Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

...и вечный скорый...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У самого состава на расстеленных одеялах Лиля, почесывая рожки, на одном из которых была кокетливо повязана ленточка, пыталась обыграть в карты "бизнесмена". Тот, почесывал за ухом крупного черного пуделя, вытаскивал тайком из рукава пикового туза. "Крестьянская семья" смотрела в небо абсолютно пустыми глазами. Мой самый любимый рассказ в цикле ;) Читать под музыку группы Чайф

...и вечный скорый...

Уезжаю,

Уезжаю, впрочем, как всегда.

Вспоминаю,

Вспоминаю имена и города...

В. Шахрин

  

I

  
   Гром принес облегчение только к вечеру; дождь прибил немного пыль на перроне. Он включил старенький кассетник, послышался звук аплодисментов, а потом запел тихий голос:
   "Моцарт на старенькой скрипке играет.
   Моцарт играет, а скрипка поет.
   Моцарт отечество не выбирает -
   Так и играет всю ночь напролет..."
   - Господи, как же я устал, - пробормотал он.
   - Ну, нету, нету у меня замены! - выдохнул динамик. Начальник поезда явно был не в духе.
   "Вечно у него так", - подумал он, надевая фуражку и выходя из купе.
   - Господа отъезжающие, просьба занять свои места. Товарищи провожающие, покиньте вагон.
   Молодой, корейской внешности, парень с гитарой махнул кому-то рукой и соскочил со ступеньки. Проводник выгнал всех из тамбура в вагон и собрался закрыть дверь.
   Поезд уже тронулся, и тут появилась она. Одной рукой она придерживала шляпу с огромными полями, украшенную венком из ромашек, и одуванчиков, и васильков, перевитым колосьями ржи. Другой она подбирала длинную льняную юбку, а под мышкою держала огромный букет полевых цветов. Он желтился львиным зевом и медоносами с яркими вкраплениями розового клевера и гвоздик.
   Она еле успела схватиться за ручку и вскочить в вагон, где и столкнулась с ним.
   - Простите, - в лицо ему выдохнула она ароматом меда и реки.
   - Опаздываете, барышня, - мягко заметил он и улыбнулся, поддерживая ее за локоть и помогая сохранить равновесие.
   "Барышня" улыбнулась в ответ и проскользнула в вагон. В тамбуре еще некоторое время оставался этот запах - запах луга на речном берегу: мед и рожь, рыба и осока. Аромат боролся с сигаретным дымом, а потом просто смешался с ним.
  

II

   Она вошла в шестое купе и посмотрела на развеселую кампанию: один в нелепом котелке и с подзорной трубой оклеенной керенками надувал в наперстки какого то интеллигента с козлиной бородкой и в мутном пенсне. На верхней, шестьдесят шестой, полке лежал человек в дорогом деловом костюме - по виду - бизнесмен - и курил сигару, разглядывая ее дымок. Под его пристальным взглядом дым становился то виселицей, то гильотиной, то неким подобием Нюрнбергской Девы.
   - Можно? - она показала на свободную полку.
   Все трое повернули головы и совершенно синхронно ими мотнули. Она медленно закрыла дверь и заглянула в соседнее купе. Там сидела большая и шумная кампания человек в пятнадцать. Кажется, они что-то обмывали, по крайней мере - пили. Места, естественно, не было.
   Она огорченно вздохнула и двинулась к следующему купе. Сидящие в нем трое тоже как то разом повернули головы. По виду - крестьяне: мужчина коснулся цепкими пальцами стоящей сбоку косы, женщина схватилась за серп, а маленькая с тонкими косами девочка - за штыковую лопату. Она поспешила покинуть это купе.
   Наконец она стукнула осторожно к проводнику. Он открыл дверь и принял самый услужливый вид.
   - Да?
   - Простите, - смущенно улыбнулась она, - ни одного свободного места.
   - Проходите, - он посторонился, пропуская ее. - Давайте, я букет ваш поставлю...
   Он наполнил банку водой и с трудом запихнул туда букет. Запах меда стал ощутимее.
   - На 93-м кто-нибудь обязательно сойдет, там и расположитесь, - он улыбнулся. - Владимир Владимирович. Можно просто - Вова.
   Она протянула руку.
   - Яна. Но друзья зовут меня - Янус.
   - Почему?
   Яна пожала плечами.
   - Прозвище.
   Вова включил кассетник.
  

