Аннотация: История о Тупиках, призраках, сказках, Королях и капусте, в смысле, кошмарах Впервые на сцене: Роберт Вернан и мисс Айседора Меррит. 1916 год, Плимут, Англия
...И ДАЖЕ ЧУДОВИЩА
1916 год, Англия, окрестности Плимута
Новость застала его в пути. Роберт пытался получить назначение на фронт, но нельзя было это сделать не имея документов. По крайней мере, таких, чтобы выглядели убедительно. Он мог бы отвести глаза некоторому количеству людей, но это быстро начало бы приносить неприятности. Роберт все ломал голову, и тут, как гром среди ясного неба, телеграмма от доктора Грендона. "Алекс мертв".
Он уехал когда-то, чтобы такого не случилось, и теперь чувствовал себя обманутым. Он стоял на палубе, берег Африки еще не успел отдалиться, а по коже пробежал холодок.
(5 января 1795 года сидели в марсельской таверне, где пахло вином и морем. В ушах ее покачивались варварские серьги. Он сказал: "нет". Она промолчала)
Облокотившись на леер, Роберт прикрыл глаза. Накатила усталость. Он хотел бы испытывать скорбь, ведь речь шла о его сыне. Но скорби не было. Он привык терять близких. Это до такой степени вошло в привычку, что порой Роберт сам себе был противен.
- Плохие новости?
Роберт открыл глаза и посмотрел на полковника Дэншо. Грузный, квадратный, он напоминал исключительно добродушного бульдога. Он всегда сочувствовал искренне, но был сдержан и немногословен. Именно так себе представляешь английского полковника. Роберта он считал ирландцем, но прощал тому этот маленький грех.
Роберт ирландцем сроду не был, но прощал людям их заблуждения.
- Мой... племянник умер, - тихо сказал Роберт.
- О... - усы полковника сочувственно встопорщились. - Франция? Бельгия?
Алекс не воевал, не позволяло слабое здоровье, но Роберт счел, что лучше этого не говорить. Он просто кивнул, позволяя понимать все по-своему. Полковник покряхтел сочувственно и раскурил трубку. Роберт продолжил смотреть в воду, она пенилась за бортом, вызывая невольную дрожь. Хотел бы он отвести взгляд, а еще лучше - сойти на берег. Всю жизнь он провел в странствиях, но море не любил по-прежнему.
- Сколько было вашему племяннику? - спросил Дэншо, выпуская колечко дыма.
- Двадцать шесть. Сын старшего брата, - соврал Роберт в ответ на удивленно вытянувшееся лицо. - прошу меня простить.
Он спустился в салон, полный народа. Блестящие офицеры стремились на войну, их жены использовали шанс, возможно последний, щегольнуть друг перед другом изысканностью нарядов. Несколько политиков и журналист за столиком в центре говорили и говорили без умолку, источая перлы мудрости. Салон напомнил Роберту Версаль года эдак 1787. И к чему тогда все пришло?
Жестом отказавшись от выпивки - он никогда не начинал раньше семи вечера - Роберт сел к роялю. На корабле был свой пианист, но он всегда почтительно уступал место, отходя в сторону. Роберт заиграл Шопена, эта музыка успокаивала его нервы.
"Алекс мертв". Никаких пояснений, никаких подробностей. Ни обстоятельств, ни причины смерти. За этим нарочито сухим изложением что-то крылось.
Через четыре дня он был в Плимуте.
Южноанглийские приморские города всегда ему нравились, напоминая Корнуай[1], где он родился. Сойдя на берег, Роберт вздохнул почти знакомый воздух. Больше двадцати лет он провел за пределами Европы, исходил всю Африку от Александрии до Кейптауна, побывал в Азии, навестил Южную Америку и даже Австралию. Европа пахла особенно. Отчего-то - молоком. Роберт купил целый кувшин у какой-то фермерши, а к нему - несколько пышных булочек, и сел на низкую каменную ограду.
Интересно, чем пахнет Франция? Он не был на родине с 1791 года. Роберту не по нраву были большие исторические потрясения.
Ему и малые не нравились.
Джанет Ричмонд жила когда-то в прелестном коттедже на берегу моря. Роберт добрался до него от Плимута меньше, чем за час, и был неприятно удивлен царящим здесь запустением. Розы, которые Дженет любила и лелеяла, разрослись так пышно, словно это был домик Спящей Красавицы. Грушевые деревья в саду душил плющ.
