Семейный оберег
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Истории Эстреллы.
Семейный оберег.
Изумрудное сердце пало. Война была проиграна.
Остатки народа эльфов, любимейших детей богини Дану, медленно отступали к Акатау - Алмазному хребту, ища защиты в горном королевстве.
Бородатые коротыши, исконные союзники эльфов, не отказали в убежище горстке гонимых и непобедимый хирд выдвинулся на встречу беглецам, дабы оградить остатки некогда гордого народа от окончательного истребления.
Сами подгорные жители не принимали участия в битве за Изумрудное сердце - орды гоблинов заполонили предгорья и гномам пришлось немало потрудиться, чтобы уберечь владения подгорного владыки от осквернения и разрушения.
Войско объединенных людских королевств, в союзе с дикими орочьими племенами Великой степи, сожгли и разрушили Изумрудное сердце - главный оплот и твердыню западных эльфов, но,
прежде, они уничтожили леса врага на Востоке, позволив лишь малой части детей богини, искать убежище в Изумрудном сердце.
Правители людей и вожди степняков желали видеть гордых и прекрасных эльфов, униженными и коленопреклоненными и согласны были терпеть их присутствие лишь нацепив рабские ошейники на шеи их женщин и детей и заковав в кандалы мужчин.
... Бегство не спасло восточных эльфов, поскольку, не прошло и пяти месяцев, как они вновь оказались в осаде и свирепо бились за собственные жизни.
Их чудесные плащи из белоснежных перьев птицы Ибис, покраснели от крови, а убит оказался каждый второй..
Войну они проиграли.
Принц Меллиан, последний из высших лордов Изумрудного сердца, утер свое, потемневшее от пыли, лицо, рукавом некогда великолепного, а, ныне, превратившегося в лохмотья, камзола и пристально вгляделся в жаркую степную даль.
Меллиан, единственный оставшийся в живых эльф из горстки отряда прикрытия или, как говорили сами эльфы - отряда последней надежды, далеко оторвался от преследователей, ставших лагерем на берегу полноводной Марун.
На берегу реки заканчивались владения эльфийского короля и начиналась сухая степь, ничейные земли, глухие и бесплодные, на которые даже орки, известные своей жадной яростью, не претендовали.
Там, на проклятом берегу, усеянному телами золотоволосых эльфийских витязей, пал последний владыка эльфов и Меллиан сам закрыл его ясные очи.
Там же, на пропитанном кровью песке, лежало тело Брианнора, юного сына короля, последнего из живых друзей эльфийского принца, ныне ставшего повелителем своего, почти уничтоженного, народа. А, ведь он, всего лишь третий племянник павшего владыки.
Теперь же у принца не осталось ни Родины, ни короля, ни друга. Он, словно сухой лист на ветру мчался на встречу собственной злосчастной судьбе.
Из кровавой мясорубки, безжалостно перемоловшей эльфийские полки, легионы людей и степную орду, принцу удалось вырваться благодаря чудесному существу, серебристому единорогу Элланону, диковинному созданию реликтовых времен золотого века эльфов.
Люди безжалостно истребляли благородных животных, ради рогов и шкур и Меллиан не исключал того, что его Элланон - последний в своем роду.
Принцу было не до отдыха этим ранним, розовым утром - вражеские лазутчики, отправленные специально за Меллианом, грозили настичь беглеца уже к наступлению ночи.
Владыке людей оказалось мало головы эльфийского короля, наколотой на копье и голов вождей народа Дану, он жаждал заполучить последнего самого знатного лорда длинноухих - принца, умеющего не только яростно сражаться, но и искусного лазутчика, ускользнувшего от опытных ищеек.
Король мечтал поймать принца и посадить его в железную клетку, дабы никто не смел усомниться в его доблести и воинской удаче.
К тому же, просто неразумно оставлять в живых одного из командующих эльфийскими воинами - они всегда могли преподнести сюрприз и устроить какую-нибудь гадость.
И пусть колдуны людей и шаманы орков, в один голос твердили о том, что принц Меллиан истощен и сломлен потерями, король не желал ничего слышать и непременно требовал доставить беглеца живым и здоровым пред свои светлые очи.
Сам же принц смертельно устал, раны его кровоточили и остатки воды закончились еще прошлым утром. Он до сих пор ощущал смрад полуразложившихся тел, вонь пожарищ, в ушах принца и теперь звучали пронзительные крики женщин и детей его народа, сжигаемых заживо жестокими завоевателями.
Что поделать - воинственные последователи Антареса, грозного бога битв и брани, не щадили никого, особенно в самый разгар кровопролитного сражения, будь то слабая женщина или, малолетний ребенок.
Принцу повезло - он сумел выжить в жестокой сече и ускользнуть от ищеек врага. Возможно, лишь для того, чтобы умереть в пустынных землях, совершенно бесплодных и лишенных, привычных ему, форм жизни.
Напрасно он взывал к богине - милостивая покровительница его народа не желала откликаться на его зов, и принц пребывал в отчаянье.
И он, и его единорог, совершенное создание богини Дану, матери всего живого, умирали от жажды.
В этом бесплодном и пустынном краю, среди желтой, мертвой травы и сухих колючек, нечего было и надеяться заполучить какую-либо помощь.
