ГЛАВА... НУ, ЕСЛИ ХОТИТЕ, ПУСТЬ БУДЕТ ГЛАВА. А В НЕЙ МЫ - ГОРЛОМ БЕРЁМ!
А так всё хорошо начиналось! Я уже вышла на улицу... то есть из замка, на свежий воздух, огляделась - погода хорошая. Солнышко, правда, к закату клонится, но ещё светло.
И ворота оказались открытыми, и возле них вроде бы даже никого не стояло... Ну, думаю, сейчас перебегу через двор напрямик - самое короткое расстояние - и прочь из замка. Прятаться всё равно не получилось бы: дворик небольшой, весь как на ладони. Ну да ничего, я шустрая...
А тут этот колдунишко малорослый - из хоббитов, что ли, произошёл? - орёт из окна: "Стража! Держи! Хватай!". И на меня - ну прямо из стены - вываливаются два мордоворота, ещё похуже, чем те, что в подвале. А из ворот ещё четверо показываются, точно такие же.
Хотела я их послать куда подальше, но, чувствую, совсем дар речи у меня пропал: не могу сказать ни слова. Это что, опять колдовство какое-то поганое? Вот же гад!
А тут ещё и роботы эти глиняные на меня налетели - да шустро как передвигаются, только пыль от них в стороны летит... в глаза прямо, гады! Пока я их протирала, меня и схватили. И снова рот скотчем залепляют! Это-то зачем? Я и так ничего сказать не могу!
И даже на шею немного скотча попало - ну, конечно, лапищи-то у них неуклюжие. И шершавые: наверняка мне всю мою шейку нежную исцарапали. Ну, дайте только освободиться! Я вас на кусочки поразбиваю! Никаких золотых статуй из вас больше делать не буду! Ну вот почему оно так: жила себе жила, вполне нормальненько, никогда никому ничего плохого не делала - и вдруг хватают, связывают, волокут куда-то, потом к стене приковывают, теперь вообще четверо громил на одну беззащитную девушку... И что вы хотите, чтобы после всего этого я к вам нормально относилась? Не дождётесь! Правильно говорят: зло порождает зло. Ну, теперь вы от меня, кроме зла, ничего не получите!
Хорошо ещё, хоть не в подвал опять потащили - обошлись первым этажом. Притащили, поставили посредине комнаты - да какое там, огромного зала: на стенах всякие головы разных ужасов висят, хоть зажмуривайся. Тут же железяки всякие, ну там пики, копья - хотя я одни от других не отличу, - мечи, сабли... с этими полегче: мечи прямые, а сабли - кривые. Да, и шпаги ещё знаю, они тоненькие, с ними д"Артаньян ходил.
И чучела ещё стоят - тоже всяческих зверёв... то есть зверей. Да, тут ещё не так заговариваться начнёшь, после таких-то потрясений - и нервных, и физических.
И этот пи... то есть колдунёныш, скажем помягче, ходит вокруг, ручки потирает, ухмыляется, довольный: заграбастал юную девушку. Извращенец какой-нибудь, наверное: ни одной картины с голыми женщинами на стенах не висит. Был бы здесь мой Алекс, он бы этого уродика одной левой ладошкой вырубил, или вообще щелчком. А так что ж, придётся как-нибудь самой обходиться.
А тот, второй, мой старый знакомый - ну, какой он старый, два дня как я его вдаль отправила, - поодаль от меня устроился. Опасается, видно. Креслице какое-то позолоченное спиной надыбал, львиными лапами отороченное - то есть подлокотники в виде львиных лап сделаны, втиснулся в него, в лапы в эти ручонками своими дрожащими вцепился, и с меня глаз не сводит. Любуется, наверное. Как там: от ненависти до любви один шаг? Ну, шагай, шагай. Не споткнись только.
Этот-то хоть повыше того ростом, раза в три, но морда тоже довольно-таки дебильная. Хоть и довольная, но дебильная. Или потому и дебильная, что довольная. У дебилов, по-моему всегда всё хорошо, поэтому они постоянно улыбаются. Ну, вроде как американцы.
Вот гадость: а скотч-то этот на шее так неприятно кожу стянул, так и хочется поскорее его сцарапать. А этот хмырёнок вроде как речь собирается толкать. Ну-ну, посмотрим, что ты ещё мне скажешь. То есть послушаем.
