Ирзабеков Фазиль Давуд Оглы : другие произведения.

Русское солнце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Размышления нерусского человека о русском языке


  
  
   Драгоценной Матронушке,
   блаженной Московской старице
   посвящается
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Р У С С К О Е С О Л Н Ц Е
  
   (размышления нерусского человека о русском языке)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   М о с к в а - 2006
  
   "Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка"
  
   А.С. Пушкин
  
  
   "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! ...Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!"
  
   И.С. Тургенев
  
  
   "...Не страшно под пулями мертвыми лечь,
   Не горько остаться без крова, -
   И мы сохраним тебя, русская речь,
   Великое русское слово.
   Свободным и чистым тебя пронесем,
   И внукам дадим и от плена спасем
   Навеки!"
  
   А. А. Ахматова
  
  
  
   1. В начале было Слово
  
   Удивительно, но язык каждого народа, пусть даже немногочисленного, обязательно содержит в себе информацию о Боге. Точнее, тем представлениям о Творце, которые бытуют именно в этой конкретной общности людей. Принципиальное отличие русского языка состоит именно в том, что он, при внимательном рассмотрении, повествует нам об Иисусе Христе, содержит сокровенное знание о Нем, что позволяет говорить о русском языке, как о явлении сакральном.
   Так, в лексике некоторых тюркских языков мы встречаем интересные параллели со Священным Писанием. Скажем, в азербайджанском человек звучит как "адам", что сразу же возводит нас к самым истокам ветхозаветной истории. Предатель же произносится как "хаин", да-да тот самый Каин, совершивший самое первое и тяжкое предательство - убийство единокровного брата. Чуждый человек - "хам", что также не нуждается в особых комментариях.
   А что значит слово "человек" в русском языке?
  
   Обращаясь с этим вопросом, нередко слышишь в ответ: "чело" и "век", что не несет, однако, в себе никакой смысловой нагрузки. Но этого попросту не может быть! Невероятно, чтобы слово, означающее в столь богатом языке венец Божьего творения, было случайным набором не стыкующихся меж собой смыслов. Вспоминаю, как отпевали в нашем приходе блаженного младенца, который прожил три неполных дня, но, к счастью, его успели окрестить. Я еще поинтересовался у священника: какие же грехи у этого крошечного создания? И услышал в ответ, что даже новорожденный несет на себе печать первородного греха, и в этом одна из тайн человеческой природы. Немало повидавший за свои более, чем полвека, я не нашел тогда в себе мужества взглянуть на чело этого ангелочка. А уж, какой там век?! Но Церковь все равно отпела человека!
   Так что же значит это слов - человек? Замечательное объяснение нашел я в "Славянорусском корнеслове" А.С. Шишкова, книге, которую этот великий русский человек, адмирал и госсекретарь, один из славных защитников Отечества, верой и правдой служивший четырем царям, министр просвещения и президент Российской Академии Наук, посвятил Государю Николаю I. В ней он пишет: "Исследование языков возведет нас к одному первобытному языку и откроет: как ни велика их разность, она не от того, чтоб каждый народ давал всякой вещи свое особое название. Одни и те же слова, первые, коренные, переходя из уст в уста, от поколения к поколению, изменялись, так что теперь сделались сами на себя не похожими, пуская от сих изменений своих тоже сильно измененные ветви. Слова показывают нам, что каждое имеет свой корень и мысль, по которой оно так названо". Цель труда всей своей жизни он обозначил следующими словами: "Попытаемся, откроем многое доселе неизвестное, совершим главное дело и оставим будущим временам и народам обдуманное, обработанное и требующее для дальнейшего исправления уже мало попечений".
   Человек необычайной популярности, яростный поборник чистоты родного языка и удаления из него вошедших в моду многочисленных иноязычных заимствований, тогдашнего засилья французского, Александр Семенович, увы, находил поддержку и понимание не у всех своих современников. И это к нему со снисходительной иронией обращается в "Евгении Онегине" его автор, в который раз используя в тексте романа иностранные слова в оригинале:
  
   Du comme il faut... (Шишков, прости:
   Не знаю, как перевести.)...
  
   Так вот, исследователь возводит этимологию нашего с вами общего наименования непосредственно от "слова" путем некоторых преобразований, присущих языковому процессу, а именно: слово - словек - цловек - чловек - человек. И дело не только в том, - хотя и это немаловажно, - что здесь подчеркнуто главное отличие людей от всего живого, сотворенного Богом, именно как существ словесных, мыслящих словами. На какую же неизмеримую высоту, если вдуматься, поднимает нас эта мысль, какое высокое достоинство придано всем нам. Вспомним Евангелие от Иоанна: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Ин 1, 1-3).
   Досадно слышать, когда Православную веру пытаются, - а попытки эти в последнее время стали все более настойчивыми - представить одной (как бы через запятую) из религий. Можно ли с этим согласиться? Ведь Господь Бог наш, Иисус Христос, в которого мы веруем, личностен. И в этом коренное отличие нашей веры от иных религий. Господь был явлен нам, воплотившись, жил среди нас, учил и исцелял нас, радовался и горевал вместе с нами, принял за нас крестные страдания. И разве ж не этим сокровенным делится с нами святой апостол Иоанн: "О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, - о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна" (1 Ин 1, 1-4). И далее: "Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его" (Ин 21, 24).
   Вспомним, любимый ученик Спасителя даже слышал биение сердца своего Божественного Учителя, приникнув к нему во время Тайной Вечери. И если пафосом иных верований является мысль о ничтожестве человека пред лицом Всевышнего, то Священное Писание говорит нам совершенное иное, а именно, - что мы созданы по образу и подобию Всевышнего. Пречистыми устами Господа нашего Иисуса Христа оно взывает к нашему с вами Небесному достоинству. "Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный", - читаем в Евангелии от Матфея (Мф 5, 48). "Посему ты уже не раб, но сын", - вторит святой апостол Павел (Гал 4, 7). Но если Отец наш Слово, то рожденные от него, конечно же, словеки, чловеки, человеки. И это уже родство не только по плоти от ветхозаветного праотца Адама, о котором мы упоминали ранее. Все неизмеримо выше, божественнее, сокровеннее.
   Не знаю, читал ли Николай Васильевич Гоголь Шишкова, но как проникновенны его слова из "Выбранных мест из переписки с друзьями": "Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданства, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство". К слову, нелишним будет поведать о той печальной метаморфозе, которую претерпело само это слово гражданин в советский период нашей истории. Ведь именно тогда оно стало ассоциироваться с казенщиной, более того, со специфическим стилем общения с "гражданами начальниками". Вспомним, будучи просто заподозрен в чем-то противоправном, человек из дружественного разряда "товарищей" автоматически переходил в печальную когорту изгоев "граждан". А ведь изначально слово это значило высшую похвалу и пожелание православному человеку стать по завершении земного бытия насельником Небесного Града Иерусалима, и именно от этого Града ведет свое происхождение высокое слово "гражданин".
   Вот и славяне, по Шишкову, это люди, одаренные особым даром слова. И это правда, - нет больше ни у одного народа в мире такой великой литературы, каковой является русская словесность. А потому, отмечая то огромное влияние, которое она неизменно оказывала на весь строй души русского человека, его умонастроения, и, в конечном итоге, на судьбы нации, Иван Бунин, находясь в эмиграции, в 1925 году горько констатирует: "Нынешнему падению России... задолго предшествовал упадок ее литературы".
   Невольно задумываешься о том, как же правильно обозначали наши воистину просвещенные предки важнейшую область человеческой деятельности, более иных связанную с человеческой душою, именно словесностью, а не литературой, где литера - все лишь буква. Воистину, "Имеющий ухо слышать, да слышит!" (Отк 2, 17).
  
   Недавно в культурной жизни нашей страны произошло событие мирового значения: прославленная балерина Майя Плисецкая отмечала свой юбилей. Она мужественно не скрывала своего возраста, не буду делать этого и я. Так вот, в одном из телевизионных интервью восьмидесятилетняя дива заявила: "Вот говорят, что в начале было слово, а я говорю, что в начале был жест". Эффектно, ничего не скажешь, но отчего-то стало грустно. Не хочется думать, что великая танцовщица так и не удосужилась открыть Евангелие от Иоанна. Или, может, не заметила, что в первой же фразе Слово написано с большой буквы. Ибо это Бог.
   Можно, как оказалось, дожить до весьма солидного возраста, сохранив прекрасную физическую форму (согласитесь, сегодня это все же редкость), снискать заслуженную мировую славу, но так и уразуметь того, что было осознано, и, что гораздо ценнее, прочувствовано полуграмотным, а то и вовсе безграмотным простым русским человеком и два, и три, и пять веков назад. "Я утверждаю, - пишет Ф.М. Достоевский в "Дневнике писателя", - что наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и учение Его. Мне скажут: он учения Христова не знает, и проповедей ему не говорят, - но это возражение пустое: все знает, все то, что именно нужно знать, хотя и не выдержит экзамена из катехизиса. Научился же в храмах, где веками слышал молитвы и гимны, которые лучше проповедей. Повторял и сам пел эти молитвы еще в лесах, спасаясь от врагов своих, в Батыево нашествие еще, может быть, пел: "Господи сил, с нами буди!" И тогда-то, может быть, и заучил этот гимн, потому что кроме Христа у него тогда ничего не оставалось, а в нем, в этом гимне, уже в одном вся правда Христова".
   Скажем же и мы, положа руку на сердце, что и у нас, кроме Христа, кроме веры и языка русского, и сегодня нет ничего выше и драгоценнее. А писатель продолжает свою замечательную мысль: "Главная же школа христианства, которую он прошел - это века бесчисленных и бесконечных страданий, им вынесенных за всю историю, когда он, оставленный всеми, попранный всеми, работающий на всех и на вся, оставался лишь с одним Христом-Утешителем, которого и принял тогда в свою душу навеки, и Который за то спас от отчаяния его душу!".
  
  
   2. Кто светел, тот и свят
  
   Давно известно, что восприятие какого-либо предмета или явления во многом зависит от того, с каких позиций мы их воспринимаем, каков ракурс. И тогда слова, давно известные, привычные на слуху и не сулящие, казалось бы, новизну, приобретают совершенно новый смысл. Расцветают - как дивной красоты алмаз - многоцветием граней. И когда осознаешь, что в том же слове образование содержится очень важная для всех нас, а в особенности для тех, кто непосредственно связан с обучением и воспитанием, информация. Ведь его корень образ - есть икона. Вот и получается, что наипервейшей задачей "образователей", и не только дошкольных воспитателей, школьных учителей и вузовских преподавателей, но и, прежде, родителей, является не доведение до сведения юного человека некоей суммы знаний и привитие определенных навыков. Это разумеется само собой. Куда важнее, оказывается, извечное христианское стремление вернуть человеку, созданного по образу и подобию Божию, иконичность, некогда им трагично утраченную. Нам, Иванам, не помнящим своего высочайшего родства, русский язык настойчиво напоминает о нем, зовет прежде к постижению - еще до законов физики и химических формул, до математических уравнений и правил грамматики - именно этого совершенства. А потому и безобразие - есть именно потеря образа Божия. И как же понятна становится наша любовь к иконам, трепетное к ним отношение, ведь образ всегда стремится к первообразу.
   А потому и наказание, без которого в процессе образования и воспитания никак не обойтись, есть дача наказа, то бишь, наставления, а значит, ничто иное, как органичная составляющая этого процесса. И уж никак не истязание.
  
   Это как же так, восклицает наш внутренний гордец, - всякий человек есть икона?! А как же убийцы, террористы, воры, всякого рода проходимцы, которым несть числа. Парадоксальность, - но только внешняя - заключается именно в том, что и они, так страшно распорядившиеся данной им божественной свободой воли, - тоже "по образу и подобию", тоже иконы, только поврежденные. Порой до неузнаваемости. Восстановить же утраченную иконичность под силу ее Создателю, которому, в отличие от человеков, все возможно. Как это происходило в истории христианства со многими святыми. Как случилось и с тем, кто непостижимым для нас Промыслом Божиим из неистового гонителя христиан Савла стал святым первоверховным апостолом Павлом, а в одночасье, на Голгофе - с благоразумным разбойником, принесшим искреннее покаяние и первым же последовавшим вослед за воскресшим Спасителем в рай.
   Вспомним, сколько копий было сломано, сколько слов потрачено педагогами и философами, писателями и политиками, всевозможными специалистами в области образования и воспитания по поводу формирования гармонически развитой личности, как непримиримы порой их позиции в определении самого главного - критериев этой самой личности. И это изрядно поднадоевшее: а Наполеон - личность? А Чингиз-хан? А Сталин? Как печально напоминают они незадачливого крыловского персонажа, умудрившегося разглядеть в музее превеликое множество букашек и таракашек, не заметив самого главного - слона. А ведь обретение личности - это, прежде всего иного, уподобление Тому, Кто Есть носитель Лика. И именно по этому пути шли все наши святые, иного просто нет. Что же касается пресловутых критериев, то о них убедительно свидетельствует Евангелие через слова и поступки, но прежде - поступки самого Христа. Личность - это Тот, кто будучи Господом, смиренно умывает пыльные ноги своим ученикам, простым галилейским рыбарям. Личность - это Тот, Кто с необозримой высоты Голгофского Креста, истекая кровью, зверски избитый и оплеванный, оклеветанный и осмеянный, р а с п я т ы й, одного взмаха ресниц Которого было бы достаточно, чтобы смести всю эту толпу, всю эту рать, весь этот неблагодарный, погрязший в мерзостях мир... просит Отца Своего Небесного: "Отче! прости им, ибо не знают, что делают" (Лк 23, 34).
  
   Не приходилось ли вам задумываться о том, почему нам так больно, именно больно, смотреть на избитое, обезображенное лицо другого человека? Несколько лет назад, оказавшись в паломнической поездке в Никольском женском монастыре города Арзамас, с болью в сердце припал к иконе Пресвятой Богородицы, над которой глумились, в бесовском опьянении, безбожники, изрубив топором глаза Пречистой. Но, свершилось Божье чудо и над шрамами заново проявились очи Приснодевы, как вечное напоминание всем нам о том, что святыня поругаема не бывает. А разве ж человек - не святыня? И разве ж допустимо для нас, православных, называть несчастных обездоленных людей, все равно несущих на себе, пусть замутненный, но отпечаток Бога, постыдной аббревиатурой бомж, позабыв, что подобных людей на Руси всегда называли бродягами, бедолагами, что - помимо простой человечности самого слова - очень точно отражало их состояние. Вспомним, все эти уродливые наросты на нашем языке: "бомж", "зэк", "комбед", "наркомпрос", "наркомпром", "эсэсэсэр" и им подобные появились в нашем языке сразу же после воцарения безбожной власти. И неспроста, а как одно из позорных свидетельств отпадения русского человека от Бога, когда человек попросту перестал рассматриваться власть предержащими как творение Божие, Его образ.
   Возможно, кто-то и спросит: а не все ли равно, как называть? Спешу уверить таковых, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Так, слово бродяга отдает некоей болью, чего никак нельзя сказать об аббревиатуре, из которой выхолощено человеческое чувство, в том числе и чувство сострадания к ближнему. Аббревиатура не может вызывать сострадания по определению! Как не может вызывать естественного гадливого чувства у русского человека слово килер, будучи лишенным русских корней, в противовес разящим наотмашь - убийца и душегуб.
   Бескорневой язык - это беда. Лишая родных корней наш язык, мы, тем самым, грубо обрываем нити, связующие нас с Богом, ибо многие факты русского языка свидетельствуют о том, что он есть для нас не просто доведенная до совершенства лингвистическая система. Он ценен для нас еще и тем, и, прежде всего, тем, что в нем удивительным образом запечатлена высокая миссия русской нации.
  
   Слово святой сродни слову свет. И это не только и не столько поэзия, сколько запечатленная самим языком истина. Вспомним знаменитую беседу преподобного Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым о смысле христианской жизни. По свидетельству Николая Александровича, "служки Серафима", как он себя называл, и благодаря которому мы являемся свидетелями замечательного откровения величайшего подвижника нашей веры, келья тогда наполнилась невообразимым благоуханием, а лицо преподобного просияло таким неземным светом, что глазам его собеседника стало невозможным взирать на святого старца. Да и многих святых отшельников люди, искавшие у них утешения в своих скорбях, находили, как известно, по тому дивному свету, что озарял по ночам укромные места их подвижнического обитания.
   Печальный парадокс заключается в том, что очевидное одним совсем не обязательно становится таковым для других. Им невдомек слова одной из утренних молитв, обращенных к Создателю: "Ты бо еси истинный Свет, просвещаяй и освящаяй всяческая...". Вот и слово просвещение приобрело в России во времена Екатерины II совсем иной смысл. Новоявленными кумирами российской знати становятся в ту пору известные французские философы и писатели Жан-Жак Руссо и Франсуа Вольтер, перепиской с которыми так гордилась тогдашняя императрица. Но это их имена начертают на своих знаменах французские карбонарии: те, кому надлежало положить предел христианской Европе, те, кто посягнут на установленный Богом миропорядок. Это они, ученики "великих французских просветителей" будут свергать королей и рубить им головы на потеху черни. Случится непоправимое, что в свое время отзовется кровавым эхом и в нашем Отечестве тягчайшим грехом цареубийства - прервется генетическая преемственность высшей власти.
   А в далеких от буйно помешанного Парижа чистых снегах Сарова денно и нощно, тысячедневно и коленопреклоненно на камне будет молить Царицу Небесную предстательствовать пред своим Божественным Сыном старец Серафим, неизменно смиренно именующий себя убогим. Дабы отвести от России, пусть на время, эту страшную болезнь и заразу - революцию. И пусть на одно столетие, но вымолит.
   Невольно позавидуешь А.С. Шишкову, воскликнувшему некогда: "Слава тебе, русский язык, что не имеешь слова революция и даже равнозначащего ему! Да не будет оно никогда тебе известно, и даже на чужом языке не иначе, как омерзительно и гнусно!".
   К слову, сокрушенную хрестоматийную фразу о декабристах, дескать, "страшно далеки они от народа", воспринимаю ныне как лучшие слова, сказанные когда-либо о русском народе, в те воистину благословенные времена страшно далеко отстоящем от тех, кто дерзнул поднять бунт против установленного Богом порядка и Его помазанника.
  
   Как известно, конец - делу венец. Вот и жизнь святых угодников Божиих, этих неугасимых светильников святости, по окончании их земного срока преображается в житие. Но именно их - этих молитвенников и печальников Руси - земные слуги извечного врага рода человеческого нарекут мракобесами. Только вслушайтесь, беснующимися во мраке (!). А как же окончили свой земной путь те, кого некогда нарекли в России просветителями? Руссо убил каминными щипцами конюх Николас - любовник его распутной жены, которая не то, что читать, а и время-то по часам определяла с трудом. Воспитатель королевских детей своих собственных чад с беззаботной легкостью обрек на прозябание в казенных сиротских домах. Что же касается Вольтера, то конец этого изощренного философа-богохульника, вконец потерявшего рассудок, был таким омерзительным и страшным, что писать об этом даже не поднимается рука. Такие вот "жития"!
  
   Неожиданным подтверждением того, что все люди - независимо от веры, которую они исповедуют ныне - призваны к жизни самим Христом, обратившимся в Нагорной проповеди к Своим ученикам с призывом: "Вы - свет мира" (Мф 5, 14), стал, в очередной раз, язык. Правда, на сей раз азербайджанский, в котором слово интеллигент звучит как зиялы, где корень "зия" означает луч, свет. Как же мудро народное сознание, предполагающее, что истинно интеллигентные люди, подлинная элита нации, - вне зависимости от рода занятий - призваны светить людям, быть лучезарными. Не перестаешь удивляться тому, как замечательно в русском языке преобразилось само слово интеллигент, уйдя от своего западного, исконного, чрезвычайно узкого функционального смысла. Что есть отражение свойств сугубо рационального плана, но никак ни душевных, а уж тем более духовных. А ведь только из такого понимания могло родиться чеховское: "Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой".
  
   Зимой, в самый канун 2000-летия Рождества Христова, автор этих строк исполнил наконец-то свой давний обет поклониться мощам великого святого, приехав 22 декабря в Дивеево. И сподобился нечаянной радости, - стал свидетелем незабываемого торжества прославления святых мощей первоосновательниц обители Александры, сестер Марфы и Елены, возлюбленных духовных чад Саровского чудотворца. Последняя панихида и первый молебен... Ну, за что мне такая радость?! Но главное, как оказалось, ожидало впереди. Следующей ночью тысячи паломников Крестным ходом понесли раки со святыми мощами по Богородичной Канавке. Температура низкая, но холода, кажется, не чувствует никто, в том числе и я, позабывший захватить перчатки и несущий в руках приобретенную здесь же специально для младшей дочери, которую недавно так замечательно исцелил святой Серафим, его икону, на которой преподобный с кроткой улыбкой на устах кормит из рук сухариком огромного медведя. Пламя свечей, хоругви, иконы, благоговейная молитва. Благодать! Но вот мы замечаем странное свечение, возникшее на горизонте. Оно напоминает столбы света, уходящие в небо, вернее, соединяющие небо с землей. По мере нашего движения они бледнеют, но вот впереди появляется новый столп, потом еще и еще... идущие рядом женщины из нашей паломнической группы вначале приостановились, было, как и все мы, пораженные невиданным зрелищем, спрашивают меня: как это понимать, что это может значить? И что мог на это ответить я, как и они зачарованно взирая на этот свет, прочерчивающий по линии дальнего горизонта свой, параллельный нашему, неповторимый Небесный Крестный ход. "Наверное, это знак того, что пока мы все делаем правильно..." - только и смог вымолвить в ответ...
   Два важных урока вынес я тогда. Первый состоит в том, что чудо оказалось иным, нежели я это себе представлял. Раньше казалось, случись со мной такое, я в ужасе пал бы оземь, совсем как ученики Спасителя, каковыми их изображают обычно на иконе Преображения Господня. Почему же этого не случилось не только со мной, но и другими свидетелями чуда? Объяснить это могу только так: вот случись такое, скажем, на загаженной станции метро в озлобленной людской толчее или на каком-нибудь рынке с его неизменным сквернословием и удручающей нечистотой во всем, вот тут и вправду - страх и дрожь. Но когда ты шествуешь под чистым звездным небом Дивеева по Канавке Богородицы за мощами новопрославленных святых с молитвой на устах, святыми иконами и хоругвями - чудо так естественно, так органично. Все вокруг так свято, что светло. Все, даже сам воздух, земля, по которой идешь, пронизаны святостью, а значит и светом.
   Еще я осознал тогда, что именно в этом, пусть кратковременном соборном устремлении к святости мы явили такую красоту, настолько были исполнены божественного достоинства, к которому с такой любовью и верой в нас, немощных, неизменно взывает Отец наш, что сами Небеса, казалось, залюбовались нами, направляя и укрепляя, освещая и освящая наш путь. И что так и только так мы не толпа и не быдло, а та великая нация, о которой чаял великий Гоголь. Вспомним: "...чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни на есть на земле, и косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства".
  
  
   3. Третий Рим или второй Вавилон?
  
