Мы шли, и вот мы нашли травельник.  Это был  хороший  травельник,
большой и надёжный.  Кто-то спрятал его под ветками здоровенного кеду-
ба, а мы нашли! Сам он был почти такой же серый, как и  кедуб,  только
ещё темнее. А эти железные штуки, на которых он ездит - "гусеницы" на-
зываются, я знаю - были почти с меня в высоту. А мама всегда говорила,
что я у неё большой самочкой расту. Вот какой был травельник!
     Эген говорил, что он первым его увидел.  Неправда! Я была первая.
Это я заметила, что между веток что-то торчит, и сказала: "О,  смотри-
те, а что там виднеется?" А тогда уже Эген вперёд побежал, и нам отту-
да кричит: "Вот это да! Настоящий травельник!"
     Эген сказал, что сейчас мы на него сядем и  поедем.  "Так  просто
нельзя, - говорю я, - а вдруг там кто-то остался, и он нас  Убьёт?"  И
Опап тоже меня поддержал: "Лучше вообще уйдём отсюда  подальше,  а  то
неизвестно, кто там может быть." Маленькая Учь сказала, что ей не нра-
вится это серое чудовище. А Жык ничего не сказал. Он только хлопнул по
одной из шестерёновок гусеницы и мне подмигнул.  Наверно, что-то умное
ему в голову пришло, но я всё равно не поняла.
     "Да ну, - говорит Эген, - чего вы все струсили? Никого  там  нет,
потому что если б кто был, то мы бы и близко не подошли,  как  он  нас
всех уже бы перестрелял.  А тут никто не стреляет и стрелять не  соби-
рается. А я как раз и драйвить умею. Ну давайте!"
     Опап спорить начал: "Ничего хорошего из этой затеи не выйдет, сам
потом увидишь! Да и куда тебе драйвить? У тебя и разрешения нет,  а  я
бы такого, как ты, и близко к рычагам не подпустил!" Опап  всегда  та-
кой.  Он всего боится - даже больше, чем Маленькая Учь. Ну,  может  не
больше, а примерно так же.  Не знаю, почему он вообще с нами пошёл? То
есть нет, на самом деле я знаю: это  мама  его  отправила.  Специально
следить, чтоб мы чего-то плохого не натворили. Опап как раз для такого
дела годится, потому что сам трус, а значит, и других от всяких  опас-
ных дел удерживать будет. Вообще-то я этого никому говорить не должна,
а Эгену особенно! Только Опап мне и самой не нравится.  Такой большой,
а до сих пор ещё трупам счёт не открыл.  И ганы у него даже своей нет,
совсем как у Маленькой Учь - мама ему свою одолжила.  Кто же его  слу-
шаться будет?
     Я так подумала, и говорю: "Нет, Эген  прав.  На  травельнике  нам
удобно будет. Мы туда все впятером в кабину влезем и поедем. А с рыча-
гами Эген справится.  Я сама видела, как он на тарелке ездил. Он  даже
меня тогда покатал - хоть и совсем немножко, но всё  равно  -  правда,
Эген?"
     "Правда! - сказал Эген и моё плечо потрепал: -  "Вот,  и  Инь  на
моей стороне! Значит, сейчас сядем и поедем - а ты, Опап, молчи."
     Вообще-то с Эгена всё и началось.  Это  он  решил  отправиться  в
Путешествие - а всё потому, что мне завидует! Он сам никогда этого  не
говорил. Но я всё равно знаю - завидует! Он ведь больше меня, да ещё и
самчик.  А только мне уже случилось Убить, а ему - пока нет. Вот он  и
затеял Путешествие, чтоб кого-то Убить. Я точно знаю, хоть он и не го-
ворил!
     У меня вообще-то случайно получилось.  Папы тогда в живых уже  не
было, а мама ушла и дома меня одну оставила.  Ну и ещё Маленькую Учь -
только она тогда даже не маленькая, а совсем малюпусенькая  была.  Так
что её можно и не считать. А в прошлом году как раз был большой урожай
синюков.  Мы ими целый погреб забили, вот как! Говорят,  Розовые  Люди
наши синюки не едят, а для каких-то деталей используют, и ещё для  ук-
рашений. Вот странные, правда? Все знают, что украшения лучше всего из
краснарей делать, они же всё равно несъедобные.  А из синих зачем?  Но
Розовые Люди вообще странные. Не то что мы, зелёные человеки. Это тоже
все знают.  И вот я была дома сама, когда как раз один из них заходит.
Начал он со мной говорить. Про меня спрашивать, про маму. Какая же ты,
говорит, красивая девочка! Вот ведь как обозвал: девочка! Ещё бы  пти-
чечкой назвал или змеёночкой. Они, наверно, и так могут.
     Я его тогда слушала, а сама думала: зачем он пришёл? Понятно, за-
чем: за синюками, конечно! Вся округа знает, что у нас в этом году за-
пас самый большой.  И Розовые Люди знают. А теперь болтовню  развёл  -
думает, и мне так мозги заболтать сумеет.  А потом стукнет и все крис-
таллы себе заберёт.  Но я же самочка умная! Я как всё это поняла,  так
сразу к стене прыгнула.  Там, на стене, мамина  гана  висела.  У  меня
своей тогда ещё не было, но стрелять меня мама уже научила.  И  всегда
говорила, что у меня здорово получается - совсем как у папы! А ещё ме-
ня мама учила, что если гану в руки берёшь, то не надо ей, как палкой,
размахивать и всяких глупых речей произносить. Ты же, говорит, её чтоб
Убивать берёшь - вот и Убивай. Прицелься, и сразу же нажми, ни секунды
не тратя. А речь можешь и потом произнести, если очень хочется.
     Вот я в ту секунду все мамины наставления вспомнила.  Тут же гану
на Розового Людя направила, и тут же нажала. Он даже сказать ничего не
успел.  Только руками махнул, как выворотень, и на  пол  завалился.  А
крови из него натекло! Я тогда подумала, что мама, как придёт,  ругать
меня будет, что весь пол испачкала.  Что надо было Розового  Людя  ещё
раньше Убить.  Сразу, в прихожей, а не в дом пускать. Я  тогда  быстро
всё вытирать бросилась.  Вытереть не вытерла, а сама в кровище вымаза-
лась! И вот мама заходит. Она сразу на всё посмотрела и поняла. А я ей
обстановку докладываю.  И спрашиваю: "Ма, я  всё  правильно  сделала?"
"Ну, доченька, - говорит мама, - ты даже  немного  переусердствовала."
Вот это я так и не поняла тогда. Как же переусердствовала, если я наши
кристаллы защищала? Но потом она меня обняла, и говорит: "Что ж,  Инь,
ты теперь у меня уже совсем взрослая.  Ты теперь уже знаешь, что такое
Убить. Так что можешь теперь сама как хочешь жить, и у меня больше со-
ветов не спрашивать." Вот так и сказала.  Только я, конечно, всё равно
с мамой жить осталась.  Если я уйду, так как же она сама со  всем  хо-
зяйством справляться будет?
     Так что я уже взрослая, а Эген - ещё нет, хоть он и  больше.  Вот
он и отправился в Путешествие, а мы - с ним за компанию.  И Опап тоже,
и даже Маленькая Учь.  А Жык - он такой: куда ноги несут, туда и идёт.
Только ноги его почему-то обычно за мной  несут.  Жык  тоже  странный.
Хоть и не похож на Розовых Людей.
     И вот Эген уже на кабину забрался. Я его снизу поддержала, потому
что высоко было.  Лучше б Опап держал - он больше, а мне тяжело. Но он
сказал, что не хочет к нашей затее никакого отношения иметь. Ну и лад-
но. Эген хотел дверь открыть, но не смог. Наверно, сказал он, тут клю-
чи нужны.  А если ключей нет, то мы так можем и не открыть. И тогда мы
никуда не поедем, и пускай Опап подавится.
