Исаченко Виталий Ильич : другие произведения.

Интерчпок или... абсурднейшие похождения Александра Завалящего

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "... - Руки в гору, сучонок, - уверенным басовитым голосом предлагает вояка. И тут я (к великому ужасу!) замечаю, что в мою грудь нацелен ствол пистолета(!), затертого до проступления сквозь воронение блестящей стали..."

   Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)
  
   МЕЖПЛАНЕТНАЯ БЕССОННИЦА или...
   абсурднейшие похождения Александра Завалящего
  
   Сентябрь. Прохлада. Тишь да благодать... Комфо-орт... Но спалось как-то не эффективно... С вечера не заладилось... То не засыпалось (хоть веки пластилином склеивай), то акробатически ворочалось, то кошмарилось (до жара в мозжечке и около, ледяного пота по спине и судорог органов выделения продуктов жизнедеятельности). Диван скрипел, стонал и охал... Думалось. Энергично, разнопланово, однако ж... до обидного бестолково. И нивкакую не мечталось, отчего накатывали (то порознь, то совместно) вялотекущая грусть, душещипательное отчаянье и патологическая скука... И это в мои-то тридцать три(!), когда организм должен жизнедеятельничать как Кремлевские Куранты... Нелепость...
   Присмотрелся к себе через зеркало и... В очередной раз разочаровался: та же мелкотелость, тот же кукольный носик пипочкой и до неприличия аккуратненький ротик, те же голубоватые глазки-пуговки... Будь я дамского пола, за мной (с этаким-то(!) обличьем) наверняка бы ухлестывали толпы воздыхателей. Но... На сей момент я... Мужи-ик(!) же, а на вид... Ни то, ни се... Утверждают, что с этакой внешностью я и в шестьдесят буду выглядеть на двадцатник... Ка-ак же тогда будет смотреться рядом со мной моя масластая, крупноносая, пучеглазая, неуклюжая и вечно косматая Нинка?!.. Из-за треклятой миловидности меня, похоже, из политологов и поперли. Оно и не удивительно: какая вера тщедушному кукленку?!.. Коту под хвост пять лет учебы в универе!.. Чуточку приподняли настроение белоснежная футболка с размашистым англоязычием да зеленые штаны с широколампасной генеральской краснотой... Однако... В целом - мультяшный персонаж...
   С досады принял душ (дважды горячительный и трижды прохладительный)... Побрился (четырежды), шестикратно проверил мышеловки (впустую, потому как грызня чего-то твердого за холодильником продолжалась с нервомотательной монотонностью). Девятикратно отключал и включал злополучный охладитель. Увы, грызуны бесстыжие сии энергетические манипуляции настырно игнорировали. Захотелось проучить наглецов шваброй, но... Ограничился плевком за холодильник. Тут же оттуда донеслись бульканье и смачное причмокивание. С досады обильно высморкался за треклятый агрегат и направился из кухни в комнату. Вослед послышалось писклявое: "Спаси-ибо, хозя-яин(!)"... Меланхолично бросил через плечо: "Приятного аппетита"... Постоял в недоумении, покумекал и... Ущипнув себя за кончик носа, посчитал, что послышалось. Тут же из-за холодильника донеслось восторженное: "Корми-илец-пои-илец ты наш милосе-е-ердный(!) Све-е-ечечку за тебя во здра-авие великому Шушере поста-авим! Даже три!"... Постоял. Ущипнул себя повторно, но уже не за нос, а за кончик детородного органа, что несказанно взбодрило и просветлило разум. Встряхнув головой, раскинул мозгами... Решил, что не резон интеллект засорять пустяками, и с облегчением метко сплюнул в возлежащую на побирушечный манер на столешнице обувной полки супругину соломенную шляпку. От сего акта вандализма на душе сделалось поганенько. Однако ж... Чувство глубокого удовлетворения, вызванное отменной точностью плевка, перевесило, и стало абсолютно наплевать на мимолетный всполох угрызения совести...
   Добравшись до дивана, прилег... Сон не шел. В качестве средства по его активизации избрал порносайт "Кому за 90"... Просмотрел (четырежды) сентиментальный ролик "Дом престарелых". Впечатлило, но... Сонливости не добавило.
   Сбегал в ночную аптеку за снотворным, попутно вынеся мусор. Возвратившись, спохватился, что забыл во дворе у контейнера свое любимое мусорное ведро, украшенное голографическим ростовым портретом Чебурашки. Огорчившись, поплелся во двор.
   К превеликому сожалению, ведерка на месте не оказалось. С досады бурно высморкавшись на капот соседской "Тойоты", громогласно проклял покусившегося на предмет частной собственности. Сработала тойотовская сигнализация. Де-ерзко! От неожиданности шмыгнул в песочницу и прикинулся ребенком. Выскочивший на балкон сосед, по-видимому, спросонья и не опознал. Подумалось: "Счастли-ивчик. Спит себе как убитый."
   Терзаемый белой завистью, приблизительно на протяжении получаса шестикратно вызывал соседа сигнализацией его иномарки на балкон, за что тот всякий раз получал от разбуженных жильцов согревающие мне душу многократерные извержения раскаленного сквернословия.
   Обретя мощный заряд адреналина, поднялся в квартиру, где и занялся поиском куда-то запропастившегося только что купленного снотворного... Но увы - тщетно. Как сквозь землю провалилось.
   Трижды(!) обстриг ногти (на руках и ногах). Пару раз сплюнул за холодильник. Постоял, прислушался: грызуны так и не отблагодарили... Либо уже заелись, либо материально не существуют... Третьего не дано.
   Направляясь к дивану, заглянул в спальню. Супруга дрыхнет... Счастли-и-ивая... Вот уже шестой год нашей совместной жизни она счастливая. А я... Вспомнился совместный отпрыск-пятилеток Вовка, вторые сутки зависающий у бабушки с дедушкой (по моей генеалогической линии)... Безобразник. Весь в мать... Стало невыносимо жаль своих родителей...
   Влекомый внезапно нахлынувшим душевным порывом, метнулся к обувной полке, на ходу прицельно плюнув в соломенную шляпку. На этот раз промахнулся. Попал в лысеющий помпончик своего любимого левого тапка. Сделалось грустно. Поплелся к дивану. Покажись, что он при виде меня страдальчески охнул.
   Полистал глянцевый журнал "Новости проституции". Не обнаружив ничего занимательного, решил почистить зубы.
   Почистил. Дважды себе и трижды вышедшей из супругиной спальни болонке. Ей почему-то не понравилось. Цапнула за руку (точнее - на вершок ниже локтя). Крови было не очень, но, яростно взвизгнув, бросился на поиски стерильных перевязочных средств... Они, как назло, нигде не отыскались. Пришлось, вытреся из портмоне натуральной крокодиловой кожи мелочи на тридцать три рубля с пятьюдесятью копейками, вновь бежать в аптеку.
   Попутно пинком включил сигнализацию соседской "Тойоты" и в свете уличного фонаря заметил своего легендарного Чебурашку, голографически улыбающегося с боковины ведра, притулившегося у подножия банкомата около скромной кучки наших с супругой бытовых отходов.
  
   Аптекарша встретила радушно. Кокетливо понапрягав свою не скупо оформленную тазобедренность и с демонстративным усилием подкинув ладонями крупногабаритный бюст, молодка томно ахнула, изобразив предобморочную потерю ясности рассудка. И пробормотала она зело страдальчески:
   - И какой же недруг вас, ночной странник, поразил под самый локоток(?!)
   - Сука покусала! - подхватывая слабонервную спереди под мышки, пытаюсь пристроить ее на табуреточку за стойкой. Не держать же э-этакую(!) тушу на весу на протяжении всего незнамо на сколько затяжного приступа.
   - Кака-ая ж с-су-ука эта сука(!) - трепетно похлопывая пушистыми ресницами, осуждающе глаголет сердобольная фармацевтка.
   - Ещ-ще кака-ая(!) эт-та сука, - активно поддерживаю разговор.
   - Ну как снотво-орное? - припомнив мой первый визит в аптеку, осведомляется из положения сидя навалившаяся спинищей на шкаф фармацевтка.
   - Посеял, - говорю, - я таблетки твои, дева красная. Вот и рыщу теперь неприкаянным.
   - Не беда, - отвечает, -- Не горе. У меня тех "колес"... У-уйма, мо-оре!
   - Мне бы бинтик, - молю, - ватки с йодом.
   - Отдышусь, - молвит, - и...
   И без обиняков предлагает мне свои услуги на предмет перебинтовки болонкиного укуса. С логически вытекающими из ситуации инъекциями противостолбнячной и антибешенской сывороток. И притом абсолю-ютно(!) безвозмездно: у нас, мол, каждому тринадцатому клиенту либо укол, либо перевязка, либо клизма (по его выбору) благотворительно. О как! Вспомнив про свои всего-то тридцать три с полтиной, я посчитал отказ от бонуса финансово неоправданным; и, усевшись напротив, мужественно протянул свою кусательно травмированную конечность.
   Аптекарша, пошустрив не вставая с табурета по ближайшим стеллажам да ящичкам, оперативно комплектует перевязочный набор... И без йоты промедления, цепко ухватив меня за запястье, помещает мою ладонь промеж своих дебелых окороков, коими и зажимает ее натуго, пояснив, что сия манипуляция производится для наде-ежной(!) фиксации объекта перевязки.
   После перекиси водородной, йода и марле-ватного тампона настает черед бинта. Моя кроткая целительница в процессе намотки аккуратно поправляет его своим колыхастым бюстом, чем и заслуживает мое искреннее уважение. С чувством глубокого удовлетворения я мысленно воздаю ей должное: "Стара-а-ательная(!!!)"...
   Усердно перевязывая ранение, милосердная фармацевтка (как мне кажется) время от времени обволакивает меня томным взором половозрелой верблюдицы. Я же, исходя из щепетильности ситуации и собственного целомудрия, отвечаю ей грустным взглядом непорочного верблюда, зарабатывающего на комбикорм насущный в подсобном хозяйстве мужского монастыря.
   Перевязка продолжается. Моя ладонь, защемленная меж пружинистых окороков, горит и ноет. Хочется вынуть. О-о-очень(!) хочется. Но терплю, дабы не выглядеть в глазах лихой девицы примитивным хлюпиком... Периодически скашивая взгляд на объект медицинского воздействия, всякий раз поражаюсь объему расходуемого на меня перевязочного материала: сначала локтевая область моей несчастной руки достигла толщины моей ноги, через какое-то время она могла уже соперничать с бицепсом моей спасительницы, вскоре бинтококон по диаметру оказался вполне соразмерен с ее бедром.
   - А меня зовут Гиеной... Гиена Митрофановна, - представляется она.
   - Почему? - спросил я.
   - Потому что я родилась, когда мой папа готовился к защите диссертации по теме "Роль асоциальных особей в процессе формирования ареалов обитания гиенных сообществ юго-восточной Африки"... А как ва-аше(!) имя?
   - Саша, - вопреки сложившейся еще в бурные студенческие годы привычке честно ответил я, - Алесандр. Можно: Шурик.
   - Какое забавное имя - Шурик, - озорно улыбнувшись, проворковала она, - Созвучное с собачьим... Шурик - Шарик, Шарик - Шурик... Потряса-ающе(!).. А вот еще: Шурик - жмурик, Шурик - жмурик!.. Не правда ли(?), остроу-умно(!)
   - О-о-очень(!) - попытавшись вытянуть ладонь из плена судорожно сжимающихся фармацевтических бедер, без энтузиазма подхалимажно восхитился я.
   - Шурик, а хотите(?!), я подарю вам десять... Нет - сто долларов!
   - Хочу(!) - обрадовался я халявной перспективе.
   - Ду-ушечка-а! - Гиена, энергично подергивая меня за щеку, защемленную ее цепкими пальцами, ласкала слух своим мелодичным сопрано, - Как только поя-явится свобо-одный сто-ольник, он сра-азу ж ва-аш! А пока... Увы... А вы приходите... Так-так-так... В пятницу ровно к двадцати двум на э-это ме-е-есто-о!
   - Дело в том, - начал я нарочито безразличным тоном, - что я не страдаю жадностью и скупердяйством, поэтому согласен вместо сотки на десятку. Но только чтобы сейчас, не откладывая в длинный ящик.
   - Посмо-отри-им на ваше поведе-е-ение, - состроив загадочные глазки, с интиминкой в интонациях выдает Гиена.
   - У вас прекрасный голос(!) - без промедления начинаю корректировку своего поведения в плане повышения уровня аптекарских симпатий, - По телевизору не транслируетесь? Мнится мне, что где-то вас неоднократно слышал.
   - Увы, - задумчиво наматывая на повязку очередной слой бинта, грустнеет Гиена, - Меня даже из школьного хора выжили. Якобы за отсутствие слуха... Странно. До сей поры на слух не жалуюсь.
   - А какое ваше любимое хобби? - пытаюсь нащупать то, отчего ее душа трепещет.
   - Поплясать обожаю, - милейше улыбнувшись, Гиена приостанавливает перевязочный процесс, - Обожа-аю-ю(!) После бани. Вприсядку... А однажды девки уломали прямо в помывочном зале сбацать. Знаете муниципальную на пересечении Максима Горького и Кота Матроскина?
   - Неа, - отрицающе мотаю головой.
   - Неуже-ели?.. Это ж сразу же за сквером Майонеза Моисеева, где золотистый мальчик с огромным пузом, читающий налоговый кодекс - памятник юному строителю капитализма.
   - Не зна-аю, - признаюсь и лаконично мыслю: "И како-ого беса пристала(?!) Фифа(!)"
   - Кстати, а где вы моетесь? - явно стараясь теснее сблизиться со мной, лезет в душу фармацевтка.
   - Дома, - почувствовав себя заурядностью, потупляю взгляд, - В ду-уше... Сегодня уж пятикра-атно(!) принимал.
   - Ну мы тоже не без душа. Но ба-аня(!).. Ну вот... Я про тот случай, когда я в муниципалке под гитару вприсядку наяривала...
   Я представил: лавки, шайки, бабы, гитара, мочалки, веники... И ее представил... Гиену Митрофановну... В присядочном фольклорном амплуа... И сразу же навеялось... Из раннего детства, когда впервые услыхал, что бабами сваи забивают. Мне тогда точь в точь и виделась она - богатырская баба, пляшущая вприсядку над сваей на помосте и вдалбливающая ее своей задницей в твердь земную. Дед Тимоха (отставной учитель физкультуры) пояснил, что ее (бабу-то) еще и хватают за рукояти мужики да й подкидывают на "ра-аз!" и опускают на "два-а!"... Долго-о-онько я и представлял "это" "таковски" - физиологически... Пока тот же Тимоха не растолковал, что "баба" - это рукодельный, неодушевленный, старинный снаряд из древесины, стали и даже свинцовых довесков... Короче, многопудовый кувалдометр! "А чтоб живо-ою(!) жопою сва-аи(!) забива-ать.., - выпучив тогда на полный фокус единственный зрячий (левый), Тимоха энергично пошурупил своим указательным у собственного виска, - Ты че, Алексашка, фека-алиев с са-ахаром обожрался?!"...
   ... - А я тогда на обмылке поскользнулась и лодыжку вывихнула, - щебечет сквозь мои воспоминания милосердная аптекарша, - Та-ак(!) тазом бедренным сбря-якала-а-а(!) Об бетон. Аж... Как на я-ядерном(!) полигоне... Но ничего - вы-ыжила. И даже без серьезной травматики. Будто боженька миловал...
   - Ага, - поддакиваю я, - Здо-орово. О-о-ох-х и здо-о-орово-о(!) - поддакиваю и чую - вроде на сон запотягивало. Это у меня бывает. Напостоянку. Стоит минут с десяток с женским телом повозиться-поприжиматься... И-и-и!.. Все... В глазах плывет, с ног долой, из пушки не разбудишь! Вроде аллергической реакции. Моя-то Нинша по-первости ши-ибко недоумевала: мол, только, придурок, я начинаю с тобою ото всей души ласково соприкасаться, а ты уж всякий раз храпишь из сна глубокого...
   Со временем она, супружница-то, приспособилась: сама с собою повозбуждается до "накануне кульминации", а потом ко мне прыг-скок!.. И на удивление гармонично получалось: я засыпаю, а она к тому моменту уже счастливая!
   С Гиеной же подзатяну-у-улось... Эт сколько ж минут моя ладонь зажатой в ее интимной укромности при моей не сонливости пропарилась?.. Не менее четверти часа! А сон нивкакую не морит... Некое подобие загадочного исключения из правил. Чертовщина(!) какая-то... Я уж, грешным делом, помыслил, что все - иссякла моя морфейная реакция на разнополые телесности... Но, как оказалось, хотя и затяжно, однако ж сработало... Ага... На сон меня запотя-ягивало, заподта-ашнивало... Ага...
  
