Атлас Ардар ходил по комнате и не находил себе места. Впервые в жизни он оказался в наиглупейшей ситуации, которую только можно было себе представить! Прямо перед свадьбой кто-то выкрал его невесту! ЕГО НЕВЕСТУ! Как такое вообще могло придти кому-то в голову - посягнуть на святое святых, собственность принца! Да-да, Атлас Ардар уже считал принцессу своей!
Принц был в гневе, и хотел лично броситься в погоню за наглым похитителем, но король всеми правдами и неправдами сумел отговорить его, и убедить, что лучше сначала послать человека опытного в таких делах, и рекомендовал капитана Мунблада. Принц против капитана, конечно, ни чего не имел, да и, глядя на отца, тоже доверял ему.
Но и сидеть, сложа руки, Атлас Ардар тоже не мог, поэтому метался по своей комнате, как лев в клетке, как будто это чем-то могло помочь. И, наверное, помогало, но только ему самому - деть куда-то рвущуюся наружу злость и энергию. Его длинные золотистые волосы разметались по плечам, голубые глаза горели лихорадочным огнем, грозящим испепелить любого, кто попадется им на пути! Он остановился и в бессильной злобе ударил кулаком по стене с барельефами. Боль от удара немного отрезвила его и охладила пыл. Теперь он мог немного успокоиться и подумать.
Атлас Ардар ни секунды не сомневался, что это похищение, то, что невеста могла сбежать сама, ему даже и в голову не приходило! Принц был настолько уверен в себе и своей неотразимой привлекательности, что мысли о том, что его мог затмить кто-то другой, в его голове даже не рождались! Его желания с детства получать все то, что ему заблагорассудится, благополучно переросли в привычку, называемую некоторыми людьми эгоизмом. Но принц отнюдь не считал себя эгоистом, наивно полагая, что все люди всегда получают то, что захотят...
Лангон показался на горизонте внезапно, и Джейк Тарсис едва успел сбросить скорость несущегося вперёд планера, который теперь медленно плыл в сторону города, плавно покачиваясь. Молодой человек с интересом рассматривал город, ярко освещенный утренним солнцем. Город Лангон, стоявший посреди холмистой равнины, был небольшим и каким-то приземистым. Самое высокое здание имело всего лишь три этажа, а рядом с ним возвышалась единственная посадочная площадка. Город был обнесен невысокой крепостной стеной, приблизительно в полтора человеческих роста.
Джейк Тарсис остановил планер и начал медленно снижаться. Стражи на стенах города не было, и их прилет мог остаться незамеченным. Когда планер, слегка качнувшись, приземлился, молодой помощник капитана, ловко преодолев бортик корабля, очутился на твердой земле, поросшей пожухлой скудной растительностью. Он помог принцессе спуститься.
Для посадки Джейк Тарсис выбрал место перед небольшим холмом, который теперь полностью скрывал их от жителей Лангона, даже если кому-то из них вздумалось бы влезть на крепостную стену и прогуляться по ней. Он намеренно не полетел сразу прямо в город, так как не мог предугадать, как воспримут их прибытие жители Лангона. Джейк Тарсис не исключал, что прием может быть не совсем радушным, а, может быть, и совсем не радушным...
Только в город им все равно надо было попасть и как можно скорее, поскольку отсутствие принцессы, скорее всего, уже обнаружили, и Джейк Тарсис не мог предвидеть, что предпримут атланты и марсиане.
Оксия стояла позади парня, уткнувшись носом в его плечо и обхватив обеими руками его за талию. Он чувствовал её горячее дыхание, и ему было жарко, но очень приятно...
Джейк Тарсис так и не понял, откуда взялись эти люди, которых несколько минут назад он не заметил даже с высоты полета планера. Они появились сразу с нескольких сторон, и помощник капитана едва успел вытащить из ножен свой кацбальгер, чтобы встать на защиту принцессы. Он успешно отразил не очень умелый удар первого из нападавших. Меч чужака скользнул по клинку Джейка, и последний ударом ноги с силой оттолкнул противника так, что тот упал и выронил свое оружие. Джейк Тарсис схватил принцессу за руку и, развернувшись лицом к кучке неумелых воинов, поставил принцессу к себе за спину.
