Между черными прядями поблескивала на солнце седина. Сегодня на ней была темная туника, потому что был день уборки, в которой я отказалась участвовать. - Принеси свою нестиранную одежду. И поторопись! Я не стану тебя ждать.
В ответ я коротко кивнула ей и отправилась собирать вещи. Тут я услышала, как моя сестра нелестно отзывается обо мне:
- Что ты с ней церемонишься, мама? Пусть сама все делает, она далеко не маленький ребенок, - язвила Диана.
- Не начинай, Диана, оставь ее в покое, - причитала мама виноватым тоном. Она всегда говорила с ней так, будто извиняясь за что-то. А, может быть, она даже побаивалась свою властную дочь.
Несмотря на приближение вечера, солнце еще пекло. Я вынесла свою одежду и бросила ее в общую кучу, окинув старшую сестру презрительным и высокомерным взглядом. Я знала, что мне не сравнится с ней в величественности. Утонченная, статная фигура, глянцевидные кудри, блестящие черные глаза делали ее богиней. Не зря она нравилась всем юношам нашего города. Я просто гадкий утенок рядом с ней. Где-то в глубине души я ей немного завидовала. Молча развернувшись, я вернулась обратно в дом. Я ожидала, что Диана что-то скажет мне в след, но этого не случилось. Удивительно. Наверное, она так же, как и я, решила не беспокоить мать. Значит, разговор состоится позже, вне дома.
Через несколько часов на ярко-синем небе расстелилось одеяло приятного розового цвета. Боже, как красив закат! За это время с половиной книги о греческих богах было покончено. И мама, ее зовут Ливия, с Дианой закончили уборку. Наша семья довольно обеспеченная, но несмотря на это, у нас нет прислуги, потому что мама не хочет.
Отец, Октавий Дмитриадис, находился все еще в базилике на заседании суда. До моей комнаты доносился звук арфы из домашнего святилища богини Дианы, в честь которой назвали мою сестру. Святилище находится на перистиле, увешанное белыми хлопковыми шторами, и занимает почти всю инсулу. Большая часть площади святилища отведена под сад с каналами и фонтанами. В конце площади размещается летний триклиний, где мы выращиваем различные цветы. Здесь же находятся фрески с изображением Пирама, Фисбы и Нарцисса, написанные Луцием. В канун праздников мы делаем гирлянды из цветов, которые продает не ради денег, а для того сделать приятное маме. Ей нравится это занятие.
Сегодня арфа играет по-особенному, печально.... От этой музыки мурашки по коже, такое чувство, будто что-то должно произойти. Прочь эти мысли. Но все же, арфа сегодня играет иначе...
* * *
Помпеи, 24 августа 79 года
Сон не идет. Мне снился какой-то кошмар, заставивший меня открыть глаза и больше их не закрывать. Я заплела волосы в косу, надела тунику зеленого цвета, а поверх нее - белую столу и сандалии. Выбравшись из комнаты, я последовала к выходу мимо атрии с расписными стенами. Сейчас атрий пустует, как и другие помещения в доме. Я прошла комнату ложных окон, с нарисованным видом на сад, и выскользнула на улицу. Мне очень хотелось побыть одной, наедине со своими мыслями. Я не понимала, откуда появилось подобное желание, но знала лишь одно: оно стало появляться в последнее время все чаще и чаще, словно что-то подсказывало, что нужно подвести итоги, освободиться. Но только от чего?
"Конца не избежать. Мы его заслужили", - говорит Марк, когда мы ведем беседу о жизни и смерти.
Я не заметила, как пересекла форум, прошла мимо Геркуланских ворот и оказалась на берегу моря. С моря дул прохладный ветер. Если бы я не заплела волосы в косу, то они развивались бы по ветру, как волны, плескавшиеся в море.
Неожиданно земля стала уходить из-под ног, затрясло. Меня охватила паника. Я не знала, что делать. Я одна на берегу моря: что мне делать, мои ноги, словно окоченели. А как же мои родители, сестра? Наверное, потеряли меня и не находят места. А я даже не оставила записки. Боги, неужели это конец? Вся жизнь пронеслась перед моими глазами. Вражда с сестрой. Как глупо? Ведь мы с детства ссорились, деля родительскую любовь. Не знаю почему, но в этом момент я вспомнила свою любимую бабушку Аэропу. А ведь она тоже погибла при землетрясении 5 февраля 62 года. Я так сильно любила ее, как никого другого. Неужели и мне уготована та же участь?
С неба стали падать необычные снежинки. Черные. В нос ударил запах гари. Это землетрясение! Падение черных снежинок увеличилось, небо стало черным, но не таким, как ночью, а словно мир погрузился в вечную тьму.
Я услышала крик за спиной. Кто-то грубо схватил меня за руку и поволок куда-то вдоль берега моря. От необычных снежинок море тоже стало черным, будто в него вылили чернила. Меня завели в дом, который показался мне знаком. "Кора, ты меня слышишь?" - перед собой я увидела зеленые глаза Марка. Он был взволнован. Я просто кивнула и оказалась в его крепких объятиях. Мы были в триклинии. Южная стена украшена мозаикой, изображающей древних волшебников, у северной стены на столиках стояли артефакты различного размера. Они выполнены очень искусно, каждый рисунок представлял на артефакте собой какие-то узоры, в которых скрыть тайный смысл. Восточную стену триклиния обвивал плющ. О, Боги! Посмотрев в сторону Помпей, я увидела их на фоне извергающегося вулкана, который считался спящим уже несколько столетий. Из картера вылетали огненные глыбы, струился густой дым, словно из артерии пульсировали ярко-оранжевые струйки лавы. Отсюда было видно, что лава бурлила, поглощая на своем пути все живое и неживое. За воротами города были слышны крики. Неужели это конец?
