Ивлев Алексей Алексеевич : другие произведения.

Игры в людей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поднимаюсь с пола и, пошатываясь, двигаюсь к балконной дверце. Поворачиваю ручку, и в лицо бьёт терпкий ледяной воздух. Вдохнув несколько раз, уже собираюсь закрыть дверь, как слышу женский голос: "Может, предложишь войти?"
  Глава 1.
  
  Приоткрываю глаза и улыбаюсь. Иногда по утрам, удаётся поймать миг между сном и явью. Ты вроде бы уже пробудился, но тебе ещё могут сниться сны. Это волшебное время.
  Из окна льётся приглушённый свет зимнего утра. Слышатся звуки города: сигналят машины, вот с грохотом пронёсся трамвай, что-то кричит женщина, раздаётся звон бьющегося стекла.
  Я зеваю и потягиваюсь. Рука вдруг натыкается на что-то мягкое. Поворачиваю голову - рядом лежит девушка. Она уткнулась лицом в подушку, а бело-золотые волосы кажутся спутанными и неряшливыми, будто совершенно не следит за собой.
  Откуда она здесь? Отчаянно пытаюсь вспомнить, что делал вчера, но тщетно. Ничего. Пусто. Будто вчерашний день отсутствует в голове. Может, хоть девушка что-нибудь помнит? Протягиваю руку и касаюсь оголенного плеча - никакой реакции. Теперь уже трясу незнакомку - и вновь ничего. Что мы пили вчера?
  - Эй, проснись, слышишь? - моя рука вновь трясёт её.
  Волосы рассыпались по подушке, обнажив тонкую шею. Тень странно легла на кожу. Нет - не тень. Чёрт! Смотрю внимательнее - это следы пальцев расплылись фиолетовыми кляксами на белой коже. Вскакиваю с кровати и тут же путаюсь в одеяле. Делаю шаг и, не удержав равновесия, падаю на пол.
  Удар оказался сильным. И на секунду даже забываю о девушке, но всего лишь на секунду. Через мгновения взгляд падает на обнажённое тело; одеяло, что укрывало его, валяется рядом. На пояснице, как раз возле ямочки, родинка. Пытаюсь сосредоточиться, но память отказывается отвечать, кто эта девушка и откуда взялась.
  - Ладно, пора успокоиться. - произносит мой голос.
  Поднимаюсь с пола и, пошатываясь, двигаюсь к балконной дверце. Поворачиваю ручку, и в лицо бьёт терпкий ледяной воздух. Вдохнув несколько раз, уже собираюсь закрыть дверь, как слышу женский голос:
  - Может, предложишь войти?
  Дергаюсь как от удара и поворачиваюсь на звук. На балконе стоит девушка в синих джинсах и простой белой футболке. Как я раньше её не заметил? Неужели вчера закрыл и забыл? Да нет, что за бред. За ночь она бы точно замерзла.
  - Как... - начинаю было я.
  - Давай ты позже поразмыслишь о том, как я здесь очутилась, хорошо? - прерывает она резко. - Мне всё же холодно. - добавляет уже мягче.
  Незнакомка проходит в комнату, легко коснувшись меня бедром.
  - Интересное начало дня. - бормочу я, закрывая дверь в холодное утро.
  Поворачиваюсь, но таинственной девушки уже нет. Вздыхаю. Ну слава богу: мне это лишь померещилось. Вновь открываю балкон и гляжу на снег. На месте, где она стояла, два отчётливых следа ступней. Обречённо вздыхаю и возвращаюсь в тепло. Вновь с мимолётной надеждой смотрю на кровать, но труп, к сожалению, отнюдь не видение.
  В этот момент на кухне раздаётся металлический звон. Бегом бросаюсь туда.
  - Чаю? - как ни в чём не бывало, интересуется незнакомка, когда распахиваю дверь.
  - Я уж было подумал ты мне померещилась. - вяло улыбаюсь я.
  - Можешь потрогать меня, если хочешь убедиться. - усмехается она.
  - Поверю на слово. - пытаюсь отшутиться, но дрожь в голосе выдаёт страх.
  - Неужели ты боишься меня? - спрашивает девушка и уже без улыбки подходит ближе.
  Тёмные волосы подчёркивают голубые глаза, ярче которых только летнее небо. Красота лица чрезмерна. Чёткие скулы, острый подбородок, идеальные губы. Эта красота пугает. Я так и не нахожу, что ответить.
  Ещё мгновение она безмолвствует, словно хочет, чтобы лучше рассмотрел её, и спокойно отходит к плите.
  - Так как насчёт чая? - интересуется девушка.
  - А?.. Д-да. - в замешательстве пододвигаю стул и сажусь.
  Девушка ставит передо мной дымящуюся чашку и усаживается напротив. Делаю глоток и всматриваюсь в её лицо. Но не в силах прочесть ни единой мысли. Какая-то часть меня знает, что она опасна.
  - Что ты делала на балконе? - спрашиваю я. Дрожащий голос по-прежнему выдаёт.
  - Ждала тебя. - просто отвечает она.
  - Ты знаешь кто та девушка? - кивок в сторону спальни.
  - Да.
  - И кто же?
  - То, что я владею информацией не означают желания делиться ею. - улыбка скользит на красивых губах.
  Вздыхаю - это тупик.
  - Ну а кто ты такая, можешь сказать?
  - Конечно. Ермакова Виктория Евгеньевна. - она встаёт и протягивает руку. Растерянно жму.
  - И это всё?
  - Пока да. - тон девушки совершенно беззаботный, быть может, даже скучающий.
  В течении следующей минуты не произносим ни слова. Рассеянно прихлёбываю чай, пытаюсь привести мысли в порядок, Виктория же просто разглядывает меня.
  - Послушай. - я, наконец, нарушаю молчание. Вика поднимает брови и чуть наклоняет голову. - Это всё кажется ненормальным. Человек просто не может проснуться рядом с мёртвой женщиной, а на балконе встретить незнакомку. Всё это не может быть правдой, понимаешь? - от охватившего волнения встаю и принимаюсь расхаживать по комнатке. - Это всё какой-то бред! Иллюзия! Да! Наверное, я наглотался чего-то! - уже разговариваю с самим собой. - Это единственное объяснение! - киваю сам себе.
  Неожиданно пощёчина обжигает щёку.
  - Это для тебя, достаточно реально? - насмешливо интересуется Виктория, и не спеша, усаживается на место.
  Касаюсь горящей щеки и возвращаюсь на место.
  - Так что тебе от меня нужно?
  - Ты уже начинаешь соображать. Молодец. - хвалит словно ребёнка.
  Она видит, что морщусь и, после промелькнувшей улыбки, говорит уже серьёзнее:
  - Раз уж я назвала своё имя, из вежливости можешь представиться и ты.
  - Меня зовут... - мотаю головой и с надеждой гляжу на собеседницу. - Я не помню...
  - Ничего страшного. - успокаивает она. - Давай поищем какие-нибудь документы. Куда ты положил паспорт?
  Но память уже в который раз отказывается прийти на помощь.
  - Не расстраивайся - провалы в памяти не такое уж редкое явление. - ободряюще заявляет Виктория.
  - А девушки на закрытых балконах? - я с усмешкой парирую.
  - Да - такое встречается гораздо реже. Но, как видишь, всё же случается.
  Она возвращается в спальню. Словно покорный мул, двигаюсь следом.
  Спальня, судя по всему, - это и кабинет, и зала. Возле массивного стола с примостившимся компьютером стоят несколько стеллажей с книгами, а у дальней стены расположился исполинский телевизор и полка с ДВД.
  Первым делом решаю осмотреть ящики стола, но вопреки ожиданиям, там совершенно пусто - ни бумаг, ни ручек, ни прочего мусора, который можно отыскать в подобных местах. Затем инспектирую незанятые полки шкафов и вновь ничего. Вдруг чувствую прикосновение руки.
  - Советую осмотреть коробки из-под дисков.
  Вопросительно гляжу на неё, но всё же следую совету.
  Дисков около сотни. И я принимаюсь открывать их один за другим.
  Какое-то время она просто наблюдает, но затем подходит и вытягивает коробочку из середины и отдаёт мне.
  - Смотрел? Отличная фантастика.
  Название диска гласит: "Я, робот". Секунду пытаюсь припомнить, но без толку. Похоже, просто издевается, ведь знает, что с памятью у меня не в порядке. Но я бессилен. Я знаю. Поэтому просто открываю коробку. Диска внутри нет - на его месте паспорт гражданина Российской федерации. Значит, живу в России?
  - Думаю ты не ответишь откуда знала об этом. - махаю документом.
  Девушка лишь улыбается.
  Теперь хотя бы знаю своё имя.
  - Теперь-то ты можешь представиться? - вежливо осведомляется Вика.
  - Саушкин Александр Сергеевич. - вновь обретённому имени радуюсь будто ребёнок.
  И всё же, оно ровным счётом ничего не проясняет и кажется совершенно чужим. Только фотография на паспорте связывает меня и господина Саушкина.
  - И что теперь? - интересуюсь у неё.
  Она беззаботно отвечает:
  - Пора сходить в магазин - я проголодалась.
  И, как ни в чём не бывало, направляется к двери.
  - Ты так и пойдёшь? - я вновь оцениваю то немногое, что надето на девушке.
  - Не волнуйся, куплю что-нибудь по дороге. - отмахивается она.
  Дверь хлопает, оставляя в одиночестве. Если не считать несчастной, кем-то задушенной девушки, конечно. А что если? Нет! Но мысль тут же возвращается. А что если, я и есть убийца? Если принять во внимание, сколько всего я забыл, почему не мог забыть и этого. Становится жарко и тяжело дышать. Распахиваю окно и жадно хлебаю обжигающий воздух. Горло жжёт, и я кашляю. Обессиленный, захлопываю окно и сползаю по стене на пол.
  Как же я влип в это? Что произошло вчера? Мотаю головой, чтобы отогнать слёзы. А эта Виктория - кто она?
  И тут вскакиваю от спасительной мысли - нужно звонить друзьям! Как же сразу не догадался. Уж им-то известно о произошедшем прошлой ночью. Окрылённый, бросаюсь к телефону. Но как только трубка снята, надежда рассыпается в прах - я не помню ни единого номера. Даже не знаю, есть ли у меня друзья.
  Совершенно разбитый падаю в кресло. Нужно что-то делать. Но что? Ведь скоро вернётся она.
  Вскакиваю и полный решимости открываю дверцы шкафа в прихожей. Внутри лишь куртка и пара тёплых ботинок. Одевшись, бросаюсь наружу, прочь от квартиры.
  Скрипит ржавая пружина двери, и вот я на улице. Во дворе упоённо играют дети; какая-то женщина сгибается под тяжестью сумок; на крыльце дома напротив поскальзывается мужчина; между домами виднеется дорога, по которой несутся машины, оставляя облака выхлопных газов.
  Делаю шаг и понимаю, что не представляю даже, в каком городе нахожусь. Словно птица, просидевшая всю жизнь в клетке, оказавшись на свободе, не знаю куда идти.
  - Ты решил меня встретить? Как мило. - прерывает размышления голос Виктории. Она подходит и вручает пакет с продуктами. - Как я тебе? - она крутится на каблуках, чтобы осмотрел одежду. Коротенькая шубка и сапоги на высоких каблуках. Джинс нет, теперь это более подходящие наряду чёрные брюки.
  - Тебе идёт. - рассеянно звучит мой ответ.
  - Ты поднимайся, я скоро буду.
  Замираю на секунду, раздумывая, не спросить ли её, почему задержится? Но скоро отметаю эту мысль, и отправляюсь наверх.
  Ноги отсчитывают ступени, в голове пусто, а на душе тоскливо. Вдруг откуда-то доносится приглушённый голос:
  - Проснись. Слышишь? - с мольбой произносит женский голос.
  Замираю, пытаясь понять, откуда исходит звук. Неужели я всё-таки сплю?! Неужели этот кошмар наконец-то кончится?!
  - Да проснись же, алкоголик чёртов! - теперь голос уже кричит, и становится ясно, что доносится он из квартиры этажом выше.
  Тщетно цепляться за пустую надежду. С этими мыслями шагаю дальше.
  
  Через несколько минут хлопает входная дверь - Виктория дома.
  Выхожу навстречу, широко улыбаясь - за спиной сжимаю кухонный нож. Думаю, этот аргумент сделает её сговорчивее, и она перестанет играть.
  - Ты так рад меня видеть? - с усмешкой спрашивает она, раздеваясь. - Вижу, приготовил какой-то сюрприз. - девушка кивает на руку, что держу за спиной. - Я люблю мужчин, что могут удивлять.
  Делаю шаг, выставив на показ оружие. Моя улыбка превращается в оскал. Чувствую себя убийцей, загнавшим жертву в угол. Это сладкое ощущение власти и желания причинять боль. Но лишь часть меня наслаждается происходящим, другая же бьётся в истерике где-то в глубине.
  Когда Вика понимает, что это нож, то в испуге пятится, тем самым лишь придавая сил животному внутри. Но скоро становится понятно, что гримаса ужаса лишь притворство, сменившееся теперь злой усмешкой.
  - Плохой мальчик. - шипит она. И качает указательным пальчиком. - А плохих детей наказывают.
  Слышу слова, но не понимал смысла - слепая неудержимая жажда подчинила меня.
  Делаю замах, будто топором - так поступают маньяки в дешёвых ужасах. Предвкушаю, как кровь брызнет на лицо, на губы. Но левая рука девушки хватает за кисть с ножом. Дёргаюсь, но конечность будто очутилась в тисках. Рычу и тут же получаю удар в лицо. Да, теперь я чувствую кровь: и на лице, и на губах. Кричу. Осознание происходящего возвращается, но уже поздно - она хватает за шею, дёргает и со всего размаха вмазывает затылком о дверь.
  
  Тук-тук-тук. Скребущий звук по дереву. И снова тук-тук-тук.
  Каждый звук отдаётся тупой пульсирующей болью в черепе. Приоткрываю глаза и щурюсь от света. Смаргиваю выступившие слёзы.
  Стол, стул, черноволосая девушка у плиты. Это моя кухня!
  Вика, как ни в чём не бывало, что-то готовит. Вот нарезала лук и бросает вслед за нашинкованной морковью на сковороду. Пахнет вкусно.
  - Не думала, что очнёшься так скоро. - говорит она не оборачиваясь. - Так что придётся немного подождать.
  Разворачивает пакет с мясом и принимается за разделку.
  Мысли разбегаются как застигнутые светом тараканы. Удар. Боль. Но ведь всё это из-за неё. Так какого чёрта она преспокойно суетится у плиты? Сил нет и хочется есть. Так что приходится отложить раздумья на потом.
  - И что ты там стряпаешь. - хриплю я.
  - Плов и суп. Думаю, тебе понравиться. - отвечает она всё так же, не оборачиваясь.
  Через полчаса ожидания - отравленного болью, но скрашенного запахами - передо мной возникают дымящиеся тарелки. Молча ем. Она с аппетитом поедает свою порцию. После наливает вина и мы выпиваем по бокалу.
  - Расскажи мне всё. - неожиданно твёрдым голосом говорю я.
  - Что именно? - с усмешкой спрашивает девушка.
  Молчу - она всё играет.
  - Хорошо. Ты получишь ответы. Но не сейчас. Их нужно заслужить.
  
  Глава 2.
  
  - И что ты хочешь от меня.
  - Спустись за почтой. - с лёгкой улыбкой произносит Виктория.
  - Это всё? - насмешливо спрашиваю я.
  На этот раз молчит она.
  Надеваю тапки и спускаюсь вниз.
  - Посмотри номер квартиры - ты её не помнишь. - кричит она вслед.
  Внизу холодно. Изо рта вылетают вялые облачка пара. Открываю ящичек и сгребаю бумажный мусор.
  - Довольна. - говорю я и кидаю стопку перед ней.
  Красавица после короткого раздумья вынимает из вороха бумаг красочную брошюру.
  - Держи. - говорит она и протягивает листок.
  Пробегаю бумагу глазами и с недоумением смотрю на неё:
  - Ты хочешь, чтобы я пошёл на собрание, - я кошусь на бумажку и читаю. - "Путь к себе. Дверь в новый мир"? - Молчу. Пытаюсь осмыслить написанное.
  - Тебе ведь ищешь ответы. Там получишь сколько угодно.
  - Но ведь это... - я пытаюсь выудить из памяти нужное слово. - Секта. Там промывают мозги.
  - Не обязательно. Хотя даже если и так - вряд ли тебе это повредит. - она смотрит в глаза и улыбается. Становится тепло и уютно от этой улыбки. Виктория может быть доброй, когда ей нужно.
  - Хорошо. Когда вернусь, я получу ответы?
  - Нет. - поднимает руку, заставляя молчать. - Но тебя будет ждать сюрприз. - девушка вновь тепло улыбается и я понимаю, что не в силах противиться.
  Брюнетка лёгко поднимается и направляется к телефону.
  - Я вызову такси. Иначе заблудишься.
  Она проходит рядом и меня обдаёт сладким и одновременно терпким ароматом - дыхание на долю секунды перехватывает, по телу проходит дрожь, и на мгновения даже теряю равновесия. Я поворачиваю голову ей вслед, она тоже оборачивается и обворожительно улыбается. Чёрт! Трясу головой, стремясь отогнать нахлынувшие образы.
  Из другой комнаты доносится её голос:
  - Здравствуйте, я хотела бы вызвать такси. Да. Улица Руставели тридцать восемь квартира девяносто пять. Телефон 273-89-25. Да, спасибо.
  Слышится звук трубки, которую положили на место.
  Откуда ей известен мой адрес, даже я его не знаю. Может, посмотрела в паспорте? Наверно. Киваю. Но тут новая мысль возникает в уме - откуда, чёрт возьми, она знает номер телефона! Значит, если она убила ту девушку, то выходит, это было не простое убийство - слишком многое ей известно. А теперь эта идея с сектой... Ну что ж, пока я буду играть по твоим правилам, дорогая.
  Следующие несколько минут, молчу стоя у окна; смотрю, как множество огней скользят по дорогам; мерцают звёзды в ледяной дымке.
  Вика же включает телевизор и от души смеётся над какой-то комедией.
  Раздается звонок телефона.
  - Да. Хорошо. - она кладёт трубку на рычаг и обращается ко мне. - Тебя ждут. Возьми брошюрку - там адрес.
  - Мне нужны деньги.
  Она кивает.
  - Посмотри на абажуре люстры. - говорит девушка и вновь телевизор поглощает её.
  Я притаскиваю с кухни табурет и шарю возле раскалённых ламп, пока несколько раз обожжённая рука не нашаривает пакет.
  Это толстая пачка тысячных купюр. Ещё не распакованная. Я читаю надпись - количество: сто штук. Если память не обманывает - это солидная сумма.
  Беру одну купюру и засовываю в карман.
  - Возьми ещё пару. - не отрывая глаз от телевизора, говорит Виктория. - Вас попросят сделать пожертвование.
  Хочу что-то спросить, но понимаю, что бесполезно. Стою на пороге и не решаюсь выйти.
  - Опоздаешь - не получишь подарок. - говорит она, по-прежнему не поворачиваясь.
  Я вздыхаю и шагаю вон из квартиры.
  Таксист хмыкает, когда протягиваю брошюру, и весь путь молчит. Едем долго. За окном проносятся незнакомые пейзажи незнакомого города. Кто я? Как холодно и одиноко; хочется плакать. Наворачиваются глупые бессмысленнее слёзы. Не стоит отчаиваться - у меня есть ключ к разгадке. Я нужен девушке для чего-то; и я выясню для чего именно.
  Машина тормозит возле здания, претендующего на оригинальность. Колонны, скульптуры, вычурная лепнина. Отличное место для подобного сборища.
  На ступенях толкутся люди, переговариваются, кто-то раздаёт листовки. Расплатившись, вылезаю из машины. Дверца такси хлопает и в этот момент отворяется вход во Дворец. Люди бесшумной рекой стекаются внутрь. Тут и там в толпе видны нервно озирающиеся индивиды - новички, как и я.
  Внутри тепло, светло и душно. Лишь шорох одежды говорит о присутствии людей. Новички пытаются спрашивать окружающих, но на них лишь добро смотрят и молча кивают. Я усмехаюсь и иду вслед за остальными.
  В следующей комнате мы раздеваемся, нам даже дают бирки. Что ж, иллюзия сохранности вещей здесь присутствует.
  Людской поток несёт к массивным дверям - это вход в зал.
  Внутри пахнет свежестью, играет приятная музыка. Видимо, этот контраст с затхлостью остальных помещений неслучаен. Люди рассаживаются по рядам удобных кресел. Огромные окна заклеены чёрной плёнкой и не пропускают ни малейшего лучика.
  Кроме нас в зале никого. На сцене расположилась одинокая стойка с микрофоном, у которого призывно горит красный огонёк. На несколько минут воцаряется тишина, которую разбавляет мгновенно стихающий шёпот.
  И что дальше? Судя по взволнованным лицам многих, их мучает тот же вопрос.
  И вот, спустя ещё несколько минут, в зал широким уверенным шагом входит женщина. Она чуть полновата, но это лишь придаёт ей элегантности подчёркнутой строгим костюмом. На вид ей за тридцать.
  Она замирает у микрофона и какое-то время просто разглядывает нас. Затем рука вынимает микрофон из стойки и сильный голос, усиленный динамиками разлетается по залу:
  - Добрый вечер. - говорит она и лицо трогает полуулыбка.
  В зале разносится дружное, но малочисленное приветствие. Остальные, в том числе и я, что-то неуверенно мямлят.
  - Я вас не слышу. Вы что мёртвые? - с вызовом спрашивает женщина.
  - Нет! - отвечает малочисленная группа, которая уже знакома с происходящим.
  Но, похоже, мёртвыми не считают себя и остальные; по залу разносятся всё более отчётливые крики "нет". Я тоже кричу.
  Женщина удовлетворённо кивает.
  - А теперь ещё раз. Добрый вечер!
  И теперь уже весь зал кричит в ответ:
  - Добрый вечер!
  - Уже лучше. - улыбается она. - А теперь поднимите руки те, кто пришёл сюда, чтобы сделать свою жизнь лучше, увидеть новый мир.
  Руки поднимает, почти весь зал.
  - А теперь поднимите руки те, кто не верит, что ему поможет наше собрание.
  Больше половины зала подняли руки.
  - А теперь поднимите руки те, кто думает, что это секта.
   По залу проходит шёпот. И в воздух поднимаются несколько рук.
  - Пожалуйста, только честно.
  Рук становится заметно больше и к ним присоединяется моя.
  - Разубеждать я, разумеется, вас не буду. - она улыбается. Я ловлю себя на том, что мне тоже хочется улыбнуться. И таких в зале много. От этой женщины словно исходят волны энергии. - Сами решите для себя. Вы вольны в своём выборе и в своих заключениях. Так что в любой момент можете покинуть зал.
  Она смотрит на нас. Возникает ощущение, будто эта женщина видит каждого на сквозь. Что-то мудрое и доброе есть в ней.
  - А теперь приступим к основной части. Сейчас у нас будет игра. Я буду задавать вам простые вопросы - это поможет мне понять какие люди здесь собрались. - она улыбается и я замечаю, что многие в зале тоже улыбаются. Я не исключение. - Итак, начнём...
  - Но как нам отвечать? Кричать? - чей-то голос из зала.
  - Что ж хлопайте, топайте. Не важно. Только давайте условимся: один удар - ваш ответ "нет", два - "да". Пусть это будет, какой угодно шум.
  Мне кажется или она ждала этого вопроса?
  - Вас устраивает ваша жизнь?
  Я топаю один раз. Люди шумят как могут в ответ. Но на фоне этого несуразного шума выделяется группа, которая слитно хлопает два раза.
  - Вы хотите, чтобы она стала лучше?
  Теперь я хлопаю два раза. И мои хлопки сливаются со многими. Как это здорово быть частью чего-то большого!
  Мне кажется или в воздухе разносится аромат ванили?
  Женщина задаёт ещё множество вопросов. И всё более отчётливыми становятся хлопки, сливаются в один. Кто-то ещё пытается отвечать по-другому, но скоро он сдаётся и начинает хлопать в ладоши. Мы словно стали единым целым. Кажется, что руки принадлежат уже не мне, а этим людям.
  Хлоп. Хлоп.
  Краем сознания замечаю, что спокойную музыку сменил какой-то размеренный гул.
  Хлоп. Хлоп.
  Мне кажется или воздух становится сладковатым?
  Хлоп. Хлоп.
  Зал перед глазами плывёт. Моргаю и пытаюсь сфокусировать взгляд. Хотя зачем? Ведь всё и так прекрасно. Я улыбаюсь.
  Вопросы заканчиваются, и она что-то говорит. До меня почему-то доносятся лишь обрывки предложений.
  - Отдайте миру... Мне важно, чтобы вы поняли... Ваши проблемы ни к чему не... Деньги - это пустое... - Мне кажется или когда она произносит некоторые слова, её голос странно вибрирует?
  Я несказанно счастлив. Она так много сделала для меня. Я должен как-то отблагодарить эту удивительную женщину. Вспоминаю о тысячной купюре в кармане. Достаю и поднимаю в вытянутой руке. Через мгновение понимаю, что она исчезла. Я бы дал ещё! Но у меня нет. Плачу.
  Она что-то говорит, но не могу разобрать слов. Монотонный бас заглушает.
  Теряю сознание и вновь выныриваю в этот прекрасный зал, наполненный присутствием лучшей и мудрейшей из женщин.
  Невыносимо хочется спать. Что-то в глубине сознания сопротивляется, боится. Но что может случиться со мной здесь, среди друзей? И я засыпаю...
  Открываю глаза и, увидев эту женщину, улыбаюсь. Люди вокруг счастливы. И я вместе с ними.
  Но что-то неуловимое изменилось в зале. Он стал другим. Нечто в глубине меня проснулось. Сознание раздваивается. Не могу понять кто я...
  - Так узрите же новый мир! - кричит она и взмахивает руками.
  Теперь я замечаю людей, стоящих возле каждого окна. Как единое целое они срывают чёрный целлофан с окон. И зал наполняет свет...
  Яркое небо, освещенное тысячами огней. Небоскрёбы в сотни этажей. Гигантские корабли проплывают в небе, вокруг суетятся сотни маленьких.
  Что это? Не верю. Этого не может быть. Это галлюцинации! Люди вокруг улыбаются и рассеянно крутят головами.
  Вдруг свет начинает затухать, небоскрёбы тают, корабли растворяются. Голова раскалывается от боли. Веки тяжелеют. Я так больше не могу...
  - Проснитесь.
  Я вздрагиваю и открываю глаза. Меня разбудил сосед. Вокруг всё как прежде.
  - Иногда засыпаешь в первый раз. У меня так и было. - мужчина тепло улыбается.
  Значит всё, что было - сон? Слава богу. Я вздыхаю; становится тепло и уютно. Но какая-то часть меня знает, что нужно уходить иначе случиться нечто страшное.
  Встаю и тороплюсь к выходу. Никто даже не смотрит на меня, ведь у них есть Она. На секунду возникает желание остаться, но мотаю головой и выхожу наружу...
  Ловлю такси и еду домой. За окном мелькает серое предрассветное небо, невысокие дома и лишь где-то вдалеке одиноко плывёт самолёт.
  Машина останавливается возле подъезда, и лезу в карман за деньгами - пусто. Уже открываю рот, чтобы извиниться, как кто-то стучит в окно.
  - Я расплачусь за него. - говорит знакомый женский голос.
  Наконец-то я дома! Даже обнимаю Вику. Она улыбается.
  - Я ведь обещала тебе сюрприз? Пойдём. - она берёт меня за руку и тянет в комнату.
  - Держи. - Вика протягивает сотовый телефон. - Этой мой подарок.
  Я рассматриваю тонкий корпус из матовой стали: изготовитель не указан. Поднимаю взгляд на девушку.
  - Там номера твоих друзей. - она улыбается.
  - Что?.. Но я не помню никого...
  - Ничего страшно - они помнят тебя.
  Сказав, Виктория садится в кресло и принимается за какую-то книгу.
  Растерянно листаю телефонную книгу. Больше двух десятков имён. И ни одно не вызывает в памяти хоть каких-нибудь воспоминаний.
   - Саша, пора спать. - говорит Вика. - Я поменяла постельное бельё, так что спи и ни о чём не думай.
  - Но... - я пытаюсь что-то сказать, но она лишь мягко улыбается (точь-в-точь как те люди на собрании) - Завтра. Подумай об этом завтра.
  От девушки веет теплом и заботой и мне ничего не остаётся, как раздеться и лечь в постель.
  - А ты? - спрашиваю я уже в плену сна.
  - Я ещё почитаю. - шёпотом говорит Вика и выключает свет, оставив лишь торшер возле кресла.
  