Серебристый Элланон тяжело дышал, весь покрытый пылью, потом и кровью своего господина, его впавшие бока ходили ходуном, а роскошная грива свалялась и не стелилась по ветру, подобно светлой вуали, но Меллиану было плевать.
Его друзья и соратники остались в поле, брошенные на поживу стервятником, их трупы обдирали жадные руки мародеров, а роскошные волосы эльфов украшали пояса степняков.
Повезло лишь мертвым, а живым..
Нет ничего хуже для эльфа, чем очутиться в плену у степняков-орков, не знающих ни жалости, ни сострадания, убивающих собственных стариков и слабых детей, добивающих раненых воинов и пожиравших печень еще живого врага.
Впрочем, оставшись без печени, враг очень быстро переставал быть живым.
Несколько месяцев потребовалось людям для того, чтобы спешно сколотить союз с орками и объявить войну длинноухим нелюдям, несколько месяцев - и весь мир Меллиана лежит в руинах, а, богиня, покровительница его народа - не откликается на молитвы своих детей.
Вся власть оказалась в руках жрецов воинственного бога войны, превозносивших культ насилия и разрушения.
Горе побежденным.
Элланон, так и не посвежевший за краткие мгновенья отдыха, медленно потащился к небольшой рощице, видневшейся впереди, рог его поник, огненный взгляд - потух от усталости.
Принц, спешившись, шел рядом, опираясь на круп единорога и каждое мгновение норовя грохнуться в сухую серую пыль под его копытами.
Принц не верил собственным глазам - откуда, здесь, на безжизненной, жаркой равнине взяться зеленой рощице, тенистому уголку прохлады, несущему на себе благословение богини?
Он просто тащился вслед за своим боевым другом, изнемогая от усталости и хватая обветренными губами горячий воздух.
Меллиан знал, что обрекает рощу и всех ее обитателей на лютую смерть - люди, а, уж, тем более, орки, не пощадят никого, осмелившегося дать приют эльфийскому принцу.
Но, иного выхода он не видел - витязь хирел на глазах, слабея от потери крови.
Ему необходимо отдохнуть хотя бы пару часов и лучше сделать это здесь, в роще, дарованной, дикому краю, богиней Дану.
Единорог пал за пару шагов до зеленых деревьев и его остановившийся взгляд все еще тянулся к сочной зелени листвы.
Принц, склонившись, ласково погладил морду Элланона - он потерял последнего друга.
Он потерял все, даже надежду.
Ему не выжить в одиночестве.
Пару шагов до рощи Меллиан преодолел быстро, слишком быстро и, теперь стоял согнувшись в поясе, метя землю роскошными волосами, задыхаясь и хватая воздух пересохшим ртом, в надежде, что благодать богини коснется его.
Вместо этого он услышал смех, легкий, светлый, сладкий, словно прохладная вода жарким летним днем, текущая хрустальным потоком под сенью живых деревьев.
Этот смех мог означать лишь одно - у рощи имелась хранительница, живое дитя богини - дриада.
Судя по смеху - она оказалась юна, слишком юна и беспечна для дней гневливой и беспощадной войны.
Принц, в отчаянье скрипнув зубами, повернулся, намереваясь обойти рощу стороной. Для него это решение означало смерть, но для дриады и ее зеленого гая - возможно, жизнь.
Оставался малый, крохотный шанс на то, что орда, идущая по его следам, обойдет рощицу стороной, щадя и ее обитателей.
Не отыскав следа присутствия принца в роще, они, всего лишь загадят родник, обломают деревья, вытопчут траву, но сама юная хранительница уцелеет, выживет в горниле этой войны.
Возможно, выживет..
Дриада, как и эльфийские девы, являлась славной добычей и для людей, и для орков - всегда юная, прекрасная, благоухающая свежестью и ароматами леса, она стала бы украшением гарема любого владыки - будь то король людей или вождь степняков.
Иное дело, что дети Дану не выживают в неволе - они чахнут и умирают, истаивают, как тени ясным утром, медленно, но неизбежно, теряя свою жизнь по капле.
Если, конечно, сами не захотят жить в золотой клетке.
Но, что может удержать деву перворожденных у последней черты - золото? роскошь? вкусная еда?
В этом всем, ценном по меркам человеческого мира, дриада не нуждалась и, вряд ли, юное создание Дану согласится покинуть свою рощу в обмен на жизнь.
Скорее, она предпочтет смерть в огне.
Именно в огне, ибо первосвященники бога войны и шаманы орков предпочитали сжигать своих врагов, а пеплом удобрять пашни, ради тучного урожая.
Принц горько усмехнулся, с трудом двигая потрескавшиеся от жажды, губы - если эльфы падут окончательно, то люди еще не раз пожалеют о своей поспешной категоричности - оскудеет земля, ожесточится солнце и жизнь потеряет изначальную ценность, лишившись хранителей своего мира.
Бесконечно жестокие орки и воинственные гоблины не верили в то, что, избавившись от эльфов, слишком прекрасных, слишком непостижимых, люди, алчные до власти, примутся за других инородцев и вчерашние союзники, обратив знамена, двинутся в степи, сжигая орочьи стойбища и уничтожая все живое на своем пути.