Следующий нападавший поплатился не просто своим здоровьем, а жизнью, Джейк выбил из его рук меч и проткнул грудь незнакомца кацбальгером. За спинами беглецов находился лишь планер, и Джейк Тарсис понимал, что это достаточно призрачная защита для их тыла. Отражая удары не очень гостеприимных жителей Лангона, он думал, как быстро оказаться внутри планера вместе с принцессой и взлететь, однако это было просто невыполнимо. Одному ему, возможно, и удалось бы это проделать, но с ним была Оксия, жизнь которой он не имел права подвергать опасности в надежде на призрачную попытку к бегству. Ему совершенно не составляло труда отражать попытки к его убийству, пока он чувствовал ладонь Оксии в своей левой руке, удерживая девушку за своей спиной.
Сначала он услышал крик Оксии и только потом почувствовал, как её горячая ладошка выскользнула из его руки. Боковым зрением он увидел, как принцессу схватили два человека, перебравшиеся через планер. Оксия бешено вырывалась, пыталась кричать, что она принцесса, но её слова не произвели должного впечатления на окружающих.
Клинок помощника капитана мелькал в воздухе, описывая неимоверные фигуры, только нападавших было так много, что он ни на секунду не мог себе позволить пробиться к принцессе, которую оттаскивали всё дальше и дальше от него и от спасительного планера в сторону городских ворот...
Возможно, через какое-то время Джейк Тарсис справился бы со всеми нападавшими, ибо третья их часть уже валялась мертвыми в лужах собственной крови. Только незнакомцы скоро поняли, что перед ними не простой человек, а очень умелый и искусный в боях воин, и что если сражаться честно, то он в скором времени их всех просто перебьет. Тогда в ход пошла хитрость и не просто хитрость, а подлость...
Крик Оксии становился все дальше и тише, и Джейк Тарсис удвоил свои усилия в надежде ещё успеть отвоевать свою принцессу, и к его ногам упали два обезглавленных трупа. В тот же самый миг кучка нападавших резко отступила на несколько шагов, и Джейк Тарсис в недоумении остановился, держа меч наготове. Он услышал только какой-то тихий свист сзади и только потом увидел, что на него летит сеть, какими ловят крупных и опасных животных. Туго-плетеная сеть накрыла Тарсиса с головой. Он попытался мечом прорубить себе лаз, и ему это почти удалось, когда его накрыла ещё одна сеть, которую быстро начали скручивать. Джейк Тарсис уже не смог поднять свой кацбальгер для удара. Сопротивляясь из последних сил, он руками попытался разорвать сеть, хотя и понимал бесплотность своих усилий, но он не мог позволить себе сдаться совсем без сопротивления.
И тут он почувствовал сильнейший удар по голове, и свет и звуки временно прекратили для него своё существование... Его оглушенного тоже потащили к городской стене с уже открытыми коваными воротами.
Капитан Мунблад, кажется, предусмотрел все, что могло пригодиться ему в его полете к загадочному городу. Он натер свое тело кремом, придавшим его коже бронзовый оттенок неотличимый от цвета кожи марсиан. Со своим более светлым цветом кожи он был бы слишком заметен среди местного населения. Потом облачился в одежду простого марсианского наемника, любезно предоставленную джеддаком. Это была простая и удобная во всех отношениях одежда - тканевая рубаха, кожаные штаны, высокие сапоги, в голенищах которых нашли себе пристанище метательные ножи, которые Сэйдж Мунблад не очень уважал, но часто ими пользовался. Кроме того, была ещё куртка, так как ночи на Марсе были довольно прохладны. На широком поясе была перевязь с ножнами для меча и кинжала.
