Механизм отпираемого замка жалобно скрипнул, и человек в военной форме, звякнув связкой ключей, громко, пытаясь перекрыть шум и гам, доносившийся с трибун даже сюда, сказал:
- На выход!
Капитан Мунблад медленно поднялся и легкой неслышной походкой подошёл к выходу из клетки. Он не представлял, кто будет его противником в первом сражении. Ему в руки сунули меч, что совершенно не говорило ни о чем, так как с мечами выпускали бойцов как против друг друга, так и против больших белых обезьян. Пока Мунблад шел по широкому коридору, разделяющему два ряда клеток, в сопровождении трех охранников с заряженными пистолетами, он проверил полученное оружие. Меч как меч. Полуторный. Не плохой, но, далеко, и не самый лучший.
Для того, чтобы правильно наносить удары, оружие должно быть хорошо сбалансировано. У идеального клинка центр тяжести должен находиться приблизительно в двух дюймах от гарды, всё зависит от размеров меча. Большое значение имеет и правильная форма рукояти эфеса - лучше, чтоб она была не круглой, а овальной, чтобы плотно лежала в ладони бойца, не будучи слишком толстой или слишком тонкой.
Повертев меч в руке, капитан убедился, что рукоять не-много легковата для такого лезвия, соответственно, оно и будет перевешивать в бою, что крайне неудобно и даже опасно, так как можно вывихнуть лучезапястный сустав. Однако выбирать не приходилось...
Солнце брызнуло в глаза Мунбладу, когда он вышел на край арены, и он инстинктивно прикрыл лицо тыльной стороной ладони. Глаза, впрочем, быстро привыкли к яркому солнечному свету, труднее было смириться с ужасной жарой, несмотря на довольно-таки ранний час.
Из одежды на капитане оставались только штаны с широким поясом, и всем на трибунах было прекрасно видно, как бугрились сильные мышцы под смуглой кожей.
На противоположной части арены, где, видимо, тоже находились клетки с гладиаторами, появился в сопровождении неизменного караула противник капитана Мунблада. Охрана оставила будущих соперников на арене один на один, а сама удалилась за зарешеченные двери, ведущие в помещения с клетками.
Взгляд капитана всё то время, пока он стоял и невозмутимо ждал, когда противник сам соизволит приблизиться к нему на расстояние, достаточное для сражения на мечах, скользил по трибунам. По левую руку он приметил небольшую ложу, в которой разглядел богато одетого человека средних лет и вместе с ним двух молодых девушек, в которых признал принцессу Оксию и Изолат. Девушки, во всяком случае, Изолат, тоже узнали капитана. Юная особа бесцеремонно дернула принцессу за рукав, указав на Мунблада кивком головы. Оксия же снисходительно кивнула ей в ответ и направила свой взор на начинавшееся на арене действо.
Публика дружным рёвом (видимо, это был один из фаворитов, на которого ставили большинство зрителей) приветствовала соперника Сэйджа Мунблада - высоченного, почти на голову выше капитана, небритого детину в одной набедренной повязке. Его длинные черные когда-то красивые волосы сейчас были спутаны и всклокочены, однако стянуты на затылке в нечто подобие "конского хвоста". На всем его смуглом с бронзовым отливом теле, покрытым шрамами - молчаливыми свидетельствами его побед, горой бугрились мышцы. Лицо его грубое и не совсем красивое, как и приличествует настоящему мужчине, с хмуро сдвинутыми черными бровями, орлиным носом и тонкими губами было совершенно непроницаемо. Живыми казались только узкие глаза какого-то необычного песочно-голубого оттенка, как небо на Марсе. В руке он держал короткий, как у капитана, меч, который выглядел в могучих руках его, как игрушка.
Капитан Мунблад смерил соперника взглядом. "А он не маленький... - пронеслось в его голове. - Да, он очень не маленький!" - согласился сам с собой капитан. Впрочем, на этом размышления капитана по поводу роста и веса противника сами собой и закончились, поскольку этот самый соперник по собственной беспечности решил расправиться с Мунбладом одним ударом и применил классический атакующий удар - "удар, рассекающий череп" - сверху вниз (видимо, привык сражаться большим двуручным мечом)...