   Так уж сложилось, что живу я в Москве, а тружусь в области, ежедневно преодолевая за рулем автомобиля десятки километров. То и дело мелькают за окном огромные рекламные щиты: чего только на них не понаписано, и какой только срамоты не понаклеено. А главное, что и не поймешь: на каком таком тарабарском языке. Призывают, скажем, купить экофлет в ближайшем Подмосковье. Или, если позволяет мошна, таун-хаус. Русскому человеку и не смекнуть сразу, о чем речь. Но не смущайтесь, это скорее признак нормальности. Остается только догадываться, что экофлет - это, судя по всему, экологически чистое жилье (где английское flat - квартира), ну, а таун-хаусы - городские особняки. Вроде как есть все эти слова и понятия в нашем с вами языке, ан нет - понаплодили уродцев. И еще, наверняка, та самая пресловутая экономика, а как же?! Ну, не может заковыристый экофлет стоит как привычная квартира, да и как не подыграть гордыне: вон мы какие, в таунхаусе живем!
   Дальше - больше. Въезжающего в нашу древнюю столицу с севера, встречают ныне гипермаркеты и мегамоллы: "Ашан", "Мега", "Икеа", "Гранд", "Рамстор", "Мосмарт", "Гроссмарт", "Вэй-Парк", а также всевозможные "Макдональдс", "Ростикс", "Пицца-Хат", "Стардогс", "Киностар", "Баскин Роббинс" и т.д. и т.п. Да и на других направлениях дела обстоят не лучше. К слову, в том же "Ашане" снуют по залу юноши и девушки, у которых на спине начертано слово "мерчендайзер". Но никто из них, опрошенных мною, так не смог толком объяснить, - что это значит. Ну, как тут не согласиться с Пушкиным: "чем непонятней, тем ученей". Наверняка, это сродни приказчику или младшему товароведу. Но, увы, русские слова, как мы знаем, у себя на родине сегодня не в чести.
   Вот и наши исконные конторы и учреждения стали в одночасье офисами. А всевозможные директора, начальники, заведующие, руководители, старшие, управляющие - менеджерами всех уровней, где главный - топ-менеджер. Это не оттого ли, что топает, как иные ретивые начальники, когда что не по нему?! И уж совсем неловко становится, когда иной батюшка ласково называет спонсорами тех, кто - спаси их Господи! - не жалеет своих кровных на возведение, благоустройство и благоукрашение наших храмов. И как же не вяжется это прилипчивое заморское словечко, больше напоминающее фамилию какого-нибудь инородца, с куда более приличествующими благодетель или, скажем, попечитель.
   Итак, вы в первопрестольной и решили слегка подкрепиться, выпить чайку-кофейку и съесть блинов-пирожков. А может, бизнес-ланч? К вашим услугам, однако, не чайные и не кофейни, шашлычные, блинные да пирожковые, куда там, столовых да пельменных след давным-давно простыл. Пожалте ныне в кофе-хаусы, кебаб-хаусы и - даже произнести неловко - блин-хаусы. Причем, любителям ночных развлечений не избежать фейс-контроля.
   А тут младшая дочь-шестиклассница ознакомила нас с решением администрации школы ввести дресс-код. По-русски это звучало бы как форменная одежда или школьная форма, но так кому-то показалось престижнее, или, как принято ныне выражаться, круче.
  
   Так и слышишь гневную отповедь А.С. Шишкова, обращенную сквозь столетия к нам, нынешним носителям великого языка: "Полезно ли славенский превращать в греко-татаро-латино-французско-немецко-русский язык? А без чистоты и разума языка может ли процветать словесность?"
   Как это не покажется кому-то парадоксальным, но иноязычные слова вовсе не помеха богатству языка, их заимствующего. Вопрос в ином: как, в каком историческом контексте происходит этот процесс, какова его интенсивность. Да и русский язык наверняка претерпел бы ощутимый урон, лиши его в одночасье всех заимствований, которые - и это чрезвычайно важно - давным-давно стали своими, родными, "обрусели".
   Замечательно сказано об этом у Ярослава Смелякова в стихотворении "Русский язык", которое, к слову, создавалось автором с 1945 по 1966 год, и отрывок из которого хотелось бы привести:
  
   Вы, прадеды наши, в недоле,
   мукою запудривши лик,
   на мельнице русской смололи
   заезжий татарский язык.
  
   Вы взяли немецкого малость,
   хотя бы и больше могли,
   чтоб им не одним доставалась
   ученая важность земли.
  
   Ты, пахнущий прелой овчиной
   и дедовским острым кваском,
   писался и черной лучиной,
   и белым лебяжьим пером.
  
   Ты - выше цены и расценки -
   в году сорок первом, потом
   писался в немецком застенке
   на слабой известке гвоздем.
  
   Владыки и те исчезали
   мгновенно и наверняка,
   когда невзначай посягали
   на русскую суть языка.
  
   Рассуждая о нынешней ситуации, с прискорбием приходится констатировать, что интенсивность заимствования чужеродной лексики достигла угрожающих темпов. Отдельного разговора заслуживает агрессивное вторжение в нашу речь компьютерной лексики. Дрожь пробирает, когда слышишь из уст молодого человека о том, что ему надо апгрейдить машину или дачу. Поясню, этот компьютерный термин значит усовершенствование. И не заключал в себе, как казалось поначалу, подобно десяткам иных схожих терминов, никакой угрозы, поскольку касался лишь "железного друга". В том же интернете молодые люди отныне не общаются друг с другом, а чатаются. Человек же, ведущий себя, как принято ныне выражаться, неадекватно, именуется крезанутым, от английского "crazy", означающего безумие. Абсолютно чуждый русскому уху сленг, в котором русские корни отсутствуют напрочь, перестал быть средством общения сравнительно небольшой касты "продвинутых", как это имело место в недалеком прошлом. Он перекочевал в повседневную речь молодежи, нагло потеснив слова родного языка. Дошло до того, что иные печатные издания даже публикуют время от времени некие толковники с русского на русский, дабы помочь родителям этой самой молодежи в элементарном понимании своих чад. Быть может, впервые за тысячелетия существования русской нации возникло реальное разделение отцов и детей, но уже не по идейным или нравственным критериям, как об этом блистательно поведала некогда великая русская литература, а по причине банального неразумения самой речи.
   Припоминаю анекдотичный разговор двух московских бабушек, услышанный в начале девяностых, когда наряду с привычными магазинами с довольно унылым ассортиментом стали появляться новые торговые предприятия. Ты, спрашивает одна из них, масло в магазине брала? Нет, отвечает ей соседка, в шопе.
   Нас почти приучили к тому, что мы не народ, не нация, а электорат, к которому политики в глубине души чаще всего не испытывают и тени риспекта. Что не случайно, ибо пресловутый электорат - это и в самом деле не народ, а только та его часть, которая голосует на выборах. Причем, как правило, за того, у кого привлекательнее имидж, над созданием которого денно и нощно бьются орды имиджмейкеров. Не по делам, стало быть, выбирают очередного "слугу народа", а по впечатлению, которое он производит. Причем, не сам по себе, а, что немаловажно, опять же с подачи, по подсказке специально обученных этому лукавству высокооплачиваемых людей, которые нашего кандидата что есть мочи пиарят, уверяя нас, что он харизматик. Но харизма по-гречески значит дар. Мы же помним еще со школьной скамьи, что чаще всего к подсказкам прибегали нерадивые, попросту, туповатые ученики. Так при чем здесь дар?!
   Агрессивно впихивая (простите за столь грубый глагол, но точнее сказать просто невозможно) в нашу речь легионы иноязычных заимствований, нам, по сути, методично вбивают в подсознание мысль о том, что наш-де национальный язык не поспевает за стремительной цивилизацией. И вновь, сквозь два столетия, этому страстно противостоит А.С. Шишков: "Язык наш превосходен, богат, громок, силен, глубокомыслен. Надлежит только познать цену ему, вникнуть в состав и силу слов, и тогда удостоверимся, что не его другие языки, но он их просвещать может".
  
   Тем не менее, терпимость ныне обернулась толерантностью, разномыслие - плюрализмом, соглашение - консенсусом. Русскому человеку предписывают отныне испытывать не кураж, задор или азарт, а драйв. Музыка к кинофильму теперь саундтрек, да и фильмы "ударились оземь и обернулись" блокбастерами, ремейками, актеров же подбирают не через привычные фотопробы, а кастинг. Удачный экшн обеспечат промоушном и прокрутят по тиви в прайм-тайм. С крутым хедлайнером это - нон проблем. Как услышишь иной раз: "Классный тюнинг у тачки! Фарэва! Это бой-френда той бизнес-вумен? Как насчет бодибилдинга и фитнеса? А может, дайвинг? Хочешь построить коттедж? Определись с бизнес-планом, сайдингом... Ты геймер? Хакер или юзер? Фифти-фифти? О, кэй! Как насчет шопинга в уикэнд? Скажи, прикольно?...". И все бы ничего, да уж больно отдает каким-то холуйством. Продолжим? Не знаю как вы, а я пас. Погано.
   Известно много критериев, по которым принято оценивать ту или иную власть. Досадно, что они, как правило, не затрагивают изменений, происшедших в духовной сфере, в том числе, национальном языке. Возможно, это происходит еще и потому, что материя эта тонкая и не укладывается в привычные для чиновнического разумения схемы и графики. Но ведь от этого она не становится для нации и страны менее значимой количества добываемой нефти или произведенной электроэнергии. Убежден, что о любой власти люди, даже далекие от политики, ничего не смыслящие в ней, тем не менее, могут и вправе судить еще и потому, как она отразилось на русском языке, что она сделала (или не сделала) для его сохранения и умножения.
   И не будем забывать, что исполненная холодного цинизма фраза "Пипл все схавает!" прозвучала в свое время из уст главы администрации бывшего президента страны. Это он, между прочем, о нас с вами.
  
   Ситуация вовсе не безобидна, как может показаться иным. Вспомним, уже случалось в нашем Отечестве, когда войско Наполеона, которого народное русское сознание жестко идентифицировало как предтечу антихриста, катилось лавиной по русской земле, творя беззаконие и оскверняя православные храмы, а в великосветских салонах продолжали общаться на языке своего врага, демонстрируя этим свою элитарность. Даже Пушкин, как известно, в младенчестве куда более сносно изъяснялся на французском, нежели на своем национальном языке. К слову, именно народ, не растерявший, к счастью, здорового национального чувства, а потому не испытывающий благоговения, в отличие от многих своих господ, перед "французишками", как носителями некоей образцовой культуры, с присущим ему здоровым природным юмором обозвал агрессоров беспощадным шаромыга. Именно так услышало русское ухо жалобное "шер ами" тех, кто позорно отступая на запад, клянчил по ограбленным им же еще недавно деревням хлебушко, а потому и надменное "шевалье" с тех славных лет и по сей день припечатано языком нашим как шваль.
   А между тем, зараза французского низкопоклонства была широко распространена не только в российской элите тех времен, но и в аристократической среде в окраинных пределах империи. Невероятно, но первым прозаическим художественным произведением в азербайджанской литературе, ведущей свой отсчет из глубины веков, была новелла, написанная ее автором Куткашенским на французском языке, и лишь позже переведенная на национальный язык. Причем, по той очевидной причине, что ее автор владел этим европейским языком в совершенстве, а вот родным не очень.
  
   В уже упомянутом "Славянорусском корнеслове" А.С. Шишков советует: "Прочитайте переведенную с французского книгу "Тайная История нового французского двора": там описывается, как министры их, обедая у принца своего Людвига, рассуждали о способах искоренить Англию. Всеобщее употребление французского языка, говорил один из них, Порталис, служит первым основанием всех связей, которые Франция имеет в Европе. Сделайте, чтобы в Англии также говорили по-французски, как в других краях. Старайтесь истребить в государстве язык народный, а потом уже и сам народ. Пусть молодые англичане тотчас посланы будут во Францию и обучены одному французскому языку; чтоб они не говорили иначе, как по-французски, дома и в обществе, в семействе и в гостях; чтоб все указы, донесения, решения и договоры писаны были на французском языке - и тогда Англия будет нашею рабою".
   Что ж, комментарии, как говорится, излишни. Призыв же Козьмы Пруткова "Зри в корень!" и ныне актуален как никогда.
  
   Что же до Богоспасаемого града Москвы, то она свята и в святости своей да пребудет во все времена. Здесь, на кремлевском холме, в Покровском Соборе нетленно почивают святые мощи наших митрополитов и патриархов, насельников Небесного Града, непрестанно молящих Господа о первопрестольном граде земном.
   И, если задуматься, неужто Третий Рим ограничивается московской окружной автодорогой? Разве ж все необозримое пространство страны нашей от дальневосточного архипелага до балтийских берегов не есть сакральные границы Третьего Рима? Да не в обиду жителям Северной Пальмиры будет сказано, но давайте вспомним, сколько раз за свой трехсотлетний период (ничтожный по историческим меркам!) меняла она свое наименование: Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград, теперь вот по новой Санкт-Петербург, а в просторечии Питер. Что-то не заладилось... Да и как представишь вдруг, что Патриарх наш, не приведи Господи, назывался бы Ленинградским и всея Руси...
   Нет, не зря тому шесть веков назад явлено было смиренному иноку Филофею дивное пророчество. Четвертому Риму, и в самом деле, не бывать! Москва же, как была Москвой, так и осталась ею, и пребудет таковою аж до скончания времен. Кого, скажите, волнует ныне, что это дорогое для всех нас слово, в котором так много, по слову поэта, для сердца русского слилось, финно-угорского происхождения? Москва святая, Москва первопрестольная, Москва красавица, Москва русская, и негоже нам отдавать ее на попрание!
  
   P.S. Трудно представить более изощренного издевательства не только над верой нашей, но и здравым смыслом, однако, в Москве есть казино, которое называется "Третий Рим".
  
  
   4. "Положи, Господи, хранение устам моим..."
  
   Эти слова из Давидова псалма приходят на память всякий раз, когда приступаю к этой теме. Сердце заходит от смятения и боли, но и молчать невмоготу. А потому: Господи, помилуй!
   Итак, речь пойдет о позорнейшем явлении нашей с вами жизни, а именно сквернословии и мате. Увы и ах, но с некоторых пор эта грязь стала еще и неким штампом, чуть не всенепременным аксессуаром русскости. Вроде пресловутых мишки и балалайки, водки, да селедки. Какой ты, дескать, мужик, ежели не можешь загнуть эдакое?! Будь проще... только проще уж некуда, простота эта и впрямь куда хуже воровства. Наши жилища и дворы, школы и улицы, укромные уголки тенистых скверов и бескрайние поля, сам воздух России, кажется, напоен до предела миазмами этой заразы. Сквернословят стар и млад, отцы семейств и хранительницы очага, подрастающие мужчины и будущие матери, мальчики, недавно расставшиеся с памперсами и ангелочки с белокурыми локонами. Причем, слабая половина нашего общества, которой почему-то упорно продолжают считать женскую, и тут, как водится у нас ныне, дает фору мужской. Ожидающие своего благословенного появления на свет Божий младенцы, еще в утробе своих матерей, вместе с вонью удушливого сигаретного дыма заглатывают смрадную погань богохульной брани. Слово, предваряющее их начало, омерзительно и богохульно.
   Как тут не вспомнить наставление святого апостола Петра, обращенного к женщинам и призывающего их к высокой миссии спасения своих ближних. Только вслушаемся: "Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те их них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие" (1 Пет 3, 1).
   Женщина, как мы видим, во все времена есть важнейшая опора семьи, этого, по слову святых отцов, осколка рая на земле. А значит и Церкви, государства, мироздания. Если ж русская женщина - уникальное творение Создателя само по себе - утрачивают свою, воспетую в веках, святость, на что более рассчитывать? Или, памятуя слова Спасителя, "Если соль потеряет силу, то чем сделаешь ею соленою?" (Мф 5, 13).
  
   Хочу сразу же поставить все точки над "и" и высказать точку зрения, которая кому-то может показаться невероятной. Убежден, что в русском языке мата нет и быть не может. Да-да, вы не ослышались, мат лежит за пределами, за дальними границами той благословенной территории, что зовется великорусским языком. И вот почему. Вспомним, на богородичных иконах Царица Небесная изображается, как правило, с тремя восьмиконечными звездами: на челе и на плечах. И это не просто украшение, а графические символы одного из самых сокровенных таинств нашей веры: Приснодевства Пречистой до, во время и после Рождества Спасителя. Почему и в Каноне Ангелу Хранителю взываем к Богородице со словами: "Святая Владычице, Христа Бога нашего Мати, яко всех Творца недоуменно рождшая...". Никак по-иному об этой величайшей тайне и не скажешь. Так вот, орды завоевателей, захватывая русские земли, но так и не сумев покорить душу русского человека по причине непостижимой для них веры его во Христа и верности Ему, посягали на то, что злой варварский ум ни понять, ни принять не в состоянии, - на таинство Боговоплощения. Да-да, именно об этой нашей Матери вели они свою похабную речь, это на Ее Небесную чистоту покушались они своими погаными устами. Закономерно поэтому, что ругань именуется еще и инфернальной лексикой, ведь инферна по латыни - ад.
   Об этом сокрушается святой апостол Павел: "Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим" (Еф 4,29).
  
   Кого же хулят те, кто без всякой тени сомнения считают себя русскими?! Не Ту ли, что Своим честным омофором покрывала нас в лихую годину татарского ига и неистовства тевтонцев, коварных поляков и озверевших фашистов, мрази всех мастей, которых на Святой Руси перебывало тьмы и тьмы. Не пред Ее ли Пречистым ликом тысячелетия возжигаем свечи, моля о заступлении, о Божией милости. Не Ту ли, пред святым образом Которой горячей коленопреклоненной молитвой сонмы нашим святых отмаливали и продолжают отмаливать Русь. Не Ту ли, молитвами и предстательством которой пред Сыном, Господом нашим Иисусом Христом, только и стоит доныне Россия, "Теплую Заступницу мира холодного", как писал о Ней Михаил Лермонтов.
   И разве ж не к Ней, до последнего дыхания, ради собственного же спасения, взываем: "Радуйся, Радосте Наша, покрый нас от всякого зла Честным Твоим омофором!".
  
   Справедливости ради следует признать, что в целом ряде тюркских, по преимуществу, языков слова, звучащие в русском языке как скверные, таковыми не являются. И только в конкретном историческом контексте, обращенные иноверцами к завоеванному ими, поруганному русскому человеку, приобрели в сознании последнего известный смысл. Так Россия давно уже, во всяком случае формально, никем не завоевана. Не настало ли время нам перевернуть сообща эту позорную страницу...
   Правда и то, что в этих же языках нет матерной ругани в том виде, как она принята здесь. Могут, правда, оскорбить конкретную родительницу отдельно взятого человека, но это, как правило, приглашение к жесткой расправе, если не к смертоубийству, и еще не раз подумаешь, прежде чем оскорбить кого-то, пусть даже сгоряча. Но не будем забывать и о том, что больнее всего, как мы уже говорили, когда бьют по самому сокровенному, самому высокому, самому дорогому. Да, у них, и в самом деле, мата нет. Но нет и Богородицы.
   И разве не слышим мы из пречистых уст Спасителя: "Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься" (Мф 12, 37). И именно поэтому первое же испытание, именуемое в Церкви мытарством, которое ожидает нашу с вами душу после смерти - за сквернословие, за словесную распущенность, за лексическую грязь. Так чем же, несчастные, оправдаемся, подойдя к неотвратимому финалу?! А может, адский пламень, - это еще и Великое Торжество Стыда, такого необходимого человеческого свойства, загнанного сегодня в самый дальний, десятилетиями не метеный угол. Когда все существо твое и вправду будет сгорать от вселенского стыда и мучительной невозможности что-либо исправить.
   Ведь отвечать-то придется и, в самом деле, за каждое слово. В том числе, и за звучащее чаще многих иных оскорбительное "козел". А ведь слово это, которым не пренебрегают сегодня ни стар, ни млад, при таком раскладе, есть ничто иное, как проклятие, адресованное ближнему. Священное Писание повествует нам о беседе Господа Нашего со своими учениками на горе Елеонской, когда приступили они к Нему с расспросами о кончине света и Его втором пришествии. И тогда, вслушиваясь в пророчество своего Небесного Учителя, услышали и такие слова: "Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира... Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его... И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную" (Мф 25, 31-46). К слову, Страшным этот Суд является именно по той причине, что судить нас будут по нашим страстям.
   Вот и получается, что бросив в чей-то адрес незамысловатое, на первый взгляд, обидное словечко, мы, сами того не осознавая, творим над ним суд, который нам неподвластен. Если же вспомнить слова, сказанные Христом в Нагорной проповеди: "Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы" (Мф 7, 1-2), то и вовсе получается, что адресованное ближнему, повторяю, как бы невзначай, расхожее грубое словцо на деле оборачивается проклятием, обращенным... к самому себе!
  
   В свое время прочитал об удивительных вещах, о которых рассказывают врачи, имеющие дело с парализованными пациентами. Даже при параличе, когда, казалось бы, полностью потерян дар речи, некоторые больные произносят иногда целые тирады нецензурной брани. Как известно, человеческая речь передается по специальным нервным цепочкам. Невольно напрашивается вывод о том, что этот механизм не так-то прост, и что в описанных случаях в дело вступают силы иного порядка. Но какие?! Об этом можно лишь догадываться.
   Как-то знакомый священник рассуждал о том, почему монахам надлежит ходить, опустив очи долу, как бы не видя и не слыша ничего вокруг. Именно по той причине, что ничто из увиденного (или услышанного) не проходит мимо человека, а только сквозь него, оставляя не стираемый отпечаток, некое подобие матрицы, в самых потаенных глубинах памяти. Этим, наверное, и можно объяснить то, встречающееся в медицинской практике странное явление, когда под наркозом воспитанные люди, никогда не прибегавшие к хуле и брани, порой сквернословят.
   Об этом говорит и в проповеди, произнесенной еще в 1945 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий): "Задача обуздания языка настолько трудна, что многие подвижники совсем отказывались говорить и становились молчальниками. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его". И далее святой и великий ученый продолжает свою мысль: "Часто при чтении паремий слышите вы такие слова: "Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается" (Притч 11, 11). Что это значит? Как это может быть, что устами нечестивых разрушается целый город? Что же это, преувеличение премудрого Соломона или подлинная и глубокая истина? Это истина, которую вам надо знать. Надо вам знать, что сила слова человеческого огромна. Ни одно слово, исходящее из уст человеческих, не теряется в пространстве бесследно. Оно всегда оставляет глубокий, неизгладимый след, оно живет среди нас и действует на сердца наши, ибо в слове содержится великая духовная энергия - или энергия любви и добра, или, напротив, богопротивная энергия зла. А энергия никогда не пропадает. Это знают все физики относительно энергии материальной, которая во всех видах своих не теряется. Энергия духовная тоже никогда не исчезает бесследно, она распространяется повсюду, она действует на всех. устами нечестивых разрушается град потому, что злая энергия безудержного языка их, нечестивого и богохульного, проникает в сердца окружающих людей, заражает воздух духовный так, как воздух материальный заражается всякими миазмами. Если миазмы порождают в нас болезни телесные, то миазмы злой энергии духовной отравляют наши сердца, наши умы, всю нашу духовную жизнь... А материальное благосостояние народа всегда тесно связано со здоровым и чистым состоянием души и сердца народа. Если благосостояние праведных распространяется над градом, если в сердца людей проникают их святые слова, то град возвышается, благосостояние духовное, следовательно, и материальное, также углубляется и возвышается. Если же царит в душе народа духовная зараза, исходящая из уст неправедных, то злая энергия пустых, гнилых слов разрушает град не только в духовном, но и в физическом отношении... Вот поэтому так сильно говорит о языке нашем святой апостол Яков...".
   Вслушаемся же и мы в эти проникновенные слова, сквозь тысячелетия, с любовью и болью взывающего к нам сегодняшним: "Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело. Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык - небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык - огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это - неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду" (Иак 3, 1-12).
   Рад бы утешить тех, кто готов, в качестве оправдания, сослаться на былое неведение. Проблема, оказывается, в том, что незнание духовных законов, как выясняется, не освобождает от ответственности. И именно об этом с суровой категоричностью предупреждает святой апостол Павел: "Или не знаете, что неправедные царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники царства Божия не наследуют" (1 Кор 6, 9-10). Что и говорить, - незавидная, горькая участь оказаться в этой страшной кампании.
  