Положив руку на калитку, Роберт оглядел коттедж. Окна затянуло пылью, и никто не смел листву с дорожки.
- ищете кого-то?
Роберт обернулся на голос, мягкий и тихий, с едва заметной хрипотцой, как после долгой простуды, и замер. На девушке было легкое летнее платье цвета лаванды, шляпка с широкими полями - чтобы укрыться от солнца - а в руках она несла небольшой этюдник. Ясные серые глаза смотрели печально и строго, и Роберт почувствовал себя нарушителем. А еще, глядя на эту красивую юную девушку Роберт почувствовал себя живым. Он частенько стал забывать об этом.
- В этом доме уже месяц никто не живет, - сказала девушка немного печально. - Его владелец погиб.
- Я знаю. Мое имя...- Роберт на секунду запнулся. - Роджер Вернан. Алекс Уэлш был моим племянником.
Никто в здравом уме не принял бы его за отца юноши.
- Айседора Меррит, - пожатие девушки было уверенным, несмотря на кажущуюся хрупкость. - Мы с Алексом были помолвлены. Он никогда не рассказывал, что у него есть дядя.
- Он не рассказывал, что помолвлен, - улыбнулся Роберт. Он все еще удерживал руку девушки, а она смотрела на него.
Потом Айседора Меррит опустила взгляд вниз, на небольшую дорожную сумку, стоящую у ног Роберта. Тысяча вопросов повисла в воздухе. Айседора вытащила наконец свою руку, и Роберт с неохотой разжал пальцы.
- Я только что приехал. Увы, телеграмма о смерти Алекса долго меня искала.
- О, - сказала Айседора Меррит.
- Южная Африка, - извиняясь, сказал Роберт, и понял, насколько это глупо. И насколько неприятно, когда ясные серые глаза глядят на тебя с осуждением. - Эм, мисс Меррит, есть здесь поблизости гостиница? Мне не хотелось бы возвращаться в Плимут.
- Исключено! - решительно сказала девушка. - Вы остановитесь у нас. Отец будет рад.
- но...
- У нас почти не бывает гостей сейчас. Проклятая война, - губы Айседоры Меррит дрогнули. - Вы будете желанным гостем.
Роберт совершенно не умел отказывать женщинам. Примерно половина его проблем возникала именно из-за этого. Он послушно кивнул и, взяв сумку, пошел следом за девушкой. Она разговаривала непринужденно обо всяких пустяках, но за всем этим чувствовалась подспудная напряженность. Словно что-то невысказанное беспокоило ее.
Проходя мимо деревенского кладбища, Айседора Меррит замерла на мгновение, с тревогой оглядывая ряды старинных надгробий, заключенные в потемневшую от времени медную ограду. Кладбище пустовало. Выдохнув облегченно, девушка сказала:
- Нам сюда.
Вскоре показался дом, аккуратное, изящное строение, оштукатуренное и выкрашенное в нежно-коралловый цвет, с белыми пилястрами на фасаде.
- Мой пра-прадед заработал состояние на торговле сукном и получил титул. Не правда ли, - иронично улыбнулась Айседора Меррит, - этот дом - предел всяческих мечтаний?
- Я мечтал о таком в детстве, - улыбнулся Роберт в ответ. - В Ко... корнуолле я жил в тени такого вот дома.
Непостижимо! Он чуть было не проговорился! Он никогда не терял контроль, а это девушка вдруг лишила его защиты! Словно она колдунья. Роберт знавал немало колдуний, но ни у одной не было такой власти над ним. Возможно. Он стал слишком стар, чтобы трезво все оценивать. В канун нового года ему все-таки исполнится сто восемьдесят семь лет.
Айседора Меррит отдала этюдник лакею, сняла шляпку, небрежно бросив ее на столик, и поманила Роберта за собой в гостиную.
- Papa, у нас гость!
Ее отец появился неожиданно, вошел через широкие французские окна, опираясь на трость. Он сильно хромал, но выправке и осанке его можно было только позавидовать.
- Рара, это мистер Вернан, дядя Александра. А это мой отец, Филипп Меррит.
- Вы опоздали, - грубовато сказал Меррит.
