Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Претендент на престол. Главы 14-20

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение. Вариант с подправленным форматированием


   Глава четырнадцатая

1
- Почему я?! - вскрикнул Рис и тотчас же зажал себе рот.
Никс посмотрел на короля с легкой укоризной.
- Простите, сир, но мои раны не позволят мне надеть... корсет.
- А моя гордость? - поинтересовался король. - Моя гордость позволит? Никс, я тебя на каторгу отправлю.
- Как вам будет угодно, - легко согласился юноша. - Когда мы доберемся до замка, ваше величество, можете тотчас же отправить меня к палачу.
- Непременно, - проворчал Рис.
Он свернул снятое с девицы платье и скрылся за грудой бочек. Никс проводил его взглядом, хмыкнул и вернулся к натягиванию монашеской рясы. За импровизированной ширмой слышалось ворчание, шелест ткани и мученические стоны. Наконец Рис выбрался наружу, подбирая подол платья одной рукой, а второй затягивая шнурки корсажа. Получалось плохо. Никс поднял голову, замер, уголки его губ медленно поползли вверх.
- Одно слово, - предупредил король, - и я сам тебя убью.
- Я молчу, ваше величество, - выдавил Никс.
Осторожно приблизившись, он осторожно подтянул завязки королевского корсажа. Рис фыркнул и подобрал юбки.
- Пошли отсюда. Ох, надеюсь, я не споткнусь об этот чертов подол...
- Вам не так-то часто приходиться ходить в платьях, мой король... - тихо заметил Никс.
Рис глянул на него через плечо. Нахмурился.
- Ты намекаешь на что-то?
- Что вы, ваше величество?!!
- И правильно, что не намекаешь, - усмехнулся король.
Он схватил Никса за руку, подтащил к себе и сжал в устрашающих даже при взгляде со стороны объятьях. Видимо, это должно было изображать сгорающую от страсти красавицу. Никс пискнул. Чихнул.
- Пошли! - еще раз прошипел король.
Монастырь казался вымершим. Тихим. Шаги гулко раздавались в этой настораживающей ночной тишине.
Рис остановился на галерее, опоясывающей главное здание, и осторожно огляделся. Слева тянулся яблоневый сад, справа - конюшни. И - ни следа ворот.
- Ты представляешь, куда нам идти? - тихо спросил он.
Никс не ответил. Выскользнув из королевских объятий он тихо сполз на пол и уронил голову на колени.
- Жар, - констатировал Рис, опускаясь рядом и осторожно отводя влажные волосы Никса со лба. - Скверно... Эй, ты как? Идти сможешь?
- М-м-м... - Никс открыл глаза и поморщился. - Все в порядке, мой король. Я сейчас встану...
- Пошли, пока сюда не сбежалась вся братия...
Рис осторожно поднял Никса на ноги, обнял за талию и потянул за собой вглубь яблоневого сада. Выглянула луна и ярко очертила их силуэты на фоне деревьев. Боязно было идти вот так, в открытую. Монастырь был пуст.

2
Дорнгейл нажала плечом, и стена-дверь подозрительно легко отъехала в сторону, открывая проход в библиотеку.
- Кто-то совсем недавно смазал механизм, - мрачно констатировала она.
Герцог вышел из клетушки, хмурясь, и провел рукой по гобелену.
- Об этой двери мало кто знает... считается что тут просто чулан... - пробормотал он почти про себя.
- Однако же кто-то запер здесь Риса, и едва не угробил нас заодно!
Герцог пожал плечами.
- Мало ли у моего племянника врагов?
- Вы, например, - усмехнулась Дорнгейл.
- Я?! Боже, ну при чем тут я?! - Виннерин всплеснул руками. - Сударыня, я всего лишь смиренный подданный короны!
Повернувшись - не без опасения - спиной к женщине, герцог отдал сбежавшейся страже приказ прочесать весь замок и окрестности, на этот раз отмечая все подозрительное. После чего удалился спать, о чем громогласно заявил всем присутствующим.
- Вот это-то и подозрительно, - буркнула Дорнгейл, идя следом.

3
Она распахнула дверь и застыла на пороге. Рис, сражающийся с завязками корсажа, помахал ей рукой. Никс только слабо кивнул.
- Ах ты ма... - начала Дорнгейл, двигаясь к юноше.
Рис оставил корсаж в покое, сделал шаг в сторону и замер перед разъяренной женщиной.
- Оставь его.
- Этот гаденыш едва тебя не убил!
- Он не при чем. Лучше распорядись принести нам чаю.
- Рис...
Король мягко улыбнулся, привстал на цыпочки и что-то шепнул. Дорнгейл изменилась в лице, поникла и махнула рукой.
- Будь по-твоему, чудовище. Пошли, я помогу тебе снять это...
- И как вы это носите? - закатил глаза король. - Отвратительная штука!
- Это с непривычки, - хмыкнула Дорн, затаскивая Риса за ширму.
Никс прекратил обращать внимание на возню и обиженные покрикивания смертельно оскорбленного короля, прикрыл глаза и провалился в тяжелую дрему. Когда Рис, затягивая ворот широкой льняной рубашки, появился из-за ширмы, он уже спал. Король осторожно опустился на корточки и укрыл спящего плотным пледом.
- Ты уверен, что мальчик не при чем? - тихо спросила Дорнгейл.
Рис нахмурился.
- Дорн, я не могу даже с уверенностью сказать, что Я не при чем... Там, в подвалах мы вышли к монастырю - это где-то в трех-четырех километрах к востоку отсюда. Старый, заброшенный и полуразрушенный монастырь. Но в нем явно живет кто-то из Орденцев. Они... - король зажмурился, припоминая, а потом воспроизвел идеально точно: - "Твоими руками воцариться истинный правитель Минавы, Адаэзе, как сказано в древних книгах". Что такое "Адазе", я не знаю, а спросить Никса не было времени. Одно могу сказать точно: этот брат Клусум, собратьев которого...
Король умолк, с подозрением изучая безмятежное лицо женщины.
- Дорнгейл, умоляю, скажи что ты никого по переулкам не убивала!!!
- Извини, - только и сказала женщина.
Король сник.
- Спасибо! Сегодня все против меня!
- Это еще не все, - Дорнгейл подошла ближе и принялась по-матерински расправлять воротник королевской рубашки. - На твоего дядю совершили сегодня нападение; тоже кое-кто из орденцев. Отменный душитель.
- Он мертв? - проявил неуместное оживление король.
- Извини, нет.
- Ну и кто это такой умный, а? - Рис вздохнул. - Ну точно, все против меня! Иди-ка ты, сообщи этим тунеядцам, что их король вернулся живым и невредимым. И прямо с утречка начнет карать и миловать.
Дорнгейл пожала плечами и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она обернулась.
- Рис, умоляю, не доверяйся этому мальчишке. Виннерин утверждает, что Никс Нарама ненавидит всех Удебруков.
В глазах Риса на секунду промелькнуло очень странное выражение, но потом он мягко улыбнулся.
- Я ему не доверюсь, ангел мой, не доверюсь. Даже когда двое знают тайну, она перестает быть тайной, верно?
Дверь закрылась.
Рис осторожно присел на ковер рядом с Никсом, отвел волосы с влажного лба юноши и вновь вздохнул.
- Перестает. Быть. Тайной, - раздельно повторил король. - Нет, ну что за денек?!
  
   Глава пятнадцатая

1
Рис поймал себя на том, что рассеяно перебирает мягкие волосы Никса. До этого он вроде бы спал... Волосы в свете камина отливали рыжиной, но не дикой, огненной, как у Дорнгейл, а лисьей. Это завораживало с одной стороны, а с другой заставляло насторожиться. Лисенок - вот на кого иногда бывает похож мальчик. Врет и прячет фигу в кармане. Король даже решил удостовериться, что Никс и в самом деле спит: склонился пониже. Нет, спит... спит, конечно, а у Риса Удебрука XII благоприобретенная паранойя. А может, унаследованная? Если даже Дорн - спокойная, как беременный сатесер Дорн! - заразилась от Виннерина этой чертовой нервозностью.
- К песчаной бабушке! - рявкнул король вполголоса и тут же спохватился.
Нет, Никса он не разбудил - мальчик продолжил спать так же крепко, но веки его теперь слегка трепетали, а пальцы дрожали. Все так же во сне он прикусил губу почти до крови. Король нежно коснулся кончиками пальцев лица юноши и вздохнул.
- Идиотская какая-то ситуация... Так, лежать тут тебе совсем не дело, ангел мой...
Король поднялся на ноги и без особых усилий перетащил тело Никса на постель. Отряхнул руки, довольно улыбнулся. Стянул с юноши рясу.
- Так, - сказал король. - Так-так-так... Идиот, чего с него взять?
Прежде чем закутать Никса в одеяло, король вытащил у него из-за пазухи плотно скрученные свитки. Так и есть, Хроники. Фыркнув, Рис вернулся к камину, устроился в кресле с ногами и развернул первый из листов Хроник.