   И мнится мне будто наяву, что я в своей квартире свои тапки протираю. Слоняюсь, одним словом. От делать нечего в спальню заглядываю, дабы спящей Нинше на фоне своей треклятой бессонницы белой завистью позавидовать да кукиш показать... Ага... Загля-ядываю я из-за косяка в спа-альню... А она уже, несмотря на час ночи, тоже не спит. И таращится на меня с дурацкой улыбочкою из-под... Из-под мужика оцинкованного!.. Весь (от головы до пят) металлический. Блести-ит и и абсолютно без скрипа равномерно ерзает. Ага... Вот мне и "ага(!!!)" пониже пояса. Стыдо-обище!.. А он-то (оцинкованный) не просто так на Нинульке полеживает, а еще и манипули-ирует! И не про-осто(!) так от нечего делать манипули-ирует, а... Как натуральный мужик с натуральной бабою!
   - Шурик, - сердито тявкает из-под оцинкованного моя неблаговерная, - Ты на хрена, отпрыск бешеной собаки, в мою соломенную шляпку насморкал?!
   - Да не сморкался я в твою шляпку, - на удивление хладнокровно оправдываюсь.
   - О-ой! Не бреши, козленочек! Инопланетный разум из интереса примерил мою шляпку, а в ней... Ка-ак тебе не совестно перед пришельцем?! Вот вернется он на свою Альфу-Гамму да расскажет про то, что ты своей супруге в головной убор сморкаешься! Ай-яй-я-яй! Стыдоба-а(!)
   - Да не сморка-ался(!) я в твой головной убор, - пробую уладить конфликт миром.
   - А кто тогда?! - не отстает моя чувырла.
   - Да не сморкался я! - твердо стою на своем, - Я только всего-то пару раз в нее плюнул.
   - Плю-юнул(!) он, видите ли, - ехидничает Нинка, - Потом (на межпланетном суде!) будешь объясняться. И навязался ж на мою шею... непутевый.
   - А сама-то!., - вскипаю гневом праведным.
   - Чего "сама-то"? - корчит противную рожу вертихвостка, - Чего "сама-то"?! Ну давай, давай - догова-а-аривай(!)
   - А какого лешего, - говорю, - с гуманоидом совокупляешься?!
   - Ах ты, подонок! - блажеет, - Да как ты посме-ел че-естную же-енщину(!) ревностью оскорблять?!.. Да, ежель хочешь знать, мы с Пикселем номер восемнадцать межпланетный научный эксперимент проводим!
   - Ну по поводу "пикселя" этого "оцинкованного ведра", - присев на корточки и пристально присмотревшись к "инопланетному достоинству", вступаю в дебаты, - ты, подруга, конечно же зачихну-ула(!) Даже на невооруженный глаз, с превели-икой натяжкой, не более десятка ма-ахоньких сантиметриков. Хотя констру-укция... Любопытнейшее техническое решение... Телескопический(!) пиксель. Хе... Спиннинг и спиннинг двухкатушечный(!) И удобство транспортировки, и трансформация, и жесткость как у телебашни...
   - Да ты чего городишь?! - порывается выкарабкаться из-под гуманоида распутница. Наверняка, чтобы поцарапать мою морду, - Да "Пиксель" - это его адаптированное применительно к нашей галактике имя! А "номер восемнадцать" - это его порядковый номер по фотонической линии "Зольд"! А... А то, про что ты подумал, всего-навсего научно-исследовательское оборудование...
   - А отчего он все молчит да молчит? - киваю на гуманоида.
   - А оттого, что он по-нашему ни бум-бум, - миролюбивей прежнего поясняет Нинель.
   - И как тогда, позво-оль(!) поинтересоваться, это чудо-юдо поведало тебе про себя и уболтало тебя на сомнительный с научной точки зрения и аморальный с позиций элементарной этики эксперимент?! - задаю вполне резонный вопрос и начинаю поисково рыскать по спальне (шкаф, подкроватье, зашторье...), - А нет ли здесь еще и перево-одчика?!
   - Нет-нет-нет, - так и не изловчившись выбраться из-под Пикселя, частит моя инопланетно порочная супружница, - Я же, Алесандр, оказывается, просветленная - Вселенским разумом для межгалактических кантактов избранная. И в анналах ранжира продвинутости зовусь я так: "Харя номер шесть по метаболическому спиральному пунктиру Унистази-Титанус", и общаюсь с инопланетными цивилизациями и их представителями бессловесно - телепатически. Заметь, по секретным пьезоканалам через черные дыры со скоростью, в миллио-он(!) раз превышающей скорость света. Это, знаешь ли, та-ак(!) интересней интернета, что... Нет слов для описания!
   - И кака-ая(!) ж из тебя Харя номер ше-есть(?!), - негодую, устало присаживаясь на банкетку, - если рожа твоя бесстыжая мельче каждой по отдельности взятой твоей бюстины третьего размера! Ты кому-нибудь друго-ому(!) (но только не мне!) спагетти на уши вешай!.. Проститутка межгалактическая!..
   - Ну ты чего-о, Шурик? - вдруг, по-видимому, наконец-то пробившись совестью, никнет моя Нинка-Харя... Я же демонстративно не отвечаю на ее пустышечный вопрос, посчитав сей словесный ход на данный момент политически нецелесообразным.
   Состроив обиженную мину, вяло разглядываю вяло шевелящегося Пикселя... Вроде и голышом, а вроде и в комбинезоне, но без пуговок, молний и карманов... Та-ак... На затылке какие-то кнопочки с тумблерами, из темечка торчит пара усиков с никелированными шариками на концах... О-о-о(!): уши овальные и гладкие - без человеческих загибулин (будто столовые ложки!)... На подошвах протекторный узор, но не резина, а что-то вроде желтой пластмассы. На левой пятке прилипший окурок, значит... Значит не прилетел, а через подъезд приперся...
   - Нинш, - говорю вполне безразличным тоном, - А, Нинш...
   - Ну чего тебе? - откликается моя телепатическая дура.
   - И давно ты этой вот самой наукой занимаешься? - спрашиваю с тщательно скрываемым содроганием души.
   - Да с Пасхи, Шура, - признается без толики смущения, - Уж, считай, четве-ертый месяц.
   - А они тебе за это,.. ну... за твою научную деятельность,.. доплачивают? - задаю вполне резонный вопрос.
   - А как же, Шура(?!) - с демонстративным чувством собственного достоинства отвечает моя Нинка-Харя, - А на какие, спрашивается, шиши у тебя, хронического безработного, нулевые кроссовки, велосипед, электродрель?.. А на какие шиши у нас новые холодильник с телеплазмой и моющий пылесос с микроволновкой?.. А каки-им(!) чудесным образом у нас погасилась полугодичная задолженность по коммуналке?..
   - И много? - спрашиваю, маскируя вдруг нахлынувший меркантильный интерес.
   - Чего "много"? - корчит из себя недотепу.
   - Платят, - говорю, - много?
   - От десяти до двенадцати тыщ долларов США в месяц, - отвечает абсолютно будничным тоном.
   - И-и-и... Где остальные?! - интересуюсь, выпучив глаза на прилипший к подошве гуманоида окурок.
   - "Где-где".., - корчит загадочную рожу моя денежная Харя, - В банке, Шура, в банке.
   - В како-ой банке?! - вскипаю нетерпением в деле дораскрытия финансовой тайны.
   - Не "в какой", Сашенька, банке, а "в како-ом"(!) - произносит с ехидной ухмылкой, - В Сберегательном банке России и в парочке коммерческих на валютных и рублевых счетах(!) И в долларах, и в евро, и в йенах, и в наших любимых...
   - Ух ты-ы-ы! - невольно вырывается у меня, - От эт да-а(!).. А в каких направлениях еще, ну помимо совокупления, они экспериментируют? И вообще, каков диапазон их интересов?
   - Масса в их научных планах исследовательских проектов.., - начинает моя Нинка-Харя и-и-и... тут же накрепко застревает мыслью.
   - Не томи-и(!) - поторапливаю я ее медлительный разум.
   - А взять хотя бы таку-ую проблему.., - Нинель задумчиво барабанит пальцами по темечку монотонно экспериментирующего Пикселя, - Ну-у-у, например, их о-очень(!) интересует, почему пушистые земные кошки в жару не потеют?!.. Или... Зачем депутату в довесок к его доходам мизерная в сравнении с ними заработная плата?!.. И-и-и... Зачем он (депутат) называется слугой народа?.. Что было первым: курица или яйцо, депутат или парламент, человек или обезьяна?.. Куда подевалось золото КПСС?!.. Почему на Северном полюсе холодно, а на Южном... еще холоднее?.. Как делается искусственная рыбья икра?.. Кто придумал соевую колбасу? И-и-и... Соя - это мясо?.. Зачем люди женятся, а кролики - нет?.. Кто съел мамонтов?.. На хрена-а попу гармонь? Сколько у дурака махорки? Кто в доме хозяин? Где пуп Земли? Чьи в лесу шишки? Где находится нофелет?..
   - А отчего он так медленно экспериментирует? - прерываю свою не на шутку разболтавшуюся супругу, - Будто на севших аккумуляторах. Может его подзарядить? Давай, я ему через шнур от старого утюга подам на поясницу двести двадцать вольт переменного тока.., - потеплевше взирая на Пикселя, неожиданно для себя проявляю трепетную заботу.
   - Спасибо, Шура, за сострадательный душевный позыв, - щебечет моя Нина-Харя, - Но... Право слово, не стоит беспокоиться... У него этого заря-яда(!) - звонко шлепая гуманоида по блескучей ягодице, восторженно заявляет она, - неисчерпа-аемо!.. А насчет амплитуды и частоты колеба-аний... Мы ж экспериментируем на различных режимах. В данный момент работаем на минимальном. Микрочпоком называется сейчасный мерцательный диапазон... А вот э-этот уже-е-е..! - с этим словесным всплеском моя женуля щелкает каким-то тумблером на затылке меланхоличного Пикселя. И тот начина-ает(!) рабо-отать(!) куда-а(!) с добро-ом(!) активней... Слышны поскрипывания кровати и матраца, подвывание и поскуливание моей экспериментаторши...
   - Поаккуратней там, - пытаюсь остудить пыл, - Ложе вдребезги раздербаните! Наука наукой... А кто будет убытки возмещать?!
   - Не пережив-ва-ай... о-о-ох-х(!)., Шурец! - задорно вскрикивает Нинка, - Бу-уде-ет тебе... о-о-о-о-ой-й(!), йес-йес-йес(!).. Гарнитур будет спальный! Ой-ёй-ё-ё-ёй! Итальянский гарнитур из сибирской березы! Ой-ё-ё-ёй! Во поле берь-ре-езка стой-я-яла, во поле кудря-явая стой-я-я-ял-ла-а!! Лю-юли, лю-юли, стой-я-я-яла-а, лю-юли, лю-юли, стой-я-я-яла-а! Йе-е-ес-с!!..
   - Не балу-уй(!) - ору, - вертихво-о-остка! Он же не заземленный! А как пробьет на массу!.. У него ж наверняка никак не менее тыщи вольт-амперов! А ты поди-ка еще и потная! Как курица на гриле обуглишься! Никакой (к хрена-ам собачьим!) техники безопасности! Вроде и инопланетяне!.. А ни ума и ни фантазии! Дурдомчики чеканутые! Бестолочи! Хуже пьяных электриков!
   - А и... О-о-ой!!.. А и не стращай, Сашу-уня-я-я! - щелкая тумблерами гуманоида и дрыгая ногами чуть не до потолка, верещит бесстыжая, - Да я ради науки... О-о-ох-х!.. Да я ради нее под ядерный реактор без противогаза лягу! Да я-я-я...
   И тут вдруг чувствую, что за моей спиной кто-то присутствует. Вот есть кто-то, и никаких сомнений! А обернуться боязно, и сидеть неподвижно жутко... И вдруг мой взгляд натыкается на настенное зеркало, в коем я отражаюсь... И она в нем тоже. За моей спиной стоячая. Инопланетянка(!!!).. Сдо-обная, с желтометаллическим отливом (как золото(!) пятьсот восемьдесят третьей пробы)... Глази-и-ищи-и!.. Сногсшибательные глазищи-то: каждый с ладошку, и на каждом по дворнику (на автомобильный манер)! А гу-убы-ы(!).. Пу-ухлые-е... Пухлее надувной рыбацкой лодки марки... Так-так-так... Запамятовал марку... Но борта у той лодки офиге-е-енные!.. Как губищи у той, которая в зеркале за моей спиной отразилась... Гал-л-лакти-ические(!) борта...
   И вдруг мне будто кто ватой уши законопатил. Ага. На-атуго. Приглушенные харины вопли идут каким-то еле слышным фоном. А ясно-ясно милый-премилый томный дамский голосище поет (не через уши, а прямиком в мозг через темечко):
   - Молодо-ой челове-ек, а не жела-аете ли поуча-авствовать в межгалакти-ически ва-ажном де-еле(?!) - и тут же ее передок обволакивает мои спину, шею и голову. Да та-ак нежно-упруго(!) У меня аж дыхание сперло, и жар из сердечной области в низ живота хлынул, а затылок сам собой давай протискиваться меж ее внеземных гигантских бюстин...
   - А как с оплатой? - любопытствую не голосом, а телепатически (через темечко!), - Сдельная(?!).. либо почасовая?
   - А тебе-е б как хоте-елось, пуши-истик? - уложив свои титищи на мои плечики, шепчет мадама.
   - Мне б, - говорю, - так, чтобы оплата достойней.
   - Ну тогда-а лучше сде-ельно, - растолковывает, нежно поглаживая своими трехпалыми щупальцами мою грудь, - Но учти-и, красавчик... Трудиться придется до одуре-ения! Выдюжишь?
   - Попро-обую, - сникнув от внезапно возникшего сомнения в собственном потенциале, все же решаюсь на эксперимент, - Для науки на многое готов... А с кем деятельностью заниматься-то? - последнее произношу с целью конкретизации объекта моего сексуального воздействия.
   - Да с вашими землянами... Проще говоря, с мужиками, - будто кипятком ошпаривает.
   - Не-е-е! - заявляю, - Я не согласный! Кате-го-рически. Ты за кого меня, пришелка, принимаешь?!
   - Ну а с ке-ем ты предпочитаешь сотру-у-удничать? - шепчет, разминая мой живот.
   - А как твое имя? - пытаюсь поближе познакомиться.
   - Кочка, - отвечает, запуская правый щупалец под футболкин подол.
   - Симпатичное и совсем земное имя, - отвечаю как ни в чем не бывало. Хотя-я... Ну и имечко! Болото...
   - Льстишь? - спрашивает напрямки.
   - Неа, - отвечаю без толики волнения, - Чё мне льстить-то?.. А тебе нравится аромат комнатной бегонии?
   - Фу, - зеркальное изображение Кочки кривится лицом, - Бяка... Мне нравится благоухание помидорной ботвы и плешивого кактуса. Обожа-а-аю(!)..
   - А-а-а, - тяну, не находя слов и мыслей для продолжения разговора.
   - Ну так чего? - находит что сказать Кочка, - Не согласен с мужиками?
   - Если бы с девками.., - закидываю удочку, - Тогда б да-а-а... Или с тобой...
   - Ну не обессудь. О том не может быть и речи, - притормозив щупальцы, вербовщица разочарованным тоном дает от ворот поворот, - Девки у нас на погрузке арбузов не используются. А я - тем более.
   - Погодь-погодь(!) - недоумеваю параллельно с собственной глазной выпучкой, - Какие-разэтакие арбу-узы(?!)
   - Обыкновенные, - говорит, - астраханские... А что, я разве не сказала?
   - Не-е-ет, - глаголю истину.
   - Вот голова дырявая(!) - зеркальное отражение Кочки, выхватив трехпалый щупалец из-под моего брючного ремня, сокрушенно хлопает им себя по лбу, - Нам надо до конца сентября переправить на Альфу-Центавру девятьсот тонн арбузов. Вот и набираем бригаду для их отгрузки в межгалактические челноки. Вот туда-то я тебя и хотела пристроить. Грузчиком... Оплата довольно-таки солидная - штука за тонну, плюс - премиальные (за срочность) - до двухсот с тонны...
   - В баксах или в евро? - пробую уточнить характер валюты.
   - Да не-ет, - произносит с неким смущением, - В рублях...
   - Вы что там... белены объелись?! - интересуюсь на повышенных тонах, - Кто ж в наше время за рубли арбузы грузит?!.. Неприемлемо.
   - А ты бы хороше-енько(!) подумал, - шепчет, вновь игриво запуская щупалец под мой брючной ремень, - Как говорят у вас, ты прикинь-ка пенис к носу... Ежели простоя по вашей вине не будет, не менее "лимона деревянными налом". Причем, в обход подоходного налога, пенсионных отчислений и прочей дребедени. Чистоганом! Распиливай этот "лям" на пятерых... Две-ести(!) "штук деревя-янненьких" на рыло! И всего-то(!) за какой-то месячишко. Правда, погрузка безо всякой механизации - вручную. Но опять же, кому сейчас легко?!.. Даже таджики-гостарбайтеры, не говоря уж об разноуровневых эшелонах государственной власти, в этой стране, где по давно сложившейся традиции из десятилетия в десятилетие успешно борются с коррупцией, дармовой хлеб не едят... Ну, соглашайся... Две-е-ести(!) тысяч налом.
   И я чуть было не согласился. Но... Спальня вдруг с оглушительным хлопком озарилась ослепительным сиянием, после чего затрещало, брызнуло крупными искрами, и... О чудо(!), я услыхал все звуки не сквозь темя, а через уши!
   Рыскнул я ошарашенным взглядом с зеркала в область постельного ложа и... Будто параличом меня от увиденного скрючило!.. Зрелище, надо признаться, для о-очень(!) не слабонервных... Стоит моя Нинка-Харя в ночнушке в позе хищницы, напрягшейся для прыжка! Без малого, на четвереньках неиствует... Рожа же-е-е! Описанию не поддающаяся. Тако-о-ой(!) бессознательно скособоченной ее до этого мне лишь единожды видеть доводилось: когда Нинель проиграла в беспроигрышную лотерею свое месячное пособие по безработице... Пожизненное у нее это: чуть рассердится, и сразу же морда как у бабы Яги, а то и ужасней. Не зря, видать, гуманоиды мою вертихвостку в Харю переименовали! Ме-е-еткий(!) вышел псевдоним...
   Ну вот, стоит, значит, Нинша в перенапряге чувств и с животной яростью бабы базарной, заподозренной в торговле радиактивной редиской, базлает:
   - Я вас, па-адлов(!), всех порешу-у-у!!! И тебя - проститу-утка(!!) млечнопутная, и тебя - ловелас безмозглый!!!.. Я вам всем кишки на хер намотаю!! - на этих словах я узреваю в ее правой руке то, на что (надо полагать) нашим с Кочкой пищеварениям предстоит наматываться, - блескучее телескопическое мужское достоинство валяющегося у кроватного подножия абсолютно не функционирующего Пикселя. А сориентирована сия инопланетная хреновина на дубинный манер: в кулаке - тонкое с шишечкой, на утолщенном ж полюсе - пара шипастых шаров и пучок обрывков разноцветной электропроводки. Поняв, что сие орудие молниеносно и с корнем выдрано из пикселева паха, я... Панически содрогнулся с головы до пят и перевел остекленевший взор на зеркало, в коем отражалась оцепеневшая Кочка, на глазах коей бешено мельтесили автомобилеподобные дворники...
   - Ты это чего, Нинш? - наконец-то проглотив застрявший в горле виртуальный комок, как можно миролюбивей молвлю я, - Окстись, Солнышко(!).. Мы с ней всего-то-навсего ведем невинные коммерческие переговоры по поводу отгрузки астраханских арбузов.
   - Астраха-анских арбу-у-узов(?!), говоришь... А чё эт она к тебе в штаны свои щупальца-а по самые локти запускает?! А?! - терзает нас с Кочкой диким взглядом моя фурия, - А на кой ляд на твои плечишки свои силиконовые дыни непосильным грузом выложила?! А-а-а?!
   - А я-то тут причем? - мягкословлю, дабы остудить накал страстей, - Она-а(!) выложила, а я крайний?.. Кста-а-ати(!) Я ж по поводу твоего аморального фитнеса с этим уродом истерик не закатываю!
   - Ты, козленочек, тру-уд(!) бы с досугом не пу-утал! - помахивая инопланетным органом, делает шаг к сближению Харя, - У меня все честь по чести: и трудовой договор, и соцпакет, и арендная плата за спальню, и... Все как у приличных людей.
   - А вдруг.., а вдруг.., - глядя на себя, зеркально отраженного с огро-омными(!) золотистыми "эполетами" от Кочки на плечах, не нахожу безопасного русла, в кое бы перенаправить угрожающую здоровью и жизни дискуссию, - А вдруг да в подоле со своей работы припрешь!.. Потаскуха трущобная...
   Хотя и последняя пара слов была произнесена вполтона - скорее для себя, а не для широкой публики... Однако ж... Эта пара слов, образно выражаясь, стала запальной искрой в среде высшей категории взрывоопасности!
   Первый удар, безо всякого сомнения, пришелся по кочкиной мордуленции... Хлопнув меня на прощание дойками по щекам, инопланетянка улетела, по всей видимости, в коридор, о чем свидетельствовал грохот падающей обувной полки и звон разбивающегося стекла...
   В моей голове, некстати утратившей антитравматическую защиту в виде кочкиных полушарий, внезапно оборвалось визуальное восприятие окружающего мира... Вместе с тем, нарастал и нарастал магический гул шаманского бубна: "Бом-м! Бо-ом-м!! Бо-о-ом-м-м!!!.." Последняя перед погружением в беспамятство мысль констатировала, что гудит вовсе никакой не бубен, а моя бедовая головушка, с усердием обрабатываемая телескопическим инопланетным пенисом...
  