...Капитан уворачивается от удара, чуть отклонившись в сторону, ему даже не приходится использовать своё оружие. Следующим движением он направляет острие меча в грудь противнику, и тот с готовностью собирается парировать удар, в это мгновение капитан Мунблад делает молниеносный поворот руки в запястье, лезвие меча описывает полукруг вниз, с огромной силой, уже снизу, ударяет по вражескому клинку и выбивает его... Клинок, описав неправильную дугу и ярко сверкнув на солнце, вонзается своим остриём в мягкий песок в нескольких шагах от сражающихся. Упругий клинок сияет на солнце и тонко подрагивает, рукоять меча тихо раскачивается...
Люди на трибунах напряжённо выдохнули, и снова затаили дыхание в предвкушении продолжения боя, ведь оба соперника даже не были ранены, и ни один из них не признал своё поражение.
Ошеломлённый сверх меры соперник, которого, ви-димо, впервые обезоруживают таким наглым способом, даже и не сразу-то сообразил, что безоружен, когда лезвие меча капитана Мунблада оказалось в опасной близости от его крепкой шеи. Не говоря ни слова, свободной рукой Сэйдж Мунблад указал противнику на его меч, предлагая взять его и продолжить бой. Несмотря на дикую самоуверенность, и, невзирая на возможную бессмысленность своего такого существования от сражения к сражению, противник Мунблада всё же ценил свою жизнь, поэтому молча подобрал оружие и продолжил бой.
Теперь он передвигался куда более аккуратно, нежели чем на первой минуте боя, понимая, что перед ним до-вольно опасный противник, и при этом всё равно недооценивая Сэйджа Мунблада.
Соперник продолжал безуспешные атаки, которые капитан отражал с завидной лёгкостью и грацией, не смотря на то, что противник был куда более сильным, а меч капитана не самым лучшим. Это обстоятельство донельзя злило здоровенного гладиатора, а гнев, как известно, зачастую является спутником поражения. Капитан Мунблад же являл собой образец сдержанности и хладнокровия, передвигаясь по арене, будто в танце, изгибаясь, лавируя и избегая уколов и ударов так, как, казалось, не способно человеческое тело.
Вынужденные в настоящий момент быть врагами, оба, однако, понимали, что здесь встретились противники, дос-тойные друг друга и всеобщего восхищения. Мощная сила противостояла меньшей силе вкупе с ловкостью, тогда как им следовало бы быть союзниками, нежели чем противниками. Клинки мелькали со скоростью света, блестя на солнце так, что даже у зрителей слезились глаза. Сражающиеся кружили по арене, поднимая босыми ногами вихри песка, тела обоих лоснились от пота, дыхание с шумом вырывалось из легких, но было заметно, как сила понемногу начинает пасовать перед ловкостью...
...Капитан Мунблад, заметив, что противник собирается применить свой излюбленный прием - рубящий удар, в самый последний момент ловко вывернулся и отвел оружие соперника, схватив его меч за рукоять. В следующее же мгновение клинок полетел по воздуху, а противник оказался поверженным наземь. Капитан Мунблад, для надежности приставив к горлу соперника остриё своего меча, слегка пригнулся и, пока их ни кто не слышал, быстро проговорил:
- Ты достойный воин, я не хочу тебя убивать, сдайся мне, и я помогу тебе выбраться отсюда!
Противник молча сверлил взглядом своих узких глаз капитана Мунблада, а тот ждал, не очень, правда, надеясь, что его слова произвели должное впечатление. Неизвестно, что могло твориться в этой голове под роскошной копной давно немытых волос. Может быть, этот здоровяк, обладая недюжинной силой, вообще лишён дара речи? И такое бывает. А, может быть, ему здесь хорошо и прекрасно, и участие в битвах составляет весь смысл его жизни, и покидать арену он не собирается? Такое тоже вполне могло быть.
Мунблад успел отсчитать десять ударов сердца, прежде чем услышал ответ. А оный был короток и ясен: "МАТЭ!" - глядя точно в глаза Мунблада, сквозь зубы выкрикнул поверженный противник. Слово было услышано и означало остановку поединка, а в данном конкретном случае - ещё и победу капитана.
В следующий миг Сэйдж Мунблад убрал меч от шеи своего поединщика и, ловко перехватив своё оружие, протянул всё ещё лежащему на земле сопернику правую руку, чтобы помочь ему подняться. Предложение было принято и, хотя капитан был готов ко всякого рода обманным движениям со стороны противника, таковых не последовало. Поединщики разошлись каждый в свою сторону.