2
Дорнгейл предпочла лично донести до герцога весть о появлении его царственного племянника. Главным образом потому, что страстно хотела увидеть выражение герцогского лица. Сначала она вежливо постучала. Никто не ответил. А что, если кто-то успел пораньше? Мало ли людей хотят досадить Адольфу Удебруку, герцогу Виннерину? Может, она еще успеет принести сегодня котенку радостную весть о завтрашних похоронах?
Дорнгейл толкнула дверь и разочарованно фыркнула. Виннерин был совершенно очевидно жив, просто он спал, уронив голову на какие-то бумаги. Дорнгейл осторожно подкралась к герцогу со спины и глянула на записи. Даже с первого взгляда они выглядели таинственно. Донесения с границ - если Дорнгейл хоть что-то смыслила в бумагах. Нет, не с границ... вот этот "таинственный значок" совершенно точно означает Минаву. Город Минаву, а не все королевство в целом. Та-ак, а вот это скорее всего Орденцы... а вот э...
Герцог действовал так же быстро, как Рис, хотя, возможно, ему недоставало изящества. Хотя, кто вообще говорит тут об изяществе?! Эффективность была на высоте. Дорнгейл, сгорающая от стыда - никто, еще никто кроме котенка не смог проделать с ней такую штуку, да и то это было вовсе не обидно! - оказалась прижата к полу. Хорошо, хоть на нем был ковер, не то бы она приложилась к камню. Нет, не приложилась - герцог очень ловко фиксировал ее шею, не давая затылку удариться об пол. Зато в ребро уткнулась фигурная ножка стола, или вернее - ребро в эту ножку уткнулось. Одна рука оказалась под спиной - неестественно вывернута и уже начала болеть. Вторую руку удерживал Виннерин, прижимая коленом ноги. Левая рука герцога упиралась в грудь Дорнгейл сильнее, чем следовало.
Сверкнул тонкий, как игла и острый нож и уткнулся в шею под самым подбородком. Сначала даже показалось, что рук у герцога три... нет, это он просто перестал давить на грудь. И то хлеб.
- И что же вам понадобилось в моем кабинете, госпожа Дорнгейл? - насмешливо спросил Виннерин.
- Я... я собственно...
Рука, та самая нужная рука была завернута под спину. Никак не достать. Он знает? Да нет, едва ли... может, попробовать двинуть коле... глупая идея. Колени также прижаты к полу. Никакой возможности пошевелиться. Надежнее было бы только придавить могильной плитой. Удебруки отлично умеют выживать. Да что ж у них тут за гадючник?
- Я пришла сказать, что Рис вернулся, но вы спали, и я не рискнула вас будить...
Это ведь правда!
Герцог не поверил - это было видно по выражению его глаз, хищных, немного раскосых стально-серых глаз. Красивые они, - с досадой подумала Дорнгейл, - красивые эти Удебруки. И опасные, как волки. Говорят, в их степях водятся такие зверюги с серыми проницательными глазами. А еще крестьяне здесь верят в оборотней. Не о том! Все не о том!
Герцог убрал кинжал. Убивать, кажется, не будет.
- Вернулся? Он в порядке?
В этом голосе чуть ли не забота чудилась!
- Да, просто устал. И он отказывается что-либо обсуждать до завтрашнего утра.
- А эта его игрушка, Никс?
Герцог предпочел продолжить беседу в той же неудобной (неудобной, правда, в большей степени для Дорн) позе.
- Рис утверждает, что этот мальчик не опасен, - твердо сказала она.
- Да? - герцог хмыкнул. Его рука вновь вернулась на грудь женщине ("Убью!" - подумала та), но уже куда нежнее. - А вот мой царственный брат предпочитал держать это небесное создание на цепи.
- В каком смысле? - Дорнгейл даже забыла на мгновение о том, что рука герцога занята на ее груди чем-то не совсем уместным. Цепи она недолюбливала.
- В прямом, - улыбка Виннерина граничила с гримасой отвращения. - На цепи, с шипастым ошейником. Как не до конца прирученного сатесера.
- Вам никто никогда не говорил, что вы чудовища? - тихо спросила Дорнгейл.
- Даже Рис? - усмехнулся герцог, неожиданно резко отпуская ее.
- Даже Рис, - кивнула женщина, садясь и разминая затекшую руку. Камень в колечке немого оцарапал ей палец. Бывает.
- Особенно Рис, - добавила она, подумав. - Но он, как водиться, не ведает, что творит. Вы не задумываясь причиняете боль.
- А ты, дорогая моя, не задумываясь, убиваешь, разве нет? - улыбка Виннерина (или это только казалось?) стала чуть теплее.
Он мягко взял Дорнгейл за запястья, растирая их. Потом склонился к самому ее лицу. У губ герцога был привкус дорогого импортируемого вина - явно из тех сортов, которые перехватывают на море пираты. Дорнгейл против собственной воли (ну, не то, чтобы ее кто-то принуждал...) откинулась назад.
И на этот раз несильно ударилась головой об пол.

3
Место было достаточно темным. Вернее, место было - темнее некуда. Колодец. Сидящий в нем, прямо в грязной жиже, смотрел вниз на тонкий серпик луны. Что-то настроение у него было странное... меланхолия какая-то напала.
- Спорим, - вдруг утвердительно сказал он. Такое ощущение, что где-то здесь был еще безмолвный собеседник.
- Ты так думаешь?
- И ты, конечно же, не боишься проиграть?
- Слушай, а за что ты МЕНЯ так не любишь? Или ее, если уж на то пошло...
- Да, да, конечно. Посмотрим. Посмотрим-послушаем-попробуем.
Он рассмеялся низким, но необычно чистым смехом.
- Эй, просыпайся, Знающая, - совсем другим тоном, почти нежно сказал он.
Кто-то зевнул.
- Я уже давно проснулась, - сказал далекий голос. - Давным-давно.
   Глава шестнадцатая
  
   1
   Тело затекло, неестественно вывернутая рука страшно ныла, и по ней бегали мурашки-иголочки. К тому же было холодно. Дражайший Адольф Удебрук не потрудился отвязать свою почти случайную любовницу. Вчера это было даже забавно...
  
   Петля обхватывает запястья - тонкий и скользкий шелковый галстук, необычайно прочный - и вот уже руки подтянуты к тяжеловесной фигурно вырезанной ножке стола. Под пальцами гладкий шелк и полированный дуб.
  
   Дорнгейл попыталась оглядеть себя, при этом не раскрывая глаз слишком широко. На ней только рубашка, задравшаяся выше груди, и тонкие ремешки, обхватывающие талию и левое бедро. Там обычно крепиться короткий нож с листообразным лезвием.
  
   Клинок холодит кожу, слегка касаясь ее вычерчивает узоры и завитки. Среди них что-то, напоминающее вензель - АУ.
   - Пустите! Пустите немедленно! Это уже смахивает на изнасилование, знаете ли!
   Нож аккуратно срезает прядь рыжих волос откуда-то с затылка. Золото и медь растекаются по рукам герцога.
  
   Одна рука свободна. Уже лучше. Жалко, что не совсем та... Колечко плотно прижато к дереву, и с этим уже ничего не поделать. Вчера ей удалось высвободить только одну, правую, руку.
  
   Пальцы словно нехотя перебирают довольно длинные темные волосы герцога, от корней и до самых кончиков. Концы чуть светлее и немного вьются. В его глазах появляются смешинки, и Дорнгейл с трудом удерживается от искушения показать язык и вывернуться.
  
   Вся одежда, конечно же, была свалена в недосягаемости. Ее одежда, потому что Виннерин редкостный педант. И как он только позволяет ей мять его галстук? Досаднее всего, что под руками нет оружия. Ни спиц, ни тонкой струны, ни заточенной косточки, обычно запрятанной в корсаж. Даже самой мелкой вещицы нет! Ничего, что помогло бы освободиться!
  
   Пальца ловко расстегивают крючки корсажа, отбрасывая в сторону украшающие застежки монетки. Ребра монеток заточены до остроты бритвы, но он даже не задел подушечек пальцев. Так же ловко извлечены и все иные колюще-режущие предметы. Теперь Дорнгейл может сделать глубокий - волнующий, если со стороны смотреть - вдох. Оказывается, корсаж был сегодня несколько перетянут...
   Руки герцога задерживаются ненадолго на груди, как-то рассеяно лаская ее через тонкую ткань рубашки. Скользят вниз, к завязкам юбки. Дорнгейл не может сдержать торжествующей ухмылки. Юбка держится на четырнадцати замысловато перекрученных шнурках. Если знать секрет, ее можно снять за мгновение. В противном случае придется резать все эти шнурки и тесемки.
   К ее разочарованию, Виннерин очень быстро соображает, какую из завязок надо дернуть, чтобы юбка распалась на четыре отдельных полотнища. Откинув их с прежней небрежностью он хмыкает:
   - А есть места, где ты не держишь оружия, моя дорогая?
  