- Послушай, принцесса, хоть ты мне и доставила достаточно много неприятностей, я, пожалуй, отпущу тебя... и даже отправлю на родину, к твоему отцу, королю Субаргу.
Чего это он говорит? Нет, он меня явно с кем-то путает. Я тут без году неделя, даже если какой король и согласился бы меня удочерить - я, в принципе, не возражаю, - то я, во-первых, ни одного короля здесь пока что ещё не видела... Да что короля - герцога местного, и то не встречала, только капитан про него и рассказывал. А во-вторых, и предложений по удочерению тоже пока что не поступало.
- Хотя, сознаюсь, - продолжал он, - имеются у меня на твой счёт и некоторые иные виды. В частности, я попробую провести над тобой ряд экспериментов, которые позволят мне...
Тут я не выдержала. Это что, он меня хочет, как Шарика, в поликлинику для опытов превратить?
- Знаешь, что, ты, дебил недоразвитый... - Ой, что-то я его неправильно ругаю: если дебил недоразвитый, это же значит, что он ещё не совсем дебил, что ли? А, да ладно, главное - побольше ему грубостей наговорить, а там пусть сам разбирается, что ему больше нравится, а что не нравится. - Освободи-ка ты меня лучше поскорее, а то...
Ой, что это? Это я говорю? А как же это? У меня же весь рот скотчем заклеенный! И голос какой-то будто как не мой: механический, совсем без интонаций. Но говорит именно то, что я и хотела сказать. И горло моё вибрирует, и скотч на нём... Точно! Это у меня ларингиты... нет, ла-рин-го-фоны образовались. Помню, смотрели мы с Алексом фильм какой-то военный, так там танкист... или лётчик, уже не помню кто, когда говорил, то за горло держался, и уши шапки, то есть шлема своего, к нему прижимал.
Я ещё тогда Алекса спросила, чего это он так, а он и объяснил, что в шуме боя обычные микрофоны плохо работают, и лётчикам и танкистам к шлемам цепляют специальные ларингофоны, которые переделывают в звук колебания горла.
Ну и ещё Стив Хокинг, американский этот профессор на инвалидной коляске - ой, мне так его жалко! но умный - меры нет! - тоже при помощи какого-то приборчика говорит, когда его к горлу прижимает. Ну вот и у меня скотч вместо этих ларингофонов заработал, тут же всё по волшебству делается: я захотела ответить - молчание же для меня что нож острый - и хотя бы вот так у меня и получилось.
- Ах, так вот ты как заговорила! Ну, тогда я найду на тебя другую управу!.. Стоп! А как ты сумела заговорить? Я же на тебя заклятие молчания наложил! И рот у тебя залеплен...
- В штаны ты себе наложил! - прогремел мой голос - во всяком случае, мне очень хотелось, чтобы он прогремел. И ещё мне хотелось, чтобы так у него и получилось, ведь всё, что я говорила и хотела раньше, так или иначе сбывалось.
Он в ужасе схватился сзади за штаны... но тут же его лицо заулыбалось:
- Хе-хе-хе! Шутница...
Неужели не получилось? А ну-ка, попробую по-другому:
- А ну, быстро развяжите меня!
И это не получается: ни он с места не двинулся, правда, и штаны свои щупать не прекратил, и друг его вкресленный с места не сдвинулся. И големы, паразиты, стоят, глупо таращатся, и только песок с них сыплется. Уже вон возле каждого кучечки понасыпались, убирать пора... Не терплю пыли!
Ой, мамочки, что же делать-то? То ли я уже всю силу свою потеряла... хотя какая она моя? Здесь пришла, здесь и ушла... неужели ушла? А может, это потому, что через ларингофоны разговариваю? Ну, то есть почти как чревовещательница. А у чрева же совсем другие желания, чем у головы... вот и не получается ничего.
- Что, не получается? - ехидно спросил злобный карлик и оглянулся на сидящего в кресле. - Дружище Эстебор, не соблаговолите ли вы принять участие в небольшом эксперименте?
- Да, да, с удовольствием, - отозвался тот хмырь и с неохотой приподнялся в кресле. - А в чём его суть?