- Рара!
Роберт усилием заставил себя быть любезным.
- Новость с трудом нашла меня. Я редко сижу на одном месте.
- Рара, мистер Вернан был в Африке. Я предложила ему остановиться у нас.
- Конечно, - Меррит указал на кресла возле камина, растопленного, несмотря на летнее тепло. - Скажи Анне, пусть все устроит. Присаживайтесь, мистер Вернан.
Сам он сел, вытянув ногу и, прислонив трость к креслу, задумчиво поглаживал набалдашник.
- Удивительно сыро в доме... Чем вы занимаетесь, мистер Вернан?
- Я - горный инженер, - сказал Роберт, хотя правильнее было сказать "золотоискатель". - И немного археолог-любитель.
- А Африке есть где развернуться и в том, и в другом качестве, - усмехнулся Меррит.
- Это верно. Скажите, как умер Алекс. Доктор Грендон не сообщил мне подробности.
- О, бедный старик Грендон... - Меррит покачал головой. - последовал вскоре за своим крестником. Сердце не выдержало. Алекс утонул. Кое-кто в приходе поговаривал, что юноша покончил с собой, но мы пресекли подобные разговоры. А что отец Алекса?
- Мой брат к сожалению скончался несколько лет назад, - соврал Роберт, у которого сроду не было брата.
- Это печально. Вы, стало быть, остались один? Нам жаль, что Алекс ничего о вас не рассказывал.
В голосе сквозило недоверие. Мистер Меррит никому себя обмануть не позволит.
- То, что мой брат оставил их с матерью, стало для Алекса слишком сильным ударом, полагаю. Он не смог простить отца, а вместе с ним и меня.
Меррит сокрушенно покачал головой, а потом вдруг встрепенулся.
- Вы, должно быть, устали. Фредрикс проводит вас.
Следуя за невозмутимым дворецким, Роберт то и дело ежился. В доме и в самом деле было сыро и как-то зябко, словно нескончаемый дождь пропитал стены. Кое-где пахло плесенью. В комнате, отведенной ему, стоял странный запах нежилого, давно оставленного помещения. Подобное попадалось Роберту на старых, полузаброшенных луизианских плантациях. Он коснулся влажного полога, и на пальцах остались катышки пыли.
(Тот старый дом стоял на отшибе. Его узкие окошки, закрытые ставнями, казалось, подслеповато щурились. Проводник, доставивший его сюда через лес, глядел неодобрительно.
- Это то, что вам нужно?
Роберт огляделся и кивнул.
- Да. Мы на месте.
Заплатив оговоренную сумму, Роберт подождал, пока его проводник скроется за деревьями, и поднялся на крыльцо. Он редко оказывал услуги, тем более существа, чье могущество ставило под угрозу его собственное существование, но на дворе был 1891 год. У него два месяца назад сын родился. В обмен на защиту хотя бы до дня шестнадцатилетия, Роберт готов был обшарить все мрачные хижины на свете.
Он толкнул дверь и вошел.)
Стук каблуков пробудил Роберта ото сна. Он спал чутко, вслушиваясь в отдаленные голоса и хлопанье дверей, складывающееся в замысловатый ритм. Стоило огромного труда не подпевать ему, и пальцы ломило от нереализованного желания прикоснуться и...
- Простите, я не хотела вас будить!
Теперь на ней было вечернее платье цвета шампанского, и оно странно гармонировало с ее медовыми волосами и золотистыми топазами в ушах. Она казалась звездой, лишь по капризу принявшей облик молодой женщины.
Роберт поднялся с кресла и оглядел свою одежду. В порядке. Он всегда был щеголем.
- Я просто задремал ненадолго.
- Я не подумала, - покачала головой Айседора. - Вы, должно быть, устали с дороги.
- Я привык путешествовать, - улыбнулся Роберт, поправляя немного сбившийся на бок галстук. Его вьющиеся волосы никогда не нуждались в расческе, а пыль с брюк и ботинок исчезла сама. - Впервые я оставил дом лет в двенадцать. Пожелал получить хорошее образование, чтобы хоть как-то выделиться среди соотечественников.
- Корнуольцев? - уточнила Айседора, опираясь на предложенный локоть.
- Корнуольцев, - кивнул Роберт.
- На мой взгляд корнуольцы достаточно выделяются.