   Подняв голову, она могла видеть Виннерина. Он удобно устроился в кресле, закинув ногу на ногу. В одной руке все те же злополучные бумаги, в другой довольно большая, но неизменно изящная кружка с ручкой в виде побега плюща. Над кружкой поднимался пар, делая лицо герцога немного размытым. Почувствовав на себе осторожный взгляд, он оторвался от чтения и ухмыльнулся. Дорнгейл предпочла притвориться спящей.
  
   - Развяжите меня!
   - ...ваше королевское высочество, - поправляет он.
   - Развяжите меня, ваше королевское высочество, - покладисто, но с неистребимым сарказмом, повторяет она.
   - Но тогда это уже не будет напоминать изнасилование! - усмехается Виннерин, целуя ее бедро.
   Нож выскальзывает из миниатюрных ножен, клинок холодит кожу, слегка касаясь ее вычерчивает узоры и завитки.
   - Тогда это будет напоминать то, что мы с тобой, могу быть уверен, очень не любим...
   Она приходит в секундное замешательство.
   - На занятие любовью, - поясняет герцог, губами прихватывая ее сосок.
  
   В дверь осторожно постучали, и Дорнгейл повернула голову...
  
   2
   За стеной грохотали подкованные сапоги стражников, прямиком по шлифованным плитам коридора. Задремавший уже совсем под утро в кресле Рис застонал, оторвал голову от подлокотника - спал в удивительно нейдобной скрюченной позе - и попытался принять приемлемое положение. Кости ломило нещадно, как после ночи на рисовом поле в Ниппомне; и такое бывало. Впрочем, состояние короля не удивляло - ночка выдалась веселая, да и день до того, тоже.
   В коридоре было по-прежнему шумно, полно стражников и, по всему видно - чересчур оживленно. В Минаве было не принято, чтобы королевская охрана попадалась на глаза людям, и прежде всего, своему повелителю. Рис поднялся на ноги, потянулся и ощутил жгучее желание поскандалить. Осторожно заглянув за полог кровати и убедившись, что Никс все еще спит (как ребенок, положив под щеку ладонь; волосы сползли на лицо), король кое-как оправил измятую одежду и вышел из своих покоев. Охранники у дверей застыли по стойке смирно, взявшись за рукояти сабель и боевых мечей. Еще дюжина солдат попряталась в ниши, изображая чудовищные статуи.
   - Доброе утро, вашвеличество! - гаркнул начальник караула.
   Рис поморщился, отмахнулся от солдат и пошел в сторону восточного крыла. Свой сон герцог Виннерин берег. Его личная гвардия ходила в мягких сапогах из тонкой кожи, вооружанная арбалетами и длинными узкими мечами. Здесь царила благодатная тишина. От этого начавшаяся почти сразу же по пробуждении головная боль только усилилась. От досады. Распрямив плечи - и безуспешно пытаясь казаться выше - Рис прошествовал по коридору мимо охраны. Постучал в дубовую дверь, украшенную серебряной насечкой. Изображенный в овальном медальоне олень, казалось, подмигнул и качнул рогатой головой. В раздражении не обращая внимания на искусную работу, Рис постучал громче.
   - Войдите, - ответил лениво герцог.
   Рис распахнул дверь, так что она едва не стукнулась об стену, широкими шагами вошел в комнату, служившую Виннерину кабинетом, библиотекой, гостиной и даже спальней, судя по брошенному на диванчике толстому пледу. Рис сделал несколько шагов и застыл. На узорчатом ковре работы племени Чарони - только они могут выткать такой чудовищный рисунок, с отрубленными головами, конечностями и чудовищным колличеством окровавленного оружия - лежала едва одетая Дорнгейл. На шерсти всех оттенков красного ее тело казалось ослепительно белым, только талию и бедро перерезал тонкий темный кожаный ремешок. Волосы жидкой медью растеклись по ковру, кое где стыдливо скрывая и саму Дорнгейл. Одна рука женщина была привязана к ножке стола.
   - Здравствуй, племянник, - сказал Виннерин, и вывел Риса из ступора.
   Голая.
   Дорн.
   На полу.
   У Виннерина.
   Здрассте, приехали!
   Рис тряхнул головой. Зря - головная боль усилилась. Прошел через всю комнату к столу, переступил через умело претворяющуюся спящей Дорнгейл, и опустился в кресло. Попытался безуспешно выглядеть невозмутимым. Ему это удавалось куда хуже, чем герцогу, спокойно перебирающему какие-то бумаги. Несколько секунд в комнате висело напряженное молчание.
   - Дорнгейл сказала, что вы вернулись целым и невредимым, ваше величество, - герцог улыбнулся.
   - Дорнгейл, - кивнул Рис. - Сообщила. Я вижу.
   Виннерин, кажется, усмехнулся.
   - Зачем в замке ткое колличество стражи, дядюшка?
   - Это наша с вами охрана, сир, - герцог свернул бумаги, сунул из в ящик стола и повернулся к племяннику. Скрестил руки на груди. - На случай нападения неизвестного убийцы.
   - Убийца прекрасно известен, - Рис попытался как можно незаметнее приложить ледяную ладонь к виску. - Это Орден. И я намерян принять меры. На ближайшем заседнии совета я буду настаивать на упразднении и роспуске Ордена.
   - Нет, - твердо сказал герцог. - Это невозможно.
   - Во-от как?! - Рис дернулся. Бросил короткий взгляд на распростертое на полу тело Дорнгейл. - Развяжите ее наконец, и пусть убирается!
   - Как вам будет угодно, сир, - Виннерин взялся за колокольчик. - Я сию секунду вызову охрану и...
   Рис едва слышно застонал, подобрал с пола ножик и обрезал галстук почти у самого запястья Дорнгейл. Женщина сочла за лучшее перестать претворяться, быстро вскочила, сгребла в охапку свою одежду и оружие, и выскользунла из комнаты.
   "Вот будет потеха страже..." - отвлеченно подумал Рис. Вернулся в кресло.
   - Я настаиваю на упразднении Ордена, - повторил он. - Вы на моей стороне?
   - Рис, - голос герцога стал проникновенным. Он подался вперед и уставился прямо в глаза юного короля. - Ты ведь далеко не глуп. Ты соображаешь лучше своего отца. Делами тут занимаюсь я. Ты волен делать все, что тебе заблагорассудиться, пока не пытаешься лезть в политику. Тем более, что ты в ней ничего не понимаешь. Как и в собственной стране.
   Рис наконец взорвался. Слишком многое смешалось - и головная боль, и безрадостное пробуждение, и это дивное ню на ковре любимого дядюшки.
   - А кто в этом виноват?! Именно вы! Вы и отец держали меня так далеко от Минавы! Но теперь я намерян править самостоятельно! И я требую роспуска Ордена! Требую!
   Голос сорвался почти что на визг. Герцог грациозно поднялся со своего места, налил из грацина с необычайно манерным, высоким горлышком вина и протянул племяннику. Рис резко отшвырнул от себя руку с бокалом, вино выпеснулось на темно-синюю домашнюю бархатную куртку Виннерина, осколки хрусталя брызнули во все сторону, запутались, в том числе, и в волосах обоих Удебруков. Рис резко вскочил на ноги, и понял, что почти на голову ниже своего дядюшки. Во многих смыслах.
   - Не истери, мальчик, и выслушай меня внимательно, - герцог взял племянника за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Пока ты молчишь и делаешь то, что с радостью делал твой отец: развлекаешься, охотишся на сатесеров, пьянствуешь, насилуешь прислугу и сажаешь этого потешного мальчика из Предгорья на цепь, ты живешь припеваюче. Но как только ты попытаешься полезть не в свое дело, наплачешься.
   - Ты поднимешь руку на своего короля? - почти шепотом спросил Рис.
   - На короля?! - герцог совершенно искренне ужаснулся. - Ни в коем случае! Но ты как всегда не думаешь о своем окружении. Как и все мы, Удебруки, впрочем.
   Отпустив наконец подбородок Риса, он вернулся к столу и позвонил в колокольчик.
   - Проводите его величество в его покои, - кивнул Виннерин двум своим гвардейцам, застывшим в дверях. - Я опасаюсь, убийцы могут прятаться где-то в замке.
  
