Якубов Вячеслав Александрович : другие произведения.

Щелчок замка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вадим, молодой сотрудник могущественной организации "Гразкам", которая занимается борьбой с людьми, обладающими паранормальными способностями, оказывается вовлечен в странную и непонятную для него игру "психов". К тому же исчезает его координатор - Инга. Отправившись на поиски своей напарницы, Вадим борется с самой судьбой. Сможет ли Вадим найти Ингу, и, самое главное, самого себя?

   Глава 1.
  
  
  
   Последние солнечные лучи коснулись подоконника, холодно прошлись по нему, пробежали по тяжелым шторам и стали медленно затухать на потолке расплывчатыми тусклыми полосами. За окном, вдалеке, среди небоскребов быстро таял багровый диск заходящего солнца. Весна в этом году выдалась ранняя и неприветливая. Снег исчезал с улиц неохотно, с ленцой. Половину дня звучит капель, а затем все замерзает, съеживается, замирает, в страхе готовится переждать еще одну ночь. И вновь ледяной северный ветер терзает город в наказание за то, что он поддался мимолетному дыханию плутовки-весны.
   Бордовый цвет на шторах быстро тускнел. Сумерки становились все плотнее, и Вадим включил свет. Слабая лампочка резанула по глазам грязно-желтым. Вадим поморщился и плюхнулся в мягкое кожаное кресло, устланное линялой шкурой какого-то животного. Он в который раз оглядел комнату. Все обыденно и невзрачно.
   В правом дальнем углу у окна - небольшой журнальный столик на колесиках. На нем кипа старых газет. В основном "Morning news", "Витражи" и пара цветных журналов по три кроны за штуку. Полировка стола обшарпана, цвет блеклый. Дрянь, а не столик, честно говоря. Вадим ни за что на свете не стал бы держать у себя такую рухлядь. Рядом со столиком возвышался торшер с оборванной вилкой. Шнур обмотан вокруг основания. Дальше - полуторная низкая кровать из орехового дерева. Вроде из орехового. Подушки из синтепона, цветастое покрывало, рядом с кроватью - пустая тумбочка. На ней стоял телевизор "Samsung". Старая модель, хотя, для этого чуда техники скорее подошел бы эпитет - дряхлый. Вот и весь нехитрый интерьер. Ах, да, есть еще кресло, на котором восседал Вадим.
   Дорогая зажигалка зло щелкнула, и Вадим закурил сигарету. Он глубоко затянулся, с наслаждением выпустил дым, и уставился на труп. На небольшом сером коврике лежало тело человека и, что самое поганое, Вадим не имел ни малейшего представления, что оно тут делало.
   Вадим сделал несколько затяжек, не сводя глаз с тела. Он мысленно взвесил его, поставил на ноги, повертел труп по оси, пристально вглядываясь в длинные каштановые волосы, черное пальто до колен и темно-синие брюки в крупную полоску. И так и эдак, туда-сюда. Вскоре это занятие наскучило Вадиму и он стал смотреть в окно, наблюдая, как ранняя ночь нисходит на город бесшумными шагами охотника.
   Очертания зданий стремительно расплывались в темноте. Прошло совсем немного времени, и соседние дома окончательно растворились в морозной тиши. В окнах поспешно зажигали свет, на улице включали редкие фонари, рекламные вывески немногочисленных салонов-по-продаже-чего-то-там холодно сверкали неоном. Дешевые спальные районы. Социальные проекты для неимущих. "Трущобы".
   Сигарета уже истлела, и Вадим спохватился, что пытается курить сам фильтр. Вадим тоскливо вздохнул, нехотя встал с кресла, прошел мимо трупа к окну, открыл деревянную форточку с облупившейся белой краской и ловко, щелчком, отправил сигарету в темноту. Та полетела вниз с седьмого этажа замысловатой яркой кляксой. Шум города ворвался в квартиру вместе с леденящим руки холодом. Вадим тут же с силой захлопнул форточку, так, что та протестующе скрипнула, и вернулся на прежнее место.
   - До чего же все неудачно складывается! - подумал он.