     Маленькая Учь заплакала.  Я её обняла  и  гладить  стала.  А  Жык
только второй палец поднял и сказал: "Ч-ч...".  Маленькая Учь на  него
посмотрела, и сразу заулыбалась. А Жык к двери подошёл, и Машинку дос-
тал.  Никто не знает, что это за Машинка. Наверно, он и сам не  знает.
Говорят, он её у Розовых Людей на что-то выменял. А может, и врут всё.
Только эта его Машинка для многих дел полезной оказывается. Вот и сей-
час он на кабину вскарабкался и к ручке её поднёс. Поводил там что-то,
поворошил. Потом убрал Машинку и сказал: "Хыс-с!" Эген за ручку дёрнул
- и чуть сам не упал, так быстро дверь распахнулась! Мы тогда все, ко-
нечно, "Хр-ру-у!" кричали.  Только Опап не кричал - он один  недоволен
был.
     Мы уже стали в кабину залазить.  Но  тут  Опап  говорит:  раз  уж
всё-таки едем, так вы бы хоть в кузов заглянули.  А я  тоже  думаю:  и
правда лучше проверить, а то мало ли что? Вдруг  там  хозяева  и  при-
таились? Или морозники.  Если морозники, то совсем плохо. А если  нет-
рупь, то ещё хуже. Нетрупь может встать, когда ей вздумается. Пролезет
в кабину - и всё.  Никакая гана не поможет. Жуть  окровавленная!  Эген
говорит: сам придумал, сам и заглядывай.  Вот ещё,  говорит  Опап,  не
стану я никуда лазить.  Ну и я, говорит Эген, тем более не стану.  Мне
оно надо, как чернобыку бантик.  Я и так поеду, и всё будет как в луч-
ших домах, вот увидите.
     Я тогда даже рассердилась. Вот дураки эти самчики! На пустом мес-
те ссору затевают, вместо того чтоб сделать дело и успокоиться.  "Лад-
но, - говорю, - я пойду." А самой боязно, конечно.  Но надо  и  правда
посмотреть.  Эген тогда сразу: "Инь, подожди, я с  тобой!"  Но  я  его
ждать не стала. Пускай догоняет, если хочет.
     Только подождать всё равно пришлось.  Травельник что спереди, что
сзади высокий - без подмоги не вскарабкаешься.  Эген меня подсадил,  я
на борт опёрлась и завесу чуть раздвинула. А там темно - сразу не пой-
мёшь.  Но если взялась, то куда деваться? Плюнула для  удачи  и  через
борт перешагнула. И ещё больше раздвинула, чтоб свет впустить.
     В середине, на моё счастье, ничего страшного не было. Только ящи-
ки всякие. Деревянные все - а кто ж это ящики из дерева делает? Стран-
ные ящики.  Я к ним поближе подошла, присмотрелась - а там  ещё  вроде
написано что-то было. Но только не по-нашему. Меня мама читать учила -
я все буквы знаю, только некоторые путаю. "Т" и "Ф", например.  А  тут
вообще ни одной знакомой буквы.  Но всё равно понятно, что  слова  ка-
кие-то. Наверно, Розовые Люди писали - кто же ещё?
     "Ну что, - спрашивает Эген, - что ты там застряла? Нашла  что-ни-
будь?"
     "Ящики, - говорю, - деревянные."
     "А в ящиках что?"
     "А я почём знаю? Они закрыты все."
     "Ну так и давай вылазь оттуда. Чего нам время терять?"
     Я и вылезла.  Возле кабины меня Опап спросил, и я опять про ящики
рассказала.  А он сказал, что всё это добром не кончится. А Жык ничего
не сказал.  Только посмотрел так, как будто понял что-то важное. И  на
кузов пальцем показал.  Но Эген говорит: всё, хватит. Залезайте все, и
поедем наконец.
     Забрались мы в кабину.  Эген посредине сел, на место драйвера.  Я
справа от него, Опап слева.  А Жык и Маленькая Учь  сзади  на  верхнюю
полку забрались.  Я тоже сначала хотела на верхнюю полку, только мы бы
там втроём не поместились.  А  потом  подумала,  что  я  уже  взрослая
всё-таки. Так что буду на сиденьи сидеть и вперёд смотреть - а то мало
ли что.  А они пускай сзади отдыхают. Жык, правда, тоже, наверно,  уже
взрослый.  Но этого точно никто не знает, а сам он не говорит.  А  про
себя я точно знаю!
     Потом мы поехали.  Вернее, не то чтоб сразу поехали. Сначала Эген
к рычагам присматривался.  Потом дёрнул один, другим повёл. Травельник
тоже дёрнулся.  Захурчал, как львун, и с места сдвинулся. Я аж чуть из
сиденья не вылетела! А Маленькая Учь, наверно, упала бы,  если  бы  её
Жык не удержал.  Потом Эген ещё рычагом повёл, и мы теперь  не  только
вперёд, но и вправо дёрнулись. И опять чуть с мест не повылетали.
     Маленькая Учь совсем даже не испугалась. Наоборот - развеселилась
и заулыбалась прямо.  А вот Опап рассердился. "Это, - говорит, -  тот,
который драйвить умеет? Да ничего ты,  Эген,  как  видно,  не  умеешь.
Только хвастаешься понапрасну."
     Эген тоже разозлился: "Травельник - это всё-таки не тарелка,  по-
нимать надо. Тут всё сложнее намного, так с ходу не освоишься. Но если
мне никто мешать и под носом бубнить не будет, то я сейчас  разберусь.
А кому не нравится - пускай тогда вылезает и пешком топает."
     Сказал, и опять к рычагам потянулся.  А я тоже на них посмотрела,
и даже испугалась немножко. В тарелке - там всё просто. Вот здесь гра-
вёр, а там - повороты.  И скорость ещё. Это даже  я  знаю,  хоть  сама
драйвить и не пробовала.  А в травельнике - куча  всего:  один  рычаг,
другой, третий, и кнопки ещё, и всё разных цветов и размеров! Так и  с
ума можно сойти, пока разберёшься.
     Эген отступать не хотел, но тут опять Опап вмешался. "Да  ты  что
же, - кричит, - угробить всех нас вздумал?" И подвинул его в  сторону:
давай я сам.  Эген даже сопротивляться не стал - от неожиданности, на-
верно.  А пока он в себя приходил, Опап уже один рычаг подвинул, а по-
том другой.  Кнопку включил, и ещё одну рычагучку от себя отвёл. И вот
уже травельник двинулся и вперёд пошёл.  Плавно пошёл, так  что  никто
никуда уже не падал.
     Тут Эген опомнился: давай теперь я! Нет  уж,  говорит  Опап.  Вот
Розовых Людей будешь сам Убивать, это да.  А нас Убить я тебе не  дам.
Так что пересядь лучше и пусти меня на драйверское место. И не спорь!
     Эген, может, и поспорил бы.  Но тут и я Опапа поддержала.  Хорошо
он травельник повёл и этим с лучшей стороны себя показал, как  никогда
раньше.  Почему же и не поддержать? Я ведь всё-таки самочка умная! А с
нами двоими он спорить, конечно, не стал.  Да ещё и Жык есть -  он  бы
тоже нас поддержал. Я знаю!
