Рип ещё никогда не видел, чтобы кто-нибудь так боялся ночи. Юлю раздражает тёмный салон. Она подёргивает щекой, курит быстрыми затяжками и специально стряхивает мимо пепельницы.
- Включи уже этот сра...
Мотает головой.
Несмотря на табачный дым, едут с поднятыми стёклами. Улица пустынна, первые холода и сгущающийся туман прогнали людей. Дорога тёмная, фонари едва "теплятся" и во мраке кажутся крохотными звёздочками. Единственная мощная лампа вдруг заливает светом машину. Рип подслеповато щурится и бессознательно пригибается к рулю.
Юля ещё дуется, ёрзает в кресле, одну за другой тянет сигареты. Лучше бы он оставил девушку в "Водолее" и сам поехал за мазнёй. Ведь она не просто боялась ночи - ненавидела! До их встречи Юля допоздна работала в маленьком магазинчике. Эдакий непринуждённый, женский коллектив. В ожидание клиентов девицы решали кроссворды, слушали музыку, танцевали. Но потом за окном темнело и все расходились. Подружек забирали приятели. Зажиточные приезжали на сверкающих хромом иномарках, беднота - на отечественных развалинах, были и пешие. Но Юлю никто не ждал, кроме пустой съёмной комнаты. Её часто мучила бессонница и обычно она дремала под шелест телевизора. Лежала и смотрела на белый квадрат потолка.
Рип касается её руки, гладит пальцы. Юля цыкает, но не отдёргивает.
- Сегодня приснилось, что я в будущем и работаю за наркоту. И не за какой-нибудь кокс...
- Короче, электроды провели прямо в мозг. Нажимаешь кнопочку и получаешь все тридцать три удовольствия разом. Будто жрёшь, трахаешься и бухаешь одновременно. Представляешь? И, короче, стою я угашенный, штаны влажные от счастья, работаю на конвейере. Лента такая, бежит, курва, обрывается перед жерновами гигантской мясорубки. И я совковой лопатой набрасываю картины, медальоны, статуэтки. Мимо ползёт Венера Милосская со своими культяпками, Мане и Моне стопочкой. Хрясть жерновами! А на выходе остаются баночки с материалами. И, знаешь, а мне ничуточку не жалко. Зачем, мол, искусство, когда есть электроды?
Юля треплет за щёку.
- Помнишь ты "Вампиры" посмотрел? Полгода во сне улепётывал, ногами дрыгал. Мистер Чувствительность!
- Ага!
Наконец-то Юля смеётся. Ему так нравилось, когда она оттаивала. Поднимались кончики рта, глаза добрели, и любимая вдруг приобретала сходство с мурлычущей кошкой. Такой костлявой, рыжей кошкой из проходного двора. Она потягивается, растопыривает пальцы. Ногти длинные, разноцветные, будто бы маникюр делал дальтоник. Синие, красные, зелёные цвета, приправленные блёстками.
- Эта чёртова мазня сделает нас богачами.
- И чего бы ты хотела?
Паркуется у частного дома. Касается ствола под ветровкой.
- Полушубок, ауди и каникулы в Праге.
- Зачем тебе полушубок? У нас зима длится меньше недели.
- А кто сказал, что мы останется в этой дыре? Переедем туда, где я смогу носить свой полушубок.
Рип думает, что за такие деньги сможет найти другую Юлю с большой грудью и широкими бёдрами. Но сможет ли он ей довериться?
- А я больше не хочу работать. Вообще! Ненавижу работать. Помнишь, как я пахал на консервном? Духота, жар, поддоны, конвейер...
- Пахарь, ты работал три дня. И сразу взял расчёт.
- Не обязательно же доедать кактус.
Выходят, хлопая дверцами. Над головой чистое небо, усеянное мириадами звёзд.
- Какая огромная луна! Да ещё и желтушная, будто больная. Утром жди заморозка.
- Я всё равно встаю не раньше обеда, - отмахивается Юля.
Рип дёргает калитку - заперто. Ругаясь, перелезает через забор, шарит руками, пока не находит щеколду. Во дворе тихо, ни души. Собачья будка пустая, как и предупреждал Водяной.