   Вспомним, многие вульгаризмы и слова-сорняки, прежде, нежели получить "постоянную регистрацию" в нашем с вами лексиконе, поначалу употреблялись нами же как некая легкая издевка над речью тех, кого мы невольно пародировали, подспудно выражая этим свое над ними превосходство: интеллектуальное, эстетическое, лексическое. Да-да, та самая пагуба, изначальный извечный грех гордыни, которому не откажешь в умении маскироваться подо что угодно. Далее же случилось то, что и должно было случиться: мы и не заметили, как словечки, произносимые нами с подчеркнутой иронией, весь этот мусор: чисто, как бы, конкретно, в натуре, ващще, типа того, короче, вроде как... тихой сапой вошли в нашу речь, беззастенчиво вытеснив из нее нормальные русские слова. Как тот же пресловутый блин, не сходящий с уст даже малышей, и который - не будем себя обманывать - все та же слегка переиначенная вульгарная брань. Личина, как обнаруживается со временем, намертво прирастает к лицу. Вот и получается, что вовсе небезопасная эта штука - пародия.
  
   Найдем же в себе мужество покаяться и начнем очищать то замечательное жизненно необходимое пространство вокруг и внутри нас, что зовется русским языком. Тут уж и впрямь надеяться не на кого, кроме как на себя. И уж никак не на того шоумена (слово-уродец), который еще недавно возглавлял российское министерство культуры, да и сейчас все еще при делах. Вспомним, одна из передач, а по сути, позорное ток-шоу (очередное слово-уродец!), затеянное им несколько лет назад в очередной "Культурной революции" на телеканале с красивым и ко многому обязывающим названием "Культура", была посвящена именно мату. Находящимся в студии представителям, так называемой, интеллектуальной и творческой элит предлагалось, по сути, высказаться по поводу того, может ли русский язык вообще существовать без мата. Таким образом, сама постановка вопроса, задуманная и осуществленная как провокация, бьют наотмашь не только по великому языку, но и по всем нам, его носителям.
   Нелишне задуматься и о том, что в известном словаре Владимира Даля смысл слова культура толкуется как "обработка и уход, возделывание; образование, умственное и нравственное". Культура, таким образом, есть ничто иное, как миссия. Какую ж ниву возделывают подобные деятели культуры, и какую такую миссию они осуществляют в сегодняшней России?! Нормально предположить, что подлинным культурным пространством может быть только то, что освящено, что призвано приблизить образ Божий к Первообразу, ко Творцу. И уж, конечно, культурной никакая революция не может быть по определению. Как и все те, для которых русский язык не национальная святыня, а лишь повод для постыдного шутовства. И не о таковых ли глаголет пророк и псалмопевец Давид: "Гроб открытый - гортань их" (Пс 5,10). Вещающие зло, они воистину зловещие.
  
   Не может не вызвать интереса и научная точка зрения на эту проблему. Так исследования, проведенные Российской Академией Наук позволяют говорить о том, что ДНК способна воспринимать человеческую речь и читаемый текст по электромагнитным каналам. Причем, одни оздоравливают гены, а проклятия и матерщина вызывают мутации, ведущие к вырождению человека. Ученые предупреждают, что любое произнесенное слово есть ничто иное, как волновая генетическая программа, влияющая как на нашу жизнь, так и на жизнь наших потомков. Совсем неслучайно в церковнославянском язык и народ суть одно слово: каков язык - таков и народ. По меткому выражению Юрия Воробьевского: "Грешники, для которых родным является ругательный псевдо-язык, становятся псевдо-народом. И именно эта общность первой поклонится псевдо-спасителю".
   Рассуждая о сквернословии, полюбопытствуем же о смысле этого слова, для чего в очередной раз заглянем в "Толковый словарь живого великорусского языка" Вл. Даля и прочтем: "Скверна - мерзость, гадость, пакость, касть, все гнусное, противное, отвратительное, непотребное, что мерзит плотски и духовно; нечистота, грязь и гниль, тление, мертвечина, извержения, кал; смрад, вонь; непотребство, разврат, нравственное растленье; все богопротивное".
   Будем же помнить о том, что граница языка отдельно взятого человека есть, в то же самое время, и некая граница его духовного мира. Неудивительно поэтому, что объем лексики у Пушкина составляет 313, а у Лермонтова аж 326 тысяч слов! И не налицо ли стремительная лексическая (а значит, и духовная, и интеллектуальная!) деградация нашего общества в сторону печально знаменитой героини И. Ильфа и Е. Петрова Эллочки-Людоедки.
   А ведь когда-то российские власти не были столь безразличны к этой проблеме, к тем, кто обильно изливает словесную жертву сатане. Достаточно вспомнить о том, что за матерную ругань когда-то пороли, сажали в тюрьму, даже отлучали от Церкви. Формально и сегодня действует соответствующая статья Административного кодекса РФ, предусматривающая за сквернословие штраф или арест до 15 суток. Но это все случится, как любил говаривать мой дед, когда-нибудь на Луне.
  
   Таким образом, немаловажное наблюдение, что матершинники, в массе своей, нередко тупы и примитивны, имеет вполне научное объяснение. Кроме, пожалуй, богемы, где мат, как это не покажется парадоксальным (ведь речь идет, в первую очередь, о художниках, поэтах, актерах), считается порой атрибутом некоей элитарности. Причем, печальная эта традиция возникла не сегодня, и не вчера.
   Вот как описывает М. Горький, человек, вышедший из среды простых людей и немало потрудившийся над собственным интеллектуальным и культурным уровнем, свою первую встречу со Львом Толстым. В очерке, посвященном великому писателю, читаем: "С обычной точки зрения речь его была цепью "неприличных" слов. Я был смущен этим и даже обижен; мне показалось, что он не считает меня способным понять другой язык". И там же: "О буддизме и Христе он говорит всегда сентиментально; о Христе особенно плохо - ни энтузиазма, ни пафоса нет в словах его и не единой искры сердечного огня. Думаю, что он считает Христа наивным, достойным сожаления, и хотя - иногда - любуется им, но - едва ли любит. И как будто опасается: приди Христос в русскую деревню - его девки засмеют". Еще? Извольте: "Он часто казался мне человеком непоколебимо - в глубине души своей - равнодушным к людям, он есть настолько выше, мощнее их, что все они кажутся ему подобными мошкам, а суета их - смешной и жалкой. Слишком далеко ушел от них в некую пустыню и там, с величайшим напряжением всех сил духа своего, одиноко всматривается в "самое главное" - в смерть...Всю жизнь он боялся и ненавидел ее, всю жизнь около его души трепетал "арзамасский ужас", ему ли, Толстому, умирать?".
   И в самом деле страшно, не правда ли? Господи, помилуй!
   Широкие эти цитаты привожу неспроста. Так, в письме к одному из современников замечательный сын своего народа Константин Петрович Победоносцев скорбно констатирует: "Вся интеллигенция поклоняется Толстому". Разве не важно поэтому понять, - кому же все-таки поклонялся тот, кто и поныне кумир многих отечественных интеллигентов, это, по меткому (как ни крути!) выражению Ленина, "зеркало русской революции". И добавим: не просто зеркало, а предтеча величайшей русской трагедии, записавший после беседы с архиепископом Тульским Парфением незадолго до своей кончины: "... возвратиться к Церкви, причаститься перед смертью я также не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки, и потому все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении, - ложь...".
   И это человек, начавший свой неповторимый путь в великой русской литературе с гениальных "Казаков" и "Севастопольских рассказов", с "Кавказского пленника", с пронзительного рассказа "Лев и собака". Воистину, не начный блажен, но сканчавый.
  
   Во время одного из выступлений по телевидению, в студию позвонила пожилая женщина и с нескрываемой болью в голосе попросила выказать отношение к заполонившим центральные телеканалы эстрадному пародийному дуэту, называющему себя "новые русские бабки". Почему, вопрошала телезрительница, объектом насмешек, откровенного издевательства выбраны именно русские, а не какие-либо иные бабушки?! В ответ я предложил сообща порассуждать о таких явлениях, как смех и пародия. В своей книге "Камешки на ладони" Владимир Солоухин, замечательной русский писатель, у которого неизбывно болело сердце за творимое на его земле, с его народом, размышляет о том, что можно представить себе Христа молчащим, скорбящим, беседующим, негодующим, улыбающимся, но нельзя - хохочущим.
   Смех, и в самом деле, вовсе не так безобиден, как может показаться. Вспомним пушкинские слова о том, что смех Вольтера разрушил больше, чем плач Руссо.
   Во все времена у всех народов существовало понятие табу, того, к чему нельзя прикасаться ни в коем случае. Во многом благодаря этому человек, если можно так выразиться, и стал человеком. Разрушительная же энергия смеха заключается именно в том, что он способен в мгновение ока изничтожить, низвергнуть то, на что сейчас нацелен. Скажем, если подвергнуть осмеянию добродетель, она стремительно сжимается, как шагреневая кожа, и, что прискорбно, теряет ореол святости. Как у Гюстава Флобера: "До идолов нельзя дотрагиваться руками - с них сходит позолота". Если же высмеять зло, оно станет казаться отныне вовсе не страшным и в чем-то даже забавным. О чем бы не шла речь: будь то супружеская измена или уклонение от воинского долга, пьянство или казнокрадство, жадность или трусость, забвение родительских обязательств или непочтение к родителям, старикам... да мало ли. Дьявольская же уловка заключается именно в том, что зло отныне лишь кажется таковым - вовсе не зловещим, в чем-то даже милым и, что немаловажно, забавным. Но злом-то от этого быть не перестает! Недаром святые отцы во все времена призывают нас воздерживаться от бездумного хохота, предостерегают: исконный враг человека неустанно стремится внушить мысль о том, что его самого в природе нет. А раз нет его, то, стало быть, нет и Бога. "Расслабься и получи удовольствие!" - не к этому ли призывают нас с голубых экранов и со страниц серо-желтой прессы, из динамиков многочисленных радиостанций в режиме нон-стоп нескончаемые юмористы и пародисты, сатирики и хохмачи.
  
   Вспомним, а ведь еще полтора десятка лет назад не было всех этих юмористических марафонов с обсосанными до рвотных позывов пошлейшими сюжетами про злыдню тещу, коварного соседа, завидущую подругу, друзей-выпивох, туповатого начальника, блудливую жену, "никакого" мужа, примитивных и алчных "новых русских". Неужто не обрыдло?! Да еще эти похотливые "новые русские бабки" и козлоногие "новые русские деды" с пошлейшими текстами и омерзительным кривлянием. Ну, как после увиденного и услышанного неокрепшей душе прикажете относиться к собственным бабушкам и дедушкам, к старости вообще?
   А это уже даже не настораживающее, а пугающее число переодетых в женское платье мужчин, что во все времена считалось мерзостью пред Богом. Постоянное же публичное глумление над мужчиной: главой семьи, отцом, мужем, воином - тема отдельного строго разговора. Чего скрывать: пьянство, наркомания, слабо выраженные волевые качества, нежелание и неумение создать крепкую семью и воспитывать собственных детей в чистоте и вере, защищать Родину - преодолеть этот частокол способны сегодня не все русские парни, и это наша с вами общая беда. Важно то, к а к об этом говорить. В том же несмолкаемом ржанье, что обрушивается на граждан страны с раннего утра и до поздней ночи, нет, как мне кажется, главного. Нет боли, а значит, нет и любви.
  
   Иное дело юмор, о котором Борис Полевой написал как-то, что он "как чеснок, с ним любую гадость съешь, да еще и облизнешься". И вправду, замечательная такая легкая приправа к горьким блюдам, предлагаемым подчас жизнью, что, впрочем, тоже совершенно нормально. Здесь же - сплошь тошнотворные "пищевые добавки" взамен полноценного питания. "Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а, напротив, благодарение... Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления; итак, не будьте сообщниками их", - увещевает святой апостол Павел (Еф 5, 4,6), но многие ли из нас способны расслышать эти его слова, исполненные тревоги и боли.
   "Хлеба и зрелищ!" - требовала в античные времена от своих правителей толпа. Так отчего такой перебор со зрелищами ныне; не оттого ли, что недобор с хлебом?! Как-то в одной из бесед на эту тему одна молодая журналистка возразила мне: но ведь смех, как известно, продлевает жизнь! А что, может, и в самом деле, зря мы так. Только вот что смущает душу: хохмачей и гогота в России все больше и больше, а живут русские люди все меньше и меньше.
  
   Многое, привычное на слуху с детства, приобретает с возрастом иной, сокровенный смысл. В том числе, известная поговорка о том, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Сейчас мыслится, что речь здесь о несхожей ни с чем земным радости от грядущего лицезрения Христа, Его Пречистой Матери, сонма лучезарных ангелов небесных и святых угодников - как величайшей награды для тех немногих, кто не стремился превращать свою земную жизнь в одно непрерывное веселье, и кто предпочел плач над собственным несовершенством хохоту над недостатками ближнего. Воистину, "Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Мф 5, 4).
  
  
   5. Родной непонятный язык
  
   Начать эту главу хотел бы с воспоминания детства. Сколько раз тогда и позже, в течение многих лет, приходилось наблюдать, как поминают усопшего. В тщательно убранной квартире или небольшом бакинском дворике, выметенном и политом из шланга, а то и в огромной брезентовой военной палатке на случай непогоды, сидят мужчины всех возрастов и внимательно слушают муллу, который долго (тогда казалось бесконечно долго) размеренным речитативом читает на арабском языке суру из Корана. Женщины в другом помещении, но и там все происходит похоже. Мужчины только вернулись с кладбища: устали, голодны, но особенно хочется пить, потому как жарко. Никто, однако, не шелохнется. И чай, и поминальная трапеза потом, - сейчас же все посвящено только одному. Многих я знаю хорошо: это соседи по дому и улице, здесь же мои, покойные ныне, папа, дядя, дед. Поразительно то, что никто из присутствующих вообще не знает этого языка! Несколько человек вообще откровенные атеисты, не исключено, что им был и сам усопший. Но как строги их позы, почтительно склонены головы. Заметно, что люди сосредоточены. Это происходит, как мне кажется, еще и оттого, что они стремятся уловить в убаюкивающем речитативе чужой речи знакомые слова, а таковые, пусть изредка, но все же встречаются. И это подспудное стремление людей к хоть какому-то осмысленности происходящего так понятно, так естественно. Но, повторяю, - ни звука, ни лишнего жеста: такова сила традиции, глубокого уважения к ней.
   Вспоминаю и собственное изумление, когда друг шепнул мне, что мулла, приглашенный на похороны его бабушки, вычитывал слова молитв из небольшой записной книжки, в которой они были записаны от руки кириллицей (!). В те времена проблемы с духовным образованием существовали во всех религиозных конфессиях, и ныне я вспоминаю этот эпизод по иной причине. Повторяю, люди, которые не понимали содержания читаемого им на чужом языке текста, тем не менее, внимали ему в ненарушимом молчании, даже с неким трепетом.
   Много лет спустя поведал об этом человеку, подвизающемуся в исламском богословии. Он ответил мне, что язык священной книги представляет непреходящую ценность сам по себе, вне зависимости от того, понятен ли его смысл. Даже простое слышание этого текста, этих звуков, пытался он внушить мне, благотворно влияет на душу слушающего.
  
   Давнее это вспомнилось неспроста. Сколько раз, беседуя с людьми, уклоняющимися от посещения православного храма, участия в богослужениях, слышишь нередко один и тот же довод: непонятен церковный язык. Нет-нет, да и услышишь призывы, доносящиеся, в том числе, и из церковной среды, о необходимости скорейшей реформы церковнославянского языка. Дескать, так он станет понятнее, и молодежь потоком хлынет в наши храмы. Ну, что можно на это возразить?! Подобные разговоры, как мне кажется, возникают чаще всего по причине непонимания подлинной сути и назначения церковных служб. И дело не только и не столько в хрестоматийном доводе с понятной каждому русскому фразой "устами младенца глаголет истина", где все слова церковнославянские.
   Начну с себя, так будет честнее, да и убедительнее. И как же трудно (возможно, трудно не самое точное слово, скорее тягомотно) было находиться на богослужениях в течение весьма продолжительного времени после Крещения. И это притом, что русский с рождения является для меня, как и для большинства бакинцев моего поколения, наряду с национальным языком, родным. К тому же, учитель русского языка и литературы по своему базовому образованию, знаком со старославянским не понаслышке, изучал его, сдавал, помнится, с приличными оценками. И тем не менее... Однако со временем чудесные изменения, милостью Божией, со мною все же начали происходить. И, прежде всего, потому, что с некоторых пор стал посещать церковные службы регулярно. Попытался приноровить, если можно так выразиться, ритм собственной жизни к ритму общецерковной. И еще - это, как мне теперь видится, немаловажно - со временем отыскал наконец-то то самое место в храме, м о е. Оно оказалось в непосредственной близи от клироса и царских врат. Впервые без стеснения, чуть слышно, пел (молился!) вместе с хором. Куда подевались усталость, свинцовые ноги, непонятные слова молитв?! Ничего похожего, только легкое недоумение, что служба так плавно и необременительно подошла к концу, и вот уже батюшка выносит крест. Удивительно, но не утруждая себя толкованием каждого слова, я, тем не менее, все прочувствовал, все услышал, но только по-иному, сердцем. Если и вас одолевают схожие сомнения, прошу, не смущайтесь и начните с малого, приучите себя по возможности в храме бывать. Чтобы могли со временем ответить с очаровательной непосредственностью расшалившегося в храме крохи (а свидетелем этой сцены был я сам), которого мама пыталась урезонить: "Ты где находишься?!". "Дома!", - обезоруживающе невинно прозвучало в ответ.
   Вот и в одной из присланных записок прочитал: "Раньше в наших храмах пели все, потому и по сей день громко возглашают: "Глас осьмый!". Наша Церковь - Церковь поющих...".
   И не терзайтесь так, не унывайте и не смущайтесь оттого, что не все поначалу понятно. Утешьтесь тем, что этот язык понимают бесы и трепещут. Уясните главное, - происходящее здесь не есть обмен информацией! Все гораздо проще... и сложнее. Все иное. Православный храм вовсе не источник некоей мистической информации для пытливого ума, но прежде - источник неизреченной благодати, постигать которую призвано отныне ваше сердце через непосредственное участие в церковных таинствах.
   Впрочем, и непреклонный интеллектуал не уйдет не утешенным, наверняка открыв для себя небезынтересные научные истины. Оказывается, мозг человека во время молитвы находится в третьем (помимо сна и бодрствования) состоянии, а молитвы на церковнославянском языке, как установлено, к тому же "осуществляют контрсуггестию". Иными словами, они препятствуют внушению извне, являются преградой, надежной защитой на пути нейролингвистического программирования. Тот же церковный колокол не просто услаждает слух и волнует душу. Он, как свидетельствует ныне наука, излучает резонансную ультразвуковую радиацию. И именно поэтому колокольный звон спасал православных людей во время гибельных эпидемий чумы. К слову, одновременный звон московских, прославленных некогда, "сорока сороков", как продолжает свидетельствовать та же наука, образуя невидимый небесный щит, способен отклонить траекторию межконтинентальной баллистической ракеты. Что касается бесов, то они, по мнению некоторых ученые, есть электромагнитные матрицы с отрицательным зарядом...
   Но разве ж это главное?! Для церковного человека важно иное. Колокольный звон для него - невыразимая человеческими словами музыка, ведущая свой волнующий диалог с его бессмертной душой напрямую, безо всяких посредников. И ни за что не спутает он мерный благовест с частым перезвоном. Что же касается бесов, то они для него оптом и поврозь как были паршивой нечистью, так ими и останутся, как их не назови.
  
   Какая же милость Божия изливается на русских людей, что им позволительно молиться Создателю и святым Его, Пречистой Богородице, по сути, на том же языке, на котором общаются с близкими и родными, на языке сладких детских снов, навеянных колыбельной, что пела когда-то мама. Поверьте, это дано не всем.
   А тогда, словно угадав мое внутреннее состояние (как это случалось не раз), батюшка сказал в проповеди о том, что место, которое мы избираем для себя в храме, мистическим образом есть прообраз того места, которое мы чаем обрести на Небе.
   На Востоке говорят, что даже самый долгий путь начинается с первого шага. И если вы его все же сделали, то впереди вас ожидают поистине удивительные открытия. Только не ленитесь и не унывайте. Для начала обзаведитесь небольшим словариком и вы узнаете много новых слов, это сделает вас внутренне богаче, интереснее. Не без удивления обнаружите, что некоторые понятные, как вам казалось, слова на церковнославянском имеют иной смысл. К примеру, выну - это не достану, а всегда, искренний - ближний; а вот еродий - аист, южик - родственник, алектор - петух, отроча же - младенец... продолжать можно до бесконечности и, поверьте, это очень увлекательно. В этом измерении все оказывается точнее, поэтичнее, фактурнее. Скажем, "Царствие Небесное нудится" звучит куда убедительнее, нежели "силою берется". Дальше - больше. И на каком-то этапе вы подойдете к совершенно иному качественному уровню: с благоговением приступите к чтению Псалтири, а затем и Евангелия на церковнославянском. Потревожьте, разбудите свою генную память, она так долго ждала этого часа. Как по-новому, по-утреннему свежо ощутите вы свою русскость. То, что вы при этом прочувствуете, какие глубинные - не ведомые вами ранее - струны вдруг отзовутся в вашей обрадованной душе, попросту не поддаются описанию.
  