"Там же... мои родители", - подумала я, продолжая с ужасом смотреть в сторону Помпей, утопающих в гуще лавы.
"Идем отсюда, - я услышала голос Марка, - нам нужно укрыться".
Укрыться? Он это серьезно? Подобная мысль мне казалась нереальной по сравнению с тем, что творилось перед моими глазами. Но я позволила увести себя из триклиния. Мы спустились по лестнице в подвал.
"Я волшебник, Кора, - выпалил зеленоглазый юноша. - Я давно хотел признаться, но учитель Феоктист зпрещал мне. А сейчас... нет смысла скрывать".
Перед нами выросла дверь, украшенная резьбой, от которой шло свечение. Резьба с каждой секундой менялась. Видимо, Марк не шутил, когда сказал, что он волшебник. Во всяком случае, я не могла найти другое объяснение происходящему. Я запуталась. И подумала о том, что раз уж он волшебник, то может спасти всех. Тогда почему он находился здесь? А не там, в Помпеях.
- Я ничего не могу сделать для них, - тихо произнес мой Марк, словно прочитал мои мысли. - Мы умеем колдовать, но не можем остановить стихийные бедствия. Прости...
Дверь открылась. Свет внутри комнаты привлекал, но неизвестность пугала. Когда мы вошли в комнату, я увидела шар - источник света. Я смотрела на него, а он менял цвет. Легкие блики зеленого, розового, синего, желтого, красного цвета разливались по комнате. Эта была магия! Марк протянул мне руку. Я поняла, что должно произойти что-то, что изменит мою жизнь навсегда. Мы оказались рядом с шаром. Напротив нас стоял учитель Феоктист. Его старческая рука коснулась шара, и светящийся шар стал увеличиваться в размере. Мы вошли внутрь шара...
* * *
Помпеи, 27 августа 79 года
Воздух пропитан гарью: сгоревшей одеждой, шерстью (скорее сгоревшими волосами), человеческой плотью. Земля стала тверже и темней. Лава уже остыла, но в некоторых местах еще поднимался слабый дым, быстро рассеивавшийся потоком ветра. Город был неузнаваем: он объят черно-серым одеялом пепла. Улицы были пусты, изредка откуда-то раздавался плач. Так потихоньку я добралась до своего дома. То, что творилось в моей душе описать невозможно. Все мое нутро говорило, что мои родители, моя сестра погибли. Снова подул ветер, ему повиновались песчинки и пепел. Они летели, следуя за ветром. Моя белая стола, в который я покинула дом, чтоб погулять на берегу моря, стала серой. Не могу сказать, что рада своему спасению. Меня мучает совесть. Я ушла, оставив их, я выжила. А их накрыла кипящая лава...
Почему это произошло с нами, с нашим городом? Возможно, это плата за людские грехи... Я практически не спала все эти дни, я думала... Я думала об умерших, о спасенных, о том, как жить дальше... Мы с Марком начнем новую жизнь, вдали от Помпей. И в новую жизнь я не возьму ничего из прошлой, ведь все, что было дорого мне, я уже потеряла.
Не возьму ничего, и этот дневник пусть останется здесь под развалинами, камнями и пеплом, что раньше были моим домом... Vivere memento.
* * *
Помпеи, 29 июня 2011 года
Меня зовут Уильям Флоранс, сегодня двадцатый шестой день, как моя экспедиция находится на раскопках древнего римского города Помпеи. Сегодня мы обнаружили виллу за Геркуланскими воротами. Мы дали ей название - вилла волшебников, так как в триклинии мы нашли настенную фреску, где были изображены волшебники. Подвал виллы уцелел. Там мы обнаружили, так называемую, потайную дверь. За этой дверью была комната, пустая и темная. В комнате лежал шар. Когда я дотронулся до него, он начал искриться слабым светом. В помещении стало светлее. Я оглянулся в надежде увидеть коллег, но никого не было. Я вообще думал, что записи в дневнике девушки, который я нашел накануне, полная чушь. Но решил проверить, и все оказалось правдой. Дрожащей рекой я поднес шар ближе, пытаясь разглядеть его. Это словно наваждение... Я увидел их! Людей, погибающих от раскаленной лавы, задыхающихся в дыму. Закрыв глаза, я досчитал до тридцати и снова открыл их. Шар продолжал искриться. На лбу выступили капли пота, ладони похолодели и задрожали: меня стало знобить. Я понял интуитивно, что шар не должен быть найден. Я словно услышал голос старого волшебника: "Все может повториться..." Дрожащими руками я выкопал углубление, куда спрятал шар, прикрыв его камнями.
* * *
Лондон, 24 августа 2011 года
Иногда тайное должно оставаться тайным. Нам не суждено ответить на все вопросы, разгадать все загадки, найти все скрытое от человеческих глаз. И это я понял это только в Помпеях, несмотря на долгие годы археологических экспедиций. Я стоял в Лондонской национальной галерее и понимал, что человек - венец природы, всегда находится в ее власти. И раз природа создала нас, мы должны радоваться каждому прожитому дню, ценить жизнь. Вглядывался в картину Карла Брюллова "Последний день Помпеи", я повторял про себя слова Коринны: "Из картера вылетали огненные глыбы, струился густой дым, словно из артерии пульсировали ярко-оранжевые струйки лавы. Отсюда было видно, что лава бурлила, поглощая на своем пути все живое и неживое. За воротами города были слышны крики..."