- Собачка, милая, хорошая собачка. – грязная детская ручка, просунувшись между толстыми прутьями клетки, попыталась погладить пса – Иди ко мне, собачка, не бойся.

     Костяная гончая встопорщила иглы на своей спине и недоверчиво вперила багровые буркалы в узника клетки - человеческого ребенка лет десяти, девочку.

     Щелкнули страшные челюсти, бритвенно острые клыки лязгнули, точно лезвие алебарды.

     - Собачка, милая собачка. – вновь позвала девчушка и тихо заплакала.

     Приглушенный плач не разносился по коридору – ребёнок боялся. Он боялся того, что его услышат те, кто разрушил привычный мир маленькой девочки.

     Костяная гончая втянула воздух ноздрями – пахло.. Пахло знакомо – дом, логово, щенки. Всем тем, чего ее лишили, проведя обряд и превратив обычную охотничью суку в.. Во, что?

     В костяную гончую.

     Беда обрушилась на графский замок и небольшой городок, образовавшийся у его стен, внезапно, пав с небес и за считанные мгновения превратив цветущий край в кучу оплавленных камней, чадящую едким дымом. Уцелевших при нападении людей загнали в подземелье замка и посадили в клети, откуда и вытаскивали, по одному, уводя за железные двери.

     Двери, за которыми отчетливо воняло – муками, кровью и смертью.

     - Собачка. – девочка упорно продолжала тревожить гончую – Кроу, Кроу! Спаси меня, Кроу.

     Костяная гончая встрепенулась.

     «Кроу!» - так звали ее еще в той, прошлой, беззаботной жизни, жизни, в которой молодая сука радостно резвилась, бегая по цветущему лугу со своими щенками.

     Затем, с небес спустилось Зло и все умерли – сама Кроу, ее щенки, люди и их дети.

     Может быть не все? Кто-то же скулил и звал собаку по имени?

     - Щенок. – полусгнившие мозги костяной гончей ухватили ускользающую мысль и усвоили ее – Щенок в беде!

     Маленькая девочка беззвучно плакала в своей клети. Клетка с ребенком находилась в самом конце длинного коридора, а между ней и той самой, воняющей смертью, дверью, оставалось слишком мало живых.

     Мертвецы уже никого не интересовали, брошенные гнить у каменного порога.

     Приходили двое, всегда только двое и уводили уцелевших по одному.

     Никто еще не вернулся.

     И не вернется. Девочка знала об этом.

     Скоро, очень скоро настанет и ее очередь.

     Гончая, вспомнившая свое имя, оскалив клыки, приблизилась к месту заточения девочки. Щенка, молящего о спасении.

     Клыки внушали, но ребёнок бесстрашно тянул ручку, просовывая сквозь прутья – лучше уж так, сразу. Чудовищные зубы твари в один миг избавят девочку от мук. От страха и ужаса. От того, что поджидает ее за той самой зловещей дверью. Кроу избавит ее от иной участи, гораздо более жуткой, чем быть растерзанной клыками чудовища.

     - Собачка. – позвала девочка – Не бойся меня, собачка.

     Гончая щелкнула челюстью, подпрыгнув и сорвав замок с дверцы, просто откусив и сожрав его. Синие искры пробежали по крупному телу гончей и.. все. Охранная магия не причинила вреда созданию некроманта. Ребенка, в другом случае, искры парализовали бы на месте, не дав тому, ни убежать, ни умереть без спросу. Несчастных, мечтавших о быстрой смерти, девочка видела слишком много – они валялись в своих клетях, безучастные ко всему и покорно ждали конца.

     Смерть должна приносить пользу.

     Но девочка не желала умирать с пользой для тех, кто убил ее мирную жизнь.

     Шум. В конце коридора зазвучали голоса – молодые, злые, наглые.

     Двое шли и никого не боялись. Чего им опасаться – мяса в клетках? Гончую, свое собственное создание, охранявшую покорное мясо?

     - Ты схалтурил, Чёс. – длинноухий дроу, во лбу которого блестела железная пластина, заменившая кусок кости, тыкал приятеля в бок твердым пальцем – Нужно было провести обряд, как следует. Твоя гончая – сплошная халтура. Брак.

     Железнолобый ехидно скалился – племянник магистра выделялся среди прочих подручных владетеля умом и сообразительностью, но смел лениться и пренебрегать долгом. Достаточно доноса, чтобы высокородного засранца жестоко выпороли.

