Как-то в шестидесятые годы прошлого века в бытность работы на минском тракторном заводе мне пришлось выехать в командировку в небольшую белорусскую деревню километрах в пятидесяти от Могилёва. Вышел из строя находившийся на гарантии трактор "Беларусь". Нужно было выяснить причину поломки и оказать помощь в ремонте.
Директор совхоза определил меня на постой к приветливой старушке, которая жила одна в аккуратненьком домике недалеко от мастерских, где производился ремонт трактора. Вечером деваться было некуда, и я провёл его в беседе с хозяйкой.
Она-то и поведала мне историю, как ни странно, имевшую отношение к моему еврейству. Не знаю, почему женщина решила поделиться своими грустными воспоминаниями времён фашистской оккупации. Вероятнее всего признала во мне еврея. А может быть просто от одиночества и желания выговориться на тему никого тогда особо не интересовавшую.
В то время я ещё ничего не знал о существовании в Иерусалимском музее Холокоста "Яд-Вашем" Аллеи Праведников мира. Так в Израиле называют людей разных национальностей и вероисповеданий, с риском для жизни спасавших евреев от нацистского уничтожения. Однако теперь хорошо понимаю, что именно эта одинокая, замученная тяжёлой жизнью великодушная христианка, несомненно, имела право носить столь почетное в нашей стране звание.
К сожалению, у меня тогда даже не возникло мысли записать фамилию старушки. Да и название деревни я уже давно забыл. А вот ту печальную историю помню до сих пор. Она зазанозилась в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Под впечатлением услышанного я попытался, было, написать рассказ. Однако писательский пыл быстро иссяк. На что, собственно, я мог рассчитывать? Хрущёвская "оттепель" стремительно завершалась. Она уже всё больше походила на брежневскую "слякоть". Вряд-ли тогда кто-либо опубликовал мой опус. Кого в те годы интересовали в Белоруссии люди, спасавшие евреев во время войны?
И только прожив какое-то количество лет в Израиле, понял, что просто обязан воздать хотя бы запоздалую дань признательности благородному поступку этой простой белорусской женщины. По сути своей - Праведницы Мира.
События, о которых я хочу рассказать, начались поздней осенью 1941 года. Бои шли уже совсем недалеко от Москвы, и эта, забытая богом деревушка, оказалась в глубоком немецком тылу. Фашисты появлялись редко. Зато полицаи из местных жителей свирепствовали основательно.
Не гнушались и грабежом. Со слов старушки, партизаны несчастных крестьян тоже порой "трясли". Разница состояла лишь в том, что народные мстители, пользуясь большевистской терминологией, называли процесс изъятия не грабежом, а мудреным словечком экспроприация. По этой причине деревенские жители прятали свой скот в укромных местах, подальше от греха. Моя хозяйка тоже держала свою бурёнку в какой-то лесной сторожке. Каждый день украдкой ходила её доить.
Однажды в лесу женщина наткнулась на полуживого мальчика лет четырнадцати. Он почти неподвижно лежал в шалаше, сооружённом из веток. Паренёк, очевидно, давно покинул родительский дом, так как на нём, несмотря на глубокую осень, всё ещё была летняя одежонка. Да и она уже превратилась в лохмотья.
Сельчанка сразу определила в нём еврея. И не только по чертам лица, но и, как она вспоминала, по футляру со скрипкой, который лежал рядом. Почему-то в простом народе крепко устоялось мнение, что скрипачами бывают только евреи. Хотя трудно объяснить для чего изнеможённый паренёк так долго таскал такой тяжёлый для него инструмент.
Женщина, конечно, хорошо понимала, что многим рискует. Тогда за укрывательство еврея, как минимум, местные полицаи могли сжечь хату, а то и расстрелять. У неё были свои дети. И тем не менее крестьянка решила спасти живую еврейскую душу. Перетащила мальчика в сторожку, где прятала корову. Какое-то время отпаивала его молоком, подкармливала, и парень стал поправляться.
С наступлением зимы он перебрался в погреб, кое-как приспособленный под жильё.Весь день паренёк проводил там, а по вечерам изредка выбирался наверх. Бывало что и тихонько играл своим спасителям на скрипке.
Похоже, эта игра оказалась роковой. Кто-то из соседей выдал "подпольщика". Однажды в хату вломились полицаи. Они вытащили из погреба перепуганного мальчика, и потащили его во двор. Но кто-то из бандитов обнаружил в чулане бутыль с самогоном. Хозяйке приказали накрыть стол. Экзекуцию отложили.Началась попойка.
В процессе застолья полицаи вдруг заметили скрипку. Пленнику приказали играть. И тут, по словам рассказчицы, случилось нечто такое, чего никак нельзя было ожидать от перепуганного насмерть худенького еврейского мальчика.
Он пару минут прилаживал скрипку к подбородку, а потом совершенно неожиданно для всех заиграл интернационал. Я хорошо помню, что высказал сомнение по поводу музыки. Однако старушка настаивала на своём. Почему юный скрипач так опрометчиво поступил, объяснить она не смогла. Я тоже не берусь это сделать. Скорее всего, то был спонтанный порыв.
Но как бы там не было, и чтобы мальчик не сыграл, это его скрипичное произведение вызвало ярость у бандитов. Они расценили игру как протест. И расплата последовала мгновенно. Прозвучало несколько выстрелов. Маленький еврейский музыкант вместе со своей скрипкой шлёпнулся на пол. Полицаи приказали хозяйке закопать тело.
Она вытащила его во двор. Но паренёк оказался жив. К счастью, пьяный полицай выстрелил неточно. Одна пуля прошла мимо, а вторая только ранила. Женщине каким-то образом удалось переправить раненного к своим родственникам в глухой хутор, и они, будто бы, его там выходили.
Таким образом, из рассказа выходило, что еврейский мальчик был спасён дважды. Как удалось уцелеть самой сасительнице мне не известно. К сожалению, никакими документальными подтверждениями этой истории я не располагаю. Но тогда более сорака лет назад исповедь старой белорусской крестьянки показалась мне правдивой и очень искренней.
Я много лет занимался поисками потомков благородной христианки и спасённого ею мальчика. К большому огорчению, безрезультатно. Но уверен, такой высоконравственный поступок без внимания Всевышний не оставил, и воздал должное совершившему его.
Благодарные граждане Израиля тоже чтят память этих великодушных людей. В музее "ЯД-ВАШЕМ" в Иерусалиме установлен очень красивый памятник неизвестным Праведникам Народов Мира. Это значит, что о самотверженной Праведнице из далёкой белорусской деревушки еврейский народ будет помнить вечно!