Конечно, оставалась ещё опасность предательства со стороны побеждённого противника - он вполне себе может рассказать всё страже, но в этом и есть смысл авантюры, когда не знаешь, чем всё закончится, но рискуешь обязательно...
Трибуны взревели, кто-то, возмущаясь мирному исходу поединка, а кто-то, приветствуя нового фаворита - ни-кому здесь неизвестного воина, без знаков отличия какого-либо дома, без признаков служения какому-либо правителю... Красивые поединки случались в Лангоне редко, а точнее сказать, почти никогда, и народ был доволен, обретя новые темы для разговора, нового кумира и новые возможности обогатиться...
Теперь Оксия вспомнила капитана. Похоже, в свите короля атлантов тот занимал не последнее место. Он почти всегда был при Мауре Ардаре и в то же время ещё не успел примелькаться во дворце джеддака. Такие люди всегда чётко выполняют свои обязанности и следят за всем происходящим, ухитряясь, не смотря ни на что, держать всю ситуацию под контролем. Личная охрана короля - дело нешуточное!
Триумф Сэйджа Мунблада на арене не оставил равно-душными не только очаровательных пленниц джеда, но и самого Зероса Эмбро. Джед был крайне недоволен таким исходом поединка, и ликование его спутниц по поводу победы пленного воина вкупе с самой победой приводила его в негодование.
- Интересно, чему вы радуетесь? - зло поинтересовался джед у девушек. - Рано или поздно, их всё равно убьют! - не слишком, правда, уверенно изрёк Эмбро.
Но, кажется, даже эти слова не могли омрачить радость принцессы Оксии и дочери садовника Изолат. Они улыба-лись, щурясь от яркого солнца, и в их глазах впервые за несколько дней появилась искорка надежды...
Часть гладиаторских клеток располагалась таким обра-зом, что находившимся в них было видно происходящее на арене. Не знаю, можно ли назвать этих людей счастливчиками, но они себя таковыми считали, ведь им была дарована прекрасная возможность оценить своего потенциального противника на предмет умения вести бой, понаблюдать за его техникой, и, в конце концов, прийти в уныние по поводу возможного плачевного исхода от поединка с басту. Те же "счастливчики" и передавали в устной красочной форме, перемежаемой крепкими словечками и всегда сопровождаемой соответствующими мимикой и жестами, всё происходящее на арене остальным пленникам, лишённым такой связи с внешним миром. Вот и сейчас все, находясь в своих клетках, знали в подробностях, что произошло на арене. И никто не мог поверить в поражение Турал Ферхуза - одного из фаворитов публики, вышедшего победителем из несчётного количества сражений, бой с которым каждый из присутствующих счёл бы для себя последим...
Сэйдж Мунблад вернулся в своё временное местообитание под гомон и улюлюканье горе-гладиаторов, неизменно найдущих свою смерть на забытой всеми богами арене провинциального города. У него отобрали оружие и заперли в клетке. Капитан устало опустился на пол, устланный какой-то сухой травой, и стёр ладонью с лица пот и пыль. Казалось, он только что сражался и победил не одного противника, а, по меньшей мере, дюжину. Было не очень жарко, больше - душно. Три недели назад, когда они только приземлились на Марс, капитану воздух этой планеты казался более сухим и разреженным в сравнении с земным, однако, сейчас ему чудилось, что он вдыхает раскаленный песок. Воздух умирающей планеты до того стал сухим и безжизненным, что капитан начинал удивляться способности своего организма выживать в таких условиях. Не исключено, что это одно из сезонных проявлений климатических условий на планете и совершенно не угнетает марсиан, и только капитан чувствует себя рыбой, выброшенной на берег.
- Как же тебе удалось одолеть нашего Ферхуза? - вывел капитана из задумчивости чей-то грубый голос. - Ты такой... хлипкий...
Капитан поднял голову и посмотрел на говорящего. Им оказался черноволосый здоровяк, впрочем, марсиане все были черноволосы... Сэйдж Мунблад усмехнулся и ни чего не ответил.
- Откуда ты? - не унимался здоровяк.
- С острова Посейдона, - улыбнулся капитан.
- Далеко это? Я не знаю такого.
Марсианин оказался не в меру любопытен, однако, капитан Мунблад ответил честно, что это приблизительно в тридцати пяти миллионах миль отсюда, чем поверг собеседника в ужасающий шок. Марсианин категорически отказывался верить, что за пределами его планеты существует иная высокоразвитая раса, и представителя этой самой расы он и зрит сейчас перед собой.