     Вот так мы и ехали. Сначала между кедубов и берсеней ехали. Потом
по лугу. А потом холмы начались, а там и скалы. А мы между ними едем -
по каньону.  Едем, высматриваем, нет ли кого-нибудь поблизости. Да всё
никого не видно.  Только иногда стрекозлинка пролетит или мышан пробе-
жит.  Но они нам ни к чему. Нам Розовые Люди нужны. А их  и  нету  как
раз.
     Потом Маленькая Учь кушать захотела. Ну у нас с собой запас куше-
ва был.  В сумке нашей, которую то Опап, то Жык по очереди несли.  Так
Жык оттуда синюки достал - до сих пор с прошлого  года  остались,  вот
какой урожай был! И ещё  хвосты  лягушачьи.  Маленькая  Учь  лягушачьи
хвосты всегда больше всего любила! И мне они тоже нравятся, хоть стре-
козлиные и немножко больше. Только стрекозлину ловить труднее - у меня
пока плохо получается, а маме уже тяжело. А Эген ловить не любит - го-
ворит, не самчиковое это дело. Маленькая Учь поела, и мы с ней за ком-
панию тоже собрались.  Но тут Эген как закричит: "Розовый Людь!!!  Там
Розовый Людь!!! Смотрите, смотрите!"
     Я присмотрелась тогда - и правда! Впереди каньон к горному  озеру
выходит.  А возле озера - фигурка людская. Их, Розовых Людей,  с  нор-
мальными зелёными человеками даже издалека не перепутаешь.  Цвет у них
другой, само собой.  И хвостов у них нет. А ещё они и ростом выше, и в
плечах шире.  Только сильнее они от этого не делаются.  Мама  говорит,
что жира в них много.  Поэтому если кто Розового Людя Убьёт, то  потом
обычно его съедают. Я своего тогда тоже попробовала, но он мне на вкус
не понравился. Курилки куда вкуснее, и рогоносы даже. Хоть я и рогоно-
сов не люблю.
     Эген кричит: "Давай вперёд быстрее, пока не убежал!" А сам шутер-
ку наводит. Может, драйвить он и не очень хорошо умеет, а вот с шутер-
кой справится, я знаю! Шутерки везде одинаково устроены.  Хоть на тра-
вельнике они, конечно, посильнее, чем на тарелке.  Но суть  всё  равно
одна.  Рычаг шутерки как раз справа, так что ему удобно.  Даже  подви-
гаться не надо - Опап на драйверском месте может оставаться, пока Эген
стрелять будет.  Наверно, травельник  специально  так  сделан  -  чтоб
вдвоём управляться можно было.
     И вот Эген уже на кнопку нажимает.  Нажал - и тут  же  справа  от
Розового Людя столбик пыли  поднялся.  Это  он,  выходит,  промахнулся
чуть-чуть. А Розовый Людь сразу повернулся - и влево бежать! Эген сно-
ва шутерку навёл - нам тоже видно, как чёрный крестик по  стеклу  дви-
жется. И снова давай стрелять! Только Розовый Людь уже за изгибом ска-
лы скрылся.
     Опап травельник ведёт, а сам говорит: "А может, не надо?  Видишь,
он даже не отстреливается - сразу убегать кинулся.  У него, наверно, и
оружия никакого с собой нет.  Велик ли  подвиг  -  безоружного  Убить?
Может, не стоит?"
     "Нет, - говорит Эген, - мне всё равно,  с  оружием  он  или  без.
Розовый Людь есть Розовый Людь!"
     А мы уже до озера доехали и налево повернули.  А там озеро  долго
тянется, и дорога вдоль него идёт. А больше бежать некуда - слева ска-
ла отвесная.  Вот Розовый Людь по дороге и бежит. А мы  за  ним.  Эген
стреляет, а попасть никак не может.  Розовый Людь петляет всё время  -
то вправо, то влево отскочит. А иногда оглянется, и что-то крикнет. Но
отсюда за хурканьем травельника не слышно.
     Так мы его уже почти догнали, всего пару десятков  шагов  остава-
лось. А потом он упал. Наверно, об камень споткнулся, а может, выдохся
уже.  Тут Опап быстро травельник остановил - мы аж опять  чуть  все  с
мест не повылетали.  Говорит, если мы его сейчас переедем, то  что  же
это за Убийство будет? И вообще - не стоит его Убивать.  Вон он  какой
беззащитный лежит.
     "Раз так, - сказал Эген, - я сейчас выйду и из ганы его застрелю.
Тогда точно по всем правилам будет."
     И дверь открыл, и выскочил сразу.  А Опап тут же за ним. А я свою
дверь тоже открыла, и вниз спрыгнула.  Только высоко было, и я  удари-
лась немного. Но ничего, ноги выдержали.
     Лежит Розовый Людь,  дёргается,  руки  вперёд  выставляет,  будто
спрятаться за ними хочет. И кричит что-то. Но не поймёшь: не по-нашему
кричит.  А Эген уже гану поднял. Тут Опап ему опять: не надо! Ну смот-
ри, он слабый совсем, и ничего плохого нам сделать  не  собирается.  А
если просто так, ни за что Убивать - так что ж это будет? Нельзя  так,
говорит, убери гану! "Вот ещё, - кричит Эген, - стану я тебя слушать!"
И целится.
     Тут, сама не знаю почему, я к нему прыгнула.  Жалко  мне  чего-то
этого Розового Людя стало. Перепуганный он совсем, и вроде неопасный с
виду.  Перестань, говорю, Опап прав. Не надо его Убивать, это не  счи-
тается! А тут и сам Розовый Людь вдруг по-нашему заговорил. Говорит, а
голос дрожит.  Странно так говорит - вроде по-нашему, а как  бы  и  не
совсем. Но у них многие так говорят. Я знаю - это "акцент" называется.
Правильно, говорит он, не надо меня Убивать! Я вам помогу, чем хотите,
только не Убивайте! Я вам пригожусь ещё, вот увидите.
     Эген всё стоит и гану не убирает.  А Опап ему: "Давай с ним пого-
ворим сначала, а потом уже за оружие хвататься будешь." "Вот, - согла-
шается Розовый Людь, - правильно, давайте сначала поговорим. Кто у вас
главный?"
     "Я, - говорит Эген. - Это моё Путешествие - значит, я главный!"
     "Нет, - говорит Опап, - это я главный.  Я больше, умнее и образо-
ваннее. Я буду говорить."
     "Нет, я!" - опять Эген кричит.
     "Нет уж позволь мне!" - это Опап снова.
     Вот ведь самчики! Если они между собой договориться не могут,  то
как же с Розовым Людем тогда договариваться? Вот так я тогда подумала,
и вперёд вышла:
     "Не слушай их, - говорю, - я здесь  главная.  Потому  что  я  уже
взрослая.  Потому что я уже Убила, а они - ещё нет. Так что говори  со
мной, Розовый Людь.  Но если мне твоя речь не понравится, то я  только
слово скажу, и Эген тебя Убьёт."
     Они как это услышали, так все замолчали сразу.  Ещё бы не  замол-
чать - я ведь всё правильно сказала! А Розовый Людь говорит:
     "Спасибо тебе, храбрая девочка! Как тебя зовут?"
     Он мне уже почти начал нравиться, но тут я сразу разозлилась:
     "Чтоб я, Жировик, больше такого не слышала! Это вы  своё  розовое
потомство девочками называйте.  А я - самочка, и взрослая уже. И зовут
меня Инь. Так и обращайся."
     Он сразу извиняться бросился: не хотел тебя обидеть, это  всё  от
незнания просто. А потом говорит:
     "А меня Биллом зовут. А теперь скажи, Инь, куда вы направляетесь?
Я эти места знаю - может, что-то подскажу, посоветую."