Орда Великой степи падет, точно так же, как и Изумрудное сердце, дай только время.
Меллиан в том не сомневался.
Роща манила его прохладой, звонкий девичий смех звенел нежным лесным ручейком, обещая отдых уставшему телу. Но, принц упорно шел своей дорогой, тащился из последних сил, не имея даже крохи из них для того, чтобы почтить память своего боевого единорога, служившего ему верой и правдой.
Жаркое степное солнце обжигало кожу, вода во фляге закончилась уже давно, и принц шагал вперед, точно сомнамбула, страдая не только от ран, но и от жажды.
Его шаги становились все медленнее и короче, движения - неуверенней, словно сама роща, зеленое пятно на желтой макушке степи, не желала отпускать эльфа от себя.
Принц запнулся ногой о жесткий клубок травы и упал. Долг звал его вперед, но силы совершенно закончились.
Можно было попробовать ползти, что принц и сделал, вполне осознавая всю тщетность собственных усилий.
Жесткая земля царапала его огрубевшую кожу, одежда превратилась в лохмотья, но Меллиан упорно, пять за пядью, двигался вперед, весь в крови и желтой пыли.
Его движения становились все медленнее и медленнее, а солнце над головой - все беспощадней.
Глаза принца закрылись, а губы сомкнулись, и он замер - одинокий листочек великого леса, оторванный от материнского лона и заброшенный в немыслимые дали.
На погибель, которая уже дышала ему в затылок.
Он, ускользнувший от магов людей и гончих орков оказался побежден равнодушием пустыни и безжалостным зноем величественного светила.
Бесславная смерть для великого воина!
Из плотных зарослей дикой малины высунулась забавная девичья мордашка - юная и озорная.
Молодая дриадка с жалостью смотрела на принца, растянувшегося на пыльной траве. Девушка колебалась, не желая покидать уютную прохладу своей рощи, но, сердце звало ее вперед, стремилось на помощь к принцу.
Лиалина еще никогда в своей жизни не встречала эльфов.
Она, вообще, мало с кем общалась, предпочитая одиночество и безопасность в глубинах собственных владений.
Юная, неопытная, она интуитивно не доверяла тем разумным, что изредка забредали в ее рощу, ища прохладу среди высоких деревьев.
Желая обезопасить себя, дриада окружила рощу сплошной оградой из колючих кустов, в которой причудливо переплетались терновник и колючий боярышник, сменяясь зарослями облепихи и дикого малинника.
Высокая, в рост человека, крапива и вредоносный борщевик заполонили светлые проплешины среди кустарника и редко кто из непрошенных гостей рисковал забредать в негостеприимные дебри, довольствуясь тенью деревьев на самой окраине рощи.
Не любила Лиалина непрошенных гостей, не привечала.
Но, то, люди, люди, рубившие деревья, обламывавшие ветви, жгущие костры и оставляющие после себя кучи мусора.
Видеть их Лиалине было противно и общаться - нежелательно.
Но, эльф?
Он был другой.
От него, измученного и изнеможенного, веяло благодатью Изумрудного Сердца, которую так и не смогла перебороть гарь пожарищ и металлический привкус железа, прохладой лесных троп и холодом речек, плавно текущих под сенью величественных меллорнов, священных деревьев для всех детей Дану.
Лиалина робко выступила из зеленых зарослей - колючая поросль, словно бы расступилась перед ней, жгучая крапива покорно ложилась под босыми ногами юницы, зловредный борщевик убрался прочь, прянув в сторону, освобождая проход.
Вслед за Лиалиной из рощи выскользнула легконогая косуля, выглянул любопытный заяц и рыжая белка что-то неодобрительно зацокала в вышине.
Девушка медлила - робость и осторожность не покинули ее, но, принц находился так близко - руку протяни и Лиалина решилась.
Коснувшись тонкими пальчиками высокого лба молодого эльфийского принца, девушка тихонько вскрикнула - кончики пальцев окрасились алым.
Меллиана ранили в последней стычке и кровь, все еще текла, алая на солнце, кровь перворожденного..
Лиалина закусила губу, глаза ее наполнились слезами, юное личико запылало - она сделала еле заметный знак, призывая на помощь всю силу, дарованную ей богиней и роща, словно бы, ожив, потянулась к дриаде.
Всех ее сил хватило лишь на то, чтобы подтянуть Меллиана к зеленой ограде, а, там ее подопечные сделали все остальное.
Повинуясь желаниям дриады, зашевелились упругие ветви, крепкие корни, вырвавшись из рыхлой земли, мгновенно преодолели те несколько метров, что отделяли рощу от раненого, обвили тело принца, точно толстые змеи и увлекли вглубь, к звенящему прохладой ручью, а, уж там, не церемонясь, окунули царственного гостя в холодную воду и тут же выпустили, предоставив эльфу самому решать вопрос дальнейшего времяпровождения - продолжать ли ему заплыв в холодном ручье или, покинув воду, ползти на берег.
Он неожиданных водных процедур принц очнулся от своего забытья, вынырнул из ручья, втянул носом воздух, напоенный ароматами трав, и цветов и вновь припал к воде, глотая ее пересохшим ртом, точно дорогое вино из золотистого винограда.
