Илья Муромцев пребывал в печали. Он сидел в своем маленьком, так называемом кабинетике, который вмещал в себя узкий письменный стол, вращающееся кресло и тумбочку для документов. Правда, оставалось немного места для стула, предполагалось, что больше одного посетителя за раз Илье принимать не придется. На двери красовалась табличка с его именем, фамилией, должностью - участковый и с указанием времени приема, хотя какое там время - приходилось принимать жаждущих справедливости граждан круглосуточно.
Однако грустил участковый Муромцев не по причине непомерного объема работы, к такому объему он успел привыкнуть за два долгих года. Богатыря Муромцева - косая сажень в плечах, высокий рост, атлетическое сложение, - направляли в командировку, в глубинку, в далекое село со странным названием "Лукоморье". Ну что там делать современному богатырю из полиции? Еще больше выводила из себя причина командировки - разобраться в пропаже золотого яйца у гражданки Матрены Порфирьевны Яги, найти пропажу, а заодно и воришку, позарившегося на необычное куриное яйцо. Засмеют ведь. Разве о такой работе в полиции мечтал он в годы учебы?
Но и это не все. До него в это село уже направляли двух участковых: Алешку Попова и Никиту Добрыню. Неделя прошла, а о них ни слуху, ни духу. На звонки по сотовым не отвечают, никаких рапортов не шлют. Вот начальство и обеспокоилось и решило послать еще одного участкового. - Ну да, - хмуро проговорил вслух Илья, - бог, он троицу любит. Значит, третьим буду. Он провел пятерней по своим волнистым светлым волосам, взял легкую спортивную сумку, куда свободно уместился его нехитрый скарб, и отправился навстречу приключениям, которые подготовила ему судьба в лице строгого начальника майора Непейвода. Такая вот у него была фамилия.
- Да уж лучше такая, чем "Яга", - тихо произнес себе под нос Илья и нехотя покинул свой кабинет.
.... Весна в этом году выдалась капризная: то теплынь летняя с ярким, ослепительно сияющим солнцем; то осенняя мокрень с тяжелыми лиловыми тучами, с надоедливым мелким дождичком, монотонно выбивающим дробь по крышам домов, по мостовым, по зонтам пешеходов, по капотам спешащих автомашин; то зимняя морозь обдаст все вокруг своим студеным дыханием, припорошит землю липким белым снежком, хлюпающим под ногами и быстро превращающимся в грязное месиво.
Вот в такую морозную непогодь и добрался Илья до маленького, затерявшегося среди лесов села со смешным, сказочным названием. Постучался в первую же попавшуюся на пути кривую хатенку и, хоть тут повезло, именно здесь проживала Матрена Яга, по чьему заявлению он и попал в такую глубинку. На его стук дверь со скрипом отворилась и на пороге появилась худощавая старуха в длинном темном платье, закутанная в теплый пуховой платок. Что-то в ее облике показалось Илье необычным, несовременным, как будто явилась она из давно прошедших времен, и в то же время подумалось ему, что видел он эту старуху неоднократно, вот только никак не вспоминалось, откуда он ее знает.
- Ох, - вздохнула старуха, - откеда ж ты, молодец, взялся, с чем явился, не запылился?
- Мне нужна Матрена Порфирьевна, где я могу ее найти, - Илья задал вопрос и выжидающе уставился на старуху.
- Да вот она я, зачем же меня искать, а ты мил человек, кто будешь?
- Участковый я, по вашему заявлению прибыл, тут до меня еще двое приезжали, не знаете, куда они подевались?
- Хи-хи-хи, - засмеялась старуха, - быстрый ты какой, не успел явиться, как сразу вопросами закидал. Ты, добрый молодец, поначалу в избу войди, хлеба-соли отведай, меня, старую выслушай, а потом уже и вопросы свои задавай. Проходи, не стесняйся, только сильно-то руками не размахивай, а то мою курью избушку развалишь.
Вошел наш участковый в избу, огляделся по сторонам. Изба как изба: в углу, как и положено, печь русская, посреди - стол дубовый, вокруг такие же скамьи, у печки на стене висят ухваты, кочерга, а на полочке у окошка сидит сова, головой вращает и пытается высмотреть гостя своими круглыми подслеповатыми глазами. Пока осматривался, старуха успела стол накрыть. Тут и картошка, и огурчики соленые и грибочки и печенье, а по центру стола по-хозяйски расположился румяный каравай и пузатый пыхтящий самовар. Принял он из рук старухи чашку ароматного чая и степенно попивая крепкий чаек, заедая его всем понемногу, приступил к расспросам.
- Яйцо у меня курица необычайное снесла, не простое, а золотое. Я на радостях-то и давай хвастать по селу, ну и нашелся видно завистник, выкрал мое золотое яичко.
При этих словах в окно постучали. Открыла Матрена Порфирьевна окошко, а в него другая старуха заглядывает: волосы выкрашены в ярко -рыжый цвет, маленькие глазки утонули в темных разводах, губы покрыты толстым слоем красной помады и на щеках такой же искусственный румянец.
- Никак еще прислали молодца-гонца по поводу разбитого яйца, ведь вся история яйца выеденного не стоит, - жеманничая захихикала она, помахивая белым платочком.
- У, Кикимора болотная явилась, ты на нее, добрый молодец, не знаю, как тебя звать-величать, внимания не обращай, вишь как себя разрисовала, а все почему? Завидует, а може она и взяла мое яйцо, а признаваться не хочет. Вот ты ей и устрой допрос по всем правилам.
А та все посмеивается, но в избу заходить не торопится. - А чего мне скрывать, пожалуйста, спрашивай чего хочешь, на все твои вопросы отвечу как на духу.
Пригласил ее Илья в избу, а она отмахивается. - Мне и здесь хорошо.
-Так ты избу выстудишь, лучше заходи по-хорошему.
-Ладно, ладно, зайду на минутку.
Она степенно перешагнула через порог, поклонилась низко и присела на край скамьи, недалеко от Ильи. Сдвинув свои темные соколиные брови и строго оглядев гостью своими голубыми глазами, Илья вытащил блокнот и приступил к записи свидетельских показаний.
- Фамилия, имя, отчество?
-Глафира Кузьминична Кикимора, проживаю тут недалеко, на болоте, вдова допенсионного возраста, - она кокетливо повела глазами и скромно опустила их к полу.
Илья растерянно оглянулся на снующую по избе Матрену Порфирьевну. - Шутить изволите, гражданки? Одна - Яга, другая - Кикимора.
- А ты мил человек, не удивляйся, ты ведь не куда-нибудь попал, а в Лукоморье. У нас тут и лесовик Пафнутий Пафнутьевич проживает, и Озерный Григорий Тарасович рыбой промышляет, и девушки-русалки на деревьях посиживают, песни распевают, молодцев завлекают. Насте и Ирине очень приглянулись те два молодца, которых до тебя прислали, вот и застряли они у нас на две недели, как девицы наши, красавицы захотели.
Так, - рассердился вдруг Илья, - вы мне зубы не заговаривайте, ближе к делу. Что случилось с яйцом? Кто может подтвердить, что яйцо было золотое? Где свидетели?
- Ну вот, - всплеснула руками Матрена Порфирьевна, - чего ж ты серчаешь? Говорю же было у меня яйцо золотое, могу предъявить курицу, которая это яйцо снесла. Счас доставлю.
Но тут кто-то громко постучал в дверь. Илья, старающийся ничему не удивляться, развернулся, чтобы видеть нового гостя. Дверь заскрипела и впустила огромного в рост человека кота. Он обмотал себя пушистым хвостом, расфуфырил усы и вальяжной походкой вплыл в избу? оглядел быстрым взглядом стол и недовольно промурлыкал. - А где же рыбка? Ну что это за еда, полакомиться нечем.
- А ты не привередничай, Котофей Котофеевич, чем богаты, тем и рады. Лучше вот будь свидетелем, подтверди, что было у меня яйцо золотое, а теперь его нет, украли окаянные.
Дак я что ж, я бы подтвердил, ежели бы своими глазами его видел, - он горделиво пригладил торчащие усы и добавил, - я эту историю от тебя неоднократно слышал, а вот видеть не приходилось.
Ээхх, - горестно вздохнула Матрена Порфирьевна, - склеротик несчастный, ты вон уже почти все сказки позабывал, а те, что еще помнишь, все поперепутал, над тобой даже дети смеются, они, бедолаги, тебе сами подсказывают, заместо тебя сказки сказывают, песни распевают, а тебя, обжору, еще и рыбкой потчуют.