- Ну да. Это как быть вишней в корзине вишен.
Девушка рассмеялась, звонко, так, что защекотало в горле.
- Итак, вы много путешествовали?
Правильнее было сказать: изъездил все вдоль и поперек. Сложно было назвать место, где он не побывал за истекшие годы.
- Где вам понравилось больше всего?
Роберт хмыкнул.
- В Каире. Я теплолюбив. И, пожалуй, в Джакарте.
Айседора улыбнулась и толкнула дверь в столовую, ярко освещенную электрическими лампами.
- Рара, преподобный. Это наш гость, мистер Вернан, дядя мистера Уэлша.
Преподобный Джошуа Смит внимательно оглядел Роберта, вызывая неприятную внутреннюю дрожь. Священник несомненно узнал его, ведь именно он совершал и таинство венчания, и обряд крестин Алекса.
- Добрый день, - поспешно сказал Роберт, протягивая руку для пожатия. - Роджер Вернан, младший брат Роберта Уэлша.
- Вы так на него похожи, - сказал наконец преподобный Смит.
- Мне часто это говорят. Надеюсь, я другой человек.
- Бедная Дженет, - викарий покачал головой. - После отъезда вашего брата она сильно сдала. Боюсь, это почти убило ее, подточило ее здоровье.
Роберт попытался почувствовать вину, но ощутил лишь досаду.
- Да и сам Алекс... столько всего случилось, - преподобный Смит вдруг посмотрел на Айседору и осекся.
Остаток обеда проговорили о пустяках. Роберт рассказывал истории из путешествий, по большей части невыдуманные, и когда они оказывались забавными, Айседора Меррит смеялась своим серебристым смехом.
Покончив с десертом, мужчины удалились в курительную комнату. Роберту эта дурная привычка наскучила еще лет двадцать назад и, извинившись, он вышел в слабо освещенную гостиную, а оттуда через больше французские окна - в сад. Взошла луна, и все в ее свете казалось фантастическим.
- Они щадят мои чувства, - голос Айседоры прозвучал неодобрительно. - Алекс был помолвлен прежде, до того, как мы встретились. Она погибла. Преподобный считает, что мне неприятно слушать о... о подобной неверности.
Она подошла, облокотилась на балюстраду, и Роберт ощутил аромат миндаля.
- Разве же это неверность? - усмехнулся Роберт. - Вот я был помолвлен двадцать шесть раз, а женат как минимум девять.
Айседора рассмеялась, хотя это была чистая правда.
- На прекрасных туземках?
- И на туземках тоже. Одну звали Мэй[2], по-китайски это значит "прекрасная". Она зашивала в одежду мешочки, благоухающие сливой, и научила меня играть на гуцине.
- И стала вашей пятой женой? - иронично спросила Айседора.
- Увы, нет. Предпочла мне американского полковника. Но на гуцине я играю.
Айседора вновь рассмеялась, запрокинув голову, а потом вдруг сказала неодобрительно:
- С вами легко.
- Я исправлюсь, - пообещал Роберт. - Уже к утру я стану невыносим.
Порыв холодного сырого ветра заставил их поежится и умолкнуть. Появился запах плесени, как в некоторых частях дома. Айседора зябко повела плечами.
- Давайте вернемся в дом, - предложил Роберт. - Становится холодно.
- Идите за мной, - Айседора взяла его властно под руку. - Мы обычно проводим вечера в зеленом салоне.
Салон был куда меньше гостиной, здесь пахло смолой, кофе и немного - виски. Меррит и преподобный Смит уже устроились в креслах у огня; хозяин с чашкой кофе, а священник с рюмкой шерри. Айседора заняла место у небольшого столика и достала из корзины вышивание. Роберт почувствовал, словно его приняли в семью, и не мог пока сказать, по нраву ему это, или нет.
Роберт обошел комнату, изучая обстановку: элегантная мебель, гравюры и акварели на стенах (по легкости судя - принадлежащие руке Айседоры), несколько снимков на столике возле окна. На одном, групповом, сделанном на пляже, Роберт нашел Алекса. Пальцы коснулись края посеребренной рамки. Потом он подошел к небольшому роялю.
- Вы позволите?
- Конечно, - кивнул Меррит. - Но, боюсь, он совершенно расстроен. Война лишила нас настройщика. А также лакеев, егеря и бог знает чего еще.