   Сознание вернулось на удивление резво: чпок, и аудио-видео в полном формате!.. Рядом надсадно пыхтящая молодка-незнакомка, усердно коконизирующая бинтом локтевую область моей руки, ладонь коей запущена... Ё-ё-моё-ё-ё! Без пяди отступа до самого сокровенного запущена! И стиснута межбедерно! Надо полагать, в качестве меры пресечения на предмет углубления проникновения стиснута...
   - Из-звините, - лепечу, ухнув в омут душеутопительной прострации, - Де-евушка(!), простите за неловкость моей ручной распущенности.
   - Шурик! - искрит глазенками перевязчица, - Наконец-то вы проснулись! А я тут, пока вы дрыхли, чуть от скуки не подохла.
   - Я к тому.., - пытаюсь безуспешно освободить разламывающуюся от суставной боли ладонь, - Я к тому.., что не хотел... Не хотел, а оно само собою, по-видимому, вышло... Извините, не "вышло", а "вошло"...
   - Что "вошло"? - абсолютно позитивно щебечет незнакомка.
   - Она, - киваю туда, где спрятана моя ладонь, - Она. Ладошка. Сама собою, без моего злого умысла, по-видимому, к вам под подол... К вам под подол закралась...
   - Ой-ёй-ё-ёшеньки! - изумленно таращится на меня незнакомка, - Шурик, неужели вы ничего не помните?! Амнезия?..
   - О-о-о! - рад спасительной подсказке, - Ни шиша не помню, что, надо полагать, повышает степень презумции моей невиновности?!
   - Шурец! Да о чем ты лепечешь, котенок?! - синхронно сокращая обе внутрибедерности, фамильярничает дамочка, - Да какая к лешему "виновность-невиновность"(?!), когда я сама твою ладошку запихнула... По собственной гуманитарной инициативе.
   - А можно тогда перепихнуть? - любопытничаю, воспрянув духом, - Я имею ввиду, поменять руки. А то эта до самой невыносимости затекла и от боли разламывается.
   - Да ради бога, малыш(!) - строя мне страстные глазки, целительница расшеперивает бедра геометрически циркульно на полный размах, - Перепихивай. Хочешь, так и ноги заодно туда же засовывай(!) Хочешь, и голову присовокупляй. Я без комплексов. Я на все с тобою, Александр, готовая!
   И ту-ут!.. В меня вселился хмельной дьявол(!) Рывком освободив страдалицу-ладонь и обрушив на аптекаршу уйму голосовой бескультурщины, в коей самым невинным и то было матерное слово, я рванулся на выход... Уже в дверях меня догнало жалобное:
   - Куда-а, ми-илый?! Я ж твоя-я!
   - Пока я тут с тобой, пипетка..!! - сшибая с ног и костылей какого-то шеперившегося в дверях старикашку, проорал я, - Пока я тут, там моя Нинша с инопланетным разумом постельных клопов давит!
   - Давай, хоть бинт на бантик зафиксирую! - попыталась вновь приблизить меня к себе знойная аптекарша, - А спи-иртику хо-очешь?!
   - Перето-опчешься-я! - энергично отталкиваясь ступней от вялого старикашкиного живота, наложил я вето на "шуры-муры", - С долгожителем поупражняйся, извращенка!
   - А я х-хоч-чу(!) спи-иртику,- оптимистично прошамкал дед.
   - Отпрыск лодыря и импотенции! - это последнее, что я услышал в свой адрес от любвеобильной работницы пилюльного прилавка.
  
   Я несся по ночному городу со скоростью... Со скоростью нетерпимого к боли полицейского, стремительно заманивающего к райотделу внутренних дел шайку случайно повстречавшихся злостных хулиганов... Мелькали вывески-неонки торговых точек, светофоры, дорожные знаки и прочая бесполезная в спящих кварталах дребедень. Встречные кошки, собаки, доставщики пицы, ассенизаторы, заблудшие забулдыги и бродячие путаны с дикими воплями шарахались от меня в подъезды, подворотни, а то и на проезжую часть... По-моему... По-моему, одна из жриц орально-вагинального бизнеса даже, взревев пожарною сиреной, молниеносно взмыла на фонарный столб, осыпав его подножие осколками тюкнутой теменем люминисцентной лампы... От обдувающего мое тело ветерка сделалось освежающе прохладно, а потом - зябко (аж до стылости крови в сосудах!). Вот така-а-ая(!) была развита скорость.
   Промелькнул банкомат с кучкой наших с Ниншей бытовых отходов у подножия... Забытого же мною мусорного ведерка с голографическим Чебурашкой на борту рядом не оказалось. Я несказанно возмутился: "Сперли гады семейную реликвию! Что за мелочный пошел народ!"
   Однако через мгновение-другое Чебурашка улыбнулся мне от какого-то задрипанного подъезда. Покажись, что даже помахал приветливо мохнатой лапой. Развивая и без того развитую скорость, я с великой отрадой подумал: "Цел мой верный друг и соратник! Есть на Белом Свете справедливость!" Спустя еще мгновение я сообразил, что он (Чебурашка-то) приветствовал от дверей моего-о(!) подъезда... Завизжал по тротуару лысый протектор ветхих кроссовок... Кинетическая энергия трения, преобразовавшись в тепловую, ожгла подошвенную поверхность ступней.
   Мой тормозной путь составил... Незнамо, сколько... Но... В ширину - как у трактора "Беларусь", в длину же - как у груженого щебнем "КамАЗа"... Не менее...
   Возвращался к своему подъезду долго, медленно и физически утомительно, наматывая по пути на локоть распустившийся бинт. Вспомнил, что фармацевтшу звать Гиеной. Оказалось, что она концы бинтовых лент связала на мудреный морской узел, изобретенный еще пиратами Карибского моря. Показалось странным: откуда сухопутной аптекарше ведом сей специфический вяз?!..
   Слева по ходу (у кромки кустов) стройный сержант полиции страстно лобызал жопастого капитана с аббревиатурой Федеральной миграционной службы на спине. Подумалось: "Лесбиянки. Из-за формы выглядит эстетично, но... Не совсем этично... Вульгарщина(!)" Через пару шагов посчитал, что пригрезилось. Через примерно столько же шагов сзади донеслось:
   - Не на-адо(!), Машенька. Не зде-есь(!)
   - Надо, Надька, на-адо. Здесь и прямо щас. Не тяни время, а то уж скоро подполковник с пивом вернется и весь интим нам испортит. Отдрюкает по-хамски обеих дуплетом... И безо всякого согласия.
   - Не посмеет, Машенька, без нашей санкции(!) - ноет уламываемая, - Он же... Он же из органов юсти-иции(!)
   - Да хоть из задницы! - психует уламывающая, - Зря(!) мы его подцепили. Маткой чую, толку с него... Как с прыща(!) А на абортарий (к Павлу Глобе за гороскопом не ходи) обе раскрутимся(!) Чую-ю-ю... Надьк, ну не выкобенивайся. Время дорого(!) По-девичьи чпокнемся и...
   - Маша-а-а(!) - подвывает, как я понял, капитан ФМС, - Не нада-а-а(!) Неудобно. Здесь же люди ходят.
   - Какие тут люди?! - негодует, по моим прикидкам, сержант полиции.
   - А вон дяденька перебинтованный. Стал столбом и стоит да стоит, - после этих слов я осознаю, что речь обо мне.
   - Да не ссы ты, Надюха, - успокаивает сержант, - Это ж из параллельного течения. Я его знаю. Пассивный гей. В "Голубой каракатице" тусуется. Погоняло по основной профессии - Штукатур... Я его щас дубиною вырублю, а мы его потом в бессознательности подполкану и подсунем. А тому-то какая разница по-пьяни-то?.. Что мужик, что баба, что самому заместо бабы...
   Хорошо-о-о(!), что я подслушал о злокозненных намерениях коварного сержанта... Иначе бы...
   До своего подъезда домчался в считанные секунды! Взлетев метеором по лестнице и отдышавшись у квартирной двери, вспомнил про в очередной раз забытое мусорное ведро и, огорчившись, подумал: "Вот бабы!.. А еще и при форме, при погонах... Это ж на-адо(!): дубиной до беспамятства, и... Беспомощного вместо себя да под какого-то забулдыгу-подполковника... Бр-р-р... Беспределки отмороженные! Чтоб вам больше никакой карьеры!.. И какой я им штукатур(?), если я безработный политолог!.. Маразматички беспардонные..."
  
   Медленно-премедленно потянул дверь. Обнаружилось, что не заперта... Предательский скрип шарнира показался оглушительным. Давным-давно надо было смазать, но... Мысленно выругал себя за разгильдяйство в решении бытовых вопросов и с мыслью "не спугнуть!" продолжил скрытное проникновение на площадь совместного с супругой проживания.
   На пути к спальне невыноси-имо(!) захотелось плюнуть в нинкину соломенную шляпку. Ан сдержался и сглотил приготовленную слюну... Усилилось сердцебиение, ноги сделались ватными, руки потрясывало... Предвкушение мерзопакостного экстрима взвинтило нервную систему до страстной несуразности!
   Внезапное "ку-ку!", вызвав стремительный всплеск мышечной активности, скукожило в эмбриональную позу, из коей погрозил кулаком выскочившей из электронных ходиков птахе. Она ж, посверлив острием пластмассового крыла свой пластмассовый висок и сыпанув за тумбочку пластмассового помета, юркнула в дупло, громко хлопнув пластмассовой дверцей... Я же, с облегчением снизив мышечный тонус, понедоумевал по поводу срабатывания отключенной еще с вечера озвучки любимых нинкиных ходиков.
   Час ночи. А я еще полноценно не почивал. Аптечный короткометражный кошмарик, безусловно, не в счет. Более того, по поводу этого самого кошмарика... Не вещий(!) ли он? А вдруг да и вовсе: не телепатическая ли это передача мне в режиме онлайн разгула межпланетной похоти?!.. Последняя версия и сподвигла меня на экстренное покидание ночной аптеки... Пусть и не ревнив я (на генном уровне, думается, заложено)... Пусть и не ревнив я... Но... Бабушка надвое гадала... Чем черт не шутит(?!), когда свой дедушка на сенокосе, а у старикашки-соседа бес в ребре...
   Мой левый глаз, высунутый из-за дверного косяка для изучения обстановки в спальне, ничего крамольного не обнаружил. Нинка дрыхла попой вправо, под простыней не угадывалось ничего инородного! Возлежащая на прикроватном коврике болонка лениво грызла искусственную кость... И отчего только ей (псине пакостной) не спится?!.. Я, угрожая ей пальцем и нахмуриванием бровей, по-пластунски сползал под кровать, где и отыскал: семь рублей мелочью, пробку от бутылки из-под какого-то импортного пива, трехтаблеточный обрывок от упаковки перекиси водорода, с десяток мертвых тараканов; прошлогоднюю газету с фотографией веселого губернатора, вдохновенно вручающего на привокзальной площади ветерану бомжовского движения затрапезной наружности ключи от новенького "Мерседеса"... Моя-то постоянно для всех и вся с гордостью тыкала и тыкала середкой ногтя в закорючину на заднем-презаднем плане снимка, поясняя, что это, мол, она-а-а(!), торгующая пирожками с ливером, капустою и (выражаясь примитивным нинкиным языком) с "ананасовскою пови-и-идлою"(!)..
   Я сидел вразвалку на диване и, чисто символически (всухую) поплевывая в потолок, наслаждался тем, что порнушечный кошмарик с моей Ниншей, Пикселем и Кочкой оказался не стоящим и выеденного яйца!
   Думы-радости прервал скрип несмазанного шарнира входной двери. Мою безмятежность как ветром сдуло. Ее место заняла душещипательная трево-о-ога! Без малейшего промедления, метнувшись к ближней ко входу стене, я высунул в коридор (как и недавно при проникновении в спальню) свой зоркий левый глаз... Каково же было мое изумление, когда я узрел на пороге аптекаршу: запыхавшуюся, растрепанную, растерянную, облаченную в лиловое глубоко декольтированное платье и прижимающую к своему пузу охапку хаотично переплетенных бинтов.
   - А вот и я, - виновато улыбнувшись, пролепетала пришелица, - Укрой-спаси, Сашуня, в трагический для меня час!
   - Да не ори ты(!) - визуально убедившись (все тем же левым глазом из-за косяка), что моя Нинша по-прежнему дрыхнет в спальном полумраке, я, ловко закляпив рот аптекарши подручным перевязочным материалом, энергично вытолкал ее на лестничную площадку, - Ты чего это приперлась да и разоралась(?!) Как-ко-ой к лешему "час"(?!), в который я тебя якобы должен спасать и укрывать. Ты ка-ак меня нашла-а(?!), случайная знакомая.
   - Вот по ним и... нашла, - с трудом выдернув изо рта бинтовой кляп и потрясая им перед моим лицом, пояснила дамочка, - По бинтам отыскала. Я ж их, когда твою руку перематывала, друг с дружкой связывала. Вот и получилась единая лента. А кончик этой ленты из-за твоей прыти завязать не успела... Ты бежал-бежал, а бинт распускался да распускался. От аптечных дверей до твоих квартирных аккурат и хватило. Правда, кое-где попетлял ты, Шурик.
   - От те на, - буркнул я, зыркнув на свою оскудевшую повязкой руку, - Ну предположим, так оно и есть... Однако ж, позволь(!), за какие-разэтакие заслуги я должен тебя кормить-поить-оборонять(?!)
   - Ишь ка-ак заговори-и-ил! - не на шутку вспылила аптекарша, - Опоро-очил че-естную же-енщину(!) А теперь задний ход?!
   - Это как же я тебя опорочил?! - в свою очередь вспылил я.
   - Ка-ак? - швыряя на мои руки охапку бинтов, задалась вопросом аптекарша, - А кто у меня целую вечность под подолом шарил?! А?!.. Чего глазенки-то свои вылупастые заопускал?! Со-овестно сделалось?!
   - Да не порочил я тебя! - стою на своем.
   - А я говорю: поро-о-очил ты меня, Санечка! - приплясывает от негодования фармацевтка, - Еще ка-ак поро-о-очил!
   - Чё за фигня?! - одновременно с больнючим подзатыльником сзади доносится голос моей Ниншы, - Я, значица, втору неделю непорочная! А он в энто время кажну встречну-поперечну порочит!!! Ах ты, козли-ина безро-огий!! - после сего оскорбительного обзывания я получаю по площади телесного тыла мощне-ейший(!) удар дверью, преднамеренно распахиваемой в карательных целях. Физическое воздействие, застав меня врасплох, влепляет мое тело в расписанную всяческими бякостями стену! Ощущаю себя прихлопнутой меж ладонями молью!.. На какое-то время теряю сознание... Если бы не охапка бинтов, сыгравшая роль аммортизатора... Хана б!!!..
   Очнувшись, чувствую, что намертво зажат меж дверью и стеной. По-видимому, моя не на шутку взревновавшаяся супруженция на пределе физического напряга пытается расплющить мои тщедушные телеса до кондиции цыпленка табака. Неоднократно достойно зарекомендовавший себя левый глаз сквозь прямоугольное окошечко улавливает вращение за стеклом какого-то металлического диска с красной меткой. Чуть выше ряд белой на черном мелкой цифири... Оперативно мысля, прихожу к выводу, что сия конструкция - банальный квартирный электросчетчик (скорее всего, наш с Ниншей).
   - Ну чё-ё-ё(?!), каракатица..,- без вариантов, что сие обращение от нинелевого лица адресовано аптекарше, - Ка-ак(?!) тебе мой политолог...
   - Он хоро-о-оший, - лепечет фармацевтка, - Как челове-ек(!), безусловно, прекрасен. У нас с ним, кстати, ничего-о-о охального не было...
   - Сане-е-ек! - обращается уже ко мне моя фурия, - Бы-ыло... иль не было?! Только не юли, гаденыш!
   - Да вы, голубушка, дверь-то приослабьте да й разблокируйте его ротовую аппаратуру, - подсказывает аптекарша, - Иначе он вам ни словечка не вымолвит.
   - А тебя-я, гиена, никто и не спрашивает! - осекает пришелицу Нинель.
   - А откуда (позвольте полюбопытствовать) вы мое имя знаете? - проявляет интерес моя сторонняя воздыхательница.
   - А я твоего шлюшьего имени и не знаю, и знать не хочу! Потаскуха! - на этих словах Нинель усиливает дверной нажим, вследствие чего мне становится невыноси-имо(!) дурно - до упадка дыхательной деятельности и предобморочного зрительного сумрака...
  