     Я ему объяснила, что мы отправились  в  Путешествие,  потому  что
Эген должен кого-нибудь Убить.  Тогда он взрослым станет. А без  этого
никак. Билл меня внимательно выслушал, а потом сказал:
     "Вот вы Розовых Людей Убивать собрались.  Но почему же никто  вам
не объяснил, что Розовые Люди бывают Плохие, а бывают Хорошие?"
     Я тогда подумала, что и правда - мы ведь всех подряд не  Убиваем.
А, если ещё подумать, тех Убиваем, которые  нам  чем-нибудь  угрожают.
Наверно, они Плохие и есть.  А те, которые не угрожают - те Хорошие. А
тут и Маленькая Учь как раз спрашивает: "А ты Хаосый?" Это она уже  из
кабины выбралась. Жык ей помог, и сам тоже вылез.
     "Я - Хороший, - сказал Розовый Людь. - Может быть, не всегда и не
со всеми, но как могу стараюсь быть Хорошим.  Поэтому меня вам Убивать
неправильно. А правильно Убивать Плохих, только их сначала надо найти.
Но вам повезло: я знаю, где искать Плохих.  Их там много. Всех вы вряд
ли Убьёте, но для вашего Путешествия вам хватит."
     Тут, конечно, нам всем интересно стало.
     "И где, - спрашивает Эген, - эти Плохие Розовые Люди?"
     "Там, за скалами. Я дорогу знаю. А если подвезёте, то и вам пока-
жу."
     Мы тогда сразу обрадовались.  Только Опап что-то бурчал: а может,
не стоит всё-таки нам с ним связываться? Вот странный! То его защищать
бросается, а то уже не стоит с ним связываться.  Но  я-то  знаю:  Опап
трус, хоть и травельник драйвить умеет.  А Жык сказал только: "Шшшщ!",
головой мотнул и правую ладонь выставил.  Наверно, хотел сказать,  что
мы сейчас всем Плохим Розовым Людям покажем! А может, и что-то  другое
хотел сказать.  Я Жыка не всегда понимаю. Только другие его совсем  не
понимают, а я хотя бы стараюсь.
     Потом оказалось, что мы вшестером в кабине не  помещаемся.  Тогда
Билл сказал, что кому-то надо будет в кузов перебраться, иначе  ничего
не получится.  Я разозлилась и ответила: вот ты и перебирайся!  Но  он
сказал, что если он в кузове будет сидеть, то как же он нам дорогу по-
кажет? Я задумалась, потому что тут он, конечно, был прав.  Только и в
кузов лезть никто не хотел.  Там ведь темно и почти ничего не видно. И
ящики ещё эти деревянные.
     И тут на нас налетели пчёлы. Пчёлы - это страшно, когда их много.
Каждая величиной с голову, а если сядет и жало воткнёт - то больше ми-
нуты не проживёшь.  Я знаю: мне мама рассказывала, наш сосед Утын  так
умер.  Если налетит с сотню пчёл, то никакого спасения нет. Но тут  их
было немного - десятка два или три всего.  Мы сразу ганы  похватали  и
начали отстреливаться.  Только тут сноровка нужна, чтоб прямо на  лету
их сбивать.  Они ведь быстрые и не будут дожидаться, пока ты гану  по-
вернёшь и прицелишься.  Я одной рукой стреляю, а другой Маленькой  Учь
помогаю в кабину забраться. Но всё-таки двух я точно застрелила, а мо-
жет и трёх! А Розовый Людь Билл ни одной не застрелил,  потому  что  у
него ганы даже не было.
     А потом я и сама не заметила, как уже в кабине сидела.  И все ос-
тальные тоже.  И двери захлопнули. А пчёлы сколько в стёкла  не  тыка-
лись, но даже своими жалами пробить их никогда не смогли бы.  Всё-таки
нам достался надёжный травельник! Опап за рычаги взялся, а я всех  нас
пересчитала.  Меня мама считать научила, когда я даже меньше была, чем
сейчас Маленькая Учь! Один, два, три, четыре, пять... кого не хватает?
Опап на драйверском месте, Билл справа, Эген слева, мы с Маленькой Учь
наверху...
     "А де Зык?" - как раз спросила меня Маленькая Учь.
     А я вдруг сразу поняла, и тут же сказала:
     "В кузове он! Опап, давай быстрей едь, а то пчёлы к нему  залетят
и ужалят!"
     И мы поехали.  Опап молодец, он сразу быстро разогнался. Так  что
через минуту все пчёлы уже далеко позади  остались!  А  я  только  на-
деялась, что с Жыком ничего не случилось и ни одна пчела  его  ужалить
не успела. А теперь ему придётся долго в кузове сидеть - наверно, нес-
колько часов.  Это ведь страшно! Лучше бы я сама вместо него  в  кузов
пошла. Тем более, что я там уже была один раз и ящики странные видела.
Только я не могу - кто тогда за Маленькой Учь смотреть будет? А ей  уж
точно в кузов нельзя.  Тогда, наверно, лучше бы Эген - но он бы не за-
хотел, я знаю.
     Маленькая Учь, как только мы поехали, так почти сразу и  заснула.
А я синюков немного покушала - тогда ведь не успела, когда мы Розового
Людя увидели. А потом мне тоже спать захотелось. Только нельзя мне бы-
ло спать. Сама же сказала, что я главная! А если я главная, то мне на-
до за всем следить и наблюдать. А то мало ли что. Вот так я подумала и
решила, что спать не буду.  Думаю - а глаза уже сами закрываются. Я их
насильно открываю, а они опять закрываются. Тогда я подумала, что если
совсем немножечко, хотя бы на минутку вздремну, то ничего страшного не
случится. Ведь правда? И сама не заметила, как заснула.
     А когда проснулась, то травельник так грохотал,  будто  прямо  по
горному склону ехал. Маленькая Учь уже не спала и просилась пописать и
покакать.  А вокруг совсем темно стало! Выходит, хотела я  на  минутку
вздремнуть - а проспала несколько часов! Я тут же себя за это  отруга-
ла. Но вроде все были на месте, и тревожиться было нечего. Только бы с
Жыком ничего не случилось!
     Я спросила Билла, далеко ли нам ещё до Плохих Розовых  Людей.  Он
сказал, что час или даже больше. Тогда Опап говорит: уже совсем ночь -
как хотите, а я больше по такой темнотище не могу.  Правильно, говорю,
вот и Маленькая Учь на улицу просится.  Давайте остановимся и  сделаем
привал. Тут даже и Эген согласился: привал так привал. Ну и Билл тоже,
само собой.
     Мы остановились и вышли.  Я Маленькую Учь на землю спустила и тут
же к кузову побежала.  Но ещё добежать не успела, как Жык  уже  спешит
мне навстречу.  И улыбается - значит, всё в  порядке,  ему  и  мне  на
счастье.
     "Ну как ты там?" - спрашиваю.
     "Хы-ык!" - только и отвечает он. И опять улыбается.
     Выходит, и правда ничего  не  случилось.  Мы  повернулись  к  ос-
тальным, и тут Опап ко мне подходит и куда-то вправо показывает. Я то-
же туда посмотрела и сразу всё поняла.  Там на горном склоне светляко-
вая пещера виднелась. Светляки - они иногда под потолком так рассядут-
ся, будто самая настоящая лайта горит.
     "Вот и место для привала, - сказала я. - Там переночуем,  а  тра-
вельник пускай тут стоит.  Здесь его ни один Плохой  Розовый  Людь  не
найдёт."
     "В светляковых пещерах выворотни водятся", - сказал Эген.
     "А ты боишься?"
     "Я-то нет. Но Маленькая Учь..."
     Она тут сразу и захныкала: "Ой,  выва-атни..."  Вот  дурак  Эген!