Утолив жажду, Меллиан почувствовал себя значительно лучше - он находился в своей стихии, окруженный зеленью листвы и от того, его могучий организм быстро приходил в себя, истощенные тяготами пути и ранами, резервы наполнялись и, вскоре, принц вполне смог бы продолжить свой нелегкий путь.
Угнетало лишь то, что единорог не выдержал и пал у самого порога спасения.
Юноша, мокрый и взъерошенный медленно выполз из прохладных вод ручья, упал на влажную траву и его взгляд сразу же выхватил из полутьмы хрупкую фигурку, скрывавшуюся в тенях среди деревьев.
Как жаль!
Меллиан в отчаянье закусил губу, больно, до крови - берилловые глаза совсем юной девушки смотрели на принца с любопытством и состраданием - вид его истерзанного, израненного тела приводил в ужас робкое создание, слишком юное и хрупкое для тягот войны.
- Я благодарен тебе, дочь богини. - принц, привстав, приветственно склонил голову, с жадным любопытством разглядывая девушку, от чего та, немедленно залилась румянцем - Не смущайся, Дева, я покину твое убежище, как можно скорее, тогда, быть может, гнев людских колдунов минует тебя, и они не сожгут твой прекрасный дом.
- Я не боюсь колдунов людей - тихо прошептала Лиалина - они никогда не замечают меня среди этих деревьев. Для них я - всего лишь легкая тень в ясный, солнечный день.
"А, зря!" - едва не воскликнул принц, поражаясь наивности юной девы. Уж, кто-то, а он сполна познал ярость и мощь человеческих магов. Весьма неприятный опыт!
Меллиан горько усмехнулся - степные гончие, скорей всего, давно стали на его след и остались считанные часы до того мгновения, как воины орды окружат зеленый гай.
К тому времени, принцу лучше покинуть благословенную тень и, подобно быстроногому сайгаку, мчаться прочь, уводя за собой погоню.
Только вот, нынче, он ни разу не походил на быстроногого бегуна.
- Не стоит беспокоиться о гончих - девушка продолжала улыбаться, словно не осознавая степень опасности, нависшей над ней и ее маленьким миром - вскоре степнякам станет не до одинокого беглеца!
Принц вопросительно изогнул стреловидную бровь, и девушка еле слышно ахнула, не в силах отвести взгляд от его красивого лица.
Меллиан чертыхнулся и, тут же, благоразумно закрыл рот - он уже успел позабыть о том, какое ошеломительное впечатление производит его лицо на юных дев, даже, на искушенных в любовных играх, дам, что, уж, тут, говорить об юной дриаде, выросшей в глуши и никогда не встречавшей эльфов?
Девушка потупилась, продолжая мило алеть самыми кончиками обычных, круглых, почти человеческих ушей, но, затем, упрямо вздернула подбородок, демонстрируя принцу прелестный, слегка вздернутый, носик и россыпь веснушек на бледном лице:
- Гроза собирается. - серьезно сообщила она - Богиня гневается на этот мир и гнев ее обрушится на землю, неистовый и непреклонный!
Эльф лишь руками развел - мол, маги людей и шаманы Великой степи, слишком сильны. Что им до какой-то там, грозы? Даже не чихнут..
- Только не в этот раз - загадочно усмехнулась юная дриадка и легким шагом поспешила прочь от ручья, увлекая за собой принца.
Все-таки, Меллиан чувствовал себя неудобно в мокрой одежде. Воспользовавшись тем, что дева отвлеклась и перестала смотреть на него, принц поспешил привести себя в порядок и, собрав остатки сил, он высушил одежду и расчесал длинные, как у всех эльфов, волосы. У него не было времени на то, чтобы заплести их в изысканную косу, поэтому, принц просто собрал их в высокий хвост и затянул кожаным шнурком, оторвав его от своей куртки.
Девушка привела эльфа к самой окраине своей рощи, изящно избегая прикосновения жгучей крапивы и длинных шипов прочих растений, защищающих зеленый гай от враждебной степи.
- Смотри! - нежная рука указала на балкатый горизонт, беременный черными, грозовыми тучами - Это и есть гнев Богини! Она обрушит его на землю, и никто не сможет укрыться от ее ярости!
Принц, полный недоверия, смотрел на сверкающее от молний, небо - яркие сполохи огня являли гнев богини всем и каждому, грозные торнадо кружили по степи, наполняя ее ветром и страхом, ревел ветер и воздух полнился резким запахом озона. Темнело так стремительно, что казалось, будто сама богиня набросила на мир черное траурное покрывало. И, лишь, небольшая роща среди темной степи стояла незыблемо, незатронутая буйством стихии - крохотный островок спокойствия среди бурлящего моря ужаса.
**
- Дорогой, я дома! - звонкий голос жены, вернувшейся домой после продолжительного тура по иным мирам, привел слегка задремавшего Антераса в состояние, близкое к паническому.
Он не ждал жену так рано - обычно, его разлюбезная Дану тратила на шоппинг куда больше времени, чем какие-то жалкие полгода. Тем более, что в этот раз, она, чисто случайно, отыскала в модном каталоге, совершенно необычное измерение, с несуразным названием "Земля" и, прихватив своих самых любимых подружек, изрядно растрясся семейный бюджет, совершенно счастливая, отправилась за покупками.
