Что-то в моей жизни не клеилось. За что не возьмусь, всё валится из рук. Так всегда у меня бывает ранней весной! Когда после долгой, холодной зимы, природа ещё дремлет и не подает признаков жизни боясь, видимо, весенних заморозков. Природа умная, она всё знает!
Вот и я, как частица мироздания, не зависимо от своего желания, реагирую на все перемены происходящие вокруг. Раньше это называлось меланхолией, теперь депрессией. В общем, в мире ничего существенно не меняется. Меланхолия это или депрессия, а я думаю отдохнуть мне пора!
Дождавшись стабильной погоды, без ветра и дождя, решаю уехать, переменить обстановку.
Белый теплоход, свежий ветер и голубое море за бортом. Всего одни сутки, и я в Стамбуле. Поздним вечером, с большими трудностями проходим Одесскую таможню. "Что же будет в Стамбуле?", - думаю с огорчением я. Любая поездка, имеет свои приятные и неприятные стороны, это известно всякому!
Утро в открытом море, это я вам скажу, не просто удовольствие, это грандиозное зрелище! Встань пораньше, когда солнце, только подымается на горизонте, и ты поймёшь, что такое море! Вода за бортом цвета стали, и по мере того, как солнце подымается над её поверхностью, она становится бирюзовой.
Дельфины провожают наш теплоход, появляясь то справа, то слева по борту. Они без всяких усилий обгоняют судно, показывая на поверхности свои чёрные спины. Вдыхая полной грудью свежий воздух, я забываю обо всём на свете.
Прикрыв от удовольствия глаза, я наслаждаюсь мгновениями счастья. Все заботы и неудачи остались далеко, сейчас только радость и блаженство созерцания. Ведь когда-то давно, в древности, мудрецы говорили, - "Наивысшая степень счастья - это созерцание!". Я с ними полностью согласна.
На закате проходим Босфор. Я записываю в блокноте время и впечатления. Когда-нибудь вспомню, будет интересно.
В Стамбул прибываем в сумерках. Там, где-то в городе, современная музыка, перемешивается с проповедью турецкого священника. Началась вечерняя молитва. У турков другая вера и другая музыка. В свете мерцающих огней, слышатся звуки большого города. Пахнет морем, рыбой, дымком и немного пряностями.
Наш теплоход притягивают к пирсу канатами. День уходит за горизонт. На город опускается ночь.
Рано утром, пройдя инструктаж о том, чего делать нельзя, и что можно, нас выпускают на берег. Сойдя с трапа, обращаю внимание на чёрные кубики мостовой.
Сколько же здесь прошло наших эмигрантов. Вспоминается фильм "Бег". Испуганные, несчастные люди из прошлого, заполняют всё пространство вокруг меня. Воображение рисует лица военных офицеров Белой гвардии, оставивших в России свои семьи. Женщины с узелками, дети, старики, кареты, телеги, лошади. Вот с корабля стаскивают старинный рояль, там, грузят мебель. В страшном шуме этого хаоса, не вижу ни одного счастливого лица, одни страдания и неизвестность. Шагая по квадратикам мостовой, я представляю себя в том времени. Вся моя меланхолия и депрессия, растворяется как что-то мелкое, незначительное по сравнению с той трагедией минувших дней. Люди бежали в никуда, в неизвестность, покидая родину. Вырывали из своей жизни прошлое с кровью, с корнями, пряча дикую боль.
Что наши проблемы, по сравнению с той, прошедшей трагедией. У меня дико разболелась голова, а ведь нужно пройти таможню, прежде чем попасть в город. Выстроившись в ряд перед таможенником, пассажиры готовятся к проверке. Таможенник интересуется оружием, наркотиками, сигаретами. Веря туристу на слово, ставит на его сумке крестик белым мелом и отпускает. Неужели это всё? Я была готова к худшему. Думала сейчас будет полная проверка сумок и унизительное раздевание. Но нет, ничего такого, простая формальность. Крестик на сумке и иди на все четыре стороны.
Выхожу в город. Если бы не мечети, то Стамбул, похож на любой наш промышленный город. Больше всего на Ереван или Тбилиси. Лоточники продают всякую мелочёвку, окружив туристов с корабля. Никуда не спеша, бреду по улице, запоминая всякие мелочи быта горожан. Вот идёт мальчик с медным кувшином. Продает крепкий кофе. Открываются магазины и магазинчики, приглашая туристов в свои закрома. Засмотревшись на разнообразие витрин, останавливаюсь.
Солнышко греет меня в спину, и мне никуда не хочется идти. Медленно перехожу к следующей витрине, и замечаю преследующую меня тень. Не оборачиваясь, перехожу к следующей витрине, тень за мной. Это меня немного забавляет.
Поиграв в прятки с тенью, я наконец оборачиваюсь, чтобы увидеть моего преследователя. Им оказывается старик очень маленького роста. О таких говорят, - "Маленький горшок - быстрый кипяток!". Я улыбаюсь ему.