С дверью сложнее. Рип так и не научился толком обращаться с отмычками и после возни порывается высадить окно. Он уже ищет подходящий камень, как Юля вдруг находит ключ под резиновым ковриком. Первый шаг в прихожую - и сразу же налетает коленом на табуретку. Пока прыгает на одной ноге, Юля дотягивается до выключателя. Свет ослепляет обоих.
- А если соседи вызовут наряд?
- Какое им дело?
Здесь жил тайный коллекционер, который докурился до рака лёгких и сейчас угасал в больничной палате. Водяной сказал, что дело верное, проще не бывает. Зайти в пустой дом, вынести картину, передать, получить долю. Водяной умный, сметливый, вона как поднялся и даже не скажешь, что раньше из-под прилавка торговал палёной водкой. Сейчас легальным делом занимается, деньги отмывает. Но всё равно, копнёшь поглубже, везде уши Водяного торчат.
Накануне он вызвал к себе. Это был стремительно толстеющий мужик под пятьдесят с обритой головой.
- Есть один сварщик, собирает картины. Сам понимаешь, на такое хобби честным трудом не заработаешь. В общем, сейчас коллекционер загибается в больнице, дом совершенно пустой. Слышал о картине Адама Вишневецкого "Курение убивает"? Не важно, главное, картина стоит огромных денег. Найти её просто - висит в гостиной под стеклом. На вид это кусок картона с жёлтыми пятнами. Но фишка в том, что это посмертная записка, Вишневецкий намалевал её перед тем, как выбросился из окна. Во время следствия картина пропала. Представляешь, сколько она может стоить?
Рип не разбирался в искусстве, но хорошо умел представлять.
- Тебе она без надобности, только зря засветишься. А я знаю правильных людей, поэтому мне и процент повыше.
- Как я её достану?
- Дом пустой, собака у родни, коллекционер загибается в палате. Заходишь - берёшь мазню и дуешь ко мне. Я отдаю её правильным людям, и мы миллионеры. Но есть одно но. Единственный шанс забрать картину выпадет завтра. Ведь наследники имеют на неё собственные планы.
- Мне нужен задаток. Пол лимона, сразу же при передаче. Подушка безопасности на случай, если всё пойдёт не так как надо.
Больше всего Рип удивился не свалившимся с потолка деньгам, а то, что Водяной улыбнулся и протянул руку.
Юля находит картину, снимает вместе с рамкой. На картоне намалёваны два коричневых овала, расчерченные жёлтыми штрихами.
- Как гнилые лёгкие с пачки сигарет, - буркает Рип.
- В начальной школе лучше рисуют.
- Похоже у Вишневецкого даже утреннее дерьмо искусство.
- Плевать! - отметает Юля. - Лишь бы какой-нибудь дегенерат заплатил за это дерьмо.
Выбегают из дома. Рип задерживается, чтобы выключить свет и запереть дверь. Закрывает за Юлей калитку и перелезает через забор.
- Молодой человек! - после тишины улицы голос кажется револьверным выстрелом. Хриплый, старческий голос. - Верните обратно то, что взяли! Я всё видел!
Рип напрягает глаза - замечает высокий силуэт незнакомца. Тянет правую руку к поясу.
-Эй! - говорит Рип. - Мы же друзья! Заехали забрать одну...
- Давайте я сейчас позвоню хозяину и сам спрошу!
Незнакомец достаёт телефон из нагрудного кармана. Голубой экран подсвечивает лицо. Это действительно старик - черты сухие, морщины, глаза запавшие, седой чуб.
Рип выхватывает пистолет, стреляет в грудь. Окрестные собаки взрываются лаем.
- Ну что, сука, удостоверился?
Стреляет ещё раз, уже в лежачего. Вторая пуля перебивает шею, разбрызгивая кровь.
Юля тянет за рукав:
- Сваливаем!
Машина мчится по дороге, опережая вспыхивающие одно за другим окна. Юля вертит головой, вглядываясь во мрак.
- Кажется, без свидетелей.