- Сейчас вы осторожно снимете залепуху с её рта, а я буду стоять наготове с новой порцией... и заклинание заодно приготовлю, дополнительное. Мне интересно узнать, исчезло ли предыдущее заклинание и может ли она говорить нормально... Признаться, этот металлический голос мне действует на нервы... Или она всегда говорила таким тоном?
- Нет, раньше её голос звучал вполне мелодично...
Ну, спасибо, хоть этот признал, что ему нравится мой нежный голосочек!
- А может, лучше аккуратно разрезать? - Похоже, этот хмырь меня явно боится. Даже приближаться не хочет. А я только что ему комплимент отпустила, правда, про себя.
А эти продолжали, нисколько не стесняясь, обсуждать мою толькошнюю горестную судьбу:
- Ну, если сможешь разрезать так аккуратно, что не затронешь губы... А впрочем, пусть даже и затронешь...
- Обижаешь, Альдел! Я буду резать заклинанием.
- Ух, ты! Неужели ты смог этого добиться?
- Да. Вижу, что и я смог тебя удивить.
- Да. Но мне просто не приходило в голову пользоваться заклинанием для повседневных нужд. - Не смог удержаться, чтобы не подколоть товарища.
- Знаешь, когда охотишься за демонами, и обе руки бывают заняты...
- Понятно... Ну что ж, приступай.
Лёгкий холодок коснулся моих губ - действительно, будто тонкое лезвие ледяного ножа аккуратно прорезало скотч и я смогла вдохнуть ртом.
Но... ни одного звука из него так и не вырвалось. Зато скотчевские ларингофоны сработали на всю, и колдунов чуть не оглушил поток тех ругательств, которые я на них вылила, досадуя и на них, и на себя, и на неудачу с удалением скотча. Но теперь хоть язык высунуть можно. А что я им там всем выдала, по этим трём поводам, я и сама не поняла. И это хорошо: краснеть не придётся. Ведь когда не знаешь, в чём ты виноват, тогда и не чувствуешь себя виноватым, правда же?
Мелкий хмырь поморщился, но и приободрился. А длинный бочком-бочком вернулся в кресло и снова вцепился в подлокотники. Это он так себе львиную храбрость добывает? А если мастер делал подлокотники в виде лап Трусливого Льва из "Волшебника Изумрудного города"? Тогда у него никак не получится, похрабреть.
- Ну так что, - продолжает мелкий, - ты согласна послужить на пользу науке? А если не согласишься, - прибавил он зловеще, - я сделаю из тебя чучело! Я - замечательный таксидермист! Вот это всё - мои работы!
И широким жестом указал на стоящие вдоль стен фигуры. Мамочки! Да тут и люди есть... вернее, не совсем люди... гоблины, что ли? Ушастые да уродливые... Они на самом деле такие, или это он их испохабил, а сам хвастается, что этот такс... Нет, надо его заговорить - если уж заклинания не получаются, попробую хоть так уболтать. Ну и вообще у меня от страха язык не отнимается, а наоборот, развязывается, и тогда я начинаю молоть что попало. И я принялась его убалтывать:
- Таксидерьмисты - это что, исключительно дерьмо такс убирают? - затараторила я, пытаясь заговорить ему зубы. - Обожаю собачек! Особенно такс: у них такие длинные ушки, просто прелесть! За них так удобно дёргать и гладить! И ещё такс можно растягивать, как гармошки - от этого они ещё длиннее становятся. Но только я тут при чём? Я ни разу не такса, и даже не собачка... А скажите, такси у вас в городе есть? А на них, случайно, не таксы работают?
Послушал-послушал он меня, да как завопит:
- Замолчи!
И стал дальше ругаться:
- Ах, ты, бледная немолчь, хоть бы минуту помолчала! Невыносимо слушать твои скрежетания!
Ну, это уже оскорбления, переходы на личности.
- Сам-то хорош! - отгавкнулась я. - Пигалиц несчастный! От горшка два вершка, а туда же...
Куда именно, я досказать не успела: он побледнел сначала, потом покраснел, пооранжевел, пожелтел... я уж подумала, что он мне всю радугу покажет, но он на зелёном остановился. И заорал:
- Ну, всё! Ты довела меня до белого каления!