Роберт сел, откинул крышку и пробежался по клавишам. Рояль удивленно отозвался чистым, насыщенным тоном. С Робертом инструменты никогда себе не позволяли расстраиваться.
Камиль Сен-Санс удивительно подходил к случаю.
Через несколько минут Айседора поднялась и, подойдя, облокотилась на крышку рояля. Роберт улыбнулся ей.
- Вы великолепно играете.
- Спасибо, мисс Меррит. Мне приходилось кормиться этим.
- Айседора, - сказал вдруг Меррит. - Уже поздно. Тебе пора в постель.
Рояль сфальшивил. Айседора поджала губы, недовольная, но все же пожелала гостям покойной ночи и ушла. Роберт опустил крышку рояля и также откланялся.
(У нее девять нижних юбок - пена кружев - и стройные ноги обтянуты чулками. Эта женщина кажется соблазнительной, пока не поднимешь взгляд и не увидишь ее глаза. В них отблеск грозы и что-то еще, чужеродное и дикое. Первый раз маленький Робарж видел ее, когда ему только исполнилось четыре. Женщина склонилась к нему, коснулась лилейно-белыми руками и сказала: мой птенчик, на тебя вся надежда.
1795 год, Марсель, их шестая встреча. Он всегда говорит ей "нет".)
Спал Роберт плохо. В его сны пробрался запах плесени, и всю ночь он блуждал по озаренным луной болотам. Было ли такое наяву? Он был достаточно стар, чтобы забывать детали своей биографии и с интересом проживать их заново.
В любом случае, Роберт всегда вставал с рассветом. Он оделся, освежился, смывая остатки сна, и спустился на кухню. Кухарка его не жаловала, словно вторгшегося на чужую территорию захватчика, тем не менее, собрала небольшую корзинку. Спустя четверть часа Роберт уже шел сквозь туман в сторону кладбища.
К тому моменту, когда Роберт добрался до ограды, поднявшийся ветер разогнал туман. Открыв натужно скрипнувшую калитку, он шагнул, затаив дыхание, на святую землю. Ничего не произошло.
Иногда ему казалось, он должен рассыпаться в прах.
Роберт без труда отыскал нужную могилу. Поставив корзинку на траву, он склонился и платком протер позеленевшее от плесени надгробие. "Александр Уэлш. 1891 - 1916. И красота сильна. Но смерть сильнее"[3]. Святый боже! Китс! Что может быть пошлее?
Зашелестела ткань, и на могилу лег скромный букет полевых цветов, перевязанный бечевой. Роберт обернулся.
Сегодня она была в лимонно-желтом, с отделкой благородным старинным кружевом. Вечером она казалась девушкой, при свете луны - пленительной молодой женщиной, сейчас же, ясным днем - совсем дитя.
Волосы она собирала в пучок наспех, без помощи горничной, и теперь пряди в беспорядке обрамляли лицо. Роберт сощурился.
- Вы тайком бежали?
Айседора смутилась.
- Рара не нравится, что я часто прихожу на кладбище.
- Хотя Алекс был вашим женихом?
- "Юность - не время для скорбей", так он говорит, - Айседора улыбнулась и кивнула на корзинку. - Решили устроить пикник?
- Сколько вам лет?
Игнорируя его вопрос, Айседора отогнула край полотенца и заглянула в корзину.
- Идемте, мистер Вернан. Я знаю неподалеку одно удивительное место.
Роберту пришлось идти покорно за девушкой. Она, казалось, приняла минувшей ночью какое-то решение, и теперь была полна энтузиазма его исполнить. Решение было не из легких, и девушка то и дело хмурилась, пряча это за показной веселостью.
Идти пришлось недалеко, к небольшой рощице, от которой открывался великолепный вид на море. Справа виден был дом Мерритов, все еще полускрытый дымкой тумана. Роберт сел на скамью, поставив корзинку рядом, и откинул полотенце. Айседора села с другой стороны и с интересом изучила припасы.
- Молоко?!
- Я люблю молоко, - подтвердил Роберт.
- Я всегда думала, что людям вашего сорта должен нравится виски.
- Моего сорта? - удивился Роберт. - А это что за сорт, мисс Меррит?