Рип молчит, ощущает сухость во рту. Тело сотрясает нервная дрожь. Того старика было вовсе не обязательно убивать и что на него нашло? Хотя чего тут понимать, он - настоящее чудовище. Поворачивается к девушке.
Какая же она всё-таки несуразная! Юля настолько худая, что секс с ней сродни онанизму. Груди крохотные, конусовидные, да ещё и в разные стороны торчат как у козы. Зато соски огромные, рыжие. Юля ужасно стеснялась своих грудей. Чего она только не наслушалась в детстве! Никогда не бывала на пляже, не носила обтягивающие топики, полупрозрачные платья. Всю жизнь чувствовала себя уродкой. В их первую ночь она расплакалась. Именно в тот момент Рип понял, что пришла пора облегчить душу. Он рассказал, что хотел стать адвокатом, закончил вуз, пошёл в армию...
- Знаешь, почему меня прозвали Потрошителем? Я того парня буквально на куски порезал. Размотал кишки на весь туалет. Но всё было не так просто. Меня ведь самого хотели завалить. Постоянно задевали. Нет, не били. Уж лучше бы один раз и оставили в покое. Задевали плечами, цепляли, с силой хлопали по спине, подножки. Я был худший в роте и из-за меня всех наказывали. В тот день я нутром чуял, что мне конец и поэтому взял с собой нож. Когда меня подкараулили в туалете, я вдруг понял, что больше не боюсь. Ударил раз, другой и они разбежались. А я всё смотрел на обидчика, который измывался сильнее прочих. Он был ещё живой и стонал. Я власть почувствовал, понимаешь? Как у Бога. Начал резать ублюдка, вспорол живот, ухватил кишку пальцами... В общем, когда за мной пришли, с парнем уже было кончено, а я сидел в луже крови и смеялся. Потом сама понимаешь - шумиха в прессе, суд, срок. В камере боялись, уважали, но на воле, с такой славой...
Рип бормочет:
- Я каждый день молюсь, чтобы Бога не было. Если же он есть... Юль, что с нами будет?
Молчат до самого "Водолея" - кабака на выезде из города. Юля проводила здесь почти каждый вечер, когда Рип находился в разъездах. Сидела до закрытия, страшась возвращения в пустую квартиру.
Несмотря на поздний вечер ещё многолюдно, хотя пустых столиков не меньше половины. Водяного нигде нет. Юля ругается и заказывает коньяк, закуски. Запинаясь, коверкая слова, поют кабардинские горцы. Наигранная, фальшивая песня вызывает у Рипа приступ бешенства. Чертовски хочется курить, и он тянет сигарету.
- Здесь не курят! - подскакивает официантка. Он посылает её подальше, возвращается девушка уже с администратором.
Рип приподнимает край куртки, обнажая ствол. Мол, знай, с кем имеешь дело. Администратор равнодушно пожимает плечами. Видимо уже привык к бандитам среди завсегдатаев.
- В зале не курят, но если хотите, можете подымить у меня в кабинете.
Рип курит на парковке, задрав голову, смотрит на звёзды. Луна сегодня особенно большая, первый раз на его памяти. Сигарета подходит к концу...
Внезапно раздаются выстрелы, музыка обрывается, кричат.
- Юля!
С грохотом распахивается входная дверь. На улицу опрометью выбегает мальчишка лет тринадцати. В правой руке зажат молоток.
Егор оглядывает коллекцию - статуэтки единорогов и конных рыцарей соседствуют с самыми обычными птичками, кошками, собаками.
- Завтра отнесу на продажу! - дед перехватывает взгляд. - Табуретки, правда, расходятся куда лучше.
Когда-нибудь Егор сможет делать не хуже. Ещё пара уроков и попробует что-нибудь своё. А пока пустяками мается - свистульками из глины или те же табуретки лакирует. Дед, правда, говорит, что никакие это не пустяки, если к дисциплине приучают. И вообще, что знает "не хуже"? Лучше надо, пусть и на капельку.
- А тебя это не смущает? Ну, то, что вместо статуэток ты делаешь табуретки?
Дед хмыкает. Значит, пришла пора новой истории.