   Во время одного из выступлений в стенах Московской Духовной Академии получил из зала записку, которой дорожу и привожу почти целиком: "...вы правы, только при частом посещении храма начинаешь понимать этот язык, и тогда молитвы, которые давно знаешь наизусть, расцветают, как розы! Это невозможно объяснить непонимающим, это можно только почувствовать! Но для упорствующих попробуйте перевести на современный русский: "Благословен Плод чрева Твоего!" - "Как хорошо, что Ты беременна!" или "Хорош Твой Ребенок!"?!
   Как же прекрасна воистину божественная молитва "Отче наш". Как-то довелось прочесть ее на современном русском языке. Ну, что сказать? Осталась информация, ушла поэзия. К слову, упомянутая выше расхожая поговорка "устами младенца глаголет истина" в переводе на современный русский прозвучала бы просто отвратительно. Только прислушайтесь: ртом ребенка говорит правда. Господи, помилуй! А потому и в стихотворении Андрея Вознесенского, посвященного музыке, читаем: "Где не губами, а устами...".
   Чем прикажете заменить "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей" пронзительного пятидесятого псалма, в котором каждое слово о нас?! А какие неподражаемые по красоте молитвы произносит в алтаре священник во время Евхаристического Канона. Содрогаешься при мысли о том, что святые слова могут заменить на иные... "Яко да Царя Всех подымем ангельскими невидимо дориносима чинми, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя!"... "Дориносима", как оказалось, древний римский воинский ритуал, когда победителя поднимали на копья со спиленными остриями. Но даже когда я пребывал в неведении о смысле этого выражения, ничто не мешало сердцу моему замирать от осознания величайшего из таинств, совершающегося сейчас, в моем присутствии. И, как выяснилось позднее, и что совсем немаловажно, - при моем непосредственном участии, при личном участии каждого, кто находится сейчас в храме, кто молится соборно. Разве ж возможно, чтобы подобное совершалось на "ежедневном", по слову А.К. Толстого, языке.
   Неожиданное и радостное подтверждение этих мыслей пришло от драгоценнейшего Александра Сергеевича, еще молодого, двадцатисемилетнего. Да-да, не удивляйтесь, Пушкин, как и прежде, "наше все". Вспоминаю, как много лет назад, впервые услышав стихотворение "Пророк", был убежден, что эта таинственная встреча поэта и в самом деле имела место, до того убедительно звучали памятные строфы. Я имел тогда довольно смутные представления как о шестикрылом серафиме, так и ветхозаветном пророке Исаии, от лица которого и ведется здесь повествование. Но и поныне убежден, что дело тут не только в известном видении святого; что-то важное наверняка пережил сам поэт, какая-то сокровенная встреча, сретение произошло у него самого. Только вслушайтесь, стих его преизобилует церковнославянской лексикой. Все эти: уста, десница, восстань, глас, виждь, внемли, глагол... поразительно, но дело даже не в том, что мы, сегодняшние, все понимаем без особых на то усилий. Использование поэтом этой специфической лексики не сделало стихотворение ни на йоту тяжеловесным, и поныне оно продолжает изумлять величественной музыкой родной речи. Это ли не золотой ключ к пониманию подлинной роли и места церковнославянского языка в жизни русской нации?! Гений поэта сквозь два столетия протягивает нам, сегодняшним, руку помощи, вразумляет, что язык этот дан русским не для каждодневного общения, но он, и только он предназначен для обращения ко Господу, Его Пречистой Матери, светлым силам Небесным.
   Как же мудр и проницателен был Иван Шмелев, обратившийся в одном из писем к близкому человеку, а, по сути, ко всем нам с призывом: "Читайте Пушкина и Евангелие!".
  
   Выступая в различных аудиториях, люблю проводить своеобразный тест, который многое, как мне кажется, объясняет ратующим за непременное обновление нашего церковного языка. Признайтесь, допытываюсь я, с различными членами собственной семьи вы общаетесь идентично? Оказывается, что нет: с бабушкой говорим несколько по-иному, нежели с детьми, да и с детьми, в зависимости от пола и возраста, неизменно по-разному. Замечательно, идем дальше. Выясняется, что похожая история и с соседями по дому. В прямой зависимости от степени приязни оказываются лексикон, интонация, сам настрой речи с руководством, сотрудниками, даже случайными попутчиками. Итак, слово за слово, вместе мы совершаем любопытное открытие: каждый Божий день с момента утреннего пробуждения и до сна, все мы в течение жизни, сами того не замечая, варьируем нашу речь, свой лексикон и, что немаловажно, интонацию применительно к каждому встреченному нами человеку. Какая поразительная избирательность! Так почему же мы, так утонченные в общении с тварными созданиями (напоминаю несведущим, что в православной лексике это выражение вовсе не обидное), так безаппеляционны, как речь заходит о Творце, создавшем все и вся. Об Абсолюте.
   И сердца, как можно больше сердца! Ум в этом делании не первый и не лучший помощник. Как тут не вспомнить полушутливое сетование мудрейшего святителя Феофана Затворника: "Нынче удержа нет от совопросничества. Ум наш - комар, а все пищит!". Хотите, удивлю? В "Полной симфонии на канонические книги Священного Писания" обнаружил я шокирующую статистику. Так, мозг во всей Библии упомянут лишь дважды. Причем, в одном случае речь идет о мозге жертвенных животных (Иов 21, 24). Что же касается сердца, - вот истинный триумф - оно встречается аж 724 раза! Неспроста Спасителя нашего называют еще и Сердцеведцем (Деян 1, 24).
   Отчего же так прискорбно суетны и требовательны (увы, не к себе самим), почему являясь нередко захожанами, а не прихожанами храма, чуть не с порога ратуем за всенепременное обновление церковнославянского языка... тогда как обновляться-то следует прежде нам самим. Причем, постоянно и в этом, возможно, главное предназначение Церкви. И разве ж первоклашкам первого сентября кладут на парты учебники по алгебре и том Солженицына? Вспомним, как учили нас. Какие там шариковые ручки, не было их тогда вовсе: первые полгода только прописи, палочки и крючочки, да и те простым карандашом. Позже буковки, потом слоги, а уж слова... первое, "ученическое", перо - это ж было целое событие, веха! И только в третьем классе - перо "семечкой". А тут - на тебе с порога: чей-то я Вас плохо понимаю! Ты вообще понял, осознал, - к Кому, в Чей дом пришел?
  
   Может это и покажется кому-то парадоксальным, но нынешний церковный язык есть результат реформы, которую совершили (а правильнее сказать, сотворили) некогда святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, "учителя словенские", как высоко именует их благодарная Матерь Церковь. И если потребность в его очередной реформе все же назрела, то и приступить к ней, как рассуждают опытные священники, допустимо лишь специалистам соответствующего духовно-нравственного и интеллектуального уровня.
   Не могу не обмолвиться хотя бы несколькими словами и о непостижимой искренности, открытости нашей веры. Посудите сами, - богослужения, таинства, молитвы: все это происходит, в отличие от всех иных религиозных конфессий, действующих в стране, на языке, максимально приближенном, по сути, к общенациональному. Словно зеркальное отражение душевной открытости самого русского человека.
   Мудро замечено кем-то, что в отличие от подавляющего большинства языков, включая те же латынь, греческий и еврейский, наш церковно-славянский язык родился, что называется, в чистой купели, - у него нет языческих корней.
   Являясь печальными свидетелями многочисленных попыток переломить русскую речь через колено, возблагодарим Господа еще и за то, что церковный язык наш есть ограждение и охрана языка русского от возводимой на него брани. Вот принесешь, бывало, на даче ведро студеной колодезной воды. Она постоит денек-другой, глядишь, и нет уже в ней той давешней замечательной свежести. Если ж дольше, да на свету, гляди, и зацветет; для грядок еще сгодится, а более никуда, хоть выливай. Но не беда, можно еще нанести, благо, есть неподалеку колодец. А если, не приведи Господи, злые люди изгадят его, как тогда быть, где взять свежей воды?! Вот и получается, что церковнославянский язык есть некий удивительный неиссякаемый источник с незамутненной живительной влагой, в котором пребывают в первозданной сохранности корни нашего с вами языка, великой русской речи, незримо и таинственно связующей нас с самим Христом.
   Воистину гениально предвидение великого Ломоносова о том, что "российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго Церковь Российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет".
  
  
  
   6. Русь Святая
  
   Святая Русь... часто мы произносим это привычное словосочетание как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь, - а почему, собственно? Приходилось ли вам слышать, скажем, о святых Казахстане, Эстонии, Америке, Ираке, Китае, Мадагаскаре, Австралии, ... можно продолжать этот ряд бесконечно долго, не находя убедительного разъяснения загадочному феномену. Согласитесь, нам и в голову не придет сомневаться в глубоко органичной связке двух коротких слов, их непреходящей, какой-то тектонической незыблемости.
   ...Приход, в котором по мере сил тружусь, расположен на высоком живописном берегу канала имени Москвы. В лихую годину безбожной власти над его сооружением трудились сотни тысяч невинно осужденных людей, политических заключенных, получивших лихое прозвище зэков. Среди этих людей, страдающих от непосильного труда и издевательств, было немало священнослужителей. Наш деревянный храм Георгия Победоносца, которому ныне более двухсот тридцати лет, был к тому времени закрыт и служил для многих из них местом ночлега. Так вот, как свидетельствуют очевидцы, именно на этом участке грандиозного строительства их было более всего. Здесь они умирали сотнями, здесь же их спешно зарывали в эту землю. А теперь ответьте сами, - какая эта земля, каждая горсть которой полита кровью и потом священномучеников, и в которой поныне покоится их прах. Вспомним, сколько таких каналов прорыто по всей нашей земле, сколько таежных лесов порублено, сколько возведено великих строек, гидроэлектростанций, проложено дорог, добыто руды... и разве ж только в новейшей нашей истории. Во все времена, во всех государствах люди погибали за родную землю. Это так естественно, так правильно. Что же касается России, бесконечные сонмы полчищ, во все времена идущих на нее войной, все это, по выражению Ивана Шмелева, "мировое окаянство" шло против Христа, образ которого и поныне пребывает незамутненным в сердце каждого истинно русского человека. И без Которого он не мыслил и не мыслит себе подлинной жизни. А они все лезут и лезут на Русь, посягая не только на землю и ее богатства, но и на души наши и детей наших: разномастные легионы тех, кто так и не принял Богочеловека и распял Его, из века в век готовя трон Человекобогу, устилая его страшный путь кровью и плотью лучших русских людей.
   Кажется, нет ни пяди русской земли, в которой не покоились бы люди - мученики, великомученики, страдальцы за Православную веру, за Богородицу, за Христа и святых Его угодников во все времена отечественной истории. Как же тонко прочувствовал это Федор Тютчев, написавший строки:
  
   Отягченный ношей крестной,
   Всю тебя, земля родная,
   В рабском виде Царь Небесный
   Исходил, благословляя.
  
   Помню, как рассказал об этом одному знакомому. Потом звонит, представляешь, говорит, после этого не могу даже плюнуть на землю. Поведал-то не ему первому, а вот надо же...
   Воистину, Русь - это высочайшее дерево с вечнозеленой величественной кроной, корнями своими уходящее в Небо.
   Так было во все времена, так совершается и поныне. И не в этой ли земле обрели, наконец-то, покой сотни замученных наших мальчиков: избитых, поруганных, порубленных и обезглавленных, жертв чеченской войны, отказавших - подобно Евгению Родионову и его боевым товарищам - потерявшим всяческий человеческий облик бандитам, казалось бы, в малом: снять с себя нательный православный крестик.
   Святая Русь - это, как оказывается, не только древний символ, напоенный божественной поэтикой. Русская земля свята не только мистически, ее тысячелетняя святость осуществилась и на физическом уровне, она и вправду свята. Как и весь строй души истинно русского человека, как он был задуман Творцом.
   Им, а не большевиками, ввергнувшими Россию в катастрофу, не лукавыми либералами и не суемудрыми интеллектуалами-безбожниками. А ведь именно его, русского человека, во все время придумывают: то декабристы, то народовольцы, то разночинцы с демократами всех мастей, то идеологи коммунизма, теперь вот политтехнологи (слово-то какое!?). Все эти "пиджачники" и "плохо крещенные приват-доценты", по меткому выражению Василия Львовича Величко. Он же, вопреки их мудрствованиям, в лучших сыновьях и дочерях своих, и поныне пребывает с немеркнущей иконой Христа, начертанной в самом его сердце, неугасимым фаворским светом, дивно озаряющим и согревающим его душу, и нетленным, не оскверненным русским языком на устах. Без таинственного сплетения этих двух начал - русского языка и православной веры - русскому человеку, по замыслу Божию о нем, состояться просто невозможно. И еще одна немаловажная особенность: чтобы физически болело сердце всякий раз, когда плохо говорят о России, когда ее обижают и унижают.
   О том же, что случается с русским человеком, когда он бывает отлучен от этих основополагающих для него начал, куда как красноречиво свидетельствует вся наша национальная история, и, не в последнюю очередь, кровавая драма последнего столетия, отзвуки которой болью отдаются в нас и поныне.
  
   Поймал себя на том, что с особенной тихой радостью люблю смотреть телепередачи с участием потомков русских эмигрантов первой волны. Несмотря на некоторые особенности их произношения, они производят впечатление абсолютно русских людей. И, в первую голову, по той очевидной причине, что продолжают быть живыми носителями родной речи и Православной веры, унаследованной ими от родителей. Чего не скажешь о детях новых эмигрантов.
   Я не оговорился: не просто русскоязычие, а именно наличие в человеке русского языка как родного. Того, на котором видишь сны. И принадлежность к Русской Православной Церкви. Это очень важно, поверьте. Поясню: не подлежащим никакому сомнению вкладом в русскую литературу стали замечательные художественные произведения таких выдающихся литераторов, как Чингиз Айтматов, Рустам и Максуд Ибрагимбековы, Олжас Сулейменов, Фазиль Искандер, Чингиз Гусейнов и многих других русскоязычных писателей. Однако нам (как и им самим) и в голову не придет считать их русскими.
  
   Совсем неслучайно понятие народ в старославянском языке звучит как язык. "Разумейте и покоряйтеся, языцы, яко с нами Бог!" - возглашают в Церкви. Поразительную историю поведал некогда народный поэт России мудрый Расул Гамзатов в книге "Мой Дагестан". Как-то в Париже он встретил земляка-художника, который вскоре после революции уехал в Италию учиться, женился на итальянке и не вернулся домой. "Почему же вы не хотите возвратиться?", - спросил поэт. Тот ответил: "Поздно. В свое время я увез с родной земли свое молодое жаркое сердце, могу ли я возвратить ей одни старые кости?". "Приехав из Парижа, - продолжает автор, - я разыскал родственников художника. К моему удивлению, оказалась еще жива его мать. С грустью слушали родные, собравшись в сакле, мой рассказ об их сыне, покинувшем родину, променявшем ее на чужие земли. Но как будто они прощали его. Они были рады, что он все-таки жив. Вдруг мать спросила: "Вы разговаривали по-аварски?". "Нет. Мы говорили через переводчика. Я по-русски, а твой сын по-французски". Мать закрыла лицо черной фатой, как закрывают его, когда услышат, что сын умер... После долгого молчания мать сказала: "Ты ошибся, Расул, мой сын давно умер. Это был не мой сын. Мой сын не мог забыть языка, которому его научила я, аварская мать".
   Глава эта завершается стихотворением "Родной язык", отрывок из которого не могу не привести здесь:
  
   ... И, смутно слыша звук родимой речи,
   Я оживал, и наступил тот миг,
   Когда я понял, что меня излечит
   Не врач, не знахарь, а родной язык.
  
   Кого-то исцеляет от болезней
   Другой язык, но мне на нем не петь,
   И если завтра мой язык исчезнет,
   То я готов сегодня умереть.
  
   Я за него всегда душой болею,
   Пусть говорят, что беден мой язык,
   Пусть не звучит с трибуны ассамблеи,
   Но, мне родной, он для меня велик.
  
   Всякий раз, вспоминая эту историю, не перестаю изумляться суровой мудрости этой женщины. Родившись и состарившись в высокогорном ауле, она ведала о том, чего не дано постичь иным высоколобым мудрецам века сего. А какое царственное достоинство! Только вдумайтесь, ведь речь идет о языке очень небольшого народа. Небольшого, как выясняется, только в количественном измерении, - таком неубедительном. И как же обращаемся со своим языком мы?! Языком, на котором на протяжении многих столетий создавались величайшие творения мировой духовной и художественной мысли. Как прискорбно расточительны бываем мы подчас! Безусловно, это и от широты нашей, о которой уже так много сказано и написано, и от национального ощущения богатейших кладезей. Не будем же забывать о том, что неисчерпаемых кладезей не бывает, сорить же богатством и швырять драгоценностями - прерогатива богатого. А как пробросаемся?!
   С какой скрупулезностью прописаны государством всевозможные законы и положения, регламентирующие охрану и добычу полезных ископаемых, алмазов, нефти. Только тронь - руку оторвут, а то и голову! И разве же не настало давным-давно время принять на самом высшем уровне - после всенародного обсуждения - Закон о защите русского языка как важнейшего национального достояния?!
  
   Прискорбно, но целые народы, считающие себя цивилизованными, да что там народы - континенты - продолжают жить так, словно и не было никогда Христа. И что совершенно непостижимо для сознания православного человека - без святых! Без такого привычного для простой деревенской русской бабушки и непонятного иному продвинутому европейцу молитвенного общения. Вообразите: обращаясь мысленным взором к Небесам, мы молим о тех, кто покоится в святой земле, лучшие из которых, спасшиеся, снискавшие венцы, прославленные Богом, молят о нас, пока еще живущих на этой святой земле. Мы живем по вертикали!
   Как же мы богаты, да мы просто сказочно богаты, что там Гарун аль Рашид! Как преизобилует любовь, обращенная на нас. Поясню: крымский татарин называет родину "ана вэтэн", что значит родина-мать. Азербайджанец скажет о родной земле "ана торпаг", что есть мать-земля. И, конечно же, у каждого человека -независимо от цвета кожи и разреза глаз - есть та единственная мама, что даровала ему жизнь.
   Но мы все равно богаче, ведь у каждого из нас есть еще и крестная мать. Та, что призвана печься о нас не менее, а то и более собственной нашей матери. И прежде, - о нашем духовном возрастании, о нашем спасении. Сколько русских людей могли бы поведать удивительные истории о том, как неустанными стараниями, горячей молитвой своей крестной матери ко Христу, Богородице, святым угодникам Божиим были отмолены и спасены.
   И еще Матерь-Церковь, где рождаемся для вечной жизни в таинстве Святого Крещения, и в лоне которой благословенно пребываем до скончания дней наших. И которая нас, окаянных, с нарастающим год от года страхом Божиим от сознания собственного несовершенства и недостоинства, сподобляет, тем не менее, причащения Святых Христовых Таин. Освящает все пути наши, молится о здравии нашем, венчает наш брак, освящает наши жилища, поставляет нам духовных пастырей... когда же настает срок, благословляет сам уход наш, продолжая без устали молиться об упокоении наших душ.
   А еще Матерь Небесная, Пресвятая Богородица. Та, что Присноблаженная и Пренепорочная, Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим, Всецарица, Матерь Света, Невеста Неневестная, Предивная Лествица, связавшая Небо и землю... наша Небесная Заступница, к которой взываем в своих бедах и скорбях: "...яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе...".
   Можно ли не памятовать о том, что мы являемся обладателями единственной веры, где Бог - только вдуматься! - есть наш Небесный Отец. И это не просто метафора, вот и святой апостол Павел свидетельствует: "Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!" Посему ты уже не раб, но сын; а если сын то и наследник Божий через Иисуса Христа" (Гал 4, 4-8). Но разве ж не бывает среди людей так, что отец и сын перестают быть близкими людьми, не дружат меж собой? Увы, часто. Нас же, устами святого апостола Иоанна, называет Своими друзьями Сам Бог, только послушайте: "Вы друзья мои, если исполняете то, что я заповедаю вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего" (Ин 15, 14-16). Разве ж такое может даже присниться, - всем нам есть за что неизбывно благодарить Христа!
   Был у нас еще отец, воистину отец всем народам некогда великой и славной империи, любимый и любящий. С его гибелью многое несчастливо изменилось в Отечестве нашем и судьбах наших, померкло, а то и попросту исчезло, как и строчка "Императору споборствуй" перед "путешествующим спутешествуй" в вечернем молитвенном правиле. Только и слышишь ныне сетования: а будет ли у нас снова Царь, так он нужен России, тяжко без него. И что ответить на это? Ну, был у нас государь. И что же мы с ним сделали? Как поступили с его женой, детьми, близкими? Что сотворили со всей державою нашей? Куда важнее, наверное, прежде иметь царя в голове. А там, глядишь ...
  
   Одно из воспоминаний детства связано с бабушкой, мамой моего отца, рано заменившей мне мать. Бывшая рабфаковка, она была учительницей начальных классов, единственная в нашей большой семье получившая высшее образование на азербайджанском языке. Вспоминая "бывшую жизнь", дочь купца первой гильдии, разоренного большевиками, и жена революционера, она вздыхала украдкой, повторяя чуть слышно: "Язых Николай! Язых Николай!". Какого такого Николая жалеет она, недоумевал я тогда, ведь "язых" значит несчастный. Да не было в нашей родне и среди близких никакого Николая, это я знал точно! А оказалось, был. Так моя покойная бабушка Бадам-ханум все сокрушалась, жалея казненного русского Царя. Давно это было.
   А тут забежала как-то соседка с нижнего этажа, неплохой в принципе, человек, моя ровесница. Просит помочь: внуку Саше, говорит, в школе задали написать доклад про Николашку.
  
   Еще всплывают в памяти почти четырех десятилетней давности улыбки моей московской родни (а фамилия наша - для тех, кто понимает - в первопрестольной ведет счет вот уже пятому поколению), когда слышали из уст юного своего гостя выражения, кажущиеся им забавными. Но дело-то как раз и было в том, что я родился и жил в николаевском доме, гонял велик по Николаевской. Старые бакинцы по сию пору дореволюционное время называют не иначе, как николаевским.
   В одном я не прав. Когда сказал, что он - Царь наш - был. Он есть и поныне, и пребудет с народом своим, покуда теплится в последнем вера во Христа и Богородицу, пока молит он о предстательстве угодников Божиих и в их блистательном сонме святых Царственных страстотерпцев: императора Николая, императрицу Александру, царевича Алексия, великих княжон Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию, преподобномученицу великую княгиню Елисавету...
   В свое время в Москве с помпой прошел антифашистский съезд, о чем не преминула сообщить пресса. Причем, начался он, как было упомянуто в газетных статьях, с кинопоказа галереи самых известных фашистов двадцатого века, где среди извергов рода человеческого, которых здесь и упоминать-то не хочется... последний русский Царь, уже прославленный к тому времени нашей Церковью. Но мы и это проглотили. Или попросту не заметили? Как не заметили когда-то и не содрогнулись от страшного злодеяния, совершенного в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в подвале дома купца Ипатьева.
  