  Глава 3.
  Открываю глаза и становится ясно, что не могу пошевелиться. Лежу на животе, нос зарылся в подушку, тяжело дышать. Хочется закричать, но не в силах.
  Открываю глаза и понимаю, что это был лишь сон. Пытаюсь отдышаться, как после тяжёлого бега.
  Виктории в комнате нет, лишь на кресле лежит раскрытый томик. И тут я замечаю силуэт на балконе. Накидываю халат (похоже, об этом позаботилась девушка) и тяжело поднимаюсь с кровати. За окном уже далеко за полдень и метёт густой снег.
  Раскрываю балкон и тут же съёживаюсь от холода и налетевших хлопьев снега. Виктория стоит неподвижно и смотрит вдаль, словно не замечая меня. Через секунду она поворачивается и произносит:
  - Доброе утро. Я приготовила завтрак. Он на плите.
  Пожалуй, меня уже трудно удивить. Ни тем, что она вновь в каком-то легкомысленном наряде стоит на пронизывающем холоде; ни тем, что на балконе нет её следов, и значит, она прохлаждается уже несколько часов.
  С аппетитом жую тосты с ветчиной и запиваю сладким чаем.
  - Вижу, ты уже позавтракал. - от неожиданности вздрагиваю. - Пора переходит к торжественной части!
  Я не слышу её последнюю фразу. Сумасшедшая мысль захватывает меня.
  - Дай мне руку. - говорю ей и протягиваю ладонь.
  - Что это ты задумал? - прищурившись, с усмешкой интересуется девушка. Но замечаю, как делает шажок назад.
  - Просто хочу посмотреть...
  - Ты хочешь мне погадать? - серьёзно спрашивает моя собеседница. И, не дожидаясь ответа, протягивает руку.
  Тёплая, даже слишком тёплая рука. Как будто бы и не провела она, чёрт знает сколько времени на морозе. Смотрю на тыльную сторону ладони - кожа испещрена бороздками, как и у всех людей. Лишь на запястье замечаю белёсую полосу, нечто вроде шрама.
  - Меня ожидает любовь? - весело спрашивает она.
  Но мне не смешно. Возможно, удастся узнать об этой девушке чуть больше.
  - Откуда это? - указываю на запястье.
  Я поймал её! Виктория секунду молчит - должно быть придумывает, что сказать. Ну, давай же.
  - Обожглась. - холодно отвечает она и вырывает ладонь из рук.
  Взгляд обжигает льдом. Холодный пот струится вдоль позвоночника, в горле сухо. Сейчас мысленно клянусь себе, что никогда более не буду расспрашивать её о чём-то подобном.
  Убедившись, что я осознал нелепость попыток, голос её смягчается:
  - Вставай. Телефон был лишь малой частью подарка. Ведь у тебя сегодня день рождения! - вновь улыбка её искриться и слова отзываются теплом в пустой душе.
  - У меня день рождения?
  Она кивает и тянет меня в комнату.
  - А сколько мне исполнилось?.. - но договорить не успеваю.
  Комнату, из которой вышел четверть часа назад не узнать. Когда она успела? Хочется спросить, но тут же понимаю, что это, как и многое другое останется загадкой.
  Пол усыпан снежинками из мишуры, по потолку тянутся золотые гирлянды; на столике возле кровати примостилась бутылка шампанского в ведёрке со льдом, а рядом стоят два запотевших фужера.
  - Ты волшебница. - я восхищённо качаю головой.
  Она лишь смеётся и кивает на бутылку. Хлопок и по комнате разносится свежий запах винограда. Разливаю шампанское по бокалам и предлагаю Виктории. Молча пьём.
  Она ставит фужер на столик и говорит:
  - Мне нужно отлучиться ненадолго.
  Вика идёт в прохожую, накидывает шубку и её фигуру поглощает чёрный проём подъезда.
  Интересно куда она собралась? К своим друзьям? Молодому человеку? Или, быть может, подельникам? Хотя, может ли такая девушка быть замешанной во всей этой чертовщине?
  Меряю комнату шагами, сердце учащённо бьётся. Как же меня угораздило так вляпаться? Наверное, я жил обыкновенной, ничем не примечательной жизнью, пока в один прекрасный день не встретил её... хотя кто знает?
  Раз за разом пытаюсь найти рациональное объяснение происходящему, но сам же разрушаю выдуманные аргументы. То, что с мной происходит, могло лечь в основу какого-нибудь мистического триллера или ироничной фантастики. Ведь это не может случиться с обычными людьми?
  - Вика, ну что тебе от меня надо? - кричу я пустой комнате.
  Замираю в ожидании ответа. Я не удивился бы даже, если бы сейчас девушка вылезла из-под кровати и посмеялась надо мной.
  - К чёрту тебя. - шепчу я и, взяв недопитую бутылку, иду к холодильнику.
  Дергаю дверцу и в ужасе пячусь назад, бутылка ударяется об пол и сочится искрящейся жидкостью. Внутри холодильника тело мёртвой девушки. Кто-то вынул все полки и запихнул туда труп несчастной. Боже, да кто?.. Мысль обрывается. Я знаю - кто.
  Сглатываю подступивший ком и закрывают дверцу. Но та не захлопывается. В сердцах хлопаю со всей силы и тут же слышу отвратительный хруст. И только сейчас замечаю, что кисть девушки виднеется из-под дверцы. Бережно убираю руку несчастной и осторожно прикрываю холодильник.
  - Да будь ты проклята, тварь! - кричу я стенам.
  - Мы не будем тебе мешать. - вновь её появление застало меня врасплох. Вслед за ней из мрака подъезда возникает ещё три фигуры. - Если ты, не будешь мешать нам. Мне и моим друзьям необходимо обсудить кое-что. Поэтому ближайшие полчаса не приближайся пожалуйста к кухне. - она говорит это спокойным тоном, но за ним я чувствую холодную сталь приказа.
  Прохожу мимо странных личностей. Все мужчины. Средних лет, но точный возраст определить невозможно. Один из них толстый, лысый; на черепе, несмотря на холод, скопились капельки пота; глядя на лицо, оплывшее жиром, почему-то думаю о притаившейся змее. Другой же наоборот совершенно худой, высокий с пепельными засаленными волосами и изрезанными морщинами лицом; одет в халат из грубой материи, заляпанный тут и там чем-то коричневым. И, наконец, последний человек. Хотя человек - это чересчур, для этого тщедушного сгорбившегося существа с выцветшими глазами. Про себя я окрестил их: толстяк, маньяк и болезный. Так же отмечаю их одежду. Такое чувство будто Вика встретила их в подъезде, где-нибудь в соседней квартире. Я бы так и подумал, если бы не налипший на обувь снег.
  Усмехнувшись про себя, беспрекословно иду в комнату. За спиной слышится звук закрываемой двери и скрип отодвигаемых стульев.
  Устало, словно после невыносимого дня, бухаюсь в кресло и щёлкаю на пульте кнопку включения телевизора. Может новости, пробудят во мне хоть какие-то воспоминания?
  Идёт какой-то сериал, но вдруг он обрывается, звучит музыкальная заставка и раздаётся напряжённый голос ведущего:
  - Мы прерываем наш показ, для экстренного выпуска новостей. - ведущий держит драматическую паузу. - При необъяснимых обстоятельствах из Дворца культуры по улицы Красной исчезло более сотни людей. Как нам сообщили, они находились на собрании некого общества, - он выделил последнее слово. - Работники дворца утверждают, что никаких подозрительных звуков из зала, где проходило собрание не доносилось. И, как свидетельствуют очевидцы, к зданию не подъезжало никаких машин. Родственники пропавших уже обратились в милицию с заявлениями, но пока стражи правопорядка не спешат заводить уголовное дело. - Ведущий вдруг замолкает и чуть наклоняет голову, словно прислушивается к чему-то. Едва заметно кивнув, он продолжает. - Согласно только что поступившим данным члены данного собрания принадлежали секте "Шаг в будущее". - на экране мелькаю кадры, снятые скрытой камерой, на одном из собрании. Замечаю лицо женщины, той самой, что вела собрание, где был я. - Это относительно молодая секта и данных о ней немного. Сейчас наши корреспонденты пытаются связаться с одним из лидеров этой секты, чтобы получить разъяснение случившегося. Мы будем держать вас в курсе. Оставайтесь с нами. - жму кнопку и экран гаснет.
  Качаю головой. Хорошо, что тогда ушёл, иначе исчез бы вместе с остальными.
  С кухни не доносится ни единого звука. Может, они тоже исчезли? Усмехаюсь - вряд ли мечтам суждено сбыться. Губы трогает улыбка, но мне совсем не смешно. Хочется кричать, орать, разрушать всё вокруг. Но мне страшно. Насколько бы хрупкой и милой ни казалась Виктория - она опасна. И вдруг я улыбаюсь, улыбаюсь по-настоящему, от пришедшей мысли.
  Тихо, чтобы не наделать шума, ставлю под люстру табурет, оставшийся ещё со вчерашнего дня, и шарю возле раскалённых ламп. Хватаю пачку денег и сую в карман. Теперь джинсы идиотски топорщатся, ну да шут с ними. Крадусь в прихожую и одеваюсь. Бежать! Это единственный шанс. Идти в милицию и во всём признаться. Нет, это глупо!
  Уже бегу по неосвещённым ступеням подъезда, хлопаю железной дверью. Наконец, я на улице.
  Возле соседнего дома останавливается такси и высаживает пассажиров. Бегу к нему. Стучу по багажнику, и уже отъезжающая машина тормозит.
  - В аэропорт. - говорю водителю и протягиваю тысячную купюру. Он оглядывает меня, пожимает плечами и автомобиль трогается.
  Бежать! И как можно дальше от неё. А там уже подумаю, что делать.
  Здание аэропорта проглатывает меня. Внутри царит неторопливая суета. Полыхают красочными огнями вывески многочисленных заведений; приятный женский голос о чём-то напоминает вылетающим.
  Растерянно стою возле входа. Проходящие искоса посматривают в мою сторону. Я словно деревенский парень впервые увидевший город.
  Что же делать? Я не знаю даже, как купить билет. Самое интересно, что мне известно, что билет необходим, но... Ход мыслей прерывает вежливый голос охранника, никак не сочетающийся с необъятного вида плечами:
  - Вам чем-то помочь?
  - Да! - восклицаю я. Затем, опомнившись, добавляю спокойнее. - Да. Мне нужно купить билет.
  Охранник секунду оценивает на меня. Затем всё тем же вежливым тоном отвечает:
  - Кассы находятся вон за той дверью. - указывает куда-то в сторону.
  Благодарю и отправляюсь в указанном направлении.
  - Я могу вам чем-то помочь? - интересуется молодая девушка за стойкой касс.
  Удивительно, но все мне здесь хотят помочь, усмехаюсь я.
  - Да, мне нужен билет... - замолкаю в растерянности.
  - Куда. - милым голоском осведомляется она.
  - М-м. Как можно дальше от сюда.
  - Быть может, вы будете более конкретны? - с надеждой в голосе интересуется собеседница.
  - Просто дайте билет на ближайший рейс до самого богом забытого города. - устало прошу я.
  Видно смирившись, она что-то набивает на компьютере.
  - Северодвинск подойдёт?
  Я понятия не имею, что это за место и поэтому киваю.
  - Ваш паспорт. - она протягивает руку.
  - Ах да... - вспоминаю, что клал его в задний карман; достаю и отдаю девушке.
  Расплачиваюсь и иду в зал ожидания. Мой рейс через пол часа. Надеюсь, Вика не хватится меня.
  Люди снуют мимо меня и не замечают.
  Наконец, объявляют посадку. Сердобольная соседка подсказывает, куда идти. Офицеры таможни удивлены, что я не прихватил даже смены белья; они осматривают меня и с неохотой отпускают.
  Это будет мой первый полёт или нет? Судя по дрожи во всём теле - вполне возможно. Хмыкаю, человек впереди оборачивается, окидывает оценивающим взглядом и, тоже хмыкнув, отворачивается.
  Занимаю место у окна. Сердце колотится о грудь, в горле сухо. Кресло рядом занимает женщина лет сорока. Она нервно шарит в сумочке, затем шумно выдыхает и откидывается на спинку. Улыбаюсь и отворачиваюсь к иллюминатору. За окном видно здание аэропорта. Огромные окна яркими пятнами разрывают темноту. И вдруг замечаю фигуру, стоящую вплотную к стеклу. Я не вижу выражения лица, лишь чёрный силуэт, но уверен, что глаза этого человека следят за мной. И, словно в подтверждение моих слов, силуэт поднимает руку и качает ею в воздухе. Уверен, фигура качает указательным пальцем. Точно как Вика. Да, это она и есть. Сука. Я приглядываюсь. Нет - Виктория выше. Иллюминатор совсем запотел и я отворачиваюсь.
  Люди толкутся в проходах, шумят, разговаривают, грохочут сумки. Но скоро шум стихает; стюардессы считают пассажиров, щёлкают полками и исчезают.
  По самолёту проходит дрожь, поют турбины. Капитан что-то говорит, но я не слушаю - по-прежнему перед глазами тот силуэт.
  Самолёт разгоняется, его трясёт. А мне плохо. Тошнит. Но вот, спустя мгновение, мы отрываемся от земли. И кажется, будто все тревоги, проблемы остались на земле. Смеюсь. Кажется, будто пудовый груз, что покоился на плечах, наконец, упал и разбился в пыль. Я смеюсь.
  Земля всё дальше, и скоро превращается в ковёр, искрящийся огнями. Волшебство.
  Стюардесса разносит напитки, прошу коньяку. Жидкость жаром проходит по внутренностям. Становится тепло и хорошо. Я засыпаю.
  Открываю глаза. Гудят турбины, от окна веет холодом. Хочу спросить у соседки, долго ли спал, но её нет. Гляжу на кресла соседнего ряда - они пусты. Привстаю - весь салон пуст! Страх, по паучьи расползается по телу. Вскакиваю с кресла и тут же падаю от головокружения. Перед глазами плывёт. Ползу на коленях. Вот слышу чей-то голос, смотрю - но там никого нет. Мотаю головой и вдруг перед глазами, словно полиэтилен, рвётся реальность - на креслах появляются пассажиры, вижу как стюардесса удивлённо уставилась на меня. Я тяну руку к ней. Становится невыносимо больно, уши закладывает. И через мгновение реальность вновь проглатывает людей. Трескается обивка сидений, а из-под неё появляется матово-голубой металл. Ковролин под моими руками растворяется. Теперь это белый пластик. Пытаюсь встать, но ничего не выходит; воздух вдруг стал невыносимо тяжёлым и густым; вдыхаю его с трудом. В иллюминаторах полыхают пролетающие рядом корабли. В воздухе величественно дрейфуют огромные конструкции; и даже на такой высоте видны пики зданий. Что твориться у меня в голове? И тут понимаю, что теперь я уже один на борту. На изменившихся сиденьях расположились люди. Но это не те пассажиры, что вместе со мной поднимались на борт. Их лица спокойны и не лишены тёплых улыбок. Кто-то встаёт и наклоняется надо мной. Но вместо слов я слышу крик (быть может, мой собственный?), когда, хлопнув, разрывает барабанную перепонку. Ударяюсь о пластик и последнее ощущение перед тем, как потерять сознание - это струйка тёплой крови вытекающая из уха.
  
  Глава 4.
  
  Я просыпаюсь от собственного крика. Хватаю ртом воздух и пытаюсь понять, как оказался в собственной постели. Поспешно тяну руку к уху, но всё в порядке. Неужели это был сон? Неужели...
  Виктория расположилась в своём любимом кресле и смотрит какой-то фильм.
  - С добрым утром, соня. - говорит он, отвернувшись от телевизора. - Сегодня у нас большой день. Завтракай, одевайся и пойдём.
  - Куда? - я всё ещё не пришёл в себя от ночного кошмара.
  - Погуляем по городу. - просто отвечает она и возвращается к просмотру. - Кстати, тебе бы понравился это фильм. Называется - "Вспомнить всё". - она смеётся.
  Своё хмурое лицо тащу на кухню и запихиваю в пустой желудок немного вкусной еды; умываюсь. Становится чуть легче. Но лица на мне по-прежнему нет.
  Одеваюсь.
  - Готов. - говорю я глухо.
  Вика встаёт и участливо смотрит в лицо.
  - Что с тобой? Ужасно выглядишь.
  - Кошмары снились. Словно убежал от тебя, сел в самолёт, а там начала твориться какая-то чертовщина.
  Она усмехается:
  - Да куда ж ты от меня денешься.
  Что она имеет в виду? Что это был не сон? Сука...
  - Так куда мы идём?
  - Всему своё время.
  