В двухместном планере капитан Мунблад обнаружил еще, в довершение всего облачения, небольшой круглый щит, длинное копьё и пару пистолетов. Пистолеты, копья и щит - это, конечно, лишнее! Капитан не любил пистолеты, с ними бой был нечестным, а силы неравными. Однако, немного подумав, все же решил все это оставить.
Слегка качнувшись, планер принял на борт своего единственного пассажира и капитана в одном лице, и, повинуясь нажатию кнопки, плавно взлетел и начал набирать высоту.
Сэйдж Мунблад с любовью осмотрел панель управления планером, вспоминая, может быть даже с сожалением, те времена, когда на Земле ему приходилось поднимать в воздух большие и маленькие корабли. Но на ностальгические воспоминания о его прежней земной жизни времени не было. Планер покинул границы города Мерое и плыл теперь над безжизненной равниной, которую не могли разнообразить даже изредка попадавшиеся чахлые кустарники и пучки пожухлой бурой травы.
"Как, должно быть, здесь трудно жить..." - вдруг подумалось капитану.
Он сильно тосковал по родной Атлантиде, окруженной со всех сторон океаном, пронизанной множеством рек и мелких речушек, где воздух всегда был влажен и свеж, где на рассвете зеленые листья растений и бутоны цветов сверкали в лучах восходящего солнца от покрывавшей их росы. Сэйдж Мунблад был хорошим пловцом и ни один его день не проходил без воды. А здесь он был как рыба, выброшенная на пустынный берег, воздух Марса был слишком сух и разрежен по сравнению с земным, и его было неприятно вдыхать. И хотя за две недели, проведённые на этой умирающей планете, капитан Мунблад попривык к обжигающему воздуху Мерое, но непреодолимое желание покинуть Марс с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. А теперь с грустью глядя на невесёлую картину под килем планера, он понимал, что его возвращение к родным пенатам12 задерживается ещё на неопределенный срок.
"Вот найду эту взбалмошную девчонку, лично выпорю её ремнем, а потом верну её венценосному папаше!" - сердито подумал капитан и даже скорчил для устрашения рожу, совершенно забыв, что его никто не видит.
Сэйдж Мунблад отлетел совсем немного от города, когда услышал доносившиеся с поверхности Марса непонятные звуки - сначала какой-то рык, а потом, как это ни странно для равнины, слабо подающей признаки жизни, и женский крик. Капитан понял, что отвлекся, задумавшись, и пропустил какие-то события, произошедшие внизу. Миг спустя он увидел, как ровно из-под киля его планера выскочила марсианская девушка и помчалась в сторону небольшой рощицы, находившейся шагах в пятидесяти от неё и справа по борту планера. Слева по борту капитан увидел и того, кто гнался за девушкой - это был небольшого размера то ли тигр, то ли ещё какое-то хищное животное с бурой свалявшейся шерстью, отчего оно практически сливалось с ландшафтом, короткими сильными ногами и очень длинным хвостом, заканчивающимся тремя кисточками. Животное, название которому капитан не смог придумать, передвигалось прыжками. Беглянка же, из последних сил пыталась добежать до, как ей казалось спасительных, деревьев. Капитан Мунблад, однако, понимал, что эта чахлая рощица ни как не могла бы спасти девушку от посягательств хищного зверя, но в её положении бежать больше все равно было не куда.