   Глава семнадцатая
  
   1
   - ОТСТАНЬТЕ! - Дорнгейл уже в который раз отмахнулась от троицы не в меру веселых стражников и брезгливо одернула рубашку.
   Она едва прикрывала бедра, открывая чересчур даже выгодно длинные сильные ноги женщины. И уже который раз коленка убеждала распоясовшихся гвардейцев отойти подальше. Самое неприятное, что во всем замке не нашлось укромного местечка, где Дорнгейл могла бы задержаться и надеть юбку. Самых умных хотя бы останавливали спицы и нож, стиснутые в кулаке.
   Влетев в покои короля, находящиеся к герцогскому крылу ближе, чем ее собственная комната, Дорнгейл заперла дверь, швырнула ворох одежды и оружия на пол и рухнула в кресло.
   - Прелестно выглядишь, - голос Никса резанул по ушам.
   И говорил-то он вроде бы безо всякого подтекста, а все равно оставался неприятный осадок.
   - Как там его сиятельство?
   Дорнгейл подняла голову. Мальчишка сидел на краю кровати, одетый в так нежно любимую Рисом ниппонскую одежду, и беспечно болтал ногами. Где-то тут определенно был подвох...
   - О ком ты? - с подозрением спросила Дорнгейл.
   - Об Адольфе Удебруке, герцоге Виннерине, о ком же еще? - Рис развел руками. - Тальсой Гелен, Предгорский князь отсюда далековато.
   Мальчишка явно издевался. Издевался и беззастенчиво разглядывал голые ноги Дорнгейл. Она переборола желание поскорее укутаться в плед. Наглеца нужно ставить на место.
   - Ты как всегда лезешь не в свои дела.
   - Ты не настолько знаешь меня, чтобы понимать точно, что я всегда делаю, - усмехнулся Никс.
   Дорнгейл резко поднялась на ноги и быстро подошла к кровати. Никс медленным взглядом прошелся от пальцев ее ног, до сверкающих от злости глаз. На ножик, подрагивающий у шеи он обратил мало внимания. Тем более, что там уже был шрам, очень старый, едва различимый. Дорнгейл протянула руку и коснулась его. Никс поморщился.
   - Прикройся, - посоветовал он. - Сейчас приведут его величество...
   - Приведут? - Дорнгейл не смогла сдержать недоумения.
   Никс встал, проскользнул мимо женщины и присел у камина, чтобы разжечь огонь.
   - Виннерин не станет делиться властью с честолюбивым племянником. Удебруки вообще ненавидят чем-либо делиться. Цепляются клыками и...
   - Ты действительно их ненавидишь... - пробормотала Дорнгейл.
   Пока она неспеша одевалась, Никс молча смотрел на разгорающееся пламя. Потом тихо ответил.
   - Я знаю Удебруков лучше, чем ты. Старый король, вот, любил мальчиков и собак. Плачуших мальчиков и мертвых собак...
   Он помолчал еще немного, следя за тем, как огонь пожирает тоненькую ароматную можжевеловую ветку. Потом добавил:
   - Я такой везунчик, раз до сих пор жив.
   Дорнгейл отмахнулась от непрошеной жалости - нечего жалеть зарвавшегося юнца который, возможно, желает зла котенку, и занялась кофе. И уже перемалывая зерна - бесконечное вращение ручки - Дорнгейл вскинула голову.
   - Постой-ка! Нарама... Значит ты...
   Договорить ей не дали. В дверь что-то оглушительно грохнуло.
   - Похоже, таран, - хмыкнул Никс.
   Дорнгейл вскочила на ногии побежала отпирать. Его величество медленно вплыл в комнату, взял со столика фрафоровую вазу и аккуратно уронил ее на пол. Наступил на горстку осколков каблуком. Желание что-нибудь сломать, написанное на лице, не пропало. Никс оглянулся через плечо, бросил полусгоревшую ветку в огонь и поклонился. Король ожег его и Дорнгейл взглядом.
   - Вон, оба! - приказал он.
   - Рис, послу...
   Король, не обращая внимания на Дорнгейл, скрылся за пологом кровати.
   - Оставь его, - посоветовал Никс.
   - Уж кого-кого, а Риса я знаю достаточно...
   - Как скажешь, как скажешь... - покладисто согласился Никс, возвращаясь к огню.
  
   2
   Тень в глубине колодца шевельнулась. До спасительного ярко-синего круга ей было не допрыгнуть - колодец был глубок, но тень не волновалась. Ей было чем поживиться и здесь. Человек, сидящий на дне высохшей ямы, выложенной наполовину бревнами, уже превратившимися от древности в труху, наполовину камнями; совершенно седой, изможденный многодневным сидением без воды и пищи. Какое утонченное издевательство - умирать от жады на дне колодца. Тень скользнула к человеку, извиваясь всем своим гибким, чернильно-черным телом. Рука умирающего чересчур проворно взметнулась, и луч света пригвоздил тень к крошащемуся бревну. Человек поднял глаза, и только тогда тень поняла, насколько же она просчиталась. Глаза были густо-синие, с серебрянной спиралью зрачка, закручивающейся внутрь себя, и уводящей все вглубь, и вглубь, и вглубь...
   Тени с трудом удалось сбросить наваждение. Безымянный усмехнулся.
   - Я посмотрю, тебя так ничему и не смогло научить время.
   - Возможно, я не брала у него уроков, - усмехнулся голос, от которого тень скрутило болью.
   - А зря, - Безымянный потягулся, разминая затекшее от неподвижного сидения тело. - Смогла бы тогда сообразить, что такой безделицей ты меня не достанешь.
   - Но ты навечно останешься в этом колодце, - с ноткой удовлетворения заметил голос. - Тебе не выбраться наружу, ведь способность летать ты утратил.
   - Я никогда не умел летать, - возразил Безымянный. - Я умел по воздуху ходить, но теперь воздух не тот.
   - Результат один, - голос, если возможно такое вообразить, пожал плечами и ушел.
   Безымянный хохотал над чем-то ему одному понятным некоторое время, потом повернулся к тени.
   - Прости меня, малышка. Так уж получилось, - безо всякого раскаяния сказал он, разрывая тень в клочья.
  
   3
   Страницы шелестели. Одна за одной. Одна за одной. Бесконечные хроники, заляпанные кляксами, с грамматическими ошибками и пометками на полях. Никс потер уставшие глаза, подкинул в камин еще несколько поленьев и вернулся к свиткам.
   Один из листков был очень стар - гораздо старше остальных свитков. Края его обтрепались, буквы почти выцвели. Никсу пришлось напрячься, чтобы прочитать хоть что-то. Да и язык к тому же оказался плохо знакомым диалектом Предгорья.
   "Аккат-нат тин Адаэзе..."
   Адаэзе.
   "...истинный правитель Минавы, Адаэзе, как было сказанно в древних книгах..."
   Вот что говорил голос в подвалах заброшенного монастыря.
   Никс еще раз посмотрел на листок. Северные районы Предгорья - вот откуда этот диалект. Никс должен был его знать, он сам был родом с Севера. Прикрыв глаза, он попытался вспомнить детство.
   Огромная башня, стоящая над обрывом, построенная из сверкающего и матового - чередование глыб - черного камня. Ветер гуляет в выбитых стеклах. Высокая старуха - Мартика - сидит на замшелом валуне, приложив руку козырьком к глазам, и смотрит на ее вершину. Там что-то полощется. Стяг? Забытый кем-то столетия назад Стяг?
   Никс тряхнул головой, заставляя себя вернуться к реальности. За пологом кровати посапывал король. Где-то в коридоре Дорнгейл препиралась со стражей.
   Адаэзе - "дочь короля". Орден хочет совершить невозможное и посадить на трон Минавы женщину.
   Никс еще раз обернулся к кровати.
   Это значит, что нанешнего короля убьют.
   - Сир? - тихо позвал Никс. - Сир? Рис!
   - Чего тебе? - послышался недовольный голос из-за полога.
   - Вам необходимо уехать. Убийцы слишком легко пробираются в замок.
   Тонкая бледная рука резко отдернула занавесь, король свесился с кровати и внимательно посмотрел на Никса. Его лицо ни в коем случае не было сонным.
   - Меня не так-то просто убить. Мне думалось, ты в этом убедился.
   - Я - слабый наивный мальчик, - губы Никса едва дрогнули. - Я не профессиональный наемный убийца.
   Рис махнул рукой и вновь скрылся за толстыми занавесями.
   - Сир! - Никс повысил голос.
   - Беда с вами... - Рис зевнул. - Стоит только расслабиться, так вы с Дорн начинаете меня тиранить. Она ладно, мы много лет знакомы. Но ты-то когда успел?
   Не дожидаясь ответа, король пополотнее задернул шторы. Было вполне понятно - он не желает никого видеть. И прежде всего, своих "тиранов".
   - Все-таки я настаиваю, мой король.
   - Не каркай! - потребовал Рис и замолчал на долгое время.
  
   4
   Магистр Мервалдис был больше всего похож на какую-то рыбу, по странной прихоти вставшую на хвост: высокий, худой, с большими глазами слегка навыкате. Его лицо не слишком располагало, но так герцог Виннерин и не смотрел на лицо. Он был больше занят бумагами, стопкой лежащими на столе.
   - Причащение его величества в главном соборе монастыря... - протянул герцог как бы между делом. - Чем вас не устраивает наш Кафедральный, магистр?
   Старый монах щелкнул косточками четок. Мерно. Раз-раз. Это уже начинало раздражать - каждый раз перед тем, как ответить, магистр ордена вот так щелкал четками. По залу мерзкий звук разносило эхо.
   - Вопрос престижа, сын мой, - деловым тоном ответил магистр. - Народ Минавы доверяет ордену.
   - О да, гораздо меньше, чем своему королю! - герцог не смог удержать злость и сарказм. Мервалдис умел выводить из себя, ничего при этом не делая.
   - Полагаю, на престиже вашего брата, ваша светлость, оставила пятно та история с мальчиком. Где он кстати сейчас?
   Виннерин промолчал. Это дело не касалось Ордена. В дела, которые ордена не касались, орден не имел права лезть. Следовало издать закон, по которому вникать в чужие дела, мысли и проблемы имел бы только сам герцог.
   - Мы поняли друг друга? - спокойно спросил он.
   - Собор Часа, - кивнул магистр Мервалдис.
   - Кафедральный королевский собор, - Виннерин вновь опустил глаза в бумаги.
   У обоих осталось смутное ощущение, что они договорились. О чем-то еще, мало касающемся предстоящего королевского причащения.
  