Зачем же надо было малютку пугать? Даже если выворотни и водятся,  так
ведь не в каждой пещере! А если их мало, а нас много, то  они  и  сами
испугаться могут. Это ведь все знают.
     "Да ну, - сказал Опап. - Это всё выдумки, насчёт выворотней."
     "А если не выдумки?" - продолжал Эген.
     "В кабине тесно, - сказал Билл. - А если в темноте останемся,  то
ещё попадёмся змеёнам или перипалу. По мне, уж лучше выворотни - их мы
хотя бы увидеть сможем."
     Маленькая Учь чуть осмелела и мне шепчет: "А там  в  песее  павда
есь вываатни?" Я говорю: "Да нет там никого! А если и есть, то я  тебя
от них защищать буду, ты не беспокойся. И Эген тоже, и Жык!" А потом и
всем говорю: "Идём в пещеру ночевать.  Только кто-нибудь всё время де-
журить должен, а то мало ли что."
     Вот мы и пошли. Прошли немножко в глубину, чтоб нас со входа вид-
но не было.  А то и правда ещё какой-нибудь перипал забредёт, и попро-
буй с ним справиться! А так, наверно, и не догадается.  Там, чуть  по-
дальше, небольшой зал оказался.  Вот мы в этом зале и разместились, за
каменюкой здоровой - так ещё меньше заметно получается. А сверху свет-
ляки подмигивают - вроде уже и не страшно совсем.  Даже Маленькая  Учь
развеселилась.
     Тут Эген говорит: "Инь, а расскажи нам  перед  сном  какую-нибудь
историю!" Ну ясно: они все знают, что я  люблю  истории  рассказывать.
Даже больше люблю, чем в нашей речке плавать  или  по  крышам  лазить.
Раньше мне мама рассказывала, а я всё слушала и запоминала.  А потом и
сама стала. Иногда правду рассказываю, а иногда и сочиню немного. Да и
кто разберёт, где правда, а где выдумка? Я и  то  не  очень  разбираю.
Только это не важно.  Главное, что истории интересные  получаются.  Аж
мне самой иногда дух захватывает!
     "Какую же, - спрашиваю, - вам историю рассказать?"
     "Стасную!" - пропищала Маленькая Учь.
     "Страшную? - переспросила я. - Ты же только что выворотней  пере-
пугалась. А теперь вот просишь страшную..."
     "Ницево! - сказала Маленькая Учь. - Я узе не боюсь!"
     "Ну ладно, - сказала тогда я, - сами напросились!"
     И рассказала такую историю.
     Однажды в маленькую деревеньку приехал травельник. Большущий тра-
вельник, ещё побольше нашего - там таких сроду не видали.  Приехал,  и
остановился на площади возле питни.  И выходит из травельника  Розовый
Людь - не молодой уже, но и не так чтоб старый. И ниже рта у него куча
волос растет - "борода" называется.  Заходит он в питню и просит, чтоб
его накормили-напоили.  Хозяин спрашивает: откуда, драйвер, прибыл?  и
куда направляешься? "Из ниоткуда в никуда", - отвечает драйвер.  И го-
лос у него странный. Как будто не ртом, а животом говорит.
     Не понравилось это хозяину.  По правде говоря, даже испугался  он
немножко.  Поэтому решил за драйвером последить, что тот будет делать.
А драйвер поел-попил, расплатился монетой и вышел из питни. Хозяин по-
дождал чуть-чуть - и за ним! Только выходит - а того уже  и  не  видно
нигде.  Хозяин вправо глядит, влево - нету драйвера! И в  кабине  тра-
вельника нету.  Вот ведь какие дела творятся! Он,  конечно,  испугался
тогда ещё больше.  Но не мог уже успокоиться - интересно ведь,  в  чём
тут дело.  Ну и решил он: а загляну я в травельник, что у него в кузо-
ве? Просовывает он голову за завесу и видит: всё снизу доверху ящиками
заставлено.  А ящики странные: деревянные, и написано на них не по-на-
шему.  А на некоторых ещё череп нарисован. Вот это хозяину  совсем  не
понравилось.  Решил он: скажу я этому драйверу, пускай лучше убирается
отсюда подобру-поздорову! Вот только где его теперь искать?
     А тем временем человеки в питню приходят -  пришлось  хозяину  на
место вернуться и своим делом заняться.  Но вот вскоре и вечер  насту-
пил, человеки постепенно все разошлись.  Хозяин в питне прибрался, вы-
шел, дверь на ключ запер. Вокруг темнотища - и нет никого! Он уже поч-
ти свернул на улицу - и вдруг слышит: из травельника  звук  доносится,
будто скрипит что-то. Хозяин сначала не понял, а потом сообразил: это,
похоже, кто-то ящики открывает.  Ему страшно, а в то же время и  инте-
ресно.  Притаился он сбоку за кузовом, к гусенице прижался, и ждёт.  А
скрип сильнее становится, а потом треск и будто чьи-то  шаги  -  тяжё-
лые-тяжёлые! Он аж прямо весь в шестерёновки вжался.  И  тут  вдруг  -
ух-х-х! - что-то с травельника на землю спрыгивает. Он в сторону шара-
хается, а потом смотрит - и замирает на месте.  Стоит такая чёрная фи-
гурина - здоровенная, с полтора человека в рост и вширь - и глаза све-
тятся.  Они одни только сияют - а всё остальное  тёмное,  как  смерть!
Нетрупь, значит, настоящая!
     Хозяин думает: бежать надо! - а с места стронуться  не  может.  И
вдруг снова: ух-х-х! - и за первым ещё один такой же встаёт.  А  потом
за тем и третий ещё...  И медленно к хозяину питни идут. А он,  вместо
того чтоб бежать, только на землю падает, и кричит: не тронь! нет,  не
тронь, нечистая! А нетрупь не слушает - всё ближе подходит, только зу-
бами скрипит.  А ступает так, что аж земля трясётся. Вот окружают  они
хозяина, и передний за шею его схватывает и вверх подымает. Хозяин ещё
кричать пытается, да не выходит у него - только хрипы  слабые.  И  тут
двое других его берут - и голову медленно сворачивают.  И  всё  зубами
скрипят. А потом подбирают труп, и так же медленно возвращаются в тра-
вельник...
     Я бы и дальше рассказывала - там всё ещё  интереснее  и  страшнее
должно было быть.  Только смотрю: Маленькая Учь уже зубами  стучит,  и
глаза у неё круглые.  Я её на колени к себе посадила, погладила, успо-
коила. "Это всё, - говорю, - где-то в  очень  далёкой-далёкой  деревне
было. А в нашем травельнике никакой нетрупи нет, даже и ничего похоже-
го. Так что и бояться нечего." Но, по правде, я и сама немножко перет-
русила. Я ж себе всё это так ясно представила, когда рассказывала! Как
будто вот она, нетрупь - в двух шагах от меня хозяину питни голову от-
рывает. Жуть окровавленная!
     Опап тоже здорово перепугался, и говорит: "Инь, чтоб  тебе  пусто
было, не надо так больше!" Да и Эген, гляжу, у стены чуть подрагивает.
А вот Жык спокойный.  Но он всегда спокойный, его всякими историями не
напугаешь.  А Билл вообще к стене прислонился и будто спит.  Вот  ведь
странный! Хотя - что с Розового Людя возьмёшь.  Они все странные - это
все знают.
     Как только страх прошёл, Опап тут же спать завалился и сразу зах-
рапел. А там и Маленькая Учь тоже уснула. Жык на камень облокотился, и
не поймёшь - спит он или только чуть дремлет.  Ну про Билла я  сказала
уже.  А Эген говорит: "Инь, давай я подежурю, а ты тоже спи.  Всё-таки
это моё Путешествие!" "Нет, - говорю я, - я спать пока совсем не хочу.