- Вы авантюрист, - уверенно сказала девушка. - Не станете же вы это отрицать!
Роберт расхохотался.
- Боже! Кто я по-вашему? Алан Куотермейн?
- Или Ричард Хэнни, - кивнула Айседора.
- Ну, некоторое сходство есть, - признал Роберт. - Но я предпочитаю авантюры иного рода.
- Вы ведь спускались в недра пирамид и сражались с туземцами, - напомнила девушка его собственный вчерашний рассказ.
- А кто вам сказал, что это все правда? - удивился Роберт. - У пирамид нет недр, дорогая мисс Меррит.
Ее ресницы и губы дрогнули, но собиралась ли она плакать или смеяться, Роберт не знал.
- Так значит вы... выдумщик? - прозвучало это как "лжец".
- Я ко.. корнуолец, мисс Меррит, - улыбнулся Роберт, опять едва не сказавший ей правду. - У моих предков было живейшее воображение.
- Значит, сказочник... - Айседора откинулась на спинку лавки, вертя в руках стакан с молоком. Глаза ее были устремлены на горизонт. Что-то беспокоило ее, но у Роберта, пожалуй, не было права спрашивать. Взгляд ее все больше темнел.
- Хотите сказку, мисс Меррит?
Девушка изогнула брови.
- Что же я, по-вашему, ребенок?
- А! - Роберт хмыкнул. - кто же вам сказал, мисс Меррит, что сказки рассказываются для детей? Вспомните Шехерезаду, она себе таким образом жизнь спасла.
- Руководство к действию, - согласилась Айседлора, и в голосе ее звучал сарказм.
- Ну, не хотите, как хотите, - пожал плечами Роберт.
Айседора протянула руку и коснулась его запястья.
- Хочу. Рассказывайте.
Сегодня она была без перчаток, и Роберт ощутил удар током от этого легкого, едва уловимого прикосновения. Он поежился, чуть отодвинулся и вытянул ноги, переплетя пальцы на животе.
- Итак, некогда...
|Некогда и нигде жил был Король. Он отличался таким небывалым могуществом в границах своего королевства, что солнце там вставало и садилось по его желанию. Но вот беда: годы шли, а он так и не нашел себе Королева. А только Королева могла защитить его королевство. Границы его все истончались и истончались, и вот появилась брешь, сквозь которую смогли проникнуть воры.
У Короля было много сокровищ, но самое драгоценное он всегда носил при себе, на левом запястье. Это был браслет, обладающий чародейскими силами, суть которых Король не разъяснял никому. И вот однажды, когда Король спал, вор прокрался в его спальню и стянул браслет прямо с руки. Пробудившись, Король искал пропажу по всему королевству, но вора и след простыл.
Тогда Король стал искать, кто же отыщет для него покражу, ведь сам он бессилен за пределами своего королевства.
Жил в ту пору на свете один человек, неутомимый Странник. У него родился сын, и больше всего Странник боялся, что темные силы завладеют младенцем, как у них водится. Вот ему-то Король и предложил сделку. Он брал дитя под свое покровительство (пока тому не исполнится шестнадцать, дальше не простиралось могущество Короля), а Странник в ответ на это должен был найти пропажу.
Но как же ему это сделать?|
Роберт посмотрел на часы. Десять.
- А ведь отец, должно быть, хватился вас, мисс Меррит.
- И на сем Шехерезада прекратила дозволенные речи, - рассмеялась Айседора.
- Время всякой вещи под солнцем, мисс Меррит, - улыбнулся Роберт, поднимаясь. - Сейчас, пожалуй, время вырывать посаженное. У меня дела, мисс Меррит, но вечером я дорасскажу вам сказку. Если я все еще ваш гость.
- Вы все еще наш гость, - подтвердила Айседора, также поднимаясь. - Я отнесу корзину.
Роберт поднес ее холодную руку к губам.
- До вечера, мисс Меррит.
Оставив ее возле скамьи, Роберт пружинящей походкой направился в деревню. Там его знали. Среди всех его неисчислимых достоинств не было счастливого умения оставаться незаметным. Роберт обладал броской внешностью и запоминающимися манерами, что доставляло неудобства. Следовало делать паузы побольше между посещениями одних и тех же мест.