  Вокруг бредут пешеходы. Тянутся серые десятиэтажки. Яркое солнце совсем не греет.
  Но вот мы сворачиваем на широкую улицу и будто попадаем в другой город. Яркие фасады зданий, кричащие вывески; кажется, что даже люди здесь другие: хорошо одетые, с сытыми улыбками на лицах.
  Проходим мимо магазинов, кафе, ресторанов, но ни одно из названий не кажется знакомым. Как же такое может быть? Амнезия просто не может иметь подобных симптомов. Или может? Откуда мне знать.
  Проходит несколько часов, и вот мы уже плетёмся нагруженные пакетами с одеждой и прочей всячиной. Виктория предлагает перевести дух в ресторанчике.
  Внутри уютно и тепло. Позвякивает посуда, приглушённо болтают люди. Нас усаживают за столиком у окна; приносят воды и меню. Заказываем фирменное. Официант чуть кланяется и исчезает на кухне.
  Девушка пьёт воду и не сводит с меня глаз.
  - Я... кхм. - в горле вдруг пересыхает. - Я даже не знаю человек ли ты. - надеюсь, что она рассмеётся и скажет, чтобы не болтал глупостей. Что конечно же, она человек, ведь иначе быть не может. Но вместо этого она с интересом глядит на меня, будто ожидая продолжения. - Я имею ввиду ты себя очень странно ведёшь. - она кивает и, воодушевлённый, продолжаю. - И вокруг меня происходит какая-то чертовщина. Может ты дьявол? - и в довершении, глупо хихикаю.
  Она не смеётся. Даже не улыбается.
  - А если я скажу тебе, что ты прав. Что я Люцифер, вылезший из глубин адского пекла, чтобы провести время с одним из смертных, ты мне поверишь? - всё так же без улыбки глядит она на меня.
  - Н-нет. Не поверю. Это как-то... глупо. То есть, если честно, мне приходило в голову нечто подобно. Но просто, когда ты говоришь это вслух, это звучит совершенно по-идиотски.
  Наконец-то на её лицо скользит тень улыбки.
  - Интересное объяснение. Но можешь не волноваться - я человек. - не знаю почему, но я перевожу дух. Важно было услышать это от неё. Просто услышать. - До некоторой степени. - добавляет девушка и усмехается.
  Приносят горячее, и мы с аппетитом уплетаем его.
  Вика поднимает взгляд от тарелки и вдруг спрашивает:
  - А как ты думаешь, ты сам-то - человек?
  Первая мысль - она просто шутит. Но ничего подобного, лицо девушки остаётся серьёзным.
  - Я выгляжу как человек, думаю как человек. По-моему это очевидно.
  - А почему ты так уверен, что твои мысли и действия - это мысли и действия человека? Ты ведь ничего не помнишь. А то, что ты похож на окружающих, совсем не означает, что ты один из них. - Молчу. - Быть может ты существо с другой планеты, которое лишили памяти и придали человеческий облик? Ему даже не нужно ничего объяснять: стадное чувство, присущее всем живым существам непременно возьмёт верх. - Теперь чувствую в словах тень насмешки.
  - По-моему - это бред.
  - Пожалуй, да. - легко соглашается она.
  Но вдруг Виктория права? Да нет - это безумие какое-то. Выкидываю эту мысль из головы и заканчиваю обед.
  Вдруг слышу звон разбиваемой посуды. Поднимаю глаза и вижу, как парень с побелевшим лицом пятится назад. Он уже сбил официанта с ног, но даже не обратил внимания, взгляд его прикован к нашему столику. Он смотрит то на меня, то на Вику.
  - Нет. Нет, не может быть. - одними губами шепчет незнакомец и бежит из ресторана.
  - Ты знаешь его? - спрашиваю у девушки.
  Она лишь пожимает плечами и продолжает есть.
  Вздыхаю - а что мне ещё остаётся?
  На улице по-прежнему полно людей. Не знаю почему, быть может после слов Виктории, чувствую отчуждение ко всем этим существам вокруг. Они кажутся совершенно чужими; и нет никого ближе девушки рядом.
  Но к счастью, помутнение быстро проходит. Люди становятся обычными прохожими, а Вика вновь превращается в моём воображении в загадочного монстра.
  Секунду стоим возле светофора. Жёлтый сменяется зеленым, и уже хочу сделать шаг, как Вика останавливает меня. В спину толкает парень и ступает на дорогу. В эту секунду машина, оставив на асфальте чёрный след из плавленой резины, сбивает его. Но, видно испугавшись, несётся дальше. Тело парня валяется в луже собственной крови.
  - Идём. - она хватает меня за локоть и тащит вперёд.
  Ошарашено смотрю на мёртвого и даже не сопротивляюсь.
  - Ты знала. Ты знала и поэтому остановила!
  - И что из этого? - спокойно спрашивает она на ходу.
  - Но ты могла его спасти! - кричу я. На нас оборачиваются прохожие.
  - Зачем? Мне нет дела до них.
  Не знаю, что возразить.
  - Да чёрт возьми... - говорю в сердцах.
  - Давай.
  - Что давай? - не понимаю я.
  - Ты сказал: чёрт возьми. Вот я и говорю - давай. - улыбается она. Против воли улыбаюсь и я.
  Мы идём дальше. Разукрашенная центральная улица сменяется серостью окраин. Солнце уже потеряло былую яркость и теперь сияет холодными лучами у себя наверху.
  А вот и наш дом. У подъезда толкутся молодые подвыпившие парни. А в сторонке несколько бабушек, качая головами и цокая, что-то рассказывают друг другу, то и дело оглядываясь на ребят.
  Ставлю пакеты в прихожей и иду в душ. Невыносимо жарко, хотя даже не вспотел. Включаю ледяную воду, но холодные струи не приносят облегчения. Невыносимо хочется кричать. Но никто ведь не услышит.
  Докрасна растираю тело махровым полотенцем.
  Таинственная девушка уже хлопочет на кухне. Даёт мне что-то попробовать. На плите булькает и скворчит.
  - Оденься поприличнее. - говорит она и отворачивается к плите.
  - Зачем?
  - Ты же не собираешься появиться перед родителями в таков виде?
  - Родителями?! - не верю я ушам. - Твоими?
  - Да нет же. - с улыбкой отвечает она и дотрагивается лопаткой для помешивания до моего носа. - Твои. Так что переоденься.
  В полной растерянности плетусь в комнату и выбираю в шкафу одежду, приличествующую моменту. В итоге останавливаю выбор на бежевой футболке и потёртых синих джинсах.
  Мои родители. Как странно. Она знает их, а я нет. Как мне следует вести себя? Что сказать им? Рассказать ли, что случилось? Ну почему всё это происходит со мной?! Вздыхаю и прижимаюсь лбом к ледяному стеклу. Из трубы ТЭЦ за окном медленно валит серый дым; светят фонари города, раскинувшегося вокруг; в окнах дома напротив суетятся люди - у них нет проблем, они просто живут. Вновь вздыхаю и отхожу от окна.
  Ещё есть время: я плюхаюсь в кресло и щёлкаю пультом.
  - ...И вновь к событиям вокруг исчезнувших людей. Как стало известно нашим корреспондентам, эти люди в данный момент скрываются в заброшенном доме на окраине Города. На данный момент не ясно, удерживают ли их там силой или же нет. А сейчас у нас на прямой связи специальный корреспондент Андрей Александров. - Показывают человека, за спиной которого находится то самое здание. Изо рта его вырывается пар, а рука прижата к уху. - Здравствуйте Андрей. Итак, что вам известно на данный момент?
  - Здравствуйте Михаил. Сейчас нет точной информации о количестве людей, находящихся в здании. Так же по-прежнему неизвестны их требования. В данный момент мы пытаемся выйти на связь с забаррикадировавшимися людьми. Но пока, к сожалению, безуспешно. Я пытался подойти к зданию, но услышал приказ милиции не приближаться. - Идёт нарезка кадров. Показывают машины милиции, суетящихся людей в форме, зевак. - Вы можете видеть, что к месту уже прибыли сотрудники МВД. Каких либо официальных заявлений пока не было. Михаил? - заканчивает он свой репортаж.
  Вновь нам показывают студию и ведущего.
  - Спасибо, Андрей. На месте, где сейчас находятся исчезнувшие люди, был наш специальный корреспондент Андрей Александров. Мы будем держать вас в курсе. Оставайтесь с нами. - Идет музыкальная заставка, а за ней повсеместная реклама. Выключаю телевизор и поднимаюсь с кресла.
  Уставшие за день ходьбы ноги наполнены жаром и тяжестью. Потягиваюсь, зеваю и вздрагиваю от дверного звонка.
  - Открой дверь! - кричит Вика с кухни. - Это они!
  Сердце бешено колотится. Для меня это совершенно чужие люди. И я даже не уверен, настоящие ли это родители или какой-то извращённый спектакль.
  Поглубже вздохнув, открываю дверь и тут же оказываюсь в объятиях мамы. В эту секунду, окунувшись в запахи зимы и дешёвых духов, забываю обо всём. О Вике, о смерти. Мама.
  - Сынок! - улыбается морщинистое лицо.
  Нет, это не спектакль. И, хотя не узнаю лиц, уверен, что это мои родители. Мама выпускает меня из объятий, и я жму ручищу отца.
  Отхожу в сторону и впускаю их в прихожую. Она - женщина небольшого ростика. Он - дородный мужчина, отягощённый небольшим брюшком. Не помню историю их знакомства, но, наверное, это нечто трогательное.
  Отец кладёт пакеты возле холодильника и помогает жене раздеться. Мама по-хозяйски открывает дверцу холодильника.
  - Не... - кидаюсь к холодильнику и вижу, что внутри лишь куцый набор продуктов и ни намёка на несчастную девушку.
  Мама удивлённо смотрит на меня.
  - Что, сынок?
  - Да нет. Я сам хотел...
  В этот момент чувствую тяжёлую руку на плече, и вижу улыбающееся лицо отца:
  - Да ты же её знаешь. - наигранно вздохнув, говорит он.
  Мать уже разобрала часть сумок, а остальные понесла на кухню.
  - Вечно у тебя полупустой холодильник. - укоризненно бросает она, скрываясь в наполненной запахами кухне.
  Отец лишь хмыкает и идёт следом.
  Странно. Как же я так? Может?.. Да нет. Мотаю головой и плетусь на кухню.
  -...Батюшки! - доносится восклицание мамы. Она сидит на стуле и что-то режет, а Вика ей о чём-то рассказывает, то и дело помешивая в сковороде. - А мне он даже ничего не рассказывал о тебе. Говорил, что никого у него сейчас и нету. - Тут видит меня и тяжело вздыхает.
  - Не судите вы его. Он иногда такой забывчивый. - обращается она к матери. На губах вижу мимолётную улыбку, предназначенную мне.
  - Ну давай, рассказывай, как вы с ней познакомились? - мама откладывает нож и сосредотачивает всё внимание на мне.
  Делаю глубокий вдох, собираюсь с мыслями.
  - Саш, давай я расскажу. - прерывает меня Вика.
  И пускается рассказывать о нашей встрече. Мы познакомились в больнице, когда с моей девушкой случился несчастный случай. Виктория работает медсестрой, и помогла мне справится с утратой. Позже мы стали встречаться, и всё в таком духе. Ну что ж, она явно издевается. Особенно про несчастный случай. Но ничего, настанет ещё мой черёд.
  Мама цокает языком, отец раздумывает над чем-то, потягивая пиво.
  - Так вот, почему ты так долго не звонил. И если бы не Вика, кто ж знает, до чего бы могло дойти. Да-а. - мама кивает и, спохватившись, принимается за недорезанные овощи.
  - Да, мам. Если б не Вика... - я киваю. Плечи Виктории вздрагивают пару раз. Не вижу лица, но думаю, она смеётся.
  Отец ставит пустой стакан на стол и с кряхтеньем поднимается:
  - Ладно, вы тут болтайте, а я пойду покурю. Со мной, сын?
  - Э-э...
  - Ты что - бросил? Молодец! Всего месяц не виделись, а уже со всем другой человек. Вот что вы с нами делаете женщины. - смеётся он и выходит с кухни.
  - Я с тобой, пап.
  - Ну пойдём. Только сигарет не проси.
  - Не буду. - улыбаюсь я.
  Накидываем куртки и выходим на балкон. Щёлкает зажигалка и на конце сигареты вспыхивает огонёк.
  - Странный ты сегодня. Впрочем, как и всё последнее время. - говорит отец после затяжки и усмехается. - Я уж не стал при матери, она и так вся извелась. Да и сейчас: если б не эта Вика, мы б и не знали, что с тобой, да где ты. - Похоже, он не ждёт немедленных ответов, и просто отвернулся, наслаждаясь сигаретой.
  Так значит я жил где-то в другом месте? Но родители не должны ничего знать - чёрт его знает, на что способна эта девушка.
  - Ты странно ведёшь себя последнее время. Ты был счастлив с твоей девушкой. - говорит отец, словно размышляет вслух. - А тут, поди ж ты - такое несчастье. - он мотает головой, отчего дым в воздухе вьётся змеёй. - Ты и Лера были...
  - Лера? - прерываю я.
  - Лера, - кивает отец. - ты с ней встречался почти год. Это ведь она погибла в несчастном случае, разве нет? - мужчина непонимающе смотрит на меня.
  - Д-да. Да я... - я махаю рукой и вздыхаю. - У меня в голове просто каша.
  Отец понимающе кивает и вновь затягивается.
  - Ну да... - Он бросает окурок за балкон. Тот кувыркается в ночном воздухе, пока холодный снег не поглощает его. - Ладно. И ты прости меня за то, что я сейчас собираюсь сказать, но... - он на секунду замолкает. - хорошо, что вы расстались с ней, пусть даже и таким способом. - отец ждёт моей реакции, но я молчу. - Она влияла на тебя. В странной манере. Последней каплей стало исчезновение фотографий и кассет... - я уже открываю рот, чтобы переспросить, но тут же одёргиваю себя. - Ладно, о покойных либо хорошо, либо ничего. - Молчим. Я боюсь вызвать подозрение и не рискую задавать вопросов. - А потом и ты в больницу попал... Слушай, помнишь моего знакомого - доктора Сергея Шевилина?
  Чёрт, опять вопросы, ответы на которые не помню:
  - Да. - неуверенно говорю я.
  Отец кивает и продолжает:
  - Я могу поговорить с ним. Он хороший психиатр - обязательно поможет. После...
  Папа не успел закончить - дверь балкона открылась, и улыбающаяся Виктория позвала ужинать.
  Как бы я ни относился к девушке, но не отметить её кулинарное мастерство не мог. Суп, мясо и всё ещё горячий торт были удивительно вкусными.
  - Вы просто удивительная хозяйка, Виктория. - сыто улыбаясь, хвалит отец. - Спасибо, что пригласили нас, но нам пора.
  - Но Андрей, я даже толком не поговорила с Сашенькой. - умоляюще произносит мама. - Мы так долго не виделись...
  - Антонина, я думаю общество друг друга им гораздо приятнее, нежели общество стариков. - устало улыбаясь, говорит отец.
  - Да ну что вы. - широко улыбается Вика.
  Мама ещё хочет что-то сказать, но встречается с непреклонным взглядом отца и замолкает.
  Прощаюсь с родителями, а девушка остаётся убирать на кухне. Мама целует в щёчку и, ни слова не говоря, выходит за дверь. Отец жмёт руку и тихо произносит:
  - Держись, сын. - подмигивает и они уходят.
  Некоторое время ошарашенный стою в дверном проёме, пока не слышу удивлённый голос Вики:
  - Простыть хочешь? Не стой на сквозняке. - заботливо говорит она.
  Хлопаю дверью и поворачиваюсь к ней:
  - Не вышла ещё из роли заботливой девушки?
  - Тебе уже надоело? - усмехается она.
  Игнорирую усмешку и устало плетусь в комнату. Сегодняшний день вымотал меня, глаза слипаются. Скидываю одежду и залезаю под прохладное одеяло.
  Свет, пробивающийся сквозь веки, немного раздражает. Но через секунду словно Вселенная слышит меня, гаснет.
  - Спокойной ночи, дорогой. - нежно произносит Вика.
  - Заткнись. - шепчу я себе под нос.
  - Тебе нужно хорошо выспаться перед завтрашним днём. Отпуск закончился - пора на работу.
  - Что?! - отшвыриваю одеяло и ошалело смотрю на девушку.
  Она улыбается.
  - Не волнуйся. Всё будет хорошо. - Не сказав больше ни слова, выходит из комнаты. Скрипит дверь, шуршать ноги по пути на кухню.
  Вот так - на работу. Закрываю глаза и отдаюсь прохладе сна.
  
  Глава 5.
  Просыпаюсь оттого, что Вика проводит рукой по волосам.
  - Вставай. Не стоит опаздывать. Я погладила костюм, завтрак на плите. Вот визитка с адресом - отдашь таксисту.
  Она садится в кресло и открывает потрепанный томик. Порция заботы на сегодня исчерпана. Больше я её не волную.
  Ем, одеваюсь, умываюсь. И только когда открываю дверь в подъезд, сознание, наконец, просыпается. Я иду на работу! Знать бы только, чем придётся заниматься. Пока ноги отсчитывают ступени, достаю из кармана визитку и усмехаюсь. "Саушкин Александр Сергеевич - менеджер по международной торговле". И я этим занимаюсь? Звучит донельзя напыщенно.
  Сиденье старенькой волги удивительно уютное; двигатель натужно урчит и убаюкивает. Люди за окном попадаются сплошь улыбающиеся. Интересное утро. В минуты подобные этой я даже забываю... Хм. Забываю, что забыл. Свою жизнь и себя.
  - Что унываешь, молодой? - басит водитель. Здоровенный усатый мужик необъятных форм. - Все бабы итак твои. Чего грустить?
  Улыбаюсь. В зеркале заднего вида его водянисто-голубые глаза тоже смеются.
  - Да уж. Хотя от них одни неприятности.
  - Э-э. Твоя правда. Женщины наш худший враг, перед которым мы постоянно терпим поражение... Не ну куда ты прёшь, бык! - кричит он водителю, который только что его подрезал, и жмёт на сигнал. - Ну кто таких уродов пускает за руль, а? Понакупили себе прав... Э-эх, Сталина бы сюда. Он бы навёл порядок в этой шушере. - На следующем перекрёстке уже он подрезает ту машину. - А вот теперь мы в расчёте. - ухмыляется он и жмёт на педаль акселератора.
  Не знаю почему, но на душе становится легко от этой ругани и крика. Есть в них что-то истинно человеческое, непритворное, настоящее.
  - Ну вот мы и приехали. - машина резко тормозит возле высоченного здания, на стоянке которого полно автомобилей. - Счастливо, брат. И... - он словно раздумывает, говорить или нет. - Выше нос - они не всесильны. - прежде, чем успеваю хоть что-то сказать, машина срывается с места и исчезает в потоке таких же обшарпанных такси.
  Что ж. Мозг и так перегружен информацией, так что просто выкидываю это из головы.
  Передо мной самое высокое здание, что доводилось видеть в этом городе. Не меньше сорока этажей. Так, интересно, мне на какой?
  Но тут мои мысли прерывает чей-то обрадованный возглас:
  - Да неужели! - ко мне подбегает коренастый мужчина чуть ниже меня ростом и хлопает по плечу так, что невольно приседаю. - А я уже думаю - когда же этот халтурщик соизволит выйти на работу?
  - Да я болел... - не знаю как вести себя с ним. Приятели мы с ним или лучшие друзья?
  - Ага, болел! И как её звали, эту твою болезнь. - он выделил последнее слово. - Да ладно, пошли, чего стал? Забыл где наш офис? - этот риторический вопрос был как никогда близок к истине.
  - Ну-у... - протягиваю я, не зная что ответить.
  Он лишь качает головой и вздыхает, словно имеет дело с глупым ребёнком.
  Проходим через запруженный народом холл. Здесь встречаются и русские, и китайцы, американцы и парочка чёрных. Впрочем, одежда не отличается разнообразием. Все сплошь в строгих деловых костюмах, похожих на мой.
  - Идём, идём. Наши уже растерзали меня вопросами, когда ты вернёшься. Ты же его лучший друг, ты должен знать, что с ним. - судя по всему он передразнивал кого-то с отвратительно брюзжащим голосом. - Вот и я так думаю, только ты, похоже, не разделяешь мою точку зрения, так? Почему даже не позвонил, а? Вместо тебя позвонила какая-то Виктория... - Опять она. Чёрт, повсюду она.
  - Да просто я не мог. Небольшие проблемы с головой. - оправдываюсь я.
  До чего же идиотски звучит.
  - Угу. Ты мне покажи, у кого их нет. - пытается отшутиться он, но лицо уже серьёзное.
  Теперь неплохо бы узнать его имя. Только вот как? "Извини, я забыл, как тебя зовут?". Это не будет похоже на небольшие проблемы с головой. Ладно, как-нибудь выясню.
  - Слушай, Сань, я тут номер сотки поменял - запиши. - Он достаёт из кармана трубку и спрашивает: - У тебя-то хоть прежний номер?
  - Нет. Я тоже поменял.
  - А, ну давай набери меня - я запишу. - После моего звонка - нажимает что-то на телефоне и затем обращается ко мне: - Ну всё, я звоню. - Мой телефон вибрирует и издаёт какую-то тренькающую мелодию. На дисплее зажигается надпись "Вызов Кулешов Андрей".
  - Слушай, он пишет мне, что звонит какой-то Андрей Кулешов... - и прежде, чем я успеваю закончить предложение, он выхватывает телефон из рук и с удивление разглядывает.
  - Чёрт, откуда ты узнал мой номер? Я ведь его только вчера подключил. Никто на работе даже не знает его, а ты уже успел вбить в адресную книгу. Не ну ты как всегда в своём репертуаре. - Он секунду молчит, а затем лицо озаряется улыбкой облегчения. - А-а, ты наверное моей Ленке звонил? А? Признавайся. - смеётся он.
  Мне ничего не остаётся, как согласиться.
  Садимся в лифт и едем на тридцатый этаж. В холле пусто и темно.
  - Ах, опять пробки полетели. Ты пока открывай офис. - он протягивает магнитный ключ. - Мы наверняка сегодня первые. Остальные халтурщики ещё поди спят. - Сказав, скрывается за углом.
  Хм, теперь мне предстоит нетривиальная задача поиска двери для этого ключа. Осматриваю коридор - по правую и по левую сторону тянется с десяток дверей. Решаю продвигаться вперёд методом проб и ошибок.
  Вставляю ключ в первую дверь: загорается красный огонёк - не та. Ещё одна и ещё - все приветствуют меня красным светом, пока одна, наконец, не сдаётся и не моргает зелёным.
  Берусь за холодную сталь ручки и открываю дверь. Внутри тишина, пусто и темно. Жалюзи опущены, а лампы не горят.
  - С ВОЗВРАЩЕНИЕМ! - Вдруг вспыхивает свет и раздается крик десятка голосов.
  Люди улыбаются. Сначала я, опешив, стою, а затем начинаю хохотать. Они подходят, хлопают по плечу и жмут руку. Появляется улыбающийся до ушей Андрей.
  - Видишь, не один ты такой хитрый. Мы тоже умеем делать сюрпризы.
  Какой-то мужчина хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание:
  - Ладно, народ, пора приниматься за работу. - громко произносит он. А затем обращается ко мне, уже тише. - С возвращением, Саш, зайди ко мне в кабинет, ладно. - и скрывается за одной из массивных деревянных дверей. Надо бы не забыть, куда он вошёл.
  Стучусь в дверь и слышу голос того человека "Войдите".
  Я неуверенно замираю на входе.
  - Ну что ты встал, как неродной? Проходи, садись. Может, кофе выпьешь? Видок у тебя прямо скажем не очень. - он по-отечески улыбается.
  Мотаю головой и сажусь в мягкое кресло, приветственно поскрипывающее кожей.
  - Рад что ты, наконец, вернулся. - на выдохе произносит он. Кажется, будто гигантский груз свалился с его плеч. - За пару дней войдёшь в курс дела. Ну а потом... понесёшься на крыльях. - закончил он весело. - Если будут вопросы - обращайся без промедления. Ну давай, успехов тебе. - он поднимается и протягивает руку.
  Тоже поднимаюсь и жму руку. Он стискивает мою кисть и улыбается.
  - Заходи если что. - мужчина, наконец, выпускает руку из тисков и садится на место.
  - Спасибо.
  В приподнятом настроении выхожу и тихо прикрываю за собой дверь. Читаю металлическую табличку, привинченную к дереву "Зотман Павел Петрович. Директор по международным операциям". Теперь хоть буду знать, как обращаться к шефу.
  Следующим пунктом утреннего меню будет поиск собственного кабинета. Приходится исходить офис вдоль и поперёк, прежде, чем натыкаюсь на табличку с собственным именем. Всюду, пока ходил, вижу дружелюбные и улыбающиеся лица. Похоже, я был хорошим человеком. Стоп! Почему это был? Я и есть... просто не совсем в своём уме. Усмехаюсь и вхожу в свой кабинет.
  Вокруг царит беспорядок. Но что-то мне говорит - этот беспорядок на моей совести. На полках не хватает нескольких книг. Причём местами их вытаскивали прямо из середины полки. Белеют яркими пятнами на стене места, где когда-то висели то ли картины, то ли фотографии. Открываю шкафы, ящики стола, но кроме кипы ничего незначащих бумаг, пусто. Что ж, глупо было надеяться, что Виктория и её сообщники не предусмотрели этого.
  Тяжело вздыхаю и плюхаюсь в кресло. Кажется, будто кресло вздыхает вместе со мной.
  Рассматриваю унылый и пустой стол, включаю компьютер. Бегло просматриваю папки, но и тут меня настигает предсказуемая неудача. Даже обоев на рабочем столе нет, и тот сияет противной синевой.
  Встаю и открываю какую-то книгу по международным операциям. Пролистав, понимаю, что ни черта не понимаю. Неужели я этим занимался?
  Поднимаю трубку телефона и звоню домой. Через секунду мне отвечает знакомый голос:
  - Уже соскучился?
  - Послушай, что мне делать? Я ничего не помню. Ведь ты можешь помочь мне, я знаю. Верни, мне, наконец, память. - совсем тихо, жалобно заканчиваю я. Даже не верится, что сумел произнести это вслух.
  На том конце линии молчат какое-то время, и у меня начинает теплиться надежда. Но через секунду спокойный голос превращает её в груду хлама:
  - Чьё имя написано на двери? Если мне не изменяет память - это твоё имя. Вот и занимайся этим. - Короткие гудки. Всё. Дрянь!
  Бросаю трубку и обхватываю голову руками. Хочется выть, но истерику прерывает стук в дверь.
  - Да. - собравшись с силами произношу я.
  Входит какой-то незнакомый парень. Но, судя по тому, как держится, он меня знает.
  - Слушай, Санёк, сегодня намечается вечеринка - у Машки... - он видит непонимание на моём лице. - Ну у той, из специалистов по статистке. - мне ничего не остаётся и я просто киваю. - Так вот, у неё день рождения, она тебя приглашает. Машка, конечно, не настаивает. Но если тебе разрешено, в смысле докторами, то будем рады. Ну так что, а? Пойдёшь? - он замирает в ожидании.
  Отличный повод, хотя бы один вечер не видеть Викторию, усмехаюсь я про себя.
  - Конечно, с удовольствие.
  - Ну и отлично! - сияет он. - Пойду, сообщу ей.
  Оставшуюся часть дня провожу в бессмысленных попытках разобраться в текущих делах. Меня клонит в сон, но спать не хочется. Странно, но хочется проснуться. Встать, наконец, с кровати и забыть обо всём, как о дурном сне. Хорошо бы...
  Стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, входит пышущий энергией Андрей.
  - Эй, время уже шесть. Не тот сегодня день, чтобы засиживаться. Пошли. - он кивает и исчезает за дверью.
  Выключаю компьютер и выхожу следом. Офис уже почти пуст. Лишь несколько ламп горят над столиками, разгоняя нахлынувший из окон вечерний сумрак. Пахнет кофе и свежевыпеченным хлебом. Я вдыхаю аромат и улыбаюсь. И только сейчас понимаю, что за весь день так и не поел.
  - Идём, идём. - поторапливает меня друг. - Остальные уже давно на месте.
  Спускаемся в холл, где ещё теплится деловая жизнь, и выходим на стоянку машин.
  - Ну, ты где припарковался? - спрашивает Андрей. - А то моя в ремонте. - он оглядывается кругом, очевидно в поисках моей машины.
  Я молчу. Он, видя мою растерянность, лишь хмыкает и как ни в чём не бывало предлагает:
  - Ладно, возьмём такси.
  Через пол часа мы добираемся до небольшого уютного бара. Внутри царит приглушённый свет; стены отделаны голубым и синим бархатом; столики расположены на солидном расстоянии друг от друга, чтобы не нарушать уединения, а со сцены раздаётся нежный блюз.
  К нам подходит мужчина в строгом костюме и с лёгким поклоном произносит:
  - Здравствуйте, вы должно быть на день рождения Марии Владимировны? - мы киваем, и он жестом приглашает следовать за ним.
  Людей здесь немного. И густую атмосферу умиротворения лишь изредка нарушает звон бокалов и приглушённый смех.
  Мужчина указывает на дверь в углу зала и возвращается ко входу.
  Дёргаем за ручку тяжёлой двери и оказываемся, словно в ином измерении. После тихого зала комната просто сбивает с ног криками и смехом.
  - Ну наконец-то! - кричит и махает нам девушка, облачённая в самый яркий наряд здесь. Конечно, никто сегодня не должен превосходит именинницу по красоте.
  Она подбегает и целует нас.
  - Вон там у нас спиртное. Здесь закусочки. А горячее обещали не раньше, чем через час. - она смешно морщит носик.
  Остальные люди уже порядком набрались. Лёгкие закуски не смогли сдержать напор алкоголя, охватившего их желудки.
  - Ты пока наливай, а мне надо поприветствовать кое-кого. - Андрей ободряюще хлопает меня по плечу и скрывается в гуще людей.
  Наливаю немного рома и щедро разбавляю его соком...
  Открываю глаза и вижу лицо Виктории прямо над собой. Во рту словно кошки гадили, в животе давящая боль.
  - Что случилось? - хриплю я.
  - Я забыла предупредить - пить тебе нельзя. - улыбается она.
  - Как я оказался здесь?
  - Кто-то из твоих друзей позвонил мне и сказал, что ты отключился. Я приехала и забрала тебя.
  Закрываю глаза, в надежде, что боль пройдёт.
  - Постой. - я приподнимаюсь на локтях. - Откуда они знают твой телефон?
  - Ну какой ты нудный. - вздыхает она. - Ведь ты повредился головой, а я присматриваю за тобой. Я предупредила их, что если с тобой что-нибудь случится - пусть сразу звонят.
  - Но я не болен. У меня нет никаких травм. Это всё ты. - я зло смотрю на неё. Но сейчас нет сил даже подняться.
  Она участливо улыбается:
  - Откуда такая уверенность? Отдыхай. - кладёт руку мне на лоб и я тут же засыпаю.
  
  Глава 6.
  Утро. И вновь шёпот девушки будит меня.
  - Вставай. Пора.
  