  -- Кто ты?
  -- Русский.
   Из века в век, называя себя, русские люди, - в отличие от иных народов - отвечают не на привычный вопрос кто, а на вопрос какой. Тем самым, даже не отдавая в этом отчета, избирая не примитивно биологическую, а иную качественную доминанту. И именно русскость, как явление высшего порядка, продолжает оставаться непостижимым феноменом всех времен и народов, вызывающим различные суждения и толки, подчас взаимоисключающие, по сей день. Это о ней так удивительно и прозорливо, как умел это делать только он, писал Федор Достоевский, называя русских всечеловеками, вселенскими. И как же обедняют собственную страну, ее культуру и науку, литературу и искусство те, кто и поныне с прискорбным упорством обосновывают понятие русскости, исходя исключительно из биологической составляющей. И дело даже не в том, что сотни светочей отечественной культуры, истории, науки и религии: те же Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Даль, Куприн, Мандельштам, Шостакович, Суворов, Барклай-де-Толли, Багратион, Чапаев, Ахмадуллина, Ким, Окуджава, Левитан, Рихтер, Вахтангов, Симонов, Светлов, Хуциев, Данелия и многие-многие (этот список можно продолжать до бесконечности) иные при такой остановке вопроса должны быть попросту сброшены с высокого борта Русского Корабля. В этот "черный список" наверняка будут вписаны многие и многие имена последней российской царствующей династии. А также - страшно даже помыслить, - Святитель Николай, великомученик и Победоносец Георгий, великомученик и целитель Пантелеимон, мученица Татиана, великомученицы Варвара и Параскева, венчающие Собор новомучеников и исповедников российских святые царственные страстотерпцы, великая княгиня Елизавета Федоровна, заживо погребенная большевиками в шахте, преподобный Пафнутий Боровский, архиепископ Крымский Лука (Войно-Ясенецкий), сотни и сотни имен...
   Да только здесь, в России, и могли, да и по сей день, слава Богу, могут рождаться и проживать свою неповторимую жизнь русские немцы, русские евреи, русские корейцы, русские татары, да мало ли... Автору этих строк приходится все чаще и чаще встречать даже русских азербайджанцев и, в их счастливом числе, окруженных любовью и почитанием православных пастырей. Как замечательно это высочайшее родство, когда "крови не родной, а души одной".
   Задавая в различных аудиториях один и тот же вопрос, кто же из наших святых "самый русский", неизменно слышишь в ответ: Николай Чудотворец. И это поразительно, ведь речь идет о человеке, который не только родился и вырос вдалеке от России задолго до ее Крещения, но и, возможно, не имел представления об этой стране. Но, вопреки всему, - самый русский! И именно потому в одной из своих замечательных проповедей, произнесенных в 1949 году, святитель Лука скажет: "Обратим свой взор направо - там возвышаются горы, на вершинах которых видим пророков, патриархов во главе с Авраамом, апостолов, сонмы мучеников Христовых, сияющую светом плеяду святителей и впереди них - Николая, чудотворца Мирликийского".
   Вспоминаю в этой связи, как около шести лет назад названивал из Москвы знакомому игумену в Сергиев Посад, в гимназию, которая была к тому времени передана его заботливому попечению. И слышал всякий раз от охранника: "Батюшка у Прасковьи", приходя от этого в немалое смущение, зная Его Высокопреподобие как человека строгих правил, теряясь в мыслях... пока не сообразил, наконец, что искать мне его надо, конечно же, в храме великомученицы Параскевы, где он и был настоятелем. И как естественно было бы, наверное, удивление того человека, как и многих простых русских людей, если б взялись им пояснять, что многие русские святые, знакомые им, любимые ими с самого детства, и молитвами к которым были спасены и сохранены, родились не в России, а в далеких от нее странах, были "не русскими". И не только удивление, но и, возможно, обида. Сподобился же автор этих строк более тридцати лет тому назад, только-только сдавший на отлично научный атеизм, обидеть бабушку своей однокурсницы, с которой дружил, безапелляционно заявив ей, попытавшейся робко отстоять бытие своего Бога, что на шее своей она носит (прости меня тогдашнего, Господи!) изображение еврея. Мне она возражать не стала, а только внучка передала потом слова ныне покойной Александры Михайловны, бабы Шуры, добрейшей души человека, никогда, впрочем, не читавшей книг, полные еще и недоумения: "Ну, зачем он так? Он что, не знает, что Христос - русский?!". Тогда не знал.
   "Кто имеет заповеди мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим" (Ин 14, 21). Непостижимым для нас, смертных, Промыслом Божиим эти слова Христа Спасителя наиболее полно, с детской доверчивостью были восприняты и исполнены людьми, называющими себя русскими. А теперь ответьте сами: если из превеликого множества детей, наиболее похожими на Отца стали русские дети, возлюбившие и почитающие именно таковых святых, то каковым должен называться Сам Отец их? И если кого-то продолжают смущать многие непривлекательные внешние стороны нынешнего бытования русского человека, несовместимые, по их мнению, с избранностью, то - только всмотритесь - это так напоминает земную жизнь Самого Христа, пришедшего не во славе, а в "зраке раба", не имеющего где главу приклонити, оболганного и избитого, поруганного и распятого.
  
   Замечено, что ретивые сторонники "биологизма" чаще всего оказываются вовсе не православными людьми, а неоязычниками всех мастей. Они не гнушаются посягать даже на Христа, призывая соплеменников вернуться к забытым русским национальным богам, к нормам и нравам того далекого времени, которое они считают благословенным, - до навязывания народу, как они утверждают, иудаистской религии, как они смеют называть христианство. Бог им судья.
   Мы же в очередной раз поразимся тому, как животворная энергия добра и блага, счастливо заключенная в подлинной русскости, самым непостижимым образом сподобилась очеловечить даже гнетущую мертвечину коммунистической идеи. Это ведь она, обнаружив свою полную нравственную несостоятельность, прибегла-таки к Христовым заповедям, окрестив их на свой лад "Моральным кодексом строителя коммунизма".
   Некогда Виссарион Белинский в известном эссе, со свойственной ему неистовостью, звал своих современников в театр. Мне же, нынешнему, больше по душе Православный русский храм. Ибо только здесь, в этих стенах, самым непостижимым образом продолжает пребывать в первозданной своей небесной красоте Русь - не оболганная и не загаженная, Предивная и Преблагословенная, Русь преподобного Сергия. Русь Святая.
   Она так нуждается в нас, в нашей любви! Кажется, только полюби ее всем сердцем, а там и до Царствия Небесного недалеко. Не случайно поэтому предателей Родины испокон называли здесь христопродавцами. Народное сознание безошибочно идентифицировало это тягчайшее преступление с богоотступничеством. И не эти ли сокровенные чувства владели душою нашего национального гения Сергея Есенина, когда рука его выводила:
  
   Если кликнет рать святая:
   Брось ты Русь, живи в раю,
   Я скажу - не надо рая,
   Дайте родину мою...
  
   Вот и у Гоголя, в одном из писем, находим это удивительное прозрение о России: "...Кроме свойства родины, есть в ней что-то еще выше родины, точно как бы это та земля, откуда ближе к родине небесной".
   Ныне же на этой самой родине новоявленные саддукеи и фарисеи отечественного мутноватого разлива подняли просто вселенский шум вокруг, чего бы вы думали, - робких попыток, предпринятых исконным населением факультативно (!) преподать своим чадам знания об основах Православной культуры. Без чего просто невозможно "самостояние", по меткому выражению Пушкина, русского человека. Как ныне водится, при каждой попытке неравнодушных представителей коренного населения предпринять шаги, связанные с обретением национальных корней, восстановлением утраченных исторических и культурных связей, посыпались обвинения чуть не во всех смертных грехах. В том числе, и в национализме. Принялись стращать на все лады: дескать, это неминуемо приведет к возникновению межнациональной розни. Аналогичный вопрос был задан и автору этих строк во время беседы, состоявшегося на радиостанции "Радонеж". И тогда, и сейчас глубоко убежден, что ознакомление школяров (а также их родных и близких) с основами Православной культуры может способствовать лишь стабилизации морально-психологической обстановки в российском обществе. И вот почему.
   Вспомним, когда воспитанный человек приходит в гости, он - к этому обязывает этикет - не должен самостоятельно усаживаться за стол, терпеливо ожидая того момента, когда хозяева сами усадят его по своему усмотрению, руководствуясь при этом собственными мотивами. Что абсолютно нормально! Нынешняя же ситуация в большом и гостеприимном Русском Доме такова, что превеликое множество непрошеных гостей не только не считает нужным дождаться соответствующего приглашения, но уже давно норовит спихнуть с собственного его места самого хозяина.
   Главная цель изучения основ Православной культуры видится именно в том, чтобы пробудить в русском человеке национальное достоинство. Именно достоинство, а не чувство национального превосходства над кем-либо, как это пытаются порой интерпретировать. Даже на домашних животных (да простится мне такое сравнение!) принято заводить родословные. Чрезвычайно важно осознать именно сегодня, что подлинная история культуры России, ее духовный рост начались не после пресловутого 1917 года, как десятилетиями вдалбливалось в общественное сознание. И что она неразрывно связана с Православной верой, и только в этой нераздельности подлежит как изучению, так и последующему научению. Поверьте, обогащенный этим новым для него знанием, качественно иным ощущением себя и своего народа в стране и мире, обновленный русский человек и вести себя будет иначе, с невиданным доселе достоинством. Как у себя в Русском своем Доме, так и за его пределами. А может этого-то и боятся его многочисленные, скрытные и явные, недруги?!
   Так отчего же не ополчились они на тех, кто вот уже два десятилетия глумится над этим народом и его будущим, - детьми?! Кто выливает потоки ядовитой заразы в неокрепшие души маленьких людей через экраны телевизоров, этих, по чьему-то меткому выражению, икон дьявола, через лживые учебники, искажающие историю нации, через программы, подспудно вдалбливающие в детские головы блудливые мысли и чувства. И добились-таки некоторых успехов. Даже те единичные средние общеобразовательные заведения, в которых представители коренной национальности страны хотели бы воспитать своих детей в национальном духе, стыдливо называются ныне школами с русским этно-культурным компонентом. Вместо краткого и емкого - русская школа.
  
   Что касается политкорректности и толерантности (слова-то какие!), то наше трепетное отношение к этим заморским понятиям вообще заслуживают отдельного разговора. Что касается первого, то оно заключается ныне в том, что негров, к примеру, нельзя называть неграми. Отныне их следует называть африканцами или афроамериканцами, - в зависимости от того, откуда родом. А не политкорректно это, видимо, по той причине, что само слово negro в переводе с испанского значит "черный". Так их наверняка назвали первые колонизаторы, среди которых - держу пари - не было ни единого русского. А потому русским людям, за исключением единиц, даже в голову не может придти, что слово негр может содержать нечто обидное. Русский человек называет, и, хочется верить, еще долго будет называть негров неграми так же, как называет китайцами китайцев, татарами татар, а азербайджанцами азербайджанцев. Впрочем, последних все чаще называют в России "азерами", что в переводе (ну, кто бы мог подумать!) - пламень. Ведь буквально Азербайджан - это пламенная, огненная душа. То ли темперамент тут замешан, то ли щедрые запасы нефти и газа, которыми издревле наделен этот край. Про армянина же можно услышать пренебрежительное "хачик", что в переводе - крестик. Да-да, "хач" по-армянски - крест, отсюда популярное национальное мужское имя. Так и грешим всуе.
   Поэт Владимир Маяковский отчеканил некогда хрестоматийное: "Да будь я и негром преклонных годов, и то без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин". Так вот здесь, на мой взгляд, некорректность, если не сказать хуже, содержится именно в конце, а не в начале фразы. Парадоксально, но "черными" негров в России никогда не называли (не в пример Баку, где мои бывшие чернокожие студенты очень на это обижались): ни когда их было мало, ни теперь. Чего нельзя сказать о выходцах из южных и восточных просторов некогда великой державы, наводнивших ныне российские города и веси. Думается, что причиной тому, главным образом, даже не иной цвет волос или оттенок кожи. И даже не род занятий, который чаще всего тоже отличен от коренного местного, и здесь откровенно не в чести. Наверняка это от того гнетущего (не светлого!) впечатления, которое неизменно производят на открытую русскую душу флюиды, исходящие от групп пришельцев, отгородившихся непроницаемым враждебным частоколом иного языка, нравов, манеры поведения. И разве ж непонятно, что черной может быть только душа, потому как иной конкретный рыжий может посеять в России столько мрака!
  
   Как ни прискорбно, но мы, нынешние, толерантные и политкорректные, боимся обидеть кого угодно: национальные и сексуальные меньшинства, правых и неправых (этих особенно), своих и чужих (этих не приведи Господь!). Не боимся обидеть только Христа. Что же касается пресловутой толерантности, то на этот счет запомнилась остроумная реплика на одной из Рождественских чтений профессора Медведевой Ирины Яковлевны, замечательного ученого-психолога и блестящего оратора. Она поведала о том, как ее вконец одолели с этим требованием, а именно - большей толерантности. Пришлось прикинуться простушкой и поинтересоваться, а как это можно сказать по-русски. Ей пояснили: терпимость. На что она, не растерявшись, ответила, что-де до революции в России были, так называемые, дома терпимости. Выходит, их правильнее было называть домами толерантности?
   Мы же, в свою очередь, задумаемся, - а не желают ли наши многочисленные радетели и впрямь превратить святой Русский Дом в один большой "дом толерантности"?!
  
   Свято место, как известно, пусто не бывает, как не бывает вакуума в пространстве, именуемом идеологией. А потому в сердечки наших детей и подростков, мятущиеся в поисках героев для подражания, не без злого умысла и при нашем же попустительстве, бесцеремонно распихивая благородных сказочных персонажей, втиснулись легионы туповатых атлетов с накаченными мышцами и пустыми глазами, жутких монстров и нагловатых агрессивных черепашек. Вдумаемся, совсем неслучайно один из былинной богатырской троицы Алеша Попович выходец из семьи священнослужителя, а ее центральная фигура, Илья Муромец, ныне святой небесный покровитель отечественных погранвойск. И разве ж не являются эти витязи воплощением гармонично - не только физически, но и духовно - развитых мужей. И достойным внимания примером, по словам поэта, "юноше, обдумывающему житье, думающего сделать жизнь с кого". К слову, поэт этот, все тот же Маяковский, так страшно распорядившийся своим недюжинным талантом (а ведь талант, по слову святых отцов, - поручение от Бога!) и жизнью, советовал своим юным современникам брать пример с Феликса Дзержинского, основателя и руководителя печально известной ЧК, - главной цитадели, разрабатывающей и осуществляющей многолетние изуверские планы беспримерного геноцида русского народа. Может, неслучайно поэтому, что и в анкете своей, в графе национальность, поэт-самоубийца отказался называться русским, записав "грузин".
  
   Что ж, надо признаться - усилия многих поколений западников, дали-таки свои ядовитые всходы. Многие наши молодые люди нет-нет, да и вздохнут ныне украдкой, глядя умильно в дальнюю заокеанскую сторону. Не оттого ли, что тамошние жители круглосуточно сияют "фирменными" улыбками, источая флюиды благоденствия и уверенности в завтрашнем дне? А зря! Все же не стоит потаенно вздыхать, наблюдая сцены демонстративной любви, щедро напомаженные жизнерадостным бриолином. Неизменно испытываешь за них чувство некоей неловкости, не покидает ощущение показушности: словно кто-то по театральному пылко изъясняется в нежных чувствах любимой в переполненном общественном транспорте. Возникают навязчивые ассоциации с дежурным общенациональным оскалом, именуемым почему-то улыбкой; по меткому же выражению профессора А.Ю. Осипова - гримасой улыбки. Вовсе не ратую за угрюмость, но даже она, являясь искренним проявлением отношения к конкретному событию или человеку, все же естественна. Чего не скажешь о вымученной долгими упражнениями со словом "сыр" мимической судороге. И не потому ли на глянцевитой незамутненной поверхности "лучшего из миров" нет-нет, да и разорвется очередной зловонный гнойничок. Это и изощренные убийцы усыновленных зачем-то малышей, малолетние расстрельщики собственных одноклассников или всенародное, без тени застенчивости и намека на деликатность сюжета, вовлечение нации в беспрецедентную по запредельному цинизму эпопею с домогательствами бывшего президента супердержавы к практикантке, с последующими разбирательствами на самом высоком государственном уровне неких пятен на некоем платье, позорная процедура сличения, подробный протокол которого был, без всякого зазрения совести, обнародован даже в нашей прессе... задумаемся, а ведь речь-то идет о выборном руководителе огромной нации, кичащейся высокой цивилизованностью, претендующей, к тому же, на мировое лидерство. Дабы скрыть позорный конфуз, можно использовать древнейший безотказный рецепт: побряцать накаченными мышцами, насылая с неба огонь на головы мирных жителей Сербии или Ирака. Между тем, именно в Месопатамии, междуречье Тигра и Ефрата, по преданию, и находился в самом начале человеческой истории рай, населенный первыми людьми. Интересно, знают ли об этом звездно-полосатые убийцы и их союзники?
   Несколько лет назад в Штатах разразился скандал, увы, не нашедший, по понятным причинам, освещения в отечественных средствах массовой информации. А затронул он весьма важную и, как оказалось, щепетильную тему этногенеза заокеанской нации. Здесь был обнародован новый научный взгляд на историю заселения Северной Америки. Он заключался в том, что первыми переселенцами с европейского материка, заложившими основы этой цивилизации, были в большинстве своем не только беглые каторжники и люди, не находящиеся в ладах с законом вообще. Как выяснилось, ими были еще и в огромной количестве... гомосексуалисты, которых в бескрайних просторах материка привлекала, прежде всего, возможность надежно укрыться от пуританских устоев Старого Света того времени. Предприимчивые американцы тотчас наладили, по этому случаю, выпуск компьютерных игр с соответствующими сюжетами и полными пикантных намеков сценками. Что, собственно, и вызвало скандал, о котором автор этих строк вычитал в ...специальном компьютерном журнале.
   А чего стоит недавний публичный восторг премьер-министра Великобритании по поводу легализации однополых браков. После же победоносного шествия по Альбиону богохульного и богомерзкого "Кода Да Винчи", как показали специальные опросы, 60 % нынешних британцев верят, что у Христа (прости нас, Господи!) и в самом деле была жена, дети. Словно речь идет не о древнейшей европейской стране, бывшей некогда оплотом христианства, которую и ныне возглавляет королева, помазанница Божия. Как это прикажете совместить?!
   Да, не все ладно в датском королевстве...
  
   Так стоит ли сокрушаться, подолгу косясь в закатную сторону, что не там-де угораздило народиться на свет Божий. Приноровимся же мерить собственную жизнь и судьбу своим, а не чужим аршином, не уподобляясь тем, кто, вопреки изобилию умных механизмов и еды, так и не может, как ни тужится, преодолеть комплекса культурной неполноценности. Соединенные Штаты - только вдумайтесь - моложе нашего Большого Театра! Но театр-то этот - далеко не первое и не главное достижение русской нации. И пусть историю России в течение семи десятилетий ушедшего века писали, да и поныне пишут, как водится, победители. Нынешнему же и всем последующим поколениям важно иное: не забывать, что за плечами народа незыблемые пласты высочайшей духовности и святости предков, величественной тысячелетней традиции. Достаточно вспомнить, сколько святых в роду у того же Пушкина, его прямых предков. Да и не только у него, а у многих и многих миллионов русских людей.
   Покойный ныне протопресвитер Алексий Киселев, бывший настоятелем в храме преподобного Серафима в Нью-Йорке, произнес некогда слова, преисполненные пронзительной сыновней любовью к Родине. Вслушаемся же в них и мы: "Тем, кто не был еще в России, очень советую побывать - прочувствовать, ощутить невидимое и не отвернуться от многого видимого". Как созвучны они страстному призыву Достоевского: "Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно вздыхает. А ведь не все же и в народе - мерзавцы, есть прямо святые, да еще какие: сами светят и всем путь освящают!"
  
   Преподобный Сергий Радонежский - игумен Земли Русской. Как часто приходится слышать эту фразу, и не только слышать, но и самому повторять, любуясь ее звучной красотой. Но едва ли задумываясь над ее подлинным смыслом. Так, во всяком случае, было с автором этих строк. Но случилось, что услышанная в очередной раз, она поставила его в тупик. И в самом деле, это что же получается, Россия - монастырь?! И как прикажете это понимать? Ведь в монастыре обитают монахи. А слово это происходит от латинского моно, что значит один. И это понятно. Гораздо больше, как мне кажется, русской душе говорит другое слово, означающее этот вид подвижничества - инок. И в самом деле, встречаясь с этими людьми, русский человек не мог не заметить, что при всей своей схожести с ним, эти люди все же иные. И дело тут вовсе не в той приметной глазу разнице во внешнем виде, и даже не в отсутствии привычного уклада жизни и семьи. Разве не встречал он в своей жизни разного рода отшельников, бобылей, да холостяков. Нет, разительное отличие этих людей, наверняка, виделось в иных, непонятных обывателю ценностях, о которых он едва ли мог догадываться. Словно они обитают рядом, но и в то же время в параллельном, ином мире. Где царят иные законы, где дорожат иными ценностями. Где, кажется иным сам воздух за высокими стенами обители.
   Вот и Россия испокон века чает жить по-иному. И оттого-то мир ее часто не понимает и не принимает. Да и понять не может. А потому и не оставляет в покое. И в самом деле, все чаще страна наша напоминает ребенка, который в тихом одиночестве играет в своем уголке в свои игрушки. А чужие взрослые все лезут и лезут к нему, пристают, поучая своим правилам, докучают. Дитя же устало и беззлобно твердит им: да, не лезьте ко мне, оставьте в покое, я ведь вас не трогаю. Вам непонятны и неинтересны мои игры и мои забавы, так оставьте меня. Но нет, похоже, не оставят.
  
   Долго размышлял, писать об этом или нет, и все же решился. Читая эти строки у Лермонтова, нельзя, как мне кажется, не расстраиваться, недоумевая: за что он так?! Вы догадались, о чем я? Да о стихах любимого поэта "Прощай, немытая Россия...". Известно, что у нас не Люксембург (и слава Богу!), и что никогда не мыли мы свои тротуары, да и вряд ли когда будем их драить, и что пути-дороги наши по-прежнему извилисты и ухабисты, и все же, все же... как он, русский, да еще Лермонтов, посмел такое?! "Немытая"... Это о Святой-то Руси!? Но ведь и "Люблю Отчизну я, но странною любовью..." написано этой же гениальной рукой.
   Бог ему только и судия. А только пришло-таки примирение. Нежданно и с негаданной стороны. Моя добрая жена, в раннем детстве, в Ставрополье, пережившая ужасы немецкой оккупации, поведала как-то, что в ее селе красивые молодки, да и вообще привлекательные женщины, дабы отвязаться от наглых притязаний ненавистных фрицев, сознательно уродовали себя, нацепляя на стройные тела грязные рваные одежды и обстригая пышные косы, вымазывая сажей румяные лица. Вот и хочется сказать всем тем, кто и поныне без устали поносит нас за неказистость нашу: неужто мы не в оккупации живем, да еще такой невиданной доселе духовной оккупации, - как по масштабам своим, так и по подлой жестокости, что ни немцу, ни Бонапарту, ни Батыю и не снилось. Для кого наряжаться-то?! А вот придет День, - только бы ей, родимой, дожить, дотянуть - и тогда предстанет Русь во всей своей ослепительной белизне, невиданной миру красе пред Тем, Кого так долго и терпеливо ожидала, Кому так усердно со слезами молилась, для кого хранила и умножала, и сберегла-таки самую большую драгоценность, самую свою заветную святыню - великую русскую душу.
  
