Иванов Пётр Сергеевич : другие произведения.

Ангел-Хранитель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ангел-Хранитель
  
  "...Капли дождя лежат на лицах как слёзы, текут по щекам словно слёзы...", голосом Цоя пели наушники. Да уж, не плохо было бы, если бы пошёл дождик вместо этого долбанного снега. Против снега я не имею ничего плохого, и пусть уж он меня простит за ругательство, просто я заметил очень интересную особенность: если идёт снег - значит вне моего тела зима. А если зима - значит довольно холодно. А если при этом ты стоишь на остановке и ждёшь автобус (который, словно издеваясь над тобой, отказывается ехать), то у тебя начинает покалывать кожу на лице. Затем она немеет, и ты прижимаешь руку в шерстяной перчатке к лицу и дышишь ртом, чтобы согреть лицо тёплым воздухом. Кожа слегка оттаивает, но стёкла очков покрываются конденсатом, который тут же превращается в ледяную корку. Тогда, ты не снимая очки, аккуратно протираешь стёкла ото льда и чувствуешь, что лицо вновь замёрзло. Ты опять же прикладываешь руку к губам и всё по новой.
  Да... сейчас бы дождик...
  Ещё этот чёртов ветер. Откуда он взялся? Ведь вчера вечером было всего два градуса и ясная безветренная погода. Сегодня же было градусов 10-15, если верить этим двум старушкам на остановке. Но ветер (о ужасный ветер!) прибавлял ещё градусов десять.
  Что-то народу сегодня маловато. Хотя, конечно, если учесть, что к часу дня не так уж много людей ездит в город. Да и рейса одного не было. Но, не смотря на это, на остановке стояли две бабушки и девочка лет восьми. За спиной у неё висел большой цветной ранец. Судя по всему, она тоже изрядно замёрзла.
  А вокруг ветер кружил мелкие снежинки. Давненько я не видел метели. Да уж.
  "...и кофе в известном кафе, согреет меня..." - из наушников доносилась следующая песня Кино.
  Да... сейчас бы кофе попить, хотя бы в неизвестном кафе.
  Но...постойте... Что я вижу? Да ведь это мой родной автобус! Как я был рад видеть этот старый, добрый "пазик".
  Автобус остановился, открыв передо мной свою заднюю дверь. Я с радостью вошёл в неё, следом за мной вошла девочка. Бабушки-старушки направились к передней двери.
  Увидев, что моё любимое место свободно, я с радостью проследовал к нему. Ну вот нравиться мне там ездить. Я сел на самое последнее двухместное сидение, которое как раз было напротив задней двери. Я сел у окна, а девочка села рядом, поскольку свободные места остались только у входной двери, которые будут заняты двумя старушками, если они благополучно поднимутся в автобус.
  Расположив свою сумку у ног, я огляделся. Со своего места я отлично видел весь автобус. После того как зайдут старушки, свободным останется лишь место, где обычно сидит кондуктор, но сегодня его не было.
  Ну, вот старушки зашли, сели; водитель закрыл двери, и автобус тронулся с места.
  Неужели я сижу в тепле и сейчас согреюсь? Вот здорово! Но вдруг автобус остановился. Сломался? Нет! Просто бежит ещё один пассажир. Открылась задняя дверь, и вошёл мужчина в черной кожаной куртке. Вроде бы ничего необычного, но что меня в нём насторожило? Может странно топорщаяся на груди и животе куртка? Что это? Излишки жира? Но разве они квадратные? Или его бегающий взгляд и странная улыбка?
  - Без меня хотели уехать? - спросил он. Пассажиры непонимающе переглянулись, а водитель, не услышав его, ехал дальше.
   Может у этого человека не всё в порядке с головой? Чёрт его знает.
  А тем временем он прошёл через весь автобус и сел на место кондуктора, и обратился к водителю.
  - Привет. - с улыбкой сказал он.
  - Ну, здорово, - сказал водитель, не взглянув на него: автобус подъезжал к остановке, и водитель сбросил ход, чтобы аккуратно остановиться на остановке.
  Водителя остановил неожиданный, истеричный крик:
  - Не останавливайся! Езжай дальше! Прибавь ходу! Иначе пристрелю как собаку! - куртка этого мужчины, была расстёгнута в верхней части, должно быть именно оттуда он достал пистолет, который сейчас был направлен на водителя.
  Опаньки! Прямо опапулечки! Интересное начало дня, ничего не скажешь!
   - Хорошо, хорошо. - сказал водитель проехав мимо остановки, и прибавив скорости.
  - Эй, мужик, - сказал, вставая, один из пассажиров - здоровый, плечистый парень. - ты что творишь? Убери ствол или я его тебе...
  - Сядь, придурок! - истерично завопил "кондуктор" и одним движением расстегнул молнию куртки до конца. Перед пассажирами предстал, во всей своей красе, жилет, обвешанный небольшими пакетами прямоугольной формы. К каждому подходили провода. Весь жилет был обтянут проводами, словно паутиной. Два провода тянулись во внутренний карман куртки, откуда новоиспеченный террорист достал предмет, к которому они крепились. Мне почему-то показалось, что этот предмет ни что иное, как детонатор от этого "милого" жилета.
  Террорист держал его левой рукой, а правая, с помощью пистолета контролировала водителя.
  - Сядь и сиди тихо, а то все на воздух взлетят. - он перешёл с крика на обычный разговор. - Все будут делать то что я скажу, понятно?
  Все дружно закивали, а парень, угомонившись, сел на своё место.
  - Слушай, мужик, - послышался голос водителя. - У тебя что, денег на билет нет? Так я тебя бесплатно довезу, ты только успокойся...
   - Заткнись! - заорал террорист.
  Я еле сдержал смех. Водитель либо очень смелый, либо очень глупый, но с чувством юмора у него всё в порядке. Тут вместо кондуктора - террорист с бомбой и пистолетом, а он шутит! "Денег нет"! Ха!
  - Мы не едем в город, - сказал террорист более спокойным голосом. - Сейчас ты свернёшь на лево и поедешь прямо.
  Только не это! Теперь моя очередь бунтовать, что я и сделал. Ведь, если "налево и прямо", значит, мы едем в противоположенную от города сторону. А это, в свою очередь, означает, что я не попаду в университет. И, следовательно, пропущу контрольную работу по химии и шахматы! Чёрт с ней, с химией! Потом сдам. Но шахматы! Шахматы - это святое! Как я могу пропустить шахматы?
  - Эй! Ты что, конидий объелся? Или у тебя отлуп в голове? - я решил напугать его терминами из фитопатологии. Что, кстати, сработало. Он и все пассажиры, удивлённо смотрели на меня.
  - У меня сегодня занятия по шахматам! Как я их пропущу?
  - Если ты не заткнёшься, - пообещал террорист. - то вообще не поиграешь в шахматы, так же как все остальные пассажиры!
  Ну да. Как об стенку горохом. Да и на что я собственно надеялся? На то, что он развернёт автобус, довезёт меня до университета и откроет дверь? Да... Глупо. Глупо и тупо. Саня, ты кретин!
   Но тут меня осенило. Помимо девочки, что сидела рядом со мной, в автобусе ехало ещё четверо школьников, примерно её возраста.
  - Эй, мужик! - вновь крикнул я. - Ты детей-то отпусти! Зачем они тебе? У тебя останется целый автобус заложников.
  - Ты что, не понял меня? - услышал я в ответ.
  - Нет, серьёзно, - не унимался я. - ты что, думаешь, что они об этом в милицию сообщат? Ну и зря. Сам подумай: придут они в школу, а учителя спросят у них: "Дети, вы почему опоздали?". А они ответят: "А у нас автобус дяденька с бомбой захватил". Кто им поверит? Да никто!
  - Я, кажется, сказал тебе заткнуться! - оборвал он меня криком.
  Да, бесполезно. Ладно, так и быть, я заткнулся. Я конечно, лукавил, утверждая, что детям никто не поверит. И шансов, что он поверит и отпустит их, был один из ста, но попробовать стоило.
  Я посмотрел в окно, теперь там вообще было сложно что-либо разглядеть. Вместо мелких снежинок падали крупные, пушистые хлопья. А ветер, подхватывая и кружа их, создавал непроглядную снежную пелену. Но судя по тому, что мы повернули на лево и ехали прямо, не сворачивая, посёлок был уже далеко позади.
  Да уж, вот они и пришли - Долгожданные Приключения. Но только вот, зачем они мне? Во всяком случае, сейчас?
  "...Тёмные улицы тянут меня к себе.
   Я люблю этот город, как женщину Икс.
   На улице люди и каждый идёт один.
   Я закрываю дверь, я иду вниз.
   Я знаю, что здесь пройдёт моя жизнь!
   Жизнь в стёклах витрин.
   Я растворяюсь в стёклах витрин!
   Жизнь в стёклах витрин..."
  