Кот от злости зашипел, куда там пыхтящему самовару, в разговор вмешалась Глафира, и разгорелся спор. Илья не мешал, в спор не встревал, внимательно вслушивался да приглядывался. Вдруг под ним зашатался пол, изба заходила из стороны в сторону, она то съеживалась, то расширялась. Землетрясение? - испуганно подумал Илья, но не подал вида, что испугался, остался сидеть на месте, даже не шевельнулся. А спорщики и внимания не обратили на поведение избы.
-Так, - остановил их спор Илья, - а может никакой кражи и не было вовсе?
-А куды же тогда оно подевалось? - Недоверчиво покачала головой Матрена Порфирьевна.
- А мышка бежала, хвостиком махнула, вот оно и разбилось.
Кот, Кикимора и Яга уставились на участкового, открыв рты и растеряв все свои доводы. Первой опомнилась Яга, она метнулась куда-то за печку и вытащила на свет божий несколько скорлупок золотистого цвета.
- Ты гляди, какой догадливый молодец попался, а я грешным делом на тебя, Глафира подумала. Прости ты меня, старую, видно совсем из ума выжила.
- да чего там, - махнула рукой Глафира, - у всех у нас что-то с памятью стало, все, что было и не было позабывали, лишь далекое прошлое помним.
Кот с сомнением глядя на беседующих женщин, тихонько крался к мышиной норке, возле которой Матрена нашла яичную скорлупу. Принюхиваясь и еще сильнее распушив усы, он украдкой поднял брошенную на пол скорлупу, поднес ее к носу и вдруг зафырчал, замурлыкал, засмеялся.
- Хитра ты, однако, Матрена. - Он скосил один глаз на Илью, обмотал вокруг себя свой длинный пушистый хвост и выбежал вон из избы.
- Что это с ним? - задумался Илья. Он тоже подошел к норке, протянул руку и взял одну из скорлупок. - А яйцо -то обыкновенное, только крашенное в золотистый цвет.
- Не понял, - задумчиво произнес Илья, оторопело глядя на засмущавшуюся старуху, - для чего это надо было огород городить, шум поднимать, участковых вызывать, кражу придумывать.
- Вот и я говорю, не было кражи, не было, и яйца никакого не было, - радостно затараторила Глафира...
Но Илья ее перебил и авторитетно заявил, - яйцо как раз было, только обыкновенное, золотой краской крашенное. А зачем вы, Матрена Порфирьевна, всех обманули, кражу придумали?
Глафира сидела, выкатив от удивления глаза, она переводила их с Матрены на Илью и пыталась осмыслить заключение Ильи.
А Матрена Порфирьевна вдруг заулыбалась. - Зачем, зачем, а вот, чтобы ты, добрый молодец, сюда приехал, погостил, с друзьями пообщался, на наше село поглядел. И тихонько, так, чтобы участковый не услышал, проговорила, - у нас ведь кроме Насти и Ирки еще одна русалка на выданьи осталась, надобно же было и об ней подумать, перезрела в невестах Дашка, пора и ее пристроить.
Дело о краже Золотой Рыбки
Весна, наконец, дала себе волю: разгулялась в последний месяц, окутала все вокруг солнечным теплом, расцветила молодой нежной зеленью, наполнила небо яркой синью, зазвенела птичьими трелями. Все ожило, засверкало, заискрилось.
Шаловливый солнечный лучик проник сквозь запыленное окно небольшой комнатки- кабинета участкового Ильи Муромцева, уныло разгребающего бумажные завалы на своем письменном столе, и на мгновение ослепил сидящего за столом молодого человека. Илья невольно прикрыл рукой глаза, поднял голову и только тут понял, что в город пришла весна. " Эх, выбраться бы куда-нибудь в лес, подышать чистым весенним воздухом" - подумал он, и в этот момент зазвонил телефон. Звонил его начальник майор Непейвода. Выслушав майора, Илья положил трубку и с удивлением уставился на телефон. - Телепатия какая-то, мистика, не успел подумать о командировке в "Лукоморье", как здорово было бы посетить еще раз эти сказочные места, и вдруг звонит начальник и направляет меня в это странное село по заявлению гражданки Глафиры Кузьминичны Кикиморы. Особенно насторожило Илью , что эта заявительница потребовала, чтобы послали в село именно его, поскольку в прошлый раз он быстро разобрался с пропажей золотого яйца у гражданки Матрены Порфирьевны Яги. В этот раз дело заключалось в краже золотой рыбки, в которой гражданка Кикимора обвиняла жителя того же села Григория Тарасовича Озерного.
..... Выйдя из автобуса, Илья решил отправиться в село через лес, уж очень солнышко пригревало, хотелось тенистой лесной прохлады, уединения и более тесного общения с природой. Лесная тропка привела его к небольшому, но, судя по цвету воды, довольно глубокому озеру. Прозрачная глубина его так и манила окунуться в прохладную, неподвижную озерную гладь. Илья подошел к иве, низко склонившейся над водой своими зелеными ветвями, и уже собирался раздеться и нырнуть в эту освежающую голубизну, как вдруг услышал слабый всплеск, и на поверхности воды появилась перед ним женская фигура. Девушка мерно колыхалась в воде, разводя в стороны белые руки, а ее светлые, распущенные, цвета топленого молока волосы послушно плыли за ней, покрывая собой ее обнаженное тело.
Как завороженный стоял Илья, не смея шелохнуться, не зная, что ему делать: окликнуть прекрасную незнакомку или уйти незамеченным. Он выбрал второй вариант - нехорошо как-то подглядывать за купающейся девушкой. Увидев перед собой узкую лесную тропинку, Илья решил пойти по ней, авось куда-нибудь да выведет. Тропинка петляла между деревьями, но Илья не торопился, с удовольствием дышал чистым лесным воздухом, слушал пение птиц, наблюдал за неспешной лесной жизнью. Вот огромный муравейник попался по дороге, а вокруг снуют, суетятся тысячи муравьев, у каждого свое собственное дело; нарядный дятел с таким упорством долбит по старому стволу березы, что ничего не замечает вокруг себя; на расстоянии вытянутой руки мелькнул перед Ильей пушистый хвост хлопотливой белочки, очевидно, ее с нетерпением поджидают голодные бельчата; в нескольких шагах от тропинки не спеша прополз уж, приподнимая свою узкую голову с двумя желтыми пятнышками.
Тропинка окончилась неожиданно быстро, приведя участкового к низкому, слегка искривленному домишке. Он не успел даже постучать, дверь отворилась словно бы сама собой, и на порог выскочил быстрый юркий старичок в старом поношенном темном пиджаке, таких же ветхих штанах, закатанных до колен, с босыми ногами с приклеенной к ним рыбьей чешуей.
- Здорово молодец, с чем, значить, пожаловал?
-Участковый я, Илья Мурамцев, приехал по заявлению гражданки Глафиры Кузьминичны Кикиморы.
- Ага, наябедничала, значить, старая, успела, это чего же она отписала такого, что участкового к нам прислали?
-Чего, чего? Правду написала, самую как есть правду, - услышал за своей спиной Илья знакомый пронзительный голос.
Он не успел обернуться, прямо перед ним выскочила сама гражданка Кикимора в цветастом платье с оборками, с бесформенной от долгого использования шляпкой из старой соломы, торчащей во все стороны. Из-под шляпки выбивались пряди волос такого же соломенного цвета.
- Вот, уважаемый, вот он воришка, вот он оскорбитель, вот он одманщик, он у меня золотую рыбку выкрал, не дал даже желание загадать, окаянный. Куды дел рыбку, признавайся, небось для себя припрятал?
Дед волчком завертелся на крыльце, замахал руками, словно отмахивался от вопившей Глафиры.
- Врет, все врет она, значить, наветы это, наговоры, и никакой я не одманщик, надо же было как-то рыбку из беды выручить. Эта ж вредительница засунула энту рыбку, значить, в маленькую банку, а ей же простор нужон.
- Куды дел мою рыбку? - наступала на него с воинственным видом Кикимора.
- Куды, куды, в озеро пустил, чего ж над божьей тварью, значить, изголяться?
Услышав ответ Озерного, Глафира завопила почище Витаса, призывая всяческие кары на голову старика. Наконец, она выдохлась, уселась на пенек рядом с невысоким крыльцом и обмахиваясь платочком, стала жаловаться Илье.