     - Нет ни времени, ни настроения. – отмахнулся второй длинноухий, отбрасывая за спину белоснежную косу – Реактор слишком хотел жрать. Магистр торопил меня. Сойдет и так, Герт. Аборигены похожи на стадо овец – покорны и не пытаются бунтовать, ложась на алтарь. Гончая послушна и бдит. Чего еще надо?

     - Господин разозлится. – предупредил приятеля тот самый Чёс – Ты знаешь, он не любит небрежности.

     - Господин занят – он режет двуногий скот и ему не до нас. – глаза халтурщика Чёса смеялись – приятель завидует. Несчастный Герт, простолюдин, попавший в свиту владетеля случайно. Ему ли указывать потомку древнего аристократического рода? – Подумаешь, забыл сделать привязку! – фыркнул Чёс, окидывая подземелье разрушенного замка самодовольным взглядом – Эти хумансы, они, всего лишь, смазка для жертвенного ножа господина.

     Внезапно, Чёс нахмурился. Какая-то неправильность царапнула племянника магистра. Глаза беловолосого нелюдя расширились – вниательный дроу заметил, что на дверях последней клетки отсутствует замок – Что за чертовщина здесь происходит? Кто посмел нарушить приказ господина и где носит костяную гончую?

     Дроу махнул рукой, предупреждая приятеля об опасности и извлек из кармана куртки свисток. Свиток, позволявший управлять некротварью.

     Шипы на спине гончей встали дыбом. Она приготовилась к боли.

     Высокий, резкий звук резанул по ушам, вернее, по костяному выступу, заменившему гончей уши.

     Взревев от ярости, создание некромага выпростало тяжелое тело из-под клети.

     Девчушка взвизгнула, затыкая уши пальцами и закрыв глаза – огромная, точно медведь костяная тварь мало напоминала игривую Кроу, любимицу замковой детворы.

     Визг девочки заставил гончую злобно ощериться. Внушительные клыки выдвинулись вперед, роняя капли тягучей слюны на каменный пол.

     - Враги! – гончая правильно все поняла – Они пришли за щенком. За моим последним щенком, единственным выжившим из всего помета.

     Девочка негромко заплакала – она понимала, что явились хозяева Твари. Они не дадут собаке навредить своей добыче.

     - Щенок скулит. – гончая впала в ярость – Он боится. Боится этих, с длинными ушами. От них воняет огнем, кровью и смертью. Они – опасны. Они должны умереть.

     Чёс оказался не готов к встрече с созданием, вышедшим из повиновения. Рука дроу еще только шарила по поясу, пытаясь выхватить оружие из ножен, а гончая уже бросилась на врага.

     Сильное тело, вылетев из укрытия, сбило с ног разговорчивого Герта, впилось клыками в беззащитное горло, выдирая кадык. Железная пластина упала на каменный пол – гончая не нуждалась в подобном трофее.

     - А-а-а! – второй дроу, позабыв о том, что костяная псина является творением его собственной магии, впал в панику и кинулся наутек, не думая о приятеле, не помышляя ни о чем, кроме собственного спасения.

     Не смотря на массивное и тяжелое тело, сплошь покрытое костяной броней, гончая бегала быстрее беловолосого – залитая кровью пасть стремительно приближалась и смерть взяла свою плату.

     После того, как враг испустил дух, гончая, вывалив язык из пасти, точно обычный пес, мотнув головой, направилась к своему щенку. К своему последнему живому щенку.

     - Кроу. – несмело девочка выступила вперед, протягивая ручонку к чудовищу, убившему двоих – Спаси меня, Кроу.

     - Дара. – вспомнила гончая – Щенка зовут Дара. Маленькая дочь Большого Господина, кормящего свору вкусной едой.

     Вильнув шипастым хвостом, гончая улыбнулась. Капли крови стекали с ужасной пасти на каменный пол – длинные, тягучие, алые капли.

     В соседней клетке забилась в истерике женщина, одна из немногих, кто еще был жив и не сошел с ума.

     - И-и-и! – тянула несчастная, пуча глаза, в глубине которых плескался ужас – Госпожа…

     - Пошли! – зубы гончей лязгнули, но девочка все поняла и, отважно выбравшись из клетки, побежала по сырому коридору вслед за некротварью, своим единственным союзником в жестоком мире.

