Аннотация: Драматическая история, где есть насилие, судьба и необратимость.
- Скучная ты, Инка. Жуть какая скучная, - сказала Алла и отхлебнула ещё из высокого стакана, украшенного аляповатым зонтиком. - Не куришь, не пьёшь... Что за интерес так жить?
- Мне нравится.
- Да ладно? - Коктейль был не первым и не вторым, так что Алла не подбирала выражения. - У тебя ж кроме меня и нет никого. Когда ты наконец мужика найдешь?
- Отстань, а? - поморщилась Инна. Этот разговор повторялся вновь и вновь, но ссориться с подругой ей не хотелось - она же и впрямь одна.
- Не отстану... Не отстану! - На столик выплеснулась яркая жидкость - Алла всегда много жестикулировала, но пьяненькой и вовсе напоминала мельницу. - Пошли знакомиться... Глянь-ка, какие симпатичные дяденьки...
Девушка неловко сползла с высокого табурета, оправила платье и потянула вниз Инну. Та неохотно подчинилась: лучше сейчас уступить, чем затем выслушивать сердитое шипение.
Компания мужчин, сидевшая у стены, встретила их радостным гомоном. Алла, как и бывало прежде, сразу же влилась в разговор, защебетала, захохотала, картинно отбрасывая волосы. Она любила внимание, вот и наслаждалась им в полной мере.
- Меня Игорь зовут, - улыбнулся сосед.
Инна поежилась и спряталась за бокалом.
- Я, вообще-то, не люблю шумных застолий, но сегодня... Правда-правда! - отреагировал он на ее недоверчивый взгляд. - Редко куда выбираюсь, но сегодня повод есть... У Димки, у того, - кивнул он на рыжего и конопатого толстячка, - юбилей. Грех не выпить.
- Поздравляю, - Инна улыбнулась и, помолчав, добавила. - Я Инна.
- Красивое имя. И вам к лицу.
***
От школы до дома два пути: короткий и длинный. Если долго идти по аллее, а потом свернуть у магазина, обойти по широкой дуге сквер, то к общежитию подходишь через минут тридцать, а если выскочить из школы, перебежать стадион, а потом воспользоваться прорехой в сетчатом заборе и пройти через гаражи - минут десять. Ну или пятнадцать.
Обычно Инна ходила длинной дорогой, всячески откладывая тот момент, когда придется нырнуть в низкий подъезд, из которого тянуло вареной капустой, позавчерашним перегаром и равнодушием. Они переехали в тесную комнатушку, когда родители развелись, и отец выгнал их из своей квартиры. Вот и пришлось маме идти работать на завод, потому что там давали жилье.
А сегодня пошел дождь. Зарядил с утра - тускло-свинцовый, тяжелый - ясно, что это надолго. Из окон школы виднелась размокшая земля, разбитая неутомимым физруком и несчастными парнями, что бегали кросс. Не повезло им.
Когда потоком нетерпеливых школьников её вынесло на крыльцо, дождь ещё и не думал прекращаться. С козырька вниз струйками стекала мутная вода, унося залежавшийся мусор; в лужах, даже на вид глубоких и холодных, всплывали пузыри, лопались и снова появлялись; вдали талыми сугробами собирались тучи - ноздреватые, грязные. Инна поправила лямку рюкзака и, выдохнув, спустилась вниз.
Быстрее, ещё быстрее! Ноги мелькают, как спицы в колесе, грязь летит во все стороны. Быстрее! Мимо забора, мимо запертых гаражей, мимо пустоты. Быстрее! Вверх по лестнице, стуча сильнее, чем обычно, чтоб очистить подошвы, а потом налево, мимо распахнутой двери в кухню, и сразу же вставить ключ в скважину, заскрипеть раздолбанным замком.
- О, Инка. А я думаю, кто ж это так топает?
Не успела. Плечи заломило от невидимой тяжести, навалившейся сзади.
- Извините, дядь Гриша, я просто... - Она не оборачивалась, чтобы не встретиться с ним взглядом. - Просто там дождь.
- Эх, торопыга. - Под ногой скрипнула доска. - Как школа?
Легко, почти неощутимо волос коснулась рука, погладила влажную косу. Инна обернулась, отступила назад.
- Все хорошо. Мне пора, извините, много уроков.
- Ну иди, иди. Еще свидимся.
Невысокий, коренастый мужчина прошел мимо к своей двери. Белая майка, спортивные штаны, из кармана торчит неизменная газета, на ногах резиновые тапочки. Ничего страшного, но от его присутствия ее всегда пробирала дрожь.