Кстати сказать, деньжат "на булавки", драгоценной супруге потребовалось немало и Антарес даже загрустил, осознав, что с веселыми вечеринками в кругу друзей придется завязать на неопределенное время.
Но, ничего страшного, он отыскал для себя иной способ развлечься.
Антарес решил, что пора встряхнуть мир Эстреллы и затеял войну.
Конечно же, воинственные последователи Антареса отправились в поход против нелюдей - эльфов, к ним, тут же, присоединились, жадные до битв и грабежей, орки и понеслась потеха - рекой лилась кровь перворожденных, горели леса, гибли в сражениях разумные и сладкий дым пожарищ поднимался к самым небесам, веселя и горяча кровь самого Антареса, бога битв и брани.
В пылу сражений, заигравшись, Антасес, как-то, подзабыл о том, что, безжалостно истребляемые его последователями эльфы, являются подопечными дражайшей женушки, так любившей возиться с убогими защитниками природы и не терпящей насилия.
А, самое главное - он позабыл о том, как страшна в гневе его вторая половина! Не раз и не два предупреждала прекрасная Дану своего воинственного супруга о том, что божественное вмешательство в дела смертных и бессмертных существ, может привести к катастрофе, но Антарес лишь отмахивался от ее слов. Он - величайший из богов и лишь в его власти жизни и смерти всех на Эстрелле.
Разумеется, он не желал скандала в собственном доме и не перегибал палку, позволяя людям и эльфам ненавидеть друг друга, но, в рамках разумного.
Однако, в этот раз, Дану покинула его на слишком долгое время и Антарес заскучал, заскучал так сильно, что увлекся и позволил себе лишнее.
Гнев Дану грозил ему многими неприятностями - женушка быстро воспламенялась и, призвав на помощь силы природы, могла натворить немало бед, сочинив семейный скандал буквально из ничего!
Пожалуй, только лишь теща, богиня земли, Гаяна, могла сравниться с ней.
- Какие новости, мой дорогой? - обдав мужа ароматом весенней свежести, синеглазая Дану поманила рукой пугливую стайку роскошных, кожаных чемоданов, битком набитых разнообразными обновками, приобретенными богиней в иных мирах - Не скучал без меня, любимый? Как там поживают твои друзья? Как рыбалка?
Ах, как не вовремя, возвратилась дражайшая женушка!
- Дорогооой! - голос Дану был сладок, как патока и Антарес, суетливо заметавшись по чертогам, торопливо набросил на Зрак Небес тонкое покрывало.
Вот нечего травмировать нежную психику драгоценной супруги неприглядным зрелищем пожаров и кровавых утех, подопечных ему, жрецов. Пусть супруга отдохнет, расслабится, похвалится обновками, выпьет вина, примет ванну, а, он, Антарес, тем временем, что-нибудь придумает, как-нибудь прикроет свои грешки... Может быть, устроит землетрясение или наводнение всемирного масштаба? Авось, жена не разберется в чем дело.
- Какую чудную рубашечку я прикупила тебе, по случаю! - ворковала счастливая женушка, красуясь перед Антаресом в совершенно потрясающем одеянии - двух тряпочках, едва скрывавших ее пышную грудь и веревочке, прикрывавшей все остальное - Это называется бикини, дорогой! Я приобрела эту прелестную вещичку в измерении под названием "Земля". Правда, замечательная штучка?
Антарес жадно пожирал глазами божественную фигуру своей жены, комкая в руках какую-то цветную тряпочку, со смешным названием "гавайская рубашка". В самом-то деле, не рассчитывал же он на то, что его милая жена привезет ему из турне кольчугу или меч?
Нет, конечно же, нет!
Тем более, что, любуясь Дану, обряженной в это самое "бикини", Антарес чувствовал, как с каждой минутой его жена становится все красивее и желанней.
Пожалуй, он, действительно соскучился по своей прекрасной богине.
- Выпей вина, дорогая! - Антарес ловко пнул ногой навязчивый чемодан, из которого торчало нечто кружевное и воздушное - Прекрасное вино с южных виноградников!
- Пей сам свою кислятину! - Дану капризно надула губки, подставляя щечку для поцелуя - Я привезла кое-что получше твоей бормотухи! Называется - шампанское! Поистине, напиток богов! Все мои подруги были в полном восторге!
- Твои подруги - глупые курицы! - буркнул Антарес, но, шампанское, все же, открыл и даже нашел его весьма приятным - Настоящие мужчины должны пить вино - красное, крепкое, сладкое! Вино, от которого играет кровь и, кое - что еще, моя дорогая... - захмелевший бог попытался прижаться к своей прекрасной женушке, но Дану, в этот момент раскладывавшая свои покупки по полочкам, лишь отмахнулась от его поползновений.
- Потом, все потом, дорогой! Я так устала, так устала! Это так утомительно - тратить деньги, хотя и очень приятно!
Антарес слегка надулся - утомилась она! Полгода шастала по чужим мирам, тратила их общие деньги на всякое барахло, а, вернувшись, даже не может уделить капельку внимания соскучившемуся супругу! Одно слово - женщина!