  На работе все тихие и приветливые. Со мной обращаются, как с больным. Как с умалишённым. Широким шагом прохожу в свой кабинет и запираю дверь. А может так и есть. Может всё это... может, я и в правду псих. Может вокруг лишь иллюзия. Может, я и выдумал весь этот мир, создал людей, а теперь со мной что-то стало и мир рушиться? И сейчас я на самом деле лежу где-нибудь в камере и пускаю слюни после височной лоботомии?
  Трясу головой, чтобы отогнать эти мысли. Нет, я не сдамся. Ей не удастся меня одурачить?
  Щёлкаю кнопкой на системном блоке, и экран приветственно мерцает. Открываю в Интернете страничку новостей. Ищу что-нибудь необычное, что привлечёт моё внимание. Просматриваю ещё несколько страниц новостных агентств, но тщетно. На что я надеюсь? Сам не понимаю.
  Откидываюсь на кресле и на минуту закрываю глаза. За окном ярко, так что видно сквозь веки, светит солнце, и гудят машины. Мир живёт, но я не чувствую себя живым.
  Решаю ещё раз проверить ящики стола на предмет моих старых записей. Отчёты, графики, таблицы - ими завалены все ящики. Но вот в одном из них, когда лезу в глубь, кисть царапает краешек бумаги. Заинтересованный, выдвигаю его полностью. В дальнем углу, ко дну верхнего ящика приклеен клочок бумаги, такие обычно лепят на холодильник. Вытаскиваю на свет и читаю: "saushkin@mail.ru lstmn". Наверное, сам написал это, чтобы не забыть. Только мой ли это почерк? Тут же на бумаге пишу зеркальную надпись - нет, определённо не мой. Тогда чей? Опять её шутки? Вряд ли...
  У меня всего одно непрочитанное письмо. Но самое забавное в том, кто его отправил: Саушкин Александр Сергеевич. Я пишу сам себе? Вот это действительно похоже на психа. Открываю письмо, но там лишь ссылка на какой-то сайт. Щёлкаю и натыкаюсь на статью, заголовок которой заставляет сердце биться чаще.
  "Исчезнувшие люди. Автор: неизвестен.
  Люди часто закрывают глаза на то, что не могут объяснить. Даже если видели это собственными глазами. И чем невероятнее оказывается событие, тем скорее его забывают. Автор данной статьи не ставит целью убедить читателей в существовании НЛО или снежного человека. Эти проблемы слишком далеки от нас. Речь пойдёт о проблеме гораздо более актуальной. В стране пропадают люди. Иногда их находят. Но и в этих случаях это лишь слабое утешение для близких. Ведь нашедшиеся полностью лишились память. Нет, они не превратились в умалишённых или детей. Они по-прежнему всё те же люди, но кто-то или что-то, лишило их памяти о близких, городе, стране. И о событиях, при которых это произошло. Так же заслуживает внимания тот факт, что с близкими этих людей начинают происходить несчастные случаи. Один за другим они погибают. Причём это касается только близких тех людей, которые нашлись. Родным тех, кто исчез безвозвратно, похоже, ничего не грозит. Я не считаю себя человеком суеверным, но что-то не так в вернувшихся неведомо откуда людях. Странно, что это информация неоднократно проходило в федеральных СМИ, но не вызвала никакого интереса со стороны спецслужб. Последний известный мне случай произошёл...". - далее текст статьи обрывается и следует беспорядочный набор букв и символов.
  Занятно.
  До обеда время проходит незаметно. Есть вместе с остальными нет никакого желания, и решаю прогуляться на свежем воздухе. У небольшого уличного лотка покупаю гамбургер с хрустящей котлетой, кофе и направляюсь в парк.
  Среди хвойных деревьев, припорошенных снегом, шум мегаполиса не так раздражает. Отряхиваю со скамейки снег и сажусь. Запах горячего мяса и кофе дразнит аппетит. Не в силах больше вынести, откусываю хрустящую булочку и запиваю горячим напитком. Вдыхаю холодный свежий воздух, от чего еда становится ещё вкуснее. В такие минуты хочется жить! Я улыбаюсь. Наплевав на снег, прислоняюсь к спинке. Закрываю глаза и пытаюсь вышвырнуть из головы мысли, чтобы хоть сейчас не донимали. Но едва заметное дуновение ветра заставляет открыть их. Это происходит опять! Мир сходит с ума... или схожу я.
  Давящий нарастающий бас заполняет уши. Жарко. Снег тает на глазах и превращается в белую брусчатку; деревья, словно набравшись силы от поглощённого снега, распускаются сочными листьями; парк становится чужим, но как будто смутно знакомым. Голову словно взяли в тиски, и я хриплю от боли, по щекам текут слёзы; тело едва слушается. Мир словно раздваивается. Осколками сознания я всё ещё вижу старый, укрытый снегом парк, нет, чувствую его. Но застланные слезами глаза видят гигантские корабли, барражирующие в небе, ослепительные солнца их прожекторов; небоскрёбы, взметнувшиеся к самому небу.
  - Что со мной?.. - еле слышно шепчу я.
  Вдруг резкая острая боль в затылке заставляет обернуться. Ко мне спешит она. Голова участливо наклонена, а на лице маска заботы.
  - Саша, что случилось?
  - Что здесь... - я обрываю себя. Всё вернулось на круги своя. И холод, и снег, и грязные низенькие дома.
  - Что? - она подходит ближе и садится рядом, даже не отряхнув снега.
  - Ничего. - качаю я головой, на что та отзывается болью.
  - Еда не понравилась? - кивает она на валяющийся в снегу гамбургер и разлитый кофе.
  - Что ты здесь делаешь? - мне плевать на её насмешки.
  - Ничего. - пожимает плечами. - Гуляю. Не сидеть же мне весь день взаперти.
  - Да уж. - вздыхаю я.
  Слышу треск ломаемых сучьев, и прямо из леса на свет выползает знакомая троица.
  - Это с ними ты гуляешь?
  - Почему нет? Они милые ребята. - усмехается девушка.
  Виктория поднимается, рука отряхивает зад; и она скрывается в лесу со странными людьми. Может, я правда схожу с ума?..
  Смотрю на часы и тут же вскакиваю - перерыв давно закончился. Бегу в офис, но в холле натыкаюсь на шефа. Что-то с ним не так - мятый костюм, щетина, глаза серые.
  - Павел Петрович, что случилось?
  Он поднимает взгляд, и некоторое время будто соображает, кто перед ним:
  - А-а, Санёк. Иди домой, Санёк. Хреновый сегодня денёк для работы. - он разворачивает и толкает меня к выходу. - Давай, давай. Остальных я уже выпроводил.
  - Но... - упираюсь я.
  - Я сказал домой, значит домой. - твёрдо говорит он.
  Шеф ведёт себя как пьяный, не запаха спиртного я не чувствую. Что сегодня творится?
  Ловлю обшарпанное такси, и оно везёт домой.
  У двери в квартиру лежит белый конверт. Ни подписи, ничего. Но он предназначен мне. Внутри листик бумаги всего лишь с одной строчкой: "Они не всесильны". Где же я слышал эту фразу? Тут в голову приходит неожиданная мысль. Хлопаю дверью и бегу к письменному столу. Включаю лампу, рука нашаривает в кармане клочок жёлтой бумаги и кладу его рядом. Так и есть. Почерк идентичен. На сердце становится теплее - значит, я не одинок в борьбе с ней.
  Шея зудит. Хочется есть. Ставлю воду на пельмени и плетусь в ванну. Открываю холодную воду и несколько секунд держу руки под струями; зачерпываю и умываю лицо. Почему мне хочется холодной воды, ведь на улице зима? Не знаю. Чёрт, что с шеей? Чешется как сволочь. Пытаюсь извернуться перед зеркалом, чтобы разглядеть себя. Красноватое пятнышко возле седьмого позвонка с ярко красной точкой посередине. Как от укола. Но ведь мне не делали никаких уколов?.. Резкая боль в парке, Виктория, появившаяся из ниоткуда... В сердцах ударяю зеркало мокрой ладонью; капли стекаю по стеклу и кажется, будто моё отражение плачет. Отворачиваюсь и иду к закипевшей воде.
  Пока ем, отвлекает какой-то звук. Ни на что не похожая мелодия. Проходит с десяток секунд, прежде чем до меня доходит, что звонит сотовый. Бросаю вилку, и рука извлекает трубку из джинс. Абонент "Татьяна". Я вроде встречался с ней на дне рождения, мы, должно быть давно знакомы.
  Нажимаю кнопку и говорю "Алло". На меня тут же обрушивается шквал криков, всхлипов и мольбы:
  - Саш, Саша скорее приезжай!..
  - Что случилось?.. - силюсь прервать поток её криков, но тщетно.
  - Он совсем... Я не знаю... Я говорила, чтобы не реагировал так... Но он... Саш, приезжай!
  Бесполезно что-то пытаться выяснить, когда она в таком состоянии.
  - Ладно, ладно я приеду. Тань, слышишь?
  - Да... - похоже, она немного успокоилась. Доносятся лишь всхлипы с того конца трубки.
  - Хорошо. Где вы живёте?
  - Там же, Саш, мы не переезжали. - удивление, похоже, победило истерику.
  Да. Вот влип.
  - Да-а... давно у вас не бывал...
  - Саша, он опять... - слышу глухой удар, похоже, выронила трубку.
  Слышен топот ног и её крики "Нет! Не надо. Он скоро приедет". Слышу мужской голос, но слов не разобрать.
  - Вот, чёрт! - кричу в глухую трубку и отключаюсь.
  Но тут же раздаётся следующий звонок.
  - Да что там у вас происходит? - говорю я скороговоркой.
  - Хм, у нас - ничего. - отвечает холодный женский голос. Это не Татьяна.
  - Что тебе нужно, Вика? - копирую её тон.
  - Мне? Ничего. А вот твой друг, похоже, нуждается в помощи психиатра.
  - Что?! - не верю своим ушам.
  - Я вызвала машину. Водитель знает адрес. - Больше ничего - она кладёт трубку.
  Нечего делать. Спускаюсь вниз и вижу коричневую потрёпанную волгу. Машина моргает фарами. Похоже, это по мою душу.
  Хлопаю дверцей, и автомобиль тут же трогается. Пахнет старой уютной машиной. И только теперь я замечаю, что водитель у меня один из ночных гостей, что приходили к Виктории. Болезный, так я его прозвал. Удивительно, как этот высохший тщедушный человечек справляется с управлением. За всю дорогу мы не проронили ни слова. Да не особо и хотелось.
  - Шестой этаж, пятьдесят девятая квартира. - бросает он перед тем как отъехать.
  Хм, даже голос у него сухой, словно песок.
  Через дюжину секунд уже стою перед дверью. Изнутри слышны крики, возня. Звоню. Слышны быстрые шаги, дверь отпирают и меня втягивают внутрь.
  - Наконец-то. - всхлипывает Татьяна и бросается на шею. - Может, хоть ты его отговоришь. Он совсем с ума сошёл... Я давно ему говорила, что у нас ничего не выйдет. Но он всё приходил и приходил. А я и не выдержала - накричала... - она вздыхает. - А теперь он... он хочет покончить с собой.
  Как же мне повезло.
  - Где он?
  - Там. - она машет в сторону. - На балконе. Он совсем... Но ты ведь его... - вновь начался бессвязный лепет.
  Шагаю к балкону.
  Самое странное, что я ничего не чувствую. Ни страха, ни волнения - ничего. Там грозится уйти из жизни один из моих друзей, но я ничего не чувствую. Даже замедляю шаг. Может, во всём виновата память. Ведь я не могу быть бессердечным? Или именно таким я и был?
  - Саша! - возглас Татьяны приводит в себя.
  В два шага достигаю входа на балкон и дёргаю дверь. Сквозной ветер бёт по ушам. Этот парень сидит на перилах балкона, в воздухе болтаются ноги. Кажется, его зовут Михаил. За его шутками и смехом на дне рождения, я, похоже, не заметил груза проблем.
  - Привет. - удивляюсь своему спокойному, даже холодному голосу. Так обычно говорит она.
  - А, это ты. - и без того тихий голос трудно разобрать за порывами ветра.
  Молчим. Но если честно, и в этом я признался себе только что, мне безразлична его судьба.
  Уже давно стемнело, но на горизонте взошла полная багровая луна. Огромная, словно ночное солнце. Невольно любуюсь. И на миг даже забываю о Михаиле. Красиво.
  - Зачем ты пришёл? - без выражения говорит он.
  - Не знаю. - безразличным тоном отвечаю я.
  Да что со мной?! Я кажусь чужим самому себе.
  Опять молчим. Через стекло вижу, как Таня ходит из угла в угол.
  - Помнишь, как ты убивался, когда тебя Анастасия бросила? - вдруг говорит он. В голосе слышны радостные нотки.
  - Угу. - киваю я.
  - Мы очнулись где-то на границе с Китаем. Ох и попугали мы тогда узкоглазых в пьяном угаре. - он хихикает. Но мне не смешно. Мне даже хочется столкнуть его. Раз - и тщедушное тельце уже летит вниз. Мотаю головой, отгоняя видения. - Не хочешь вспоминать? Для тебя это, наверное, было не самое весёлое время. Но мы так здорово отрывались тогда. - молчит. Вздохнув, продолжает: - А я завидовал тебе всегда.
  - Отчего же. - когда же моё безразличие иссякнет?
  - Ты всегда был душой компании. А я был в тени. Нет, я не обижаюсь. Я сам выбрал этот путь. И ты знал об этом. Словно с барского плеча ты отдал мне Татьяну. Да только я ей не нужен. - смотрит куда-то вниз, в темноту. - Тебе она была не нужна. А ты ей как раз наоборот. - взявшись, за перила, он наклоняется над бездной.
  - Тут я ничего не могу сделать. Другим ты уже не станешь. - Наверное, стоило бы попытаться его отговорить? Да только зачем? Такие люди обречены. Пытаются что-то доказать своей смертью. Себе, родителям, девушке.
  Он поворачивается ко мне, и вижу, как из глаз текут слёзы. Впервые появляется подобие сочувствия. Да только что ты за человек, если к тебе испытывают сочувствие?
  - Ты не он. Ты не Александр Саушкин. - вдруг говорит он и качает головой. - Нет. Я знал, что рано или поздно это случится. Они говорили. - какое-то время он молчит. А я не пытаюсь возразить. Мне безразлично действительно он что-то знает или нет. Только вот откуда он знает? Но Михаил прерывает меня своей последней фразой: - Что ж, если всё это правда, я теряю немногое. - И он исчезает в черноте.
  Ни крика, ни звука, только глухой хлюпающий удар внизу. Пожимаю плечами и возвращаюсь в квартиру.
  - Он ушёл. - просто говорю.
  - Что? Как? Он умер?!
  Киваю и прохожу мимо неё ко входной двери. Здесь больше нечего делать. Таня, растерянная, опустошённая стоит посреди комнаты. Уже тянусь, чтобы открыть замок, но тут на руке повисает девушка.
  - Нет, не уходи. Я не хочу оставаться одна. - умоляюще просит она.
  Таня тянется и целует меня; целую в ответ. Что же происходит? Краем глаза вижу разноцветные всполохи на окнах - скорая уже на месте. Но, может, это и к лучшему?
  Плевать на всё. На дурака Михаила, на Вику, на совесть...
  Только через час я выхожу из квартиры и на ватных ногах спускаюсь к зимнему воздуху. Мимо проходит милиционер, видно, занялись опросом жителей, но меня это не касается. В темноте мне моргает всё та же машина. Сажусь, и мы едем домой.
  Что-то изменилось во мне. Я не узнаю себя. Не знаю откуда, но мне известно, что я прежний никогда бы так не поступил. Не подталкивал бы друга к краю, не спал бы с девушкой после смерти человека. Это не я. Это не я...
  Где-то между первым и вторым этажами я ложусь на ступени и плачу. О себе. Мне не жалко Михаила, я не сожалею о содеянном с Татьяной. Я просто устал так жить.
  Открываю дверь и вваливаюсь в квартиру. Вика у телевизора. Не говоря ни слова, скидываю одежду и залезаю под одеяло.
  - А мы будем медленно и печально, да? - с холодной усмешкой говорит Вика.
  - Да пошла ты. - говорю я сквозь одеяло. В ответ слышу лишь издевательский смех.
  - Ты такой жалкий. Иногда я думаю, что ты не достоин этого. Ведь ты всё равно ни черта не хочешь видеть.
  Откидываю одеяло и сажусь на постели. Она смотрит в глаза.
  - Я...
  - Да хватит уже. Надоел ты своим непониманием. Неужели так трудно понят, что происходит вокруг? - впервые за всё время я вижу на её лице человеческие эмоции. - Все видят то, что хотят видеть. И ты ничем не лучше. - она замолкает и вглядывается мне в лицо.
  Молчу.
  Виктория разочарованно качает головой и произносит:
  - Позже я дам тебе ещё один шанс...
  
  Глава 7.
  Впервые за эти дни просыпаюсь сам. Осматриваю комнаты, но девушки нигде нет; заглядываю на балкон, но и здесь пусто.
  Пока готовится еда, включаю новости.
  -...и в вновь к событиям вокруг сектантов. Они по-прежнему находятся внутри дома на Мясницкой и не выдвигают никаких требований. По сообщениям, мэр города пока не собирается отдавать приказ о штурме здания. И к другим новостям... - дальше уже не слушаю.
  И вновь убеждаюсь, что не зря тогда ушёл.
  Умываюсь, ем и отправляюсь на работу. Город всё тот же. Да и я вновь ощущаю себя прежним. Только, вот, хорошо ли это? Не пойму. И что хотела Вика, чтобы я увидел?
  В холле офиса ко мне подходит посыльный и вручает конверт. Я спрашиваю от кого, но он лишь пожимает плечами и скрывается в потоке людей.
  Открываю письмо, и на ладонь падает ключ. На вложенной бумаге написано: "Александр Сергеевич с сегодняшнего дня вы проживаете по адресу улица Махеева дом пятнадцать, квартира девяносто девять. Код домофона две тысячи семь. Ваша прежняя квартира более непригодна для жилья". Подпись: Толстяк.
  Опускаю письмо и оглядываюсь. Но ни один человек не смотрит на меня. И кто этот толстяк? Я не знаю никого с таким прозвищем. Ладно, подумаю об этом позже. С этими мыслями и сажусь в лифт. Когда дверцы расходятся в стороны, кажется, будто попал в сумасшедший дом. Люди носятся вокруг, тут и там вижу мужчин в форме. Стоит шум и гул. Останавливаю первого попавшегося человека и спрашиваю в чём дело.
  - Шеф повесился.
  - Что?! - не в силах поверить кричу я, но он уже куда-то торопится.
  Не знаю, что и думать. Ведь это просто не может быть правдой.
  Иду к кабинету Павла Петровича, возле которого меня встречают двое милиционеров.
  - Имя. - коротко говорит один и загораживает вход.
  - Э-э, Саушкин Александр Сергеевич.
  Он кивает и освобождает проход.
  С тяжёлым сердцем вхожу в кабинет и так и замираю на входе. Посреди комнаты болтается Павел Петрович. Глаза закатились и налиты кровью, язык высунут; кожа приобрела синюшный оттенок. Один из парней снаружи захлопывает за мной дверь.
  - Александр Сергеевич, я полагаю? - только сейчас я замечаю, что за столом нашего директора сидит какой-то крупный мужчина в погонах.
  Киваю.
  - Проходите, садитесь. - тоном, будто на чай приглашает, говорит он.
  По широкой дуге обхожу тело и сажусь возле стола. Какого чёрта этот человек сидит за столом покойного? И почему не сняли труп? Что за...
  - Я думаю вам стоит ознакомится вот с этим. - с этими словами он протягивает конверт. Что-то много их стало в последнее время.
  - Что это?
  - Письмо. - похоже единственное, что он может - это раздражать.
  - Я понимаю, от кого оно?
  - От него. - он тычет пальцем-сосиской на повешенного.
  Растерянный я раскрываю письмо. "Александр. Надеюсь, это новость тебя обрадует. Теперь ты - глава нашей компании. Я подготовил все документы, так что тебе не о чем волноваться. И пожалуйста, не мучай себя вопросами. Просто я так хочу. Удачи тебе". На этом письмо заканчивается.
  - Мы проверили - все документы уже переписаны на ваше имя. У вас есть идеи, почему именно вы? Ведь вы занимаете не самое высокое место в компании. К тому же нам известно, что не так давно вы перенесли серьёзную травму. Хотя это лишь устные заявления ваших коллег, и пока что мы не получили никаких письменных подтверждений этому. Так что вы можете сказать?
  - Я не знаю. Ведь вы читали письмо: там ничего не сказано.
  Он кивает. При этом складки на обрюзгшей шее противно колышутся.
  - В ближайшее время я просил бы вас не уезжать из города. И предоставить справки о вашей болезни.
  - Хорошо, но не думаю, что они сохранились.
  - Что ж, мы сами побеседуем с вашим доктором. Где вы лечились?
  - Я-а... не помню.
  Он морщится.
  - Хотелось бы предупредить вас, что введение следствия в заблуждение строго карается.
  Да что этот следователь себе возомнил?
  - Я что, подозреваемый? Разве это не самоубийство?
  Уголки пухлых жирных губ поднимаются, и он елейно произносит:
  - Нет-нет. Мы вас ни в чём не подозреваем. И, конечно же, это самоубийство, как же иначе? - он усмехнулся.
  Какое-то время мы глядим друг на друга. Похоже, ему это надоедает, и он достаёт сигареты. Закуривает. Клубы дыма расползаются по комнате. Кашляю. Эта свинья в погонах ведёт себя как... как свинья. Встаю и направляюсь к лоджии. Кабинет шефа единственный, где есть такая роскошь. Похоже, теперь и я смогу ею воспользоваться...
  - Куда это вы? - выпустив очередное облачко дыма, интересуется мужчина.
  - Пора проветрить здесь. - бросаю в ответ и открываю дверцу лоджии.
  Становится свежее. Выхожу наружи и вдыхаю чистый, не отравленный дымом, воздух. Из открытого оконца в углу ветер намёл уже небольшой сугроб. Думаю, стоит прикрыть его. И тут мой взгляд падает на снег. Точнее на два следа босых ступней, выплавленных в нём. Боже мой, неужели опять...
  Выхожу с лоджии. Обрюзгшего служителя закона уже нет, лишь терпкая сигаретная вонь напоминает о нём. Плюхаюсь в кресло и закрываю глаза. И это только начало дня.
  Откуда-то доносится лёгкое поскрипывание. Открываю глаза: ветер из раскрытой двери играется с бездыханным телом. Вскакиваю и со злостью хлопаю дверцей. Нет, это никуда не годится. Когда же его снимут?
  - Неужели он так и будет висеть? - кричу я, открыв дверь.
  Коллеги как-то странно смотрят на меня и тут же прячут взгляд.
  - Не извольте волноваться. Немедленно займёмся. - говорит неведомо откуда возникший милиционер. Тот самый. - Ребята! - кричит он, и тут же двое парней сноровисто обрезают верёвку и уносят куда-то тело. - Мы с вами ещё побеседуем. - бросает он на прощание и скрывается вслед за кавалькадой своих людей.
  - Всенепременно. - бурчу себе под нос.
  От гвалта вокруг болит голова. Как же мне все надоели.
  - Так! - кричу я и хлопаю в ладоши, точно как шеф тогда. - Всё! По домам. До завтра.
  Повторять не нужно. И минут через пять офис пустеет, оставив наедине с пустотой и беспорядком. И ведь даже никто не подошёл, не поинтересовался: каково мне. Неужели думают, что это так просто? Завидуют. Ну ничего, я наведу здесь порядок.
  Захожу в свой кабинет и ложусь прямо на мягкий ковролин.
  - Может, хватит смертей? - говорю я потолку.
  Наверное, я задремал и сейчас просыпаюсь от звонка городского телефона.
  - Да. - говорю усталым заспанным голосом.
  - Сын, привет. - это отец. На душе становится чуть лучше.
  - Привет, пап.
  - Слушай, я тут уже весь дом перерыл в поисках. Поводок ищу. Когда Волька-то погиб мы ж ничего не выкидывали. А щас вон Мария Сергеевна попросила. Они себе собачку завели. Может, ты его забирал, а?
  - Нет, пап, не помню. Вроде нет. - неуверенно произношу я. Хотя понятия не имею ни о нашей собаке, ни о какой-то Марии Сергеевне.
  - Хм. Не помнишь... ну ладно. А то уже битых два часа все кладовки перетрясаю. - со вздохом произносит он. - Слушай, а у тебя-то как дела? Я до тебя всё никак дозвониться не могу. Ты номер, что ли сменил?
  - Да.
  - А-а. Понятно. А здоровье как?
  - Да не жалуюсь, пап. Всё вроде в порядке. На работе только непонятно что твориться.
  - Ну ничего. Ты у меня мужик крепкий. Справишься. - ободряюще говорит отец.
  - Да. Справлюсь. - киваю я пустоте.
  - Если станет уж совсем невмоготу, ты приезжай. Мы-то с матерью адреса не меняли. - усмехается он в трубку.
  - Ладно. Приеду как-нибудь. Пока.
  - Счастливо, сын. - слышу как он кладёт трубку и короткие гудки следом.
  Запускаю компьютер и выхожу в Интернет. Усмехаюсь. На почтовом ящике вновь письмо от самого себя. Отправлено совсем недавно, чуть больше часа назад. Внутри опять лишь только ссылка. Теперь на сайт радиостанции. Я сразу же попадаю в раздел интерактивных новостей. Щелкаю "прослушать последний выпуск новостей". Звучит музыкальная заставка и вслед за этим женский произносит:
  - В Москве прошёл митинг оппозиции, протестующий против результатов выборов президента России. Согласно данным властей количество митингующих не превысило тысячи человек. Но, как заявили нам лидеры оппозиции, на площади на данный момент находятся до десяти тысяч человек. И к другим новостям. ЧП в одном из городов Сибири. При невыясненных пока обстоятельствах исчез человек. Первыми тревогу забили родственники, которые никак не могли с ним связаться. Так что через три дня по адресу, где он проживал, прибыл отряд милиции. На дверях не было следов взлома и она была заперта. Как говорят милиционеры, внутри много крови. На стенах, кровати. Чья это кровь, выясняется. Тем не менее, она вряд ли принадлежит хозяину, так как соседи рассказали, что накануне видели его выходящим из квартиры в сопровождении двух людей. Лиц они не разглядели. Кроме того, один из жильцов сообщил, что в последнее время мужчина вёл себя очень странно, в его квартире часто бывали непонятные личности. Хотя раньше ничего подобного за ним не замечалось. На этом пока всё, а сейчас Тоня Самсонова с последними сводками из Гидрометеоцентра...
  Хочется верить, что это просто совпадение. Никак не связанное со мной. И всё же, кто-то хотел, чтобы я это услышал. Бесы. Бесы вокруг. Улыбаюсь. И правда, стоит подумать о визите к психиатру.
  Ещё около часа бесцельно шатаюсь по офису в поисках зацепок, способных всколыхнуть память. Когда же я отчаюсь? Может, я никогда и не существовал? Откуда я знаю, что жил, существовал вчера? Потому что помню вчерашний день? Но ведь воспоминаниями так легко манипулировать. Ведь всё, что было секунду назад осталось лишь в голове, а ей я с некоторых пор не особенно доверяю. Хм, может, стоит таблетки какие-нибудь выписать?
  Пора уходить. Залезаю в такси и протягиваю адрес из конверта. Едем совсем недолго. Минут через пять выхожу в центре уютного двора. Дом этажей в тридцать с собственным фитнес-центром, супермаркетом и подземной стоянкой.
  - Что ж, за это Виктории можно и спасибо сказать. - говорю я вслух и вхожу в парадную.
  Справляюсь у консьержа, на каком этаже моя квартира и жму на кнопку вызова лифта. Внутри играет приятная мелодия и совсем не слышен звук работающих механизмов. Не успеваю опомниться, как лифт доставляет меня на нужный этаж.
  Впереди широкий коридор с вкраплением нескольких дверей. Их всего четыре и находятся они на солидном расстоянии друг от друга. Судя по всему, метраж квартир просто зашкаливает. Коридор упирается в общую лоджию. Зачем она здесь?
  Мои апартаменты как раз возле неё. Уже собираюсь открыть дверь, как по ногам тянет сквозняком. Кто забыл закрыть лоджию? Делаю шаг, намереваясь исправить упущение, и вижу, что снаружи находится человек. Раскрыв створки, на перилах, сидит девушка. Точно как Михаил... Нет. Неужели опять самоубийца? Осторожно, чтобы не напугать, открываю дверь и шагаю внутрь. Набираю в лёгкие воздуха и вспоминаю свой разговор с покойным другом. А если я вновь... стану бездушным? Тем временем девушка что-то напевает под нос, а ветер с удовольствием играет золотыми волосами.
  - Не надо. - набравшись смелости, тихо говорю я. - Не делай этого. Не прыгай.
  - Что? - она с удивлением оборачивается. Секунду смотрит на моё встревоженное лицо, а затем весело смеётся. - Нет, я и не собираюсь. Я чересчур люблю жить. - до чего же у неё чудесная улыбка. Словно рядом появилось ещё одно солнце.
  - Но ведь ты сейчас на самом краю? - напряжение прошло, но смутная тревога не отпускает. - Ты можешь сорваться.
  Она вновь солнечно улыбается:
  - Не могу, пока сама не захочу.
  Хмурюсь:
  - Но зачем ты здесь сидишь? - может я, наконец, нашёл эталон сумасшествия?
  - В этом месте рождаются удивительно чистые мысли.
  - О чём ты? - мотаю головой.
  - Попробуй. - говорит она и двигает, освобождая место рядом с собой.
  - Н-нет, спасибо. - по правде сказать мне попросту страшно.
  Она улыбается. И я не в силах сопротивляться. Точнее я могу, но не хочу. Я желаю быть рядом с ней. С её немного детским, глупым и смеющимся голосом. Забавное сочетание. Впрочем, под стать хозяйке.
  - Не бойся. Здесь широкий выступ.
  Перекидываю сначала одну, затем другую ногу. Руки до побелевших костяшек вцепились в перила. Боюсь даже вздохнуть.
  - Ветер очищает. Здесь, наверху он не отягощён мыслями людей. - она вдыхает и с интересом смотрит на меня. - Ну как?
  Зубы стучат; от пронизывающего ветра, от страха.
  - Пока не понял.
  - Ничего, это придёт со временем.
  Где-то невообразимо далеко внизу копошатся люди, ползут машины. Отсюда жизнь кажется проще. Теперь я понимаю, о чём она говорит. Улыбаюсь.
  - Ты первый, кто не побоялся сесть рядом. - говорит девушка. - Хочешь знать моё имя?
  - Это какая-то тайна? - всё ещё стуча зубами, спрашиваю я.
  - Нет. - смеётся она. - Но ты будешь вторым в этом доме, кто будет знать его.
  - А кто первый?
  - Он показал мне это место. - на секунду в глазах мелькает грусть. - Меня зовут Анна. - говорит она и протягивает руку.
  - Александр. - вздохнув, сглатываю подступивший ком и отцепляю одеревеневшую руку. Жму её маленькую ладонь и тут же вновь хватаюсь за поручень.
  - Ладно, Саш, в первый раз нельзя сидеть слишком долго. - ловко, в одно движение, она перекидывает ноги. И вот уже стоит у меня за спиной.
  Да. Так ловко у меня не получиться. Вновь, по очереди перекидываю ноги, пока, наконец, не оказываюсь в безопасности.
  - Ты живёшь здесь? - спрашиваю я, когда выходим в тёплый коридор.
  - Да, моя квартира дальняя, слева. - она указывает в сторону. - До встречи. - говорит она и отправляется к себе.
  Эта девушка прекрасна во всём. Походка, мягкая скользящая, не исключение.
  Открываю дверь и шагаю в новое жилище.
  Огромная прекрасная спальня с плазменной панелью на потолке; пальма в уголке; несколько абстрактных картин; два широченных и наверняка мягких кресла напротив телевизора; здесь даже нашлось место для небольшого камина, рядом с которым сложены поленца. Неужели это всё моё? Вторая комната - кабинет. Старинный дубовый стол; стены, отделаны под растрескавшееся дерево. Если бы я был дизайнером, то создал бы именно это.
  - Спасибо, Виктория. - без тени иронии говорю я.
  Я даже не удивился бы, если бы сейчас зазвонил телефон и женский голос ответил "пожалуйста".
  Кухня оформлена в хай-тек стиле. Хром, металл. Сколько же это всё стоит? Неужели мне подарили это бескорыстно?
  - А-а. - машу я рукой. - Чёрт с ними со всеми.
  Плюхаюсь в кресло, которое сдувается подо мной, принимая форму тела, и включаю телевизор. В последнее время новости меня не радуют. Такое чувство, будто ради повышения рейтинга, каналы готовы показывать порнографию в новостях. Что-нибудь вроде:
  - Анатолий.
  - Да, Татьяна. За моей спиной полным ходом идёт съёмка скандального фильма, где главным актёром является видный политический деятель. - дрожащая камера делает наезд на скрипящее и пыхтящее действо. - Как заявил нам исполнитель главной роли. - комментирует голос за кадром, а камера, тем временем, берёт крупное напряжённое лицо крупным планом. - Этот фильм поможет набрать ему дополнительные очки на грядущих выборах. Татьяна.
  - Спасибо, Анатолий. А теперь к новостям культуры...
  Брр. Не дай бог.
  Щёлкаю каналами и на одном из них натыкаюсь на выпуск новостей.
  -...Наконец, стало известно требование людей, скрывающихся в доме на Мясницкой улице. Они заявили, что будут вести переговоры только с одним человеком. А именно с никому неизвестным. - диктор сверяется с записями. - Саушкиным Александром Сергеевичем. Мы просим этого человека связаться с нами по телефонам, которые вы сейчас видите на экране. Либо приехать непосредственно к дому, где скрываются люди.
  - Чтоб меня. - только и говорю я.
  