***
В коридоре, ведущем в туалет, где под стенкой томились дамы, Алла принялась за допрос.
- Ну? - пахнула она алкоголем, сигаретным дымом и духами. И совсем немного - чем-то кислым.
- Что?
Инна осоловела от съеденного и выпитого: их то и дело угощали различными закусками, вот и позабыла о диете. Теперь она ощущала себя неповоротливой и грузной. Мысли вяло ворочались под покровом дурмана.
- Как он тебе?
- Кто?
Алла сжала губы, на которых нелепыми пятнами лежала стершаяся помада. Инна хотела растереть остатки, даже руку подняла, но передумала. Лучше не трогать подругу, когда у нее вот так раздуваются ноздри.
- Что ты тупишь? Игорь - он тебе нравится?
- Не знаю. Ну... Он ничего, - ответила Инна. - Симпатичный.
- Слава тебе, господи! - закатила глаза Алла. - Прогресс!.. Кстати, не женат. Так что ты не тормози, зови его в гости.
- Зачем?
- За надом. Не теряйся, а то помрешь одна... От жажды, потому что воды никто не подаст.
Виски сдавила резкая боль. Инна поморщилась - это надолго, за первым приступом последует следующий, что заставит глаза слезиться от света.
- Не кривись, не корчи рожу. Я тебе говорю, как лучшая подруга - хватай Игорька и тащи в пещеру. Посмотришь на него поближе, оценишь, а утром и накормишь, если заработает, - хохотнула подруга.
Инна не ответила. Надо бы уйти сейчас, но Алла не поверит, скажет, что она вновь придумывает отговорки, а потом будет долго обижаться и дуться, так что ей придется мириться с ее плохим настроением.
- Я тут мальчиков расспросила - твой Игорь отличный кандидат. Себе взяла б, но тебе нужнее, - кажется, в ее голосе промелькнуло сожаление, - так что не вздумай его упустить.
- Хорошо.
- Умничка моя, - подобрела Алла. - Заметила, как Дима, ну, рыженький, на меня смотрит?..
***
Когда о стену начинали стучать - сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, - мама краснела и делала звук погромче. Инна же зарывалась поглубже в тетради, делая вид, что ничего не слышит. Ничего не вижу, ничего не знаю - мама предпочитала защищаться неведением, вот и не поверила, когда дочь сказала ей, что дядь Гриша её... пугает. Ну и что? Что он делает? Ведь ничего страшного не происходит, просто сосед-доброхот иногда уделяет внимание ребенку. Своих ведь нет.
Так что мама забыла о разговоре, отмахнувшись от слабых возражений, а Инна старалась реже выходить из комнаты. Иногда она сидела, вслушиваясь в то, что происходит совсем рядом, и не решалась даже выйти в туалет, потому что сосед сновал туда-сюда по коридору. О, однажды она сделала глупость - не смогла дотерпеть до его ухода - и больше не хотела повторения. Не хотела видеть, как мягко ходит дверь от слабых толчков, а шпингалет вот-вот поддастся и тогда... Когда она вышла, дядь Гриша попенял, что она тут не одна, остальным тоже хочется, так что нельзя столько времени занимать общую уборную. Вроде все верно, но почему у нее колотилось сердце?
В обычные дни она возвращалась из школы достаточно поздно, чтоб не сталкиваться с соседом. Инна научилась чуять его каким-то необъяснимым чувством - интуция ли, предвидение - неважно; главное, что это позволяло ей избегать лишних встреч.
А сегодня пошёл дождь. Зонт был лишь один - старый, со сломанной спицей, что торчала вывихнутым пальцем, - и его взяла мама. В библиотеке Инна остаться не смогла, вот и пришлось вернуться раньше обычного. Наверное, непогода и соседу не по нраву - он будто и не собирался уходить. Шастал по коридору, курил в общей кухне, протяжно вздыхал и, зевая, то ли стонал, то ли охал. Его жена, тихая, незаметная, гостила у сестры вторую неделю, так что мама - добрая душа - иногда подкармливала дядь Гришу.
Инна смотрела телевизор, увлеченно следя за приключениями придуманной героини, когда в дверь постучали. Страх тут же скользнул за шиворот змейкой.
- Инка! Это я, дядь Гриша, - сказал знакомый голос. - Открой, а?
Она помедлила.
- Что такое?
- Открой, не орать же мне на всю округу. Мамка твоя звонила.