- Вы уж как участковый разберитесь с энтим бандитом, он ведь на мне жениться обещал, а заместо женитьбы рыбку украл, меня заоскорблял , наговорил на меня с три короба.
- Не слухайте вы ее, не слухайте, врет заздря, по доброму, значить, просил отпустить рыбку, так ведь уперлась - желания ей подавай, ну и пришлось согласие на женитьбу дать, лишь бы рыбку спасти. Ну тут случай подвернулси, значить, выскочила энта Кикимора болотная по какой-то надобности из избы, а я, не будь дурак, тихохонько вошел, банку с рыбкой стащил да к озеру. Рыбку спас, а энта дурачина, значить, таперича меня всяко поносит и требовает, чтоб я на ей женился. Какаж это кража, ежели рыбка энта вовсе не ейная, она ничейная, свободная, ей должно в озере жить, значить, а не в банке, вот так-то.
- Как это не моя, моя это рыбка, моя, мои пожелания должна была исполнить, а таперича ведь ее не изловить.
Илья честно пытался примирить враждующие стороны, он уже собирался заполнять протокол, когда к ним незаметно подошла девушка, которую он видел купающейся в озере. В длинном до пят сарафане, с толстой косой, змеей извивающейся по спине она выглядела так, словно жила не в двадцать первом, а в девятнадцатом веке.
Увидев ее, старик заворчал недовольно. - Ты где ж, Дашка, значить, бродишь, вишь, гости на пороге, мечи все на стол, самовар заводи, подавай калачи. Вдруг из-за деревьев, как из-под земли, выступили четыре фигуры. Впереди шли две девушки в таких же сарафанах, как у Дарьи, а за ними, Илья глазам своим не поверил, Алеша Попов и Никита Добрыня, участковые, которых посылали в это село еще до него.
- А вы что здесь делаете? - воскликнул Илья.
- Отдыхаем, как видишь, вот Григорий Тарасович обещал нам рыбалку, не волнуйся, мы в двухнедельном отпуске. Присоединяйся к нам, ушицы наварим, девицы-красавицы нам помогут. - Алексей влюбленными глазами смотрел на одну из девушек, а она делала вид, что совсем не замечает его взглядов.
- Да что же вы на пороге застряли, значить, - метался вокруг гостей дед Озерный, - и тебя, Глафира, приглашаю, хучь и ехидна ты по своей натуре.
Глафира хотела обидеться, но передумала, махнула платочком в сторону деда и примиряюще произнесла - ты тоже хорош, вертишься угрем, за жабры не возьмешь.
Дед тоненько засмеялся, - а признай, одно из желаний, значить, твое было- женить меня на тебе. А, ты енто задумала? Ан, ничего и не вышло.
И он опять издал тоненький смешок. Глафира поджала губы, собираясь ответить, но потом не выдержала и тоже засмеялась, также визгливо, как и разговаривала, прикрылась платочком, засмущалась и промолчала.
Пока все рассаживались по лавкам вокруг деревянного обеденного стола почти на всю избу, Илья прошел в другую комнатушку, искал место, чтобы составить протокол, как положено и дать его подписать Глафире и деду. Он переступил порог и понял, что попал в комнату Даши, еще более тесную, чем первая. У окошка стояла узкая кровать с горой подушек, около нее тумбочка и стул, другой мебели в комнате не было. На тумбочке стояла стеклянная банка, а в ней плавала золотая рыбка.
= Как же так, дед, ведь говорил, что выпустил ее в озеро, или это другая? - Он и не заметил, как произнес эти слова вслух.
- Та же я, меня Озерный действительно в озеро выпустил, а Даша поймала и в банку посадила, не терпелось ей три желания загадать.
Илья остолбенело уставился на говорящую рыбку. - Вот это да, то говорящий кот, теперь вот рыбка разговорчивая попалась. В комнату вошла Даша, услышала, о чем Илья с рыбкой разговаривает и покраснела от смущения. Дверь приоткрылась и в комнату заглянула лукавая физиономия гражданки Кикиморы. Она улыбалась, переводя взгляд с Ильи на Дарью, но при виде банки с золотой рыбкой улыбка исчезла, словно ее и не было, зато взвизгнула Глафира так, что в комнату ворвались Алексей с Никитой и дед Озерный. - Ну, что я говорила, адманщик, как есть адманщик, мне не дал желание загадать, рыбку стырил, чтоб Дашке угодить, вона у ей уже одно желание исполнилось. - И она указала рукой на Илью. Даша покраснела и смущенно отвернулась. Илья с интересом поглядел на отвернувшуюся от него девушку.
- Может действительно остаться на пару дней, почему бы не порыбачить с друзьями, - подумал он. - Напрасно вы, Глафира Кузьминична, крик подняли, гражданин Озерный действительно выпустил рыбку в озеро, она сама мне об этом сказала, а чтобы не возникало в дальнейшем спора и ссоры, я сам выпущу рыбку в озеро.
Он решительно взял в руки банку и направился к выходу, - да, так как насчет рыбалки, Григорий Тарасович, я бы тоже не прочь рыбку половить, правда, с меня и обычной довольно.
- Ну , опять моя правда, - с горечью воскликнула Глафира, - вот уже и второе желание исполнилось. При этих словах Даша выскочила из комнаты, а рыбка выставила голову из банки, и , Илья мог голову дать на отсечение, вдруг подмигнула ему, улыбнулась и тихо произнесла: - да, и третье желание вскоре исполнится.
Но как ни тихо она произнесла эти слова, их услышали все, кто находился в комнате. Никита и Алексей не придали им значения, они обрадовались, что Илья согласился порыбачить с ними; старик, почесав одну ногу о другую, пробормотал себе под нос - значить, вона что девка задумала.
Илья же удивленно и вопросительно взглянул на рыбку - и что она имела в виду, какие три желания загадала Даша?....
Поединок с Драконом.
Телефон ожил и пронзительно заверещал в тот момент, когда участковый Илья Муромцев уже переступил через порог своего кабинета, собираясь закрыть дверь. Он остановился на пороге не зная, то ли не обращать внимания на звонок телефона и поспешить по своим служебным делам, то ли вернуться, а вдруг что случилось. Телефон, не уставая верещал, и Илья, наконец , решился. Он подскочил к столу и взял трубку.
- Участковый Илья Муромцев у телефона, кто говорит?
- Ой, Илья, как хорошо, что я дозвонилась, это Даша, из Лукоморья, помнишь, ты приезжал к нам в село по делу о золотой рыбке?
- Даша, - обрадовался Илья, - здорово, что позвонила.
- У нас несчастье, нужна срочно твоя помощь, откуда-то прилетел Дракон трехголовый , у него замок на холме за нашим селом, ты его, наверно, не видел, Ирку и Настю он в замок затащил, держит их там в бассейне, а друзей твоих Алексея и Никиту в цепи заковал и в подземелье заточил, все, больше говорить не могу, я звоню по мобильнику, а на счету денег почти не осталось, сейчас отключится.
- А ты где, Даша, откуда говоришь?
- В озере я, - успела ответить Даша, и тут в трубке что-то забулькало, послышался такой звук, словно что-то упало в воду, и связь прервалась.
Илья оторопело уставился на трубку, и осторожно , как будто это была не телефонная трубка, а живая змея, положил ее на место. Он вспомнил свои две предыдущие поездки в село со сказочным названием "Лукоморье" и понял, что надо не удивляться, а поторапливаться, в этом селе могло произойти все, что угодно. Раз этот Дракон похитил двух девушек-русалок, значит и Даше грозит та же участь. Главное, придумать, каким способом можно победить трехголового Дракона. Ну да он же участковый, ему пришла в голову великолепная мысль, не откладывая дело в долгий ящик, Илья приступил к ее осуществлению.
Сержанта Петечкина он нашел в ангаре, тот , как всегда, возился с вверенным ему полицейским вертолетом.
- Слушай, друг, выручи, надо слетать тут недалеко, дело идет о жизни и смерти? ты меня только туда забросишь, и все, а сам сразу же назад вернешься, а за топливо я заплачу.
Петечкин согласно кивнул головой. Пока они летели, Илья рассказал о своих двух предыдущих поездках в "Лукоморье", о телефонном звонке девушки-русалки, о трехголовом Драконе и о том, как он собирается с ним расправиться.
- Помнишь, к нам в город приезжала съемочная группа, кино снимали, там еще дом горел, люди в огне метались, а ожогов не было. Вот я у них их реквизит и позаимствовал, а заодно пену противопожарную.