- Давным-давно жили два талантливых художника. Один всю жизнь рисовал портреты богачей в декорациях Древнего Рима, а другой саму жизнь. Как крестьяне убирают урожай, платят подати, едят прямо на пашне. Оба были талантливы, но один жил в роскоши, а второй нищенствовал. Прошло время - картины богачей остались висеть на стенах особняков, а крестьян в коллекциях настоящих ценителей. Мораль в чём? Нет, вовсе не в том, что лучше жить ради посмертного признания. Мораль в том, что обоих художников давно забыли, а помнят лишь какого-нибудь шоумена, вроде Вишневецкого. Слава, парень, штука коварная, а кушать хочется всегда.
Самое забавное, что они даже не родственники, а так - соседи. Дед жил отрезанным ломтем, вот и скучал. Егор - тоже. Отца у него не было, а мать допоздна задерживалась на работе. Так они и сдружились.
- Уже поздно, - замечает дед. - Тебе домой пора.
- Но мама всё равно ещё не пришла. Можно я поработаю?
Дед смотрит на часы.
- Ну, если только недолго. Посиди пока один, я за сигаретами схожу.
Егор выскакивает следом, но дед отправляет обратно.
- Детям после десяти на улице делать нечего. Я быстро, одна нога здесь, другая там.
Улица тёмная, неосвещённая. Фонари по большей части побитые, поэтому не горят. Единственная яркая лампа озаряет угол. Мимо проносится старая бежевая "десятка". Свет выхватывает водителя с бородкой и худую девушку на переднем сидении. Егор сразу её узнал! Девушка почти каждый вечер проводила в "Водолее" - ресторане напротив развилки. Там как раз работала сестра Василия, одноклассника, и она помогла ему устроиться. Пока какой-то доброхот не пожаловался в инспекцию.
- Летят, самоубийцы, - буркает дед.
Егор, было, возвращается в дом, но замирает на пороге, заметив огромную луну. Ещё вчера она была бледной как поганка, а сегодня яркая, живая, насыщенная красками. Ни дать, ни взять врата в неведомый мир.
Вдалеке раздаются выстрелы, разрывают тишину улицы, выдёргивают из грёз. Стреляли в той стороне, куда пошёл дедушка! На бегу замечает возвращающуюся бежевую "десятку" с рыжей девицей. Автомобиль мчится наперегонки со вспыхивающими окнами.
Дедушка ушёл недалеко. Раскинув руки, он лежит на спине, будто решил до самого утра наблюдать за звёздами. Рядом собирается толпа. Кто-то звонит в полицию и просит не шуметь.
Егор протискивается к телу. Его тянут за рукав, но уже поздно, он всё увидел. Особенно сильно поражает грязное месиво вместо лица.
Приходит в себя уже в мастерской, выбирая молоток трясущимися руками. Он знал убийц, как минимум одну и должен был свершить правосудие. Покарать. Глаз за глаз, зуб за зуб. Как в фильмах. Правосудие в свои руки. На полицию веры нет, она продажна и там служат одни тугодумы. Так все считают, но Василий, конечно, сильнее других. Это тот самый приятель, чья сестра устроила его в ресторан на подработку. Василий разбирался в боевиках и даже писал сценарии.
Когда-то приятель даже рассуждал, где найти оружие.
- Элементарно, Ватсон! - заявил одноклассник. - Берёшь самый обычный молоток, подходишь и нац! Нац по голове! Гарантированная смерть. Тут, главное, желание убивать, ненавидеть всеми фибрами. Не припугнуть, не показаться правильным пацаном. У меня как раз есть свежий сценарий на эту тему. Отлежится, и отправлю по режиссёрам. Шансов мало, но я же ничего не теряю.
- Давай уже, рассказывай!
- Короче, в долине есть маленькая деревушка, где все жители занимаются единоборствами. Представляешь? От мала до велика! По утрам они выходят на единственную улицу, разминаются, упражнения там всякие, ушу, короче. Мастера воспитывают в учениках уверенность, гармонию. И вдруг в долину приходит чужак. Ободранный такой, голодный, заросший. Чужак немного отдохнул и вдруг, представляешь, начал вызывать мастеров на поединок и укладывать на землю. Люди всю жизнь посвятили ушу, но валились как мешки. И знаешь почему? Каждый раз чужак дрался словно в последний раз. Ему плевать было на гармонию. Он просто дрался насмерть.