- И, кстати, любимый! - Дану капризно сморщила точеный носик - Чем так воняет? Молоко на плите убежало? Отвратительный запах! Гари и еще чего-то мерзкого...
Антарес вздрогнул и тоскливо вздохнул - начинается...
Дану неожиданно замерла, отпихнула ножкой чемодан и, уперев руки в бока, замерла в позе сахарницы, грозно сдвинув брови.
- Дорогоооой! - от сладости ее голоса у Антареса аж зубы свело - Ты ничего мне рассказать не хочешь?
- О чем ты, любимая? - почувствовав, что расплата неизбежна, супруг бочком двинулся к выходу - Тебе показалось...
- Стоять! - в голосе богини зазвучала сталь и где-то, совсем рядом, что-то отчетливо громыхнуло - Дорогой! Поведай своей любимой о том, как ты развлекался на досуге - друзья, вино, шлюхи или, может быть, война? Война с моими драгоценными эльфами??
Соскочив с места и вильнув упругой попкой, Дану сорвала тонкое покрывало со Зрака небес и замерла, потрясенная ужасной картиной.
Перед глазами богини расстилалась горящая степь, леса, охваченные пожарами, Изумрудное сердце, оскверненное ордами орков и трупы, любезных ее сердцу, эльфов, тех самых перворожденных, любимейших из детей богини...
А, самое главное, богиня заметила, как огромное войско людей и орков, медленно подступает к некой заповедной роще. Роще, в самом центре диких земель, той самой роще, где играла в свои куклы их единственная дочь, Лиалина...
- Прости меня, милая, слегка увлекся! - покаянно развел руками Антарес - Надеюсь, ты не станешь гневаться, любимая? Это, всего лишь люди и эльфы. Не стоит расстраиваться из-за подобного пустяка!
- Дооорогой! - голос Дану зазвенел от злости, и она в упор взглянула на мужа - нам нужно серьезно поговорить, любимый!
Тонкая фигура богини окуталась серебряным сиянием и Антарес, судорожно вздохнув, с ужасом наблюдал за тем, как все ее тело покрывается мифриловой броней, как серебро глухого шлема скрывает ее золотые волосы, как нежный взгляд синих глаз сменяется мертвой ртутной тусклостью.
В руках богини сформировалась огромная, черная, чугунная сковорода, которой она, весьма, ловко орудовала.
- Поговорим, дорогой? - голос богини сорвался на визг и Антарес бросился прочь от разъяренной супруги, сметая на своем пути предметы мебели и проламываясь сквозь стены. - Куда же ты, милый? Не так скоро!
Дану, воинственно потрясая сковородой, бросилась следом, твердо вознамерившись ознакомить супруга с сим, необходимым в семейной жизни, инвентарем...
- Пустяки, дорогой? - ухмыльнулась синеокая богиня в глухом шлеме - Сейчас я покажу тебе - пустяки!
В небесах громыхнула и на Эстрелле воцарился кромешный ад.
**
Меллиан завороженно вглядывался в небеса, словно пытаясь взглядом поспеть за скорыми молниями, заполонившими небо яркими сполохами огня.
Беспрестанно грохотал гром, обрушивая глухие раскаты на ни в чем ни повинную степь, терзая ее ветром, холодным и беспощадным.
Где-то вдали чернели вытянутые к поднебесью темные сгустки мрака - огромные, чудовищные по своей силе, смерчи, зарождались в самом сердце пустынных земель, вытягивались веретеном и с громом и молниями начинали неспешный бег по земле, протягивая хищные облака на запад, туда, где по следам беглеца мчались безжалостные гончие орков и следопыты людей, туда, где за линией горизонта, растянувшись на лиги, в клубах пыли и дыма от пожарищ, медленно двигалась армия людей и орочья орда.
Туда, где таилась погибель для всех иных рас, кроме человеческой.
Яростно завывавший ветер, раз за разом обрушивал страшные удары на землю, трепетала листва крайних деревьев, расплетался колючий кустарник, дрожа в мерцающих бликах небесного огня, не голосили птицы, звери затаились среди древесных стволов, вжимаясь в траву - буйство стихии вызывало смятение и страх в безмятежных сердцах.
И, лишь дитя богини, бесстрашно взирала на зарождающуюся бурю, готовая шагнуть навстречу урагану.
Ее светлые волосы стелились по ветру, берилловый взгляд огромных, по-детски, бесхитростных глаз, потемнел, тяжелея с каждой каплей дождя, с каждым раскатом грома, с каждым всполохом, ярким и пронзительным.
- Богиня недовольна! - закричала девушка, протягивая руки вперед - она явила нам свои ярость и гнев!
Меллиан находился подле своей спасительницы. Потрясение, отразившееся на лице эльфийского принца, было достойно кисти самого талантливого художника Эстреллы - ни разу за свою жизнь принц не встречал столь неистового гнева, столь сильной ярости, столь явного проявления божественной воли.
Дану считалась мирной богиней, богиней-разумницей, животворящей Девой, хранящей мир, живым щитом всех существ Эстреллы.
И, лишь Антарес, бог войны и брани, мог обладать громами и молниями, кровавой яростью и буйством. Антарес - покровитель людей, неистовый бог орков, жаждущий жертв и разрушений, наслаждающийся видом пожарищи агонией смертных и бессмертных созданий, Антарес, но, никак не кроткая Дану!