- Ага, вот этот шланг длинный нужен для пены, как я понимаю, - сообразил Петечкин, а вот эта бандура даст огонь неопаляемый.
- Ну да, мне еще и костюм защищающий от огня дали, - похвастался Илья.
... Дракон с тремя головами: Витюшей, Кирюшей и Петрушей, - расположился на первом этаже в большом зале у открытого окошка. Все три его головы имели вид печальный и несчастный - у голов нестерпимо болели зубы. Головы раскачивались из стороны в сторону и вспоминали времена двухсотлетней давности, когда силы не занимать было, когда могли полакомиться молодыми девушками и богатырями. Дело в том, что уже лет пятьдесят Дракон питался овощными супиками, молочными кашками и фруктами. Вдруг все три головы услышали какой-то жужжащий звук. Звук приближался, становился все громче. Наконец, Витюшина голова выглянула в оконце и увидела в небе быстро растущую черную точку. - Птица - не птица, летит к нам, - оповестил он двух других голов. Остальные две головы тоже попытались пролезть в окошко да застряли, тогда они стали выглядывать по очереди. -Знаю, - воскликнул Кирюша, - это вертолет. Витюша и Петруша с уважением посмотрели на Кирюшу, - какая у тебя память на разные умные названия.
...Вертолет пролетел над селом, покружился над холмом, где сохранились останки средневекового замка, ушедшего глубоко в землю, очевидно, подземелье держалось крепко, и приземлился на ровной площадке метрах в пятистах от самого замка. Головы Дракона с удивлением увидели, как из вертолета вышли два человека: один рослый со светлыми волосами, другой низенький худощавый, темноволосый. Они энергично принялись вытаскивать из вертолета странные вещи: длинную кишку, подсоединенную к какой-то необычной формы бочке, ящики, блестящий костюм, в который светловолосый немедленно облачился. Потом они попрощались, низенький залез в вертолет, тот оторвался от земли и, вращая пропеллером, покачиваясь, начал набирать высоту. Через несколько минут вертолет вообще скрылся из вида, превратившись в маленькую черную точку.
- Улетел, - констатировал Петруша, - это что же, с нами будет сражаться вот этот богатырь в сверкающем костюме. Он разочарованно отвернулся от окна. Вместо него высунулась голова Кирюши. Он довольно засмеялся, - да мы его просто сдуем с холма. - Ну нет, - вмешался Витюша, - мы его возьмем в плен, закуем в цепи и посадим к тем двум в подземелье.
В это время Илья поспешно заканчивал приготовления к битве, он боялся, что Дракон начнет первым. Но вот до него донеслись странные звуки, казалось, рядом волокли что-то тяжелое, металлическое, скрежещущее по камням. Он повернулся, пробежал несколько шагов и заглянул вниз. По склону, тяжело дыша, задом наперед еле-еле ползли Матрена Порфирьевна Яга и Глафира Кузьминична Кикимора, они тянули огромный меч-кладенец, снизу этот меч подталкивали и суетились два старичка, в одном из них Илья узнал Озерного Григория Тарасовича, дядю Даши; а второго ему видеть не приходилось, однако Илья догадался, что это Лесовик Пафнутий Пафнутьевич, о котором как-то упомянула в разговоре гражданка Яга. Был Лесовик чрезмерно волосат и бородат, так что лица его разглядеть было невозможно.
- Что это вы делаете? - заинтересовался Илья, - куда вы этот предмет старины глубокой тяните, ему же наверняка лет двести и провалялся он все эти годы, как видно, в болоте, лезвие все проржавело и в зазубринах, а рукоять вся проедена и в червоточинах.
Старухи отвалились от неподъемного меча и со стоном повалились на землю.
- Ох, лихушко,- с трудом поднялась на ноги Матрена Порфирьевна, держась за поясницу, - мы ж тебе на подмогу идем, рази не понятно.
- Вот только вас мне здесь и не хватало, - возмутился Илья, - отходите в сторону, сейчас будет представление. Он развернулся лицом к замку, выдвинул правую ногу вперед, уперся руками в бока и закричал, что есть мочи:
- А ну, выходи на поединок, доисторическое чудище трехголовое, я тебя спалю, если ты не выпустишь из подземелья моих друзей и не освободишь от плена девушек-русалок.
Дракон от такой наглости даже растерялся сначала, но быстро пришел в себя и все три головы заревели от негодования.
- Да мы тебя, несчастный, на мелкие клочки порвем и по ветру развеем. С этими словами Дракон вывалился на крыльцо перед замком и изверг из трех пастей огромные языки пламени и дыма, к которым добавился отвратительный запах гнили и тлена.
- Ну и запашок, - воскликнул Илья, - пожалуй, он пострашнее пламени будет, это сколько же лет это чудище зубы не чистило, наверное, лет двести, не меньше. Он повернул краник, поднял шланг и направил по очереди в пасти Дракона сильную струю пенистой жидкости, мгновенно погасившей извергающееся их этих пастей пламя. Четверо зрителей, от страха спрятавшихся за деревьями на дальнем склоне холма, повалились ничком на землю и закрыли руками головы.
А Илья облив себя какой-то жидкостью, поджег ее и превратился в огненный круг пламени, разбрызгивающий искры во все стороны и быстро приближавшийся к Дракону.
- Поберегись, - кричал во все горло Илья, - спалю, поджарю, как куропаток.
Дракон попятился, испуганно ойкнули Витюша, Кирюша и Петруша.
- Мы так не договаривались, - с возмущением и страхом завопили головы. Дракон подскочил и взлетел, минут через пять он совсем пропал из вида, скрывшись в синей дали неба.
Илья бросился искать Алексея, Никиту и полоненных девушек. Пока он освобождал их от цепей и объяснял обстановку, старик Озерный пристально посмотрел гражданке Яге в лицо и строго произнес: - Значить, признавайси, твоих рук дело? Значить, енто ты Дракона сюды пригнала? Матрена подбоченилась и с довольной улыбкой призналась. - Ну да, моя задумка и мое исполнение. Глафира, открыв рот, переводила взгляд с Озерного на Ягу.
- А зачем, скажи на милость, и где ты его раздобыла?
А, - махнула небрежно рукой Яга, в интернете, на сайте одноклассников отыскала, мы с им лет триста тому назад вместе сказочные науки изучали.
В это время на свет божий вышли спасенные участковые: Алексей и Никита, держа за руки своих невест Ирину и Настю, а тут и Даша подбежала, подскочила к Илье, обняла его и поцеловала. - Спасибо тебе, я знала, что ты меня в беде не оставишь, согласна быть твоей невестой. Илья только глаза раскрыл от неожиданности, все слова растерял и не знал, то ли ему радоваться, то ли печалиться. Но заглянув в чистые синие глаза Даши, улыбнулся и одобрительно качнул головой. - Может и правда пришло ему время жениться.
- Ну вот, поглядите на наших молодых, - сказала Яга своим собеседникам, протянув руку в направлении трех пар, - пора честным пирком да за свадебку, а не допросы мне тут устраивать.
- Так ведь рыбка золотая и так все желания Дашкины исполнила, и так бы пожанились. Зачем, значить, огород городить надобно было?
- А так интереснее, и потом, неизвестно сколько бы еще времени прошло, пока третье желание рыбка бы исполнила, а так все ко времени получилося, и заместо двух свадеб будет у нас три. А ну за мной шагом марш, - скомандовала Яга и, подхватив в руку валявшуюся на земле дубину, размахивая ею как жезлом, зашагала впереди своего отряда, запев в такт своим шагам: - Нам сказка жить и любить помогает, она нас к счастью зовет и ведет. И тот, кто со сказкой по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет.
Дело о похищении Колобка
Илья Муромцев шел по лесу со своей молодой женой - русалкой Дашей и с наслаждением вдыхал ароматный лесной воздух. Его радовало, что можно вот так спокойно , не торопясь, брести лесными тропками, ни о чем не задумываясь, не то что обычно, когда ему приходилось приезжать сюда, в село "Лукоморье" по служебным делам, выполняя обязанности участкового: то занимаясь делом о несуществующем золотом яйце, то решая дело о краже Золотой Рыбки, а то и вступая в бой с тремя головами Змея Горыныча: Витюшей, Кирюшей и Петрушей.
Дашенька за эти два летних месяца жизни в городе истосковавшись по родным просторам, а особенно по чистейшей и прохладной воде лесного озера, оказавшись в родном лесу, даже разрумянилась и с нетерпением ожидала момента, когда сможет нырнуть в освежающую озерную глубину. Молодые люди направлялись прямиком к Дашиному дяде Григорию Тарасовичу Озерному, его искривившийся от старости домишко, едва различимый среди обступивших его деревьев, прислонился к небольшому холму возле озера.