Я ж в травельнике ещё как выспалась! Давай так: полночи я подежурю.  А
потом тебя разбужу, и дальше уже до утра ты будешь."
     Эген сначала поспорил, потому что  он  самчик  и  это  его  Путе-
шествие. Но спорил он недолго, потому что спать он всё-таки хотел, а я
нет.  И вот он лёг на землю, а я  дежурить  осталась.  То  сидела,  то
стояла, то по залу ходила. И думала о всяком разном, только не о нашем
Путешествии.  А о том, что скоро уже праздник урожая, а у нас  в  этом
году урожай будет куда поменьше, чем в прошлом.  И синюки совсем  мало
уродили, и леповцы тоже.  А про хрюков я и не говорю. Ни один хрюк ещё
не дорос, чтоб с него шёрстку можно было снять.  Как бы  нам  с  мамой
следующей зимой голодать не пришлось. Вот о чём я тогда думала. И ещё,
наверно, о чём-то, но даже и сама не помню.
     Потом Эген проснулся.  И я тогда подумала, что времени,  наверно,
уже много прошло.  Он ко мне подошёл и сказал: "Инь, ты ложись, теперь
моя очередь." А мне всё равно спать не хочется! Я тогда говорю: "Эген,
ты тут дежурь, а я пойду погуляю немного." У него  аж  глаза  расшири-
лись: "Куда ты пойдёшь?" "Да так, - говорю, -  по  пещере  похожу.  Не
волнуйся, далеко не уйду. А то скучно мне что-то."
     Оставила я его и пошла по пещерному ходу. Чуть подальше отошла, а
там развилка. А потом и ещё одна. И светляков здесь уже поменьше. Тог-
да я подумала, что так и заблудиться могу.  А вдруг там, в глубине,  и
правда выворотни? А я прямо к ним в логово приду, они только рады  бу-
дут. Тут мне страшно стало. Я развернулась и назад пошла. И вдруг вижу
вдалеке, как кто-то мне навстречу спешит.  Я сначала испугалась и чуть
даже не закричала.  А потом думаю: он ведь с нашей стороны идёт.  Зна-
чит, наверно, Эген.  Потому что если бы был выворотень или ещё кто, то
Эген бы его заметил и стал стрелять.  Но стрельбы не было. Значит, сам
Эген это и есть, а никакой не выворотень.
     Тогда я успокоилась и пошла ему навстречу. Только это оказался не
Эген, а Жык.  И я ещё больше обрадовалась! Хоть и не знала,  зачем  он
вдруг решил в пещеру пойти.  Правда, я не знаю, зачем и сама-то пошла.
А Жык - так и тем более. Его вообще иногда понять трудно.
     Тут он ко мне подошёл. "Что, Жык,  -  спрашиваю,  -  не  спится?"
"У-ху", - отвечает он.  И ко мне совсем близко прислоняется. А мне по-
чему-то так радостно стало, что Жык рядом со мной! Даже  не  знаю.  Он
ведь, по правде, даже и не совсем зелёный. Но и не розовый, конечно, а
чуть с синевой.  И вообще странный. Но всё равно он  хороший!  Другие,
бывает, столько глупостей наговорят, пока что-то  сделают.  А  он  без
лишних слов, просто сделает - и всё! Правильный он,  Жык.  Не  то  что
Эген или Опап. Хоть и странный.
     А потом мы с ним вместе по пещере шли.  Даже не знаю, куда мы шли
и зачем. Только это и не важно было. Я ни про выворотней не думала, ни
про другую нечистую. Хоть и потемнело вокруг. И вроде мы даже говорили
о чём-то.  Жык, правда, и говорит странно. Но тогда я его очень хорошо
понимала! Никогда раньше я его так хорошо не понимала, и никто  другой
его никогда так не понимал.  Я точно знаю! Вот так мы шли, и  за  руки
держались. И хвосты наши переплелись. Совсем как у мамы с папой, когда
папа ещё живой был - я несколько раз видела!
     Не знаю, сколько мы так ходили.  Но потом мы остановились, и  Жык
Машинку достал.  Он её иногда достаёт, когда  хочет  что-то  особенное
сделать. Что-то такое, что иначе сделать трудно или вообще нельзя. А с
Машинкой - можно. С ней, наверно, многое можно. Хоть и непонятно, как.
А сейчас он её достал и посмотрел на неё.  Несколько секунд смотрел, и
вдруг весь в лице изменился.  А потом меня  за  руку  тянет:  "Ы-ырх!"
Бежать надо побыстрее, значит.
     Мы бежим, а я думаю: и как же мы теперь дорогу найдём?  Вот  один
поворот, вот другой, а вот и третий.  Проходили мы  здесь  раньше  или
нет? А если проходили, то куда сворачивали? Хочу вспомнить, а не могу!
Как будто не я сама, а какая-то нечистая меня туда завела.  Только это
не нечистая, а Жык меня завёл. Но он не специально. Он и сам не думал,
что так получится. Я знаю!
     Но вот, сама не знаю как, мы и в наш зал вышли. И там, возле кам-
ня, я сразу Эгена увидела.  Вот только он лежал почему-то. Как же так,
подумала я, ведь Эген дежурный, он должен сейчас стоять или  сидеть  и
вокруг осматриваться! А он лежит, как будто заснул.  Но разве  он  мог
просто так заснуть? Это ведь его Путешествие!
     А потом мы подошли ближе, и я всё поняла. Эген не потому на земле
лежал, что заснул.  Эген Убитый лежал. Неправильно Убитый, не по-чело-
вечески. Как будто головой об что-то ударился. Ну, Эген, конечно, мно-
го всяких разных глупостей делал - но ведь не таких же, чтоб самому об
камень головой стукнуться! Это-то я понимаю.  И Жык тоже понял. Он  на
Эгена посмотрел и прогудел так жалобно: "У-у-у-у..."
     Потом я за камнем Опапа увидела, и Маленькую Учь.  А вот Розового
Людя Билла не было.  Как будто он тоже куда-то ушёл, как мы с Жыком. А
Маленькая  Учь  совсем  перепуганная  была.  И  у  Опапа  тоже   глаза
большие-большие стали! Я к ним тогда подошла и спрашиваю: что же  слу-
чилось? Но Опап почему-то стал говорить совсем как Жык  -  одни  звуки
невнятные, и ничего не поймёшь.  А  Маленькая  Учь  только  повторяла:
"Вываатень! Насояссий вываатень, павда?.."
     Я тогда достала гану и пошла к выходу.  Хоть и самой страшно ста-
ло, а надо ведь разобраться, что случилось.  Только никакого выворотня
я там не увидела.  А ещё я не увидела травельник. Не было его - только
камни разворочены там, где он раньше стоял.  И Билла тоже нигде не бы-
ло. Вот ведь как!
     Когда я вернулась, то Опап уже немножко в себя пришёл. И тогда он
объяснил, что случилось. Он сквозь сон какой-то шум услышал и проснул-
ся.  Глаза открыл, приподнялся - и увидел, как Эген возле камня лежит.
А голова вся окровавленная! И Розового Людя Билла рядом нет.  Он тогда
к выходу побежал. И увидел, как Билл в кабину травельника залезает. Но
и Билл тоже его увидел. Повернулся, и стал стрелять в Опапа из ганы.
     "Но у него же ганы не было!" - удивилась я.
     "У него не было, - сказал Опап, - зато у Эгена была.  А Эген  те-
перь мёртвый."