   Да, у Святой Руси - воистину иное предназначение. Послушайте, как замечательно сказано об этом у Максима Яковлева: "Разве не радость принадлежать к народу, которому отвёл Господь такое великое пространство - чуть ли не вполовину земной окружности. А ведь и не зря отвёл, как мне догадывается: должна же быть на Земле хоть одна страна, где бы начало дня на востоке начиналось с возгласа: "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа"... и так, по мере движения солнца на запад - одна за другой - шла как бы единая нескончаемая Божественная Литургия! И едва затихает у нас на западном берегу, как тут же вспыхивает на восточном... В мире нет такой страны больше, только одна Россия".
  
  
   7. "Стать русскими во-первых и прежде всего..."
  
   Весьма показательная история случилась много лет назад с моим крестником, хорошим врачом и талантливым писателем, Андреем Звонковым. Когда в московском дворике детвора принялась выяснять, - кто какой национальности, он прибежал к отцу и спросил: "Папа, а я кто по национальности?". "Ну, если не знаешь, значит русский", - ответил отец. в такой же мере, как и печальная.
   Так что же это значит - быть русским? И что значит быть русским сегодня? Безусловно, всем миром преодолевать пагубную привычку прибегать по каждому мало-мальски значительному поводу, - как радостного, так и печального свойства, - к спиртному, памятуя поучение Владимира Мономаха: "Лжи остерегайся и пьянства, от этого ведь душа погибает и тело".
   Пугающая статистика о том, что население России ежегодно уменьшается на один миллион человек (!), лукавит, на самом деле, в одном: на это страшное число становится меньше именно русских. Поразмыслим, слово великий означает еще и большой числом. А значит, устойчивое словосочетание великий русский народ, помимо величия духовного, исторического, культурного, включает в себя еще и весьма немаловажную - демографическую - составляющую. А значит, создание крепкой семьи и достойное воспитание собственных детей - это, если хотите, первейший гражданский долг. Что делать тем, которые по тем или иным причинам не могут родить собственных детей? Наверное, вспомнить о том, что сегодня у нас в стране более семисот тысяч сирот: почему бы не поделиться с одним из этих детей частицей своей любви, своего тепла, уюта. Чужих детей, как и чужого горя, не бывает. Это не просто слова. Лично свидетельствую, - чужой поначалу ребенок, проведя под вашей крышей всего лишь несколько дней, постепенно перестанет быть для вас чужим. Пройдет не так много времени и вы сами будете с недоумением вспоминать то время, когда эта мысль вообще могла придти вам в голову. Только вот необходимо отдать малышу часть себя, притом, немалую, дети не признают полумер: полулюбви, полудоброты, полурадости. А именно - своего покоя, благополучия, достатка, сна. Последнее, поверьте, испытание весьма серьезное; особенно, если квартира малогабаритная. Но ничего, ничего, - мы и так многое проспали в этой жизни.
   И раз и навсегда запретить себе говорить о расшалившихся не на шутку детях, что они бесятся!
   А еще - любить свою армию. Да-да, именно такую, какая она сегодня: униженную материально, опозоренную прессой и алчными офицерами, позорной дедовщиной, высмеянную в анекдотах. Какая есть! Какие мы, - такая и армия. Поверьте, глянцевых армий не существует вообще. А эта - наша. И случись что, - именно она будет защищать нас с вами, наших матерей, жен, отцов, дедов, наших детей. Нашу землю, наши храмы, наши святыни, наши дома и наши могилы. Кто, как не они, уже которое десятилетие, невзирая на все тяготы и лишения, потери и ранения, исполняют свой долг, заслоняя нас от оголтелой ненависти ублюдков всех мастей, оберегая от смерти и наркоты: от далекой Пянджской заставы до предгорий Кавказа. И значит, мальчикам надо идти и служить, становиться мужчинами. Просто мы обязаны быть сильными. Как-то услышал и запомнил: когда русские слабеют, - другие звереют. Будем же помнить и о том, что само слово Русь еще тысячелетие назад значило "вооруженный человек", и в этом великий, сокрытый от иноземного уха, смысл.
   Но прежде - придти в Православный храм, дабы найти неложные ответы на вопросы, с которых началась эта глава. Конечно, и здесь не все совершенно. Но поверьте в истинность этих слов: лучшие из русских священников знают то сокровенное, чего не знает больше никто на всем белом свете.
   В этих святых стенах не принято мудрствовать о национальной идее. По той очевидной причине, что она в этих стенах обретается вот уже второе тысячелетие. Неслучайно для каждого церковного человека так святы понятия: вера, Родина, семья. А о какой иной национальной идее может еще идти речь?! И разве не в этой святой лечебнице - пусть непросто, пусть не сразу - преодолеваются соборно болезни и скорби нашего времени. Поразмыслим, разве может вырасти в беспамятстве о своих корнях, о своих предках молодой человек, если сызмальства привычно пишет под диктовку родителей записки, а в них: и живые сродники, и почившие в Бозе. И не будет он поганить душу никакой рок-какафонией, потому как с младых ногтей получил в церкви самое что ни есть правильное музыкальное образование, каковые суть: церковное, классическое и народное. В этих благословенных стенах нет и быть не может сиротства. Папы у тебя нет, мой хороший, бросил вас с мамой, - а как же батюшка? Редко кто из нынешних отцов превзойдет в истинности чувств к своему чаду заботливого священника, разрешающего пред Самим Христом наши бесчисленные прегрешения. Да и для многих женщин, приходящих в храм, священник, помимо многого, что он несет в себе, еще и образец, чего греха таить, - так необходимый - настоящего, состоявшегося мужчины. Сотворенная многими усилиями и молитвенным подвигом неустанного батюшки хорошая церковная община разве ж не земной прообраз небесного братства людей, истинной семьи. Какой замечательный повод задуматься об удивительных традициях русской святости, где все неслучайно, все - Промысл Божий. И не промыслительным ли было, что в самом начале века, принесшего России величайшие беды и скорби, был явлен пронзительной чистоты пример подлинно русской христианской семьи - святых царственных страстотерпцев и мучеников. А ведь именно с нападок на традиционную русскую семью, на ее разрушение направила свои усилия безбожная власть с первых дней своего бесславного правления. Да и нынешние многочисленные разрушители России привычно метят ядовитые стрелы в самое святое, самое сокровенное: в Православную Церковь и русскую семью.
   А ведь сколько раз им казалось, что вот еще немного - и все. Помнится, как еще в моем далеком детстве тогдашний лидер государства грозился в скорости показать по телевизору последнего попа. Ан нет! Храмы позакрывали? Ну что ж, воля ваша. А что, - Христа нет?! И тогда храмом становится человек: небольшого росточка женщина, незрячая от рождения, лишенная, к тому же, способности самостоятельно передвигаться, без аттестатов и дипломов. Да-да, Матронушка наша дорогая, святая молитвенница и скоропослушница, заступница пред Господом Нашим и Его Пречистой Матерью, святыми угодниками за всех нас, прибегающих к ее защите и предстательству, блаженная Московская старица!
   И как же дивно сбылись на ней, родимой, вещие слова Апостола, услышанные им от Самого Господа: "...ибо сила Моя совершается в немощи" (2 Кор 12, 9).
  
   Стать русскими... Это, наверное, еще и поменьше жаловаться: на власти, на погоду, на ближних, да мало ли на что! В том числе и на судьбу, памятуя о том, что судьба значит - Суд Божий, который мы сами себе по мере своей жизни готовим: словами, мыслями, поступками. И если не хватает еще сил полюбить ближнего своего за то, что он русский, то пусть хватит сил на то, чтобы пожалеть его за то, что он русский.
   Куда не приди - только и слышишь: нас, православных, зажимают. Можно подумать, что все мы только-только на свет Божий народились. А где и когда, в какие такие времена нас носили на руках, когда быть православным было легко?! Если не считать довольно непродолжительных - по вселенским меркам - периодов отечественной истории, да еще истории Византийской Империи.
   К примеру, весьма распространенная жалоба - на запрет преподавания Закона Божия в общеобразовательной школе. На что хочется ответить: ну, и слава Богу! Неужто забыли, что целая плеяда отечественных революционеров вышла из священнический семей, из учащихся духовных семинарий, и, как правило, всенепременных отличников по означенному предмету. Как и вождь мирового пролетариата, у которого по Закону Божию в аттестате зрелости значится оценка отлично. Что не помешало ему спустя несколько десятилетий учинить в России такую кровавую Голгофу, которой свет не видывал. Это ему принадлежат и посей день леденящие душу строки: "Чем большее число представителей... реакционного духовенства удастся нам...расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели думать".
   Да и как подумаешь, что это живое трепетное дело попадет в руки наших, ставших притчей во языцех, чиновников - оторопь берет. Предлагаю посмотреть на эту проблему по иному: а что, собственно, мешает учителю, считающего себя православным человеком (вне зависимости от преподаваемой им дисциплины), превратить каждый свой урок в урок Закона Божия, в проповедь Христа. И разве ж не к ним, в первую голову, обращены слова святого апостола Павла: "Горе мне, если не благовествую!" (1 Кор 9, 16). Предвижу возражения: ну, с литературой и историей, скажем, более или менее понятно, там это проще, а как быть с той же математикой или уроком труда? На подобные вопросы нередко приходилось отвечать в различных аудиториях, отвечу и сейчас. Но вначале поясню концептуальный подход к рассматриваемой проблеме, который видится в следующем: задача учителя в этой ситуации заключается вовсе не в передаче своим подопечным некоей суммы конкретных знаний в области богословия. Для этого, помимо формального разрешения, необходимо еще и специальное образование. Как нигде, чрезвычайно актуален именно на этом поприще принцип - не навреди. Куда важнее заронить интерес к вере, к личности Христа. То, что в православном лексиконе именуется ревностью о Боге. Потому как появится ревность, возникнет и интерес. Если же говорить о конкретных знаний о вере, без которых тоже ведь никуда, поверьте, найдут сами, потому как, по слову Спасителя, начнут искать (Лк 11, 9). Только бы случилась та первая искорка, только бы царапнуло детское сердечко наше слово: свежее, доброе, неравнодушное. Но прежде это должно случиться с самим преподавателем.
   Что же о словесности и истории, то здесь не только не проще, а как раз наоборот. Потому как именно здесь потребуется серьезнейшая работа, - настолько все оболгано и искажено. А ведь эти дисциплины, и в самом деле, напрямую связаны с духовным возрастанием личности.
   И почему бы учителю математики не поведать своим чадам о великом русском ученом Иване Панине, умершем в 1942 году в эмиграции, о его своеобразном научном подвиге, не имеющем аналога. Подвергнув Священное Писание математическому анализу, он пришел к поразительным результатам. В библейских текстах, как оказалось, заложены математические закономерности, доказывающие, что самостоятельно человек создать их не мог. Не следует забывать, что Библию творили, с перерывом в 400 лет между Ветхим и Новым Заветом, 1600 лет! Так вот, согласно этим числовым закономерностям, в ней невозможно переставить слово и даже изъять букву или добавить что-то свое. Результатом беспрецедентного труда ученого стал неизбежный вывод о том, что эти закономерности мог спланировать только бесконечно могущественный и мудрый Объект, именуемый в Церкви Богом.
   А академик Борис Раушенбах, который известен ныне не только как великий ученый, разработавший теорию космических траекторий, лежащую в основе всех расчетов при запусках спутников, но и как неповторимый богослов. Рассуждая о тайне Пресвятой Троицы, он апеллирует к понятию трехмерного вектора: его проекции на оси координат имеют независимое существование, но оно берет свое начало в едином пространственном векторе.
   И почему бы учителю физики не привести слова высочайшего авторитета в этой науке, создателя теории относительности и лауреата Нобелевской премии Альберта Эйнштейна: "Я верю в Бога как в личность и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом". На вопрос же об историчности существования Христа великий ученый, как известно, ответил: "Бесспорно! Нельзя читать Евангелие, не чувствуя действительного присутствия Иисуса. Его Личность пульсирует в каждом слове...Правда, я иудей, но лучезарный опыт Иисуса Назорея произвел на меня потрясающее впечатление. Никто так не выражался, как Он. Действительно, есть только одно место на земле, где мы не видим тени, и эта Личность - Иисус Христос. В Нем Бог открылся нам в самом ясном и понятном образе. Его я почитаю".
   К слову, много интересного можно почерпнуть в замечательной книге "Непознанный мир веры", подготовленной и изданной Сретенским монастырем в Москве. Так, на уроках биологии можно было бы привести проникновенные слова замечательного микробиолога и химика Луи Пастера, свидетельствующие о его удивительном понимании веры: "Я мыслил и изучал. Потому и стал верующим, подобно бретонскому крестьянину. А если бы я еще более размышлял и занимался науками, то сделался бы таким верующим, как бретонская крестьянка".
   Горячо любимый автором святитель Лука (Войно-Ясенецкий), выдающийся богослов и профессор, хирург с мировым именем, лауреат Сталинской премии, архиепископ Симферопольский и Крымский в знаменитом трактате "Наука и религия" приводит любопытное исследование профессора Деннерта, пересмотревшего взгляды 262 известных естествоиспытателей, включая великих ученых этой категории, придя к выводу, что из них 2 % было людей нерелигиозных, 6% равнодушных и 92% (!) горячо верующих. И что мешает учителю химии передать своим питомцам слова знаменитого Бойля: "Сопоставленные с Библией все человеческие книги, даже самые лучшие, являются только планетами, заимствующими весь свой свет и сияние от солнца".
   А между тем, среди верующих христиан святитель Лука называет великих Фарадея, Ома, Кулона, Ампера, Вольта, Паскаля, "имена которых увековечены в физике, как нарицательные для обозначения известных физических понятий".
   Почему бы на уроках астрономии, рассказывая о великом Галилее, не поведать и о том, как он некогда начертал своей рукою: "Священное Писание не может ни в коем случае ни говорить зла, ни ошибаться, - изречения его абсолютно и непреложно истинны". Не забыв упомянуть, что и знаменитый Кеплер некогда заключил свой труд по астрономии молитвой, в которой он благодарит Бога, открывшего ему величие природы.
   И если так уж невозможно обойти дарвинскую трактовку теории эволюции, то уместно привести такие его откровения, как: "Я никогда не был атеистом в смысле отрицания Творца" или же "В первую клетку жизнь должна была быть вдохнута Творцом". Святитель Лука в своем трактате приведет немало интересных фактов, которых просто не принято ожидать от многих ученых. О том же Дарвине он пишет, что когда естествоиспытатель Уолес посетил ученого, ему пришлось ждать приема, так как сын хозяина сказал: "Теперь мой папа молится". Как же это не соответствует привычным представлениям, изложенным во множестве школьных учебников, где отец теории эволюции чуть не большевик с солидным партийным стажем. Ну, разве только не участвовал в штурме Зимнего. Которого, к слову, тоже в истории не было. До конца своих дней великий ученый оставался в числе членов и пожертвователей христианской миссии на Огненной земле. Такие вот "альтернативные" биология, физика, химия, астрономия, математика, история...
   И разве ж не интересен тот факт, что в последние годы своей жизни Гоголь, как выясняется, задумал написать книгу по географии России для юношества. Замысел ее, по слову писателя, таков: "Нам нужно живое, а не мертвое изображенье России, та существенная, говорящая ее география, начертанная сильным, живым слогом, которая поставила бы русского лицом к России еще в то первоначальное время его жизни, когда он отдается во власть гувернеров-иностранцев... В успехе ее я надеюсь не столько на свои силы, сколько на любовь к России, слава Богу, беспрестанно во мне увеличивающуюся, на споспешество всех истинно знающих ее людей, которым дорога ее будущая участь и воспитанье собственных детей, а пуще всего на милость и помощь Божью, без которой ничто не совершится...". Для писателя чрезвычайно важно "...чтоб слышна была связь человека с той почвой, на которой он родился". Вот вам и география!
   Что же касается упомянутого в начале главы урока по труду, ныне именуемого технологией, можно предложить ребятам попытаться воссоздать - в миниатюре! - быт жителя одной из окраин Римской империи начала первого тысячелетия от Рождества Христова (которое мы по привычке продолжаем стыдливо именовать нашей эрой). А именно: мебель, домашнюю утварь, ткани, одежду, сам дом, сад. Поверьте, это интересно даже мне самому, за таким учителем труда дети ходили бы по пятам! На записку же, полученную мною некогда от учителя физкультуры ("Закон Божий на уроке технологии понятно, на уроке математики, физики, ботаники тоже понятно, но никакого намека на урок физической культуры?!"), могу ответить, лишь сославшись на слова святого апостола Павла: "Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии" (1 Кор 6, 19-20). Не зря поучают святые отцы: верующему в Бога все содействует ко благу. Каждый - без исключения - урок может и должен стать благовестием о Христе, отблеском Закона Божия.
   И если по сию пору такие элементы в нашей школьной педагогике все еще величайшая редкость, то причина, как мне кажется, в нашей традиционной инертности, все ждем указаний "оттуда". И еще, возможно, в отсутствии определенной степени мужества в исповедании своей веры, без чего истинного христианина просто не может быть.
   Как важно бывает откровенно признаться себе самому - заслуженному и умудренному годами и опытом - вторив Сократу: а ведь и в самом деле, ничего не знаю. А вслед за этим немало потрудиться, пересмотреть, перекроить, сломать, и - в первую голову - в себе самом. Ей же Богу, давно пора перестать жаловаться: на власти, на начальство, на ближних и дальних. Призыв Господа Иисуса Христа, обращенный ко всем нам сквозь тысячелетия: "Жатвы много, а делателей мало" (Мф 9, 37), как и во все времена, актуален и ныне.
   А еще, вослед святому апостолу постепенно научаться совершенно невероятному, а именно, - всегда радоваться (1 Фес 5, 16)! Как это замечательно у Гоголя, помните? В пророческих словах его так естественно произрастает спасение души из любви к Отчизне: "Поблагодарите Бога прежде всего за то, что Вы русский. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви ведет сам Бог... Но не полюбивши Россию, не полюбить нам братьев своих, а не полюбивши братьев своих, не возгореться нам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись Вам".
   Ему вторит преподобный Иустин Попович в своем замечательном труде "Достоевский о Европе и славянстве": "Национализм, освященный и просвещенный Богочеловеком Христом, становится евангельским мостом ко Христову всечеловечеству. Только освященное и просвещенное Христом славянство обретает свое непреходящее значение в мировой истории и через всеславянство ведет к всечеловечеству. Все, что является православным, стремится к одной цели: к братскому объединению всех людей посредством евангельской любви и жертвенного служения всем людям".
  
   Стать русскими... Это, наверное, еще осознание нами, сегодняшними, величия и мудрости государственного устроения в той России, которую мы утратили. Взять, к примеру, тот же национальный вопрос: главным, определяющим считалось вероисповедание отдельно взятого гражданина империи. Еще менее ста лет тому назад народы, населяющие необозримые просторы Российской Империи, различались как православные, мусульмане, иудеи, а не как русские, евреи или башкиры. И совершенно справедливо. Отчетливо это проиллюстрировала досадная ситуация, возникшая лично у меня во время последней переписи населения. Ранним утром к нам в квартиру пожаловали два счетчика (а на деле, две милые смущенные девушки), которые предложили нам с женой заполнить анкеты. Изучив их, я не обнаружил, увы, графы "вероисповедание", чем и поделился с гостьями, предложив дописать недостающую графу от руки. В ответ услышал, что анкета в таком виде будет считаться недействительной. Поясню: надоело постоянное манипулирование средств массовой информации с численностью православных верующих в нынешней России, доходящее нередко до абсурда. А ведь, казалось бы, - чего проще - внеси соответствующую графу в анкету переписи, и будет положен конец спекуляциям. Да одно это придало бы мероприятию общегосударственного масштаба высокий смысл. Спрашивается, зачем вообще понадобилось оно, вобравшее в себя столько людских и финансовых ресурсов, а на деле обернувшееся актом малодушия властей?! А ведь, вспомните, нам пытались внушить важность переписи еще и тем доводом, что, полученные в ее результате данные помогут, дескать, улучшить жизнь граждан нашей страны. В качестве конкретного примера звучали, в частности, обещания оптимизировать на основе полученной информации график работы городского транспорта. А между тем, в зной и дождь, в снег и слякоть народ как толпился на транспортных стоянках, так и толпится поныне...
   И еще. Лично меня, исходя по формальным анкетным данным, устроители переписи, равно как и иных подобных мероприятий, наверняка отнесут к представителям того вероисповедания, которое им покажется наиболее логичным. Но ведь это не так. Таких, как я, не единицы. Нас много.
  
   Когда поведал об этой истории в одной аудитории, получил из зала любопытную записку: "В Казахстане во время переписи включили графу "вероисповедание"; оказалось, что православных на несколько процентов больше. После этого соответствующей графы в российской переписи уже не было". Не знаю, так ли оно было на самом деле, только рассуждая об этом сегодня, невольно вспоминаешь трагические события отечественной истории семидесятилетней давности. В переписи населения СССР, которая состоялась в печально памятном 1937 году графа "вероисповедание" все же была (!). Но именно она повергла безбожные власти, с помпой отмечающие двадцатый юбилей учиненного ими государственного переворота, в состояние шока. Невероятно, но половина опрошенных граждан мужественно отнесла себя к Православию. Реакция властей последовала незамедлительно: все руководители переписи были немедленно расстреляны.
  
   Споры о русском феномене возникли не сейчас, и не с нами, похоже, отомрут. Со временем острота проблемы нисколько не притупилась, сегодня она актуальна как никогда. А потому в заголовок этой главы были вынесены автором слова Ф.М. Достоевского из "Дневника писателя". Его страстным призывом к своему народу, а по сути, лаконичной емкой программой, хотелось бы ее и завершить: "...Если национальная идея русская есть, в конце концов, лишь всемирное общечеловеческое единение, то, значит, вся наша выгода в том, чтобы всем, прекратив все раздоры до времени, стать поскорее русскими и национальными".
  
