Майским утром мы сидели в саду. Прохлада не успела развеяться, облака были кисельными. Я сочиняла стихотворение, о том как трава дотрагивается до наших колен. Среди облетевших лепестков яблони отдыхал котенок, глядя в никуда. Ты безуспешно пытался достать из глаза ресничку, пока я не помогла тебе, коснувшись языком солоноватого белка, за это ты разрешил мне попробовать вишневый сок, оставшийся в морщинках твоих губ.
За листвой, ароматной от утренней влаги, виднеется наш дом. В столовой свежевскипевшее кофе и вуалевые занавески дрожат на сквозняке. Осталось подобрать одно слово и нужно идти завтракать. Ветру нравились мои волосы, я достала зеркальце и увидела...
Это было в другом саду. Ты наотмашь бил меня по лицу. Ломались зубы хрустко, трескались десны. Все погибшие девушки мира простирали руки к моей тени и беззвучно плакали. Ныли колени, вдавленные в землю, набухшую от бесконечного дождя. Небесная бель затягивалась мутной пеленой. Трупик котенка прел на куче листьев. У дома стоял пьяный, прислонившись к стене, впитывая прохладу лбом, расстегивал пальто, тяжело дышал, оттягивая приступ рвоты. Думал, что нужно подниматься в квартиру, а ноги дрожат. За дверью жилища с выбитыми стеклами притаились смрад и стон...