  
  Плеер продолжал прокручивать кассету с записью группы "КИНО". Я, не отрываясь, смотрел в окно. Крупные, крупные хлопья снега. Ощущение, словно кто-то на небе высыпал вниз из мешков тонны ваты. Ветер вроде стих, да и крупный снег говорил о том, что стало теплее, чем было до этого.
  Кто-то кашлянул, я отвлёкся от окна, и обвёл взглядом автобус. Все пассажиры нервничали. Какая-то женщина, хрустя суставами пальцев, непрестанно оглядывалась, смотрела в окна. Что, ждет, когда приедет "Альфа" или "Вымпел"? Напрасно. Никто не приедет, поскольку никто ещё ничего не знает. И вполне возможно, что мы все погибнем. Странно, почему я так спокоен?
  Я пригляделся ещё к нескольким пассажирам, и мне стало смешно. Создавалось впечатление, что ещё немного, и увидишь, как под черепной коробкой шевелятся извилины. Конечно, ничего смешного не было, и у меня, наверное, тоже был такой вид, но почему-то, я не был так напряжён.
  Из детей кто-то непонимающе хлопал глазами, а кто-то, похоже, был до смерти напуган.
  Кто-то из пассажиров, изредка шептался в полголоса, но в целом, стояла тишина.
  Я посмотрел на девочку, которая сидела рядом со мной. Цветастый ранец, который она не сняла, розовая шапка, жёлтая куртка, синие джинсы, и на удивление спокойное лицо, словно ничего не случилось, и она едет в школу. И глаза... Большие карие глаза, которыми она проникла в самое сердце моей души. В них слегка выделялась тень беспокойства. Я почувствовал что-то необычное. Мне сразу стало легко и хорошо, словно в чужой стране я встретил старого, доброго друга, с которым давно не виделся. Она, должно быть, почувствовала нечто похожее. Беспокойство в глазах исчезло, появилась радость, умиротворение.
  - Страшно? - спросил я, удивившись, с какой лёгкостью я это произнёс.
  - Нет, - и она едва заметно улыбнулась. - просто, за маму беспокоюсь. Она переживать будет, когда я со школы не вернусь.
  Этот голос... Как я был рад, что слышу этот голос! Такой тихий, успокаивающий голос. Создавалось ощущение, что я давно её знаю и люблю. Словно это моя младшая сестрёнка. В голове сразу промелькнули образы, словно воспоминания. Вот я провожаю её в школу, вот мы с ней смотрим мультфильм, вот я проверяю её домашнюю работу...
  - А тебе?- прошептала она, а глаза всё сильнее и сильнее излучали радость.
  - Нет, - ответил я и улыбнулся.
  - Даже если мы умрём?
   - Да, даже если мы умрём.
   - Правильно, - кивнула она. - смерти не надо бояться. Ведь, по сути, смерти-то нет. Умирает тело, а душа живёт вечно.
  - Правда? - удивился я.
  - Да, а что ты так удивляешься?
  - Ну, я думал, что... Сколько тебе лет? Девять? Восемь?
  - Девять.
  - Я думал, что дети в твоём возрасте как-то больше играют в игрушки, смотрят мультфильмы, а не...
  - ...Рассуждают о смерти? - закончила она улыбаясь. - Но я не такая как все. Мне всякие там куклы не очень интересны.
  - А как тебя зовут? - спросил я улыбаясь. Чёрт! Как давно я так не улыбался! От души, от сердца! Даже нет, я вообще так никогда не улыбался!
  - Света, - услышал я в ответ.
  - А я - Саша,- я повернулся к ней в пол оборота. - будем друзьями?
  -А мы и так уже друзья! - ответила Света. Да, действительно, ощущение такое, словно мы знаем друг друга целую вечность.
  Неожиданно, на весь автобус, зазвонил мой сотовый телефон. О, чёрт! Ну почему, почему я забыл про него и не выключил звук? Почему?
  - У кого телефон звонит?- услышал я крик нашего террориста. Я посмотрел на него и наши взгляды встретились.
  - Бросай его сюда, - он указал на пол рядом со своим сидением.
  Вот, блин! Судя по всему, он немного не в себе и может взорвать автобус. Значит надо отдать телефон, да и зачем он мне теперь? Всё равно, сейчас я не смогу его использовать. Может быть потом, когда выберусь отсюда, если конечно выберусь. Но сейчас, его нужно отдать.
  Я достал телефон и, отключив бросил его на пол.
  - Вот так. У кого ещё есть сотовые телефоны? - спросил захватчик.
  На его вопрос ответила тишина. Но он не поверил.
  - Если я услышу звонок, - проговорил он. - Я сразу взорву бомбу!
  На пол упало шесть телефонов.
  - Что, кто-то надеется вызвать милицию? Если я увижу их машины, я взорву бомбу!
  Прилетело ещё десять телефонов. Шестнадцать из девятнадцати... Ну, наверное, всё. Хотя, кто-то, возможно, оставил телефон при себе.
  После этого "взрывоопасный" успокоился. И что ему надо?
  Я повернулся к Свете.
  - Ну вот Света, - сказал я ей. - теперь мы без телефона.
  - Ну и ладно. - пожала плечами Света.
  - Нет, ну это понятно. Но всё равно... Он всё таки денег стоит. Да и...шут с ним!
  - То есть?
  - Ну, в смысле забыли о нём.
  Света, похоже, не поняла меня.
  - А ладно, проехали. - махнул я рукой.
  Тут я заметил, что наушники замолчали, пытаясь намекнуть на то, что в плеере прокрутилась вся плёнка. Я приподнял край свитера, открывая плеер - он был прикреплён к джинсам специальным зажимом. Я открыл плеер, переставил кассету и вновь включил на проигрывание.
  - Что слушаешь? - спросила Света.
  - "КИНО". Виктор Цой. Не слышала?
  - Нет.
  Я взял один динамик и протянул его Свете. Наушники у меня был "капельки", так что можно было слушать вдвоём. Я включил плеер и заиграла песня "Звёзды останутся здесь":
  "...Не люблю тёмные стёкла,
  Сквозь них тёмное небо.
  Дайте мне войти,
  Откройте двери!..."
  Всю песню Света прослушала очень внимательно.
  - А что, мне нравиться, - улыбнулась она. - всё лучше, чем Киркоров какой-нибудь.
  - У меня есть ещё несколько кассет, -сказал я, и аккуратно достал из сумки три кассеты - "Группа крови", "Звезда по имени солнце" и "История этого мира".
  Их я положил в боковые карманы куртки и застегнул на "молнию". Вдруг потом не получиться их достать? Вот заметит этот сумасшедший и взорвёт бомбу.
  Света облокотилась на моё плечо.
  - Что-то мне спать захотелось, - прошептала она. - Ничего, если я на тебя навалюсь?
  - Конечно, - я сделал чуть громче музыку. - тебе музыка не помешает?
  - Нет, - ответила Света и закрыла глаза.
  Я посмотрел в окно. На улице шёл всё тот же крупный, густой снег. Белый, белый снег.
  Автобус ехал довольно быстро, несмотря на плохую видимость. Машины почти не встречались, должно быть поблизости уже не было никаких населенных пунктов. А мы всё ехали и ехали. Куда? Кто знает? Только один в этом автобусе знал место назначения. Или не знал?
  Я закрыл глаза и стал слушать музыку:
  "...Ни шагов, ни звонков, ни звона ключей,
  Только часы у кровати стучат
  В этом доме все давно уже спят.
  Только капля за каплей, из крана вода,
  Только капля за каплей из времени дни,
  Ты пойдёшь рубить лес, а увидишь лишь пни..."
  