  
   Глава восемнадцатая
  
   1
   Обед традиционно был без соли. Король отнесся к подобному со стоическим терпением, только расколотил две тарелки - одну со свежими хлебцами, и одну - с нежной слабосоленой рыбкой, присыпленной зеленью. Почувствовав, что истерика затягивается и становится совсем уж неприемлемой для молодого правителя, Рис немного смутился и спрятал нос в кубке с вином. Насильно усаженный напротив Никс, крошащий поднятую с пола булочку, только хмыкнул.
   - Его светлость сегодня навещал мэтр Мервалдис, - вскользь заметил Никс, когда булочка кончилась.
   - Кто?
   - Мэтр Мервалдис, глава Ордена Восьмого Часа, - Никс поднял еще одну булочку и занялся ею. Стол перед ним напоминал больше голубиную кормушку. - Насколько я мог разобрать, они говорили о месте вашего причащения.
   Рис отставил кубок в сторону и старательно вздернул левую бровь.
   - Ты что, подслушивал?
   - Ну что вы, сир! Они очень громко говорили.
   - Место причащения... что это значит?
   Никс смахнул крошки на одну из уцелевших тарелок. Сгреб их в небольшой курганчик посредине. Установил на курганчике столб из зубочистки.
   - Ваша коронация прошла в Имазе, вашей приморской резиденции. Теперь здесь, в столице вы должны совершить причащение, исповедаться во всех прошлых грехах, очиститься... Все в том же духе.
   - И что? - нахмурился Рис.
   - Мэтр настаивал на главном соборе монастыря, как на месте вашего причащения, - пояснил Никс без улыбки, продолжая формовать небольшую хлебную могилку. - Его светлость позволил себе несогласиться и заявил, что настаивает на королевском Кафедральном соборе.
   - И кто победил?
   - Каждый остался при своем, ваше величество, и мне это не нравиться.
   Рис наконец-то пригубил вино и непонимающе моргнул.
   - Да? И чем? Извини, но тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело?
   Никс отставил тарелку на стол, ближе к центру, слишком резко, и едва не сбил несколько бокалов, солонку и графин с вином.
   - Что вы вообще знаете о своей родине, мой король? О своей семье? О своих возможных врагах и друзьях? Ничего.
   - Это удар ниже пояса! - фыркнул Рис. - Я проторчал столько времени за границей не по своей вине. И, кстати, раз уж на то пошло... Ты мне враг или друг?
   Никс опустил голову.
   - Сам посуди: ты врываешься ко мне в спальню, пытаешься убить меня, потом вдруг становишься, как шелковый. Ты завлекаешь меня в библиотеку, и я в результате оказываюсь там запертым.
   - Но я же сам... - попытался вставить Никс.
   Рис покачал головой.
   - О, это может быть хитрый план. Чего ты хочешь, Никс Нарам?
   Король обогнул столик и завис над юношей. Волосы упали на глаза, выражения которых теперь совсем не было видно. Возможно, он шутил.
   - Избавиться от внимания людей, подобных вам, - холодно ответил Никс. - Вы любите подавлять. Взгляните на своего дядюшку, взгляните на себя. Ваш отец это очень любил - доказывать свою силу. Он считал, что причиняя другим боль становиться сильнее и важнее. Он ведь был королем только номинально.
   Никс поднял голову. В глазах, золотистых при свете тусклого осеннего солнца, плясали шальные искры. Он уже успел испугаться собственной дерзости, но остановиться не мог. Рис поднял руку. Никс внутренне сжался, ожидая удара, и прекрасно понимая, какой силы будет этот удар. Рис опустил руку ему на плечо, мягко, почти нежно, слегка сжал и тихо фыркнул:
   - Дурачок.
  
   2
   Дорнгейл осторожно постучала в дверь в тот момент, когда Рис по ее рассчетам уже закончил обедать. Король обнаружился в кресле у секретера, со свитками на коленях. Сидящий рядом на ковре Никс что-то пояснял, водя пальцем по строкам. Женщина ощутила внезапный укол ревности, когда рука короля машинально опустилась на плечо юноши, путаясь в волосах.
   - Добрый день, - откашлявшись начала Дорнгейл.
   Рис поднял голову, его глаза сузились.
   - Добрый, добрый. С чем пожаловала?
   - Не смотри на меня, как не предательницу, пожалуйста! - потребовала Дорнгейл.
   Рис пожал плечами, скинул свитки на пол, встал.
   - Я надеялся на твою поддержку, Дорн, а не на то, что ты будешь спать с моим родственником, знаешь ли.
   Дорнгейл скрестила руки на груди.
   - Ты надеешься на мою поддержку с тех самых пор, как мы познакомились. Я храню твои тайны, я оберегаю тебя от опасностей, я ношу за тобой тапочки, как собаченка! И что я получаю взамен? Стоит мне проявить слабость, позволительную женщине, как ты начинаешь меня осуждать!
   Никс предпочел отступить на несколько шагов и укрыться за пологом постели. В воздухе комнаты, помимо сырости и смолы, запахло еще и грозой. Дорнгейл была на голову, если не больше, выше Риса, но королевская осанка делала того фигурой значительной.
   Рис вздернул подбородок, Дорнгейл скрестила руки на груди. Рис едва заметно притопнул каблуком в раздражении, Дорнгейл фыркнула.
   -Ты можешь идти, - холодно сказал король, когда игра в гляделки закончилась. - Но если ты хоть слово...
   Бледная рука сграбастала короля за грудки и слегка встряхнула. Сверкнул камень в тоненьком колечке.
   - Если ты еще раз, - процедила Дорнгейл, - посмеешь усомниться во мне, то узнаешь очень много нового. О жизни... и о смерти.
   Рис спокойно разжал ее пальцы, отшвырнул руку прочь и низко опустил голову. Растрепавшиеся волосы почти полностью скрыли его лицо, голос прозвучал глухо.
   - Уходи. Раз не понимаешь. Я больше не желаю тебя видеть, так что уходи.
   - Все я понимаю, идиотина! - вздохнула Дорнгейл. - Пока.
   Она развернулась и ушла, цокая подбитыми каблучками по каменному полу. Негромко хлопнула дверь. Рис Обессиленно рухнул в кресло и уставился на свои ладони.
   - Я не совсем уве... - начал Никс.
   - Идиотина...- король так и не поднял головы. - Идиотина, как есть! У меня никого нет, кроме нее, а я из-за пустяков ее прогоняю.
   - Едва ли Дорнгейл пропадет, - осторожно заметил Никс.
   -Дорнгейл? - Рис нервно хихикнул. - Дорнгейл?! О, она не пропадет! Я пропаду!
   - Она слишком вас опекает, сир.
   Рис медленно поднял голову, скривил губы в неприятной усмешке.
   - Ты тоже. Несмотря на то, что ты ненавидел меня в первые минуты.
   - Мы вернулись к прежнему разговору, сир? - спросил Никс, вновь опускаясь на ковер рядом с креслом.
  