   Почти год он патрулирует этот район, целый год слоняется по одному и тому же маршруту. Загаженные улицы, однотонные серые бетонные дома, похожие друг на друга, словно близнецы. А еще этот противный запах с мясокомбината за холмом. И что он сделал за этот год? Чего добился? Ровным счетом ничего! Приглядывал за потенциальными "психами", у кого уровень пси-восприятия приближается к критической отметке и требуется вмешательство спецов из "Гразкама". Приглядывал... Еще то слово. Приглядывал... Проглядел...
   Вадим с отвращением посмотрел на труп. Надо же было так. Строчил отчеты, усердно строчил - мол, все в порядке, не выявлено, не обнаружено и вот - на тебе. "Псих", который в розыске уже несколько лет, собственной персоной на ковре. Мертвый. Конечно, это не вина Вадима. Все дело в декодерах, в их расположении. Это они должны были выявить "психа". И если уж техника не в состоянии засечь "психа", то Вадиму и подавно такое не светит. Но это ровным счетом никому не интересно. Его район, его территория. Он тут за все отвечает. Как не крути, а получается, что он допустил промах.
   Мертвое тело - раз, тело принадлежит "психу" - два, Вадим не имеет ни малейшего представления о том, кто и зачем это сделал - три. И в-четвертых - сюда направлен сотрудник особого отдела "Гразкама", мол, на тебе в помощь знающего человека, а то ведь сам не справишься... Паршивей не придумаешь.
   Вадим горько усмехнулся. Думал, после курсов дела пойдут в гору - стабильная хорошая зарплата, дорогая квартира, гражданство, о чем еще мечтать обыкновенному человеку? Правильно, о повышении. Проявить себя, показать, что ты необходим, смыслишь в деле и вообще парень не промах.
   Что же это такое, а? Иногда Вадиму казалось, что судьба надсмехается над ним. Любое его начинание, любое желание сводится на нет, выворачивается наизнанку и Вадим получает прямо противоположный результат тому, что он задумывал. Перспектива занять место начальника отдела таяла по мере того, как Вадим глядел на труп в дорогих начищенных ботинках. И вместе с тем копилось раздражение, это чувство тугим сгустком собиралось внутри, пульсировало, оживало.
   - Инга? - зло бросил он в микрофон рации, пристегнутый к отвороту твидового пальто. - Где этот суперпарень из особого отдела? Мне его еще долго дожидаться?
   Вадим достал новую сигарету и прикурил.
   В наушнике что-то затрещало, а затем Инга ответила: - По идее должен быть уже у тебя. Он из аэропорта на несколько минут заскочил к нам, о чем-то переговорил с шефом, а потом направился прямиком к тебе. Хочешь, пробью его биополе по декодерам, тогда точно скажу, где он?
   Обычно в жизнерадостном голосе Инге звучали озабоченные нотки. Естественно, она тоже переживала, ведь координатор с агентом - не разлей вода, тщательно подбираются друг к другу аналитическим отделом, при этом учитывается абсолютно все, даже пси-векторы.
   - Да ладно, забудь, это я так...
   Вадим выругался про себя и глубоко затянулся, наблюдая, как на сигарете оголяется раскаленный пепел.
   - Можно тут не курить? - донеслось из-за спины. Голос твердый, властный. Уверенный такой голос, не терпящий возражений.
   Вадим вздрогнул и резко вскочил. За спиной стоял человек невысокого роста, лет сорока, в кожаном пятнистом коричневом пиджаке. Волосы на голове и небольшая бородка были ярко-рыжими. Широкие скулы, глаза стального цвета с небольшой примесью зеленого. Неприятное лицо, какое-то хищное выражение застыло на нем. Вадим сразу понял, кто перед ним. "Псих", только переметнувшийся, но это роли не играет. "Псих", он и есть "псих" - одна порода, что тут говорить. Однако сейчас он начальник, а Вадим должен в рот ему заглядывать. Ага, разбежался.
   Ловко провернув дымящуюся сигарету между пальцами, Вадим плавным движением затушил ее о столик и положил на разбросанные газеты. Он повернулся и развел руки - мол, сделано.