- И что потом? - спросил Егор.
- Сразу титры! Терпеть не могу нравоучительное нытьё.
Тусклые фонари светят только на дорогу, и тротуар тонет во мраке. Одинокий мальчик сотрясается от боли и ненависти. В мире не осталось ничего хорошего.
- Эй, парень! - На обочине стоит тёмная иномарка. Водитель открывает дверь. - Далеко идёшь?
- На край мира!
- Тогда нам по пути. Садись, подвезу! Ты же не хочешь, чтобы тебя перехватила полиция?
Ночью, да ещё и в чужую машину? Но, во-первых, у Егора есть молоток, а во-вторых, какая разница, что произойдёт, лишь бы только свершилась месть. Да и водитель показался особенным, родным, что ли? Будто старший брат, которого у Егора никогда не было. Незнакомцу лет тридцать, вьющиеся волосы, грустное бледное лицо. Глаза тёмные и печальные как у умирающей собаки.
- А это тебе зачем? - указывает на молоток.
- Для дела.
Вздыхает, заводит.
- Когда-то я тоже так шёл, через весь город, с молотком в руке. Никогда не забуду ту ночь.
- И как? Дошли?
- Да. Теперь каждый день думаю, что бы случилось, если бы не дошёл. Как же иногда хочется не дойти. Понимаешь?
- Нет. Куда мы едем?
- На край мира. А куда ты хотел?
- В "Водолей". Ресторан на выезде.
- Не поверишь, но мы туда и едем.
Поднимает глаза на луну.
- Ты знал, что звёзды - это машины времени?
- Любой дурак знает.
Молчание.
- Мы почти приехали, - буркает водитель, достаёт пакет из бардачка. - Прикрой молоток! Ты же не хочешь привлечь внимание?
Вздох.
- Не передумал?
- Нет.
- Любишь работать с деревом? У меня был один, хм, знакомый, что-то вроде скульптора или резчика, не знаю как правильно. Однажды у него пропал младший брат - сбежал на войну. Не то, чтобы знакомый очень любил своего брата, но сразу ощутил утрату и решил отправиться вдогонку. В боях резчик не участвовал, а помогал собирать тела убитых. День за днём - собирал тела, относил и складывал штабелями. Однажды он нашёл тело мёртвого брата, но почему-то в чужой вражеской форме. Долго рыдал, мучился над телом. Но на другой день снова нашёл брата, уже в "правильной" форме. И день за днём он хоронил "своих братьев". Так что, когда объявился настоящий - целый и невредимый - то мой приятель уже не мог относиться к нему как прежде.
- И что было дальше?
- Остался. Потому что понял, что возвращаться нет смысла. К тому же резчик разочаровался в своём искусстве. Раньше он думал, что делает хорошие, правильные вещи. Но оказалось, что в его работах не было ни жизни, ни правды, сплошь обманки. Жизнь пряталась в мертвецах - в маленьких трагедиях, коротких бытовых сценках. Вот женщина с ребёнком пошла в магазин, да так и осталась пятном на асфальте. Сплетённые тела в руинах - парень до последнего прикрывал девушку. Куда там Ромео и Джульетте! Вернувшись, приятель раз за разом вырезал одни обожжённые руки, худые как палки, тянущиеся к небу. Такие поделки оказались никому не нужны, и знакомый забросил ремесло.
- Чем же он занялся?
На этот раз водитель отмалчивается.
Егор видит неоновую вывеску "Водолея". Паркуются.
- Приехали! - буркает незнакомец.
Проходят в ресторан, занимают свободный столик. Егор замечает рыжую девицу и едва удерживается от вскрика.
- Рано!
Рядом с убийцей стоит худощавый мужчина с козлиной бородкой. У него серая кожа как у ракового больного и слезящиеся глаза. Он о чём-то разговаривает с официантом, и выходит.