  
   8. Евангелие для русского
  
   Некогда святые отцы окрестили пятым Евангелием сотворенный Господом мир. Даже не будучи знакомым с каноническими текстами Библии, рассуждали они, более того, не обладая элементарной грамотностью, можно, тем не менее, уверовать в Бога и в грядущее Воскресение лишь... внимательно и любовно наблюдая окружающие нас: звездный небосвод над головой, солнце и луну, землю, по которой ходим, и из которой произрастают колосья будущего хлеба, удивительные плоды и цветы, моря и реки, животных, птиц и рыб, населяющих эти стихии, причудливую смену времен года, дня и ночи, света и тьмы...
   И именно таковым был путь к вере в истинного Бога необычайно красивой и столь же скромной девушки Варвары, родившейся в IV веке по Р.Х. в Финикиии, в богатой и именитой языческой семье - будущей святой великомученицы. В житии ее так и сказано: "Желая постичь истину, она часто, и днем, и ночью, взирала на небо и была объята сильным желанием узнать, кто сотворил такую прекрасную высоту, ширь и светлость неба, внезапно в сердце ее воссиял свет Божественной благодати и открыл умственные очи ее к познанию неведомого для нее Единого Невидимого и Непостижимого Бога, премудро создавшего небо и землю... Так отроковица Варвара училась по творению распознавать Творца; и сбылись на ней слова Давида: "размышляю о всех делах Твоих, рассуждаю о делах рук Твоих" (Пс 142, 5).
   Я же, многогрешный, дерзаю называть русский язык еще одним заветным Евангелием для русского человека. Ибо исконные слова его свидетельствуют нам - "Кто имеет уши слышать, да слышит!" (Мф 11, 15) - о Господе Нашем Иисусе Христе, том сокровенном, что является сердцевиной Его божественного учения. С этого начинались наши рассуждения, этому были посвящены страницы повествования, им же будем его понемногу завершать.
   Так, слова радость и страдание, как выясняется, являются однокорневыми, где буква Т есть подобие Креста. И в этом, только вдумайтесь, заложен величайший смысл. И в самом деле, для того, чтобы мы с вами имели в сердце своем самую великую радость - радость воскрешения распятого Христа и нашего чаемого, по Его несказанному милосердию, будущего воскрешения (а как же иначе, тогда и впрямь, по слову Апостола, "тщетна и вера ваша" (1 Кор 15, 14) - для этого Господь должен был пострадать на Кресте. Какое же утешение слова эти несут всем нам: тебе сегодня радостно, это очень хорошо, но не забывай, помни, чьим страданием куплена эта твоя радость. Тебе сейчас трудно, ты страдаешь? Потерпи, родной, потерпи, как терпел Он, и тогда страдание твое обернется радостью. И все это: и страдание, и радость сотканы воедино вкруг Креста, немыслимы без несения Креста.
   А потому закономерно, что слово счастье так редко встречается в церковном обиходе: есть в нем что-то сиюминутное, скоротечное, то, что сейчас есть. Припомним, сколько любимых нами икон содержат в себе емкое слово радость: "Нечаянная радость", "Трех радостей", "Всех скорбящих радость"... "Радуйся, Радосте наша!..." - поем мы в умилении Богородице нашей. Радостью буквально преизобилует Священно Писание. Так, "Полная Симфония на канонические книги Священного Писания" бесстрастно свидетельствует о том, что слово это используется авторами библейских книг 338 раз, в то время, как счастье - всего лишь 12.
   Радостью-радугой окрасилась лазурная небесная твердь за много тысячелетий до Рождества Христа, знаменую собою великое прощение рода человеческого, дарованного Ною и его потомству как обетование того, что не будет больше гибельного потопа. И это была истинная победа, - то, что приходит по окончании беды.
  
   А между тем, со словом твердь, вернее, с самим понятием этим, тоже все непросто. Помню, как ребенком, впервые услышав его, воспринял его как обозначение чего-то твердого, очень прочного. Ведь это так очевидно, оно само за себя и говорит, только вслушайтесь! Но и много лет спустя, уже будучи студентом-филологом, и позже, впервые взяв в руки Библию, и наткнувшись буквально в первой же главе на: "И назвал Бог твердь небом" (Быт 1, 8), не мог отделаться от чувства какой-то неправильности. Посудите сами, автор этих строк к тому времени неплохо знал то, что называется небом. И не только потому, что изучал в школе географию. Он не раз запускал в него камнем из рогатки и воздушных змеев, прыгал в него отчаянно с крыши, раскрыв над головой старый зонт. Скажете, низко? Хорошо, позже не раз летал по нему на самолете и мог свидетельствовать, что ничего твердого в нем нет. Одна пустота, да облака. Словом, зыбко. А тут - твердь! И только в Церкви, да и то не сразу, пришло, наконец-то, понимание того, что зыбко-то, на самом деле, здесь, на земле, которая кажется такой твердой и надежной. Но которая, на самом-то деле, весьма условна, потому как преходяща. Ведь Он Сам сказал, что "небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут" (Мф 24, 35). А твердь, то самое Небо - вечно. Как вечно Царствие, названное Его именем. И куда Господь вознесся на глазах своих изумленных учеников, обещая вернуться. И ничего прочнее, ничего тверже нет, да и быть не может. И каждый из нас чает обрести надежную почву не на этой, преходящей, а на той незыблемой Тверди.
   Иначе - смерть. То, что смердит. Вспоминаю, как посетив в свое время Давидову Пустынь, когда она находилась еще в начальной стадии возрождения, был изумлен не только огромным количеством ярких бабочек, облепивших его стены в еще холодный мартовский день, но и рассказом молодого монаха об обретении святых мощей. Стоя посреди храма на зыбких досках, припорошенных цементной пылью, он поведал нам, паломникам, о том, как отыскать святые останки помогло... благоухание, доносившееся сквозь толщу земной породы. И оно же различимо ощущалось сейчас в этой восстанавливаемой церкви, больше напоминавшего тогда строительную площадку, вопреки привычным запахам большого ремонта: как веское свидетельство правильно, по Божески, прожитой жизни и отсутствии смерти по ее окончании, по успении.
   И когда при долгожданной и таинственной встрече лицом к Лику не приходится испытывать стыд. Или студ, то есть холод. Так и грубое слово, обозначающее крайнюю степень нравственного падения человека - мразь, есть ничто иное, как мороз, все тот же холод.
   Вот и получается, что стыд, смрад, мразь - это все об аде, это признаки, обозначающее то жуткое место вдали от Бога, уготованное для тех несчастных, что так и не сумели преодолеть собственного окаянства - полного отсутствия покаяния, да-да, того самого иудина греха. Ведь, по слову Апостола Иоанна: "Бог есть любовь, и пребывающий в любви, пребывает в Боге" (1 Ин 4, 16). А значит, нет там и быть не может ни зловония, ни холода, ни мрака.
   В "Слове о полку Игореве" читаем: "Игореве храброго полку не кресити". Чтобы понять смысл этой фразы, нужно раскрыть том словаря Вл. Даля и прочесть о том, что кресать означало некогда огонь. А потому и чудо Воскрешения есть некий таинственный божественный огонь, тепло и свет вопреки адским холоду и мраку.
   Вопреки извечному врагу рода человеческого, ворогу. Да-да, мы не ослышались, именно с ним идентифицирует русское сознание того, кто ныне ассоциируется, как правило, лишь с хищением чужого имущества. Помню, был немало удивлен, прочитав о том, что в монастырях могли простить инока, согрешившего грехом блуда, но никогда - вора. Объяснение на удивление просто и убедительно: блудник, в конечном счете, нанес урон себе, своей бессмертной душе, телу, которое есть храм этой души. Вор же сеет рознь, все начинают подозревать друг друга. В результате возникшего разделения оскудевает любовь. Как в пословице: у кого украли - тому грешней. Воистину, Господь соединяет, а враг разделяет.
   И именно так стали наконец-то понятны в полной мере слова храброго вояки, поручика Ивана Игнатьича из "Капитанской дочки", перед лицом неминуемой гибели повторившего слова своего благородного командира, бросившего в лицо Емельяну Пугачеву в ответ на требование признать его царем и присягнуть: "Ты нам не государь... Ты, дядюшка, вор и самозванец". И вправду, во все времена революции замышляли и осуществляли воры и самозванцы, похищающие у одурманенных ими людей самое драгоценное - Царствие Небесное.
   Закономерно, что эпиграфом к этой повести поставлена автором поговорка: "Береги честь смолоду!". Честь имею, честное слово, честный человек, честной народ, всечестные отцы... как привыкли мы к этим сочетаниям слов, какими естественными, привычными кажутся они нам. А, между тем, смыслом, заложенным в них, может похвастать далеко не всякий язык. Нет, и в них, безусловно, присутствует понятие чести, но, как правило, этот тот самый случай, когда под честью подразумевается некий набор рыцарских, самурайских, джигитских и далее качеств, когда чуть что - и за кинжал. Здесь же - иное. Как тогда прикажете понимать "Честнейшая Херувим"?! Честнейшая - это превосходящая святостью Херувимов. Да во многих языках этого смысла знакомого слова нет вообще!
   Курьезный случай произошел около двух десятилетий назад в одной восточной бывшей союзной республике. Ночной сторож детского сада, малограмотная женщина коренной национальности, упрекнула главного бухгалтера, русскую, в том, что ей недоплатили. Та, в свою очередь, попыталась объяснить, что ей выплатили ровно столько, сколько она заработала. Требовать же больше - нечестно. Той перевели, как смогли, и она устроила скандал. Много дней ходила кругами и, бия себя в грудь, убеждала окружающих в том, что она честная - потому как ...восемнадцать лет живет без мужа. Комизм ситуации усиливался еще и тем, что немолодая женщина, вдобавок к грубому неуживчивому нраву, обладала еще и весьма отталкивающей внешностью, снискав в родном коллективе нелестное прозвище...
   Вот и получается, что русский язык запечатлел общенациональное, некогда не подвергаемое сомнению понимание правильно прожитой жизни, как снискание святости, честности. Когда народ был воистину богатым, если разуметь исконный смысл этого слова, а именно, обожение человека путем стяжания Духа Свята. А потому и известное выражение "быть не в духе" возникло в свое время как обозначение ненормального, неправильного для православного человека состояния; ибо нормально, когда именно в Духе. Это так созвучно словам Спасителя из Нагорной проповеди: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф 6, 19-21).
   Такому человеку и впрямь ничего не страшно, ведь он воистину - богатырь. Как в известной поговорке: "Если Бог - за нас, кто на нас?".
  
   Прочитывая как-то толкование на Евангелие своего любимого блаженного Феофилакта Болгарского, помню, был пораженный тем, что Вифлеем, в переводе с древнего еврейского, означает Дом Хлеба. Вспомним, ведь Спаситель называл Себя "хлебом, сшедшим с небес" (Мф 6, 41). Оказывается, в тексте Священного Писания нет ни одной "не говорящей" детали: любая мелочь, любой штрих наполнены глубочайшего смысла, открывающегося "имеющим глаза видеть". Каждый шаг Спасителя, каждый жест, время суток, название города или местности, число рыб и хлеба, которыми накормил алчущих, все-все раскрывает пред изумленным читателем совершенно иные, не ведомые прежде, глубины Божественного Откровения. Вот и я, прочитав это место у святого толкователя божественного текста, возрадовался еще и потому, что вспомнил, как Господь называл Себя не просто хлебом (который и должен был явиться, конечно же, из Дома Хлеба!), но и хлебом жизни (Мф 6, 48). И как язык наш запечатлел это откровение! Вспомним, слова хлеб и жизнь, звучащие в исконно русском как жито и живот - однокорневые! Вот и к жизни вечной мы, православные христиане, приобщаемся, находясь еще здесь, на земле, в величайшем Таинстве Евхаристии, вкушая под видом Хлеба Пречистое Тело Христа. Здесь, как и в Евангелии, и в языке нашем, извечно едины и святы - Хлеб и Жизнь.
  
   Одно из поразительных свойств русского языка состоит в том, что порой даже самое незначительное слово, да что там слово - так, словцо, способно, при любовном его рассмотрении, засиять гранями невыразимой красоты, свидетельствуя о Творце. Взять, к примеру, слово пол. Как часто, заполняя разного рода анкеты, и доходя до этой обязательной графы, не преминем шутливо парировать: пиши, мол, пол паркетный. Не сознавая того, как близка эта невинная шутка к подлинному смыслу этого кратенького словца, что возводит нас к самому Священному Писанию, к истории сотворения человека. Вслушаемся: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их" (Быт 1, 27). Язык наш запечатлел эту великую тайну творения, когда человек - это мужчина и женщина как единое целое, как две ипостаси нового чина, что сотворил Господь вослед девяти ангельских чинов и "умалил еси малым чем от Ангел" (Пс 8, 6). В отличие от того же малороссийского, английского, азербайджанского и многих иных языков, где понятия мужчина и человек выражены одним словом. А потому пол - это половина, мужская и женская, замысла Божия о человеке.
   Для сравнения, в английском языке пол человека также обозначен тремя буквами, но несколько иначе - sex, и, что примечательно, не нуждается в переводе. А также в комментариях. Не зря кем-то подмечено, что, заглянув в пустую комнату, англоязычный произнесет: nobody, что буквально переводится как - нет тела. В то время, как русский скажет: "Ни души", умудрившись упомянуть бессмертную человеческую душу даже в ситуации, когда речь, по сути, о пустоте.
   Что же касается пола, употребляемого в ином смысле, то происходит оно от древнего способа строительства, когда брали бревно и распиливали его пополам, уложив эти половины рядком плоскими поверхностями.
   Слово же поцелуй (ну, что, казалось бы, в нем особенного?), есть призыв к целостности человека, пусть на одно летучее мгновенье, вопреки миру, который извечно разделяет человеков. А потому и святой апостол Павел призывает нас: "Приветствуйте друг друга лобзанием любви" (1 Пет 5, 13). И как же это разительно отличается от того постыдного зрелища, этих "долгоиграющих" поцелуев взасос, что стали с некоторых пор непременным атрибутом многих наших свадеб. И где гости громко ведут счет, только непонятно чему: может, уровню публичного бесстыдства новобрачных, только-только приступивших к созиданию собственной семьи, которую вера наша издревле именует малой Церковью.
   А ведь слово невеста значит неведение греха, непорочность, а значит чистоту - как духовную, так и телесную. В противовес тем из женщин, кто сподобился этого страшного ведения, а потому и сами страшны - ведьмы. Ими теперь только детишек и пугать.
   Богородица же Наша пребывает присно Невестой Неневестной - как символ Превысшей Небесной Чистоты.
  
   Весьма показательно в этом отношении слово искусство, как обозначение той сферы человеческой деятельности, которая наиболее приближена к его душе. Не могу согласиться с теми, кто склонен видеть здесь одно лишь искушение. Как же тогда искусство слова, иконописи, пения, музыки? Скорее, это некий предупреждающий знак для тех, кто вовлечен в эту сферу, вне зависимости от конкретного рода занятий. Слишком уж много встречается здесь лести и похвал, поклонения кумирам. И если Церковь на протяжении веков призывает чад своих жить "страстями бесстрастными", то в этом мире, о котором автор этих строк, поверьте, знает не понаслышке, наличие страстей, как и вдохновения, является нередко чуть ли не одним из главнейших инструментов профессии и мерилом таланта. Неслучайно в театральной среде бытует невеселая, по сути, шутка о том, что актер - это человек, которому становится скучно всякий раз, когда в его присутствии говорят не о нем. Вообще, сама идея перевоплощения в чужую личность, выставление самых интимных, самых сокрытых движений бессмертной человеческой души на показ, для этой самой души весьма не безобидна. И если слово шоу никак не резонирует с русской душой, то старинное русское название театрального зрелища, перекликающееся по смыслу с иноземным, а именно позор - заставляет о многом задуматься. Таким образом, слово искусство призвано напоминать творческим людям, что они, как никто иной, находятся в непосредственной близости от искушения, и, следовательно, им надлежит пребывать в особой духовной резвости. Прославленным отечественным деятелям искусства: великим Сергею Бондарчуку, Ивану Лапикову, Василию Шукшину, Олегу Жакову, Анатолию Солоницыну, создавшим незабываемые образы русских людей, это, похоже, удалось.
   Что же до вдохновения, о котором упомянули выше, то оно есть прямое свидетельство, указывающее на главного участника творческого процесса, - Того, Кто вдохнул в художника его мысли, чувства, переживания, даровал талант. В конечном счете, вдохнул жизнь в его творение: будь то икона, стихотворная строка или красивая мелодия. Как это созвучно процессу сотворения Богом самого человека: "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт 2, 7). Неживое: звук, буква, глина не может одушевиться без участия Бога, без Духа Свята. А потому о лучших творениях сынов человеческих во все времена говорили и будут говорить: здесь рукой художника водил Сам Бог.
   Мне могут возразить, - а как же те творения, выдаваемые за искусство, которые способны лишь унизить образ Божий в человеке, нацелены на это. Увы, мир преизобилует нечистыми духами, не все ангелы светлы и добропобедны. Не секрет, что наиболее искушаемы и склонными искушать других становятся те деятели искусств, кто и впрямь поверил, что, занимаясь творчеством, всерьез способен конкурировать с Самим Творцом. С этого момента проблема из нравственно-философской области плавно перетекает в медицинскую, чему мы с вами "тьму примеров сыщем".
   Такой глубины понятия искусства не встретить в иных языках. Скажем, если перевести его с азербайджанского, то оно будет звучать как хрупкое, нежное ремесло, профессия. В этом случае, согласитесь, речь все же о принципиально ином.
   Главной же целью всякого искусства, без которого, как ни говори, нам не обойтись, главным его оправданием должно быть, наверное, все же стремление угадать и раскрыть человеку замысел Божий о нем самом. Истинное искусство по-особому освящает нашу жизнь подобно тому, как Церковь освящает обычную воду. Ее можно и даже нужно пить, но отныне это - святыня. А потому и пьется по-иному.
  
   Своеобразным мерилом нарастающей апостасии нашего мира и секуляризации общественного сознания является не только искажение, но нередко и опошление подлинного смысла слов, вошедших в наш лексикон из церковной жизни, некогда неразделимой с каждодневным бытованием русского человека. Кто-то, быть может, впервые узнает о том, что слово общежитие пришло к нам из монашеской среды, почему и уставы монастырей называются общежительными. И как же это разительно не похоже на печально знакомые многим из нас разнузданные общаги.
   Так же, как брат, перейдя из церковной лексики в жаргон, выродилось в пошлейшие братва и брателло. И не только форма древнего слова изменилась, уродливой стала сама интонация. Правило, гласящее о том, что важно не столько что, а как - незыблемо во все времена. А ведь именно словом братия чаще всего взывает к нам Господь в Своей Церкви со страниц Священного Писания.
   Неслучайно поэтому Сталин, глава советского государства, с самого начала своего существования отделившего себя от Церкви, в один из самых трагических моментов отечественной истории, выступая в связи с общенациональным бедствием - началом Великой Отечественной войны, обратился к своему народу с традиционным церковным: братья и сестры.
   Читая письма святителя Феофана Затворника к своим духовным чадам, не мог не обратить внимания на то, что он нередко ставил в конце их подпись: доброхот. И какой же язвительно-ироничный смысл приобрело это слов за истекшее время, с какой недоброй интонацией произносится оно ныне.
   То же случилось со словом соревнование, некогда воспринимаемое не как состязание и соперничество за первенство, а совокупность духовных усилий, ревность ко Христу, стремление к святости.
   А правитель - как разительно отличается оно коренным своим смыслом от всевозможных лидеров, генеральных секретарей, президентов и премьер-министров. Только вслушаемся, правитель - это ведь тот, кто призван вести вверенный ему Богом народ по правому, сиречь, спасительному пути, дабы восстал он, когда прейдут времена и наступят сроки, справа, одесную Престола Божия. И как же печально сознавать, что в каждом новом руководителе бесконечно терпеливый народ наш все чает узреть истинного правителя, тогда как унылой вереницей все тянутся и тянутся суть одни кривители.
   А им бы заглянуть - хотя б разок - в Канон Ангелу-хранителю и замереть, прочитав молитвенное обращение к нему: "руководителю мой".
  
   Вспоминаю, как в детстве еще слышал от некоторых взрослых нелестную характеристику, которой они частенько награждали людей непрактичных, а, по сути, тех, кто так и не смог приспособиться к жестким реалиям жизни: не ловчил, не заискивал, не стяжал, старался быть, а не казаться. О таковых неизменно говорили со снисходительной усмешкой, граничащей с жалостью: бедняга, не от мира сего. Вдобавок могли и пальцем покрутить у виска. Да и сегодня такое не редкость, еще и добавят с оттенком плохо скрываемого превосходства: убогий! И как же был я поражен, взяв когда-то в руки Евангелие и прочитав слова Христа, сказанные Им вначале о Себе Самом: "Я не от сего мира" (Ин 8, 23), а позже о Своих учениках: "Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир" (Ин 15, 18-19). Таким образом, то, что в миру звучит как клеймо, оказывается пред очами Божиими высшей добродетелью. Воистину, тысячу раз прав Апостол: "Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом" (1 Кор 3, 19).
   Что же касается пресловутой убогости, то слово это не есть обозначение некоей ущербности, в том числе, и физической. Скорее наоборот, - в нем запечатлен статус тех, кто изначально, от рождения, на особом счету у Самого Господа. Как в стихотворении Владимира Лесового:
  
   Пусть я - убогий,
   Но я - у Бога.
  
   Духовная эта глухота началась не сегодня, и не вчера. Поразительно, но мы совершенно спокойно произносим фразы типа "избили друг друга", или же "оскорбили друг друга". Но если вдуматься: друг избил друга! Друг оскорбил (нанес скорбь) друга! А между тем, друг (самый близкий) и другой (чужой) слова однокорневые! Непонятное, а потому необъяснимое здравым смыслом и формальной логикой оказывается совершенно правильным с евангельской точки зрения: мы все другие, потому как разные, и все други, потому как дети Адама и Ева, сотворенных Отцом Небесным.
   А ясли? Да-да, те самые привычные детские ясли, из которых вышли мы с вами, и в которые по сей день наскоро одетых полусонных малышей отводят ранним утром вечно спешащие по делам родители и неторопливые бабушки. Но детскими ясли не могут быть по определению! По той простой причине, что ясли - это кормушка для скота. И только одному Младенцу - а случилось это две тысячи лет назад - не нашлось место под кровом человеческого жилища, так уж случилось. И Его Матери ничего не оставалось, как запеленав Новорожденного, уложить Его в мягкую солому, позволив домашним животным согревать его своим дыханием. Поразительно, но почти два тысячелетия спустя, в далекой северной стране, где к власти пришли безбожники и немедля принялись разрушать храмы и уничтожать священнослужителей, яростно преследовать верующих людей, в этой самой стране женщины и мужчины, многие из которых, возможно, сами участвовали в разгроме церквей и кощунственных богохульных карнавалах, ежеутренне отводили своих малюток в ...детские ясли. Или это русское сердце подсказывало им неслышно, что самое надежное место для их драгоценных чад просто не может называться по-иному. Именно кормушка для скота, где мирно дремала некогда Величайшая Драгоценность мира.
  
   В необычайно сложном и противоречивом процессе формирования нации русский язык и Православная вера, в конечном итоге, явились той созидающей силой, которая сотворила русского человека, его душу, феномен русскости как таковой. Как же хорошо сказал об этом Иван Бунин: "Россия и русское слово (как проявление ее души, ее нравственного строя) есть нечто нераздельное".
   А потому тысячу раз прав Александр Семенович Шишков, утверждая, что "народ российский всегда крепок был языком и верою: язык делал его единомысленным, вера - единосущным". Что же касается загадочной русской души, амплитуда мнений о которой колеблется от высокопарных славословий до откровенного зубоскальства, то, по мнению автора этих строк, разгадка ее проста и сложна одновременно, смотря для кого: в истинно русской душе живет Христос, не понятый, а потому не принятый многими, а более всего "просвещенной" Европой. И душа эта загадочна и непонятна им в той же мере, в каковой загадочен и непонятен для них Сам Спаситель, который и поныне "для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие" (1 Кор 1, 23). В Россию, как и во Христа, и в самом деле, "можно только верить".
  