- Ты лжёшь! - резюмировал он. - Ну, хорошо, - немно-го подумав, вымолвил он, видимо, полученная информа-ция как-то уложилась в сознании марсианина, - тогда что же такое, этот самый твой "остров"? - человек скривил губы, как будто говорил о чём-то крайне неприятном.
- Это часть суши, окружённая водой, - невозмутимо ответил капитан.
- И что же, твой остров велик? Или он настолько мал, что ты и один там еле помещаешься? - вопрос он договаривал уже под дружный хохот гладиаторов, слышавших их разговор.
- О! Он огромен! Там большой город, реки, леса, го-ры... - с тоской проговорил капитан.
- Да ты просто обманщик! - почти выкрикнул марсиа-нин. - Я никогда и нигде не видел столько воды!
Невежество некоторых людей, глубоко убежденных в отсутствии того, чего им видеть не приходилось, всегда удивляет. Не исключено, что марсианин и знать не знал о существовании Атлантиды, возможно, даже и не должен был знать, но обличать человека во лжи, в данном случае, он права не имел. Капитан, однако, совсем не расстроился, его очень забавляла вся эта ситуация, и он продолжал игру.
- Я тоже раньше ни когда не видел Лангон, но это же не значит, что вашего города не существует, - спокойно съязвил Мунблад.
Собеседник задумался. Ответ капитана был настолько логичен, что марсианин даже не сразу нашёлся, что возра-зить.
- Как же ты очутился здесь? - видимо, существование столь отдалённой жизни как-то уложилось в сознании мар-сианина, и он родил очередной вопрос.
Ответа, однако, ему услышать было не суждено. Капи-тан только открыл, было, рот, чтоб ответить, как к клетке его собеседника подошли двое охранников. Они открыли зарешеченную дверцу, вытолкали гладиатора, сунули ему в руки меч и повели в сторону арены...
А через четверть колокола мимо клеток пронесли того самого любопытного марсианина смертельно израненного. И когда его проносили мимо Мунблада, ему хватило сил приоткрыть глаза, чтоб перехватить взгляд капитана, и прошептать одними губами: "удачи", после чего глаза его закрылись навсегда, чтоб, наверное, в следующий миг открыть их и узреть чертоги марсианской богини Деви. Или куда там попадают марсиане после смерти?..
Джейку Тарсису посчастливилось закрывать второй день сражений в Лангоне. Его бой был последним на сегодня. Последним, но не самым скучным, как потом говорили все присутствующие на трибунах в тот вечер.
Был уже тот замечательный час, когда марсианское солнце клонилось к закату, медленно расплываясь песочно-оранжевым пятном на небосклоне, сопровождаемое сзади малой луной Марса - Деймосом, ставшим теперь более заметным.
На новеньких гладиаторов денег ни кто не ставил, опасаясь остаться в проигрыше, но молодого помощника капитана, равно как и Сэйджа Мунблада, это абсолютно не интересовало.
Скоро должно стемнеть, на Марсе это происходить до-вольно быстро. Сумерки на красной планете относительно коротки, по сравнению с земными, к которым так уже привык Джейк Тарсис. Бой надо было провести до наступления темноты.
Он босиком и в одних чёрных кожаных штанах (всё ос-тальное у него отобрали) и мечом в руке появился на краю арены с той стороны, откуда выходил противник капитана Мунблада. Несмотря на поздний уже час, на него пахнуло духотой и жаром, будто кто-то сильный толкнул кулаком в солнечное сплетение. Подавив кашель, Джейк вдохнул полной грудью горячий воздух. Он хотел, было, подумать о том, что климат на Марсе за время его отсутствия изменился не в лучшую сторону - дни стали много жарче, а ночи, наоборот, холоднее, но вид противника отбил всякое желание сделать это.
Почти в центре арены стоял высокий воин. Именно во-ин, а не гладиатор из числа нищебродов, что томились здесь за решетками. Противник был в красной набедренной повязке, поверх которой имелся широкий металлический пояс со свисавшими с него короткими квадратными пластинами, изготовленными также из лёгкого, но крепкого сплава металлов, и предназначенный для защиты. Торс его был обнажен, и на левой ноге была длинная поножа, на правой руке - простые наручи, ноги его были босы. Ибо по сложившейся традиции поединщики всегда сражались босыми, считалось, что это обеспечивает более надёжное сцепление с поверхностью арены, то есть с песком. В руках он держал полуторный меч, такой же, как у Джейка Тарсиса. До полного облачения настоящего провокатора25 не хватало лишь легкой кирасы, шлема и щита. Сразу было понятно, что хозяева игр стремились показать явное преимущество марсианского воина. По тому, как рьяно приветствовала его толпа на трибунах, было ясно, что сражается он не первый раз, и, видимо, не за деньги, а ради развлечения.