Он назывался младшим братом Роберта Уэлша, упоминал, что их с детства, случалось, путали, несмотря на разницу в возрасте. Ему, вроде бы, верили, но не до конца. Червячок сомнения подтачивал изнутри. Роджер Вернан слишком походил на Роберта Уэлша. Как две капли воды.
Расспрашивая, Роберт по крупицам восстанавливал историю жизни своего сына. Хороший юноша, говорили ему. Поэт. Еще говорили: бедный мальчик, потерял сперва мать, а потом и нареченную. Мэри Брук, отчаянная девица. Вы только подумайте, сбежала на войну! Да там и пропала.
И что-то еще крылось за этими разговорами: страх, или может быть, возбуждение. Жителям деревни отчаянно хотелось посплетничать, но они сдерживались.
В середине дня, утомившись, Роберт покинул деревню и с полчаса просидел на каменной ограде, разглядывая небо. По нему неспешно и торжественно плыли облака.
Сюда его пригнала неясная тревога. Роберт привык доверять своим чувствам, он редко ошибался. Что-то неладное произошло с Алексом. А может быть, в нем самом было что-то неладное.
(- И что я должен отыскать? - спросил Роберт.
Существо, сидевшее напротив, было древним и могущественным, его нужно было боятся. Но именно это-то всегда удавалось ему из рук вон плохо. Все, что могло испугать, Роберт уже увидел в детстве. Поэтому он пил кофе, отстукивал по столу музыкальные фразы из "Пензанских пиратов" и безмятежно улыбался. Еще он думал на разные отвлеченные темы. Вот к примеру: если бы посетители маленькой нью-йоркской кофейни могли их видеть, кому удивились бы больше? Молодому человеку в щегольскомкостюме с незажившим шрамом на щеке (Роберт дал себе зарок никогда больше не злить туземцев, хотя сравнение с недавно почившим Ричардом Бёртоном даже немного льстило)? Или же его собеседник, беловолосый и странно, вычурно одетый, в чьем облике в первую очередь привлекают зубы: мелкие, острые, наводящие на мысль о хрустящих косточках?
- Это браслет, - сказал беловолосый с большой неохотой, словно выдавал какую-то тайну. - Браслет из... семи сотен зубов.
- О, так вы еще и зубная фея! - усмехнулся Роберт.
- Сболтнете кому-нибудь, и я вас убью, - пообещал Красный Король.
- Поглядел бы я, как вы это сделаете, усмехнулся Роберт. - Как вы себе представляете поиски? С чего я должен начать по-вашему?
- В мире не так-то много мест, куда не могу проникнуть.
- Ну конечно, - кивнул Роберт. - Всего-то лишь перекрестки, тупики, дома, давно оставленные жителями, да еще...
Красный Король предупреждающе поднял руку.
- Верно, - согласился Роберт. - Не будем об этом.)
Он поднялся по холму к коттеджу и толкнул калитку. Из-за горы мусора и сухих листьев она поддавалась с трудом. Наконец Роберт оказался в саду, необычайно заросшем. И мертвом. Роберт ощущал это остро: все, что росло в саду так пышно, было мертвым по своей сути.
В дом заходить не хотелось.
Роберт поискал ключ на обычном месте, в большом глазурованном горшке, но там не было ничего, кроме сухих комьев мертвой земли. Не было ключей и над дверью, в потайной щели между досками. Очевидно, Алекс был не так беспечен, как его мать. Роберт исцарапал руки о кустарник, добираясь до окна. Оно было грязным, пыльным, и внутри было так темно, что ничего не удавалось разглядеть. Дом пустовал, и не пустовал одновременно.
Роберта передернуло.
В дом Меррита он вернулся к обеду.
Хозяин дома сидел в шезлонге в саду, потягивая аперитив, а его дождь с вышивкой устроилась рядом. Роберт подошел и сел на балюстраду, вытянув ноги.
- Как ваша прогулка, мистер Вернан? - поинтересовался Меррит.
- Благодарю. У вас нет ключей от дома Алекса?
- Зачем вам? - со странной напряженностью в голосе спросил Меррит.
- Хочу взять что-то на память о своем племяннике. Какую-то безделушку.
- Возможно... - Меррит посмотрел на дочь. - У тебя нет его, дорогая?
- Я посмотрю, - ответила Айседора, не поднимая глаз от вышивки. - Если найду, принесу вам после обеда.