Но не успела тропинка вывести их к самому домику, как дед Озерный уже бежал им навстречу, размахивая руками, поминутно останавливаясь, чтобы почесать одну босую ногу о другую, отбрасывая на траву приставшую к ногам рыбью чешую.
- Это вы, значить, как же так быстро мою телеграмму получили? Ну спасибо, значить, уважили старика, сразу срегировали.
Илья резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Он уже знал, что любая мелочь в этом загадочном селе разрастается до размеров сказочного происшествия.
- Погоди, не спеши, объясни, что за телеграмма, по какому поводу? Мы по собственной воле сюда приехали, с тобой повидаться, да Дашеньке не терпелось в озере поплавать. А телеграммы мы никакой и в глаза не видели.
Теперь пришла очередь Озерного удивляться. - Дак, енто, значить, как у меня Колобок пропал, я, значить, давай телеграмму тебе, Илюша, отстукивать. Так, мол, и так, приезжайте срочно, значить, дело -то идет о жизни и смерти.
-Чьей это жизни? - с недоверием спросил Илья, - твоей, что ли?
-Да нет, - махнул старик рукой, подхихикивая, моя жизнь, значить, сама собой течет и до края ей еще, значить, далековато. А вот Колобок мог, значить, жизни лишиться через чьи-то острые зубы.
- Не понял, что же это за Колобок такой? Пока они пытались понять друг друга, Даша, не теряя времени даром, уже нежилась в не по летнему холодной озерной воде.
- Ну какой, - развел дед руками, - обныкновенный, значить, я уж по сусекам пообмел, мучицы подсобирал, значить, малость, да и испек ентот Колобок, чтоб, значить, вам в город гостинец передать.
- И положил ты его на оконце, чтобы остудить, а он, озорник, с подоконника скатился и по лесным дорожкам в путь отправился...
Но Илье не удалось договорить, перебил его дед Озерный и с обидой даже докончил.
- И положил я его, значить, в миску, а миску на стол поставил, значить. Это вчера было. Давай-ка все ж в избу зайдем, неча, значить, под кустами совет держать, лучше за столом, как у добрых людей полагается, за самоваром, за чайком с медком да с вареньем.
И он первым засеменил к избушке. Там он засуетился, помчался самовар ставить, стол накрывать, к этому времени и Дашенька вернулась, посвежевшая, счастливая и давай старику помогать. Илья Дашей любуется, но старается и к старику прислушиваться и по сторонам оглядываться.
Уже за столом, понизив голос до шепота, сообщил старик все, что произошло вчерашним вечером. Оказалось, что непонятно по какой причине многие жители села очутились около избы Озерного. А он, как гостеприимный хозяин, не мог не пригласить их в избу, не угостить чем Бог послал. Хватился он Колобка, когда все его гости разошлись. Глянул на стол, а миска-то пустая, Колобка-то и след простыл.
-Понятно, дед, теперь придется тебе вспомнить все подробно, - авторитетно заявил участковый Илья, с аппетитом уминая все подряд: соленые грибочки, горячие лепешки с медом, с вареньем, заедая все это лесными ягодами и запивая попеременно то чаем, то молоком. Даша с испугом , а дед с умилением смотрели на это уничтожение продуктов. - Лопнешь, - с ужасом шептала Илье на ухо Даша, а старик с улыбкой кивал, - Ешь, касатик, ешь, молодец, для хозяина хороший едок, значить, как подарок судьбы, значить, уважил ты меня, старика, принял мои хлеб да соль.
- Ты, Тарасович, не отвлекайся, - торопливо прожевывая очередную лепешку, важно кивал головой Илья, - давай по порядку перечисляй гостей .
Задумался старик, зашептал что-то себе под нос, потом стал пальцы загибать на левой руке, считал про себя, затылок почесывал.
- Нет, так не пойдет. Вытащил Илья свой знаменитый блокнот, взял ручку и приготовился записывать.
- Давай-ка, Тарасович, вслух.
-Сначала прибыла Матрена, сказывала, что у ей встреча назначена, значить. Следом же заявилась наша болотная мадам, как она, значить, себя зовет - вдова предпенсионного возраста.
- Это гражданка Кикимора что ли? - уточнил участковый. - Она самая, значить, - с удовольствием подтвердил старик. - Эта в сторонке села, значить, буду, грит, ожидать к себе сестру двоюродную из тридевятого царства. Я ей - это чего же ты здеся ее ожидаешь, а она токмо платочком отмахивается, значить. Да, опосля этих двух, появился, значить, Пафнутий, появиться-то появился, токмо среди дерев затаился. Следом Патрикеевна притащилась и давай охать, значить, и тут у ей болит и там - стреляет, значить, подать ей то молочка, то капель из отваров лесных трав.
- А кто это такая? Мне ее видеть не приходилось, - обеспокоенно спросил Илья.
- Дак, ты, Илюша, всех-то жителей еще, значить, не видал, не спеши, сбиваюсь я так, значить, да, так вот, потом , гляжу - Сергей Сергеевич Волк о чем-то украдкой болтает с Котофееичем, его-то ты видал. Это, значить, которые на виду были.
- А что, были и другие?
- Дак, у нас, значить, кто подглядывает, кто подслушивает, кто тайны всяческие разводит. Григорий Тарасович энергично потеребил затылок, почесал по привычке одну ногу о другую и задумался. Дашенька вышла на крыльцо, но быстро вернулась обратно и с тревогой спросила у старика. - А чего это над холмом дым вьется, никак в замке кто поселился?
Выскочил Озерный на крыльцо и пока Илья после сытного застолья смог приподняться, он уже назад заскочил. - Точно, права, значить, Дашка, дымок есть, никак Змей снова-здорово объявилси, значить. Не даром Колобок пропал, неужто сгинул в чьей-то пасти, - старик всхлипнул и вытер грязным рукавом пиджака глаза, - бедный, значить, за правду пострадал.
- Погоди, - остановил его Илья, - ты думаешь, что его похитили, потому что он либо что-то услышал, либо что-то увидел?
- Ну чаво он мог увидеть в избе-то, значить, ясно - услыхал что-то. На его глаза опять навернулись слезы. - Не видать мне больше мово Колобка, пропал, значить, не за медный грош.
- Зря переживаешь, лучше опиши, кто чем занимался, о чем говорили?
- Вот, значить, дело в том, что сам я ничего не видел, хозяйством занимался.
-Тогда придется проводить следственный эксперимент, - решительно заявил Илья Муромцев.
Даша и старик, открыв рты уставились на Илью. - Это ты чегой-то такого сказанул, что за сперимент такой, значить?
- Все очень просто, - стал объяснять Илья, - приглашаешь всех, кто был у тебя вчера, повторяем вчерашнюю ситуацию, глядишь, проявится этот злодей, что Колобка стащил. Понятно?
Дед заерзал на стуле, подскочил и бросился к двери. - Куда? Ты же все можешь испортить. Пусть Даша пригласит всех, кого ты назовешь, на чаепитие в связи с нашим приездом. И не вздумай о Колобке говорить за столом, наоборот, послушаем, что твои гости запоют, как себя поведут.
Илья еще дал наставление Даше, что говорить, кого приглашать, как себя при этом держать, чтобы гости ничего не заподозрили. И Даша степенно отправилась выполнять поручение. Не прошло и часа, как все собрались в том же составе, что и вчера. Старик постарался усадить их на те же места, даже угощение выставил почти такое же. Матрена и Глафира немедленно взялись за Дашу, расспрашивали ее о городском житье-бытье, их интересовали любые мелочи. Старик зорко следил за гостями, да Илья постоянно давал ему разные поручения, стараясь выпроводить из избы. Незаметно Илья выспросил каждого, зачем тот вчера к деду наведался, только ничего это ему не дало. У каждого своя отговорка нашлась. Гражданка Кикимора рассказала, что встретила вчера свою родственницу из заморских краев, и теперь она отдыхает в родном болоте. Сергей Сергеевич Волк поведал, что ему назначил встречу здесь его друг Иван-царевич, попросил доставить его в соседнее царство, выручить из плена его невесту Василису Премудрую.