   3
   Раздражение перебороть было невозможно. Стало даже жарко. Дорнгейл спустила шаль с плеч и решительно повернула в коридор, ведущий в один из множества замкнутых внутренних дворов замка. Хаотичная, лишенная логики планировка позволила создать немало укромных уголков. Этот дворик Дорнгейл приметила сегодня утром, пока пережидала бурю. Милое местечко: под ногами поскрипывает мелкий бледно-желтый песок, во вмурованных в цементные круги кадках облетают невысокие черные клены. Если бросить на каменную лавку шаль, то можно даже посидеть на солнышке, не рискуя ничего себе отморозить.
   Коридор завернул, выведя на открытую галерею, и Дорнгейл застыла, едва успев скрыться за колонной. Посреди двора стоял герцог Виннерин, опустив острие длинного узкого меча в песок. Волосы были лишь слегка забраны лентой в хвост, и Дорнгейл в который раз подивилась их способности всегда ложиться ровно и точно в отведенное им место. Руки слегка касались рукояти, но клинок все еще едва заметно дрожал. Очевидно, герцог замер незадолго до прихода Дорнгейл. Вот руки вновь обхватили рукоять, слабые, медово-желтые лучи солнца отразились на клинке.
   Меч был странный. Ни у кого в Минаве Дорнгейл не видела длинных клинков - в условиях узких улочек и маленьких помещений пользоваться таким было просто неудобно. По той же причине в Лизоне давно уже предпочли более легкую и дающую возможность для маневров и прыжков шпагу. Длинный, изящный, рыцарский меч выглядел каким-то анахронизмом, но удивительно подходил и к месту, и к человеку.
   Никогда не считавшая привлекательными - по крайней мере разумными - честные рыцарские поединки Дорнгейл залюбовалась движениями. Пожалуй, теперь она точно остереглась бы нападать на Виннерина, если у него при себе такая "игрушка". Только если в маленькой комнате. Хотя, вполне возможно, герцог придумал способ, как обойти это неприятное обстоятельство.
   Вот острие вновь утыкается в песок, Виннерин отбрасывает с лица пряди волос и поворачивается к галерее. На лице неприятная усмешка.
   - Добрый день, ваша светлость, - Дорнгейл поклонилась.
   - Ваше королевское высочество, - с издевкой поправил Виннерин. - Щенок прогнал тебя?
   Дорнгейл вскинула голову, но промолчала. Врать Удебрукам было глупо и бесмысленно: они, кажется, чувствовали ложь мельчайшими волосиками на коже.
   - Мальчишка не только дерзок, но еще и глуп! - герцог осторожно, но вместе с тем с какой-то бесшабашной скоростью убрал меч в ножны - простые, черные, украшенные только небольшими накладками из серебряной проволоки. Змея обвивается вокруг открытой книги и что-то пишет в ней, держа стило в кольце собственного хвоста.
   - Удебруки принадлежат к древнейшему роду Минавы, девочка, - заметил герцог, проследив за взглядом Дорнгейл. - Это - их древний герб. Смысл давно утрачен, герольды пытаются отыскать его. Так что теперь у нас новый герб...
   - Бабочка... - пробормотала Дорнгейл.
   У Риса была небольшая брошь в виде раскинувшей крылья радужной бабочки.
   - Мотылек, - поправил Виннерин. - Напоминане о мимолетности людского рода. И о той опасности, которая подстерегает летящего на огонь.Что тебе нужно в моем дворе?
   - Я не знала, что он ваш, - Дорнгейл облокотилась о балюстраду и, вытащив из корсажа кончик острой тонкой лески, начала наматывать ее на палец. Кожа побелела. - Утром это место показалось мне уютным, и я захотела вернуться.
   - Мне не нравиться, когда кто-то наблюдает за мной, - обманчиво мягко сказал герцог, беря Дорнгейл за руку и разматывая леску. - Особенно, привлекательные рыжеволосые убийцы.
   -Я уже давно сменила профессию, - качнула головой Дорнгейл.
   - Ах, мамочка! - герцог изящной махнул левой рукой, из правой по-прежнему не выпуская чужой ладони. Кивнул в сторону меча. - Умеешь?
   - Нет, я предпочитаю что-нибудь понадежнее.
   Герцог тихо рассмеялся.
   - Ну-ну, конечно. Ну, оставляю тебя одну. Ты же за этим сюда пришла, девочка.
   Виннерин наконец отпустил руку Дорнгейл и тенью скользнул в сумрак галереи.
  
   4
   Безымянный потянулся, так, словно удобно дремал на диванчике, а не сидел на дне пересохшего колодца. Достал из нагрудного кармана часы на длинной цепочке и отщелкнул крышку. Время, показываемое часами, упорно ускользало, страстно желая спрятаться от взгляда темно-синих глаз. Вот цвет глаз вдруг поменялся на зеленый.
   - Протяни мне руку,
   Дай отсюда уйти.
   Здесь вода и песок,
   Здесь древняя мгла.... - мурлыкнул Безымянный и снова спрятал часы.
   Осталось совсем немного. Максимум - полгода.
  
  
   Глава девятнадцатая
  
   1
   Женщина сидела, держась особняком. Костер у ее ног вспыхивал необычными медовыми искрами, и это отпугивало любопытных. Дегтяную лужу черного платья припорошило песком, бледные руки на фоне черноты отливали лунным. Она задумчиво тасовала тонкие шлифованные костяные пластинки с гравированными на них гадальными картами.
   - Так говоришь, полгода? - спросила она.
   Пустыня принесла тихий смех.
   "Бануша зли-ится. Но - по натуре она у нас мелкая пакостница, так что ничего страшного пока не случиться. Если только эти последыши не напрягутся... А ведь могут убить мальчика..."
   Женщина осторожно выложила на границу песка и черной ткани одну "карту". Правосудие. Одиннадцатая карта.
   - Почему именно эти двое?
   "Старые семьи, единственные, над кем Бануля наша сейчас имеет власть. Ты не знала? Или опять предпочитаешь информацию из чужих рук?"
   Пустыня рассыпалась смехом.
   "Нарама - весьма известная личность. Судьбоносная даже. Это было прежде тебя..."
   - Адаэзе Ариса Нарама, - кивнула женщина.
   На песок и ткань легла еще одна карта. Любовники. Принятие решения, выбор.
   - Их остался добрый десяток, почему именно этот Никс?
   "Подумай", - предложила пустыня.
   Женщина нахмурилась.
   Дьявол. Ложный путь. Дьявол появился в колоде уже после... катастрофы. Прежде он звался Лордом Дороги.
   - Что будет, если мы проиграем?
   "Бана выиграет", - хихикнула пустыня. - "Зачем ты спрашиваешь, Знание?"
   - Скажем так, вселгущий, мне хочется услышать твою версию.
   Ветер встрепал пепельные волосы женщины. Ласково пригладил их.
   "У меня не версия, у меня - МНЕНИЕ", - с усмешкой, по иному не бывало, ответил Безымянный. - "И так и так работы у тебя прибавиться. Но если мы проиграем, значит - значит проиграем".
   Ветер утих.
   "Хочешь яблочка?" - предложил голос.
   На песок перед женщиной упало крупное розовое яблоко с тонкими медовыми прожилками.
   - Ох, я-я-я, как же вы мне надоели! - в сердцах ругнулась женщина, поднимая и обтирая фрукт широким рукавом. Надкусила.
   "Полгода", - напомнил Безымянный и исчез.
   - Не закисни там, в колодце, - фыркнула женщина.
   Кинула карту.
   Мальчик. В одной руке он держит кости, зажав их, как положено, между пальцами. В другой - маленький кожаный стакан. Готовиться начать.
   Игрок.
   Карта, которая есть только в ее колоде.
   - Нет, ну как же вы мне все надоели!
  