Старики всего Мира похожи друг на друга! У нас тоже есть такие! Одинокие, насидевшиеся в четырех стенах, они готовы выйти на улицу и чудачить, задавая прохожим свои вопросы. Им интересны особенно молодые люди. Так я подумала, глядя на этого премиленького старичка. Я оказалась права! Ему хотелось со мной поговорить, я увидела это в его глазах. Но о чем мы можем с ним говорить? Ведь он турок. Он, предугадывая мои мысли, говорит со мной на чистейшем русском языке, - "Вам нужно на тот берег сударыня!". Слово "сударыня", очень редко применяется сейчас. Мне ужасно понравилось его обращение, и я улыбнулась. "Сударыня", в этом слове есть что-то достойное, уважительное, трогательное. "Какой милый человек!", - подумала я.
Мы медленно пошли по улице, предвкушая приятный разговор. "Да, да вам нужно туда!", - показывает он. "За мостом всё намного дешевле!", - убеждает он меня. "Но мне ничего не нужно!", - объясняю я ему.
"Туристам всегда хочется купить что-нибудь!", - удивляется он. Я качаю головой, и он счастлив, что нашему разговору ничего не помешает. Расставляя свои жизненные приоритеты, я всегда отдавала предпочтение разговору с людьми, откладывая все свои дела. А такой разговор как сейчас, меня интересовал больше, чем бесполезное хождение по магазинам.
В моей жизни, никогда не было ни бабушки ни деда, и разговаривать со стариками, для меня наивысшее из удовольствий! Из уст стариков мы можем узнать о том, что было в прошлом, хорошего и плохого. Старики всегда говорят: - "раньше было лучше! Люди были добрее, искреннее!". А я, улыбаясь думала, - "И сахар был слаще!".
Между тем, мы медленно подымались на мост, соединявший правый и левый берега. Старичок шёл медленно, и я, уважая его годы, семенила маленькими шагами по тротуару. Перекинувшись несколькими фразами, мы выяснили, что родом из одного и того же города. Узнав об этом, мой собеседник безумно обрадовался.
"Расскажите мне о нем", - просит он. Я любила свой город, и с удовольствием рассказывала о нем, когда меня об этом просили.
Мой старичок надолго замолчал. Мне показалось, что он не слушает меня, я остановилась. "Продолжайте же сударыня", - прошептал он. "Сударыня", - магическое слово, я продолжала. Священник пропел свою полуденную молитву с высокой мечети, а мы всё ходили по городу, семеня маленькими шажками. Наконец, он не выдержав, с мольбой обращается ко мне, - "Хватит, уходи! На сегодня хватит, душа не выдержит!".
Опустив голову, быстрым шагом, он покидает меня на улице. Я не возмутилась и не обиделась, я понимала состояние человека, долгие годы не видевшего родного края.
Часть - 2
Прошел день, за ним другой. В суете туристической жизни, я стала забывать своего странного собеседника. Рано утром третьего дня, он ждал меня у дверей таможни. В его облике я заметила напряжение и боль. Мы снова гуляли, и я снова рассказывала, по его настоятельной просьбе.
Усевшись в скверике на скамейку, мой собеседник тихо плакал. "Не обращай внимания", - говорил он. Я боялась за его здоровье, но в ответ слышала только, - "продолжай!". Он с жадностью впитывал в себя мои повествования. Как путник, мучимый жаждой, пьёт из ручья воду, большими глотками.
Было видно, что его сердце не выдерживает мучительного напряжения. Ему нужна передышка. Дождавшись паузы в моем рассказе, мой слушатель сказал, - "Завтра, прошу тебя, приходи снова, уважь старика".
"Он хочет сказать мне что-то очень важное!", - подумала я, и кивнула в знак согласия. Мы сговорились встретиться здесь, рядом, на берегу в ночной забегаловке, под мостом.
"Я угощу тебя рыбой", - улыбаясь, сказал он.
Точно так же, как и в тот раз, он встал со скамейки и ушел. Я прощала ему все его странности, мне было безумно жаль его. Только теперь я понимала, как люблю свой город, свою Родину, свою жизнь. Возвращаясь в порт, прохожу мимо человека, продающего жареное мясо. У нас такого нет! Огромная пирамида слоёного мяса, вращается у раскалённых спиралей. Мясо зарумянивается, наполняя воздух приятным ароматом. Быстрыми, ловкими движениями, мясо нарезается на лепешку. Продавец протягивает его мне, говоря на русском языке: - "Возьми, всего три доллара". Я отказываюсь. "Два доллара", - улыбается он. "Нет!", - снова мотаю я головой. "Возьми так, бесплатно", - предлагает он. "Ну нет! Лучше быть голодной, чем брать за даром!", - решаю гордо я.
Поблагодарив продавца, следую дальше. Вот и порт, и наше судно. В каюте стоит неимоверный шум, гам, суета. Шестиместная каюта превратилась в маленький базар. Все делятся впечатлениями о покупках. Одни купили кожу, другие, продали золото полякам. В общем, сплошной купи-продай.
Я легла, уставившись в потолок, и вспоминала прошедшее за день. Шум в комнате постепенно затихал, и наконец, совсем прекратился. Это не потому, что туристы угомонились, а потому, что умаявшись за день, я мирно уснула.