- И как успехи? - С недоверчивой улыбкой спросил Илья. - Увезли, - Волк с гордостью поднял голову, Василиса - девушка умная, превратилась в маленькую серенькую мышку и спряталась среди сотен таких же мышек, как ее отыщешь. А как след ее потеряли, она к нам и выбежала.- Он хищно улыбнулся, выставив свои острые белые зубы.
Пафнутий толком ничего рассказать не мог, косноязычие помешало, но и так стало понятно, что он по лесу рыскал, путников заблудившихся искал. Гражданка Патрекеевна разыграла целый спектакль, она со слезами на глазах очень убедительно сыграла роль добросердечной соседки, поспешившей на помощь тяжело заболевшему Петру Петухову, а он даже не соизволили ей дверь открыть; обиженная, она отправилась восвояси и забрела к Озерному на огонек.
- А ты, Матрена, чего молчишь, значить? Никак язык проглотила? - Ехидно усмехнулся Григорий Тарасович. - А я как раз хотела узнать, как твоя племянница в городе устроилась, когда в гости собирается, - отвечала та, так же усмехаясь.
Они мирно переговаривались, обмениваясь местными незначительными новостями, а Илья тем временем обошел вокруг избушки, рассматривая землю, разбираясь в запутанных следах. Потратив на разбор следов не меньше часа, он вернулся в избу и сразу же спросил.
- А кто из вас, дорогие гости, вчера на машине сюда приезжал? Причем машина грузовая, тяжелая, до самого домика не доехала, развернуться ей там негде, остановилась машина возле озера, а ехала со стороны замка, недаром там сегодня дымок вьется, уж не сам ли Змей опять появился. Тогда возникает вопрос, кто его пригласил и зачем.
- Стоп, - вскричал тут дед Озерный, - значить, вспомнил я, видел, как гражданка Яга в енту самую машину садилась у озера, она меня, ясно дело, заставила это, значить, забыть, а тут ты, Илюша, сказал, и я все вспомнил, на меня ее колдовские замашки надолго не действуют, значить. Вот так-то.
Покрутилась Матрена Порфирьевна, видит - делать нечего, Илья грозится самолично в замок отправиться и вызнать все, что она скрывает. Пришлось ей рассказать, что она действительно привезла в село Змея с тремя головами: Витюши, Кирюши и Петруши, стар он стал, решил угомониться, жениться и в своем замке до конца жизни остановиться.
- А,а,а, старая, - нараспев заголосил дед Озерный, подступая к ней вплотную,- куды девала мово Колобка, значить? Неужто поганому Змею на ужин отдала? Чтоб ему подавиться, окаянному.
- Да в избе он моей живой, здоровехонький, на столе дожидается. Не желала я, чтобы раньше времени все прознали о прилете Змея, Колобок же молчать не умеет, сразу бы все, что узнал, выболтал бы. Вот я его незаметно и стащила со стола, села с ним в машину и была такова.
- Ой, врешь, Матрена, ой, врешь, значить, - наступал на нее Тарасович, - раз Колобок слыхал о Змее, значить, ты кому другому о нем говорила, кто энтот другой, признавайся, значить, ведь энтот другой тоже мог проговориться.
Спорят они промеж собой аж до хрипоты, а Илья не вмешивается, спокойно слушает и ждет, чем дело закончится. В это время в окошко Сорока постучала.
- Эй, Глафира, ты тут лясы точишь, а твою родственницу из болота выкрали и куды-то потащили.
-Ой, лишенько, да что ж это деется? - заголосила гражданка Кикимора и стрелой вылетела из избы.
Все бросились следом. Впереди всех, конечно, Илья Муромцев оказался и вовремя. Подручные Змея Ванька да Сенька уже связали горемычную и к спине Змея прилаживали. Как увидел Змей Илью, поспешно сбросил со спины связанную родственницу Кикиморы и мгновенно набрал высоту, только его и видели. Тут все и выяснилось: родственница прознала, что в болоте некогда клад был спрятан эмигрантом Семеном Семеновичем Кощеем, о том кладе издавна разговоры ходили, но наверняка никто ничего не знал. Подслушала Матрена разговор между Глафирой и ее гостьей, вот и вызвала по мобильнику своего родственника Змея, а про Колобка -то забыла, а тот, находясь рядом, слушал да запоминал. Тогда Матрена и решила Колобка похитить, чтобы не смог он о кладе никому рассказать.
- Я ж ему худого не желала, - причитала гражданка Яга, - Змей бы спрятал приезжую Кикимору, вызнал бы все про клад, мы бы с им этот клад вытащили и пополам поделили, а на Кикиморе Змей жениться собирался. Тогда бы я и Колобка вернула.
- Ой, дура старая, - захихикал Озерный, - хучь бы у меня, значить, спросила, а я б тебе, дурынде правду сообчил, значить, что в том болоте запрятан сам емигрант Кощей. То-то повеселились бы, значить, когда бы его на белый свет вытянули. Задал бы он нам всем работенки, значить.
- Не виноватая я. - вскричала гражданка Яга, это все Кикимора болотная затеяла, адманула меня, бедную, горемычную. А за Колобка не волнуйся, я тебе его сегодня же доставлю в целости и сохранности.
Только не поверил ей Озерный, подступил к ней поближе и прошептал, - признавайся,значить, старая, наврала ведь про клад, наврала. А зачем? Небось, Кощея решила вызволить?
- А може и так, - вдруг весело встряхнула головой Матрена, - скучно ведь без сказки и приключений на свете жить!
Злодейство Кощея
Илья Муромцев уже более двух лет работающий участковым блаженно потянулся в постели и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. Наконец хоть в этот выходной день ему не надо вскакивать спозаранок и мчаться разбирать бытовые дрязги граждан во вверенном ему городском районе. Его начальник майор Непейвода клятвенно обещал не беспокоить его в эти выходные дни. Сквозь дремоту он вслушивался в необычные для него утренние звуки квартиры: вот его молодая жена русалочка Даша, стараясь двигаться как можно тише, готовит завтрак на кухне, - но чем больше она старается, тем чаще роняет кухонные принадлежности, гремит кастрюлями, хлопает дверцами кухонных шкафчиков, ругает себя громким шепотом, тут же цепляет ногой табуретку, и та с противным скрежетом тянется за ногой и потом с громким стуком падает.
Илья, конечно, проснулся, он улыбается, не открывая глаз. - Пусть Дашка думает, что его сон такой же богатырский, как он сам. Однако в этот приятный домашний шум вдруг диссонансом вплетается резкий дверной звонок. Богатырь участковый еще крепче зажмуривает глаза, пытаясь продлить сладкие минуты безделья. - Неужели начальник не сдержал слово?
Он слышит крадущиеся Дашкины шаги, дверь тихонько приоткрывается и также медленно приоткрываются глаза Ильи.
-Ой, ты не спишь? - Даша подбегает к кровати с какой-то бумажкой в руках, ее распахнутые синие глаза смотрят виновато, - я тебя разбудила? Одной рукой она теребит длинную переброшенную через плечо косу нежно-медового цвета, а другой рукой протягивает ему какую-то бумажку.
- Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу, - бормочет Илья и закрывается подушкой.
- Это телеграмма, Илюша, от моего дяди из Лукоморья, там что-то случилось ужасное, вот, прочитай. Она испуганно округляет свои и без того большие выразительные глаза и сует ему в руку телеграмму.
- Вот так всегда, надеешься на отдых, на семейное понимание, а тебе суют под нос то эсэмэску, то телеграмму. Ну что там опять приключилось в этом зловредном селе, нет от него мне покоя, то кража золотого яйца, то кража Золотой Рыбки, то похищение русалок вместе с их женихами, моими сослуживцами трехголовым Змеем. А теперь-то что?
Дашенька в недоумении пожимает плечами. - Сама не пойму, потому и хочу, чтобы ты сам прочитал эту странную телеграмму.
-Эх, весь день испорчен, - с досадой восклицает Илья, садится в постели и разворачивает телеграмму. " Приезжайте значить немедленно Кощей злодейство сотворяет."
Даша молча вопросительно смотрит на мужа.
- Ну что ты на меня так испуганно смотришь? Собирайся, любимая, едем в твое Лукоморье.
- Ой, Илюшенька, ты не сердишься, ты действительно думаешь, что мы должны ехать? Как здоров, я так боялась, что ты будешь возмущаться, еще чего доброго на меня обидишься. Она запрыгала вокруг постели и захлопала в ладоши, как маленькая девочка. - Я так мечтала поплавать в своем озере, вон какие теплые дни стоят, даром что уже октябрь на носу.