   2
   В Сумоне было слишком много места, и жило слишком мало людей. Следуя тайком за герцогом, Дорнгейл поняла, что этой части замка в глаза не видела. Здесь было совершенно пусто и несколько жутковато, не смотря даже на то, что женщина никогда не была особо суеверной.
   - Идеальное место, чтобы устраивать покушения на правительство! - вполголоса проворчала она. - Никто попросту ничего не узнает!
   Лабиринт коридоров становился все запутаннее, факелы попадались все реже, а Виннерин шел так уверенно... Это раздражало. Непонятно, чем именно, но раздражало. Дорнгейл старалась вслушиваться в шаги, и пропустила тот момент, когда герцог перешел на бег. Раздался звук обнажаемого меча, но едва ли столь длинный клинок мог чем-то помочь в узком коридоре. Только помешать. Колоть им крайне неудобно, да и кисть можно вывихнуть запросто.
   Дорнгейл, путаясь в поворотах, побужала на звук и наконец замерла. Коридор немного расширялся - как раз хватало места для замаха коротким мечом. Вроде криса. Герцог замер, опустив, как тогда, во дворе, острие клинка в пол, и следил за нападавшими. Двое, вооружены волнистыми кинжалами, а третий - стоящий у Виннерина за спиной, держит в руках удавку.
   - Мне казалось, мы с мэтром договорились, - тихо сказал Виннерин.
   Нападавшие промолчали с пугающей торжественностью.
   - И что теперь будет? Глупость вроде: "Мы должны стереть с лица земли род Удебруков"? Он и сам превосходно загнется. Без вашей помощи.
   Орденцы, если это были они, промолчали.
   - Ну, уж сказали бы что-нибудь, - обиделся Герцог. - "Во имя Басры!", что ли...
   - Язычник! - прошипел один из мужчин.
   - Значит, не за Басру? - герцог усмехнулся, едва заметно кивнул, и, развернувшись, заехал орденцу с удавкой в челюсть.
   Дорнгейл вытащила струну, хлестнула ею по ногам двоим оставшимся, отскочила к стене. Быстры, очень быстры! Сумели отскочить! Крис вонзился между камнями рядом с ее головой. Голова же орденца покатилась в сторону. Виннерин посмотрел на кровоточащую ладонь - ему удалось-таки сократить длину меча - и вновь перехватил оружие за рукоять. Сплюнул.
   - Сзади, - сказала Дорнгейл и ударила сама.
   Вырванный из стены крис прошил орденца насквозь. Капюшон откинулся. Лицо было молодое, мальчик. Лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Дорнгейл медленно опустилась на колени, завороженно глядя на кровь.
   Мальчик.
   - Что с тобой? - герцог подошел, озабоченно изучая порезы на ладони.
   Когда Дорнгейл не ответила, он присел рядом и тоже бросил короткий взгляд на тело.
   - Щ-щенок!
   - Ребенок... - ошарашенно пробормотала Дорн. - Я убила ребенка!
   - Ты убийца, - резонно заметил Виннерин. Крисом оторвал кусок от ее нижней юбки и наскоро перебинтовал руку.
   Дорнгейл ничего не заметила. Она все еще сидела неподвижно, смотря прямо перед собой.
   - Я никогда не убивала детей, - сказала она. - Кодекс.
   Герцог похлопал ее по плечу.
   - Спокойно. Какой это тебе ребенок? Фанатик. Орден растит вот таких фанатиков не первый год.
   - Да? - безучастно спросила Дорнгейл.
   - Ты на себя не похожа.
   - Как говорит один наш общий знакомец, ваша светлость: "ты знаешь, какой я всегда?"...
   Герцог заставил ее подняться, просто вздернул рывком и прижал к стене. Ударил по левой щеке наотмаш. Не помогло. Ударил по правой с тем же успехом.
   - Все вы безумцы в той или иной степени, - вздохнул он. - Единственная причина, почему вашими услугами так редко пользуются.
   - Мы не можем защитить себя и то что нам принадлежит, - тихо сказала Дорнгейл, прикладывая руку к горящей - герцог был от души - щеке. - Кодекс.
   Холодные пальцы Виннерина слегка коснулись покрасневшей кожи. Дорнгейл всхлипнула. Это выглядело попросту пагующе: рыжие пряди налипли на красные щеки, по коже текут слезы, вычерчивая неровные линии и зигзаги.
   - Проклятье! - она отпихнула руку герцога и попыталась вытереть лицо.
   - Ты воин или кто? Он напал на тебя, и ты его убила, защищаясь.
   - Вот именно, защищаясь! - вскрикнула Дорнгейл.
   - Нарушила кодекс? - Виннерин ухмыльнулся.
   Когда Дорнгейл рванула к нему, чтобы ударить, перехватил ее руки, легко рахвернул спиной к себе и обнял. Только пребывающей в истерике представительница клана Син ему сейчас не хватало. Возможно, разговоры о присущей этому семейству магии всего лишь досужие сплетни, но подавленная и обозленная убийца это уже серьезная проблема.
   Дорнгейл затихла, уронила голову на грудь, и только мелко дрожала. Виннерин подхватил ее на руки и спокойно, словно не было никакой тяжести, понес ее в лабиринт коридоров, очень внезапно закончившийся низкой дверью. Распахнув ее ногой и уложив женщину на диван, герцог схватил со стола бронзовый колокольчик.
   - В Латерском крыле три трупа, уберите их, - коротко приказал он. - Принесите мой меч. И подайте сюда вина. Лучшего.
   Дорнгейл попыталась сесть, не Виннерин остановил ее.
   - Кровь. Крис задел тебя, хотя и не сильно.
   - Плевать, - Дорнгейл коснулась пореза на шее и поморщилась.
   Присев рядом, герцог осторожно отер кровь с ее кожи. Пальцы пугающе холодили, и женщина вздрагивала от каждого прикосновения.
   - Неглубоко... - прошептал Виннерин.
   - Рис был прав, когда настаивал на роспуске ордена, - сказала Дорнгейл, только чтобы отвлечься.
   Герцог слишком сильно затянул у нее на шее полоску льняной ткани, служащую бинтом. Кажется, очередной его платок.
   - Посдлушивала, госпожа?
   - Слышала. Подслушивать стоя голышом среди оголодавших вояк глупо, - Дорнгейл влила в эту фразу весь достпуный ей яд.
   - Оголодавших? - герцог хмыкнул. - Ну-ну. То-то у меня кухарки и горничные все время беременные ходят... Ладно, признаю, Рис прав. Он вообще умный мальчик. Пошел ребенок на свое счастье не в отца, а в дядюшку и бабку. Ему повезло. Но политики из вас никудышные. Как ты представляешь себе это? Я выйду к кафедральному собору и прикажу всем разойтись? Так они организуют тайное общество и убьют нас намного быстрее.
   Он рассеяно погладил порезанную ладонь. Откинул голову назад, словно на потолке было что-то интересное. Отвлекся на принесенное вино. Дорнгейл молчала.
   - Я всегда боялся, что стану королем по-настоящему, девочка... - Виннерин налил вино в два бокала, взвесил их в руках. - Если бы мой дорогой брат не погиб, все было бы проще. Я бы правил тихо и спокойно...
   Он вложил бокал в руку Дорнгейл и слегка сжал ее пальцы.
  
  
   Глава двадцатая
  
   1
   Мэтр Мервалдис поклонился, и Рису отчаянно захотелось стукнуть тощего священника по затылку чем-нибудь тяжелым. Разом избавиться от множества проблем. Мэтр разогнулся, зыркнул на Никса... и две пары карих глаз с похвальной взаимностью обожгли друг друга ненавитью. Тут что-то было, чего молодой король не понимал.
   - Слушаю вас, мэтр, - прервал он зрительную дуэль.
   В роли повелителя было как-то неуютно. Хотелось поскорее покончить со всем и сбежать.
   - Я хотел бы поговорить с вашим величеством о дне Причащения, - с подобающим рангу смирением и достоинством начал мэтр. - Стены нашего собора с радостью примут вас в любой назначенный день.
   О чем и говорил Никс. Мальчик крайне редко ошибался. Раздражающе редко.
   Пока Рис раздумывал, этот самый "мальчик" сделал престранную вещь: кошачей походкой дошел до трона, опустился на пол и щекой прижался к руке короля. Чуть ли не мурлыкнул. Мэтр и бровью не повел, вероятно во временя венценосного батюшки подобное было нормой. А вот Рису решительно не нравилось. Он попытался выдернуть руку, но цепкие ладони обхватили ее и назойливо огладили. Назойливо и приятно.
   - Четверг следующей недели, сир, - еле слышно мурлыкнул Рис и одарил мэтра Мервалдиса слащавой улыбкой.
   - И что это, побери тебя песчаная бабушка, значит? - рявкнул Рис, когда за мэтром закрылась дверь.
   Никс отошел к окну, оперся на подоконник обеими руками и замер.
   - Это значит, сир, что до четверга вам нужно найти благовидный предлог и убраться отсюда.
   - Ты так уверен, что на этом Причащении мне грозит опасность? - хмыкнул король. - И жаждешь меня оградить? Трогательная забота.
   - Мы уже обсуждали это, ваше величество.
   Рис легко коснулся плеча Никса. Тот дернулся, но не отступил. Тогда рука короля нежно погладила щеку юноши.
   - Что у вас с этим Мервалдисом?
   - Возможно, он считает мое поведением аморальным? - предположил Никс, скосив глаза на короевскую руку.
   - Ну а спектакль этот зачем? - Рис в точности скопировал позу Никса, с той лишь разницей, что он почти лег грудью на подоконник.
   - А?
   - Спектакль, говорю, зачем? Драматическое представление: Король и его нежный красивый любовник.
   Никс покраснел.
   - Иначе Мервалдис потребовал бы меня выставить... - выдавил он.
   Рис фыркнул.
   - Ладно, проехали. Больше так не делай - раздражает. И куда мне прикажешь ехать?
   Никс изобразил недоумение.
   - Твоя была идея, - напомнил король.
   Юноша опустился на лавочку, подпер подбородок рукой и нахмурился. Задумчивость придавала ему забавный вид, и Рис позволил себе улыбку.
   - Есть один вариант... - Никс прищелкнул пальцами и улыбнулся. - Вы можете навестить вашу матушку - должны навестить ее, как примерный сын - и там же Причаститься.
   - Чертов монастырь в пустыне? - уточнил Рис.
   Никс кивнул.
  