  Глава 8.
  На улице метёт снег. Пушистые хлопья валят из свинцовых облаков. Смеркается.
  Из сплошной снежной завесы выныривает смутно знакомый автомобиль. Не раздумывая, сажусь и называю адрес.
  - Опять куда-то спешишь? - спрашивает могучий бас.
  Ну конечно. Этот усатый водитель уже меня подвозил. Даже денег тогда не взял. Интересно, сейчас он потребует в двойном размере?
  - У меня нет выхода. - устало говорю я.
  - Хм. Тебе же не обязательно ехать к ним. Это ведь был не приказ - всего лишь просьба.
  - Откуда вам известно? - осторожно спрашиваю я.
  - Хех. Ты не подумай, я не телепат какой-нибудь. Просто сопоставил дважды два; только один человек поедет в такую погоду к дому, захваченному какими-то психами.
  - Да уж. До сих пор не пойму, зачем мне это.
  - Ну-у. Совесть, брат. С ней, как с женой, не поспоришь. Запилит. - усмехается он.
  - Почему вы не взяли с меня денег в тот раз?
  - Ай, да брось. - махает рукой. - Я не мелочный.
  Я неопределённо хмыкаю. Неправдоподобно.
  - А ты, наверно, меня не помнишь. - вдруг начинает водитель. - Я как-то подвозил тебя. С полгода назад. Ты тогда ещё с девушкой был. До того счастлив был, что мне сверх всякой меры заплатил. - весело рассказывает он. - Я когда тебя увидел недавно, то сразу решил, что денег с тебя не возьму.
  Жаль, что девушка погибла. Она могла бы хоть немного пролить свет на эту историю. И, быть может, именно из-за меня она и пострадала. Наверняка Виктория приложила руку к её смерти.
  - Что загрустил? Расстались вы с ней что ли?
  - Да. Навсегда. - на выдохе говорю я.
  Водитель замолкает. Но после паузы вновь весело произносит:
  - Что-то в последнее время мы часто встречаемся. Прям мистика какая-то. Ты веришь в такие штуки?
  - В последнее время да.
  Мужик кивает.
  - Вот и я после некоторых пор стал... А, ну вот мы и приехали. Ты давай там, осторожней. Мало ли что у этих психов на уме. - на прощание он жмёт руку и протягивает визитку.
  В свете фар отъезжающего автомобиля читаю: "Водитель" и ниже указан телефон. Коротко и ясно. Забавный всё-таки мужик. Надо бы позвонить и расспросить о девушке.
  Земля покрыта свежим искрящимся серебром. Неказистое, советской постройки здание, стоит, окружённое плотным кольцом милиции. Выдыхаю, как перед рюмкой водки, и быстрым шагом иду к дому.
  Шагаю. Какой-то милиционер пытается задержать.
  - Саушкин. - бросаю я в лицо и он, опешив, отступает.
  По оцеплению проходит дрожь и остальные уже спешат расступиться. Я даже не удивляюсь, тело захватила холодная решимость. Что же вам, чёртовы сволочи, надо от меня? Где-то за спиной раздаются крики - журналисты учуяли добычу. Но нет, я уже вне досягаемости.
  Раскрываю скрипящие двери и оказываюсь внутри. Тишина. Темно. Прислушиваюсь, но ничего кроме биения сердца не слышу.
  - Эй. - кричу я. - Вы хотели меня видеть. Я здесь. - Нет ответа.
  Поднимаю голову: свет горит лишь на лестничном марше третьего этажа. Поднимаюсь. Под ногами хрустит кирпичная крошка, шелестят обрывки газет (наверно, ещё советского периода). В этом доме, кроме бомжей, давно уже никто не живёт.
  Третий этаж. Лампочка горит над единственной дверью. Может, стоит позвонить? А, ну их: толкаю дверь и вхожу в полутёмную прихожую. Свет горит только на кухне. Да чтоб их. Хождение по хлебным крошкам уже порядком поднадоело.
  В раздражении открываю дверь на кухню и столбенею: как ни в чем не бывало за столом сидит и пьёт чай мой отец.
  - Нам придётся прогуляться, от чая не откажешься? - спрашивает он.
  Замираю, уставившись на него.
  - Похоже, тебе нужно что-нибудь покрепче. - усмехается отец.
  Достает из-за пазухи фляжку и протягивает мне. Вдыхаю терпкий, с оттенками фруктов, аромат. Должно быть, виски. Делаю пару глотков - становится теплее и спокойнее.
  Набираю воздуха и уже собираюсь что-то сказать, но отец останавливает меня.
  - Подожди, сын. Я всё объясню тебе. Но сначала нужно выбраться из этого места. С минуты на минуту начнётся штурм.
  - Но они не посмеют. Ведь я здесь.
  - Уж поверь мне, мы над приказами сверху не задумываемся.
  Киваю.
  Приходим в полуразрушенную гостиную. Отец подходит к обшитой деревом стене и, после секундного поиска, вынимает кусок в метр шириной. За ним виднеется чёрный провал.
  - Это путь в замурованный подвал. Оттуда пойдём по канализации.
  - Куда?
  - Я объясню всё на месте. Верь мне, пожалуйста. Но ты должен сначала увидеть кое-что. - Он посторонился и произнёс. - Давай. Я закрою лаз за нами.
  Собираю волю в кулак и ставлю ногу на первую ступеньку. Начинаю спуск вниз. В полутьме это не так-то просто. Скоро отец ставит дощатый лист на место и становится совсем темно. В течении следующей минуты слышу только скрип ступенек и наше хриплое дыхание. Несколько раз из-за пыли я чихаю.
  Наконец, спрыгиваю на груду чего-то склизкого и дурно пахнущего.
  - Следуй за мной. - отец зажигает припасённый фонарик. - Сам я здесь ещё не бывал, но объяснили мне довольно доходчиво. - произносит он и шагает вперёд по извилистому коридору.
  - Кто сказал?
  - Люди, что были в этом здании.
  - Ты говоришь о сектантах? - не поверил я.
  - Это лишь прикрытие. - говорит он. Мне приходится ускорить шаг, чтобы поспевать за ним. - Секта создана, чтобы находить таких как ты.
  - Таких как я?
  - Всему своё время. Правдой можно отравиться. Точно как едой после голодания.
  Мне остаётся лишь вздохнуть. Я привык, что моя судьба известна всем и каждому, но только не мне.
  - Куда же они делись? - решаю я зайти с другой стороны.
  - Так же как и мы. У них теперь другие дела.
  - Но зачем нужны были такие сложности. Захватывать дом; объявлять меня буквально в федеральный розыск?
  - Иначе бы она могла что-нибудь заподозрить. Она не позволит, чтобы ты общался хоть с кем-нибудь не из её круга. - я отмечаю, как отец делает ударение на слове она. Похоже, мы думаем и говорим об одном человеке.
  - Но ведь, когда спецназ ворвётся и обнаружит, что дом пуст... - взволнованно начинаю я.
  - Не волнуйся. Они не позволят, чтобы журналисты прознали об их провале. Дело как-нибудь замнут. Ты уж мне поверь. - успокаивает отец.
  На протяжении следующего часа я еле сдерживаю нетерпение. Так и подмывает накинуться с вопросами, но вера в правоту отца перевешивает.
  - Так, вроде здесь. - останавливается он и задирает голову вверх. В свете фонаря виден канализационный люк. Вот только лестницы к нему не наблюдается. - И где же... - отец осматривается. - А, ну да. - успокоившись, говорит он и подходит к куче лохмотьев в углу, под которыми и спряталась лестница. - Помоги-ка мне. - с натугой произносит он, силясь поднять лестницу в одиночку.
  Несколько минут мы обливаемся потом и пыхтим, прилаживая её к крюкам возле люка. Свободный конец закрепляем в специальных углублениях внизу и начинаем подъём.
  - Я первый пойду. Мало ли чего. - коротко говорит отец.
  Скоро затхлую темноту разрезают лучики лунного света. Щурюсь и вслепую выбираюсь наружу.
  - Придётся ещё немного прогуляться. - говорит отец и, заметив мою реакцию, поспешно добавляет. - Да здесь недалеко. Минут за пять дойдём.
  Мы находимся где-то в стороне от дорог, да и вообще от города. Не видно ни машин, ни сколько-нибудь целых зданий. Халупы, покосившиеся избы, разбитые, предназначенные под снос, хрущёвки. Тишина.
  Впереди вырисовывается вычурный забор. Остроконечные пики, причудливые фигуры, заключённые в чугун. Отец открывает заунывно скрипящие ворота и, наконец, я понимаю, что это за место. Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднеются надгробья и статуи. Вдалеке прячутся несколько мавзолеев. Интересное место для ночного посещения. Что же я должен здесь увидеть?
  - Это кто здесь шляется, а? - кряхтит неведомо откуда появившийся смотритель. Дед, скособоченный дед. - А, это вы, ну тогда ладно. - произносит он и скрывается в темноте.
  Вздыхаю и молча следую за отцом между рядами давно почивших, пока не останавливаемся возле одного из них. Могила новая, памятник грубый; лишь два замёрзших цветочка лежат, прижавшись друг к другу, у изголовья.
  - Чья это... - начинаю я.
  Отец молча светит на надгробье.
  - Нет. - смеюсь я. - Этого не может быть. Ты просто решил разыграть меня, правда? - с надеждой спрашиваю я. Надпись на памятнике гласит: "Здесь покоится Саушкин Александр Сергеевич. Годы жизни 1980-2007".
  - С таким не шутят, сын.
  - Но ведь я... жив.
  - Я заметил. - грустно отвечает отец. Он опускает голову. - Я стал что-то подозревать, ещё когда ты был со своей прошлой девушкой. Странная она была. Вроде и милая, и добрая, но было в ней нечто... непонятное. А за годы службы я научился доверять интуиции. - Странно было слышать подобный разговор в этом месте и в данное время. - Я обнаружил, что девушка с подобным именем уже давно мертва, так же как и её родственники. - продолжает отец. - Могилы я не нашёл, так же как и причины смерти. Все остальные документы исчезли. Удивительно, что я обнаружил хоть что-то. Эти люди профи в своём деле. - он молчит, переводя дух. - А когда и ты стал выносить воспоминания о себе, то понял, что дело требует немедленного вмешательства. Я думал, что поступаю правильно... - он замолкает, и вижу, как в свете луны блестят слёзы на лице. - Это я устроил тот несчастный случай из-за которого она погибла. - отец замолкает, ему тяжело говорить.
  - Так значит то, что говорила Вика - это правда?
  - Да. - выдавливает мужчина. - Ты просто с ума сошёл, когда это произошло. А потом исчез и появился только сейчас. - голос его по-прежнему дрожит. - Но только не думай, что Виктория оказалась рядом с тобой случайно. Её история аналогична истории твоей девушки. Ни документов, ни родных и... смерть.
  - А что тогда со мной. Ведь я жив и вы... - Что-то во взгляде отца заставляет меня замолчать.
  - Как видишь, могила у тебя есть, свидетельство о смерти тоже. - Он протягивает мне листок. - Близкие друзья уже мертвы, остальные скоро забудут тебя. А родственники... мы ведь давно не общались с ними. Разбросала нас судьба по России. Но недавно я взялся за телефон и... - он замолкает и, словно, набирается сил для следующей реплики. - Погибли почти все, остались лишь те, кого с трудом вспомнил даже я. Несчастный случай, неожиданная болезнь - кто как, но результат один. - он вновь тяжело вздыхает и видно, что говорит сквозь слёзы. - А мама твоя... умерла вчера, врачи ничего не смогли сделать. Не знаю, долго ли протяну и я. Только ты и помогаешь мне держаться. - ноги подводят его и отец опускается на землю.
  Мать умерла, родственники, даже я сам. Отец... С ужасом обнаруживаю ледяное спокойствие в душе. Но вот, где-то глубоко в сердце, рождается боль. Она медленно пробирается по телу. Но словно сам сопротивляюсь своим чувствам, хотя и не хочу этого. Как же я запутался. После минуты борьбы с самим собой, падаю на колени рядом с отцом и плачу. Наконец-то, плачу и чувствую боль. И это нелёгкая победа.
  - Тело в могиле не твоё - я проверял. - успокоившись, произносит отец. - Я даже не знаю, что делать дальше. Нам просто не к кому обратиться. Мне кажется, эти люди всесильны.
  - Но зачем я им? Зачем столько проблем из-за одного человека?
  - Не знаю. - мотает головой он.
  - Они что-то делают с людьми. Они теряют память. Очень избирательно теряют. Я ведь проверял тебя. Когда спрашивал о докторе тогда на балконе, или о собаке - у нас никогда не было домашних животных. В общем, это было последней каплей, чтобы я поверил во всю эту чертовщину. - он находит в себе силы улыбаться. - И я решил хоть как-то тебе помочь...
  - Так это ты присылал мне письма?
  - Да. Я узнал твой пароль и отправлял тебе с твоего же ящика. Подумал, что так им будет сложнее отслеживать почту. Глупо, конечно, но не по телефону же тебе звонить.
  - Так значит, и конверты присылал мне ты? - наконец-то, я разобрался хоть с одной загадкой.
  - Нет. - хмурится отец. - Не присылал. Я не был уверен, что вместо тебя, их не прочтёт другой. - Да, рановато я обрадовался. - Быть может... - отец замолкает в раздумье. - Да, наверное, это те люди, что звонили мне.
  - Какие люди?
  - Мне позвонили несколько дней назад и назвали адрес этого места. Сказали, что это касается тебя. Я, не раздумывая, приехал. И вот, что я нашёл. - он указывает в сторону могилы. - Тут же меня ждал пакет с подробным планом и указаниями. В условленное время они провели меня в то здания и исчезли. Потом пришёл ты...
  - И больше они ничего тебе не сказали?
  - Нет. Хотя им наверняка известно много больше.
  - Доброй ночи. - вдруг раздаётся голос за нашими спина. Вздрагиваем и тут же вскакиваем на ноги. Отец светит прямо в лицо незнакомцу. - Ну-ну, Сергей Владимирович прекратите. - Я узнаю его. Это тот мужчина с собрания, что разбудил меня. Отец отводит луч от его лица. - А вам Александр Сергеевич лучше бы поспешить иначе Виктория Сергеевна может забеспокоиться. - произносит он спокойно.
  - Это вы, Николай? - в напряжении спрашивает отец.
  - А кому ж ещё тут быть? - усмехается мужчина.
  - Ты знаешь его? - удивляюсь я.
  - Да, именно он провёл меня в тот дом. - отвечает отец.
  - Да, и чтобы не делать это мероприятие бесполезным, вам нужно немедленно уходить от сюда. - обращается он ко мне.
  - Но отец...
  - Мы позаботимся о нём. И не пытайтесь связаться с ним. У ворот вас ждёт машина. Поторопитесь.
  Отец кивает мне в темноте.
  - Не волнуйся, сын. Я им доверяю. Позвоню тебе при первой возможности.
  - Александр, поторопитесь, пожалуйста! И никому ни слова об этой встрече! - кричит он вслед.
  У ворот сажусь в старенький Мерседес, и водитель тут же срывается с места. Через час меня высаживают в нескольких минутах езды от моего дома.
  - Ближе нельзя. Удачи. - говорит водитель и быстро уносится вдаль.
  Доползаю до квартиры, плескаюсь в воде и плюхаюсь в кровать. Водный матрас переливается подо мной. Кажется, будто плыву. Всего несколько секунд и я уже сплю.
  ...Люди в самолёте паникуют. Салон трясёт, пассажиры вжались в кресла, между рядами то и дело падая, проносятся стюардессы. Багаж из верхних отделений падает, пол залит напитками и усыпан едой. Слышаться приглушённые крики. За окном вспыхивает турбина: самолёт резко кренится. И лишь один человек спокоен среди этого безумия. Да, это она. В белоснежной блузке не спеша потягивает красное вино. Улыбается. Вот самолёт тряхнуло, и алая жидкость попадает на блузку. Красные капли быстро расползаются по ткани, словно кровь. Люди истошно вопят - вспыхивает второй двигатель, и самолёт уходит в пике. Удар, грохот вспышка и... смех Виктории...
  