     Из подземелья, воняющего кровью и смертью, имелся еще один ход. Граф отличался предусмотрительностью, слыл хитрым и изворотливым.

     Жаль, но это не спасло ни самого графа, ни его семью, ни подданных.

     Но ход существовал. О нем ведала Дара и о нем знала Кроу.

     Скрипнула тяжелая дверь, поддавшись натиску гончей, распахнулась, как от пинка.

     - Пошли, Кроу. – голос девочки приобрел твердость и звучал властно – Мы уходим отсюда.

     Их хватились слишком быстро. Лорд Дрейк, владетель огромного космического корабля, полуразумный реактор которого питали чужие смерти и страдания, впал в бешенство.

     Тысячи умерли, корабль приготовился к взлету и лорд Дрейк намеревался покинуть этот унылый, отсталый мирок, но.. Она сбежала, последняя жертва, необходимая для того, чтобы корабль взлетел.

     Та самая капля туземной крови, завершающая долгий и сложный ритуал подчинения и питания реактора-вампира.

     Не получив желаемого, реактор вспылит и взорвется, прекратив существование самого Дрейка и обречет весь клан длинноухих на смерть.

     Реактор-вампир не щадил никого – ни себя, ни своих симбиотов.

     Дара торопилась, спешила, сбивая ноги в кровь. Еще немного и могучие вершины векового бора сомкнутся над головами беглецов.

     Она не вернется, она, ни за что не вернется обратно в клетку.

     Дочь некроманта, родившаяся светлым целителем, позор на славном имени графа Антерры.

     Клеть в подземелье сменила другую, золотую, установленную в главном заклинательном покое замка. Золотая клеть для маленькой целительницы, для девочки, не желавшей принять Тьму.

     Сотни смертей, кровь, струящаяся по черному алтарю, сердца, дымящиеся и горячие, выложенные узором на равнодушном камне.

     Зло притягивает зло.

     Граф добился своего – девочка впала в отчаянье и позвала на помощь.

     И помощь пришла, свалившись с небес и убив все живое.

     - Кроу, - малышка отбросила с лица липкую прядь волос и светло улыбнулась зубастой попутчице, один вид которой вгонял в ступор – не бойся, Кроу. Мы уже рядом.

     Погоня настигла пару отчаянных смельчаков у самого леса.

     Господин заметил светлую голову ребенка и шипастую спину некротвари. Высокая трава не смогла укрыть беглецов.

     К удивлению Дрейка, гончая остановилась, широко расставив могучие лапы и грозно зарычала, защищая девчушку.

     - Служи! – закованный в технологичные латы, заверещал Дрейк, выпуская жгут некроэнергии и безжалостно хлеща гончую по костяным бокам – Повинуйся, тварь!

     Тварь не желала повиноваться. Небрежность подмастерья привела к тому, что гончая вспомнила – луг, щенков, себя. Вспомнила о том, кто она такая есть – друг и защитник людей.

     - Беги, Дара! – рявкнула гончая, пнув щенка лапой и придавая тому резвости. Девочка, слабо пискнув, влетела головой вперед в глубокую нору.

     - Нора гаала, подземного червя! – ликование захлестнуло ребенка – Черви откочевали далеко на юг, у них миграция. Нора глубока, извилиста и безопасна. Меня не найдут. Спасибо тебе, Кроу!

     И проворный щенок пополз вперед, с каждым мгновением оставляя между собой и преследователями метры и метры земли.

     Кроу сражалась – она ловко скакала и прыгала, щелкала зубами и рвала податливую плоть врага. Доспехи не являлись препятствием для ее смертоносных клыков – противник пятился и истекал кровью. Гончая потеряла в бою один глаз, ей сломали конечность, но преследователи ни на шаг не приблизились к норе.

     Невозможно поймать гаала в его логове – все знали об этом. Знала и Кроу.

     Не знал лишь Дрейк и его головорезы.

     Планета Мирт для них –один из многих миров, дикий и примитивный.

     Они надеялись до последнего.

     В тот миг, когда взорвался реактор и некрасивый уродливый гриб вспух над лесом, Кроу была мертва. Она пала в бою, сражаясь за своего щенка.

