Аннотация: Оказалось, что иногда ныть полезно. :))
Некоторые люди в любые морозы прекрасно обходятся без шарфа. В холода я кутаюсь в него по самые глаза и все равно без конца простываю. Горло вообще мое больное место. Однажды оно подвело меня перед восьмым марта, вот уж я расстроилась! Вся изнылась, извелась, пытаясь понять, почему мне так не везёт с горлом. День промучилась, а ночью мне приснился отчётливый, легко запомнившийся сон.
Я увидела, как стою с мамой и сестрой в толпе на дороге. Мы одеты, как древнерусские крестьяне: на нас домотканые юбки и порты, полушубки, тулупы, шали, платки, валяные шапки, лапти, онучи.
Вокруг заснеженные пологие холмы, на голых склонах ни кустика, ни деревца. Сугробы невысокие, очевидно, зима только входит в силу. Еще светло, но бледное зимнее небо обещает ранние сумерки. Зябко. Над толпой поднимаются облачка морозного пара.
Мы все чего-то ждем, прислушиваемся и тревожно оглядываемся по сторонам. Вдруг толпа замирает. В ужасе вижу, как оттуда, где дорога спускается с холма, словно выныривая из-под земли, к нам приближаются люди. Их скуластые лица смуглы и свирепы. Это монголы.
Поднимается паника. В суматохе я теряю родных, бестолково мечусь в людском месиве и вдруг совсем рядом замечаю монгольского воина. На его голове лисий треух. На фоне белесого неба рыжий мех кажется очень ярким. Я столбенею, не в силах отвести от него глаз. Монгол идет прямо ко мне, на ходу достает из-за пояса кривой нож, очень спокойно, можно сказать, деловито чиркает им меня по горлу и двигается дальше.
Я не чувствую никакой боли, только изумление от того, что меня зарезали так равнодушно, без злобы и ярости, закололи словно скотину. Ноги слабеют и подгибаются, я плавно падаю на колени, шапка откатывается в сторону. Я упираюсь лбом в неровный жгуче-холодный снег и гляжу, как ямка в снегу заполняется темной дымящейся кровью. Должно быть, я умираю, но беспокоюсь не о себе, а о матери и сестре.
Вдруг меня кто-то пинает под зад и рывком поднимает на ноги. Из раны на горле течет кровь, я зажимаю порез рукой и оглядываюсь. Передо мной чумазый узкоглазый парень примерно моих лет. Он кривляется, скачет вокруг меня, машет маленьким тоже кривым ножиком, что-то кричит, толкается и плюется. Неожиданно его отшвыривают прочь. Ведущий пленных женщин пожилой монгол толкает меня к ним. Мне заматывают горло каким-то тряпьем, сознание мое путается, я обречённо бреду среди воющих баб.
В этом сне я увидела себя со стороны и обнаружила, что я паренёк лет двенадцати со светлыми, стриженными под горшок волосами.
Когда монгол шел ко мне, я решил, что он собирается отрезать мне голову и подумал, что меня спасет воротник, но воин просто отогнул часть воротника в сторону, а вот слева или справа, не помню.
Как ни странно, после этого сна горло у меня болит не так часто, как раньше и я даже осмеливаюсь лакомиться мороженым. Правда, шею на морозе кутать не перестала: береженого бог бережёт!
Кто-то скажет, что этот сон просто игра воображения, я же думаю, что нытьем так достала подсознание, что оно решило показать мне, откуда у истории с больным горлом "растут ноги". Однако больше всего мне запомнилось не ранение шеи, а мое потрясение будничностью убийства, сверлящий лоб холод и ямка в снегу, заполненная темной кровью.
Сны, похожие на прошлые и даже будущие жизни мне снятся довольно часто, но до этого случая всегда непредсказуемо, спонтанно. А тут как по заказу...