Миролюбие богини явно преувеличивали!
Невольно принц отступил, когда темные веретена огромных смерчей сорвались с цепи и неукротимым валом обрушили на степь собственную ярость, но, прохладная ладонь Лиалины сжала его горячие пальцы.
Девушка взглянула на принца и взгляд ее берилловых глаз был полон безмятежного покоя:
- Никто не сможет противиться воле Богини. Сегодня враг потеряет твой след, пришелец с Запада. Ты сможешь укрыться и отдохнуть в моей роще.
Завороженный спокойствием и безмятежностью юной девы, принц покорно шагнул следом за ней, скрывшись в зелени кущ. Кусты сомкнули свои ветви, ощетинившись колючками, задвигались, заколыхались на ветру.
Но, в самом сердце зеленой рощи, царили тишина и покой - сюда не доносился ни рев бури, ни ее завывания и лишь глухие раскаты грома прорывались сквозь благодатную тишину.
Принц уютно расположился на зеленом ковре из травы, мягкой, словно перина лебяжьего пуха. Он слегка отяжелел после обильного угощения, коим потчевала его ясноглазая дриада. Фрукты и овощи, родниковая вода - кажется, что за еда для сильного воина? Но, у Меллиана, истощенного бегством и кровопотерей, закрылись раны и налились силой мышцы. Принц удивился и казался слегка раздосадованным - как же они, перворожденные, древнейшая раса Эстреллы, ничего не знали ни о дивной роще богини, ни о ее кроткой дочери? Как удавалось ей скрываться так долго и от эльфов, на которых так походило это невинное дитя?
- Лиалина - девушка впервые назвала пришельцу свое истинное имя и коснулась его лица своей прохладной ладошкой.
- Меллиан - хриплым голосом прошептал принц, прижимая тоненькие пальчики к своим обветренным губам - Я..
- Ты, эльф! - взгляд зелено-голубых глаз юной дриады наполнился нежностью - богиня направила тебя ко мне и вот, ты - здесь, в моем доме и на моем ложе..
Меллиан поцеловал каждый пальчик на нежной руке девушки - она так походила на юных эльфийских дев и так отличалась от них!
Принц судорожно вздохнул с благоговением касаясь ее лица, кожи, нежной, как лепесток дикой розы и такой же благоуханной.
- Ты - дар - прошептал принц прямо в розовые губы - ниспосланный мне Богиней..
Девушка затрепетала, норовя прильнуть к ласковой ладони, принц подался вперед, повинуясь зову сердца, но, тут же, опомнился - нет... нет.. только не это дитя, что доверчиво смотрит на него ясным взором берилловых глаз!
Легкая угловатость Лиалины поведала ему о юности девушки, но, приятные округлости ее манящего тела, ласкали взгляд и заставляли сердце принца биться сильнее.
Берилловые глаза дриады заполнили собой весь мир и Меллиан не смел отвести восхищенного взора от ее нежного лица.
Были забыты и заброшены за ненадобностью и долгое бегство от врага, и раны, и истощение. Ныне принц думал лишь о девушке, что доверчиво льнула к его груди, ее тонкие пальчики гладили лицо юного эльфа, загрубевшее от солнца и степного ветра и он чувствовал, как в нем разгорается огонь, который не могла загасить никакая сила.
Бесновался и метался ветер по просторам диких земель, обрушивая свою ярость на, беспомощный перед его свирепостью, мир, камлали шаманы орков, били в бубны, призывая духов - защитников орды, людские колдуны сплетали вязь заклятий, призванных оградить их от гнева небес, ставили ограждающую сферу, укрывая от ярости легионы своего повелителя.
Золотой шатер царя Яссиана мерцал в темноте ночи, укрытый от гнева богини могущественной магией колдунов и первосвященников Антареса, но, Дану неистовствовала, непокорная и неукротимая.
И сам Антарес оказался не в силах смирить гнев богини - ему здорово прилетело от ее тяжеленой сковородки и, оставшись без покровительства господина, жрецы бога войны - обессилили и всего их искусства хватило лишь на то, чтобы защитить царя, а его армия подверглась атаке.
Там, где не преуспели витязи Дану, сплоховали лучники эльфов, справлялись смерчи и ураганы, молнии, ледяной ветер и потоки воды, обрушившейся с небес.
С проклятьями и мольбой, люди и орки тщетно искали укрытия от гнева богини - от ледяного дождя не было спасения, молнии били в землю так часто, что она начинала дымиться и тлеть. Огромные глыбы льда падали из черных туч и такого сильного града, убивающего на месте, не могли припомнить ни маги людей, ни шаманы орков.
А, в тенистой роще, под непроницаемыми для дождя, купами деревьев, на мягком ложе из трав и цветов, слились в объятиях дриада и эльфийский принц и не было им дела до гнева богов и вражеских ратей, следующих по следам беглеца.
И не знал принц поцелуев слаще и губ нежнее, чем уста Лиалины, не было в его жизни девы покорней и милее и ласки ее, с привкусом легкой горечи, казались ему совершенными.
