Я жила на Алтае, на острове посередине огромной реки Оби.
Помню мутное, стремительное течение основного русла и неподвижность затона и многочисленных стариц. У каждого ребенка старше шести лет - своя весельная лодка, свои удочки. Летом дети подрабатывали тем, что перевозили желающих отдохнуть с одного берега затона на другой, где были песчаные пляжи. А потом подсчитывали выручку и покупали на эти деньги крючки и блесны, и хвастались: у кого блесна красивее, ярче, у кого больше крючков - здесь шла драчка уже по размерам крючка.
Да, было время!
Но самое лучшее время для нас, детей - это время паводка, когда река от обилия воды поднималась на шесть-восемь метров, и остров переставал существовать - разве только судостроительный завод возвышался на самом высоком месте, куда вода доходила лишь во время шторма, да и то в виде отдельных волн.
Не знаю, каково было взрослым, а ребятня наслаждалась свободой! Мы гоняли на моторках по бывшим улицам, а теперь протокам, что строжайше было запрещено - ведь волны от лодок могли разрушить ветхие деревянные домишки, хозяева которых в это "водяное" время жили на чердаках или даже на крышах. Можно было выловить плывущую по воде ничейную кровать, если она была деревянной, или веретено, или сундук. Можно было удить рыбу посреди бывшего стадиона. Можно было опоздать на обед домой и отговориться тем, что ты неожиданно попала в стремнину и еле выгребла на веслах - и вместо взбучки получала конфету. А можно было на том же залитом водой стадионе играть в... как же это назвать, когда лодками гоняли по воде надутую камеру от тракторного колеса и пытались загнать ее в ворота?
Или вот ещё, из экзотического: на занятия в музыкальную школу неслись на моторах, а к самой школе подбирались чуть ли не на цыпочках - еле шевеля веслами, чтобы не опрокинулись подмостки со стоящим на них слегка отсыревшим роялем.
Однажды я не рассчитала скорости и въехала в окно второго этажа музыкалки, чудом избежав столкновения с мальчиком, сидевшим на стуле, поставленном на стол и игравшем что-то на аккордеоне.
Но такое светопреставление длилось, к нашему сожалению, не долго: неделю, две. Обычно детей на это время пытались переправить на высокий берег Оби, в Барнаул. Чего стоило уломать родителей, что бы они не отправляли меня в этот временный детдом! У меня-то был козырь: во время своего первого и последнего пребывания в этом "чудном" местечке я подхватила насекомых от девочки, с которой мы спали на одной кровати - мест не хватало. Маринкой ее звали, на всю жизнь запомнила. Еще бы: потом пришлось идти в школу практически лысой, с миллиметровым ежиком на голове вместо роскошных рыжих кудряшек!
Когда вода уходила, а земля подсыхала, было не менее интересно. Ведь с потоками воды приносились всякие интересные вещи, которые мы потом находили в наносах ила, среди куч подсыхающих водорослей. Помню, я нашла старинный медный пятак, с еле видимым двуглавым орлом. А однажды мне попался золотой перстенек, без камушка.
А еще, вечерами, сидя на палатях, мы рассказывали друг дружке страшные истории о гробах, плывущих по воде.
Как-то раз к нашему берегу принесло целую избу, настоящую рубленку! Почему она не затонула среди островов? Откуда ее принесло? Ведь на каждом острове стояли свои деревушки, иногда в три-четыре двора, но со своим названием...
Ну и, конечно, рыбалка, рыбалка и рыбалка: на удочки, на спиннинги, на мормышки, на, чего греха таить, сети. Уж за это нас били нещадно: ведь сети мы натягивали поперек улиц, и не каждый взрослый успевал заметить пенопластовый поплавок под носом лодки - и тогда не меньше получаса уходило только на то, чтобы очистить винт мотора от накрутившейся на него капроновой сети. Это если нож был под рукой. А то приходилось плыть дальше на веслах...