  
  Незаметно для себя я уснул, причём довольно крепко. Спал я долго, потому что, когда я проснулся, было уже темно. Плеер молчал (в нем кончилась плёнка). Свет в автобусе был выключен, и был виден яркий свет полной луны.
  Но от луны отвлекали крики, которые меня и разбудили. Слевой стороны автобуса, у третьего от меня, окна, сидела молодая девушка. Её разрывали истеричные, режущие уши крики:
  -Умрём! Мы все умрём! Мама! Мамочка! Где ты? Спаси меня! Спаси!
  Сидящая рядом девушка, должно быть её подруга, обняв за плечи, пыталась её успокоить. Но крики не прекращались. Вдобавок к ним добавились крики человека с бомбой. Похоже, он был очень разозлён. В таком состоянии он может сделать всё что угодно.
  - Мы все умрём! Умрём! Мама!
  Рука с пистолетом направилась в сторону бьющейся в истерике девушки. Я инстинктивно дёрнулся, порываясь встать и пресечь возможное убийство. Но не встал, понимая, что ничего сделать не смогу, так как сидел слишком далеко от происходящего.
  Внезапно уши заложило, я подумал что оглох. Это прозвучал выстрел. Крики смолкли, заскрипели тормоза. Сила инерции попыталась выкинуть нас с мест, но я удержался и поймал Свету, которая оглядывалась ничего не понимающим взглядом.
  Автобус остановился, вспыхнул свет плафонов на потолке. Девушка молчала, но была жива. Я видел только её затылок.
  Террорист тоже чуть не упал, но поймал равновесие и направил пистолет на водителя.
  - Ты что делаешь, тварь! - закричал он водителю. - Поехали, иначе я вышибу тебе мозги!
  - Надо оказать ей первую помощь! - в ответ закричал водитель.
  - Если мы сейчас же не поедем, - крикнул террорист. - она ей уже не понадобиться!
  Автобус тронулся с места и медленно поехал.
  - Вот аптечка, - сказал водитель, положив аптечку перед террористом. Тот повернулся к девушке, в которую стрелял. Но вторая девушка, которая пыталась успокоить подругу, сказала, что её подруга не пострадала и пуля только разбила окно.
  М-да. Мило. Автобус набирал ход. Через выбитое окно ворвался поток холодного воздуха, который ударил по мне и Свете холодом, запахом пороха и чьих-то духов.
  - Холодно, - произнесла Света, надевая шапку. Она попыталась спрятать нос и щёки за ворот куртки, но ничего не получилось.
  Холодно. Заболеть можно в лёгкую. Я снял шарф и повязал его Свете поверх воротника. Теперь у неё были открыта только глаза.
  - Так лучше? - спросил я.
  - Да, - кивнула Света. - а ты как без шарфика?
  - А я ничего,- сказал я. - я закалённый.
  Поверила или нет? Кажется, да. Закалённым я не был, но чувствовал, что не заболею.
  Я сменил в плеере одну кассету на другую и сделал погромче. Затем надел шапку и перчатки. Так было гораздо теплее, но всё равно неприятно.
  "...Тёплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног.
  Звёздная пыль на сапогах.
  Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок,
  Солнечный день в ослепительных снах!..."
  Вот данное место, никак нельзя было назвать тёплым. Как же холодно! Чёрт! Я оглядел автобус. Все кутались в свои куртки. Всем холодно. Особенно девушке, из-за которой было разбито окно. Да... "Весело"... И что же дальше?
  Я посмотрел на Свету. На Свету, которая была закутана в одежду, словно она на Северном Полюсе или в Антарктиде. Почему я ощущаю её своей сестрой? Сестрой, которую беззаветно люблю? Ведь мы с ней впервые встретились! А ведь её дома ждёт мама. Ломает себе руки, кусает губы, рвёт волосы... И правильно, ведь уже восемь часов! Что в такой ситуации происходит с матерью? А что сейчас с моими родителями?
  Я вдруг почувствовал, что должен, обязан спасти Свету. Чего бы мне это не стоило. Но как? Как это сделать? Как вытащить ребёнка из автобуса, в котором сидит человек с бомбой? Схватить Свету, подбежать к двери и выпрыгнуть? Долго. Пристрелит. Или бомбу взорвёт. Мы спасёмся, а остальные погибнут, если мы конечно успеем выскочить до взрыва. Я конечно хотел спасти Свету, но не хотел быть причастным к гибели остальных заложников. Значит этот вариант не годиться. Другой... Должен быть другой выход. Другой...
  Мой взгляд упал на красную табличку с белыми буквами, которая располагалась под окном слева от меня. Она едва выделялась в темноте. "ЗАПАСНЫЙ ВЫХОД". Рядом была синяя табличка, которую было видно ещё хуже. "ВЫДЕРНИ ШНУР ВЫДАВИ СТЕКЛО". Вот! Вот оно! Эврика! Я чуть было не вскочил на ноги, разведя руки в стороны и вопя от радости. Можно выпрыгнуть в окно! Передо мной как раз было свободное место, так как в этом автобусе не было одного сидения. Здесь обычно расположены в ряд два сидения: двухместное и одноместное. Они стоят перпендикулярно тому, где сидели я и Света. А вот в этом автобусе не было одноместного сидения. Благодаря этому я мог спокойно встать, выдавить стекло и, схватив Свету, выпрыгнуть в окно. Так. Стоп. Но террорист это тоже заметит и может сделать всё что угодно. Ведь он скорее псих, нежели расчётливый террорист, с определённым планом. А психи способны на многое. Так. Надо подумать. "ВЫДАВИ СТЕКЛО". Значит, если выдернуть шнур, стекло само не выпадет. Надо будет ещё надавить на него как следует. И я решил выдернуть шнур, а при опасности, если будет видно, что террорист сдетонирует взрывчатку, надо будет выпрыгнуть. Да и кто знает? Может и не придётся прыгать? Может он приедет, куда ему надо и отпустит всех? Хотелось надеяться что так оно и будет. А сейчас, надо выдернуть шнур. Что я и сделал.
  Кольцо, продетое в шнур, было перед моими глазами. Я посмотрел в сторону террориста. Он смотрел на дорогу, но не опускал пистолет и детонатор. Я протянул руку и осторожно потянул шнур вниз. Я старался не шуметь курткой, чтоб никто не обратил на меня внимания, а разглядеть в темноте, что я делаю, наверное было сложно, потому что я был в чёрном, а в автобусе было довольно темно.
  А я, тем временем, тянул и тянул шнур. Вот он прошёл нижнюю сторону окна, вот пополз вверх. Так. Ещё немного. Он уже бежит по верхней стороне, спускается вниз... Есть! Он у меня в руках! Я смотал его и положил в карман. Зачем? А чёрт его знает! Вдруг пригодится? Кто знает, какие ещё сюрпризы подготовил сегодняшний день?
  Стекло вроде держалось. Даже смахивало на то, что оно и не думает само падать. Всему виной, должно быть была эта резиновая прокладка...
  - Что ты делаешь? - сквозь музыку я услышал голос Светы. Наверное давно наблюдала за мной.
  Я молча поднёс указательный палец к губам и отрицательно качнул головой: "Тише! Ничего не говори.".
  Света понимающе кивнула. В её глазах светилась радость, понимание и доверие. Она мельком посмотрела на захватчика, и последовав моему примеру, стала вглядываться в окно.
  "...Крыши домов дрожат под тяжестью дней
  Небесный пастух пасёт облака.
  Город стреляет в ночь дробью огней,
  Но ночь сильней. Её власть велика."
  Под успокаивающие песни Цоя, я вглядывался в ночь за окном. В процессе, я заметил поворот налево, мимо которого мы пронеслись, словно Шумахер. А за деревьями я увидел огни окон. Здесь какая-то деревенька. Надо иметь ввиду. Я посмотрел на часы. Десять минут девятого. Интересно, как долго мы ещё будем ехать?
  Ответ последовал незамедлительно и очень неожиданно.
  - У нас бензин заканчивается. - оповестил водитель террориста.
  Во, блин. И даже не знаешь, радоваться или готовиться выпрыгивать. Вот что у этого придурка на уме? Ведь никто не скажет!
  - Что? Опять? - заорал террорист. - Ты ведь заливал уже!
  - Да сколько я залил? - заорал водитель в ответ. - Там десять литров всего! Плюс то, что оставалось в баке... Вот и протянули ещё три часа...
  Всё интересней и интересней! Это что же получается? Выходит, что пока я спал, мы остановились и водитель доливал бензин в бак? Интересно...
  - Ты мне лжешь, скотина! - заорал террорист.
  - Да нет же! Посмотри на датчик! Километра два протянем и всё!
  Глаза террориста наполнились огнём безумия и ярости.
  