Время пролетело быстро, и вот, мы сидим за столиком, и едим жареную рыбу. Это скумбрия, выловленная тут же, под мостом. Выпив немного спиртного, мой собеседник начинает свой рассказ. "Ты не можешь себе представить, трагичность той ситуации, которую мне пришлось испытать!" - он начал издалека, вспоминая все подробности своего детства. С гордостью и трепетом он говорил о своих предках. Мы не замечали никого вокруг. Говорил теперь только он - я молчала.
Детство, юность этого человека, проходили передо мной и моё воображение, дополняло его рассказ.
Всё было гладко в его судьбе, как у любого молодого человека только-только начинающего жить. Когда человек счастлив, он не замечает, как над его головой сгущаются тучи глобальных перемен. Должность офицера Русской армии, молодая жена, годовалый сын, что ещё нужно!
Война с Германией заходила в тупик, и никто не мог предсказать, что всё обернётся такой катастрофой. Впереди была зима, на фронте творилось что-то невообразимое. Измученный холодом и усталостью, мой собеседник возвращался домой. То, что он увидел, поразило до глубины души. Где правые, где левые, ничего нельзя было понять. Устои создаваемые столетиями рушились на глазах. Сейчас, через много лет, можно разобраться в ситуации, но тогда! Все традиции рушились, деля людей на два лагеря.
Ничего не поняв, не успев разобраться, он стал врагом народа. Всё закрутилось, замелькало, не давая оценить происходящее.
Красная армия гнала бывших к югу. Одесса, порт, эмиграция, - вот итог моего рассказчика. Тогда он был счастлив, что ему удалось избежать смерти, косившей его друзей своей беспощадной косой. "Лучше бы я тогда погиб!", - тихо говорит мой собеседник, и выпивает стопку водки. Он на какое-то время замолкает, давая передышку себе и мне.
Его здесь все знают, и не мешают нашему разговору, уважая его старость. Русские всегда на виду! Их везде узнают! Я отвлекаюсь от рассказа, вспоминаю, как меня угощали мясом на улице. Русская - сразу догадался лоточник, и заговорил со мной. Что-то есть в нас особенное, отличающее от всех остальных.
Между тем, старик продолжал своё повествование, возвращая меня к действительности. Время шло, солнце неумолимо двигалось к горизонту, обволакивая город мягкими сумерками. Рыбаки, причалив к берегу, заканчивали свою работу и оседали здесь, в этой забегаловке.
Хозяин рассчитывался с ними за рыбу, угощал едой и разговорами. "Здесь становится шумно, уходим!", - сказал мой собеседник. Расплатившись с хозяином, мы уходим.
Вечер тихий, безветренный, теплый. Мы медленно идем вдоль берега, наслаждаясь превосходным вечером. Я, наблюдая за своим собеседником, отмечаю, как же он постарел со вчерашнего дня, как осунулся! Как ему живется здесь?
"Вот и пришла пора расстаться", - тихо, с сожалением, говорит он. "Тебя наверное интересует вопрос, почему ты?", - говорит он. И сам же отвечает: - "Ты очень похожа на мою жену!". Следует долгая пауза, не требующая дальнейших объяснений. "Я всю свою жизнь бегу! Бегу от своей Родины, друзей, любимой, от самого себя! Во сне и наяву, бегу, бегу, бегу! Я бегущий человек!", - иронически улыбается он. "Скажи, там, что-то изменилось к лучшему?", - он показывает в сторону России. "Да!" - отвечаю я.
Сказала ли я ему правду? Соврала? Не знаю! Просто пожалела.
Мы тепло попрощались и разошлись в разные стороны. Рано утром наш теплоход покидал Стамбул.
Я стояла на палубе, запоминая всё, что попадалось в поле моего зрения. Я больше никогда не вернусь сюда, была уверенна я.
Вдруг, я увидела своего знакомого собеседника на берегу. Он, молодой, в офицерском мундире, стоял на чёрных квадратиках мостовой. Вокруг суетились люди. Снова я окунулась в события тех, далеких дней. Телеги, корзины, дети, старики, лошади, страдание и тревога. Во всей этой суете и шуме, я видела только молодого офицера. Он помахал мне рукой и крикнул, - "Мы здесь чужие!". Я не расслышала. Он снова повторил, - "Чужие!". Видение исчезло. Я увидела на удалявшемся берегу старика, прощавшегося со мной.
Он прощался со своей молодой женой, со своими несбывшимися надеждами, и наконец, со своей жизнью. Я не знала его имени, - он не знал моего. Да это не так важно!
Его рассказ, останется в моей душе!
Словами, нельзя выразить всех пережитых чувств человека! Пусть моё повествование покажется похожим на другие, это не важно! Важно то, что судьба человека из прошлого, правдива и трагична!
Там, на берегу, те люди из прошлого, будут преследовать многих, как и меня!
Это не просто прошлое, это сгусток трагической энергии, вечно витающий в воздухе Стамбульского порта!!!