Гнев богини утих лишь под утро - заалели небеса и грозный ветер унес прочь черные тучи, вода, ледяным потоком смывшая с лика степи орочью орду и людские рати, утихла и ушла, яростные смерчи растворились в далеком просторе и берилловые, словно очи Лиалины, небеса, наполнились птичьими трелями.
На берегу Муары, в золотом шатре, бесновался царь Яссиан - его злокозненные планы пошли прахом.
Он, вовсе не предполагал, что гнев богини обескровит его непобедимое войско и что неверные союзники-орки, устрашенные и подавленные, поспешно покинут его стан и откатятся прочь, в свои зеленые степи, уводя за собой полон и увозя награбленное.
Легионы людей, изрядно потрепанные и напуганные, остались, подвластные воле своего повелителя и устрашенные искусством колдунов.
Яссиан рвался дальше, на север, к Алатау, Алмазному хребту, царству подгорного короля. Он жаждал набить свои повозки золотом и серебром, драгоценными камнями и прекрасным оружием, захватить, как можно больше рабов, особенно, златокосых эльфиек, ремесленников, искусных дел мастеров, а, так же, прочей добычи и вернуться в свой стольный град уже не просто царем, а императором всех покоренных земель.
Но, командиры роптали и легионы созрели для бунта.
Прошедшая ночь напугала воинов до полусмерти.
Даже цари, какими бы могущественными они не мнили себя, подвластны воле богов.
А, боги скандалили.
Антарес, коварный покровитель воинов и его, обычно кроткая супруга, Дану, побили все горшки на небесной кухне.
Гневливому богу войны не слабо прилетело от разъяренной супруги и он, даже не сделал попытки защитить своих последователей от ее ярости.
Теперь же, после бурной ночи, супруги мирились и мир цвел, благоухая ароматами цветов и нежился под ласковыми лучами солнца.
Умиротворенная Дану нежно поцеловала мужа прямо в заплывший глаз и, ласково взъерошив жесткие волосы благоверного, задумчиво произнесла, внимательно вглядываясь в Зрак небес:
- Дорогой, не кажется ли тебе, что нам пора навестить Лиалину и познакомиться с будущим зятем? А, то, туда-сюда, внуки пойдут в школу, а мы с тобой, будем, как-бы и не в курсе?
Разомлевший от сладких ласк супруги, сменившей гнев на милость и спрятавшей, наконец-то, свою ужасную сковородку, Антарес, подскочив на супружеском ложе, подозрительно посмотрел на довольное лицо своей благоверной
Не теряя времени, он подбежал к небесному зеркалу, несколько мгновений всматривался в неясные тени, мелькавшие в нем, а затем, обхватив голову руками, жалобно застонал:
- Длинноухий! Как ты могла, дочь моя так поступить со своим отцом! Мой зять - длинноухий пожиратель травы! Эльфийский красавчик!! Не могла избрать себе спутника из людей или, на худой конец - орка! Какой позор!
- У нашей дочери прекрасный вкус! - раскрасневшаяся от удовольствия Дану с улыбкой наблюдала за спящими принцем и дриадой - и нечего тут стонать! Ты сам отправил этого красавчика в объятия нашей девочки! Надеюсь, он будет ей хорошим мужем, а не то... - и прекрасная богиня ловко выудила из воздуха свою боевую сковородку, чуток погнутую с одного края.
Антарес, со стоном схватился за свой слегка расплющенный нос и зачем-то потрогал заплывший глаз.
- Орк был бы гораздо лучшим зятем - проворчал он, косясь на сковородку - По крайней мере, череп у сыновей степи, куда как крепче эльфийского! Хотя - Антарес задумчиво пожевал губами - и этот не так плох - бегает быстро и мечом махать умеет не хуже других!
Дану поощрительно улыбнулась - её-то, во всяком случае, избранник дочери вполне устраивал - принц, эльф, из хорошей семьи!
- Но это совершенно не значит, что он мне нравится! - продолжал бурчать раздосадованный супруг, слегка растеряв агрессивный настрой - И, жена моя, убери из чертогов своих любимцев - бог войны, недовольно выпятив вперед квадратный подбородок, мрачно кивнул в сторону двух серебристых единорогов неторопливо жующих его парадную мантию - Какое-то извращение - лошадь с рогом во лбу! Терпеть ненавижу!
Дану, нежной улыбкой смягчила гнев своего мужа и единороги, все так же, меланхолично пережевывая чужую собственность, степенно удалились, весело перестукивая копытами.
Антарес почесал в затылке, потянулся крепким телом и, нахлобучив на голову корону из стрел, вновь подумал о том, что зять ему попался неудачный - ни в набег сходить, ни на рыбалку смотаться, а, уж о сауне и прочих безобразиях даже и заикаться не стоит. Как подозревал Антарес у его милой Лиалины на кухне отыщется сковородка, ничуть не хуже, чем у его дражайшей супруги.
Он заранее сочувствовал избраннику своей дочери, пусть тот и был длинноухим эльфийским принцем.
- Пора знакомиться с зятем! - бог войны ласково погладил по руке свою воинственную женушку, почти смирившись с неизбежным - И, дорогая, убери куда-нибудь этот мерзкий предмет.. Я подозреваю, что у Лиалины найдется свой собственный оберег для сохранения семейного очага!