  "...Зёрна упали в землю,
  Зёрна просят дождя.
  Им нужен дождь.
  Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,
  Ты увидишь там всё горит огнём..."
  Я напрягся, схватил Свету за плечо и шепнул:
  - Готовься. И ничего не бойся.
  "...Через день будет поздно,
  Чрез час будет поздно,
  Через миг будет..."
  - Ты лжёшь! Ты лжёшь мне, сволочь! Мне все всегда лгали, и ты лжёшь!
  "...Если к дверям не подходят ключи -
  Вышиби двери плечом! ..."
  Вновь раздался выстрел. На этот раз, в сторону водителя. Я, не думая, вскочил на ноги, схватил Свету и с силой ударил спиной о стекло окна. Оно вылетело мгновенно.
  В этот же момент, заскрипели тормоза и автобус повело влево, разворачивая его поперёк дороги.
  "...Мама мы все тяжело больны!
  Мама я знаю мы все сошли с ума!..."
  Такое ощущение, словно автобус сам вылетел из под ног. Да здравствует изобретатель запасного выхода в "пазике"!
  Но моя радость прекратилась сразу же, как только моя спина коснулась земли. Это был жуткий удар. Из легких вышибло воздух и я беспомощно хватал его ртом, но вдохнуть не мог. Вдобавок ко всему, я ударился затылком об асфальт и получил удар по носу лбом Светы. Во рту почувствовался привкус крови.
  Света сползла с меня и, сев рядом, затараторила:
  - Саша, Сашенька! Что, что с тобой? У тебя кровь? Саша не умирай!
  Наконец, я с криком продохнул. Сразу же полегчало. Всё позади. Нет, не всё!
  Я вскочил на ноги, и посмотрел вперёд. Автобус лежал на боку, днищем к нам. У меня внутри всё похолодело. Террорист, если жив, а я чувствовал, что он жив, сейчас придёт в себя и взорвёт бомбу. Я повернулся к Свете, и взяв её за ворот, побежал прочь от автобуса. Бежать было чертовски сложно, потому что снегу навалило почти по колено.
  Но едва мы сделали несколько шагов, как прогремел мощный взрыв. Вот тогда я подумал, что теперь уж точно оглохну. Почти сразу же я почувствовал чудовищной силы удар. Сколько взрывчатки он использовал? И что это за взрывчатка такая?
  Земля ушла из под ног и неожиданно быстро приблизился снег. А, чёрт! Что это так садануло по голове?
  
  
  - А-а-а! - вырвался я из снега, засыпавшего меня сверху. Как всё болит! Как я замёрз! Ничего не видно. Почему? Да у меня всё лицо забито снегом! Я смахнул заснеженными перчатками снег с лица. Вместе с ним слетели очки. Я стал шарить в снегу руками. Это что ещё за железяка? Так вот, чем я получил по голове! И должно быть отрубился. О, а вот и очки! Я протёр их и одел. Огляделся.
  Повсюду снег. Всё было хорошо видно - освещал огонь горящего автобуса, вернее его жалких останков. По голове я получил каким-то его органом. Стоп. А где Света? Света!!!
  - Света! - заорал я. - Света, где ты!
  Тишина. Я стал ползать на коленях и ворошить руками снег. Вот! Вот ранец. Куртка! А вот и лицо Светы!
  Я сел и перевернул Свету на спину.
  - Света! Света, очнись! - умолял я, развязав свой шарф и открыв её лицо.
  Глаза открылись. Жива! Жива!!!
  - Света, ты в порядке? - спросил я.
  - Да, - улыбнулась Света. - А вот у тебя кровь из носа идёт.
  Я заметил как несколько красных капель запачкали её куртку.
  - Это не страшно, - сказал я. - Давай встанем и отряхнёмся.
  Я встал и помог встать Свете. Мы очистили её одежду от снега, и Света, взглянув на меня, с лёгким испугом произнесла:
  - У тебя всё лицо в крови.
  Да, теперь я чувствовал, как тёплые струйки крови бежали по губам, подбородку, шее... Кровь стекала под куртку, кофту...
  Я провёл по губам мокрой и холодной от снега перчаткой. Чёрная шерстяная перчатка, впитав кровь, потемнела ещё сильнее.
  Я зачерпнул снега, скомкал его, и подняв лицо к небу, усыпанному звездам и местами затянутое облаками, прижал его к переносице.
  Несколько минут я так простоял, пока кровь наконец-то не остановилась.
  Я взглянул на Свету, которая смотрела на горящий автобус.
  - Сильно замёрзла? - спросил я её, отряхивая джинсы от снега.
  - Нет, - ответила Света. - Как думаешь, кто-нибудь ещё выжил?
  Только сейчас, я вспомнил про остальных пассажиров в автобусе. Всё таки получилось, так что мы со Светой выпрыгнули, а остальные остались в взорвавшемся автобусе. Но взрыв бомбы вызвал не наш прыжок и от этого на душе становилось легче. Другого выбора у меня уже не было. Я должен был спасти Свету, и я с этим справился.
  - Не знаю, - пожал я плечами. - Сейчас посмотрю. А ты постой здесь, хорошо?
  Света кивнула. Я оставил её стоять, а сам пошёл к уныло догорающему автобусу.
  Сделав пару шагов, я обратил внимание не лёгкое шипение в ушах. Что это так шипит? Наушники! Кончилась плёнка!
  Остановившись, я расстегнул куртку и посмотрел на плеер. Надо же! Целый! Удачно! Я выключил его и снял наушники. Застегнув куртку, я вновь направился к автобусу. Когда я подошёл к нему, я увидел, что снега нет. Его смело в стороны взрывной волной. По дороге были разбросаны обломки автобуса. От него самого несло сильным жаром.
  Я обошёл автобус и застыл в ужасе. В нём, и рядом с ним лежали мёртвые тела пассажиров. Некоторые были обуглены, на некоторых только горела одежда. Но безусловна все были мертвы, так как лежали с застывшими глазами, наполненными ужаса и не реагировали на лизавшие их языки пламени.
  Я медленно обошёл это место, внимательно всматриваясь. Неужели никто не выжил? Нет. Никого... Стоп! Вон там, в стороне, лежит кто-то без следов ожога и пламени.
  Я подбежал к этому телу. Девушка. Лежит лицом вниз. Я пощупал пульс у неё на шее. Нет. Нет пульса. Я аккуратно перевернул её на спину и отпрянул. Во лбу у неё была небольшая ранка, из которой торчало что-то металлическое, и тонкими струйками стекала кровь. Неужели частица автобуса пробила ей голову? Да, наверно.
  Я ещё раз обошёл это место. Нет. Никого живого здесь нет. Хорошо, что не взял это хрупкое создание. Незачем ей на это смотреть.
  Постояв ещё пару секунд, я вернулся к Свете. Она стояла, утопая ногами в снегу и смотрела на автобус.
  - Никого? - спросила она, когда я подошёл к ней.
  - Нет, - ответил я.
  - Что будем делать? - спросила Света.
  - Я предлагаю пойти туда. - я указал в сторону, откуда мы приехали.
  - Но ведь уже стемнело. - возразила Света.
  - Там, - сказал я. - Есть деревня. Примерно в получасе ходьбы. Я видел свет окон, когда мы ехали мимо.
  - И?
  - Мы попросимся переночевать. - сказал я.
  - Ну хорошо, - кивнула Света. - Пойдём.
  - Пойдём.
  Мы двинулись в путь. Да, уж. "Весёлая" дорога. Темно. Холодно. Снег довольно сильно мешал идти.
  Я посмотрел на Светин ранец. Наверно тяжёлый.
  - Свет, тебе не тяжело с этим ранцем?
  - Тяжело, - кивнула Света, останавливаясь.
  - Давай его бросим? -предложил я.
  - Не-е, - протянула Света. - Я его не брошу.
  - Потому что он хороший? - улыбнулся я.
  - Там книжки, тетрадки... - задумчиво проговорила Света. - Нет. Не брошу.
  - Учиться любишь?
  - Да.
  - Давай, тогда, я понесу. - я протянул руку. - Мне будет не так тяжело.
  Света скинула ранец и я повесил его на правое плечо. Левой рукой я взял, протянутую мне руку и мы пошли дальше.
  Как же тяжело идти! Спина и голова ныли от полученных ударов. Казалось, что я сейчас рухну в снег. А Света держалась молодцом. Где же эти дома? Холодно. Очень холодно...
  - Света, ты сильно замёрзла? - спросил я.
  - Есть немного, - ответила Света. - Нам ещё долго идти?
  - Не знаю. - честно ответил я.
  