Да до какого там до белого, белым он раньше был, это сейчас зелёный, я же говорю. Нет, уже синий, как хамелеончик из анекдота. Не знаете? А вот он: висит объявление на стеночке - "Продам зелёного хамелеона. Нет, красного. Нет, синего. Блин, круто! Нет, не продам". Мы с девчонками минут пять ржали, когда его услышали. Главное, объявление-то он вывесил! И в нём сразу и написал, что не продаст. Для чего тогда писал? Чтобы позавидовали, что у него такой хамелеончик есть?
Ой, ма... ба... да что он делает-то? Прошипел этот недоглотыш что-то, взмахнул руками - и они у него в двух кобр превратились. И ко мне подступать начал. А кобр я знаю - я их в Индии видела, когда мы с Алексом туда ездили. Там заклинатель на дудке играл, а кобры перед ним танцевали. Жуть просто! Я даже смотреть тогда не стала - сразу ушла. Чтобы не испугаться и не завизжать.
Ну а как я на змей реагирую - вы уже знаете. А вот он, похоже, не знал, а то поостерегся бы так меня пугать.
Я - завизжала. Сама не знаю, как у меня это получилось: то ли, опять-таки, сила его заклинания закончилась, то ли визжать - не говорить, и на визг заклинание не действует, то ли ещё что.
Содрогнулись стены замка, задрожали складывающие его камни... И... стали медленно-медленно рассыпаться в прах. А я продолжала визжать - теперь мне стало страшно, что меня завалит каменьями. Больше всего я боялась, что над головой-то тоже камни, вот они на мою многострадальную башку-то и посыплются. Но всё оказалось не так уж и страшно.
Нет, под ноги постоянно насыпался мелкий-мелкий песок, я потом замучилась его из туфлей (или из туфель?) вытряхивать - это всё, что осталось от камней замка, и приходилось постоянно перебирать ногами, не переставая визжать - чтобы камнем-то по кумполу не долбануло - но сверху, как ни странно, ничего не сыпалось.
Глянув вверх, я убедилась, что там расстилается - как в колодце - голубое небо. То есть, выходит, я провизжала над головой дырку. Ну, я и даю! То есть не даю, но... в общем, вы меня поняли.
А эти два гада быстро сообразили, в чём дело, и живо кинулись наружу, чтобы их не засыпало. И уши при этом заткнули. Ага, щас! Уши-то вы, ребята, закрыли, однако я вам не Одиссеева сирена, а совсем-таки боевой ультразвуковой излучатель. Ну, хорошо, голова ваша на месте останется, да и то под сомнением, но всё остальное тело - оно же просто медузой расползётся. Почему медузой? Да потому, что на кости мой ультразвук - назовём его поначалу так, Алекс тоже что-то подобное сказал, когда я при нём взвизгнула - действует в первую очередь, и это правильно: вспомните УЗИ - мягкие ткани там видны более-менее, ну а кости фиг просветишь. Ну а моя мощность посильнее узишной, тем более здесь не там, тут всё намагиченное. Так что косточки на раз пылью разлетаются. Ну и ползайте теперь, су... собаки вербованные.
Но это я уже потом увидела, когда стояла на вершине песочного холма - всего того, что осталось от замка. Стены забора, правда, устояли, до них не долетело, только кое-где потрескались. И там стояло у стены что-то похожее на ступу бабы-яги, так она тоже раскололась пополам. И ворота рухнули. А големы так те вообще в пыль рассыпались - ну, как я и обещала, а обещания я стараюсь выполнять.
Так что я беспрепятственно за ворота выбралась. Как верёвки срывала, как скотч отлепляла - этого уже не помню. Запомнила только, как эти два червяка на брусчатке извивались - ой, противно! А тоже ещё: колдуны называются. Против беззащитной девушки ничего сделать не смогли. Правда, оказалось, не совсем уж такой и беззащитной... Ну а будь на моём месте какая другая блондинка, например, та же принцесса? Неизвестно ведь, что бы с ней сделали. Поэтому хорошо бы каждой девушке такую защиту иметь. Только... что для этого требуется - сквозь консервную банку пройти? Да, задачка.