   - Не терплю табачный дым, - пояснил новоиспеченный начальник. Он потянул носом и поморщился. - Будь добр, открой окно, проветрим немного, если ты не возражаешь.
   - Возражаю? - подумал Вадим. - Да мне, честно говоря, плевать, что там тебе не нравится, но придется подчиниться, ты ведь у нас из спецотдела, гусь еще тот.
   И словно показывая каждым движением свои мысли, Вадим вальяжно прошел к окну и рывком распахнул форточку.
   - Так намного лучше, - одобрительно сказал "псих" и протянул руку. - Давай знакомиться - Ганс Редрех, специальный агент.
   Вадим вяло ответил на рукопожатие и назвался. Он почувствовал запах дорогого одеколона, исходивший от "психа".
   Ганс крепко сжал руку Вадима и посмотрел ему в глаза. - Во-первых, сразу перейдем на ты. А во-вторых... Слушай парень, что я тебе скажу. Не знаю, что ты имеешь против меня, но я чувствую, что ты... мягко говоря, не в восторге от того, что тебе придется работать со мной. Со своей стороны могу сказать тоже самое. Однако нам придется это дело расследовать вместе, и я намерен все провернуть быстро и без заминок. Поэтому засунь свою гордость или как там это у вас людишек называется подальше, и сосредоточься на деле, а не на моей персоне. Я ведь приехал и уехал, а тебе тут еще работать. В твоем послужном списке будет красноречивым абзацем выделяться упоминание о деле, которое ты раскрыл в самые короткие сроки. И неважно, участвовал при этом особый отдел или нет. Так что давай поменьше манер и побольше рвения? Согласен?
   Вадиму ничего другого не оставалось, как молча кивнуть. И хотя злоба захлестнула его целиком и полностью, хотя все клокотало внутри от нестерпимо горячей неутолимой жажды непонятно чего, непонятно к чему, он ответил коротким кивком головы и покрепче сжал зубы. Вадим злился на себя, на этого щеголя в кожаном пиджаке, на декодеры, которые смогли уловить лишь мощные предсмертные импульсы жертвы, на Ингу, на весь прошедший год, на все, что привело его к этой минуте, когда он вынужден пожимать руку "психу", и делать вид, что да - он согласен, был глуп, непременно исправится.
   - Вот и хорошо, - улыбнулся Ганс. - Надеюсь, мы, как истинные профессионалы (это, он, несомненно, имел в виду себя) найдем точки соприкосновения друг с другом и наладим работу. Итак... Первое, что хотелось бы узнать, здесь трогали что-либо?
   - Абсолютно ничего, - хриплым голосом ответил Вадим.
   - Так, а это что за кадр? Выяснили?
   - Обнаружили труп соседи - дверь квартиры была открыта, полиция приехала по их вызову. Те, естественно, передали дело нам. Как определил врач - время смерти наступило ориентировочно шесть часов назад. Сердечный приступ. Погибший - Ширшиков Алексей Андреевич. Возраст - тридцать пять лет. Не регистрировался в Центре Идентификации почти десять лет. Уровень пси-восприятия - двести десять процентов плюс-минус. Это по предположениям "Циклона", нашего сервера, - пояснил Вадим, - каков истинный уровень, узнать не представляется возможным. Данные, полученные декодером, были сильно искажены предсмертной агонией, поэтому реальной схемой биополя погибшего мы не обладаем. Однако, "Циклон", проанализировав имеющиеся данные в базе "Гразкама", соотнес основополагающие точки биополя Ширшикова с ранее регистрируемыми всплесками пси-возмущения по всей стране и, собственно, вот откуда это число. Удалось установить, что Ширшиков разъезжал по разным городам, участвовал в многочисленных операциях "психов", то есть играл в их организации не самую последнюю роль.
   Вадим на секунду запнулся, наблюдая за Гансом. Тот, словно дикая кошка, пружиня, шел по комнате, то и дело оглядываясь. Он искал что-то невидимое, ощутимое лишь ему, его скрытому, тайному нюху "психа".
   - Ну-ну, - подбодрил он, - продолжай.