У них не было телефона, поэтому мама иногда звонила с работы соседям. Инна решилась и отперла замок.
Сосед прошелся внимательным взглядом по комнате, словно раньше не видел никогда. Потом осмотрел и ее - снизу доверху.
- Задержится она на работе, так что просила с тобой посидеть. Присмотреть.
- Спасибо, но не надо. Я... Мне не страшно одной, рядом же люди.
- Не выдумывай, - нахмурился он. - Сколько тебе? Четырнадцать? Мала еще одна сидеть.
- Двенадцать. Да я справлюсь, честно.
Он отодвинул ее с дороги и вошел внутрь.
- А так и не скажешь. Ох и дети сейчас вымахали. Акселераты, во.
***
Чистый воздух сбил ее с ног. Свежий, прохладный - не чета душной атмосфере бара, где все пропитано надеждой, пьяной бравадой и лихорадочным весельем, что в любой момент сменяется печалью.
- Иночка, пупсик, - шептала на ухо Алла, обжигая горячим дыханием, - ты у меня такая хорошая... Хоть и дура. Езжай с ним.
- А ты?
Она поддержала нетрезвую подружку, которая едва стояла. Поодаль, у стены, курили и негромко переговаривались их новые знакомые. Инна видела, как холодный свет вывески играл в волосах Игоря. Он оказался очень высоким, даже на каблуках она была не выше его плеча.
- Меня Димуля подвезет, - хихикнула Алла. - Не бойся, я у тебя уже большая девочка... И не звони мне, зараза!
- Вообще или пока не пройдет похмелье?
Алла прищурила глаз, став похожей на сонную сову, и пригрозила ей пальцем:
- Не умничай! Шли письма.
Все разъехались, оставив Инну вдвоем с Игорем. Она молчала, не желая ничего говорить, а он курил. Тишина была неуютной - гудела от напряжения, заставляла волоски на шее вставать дыбом. Еще немного - и протянется дуга электрическая от руки к руке.
Окурок полетел вниз, разбросал искры. Игорь прошел мимо него к темной машине, завозился с ключами, а она все еще стояла на месте, не зная, как поступить. В гудящей голове не осталось места для мыслей, потому когда он позвал, она с облегчением приняла чужое решение и села впереди.
- Любишь классику?
Инна согласно кивнула. Мягкое сиденье расслабило ее, позволило хоть на несколько минут забыть о боли. В салоне приятно пахло: чем-то смоляным, древесным, напоминающим запах леса.
- Ты где живешь?
- На Ленина, в центре.
Разговор увял. Инна смотрела в окно, на мелькающие фонари и здания, что сливались в пеструю ленту, стоило лишь смежить ресницы. Негромко пели скрипки. Она почти уснула, убаюканная ночным путешествием, когда на бедро легла рука.
Инна опустила голову: юбка поднялась вверх, почти полностью обнажив ноги, и тяжелая ладонь покоилась у самой границы. От руки исходило тепло, но ей стало холодно. И гадко.
Наверное, надо было что-то сказать... что-то сделать. Но она так устала от тишины, а еще проклятая боль впридачу с алочкиной нотацией - я же говорила! Пусть все будет как будет. Игорь повернулся к ней - тонкие губы, тяжелый подбородок - и улыбнулся.
***
Она учила уроки, а дядь Гриша сновал по комнате, рассматривая всё, до чего дотягивался его руки. Даже шкаф открыл, перебрал вешалки с небогатым гардеробом. Инна пыталась сказать, что это нехорошо, невежливо, но он ее не слушал и не слышал. Ходил хозяином, оставлял везде свой след, будто метил.
- Ишь ты, какие духи... Дорогие, наверно, такие самой себе не купишь. - Гремел шкатулкой с бижутерией, рылся на полке с книгами.
- Прекратите, это не ваше! - пискнула она.
Сосед мазнул по ней взглядом - словно ценник навесил - и подошел к столу, на котором громоздились учебники.
- И как учеба? - Он снова гладил ее волосы. Проводил ладонью медленно, тихо, держа руку на весу, так что она почти не ощущала давления.
К горлу подкатила тошнота. Она дернула головой, уворачиваясь от прикосновений, а потом развернулась на стуле - уж лучше видеть его, чем гадать, что он делает.
- Хорошо.
- Что читаешь? - спросил он, ничуть не смущенный.
- Историю.
- Хочешь историком стать?
- Нет.