III

   Стемнело. Поезд пронесся мимо нескольких станций, даже не замедлив хода. В воздухе пахло грозой и электричеством. Яна пила чай из граненного стакана с неизменным подстаканником, накручивая на палец непослушный локоть. Вова читал газету.
   Дверь купе открылась, и появился "бизнесмен" с шахматной доской под мышкой. Увидев девушку, он презрительно фыркнул и повернулся к проводнику:
   - Сыграем? - и в подтверждение своих слов тряхнул доской. Деревянно стукнули шахматы.
   Яна отодвинула стакан и встала.
   - Я... простите, не буду вам мешать.
   Она вышла в тамбур и прислонилась к двери. Ели, выстроившиеся вдоль дорожного полотна в сплошную стену, черными лентами проносились мимо. Вот чередой крестов и надгробий отлетело назад кладбище, залитое лунным светом, а затем - луной же посеребренная путевая часовня. Яна закурила.
   В тамбур заглянула проводница соседнего вагона - черноволосая женщина в фуражке и с фиксой из потертого золота в накрашенном рту.
   - Стоите, девушка?
   Яна пожала плечами, сняла повязанную на бедрах шаль и на эти самые плечи накинула.
   Состав медленно, будто бы лениво въехал на мост, и теперь уже луна плясала по волнам реки.
   - Простите, а 93-й когда будет?
   Проводница почему-то усмехнулась.
   - Через пол часа. Но вряд ли кто-то сойдет. Не такие люди.
   Яна удивленно подняла взгляд, но проводница уже ушла. Как-то внезапно похолодало - наверное, это ночная прохлада вползла наконец в мчащийся поезд. Яна поплотнее завернулась в шаль и вернулась в купе. Вовы не было, как не было и "бизнесмена". На столе стояла ее недопитая кружка. Из непонятной брезгливости она не стала притрагиваться к чаю; села. Клонило в сон.
   Откуда-то лились тихие гитарные переборы и мужской голос печально пел:
   "Клен ты мой опавший,
   Клен оледенелый.
   Что стоишь нагнувшись
   Под метелью белой...".
   Это тоже нагоняло дрему. Яна устроилась на нижней полке, пытаясь одновременно завернуться в шаль и подложить ее себе под голову. Поезд въехал в тоннель.
  

IV

   Вова вернулся с небольшого обхода. Яна спала, уткнувшись носом в васильки на своей шляпе. Вова хмыкнул, повесил шляпу на крючок и полез на багажную полку за одеялами. Он выбрал одно, наименее колючее, и укрыл им Яну. Девушка беспокойно заворочалась, но не проснулась. Вова сел к окну и принялся постукивать пальцами по столику.
   Поезд пронесся мимо лесистого полустанка, тонущего в отцветающей черемухе и зацветающей сирени. Отчего-то запахло грибами.
   В купе заглянула проводница с фиксой, увидела спящую Яну и спросила тихим шепотом:
   - Володь, из твоих кто на 93-м выходит?
   Вова отрицательно покачал головой.
   - Нет. Думаю, может ссажу парочку - песни всю дорогу горланят... А вообще, не думаю... нет, Лиль.
   Проводница Лиля исчезла, прикрыв за собой дверь. Поезд стал сбавлять ход и остановился у слабоосвещенной станции. Потрескавшаяся табличка, прибитая на прогнившую березу, гласила: "Станция `93".
   Вова вышел в коридор. Энтузиастов, готовых выйти не было. Вошли трое или четверо и тут же расселись по купе. Вова вернулся к себе. Яна уже проснулась, видимо оттого, что поезд стоит.
   - Девяносто третий?
   - Никто не сошел, - покачал головой Вова. - Придется вам еще здесь посидеть...
   - А дальше где остановка? - Яна села, пытаясь убрать за уши непослушные волосы.
   - В Кавказском... - Вова задумался. - Маленький такой поселок - завтра к полудню на холмы поднимемся, и он будет.
   Яна молча кивнула, пододвигаясь к окну.
   - А вы куда едете? - спросил проводник.
   Она тихо засмеялась. Куда? Эх, есть тысяча мест, куда хочется попасть.
   - Вперед, - ответила она.
   За окном пронесся город Петров и умчался куда-то назад, во тьму. Вновь траурной лентой потянулись ряды елей. Проводник налил себе чаю, вспоминая с некоторой печалью о бутылке водки в рюкзаке. Но не при девушке же!
   Где- то вдали замерцали огни большого города.
  