  Глава 9.
  Весь в поту я вскакиваю с кровати. За окном уже свело, шумят птицы и машины где-то внизу. Надо было закрывать окно на ночь.
  Часто дышу. Надеюсь, это был просто сон и ничего более.
  Встаю с кровати и улыбаюсь при мысли об Ане. Мой лучик света. Хотя я ведь даже толком не знаю её. Ну и пусть. Вчера мы провели волшебные минуты. Надо бы отблагодарить её.
  Иду на кухню и открываю холодильник. Он полон продуктов. Замечательно. Думаю, фрукты, лёгкий сэндвич и свежесваренный коже, подойдут ей для завтрака. Складываю всё на поднос и стучусь в её квартиру. Не проходит и нескольких мгновений, как девушка открывает дверь, целует меня и с улыбкой принимает поднос. После этого, ни слова не говоря, захлопывает дверь перед самым носом. Я так и стою с открытым ртом.
  - С ней нелегко совладать. - я оборачиваюсь и вижу старичка у одной из дверей. Морщинистое лицо улыбается. - Многие пытались ухаживать за ней. Вон на каких машинах приезжали, да всё без толку. - усмехается он. - Думаешь, у тебя есть шанс? - хитро улыбаясь, спрашивает дед.
  - Да. - говорю я и удивляюсь своей уверенности.
  - Хм, во всяком случает ты лучше предыдущих. - соглашается он.
  - Чем же? - интересуюсь я.
  Что-то есть в этом человеке. Нечто, что не смогли сломить ни годы, ни советский режим. Такими и должны быть люди в старости. Не ветхими стариками, а престарелыми людьми с грузом прожитых лет и опыта.
  - Тем, что не откажешься помочь старому человеку. - вновь улыбается дед.
  - Что ж, время у меня есть. - говорю я и вхожу в квартиру вслед за ним. - Нужно что-нибудь перенести или ещё что? - спрашиваю я, озираясь в поисках предметов для перестановки.
  - Нет, нет. - усмехается дедушка. - Я прошу лишь составить мне компанию для завтрака.
  - Да? - смеюсь я. - Это и будет помощью?
  - Конечно, ты спасёшь старика от скуки. - говорит он, хлопоча возле чайника.
  Присаживаюсь на старенький табурет. Стол застелен клеёнкой, плита старая, холодильник сделан в СССР. Странно видеть подобную обстановку в элитном доме.
  - С утра творожники испёк, будешь? - спрашивает он, доставая тарелку из холодильника.
  - Да.
  Я давно не чувствовал такого светлого и тёплого уюта. Уже за это можно благодарить его.
  Тем временем он растопил жир и принялся поджаривать творожники.
  - Я себя как-то странно здесь чувствую. - говорю я.
  Мужчина улыбается.
  - Немудрено. Каков хозяин, такова и квартира. - отвечает он, не переставая возиться с плитой.
  - А кем вы были до ухода на пенсию?
  - О-о, молодой человек, в интереснейшем месте я работал. Я занимался пропагандой.
  - Заставляли людей поверить в светлое будущее?
  Он вновь усмехается.
  - Людей не нужно заставлять. Они с удовольствием обманывают себя сами.
  Мужчина ставит на стол тарелку с дымящимися творожниками и две чашки. За ними следует розеточка с малиновым вареньем и заварничек с ароматным чаем. С удивлением обнаруживаю квадратную упаковку старого советского чая со слоном. Хозяин квартиры прослеживает мой взгляд и с гордостью произносит:
  - Из старых запасов. Сейчас чай пустой, невкусный. Ни вкуса, ни запаха. Ну а для хорошего гостя не жалко.
  Я польщено улыбаюсь.
  - Ох, совсем забыл представиться. Меня зовут Сергей Александрович.
  - Александр.
  Он поднимается и протягивает сухую крепкую руку. Поспешно встаю и протягиваю свою. На удивление крепкое рукопожатие для человека его возраста.
  - Ну кушайте, кушайте, а то остынут. - заботливо говорит он.
  Обжигаясь, отправляю в рот первый поджаристый кружок. Удивительно вкусно. Запиваю чаем и с наслаждением прикрываю глаза. Терпкая жидкость растекается во рту и перед глазами проносится далёкие луга далёких стран. И правда, чай сейчас совсем не тот.
  - Так значит люди, хотели быть обманутыми? - продолжаю я прерванную беседу.
  Дед по-отечески улыбается.
  - Конечно.
  - Но может, они просто не видели, не знали правды. Ведь в эпоху Советского союза всё было под запретом, никто не мог сказать... - не соглашаюсь я.
  - Да бросьте вы, Саша. Кто хотел - тот знал. А сейчас, вы думаете, хоть что-то изменилось? На каждом шагу трубят о свободе слова. И что? Люди стали умнее? Люди стали больше знать? Да ничего подобного.
  - Но ведь сейчас всё открыто. Можешь узнать что угодно.
  - Можно, если захочешь. - легко соглашается Сергей. - Только разве это кому-нибудь надо? И, кроме того, разве исчез отдел пропаганды с исчезновением советской системы. Он теперь лишь называется иначе. Манипулирование общественным мнением или что-нибудь в таком роде. Не суть важно. Теперь, с падением железного занавеса, приёмы моих коллег обогатились ещё и мировым опытом.
  - Но ведь сейчас уровень самосознания выше. - возражаю я. - Вы видим больше, выезжаем за рубеж, общаемся с иностранцами. Это банально расширяет наш кругозор.
  - Самосознание, кругозор. Всё это громкие слова. Если обезьяну провезти по всему миру, разве она станет умнее, у неё расширится кругозор?
  - Вы считаете людей обезьянами? - произношу я с негодованием.
  - Не думайте, что я оскорбляю кого-то. Просто поверьте моему опыту, за годы работы я повидал много людей. Таково правило: либо ты управляешь, либо тобой. Разве у вас в жизни не так?
  - На службе вам, может, и попадались именно такие люди, но сейчас всё по-другому. Людей так просто не обманешь. - не сдаюсь я.
  - Ты веришь в НЛО? - после паузы вдруг спрашивает дед.
  - Нет. - растерянно отвечаю я.
  - Я тоже. Только вот ко мне попадало множество свидетельств. Подлинных, ты уж мне поверь, доказывающих обратное. Множеству мы нашли объяснение, но не в этом дело. Мы не могли допустить, чтобы информация распространялась среди граждан. И знаешь, что самое интересно, она и не распространялась. Быть может, нам просто везло, что свидетелями, в основном, становились сельские жители, но когда мы приезжали на место для разъяснительной беседы, то слышали что-то вроде: "Ай, да видели какую-то штуку. Ну покружилась над полем, скот попугала, траву помяла. Ну что ж теперь.". Конечно, находились и те, что любили поболтать, но их было меньшинство.
  - Да как же такое может быть. Если бы я увидел нечто подобное, то непременно...
  - Отправился бы куда следует? - закончил он с усмешкой. - А не отправились бы вы сначала в больницу? Может, ты болен? Может, у тебя шизофрения? И прошло бы время за этими раздумьями и ты сам бы разубедил себя, что видел нечто. Это просто самолёт, что спустился слишком низко, сказал бы ты себе.
  - Нет. - твёрдо говорю я мотаю головой.
  - Ну, допустим ты бы и пошёл. - соглашается он и поднимает руки. - Но остальные нет. Так проще. Нам удобно верить в то, во что мы привыкли верить. Мозг не любит перемен. - секунду он молчит. - А знаешь, в детстве я сам стал свидетелем подобного. Ты думаешь, я побежал рассказывать кому-то. Нет. Я рассказал лишь друзьям - они подняли меня на смех. И всё. И даже сейчас, ясно помня виденное, я не уверен, видел ли это на самом деле. Я играю сам с собой. Да и у тебя в жизни, наверняка случалось подобное.
  Дедушка легко поднимается и отправляется к плите ставить чайник.
  - Пожалуй, даже слишком подобное - говорю я под нос.
  - Что?
  - Да так. Иногда я тоже не верю себе.
  Бывший работник пропаганды весело улыбается:
  - Я как-то читал интересную статью. В начале девяностых это, кажется, было. - Он снимает свистящий чайник с плиты и разливает по кружкам следующую порцию чая. Всё в этой квартире словно из прошлого века; даже воду хозяин греет на газовой плите. - Так вот, так говорилось, что это от нас зависит: хотим ли мы видеть грязь или нечто хорошее в мире.
  - То есть?
  - Ну, вот вспомни. Когда тебе плохо, то кажется, будто вокруг одни подонки, и транспорта никак не дождёшься, и пихают тебя все. Но когда у тебя на душе солнце, то и вокруг всё так же. Ну так что, было у тебя такое?
  - Может и было. - пожимаю я плечами.
  - Я для чего это всё говорю. Даже если НЛО, Йети и иже с ними существуют, мы их просто не видим, не хотим видеть. Наше восприятие настроено на рациональный канал, если можно так сказать. - усмехается он.
  - И вы действительно верите во всё это? - с сомнением поглядываю я на Сергея Александровича.
  Он пожимает плечами.
  - Иногда верю, а иногда и не очень.
  - От чего же это зависит?
  - От того, насколько глубоко рутина затянула меня. Повседневные, однообразные дела; непримечательные дни; скучные люди - от этого мозг перестаёт работать. И вот эта скучная рутина всё больше затягивает меня. Это как цепная реакция, чем больше скуки во мне самом, тем больше её рядом со мной.
  - Я впервые слышу нечто подобное. - улыбаюсь я.
  - Да я и сам не часто говорю на такие темы. Просто чувствую, что тебе нужно это знать. Вот и болтаю. Да ты не обращай внимание на стариковские бредни. - он машет рукой. - Давай лучше расскажи, что у тебя на душе. Вижу же - что-то гнетёт тебя.
  Я вглядываюсь в выцветшие голубые глаза. Что ты скрываешь, пропагандист советский? Проходим некоторое время в молчании.
  - Не знаю, смогу ли я вам хоть что-нибудь объяснить. Сам едва ли понимаю. - вздыхаю я.
  Он кивает.
  - Придёт время, непременно поймёшь.
  - Хотелось бы. - смеюсь я. - Спасибо за беседу и чай. Он правда очень вкусный.
  - Да. Ты ещё заходи, у меня коньячок марочный остался. Вечерком как-нибудь.
  - Непременно. - улыбаюсь я.
  У себя в квартире плюхаюсь на диван и смеюсь. Действительно странный дед. Но после разговора на душе стало легче. Смеюсь, и даже не пойму над чем. Просто мне хорошо. И вот звонит сотовый.
  - Да. - номер мне неизвестен.
  - Александр Сергеевич? - голос сухой, пустой.
  - Разумеется.
  - Это следователь Артман. Вы сейчас заняты?
  - Смотря, для чего.
  Мужчина сухо смеётся.
  - Вы не могли бы приехать в офис. Я сейчас здесь. Прояснились некоторые обстоятельства смерти вашего бывшего шефа.
  Секундное замешательство, а затем отвечаю:
  - Да. Буду минут через тридцать.
  - Буду ждать. - и он отключается.
  На улице густо валит снег. При каждом вздохе рот непременно наполняется вкусными снежинками. Хм, я и не знал, что снег имеет вкус. Улыбаюсь. Даже звонок милиции не смог вывести из блаженного состояния. Поднимаю руку и, перемалывая снег, тормозит новенькая десятка. Внутри тепло и пахнет свежим автомобилем. Может, дед прав насчёт восприятия?
  На входе в лифт меня встречает девушка. Кажется, её зовут Настя.
  - Привет, Саш.
  Киваю и сажусь вместе с нею в лифт. Повисает тяжёлая пауза. Видно, что она хочет что-то сказать, но никак не решается.
  - Что будет дальше? - наконец, произносит она.
  - Ты о чём? - хмурясь, смотрю на неё.
  - О компании. После смерти Павла Петровича мы... не знаем чего ожидать. Ты ведь ещё не вошёл в курс дела, а теперь вот это... - она замолкает.
  - Не волнуйся, сейчас вот разгребу дела с доблестными служителями правопорядка и всё будет у нас хорошо, - по отечески улыбаюсь я.
  - Правда? - как ребёнок переспрашивает она.
  - Действительно, меня немного придавило. Но ничего. Прорвёмся.
  Она сияет. И, когда открываются двери лифта, тут же куда-то убегает.
  Ну что ж, теперь неприятная часть. Прохожу мимо одного из сотрудников и вопросительно киваю ему. Он кивает в сторону кабинета покойного. Понятно, где же ему ещё быть?
  Следователь, в отличие от того толстого мента, сидит не в кресле мёртвого, а на стуле рядом. Что ж, быть может, он не так уж и плох? На вид ему лет сорок. Высокий, лицо с острыми глазами и высохшими скулами. В его взгляде скользит нечто арийское. Ему бы не Артманом быть, а Штраусом.
  - Здравствуйте, Александр Сергеевич. Я следователь по особо важным делам Артман. - он протягивает большую цепкую руку. Жму, и кажется, будто попал в лапы паука. - Не буду тратить вашего времени и сразу перейду к делу. Вскрытие Розмана Павла Петровича не показало каких-либо следов насильственной смерти. - я киваю. - Но. Тщательно обследовав помещение, мы обнаружили скрытую видеокамеру.
  - У вас есть запись?
  - Нет, - по-моему, вопрос показался ему подозрительным. - Камера, так же как и устройство записи, к которому она была подключена, уничтожены, а диски исчезли.
  - Так что вы хотите от меня? Я не совсем понимаю.
  - Я хотел бы узнать ваши соображения на этот счёт. - спокойно отвечает он.
  - Какие у меня могут быть соображения? Я даже не знал, что он ведёт запись. - отвечаю я, всё больше раздражаясь.
  Видно, что он ждёт именно этой реакции.
  - Хорошо. Тогда вам будет любопытно узнать, что он вёл запись всех работников. По офису разбросано с десяток камер, они ведут круглосуточную запись. - он делает паузу. Ждёт непременного вопроса.
  - А какое отношение это имеет ко мне?
  Уголки его губ прыгают чуть вверх.
  - Дело в том, что записи ваших коллег мы нашли. Там целый архив. Но... - он вновь делает многозначительную паузу. Эта манера порядком раздражает. - Там отсутствует информация, касающаяся вас. Каждому работнику отведён отдельный стеллаж. Вам будет интересно знать - ваш, самый большой. Но, к сожалению, он совершенно пуст.
  Я раздражённо выдыхаю:
  - Что вы хотите от меня услышать?
  - Правду. Только лишь правду.
  - Хорошо. Я понятия не имею, куда исчезли касающиеся меня записи.
  Он кивает. И разводит руки, словно говорит "я пытался".
  - Хорошо. Так и запишем. - он достаёт ручку и блокнот. - Подозреваемый идёт на сотрудничество неохотно.
  - Вы меня в чём-то обвиняете?
  - Вы так хотите услышать официальное обвинение? - довольно усмехается следователь. - Потерпите, совсем скоро я смогу его вам зачитать.
  - Это всё? - холодно спрашиваю я.
  - Не совсем. Если вас не затруднит, не могли бы вы расписаться вот на этом листочке. - из папки он извлекает бумагу.
  - Что это? - говорю я и беру протянутый лист.
  - Подписка о невыезде. - ухмыляется он.
  Всё же я был неправ насчёт этого человека. Мерзость того мента была хотя бы очевидна. Этот же, скрывает свою под маской вежливости и хороших манер.
  Делаю росчерк и интересуюсь:
  - Теперь я вам больше не нужен?
  - Пока да. Но вы с вами ещё побеседуем. - говорит он, открывая дверь.
  - Всенепременно. - бросаю я вслед.
  После допроса чувствую себя как выжатый лимон. От усталости плюхаюсь на пол и сворачиваюсь ребёнком в уголке. До чего же хорошо. Глупо сейчас наверно выгляжу. Усмехаюсь. Ещё пара минут и станет лучше. Но кто бы дал эти минуты? Глаза застилает белёсая пелена. Моргаю, но она не проходит. Сквозь туман смотрю на свою руку, словно на чужую. На моих глазах она удлиняется, пальцы становятся тоньше, кожа иссыхает, пока не исчезает совсем. Это происходит опять. Да что же за проклятие такое? Смотрю на тело, ставшее чужим. Сухое, тощее - оно принадлежит не мне. Где-то внутри вспыхивает боль и сознание меркнет...
  Открываю глаза - за окном ещё светло, значит, провалялся совсем недолго. Это обнадёживает. Поднимаюсь с пола, отряхиваюсь. Надо что-то с этим делать. Так не может продолжаться. А может, я и вправду повредился головой, и всё вокруг бред воспалённого мозга? Хм, надеюсь, что нет. Иначе это будет верхом глупости. Хотя... возможно, у вселенной такое чувство юмора?
  Достаю сотовый и набираю номер справочной.
  - Здравствуйте, мне нужен адрес ближайшей больницы, где есть невропатолог. - я говорю оператору, где нахожусь.
  - К сожалению, городская больница сейчас находится на реконструкции. Областная находится на другом конце город. Так что я предлагаю вам проехать в специализированную клинику. Она находится по улице Кузнецова 2а. Удачи, до свидания. - девушка кладёт трубку.
  Интересно, что она имела в виду, когда желала удачи?
  До больницы еду минут тридцать. Тяжек путь к здоровой голове.
  Смеркается. Снег перестаёт идти, и на смену приходит пронизывающий ветер. Здание клиники против ожидания оказывается совсем не мрачным. Наоборот, современной постройки, тут и там виднеются блоки кондиционеров. Но я замечаю, что сзади к больнице примыкает ещё одно строение. Честно говоря, оно, как раз и отвечает моим представлениям о психиатрической клинике. Серое, осыпавшееся кирпичной крошкой и украшенное ржавыми решётками. Надеюсь, меня не посадят туда.
  За столиком регистрации сидит симпатичная девушка, в строгих очках тонкой оправы.
  - Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь?
  - Да... - всё думаю, как бы помягче описать происходящее со мной? - В последнее время меня мучают головные боли и...
  - Хорошо. - прерывает она меня профессиональной улыбкой. - Можете не продолжать, я ведь не врач. Думаю, сначала мы направим вас на диагностику. Общий анализ крови и томография. С результатами идите в триста второй кабинет к невропатологу Павловой. - Она что-то пишет на клочке бумаги. - Я здесь всё записала для вас. - она протягивает исписанную бумажку.
  Обследование занимает не больше получаса. Не знаю почему, но кажется, будто это необычайно быстро. Словно раньше я частил в больницы. Интересно, какой они предъявят счёт за оперативность?
  Пациентов здесь совсем мало. Но видно, что все люди обеспеченные. Это и немудрено, если учесть, что интерьер представлен кожаными диванами и креслами; фонтанами для снятия напряжения; и ещё - здесь совершенно не пахнет больницей.
  Над кабинетом невропатолога горит табличка "входите", что и делаю.
  Женщине чуть за тридцать. Но лицо уже приобрело характерные для врачей черты. Чуть острое, чуть холодное и немного сострадающее пациенту, а так же покрытое купленным за деньги дружелюбием. При моём появлении тонкие губы трогает профессиональная улыбка.
  - Добрый вечер.
  Первым делом протягиваю кипу бумаг с анализами. Она внимательно их изучает.
  - Да вы присаживайтесь, что же вы? - врач указывает на стул для посетителей.
  Поспешно и от того неловко сажусь. Проходит несколько минут, прежде чем она поднимает взгляд.
  - Что там? - как-то трусливо произношу я.
  - Результаты в целом нормальные. - говорит женщина. - Хотя в крови обнаружен какой-то сильнодействующий препарат. - Она делает паузу. - Вы принимаете какие-либо наркотические средства?
  - Нет. - твёрдо говорю я. И подтверждаю кивком головы.
  - Хм. Хорошо. Я не могу с определённостью сказать, какое действие имеет данный препарат. Но с определённостью могу сказать, что в практике подобного состава не встречала. Хотя в наши дни дилеры способны создать в своих лабораториях что угодно. Тем не менее, структура схожа с сильнодействующими галлюциногенами.
  Я киваю. Судя по её взгляду - лучше бы я этого не делал.
  - Поскольку, как вы утверждаете, вы не принимаете наркотиков. - продолжает она. - Давайте подумаем, откуда оно могло взяться у вас в крови. - У меня ощущение будто попал на допрос к ещё одному следователю. Она морщит лоб, и после раздумья произносит: - Может, вы были на вечеринке, в компании незнакомых людей... - она вновь замолкает, раздумывая. - Подумайте же. Должно быть что-то.
  - На вечеринке я был. Но не в этом дело. Галлюцинации начались задолго до этого.
  - А что-нибудь ещё помимо галлюцинаций вас беспокоит?
  - Нет. - отвечаю я после некоторого раздумья.
  - Поскольку каких-либо органических поражений, так же как и отклонений нет, я назначу вам таблетки для выведения токсинов из организма. Принимайте их две недели. Если будут осложнения, приходите. Хотя я их не предвижу. - женщина обнажает зубы и протягивает бумажку. - Вам нужно будет пройти в старый корпус. Там мы готовим лекарства по рецепту. Идёмте, я провожу вас.
  Скоро залитые ярким светом люминесцентных ламп коридоры сменяются тусклыми узкими проёмами. Под потолком развешаны обыкновенные лампы, некоторые давно перегорели. Тут и там виднеются банки с краской, разбросанные доски и прочий хлам.
  - Ремонт сейчас в самом разгаре. Эта часть здания по-прежнему принадлежит больнице для душевнобольных, но скоро мы выселим их в... более удобное место. - Не понимаю, что она хотела этим сказать. - А пока, нашим клиентам приходится терпеть некоторые неудобства.
  Дальше тянутся больничные коридоры, перегороженные решётками. За ними бродят больные. Как можно вылечиться, находясь в подобном месте? Стены, потолок того и гляди, раздавят безысходностью. Каблуки женщины цокают впереди меня, отдаваясь эхом от грязных стен.
  Вдруг из темноты зарешеченного коридора выныривает человек. Он ничего не говорит, не мычит, лишь прижимает к прутьям листок бумаги. Останавливаюсь и подхожу ближе. На альбомном листе нарисована женщина. Чёрные волосы, голубые глаза.
  - Кто это? - шёпотом спрашиваю я.
  Но он молчит. Лишь на миг в поникших глазах вспыхивает проблеск понимания.
  - Александр Сергеевич. - слышу я строгий голос за спиной. - Не нужно с ними разговаривать. Идёмте.
  Киваю и следую за врачом. Но в глазах по-прежнему стоит нарисованная женщина. Это Вика, я чувствую. Это она.
  - Вам придётся немного подождать. - говорит она, когда входим в комнату при цехе лекарств. - У наших фармацевтов там завал. Пока найдут нужное средство... - она делает многозначительную паузу. - Выйти можете вот здесь. - она указывает на неприметную дверь. Выздоравливайте. - произносит она и скрывается за поворотом коридора.
  Проходит полчаса, прежде чем получаю нужное лекарство. Коричневая капсула с приклеенной надписью на латинском наполнена ярко красными кружочками.
  - Принимайте один раз в день по одной таблетке во время еды. - напутствует меня фармацевт.
  - До свидания. - говорю я и, наконец, выхожу на свежий воздух.
  Приезжаю домой - настроение не самое радужное. Сначала следователь, потом врач, мало чем отличающийся от него. Такая компания испортит настроение кому угодно. Трясу в руках баночку. Будто погремушка, усмехаюсь я. Какое у меня было детство? Счастливое? Нет? Говорят, что характер человека формируется в первые пять лет жизни. Ладно, не время загонять себя в ещё большую депрессию.
  Разогреваю в микроволновке какой-то полуфабрикат. Не особенно вкусно ужинаю. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что сижу в кромешной тьме: так и не удосужился включить свет. С удивлением отмечаю, что отлично вижу в темноте. Надеюсь, это не ещё один мираж?
  Звонок в дверь заставляет вздрогнуть. Кто это может быть? Отец, Сергей Александрович? Но за дверью оказался человек, которого я совсем не ожидал увидеть. Но, признаться, хотел увидеть больше всех.
  - Привет, Аня. - я растерянно замираю. Потом, спохватившись, пропускаю её внутрь.
  Она смущённо улыбается.
  - Я тебя ни от чего не отрываю? - спрашивает она.
  - Нет... - отвечаю я и замолкаю, глупо уставившись на девушку.
  Она вздыхает, но ничего не говорит. Затем, наконец, решается, и тихо произносит:
  - Я могу переночевать у тебя? Мне страшно ночевать одной. - она опускает голову, словно стыдится просьбы.
  Честно сказать, вопрос застаёт врасплох. Но растерянность тут же сменяется радостью, которую стараюсь безуспешно скрыть.
  - Конечно. Ты можешь лечь на кровати, а я посплю на диване.
  - Нет, нет. - она машет головой. - Я не хочу стеснять тебя. Я лягу на диване.
  - Я... - начинаю было, но Аня прерывает меня:
  - Саш, я и так себя чувствую как последняя дурочка, которая боится темноты. Так что, не заставляй меня чувствовать себя виноватой, что доставляю тебе неудобства.
  - Ладно. - хотя она и выглядит неуверенной, но спорить с девушкой бесполезно. - Пойдём на кухню. А то стоим тут с тобой... - я улыбаюсь и веду её за собой.
  На кухне она берёт инициативу в свои руки. Спрашивает, где у меня чай, да сахар; прочие съестные припасы. Хотя, по правде сказать, я и сам ещё не знаю, где у меня что.
  - Может, тебе что-нибудь сготовить? - говорит она, разливая чай по гранёным, неведомо как сохранившимся, стаканам.
  - Нет. Аппетита совсем нет. - действительно, какое уж тут есть, когда такое происходит.
  - Это всё от нервов. - говорит она. - Я раньше и не представляешь какая худая была. - она смешно втягивает щёки. Хихикаю. - Депрессии, срывы, сама загоняла себя в тупик и не ела совсем. Вот и ты. На тебе и так лица нет, а теперь ещё и от еды отказываешься. Так дело не пойдёт. - строго заканчивает она.
  Робость быстро сменяется милой заботой. Она инспектирует ящики и холодильник в поисках подходящих продуктов и принимается кашеварить. Звон ложек, ножей и сковородок, мелодия, что напевает девушка под нос, наполняют кухню солнечным уютом. Становится до того хорошо, что так и засыпаю, прямо на стуле.
  - Саша. - слышу я шёпот.
  Открываю глаза и вижу её милое личико перед собой.
  - Что-то разморило меня. - извиняющее улыбаюсь я.
  - Тогда, наверно, завтра поешь...
  - Ну нет уж. Ты старалась, готовила, так что блюдо я отведаю свежим.
  - Ладно. - сияет она. - Я сейчас.
  Ем тающую во рту сёмгу, фаршированную ароматными грибами. К концу ужина я полон сомнений, смогу ли самостоятельно добраться до кровати - до того полон живот.
  - Саш, у меня для тебя сюрприз. - вдруг весело объявляет она. Я оглядываюсь кругом, словно, в поисках коробки с розовым бантом. - Ты можешь загадать одно желание, а я его исполню, но при одном условии. Пусть это будет необыкновенное желание, каких я раньше не слышала. - растерянно киваю.
  - Пойдём спать. - говорит она и под руку ведём меня к постели.
  Обессиленный, падаю в кровать. Полусонным разумом чувствую, как кто-то накрывает меня одеялом. Улыбаюсь и проваливаюсь в сон.
  