     Дара, съежившись на подстилке из прелой листвы, почувствовала, как дрогнул мир. Земля застонала, колыхнулась, с низкого потолка посыпался песок. Но девочка уцелела – гаалы славились, как отличные строители. Стены подземных тоннелей отличались гладкостью и крепостью.

     Она в безопасности.

     Малолетняя дочь мертвого графа устроилась на гнилой подстилке и в изнеможении заснула.

     Она станет спать, а затем, отдохнув, выберется наружу и похоронит то, что осталось от верной Кроу.

     Жизнь продолжится и люди, уцелевшие после нападения пришельцев с небес, рано или поздно, вернутся к своим жилищам.

     И Дара встретится с ними.

     *

     Прошло три дня с тех пор, как обрушившаяся с небес смерть, уничтожила замок нечестивого графа.

     Боязливо, шарахаясь от любой тени, уцелевшие собирались около руин замка.

     Никто не улыбался. Не было слышно детского смеха. Их осталось слишком мало. Слишком мало выживших, для того, чтобы на что-то надеяться.

     Безумный старик слонялся среди оплавленных камней, хохоча, точно гиена. На обожженную руку старика была намотана длинная коса из белых волос, почти вросшая в плоть.

     Девочка появилась из пустоты. Она просто возникла перед толпой выживших – маленькая, светлоголовая, беззащитная.

     - Дочь графа. – прошелестело по толпе – Проклятое семя проклятого рода.

     Неизвестно кто из них бросил первый камень, целясь в ребенка, но следом полетел второй, еще и еще. Один из них попал в лицо девчушке, оцарапав щеку ребенка до крови.

     Губы Дары скривились от боли, она ощущала, как кровь, ее собственная кровь, течет по разбитому лицу.

     «За что? – заплакала девочка – За что вы так со мной?»

     - Ведьма! – кричала толпа, яростно колыхаясь и превращаясь в чудовище, многорукое, многоногое, злобное и желающее крови – Ведьма! Смерть ей! Смерть!

     Девчушка отшатнулась назад – зачем, зачем она вылезла из такой уютной и безопасной норы?

     Не сбежать. Толпа окружила ребенка, ревела, шумела, тянула к беззащитному тельцу когтистые руку.

     - Смерть графскому отродью! – верещал кто-то злобно и тонко – Гори в аду, ведьма!

     Дара заплакала – она узнала кричавшую. Тетка, служившая в замке горничной. Когда-то Дара исцелила ее сына от горячки.

     Но, почему? За, что? Она же никому не желала зла?

     Схватив девочку, толпа потащила ее прочь от руин, попутно собирая в кучу бревна, обломки мебели и прочий хлам, способный гореть.

     - Ведьма! – бушевала толпа – Сжечь ведьму!

     Дочь графа пыталась сопротивляться, но сопротивление ярило людей еще больше. Крики становились все яростнее и громче, костер запылал жадно и жарко.

     - Кроу! – разбитые губы девочки шептали имя собаки, словно заклинание от зла – Где же ты, Кроу? Явись! Повинуйся мне, повинуйся мне, Тварь!

     Людская злоба и ярость сотворили то, чего не смог добиться граф-некромант – его дочь-целительница, отчаявшись получить помощь от светлых богов, призвала Тьму.

     И Тьма ответила.

     - Кроу! – звенел над руинами голос ребенка – Убей, убей их всех!

     Костяная гончая, сотканная из мрака, вся состоящая из клыков, когтей и шипов, ворвалась в разгоряченную жутким зрелищем толпу, словно волк в овчарню.

     Когти раздирали мягкую плоть, страшные клыки разрывали тела на части, кишки падали в скользкую грязь, а земля раскисла от пролитой крови.

     У большого кострища плакала маленькая девочка. Она рыдала, отчаянно и беспомощно, размазывая по пухлым щекам кровавые слезы.

     Дочь графа осталась совсем одна.

     Она чувствовала, как рухнул ее мир. Еще раз.

     Теперь, окончательно.

     Тяжелая поступь костяной гончей вернула ребенка к реальности.

     Девочка шмыгнула носом, несмело улыбнулась, протягивая руки вперед для того, чтобы обнять окровавленную пасть.

     - Кроу! – прошептала малышка – Ты спасла меня. Снова.

     Некротварь лязгнула страшной челюстью, щелкнула длинными зубами и осторожно лизнула светловолосую голову девчушки. Дары. Своего щенка, единственного выжившего из всего помета.