  
  Мы шли уже около получаса, но не нашли никакой деревни. Где же эти дома в конце-то концов! Может упасть в снег и лети оно всё к дьяволу? Нет! Надо держаться, ради Светы! Я должен её спасти! Она должна жить! Почему? Не знаю. Знаю только, что это так. Откуда? Тоже не знаю. Что это за огни справа от дороги? Дома? Да, дома!
  - Света, вон деревня! - махнул я рукой.
  - Это хорошо, а то я совсем околела. Ног почти не чувствую.
  - Держись, - я сжал её кисть. -Сейчас всё будет хорошо.
  Вот мы дошли то поворота, свернули. Минут через десять мы уже подходили к ближайшему дому, у которого горели окна. Свет был тусклым - должно быть свечи.
  Я открыл калитку и мы со Светой по расчищенной дорожке, прошли к воротам.
  Из конуры, у ворот, выскочила чёрно-белая лайка и встретила нас громким лаем.
  Опаньки! Да она не привязана! Я закрыл Свету собой и посмотрел на собаку, которая разрывалась лаем в двух метрах от меня.
  Кинется или нет? И что делать, если кинется?
  Послышался стук отодвигающегося засова. Аллилуйя! Хозяева идут!
  Открылась одна створка ворот и показалась хозяйка дома. Это была старушка лет семидесяти - семидесятипяти, закутанная в шаль и коричневый полушубок.
  - Лада! Лада, успокойся! - сказала хозяйка.
  Собака подбежала к хозяйке, радостно виляя хвостом.
  - Иди в конуру, - махнула рукой бабушка.
  - Здравствуйте, бабушка! - улыбнулся я. - Извините, что потревожила вас.
  - Здрасти, - сказала Света, выглядывая из-за моей спины.
  - Здравствуйте, ребята. - сказала бабушка, подойдя поближе и пристально осматривая нас карими глазами, из под больших очков в роговой оправе, с толстыми линзами. - Зачем пожаловали?
  - У нас там автобус в аварию попал, - я махнул рукой в сторону дороги. - Мы чудом спаслись, и теперь не знаем как домой попасть: машины не ездят, пешком идти холодно, да и ночь на улице.
  Я решил не говорить сразу в лоб про террориста, взрыв и прочее, чтобы не пугать лишний раз хозяйку. Главное было - попасть в дом и согреться.
  - Ох бедные вы мои! - запричитала бабушка. - Давайте, проходите. Согреетесь, покушаете, а там и разберёмся, что делать. Пойдёмте, пойдёмте.
  Она провела нас мимо конуры, со спокойно лежащей в ней Ладой, закрыла за нами ворота и провела в дом.
  Сначала была небольшая верандочка, а потом мы вошли в комнату, которая судя по всему, была кухней. Хотя тут же стояла кровать. Напротив двери было окно, слева жарко пылала печь.
   Я невольно поёжился, вспомнив про горящий автобус и разбросанные трупы. Резко мотнул головой, и неприятные воспоминания разбежались. Мысленно проводив их, я оглядел комнату до конца.
  Рядом с кроватью стоял старый, кухонный шкаф с посудой и различными крупами, под окном - стол, у стены - скамейка. В левом, дальнем углу комнаты, на полочке под потолком, стояла икона.
  Из этой комнаты, в смежную вёл дверной проём, завешанный шторами. На кухонном столе ярко горела свеча.
  - Проходите, раздевайтесь. - пригласила хозяйка. - Вот скамья, берите, садитесь у печи, а я сейчас на стол накрою.
  Я снял куртку и бабушка охнула. Вся шея у меня была испачкана кровью, так же как и лицо.
  - Что с тобой? - спросила она. - Тебе к лекарю надо?
  - Нет, - улыбнулся я. - это я просто нос разбил.
  - Так, подождите. Я сейчас. - бабушка вышла на веранду и вернулась с алюминиевым тазом, до половины наполненным водой. Она поставила его на печь.
  - Сейчас вода согреется и отмоешь кровь-то.
  Я поставил скамейку поближе к печи и мы со Светой сели греться.
  Какое же это блаженство, после такого холода сидеть в тепле!
  Бабушка, тем временем, принесла с веранды кастрюлю с супом и поставила на печь. Туда же она поставила чайник, который довольно быстро зашумел, угрожая вскипанием воды, залитой в него.
  Всё это время она непрестанно расспрашивала нас обо всём: кто мы, откуда, что именно произошло и всё в этом духе.
  Как-то спонтанно мы сообщили ей, что мы - брат и сестра. Бабушка не только охотно поверила нам, но и сообщила, что мы со Светой очень похожи внешне.
  Когда же она услышала откуда мы, она печально вздохнула.
  - И как же, господи, вас занесло в такую глухомань! Это очень далеко. Пешком не дойти за день. Транспорта у нас нет. Мы редко выбираемся за какими-нибудь товарами. А если и выбираемся, то на попутных машинах, а они ездят редко, очень редко...
  Да уж, ситуация! Час от часу не легче! Нам было предложено остаться на ночь, на что мы и согласились.
  К тому времени, суп и чайник кипели во всю, и я, раздевшись по пояс, смыл всю кровь с себя. Кофту и футболку я положил в таз "отмокать", как велела баба Оля. Да, именно так она нам представилась. Баба Оля удалилась в смежную комнату, и пока она там что-то искала, я снял промокшие от снега джинсы и повесил их на специально натянутые верёвки, над печью, чтобы они просохли.
  Остался я в спортивном трико, которые одевал под джинсы зимой, и в носках. Но вот вернулась баба Оля, и протянула мне военную гимнастёрку.
  - Она ещё от отца лежит, - сказала баба Оля. - Одень пока. Другой одежды нет. В пору?
  - Почти, - ответил я. В плечах она сидела нормально, но вот рукава были короткими. Я их закатал до локтя. Не на парад же идти!
  После этого, мы наконец, сели за стол ужинать. Казалось, что ничего более вкусного я никогда в жизни не ел! Мы со Светой, поглощали еду так, словно не ели пару недель, если вообще возможно так долго воздерживаться от еды!
  Баба Оля смотрела на нас, так словно не было ничего лучше того, что бы смотреть, как уплетают ужин брат и сестра.
  Она сидела подперев ладонью подбородок и смотрела на нас сквозь толстые очки. У неё были волнистые, ниспадающие на плечи волосы, очень сильно окрашенные сединой. Лицо было изрыто морщинами, и это лицо излучало тепло, радость и любовь. Всё было так, словно не случайные путники забрели в гости, а родные внуки.
  После того, как мы поели и стали пить чай, баба Оля поведала нам об образовании их деревни Лукашино. В это я не очень вникал, так как был не в восторге от такой науки, как история. Поэтому, понял только, что их сослали в Сибирь во времена Сталина, и они отбились от остальных и ушли глубже в Тайгу. Это уже гораздо позже рядом с ними проложили дорогу. Так вот они и живут до сих пор, в дали от городов.
  После ужина, мы решили, что уже пора спать. Баба Оля сказала, что разбудит нас утром и мы со Светой отправимся в дорогу до дома.
  Баба Оля провела нас во вторую комнату, где была ещё одна кровать, стоял шкаф, сервант и пара стульев.
  Света легла на кровать, а я попросил постелить мне на полу. Так мы и легли спать. Я уснул мгновенно...
  