  Глава 10.
  Открываю глаза и в страхе понимаю, что проспал. День в самом разгаре, а я ещё не на работе. Через несколько секунд сонный разум, наконец, вспоминает, что сегодня воскресенье. Облегчённо выдохнув, возвращаю голову на тёплую подушку.
  Девушка спит, закутавшись в плед. Как ребёнок, она поджала под себя ноги и обхватила руками подушку. Невольно улыбаюсь.
  Думаю, букет цветов - это хорошее начало дня. Тихо, чтобы не разбудить её, встаю с постели, одеваюсь, и вот я уже меряю шагами холодный асфальт. Цветочный киоск нахожу неподалёку. Прошу оформить яркий букет экзотических цветов. В приподнятом настроении бегу домой. Прокрадываюсь в спальню и растерянно замираю. Девушки нет. Только аккуратно застеленный диван напоминает о ней. Может, вернулась к себе? Стучусь в дверь, но никто не отвечает. Вздыхаю и бреду к себе. Может, хоть Сергей Александрович дома? Стучусь. И к счастью, мгновенье спустя, дверь распахивает бодрый мужчина.
  - Хм. Это мне? - ухмыляясь, спрашивает он и кивает на цветы.
  - А? Нет, нет. - смеюсь я. - Хотел Анне подарить, но её не оказалось дома.
  - Да. Она не простая девушка... Ты заходи, заходи. Я как раз завтракать собираюсь. - говорит он и закрывает за мной дверь. - Давай цветы, в вазу пока поставлю, а то повянут.
  Пока он возится с букетом, сажусь в удобное креслице. Рядом ещё одно такое же, а между примостился столик. Кругом, куда ни кинь взгляд, книги, папки, бумаги. Они заняли полки, стеллажи, подоконник, телевизор и даже пол. Советский дух за годы реформ, так и не выветрился из этой квартиры.
  - Моё богатство. - говорит вернувшийся с подносом хозяин. - Убираться бесполезно - тут же ещё натащу. - мужчина ставит на столик чай, сушки и какое-то неведомое варенье. Давненько же я сушек не ел. - Угощайся.
  С аппетитом поедаю, припивая чаем. Вкусно.
  - Теперь ты готов мне рассказать? - спрашивает хозяин, когда я заканчиваю с едой.
  - О чём? - непонимающе смотрю на него.
  - О том, что не даёт тебе покоя.
  - Хм. Об этом. - горько улыбаюсь я. - Всё началось с девушки...
  - Разумеется.
  Я усмехаюсь.
  - Только эта девушка меня пугает. Она... что-то есть в ней... неправильное.
  - Ну а где ты видел правильных девушек?
  - Да. Хотя, пожалуй, стоило начать с того, что я потерял память. - Мужчина нахмурился, но спрашивать ничего не стал. - Я не шучу, хотя и не жду, что поверите мне.
  - Рассказывай. А судить потом будем.
  Сначала путано и сбивчиво, а затем всё уверенней рассказываю свою историю. Морщинистое лицо, сначала чуть улыбающееся, к концу повествования становится серьёзным, даже угрюмым.
  - Я не буду удивлён, если вы сейчас пойдёте звонить куда следует... Я и сам недавно там побывал. - вглядываюсь в его лицо, но кроме напряжения, ничего прочесть не могу.
  - Подожди минутку. - говорит он и поднимается с кресла.
  Похоже, он всё же решил последовать моему совету. Но, против ожидания, идёт он не к телефону, а к стопке бумаг. Роется какое-то время, пока не возвращается, держа в руках пачку листов.
  - Читай. - Сергей Александрович протягивает бумаги.
  Бегло пробегаю глазами и удивлённо смотрю на хозяина квартиры.
  - Читай, читай. Я не обратил на них внимания, когда попали в руки. Думал, наши спецслужбы в очередной раз перемудрили.
  То, что я держу в руках - это копии отчётов ФСБ. Дело они закрыли лишь недавно. Мужчина, сорок два года. Близкие стали замечать некоторые странности, характер коих не указан. Мужчина утверждал, что его преследует какая-то девушка (отмечаю, что по описаниям похожа на Викторию). Первоначально, наблюдался у психиатра. Через месяц после начала лечения пропал на неделю, затем его случайно нашли и отправили домой. Близких не узнавал, отмечалась частичная потеря памяти. С этого момента силовики подключились к делу. Ровно через девять дней после начала наблюдений объект покончил с собой. Тем не менее, некоторые обстоятельства смерти заставляют усомниться, что самоубийство действительно имело место.
  - Здесь дата: двадцать третье декабря. Ведь это позавчерашний день. - не верю я своим глазам.
  - Да. - он кивает. - Тело всё ещё находится в морге. Ты можешь съездит, если хочешь. Я всё устрою. Так что?
  Киваю.
  - Хорошо. Представишься журналистом. Скажешь, что готовишь материал для какой-нибудь жёлтой газетёнки. Я предупрежу, что ты от меня.
  - Спасибо.
  - Пока не за что. - грустно улыбается Сергей Александрович. - Ты на машине?
  - Нет, она...
  - Ладно, возьмёшь мою. Сегодня до морга на Харлова не добраться: транспортники устроили всероссийский протест. Лишь маршрутки ходят, но тебе это не подходит.
  - Но я не могу...
  - Да прекрати. - мужчина резко прерывает меня. - Сейчас не время для скромности. Держи ключи. Чёрный Фольксваген.
  Беру связку и открываю было рот сказать, что никогда не водил. Это глупо - я просто забыл. Не нахожу больше слов, поэтому просто киваю и выхожу в коридор. Здесь ждёт меня Анна.
  - Я так и не поблагодарила тебя за чудесную ночь. - говорит она, чем ставит меня в тупик.
  - Х-хорошо. - заикаясь произношу я. А что ещё я могу сказать?
  Девушка подходит ближе и целует в губы. Ощущаю тепло, мягкость и чуть сладковатый вкус её губ.
  Непонимающе гляжу на неё. Но эта загадочная девушка лишь улыбается и уходит к себе.
  - Ф-фух, - выдыхаю я.
  Ладно пора действовать. Выкидываю лишние мысли из головы и выхожу на улицу. Ага, вот она. Машина приветствует вспышкой фар. Завожу мотор. Тихий мощный рокот наполняет салон. Отыскиваю в бардачке карту города и пальцем отмечаю маршрут. За прошедшие недели я немного освоился в город, так что поездка не должна представлять проблем. Переключаю передачу и мягко трогаюсь. Включаю поворотник и выруливаю на дорогу. Что ж, усмехаюсь я, пол дела сделано.
  Глаза боятся, а руки делают - это как раз про то, как я веду машину. Понервничав вдоволь, наконец, приезжаю к месту назначения.
  Морг - это жёлтое здание двух этажей. Точнее, изначально было жёлтым, а теперь, когда снег и ветер вдоволь развлеклись с ним, превратилось в грязно-коричневое. Только солнце и высеребренный снег на крыше украшают жалкое строение.
  На пороге встречает лысый мужчина пятидесяти лет. Чуть полноват, толстые пальцы и весёлое лицо. Он удивительно жизнерадостный для человека его профессии. А может, только это и помогает ему сохранить рассудок?
  - Здравствуйте, здравствуйте. - приветливо говорит он. - Добро пожаловать в моё маленькое тёмное царство. - хихикает он. - Сергей Александрович предупредил, что вы приедете. Как, говорите, называется ваша газета?
  - Близится утро. - по-деловому говорю я.
  - Странненькое название. Никогда не слышал. - говорит мужчина, пока шагаем мимо бесчисленных дверей.
  - Мы лишь недавно открылись. Сейчас собираем материал для второго выпуска.
  - А-а. Ну понятное дело, в морге всегда можно накопать интересный материал. - тоном знатока произносит он. - Людям нравится читать о всяком таком.
  Киваю. Ноги шагают по чем-то заляпанному бетонному полу. Холодно. И ещё здесь пахнет обречённостью и химией.
  - Ну, вот мы и пришли. Сюда нам. - из десятка ключей на связке выуживает нужный и мы оказываемся внутри хранилища людских трупов. - Та-ак. Где же он? - говорит мужчина сам с собой. - Ага! - радостно восклицает мужчина и выдвигает один из ящиков.
  Подхожу ближе и смотрю на безжизненное тело, на шее фиолетовый след, должно быть от верёвки. Ему, наверное, холодно и больно. Мотаю головой и отгоняют глупые назойливые мысли.
  - Что показали результаты вскрытия? - будто заправский журналист, спрашиваю я.
  - О-о. - оживляется приунывший было собеседник. Он подходит к замызганному столу и вынимает папку. - Так-так. - говорит мужчина, листая страницы. - А, вот. Ну, как вы заметили, официальная причина смерти - асфиксия. Ну, повесился он попросту. Но, это на первый взгляд. Когда я произвёл вскрытие, то обнаружил парочку прелюбопытных фактов. Ими и заинтересовались наши доблестные милиционеры. - он хихикает. - Начнём с банального. В крови обнаружен неизвестный препарат, а так же следы уколов. Но не совсем обычных. Вот, смотрите. - он подходит ближе и поворачивает голову больного, так, чтобы мог видеть шею. - Здесь есть маленькое синее пятнышко. Вот оно. Интересно то, что обычный укол не оставляет каких-либо столь заметных следов. Здесь же, препарат вызвал омертвение тканей. Конечно, если б человек выжил, ранку он мог и не заметить, но... - он морщит лоб. - Кхм. Так вот. Предположительно, так и ввели препарат. Позже я обнаружил ещё следы уколов. Примерно такого же характера. Хотя некоторые уже затянулись, и их нелегко было отыскать. Кроме того, возможно, он принимал препарат ещё и в форме таблеток. Но это только предположение.
  - Таблеток? - настороженно спрашиваю я. - Вы нашли их?
  - Нет. Только пустой бутылёк... Ну так я ж ещё не всё рассказал. Самое интересное у него с внутренними органами. Они, как бы это сказать, не работали уже длительное время.
  - То есть как? - брови взлетают, рот приоткрывается.
  - Хех. - хихикает он. - Они почти атрофировались. Предположительно они не функционировали более полутора месяцев.
  - Они начали отмирать?
  - Нет. - он улыбается. Видно, что разговор доставляет удовольствие, хотя он и не первый раз рассказывает её. - Я думаю, что органы по-прежнему омывались кровью, но не выполняли своих функций. В печени, к примеру, не обнаружено каких-либо продуктов распада; в мышцах нет следов молочной кислоты, хотя она образуется при любой нагрузке; кроме того, уровень сахара и микроэлементов в крови предельно низок, доходит до нулевого; человек, с таким составом крови не смог бы существовать, просто рухнул бы от истощения; ну и в довершение: в пищеводе нет остатков пищи, в общем, сплошной нонсенс. Кстати, я могу вам продемонстрировать визуально, насколько усохли органы. Я сделаю надрез шва и...
  - Нет, нет. Спасибо. - поспешно говорю я. - Таких подробностей мне не нужно.
  - Ну ладно. - соглашается он. Скорее всего, он просто хотел посмеяться надо мной.
  - А у вас сохранились его вещи?
  - Да, но лишь немногие. Остальные забрали люди в погонах. Они у меня вот здесь. - он открывает проржавевший сейф в углу комнаты и извлекает небольшой пакет. - Лезвие. Я должен был сделать анализ крови, обнаруженной на нём. Да всё руки не доходят. Столько дел. - вздыхает патологоанатом. - Это счёт из психиатрической клиники. Там ничего интересного не обнаружили.
  - Какая именно клиника?
  - А? Ну та... на Кузнецова. - отмахивается он. - А вот и наш бутылёк. - Он достаёт капсулу из коричневого стекла с вручную приклеенной этикеткой. - Вздрагиваю. У меня, со вчерашнего дня, лежит точно такая же. Я так и не вынул её из кармана куртки. Судорожно нащупываю - на месте. - На стенках осталось небольшое количество вещества, но мне этого недостаточно для анализа.
  - Попробуйте эти. - говорю я и протягиваю мои таблетки.
  Он поражённо выдыхает:
  - Откуда они у вас?
  - Неважно. Возьмите несколько, остальные мне нужны.
  Мужчина поспешно отсыпает таблетки в руки и возвращает капсулу мне.
  - Пусть газетчики и телевидение узнает о результатах. Это моя просьба. - замечаю, что мой голос становится серьёзных, даже жёстким. Я так никогда не говорил. Разве только...
  - Хорошо. - он энергично кивает. - Только разве вы сам?..
  Но я уже не слышу. Я уже бегу к машине.
  Буквально врываюсь в вестибюль клиники на Кузнецова.
  - Где сейчас врач Павлова? - кричу я испуганной девушке. Отмечаю, что вчера была другая.
  Охрана делает пару шагов и замирает, видно привыкли к невменяемым клиентам.
  - Подождите... - трясущимися руками она набирает на клавиатуре несколько букв. - Из-звините, но у нас доктора с такой фамилией нет, - тихо произносит девушка.
  Что ж - подобного стоило ожидать.
  - Хорошо, - уже спокойнее произношу я. - У меня закончилось лекарство.
  Девушка немного расслабилась. Перед ней всего лишь ещё один пациент, слетевший с катушек и, к тому же, без таблеток.
  - Вам нужно будет проехать вот по этому адресу. - она протягивает маленькую бумажку с нарисованной картой. - Приносим извинения за неудобства, но мы пока не...
  - Но ведь... - уже хочу сказать, что только вчера получал лекарство прямо здесь и, к счастью, останавливаю себя. - А здесь вы никаких лекарств не производите?
  - К сожалению нет. Вам придётся немного проехать... Но это совсем недалеко. - видя моё выражение, поспешно добавляет она.
  - Спасибо. - бросаю я на прощание и выхожу вон.
  Очередной тупик. Эти люди позаботились обо всём. Как там отец? Надеюсь, они не добрались до него? А те, кто помогают ему, кто же они?
  Время уже четыре, и солнце давно утратило дневную силу. Лишь блекло и опасливо светит из-за серых облаков. Тепло. С неба сыплются мокрые хлопья снега. Пора домой. Отчаяние уже ждёт. Оно пропитало каждый сантиметр квартиры и каждую вещь на моём пути.
  Автомобиль скользит вдоль смутно знакомых улиц. Дома, офисы, кафешки, люди снующие туда-сюда - всё это кажется бессмысленным, пустым. И к чему всё это? Яркие вывески, кричащие плакаты, вопящие одежды людей - неужели для них это имеет какой-то смысл. Загорается красный свет, и я торможу. Кто-то сигналит, но я не обращаю внимания. Звук раздаётся вновь, на этот раз протяжнее. Поворачиваю голову и вижу рядом серую Мазду. За тонированными стёклами виден лишь силуэт водителя. Вдруг стекло опускается ровно настолько, чтобы я увидел волосы человека: они чёрные как смоль. Незнакомец смотрит на меня сквозь стекло и... похоже, смеётся. Чёрт, неужели опять... Я не успеваю рассмотреть водителя, как машина срывается с места. Ну уж нет! Выжимаю педаль газа и устремляюсь в погоню.
  Летим мимо сливающихся в сплошную серую ленту домов. Со мной явно играют. Как только начинаю отставать, автомобиль незнакомца тоже сбавляет ход. Через десять минут мы вылетаем на пустынную трассу. Дорога скользкая от мокрого снега. Приходится включить дворники. Мазда мотается из стороны в сторону, мешая обгону. Наконец, мне удаётся поравняться с автомобилем. Смотрю на водителя, он на меня. Но по-прежнему из-за тонировки не могу разобрать лица. Но вот рука водителя отрывается от руля и указывает куда-то вперёд. Что? Я не понимаю, что ему надо. Краем глаза замечаю на дороге движение. Но ведь здесь никого не должно быть! Бью по тормозам, но поздно. Пешеход, неведомым образом оказавшийся посреди трассы, ударяется о капот и в кровь разбивает голову о лобовое стекло. Тело кулем сползает на асфальт, а дворники смывают алые струйки. Выскакиваю из машины и склоняюсь над телом. Чёртова машина тормозит чуть впереди. Неужели? Неужели! Щупаю пульс, но дрожащие руки не помощники, оттягиваю веко. Дрогнул зрачок? Дрогнул или свет играет со мной?! Раздаётся гудок, затем ещё и ещё, пока не сливается в непрекращающийся. Кажется, будто он вгрызается в мозг. Я вскакиваю и кричу, что есть сил:
  - Ну что?! Что тебе надо, сука?!
  Двигатель серого автомобиля рычит. Вновь и вновь.
  - Ладно, тварь, ты это получишь. - словно проклятие, шепчу я под нос.
  Запрыгиваю в машины и, как только хлопаю дверью, Мазда устремляется вперёд.
  - Нет, ты от меня не уйдёшь. Не уйдёшь. Не уйдёшь! - будто умалишённый повторяю я.
  А что же с тем человеком, проносится мысль? Но мысль о смерти не трогает ни струны в душе. Хм, похоже, мне плевать. Сейчас лишь погоня занимает меня.
  Лавируем меж машин и зданий безразличные к собственной и чужой жизни. Скоро я понимаю, что мы въехали в район, где живу. Мимо мчится скорая, ещё одна. Инстинктивно уступаю дорогу и понимаю, что проиграл. Серый автомобиль исчез, а скорые влетают в мой двор. Я проиграл.
  Выскакиваю из машины и залетаю в подъезд.
  Нервно стучу по дверце лифта, пока он ползёт вниз. И переминаюсь с ноги на ногу, пока он, не спеша, минует этажи по пути наверх.
  В коридоре я замираю. Навстречу молча бредут санитары; в руках носилки - это Александр Сергеевич.
  - Что с ним? - спрашиваю я угрюмых людей. Во мне ещё теплится надежда.
  - Сердечный приступ. Отжил старик своё. - без выражения отвечает санитар и скрывается за сталью лифта.
  Я проиграл.
  Захожу в квартиру и сползаю по двери на пол. Плачу. Я убил человека, а ещё один умер из-за меня. Это был не сердечный приступ. О нет. Это опять она, и за рулём была эта тварь. До чего же хочется убить её. Медленно, чтобы мучалась. Душить, пока сволочные глаза не погаснут, пока издевательские губы не замрут в немом крике... Боже мой, неужели это я?
  Раздаётся звонок в дверь - не хочу никого видеть. Звонят вновь. Открываю и вижу заплаканное лицо Ани. Она падает в объятья и мы плачем. Проходит не меньше десяти минут прежде чем находим в себе силы заговорить.
  - Хочешь выпить? - предлагаю я.
  Она всхлипывает и кивает.
  - Пойдём.
  Выставляют бокалы и бросаю кубики льда.
  - Виски, коньяк?
  Она мотает головой - на моё усмотрение.
  - Будем пить виски.
  Наливаю совсем чуть-чуть, а затем, подумав, доливаю до половины бокала. К чёрту.
  - Не чокаясь. - тихо произношу я.
  Она кивает. Пьём и молчим.
  - Ты загадал желание? - спустя несколько минут, вдруг спрашивает она.
  - Нет. - вопрос вновь застаёт врасплох.
  - У тебя будет ещё время. - будто успокаивая, говорит Анна.
  - Знаешь, ты странная девушка.
  - Знаю. - впервые за вечер она улыбается. Пусть и сквозь слёзы.
  Молчим.
  - Иногда мне кажется, что в нас играют. - говорит девушка.
  - Что? - хмурюсь я.
  Она действительно необычная девушка, но может именно это мне в ней и нравится?
  - Я хочу сказать, что мир просто не мог получится таким по воле случая. По воле эволюции. - киваю, хотя на самом деле ничего не понимаю. - Наши ученые почти полностью разобрались с эволюцией человека, хотя тут и там находятся опровержение теории Дарвина. Но вот только ответить, как возникла жизнь, они не могут. Все теории рушатся, когда речь заходит о первичной живой материи. Коацерватные капли, протобульон. - она усмехается, а я терпеливо слушаю. - Просто кто-то создал нас, а это всё. - девушка обводит комнату взглядом. - Декорации для игры. Земля - это межпланетное шоу.
  - Ты серьёзно?
  - Нет, конечно. - смеётся Аня. - Просто ещё одна глупая идея в моей странной голове.
  Мы молча смотрим друг на друга. Я больше не могу: наклоняюсь и целую девушку. Её губы пахнут ванилью и теплом...
  