И вот он дремучий заповедный лес, и до чего же он хорош в осеннем уборе, а воздух словно звенит от чистоты, кружится голова от лесных ароматов, дух захватывает от особой тишины и охватывающего с непривычки душевного покоя. Молодые люди медленно брели знакомыми тропинками, вслушиваясь в этот необычный для городских жителей мир запахов и звуков, наслаждаясь музыкой шорохов, шелеста, перекличкой птиц, чуть слышной жизнью насекомых. Озеро открылось как всегда неожиданно в своей прозрачной голубизне, Даша умоляюще посмотрела на Илью большими, такого же цвета, как и воды озера, глазами. Илья засмеялся.
- Иди уже, вижу, что соскучилась по своей русалочьей жизни, не заблужусь - успел изучить дорогу к твоему дяде.
Не успел Илья дойти до озера, как услышал нестройный хор человеческих голосов, здесь о чем-то спорили, не слушая друг друга, упирая на силу голоса и на личностные качества оппонентов.
- Сам, значить, дурак, раз не смыслишь ничего в природе, - выделился из хора слегка дребезжащий голосок Озерного, дяди Даши.
- Не дадим, не позволим, - в унисон кричали незнакомые участковому голоса.
- Да вы ни черта не поняли, глупые лесные дурни, от счастья своего отказываетесь, от богатства, - перебивая их, звучал низкий, словно из земли выходящий , могучий голос, - его Илья слышал впервые.
Ему так не терпелось взглянуть на обладателя этого густого и, как Илье показалось, зловещего голоса, что он незаметно для себя ускорил шаг, споткнулся о какой-то не замеченным им корень и чуть не растянулся во всю свою длину на узкой, протоптанной жителями села Лукоморья, тропинке. Вылетев на полянку перед корявой, частично ушедшей глубоко в землю, избушкой Озерного, Илья увидел перед собой толпу негодующих жителей, тесным кольцом окруживших высокого, худощавого человека в черном закрытом костюме, с удлиненным лицом и абсолютно голым черепом. Человек показался ему настолько металлизированным, что Илья явственно услышал металлический скрежет, исходящий от этой возвышающейся над толпой фигуры.
Неожиданное появление богатыря Ильи сразу же привлекло к себе внимание небольшой, грозно шумящей толпы. Неугомонный дед Озерный радостно приветствовал участкового, по своему обыкновению обегая вокруг него как вокруг елки.
- Уважил, значить?старика, приехал, а где же Дашка, никак в озере прохлаждается? Значить, получили мою телеграмму? Ну молодцом, ну вовремя прибыл, Илюша. Вот, значить, муж моей племянницы Дашки, участковый из города прибыл, по моему вызову, - перекрикивая многоголосье сельчан завопил Озерный.
Человек в черном костюме вышел из круга односельчан, подошел к Илье и, протянув длинную худую руку, представился: - Семен Семенович Кощей, выходец из Тридесятого государства, незаконно плененный сто лет назад и содержащийся на дне озера.
- Участковый Илья Муромцев, - в свою очередь представился Илья, оторопело пожимая костлявую руку незнакомца и, пытаясь сориентироваться в происходящем. - Так что у вас тут за дебаты?
Голоса жителей Лукоморья опять зазвучали вразнобой.
- Тихо вы, я сам, значить, озвучу, он мой сродственник, меня быстрее поймет.- Дед Озерный выскочил вперед и. ткнув пальцем в сторону человека в черном костюме, - вот, значить, ентот гражданин-емигрант Кощей, с помощью дурынд Кикимор, значить, освобожденный из плена теперича собирается закупить наш заповедный лес вместе с озером, понастроить, значить, всяких хором для гостей иностранных, чтоб они, значить, сюда на отдых съезжались. Ну, а мы, значить, против, а он нас ни в грош не ставит.
Озерный махнул рукой, вытер выступившие на глаза слезы, и с надеждой поглядел на Илью. Жители снова загалдели. Илья поднял руку, успокаивая еще пуще прежнего расшумевшуюся толпу. - Спокойно, граждане, давайте выслушаем гражданина Кощея.
Тот сразу приосанился, выступил вперед, откашлялся и произнес , как понял Илья, заранее подготовленную речь. Он говорил, как выгодно сельчанам принимать у себя туристов из далекого Тридесятого Царства, сколько это принесет в село денег, на которые жители смогут построить новые комфортные дома с ванными комнатами, удобными туалетами; в селе появится больница, оборудованная по последнему слову техники; вырастет огромный супермаркет, и жителям не придется ездить в город за продуктами...
- И не нужны нам твои продукты, - перебила его гражданка Яга, - нам и своих продуктов хватает, и больница нам не нужна - мы по старинке разными лесными травками лечимся, здоровым лесным воздухом дышим, чистую воду пьем, а потому на здоровье свое не жалуемся, годы прожитые не считаем, до глубокой старости доживаем, у нас давно уже никто не помирает. Так-то вот, а ты - злодей окаянный, нам голову не морочь, убирайся в свое Тридесятое Царство, пока мы тебя опять в озере не спрятали еще лет на сто.
- Правильно, в озеро его, пусть еще один век там прокукует, - завопили Лукоморцы.
Илья с трудом добился тишины и предложил провести собрание по всем правилам: выбрать председателя и секретаря, записать мнения сторон с подписями и печатями, как полагается. Собрание затянулось на несколько часов, в волю наплескавшаяся в озере Даша успела перемолвиться с дядей и приготовить обед, а собрание все бурлило и кипело. Илья с беспокойством заметил, что Кощей чувствует себя что-то слишком уверенно и спокойно, словно надеется на чью-то помощь.
- Матрена Порфирьевна, - обратился Илья к старой знакомой, - что-то я не вижу вашу соседку Кикимору, уж не заодно ли она с этим Кощеем, не нравится мне его олимпийское спокойствие.
- Ох, дурная моя голова, - запричитала гражданка Яга, - как же это я ее из поля зрения упустила, точно какую-то пакость задумали, чую я - не обошлось дело без нашего Гориныча: смотри, из его разваливающегося замка дымок перестал виться, никак за подмогой трехголовый отправился и Кикимору заодно прихватил. Что ж это деется? Никак переспорят нас? Никак отберут и лес и озеро?
- Ну что ж, мы тогда тоже обратимся за помощью, - Илья достал сотовый телефон, настроил Интернет.
- Это ты чего делаешь? - заинтересовано спросила Яга.
- Обращаюсь в Юнеско, есть такая организация, они все места заповедные охраняют, должны прислать своих представителей, а еще я "зеленых" вызову, они точно такое экологически чистое место в обиду не дадут.
Сказано - сделано. Связался Илья с международными организациями, с городскими молодежными организациями, защищающими природу края, и оповестил всех о скорой подмоге. Жители обрадовались, зашумели, недобро поглядывая на Кощея, а тот забеспокоился, все на небо поглядывает, засуетился, у него своя связь, сказочная, он ее секрет не раскрывает, но явно каких-то своих помощников отправил поторопить Змея трехголового.
Подмога с двух сторон подоспела одновременно уже на следующее утро. Пыхтящий от усталости, весь в клубах дыма прилетел Змей с тремя головами: Витюшей, Кирюшей и Петрушей. С ним же вернулась гражданка Кикимора со совей двоюродной сестрой и великий Чародей из Тридесятого Царства, высохший от злости и ненависти ко всему живому с длинной черной бородой, в которую, казалось, и ушла вся его сила. Однако в это же время лес наполнился веселыми звонкими молодыми голосами - это из города прибыли студенты, школьники, рабочие. А над лесом уже кружил вертолет с представителями общественных международных экологических сообществ. Вертолет приземлился на лужайку, раскинувшуюся прямо за замком трехголового Змея.
Семен Семенович Кощей, узрев такое количество людей, прибывших спасать заповедный лес, запаниковал, как бы не лишиться своего бессмертия. Всем известно, что смерть Кощея в игле, которая хранится в яйце, а яйцо - в утке. Утку Кощей выпустил на птичий двор Змея, поди теперь разберись, в какой из них спрятана Кощеева смерть, а вокруг замка, где нашел посадочную площадку вертолет с международными гостями, бродят в настоящий момент разные люди и неизвестно, какие у них намерения, а вдруг цель их прибытия сюда - его, Кощеева смерть. Нет, думал Семен Семенович, надо их как-то нейтрализовать.