  Разбудила меня баба Оля:
  - Вставай. Света заболела.
  Я быстро вскочил и оделся. Света лежала на кровати и пила чай.
  - Я заварила специальные травы, добавила мёд - чудодейственное средство! - сказала баба Оля. - Но пойти вы сможете только через два дня. Раньше я её вылечить не смогу.
  - Да, конечно. -кивнул я.
  Что ж, придётся задержаться. Бедные родители, что им придётся пережить!
  - Отсюда можно позвонить? - спросил я бабу Олю.
  - Да что ты, сынок! - махнула рукой баба Оля. - Нет у нас в деревне ничего подобного.
  За окном закричали петухи, хотя ещё было темновато. И как громко кричат! Наверно, рядом курятник.
  Я вызвался помочь бабе Оле по хозяйству, но она сказала, чтобы я не отходил от Светы ни на шаг, пока у неё не спадёт температура.
  Я взял стул и сел возле Светиной кровати. Мы много разговаривали, пили травяной чай с мёдом, который баба Оля заставляла пить и меня, для профилактики. Я узнал, что мама Светы работает хирургом в одной из городских больниц, а папы у неё уже не было - он погиб в автокатастрофе. Мы ещё долго болтали о Светиной школе, о том что ей там нравиться, и что не нравиться; о моём университете и моей будущей профессии. Я рассказывал ей множество смешных историй, которые происходили на занятиях и летней полевой практике. Рассказывал как интересны зоология и ботаника, рассказывал о ужасах высшей математики и фитопатологии. Мы говорили ещё о множестве различных вещей, и всё время пили и пили травяной чай. Сначала мне даже нравился его вкус, но потом я с трудом проглатывал эту жидкость, но всё равно пил. Потому что, когда Света видела, что я тоже пью эту гадость, она пересиливала себя и тоже пила. Возможно это и сыграло главную роль в её выздоровлении.
  За разговорами и чаепитием, мы не заметили, как пролетело пол дня.
  Баба Оля, тем временем, накормив всю живность в сарае, а также огромного чёрного кота в доме, которого я раньше не замечал, приготовила обед и напекла булочек и пирогов.
  После обеда, у Светы начала спадать температура. Мы с ней продолжали пить травяной чай и разговаривать.
  Света вспомнила, что в автобусе я говорил о шахматах, и сказала, что хотела бы научиться играть в них. Она очень обрадовалась, когда я сказал, что могу научить её.
  - Вот было бы здорово, если бы прямо сейчас начали учиться! - мечтательно произнесла Света.
  - А что, давай сейчас и начнём, - сказал я. Я спросил у бабы Оли, нет ли у неё шахмат. Но их не было.
  - Жалко, - сказал я. - У меня были, но они остались в сумке.
  - Да, жалко, - вздохнула Света.
  - Но рано огорчаться, Света! - улыбнулся я. - Мы сами их сделаем.
  - Каким образом? - спросила Света.
  - У тебя есть чистая бумага и карандаши?
  - Да. В портфеле.
  Я взял её ранец, и достал из него тетрадь в клетку и пачку цветных карандашей.
  И далее несколько часов я рисовал шахматную доску и фигуры, на нарезанных Светой квадратных кусочках бумаги.
  Когда на улице стемнело, Света уже играла со мной в шахматы и у неё получалось довольно не плохо. У неё спала температура, но ещё болело горло и был небольшой насморк.
  Баба Оля сказала, что через один день Света будет себя чувствовать хорошо и мы сможем пойти домой. Если конечно, к этому времени на улице станет теплее. В то же утро, как заболела Света, начался сильный мороз. И в принципе, Света заболела "вовремя" - если бы мы пошли в мороз, то вполне возможно, не дошли бы.
  Мы поужинали, и затем долго пили чай и слушали бабу Оля, которая всё рассказывала и рассказывала о своей жизни, детстве. Но только почему-то в голове всё это не задерживалось ни на минуту.
  Наконец, все устали и решили лечь спать. Мы легли, погасили свечи, я закрыл глаза но услышал Светин голос.
  - Саша, - шёпотом позвала она. - Ты не мог бы мне спеть колыбельную песню.
  - Колыбельную песню?
  - Да, - прошептала Света. - Мне мама, когда я болею, всегда поёт что-нибудь перед сном.
  Я задумался. Я не знал колыбельных песен. Я знал только песни "КИНО".
  - Я не знаю колыбельных песен, - прошептал я. - Но я знаю песни "КИНО". Пойдёт?
  - Да.
  И я запел. Очень тихо, что бы не беспокоить бабушку.
  "Уже поздно - все спят, и тебе пора спать,
  Завтра в восемь утра начнётся игра.
  Завтра солнце встанет в восемь утра...".
  Когда я закончил петь, со Светиной кровати доносилось мерное дыхание. Света уснула. После этого я спокойно закрыл глаза.
  
  
  
  Проснулся я утром, от какого-то занудного тарахтенья. Я открыл глаза и почувствовал, что к моему правому уху прижимается что-то волосатое, тёплое и "тарахтящее" - кот бабы Оли. Она его так и называла - Кот.
  Я встал и увидел на стуле свою, уже постиранную и высушенную одежду - спасибо бабе Оле. Вместо тесной гимнастёрки, я одел свою футболку, и убрав с пола постель, вышел на кухню.
  Бабы Оли не было. На плите стоял таз с водой, оставленный, специально для умывания. Я умылся и заглянул к Свете. Она ещё спала. Я поставил на плиту остывший чайник.
  К тому времени, как он закипел, из комнаты вышла Света. Выглядела она гораздо бодрее. На бледном, до этого, лице выступил румянец.
  - Привет, - сказала она.
  - Привет, - я указал на таз с водой, в котором уже успел заменить воду. - Умывайся. Потом будем завтракать.
  После завтрака, мы вновь сели играть в шахматы. Весь день мы играли, иногда прерывались и разговаривали о всяких пустяках, слушали бабу Олю, у которой появилась свободная минутка. Она сразу начинала повествования о своём трудном детстве. Но странное дело, к концу каждого её предложения, я забывал его начало. Но что бы не расстраивать бабушку, я делал сочувствующе и понимающе лицо и кивал, соглашаясь с различными доводами.
  День пролетел совершенно незаметно, мы и опомниться не успели, как за окнами опустилась ночь.
  - Ну вот, - сказала баба Оля после ужина. - Завтра утром я вас разбужу, вы позавтракаете и спокойно пойдёте домой. На улице уже теплеет, а завтра и вовсе тепло будет.
  - Поскорее бы! - сказала Света.
  - По маме соскучилась? - понимающе кивнула баба Оля.
  - Да...
  Мы погасили свечи и легли спать. Уснул я довольно быстро. При этом мне приснился очень странный сон.
  Мне приснилось, что мы со Светой убегаем от огромного волка. Света бежит впереди меня, я чуть позади. Волк настигает нас. Я слышу его топот за спиной, чувствую его дыхание, в нос бьёт запах мокрой собачей шерсти. Меня охватывает паника, но не за себя - за Свету.
  Вдруг, я чувствую на плечах тяжёлые лапы. Волк сбивает меня с ног, и я падаю под его весом. Он проносится надо мной и преследует Свету.
  Неожиданно, он делится на пятерых волков, которые немногим меньше первоначального. Они кидаются на Свету и разрывают её на клочья...
  - Нет!!! - я подскочил на полу. Огляделся. Я был в доме бабы Оли. Я прикоснулся рукой ко лбу - так и есть - весь в поту. Холодном поту.
  В дверях стояла баба Оля и удивлённо смотрела на меня.
  - Что случилось? - спросила она.
  - Кошмар приснился, - ответил я.
  - А я, как раз, хотела вас будить. Вставай, буди Свету и будем завтракать.
  Я быстро оделся, убрал постель с пола и подошёл к Свете. Она не проснулась от моего крика.
  Я посмотрел на её ангельское лицо и перед глазами предстал ночной кошмар - пятеро волков, разрывающих это безобидное создание.
  Я помотал головой, отгоняя прочь ночной кошмар и легонько потряс Свету за плечо.
  - Света, пора вставать!
  Она потянулась и села на кровати.
  - Одевайся и выходи на кухню.
  Позже, примерно через час, позавтракав, одевшись и собравшись, мы уже шли от бабы Оли к дороге, по которой ехали два дня назад.
  Когда мы уходили, баба Оля вся обливалась слезами и просила нас не забывать её, и, при возможности заезжать в гости.
  Но это всё было позади, и теперь мы шли по дороге (которую, кстати, расчистили от снега), к себе домой, к родителям, которые уже наверное ищут нас в больницах и моргах.
  Левой рукой я держал за руку Свету, а на правом плече у меня висел её ранец, в который баба Оля положила нам пироги в дорогу.
  От бабы Оля мы вышли ровно в семь часов. Шли мы всего пятнадцать минут, но благодаря расчищенной дороге, ушли довольно далеко. Шли в полном молчании - лицо Светы было обвязано шарфом и говорить ей было не очень удобно. А я всё так же слушал плеер.
  "...Так странно проходят часы,
  И так странно не хочется спать,
  И так странно когда за окном
   Проезжает машина.
  И я не знаю, точны ли весы,
  Но мне не хочется их проверять,
  Мне слиш..."
  Света остановилась и потянула меня за руку, указывая назад. Я обернулся и увидел приближающийся к нам "МАЗ".
  Мы со Светой замахали ему и он (о, чудо!) остановился. В кабине сидел только один водитель. Я открыл правую дверь и, встав на ступеньку, спросил:
  - Вы в сторону Томска едете?
  - Вообще, да. Но я сворачиваю за восемьдесят километров до Томска, - ответил добродушный водитель. На вид ему было лет сорок восемь - пятьдесят.
  - Возьмёте нас с сестрой до этого поворота? - спросил я.
  - Да, конечно, - улыбнулся водитель. - Забирайтесь.
  Я спрыгнул на землю, и подхватив Свету, поднял её в кабину, после чего, залез сам. Я захлопнул дверь и мы поехали. В машине было очень тепло. Мы сняли куртки и довольно быстро согрелись. Водитель оказался очень разговорчивым человеком. Сначала он расспрашивал нас, потом рассказывал о себе, о своих детях, о внучке, о городе, о собаке и прочем.
  Через несколько часов Света стала клевать носом, и прислонившись ко мне уснула. Примерно через полчаса я последовал за ней.
  