   Очнулся я лежащим на спине повдоль коридора. Ломило ребра, ныло в паху, саднило правое колено, верхнее веко левого глаза трепетно подергивалось... В остальном же испытывалось относительное телесное благополучие. Из кухни доносились голоса:
   - Да не убивайся ты, Гиеночка, - ворковала моя Нинша, - Чё уж духом в жопу падать? Покумекать сначала бы надоть.
   - Кумек-кай - н-не кумек-кай, а см-мертушка м-моя вот-вот-вот... На поро-о-оге! - сквозь всхлипы убивалась аптекарша, - Н-не жили-и-ица(!) я, Ниночка.
   - О-о-ой, не на-а-адо, родна-ая, - успокаивала жалостливым голосищем "Ниночка", - Даст бог, и все опять-снова срастется... Дай, я тебя по башке поглажу.
   - На - погладь, - соглашается Гиена.
   - А мой-то слюнявчик тебя по башке... гла-а-адил?
   - Неа.
   - Вот сучонок бессердечный!.. А поку-уда-нибудь гла-адил?
   - Зде-есь утю-южил, - с фальшивенькой кротостью лепечет аптекарша.
   - Ах, него-одник! - возмущается Нинша, - Как й со мною: чуть с порога, и сразу в трусы! Никакой душевности и обходительности... Самец... А еще он повадился в мою шляпку наплевывать. Бывало, напялю ее и впопыхах на работу. Сижу себе в маршрутке, а у самой аж вся морда в его слюнях. Бывало, и до подмышек или ниже ручьями натекет. Будто употела. Стыдоба-а.
   - А у тебя хорошо получается, - молвит непрошенная гостья.
   - Чего это "получается"? - в непонятках моя лахудра.
   - По башке меня гладить. Прия-я-ятно-о(!) - судя по голосу, млеет аптекарша.
   - Ну ты уж и загну-ула. Обныкнове-енно гладю... Хошь(?), вошек у тя поискаю. Я наш-щет этого дю-юже(!) сноровистая. Нра-а-вится мне их меж ногтями давить. Давить-давить-давить! А они щелкают-щелкают-щелкают! Будто... Как... Как ма-а-ахонькие воздушные шарики. Или как... Как яица у мурашей.
   - А что, у муравьев есть яица?
   - А как же. Мураш без яиц, что корова без вымени. Е-е-есть... Ну чё? Давай вошек поискаю.
   - Да не педикулезная я. Не стоит утруждаться.
   - Ну и чё? Пусь даж и не пед... Не пед...
   - Не педикулезная.
   - Ага. Пущай и не таковская, а вдруг да с вошками. Одно другому не мешает. Провериться-то никода не лишне.
   - Ну ладно - ищи, - уступает Гиена.
   - Вот и сразу бы так. А то выкобе-енивалась. Как раскиш-ший пелемень в канпоте: мол, сухофрукт я да сухофрукт...
   К этому этапу незамысловатого дамского диалога я дополз до косяка, высунув из-за него на кухню оба глаза. Представшая картина поразила своей несуразной сентиментальностью: моя сухомясая Нинша, восседающая на дермантиновом диванчике, уложив голову пухлотелой аптекарши на подол своего пестрого халата, сосредоточенно ковырялась в ее распущенных космах. Та же, стоя на коленях, корчила мордуленцию заласканной до изнеможения кошки.
   - А во-от и Шу-урик объяви-и-ился, - томно направляя на меня указательный палец, промурлыкала Гиена.
   - О, - вскользь зыркнув по мне, пробормотала Нинша, - Подползай. Сейчас Гиенка тебе свое горе обскажет. Я-то уж в курсях. Подползай. Да греби ты шибче! Не ссы - не обидим...
   Спустя некое короткое время мы втроем сидели за столом и дружно лакомились невесть откуда взявшимся арбузом. Гиенка же, изредка прерываясь на сплевывание семечек, скорбным голосочком поведывала свою историю, коя вынудила ее во имя спасения собственной жизни кинуться в бега. Я слушал с превеликим внимание, лишь единожды отвлекшись от захватывающего дух повествования на короткое воспоминание фрагмента моего недавнего сна, в коем гуманоидка по имени Кочка вербовала меня на отгрузку земных арбузов в инопланетные челноки-космолеты.
   А дело (по словам нашей гостьи) обстояло так... Оказывается, вскоре после моего экстренного покидания аптеки и выдворения вон гиенкиными тумаками ненароком сбитого мною в дверях старикана туда заявился до полусмерти изувеченный хозяин сего лекарственного заведения. Переступив порог, он сполз спиной по стене, оставляя на ней широченный кровавый мазок. Гиенке же, подскочившей к нему с намерением оказания медицинской помощи, было категорично заявлено: мол, бесполезно спасать меня, дивчина, а выслушать изволь незамедлительно(!).. И поведал старый провизор о казусной истории, коя обернулась трагическими последствиями.
   Начиналось же все вполне невинно... Регулярно пользующемуся услугами аптечного заведения местному криминальному авторитету Пузику Говнецкому предстояла так называемая коронация в ранг вора законного. Дабы же выглядеть на сей знаменательной процедуре достойней достойного возжелал он волшебного снадобья, кое б и бодрило, и ум просветляло, и мандраж нервный на нет сводило, и... Короче, все составляющие мужественности в едином флаконе.
   И подкатил самый-рассамый верный кореш Пузика Веня Драндулет к хозяину гиенкиной аптеки Роману Клистировскому с заданием синтезировать уникальное снадобье. А отказ от выполнения сей мудреной задачи (и козе понятно!) влек за собой рискованные последствия для бизнеса и изуверские телесные кары!..
   И сотворил опытный провизор Клистировский чудо-препарат(!), потратив на то круглосуточную неделю. И испытал его на кошках, собачках, крысах, лягушках, баранах, ослах и прочей живности... И мудрели подопытные, и солиднели, и прозорливость соображения демонстрировали... Один осел даже, умиленно взирая на Клистировского, вполне членораздельно вымолвил: "Ма-а-ама(!)"... Правда, после сего скупого словоизвержения ушастый наглухо замкнулся, и длительные уговоры на повторение "мамы" не возымели никакого воздействия... Однако ж, после лошадиной дозы эликсира мужественности осел, знойно и с надкусом отлобызав Клистировского в губы, со слезами на глазах произнес: "Спаси-ибо, мама, за то, что меня родила(!)"... И это не все. Впоследствии подопытный, раздухарившись не на шутку, рассказал (безошибочно!) таблицы умножения и Менделеева, намычал какую-то сюиту Шостаковича, отремонтировал электробритву, сочинил стих о любви осла к Лошади Пржевальского, выдузил поллитру спирта, накропал жалобу в Европейский комитет по правам человека, разбил в порыве душевном с дюжину пробирок и штук пяток колб, отматерил возмутившуюся по этому поводу уборщицу и, удобрив парным навозом приготовленный на корпоратив по случаю Дня рождения Клистировского салат Оливье, завалился дрыхнуть на сброшенный ударом копыта на пол широкоформатный плазменный телевизор...
   Однако ж, остальные животные под воздействием уникального препарата вели себя в полном соответствии с задумками его создателя. Более того, и человеческие особи, коим ради эксперимента в еду тайком подсыпался бледно-желтый порошок, окрещенный Клистировским "Мозгоглобусом", неизменно обретали букеты из наиболее ценных моральных качеств российских депутатов, звезд шоу-бизнеса, рыночных торговцев, нижних чинов Дорожно-патрульной службы и представителей бомжовской элиты...
   Клистировский, окончательно удостоверившись, что побочных эффектов (за исключением осла) "Мозгоглобус" не дал, находясь в здравом уме и твердом сознании, отведал раствора эликсира в утреннем кефире... День прошел на диво успешно и в коммерческой сфере, и в плане телесной бодрости, и в ракурсе интеллектуального развития (чтение "Русских народных приколов и подлянок"), и на сексуальном поприще (с жено-ой нало-о-огового(!) инспектора), и... Все в тот день сложилось и склеилось! Более того, вечер игры со своей супругой на интерес в настольный хоккей принес восемнадцать рублей с двадцатью копейками чистой прибыли!..
   - Довольно! - прежде сыпанув Гиене в декольте пригоршню скользко-липких арбузных семечек, оборвал я ее рассказ, - Городишь, городишь и... С мельча-а-айшими(!) подробностями. Будто сама присутствовала! Брешешь?
   - Да чтоб мне провалиться на этом самом месте! - выгребая семечки ладонью, забожилась аптекарша, - Мне же все это слово в слово поведал сам Роман Абрамович!
   - Позвольте узнать, и кто же такой этот загадочный "сам Роман Абрамович"? - чувствуя себя хозяином ситуации, с нескрываемой издевкой спросил я.
   - Так мой же хозяин - господин Клистировский! - выгребая из-под подола глубже иных провалившиеся семечки, недоуменно взглянула на меня Гиенка.
   - Ну-у-у, предположим, что так.., - несколько смутился я, - Но-о-о, как же ты все до мелочей запомнила?!
   - А чего тут запоминать-то(?!) - чаще обычного захлопав ресницами, изумилась Гиенка, - У нас же, фармацевтов, память-то... Ого-го! Феномена-альная(!) Профессионально качественная(!) - после этих слов мне стало невыносимо стыдно за свою беспочвенную подозрительность.
   - Ну, ты, это... Прости.., - замямлил я, - Не держи зла-то...
   - Да ла-адно... Прое-ехали, - без малейших признаков негативной подоплеки улыбнулась мне Гиенка.
   - А давай, я тебе подсоблю, - с этими словами я резво и глубоко запустил руку под подол лилового платья и принялся шарить в поисках арбузных семян, несправедливо вброшенных мною через декольте.
   - Ах ты, охальник похабный!!! Ах ты, похабник охальный!! Политолог шизанутый! - незамедлительно взревела белугою доселе хранившая молчание Нинша. И тут же на мою бедовую головушку обрушилось нечто плоское и деревянное (подозреваю, что дубовая разделочная доска - плод моего давнишнего увлечения народными ремеслами)...
   Остаток гиенкиного повествования я дослушивал распластанным на полу в полубессознательном состоянии.
   - Ну нет, чтобы самому передать этот "Мозгоглобус" заказчику.., - сокрушалась рассказчица, - Так он мимоходом сунул его мне, протараторив: "Гиена Митрофановна, придут от Пузика - отдайте".
   - И пришли? - встряла моя Нинша-изуверка.
   - А ка-ак же.., - голос Гиены угас до полушепота, - Заяви-и-ился... Морда-астый... Я как раз в это время кроссворд разгадывала. А он кроссовком притопнул, ладошкой по прилавку прихлопнул и заговорил. А я-то, увлеченная разгадыванием слова из семи букв, обозначающего почтальоноподобное австралийское млекопитающее, посчитала, что он - всего-то-навсего рядовой покупатель. Ну и... Пропустила почти всю его речь мимо ушей... Уловила только три.., нет - четыре слова: Пузик, Говнецкий, никак, спать...
   - А он к тебе под подол лазил? - вновь встряла моя Нинка.
   - Кто? - попыталась уточнить аптекарша.
   - Ну энтот... Ну который кроссовком топнул и ладошкою хлопнул, - уточнила Нинша.
   - Не-е-ет, - призналась Гиенка, - Этот не ла-азил... Что примечательно, я на него и сама сексуально ничуточки не среагировала...
   - Поди-ка оттого, што названье почтальонной скотины не знала? - предположила моя супруженция, вульгарно изъясняющаяся, несмотря на хотя и заочное, но все-таки высшее филологическое образование.
   - Возможно, что и оттого.., - с толикой сомнения согласилась Гиена, - Но, навряд ли. Я что, всякого встречного-поперечного как самца воспринимаю?!.. Нет. Нет, нет и нет... И что я, Ниночка, думаешь, сотворила?
   - Чё-о-о-о?! - на этом ниншином рыке-однословии на меня градом посыпались арбузные семена и горным обвалом обрушились обглоданные полосатые корки.
   - А я тому клиенту.., - прежде переживательно вздохнув, продолжила аптекарша, - Я ему на ключевые слова "Пузик" и "Говнецкий" машинально подала мощнейшее слабительное! А на ключевые "никак" и "спать" (опять же машинально) выложила офиги-ительное(!) импортное снотворное... И он (этот клиент, коего я сму-утно-пресмутно запомнила), не расплатившись и даже не поблагодарив, моментально скрылся... А злополучный "Мозгоглобус" так и остался покоиться невостребованным на нижней левой полочке прилавка!
   - И чё? - как мне показалось, с неким разочарованием спросила Нинель, - Все?
   - В том-то и горе, что не все(!) - с душевным надрывом произнесла страдалица, - Как на следующий день после сумбурных событий поведал Роману Абрамовичу его приятель из конкурирующей с пузиковскими группировки, случилось то-о(!), что катастрофически обрушило благополучие нашего скромного заведения... О-ох-хо-хо-о-о(!).. Пузик-то, приняв перед коронацией неразумно великую дозу снотворного со слабительным, мертвецки уснул перед лицом воровского сходняка! Более того, когда его попытались разбудить, он рефлекторно опорожнил кишечник(!), чем и выказал хамское неуважение к досточтимому в криминальных кругах собранию. И незамедлительно стопроцентным единогласием на его карьере был поставлен крест. И порешили, что отныне пожизненная доля Пузика - должность бригадира вокзальных побирушек...
   - Ну ты-ы-ы, подруга, и наколба-асила! - изумилась моя Нинка, - Ка-ак в кине-е-е... Будто в "Бандицском Питербурге"! Даж круче. Там-то перед Антибиотиком никто-о(!) не обсирался...
   - Роман же Абрамович, - после паузы, заполненной обоюдными с Ниншей жалобными всхлипами, продолжила Гиенка, - прознав о форс-мажорных обстоятельствах, упаковал чемоданы и намылился в бега. Однако в аэропорту был перехвачен быками Пузика, кои и доставили бедолагу в какой-то вонючий подвал, где и, распяв его на допотопной бетономешалке, нещадно пытали с утра и до самого ужина. И запытали бы вусмерть, если бы он не исхитрился угостить их предусмотрительно захваченными с собой шоколадными конфетами, начиненными мощнейшим успокоительным. Когда же изуверы задремали, мой шеф изловчился освободиться от пут и был таков!
   - Ух ты-ы! - восхитилась Нинша, - Как в кине-е...
   - Обсказав же мне суть проблемы, - продолжила Гиенка, - шеф пролепетал: "Беги, детка. Конечно, все это из-за твоего, змеюка подколодная, раздолбайского отношения к делу, но... Зла не держу... Спасай свою поганую шкуру, дурной пизды ребенок..."
   - Так и сказанул?! - спросила моя бестолковая супруженция.
   - Так. Слово в слово, - подтвердила аптекарша, - А еще и троекратно поцеловал на посошок.
   - Ух ты-ы-ы! - восхитилась Нинель, - Кле-ево-о(!) Как в кине-е... А куды поцеловал-то?
   - Сюда, сюда и сюда, - как мне показалось, с неким бахвальством произнесла Гиенка.
   - Ух ты-ы-ы! - ошалела голосом моя мымра, - И даж туды-ы-ы?!.. А у вас до того чё-нибудь с им было?
   - Нет, - призналась Гиена.
   - А чё он тада тя туды, туды и даж туды-ы-ы(!) нацеловал?
   - А бес его знает... Мужицкая душа - потемки.
   - Та-ак оно... А мой-то козел ишь разлегся. Бессознательным прикидываетца. А сам поди-ка подслушиват. Если хошь, пни ево в бочину. Разрешаю.
   - Да не-ет. Не хочу-у.
   - Ну не хошь - как хошь. А я зафутбо-олю, - по окончании сей бредятины я заполучил тако-ой(!) ударище в подреберье, что чуть не испустил дух. Однако, собрав волю в кулак, лишь промычал что-то нечленораздельное.
   - Ишь, мычит, - прокомментировала моя лахудра, - Бо-ольно поди-ка... Ну чё у тя, Гиенка, с энтим твоим аптекарем дальше было?
   - А он, Нина, после поцелуев-то тут же испустил дух.
   - Пернул чё ли?
   - Да не-ет. Помер.
   - Ух ты-ы! Кле-ево. Как в кине-е... И че, всурьез окочурился?
   - Серьезней некуда.
   - А ты?
   - А я халат скинула и опрометью вон с треклятого места...
   - Ух ты-ы!
   - А под ногами сашенькин конец валяется...
   - Ух ты-ы!
   - Вернее, не сашенькин конец, а конец его бинта, по коему и добралась до вашей квартиры.
   - Ух ты-ы!..
  