Он помолчал, а затем навалился ей на плечо, заглядывая в тетрадку. Инна высвободилась, вскочив на ноги, отступила. Комната маленькая, куда не отступи - не спрячешься.
- Уйдите, пожалуйста, я спать буду ложиться, - голос не дрожал, что удивило ее безмерно.
Дядь Гриша направился к ее кровати - на стене постер, подушка в мультяшной наволочке - и уселся на пледе.
- Иди, ложись, я тут побуду, пока не заснешь.
Она помялась и решила, что сделает вид, будто уснула, а когда он уйдёт - закроется и больше никому не отопрет. Так что Инна прилегла на край - в той же одежде, что и была, - и постаралась сжаться в комок.
- Так и будешь спать? Одетая? - сосед дернул ее за носок.
- Да, я мерзну.
- Так я укрою. - Он подхватил с маминой постели одеяло и набросил на Инну. Странно, но ей стало легче. Безопаснее. Она словно спряталась от монстра в уютном гнездышке, теплом и надежном, где никто и никогда не сможет ее обидеть.
- Спасибо.
- Спи, а я пока посмотрю, что там по телеку показывают.
По экрану бегали крохотные фигурки, крича что-то неразборчивое, но наверняка важное, грохотали выстрелы, а Инна боролась со сном. Иногда она задремывала, но вскидывала голову и просыпалась - вялая, безвольная. Ей казалось, что по ногам бегают мурашки: холод поднимался все выше и выше, щекоча нежную кожу. А потом была духота, ужасная, невыносимая духота, от которой у неё болела голова и даже кости; она была вся мокрая, вспотевшая от жары, от которой у неё заложило уши - она ничего не слышала, кроме прерывистого стука сердца.
***
Инна едва успела добежать до унитаза. Потом, умываясь, она рассматривала себя в зеркале и думала, что Алла дурно на нее влияет. Хмурая женщина в отражении - под глазами синяки, у рта залегли складки - согласно кивала в такт мыслям. Мало ей мигрени, незнакомого мужика в постели, так ещё и снится... всякое. Она плеснула в лицо холодной водой, смывая остатки макияжа и дурного сна, протерла глаза.
- Доброе утро, - буркнули сзади.
Инна неловко обернулась - сейчас Игорь казался ей более незнакомым, чем вчера. Да и в утреннем свете он показался ей пугающим. Чужой страшный человек в её доме. Чужак, могущий сделать все, что взбредет ему на ум.
- Доброе.
Он может её ограбить. Или убить. Мозг хохотнул и вычеркнул пункт об изнасиловании. Инна словно очнулась от наваждения - нечего переживать, теперь она может сказать "нет" и он уйдет. Обязательно уйдет.
- У тебя нет запасной щетки? Извини, что спрашиваю, я не думаю, что ты часто водишь домой гостей, но вдруг случайно - случайно! - завалялась одна?
- Нет. Но можешь взять мою, если хочешь.
Инна оставила его и вышла. Телефон нашелся под кроватью, в самом темном углу.
Алла ответила только с третьего раза:
- Сволочь ты, Инка, - голос в трубке скрипел и сухо кашлял.
- И я тебя.
- Ты чего хочешь?
- Можно я к тебе приеду?
- Зачем? - оживилась подруга. - Игорек оказался маньяком? Мучил тебя всю ночь, а теперь ты едешь ко мне залечивать раны?
- Нет, он нормальный. Просто я не хочу его видеть.
Инна не понижала голос. Стояла у шкафа, выбирала одежду и ощущала, как гость старается неслышно одеться.
- Ты там стукнулась от счастья? Ночью, значит, хотела видеть, а сейчас нет?
- Я была не в себе.
Дверь он закрыл тихо-тихо, стараясь не щелкнуть замком. А она-то уже приготовилась к грохоту.
- Инна, это ты сейчас не в себе, если говоришь такое. Иди приготовь завтрак и накорми несчастного парня.
- Извини, я позже перезвоню.
Она заперлась на замок и набросила цепочку, дернула ручку, проверяя, крепка ли преграда, и лишь тогда выдохнула. Вместе с напряжением ее покинули и последние силы. Снова замутило.
Инна знала, что будет потом - не первый опыт. Стыд, гнев, сожаления. Замкнутый круг, по которому она бредет. Ее путь так долог, что дорога превратилась в колею, и выбраться сама она просто не сможет. Так и идет без остановки и перемены: стыдясь себя, гневаясь на них, сожалея о чувствах. Идет, идет, идет...