  
  
  
  
  В час дня нас разбудил водитель.
  - Уже обед, вы есть не хотите? - спросил он. - Сейчас по пути закусочная будет.
  - Зачем нам закусочная? - спросил я. - У нас своей еды навалом.
  Я достал из сумки свёрток с пирогами.
  - Здесь пироги с картошкой и капустой, - сказал я. - Здесь на всех хватит.
  - Тогда давайте притормозим на обочине, пообедаем, а там дальше поедем. А то я очень сильно есть хочу.
  Мы остановились. Я развернул полотенце свёртка, и вместе с пирогами, положил его на колени Свете. Просто она сидела посередине, и так было удобнее брать еду всем.
  Водитель из под сидения извлёк термос.
  - У меня, тут, чай есть, - сказал водитель. - Правда он уже не горячий, но ещё и не холодный.
  Затем он достал кружки и мы плотно поели. Осталось всего три пирога. Их я отдал водителю, ведь если всё будет удачно, сегодня мы уже будем дома, а ему ещё ехать и ехать.
  Через полтора часа, мы остановились у развилки.
  - Ну, ребята. - сказал водитель. - Здесь наши пути расходятся. Мне - налево, вам - прямо. Отсюда до Томска далековато, но машин здесь ездит не мало, так что думаю вы доберётесь быстро. Удачи вам.
  Мы оделись и выпрыгнули из кабины.
  - Спасибо Вам большое, - сказал я. - Удачи!
  "МАЗ" свернул налево и уехал. Я включил плеер, поправил сумку на плече, и взяв Свету за руку, указал вперёд.
  - Ну вот Света. - сказал я. - От дома нас отделяют каких-то восемьдесят километров. Вперёд!
  Машины были, но они все, как на зло, были встречными. Потом было две попутных, но они и не подумали остановиться.
   Прошло больше часа, когда нам наконец повезло. Рядом с нами остановилась красная "Жигули" шестой модели. В ней сидели три парня: двое спереди и один сзади. Тот, что сидел на переднем пассажирском сидении, вышел из машины.
  - Вам куда, в Томск? - спросил он.
  - Да, - ответил я.
  - ОК! - улыбнулся парень.
  - Принцесса, прошу сюда, - сказал он, демонстративно открывая заднюю дверь. - А вам, молодой человек, я уступаю место впереди.
  После этого, он следом за Светой сел на заднее сидение. Мне это показалось странным, но я всё же сел на переднее сидение. Сумку я передал Свете.
  Быстро познакомившись, мы поехали вперёд. Мчались мы довольно быстро - сто километров в час.
  Разговор у нас не клеился, изредка обменивались короткими репликами. Я чувствовал себя не в своей тарелке, Света по видимому, тоже.
  Неожиданно резко изменился тон водителя.
  - Как собираетесь расплачиваться за проезд?
  - Парни, - начал я. - У нас денег не много - всего пятьдесят рублей.
  - Что? - оборвал меня, один из сидевших сзади. - Ты садился в машину без "бабок"?
  - У тебя наверно и "мобилы" нет, да? - спросил второй.
  - Нет, - ответил я.
  - А если мы проверим? - услышал я голос сзади.
  - Парни, послушайте... - но меня прервали, накинув удавку на шею.
  Дыхание перехватило. Я схватился за верёвку на шее и попытался оттянуть её, но безуспешно.
  Я услышал крик:
  - Не трогай его, гад!
  А затем удар и Света замолчала.
  - Ах ты скотина... - прохрипел я в сторону её обидчика. Я поднял ноги и упёр их в приборную панель. Затем я провернулся вокруг своей оси влево, отчего удавка сильнее врезалась в горло. С этого положения я ударил водителя ногой по голове и отклонил руль влево, отчего машину занесло в сторону и мы слетели с дороги.
  Машина врезалась в дерево. Удавка слетела с моей шеи и я моментально выскочил из машины, хотя ещё не мог как следует вдохнуть воздуха.
  Вслед за мной, из машины вылез парень, который меня душил. Я увернулся от его удара и ударил его правой в живот. Не останавливаясь, я схватил его одной рукой за куртку на спине, другой за волосы и опустил его лицо на крышу автомобиля. Отчего он, оставив на крыше кровавый отпечаток, рухнул в снег.
  После этого, я по багажнику, перескочил к левой стороне машины, откуда вылезали двое оставшихся. Их ожидала та же участь, хотя водителю это было и необязательно - он хорошо ударился о руль.
  Затем я вынул ключ из замка зажигания и бросил его в глубокий снег. Немного порывшись в снегу, я выкрутил воздушный клапан на переднем левом колесе, отчего оно спустилось. Вот такой я оказался мстительный.
  После этого, я вытащил из машины Свету и её портфель, и выбрался из глубокого снега на дорогу.
  Оказавшись на расчищенной дороге, я побежал в сторону города. На правом плече болталась сумка Светы, а сама она лежала у меня на руках и плакала. Из разбитого носа, у неё, текла кровь.
  Отбежав подальше от места аварии, я наконец остановился, и поставил Свету на ноги. Она уже перестала плакать и мы, довольно быстро, остановили кровь.
  - Саша, давай не будем больше ни к кому садиться? Дойдём пешком, ладно?
  - Хорошо, Света, - кивнул я. - Нам уже не далеко до города.
  Мы взялись за руки и пошли дальше. Горло у меня всё ещё болело от удавки.
  Примерно минут через десять, нам навстречу пронеслись "Жигули" десятой модели бирюзового цвета, едва не сбив нас. В ней сидели два парня.
  Я почувствовал не ладное. Может это друзья тех троих придурков? Только не это! Справиться с этой задачей будет сложнее.
  Моя тревога всё росла и росла. Прошло совсем немного времени и я услышал за спиной гул мотора, отчего моё сердце бешено заколотилось. Я снял сумку и дал её Свете.
  - Держи, - и обернулся назад.
  К нам неслась бирюзовая "десятка" и была она уже совсем рядом - метров пятьдесят, не больше. Я схватил Свету, откинул её с дороги и сразу же почувствовал удар в бедро. Затем я почувствовал телом капот, лобовое стекло, крышу, багажник, и наконец, асфальт.
  "...И как хлопало крыльями чёрное племя ворон,
  Как смеялось небо, а потом прикусило язык.
  И дрожала рука, у того кто остался жив,
  И внезапно в вечность, вдруг превратился миг..."
  Отдавалось эхом в ушах звучание плеера. Я с трудом поднялся. Левая нога болела, и вес тела я перенёс на правую. "Десятка" не уехала, а развернулась и остановилась рядом.
  - Света, беги! - крикнул я.
  Из машины вылезло пятеро парней, трое - "старые знакомые" с разбитыми лицами, двое из них, держали бейсбольные биты. А двое других - это те, которые промчались нам навстречу. Я посмотрел на Свету - она стояла.
  - Беги, я сказал! - закричал я на неё.
  На оцепеневшую Свету это подействовало, как удар хлыста. Она сорвалась с места и побежал, что есть силы.
  "Лишь бы успела спастись! Лишь бы её не тронули! - проносилось у меня в голове. - А меня пусть хоть убивают!".
  Я взглянул на подходящих парней. Да уж, боец сейчас с меня неважный. Да если бы нога и не болела, против пяти человек, шансов у меня было бы один из ста.
  - Ну что, гнида? - крикнул бывший водитель "шестёрки", замахиваясь битой. - Добегался?
  Я попытался увернуться от удара, что у меня получилось, но всё же напрасно - вторым ударом меня сбили с ног...
  "... Смерть стоит того что бы жить,
  А любовь..."
  Плеер замолчал - сломался от одного из ударов, которые на меня обрушились, словно град. После этого перестали бить. Я ничего не понимал, словно был в каком-то тумане. До меня доносились какие-то голоса, но я разбирал их с трудом. Голова гудела и ужасно болела. Очки сломались и глаза заливала кровь.
  - С него хватит, - услышал я. - Надо посмотреть, есть ли у него что-нибудь стоящее в карманах.
  Я почувствовал, как меня перевернули на спину и расстегнули куртку.
  - Чёрт! - раздался тот же голос. - У него в натуре только полтинник! Блин!
  - Эй! А девчонка где? Догнать её!
  "Нет! Ни в коем случае! Не трогайте Свету твари!".
  Я с трудом разлепил глаза. Двое парней побежали за Светой. Один, с битой, стоял рядом со мной. Двое других пошли к машине.
  Я должен был бороться! Я должен был не дать Свету в обиду!
  Чуть не закричав от боли, я очень медленно встал. Я сходил с ума от боли в поломанных костях. Глаза застилал багровая плёнка. Всё, что произошло после этого, было словно в тумане.
  Я не знаю как, но мне удалось сбить с ног рядом стоящего парня. Я отобрал у него биту и наградил его ударом по голове. Потом досталось тем, что у машины. Но как мне удалось с ними справиться, я не понимал. Я тогда вообще ничего не соображал, словно кто-то другой, вместо меня, двигал моими ноющими от боли конечностями.
  После этого, я сел в машину и пристегнулся. Я развернул машину, и поехал в ту сторону, куда побежала Света. Чтобы не потерять сознание, я прокусывал в кровь и без того разбитые губы. Впереди я увидел Свету и двух бегущих, за нею парней. Я прибавил ходу и сбил парней, с трудом избежав столкновения со Светой. Я резко остановился и открыл правую дверь.
  - Прыгай!
  Света села в машину и закрыла дверь. Я нажал на педаль газа и машина рванула вперёд.
  - Пристегни ремень, - проговорил я, с трудом удерживая себя в сознании.
  - Саша, держись! - говорила Света, пристегнувшись. - Держись, скоро город. Там, почти на въезде, после Лагерного Сада, больница. У меня там мама хирургом работает, она тебе поможет1 Только держись! Прошу!
  Мне было всё трудней и трудней удерживать себя в сознании. Боль сводила с ума!
  - Держись, уже рядом!
  Да, действительно, мы уже в городе. И как я смог в таком состоянии и на такой скорости не врезаться ни в одну машину?
  Но в одну я всё таки врезался. Это была машина скорой помощи, которая стояла рядом с больницей.
  - Я за мамой! - крикнула Света и выскочила из машины.
  Я отстегнул ремень, открыл дверь, вылез из машины и сразу же упал. Тело пронзила резкая вспышка боли и теперь уже я позволил себе потерять сознание...
  