   Во входную дверь деликатно и лаконично постучали: "тук". Спустя секунду-другую одноразово сработал заменитель звонка, копейка в копейку имитирующий унитазный смыв (подарок персонально мне от тестя на пятую годовщину моего проживания с его дочурой).
   - Ну чё лежишь-то, Шур? - спросила Нинша, - Кто-то, видать, приперса. Спо-олзай - глянь.
   - Доста-ала-а-а(!) - размежив набухшие веки, простонал я.
   - Ну чё ты, пупсец, в сам деле, выкобенивашься да выкобенивашься? - елейно заструесловила моя так называемая вторая половинка, - Не корчи из себя ублюдка. Будь лыцарем. Я ж тя люблю. Не нам же с Гиеночкой перетьса. А вдруг тама незнакомый маньяк пришкандыбал. Отманьячит еш-ще на пару по полной программе.
   - Тебя отманья-я-ячишь.., - потирая накануне отфутболенную Ниншей бочину, огрызнулся я, - Сама любого отманьячишь... А вдруг там маньячка?
   - Ну чё ты(?), Шурик, в сам деле.., - донеслось вослед мне уползающему, - Наслушалса сказочек. Кака-така маньячка? Их же не быват. Ты токо сразу не отворяй - через глазок позыркай да й строго спроси: "Кто?! Кто таковские будете?!!"
   - Ми добрие стира-анники!.,- пропищало из-за входной двери. И тут же аналог звонка унитазно "слил воду". По-видимому, концовка ниншиного нравоучения, адресованного мне, была услышана и нежданными визитерами. Голосище-то у нее... ого-го-о-о(!!!) - не то что корове, медведице на зависть! Буквально сразу же после "смыва" записклявило вновь: - Запусьтьи-ите, людьи добрие, погреца! Водицьки похилебать хочьетца! Пописькать сильна нада в туалету!
   - Эт кто, Шурец, таковские?! - осведомляется Нинка.
   - Н-не зн-наю, - отвечаю, карабкаясь разбитым телом на уровень левого глаза с дверным окуляром.
   - Не пущай их, наглецов басурманских!! Пущай съизначалу по-русски базарить выучатса! - громкоголосит Нинша, - Ишь, губени раскатали! То им попить, то поссать, а в конце концов всю квартиру засерут!! Стра-а-анники отыскалися! Странствуйте мимо, лохотроны бродячие!!!
   - Са-ашенька, Са-ашенька! - мандражит тем временем Гиена, - Не отворяйте, друг любезный! То, верно, быки Пузика Говнецкого по мою душеньку!
   - Да заглохни, истеричка! - успокаивает моя, - Не брякай титьками!! Тож мне корова выискалася! Да какому быку ты на хрен сдалася?! Корчишь из себя скотину!
   - Ну я же для их главаря снотворное со слабительным всучила(!)
   - Ну и делов-то? - урезонивает Нинша, - Ну и подрых обосрамшись... Ты ж его в сщастливое детство окунула! Носта.., носта... Ностальгиею называетса... А это дорого-о-ого(!) стоит. Да за тако-ое(!).. Он тебе еще должон(!) Не распускай нюни!
   - Ка-ак(!) вы меня доста-али, - прошептал я и тут же посочувствовал многоженцам. Более того, моя правая рука, подталкиваемая разожженой мадамками нервозностью, опережая мое заглядывание в глазок, в пару молниеносных движений склацала обоими замками...
   Дверь с душу царапающим скрипом распахнулась на весь проем. И я, слабосильно подперевший косяк, узрел их - стра-а-анников(!).. Троих. Все (судя по комплекции) - мужики. Двое крайних (среднерослых) в серебристых обтягивающих скафандрах с цветастыми русско-англо-иероглифоязычными этикетками и в гермошлемах с тонированными забралами... Средний (узкогрудый и пузатенький верзила) тоже в скафандре - тоже в серебристом, но пошива-а-а... Будто кроили его и сострачивали в пух и прах бухие юмористы: вкривь и вкось, вкривь и вкось, вкривь и вкось... На отличку от попутчиков, он оказался без гермошлема. Типичная тощещекая мордуленция, усеянная конопушками и бледно-рыжей щетиной. Губешки в куриную гузку, выражение глазенок... Вылитый простофиля аграрной модификации!
   - Ты чё, памперс отстойный?! Открыл чё ли?!! - судя по нарастанию ниншиного вопля, она стремительно приближалась. И тут же в упор в мое правое ухо оглушительно прогрохотало: - А ну-у-ук!! Брызнули-ка отселя, клоуны беспонтовые!!! Щас схвачу швабру и всех до-о смерти рукояткою заты-ыкаю!!
   - Те-етенька-а, - жалобно пропел левый от меня ряженый, - Не губи-и(!) международный космический экипаж.
   - Ла-адно уж, захо-одьте(!) - внезапно переключает гнев на милость моя осатанелая супруженция, - Чё уж... Токо чур, пацаны, где попало не гадить. Санузел - налево первая дверь.
   Боковые космонавты, резво наклонившись и выпрямившись, оказываются с ячеистыми (совкового фасона) авоськами в руках, в коих фигурируют водочные поллитровки, колбасные и сырные батоны, консервные цилиндрики и иная магазинная снедь. Посторонившись, я судорожно сглатываю слюну - плод стремительно подоспевшего аппетита. Средний из троицы проходит с ранцевым опрыскивателем и какой-то подозрительной бутылью.
  
   Спустя с полчасика мы теснимся вшестером на нашей малогабаритной кухне. По одну сторону стола - я, зажатый на диванчике меж Ниншей и Гиеной; по другую - конопатый верзила, стиснутый космонавтами. Кстати, если не брать в расчет ранцевый опрыскиватель и полуведерную бутыль с крупным тараканом на крупной этикетке, он заявился с пустыми руками... Мирно да ладно приступаем к трапезе. Гиенка, буквально потерявшая лицо при появлении чудно разодетых визитеров, обрела его вновь. Более того, когда они поскидывали гермошлемы, она раскраснелась и принялась строить им глазки, возбудив во мне (к моему изумлению) легкостный приступ ревности.
   - Ну что(?!), хозева, добросердечные(!) - поднимая на треть наполненный водярой стакан, теплословит левый от меня космонавт, мордуленцией здо-о-орово(!) смахивающий на изрядно повзрослевшего мультяшного Мики Мауса, - За вас, гостеприимные вы наши(!)
   - Да кто вам с энтакими гостинцами отказал бы?! - со звоном вставляя свой стакашек в скучкованную для чоканья питейную посуду, голосит Нинша, - Да я как на авоськи ваши глянула, так и чуть с порога в обморок и не брякнулася! Эт-та на-а-адо(!) же какое благородствие! И во-а-ш-ще... Клевые вы пацаны! А ты, косоглазенький, хошь(?!), щас моя лутшая подруга тя взасос как облупленного отцелует!
   - Неа. Не хосю, - залпом выхлебнув свою выпивку, морщится правый от меня космонавт - то ли корейчонок, то ли япончик, то ли.., - Не хосю пока целаваца. Хосю водка жирать до беляя горьячка! А потома мозно и целаваца и с тывая подрузька, и с тибья.
   - Ну ты это... Кхы-кхы-кхы-ы-ы!.. Ты не больно-то бы губень-то раскатывал! - поперхнувшись комком из маринованных шампиньонов и пирожного, проявляю характер, - Кхы-ы-ы! Кхы! - Нинка же, помогая мне обыгаться стуком кулака по загорбку, в ритм ударам подлизно шепчет на ухо:
   - Ну чё ты, Са-нек, в сам де-ле? Он же по-шу-тил наш-щет ме-ня. Шут-ки у них ка-кие-то де-биль-ны-е. А я-то по-вода не да-ва-ла.
   - Довольно, - останавливаю я супруженцию и, повернувшись лицом к Гиенке, сурово выговариваю: - А ты не вздумай тут шашни разводить(!) Не у себя дома поди-ка. Веди себя, пипетка, в гостях пристойно! Как-никак... Междунаро-одный(!) экипаж-то...
   - А я де-евушка скро-омная, - зачем-то запуская ладонь в декольте, бормочет заметно захмелевшая аптекарша, - Я тоже повода не давала. Я с-себя в гостях всегда блюду.
   - Вот и блюди(!) - назидаю, вновь подловив себя на ревностном чувстве, - И нечего глазищами стрелять(!) Ты какого лешего руку себе демонстративно между доек засунула?
   - Так туд-да же шпро-отина шмякнулась. Вот и вылавливаю, - соловелым взглядом обволакивая меня, бубнит Гиена.
   - Дома(!) выловишь, - категорично заявляю, - А здесь не-ехрен рыбалку затевать!
   - Да ла-адно. Не бу-уду, - вынимая ладонь из-под платья, уступает Гиенка. Я же (вразрез с только что самим же озвученной моралью) без толики стеснения прилипаю своим алчным взглядом к солидному содержимому аптекарского декольте... И вдруг невыноси-имо(!) хочется немедленно и собственноручно выловить эту треклятую шпротину!.. Но, кое-как встав рассудком на стезю благоразумия, натужно перебарываю страстный порыв, некстати в пух и прах разметавший мою благопристойность...
   - Чувачки-и(!) - млеет моя Нинша, - И каким-разэтаким ветром вас к нам-та занесло?! Коли-итесь(!), коли не секрет.
   - Секрет, - интригует представившийся Иваном мики-маусный личиной космонавт, - Государственная(!) тайна.
   - Ну чё-ё ты(?!), Ванюха, - канючит Нинель, - Нам много-то и не надоть - токо ма-а-ахонький кусочек от твово секрета отщипни-и... Ты меня уважашь?
   - Угу, - потупляет взор допытываемый, - Уважаю.
   - Ну чё-ё(?!), Ва-ань, - неутомима моя лахудра.
   - Ладно, - сдается космонавт, - Но только чтобы никому ни гугу. Ни еди-иной душонке ни слова, ни буквы.
   - А то как же(?!) - облокотившись о столешницу, заговорщицки произносит Нинша, - Зуб даем(!)
   - Все... зубы даете(?!) - Иван обводит нас испытывающим взглядом.
   - Лично я не дам, - ерепенится Гиенка, - Как мне, девице, потом без зуба-то улыбаться?
   - А ты не передний, а коренной дай, - советует Нинша.
   - И коренной не дам, - стоит на своем аптекарша. Если за всякую фигню зубы давать, так и быстре-ехонько подчистую без них останешься.
   - Эт не фигня-я(!), - вразумляет Нинель, - а госуда-арственная та-а-айна(!!!)..
   В конце концов Иван смилостивился, и мы поклялись по иной схеме страхования от утечки информации: тому, кто выболтает тайну третьим лицам, сотня щелбанов и подзатыльник в придачу...
   - Ну вот, - начинает Иван, - Скользили мы по орбите как по маслу - без шероховатостей и тютелька в тютельку согласно курсу - к Америке. И тут где-то над середкой Атлантики поступает секре-етный(!) приказ аж из самого ЦУПа - из Центра управления полетами: мол, немедленно рулите в обратную сторону - на Ближний Восток. А он-то (Восток этот Ближний) хотя и "ближний", но до него как от Москвы до Пекина в позе рака вперед (пардон, мадамочки) жопой. Жопою вперед.
   Ну чего делать? А думать в такой ситуации абсолютно нехрен - а надо срочно на вираж. Как сейчас помню, заложили мы крен налево... И давай по ходу вращению Земли развертываться - на обратный курс, значит, вставать... До-олго(!) чего-то вставали. Встаем, встаем, а не встает. Разволнова-ались, хотя и знаем, что, когда волнуешься, ну нивкакую не встанет... Ко-ое-как, в конце концов, встали... Но вя-яло как-то вышло: обмяк корабль-то, согнулся и носом к Земле зависает... Хоть лопни(!), не твердеет и на курс не ориентируется... Я, как обычно, посоображал... и говорю командиру:
   - А давай, полковник, на ручной тормоз встанем. Постоим, подождем, пока Земля своим вращением сама под нас этот хренов Ближний Восток через Америку, Японию да Индию подкрутит. И горючее сэкономим. А можно и не экономить, а без смены курса наддать, и будем хоть и через дольше, но все равно в шоколаде. Чего маршрут-то на обратный перекраивать?
   - Нет(!), подполковник, - уперся Скупердоныч (его отец из донских казаков), - Время, - говорит, - не терпит. Там, в Ираке, американцы какую-то секретную яму копать начали. Промедление подобно неисполнению приказа!.. Пока мы здесь на ручном тормозе телиться будем, они возьмут да и закопают эту самую яму, и сфотографировать ее не успеем. А без снимков этой ямы нам лучше на Земле не появляться... Махмудыч! - кричит командир бортинженеру, - У тебя сколько ВИАГРы осталось?!
   - Ты-ри веды-ра! - рапортует тот (ох и, скажу я вам, толко-овый(!) парень этот Махмудыч - гениа-альный физик и химик с математиком. Ежель бы не был засекреченным, давно-о(!) бы уж в Нобелевских лауреатах числился.)...
   - Иван.., - мнется моя Нинель, - Иван...
   - Скупердяич, - подсказывает разглашатель гостайны, - Моего папу Скупердом звали (из прибалтийских румын он выходец). Нас со Скупердонычем в один экипаж по взаимной совместимости отчеств и зачислили. Скупердоныч - Скупердяич.
   - Ива-ан Скупердя-яич(!) - млеет оторва, - Господи-ин подполко-овник(!)
   - Да бро-осьте, Нинель, эти формальности, - морщась, машет рукой центральная фигура нашего застолья, - Называйте проще: това-арищем(!) подполковником. А можно и вовсе без церемоний: Ванею или Ванюшкой. Как мама в далеком и трудном детстве.
   - Ва-аня-я-я! - звонко и часто хлопая в ладоши, визжит Нинка, - А отку-уда у вас тама сто-о-око Виа-агры-ы?!
   - В каждый рейс загружается двадцать ведер, - безо всякого апломба поясняет подполковник.
   - Два-адца-ать ве-еде-ер?!! - моя впечатлительная супруга закатывает глаза глубоко-преглубоко под свой покрытый крупнокапельной испариной лобешник, - У вас там, в энтом вашем космосе, чё, баб немеряно?!.. А скока же тада народу в энтих ваших экипажах?
   - Стандартный борт - от трех до пяти космонавтов. Женщины же ре-едко в экипажи включаются, - растолковывает Иван Скупердяич, - Иногда-а. И то главным образом только в качестве экскурсанток: жены алигархов (к примеру), либо супруги министров, или любовницы депута-атов Госду-умы, либо какие-нибудь бомондовские шлюхи...
   - А вы их как тама..? Это ну.., - мыслительно пыжится Нинка, - Натя-ягиваете?
   - А зачем их натягивать? - опрокинув четвертьстаканную дозу спиртного, недоумевает подполковник, - Они же живые... Не звери ж мы. Да и не на что натягивать. Там для всяких садизмостей никаких приспособлений. Да и по инструкции не положено. Да и за элитную бабенку, как пить дать, астрономический срок зоны строгого режима схлопочешь...
   - И за все полеты так ни одну-у и не натяну-ули? - в разочарованном тоне глаголет Нинша.
   - Ах вы во-от о че-ем! - звонко шлепнув себя по лбу, эвристически улыбается подполковник Ваня, - А я-то, дуралей, ваши слова буквально воспринял... А вы про э-это(!) - чиркая указательным пальцем правой руки по закольцованному с указательным большому пальцу левой, хохочет он, - А ка-ак же... Как только на орбиту выходим да автопилотно на курс становимся... По давно сложившейся традиции, таки-ие(!) оргии закатываем. Аж пыль до потолка!.. А под занавес начинаем соревноваться за представительницу слабого пола - бьемся по-взрослому: и сопатки расквашиваем, и фингалы наставляем, и по ребрам колошматим, и даже ниже пояса работать не брезгуем... "Приз" достается тому, кто последним на ногах устоит. Он потом с дамочкой це-елых(!) десять околоземных витков резвится. Тот же, кто к финалу от побоев самый никакушечный, заступает на дежурство по управлению кораблем (на те же десять витков). Остальные же занимаются культурным досугом: вышивают полотенца и носовые платки, забавляются игрой в домино и на музыкальных инструментах, колют татуировки, дузят брагу и тормозную жидкость, нюхают ацетон со скипидаром и курят травку, вяжут носки и варежки, играют в подкидного дурака, зубрят инопланетные языки, штопают скафандры, лепят из пластилина забавные фигурки, раскрашивают цветными карандашами книжки-раскраски, разучивают песни и пляски гуманоидов...
   - Здо-орово! - восхищаюсь я, - Бесподо-обно. Вот э-это жи-изнь(!)
   - А то как..(!) - приосанившись, кичится Скупердяич.