- Не вмешивайся! - приказывает незнакомец.
Подходит к убийце.
- Где картина? - слышит Егор. Рыжая что-то говорит вполголоса.
Он вдруг достаёт пистолет - короткий, будто обрубленный, воронённый. Стреляет прямо в голову. Девицу откидывает на спинку, нижняя челюсть отвисает, обнажая кривые зубы. Посреди лба кровоточит дырка.
Бросаясь врассыпную, люди роняют стулья. Кто-то юркает за стойку, жмётся по углам. Звенит, разбиваясь, посуда. Егор бросается наутёк и первым выбегает на улицу. Кто-то идёт навстречу и они едва не сталкиваются. Мальчик успевает отпрыгнуть, удержав молоток. Перед ним тот самый парень с козлиной бородкой.
- Что за...
За спиной снова стреляют, но это уже неважно. Егор со всех ног убегает прочь. Теперь-то он понимает, что "нац, нац по голове и готово" бывает только в сценариях Василия.
Водяной сидел напротив меня. На первый взгляд он показался толстым самонадеянным подонком, который думает, что всех поимел. На второй, впрочем, тоже. Быть может потому, что он такой и есть.
- Твоё дело уничтожить картину. Ну, и заодно подчистить хвосты.
Толстяк явно пытается убить добрый десяток зайцев одним выстрелом. Плетёт какую-то ахинею про застрахованную подделку, наследство и экспертизу. Наплевать! Моё дело убрать исполнителей из числа тех, которых не жалко. А с этими ребятами у меня длинные счёты. Парочка известных наркош - Рип и Юля. Бонни и Клайд местного разлива.
Он предложил цену, я в полтора раза увеличил ставку, и Водяной вдруг согласился. Значит, платить не собирается - уберёт меня вместе с нарколыгами. Но если всё пройдёт как надо, то это уже не имеет значения.
- По рукам!
Забрал аванс, едва удержавшись, чтобы не плюнуть ему в лицо. Ненавижу этот тип! Чистенький такой, благопристойный, а у самого руки по локоть в крови. Нет, братец, ещё хлебнёшь ты лиха! Впрочем, пустая угроза.
На самом деле, деньги меня не интересуют. Но об этом лучше помалкивать, идейные не нужны. Мне нравится думать, что я очищаю город. Хотя теперь-то я понимаю, что это неправда. На место одного подонка приходит другой. Иногда мне кажется, что уже пора свыкнуться с мелким злом. Вроде как не отвлекаться на навозных мух, чтобы не проворонить крупную рыбу.
Круговорот зла в городе: начальник кричит на служащего, тот на свою жену, хозяйка срывается на ребёнке. Чтобы выжить, забитые дети сбиваются в стаи. Они вырастают - "неправильно сросшиеся", нетерпимые, безжалостные. И когда-нибудь наш начальник встречает их на тёмной, безлюдной улочке. Единственный шанс избежать ответственности - уехать. Но, во-первых, некуда, а во-вторых, корабль давно утонул. В городе нет жизни. Зато есть подонки - разумные, вроде Водяного, отмороженные как эта парочка и потенциальные. Те, что выглядят как нормальные люди, но стоит их задеть и они показывают своё настоящее лицо - звериную морду.
Когда-то я верил, что как волк, санитар леса. Но волк хотя бы живой, а я давно мертвец. На самом деле они убили меня, а не старика. Это я лежал на спине с развороченным лицом. Раз за разом возвращаюсь к той ночи. Что если бы этот подонок не выстрелил? Я не попал бы в колонию, не испортил себе жизнь. Может быть, сохранил талант, жил бы сейчас, мастерил, любил... Чёрт! Я застрял в прошлом, как ржавый гвоздь в колоде.
Первые холода, наползает туман, но небо при этом кристально чистое, звёздное. Сияет огромная луна. Сегодня необычная ночь и возможны самые странные вещи.
Звёзды - штуки особенные. Мало кто знает, что на самом деле, это машины времени. Чем дальше звезда, тем больше времени проходит, прежде чем свет достигает Земли. Сто, пятьсот, тысячу лет. И возможно, что в мире уже нет звёзд, а всё, что мы видим, это так, призраки прошлого, мертвецы, вроде меня. Но сегодня всё изменится.