   Так и слышу разумное, на первый взгляд, возражение: но ведь язык для этого народа куда более древнее понятие, нежели христианская вера. И что на это возразить? Выходит, и вправду чудо. Давным-давно прочел о том, как археологии обнаружили в одной из египетских пирамид закупоренные в древних сосудах зерна пшеницы. Рискнули и высадили их в грунт, и они проросли! Так и язык русский. Изначально был он дарован людям, населяющим эти необозримые просторы, как те потаенные зерна будущего хлеба. Оставалось ожидать божественных солнца и влаги, которыми и стала Православная вера. И явлена была она этому народу вовсе не тысячу лет назад, а гораздо раньше. Вспомним, еще святой апостол Господень Андрей пришел в эти земли, которые позже назовут Киевской Русью, на Валаам, где водрузил в память об этом событии свой каменный крест, предрек процветание здесь христианской веры. И все это проявилось в языке, проросло удивительными по красоте и силе всходами, - живым великорусским языком, в котором всё проповедует нам Самого Христа. Не дадим же вытоптать заветную ниву!
  
   Искренне убежден, что в неотвратимом для каждого из нас финале, когда надлежит, помимо всего иного, держать ответ и за каждое слово (при условии, что нас вообще сочтут достойными диалога!), с нами будут говорить на русском языке. Так какого же качества, какой чистоты язык предъявим, на каком русском, вверенном нам для сохранения и умножения, будем ответствовать пред Судией?!
   Как важно нам осознать это сейчас, пока еще есть время и возможность хоть что-то исправить. Нам, терпящим одно за другим поражения в стремительно сужающемся геополитическом и духовном пространстве. Нам, стремительно уменьшающимся в своей численности, в том числе и матерям, в ужасающем количестве убивающим собственных не рожденных детей. Нам, задыхающимся от табачного дыма и спиртового перегара, неизменно впадающим в уныние и отчаяние. Осознать, наконец, что русский язык - один из последних форпостов самости народа - по-прежнему свидетельствует о высокой миссии, возложенной на русскую нацию, так чудно запечатленной в нем самом.
   Как еще одно подтверждение Богоизбранности нации, нашедшем свое подтверждение в событии вселенского масштаба, происшедшего на берегу реки Свирь, куда в 1485 году из Валаама, повинуясь божественному гласу, пришел для совершения духовного подвига инок Александр, найдя "бор красен зело, место сие было леса и озеро исполнено и красно отвсюду и никтоже там от человек прежде живяще". И где святому, проведшему несколько лет в полном уединении, не вкушая даже хлеба, а питаясь лишь "зелием зде растущим", и позже основавшему здесь обитель, на двадцать третьем году поселения явился большой свет и он услышал исходящее из уст трех лучезарных мужей, вошедших к нему в храм, повеление: "Возлюбленный, якоже видиши в Триех Лицах Глаголющего с тобою, созижди церковь свою во имя Отца и Сына и Святаго Духа, Единосущной Троицы... Аз же ти мир Мой оставлю и мир Мой подам ти".
   И если впервые в истории человечества Троичный Бог явлен был человеческому взору в ветхозаветные времена святому праотцу Аврааму у Мамврийского дуба, то второй раз - на русской земле, русскому святому. В своем знаменитом дневнике святой праведный Иоанн Кронштадтский в 1904 году запишет: "Что значило это явление новозаветному святому - не будем дерзать отвечать. Только будем стремиться почтить эту землю, тот монастырь, который был воздвигнут на севере русской земли по велению Бога-Троицы и самого "новозаветного Авраама" - преподобного отца нашего и чудотворца Александра".
   Воистину, смирение, как одна из доминирующих черт русского национального характера, нередко именуемая в миру скромностью, - тема для отдельного повествования.
  
  
   Долгое прощание
  
   Из уст московского священника с самым простым русским именем, совершившего в свое время надо мною таинство Святого Крещения, довелось как-то услышать слова, сказанные с амвона и глубоко поразившие. С той проповеди, с мысли о родственной, корневой нерасторжимости в языке и в жизни нашей радости и страдания, неразрывной их связи с несением Креста, и началась, наверное, в душе моей эта книга. Обращаясь к пастве, батюшка сказал тогда еще и о том, что, пожалуй, единственное место в мире, где один говорит, а другие молча внимают ему, при этом нисколько не чувствуя себя ущемленными, - Православный храм. С этих слов начинаю, как правило, свои выступления в различных аудиториях, припомнил о них и сейчас. И именно потому, что не стремился никого удивить лингвистическими изысками, или, не приведи Господи, кого-то поучать. Наверняка, некоторые рассуждения мои покажутся кому-то наивными, что тоже не лишено смысла, ведь я писал не научный трактат. Да и желание, водившее рукой моею, было иным, - прежде всего, и более всего - поделиться радостью. Великой и не проходящей с годами, а только усиливающейся, радостью о замечательном, не имеющем себе равных, русском языке.
   Наблюдать, как оказалось, можно не только за погодой и животными, но и за языком. Свидетельствую, что занятие это не менее увлекательное, нежели следить за ходом небесных светил. Что-то удивительное и таинственное происходит тогда с собственной твоей душой. И как хотелось бы поэтому, чтобы книга эта не прерывалась, а продолжена была многими и многими радостными озарениями ее будущих читателей. А еще важно научиться слышать. Ведь и гордое слово наука, значит, по сути, на ухо. И тогда за каждым простым исконным русским словом возникнет пусть небольшое, но чудо. А чудо - это чути, что тоже есть слышание. Потому так близки и понятны слова святого Апостола: "Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия" (Рим 10, 17).
   И как бы был обрадован я и вознагражден, если в ком-то размышления эти воспламенили ревность о родной речи, так жестоко попираемой ныне. А возникнет ревность - появится боль. Ну, а боль и любовь - это сестры-близняшки.
  
   Многим я обязан языку. В том числе, и честным знанием об истории народа, из среды которого я вышел. Когда-то приходилось уже писать о том, что наука о языке по точности и глубине не уступит математике. Если даже, последовав совету известного грибоедовского героя, "собрать все книги да и сжечь", а вдобавок переврать или вовсе умолчать подлинную историю народа, останется-таки - пока он еще жив - его устное творчество. Те же пословицы и поговорки не только украшают, обогащая, нашу с вами повседневную речь. Они еще и аккумулируют - для умеющего слышать - тончайшие нюансы этнопсихологии. Иная из них, взятая в отдельности, порой хранит, как в некоем загадочном тайнике, пронеся сквозь нескончаемую вереницу веков, куда больше бесценной информации о людях, выпестовавших ее, нежели иной многотомный высоконаучный изыск.
   Так, моя покойная бабушка, укрощая природную вспыльчивость, нередко переходящую в гневливость, по обыкновению своему, урезонивала меня поговоркой, передаваемой здесь из поколения в поколение, и которая буквально звучит так: враг тебя камнем, а ты его - пловом. Как сейчас помню собственное извечное недоумение по этому поводу: как так, почему?! Из ничего, как известно, ничего не рождается. И если не в этих поразительных словах, как в капле воды океан, отражено то главное, ради чего явлен был миру и принял крестные муки Богочеловек Иисус, то в чем, ответьте, тогда?! А еще не мог не обратить внимание на то, как обращаясь к своим счастливым собратьям - будь то удачная женитьба, отлично сданный экзамен или постройка собственного дома (да мало ли хороших дел!), с пожеланием того же для себя, мои соплеменники непременно попросят везунчика: "Возложи правую руку мне на голову!". Странная традиция, не правда ли, вам она ничего не напоминает? И только придя в Церковь, догадался откуда она, и как возникла та древняя поговорка, откуда многое, непонятное мне доселе. Потому как знал отныне, в каком направлении следует искать ответ, и я нашел его. Воистину, "ищите, и найдете" (Мф 7, 7). Поразительная эта вещь - память, на каком бы уровне не проявлялась, будь то слух, зрение, обоняние. А есть еще память генетическая. Она продолжает жить в людях даже тогда, когда о ней и не помышляют, незримо влияя на слова и поступки, порой вопреки здравому смыслу и безупречной логике. Ведь даже травинка, и та растет на корнях, как любила говаривать моя мудрая бабушка.
  
   Подлинное взросление человека нередко наступает с момента, когда он начинает понимать себя, подлинную мотивацию собственных мыслей и поступков, их происхождение. Наверняка родословные древа заключают в себе, помимо иных, еще и эту функцию. Насколько же важно, в этом контексте, осознание своих подлинных корней, и, в первую очередь, духовных, целой нацией. Замечательный этнолог Лев Николаевич Гумилев замечает в этой связи в известном трактате "Тысячелетия вокруг Каспия": "Часто люди искренне полагают, что прошлое, как бы грандиозно оно не было, исчезло безвозвратно, и, следовательно, никакого значения для сегодняшней, а тем более будущей действительности иметь не может. "Нам нужны современность и знание о ней!" - этот тезис приходится слышать и в беседах за чаем, и в случайных разговорах в поездах, и на научных заседаниях, причем каждый раз с нескрываемым апломбом. Да и как не быть апломбу, если мнение столь очевидно, и оспаривать его может только чудак?! Однако, если подумать, большинство очевидностей ложно. То, что солнце обходит плоскую землю очевидно, но ведь уже некому доказывать, сколь это неправильно... То же и в нашем случае. Достаточно спросить себя, откуда начинается так называемая "современность"? Пять минут тому назад? Или месяц? Или десятилетие? Или век, но если так, то почему не несколько веков? На этот вопрос еще никто не мог ответить. Это первое. И второе, ведь даже момент, любое переживаемое мгновение тут же становится прошлым. А раз так, то оно ничем не отличается от аналогичных же моментов до новой эры или после нее...".
  
   ...Потоками слез и крови орошены эти, омываемые Каспием, благодатные земли, заманчиво простирающиеся для бесчисленных орд завоевателей на важнейшем перекрестке Великого Шелкового Пути. Не миновали их армии Александра Македонского и татаро-монгольская Орда, полчища Тамерлана. Но именно здесь, в древней Кавказской Албании, наряду с Персией, также являющейся родиной предков современных азербайджанцев, восемнадцать веков назад воссиял свет Христовой веры. Первым проповедником христианства в Албании явился Елисей, который был рукоположен первым патриархом Иерусалима, братом Господним Иаковом, получившим себе в удел восточные страны. Ему же приписывают и строительство первой церкви в Албании в местечке Гис, которая была "первоматерью всех церквей на Востоке". По мнению историков, основные районы его проповеди были на территории нынешнего Азербайджана: Огузского района и Карабаха. Таким образом, каталикосы Албании получили рукоположение из самого Иерусалима, начиная со II века по Рождестве Христовом.
   Но уже в середине V века на пути дальнейшей христианизации Албании, Армении и Иберии встал персидский царь Йездигерд II, который хотел насильно навязать народам Закавказья огнепоклонство. Однако вера в этих краях к тому времени настолько окрепла, что вследствие кровопролитной войны он вынужден был изречь: "Кто чему желает поклоняться - пусть и поклоняется".
   Пройдет еще два века, и в этот край хлынут лавиной арабские воины, неся новое учение на острие своих копий. Но соплеменники мои, и ныне упоминая о своей религиозной принадлежности, неизменно добавляют слово "гылындж", что значит меч, памятуя, таким образом, о способе своего обращения в эту веру.
   А ведь к тому времени Кавказская Албания была процветающим государством с высокоразвитой культурой и искусством, сформировавшейся и устоявшейся письменностью, которая продолжала долго существовать и после покорения страны арабами. И лишь в XII в. албанский алфавит, насчитывающий 52 буквы, предается забвению.
   Минует еще два столетиями, и в ходе возникшего здесь крупного народно-освободительного движения под руководством Бабека, беспримерно противостоящего иноземным захватчикам в течение целых двадцати лет, арабским армиям будут нанесены три страшных поражения; только в Азербайджане число его сторонников достигло 300.000 человек.
   Бесстрашного воина сгубило предательство и ему после четвертования отрубили голову. Затем руки, ноги и голову впихнули в живот, облили нефтью и подожгли. Таким же образом поступили и с его братом. Оба при этом не вскрикнули и не проронили ни единого вздоха. И сейчас можно услышать, как на Востоке пугают расшалившихся не на шутку детей "бабайкой", который "придет и накажет". Из тысячелетней глубины дошла до нас эта угроза, ибо так стращали своих непослушных чад арабские матери, на свой манер называя легендарного азербайджанского полководца. Вот и древний историк Ибн Тагриберди свидетельствует, что "Бабек был героем своего времени и храбрецом, которого страшились в Халифате".
   И поныне он свято чтим у себя на родине: воспет во множестве стихов и поэм, ему посвящены научные исследования и симфонические произведения, исторические романы и поэмы. О великом воине снят грандиозный постановочный фильм, его имя присвоено ряду административно-территориальных единиц, его гордым именем продолжают называть новорожденных.
   Но разве ж не вопиющий парадокс, когда у народа, традиционно относимого к магометанству, общепризнанным национальным героем первой величины является историческая личность, мученически погибшая в непримиримой борьбе с теми, кто ...принес на его землю эту самую веру?! Возможно, будущие национальные исследователи, вооружившись прежде мужеством, найдут вразумительный ответ на эту историческую загадку. И не в этой ли критической точке вершится мучительный психологический контрапункт народа, не здесь ли следует искать некий код к разгадке подлинных истоков целой череды его прошлых и нынешних трагических нестроений.
   Азербайджанцы - разделенная нация. В нынешнем Иране их и сегодня проживает втрое больше, нежели на территории собственного суверенного государства. А ведь два тысячелетия назад отсюда, из этой земли, пришли восточные цари, те самые библейские волхвы, чтобы поклониться Предвечному Младенцу и преподнести Ему драгоценные дары, которые по сию пору хранятся в монастыре Святого Павла на Святой горе Афон в Греции. В свое время, к народам, населяющим эти земли, направится для проповеди Евангелия один из учеников Христа, святой апостол Фома. И именно от него те самые волхвы: Мельхиор, Каспар и Валтазар, которых называют еще восточными царями, и чьи святые мощи покоятся ныне в Кельнском соборе, примут Святое Крещение. Другой же святой апостол и ученик Спасителя Варфоломей буде распят, примет мученическую кончину от рук язычников в Баку.
   Для автора этих строк и его соотечественников, большинство которых, возможно, впервые узнает об этой стороне известных событий, которые принято называть еще библейскими, помимо иных, существует еще один существенный аспект. И дело тут не только в том, что мы, в который раз вторя Пушкину, "ленивы и нелюбопытны". И позволю добавить от себя - еще и трусоваты. Чрезвычайно важно, что предки наши не только не находились на обочине мировой истории, как это пытаются представить порой иные лукавые литераторы и историки от политики. Более того, они приходили в непосредственное соприкосновение с ее величайшими вехами, положившими начало отсчету новой, Христовой эры.
  
   А потому на вопрос, задаваемый мне чаще всех иных, о котором терпеливый читатель, надеюсь, догадался и который поначалу ставил меня в тупик, с годами, кажется, пришел ответ. Полагаю, что среди давних предков моих были, - не могли не быть - мученики за веру Христову. И это их святыми молитвами дан мне шанс (но только шанс!) перейти из непроглядной тьмы, в которой я так долго и мучительно копошился, к Свету. Иного объяснения у меня попросту нет, потому как в моей прошлой страшной жизни не нахожу ничего, чем заслужил бы явленную мне милость. И когда десять с половиной лет назад сказал почему-то жене своей, что если не покрещусь, наконец, то умру, даже и тогда не сознавал я того, насколько был близок к истине.
   Ныне же прошу святого мученика Уара, имеющего дерзновение предстательствовать пред Христом об умерших в безверии и некрещенными, молиться Спасителю Нашему:
   о прадеде моем Али Султанбеке Ирзабекове, который верой и правдой служил русскому Царю, дослужился до чина надворного советника, однако, после отставки своей совершил хадж в Мекку, - первый в нашем роду, получивший высшее образование на русском языке,
   о его сыне Шир Алибеке, участнике трех войн, который окончил классическую гимназию и преподавал в ней, а позже университет, Школу красных командиров, дослужился до звания генерал-майора, заведовал отделом ЦК Компартии республики, был репрессирован и четыре года томился в тюремных застенках в ожидании смертного приговора по сфабрикованному политическому обвинению, каким-то чудом был оправдан, до пенсии трудился скромным школьным учителем, знал множество языков, больше всего на свете любил книги, обладал энциклопедической эрудицией и был убежденным атеистом,
   о бабушке моей Бадам-ханум, которая еще в младенчестве моем (так уж сложилось) заменила мне мать, старшей дочери купца первой гильдии Сеид Мамеда Ахундова, вложившего весь свой капитал в приобретение нефтеносного участка земли в бакинском пригороде, экспроприированного позже большевиками, единственная в нашем роду получила высшее образование на национальном языке, схоронила многих своих детей, великая труженица, до последнего своего часа учила в школе малышей, и которая время от времени перепрятывала тетрадь с переписанными ею от руки стихами "запрещенного" поэта Сергея Есенина,
   о деде моем Исрафиле Ибрагимове, отце моей матери, профессиональном революционере, заместителе председателя подпольной большевистской организации Закавказья, по заданию которой работал в руководстве жандармского управления края, после революции ставшем народным комиссаром, возглавившем в республике борьбу с бандитизмом и контрреволюцией, чекисте, в сорок лет, после страшных пыток и издевательств - ему живому выкололи глаза и сожгли бороду его бывшие соратники - казненном своей же властью и сброшенном в безвестный нефтяной колодец, так что и могилы его нет, позже тою же властью реабилитированном и названном ею "рыцарем революции",
   о его жене Любови Азимовой, моей бабушке, уроженке Смоленской губернии, оказавшейся после ареста и гибели мужа с тремя маленькими дочерьми на улице,
   о маме моей, Назакет Ибрагимовой, которая жила много лет со страшным клеймом дочери "врага народа", а на закрытом процессе над палачами своего отца, еще юная, выступала от лица детей репрессированных родителей и после этого много месяцев пролежала в больнице с нервным потрясением, ставшей матерью троих сыновей,
   о моем отце Давуде, который, как и мама, побывал в шкуре сына "врага народа", в войну, еще мальчиком, юнгой ходил на сухогрузе в Иран и тем помогал семье хоть как-то продержаться, пока не было отца и братьев, ушедших на фронт, ставшем позже кадровым офицером, затем инженером, наделенным всевозможными талантами, ни один из которых так и не смог реализовать, и который любил читать мне книги на русском и первый привил мне любовь к литературе, очень любившем жизнь и прожившим ее как сумел,
   о нашем Алике, самом старшем брате отца, необычайно одаренном человеке, который ушел добровольцем на фронт, прибавив себе возраст, был пленен, прошел ад фашистских концлагерей, откуда бежал и сражался партизаном в Греции и Италии, после возвращения на родину был сослан в Сибирь, где прошел еще больший, по его же словам, ад ГУЛАГа, и откуда тоже бежал, даже поступил в медицинский институт, но был изгнан как бывший в плену, и который в возрасте двадцати семи лет умер на руках своей матери глубоким изможденным стариком,
   о старшем брате отца Ниджате, которого в нашей семье за необычайную доброту и детскую наивность называли Пьером Безуховым, кадровом офицере и фронтовике, ставшем позже хорошим врачом, поздно женившемся, все свое свободное время посвящая мне, прожившем с семьей в России, где местные жители называли его отчего-то Николаем Александровичем, одиннадцать лет, и все же вернувшемся после смерти матери на родину, и который когда-то первым сказал мне, еще ребенку, удивительные слова о христианской вере и Христе, Которого очень любил, но так и не дошел до храма,
   и о многих иных... такие разные люди, но все они, до единого, возможно, сами того не осознавая, как это случается порой с людьми, были согреты щедрым Русским Солнцем.
  
   А еще молюсь об упокоении души рабы Божией Евдокии, бабы Дуни, как называли ее в семье моей мамы, и которую не застал, даже фотографии не сохранилось, простой российской деревенской женщине. Она приехала в свое время в Баку, как многие тогда, спасаясь от голода, и стала помощницей в доме моего деда и няней его детей, по сути, второй матерью. Когда же семья "врага народа" оказалась выброшенной на улицу с "волчьим билетом", пошла работать на производство и это спасло мою бабушку Любу, маму и ее сестер от неминуемой голодной смерти, а уже после она нянчила их детей, так и не обзавелась собственной семьей... И если задуматься, что есть Россия в моей жизни и судьбе, то, наряду со многим и многим, объяснимым и не поддающимся объяснению, это еще и баба Дуня.
   За нее, голубушку, в Церкви частицу вынимают.
  
   И напоследок о том, что мучило и не давало покоя много лет и только недавно, кажется, отпустило. А виною всему русская пословица: "Где родился - там и сгодился", что жила во мне ядовитой занозой и немым укором. Будем честны, помимо прав юридических, о которых нам так много ныне твердят, существуют - слава Богу! - права нравственные, которые сегодня не в чести. Есть ли у меня, человека другой национальности, рожденного в ином крае, иной традиции, моральное право говорить, а главное - теперь еще и излагать на бумаге все это? Непростой вопрос, но с некоторых пор все чаще вспоминаю о том, что, в отличие от многих и многих соотечественников моих, родился еще раз в возрасте сорока двух лет. На сей раз для жизни вечной. И произошло это главное событие всей моей жизни в небольшом, но дивном московском храме Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, Подворье Патриарха Московского и всея Руси. Как в известной песне: "Меня здесь русским именем когда-то нарекли...". Так что, простите, Христа ради, если что не так, и не обессудьте.
  
   Итак, будем прощаться, пора и честь знать. Азербайджанец бодро скажет: "саг ол!", что значит "будь здоров!", а персиянин нежно пропоет: "Худа хафиз", что дословно "препоручаю Богу". Английское "гуд бай" то же, что и "всего доброго". Итальянское "чао!" звучанием своим напомнит нам русское "отчаливай". Турок воскликнет: "хай дэ гюле-гюле!", пожелав напоследок чаще смеяться. Русский, расставаясь, промолвит: "Прощай". Словно попросит прошения за обиды, вольные или невольные, ведь одному Богу ведомо, увидимся ли еще, расставаться же следует с легким сердцем, чтобы не поминали лихом. Вот и я, прощаясь, прошу у вас прощения. За что? Возможно, и за то, что время, потраченное на это чтение, покажется кому-то потерянным зря. И чем могу тогда оправдаться? Наверное, репликой одной шекспировской героини: "Любовью я богаче, чем словами...". И разве ж не случалось порой обидеть человека нечаянно, даже не подозревая об этом.
   Воистину, удивителен язык русский. В нем и прощание - молитва...
  
  
   ... Еще и потому пока дышу,
   Пою и плачу, и молюсь
   По-русски,
   И только так - живу,
   Иначе бы не смог,
   Что полночь заполночь,
   Едва уткнусь в подушку,
   Меня целует
   В черную макушку
   Отец Благий -
   Пресветлый
   Русский
   Бог.
  
  
   Ирзабеков Фазиль Давуд оглы,
   в Святом Крещении Василий
  
   май 2006 г.
  
   6
  
  
   57
  
  
  
  
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"