   - Да что тут продолжать? - пожал плечами Вадим. - Естественно, никто здесь Ширшикова в глаза не видел. Квартиру он снимал три с небольшим года, платил исправно и вовремя переводом через банк. Хозяин говорит, что иногда приходил сюда проверять, что тут, да как, и ни разу не заставал своего постояльца. Тот сказал ему, что у него бизнес, он постоянно мотается по городам и вообще времени в обрез. Ну а хозяину квартиры только и надо, чтобы порядок был да деньги регулярно на счет поступали. Соседи не жаловались, кругом тишина и спокойствие. Хозяина уже проверили специалисты - все так, как и говорит. Соседей просканировали тоже, никаких признаков пси-вмешательства не найдено, видимо этот Ширшиков, посещая квартиру, попросту подгадывал время, чтобы ни с кем не столкнуться, что, с его способностями - не проблема. В общем, похоже, квартира служила ему перевалочной базой. Она находится как раз в зоне слабого воздействия декодеров и неудивительно, что обнаружить Ширшикова мы смогли лишь тогда, когда декодеры уловили сигналы о его смерти, да и то с запозданием в полтора часа. Вот и все, что мы о нем знаем.
   Ганс остановился. - Не регистрировался десять лет? - он вопросительно посмотрел на Вадима.
   - Ты что, глухой? - раздраженно подумал Вадим. - Именно, ровно десять лет, - сказал он, едва сдерживая себя.
   - Это ему тогда было... было...
   - Двадцать пять, - уточнил Вадим, поигрывая желваками.
   - И что же он тогда из себя представлял?
   - Обыкновенный молодой парень, жил и учился здесь, в этом городе. Закончил Академию машиностроения и после этого словно испарился. На тот момент у Ширшикова уровень пси-восприятия - посредственный, как у любого среднестатистического человека. Единственная родственница - тетя, умерла несколько лет назад. Заявлен в розыск "Гразкама" сначала как уклоняющийся от закона об "Общественной ответственности", ну а далее уже как незарегистрированный гражданин с высокими пси-показателями, то есть попросту - "псих".
   - Посредственный, значит, - произнес Ганс со странной интонацией, - посредственный, а через десять лет - двести десять процентов - нате, распишитесь. Неплохо, неплохо... Участвовал в мятежах... Интересно. И теперь вдруг мертвый, сердечный приступ, угу, в тридцать пять лет. Декодеры засекли... Гм... Чем вызван приступ? - Ганс повернулся к Вадиму.
   - Страх.
   - Страх?
   - Да, панический ужас. Мощнейшее воздействие на психику. Сердце не выдержало и остановилось. Чем это вызвано, установить пока не удалось. Показатели биополя Ширшикова не менялись. По-крайней мере, мы никаких данных не имеем, тут декодеры нас подвели, конечно. Такое впечатление, словно что-то вдруг пришло ему на ум, что-то такое, от чего он не смог избавиться и что сковало весь его организм леденящим чувством страха. Это крайне маловероятно с его уровнем психосаморегуляции, однако, это так.
   - Ну и как, есть какие-нибудь наметки?
   Вадим хмыкнул. - Вывод напрашивается сам собой. На данный момент у меня две версии. Первая - это неспособность совладать с самим собой. Не знаю, тяжесть прошлых лет или еще что-то в этом роде. Невозможность найти общий язык сознания с подсознанием. Мало ли какие психологические проблемы возникают у развитых "психов". И вторая версия - убийство. Конечно, убийство вообще в наше время вещь уникальная и беспрецедентная, убийство "психа" - тем более, однако я склонен думать, что Ширшикова именно убили.
   - Основания?
   Вадим недобро ощерился. - У нас в базе данных до сих пор не числится ни единого случая подобного рода. Я имею в виду, чтобы от страха умирали сами, без посторонней помощи. Либо "психи" живут долго и счастливо, либо, соответственно, не живут. И не живут они по одной простой причине - им этого не дают. Так что я считаю, что Ширшикова убили - это однозначно, непонятно только как. Возможно, гипноз, зомбирование, но для этого нужен весьма талантливый "псих", либо группа. Кому понадобилось его убивать, - Вадим кивнул на труп, - неизвестно. Может, что-то в своей организации не поделил, а может, с кем-то из свободных сцепился, не знаю. Но в чем я абсолютно уверен, отойти в мир иной этому парню помогли, просто так от страха не умирают.