   - Ничего особенного, - скептически отзывается о космических забавах Гиенка, - Все как и здесь - на Земле.
   - Ну не скажи-и(!), подруга, - уперев в аптекаршу отталкивающий взор, возражает Нинша, - Вродь как бы и на Земле, а не так... Клё-ёво(!)
   - А то-о(!) - млеет от собственной исключительности Скупердяич.
   - А чё, ежель эти (ну, пассажирки) на... чпоки-чпоки с вами не соглашаются? - Нинша озвучивает вопрос, накануне завращавшийся в моей голове.
   - Да ты что, де-евушка?! - изумленно смотрит на мою женушку Скупердяич, - Да кака-ая уважающая себя дама откажется от секса с космонавтом?!.. Не было еще случаев. Да и в туристическом договоре черным по белому прописано, что после третьего отказа отказавшаяся удаляется на весь остаток полета в открытый космос без скафандра и пищи. Для этого снаружи корабля (на корме) специальная веревочка с ошейником привязана: не желаешь исполнять контракт - путешествуй автономно (как собачонка дворовая)... Не было еще в истории отечественной космонавтики ни еди-иного(!) случая нарушения пассажирками контракта в разрезе пункта "десять-двенадцать"(!)
   - А вдруг да и попадется скромная девушка? - явно намекая на себя, кротким голоском справляется Гиена.
   - Ну-у-у.., - накоротко задумывается Иван, - А скромные, уважаемая, в космос не летают! Нечего им там делать.
   - А вдруг? - гнет свою линию аптекарша.
   - Хорошо, - соглашается раздраженный назойливостью подполковник, - Предположим. Представим непредставляемое... На этот фантастический случай есть... Есть масса вариантов... А самообслуживание, к примеру?! Безруких-то в космонавты не берут... Опять же... Можно гуманоидную проститутку заказать! На любой вкус: с какой хочешь планеты, из какой пожелаешь галактики, любой формы и консистенции. И по цветовой гамме огромный выбор... Правда, дороговатое удовольствие... Но при на-аших-то(!) заработках вполне реально... Более того, иной раз, наскучившись интимом с землянкой, прибегаем к этому варианту. А что? Один раз живем!.. Мне на мой последний день рождения пацаны пару э-этаки-их(!) отпадных шестилапых каракатиц с планеты Насекомус подогнали... Эксклюзи-ивчики - пальчики оближешь! Ла-асковые, общи-ительные, бархати-истые, темпера-аментные, а главное - венерическими заболеваниями никогда не страдающие. Не пристает к ним эта зараза! Иммунитет, по-видимому, крепкий... Безопасные путанки.
   - Фу-у-у... Бяка, - брезгливо морщится Нинка, - Шестилапые... бархатистые... Уродины...
   - А гомосексуалы в экипажах встречаются? - переводит разговор в иное русло с энтузиазмом налегающая на копченую селедку Гиена.
   - Бывает, просачиваются, - признается Иван, - Но мы их никогда, выражаясь по-ниночкиному, не натягиваем. Есть такая верная примета: ежели с геем на орбите перепихнешься, непременно жди беды(!) И масса печальных примеров тому в подтверждение.., - надо признаться, на этом фрагменте разговора я - Александр Завалящий, отличающийся отменной виртуозностью своей словесности, был премного поражен завидной изысканностью речи какого-то заурядного космонавта.
   - Не, ну все одно не врубаюсь, на-ахрен двадцать ведер Виагры?! - недоумевает Нинель.
   - Ах вы во-от(!) о чем, - синхронно навернув с Сунь-Ванем по полстакана, образно говоря, цветет и пахнет подполкан, - Во-от в чем соль вашего недоумения?! Ни-иночка, наша космическая ВИАГРа близко не родня банальному стимулятору мужской эректильной функциональности. Она - продукт иного рода. Под заведшей вас в заблуждение аббревиатурой скрывается следующее: вэ - взрывной, и - излучатель, а - активатора, гэ - генеральной, эр - реактивности. В виде чесноком припахивающих маслянистых гранул эта штукенция. Напоминает козьи какашки. А на вкус - кисля-ятина-а(!).. Добавляется в ракетное топливо в экстремальных ситуациях: чтобы, к примеру, оторваться от погони из вражеских спутников; либо для полета на Луну (там таки-ие(!) луноде-евки); можно, пока вне зоны видимости ЦУПа, в Бразилию за томатами спикировать (там таки-ие(!) помидо-орины - каждая с арбуз); бывало, тайком Японию посещали (ихнее сакэ, конечно же, из дерьма дерьмо; но ге-е-ейши(!) - ку-уколки(!)-симпатюлечки)...
   - Гейса - бяка, - прерывает повествование доселе накоротко вздремнувший Сунь-Вань, - Рюсский баба - нацтоясий кобиля!
   - Суня-Су-уня-я... Подава-ай тебе русскую кобы-ылу. Прие-елись азиаточки? А мне так они бо-ольше всех масте-ей пригля-ядны-ы... Эх, Су-уня-Су-уня-я.., - на этих словах подполковник пытается обнять китайца, но из-за присутствия посередке Толяна дотягивается в обхват последнего лишь до суневской шеи. Захомутав ее ладонями, Ваня в порыве чувств натужно тащит к себе ошарашенного коллегу, судорожно дрыгающего всеми конечностями, кислородоголодательно разевающего рот и страдальчески выпучившего (до европеоидного стандарта) монголоидные глазки-щелочки. Толян же, жестко стиснутый меж двух тел, сдавленно хрипит, багровеет лицом и вытаращивает свои зенки до негроидного стандарта...
   - Будут жертвы, - завороженно взирая на теснейшим образом слившуюся в триедино космическую компанию, бормочу я. Нинка же с Гиенкой, очумело вылупившись на ту же композицию, не издают и мизерного звука... Красноречивей же всего о накале их чувств свидетельствуют широченноамплитудный перепад мышечного тонуса их тазобедренностей, теснейшим образом соприкасающихся с моими чреслами.
   - Сунь-Ва-аня ты мо-ой люби-имы-ый! - тем временем беснуется багроволицый со вздувшимися на шее жилками подполкан, - Да я за тебя-я жи-изнь отда-ам-м! Да я за тебя-я любо-ому кислоро-од перекро-ою-ю! Айда-а-а ко мне-е, Су-унюшка-а-а!.. Да я тебя сейчас та-ак(!) отлобыза-аю-ю, как никто и никогда тебя не целова-а-ал!..
   - Что-то можно сделать? - слева жалобно шепчет Гиена.
   - Шу-ури-ик! - справа Нинша надрывно скулит.
   - Что-то можно сделать? - повторяется аптекарша.
   - Да сделай же чё-нибудь, Шур-ри-и-ик, твою баушку сквозь геморрой! - умоляет супруга, - Он ведь их обоих тута пере-ду-уши-ит-т! А нам оно на-ада-а-а?!.. Нам оно нада(?!): жмурики на кухне, опера со следаками и собакою тута же, прокуроры с труповозами, протоколы да очняки! Будь мужико-ом, Заваля-яш-щий! Расташ-щи-и-и!
   - Скоро выдохнется, - успокаиваю, - Ну не может один сразу двоих удушить. Не реалистично, - успокаиваю, хотя наблюдаю плачевнейшую картину: Сунька, похоже, вот-вот лишится чувств; Толян же, безо всякого сомнения, уже их лишился...
   - Да едрит твою дуплетом! - с отчаяньем выпаливает Нинша и тут же, яростно тесня мои колени в гиенкину сторону, сползает по диагонали под стол. Совсем скоро снаружи лишь возлежащие на диванном сиденьи плечи и шея с головой, увенчанной нимбом из клочковатой прически модели "Я у мамы дурочка". Взгляд же моей супруженции предельно сосредоточен и прицельно устремлен под столешницу - приблизительно туда, где ее щиколотки и... И где, вне всякого сомнения, нижние конечности космического подполковника Ивана Скупердяича.
   - Ты эт чего-о(?!) - изумляюсь я.
   - Отвянь, олух, - обрывает меня шустроманевренная женушка. Незамедлительно за сей фразой она принимается завывать жутчайшим загробным голосом:
   - Ва-аня-я! Сыно-о-ок!
   - Ма-ама-аня-я! - откликается нивкакую не ослабляющий хватку подполкан.
   - Чё-ё делае-е-ешь?!
   - С дру-узья-я-ями обща-аю-ю-юсь! Хо-оче-ешь, познако-омлю-ю-ю?! - экстазирует Скупердяич.
   - Отпусти-и това-арище-ей! - воет Нинша.
   - А вот фи-игушки-и и-им! - не уступает окаянный.
   - Бо-оженька-а нака-аже-ет! - грозит моя-то.
   - А его на не-ебушке-е тю-ютю-ю! Я там бы-ыл - зна-аю-ю!
   - Безобра-азничае-ешь, гаде-еныш?! - Нинша, кардинально перекорежив голос, подвывает натурально по-мужски (во многом напоминает непревзойденного мэтра эстрады Иосифа Кобзона), - Я-я бо-оженька-а! Я тя покара-аю-ю, засра-ане-ец!
   - А тебя все равно-о не-ет!
   - Ка-ак же меня-я не-ет, коли я ту-ут?!
   - Зама-аешься кара-ать!
   - Заполучифашистгранату(!) - с этим суммословием, произнесенным на стремительном выдохе абсолютно собственным голосом, Нинша, со скользом шоркнув по моему бедру своей сокрытой столешницей нижней конечностью, резко дрыгает ею вверх. Посуда дружно подскакивает и опускается на свои места (как при одиночном подземном толчке). Правда, пара стаканов и рюмка заваливаются набок, учинив локальные спирторазливы сорокапроцентной концентрации. Поговаривают, что в сельской местности в этаких нечаянных водкоемах трудолюбивые домашние муравьи разводят личинок экзотической мухи-алкогольницы, по питательности и вкусовым качествам составляющих серье-езнейшую(!) конкуренцию натуральной икре осетровых.
   Подняв взгляд от стола, я наблюдаю кардинально изменившуюся обстановку: Сунь, раскачиваясь вверхтармашечным маятником и приветливо улыбаясь потолку, напевает какую-то сюсюкастую (предположительно, китайскую) детскую песенку; Толян же абсолютно в моем поле зрения не фигурирует (по-видимому, обрел покой на полу в лежачем положении); Скупердяич... Скупердя-яи-ич!.. Вот о не-ем-то(!) разговор осо-обый...
   Подполковник, уподобившийся бестрепетной скульптуре с оформленным в идеальный овал ртом и деформированным до идеальной окружности разрезом глаз, пускает из раздутых ноздрей разноразмерные пузыри, кои планируют на стол, лопаясь либо прилипая к нему и на нем размещенным блюдам радужными полусферами... Ощущение, что сие "изваяние" вечно и на долгую память о занимательном рассказчике... Ан...
   Спустя некое время "скульптура" оживает. Но лишь руками. Они, опущенные под столешницу по центру подполковничьего тулова, начинают совершать движения, напоминающие манипуляции вязальщицы на спицах... Спустя еще некое время бедолага, ожив и ротовой полостью, навзрыд произносит первое слово:
   - Ко-о-оки-и-и!
   - Извольте, - протягивая тарелку с глазуньей, услужничает Гиена, - Кокушек захотели? Без проблем... Иван Скупердяевич, откушайте... Однако ж... Осознаете ли, что своим буйным поведением вы ввергли в шок добропорядочных присутствующих?! И опять же... Иметь интим с какими-то инопланетными шестилапыми карака-атицами(!).. Нонсенс... Что, наша великая держава сексапильными девушками оскудела?! Такими, к примеру, как я(!).. А вы-ы!.. Со всяческой чуждой человеческой популяции мерзопакостью охальничаете и да-аже(!) совокупляетесь!! - на этих словах разгневанная аптекарша судорожно передергивается, провоцируя тем самым соскальзывание глазуньи с резко утратившей горизонтальность тарелки. Угощение шлепается туда, где подполковничьи ладони пародируют вязальный процесс.
   - Ко-о-оки-и! Мои ко-о-оки-и-и! - блажеет объект нападок со стороны не на шутку раздухарившейся Гиены.
   - Да по-олно-те, мужчина, - ставя опорожненную посудину на стол, с презрением произносит та, - Что убиваться-то? Будут еще в вашей жизни коки. Не последние же.
   - После-е-едние-е-е!! - воет Скупердяич, - Ка-ак я без ни-и-их?!
   - Что за извращенная меркантильность? - недоумевает Гиена, - То, видите ли, нам на космических потаскушек астрономических сумм не жаль, а то по поводу банальной глазуньи этакие страсти-мордасти. Не по чину вам, гражданин, этак по-девичьи раскисать. Право слово, да возымейте же наконец благоразумие!
   - Ка-ак мне бо-ольно-о!! - неиствует Скупердяич.
   - Ну и что? - невозмутима Гиена, - Безусловно, иная боль душевная мучительней физической. Однако, возьмите себя в руки...
   - Мои-и ко-оки-и(!) - хнычет в крючок согнувшийся страдалец.
   - Приватизировали что ли? - иронизирует аптекарша, - Его-о(!), видите ли, коки... А какая, собственно говоря, разница?.. Если уж на то пошло, возьмите яица чуть изуверски не задушенного вами Сунь-Ваня. Он к ним даже и не притрагивался.
   - Пусь белет, - отзывается китаец, по макушку погруженный в какое-то ему лишь ведомое счастье, - Моя сивои коки не ку-усала. Совисема целие.
   - Зато у меня-я не це-е-елые-е(!) - стонет изнывающий подполкан, - Ка-ак(!) же бо-о-ольно-о!!..
   И тут я соображаю, что происходящее - последствие подстольного дрыганья ниншиной нижней конечности. Безо всякого сомнения, моя отчаянная супруга, дабы пресечь удушение Сунь-Ваня и Толяна, зафутболила по скупердяечевым гениталиям!.. Пытливо же взглянув на подозреваемую, я не нахожу в ее поведении ничего, что бы могло дать повод к обвинениям: посиживает себе паинькой и скорбным-прескорбным выражением лица сострадает корчащемуся в муках космонавту... Одна-ако(!) Вот э-это(!) самооблада-ание. Железная выдержка и отменное владение мимикой... Да-а-а... Но... А ежели кто-нибудь из нашей разношерстной компашки все же ненароком узрел (как и я) кокораскалывающий выпад моей благоверной?! Тогда ж... Я пытливо (о-оче-ень(!) пытливо) обзираю квартет гостей незванных... Интуитивно чую (сперва чуть-чуточку, а потом - все мощнее и мощнее - до полнейшей уверенности), что мои опасения беспочвенны: моя дерзкая супруженция, аки агнец божий, вне всяческих подозрений(!), что вкупе успокоительно и отрадно.
   Гиенка же, наконец-то узнав от Скупердяича о дикой боли и тут же сменив обратно гнев на милость, выдвигает оригинальную версию случившегося: мол, исходя из симптомов, причиной болевой вспышки является не что иное как тривиальное спазмирование кровеносных сосудов, вызванное общим стрессовым перенапряжением подполковничьего организма. Более того, аптекарша вызывается с целью уточнения диагноза, дабы окончательно и бесповоротно развеять сомнения, пропальпировать патологический очаг. Скупердяич же, зардев по-мальчишечьи, от сего акта милосердия отказывается наотрез, чем и вызывает искреннее разочарование нашей общезнакомой фармацевтки. Молниеносно совершив очередную перемену милости на гнев, она раздраженно шепчет одному мне слышимо: "То-оже мне космона-авт(!) Отстой..."
   Спустя с четвертьчаса мы, вдоволь наобнимавшись и отбрудершафтив пару поллитровок, вполне готовы к дальнейшему приятному и познавательному времяпрепровождению. В центре всеобщего внимания вновь подполковник Скупердяич. С павлиньей напыщенностью он расхаживает взад-вперед по свободному пространству нашей размерно незавидной кухоньки и периодически нежно поглаживает травмированную область своего космического организма. Мы же с интересом внимаем продолжение его душещипательной истории о неординарном вращении вокруг планеты-матушки, в итоге расширившем наш тесный круг легендарными покорителями так называемых бескрайних просторов Вселенной. Повествование, на поверхностный взгляд, смахивает на спекуляцию из сонма беллетристических ширпотребов... Однако(!).., захватывает нас всецело и накрепко! Похлеще робинзонады и приключений пресловутого Джеймса Бонда. Дабы не распыляться и не рыскать мозгою сортировочно, привожу сей перл словесности бескупюрно - так, как он и был преподан. Итак... Вот он - шедевр классической документалистики, спонтанно сотворенный неординарным подполковником Скупердяичем:
  