V

   Полдень был хмурый. Он особенно контрастировал с источающими аромат меда метелками в янином букете. Самой Яны не было - она курила в тамбуре, дожидаясь Кавказского. Вова осторожно поправил согнувшийся стебель ромашки и с грустью поглядел на уже увядший венок на яниной шляпе.
   - Нет, все-таки я слишком стар для этой работы, - вздохнул Вова.
   - Не вздумай, - отозвался глубокий голос по внутренней связи. - Что будет, ежели Николай откажется поезд вести?
   - Ничего не будет, - шалея от собственной наглости ответил Вова. - Все равно мы никуда не доедем.
   - Ладно, - смягчился Начальник Поезда. - В Кавказском у тебя сходит кто?
   Вова пожал плечами.
   - А кто их знает? Сплошные ж безбилетники, начиная с 89 платформы. Ума не приложу, куда мне эту Яну девать.
   - Она тебя стесняет? Нет? Ну, так пускай в твоем купе едет.
   Начальник отключился, а поезд как раз замедлил ход у станции. Вова одел фуражку и вышел в тамбур.
   - Ваши билеты? - он попытался преградить путь в вагон табору восточного вида мужчин.
   Один из них - маленький и коренастый - обнажил полный рот золотых зубов в братской улыбке:
  -- Слюшь, дарагой, какие билеты? У нас транзит: твой страна - наш страна.
   Под общим напором Вова отступил. Яна усмехнулась, совершенно уничтожающе усмехнулась и отвернулась к окну. Поезд тронулся.
   - Хор-роший вы проводник, - покачала головой она.
   - А что я сделать то могу? - попытался оправдаться Вова, чувствуя себя оскорбленным. - Что? И вообще, чего вы тут стоите?
   - А мне тут удобнее, - ответила Яна, не поворачивая даже головы. - Когда следующая остановка?
   - Не скоро, - сухо ответил Вова и ушел в вагон, перешагивая через баулы кавказцев.

VI

   Поезд медленно полз в удушающем мареве. Медленно же наваливался вечер. Небо совсем затянули тучи, а в воздухе трещала наэлектризованная пыль. Следом за вечером на поезд ползла гроза.
   В тамбур к Яне вышла проводница из соседнего вагона. Приволокла брезентовые складные табуретки и попросила закурить. Яна протянула проводнице пачку, ты наманикюренными ногтями подцепила одну сигарету, зажгла и затянулась.
   - Тебя как зовут?
   - Яна, - тихо ответила девушка.
   - Я - Лилит. Ну, можно просто - Лилька, - хмыкнула женщина, стряхивая пепел за окна. - Ты не переживай, у нас вообще мало кто сходит. А если и сходят, то самые тихие. Вот давеча, на станции "22 июня", вышел один - милый такой, с гитарой... еще мне песни хорошие пел. Булатом, что ли, звали? - проводница задумалась. - Да, кажется, так. Да вот только он сошел, как на его место десяток прыгнул, белья постельного убрать не успела. Теперь музыку свою врубили: "Бум-бум-бум". Только, какая ж это музыка? Теперь всему вагону спать не дают!
   Яна сочувствующе покивала головой. Где-то вдалеке, за полем, раздался сухой треск грома, который покатился на поезд через ровное пустое пространство.
   - Пойду, - улыбнулась Лилит. - Мои сейчас все чаю потребуют.
   И она с какой то материнской поспешностью скрылась в вагоне. В тамбур ворвался поток холодного ветра вместе с каплями косого дождя, и погнал Яну в тепло коридора. Весь он уже был занят теми самыми кавказцами. Яна протиснулась между них, ловя на себе похотливые взгляды. Это ужасно раздражало, и она поспешила юркнуть в проводницкое купе.
   Вова пил чай, заедая его "курабье", разложенным на листе белой бумаги. От печенья на бумаге оставались жирные пятна, словно кто-то нарочно вощил ее. Женский голос из динамика пел:
   "Столе-етний дождь...
   Резиновый сапог в сыром песке..."
   - Простите, - смущенно хмыкнула Яна. - Я была ужасно несправедлива.
   Проводник кивнул.
   - На станции "22 июня" многие, наверное, сойдут.
   Яна озадаченно покачала головой.
   - Извините, но разве "22 июня" не была уже?
   - Маршрут такой, - вздохнул Вова.