   Я с трудом разлепил слипшиеся, опухшие веки. Я не мог понять, где нахожусь.
   - О, вы пришли в себя! - сказала девушка в белом халате и шапочке, склонившаяся надо мной. - Сейчас позову доктора.
   Она выбежала и через несколько минут вошла с высокой женщиной в белом халате, которая села на стул, рядом с моей кроватью.
   Врачи. Значит я в больнице. А это, наверно, мама Светы.
   - Здравствуйте, - сказала женщина. - Я - Лидия Андреевна, я вас оперировала. Должна сказать, что вы счастливчик. Обычный человек с таким букетом переломов, умер бы мгновенно, от болевого шока. У вас, кроме переломов костей различно степени тяжести, в двух местах проломлена черепная коробка, и нарушена, частично конечно, кора головного мозга. Но вы живы! Это... Это просто чудо какое-то. Вы родились в рубашке!
   - Да, - подтвердила медсестра. - Или с вами неразлучно ходит ангел-хранитель.
   - Где Света? - с трудом произнёс я.
   - Света? - спросила Лидия Андреевна.
   -Да, Света. Ваша дочь.
   Врач и медсестра переглянулись.
   - Ну что вы, молодой человек. Я овдовела пять лет назад, а детей у меня не было и нет.
   - Но как! - произнёс я. - Ведь я ехал с ней вместе! Она мне показывал дорогу к больнице, в которой вы работаете.
   - Тише, тише, - произнесла Лидия Андреевна. - Это у вас должно быть от черепно-мозговой травмы, или от сильнодействующих обезболивающих. Отдохните, мы с вами потом ещё поговорим.
   Они встали и ушли. А я остался один на один со своими мыслями. Как это у неё нет детей? А как же Света? И где она? Но долго думать, я не смог - провалился в беспамятство.
  
   Время летело незаметно. Остаток зимы и всю весну я провёл в больнице. Руки были зафиксированы гипсом. Одна нога была укреплена ужасного вида металлической конструкцией, спицы которой, проходя сквозь кожу и мышцы, не давали рассыпаться раздробленной кости. Мне сделали несколько разных операций, и летом выписали. До осени я приходил в себя, с трудом перемещаясь по квартире. Только по прошествии такого количества времени, я уже мог ходить и двигаться как полноценный, здоровый человек.
  Сначала я думал, что сошёл с ума. Так как никто в больнице не видел Свету. Кроме того, мне сказали, что я приехал один, и когда я выпал из машины, потеряв сознание, меня заметили работники "скорой помощи", в которую я врезался.
  Когда я заметил что врачи, тоже начали считать меня психом, я взял свои слова обратно, чудом избежав лечения в психбольнице. Я решил, раз уж они мне не верят, то я, как выйду из больницы, попытаюсь сам разобраться во всём. Выяснить, существовала ли Света, или это был плод моего воображения (как говорили врачи), можно было только съездив в деревню Лукашкино и поговорив с бабой Олей. Уж она - то Свету видела, и не только видела и говорила с ней, но лечила её!
  Так я и поступил. Я взял такси и поехал по той трассе, по которой ехал злосчастный автобус.
  К вечеру того дня, я наконец заметил тот самый поворот, который вёл в деревню Лукашкино. Мы свернули туда, но когда я увидел что там, я потерял дар речи.
  Деревня здесь несомненно была, но была лет тридцать - сорок назад. Здесь был большой, заросший пустырь. Местами встречались гнилые обломки досок, брёвен и другие признаки находившейся здесь когда-то деревни. Лукашкино не могло превратиться в ЭТО за полгода! Не могло!
  Я вышел из машины и стал бродить по пустырю. Постепенно, я забрёл в лес. Как такое возможно? Ведь была же здесь деревня полгода назад! Где бы я провёл те два дня, что был у бабы Оли? В сугробе? Я ничего не понимал.
  Я заметил, что добрёл до небольшой речушки. На её берегу я заметил человека. Он ловил рыбу. Я подошёл к нему и заговорил с ним, сам не знаю зачем. Это был пожилой человек, лет семидесяти. Он сказал мне что, да , действительно здесь была деревня, но она опустела около сорока лет назад, как я и предполагал.
  Не знаю как так получилось, но я рассказал ему всё произошедшее со мной. Он ничуть не удивился.
  - Я знаю что это было, - сказал он.
  - И что же?
  - Это был твой ангел-храниетль.
  - Что? - воскликнул я в недоумении. Я был готов услышать что угодно, только не такой бред. Я махнул рукой, повернувшись к рыбаку спиной, пошёл обратно к машине. Но пройдя несколько шагов я остановился. Меня словно молнией ударило.
  Точно! Именно так! Ангел -Хранитель! Ведь всё что я тогда делал, всё было ради Светы. Ради неё я выпрыгнул из автобуса, который следом взорвался; ради неё я остался у бабы Оли, когда начались сильные морозы; ради неё я вышел победителем в драке с теми пятью парнями, с этими пятью волками, которые хотели разорвать в клочья маленькое, безобидное создание. Всё это я делал, что бы спасти Свету! Но получается, это она меня так спасла, от смерти, которая в те дни неотступно преследовала меня!
  Но где же деревня с бабой Олей? Я повернулся к рыбаку, что бы узнать его мнение на этот счёт, но его не было. Я огляделся. Его нигде не было. Подсознательно, я ожидал чего-то подобного. Что ж, если мой Ангел-Хранитель однажды принял облик маленькой девочки, (а возможно и доброй бабушки) что бы спасти меня от смерти, то сейчас он мог легко принять облик мудрого рыбака, что бы ответить, на мучивший меня вопрос, и спасти меня от сумасшествия.
  Не знаю почему, но я почувствовал облегчение и умиротворение, впервые за эти долгие месяцы, проведённые в больнице. Улыбаясь, окружавшему меня миру, я направился обратно к таксисту, который уже ходил по пустырю, должно быть обеспокоившись обо мне, из-за моего долгого отсутствия.
  Ангел-Ханитель настойчиво спасал меня от смерти, и значит я должен жить.
  И я буду жить!
  _____________
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"