     Вот тогда я всё поняла. И сказала: Билл нас обманул. Он собирался
нам Плохих Розовых Людей показать, а вместо  этого  травельник  у  нас
забрал и сам к Плохим уехал. Ещё и Эгена Убил, потому что он, наверно,
ему помешать хотел.  И Опапа бы тоже Убил, если бы он обратно в пещеру
не убежал.  А всё потому, что Билл сам - Плохой Розовый Людь. А может,
и вообще никаких Хороших Розовых Людей не бывает.  А  все  они  только
Плохие. И всех их Убивать можно.
     Опап сказал: ну, так или эдак, а Путешествие наше теперь законче-
но. Потому что Эген теперь уже точно никого не Убьёт, он ведь сам Уби-
тый лежит.  А значит, нам остаётся только домой возвращаться. "Нет уж,
- сказала я. - Эген потому Убитый лежит,  что  мы  ему  Розового  Людя
Убить помешали.  Если бы не помешали, то он бы его сам Убил и всё сей-
час хорошо было бы.  А раз он теперь его Убить не сможет, то мы  этого
Розового Людя за него Убить должны.  А найти его будет не трудно.  Вон
какие у травельника гусеницы здоровенные! За ними такие следы  остают-
ся, что на самом горизонте видно будет.  Вот мы по  следам  пойдём,  и
обязательно его найдём."
     Опап спорить начал, что не наше это дело, и вообще ничего хороше-
го из этого не выйдет.  А Маленькая Учь заплакала и сказала, что хочет
домой. Но я сказала: я здесь главная, потому что я из нас самая взрос-
лая. Поэтому я решаю. И я решаю, что мы до конца ночи здесь останемся,
а то иначе в темноте заблудимся.  А как только  рассветёт,  так  сразу
пойдём по следам.  И пока мы Плохого Розового Людя Билла не найдём, ни
о каком "домой" даже и речи не будет! Вот так я сказала.  Мама бы, на-
верно, то же самое сказала.  И она бы точно меня  поняла.  Не  то  что
Опап! А Жык сразу понял.  Он никуда уходить не собирался. Он взял труп
Эгена, оттащил его в другой угол и камнями заложил. Чтоб никакая тварь
или нечистая не съела!
     А потом мы все собрались спать.  Только поспать у нас не вышло. Я
ещё и заснуть не успела, как из глубины пещеры шорохи послышались. Как
будто кто-то сюда приближается.  Опап как их  услышал,  так  сразу  со
страху закричал.  И  Маленькая  Учь  тоже  стала  кричать:  "Вываатни!
Вываатни!" Только это оказались не выворотни, а пауки. Пауки - они как
пчёлы, только ещё страшнее. Потому что больше. Если паук на тебя прыг-
нет, то это уже всё.  Ему тогда только одно  движение  остаётся,  чтоб
ужалить.  А если он ужалит, то тут же сразу и умрёшь. А если  паук  не
прыгнет, а слюной в тебя плюнет, то тоже плохо.  Тогда на  этом  месте
вся шкура почернеет и отвалится, а может и с мясом.  Это мне  когда-то
ещё папа рассказывал, когда живой был.
     Мы тогда сразу по паукам стрелять начали.  Но тут нам было проще,
чем с пчёлами. Потому что пауки из пещеры никогда не выходят - это все
знают.  А нам до выхода недалеко было. Поэтому мы стреляли, а сами за-
дом пятились, как каряки.  Так из пещеры и выпятились. А потом  только
смотрели, как злобные пауки у выхода столпились и злобно слюной плюют-
ся, а до нас не доплёвывают.  Но долго мы смотреть на них не  стали  -
отбежали ещё дальше, а то мало ли что.
     Когда пещера с пауками уже далеко была, я сказала: "Нет, не будем
мы здесь ночевать.  Мы прямо сейчас по следам пойдём. Вон, Мирина  уже
вышла, будет нам путь освещать.  Так что дорогу найдём. А отдыхать по-
том будем.  Некогда нам сейчас отдыхать! Надо сначала Плохого Розового
Людя Билла Убить. А если понадобится, то и других Плохих Убьём!"
     Опап со мной даже не спорил  -  устал  уже  спорить,  наверно.  А
Маленькая Учь тоже устала - только не спорить, а идти.  Ей по каменис-
той дороге идти трудно.  Это ведь не то что  на  травельнике!  Поэтому
Опап её на руки взял.  А когда он нести устал, тогда  взял  Жык.  А  я
Маленькую Учь на руки не брала, потому что мне тяжело.  И ещё  потому,
что я должна всё время начеку быть.  Я ведь главная!  А  потом  камней
стало меньше и дорога лучше, и тогда Маленькая Учь уже сама смогла ид-
ти. И хорошо, что смогла, потому что Опап и Жык её нести тоже устали.
     Мы так ещё долго шли.  По ровному ещё столько же, сколько по  го-
рам.  Уже и солнце из-за горизонта выглянуло, а мы всё шли.  Маленькая
Учь просила кушать, но у нас ничего не осталось.  Всё ведь было в тра-
вельнике! А ловить стрекозлину или ещё кого-то мы и пробовать не  ста-
ли. Да и если бы поймали, то как бы мы её приготовили?
     А потом мы увидели людскую деревню.  Я сразу поняла, что  деревня
эта людская, а не наша, человеческая. У нас дома деревянные, как поло-
жено.  А у них - из камня. Да ещё и из такого камня, что  целая  стена
выходит из одного куска. Чужие у них дома. Прямо как пещеры. Разве мо-
жем мы, зелёные человеки, в таких жить?
     "А павда тут Пахие Розовые Юди зивут?" - спросила Маленькая Учь.
     "Правда, - говорю. - Это и есть деревня Плохих Розовых  Людей.  И
Билл сюда приехал, потому что он тоже Плохой.  Но только за это  время
он мог уже травельник оставить, а сам куда-нибудь уйти. Помните, как в
моей истории?"
     "Ага!" - сказала за всех Маленькая Учь.
     "А если так, то следы нам уже не помогут.  Поэтому  мы  сейчас  к
первому дому подойдём и спросим, где живёт Билл, где нам его искать. А
если они нам не ответят, то мы их тоже Убьём.  Потому что тогда,  зна-
чит, они тоже Плохие. Потому что Хорошие Розовые Люди, если они вообще
есть, нам сразу всю правду расскажут.  А Плохие - нет. Плохие будут от
нас правду скрывать. И Билла тоже будут скрывать, потому что они с ним
заодно."
     И вот мы уже подошли к дому.  Дом для людского был небольшой,  но
всё равно больше, чем любой у нас в деревне.  Это только Розовые  Люди
могут в таких больших домах жить, нам такие ни к чему.  И  я  сказала:
"Сейчас я постучу, выйдет хозяин, и я буду с ним говорить.  А вы рядом
стойте. Ганы не показывайте, но наготове держите. И если он что-нибудь
нехорошее скажет, то я вот так рукой махну -  тогда  сразу  стреляйте.
Ты, Опап, стреляй, или ты, Жык. Или оба вместе - это как хотите. Глав-
ное, чтоб он был Убит. Всё поняли?"
     "Д-да", - еле выговорил Опап. А Жык сказал: "Ы-хы-ы..."
     Тогда я к самой двери подошла и стукачом  заколотила.  Сначала  в
доме тихо было. А потом послышался шелест, и дверь открылась. На порог
вышла Розовая Людя - женщина, значит.  Вышла, и смотрит на нас сонными
глазами.
     "Чего надо в такую рань?" - спрашивает.  С  акцентом  спрашивает,
как и Билл.
     Я говорю: "Мы ищем Билла. Плохого Розового Людя Билла. Он украл у
нас травельник и Убил Эгена. Теперь мы должны его Убить. Ты не видела,
как он здесь проезжал? Куда он поехал? Где он живёт?"