Он засуетился и постарался незаметно, не привлекая внимания к своей высокой фигуре, выбраться из толпы и поспешить к замку, может быть, на его счастье этот трехголовый извергатель пламени и дыма сможет отличить своих уток от подброшенной Кощеем. Сельчане и прибывшие гости уже сидели кружком на лужайке недалеко от домика Озерного и попивали свежезаваренный чаек из лесных трав; нежно фырчал самовар, миролюбиво протекала беседа, подслаженная вареньем из лесных ягод да медовыми коврижками. На Кощея перестали обращать внимание, поскольку он уже, как считали жители Лукоморья, не представлял для них никакой опасности. Где ему в одиночестве совладать с таким количеством защитников!
Только Илья Муровцев не потерял бдительности, не доверял он Кощею, не верил, что тот так быстро откажется от своих злодейских замыслов. Делая вид, что занят разговором с Котофеичем по поводу современных сказок, он краем глаза следил за действиями странного гостя из Тридесятого Царства, поэтому, когда фигура в черном костюме незаметно для окружающих скрылась за деревьями, Илья осторожно направился следом. Они быстро добрались до замка Змея, и Илья оторопело наблюдал, как необычный гражданин влез на птичий двор и, окруженный курами, петухами, утками и гусями, хватает по очереди птицу, подносит под самый нос и внимательно рассматривает. Благодаря шуму, который подняла возмущенная птица Илья смог подкрасться поближе.
- Ишь, как старается, а все заздря, - услышал Муромцев рядом чей-то шепот. Осторожно повернув голову, он увидел рядом притаившуюся Матрену Порфирьевну. Она тихонько смеялась, прикрыв рот рукой.
- Это почему? - не удержался Илья от вопроса.
- А потому, что я эту уточку загодя отметила и сразу же у себя в избушке припрятала. Пущай окаянный ищет в свое удовольствие. Счас он будет Змеюку трехголового доставать, уточку свою требовать, а тот ни слухом, ни духом.- Она тряслась от беззвучного смеха, засунув в рот край платка, которым повязана была ее голова.
Илья удивленно смотрел на веселящуюся старуху. - А зачем Вам, гражданка Яга, чужая птица? Ну ладно бы это была курица - вдруг бы и снесла яйцо не простое, а золотое, а уточка для чего?
- Да ты что, сказок в детстве не читал, не знаешь, что у Кощея смерть сидит на конце иглы, игла спрятана в яйце, а яйцо - в утке? Матрена Порфирьевна даже смеяться перестала от такого невежества, очень огорчило ее Илюшено невежество.
- А как ты поняла, в какой утке скрыта Кощеева смерть?
- Дак, я как увидела емигранта заморского, когда он тайком подбирался к замку нашего трехголового чудища, так и тихохонько за ним прокралась, гляжу, а этот длиннобудылый емигрант уточку из-за пазухи достает, чего-то с ней делает и отпускает на землю. Ну я, не будь дурой, подождала чуток, а как он скрылся - нашла я меченную им уточку, спрятала ее за пазухой и домой утащила. Пойдем, я тебе ее покажу.
И Илья с гражданкой Ягой быстро направились к ее старенькой избушке. Только там их ожидал сюрприз - уточка пропала. Старуха всю избу излазила, вся в пыли перемазалась, все колени стерла, по полу ползая. Исчезла уточка, словно ее и не было.
- Да что ж это такое? - всплеснула руками перепачканная пылью Яга. - Да быть такого не может, кто ж это злодейство провернул, кто Кощееву уточку выкрал? На тебя, Илья, вся надежда, ежели ты этого злодея не споймаешь - не избавимся мы вовек от Кощея.
Настал черед Ильи ползать на коленках по полу. - Что же ты гражданка Яга за чистотой не следишь, погляди, сколько следов на твоем полу оставлено: вот твои, вот мои, а это чьи? Никак кошачьи? Ну точно Котофей нас с тобой выследил, разговор подслушал, и пока ты хихикала над поисками Кощея, он нас опередил, унес уточку, а может съел, с него станется.
- Точно, сожрал, злодей, вот только несколько перышек и оставил. - Гражданка Яга на нервной почве так и уселась на пол, держа в руках несколько мягких утиных перьев. Утирая слезы грязными руками, она довершила раскраску своего лица, по которому теперь тянулись длинные черные полосы. Илья как глянул на старуху, так и залился громким смехом: - Вы теперь, бабушка, больше похожи на Чингачгуха Большого Змея.
- Это чтож ты над несчастной бабкой издеваешься, это как же я могу быть Змеем, да я знаешь, какой красавицей в молодости была, не в сказке сказать, ни пером описать.
- Так ты и сейчас такая же, - смеялся Илья, - тебя сейчас тоже нельзя пером описать. Смотрите, а вот и скорлупка от яйца.
- Иих, - сокрушалась Матрена Порфирьевна, - вот нутро ненасытное, съел и не подавился, а где ж тогда игла? Не мог же этот обжора и иглу проглотить?
Илья почесал затылок, чтобы голова лучше работала и мысли быстрее бежали, а потом опять на четвереньки опустился и еще раз стал пол разглядывать. Но нет, среди мусора, разбросанного по всему полу, иглы не обнаружилось. И пока гражданка Яга сидела на полу и раскачивалась от горя из стороны в сторону, причитая над перышками погибшей уточки, Илья методично обыскал всю избу, заглядывая во все щели, он и в печку залез, а когда вынырнул из печки, вид у него стал почище, чем у Яги: руки и лицо в саже, с головы паутина свисает, а уж об одежде и говорить нечего.
Глянула на него старуха и глазам своим не поверила. - Ну и чучело, всех птиц на огороде бы перепугал, а еще меня каким-то змеем обзывал, да тебе и прозвища не подобрать...
Но тут Илья завопил во всю глотку. - Эврика! Понял, куда этот Котяра иглу запрятал, ну и хитрец. Мы все обыскали, лишь в одно место не заглянули.
- Это куда же ? - С ревностью спросила гражданка Яга.
- А где вы, Матрена Порфирьевна шитье свое держите, ну там нитки и иголки всякие?
- Ох, ты лихо мое, лихо! - воскликнула старуха. - Как же я сама не догадалась?
Кинулась она к шкатулке, где нитки и иголки хранила, а там и действительно лежит длинная серебряная игла.
- Вот она - смерть Кощеева, - обрадовалась старуха. - Положи ее на место, пусть лежит, теперь нам злодей Кощей не страшен, никуды он не денется.
- Что задумала, бабушка? Решила погубить злодея?
- Еще чего! Пущай живет, окаянный, а его смерть у меня в руках будет. Так-то оно лучше, под надзором оно безопаснее.
- Но ведь он может выкрасть у тебя эту иглу или вред какой тебе сотворить, - с беспокойством сказал Илья.
- Ничего, голубок, за меня не бойся, я старуха привычная, на сказках всяких замешана, люблю приключения, а без сказок что за жизнь. Одна скука. Так что ты, милок, не проговорись, что смерть Кощея у меня спрятана.
- А как же Котофей?
- А Котофей - свой, сказочный, он меня не выдаст, сам сказки любит!
... Нехотя разъезжались гости из заповедного леса, умиротворенные жители Лукоморья снова занялись своими повседневными делами. Обиженный невниманием Кощея Чародей и двоюродная сестра Кикиморы, вынужденная отказаться от своей мечты - найти на дне озера невиданный клад, отбыли на трехголовом Змее обратно в свое тридесятое Царство.
Занятый поисками необыкновенной уточки, способной отдалить смерть на неисчислимый период, Семен Семенович целыми днями напролет блуждал вокруг разрушающегося замка унылым вопросительным знаком; костюм его порыжел от длительного пребывания на солнце; он сгорбился и так привык шарить глазами по земле - а вдруг наткнется на яйцо или на иглу -, что окружающий мир перестал его интересовать. Жители села привыкли к его отрешенной от жизни фигуре и не обращали на него никакого внимания. А из окошка на его поиски так же безрадостно взирали Витюша, Кирюша и Петруша, их измучила зубная боль и, глядя с тоской на безрезультатные поиски Кощея, они прощались с мечтой вставить новые зубы в тридесятом Царстве, ведь грандиозная затея Кощея не увенчалась успехом.
Зато Матрена Порфирьевна и Котофей Котофеевич, наблюдая за безуспешными попытками Кощея обрести свое бессмертие, довольно переглядывались, перемигивались и лукаво улыбались - они не спешили делиться с кем-либо своим секретом.
2013 г. Татьяна Есауленко (Esaulenko-Ivanova@mail.ru)