Между девушкой и животным оставалось ещё, по меньшей мере, шагов сто, и капитан прикинул, что успеет посадить планер, и мгновенно начал снижаться, в надежде прийти на помощь девушке раньше, чем ею пообедает неведомая тварь. Еще до того, как планер коснулся килем поверхности Марса, капитан с копьем наперевес спрыгнул на землю и помчался вдогонку за невиданным животным, уже почти нагнавшим девушку. И тут случилось непредвиденное, хотя в подобной ситуации, это единственное, что могло случиться по закону подлости, - нога девушки запнулась за какую-то неровность, и она упала на пожухлую траву лицом вниз. Но надо отдать девушке должное, она не испугалась повернуться лицом к врагу как раз в том момент, когда животное склонилось над ней, широко расставив передние лапы... Дальше события развивались с неимоверной быстротой: беглянка то ли от неожиданности, то ли от страха, увидев перед собой оскалившуюся мохнатую морду с капающей с клыков слюной, завизжала так, что у твари, видимо, заложило уши, и она на миг замерла. Этим не преминул воспользоваться находившийся все ещё достаточно далеко капитан Мунблад. Так как расстояние для полета копья было самое подходящее, надо лишь правильно прицелиться, потому что шанс спасти девушку был только один и только сейчас, Сэйдж Мунблад отвел руку и выпустил копье, не прекращая при этом свой бег.
Острие копья, выпущенного с высокой точностью верной и опытной рукой, вошло под лопатку, где по разумению Сэйджа Мунблада у животного должно было находиться сердце (во всяком случае, у земных тварей, подобных этой, было именно так). Зверюга, сдавленно взвизгнув, повалилась на бок, орошая кровью голую землю, и конвульсивно дернув пару раз задними лапами, замерла неподвижно...
Девушка, оторопев от страха, не двигалась с места и широко раскрытыми глазами смотрела на убитое животное, видимо, совсем не понимая, откуда взялось копье, древко которого торчало сейчас из тела хищника. Может быть, сама богиня Деви удостоила её чести быть спасенной от неминуемой смерти?.. Посмотреть же в противоположную сторону, где невдалеке стоял планер и откуда приближался не спеша, уже почти шагом, высокий стройный капитан, незнакомка пока не сообразила.
Ей было до тошноты отвратительно видеть страшную рану погибшего животного, но она смотрела, не в силах отвести взгляд, когда рядом с телом зверя явились чьи-то ноги, обутые в кожаные сапоги. Девушка медленно подняла глаза вверх, чтобы увидеть обладателя сапог и нос к носу столкнулась с капитаном Мунбладом, который в свою очередь нагнулся, чтобы выдернуть копье...
Сэйдж Мунблад с удивлением уставился на девушку, понимая, что они знакомы. Перед ним была... Изолат, та самая его новая марсианская знакомая! И она, несмотря на маскировку, тоже узнала капитана, с которым познакомилась не так давно и при довольно необычных обстоятельствах...
У Мунблада мелькнуло в голове, что эта непредвиденная встреча, возможно, не принесет ему ни чего, кроме очередных неприятностей, но так как капитан Мунблад всегда плевал на неприятности, то оставил эту мысль без внимания...
Он внимательно осмотрел юную особу с ног до головы на предмет ранений или травм. Все было в порядке, животное не успело причинить ни какого вреда бедной девушке, которая отделалась легким испугом. Немного подумав, но, так и не сумев объяснить себе причину нахождения Изолат в таком месте и в гордом одиночестве, капитан Мунблад решил удовлетворить свое не ко времени разыгравшееся любопытство.
- С моей стороны, видимо, будет весьма нескромно задавать такие вопросы... Но что вы здесь делаете одна? - раздался его со знакомой хрипотцой тихий голос.
Изолат не обратила внимания на явный сарказм, прозвучавший в вопросе капитана, и ответила, как ей показалось, практически твердым голосом:
- Разве в вашу миссию по спасению принцессы входит забота о бедной девушке, которую только что чуть не сожрали? - в ответе сквозил не меньший сарказм, чем в вопросе.
Капитан на секунду смутился столь резким ответом спасенной им девушки, но выражение его лица, однако, ни сколько не изменилось, оставаясь таким же серьёзным и самоуверенным.
- Я сам решаю, что входит в мою миссию, а что нет! - немного обиженно ответил капитан, привыкший даже в разговоре с королем быть хозяином положения. Он протянул руку Изолат и помог ей подняться с земли. - К тому же, не вижу благодарности, слёз и поцелуев... - хмуро пошутил "хозяин положения", чем окончательно смутил девушку.