   - Интересно, - подумал Вадим, - его не коробит каждый раз, когда я произношу это слово? "Псих". Как приговор звучит. Ведь сам же из этих...
   - В квартире что-нибудь нашел? - поинтересовался Ганс.
   - Нет, - ответил Вадим, - в холодильнике ветер гуляет, в мусорном ведре тоже пусто, одежды сменной и то нет. Разве что письмо...
   - Что за письмо? - встрепенулся Ганс.
   - Да вот, - Вадим достал из внутреннего кармана пальто сложенный вдвое мятый листок бумаги. - Своей любимой писал, или жене, тут не сказано. Какой-то Аннет. Предсмертная записка. Ширшиков словно в бреду писал. Вот - прости... люблю... ты так много значишь... прощай... Почерк неровный, рваный, мысли путанные. Он его в руке держал.
   - Дай-ка сюда, - Ганс протянул руку.
   Вадим отдал письмо.
   Ганс несколько раз пробежал глазами по исписанному листку бумаги и задумчиво посмотрел на Вадима.
   - Это его почерк?
   - Да, я сфотографировал изображение коммутатором и переслал картинку в контору. Для сравнения была взята дипломная работа Ширшикова. И хотя прошло почти десять лет - почерк почти не изменился. Так что, это он писал - без сомнения.
   Ганс вновь уставился в письмо, нахмурился и посмотрел на журнальный столик.
   - Откуда бумага?
   - Что?
   - Я говорю, откуда он взял этот лист? И ручка. Ты обыскивал его?
   - Да-а, - протянул Вадим. - Ничего нет, даже бумажника.
   Ганс тут же оказался возле столика и стал рыться в журналах, он подымал их и тряс. Ручки нигде не было.
   - Значит, ничего такого нет, - он повертел лист в руках. - Явно из блокнота, - произнес он. - Получается, Ширшиков письмо что, заранее написал и пришел сюда умирать? - серые глаза Ганса так и впились в Вадима.
   - Не знаю, - растерянно ответил Вадим.
   Он выругался про себя, что эта мысль не пришла ему первому в голову.
   - А ну, стащи тело с ковра! - распорядился Ганс.
   - Зачем? - удивился Вадим.
   - Стащи, стащи, живее!
   Вадим нехотя повиновался, схватил труп за ноги и оттащил к окну. Ганс тем временем стал скатывать ковер. На полу, под ковром, оказалась жирно наведенная мелом пентаграмма. Внутри нее какие-то непонятные символы, числа. Вадим от удивления открыл рот. Он смотрел несколько секунд на этот загадочный рисунок, а затем опомнился, достал коммутатор и сфотографировал пентаграмму несколько раз.
   - Инга, принимай файлы, - сказал он в микрофон.
   - Сделано, - ответила координатор. - А что это?
   - Это то, что убило Ширшикова, - сказал Ганс. Он присел на корточки, и что-то мурлыча себе под нос, стал медленно водить пальцем по линиям пентаграммы, словно заново ее рисуя. Он настолько увлекся, что даже перестал отвечать на вопросы Вадима. Водил и водил пальцем, внимательно рассматривая геометрический рисунок. Вадим вновь уселся в кресло и стал ждать. Маэстро работает - остальные в сторону, не мешать. Вадим сжал кулаки, ногти впились в кожу. Чертов "псих"!
   Прошло добрых четверть часа, а Ганс по-прежнему внимательно изучал пентаграмму, ходил вокруг нее и бормотал что-то на непонятном языке.
   - У Ширшикова пальцы в мелу? - вдруг спросил Ганс.
   - Нет, - ответил Вадим.
   - Так я и думал, - довольно улыбнулся Ганс. Он поднялся, достал клетчатый платок и стал тщательно вытирать руки. - Ну, что думаешь, напарник?