   2
   Праздник последних костров в степи праздновали с размахом, и молодая госпожа Аверги принесла традицию с собой. Жгли масло в фонарях, развешивали по уже оголенным деревьям светящиеся гирлянды, закупленные у Предгорских купцов. В центральном дворе усадьбы сложили высокий костер. Госпожа Аверги и ее престарелая свекровь - старая госпожа, расположились на веранде, выходящей во двор и наблюдали за спешными приготовлениями.
   - Он приедет, - успокоила старая женщина свою невестку.
   Аверги-младшая пожала плечами. А хоть бы и вообще не приехал. Невелика потеря. Вся усадьба и так знает о разладе в семье господ. Точнее о том, что лада не было никогда. Со дня приезда молодой женщины из степи Николаэс Аверги относился к ней как к любой другой представительнице семьи Шин - со страхом. Ни красота, ни необычный огненно-рыжий цвет волос, ни в общем то покладистый для степнячки характер не могли улучшить отношения Николаэса к жене. И в результате Дорнгейл Аверги, урожденная Шин платила полнейшей взаимностью. Или, возможно, супруги боялись друг друга?
   - Айя, не лезь на балюстраду! - Дорнгейл успела поймать свою дочь прежде, чем та упала, и вернуть на колени бабушке.
   Трехлетнему ребенку было скучно. Няньки давно уже не могли сладить с ней, и только своевременное вмешательство и нешуточная выучка помогали матери ловить непослушное чадо в самых опасных местах. Сейчас, сидя на коленях у старой Аверги, Айрис вертела головой во все стороны и громко смеялась. Судя по всему, она задумала очередную шалость.
   От попыток выяснить, что же выкинет девочка на этот раз Дорнгейл отвелк стук в ворота. Грохот. Слуги опрометчиво распахнули створки, пропуская кавалькаду всадников. Один из них, подъехав вплотную к веранде, смерил женщин презрительным взглядом.
   - Где хозяин?
   - В отъезде, - на правах старшей ответила Соломея Аверги, осторожно передавая внучку подоспевшей няньке. - Кто такие будете, господа?
   - Нам нужен твой сын, старуха! - рявкнул мужчина вместо ответа.
   Рука Дорнгейл непроизвольно скользнула в потайной разрез на юбке и нащупала нож. Не зря, ой не зря Николаэс брал в жены девушку семьи Шин.
   - Сначала поучись хорошим манерам, мальчик, - спокойно сказала Соломея, - а потом уже приходи в мой дом. Николаэса Аверги здесь сейчас нет. А я прошу вас уехать.
   - Обыщите дом, - приказал мужчина, прямо со спины лошади, перемахнув через балюстраду, прыгнул на балкон. - Это, значит, жена Никки?
   Рука приподняла голову женщины за подбородок.
   - Хорошенькая...
   Дорнгейл не отвела взгляда, и мужчине стало не по себе.
   - Отпусти ее, мальчик, и покинь этот дом, - приказала Соломея.
   Даже не поворачиваясь, незнакомец вонзил в тело старухи длинный тонкий кинжал. Дорнгейл ахнула и вытащила наконец свой нож. Он отлетел в сторону.
   - Слишком медленно. Семья Шин теряет навыки?
   Мужчина хохотнул, потом притянул Дорнгейл к себе и поцеловал. Нежно. Сочтя это издевательством, Дорнгейл пнула его коленом в пах, но юбка помешала силе и скорости удара. Мужчина вновь увернулся.
   - Неплохо, кошечка, - хмыкнул он. - Ты почти достала меня. Мы сла-авно повеселимся. Тащите сюда отродья Николаэса, будем ждать!
   Дорнгейл метнулась к Айрис, но незнакомец удержал ее за косу и ласково мурлыкнул в ухо: "Куда спешишь?". Ждали.
   Николаэс появился минут через двадцать, пешком - видимо оставил свою лошадь на конюшенном дворе. Увидев незваных гостей и дочь, подвешенную над костром, он застыл. А потомпонесся назад, не обращая внимание на вопли горящего ребенка и яростные крики жены.
   - АЙЯ-я-я-я-я-я!!!!! - преследовало его до самого озера...
  
   3
   - Айя, - шепнула Дорнгейл, проводя рукой по лицу. Мокрое.
   Оставалось понадеяться, что этого никто не видел. И что крик сегодня вышел шепотом. Дорнгейл села, тяжело опираясь на руку, и сощурилась. Небольшая комната, обшитая деревянными панелями, широкая кровать, на которой она, собственно, и лежала. Покрывало состоит из разноцветных квадратов - темно-синего, темно-алого и золотого, - цветов Удебруков. Хозяин обнаружился у одного из столбиков, держащих такой же разноцветный полог. Скрестив ноги, Адольф Удебрук читал какие-то бумаги. В этот момент непринужденной и малодержавной позой, выражением лица, наклоном головы он удивительно напоминал Риса.
   Дорнгейл попыталась припомнить, что же было, но все обрывалось на том моменте, когда ей в руку насильно всунули бокал вина. Снотворное?
   - Лучший способ успокоить женщину, - фыркнул герцог, словно прочитав ее мысли, - это усыпить ее на час-другой. Ну, или часов на семь... Как получиться.
   Дорнгейл мотнула головой.
   - Но раз ты пришла в себя, госпожа Шин, быдь добра, покинь мою спальню.
   - У вас есть спальня, ваша светлость? - притворно изумилась Дорнгейл. - И даже постель?! Я думала, вы спите в гробу.
   - Пробовал, - Виннерин перелистнул страницу и бросил короткий взгляд на собеседницу поверх бумаг. - В фамильном склепе в это время года очень холодно, так что я перебираюсь в Сумон.
   Дорнгейл огляделась, и только сейчас поняла, что почти полностью обнажена. И безоружна. Скорее всего, ножи и струны герцог снял с нее в первую очередь.
   - А зачем было меня раздевать?! - возмутилась она.
   - Ты думаешь, я притащил бы в свою постель женщину в платье, залитом кровью? - удивился герцог.
   - А что, нет?
   Виннерин свесился с кровати - еще один удивительно знакомый жест - и бросил бумаги на пол. Вновь прижался спиной к столбику.
   - С вами и не поработаешь толком! Прикройся.
   - Вот еще, -фыркнула Дорнгейл, но тем не менее закуталась в одеяло.
   - Слуги ходили в Лабиринт... прекрати смеяться! Да, его называют Лабиритнтом! Там нашли только два трупа.
   - Сбежал?
   Герцог пожал плечами.
   - Может, его сожрали души предков, кто знает? А остальные были слишком невкусные... Так или иначе, но в Сумоне становиться опасно... О, наш король нас покинул.
   Дорнгейл резко выпрямилась, и одеяло сползло, обнажая грудь. Герцог взмахнул ресницами и улыбнулся.
   - Его величество в споровождении своего секретаря - это Нарама-то секретарь! - свиты и личной охраны отправился навестить свою матушку в пустынном монастыре.
   Дорнгейл облегченно выдохнула. Помрачнела.
   - Без меня?
   - Ребенок, - отмахнулся Виннерин. - Чего еще от него можно было ждать?
   - Но Нарама...
   - Пока Рис не пытается отправить своего любимчика не родину, он в безопасности, - пожал плечами герцог. Потянулся вперед и заботливо укутал женщину покрывало почти до самого подбородка.
   - Почему?
   Виннерин помахал в воздухе рукой, задумчиво ее изучая. На порезы были наложены швы, и теперь он был явно обеспокоен тем, что останутся уродующие гладкую кожу шрамы. Дорнгейл непроизвольно подняла руку к своей шее и наткнулась на льняную повязку. На этот раз бинт, а не шарф.
   - В Предгорье куда строже относятся к моральному облику юнцов и юниц, - наконец ответил Виннерин, поглаживая свежий шов. Рука ныла. - То, что в Минаве и Лизоне давно в порядке вещей, у них считается грехом и карается едва ли не казнью. И то, по своему ли желанию мальчишка вроде Никса принимал участие в "грехе", или его принудили, значения не имеет.
   - Его убьют?
   - Приказать заложить карету, чтобы ты лично отвезла мальчика к месту аутодафе? - спросил герцог, склоняя голову к плечу. - Он ничего не сделает твоему Рису. Уж в любом случае не хуже, чем уже сделала ты.
   - Хорошенькое дело, - разозлилась Дорнгейл. - Сначала вы меня изнасиловали, а теперь еще и поучаете!
   - Я - что?! - опешил Виннерин. - А ты рылась в моих бумагах.
   Он смотрел на нее несколько секунд, а потом согнулся от смеха и коснулся лбом укрытой одеялом ноги женщины.
   - Басра! Это напоминает драку в песочнице!
   Дорнгейл хмыкнула, осторожно пододвинулась к краю кровати и опустила ноги на холодный пол. Встала. Вроде бы, все нормально. По крайней мере, лучше, чем обычно бывает в подобных случаях. Она сделала два осторожных шага, поддерживая сползающий плед, покачнулась и попыталась ухватиться за воздух. Вместо этого наткнулась на уверенную руку. Герцог поддержал ее за талию и притянул к себе.
   - Ну и что ты делаешь?
   - Выметаюсь, - честно ответила Дорнгейл.
   Как обычно - стоило ей встать, как закружилась голова. И вообще...
   - О, так ты умеешь выполнять чужие требования? - притворно удивился Виннерин.
   - Нет. Просто я желаю убраться отсюда как можно скорее!
   Герцог оглядел свою спальню, словно пытался понять, что в ней может так не нравиться женщине. Слегка пожал плечами.
   - Никуда ней пойдешь. Если я тебя сейчас выпущу, то станеться с дурной твоей головы кинуться за моим дорогим венценосным племянничком!
   - Если я возьму лошадь... - начала Дорнгейл.
   - А если ты попадешь к Гарони? - поинтересовался Виннерин.
   Он сел на край постели, все еще не выпуская Дорнгейл из рук, и той пришлось чуть ли не на коленях у герцога сидеть. Прижавшись щекой к его плечу, она едва не провалилась опять в сон.
   - Что ты мне подлил? - пробормотала Дорнгейл, не замечая, как обращается к герцогу.
   - Ничего, - убедительно соврал тот, легко целуя ее в висок.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"