   "Ну во-от.., - считывающе уставившись в потолок, продолжил прерванную эпопею космический офицер, - Дабы освежить, уважаемые дамы и господа, вашу память... Получили мы приказ возвращаться из центра Атлантики на Ближний Восток, чтобы сфотографировать начатую американской военщиной какую-то секретную яму. Надо было действовать крайне оперативно, дабы ушлые землекопы не успели в случае чего закопать сие сооружение до нашего прибытия... С целью форсирования полетной скорости по приказу командира наш гениальный бортинженер Махмудыч засыпал в бензобак пару ведер ВИАГРы (взрывного излучателя активатора генеральной реактивности), и... Вздыбился наш корабль эрекционно: морщины расправил, в обтекаемость оформился и напрягся аки... Аки лом долбежный! Обшивка трещит и грозится полопаться, иллюминаторы стеколками задребезжали, стрелки на приборах с дрожжью зарыскали(!).. А через ступни сквозь тело всполохи тако-ой(!) катастрофической вибрации... Впору, о боге и мире загробном помыслив, в обморок брякаться!.. Скупердоныч же тем часом неистово крутит штурвал, давит на педали и суматошно дергает за многочисленные ручные органы управления. Пытается (подхалимажная каналья!) перед начальством выпендриться, даб, дело ясное, наконец-то в генерал-майоры выслужиться (голубая мечта его беззаботного детства в семье чистоплотного дворника Министерства просвещения и хладнокровной забойщицы засекреченного мясокомбината КГБ СССР за номером пятьдесят восемь имени нелегального кумира советских чекистов Малюты Скуратова)...
   Вослед за эрекционной составляющей курсорного вектора вскипела его реактивная функция. И понесли-ись мы с феномена-альнейшим(!) скоростным набором... Уж на что я космонавтистый, а и то от избытка перегрузок кровь в поджилках напрочь в лед застыла!
   Разогнались мы где-то до половины скорости света. Поверхность планеты та-ак(!) понизу мельтесит, что сфотографировать секретную американскую яму абсолю-ютно никакой возможности: только Махмудыч объективом прицелится, а уже вместо заграничного Ближнего Востока отечественный Дальний Восток. А заснять крайне необходимо, ведь выполнение приказа из Центра - дело святое!
   Подхожу я к упревшему на рычагах командиру и, тронув его за плечо, говорю:
   - В разнос идем, Скупердоныч?.. Мотор-то совсем никудышный - не вытерпит.
   - Газульку заклинило! - базлает тот, - Летим! Летим как...
   - Как паровоз в вагину? - подсказываю вопросительно, заменив бодрящее имя существительное на вагину, дабы не накалять и без того накаленную обстановку.
   - Ага, - соглашается Скупердоныч, - Как он в нее.
   - Не стоило с ВИАГРой, братцы, перебарщивать, - произношу простецки - без великоумственных интонаций, - Полведерка бы, как обычно, по заглаза хватило. А вы: ежель жопу перед вышестоящими рвать, так непременно в клочья?!
   - Да не капал бы ты, подполковник, на нервы(!) - умоляет Скупердоныч, - И так-то до смертельности тошно! Ну передозировали, ясен перец... Слушай: если выживешь, а я погибну смертью храбрых.., передай нашим, чтобы вечно считали меня почетным членом правящей политической партии и незабвенным поклонником президента нашей славной федерации! И памятник мне пущай на малой родине из метеоритной глыбы соорудят (чтобы высекли меня в полный рост в махровом халате, при погонах и при всех моих дорогих сердцу регалиях с пушистым хомячком на ладони вытянутой руки!)...
   - Поня-ятненько, - молвлю с ухмылкой, - Насчет памятника понятненько. А по поводу партии и президента... Како-ой конкретно партии почетный член и како-ого президента поклонник? Не вечны ж ныне властвующие.
   - Да мне без разницы, - признается Скупердоныч, - Лишь бы партия - правящая, а президент - действующий!
   - Ну-ну, - выказываю понимание, - Я-ясненько.
   - И еще.., - мнется Скупердоныч, - Пущай меня за спутники-разведчики блока НАТО посмертно наградят орденом или медалью.
   - За какие-разэтакие спутники(?!) - недоумеваю вполне искренне.
   - За "Фобос-один", "Фалос-восемнадцать", "Ксерокс-пять" и "Пенис-девять", - перечисляет мой командир, - Мы же их в позапрошлом году с цыганами стреножили, с орбиты скрытно увели и на обратной стороне Луны в пункт приема металлолома сдали(!).. Обещали наградить всех... Но цыганам хотя бы по алюминиевой "Подкове счастья" вручили. А мне... Сам понимаешь, обидно.., - на этом моменте у Скупердоныча навернулись скупые мужские слезы. И мне стало его искренне жаль, хотя и предкатастрофическая ситуация абсолютно не располагала к сентиментальности...
   - Дружище(!) - сдержанно порыдав, добросовестно высморкавшись и крепко обняв меня, сквозь треск деформированной корабельной обшивки молвит Скупердоныч, - Ты бы никому ни гугу о нашем плачевном положении. А то еще, боже упаси, начнется паника... Она же в данной ситуации может навредить похлеще шального метеорита в бочину(!)..
   - Да ты что, команди-и-ир(?!) - отвечаю чувственно, - Не первый же год меня знаешь(!)
   - Оттого и опасаюсь, что не первый год знаю, - разомкнув объятье, грустно произносит Скупердоныч.
   И от этого недоверия мне сделалось та-ак(!) пренеприятнейше, что... Невыносимо захотелось нажраться до зеленых соплей и разболтать всем, что нашему кораблю с минуты на минуту полнейший каюк. С сим намерением я, успокаивающе похлопав Скупердоныча по плечу, поплелся в поисках внимательных слушателей в лице потенциальных собутыльников...
   Мои рысканья по корабельным отсекам и подсобкам увенчались абсолютной бесплодностью: ни души космонавтьей и ни выпивки... Будто вымер наш борт, предварительно выхлебав все мало-мальски спиртосодержащее - все, вплоть до одеколонов, лосьонов, дезодорантов и стеклоочистителей... Однако... Заглянув в прачечную, я обнаружил там полный штатный состав экипажа, увлеченно внимающий расфуфыренной пассажирке - кузине главы Министерства гуманитарного регулирования, самозабвенно философствующей о тормозящей роли пенсионеров в деле финансовой поддержки отечественного автопрома. Не осмелившись прерывать занимательную лекцию, я расслабился и направил изможденные стопы в свою каюту, где и, бухнувшись на кровать, укрылся покрывалом, высокохудожественно выполненным в виде многояйцевой холмистой глазуньи...
   Разбудил меня взволнованный Скупердоныч:
   - Ваньша, а, Ва-а-аньша(!) - пронзительно шипел он прямиком в слуховой канал ушной раковины, - Авралище, Ваньша, спас-са-а-ай(!)
   - Чего там у вас? - с головой укрываясь плюшевой "глазуньей", пробормотал я.
   - Иллюминаторы запотели(!) Ни хрена-а не вида-ать(!) - донимал меня мой командир.
   - В зеркало смотри, - посоветовал я.
   - Не издева-айся, Ива-а-ан-н(!) - капризно заныл Скупердоныч, - На тебя-я вся наде-е-ежда-а(!)
   - Ладно, - уступил я, - Иди. Зубы почищу - приду.
   - А может сра-азу-у - без чистых зубо-ов(?!) - заканючил командир.
   - С чистыми лучше. Я скоро. Ступай, - вынимая изо рта ортопедический двухчелюстник, напутствовал я пятящегося Скупердоныча, энергично распахивающего дверь своей перевозбужденной задницей...
   Отдраив зубы оснащенной полировальным кругом электродрелью, космическим электровеником и сапожной щеткой, выдув половину к радости подвернувшегося в инструментальном ящике флакона антинакипина, я спустя с четвертьчаса был в центральной рубке, где удрученные Скупердоныч и Махмудыч без какого-либо энтузиазма перелистывали инструкцию по эксплуатации корабля... И действительно, все иллюминаторы вкупе с лобовым стеклом были затянуты матовой поволокой. Ни зги! Словно в заснеженной заднице йети!
   - Оттирать пробовали? - осведомился я.
   - Угу, - подтвердил Скупердоныч.
   - Никакой толька, - дополнил Махмудыч.
   - Снаружи, - поцарапав ногтем по стеклу иллюминатора, резюмировал я.
   - Что делать? - напрягся командир.
   - Выходить в открытый космос и оттуда оттирать, - дав дельный совет и тут же поймав на себе полные мольбы взгляды коллег, я огорчился от собственной сообразительности. Осознав, что сам себе подыскал незавидную работенку, я на всякий случай переспросил: - Кто?
   - Ты! - восхищенно взирая на меня, выпалил Скупердоныч, - Лучше тебя никому не справиться!
   - Я? - упадническим голосом переспросил я, - На этакой-то(!) скорости?..
   Спустя с полчаса я, цепляясь за поручни и прочие загогулины, пробирался по внешней поверхности корабля. Несмотря на суперкосмическую скорость, было безветренно (как-никак, безвоздушное пространство!)... Осветив фонариком первым попавшийся иллюминатор, я по потекам, брызгам и мазкам понял, что он посредством малярной кисти небрежно замазан какой-то краской. Мой воспаленный мозг будто прошило электроразрядом: "Диверсия!".
   Изощренно укрываясь за выступами и во впадинах корабельного корпуса, я дикой кошкой рыскал в поиске злоумышленников либо злоумышленника... Но, увы, все тщетно и тщетно...
   И наконец-то, к неописуемому самоудовлетворению, я обнаружил красноречивое подтверждение своей версии: какой-то тип в обремканном скафандре НАСА (Национального управления Соединенных Штатов Америки по воздухоплаванию и космическим исследованиям), обмакивая кисть в банку с российскими цинковыми белилами акционерного общества "Пустоцвет", мазюкал ею по нашему иллюминатору!.. Несомненно, краску подобрали из расчета наведения на ложный след: мол, эти самые безбашенные россияне, упившись в зюзю, замазали окошки на банный манер свое-ею(!) - отечественной - краскою, чтобы всякие пролетающие любопытные не подсматривали за тем, как они со своими элитными пассажирками в папку-мамку играются.
   Запросил я по рации подкрепление для задержания диверсанта...
   Прислали Сунь-Ваня. Он, хотя и по-русски почти ни бум-бум, паренек стоящий - ребром ладони гранитные мостовые в щебенку дробит, а тычком пальца танковую броню влегкую дырявит...
   И давай мы с Сунем к злоумышленнику подкрадываться, дабы в плен того захватить... И ту-ут... Налетела на нас большу-ущая(!) стая ангелоподобных долбоклювов, и ну нас заклевывать, и ну нас лапами когтистыми щипать, и ну нас матерными выражениями позорить! И не ради еды, как я понял, накинулись, а так - поизгаляться над разумными существами... Я посопротивлялся, посопротивлялся, да и потерял сознание...
   Очнулись мы с Сунем неподалеку от вашего подъезда (там как раз сержантша полиции капитаншу миграционной службы на лесбийский секс уламывала)... Пока они то да се, мы их авоськи с выпивкой и закусью прибрали... И айда(!) в ваш, уважаемые хозяева, подъезд. А тут и этот... А тут и Толян - морильщик тараканов - повстречался... Познакомились и... сунулись в первую попавшуюся дверь, коя от вашей квартиры оказалась... Вот теперь мы и тут," - без апломба завершил Скупердяич свое захватывающее дух повествование.
  