- Спасибо... Я... просто шла в Лангон... - пролепетала девушка, решив все-таки ответить на вопрос капитана.
- Что за неудержимое паломничество из Мерое в Лангон? - не удержался от едкого замечания Мунблад. - Там что медом намазано? - с этими словами капитан развернулся и направился к своему планеру, нисколько не заботясь о том, следует ли девушка за ним. И уверенный в том, что она идет следом, даже не оборачиваясь, изрек: - Я провожу вас до ворот Мерое, дальше сами.
- Я не вернусь! - услышал он из-за спины. - Я пойду в Лангон!
Сэйдж Мунблад неожиданно остановился, как вкопанный, и девушка с ходу налетела на него. Капитан развернулся, и резко схватив девушку за талию, закинул её себе на плечо, легко, как пушинку, и зашагал по направлению к планеру. Изолат, подивившись, откуда в нем такая силища, все же попыталась вырваться, но, понимая, что это бесполезно, прекратила свои попытки, решив договориться. К тому же капитан начинал ей нравиться в основном своим невозмутимым отношением ко всему происходящему, и еще больше - своей самоуверенностью. Казалось, он знал все, и в любой ситуации точно представлял себе, как правильно следует поступать, и делал всегда то, что считал нужным. В общении с ним не возникало и мысли противоречить ему или ослушаться его приказов (не зря же он был капитаном личной охраны короля!), и Изолат была чуть ли не единственным человеком, пытавшимся отстаивать личное мнение в споре с Мунбладом.
- Куда вы меня тащите? - раздался её голос из-за спины.
- Отвезу к вашим родителям, хоть это и не входит в мою миссию по спасению принцессы Марса! - не удержавшись, съязвил капитан.
- Вы убьёте Джейка Тарсиса? - совершенно серьёзно спросила она.
Сэйдж Мунблад поставил девушку на землю возле планера и изумленно посмотрел на неё.
- А вы, я так понимаю, идете его спасать? - усмехнулся он, закидывая копье на борт планера, не дав, однако, однозначного ответа на вопрос девушки.
Изолат молчала. Она и себе-то толком не могла объяснить, зачем направилась в Лангон, ибо сложившаяся ситуация была ещё менее понятной, чем в прошлый раз, когда её застукали на подходе к спальне Джейка Тарсиса. Изолат понимала, что её присутствие в Лангоне совершенно необязательно, а скорее даже совсем не нужно, но ей хотелось быть там. Пресловутая женская интуиция кричала во весь голос, что её помощь может пригодиться!
- Возьмите меня с собой! - взмолилась девушка. - Если вы меня отвезете назад, я все равно найду способ отправиться в Лангон. Только вот спасать меня уже будет некому...
- Я потерял с вами кучу времени! - сердито сказал капитан, перетаскивая девушку в планер и запрыгивая туда же с другой стороны. - Ваше счастье, что мне некогда возвращать вас домой. Так что, сделайте одолжение, притворитесь, будто вас здесь нет! - попросил капитан, завел планер и начал взлетать.
За его спиной радостно улыбнулась Изолат ...
Сэйдж Мунблад и сам не знал, что его заставило уступить в просьбе девушке. Тем не менее, сейчас она находилась у НЕГО за спиной в ЕГО планере и направлялась вместе с НИМ в Лангон на поиски незадачливых беглецов!
_____________________________
12Пена́ты (лат. Di Penates, Penates) - в древнеримской мифологии боги-хранители и покровители домашнего очага, а затем и всего римского народа. Каждая семья имела обычно двух Пенатов, изображения которых, изготовленные из дерева, глины или камня, хранились в закрытом шкафчике возле очага, где собирались все члены семьи. В значении вернуться домой, к домашнему очагу, родному дому используется выражение "вернуться к своим пенатам".