  Глава 11.
  Я проснулся. За окном яркое синее небо и золотое солнце. Ради таких моментов стоит жить, улыбаюсь я. Аня спит рядом, закутавшись в простыню. Тихо выскальзываю из-под одеяла и шлёпаю на кухню. Прикрываю дверь, чтобы девушка ненароком не проснулась.
  Заливаю кофе кипятком и добавляю щепотку корицы. Пока наслаждаюсь терпкой жидкостью, включаю телевизор. Переключаю каналы, пока не нахожу новости. Идут сюжеты о выборах в далёких регионах, сообщения об очередном укреплении курса рубля и подобная чушь. Но вот начинаются криминальные новости. Беспорядки в психиатрической больнице. Пострадало более десятка врачей. Многие больные погибли, некоторые покончили с собой. Голос сопровождает картинка: камера с аппетитом облетает залитые кровью полы и стены, делает наезд на искажённые болью лица пострадавших; показывает раскачивающиеся тела самоубийц. И вдруг меня словно ударяет током. Один из мертвецов, тот самый, что показывал намалёванный портрет. Оператор с особым вкусом обходит его, берёт крупный план закатившихся зрачков, вывалившегося языка с засохшей струйкой слюны. Всё-таки странные люди работают на телевидении. Тут я замечаю, что в руках мёртвого зажат листок. Что же он там написал? Прощальную записку, послал мир к чёрту? Чувствую, что мне нужно знать содержимое этой бумажки. Думаю, тело уже поступило к морг, и тот доктор не откажет мне в любезности.
  Возвращаюсь в комнату и натягиваю одежду. Аня по-прежнему спит.
  Фольксваген так и стоит поперёк бордюра. Грустно усмехнувшись, сажусь в автомобиль. Минут через двадцать я уже возле морга. Может благодаря погоде, а может, потому что уже привык, здание на этот раз не воняет безысходностью и, глядя на него, не хочется плакать.
  - Что-то вы к нам зачастили. - приветствует меня толстенький доктор.
  - Да уж. К вам поступили тела тех психов?
  - О да. Забавные ребята. Устроили бунт, но не для того, чтобы сбежать, а чтобы покончить с собой. Хотите посмотреть?
  - Нет. У одного из них должен быть документ... записка, точнее. Она мне нужна.
  - Хм. А, вы о том клочке бумаг, где понаписана всякая чушь. Берите, если хотите. Он у меня в мусоре лежит. И кстати, - говорит мужчина, пока шагаем в его кабинет, - я закончил анализ тех таблеток, что вы мне предоставили.
  - И что? - честно говоря, ответ вряд ли удивит меня.
  - Это они. Того человека травили ими.
  - Хм. Понятно.
  - Я думаю, не стоит спрашивать, откуда они у вас?
  - Не стоит. - киваю я.
  Мы заходим в его кабинет. Мужчина указывает на урну:
  - Он должен быть где-то там. Прошу.
  В ворохе бумаг, огрызков и упаковок от китайской лапши, нахожу скомканный листочек.
  Дрожащими руками разворачиваю и читаю: "Я понял, что у меня нет шансов. То, что она предлагает - совершенное безумие. Но у меня нет сил сопротивляться, поэтому я уступаю ей. Простите меня, но я слаб".
  - Спасибо, я пойду. - растерянный выхожу из комнаты.
  - Удачи вам. Журналист. - последнее скорее похоже на усмешку.
  На выходе налетаю на человека.
  - Извините. - бурчит он и уже собирается идти дальше, но вдруг замирает, как громом поражённый. - Это ты! Ты вернулся! - кричит он. - Но я не знал. Я думал это простое убийство. Я не знал, что она собирается с тобой сделать. Прости меня! - он падет на колени прямо в грязный подтаявший снег прихожей морга. - Прости! Только, пожалуйста, не наказывай меня! - умоляет мужчина. Теперь я вспомнил его. Это тот, что опрокинул посуду в кафе, когда мы обедали с Викой. - Не наказывай! Я больше не занимаюсь этим. Честное слово! - он хватает мою руку и прижимает ко лбу. Тело его сотрясается от рыданий. - Прости...
  Он склоняется на полу, словно молящийся и всё рыдает. Тихо, чтобы не потревожить, выхожу наружу и сажусь в автомобиль. Хорошее начало дня, ничего не скажешь.
  Плетусь по ступеням своего подъезда, сажусь в лифт и долго думая, какую кнопку нажать. Как я устал от этого мира. Кажется, моё второе рождение, пришлось земле не по нраву.
  Возле квартиры меня уже ждут. Причём наименее желанный человек - следователь по особо важным делам Артман.
  - День добрый, господин Саушкин. - приветствует он.
  - И вам. - без выражения говорю я. - Что вам нужно?
  - Может, сначала зайдём внутрь? - он указывает на дверь, будто приглашает меня в свой собственный дом.
  Вряд ли у меня есть выбор. Открываю дверь и захожу первым, он следом.
  - Проходите на кухню, я сейчас. - указываю на нужную дверь.
  - Конечно, конечно. А что... - через приоткрытую дверь видна постель и всё ещё спящая Аня. - А-а, вы вижу не один, простите, что не вовремя. - будто извиняясь произносит он. Но никого сожаления, конечно, нет и в помине.
  Киваю, и он отправляется на кухню. Неужели она такой любитель поспать? Надо бы разбудить её, как только отделаюсь от этого типа.
  - Так что вы хотели? - спрашиваю, закрывая за собой дверь.
  - Я слышал, вчера скончался ваш сосед. Вы его хорошо знали?
  - Беседовали пару раз, а что, вы здесь из-за этого? Насколько я знаю сердечные приступы не в вашей компетенции.
  - Разумеется. Я здесь вот зачем. - мужчина достаёт жёлтый бумажный конверт и протягивает мне. - Ознакомьтесь.
  Конверт тяжёлый и полон фотографии. Увидев первую, невольно открываю рот, но тут же беру себя в руки. Виктория, ты снова объявилась.
  - Вам знакома эта девушка? - спрашивает Артман, пока перебираю фотографии.
  Молчу. Виктория пьёт чай, Виктория флиртует, Виктория садится в машину.
  - Так, знакома или нет? - уже нетерпеливо интересуется следователь.
  - Да.
  - Насколько близко вы её знаете?
  - Настолько, чтобы не хотеть видеть вновь.
  Мгновение мужчина молчит.
  - Ну что ж. Эта девушка подозревается в убийстве Розмана Павла Петровича.
  - Что, но ведь...
  - Прежде чем задавать вопросы, ознакомьтесь вот с этим. - обрывает он меня. Роется в сумке и достаёт диск.
  Плеер проглатывает его и начинается воспроизведение. Трудно что-либо разобрать. Но затем, за рябью и полосами, удаётся понять, что передо мной кабинет шефа. Похоже, им таки удалось раздобыть запись со скрытой камеры.
  - Откуда она у вас?
  - У нас свои источники. - парирует он мой вопрос. - Смотрите, сейчас начнётся самое интересное. - гадко усмехается он.
  Шеф сидит за столом. Он чем-то занят. Вдруг он поворачивает голову, но мы не видим, на что смотрит мужчина. Сначала мне кажется, будто он удивлён, но нет, скорее застигнут врасплох. Наконец, в кадре появляется ещё один человек. Присматриваюсь и, ну конечно, это она. Так значит, тогда, возле офиса, Виктория оказалась неслучайно? Следовало догадаться. Тем временем они долго о чём-то говорят. Видно напряжение на лице Павла Петровича, его сменяет испуг, затем смятение, которое уступает покорности. Они разговаривают ещё несколько минут, покойный за это время ни разу не поднимает взгляда. Виктория уходит туда, откуда появилась. Вспомнил, в той стороне находится лоджия, она опять взялась за старое. Розман минуту сидит недвижимый, затем открывает ящик стола и извлекает заранее свитую удавку. Так он готовился к этому давно? Пишет что-то на листке бумаги. Минута, и вот он уже взбирается на стол и затягивает петлю. Видно, что мужчина выдыхает и вот он прыгает. Тело раскачивает и барахтается в воздухе. Он пытается достать до стола, но слишком далеко, а силы стремительно тают. Пытается ещё и ещё, но без толку, воздуха нет, нет и надежды. Тело ещё конвульсивно содрогается, но уже ясно, что это покойник.
  - Ну что вы скажите? - спрашивает следователь. Будто мы только что вышли с премьеры какого-то фильма.
  - Это самоубийство. Вы сами всё видели.
  - Хм. Возможно. Мы ведь не знаем, о чём они там говорили. Или... вам просто хочется, чтобы это выглядело, как самоубийство.
  - Кому это нам? - вот мы и дошли до обвинений.
  - Нет, вы не подумайте, что я вас в чём-то обвиняю. - Артман сменил тему и будто даже обиделся. - Вы ведь сами сказали, что знакомы с... - он сверился с блокнотом. Но это скорее для проформы, ведь он прекрасно знает её имя. - Ермаковой Викторие Евгеньевной?
  - Да, но уже длительное время мы с ней не виделись.
  - Хорошо, соседей мы опросим...
  - Послушайте, если это всё, то...
  - О, конечно, не смею вас больше задерживать. Тем более, что... - он делает выразительный знак бровями. Идиот. - Я только хотел сказать вам на последок. - следователь разворачивается на пороге. А ведь я уже почти избавился от него. - Не слишком ли много смертей возле вас? Мать, отец, шеф, друг, сосед, а?
  - Что?! Отец?! - кричу я.
  - Ох, боже мой. - извиняющее, разводит он руки. - Примите мои соболезнования, я совсем забыл, забыл. Ох. Его вчера сбила машина, она скрылась с места преступления. Очевидцы утверждают, что автомобиль был серый и иностранного производства. Следствие ведётся. Непременно буду держать вас в курсе. И... ещё раз примите мои соболезнования, мне очень жал, что пришлось сообщить вам так... Ну, до свидания. - говорит он и шагает к лифту.
  - Прощайте. - говорю вслед.
  Он оборачивается с улыбкой на губах:
  - Ну это как знать. - произносит и скрывается за дверцами стальной коробки.
  С шумом выдыхаю. Неужели он ушёл? Заглядываю в зал и с удивлением обнаруживаю, что девушка ещё не проснулась. Ну уж нет, хватит дрыхнуть.
  - Аня. - тихо говорю я. - Ночь давным-давно закончилась. - никакой реакции. - Аня. - говорю уже громче и осторожно касаюсь головы. Но девушка не просыпается. Неужели она вчера так много выпила? Осторожно трясу за плечё. - Ань, если ты притворяешься, то мне не смешно, давай, вставай. - Трясу сильнее. Голова качается на подушке, волосы рассыпаются в беспорядке. - Боже мой, Аня. - говорю я чуть не плача. Простыня сползает ниже и открывается фиолетовый след на шее. - Нет, нет. Нет! - в истерике кричу я. - Не может быть. - срываю простыню и вижу ту самую родинку внизу спины. - Нет! Это чушь! Я просто сошёл с ума!
  Друзья, родные, девушка - все умирают. Неужели я приношу несчастье?! Или я правда давно повредился умом? Но... ведь я не болен, правда? Подхожу к зеркалу и вглядываюсь в отражение. Обычный человек, лишь синяки под глазами, да цвет кожи не очень здоровый.
  Около часа слоняюсь по квартире, но так и не могу понять, как могла эта девушка умереть дважды. Объяснение только одно: я сошёл с ума.
  Захожу на кухню и наливаю рюмку коньяка. Пью. Наливаю ещё, и так три подряд. Очень скоро мир перед глазами начинает плыть. Ковыляю до кровати и падаю рядом с трупом. Мне без разницы. Уже ничего не имеет значения.
  ...Вижу огромный неосвещённый зал. Лишь конус света выхватывает фигуру в центре. Подхожу ближе и вижу, что это Виктория. Я никогда не видел её такой. Она устала, глаза тусклые, губы поникли.
  - Пора, Саш. - говорит она.
  - Что, пора?
  - Пора умирать. - говорит девушка без усмешки, без издевательства. Таким тоном, будто предлагает поесть.
  - Зачем? - здесь, в этом странном месте, меня ничего не удивляет.
  - Ты доказал, что достоин жить.
  Оглядываюсь вокруг и понимаю, что зал отнюдь не пуст. Тут и там раскачиваются тела - повешенные.
  - Это те, кто достоин жить? - с усмешкой интересуюсь я.
  - Это лишь оболочки, не более... Но хватит, пора. Загляни под серый шкаф, тебя ждёт сюрприз. - говорит Вика на прощание.
  Открываю глаза и понимаю, что выхода нет. Какое будущее меня ждёт? Тюрьма, сумасшедший дом? Уж лучше это.
  Шарю под шкафом, и рука нащупывает свёрток. Открываю и невольно улыбаюсь. Пионерский набор самоубийцы: профессионально скрученная петля и мыло. Не хватает только инструкции.
  Что ж, всё готово. Я стою на табурете и жду, пока надоесть жить. На душе пусто. Меня ничего не держит здесь: ни любви, ни тоски, ни жалости... Ноги отрываются от опоры и верёвка стягивает шею. Хриплю и трепыхаюсь, и, тем самым, затягиваю петлю всё туже. В глазах вспыхивают красные и фиолетовые искры. И скоро мир перед глазами расплывается, блекнет, пока не исчезает совсем...
  
  Глава 12.
  Если это ад, то здесь слишком светло. Оглядываюсь вокруг: я по-прежнему в квартире. Только она стала другой: блеклой и серой. Кажется, ткни во что-нибудь и то непременно рассыплется. Только из окна льётся свет: яркий, пьянящий, настоящий что ли. И самое странное: я по-прежнему болтаюсь в петле. Но верёвка больше не душит, лишь болит и чешется шея. Кое-как вытаскиваю шею из плена и падаю на пол; колени подгибаются.
  Подхожу к окну и хочется зажмуриться. Свет, кажется, льётся отовсюду. С неба, с земли, даже от людей, что бесчисленным потоком текут по широким улицам. Это всё ещё мой город, только... спустя несколько сотен поколений счастливых людей. Блеклые серые дома сменились многоэтажными из стекла и бетона, чьи окна играют тысячью бликов. Небо заполнили десятки кораблей: большие и неповоротливые, быстрые, снующие возле самой земли... Я видел этот мир уже. Значит, он действительно существует, и это не плод моей фантазии.
  Хочется скорее оказаться внизу, среди людей. По пути к двери с удивлением замираю, тело Ани исчезло. Пусть. На пороге с ног меня сбивает свет. Он идёт от квартиры напротив. Той самой, вечно пустующей. Дверь её раскрыта и зовёт внутрь.
  В прихожей нет мебели, она почти отсутствует и в гостиной; из третьей комнаты, должно быть кухни, доносятся звуки приглушённого разговора, смех. Но туда я не иду. Балконные двери напротив открыты и веет тёплым сладким воздухом, как весной. Времена года здесь иные, нежели там. Я ничего не боюсь и ничему не удивляюсь. Кажется, когда-то уже был здесь...
  - Рада, что ты, наконец, с нами. - волосы девушки треплет ветер от пронёсшегося корабля.
  Опираюсь на перила и смотрю вдаль. Неужели - это реальность? Так тяжело поверить после серой действительности.
  Она отвлекается от созерцания пейзажа и поворачивается ко мне. В ней более нет ничего таинственного или зловещего; отвратительного или пугающего. Обыкновенная усталая девушка, только ставшая теперь ещё красивее. Волосы утратили смоляной блеск, превратившись в русые; глаза более не режут неземной синевой, они стали цвета воды; улыбка больше не таит опасности.
  - Привет, Виктория. - говорю я. - Пришло время говорить.
  - Конечно. Идём вниз. Это здание скоро исчезнет.
  И действительно, пока спускаемся, по стенам расползаются патины трещин, ступени разваливаются под тяжестью наших тел. Но девушка не спешит, значит, боятся не стоит. Широкие двери на выходе рассыпаются в труху при нашем приближении. Снаружи я оборачиваюсь, но за спиной уже вздымается огромная башня. Рассыпавшееся в прах здание не оставило никаких следов.
  Люди идут непрекращающимся потоком. И сейчас, глядя на них, я понимаю, что там люди были лишь грубой копией, подделкой. Так же как и я. Эти же люди улыбаются и живут. Кругом шум: разговоры, шелест сотен ног, гул несущихся судов, оклики. Мне не терпится окунуться в их жизнь!
  - Что же это всё-таки было? - спрашиваю, после десяти минут созерцания удивительного города.
  - Проверка, испытание. Ты должен был доказать, что являешься человеком.
  - А разве я не являлся им с самого рождения? - смеюсь я. Здесь легко смеяться.
  - Ты никогда не рождался. Так же как и остальные. Трагедия произошла давно и уже не важно, что являлось причиной. Уже более века люди не способны к размножению. Все мы созданы искусственно.
  - А кто является эталоном при нашем создании? - отчего-то я знаю вопросы, что стоит задавать.
  - Никто. Случайная цепочка ДНК. Этим мы добились разнообразия. Оглянись вокруг - ты не увидишь ни одного похожего лица.
  - В чём же заключается проверка?
  - Дело в том, что не все выращенные особи имеют... - она делает паузу в поисках подходящего слова. - душу. Это слово более всего подходит. Мы столкнулись с этой проблемой и долгое время не могли найти решения. В это время наш мир был погружён в Анархию. Особи, я не могу назвать их людьми, они, словно, обезьяны, наученные ходить на двух ногах и умеющие говорить. В остальном, это лишь животные. Люди без души. Тогда и родилась идея Полигона. Прежде чем попасть в настоящий мир, ты должен доказать, что обладаешь душой.
  - А что же тот мир? Где он?
  - Он здесь. - она с улыбкой смотрит по сторонам. - Он никуда не делся. Просто ты его не видишь. Но мы туда непременно отправимся. На экскурсию. - добавляет она невесело усмехаясь.
  - Но как он может существовать вместе с этим миром?
  - Легко. Ведь он соткан из иллюзий миллиардов людей. Мысли столь большого количества людей становятся реальностью. Очень скоро они создадут себе бога, который будет управлять ими в соответствии с их представлениями. Разить молниями с неба, а черти под предводительством его любимого ангела будут жарить грешников. - её ирония быстро сменяется унынием.
  - И вы ничего не делаете?
  - А думаешь, мы не пытались? - говорит Вика после раздумий. - Ведь тот мир строился не один день. Сначала мы отгородились от существ без души, мы ведь не могли убить их. Это было что-то вроде резервации. Через десяток лет они уже забыли о нас. Они гонялись за животными и жили в пещерах, хотя в сотне километров вздымались наши города, а над головами сновали корабли. Шли года и они убедили себя, что это мираж, выдумка, сказки. Слой за слоем они строили свои иллюзии. Нам было отведено место лишь в легендах, а людям, что смогли разглядеть нас через пелену лжи - в богадельнях. Росли их города, росли наши. Скоро они слились в единый. Но, как видишь ни нам, ни им это не мешает.
  Мы проходим мимо фонтана и брызги прохладой оседают на лице. Садимся на мраморный бортик возле воды. Кругом полно людей. Одинокие, пары, престарелые и ни одного ребёнка. Вода журчит и так не хватает смеха детворы.
  - Но почему ты была так жестока? Я ведь мог лишиться рассудка.
  - Только пиковые переживания могут вырвать тебя из обыденности. К тому же, только лишившись рассудка в понимании тех людей, ты можешь обрести настоящий. Скоро начнётся твоё обучение. Ведь по меркам нашего мира ты - новорождённый. - улыбается девушка. - А сейчас прощальный экскурс туда. Идём. - она берёт меня за руку. И тянет к густым зарослям. - Лучше появляться там, где никто не увидит.
  Идём по заросшей мхом земле. Хрустят листья и ветви. И вдруг моя нога вступает в снег. Мы очутились в густом лесу. Вдалеке видны мелькающие машины, справа протоптана тропинка. Воздух по-прежнему пахнет весной и теплом; и мне совсем не холодно. Зачерпываю ладонью снег. Он тает, но совершенно не ощущаю холода. Я почти ничего не ощущаю.
  - Не удивляйся. Ведь всё здесь не настоящее. - улыбается она.
  - Так вот почему ты могла стоять на ледяном балконе часами! - наконец, доходит до меня. - Только скажи, почему именно балкон?
  Выходим на тропинку и бредём к дороге. Мне кажется, будто она не услышала вопрос и уже собираюсь повторить, как она начинает говорить:
  - Дань памяти. Я два раза пыталась вырваться из этого мира. Один раз, перерезав вены, второй, удачный, прыгнув с балконы. Моменты полёта навсегда запечатлел мой мозг. Так что, можешь считать это ностальгией. - улыбается Вика уголками губ.
  Выходим на трассу и шагаем по обочине.
  - А мы не вызовем подозрения? Всё-таки мы не совсем подобающе одеты. - усмехаюсь я.
  - Не волнуйся. Те, кто разглядит, что мы без тёплой одежды, скоро выкинут это из головы. А остальные, просто придумаю, что она на нас есть. Ведь не может человек разгуливать зимой одетый по-летнему? Верно? - смеётся девушка.
  - Так зачем мы вернулись?
  - Хочу показать тебе, чем являются эти особи на самом деле.
  Она тормозит машину и распоряжается везти в центр.
  - Есть ещё один слой иллюзии, по мимо этого, общепринятого. Туда редко кто выходит.
  - Почему?
  - Скоро поймёшь. - отвечает Виктория.
  Водитель останавливается, и девушка протягивает пустую ладонь со словами:
  - Спасибо, сдачи не надо.
  Заходим в кафе и занимаем пустой столик.
  - Послушай, что говорят люди. - просит собеседница. С непониманием гляжу на неё, но она лишь кивает. - Просто слушай.
  Среди гомона пары десятков голосов слышу обыкновенную болтовню. Кто-то обсуждает несправедливое повышение коллеги, кто-то - объясняется в любви. Пожилая пара пересказывает друг другу события молодости, группа молодых людей в углу бахвалится постельными победами. Всё как всегда.
  - И что я должен услышать? - говорю я после нескольких минут.
  - Обыкновенный трёп, я думаю. Это нужно для контраста. Сейчас мы отправимся на в реальное измерение этого города. Только не пугайся и не делай резких движений. - просит она.
  Виктория закрывает глаза. Проходит минута, другая, я пристально гляжу на девушку. Она открывает глаза и тихо произносит:
  - Посмотри вокруг.
  По её тону понимаю, что ждёт меня нечто неприятное. Но даже и не предполагаю насколько отталкивающее. Люди изменились. Золочёная шелуха слетела, обнажив гнилое нутро. У многих сквозь тонкую, покрытую плесенью кожу, выглядывают рёбра; губ у пожилых людей рядом нет, что делает их похожими на скелетов, они заталкивают в себя еду, но по большей части та падает на грязную скатерть. Существа, что были группой молодых, щеголяют зияющими дырами в черепах и отсутствием зубов. Кафе тоже стало другим: стулья покосились, столы рассохлись и того и гляди развалятся.
  - Ну как? - с усмешкой интересуется виктория.
  - Неужели это на самом деле выглядит так? - не веря своим глазам, спрашиваю я.
  - К сожалению, да. - кивает Вика. - А теперь прислушайся. Ты услышишь, что они на самом деле думают.
  - Я изменила тебе тогда, тридцать лет назад. - говорит существо, бывшие пожилой женщиной. - Ты напился пьяный и валялся, ничего не соображая. Если бы тогда Ванька позвал меня с собой, я бы бросила тебя, старого кретина. - со вздохом заканчивает она.
  - Да и не говори, старая карга, лучше бы ты ему кости перемывал, чем мне... - отвечает угрюмый дед.
  - Я говорил, что завалил вчера сразу троих? - говорит один из молодых людей. - Так это полнейшее враньё. Она была одна и до того страшная, что на утро я собрался и побыстрее слинял, пока чудовище не проснулось.
  - А я думаю, вы вообще уроды. У меня комплекс развился из-за общения с вами. - говорит другой из их компании. - И, хотя я знаю, что вы врёте, мне всё равно не по себе, ведь я ещё девственник. Но мне стыдно признаться в это в свои двадцать пять. Поэтому приходится изображать из себя плохого парня. Осточертели вы мне, суки. - в безысходности заканчивает он.
  К нам подходит официант. Я дергаюсь, желая отшатнуться, но сдерживаю порыв. Нижняя челюсть у него отсутствует и язык свисает, капая слюной на протухшую еду на подносе.
  - Чтоб вы подавились. Я плюнул в ваш суп. - приветливо говорит он. Хотя ума не приложу, как он умудряется извлекать речь из безобразного рта? - Мне приходится корячиться за жалкую зарплаты, а вы приходите сюда, зажравшиеся скоты, и нагло ухмыляетесь. Ваше жаркое, кстати, - он обращается ко мне. - я приправил отборной перхотью. Чтоб вы подавились. - любезно желает он и скрывается на кухне.
  - Иногда мне их даже жаль. - говорит Виктория. От нечего делать ковыряет ржавой вилкой в столе. - Но даже если мы им всё расскажем, дадим знания - это ничего не изменит... Да я уже говорила. - грустно произносит она. Молчим. - Ладно, пора возвращаться. Идём в уборную.
  Скоро мы уже стоим на просторной площади настоящего мира. Сзади простирается густой лес. Тут и там высятся непонятные конструкции. Придёт время, и узнаю. Я не спешу, ещё будет время.
  - Я оставлю тебя. Но скоро мы встретимся вновь. - она посылает воздушный поцелуй и запрыгивает в небольшой корабль, паривший в полуметре над землёй.
  Иду, куда глаза глядят. Здания, окутанные предзакатным багрянцем, кажутся тёплыми и уютными, несмотря на исполинские размеры. Город живёт и полон дивных звуков. Турбины двигателей, порывы ветра, лязганье и мешанина тысяч голосов. Таким и должен быть Город.
  Нахожу скамеечку в тихом дворике и даю отдых ногам. Закрываю глаза и жмурюсь от удовольствия. До чего же чудесно.
  - В этот мир легко поверить, правда? - раздаётся чей-то голос рядом.
  Открываю глаза и испуганно гляжу на говорившего. Он присаживается радом. Я узнал его: тот самый водитель, что не раз подвозил меня. Мужчина приветливо улыбается. Я расслабляюсь: что мне может грозить здесь?
  - Так вы тоже отсюда? Видно, мы не случайно встречались.
  - Конечно. - кивает он. - С тех пор, как мы отыскали тебя, не спускаем с тебя глаз.
  - Вы? Отыскали меня? - хмурюсь я.
  - Пройдёмся. - говорит он и встаёт. - Ты поймёшь.
  Подчинюсь и следую за ним. Несмотря на странное поведение бывшего водителя, не ощущаю опасности, лишь предчувствие...
  - После той клоаки, в реальность этого Города так и хочется поверить. - говорит он на ходу. - Сейчас я покажу тебе нечто. Видите этого человека? - он указывает на ни чем не выделяющегося человека, который упругой походкой идёт по тротуару. - Давайте последим за ним.
  - Зачем? - недоумеваю я.
  - Увидите. А сейчас смотрите на то, как он ведёт себя, на выражение лица.
  Послушно наблюдаю за человеком. Он весел, на лице улыбка, что-то напевает под нос. Заходит в подъезд, мы следуем за ним. Двери распахиваются при нашем приближении, и мы оказываемся в прохладном холле из стекла, металла и мрамора.
  Человек поднимается на второй этаж и открывает дверь квартиры. В этот момент мой спутник отталкивает его и проскальзывает в квартиру. Кажется, будто человек сейчас примется возмущаться, но нет: секунду стоит без движения, затем улыбка вновь расцветает на лице и человек принимается напевать привычную мелодию. Он заходит внутрь и захлопывает дверь. Через секунду дверь открывается и в проёме появляется пухлое лицо:
  - Заходи. - коротко говорит бывший водитель.
  Секунда раздумий и я ступаю в чужую прихожую.
  - Зачем мы вломились в его квартиру? - у меня возникает ощущения, что меня опять водят за нос.
  - Разве тебя не насторожило, как он отреагировал на наше вторжение? - мужчина кивает в сторону безразличного к нам хозяина. - Это лишь ещё одна ширма. - с усмешкой произносит он. - Отдёрнули одну, грязную, и дали взамен раскрашенную, ты и поверил. - качает головой собеседник.
  - С чего я должен верить вам? - хотя это лишь бравада, ему поверить легче, чем Виктории. Даже несмотря на её преображение. Слишком много воспоминаний осталось...
  Он улыбается, но это скорее грусть, нежели усмешка.
  - Потому что ты не обязан верить в это. - он обводит руками квартиру.
  Хозяин тем временем умылся, что-то перекусил и уже лёг спать. Несколько раз он натыкался на нас, но никак не отреагировал. Будто нас и нет.
  - Это запрограммированные куклы. - продолжает мужчина. - настоящие люди остались там. Хотя... и те лишь подобия людей прошлого. - вздыхает он.
  - Неужели Виктория вновь обманула меня? - жалобно, будто ребёнок спрашиваю я.
  - Не совсем. История, рассказанная тебе - правда. Только она не сказала тебе, что люди, создавшие всё это мертвы. Они убили их.
  - Они?
  - Эти существа. Люди создали их. И, ты должен это знать: ты, я, она - и есть эти существа.
  - Что?! - кричу я. - Что за чушь? Ты смеёшься надо мной?
  - Отнюдь. Всем людям в том мире вживлены в сознание эти организмы. Для того, чтобы познать людскую особь они и создали этот людской заповедник, здесь, на Земле. - чем больше он говорит, тем сильнее начинает болеть голова. - Молодую особь этих существ проводят через самые яркие этапы человеческой жизни. Страх, любовь, радость, смерть. Тебе знакомо это, не так ли? - я киваю, и он продолжает: - Затем человеческая личность умирает, остаётся лишь особь.
  - А кто же тогда я и вы?.. - мысли в голове, только-только обретшие долгожданный порядок, вновь погрузились в хаос.
  - Мы уже не люди, но ещё и не твари. - жёстко отвечает собеседник. - Таблетки, которые тебе давали и уколы, о которых ты не знал, содержат вещество, препятствующие развитию существа. Так что на самом деле, - это лекарство. - усмехается он. - Мы вынуждены принимать его постоянно, мы зависим от него. Ведь иначе мы перестанем быть... хм, пусть даже и не людьми, то самими собой, это точно.
  - Но чего добивается Виктория?
  - Ты, то существо в тебе и его знания, нужны для войны.
  - С кем? - глупый вопрос, но мне нужно знать наверняка.
  - С людьми. Они вернуться... И вот ещё что. - мужчина извлекает из кармана фотоснимок и протягивает мне. - Эту фотографию удалось сохранить. Они, ведь уничтожают все воспоминания о человеке. - Беру её и меняюсь в лице. Это улыбающаяся пара: я и Аня, а на заднем плане стоят мои родители.
  - Кто это?
  - Насколько мне известно, её зовут Валерия. Будь осторожен, возможно, она с ними... Но мне пора. - вдруг говорит он и направляется к двери.
  - Что? Постой! - кричу я вслед, но мужчина уже исчез в полутьме коридора. Мне кажется, будто видел лёгкую улыбку на лице.
  Выхожу на улицу, но его уже нет. Вздыхаю и бреду вглубь жилых кварталов. Мир утратил былую яркость и красоту, превратившись в обыкновенный фантик. Люди-куклы и дома-декорации, мир-пустышка, не более того.
  Захожу в бар. Играет неведомая музыка, бессмысленно шумят люди. Моё внимание привлекает девушка с золотыми прядями волос. Я узнал её, я не мог ошибиться. Девушка сидит ко мне спиной, поэтому подхожу незамеченным. Склоняюсь над ней, чувствую знакомый аромат и шепчу:
  - Я загадал желание...
  
  23 апреля 2006 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"