   - Браво! Бис! - подпрыгивая бестией, бурно зааплодировала Гиенка.
   - Ва-ань. А, Ва-а-ань... Това-арищ подполко-овник!.. Или ты - Сунь-Вань, или ты - Толя-ян..! - забесновалась Нинша, - Еш-ще-е-е! Еш-ще-е-е хоч-чу-у-у!! А расскажите еш-ще про космос!.. Как тама воаш-ще?!.. Ка-ак тама наш-щет други-их приключе-е-ениев?!!..
   - В ко-осмосе..(!) - блаженно покачивая головой и елозя соловым взором по потолку, начинает конопатый верзила Толян - ну тот, который недодушенный, в дерьмового пошива комбезе, без гермошлема, собственных продуктов и выпивки, - Тама-а-а(!).. Закача-ашься... Быва-ала-а, бабы в курятнике загуля-яют, а я тут как тут с гармошкою...
   - А вы и на гармо-ошке могё-ёте(?!) - зависнув над столом стрелой автомобильного крана, восхищается моя любознательная супруженция.
   - А то как(!) - извивается корежимый гордяком Толян, - И на пиа-ни-инах(!) могём, и на фортах-пья-я-янах(!)
   - А что, в космосе и куря-ятники(!) существуют? - осведомляется Гиена.
   - А то ка-ак(!) - млеет Толян, - И куря-ятники тама имеются, и коро-овники, и свина-арники, и тепли-ицы помидорные с огуречными... Космонавтам-то жрать чё-то надо ж...
   - Ты эт чего городишь?! - одергивает Толяна подполковник Ваня, - Ты эт чего, самозванец, горо-одишь?!!.. Да это мы-ы(!) с Сунем космонавты! А ты кто?!.. Мы ж тебя в подъезде в первый раз увидали! Ты ж сам сказал, что тараканов травишь!
   - Ну и травлю, - ни капельки не стушевавшись, заявляет Толян, обшаривающий страстным взглядом гиенкино декольте, - А чё(?), скажешь, в космосе тараканов нету?!
   - Еще объяви, что там и пчелы обитают(!) - ткнув вилку трясущейся от волнения рукой в шоколадку, возмущается Ваня.
   - Ой-ой! Пселы - бойно-бойно! - сумбурно размахивая ручонками, вопит Сунь-Вань.
   - Да заткнись ты, китайская морда! - осаживает его Ваня, - Больно, видите ли, ему. Не сбивай с мы-ыслей(!) Дай самозванца на чистую воду вывести!..
   - Скажи-ите, Анато-олий(!) - не без кокетства обращается к конопатому Гиена, - И насколько ж крупны-ы косми-ические тара-ка-а-аны?..
   - Да врет он все! Наглым образом брешет рожа колхозная! - беснуется Ваня, в порыве слепого гнева нечаянно втыкая вилку в тянущуюся за хлебушком кисть Сунь-Ваня.
   - Ой-ой! - отдергивая украшенную четырьмя капельками крови руку, верещит китаец, - Как зе бо-ойно-о! Как зе бо-ойно-о-о!
   - Цы-ы-ыц! - долбанув кулаком по столу, орет моя Нинша, - Кровопроли-итие-е, уроды, зате-еяли-и?!!.. А от вас, господин подполковник, я тако-о-го вообще-е не ожидала!.. А ну-у-у!.. Выметайтесь-ка оба-вместе, беспредельщики, на.......!! - далее следует тако-ой(!) бурный поток отменной матерщины, что... Ни в сказке сказать, ни пером описать... Как говорится, без комментариев...
   Ваня, поникнув головой и опав плечами, изображает представшего перед педсоветом тщедушного кандидата во второгодники. Сунь-Вань же, скорчив страдальческую мину и наложив на рану откуда-то вынутую тысячерублевку, крепко-накрепко прижимает ее ладонью здоровой конечности. Гиена, феерически радуясь нацеленным на травму взглядом, притопывает в подстолье и восторженно повизгивает:
   - О-ой-ёй-ё-ёюшки! Сунь, а, Сунь! Сунюшка! И-иы-ы-ых-х! А давай-ка, я тебя перевяжу! У меня после Шурика сто-о-олько-о(!) бинто-ов оста-алось!
   - Пока есе не хосю, - сбросив под стол побагровевшую тысячерублевку, китаец меняет ее на пятитысячную купюру, - Зазивет как на собацке...
   - А я зна-а-аешь(?!) как перевязываю, - егозит аптекарша, - Лучше всех! С ума сойдешь от наслаждения(!)
   - Не хосю, - отнекивается азиат, - Не хосю, не нада... Я зенатый. Зена си-ибко лугаться будит.
   - Да не узна-а-ает(!) твоя жена, если сам не проболтаешься, - уламывает соблазнительница, - А если и узна-ает(!), еще спасибо скажет за заботу о твоем космонавтском здоровьичке...
   - Анато-олий(!) - привстав тем временем, моя Нинша ест взглядом борца с бытовыми насекомыми, - А косми-ические тара-каны како-овские?!
   - Звери! - насупив брови рявкает Толян, - Хишники. Множи-ину(!) космонавтов позагрызали.
   - О-ой-юшки-и! - вскрикивает отставшая от Сунь-ваня Гиена, - И до-о смерти(?!)
   - До нее до самой - до смерти, - речет приосанившийся Толян, - Вместе с упаковками.
   - С какими-такими упаковками? - нервозно боксируя мою ягодицу своей, интересуется аптекарша.
   - С обнакновенными, - почесывая себя за ухом, растолковывает Анатолий, - Со скафы-андрами. В клочья!
   - А они тогда, выходит, крупнее земных? - следует очередной вопрос докучливой бабенки.
   - У-у-у! - рыская выпученным взглядом по кухне, восторженно воет Толян, - Как.., ка-ак.., - похоже, он подыскивает предмет для сравнения, - Ка-ак... Во! - на этом слове рассказчик ребром правой ладони рубит по локтевому сгибу левой руки, - По само "не хочу"!
   - О-о-ой! - изумляется Гиенка.
   - Эт мелкота-а-а таковская... Детеныши, - по-видимому решив, что оплошал с размером, Толян вносит корректировки в сторону увеличения тараканьих габаритов: - А бывают экс-зэм-пляры с-с-с... С велисипед (со взрослый!)... А вожаки у их.., - изрядно захмелевший сказитель кивает на холодильник, - с его(!).. Даже с двои-их "с его"!
   - О-о-ой!! - пуще прежнего изумляется Гиенка.
   - А то-о(!) - гордо расправляя плечики и устремляя важнецкий взгляд в потолок, молвит Толян.
   - О-ох и брехуни-ишка, - доносится из-за холодильника пронзительная мышиная писклявость.
   - Эт-то на-адо(!) же.., - вторит оттуда же какой-то (по моим прикидкам) более солидный грызун, - Тараканы-небоскре-ебы. Ну и загну-ул(!)..
   Ваня с Сунь-Ваней, запуганные моей взбалмошной супруженцией, в дебаты не вступают. Хаотично бегая заискивающими взглядами по присутствующим, они изображают "само смирение". Чувствуется, что Нинша, сурово взирая на них исподлобья, получает от своей абсолютной власти сочное моральное удовлетворение.
   - А давай, я себя в какое-нибудь место вилкою тыкну! - вдохновенно уставившись на Гиену, предлагает Толян.
   - А зачем? - растерянно интересуется та.
   - А я тыкну, а ты потом мене это самое тыкнутое место перебинто-о-овывать(!) станешь.
   - А давайте! - обрадованно подскакивает аптекарша, - А и ткните. А я с удово-ольствием(!)
   - Сюды, - целя вилкой в центр своей пузени, бормочет отъехавший на табурете к газплите борец с тараканами.
   - Можно и ниже, - изображая голоском стеснительность, подсказывает Гиенка.
   - Сюды? - перенеся вилку на середину меж пупком и пахом, справляется Толян.
   - Можно и еще-е... пониже, - гиенкина ягодица, упертая в мое седалище, ходит ходуном. От сей душещипательной манипуляции в моих штанах нарастает вполне работоспособное напряжение причинного места. Но Нинша, каким-то чудным образом узревшая деформацию генитальной мышечной ткани, хлещет по ней мухобойкой, чем и пресекает мое к Гиенке эрекционное поползновение.
   - Еш-ще ра-аз..(!) - шипит мне в ухо супруженция, - И мясным молотком отбивную сотворю(!) В лепешку расплюш-щу(!) Понял(?!)
   - Д-да по-онял, - заверяю я, пробуя самомассажем притушить вспышку резкой генитальной боли...
   - Можно и еще малость пониже, - подсказывает тем временем трепетная Гиена целящемуся в собственный лобок дуралею.
   - Прям в его-о(?!) - пытается тот уточнить координаты.
   - Да не робейте, Анато-олий, - успокаивает аптекарша, - Перебинту-ую в лучшем виде. Будет как новенький.
   - Извраще-енцы(!) - доносится из-за холодильника писк какого-то мышонка, - Ни стыда, ни стеснения.
   - И куда только смотрит хозяин(?!) - возмущается кто-то оттуда же...
   - Тыкать? - вопрошает окончательно выбравший цель Толян.
   - Приступайте, - дает добро Гиена, - В са-амый раз. Тютелька в тютельку.
   - Бо-оязно, - скорчив скорбную гримасу, лепечет губитель тараканьих особей.
   - А давай, я ткну! - приходит на выручку азартно засверкавший глазенками Ваня, - Видал, как я Суню ручонку продырявил?! Чуешь, какая у меня вилка острая?!
   - Ну, не зна-аю, - мнется Толян.
   - Отбросьте, Анатоль, всякие сомнения, - ангельским голоском увещевает Гиена, - Мужчина вы, наконец, или нет? Дело-то и выеденного яйца не стоит.
   - А вдруг промажет да и в яйцо втыкне-ет? - опасается Толян.
   - Да не бзди ты... Не промахнусь(!) - обнадеживает Ваня, разгоряченный предвкушением экстремального действа, - Ну даже если и с первого раза в яйцо засажу, со второго иль с третьего все одно "его"(!) продырявлю... А ты, чтоб уж наверняка, заголяйся да и выкладывай свои прибамбасы на стол. Без маскировки-то сподручней. Прицельней.
   - Стесня-яю-юсь, - признается побагровевший лицом Толян, - Пущай тада все отвернутса.
   - Эт чё тако, пидормоты, удумали?! - неиствует вспылившая Нинка, - Штоб на нашем да столе вилками залупы дырявить?! Не дам мебель поганить!..
   - Нино-ок, - подает голос Гиена, - Да они ж быстре-ехонько. Можно и, чтобы стол не повредить, разделочную доску подложить...
   От разыгрывающейся вакханалии на меня накатывает дурнота. Изнутри на горло давит тошнота. Мнится, вот-вот подоспеет обморок...
   "Сливает воду" унитаз пародирующий сигнализатор входной двери (кто-то пришел)... Аудиопаузу, вызванную сим знаменательным событием, прерывает моя Нинша:
   - Шурочка, лапонька, слетай - глянь, кого черти приташ-щили.
   - Се-ей моме-ент, - не перечу, вяло перелезая через разложенные на диванчике глобальные гиенкины окорока.
   - Куда-а поле-ез?! - вопит Нинша, - Вокруг обойти не могешь?!..
   - Вокруг, вокру-уг, вокру-у-уг.., - бубню, обползая под столом на четвереньках столбоподобные аптекаршины голени, обтянутые телесного цвета синтетикой. Почуяв дурманящий запах пропотевшего женского естесства, испытываю легкостное головокружение.
   - Ну чё там копошишься-то? - торопит Нинша.
   - За ножку зацепился, - озвучиваю первое взбредшее на ум.
   - За каку-ую еш-ще разэтакую ножку?! - базлает Нинка.
   - За столовую... За от стола ножку... Коленкою.., - лепечу, всплывая из-под столешницы.
   - Да за нее он зацепился, - вступается Гиена, - За ножку подстольную. Там из нее еще гвоздик торчит. Я об него все колготки изодрала.
   Разворачиваюсь, дабы, вновь погрузившись под стол, узреть гвоздик и степень испорченности колготок.
   - Куда-а?! - пресекает мой благой порыв супружница, - Куда-а со своим гвоздиком намылилса?! Колготки додирать?! Да штоб у тя шляпка отсохла!..
   - Заткнись, Харя! - психую, неожиданно вспомнив то ли сон, то ли явь с сексуальным участием оцинкованного инопланетянина и моей Нинки.
   - Очумевший чё ли?! - возмущается Нинша, - Обзываешьса, недоносок?! Да кака я те харя?!
   - Эт-то я-то очумевший?!! - неиствую, барабаня себя в грудину кулаком, - Какая ты Харя?!.. Харя номер шесть по..! По метаболическому спиральному пунктиру "Унистази-Титанус"!! А твой полюбовник - Пиксель номер восемнадцать по фаталической линии "Зольд"!! Только я за порог, а вы в койку!! Бессты-ы-ыжие-е!!! Чтоб вас на пару вспучило! Я все-е знаю!!
   - Мужики, моему больше не налива-ать! - озабоченно взирая на меня, приказывает Нинша, - Допи-илса(!), касатик... Ни-и капли(!) ему - олуху охеревшему.
   - На-асим больсе достанитса! - ликует Сунь-Вань.
   - Жмот китаезовский. Только о себе и беспокоится. Эгоист.., - бурчу себе под нос и шаткой походкой направляюсь к квартирному входу. По пути с неописуемым наслаждением обильно высмаркиваюсь в ниншину соломенную шляпку. Бросив взор на пластмассовые ходики, несказанно поражаюсь: всего-навсего четверть третьего(!).. Сто-о-олько(!) бурных событий за менее часа. Неужели давно обещанная журналистами деформация галактической временной структуры?!.. Напророчили трепачи?!..
   Из штанов трезвонит мобильник. Сую руку в карман, извлекаю. Пришла СМС-ка. Ра-адостная(!): про то, что мне интерактивно выпало четыре туза, и до заветного выигрыша в три миллиона рублей осталось всего-то ничего - выписать через посылторг "666,6" три утюга, семь степлеров, пару кофеварок, пять упаковок памперсов, матрешку, балалайку и комплект погребальных венков из пяти предметов... Думаю: "Вновь придется занимать у соседа. Правда, может отказать, потому как я ему уже давно и много должен... А почему бы и не одолжить? Ведь я с выигрыша непременно все верну... А Нинке - сволочи бескультурной - о финансовой перспективе (как обычно) ни гугу!.."
   В дверном глазке без посторонних. Странно. Спрашиваю:
   - Кто там?
   - Вам телеграмма, - отзывается то ли мужской, то ли женский нетрадиционно сориентированный противозный голосок.
   - Покажись, - провоцирую на перемещение в зону обзора глазка.
   - Не могу-у, - отвечает якобы иль не якобы телеграфный курьер.
   - Почему-у? - интересуюсь ему в унисон.
   - Ро-остом не вышел.
   - Подпрыгни.
   - Не могу-у.
   - Почему-у?
   - Да я на инвалидной коляске.
   - Слезь с коляски и подпрыгни.
   - Но-ожки не хо-одят. Сироти-инушка я покалеченная, - нудит жалобно и вплоть до отвращения, - Меня и в армию, как ни уговаривал, не взя-яли. А жена меня в ранце по го-ороду но-осит.
   - Про что телеграмма-то? - спрашиваю, теряя терпение.
   - Про вашего троюродного дядю-миллиардера из Америки.
   - Про дядю? - маракую вслух, осознавая, что разворачивающиеся события вне рамок разумного, - И что с дядей?!
   - Помер ваш дядюшка - захлебнулся "Птичьим молоко-ом".
   - От те раз(!) Читай подробно, - прошу, кстати вспомнив о наметившейся перспективе на комплект погребальных венков от посылторговского "666,6".
   - Не поло-ожено, - еле слышится сквозь доносящийся из кухни вдруг вспыхнувший гвалт, - Согласно инструкции, не поло-ожено. Откро-ойте(!) ж ради бога. У меня еще мно-ого(!) телеграмм.
   - И все мне из Америки? - несу несуразицу.
   - Не-ет(!) Другим адресатам из других мест. До утра-а не разнесть... Я вам под ко-овриком оставлю, а на моем обратном пути в ведомости распишетесь.
   - Не надо, - озвучиваю навеянное милосердием к инвалиду решение, - Не надо усложнять примитивное. Сейчас сам выйду... Будете еще туда-сюда на коляске гонять...
   С опаской отворяю дверь. Высовываюсь. На площадке ни души. Выхожу, недоуменно озираясь. Отгибаю свой обувевытирательный коврик... Поднимаю открывшийся взору бланк, исполосованный лентами с машинописными заковыристыми иероглифами. Думаю: "Надо бы Сунь-Ваню, пока не нажрался, показать. Может переведет..."
   Неожиданный воздушный порыв, и дверь захлопывается. Дергаю за ручку - бесполезно, барабаню по смягченному утеплителем дермантину - бесполезно, ору и вдавливаю кнопку дверного сигнализатора - так же... Английский замок. И каки-ие(!) же болваны эти англичане, если придумали этакую погань... Но почему никто изнутри не реагирует на мои призывы о помощи?!.. В отчаяньи усаживаюсь на кафель...
   Горюю... Внезапно замечаю, что из-под двери соседа (Мордюковича, коему хронически должен дензнаки) растекается водяная лужа!.. Нестерпимо захотелось услужить благодетелю!.. Вскочив прытким козленочком, с надсадношепотным криком "карау-у-ул(!)" устремляюсь к месту коммунального бедствия...
   Длительное рукоприкладство к дверной плоскости и кнопке звонка не приносит каких-либо результатов. Лужа же все ширится и ширится... Вот она уже истекает ручейком по ступеням нижележащего лестничного пролета. Скоро будет водопад - предвестник всеподъездного скандала!..
   Усаживаюсь на узенький бережок водоема... Сижу, вновь горюю... По лестнице поднимается пара напыщенных совершенно безодежных страусов. У одного из них взгляд неподкупного прокурора (по-видимому, самец), у другого вполне человечные глазки и мимика (скорей всего, самка).
   - Вы уж заранее извините за хамство, которое сейчас обрушится на вас из клюва моего спутника, - молвит милым голоском "она".
   - Да мне уже по-о фигу-у, - вяло ворочаю языком, - Пусть обрушивается. Мне этой ночью уже никакое хамство не в ущерб.
   - Давай - спрашивай, - кивает кавалеру дама.
   - Эй, фраер! - громкоголосит тот, - Вякнешь, в натуре, где тут у вас петушиная хата?!
   - К превеликому сожалению, не вякну, - отвечаю вполне интеллигентно.
   - Буреешь?! - растопыривает оперение страус, - Клювом в морду хошь?!
   - Да нежелательно бы, - молвлю, визуально оценивая "зубило" потенциального противника.
   - Молодой человек, - клекочет дама, - Мы сбились с лап в поисках квартиры Петуховых Валентины Никитичны и Петра Петровича.
   - А-а-а! - радуюсь снижению шанса на жесткий контакт с клювом нахального страуса, - Так бы сразу и сказали. Петуховы тремя этажами выше, квартира восемьдесят пять.
   - Премного благодарны(!) - в очередной раз выказывает свою воспитанность дама. Кавалер же, подхватив ее под крыло, удаляется вверх по лестнице молчком.
   "И на кой ляд страусам Петуховы? - задумываюсь, не надеясь отыскать ответ, - И на кой ляд Петуховым страусы?"
   - Молодой человек, - обращается ко мне свесившаяся в межлестничный проем головенка страусихи, - А это не вы здесь напи-исали?
   - Не я, - то ли радую, то ли огорчаю этаким ответом дамочку, - Они, - кивком головы указываю на дверь Мордюковичей.
   - Ка-ак пика-антно(!) - ликует убравшая головенку из моего поля зрения страусиха, - Глеб, Гле-ебушка, это не он обописался(!)
   - Врет! - одергивает спутницу прокуророподобный Глеб, - Сколько раз тебе, курица, талдычить(?!), что людям веры нет! Будь ты страусихой иль страусом, оттопчут без спросу и-и-и... В похлебку!.. Их хитромудрость с коварством и приспособленчеством камень на камне не оставляет от их иллюзорных гуманизма, справедливости и любви к ближнему!
   - Гле-еб, но они же обожают птиц и животных(!) - не сдается дама (изрядно удалившуюся парочку уже почти не слышно).
   - Обожа-ают(!) В супе, на шампурах да в жаровне, - иронизирует Глеб, - Цари-и(!) природы. Мерзопакостнее человека только человек...
   Спустя паузу сверху доносится вполне миролюбивых тонов болтовня. Похоже, Петуховы отперли... Вскоре хлопает дверь, и становится тихо... Думается, гостей радушно встретили и впустили в квартиру.
   Сижу, подтянув коленки к подбородку и окольцевав голени руками. Половодье, сотворив из тапок островки, подтекает к изрядно охлажденному кафелем седалищу. Закрича-ал(!) бы, дабы мобилизовать отзывчивых людей на борьбу с бедствием, но... Не могу.., будто... Будто даже не проглотил язык, а употребил его, тщательно пережевав, а он на поверку оказался отравленным конской дозой нервнопаралитика... Мистика какая-то...
   Сверху цокот. Словно семенит махонькая-премахонькая коняшка. Звук нарастает - некто спускается. Не удивлюсь, если это действительно коняшка. По-моему, сейчас (после сто-ольких(!) ночных катаклизмов) меня абсолютно нереально чем-либо ошарашить.
   А вот и показываются резво пересчитывающие ступени две пары голенастых лап... Страусы?.. Они самые. А цокают их когти... Быстре-ехонько же отгостили... Становится неестественно весело (неужели начинается умопомешательство?!). Пытаюсь рассмеяться, ан не получается...
   На спине самца огромный узел, оболоченный в узорчатое покрывало, в крыльях - по солидному чемодану: один - блекло-серый в мелкую крапинку с плоскими никелированными защелками-клювиками (типичный СССР-овский стандарт) и с разнообразящими крышку овальными портретиками-самоклейками знаменитостей-эстрадниц Эдиты Пьехи, Аллы Пугачевой и Анны Герман, другой - малиновый молниезапорный контейнер для ручной клади из ассортимента аля века двадцать первого. На спинке самки, судя по форме, проступающей через замызганную простыню-обмотку, кинескопный среднегабаритный телевизор.
   Запыхавшаяся парочка притормаживает напротив меня.
   - Свидетель, - меняя местами поставленные в лужу чемоданы, кивает в мою сторону страус, - Целесообразно бы убрать.
   - Убирай, - ледяным тоном произносит страусица. И куда только подевались ее недавние кокетство с добродушием?
   - А почему все я да я?! - вытирая крылом пот с лобешника, нервничает он, - Ка-ак(!) надое-ела мне эта мокруха.
   - Но ведь ты же джентельме-ен(!) - аргументирует она, - Неужели мне - хрупкой девушке(!) - мочить этого обоссанного хмыря? Глебушка, не позволь любимой пачкаться.
   - Как? - твердотонно произносит он. Интуитивно ощущаю, что решение самолично меня убивать им принято окончательно и бесповоротно.
   - Что "как"? - ощупывая меня брезгливым взглядом, справляется она. Мнится, что ей ясна суть его вопроса, а свой задала так - для проформы.
   - Заклевать что ли? - подперев подклювье кончиком крыла, вслух размышляет он. На этом моменте мне становится жутко-прежутко - до всетелесного колотуна!
   - Как обычно? - осторожно спуская со спины телевизионный узел, с ехидцей спрашивает она.
   - А что мудрить-то? - состроив простофильские глазки, беспристрастно произносит он.
   - Наивня-як... О-о-ой(!) и наивня-я-як, - укоряет она, - Корчишь из себя птицу высокого полета, а сам... Все клювом, клювом, клювом да клювом! И невдомек, что по твоему почерку самый безмозглый опер мокрушечную серию с отпечатками твоего клюва состряпает. Нет чтобы разнообразить...
   - Ли-иза-а, но ведь Петуховых-то ихними же гантелями ухайдакал, - оправдывается злодей.
   - "Петухо-овых... ганте-е-елями"(!) - с издевкой выборочно цитирует злодейка, - Если бы не эта моя идея, наверняка бы заклевал... Как фраер ты, Глебушка, шаблонишь в последнее время. Натура-а-альная(!) - скажу тебе я - профнепригодность.
   Диалог, в коем и ни попытки завуалировать имена и детали криминальной деятельности, окончательно утверждает мою уверенность в том, что моя судьба предрешена необратимо, что молить о пощаде тщетно, что: каки-ие(!!!) ж сволочи эти страусы!..
   - А давай, я его... А если... (для разнообразия) по башке телевизором?! - в угоду Лизке преподносит абсурдный вариант умерщвления Глебушка.
   - Очуме-ел(?!), лузер пернатый, - возмущается подельница, - А вдруг кинескоп с облицовкой полопаются! Я что, зря его на своем горбу целых три этажа спускала?! - повышенные тона свидетельствуют, что спорщики утратили элементарную криминальную бдительность.
   - А если его зонтиком через анал?! - вариантит Глеб, - Или... А лучше... ка-актусом(!) в анал. Давай, я к покойным Петуховым слетаю. У них там тако-ой(!) кактуси-ина на подоконнике остался...
   - Да что-о ты, в самом деле, со своим аналом прицепи-ился?!!- истерит Лизавета.
   - Не со своим, а с его, - обидчиво поправляет Глебушка, опустившийся в ходе дискуссии от наглого прокуророподобия до угодливого подкаблучника.
   - А мое мнение вас не интересует? - справляюсь, в конце концов набравшись смелости.
   - А тебе, голокожий, никто слова не давал! Не встревай, когда страусы беседуют! - испепеляюще зыркнув на меня, осаживает оголтелая уголовница, - Так во-от..! - обернувшись к Глебу, продолжает она.
   Я же, напрочь парализованный ожиданием мук изуверских и дико возжаждавший еще хоть чуточку пожить, внезапно замечаю, что дверь квартиры Мордюковичей приоткрыта на тонюсенькую щелочку. Вот и он - пусть и мизерный, но все-таки шанс на спасение!
   Оторвав от замаячившего выхода из смертельно опасной ситуации свой завороженный взор, я поднимаю его вверх и вижу зависший над моей бедовой головушкой узел с петуховским телевизором! И тут же мое тело буквально вспучивается взрывным приливом недюжинной мышечной силы!.. Мой прыжок в сторону, сопряженный с костедробительным пинком под окорок подлого Глеба, перебрасывает меня к цели! Пара мгновений, и я, изнутри захлопнув за собой входную дверь Мордюковичей, оказываюсь в молочном, непроницаемом для взгляда тумане.
   Ощущение, что меня поливает мелким дождем. Спешу на ощупь добраться до ванной комнаты, дабы перекрыть краны либо предпринять что-либо иное для прекращения авральной водной процедуры. Снаружи в дверь неистово барабанят. Вне всяких сомнений, это - изуверы-страусы!
   Помыкавшись в тщетных поисках, наконец-то нахожу треклятые краны и (к неописуемому восторгу!) суматошно их перекрываю... Туман медленно рассеивается, дождь прекращается, ноги же почему-то словно в раскисшей глине. Пытаюсь шагнуть, однако тапок натуго влип в пластилиноподобное мессиво.
   - Мордюко-ови-ич, - пытаюсь вкрадчиво дозваться хозяина.
   - Я зде-еся, роди-имы-ый, - доносится из-за спины хриплый голос мужицкого пошиба. Явно, не Мордюкович!
   Наплевав на безнадежно засосанные тапки, разворачиваюсь на босу ногу и... Лицом к лицу оказываюсь с военным: сыроватая форма защитного цвета, малиновооколышная, голубоверхая фуражка; малиновые петлицы с парой треугольничков на каждой... Рожа же, как говорится, просит кирпича - хронически запойная: под наглыми карими глазищами набрякшие мешки, губени подернуты белесым налетом, усеянные брюнетисто-седой щетиной морщинистые лицевые рельефы, в правой косматой брови подушечная пушинка...
   - Руки в гору, сучонок, - уверенным басовитым голосом предлагает вояка. И тут я (к великому ужасу!) замечаю, что в мою грудь нацелен ствол пистолета(!), затертого до проступления сквозь воронение блестящей стали... Более того, военный не на фоне ваннокомнатного интерьера, а по центру сельского пейзажа: деревенская околица модели годов этак тридцатых двадцатого века, усеянная ветхозаветными хибарами; пожухлая трава, потемневшие от сырости скирды, по расквашенной дороге колесит запряженная в сивую клячу телега... И на все это убожество нахлобучен купол хмурого неба...
   - Ну чё там, Петро?! - доносится справа скрипучий и заспанный голос какого-то мужичка.
   - Споймал! - оповещает меня стерегущий, - Натура-а-альный шпиён! Матё-ё-ёрый(!) Как в кине-е-е!
   - В кине, в пальте.., - передразнивает приближающийся знакомец Петрухи, - Учишь тебя, учишь, а ты все болван болваном...
   Хотя и невидимый пока мне дядька интонационным добродушием располагает к себе, становится неимоверно жутко - до пустоты в животе и подгибающей колени дрожжи... Осознаю, что произошедшее со мной этой кошмарной ночью в сравнении с грядущим - невинные лютики-цветочки против ядовитых ягод... Против во-о-олчьих(!) ягод...
   - А он чё-т выкобениватца, - ябедничает на меня Петро, - Не задират чё-т сучонок свои щупальца-а!
   - Учишь тебя, у-учишь.., учишь да у-учишь.., - звучит совсем рядышком, - А ты-ы-ы...
   - Ага, по-онял, - проясняется лицом Петруха, - Щас растолкуем.
   И тут в мою невесомую от страха утробу вклинивается така-а-ая(!) а-адская бо-о-оль, что я, переломившись хрупкой тростинкой, в мановение ока оказываюсь лицом в упор к заляпанным глиной кожаным сапогам задержавшего меня мордоворота. Заполучив же вдогонку чем-то твердым по затылку, я заваливаюсь набок... Последнее услышанное мною на пороге бессознательности - одобрительный голос петрухиного напарника:
   - Молодца-а-а(!) А то тебя все у-учишь да учишь, у-учишь да учишь....................................................................
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"