Сегодня кроме Роберта к обеду никого не было, но он не чувствовал себя увереннее. Какое-то напряжение висело в воздухе. Айседора казалась подавленной, ни следа от той очаровательной смешливой девушки, что утром завтракала с ним у моря. Она снова казалась старше. Дело в макияже, догадался Роберт. Искусно наложенный, он сразу делал Айседору Меррит старше на несколько лет. Вот только, зачем?
В итоге обед прошел в большем напряжении, чем накануне, и к концу его у Роберта разболелась голова. Как и вчера, он вышел в сад, облокотился на влажный немного осклизлый парапет и вдохнул воздух. Пахло плесенью, запах этот был здесь повсюду. Луна, как и вчера, поднялась над морем, но теперь на нее то и дело находили тучи.
- Я должен вам передать то, о чем мы договорились с Алексом?
Роберт обернулся и посмотрел на Меррита. Хозяин стоял с некоторым трудом, нахмурился, и упрямо глядел на Роберта. Упрямо и недобро.
- О чем вы?
- Значит, нет? - Меррит развернулся и похромал в дом. - Извините, мистер Вернан, я ошибся.
Роберт проводил его недоумевающим взглядом. Что-то странное творилось в этом доме, и эти странности удерживали его от отъезда. Поднявшись наверх - запах плесени становился все сильнее - Роберт шагнул в отведенную ему спальню и замер на пороге. Айседора Меррит стояла возле камина, нервно потирая каминную полку. Она обернулась, посмотрела на него и протянула руку.
- Вот. Держите.
Роберт взял с ее холодной влажной ладони ключ и спрятал в карман.
- Ваш отец сказал о договоре между ним и Алексом. Что он имел в виду?
- Не знаю, - покачала головой Айседора. Солгала. Потом она опустилась в кресло, разглядив на коленях юбку. - Вы обещали продолжить сказку.
- А-а, сказка, - Роберт кивнул. - На чем я остановился?
- На Страннике. Он думал, как ему отыскать сокровище Короля.
- А, точно. Странник, - Роберт переплел пальцы. - Итак, Странник стал думать, как же ему разыскать вора, которого сам Король не сумел выследить.
|Сперва Странник вспомнил о Картографе. Кому, как не ему знать все места, все потайные закоулки? Была лишь одна беда: Картограф был совершенно сумасшедший. Жил он в окружении всевозможных карт. И сам с собою играл в карты, ибо уживалось в голове Картографа как минимум два человека. И не особенно хорошо уживалось. Обычно они пребывали в ссоре.
Когда странник пришел, Картограф предложил ему сыграть - на заветное желание.
- Не могу, - сказал Странник. - Я ищу вора, обокравшего Короля.
- Если ты пришел узнать это у меня, - сказал Картограф, - то я тебе не помощник. Я не знаю, кто дерзнул обокрасть Короля. Тут тебе нужно к ведьме.
Так уж сложилось, что прожив немало лет на свете, Странник так и не познакомился близко ни с одной ведьмой, хотя было их вокруг великое множество. Картограф этому очень удивился, а потом сказал:
- Есть один очень старый холм, на котором стоит очень старый дом, и в нем живет очень старая женщина по имени Груох Макбет. Она поможет тебе выследить вора.
Это была не самая понятная инструкция, однако другого выбора у Странника не было, и он отправился на поиски ведьмы.
Не буду утомлять вас подробностями, но так или иначе, он добрался до очень старого холма, на котором стоял старый-престарый дом. А его хозяйка, древняя ведьма, как раз готовилась зажарить упитанного ребенка лет четырех...|
- Иди спать, Айседора!
Роберт осекся и посмотрел на Меррита, темной громадой застывшего в дверях. Какой грузный, и в то же время рыхлый человечишка. Айседора на него совсем не похожа.
- Вам лучше держаться подальше от моей дочери, - резко сказал Меррит. - Раз уж вы не...
- Раз уж я не - что? - вскинул брови Роберт.
- Или спать, Айседора, немедленно!
Девушка, бросив быстрый взгляд на Роберта, послушно вышла. Слышно было, как стучат каблучки по паркету.
- И скажите там вашим... - теперь уже Меррит осекся, сжал кулаки и похромал прочь.
У него была отвратительная привычка недоговаривать.