Джейк Тарсис медленно приблизился к противнику и встал в боевую стойку, всем своим видом показывая, что плевал он на те побрякушки, что воин нацепил на себя, на все вместе и каждую в отдельности.
Марсианин напал первым.
Удар от плеча хотя и медленный, но являющийся наиболее трудным для предвидения противником, Джейк Тарсис удачно парировал, почувствовав, что противник довольно силён. Удар меча, пришедшийся по рабочей руке сражающегося, мог лишить его возможности продолжать бой, но в то же время не наносил серьезного увечья и не угрожал жизни. Поэтому, чтобы избежать таких незначительных травм, предплечье и голень воина были защищены лёгкими доспехами. Основной целью для Джейка Тарсиса оставался ничем не защищенный торс соперника, а поразить своего соперника в торс гораздо сложнее, чем повредить конечности. Для того чтобы нанести удар по корпусу, требуется большое мастерство и сноровка, и таковое у Джейка Тарсиса имелось.
Зрителям в тот день везло на зрелища как никогда! Второй бой за день, где встретились противники равные друг другу по силе, ловкости и сноровке!
Часы на главной башне города отмерили уже почти четверть колокола, а двое воинов, круживших по арене в захватывающем танце смерти под музыку клинков, проявляли чудеса выносливости. Джейк Тарсис успешно сдерживал натиск воина, а тот ни как не мог пробить оборону противника. За короткое время сражения, Джейк неплохо изучил своего противника, и теперь пытался отыскать брешь в его защите. Наконец это ему удалось. Воин допустил небольшую оплошность, немного приоткрыв правую сторону груди, совсем чуть-чуть, и менее опытный фехтовальщик, возможно, не смог бы этим воспользоваться, но Джейк Тарсис сумел... Его атака справа была удачно смещена книзу, в это время Джейк Тарсис молниеносно повернулся вокруг правого бока, под-нял руки с мечом над головой и поразил противника острием меча под правую ключицу. Лезвие отвратительно легко вошло в тело, воин пошатнулся, в недоумении глядя, как сочится из раны кровь...
Толпа на трибунах яростно взревела, вверх взметнулись правые руки со сжатыми кулаками и отведенными в сторону большими пальцами, указывающими вниз и влево, безжалостно требуя добить противника, ибо он был ещё жив.
А к сражающимся уже бежали стражники... Они ловко оттащили Джейка Тарсиса от раненого, боясь, видимо, что Джейк подчинится желанию толпы и прикончит сопер-ника, хотя он ничего такого делать не собирался.
Оксия, увидев Джейка Тарсиса, побледнела, покачну-лась и, чуть не лишившись чувств, невольно схватилась за услужливо предложенную джедом руку. Она вмиг ощутила всю жару и духоту, которую раньше не замечала, да так, что на несколько ударов сердца перехватило дыхание.
Джед в это время с плохо скрываемым удовольствием, пользуясь временным замешательством принцессы, придвинулся ближе и приобнял её за талию.
Стоявшая немного в стороне Изолат восприняла появление Джейка Тарсиса с небывалым спокойствием и даже мужеством, которых она от себя совсем не ожидала. Как она ни старалась, теперь не могла отыскать в молодом человеке те черты, которые восхищали её раньше, и которые она боготворила. Да, он красив, хорошо сложен, интересен, двигается гибко и пластично. Она поймала себя на мысли, что сравнивает его с капитаном Мунбладом и сравнение это не в пользу Джейка Тарсиса...
____________________
25Провокатор (лат. provocator, "соискатель") - вид древнерим-ского гладиатора. их обмундирование могло быть различным, в зависимости от характера игр. Их изображали одетыми в набедренную повязку, пояс, длинную поножу на левой ноге, манику на правой руке, и шлем с козырьком, без полей и гребня, но с перьями на каждой стороне. Они были единственными гладиаторами, защищёнными кирасой, которая сначала была пря-моугольной, затем часто скруглённой. Вооружением провокаторов были гладиус и большой прямоугольный щит.