VII

   Гром бушевал уже над самым поездом. Казалось, кто-то сел на крыше вагона и колотит по ней что есть силы. В темноте, окруженные дождем, они подъехали к станции "22 июня". Вова даже не пытался пробиться к тамбуру: его сразу забили говорливые, деланно веселые солдатики.
   Один, прислонившись к двери, заиграл на старенькой потрескавшейся гитаре:
   "Вы слышите - грохочут сапоги,
   И птицы ошалелые летят,
   И женщины глядят из-под руки;
   Вы поняли, на что они глядят?"
   Вова закрыл дверь купе, и звук песни стал потише. Яна встала, чтобы немного размять спину.
   - А следующая остановка когда?
   - Да не знаю! Никто не знает. Может "Победная", может, еще какая!
   Он забился в угол и прислонился головой к стене. Яна привстала на цыпочки, закрывая окно и пресекая хлещущий в купе дождь.
   - Если вам это все так надоело, почему же вы работаете? - Яна оперлась локтем о верхнюю полку и сверху вниз посмотрела на Вову. Тот пожал плечами.
   - Меня не отпускают. А так я давно бы уволился.
   Яна села рядом.
   - Хотите, я вам погадаю? По руке, - она взяла его правую руку, потом выпустила и принялась снимать со своих пальцев кольца, поясняя: - Они мешают.
   Яна провела холодными пальцами по его ладонь, всматриваясь в линии руки. Заправский вид гадалки вызвал у Вовы улыбку.
   - Ну... - протянула Яна, убирая волосы, падающие постоянно на щеку. - Вас зовут... Владимир Владимирович. Вы проводник поезда, но вам до смерти надоела эта работа...
   - Я так посмотрю, хиромантка из тебя неважная, - засмеялся Вова. - Что там еще? Дальняя дорога? Казенный дом? Большая любовь?
   Яна подняла на него свои глаза. Они были карие и почему-то наводили на мысль о жженом сахаре.
   - А почему бы и нет?
   - А я и не возражаю, - в тон ей ответил Вова.
   Яна медленно отпустила его руку, словно нехотя разжимая пальцы. Вова осторожно обнял ее за шею, откидывая короткие пряди назад, и поцеловал. Его окутал это странный аромат меда и тины.

VIII

  
  
   Поезд мчался по бесконечному полю, а где-то вдалеке высился лес, искрящийся всеми оттенками зеленого. Умытое ночным дождем небо походило на ляпис-лазурь древнеегипетских ожерелий. Редкие облачка, нарисованные на нем розовой и золотой краской, казались крыльями ангелов, водящих хороводы под солнцем.
   Вова и тот, кого Яна окрестила "бизнесменом", играли в покер. Сама Яна, лежа на верхней полке, заглядывала в чужие карты и подавала немые сигналы Вове.
   - Вы бы это, барышня, прекратили, - строго заметил "бизнесмен". Вова безуспешно попытался спрятать улыбку, и Яна пожала плечами, мол, не понимаю, о чем речь.
   И тут поезд резко остановился. Дверь в купе распахнулась, и внутрь заглянула Лиля.
   - Дальше рельсы разобраны, - объявила она.
   Вова и Яна поспешили к выходу, перешагивая через солдатиков и кавказцев. Проводник спрыгнул на землю, обхватил девушку за талию и спустил вниз, на траву. Впереди начальник поезда, немолодой уже человек, препирался с двумя заляпанными грязью дорожными рабочими. От них несло водочным духом, и "беломорный" дым окутывал их с ног до головы.
   - Ну, дык, сейчас все починим, - говорил один, но оба они не двигались с места.
   Вова взял Яну за руку и потянул ее за собой на поле.
   - Это надолго, - печально вздохнул он.
   - Это фактически навечно, - усмехнулась Яна, обдувая одуванчик.
  

IX

  
   Закат окрасил небо в самые причудливые тона алого и синего. На мягкой луговой траве спала Яна, видя какие-то свои счастливые сны. Вова, задумчиво улыбаясь, смотрел на нее, укрывая ее от порой налетавшего ночного уже ветерка своим серебристо-белым крылом.
   У самого состава на расстеленных одеялах Лиля, почесывая рожки, на одном из которых была кокетливо повязана ленточка, пыталась обыграть в карты "бизнесмена". Тот, почесывал за ухом крупного черного пуделя, вытаскивал тайком из рукава пикового туза. "Крестьянская семья" смотрела в небо абсолютно пустыми глазами.
   У головного вагона Начальник поезда снял фуражку, и вырвавшееся свечение озарило все ту же картину: двое пьяных рабочих в клубах "беломорного" дыма.
   - Дык, Саваоф, сейчас все будет! - пообещал один, и они не двинулись с места.
   Поезд стоял посреди поля, пахнущего медом и рожью.
  

Конец.

  

23-24 мая 2003 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"