     "Не знаю я никакого Билла", - сказала Розовая Людя. И прямо у ме-
ня перед носом дверь захлопнула.
     "Ну нет уж!" - сказала я и затарахтела стукачом без остановки.
     Сначала долго не отзывался никто. Я уже решила, что они нас испу-
гались и теперь спрятались.  Но всё равно стучать продолжала. А  потом
дверь всё-таки открылась. Только теперь на пороге уже не женщина была.
Теперь там мужчина был - здоровенный Розовый Людь. Я сразу ему в глаза
посмотрела - а в них такая злоба горит! Я в тот же миг и поняла:  Пло-
хой! И назад прыгнула, потому что он как только дверь открыл, так сра-
зу резво вперёд бросился.  И в прыжке уже рукой махнула,  как  услови-
лись.
     Розовый Людь сначала что-то выкрикнул.  Не по-нашему выкрикнул, а
на своём языке. Но сразу ясно: что-то плохое и обидное. А потом он то-
же прыгнул.  Но не ко мне, а в другую сторону. И вот уже вижу, что они
с Опапом сцепились.  И Розовый Людь Опапа к земле прижимает.  Я  тогда
сама выстрелить хотела, но боялась, что промахнусь и  вместо  Розового
Людя в Опапа попаду. Поэтому только и могла смотреть, как они дерутся.
А Опап ведь никогда сильным не был, да и драться не любил.  Не то  что
Эген.
     А потом Розовый Людь чуть в сторону отодвинулся, и тогда я уже ни
секунды лишней не тратила! Тогда я в него из своей ганы  сразу  палить
начала.  Раз - по спине снизу, два - повыше, три - по голове. Вот  так
тебе! И Жык, наверно, тоже стрелял. Я уже не присматривалась.
     Розовый Людь последний крик из своей подлой глотки издал и  затих
- умер. Это, выходит, я уже второго Убила! Или это Жык его Убил? Ну да
не важно - пускай и он его на свой счёт запишет, и я - хуже не  будет.
А Опап тоже не шевелился.  Я сразу поняла, что и  он  теперь  мёртвый.
Значит, Розовый Людь его всё-таки Убить успел. Он ведь такой здоровен-
ный!
     Я тогда тут же в дом ворвалась - дверь  ведь  открытой  осталась.
Внутри у них дома тоже странные. Комнаты так сделаны, будто специально
чтоб всех гостей запутывать.  Сразу ясно, что Плохие здесь живут. Но я
не запуталась.  Я Розовую Людю быстро нашла. Она,  как  меня  увидела,
что-то шептать стала. Только я всё равно ни одного слова не поняла. Да
и не для того я её нашла, чтоб её  речи  слушать.  Я  гану  подняла  и
выстрелила сразу в голову.  Если в голову  попасть,  то  Розовый  Людь
быстро умрёт и мучиться не будет - я знаю! Но я не  потому  хотела  ей
быстрой смерти, чтоб не мучилась - а потому,  чтоб  на  помощь  никого
позвать не успела.  Но теперь я точно знала, что  никого  эта  Розовая
Людя больше не позовёт. Потому что упала она возле своей спальни, а на
полу кровища растекаться начала.
     Потом я вышла и подобрала гану Опапа.  Ему ведь она больше не по-
надобится, а для живых оружие лишним никогда не бывает - это ещё  папа
так говорил.  И сказала: "Маленькая Учь, возьми эту гану. Теперь тебе,
может быть, самой себя защищать придётся.  А может, и  меня  защитишь.
Или даже Жыка." И Маленькая Учь взяла.  Только на меня чуть  испуганно
посмотрела. Это и понятно - не каждый день Плохих Розовых Людей встре-
чать приходится, да ещё столько сразу!
     Мы от дома отошли, и я дальше говорю: "Теперь мы не так  действо-
вать будем.  Сейчас мы к следующему дому подойдём, и  как  только  кто
выйдет, я сразу спрошу: где Плохой Розовый Людь Билл? И  ганы  убирать
никто не должен - пускай видит и боится! И если  не  ответит  -  сразу
стреляем! Вот так.  А то мало ли что - не хотела бы я, Жык, ещё и тебя
потерять."
     И вот идём мы дальше.  А следующий дом в садике небольшом оказал-
ся.  Вот здесь бы я по ореховням полазила! Но не до того  нам  сейчас.
Подошли к двери - а стены у них зелёного  цвета!  Вот  ведь  как:  что
угодно придумают, только бы над  нами,  зелёными  человеками,  поизде-
ваться.  Ясно - Плохие. Я опять стукачом выстукивать начала, и жду.  А
за мной - Жык и Маленькая Учь.
     Вот дверь открылась.  И к нам маленькая Розовая Людя  вышла.  Это
как раз девочка, значит.  Как Билл меня обозвал, и тот, первый,  тоже.
Но разве ж я на неё похожа? Эта девочка побольше, чем  Маленькая  Учь,
была, хоть и ненамного. Но, конечно, меньше, чем я. Я-то уже взрослая!
     "Вы кто?" - спрашивает. А голосок у неё тоненький. Даже потоньше,
чем у Маленькой Учь.
     "Мы ищем Билла, - сказала я. - Ты знаешь, где Плохой Розовый Людь
Билл?"
     "Не-а, - тихонько прощебетала она.  И головкой помотала. А на нас
смотрит, и нет у неё в глазах ни страха, ни злобы.  Скорее любопытство
одно.
     "Точно не знаешь?" - переспросила я ещё раз. На всякий случай.
     "Точно.  А кто такой Билл? Почему он Плохой?" - спрашивает она, и
почти совсем без акцента!
     Я тогда подумала: и что нам с ней делать? Ведь маленькая совсем -
может, и правда не знает? Может, сказать, чтоб хозяина  позвала,  папу
своего, а мы уже с ним поговорим? Только поздно было, потому  что  тут
выстрел раздался. И упала маленькая Розовая Людя прямо поперёк порога.
Упала, только пропищала что-то напоследок.  Но я не разобрала, что.  А
потом я оглянулась.  И вижу, что Маленькая Учь на вытянутых руках гану
держит. И то ли смеётся, то ли плачет - не поймёшь.
     Я тогда быстро сообразила, что к чему. Обняла её, и говорю: "Вот,
Маленькая Учь, ты теперь тоже знаешь, что такое Убить.  Ты только  что
впервые Убила Розовую Людю.  Так что, получается, вышло  у  нас  Путе-
шествие не Эгена, а твоё." А про себя подумала:  только,  наверно,  ты
всё-таки немного переусердствовала.  Но не стану же я ей вслух это го-
ворить, чтоб всё омрачать? Тут и так не очень-то весело.
     А Маленькая Учь спрашивает: "Так я тепей буду Басая Уць?"
     "Да, - говорю, - ты теперь у  нас  Большая  Учь.  Ты  теперь  уже
взрослая. Ты теперь можешь сама как хочешь жить и ни у кого советов не
спрашивать." Вроде всё правильно говорю - как  мама  мне  когда-то!  А
только сама почему-то чуть не плачу.
     А Жык ничего не сказал.  Только смотрел на меня долго-долго. А  я
чувствовала, что  что-то  очень  важное  он  хочет  сказать.  Что  ещё
чуть-чуть - и я это пойму.  Но, наверно, как раз чуть-чуть  мне  и  не
хватило. Потому что в конце концов он отвернулся - а я вроде так ниче-
го и не поняла.  А может, и нечего там было понимать, а мне показалось
только. Жык - он ведь вообще странный.
     А потом мы пошли к следующему дому.