Он идёт по дороге - маленький, худощавый, на вид моложе своих лет. Или "он" это неподходящее слово?
Останавливаю машину.
- Эй, парень! Далеко собрался?
Таращит глаза.
- На край света.
Знаю я, куда ты собрался. Сегодня все дороги ведут в "Водолей". Что же, пойду рядом, сделаю грязную работу и буду надеяться, что я "теперешний" никогда не буду существовать.
Уговариваю сесть в машину. Пытаюсь растормошить по пути, но бесполезно. Я уберёг его от мрака в ночи, но от себя самого защиты нет. Подъезжаем к кабаку. Сразу замечаю "десятку" доморощенных грабителей. Эти болваны наверняка оставили картину в машине. Наивные. Предупреждаю пацана, чтобы не лез вперёд.
Выбираю столик у стенки. Оглядываюсь - наши голубки уже сидят, ждут Водяного. Ну, уж дудки, сегодня я за него.
Рип вполголоса переругивается с официанткой, выходит, хлопая дверью. Приносят коньяк, и тощая девица залпом хряпает полную рюмку. Мне это только на руку. Подхожу:
- Привет! Я от Водяного. Где картина?
Хмурится.
- У Рипа! А где наши деньги?
- Вот они!
Стреляю в голову. Ещё выстрел в воздух, чтобы создать панику. Посетители бросаются врассыпную. Мальчик, к моему удовлетворению, бежит первым.
Рип возвращается в кабак, сталкивается с обезумевшей толпой и едва не тонет в потоке. Он растерян и оглушён. Стреляю почти в упор. Наклоняюсь, чтобы забрать ключи от машины.
Уже слышу сирены. Полиция не могла так быстро прибыть на место. Значит, Водяной предусмотрел и это. Он знал, что я никогда не сдамся живым и решил сэкономить. Но это не имеет значения. Если я прежний не свершил правосудие, то не стану тем, кем есть сейчас и, значит, ничего этого не случится.
"Курение убивает" - настоящая мазня. Как будто бы душевнобольной нагадил себе в ладошки и размазал по полотну. Но для кого-то это шедевр. На самом деле, значение имеет только стоимость и престиж. Обливаю картину бензином, запаливаю. Вот теперь это настоящее искусство! Искусство - это пламя и те мертвецы на асфальте.
Издалека на меня смотрит мальчик. А я-то надеялся, что он уже на пути домой. Молоток хоть выбросил, и на том спасибо.
- Теперь понял? Ты этого хочешь? Такого будущего?
Он трясёт головой, лицо мокрое от слёз.
- Беги! И никогда... понимаешь?
Автоматчики отрезают пути к отступлению. Но я и не собираюсь бежать. Последний взгляд на луну - сегодня она поставила весь мир вверх тормашками. Улыбаюсь.
Чего-то кричат. Плевать! Прижимаю пистолет к виску. Если я изменил прошлое, то уже не умру у мусорного бака. Но если меня нынешнего не существует, то, значит, я не вернусь в прошлое, чтобы остановить самого себя. Проклятая луна! Мы же так вечно будем кружиться! Или надо вернуться ещё раньше? Но когда?
- Дедушка! - озаряет меня. Он не должен был вообще выходить за сигаретами...
- Так! - замечает дедушка, отвлекается от табуретки и кладёт инструменты на место. Пахнет свежей стружкой и лаком.
- Уже поздно. А тебе пора домой.
- Мама всё равно ещё не пришла. Можно я чуток поработаю?
Дед смотрит на часы.
- Ну, только если немного. Посиди пока один. Я схожу за сигаретами.
Егор провожает старика до калитки. На улице холодно, сгущается туман и светит огромная жёлтая луна. Страшно и зябко. И тут он вдруг понимает, что никак не может отпустить дедушку в такую ночь.
- Возьмите! - говорит он и протягивает новенькую пачку сигарет. Настоящее сокровище! Какой-то богатенький чудак подарил их сегодня утром.