   Словно напарник из уст "психа" прозвучало словно ругательство. Гадкое слово, неприятное. Вадим поморщился.
   - Не знаю, - признался он. - Но видно, это штука здесь неспроста, - Вадим кивнул на пентаграмму.
   - Великолепно, - улыбнулся Ганс, - поразительная наблюдательность. Но как одно связать с другим? Есть идеи?
   Обжигающая волна злобы вновь ударила в виски Вадиму. - Послушай, Ганс, если ты что-то знаешь, то говори! Я этот рисунок впервые вижу, поэтому доставать меня издевками насчет - ты знаешь, ты понимаешь... давай это в сторону, а? Сам же говорил. Если хочешь, подождем, Инга нам анализ предоставит от и до. Мое дело не в том, чтобы знать все обо всем, а суметь использовать факты, с умом использовать и поверь, я это смогу. Так что, если тебе нужны идеи, подожди немного - будут.
   Вадим зло посмотрел на Ганса. Тот тряхнул головой. - Все верно, я не говорю что ты некомпетентен, все правильно делаешь, проблема в другом. Злость и отвращение из тебя так и прет. На километр прет. Мне, как, - он запнулся на мгновение, - как "психу" проблематично работать с человеком, у которого такие флюиды. Я ведь все чувствую, ты ведь знаешь. И даже дело не в том, что мне это неприятно. Мы ведь такого же, как я ловим, "психа". И твой настрой может погубить все дело на корню, это точно. Так что из этой квартиры для тебя два пути - либо к психотерапевту, как неспособный работать в "Гразкаме", уж я об этом позабочусь, не обессудь, либо к убийце Ширшикова. И если искать того, кто совершил убийство, я помогу тебе с превеликим удовольствием, однако от визита в психбольницу, пожалуй, воздержусь, сам отправишься. Еще раз повторяю, как ты ко мне относишься, так и я к тебе. Либо раскручиваем это дело и разбредаемся по домам довольные и счастливые, либо... - Ганс искоса смотрел на Вадима, наблюдая за его реакцией.
   - А что ты хочешь? - взорвался Вадим. - Мне с детства твердили, что "психи" опасны, а о таких, как ты, я только слышал, и поверь, ничего хорошего в этих слухах не было. И что ты хочешь, чтобы я сказал: - О привет, рад знакомству! Да к черту! - лицо Вадима пошло красными пятнами.
   - Не спорю, - спокойно ответил Ганс, - не спорю, мозги промывать в "Гразкаме" умеют и это естественно, что у тебя на меня такая реакция, иначе грош - цена всем методикам конторы. Однако, насколько мне известно, там также хорошо обучают техникам бессознательной психологии, где оперируют не мыслями, а чувствами. Глядя на тебя, я почему-то не вижу этого, даже намека на старание с твоей стороны. Также я старше тебя и дольше работаю на правительство и, следовательно, у меня больший опыт, причем "горячий" опыт, а не просто часы, проведенные на посту. Ну, и в заключении, я "псих", у меня пси-возможности превышают твои на... ну, скажем, просто превышают. Так что хочешь, не хочешь, а эти факторы тебе нужно учитывать. Однако я вижу открытую неприязнь. Знаешь, как это я это чувствую? Эдакая серая дымка вокруг тебя и тошнотворное зловоние. Я-то это перебороть могу, все дело в том, чтобы ты смог. Либо ты принимаешь, кто тут главный и пытаешься научиться хоть чем-нибудь, либо я работаю дальше один. Только после этого на твоей карьере можно будет ставить крест. Большой и жирный. Так что решаем? Работаем?
   Вадим молча смотрел в глаза Гансу. Серые, с зеленоватым оттенком глаза "психа" были пронзительными, неприятными, жесткими.
   - Работаем, - наконец глухо произнес Вадим.
   - Надеюсь, эту тему мы обсуждаем в последний раз. Никаких обид, их тут быть не может. Просто не может. Чревато, уж я то знаю. Успокойся и просто наблюдай. Придет время, ты мне понадобишься. А это время придет, это на все сто процентов. У тебя какой порог сопротивляемости?
   - Минус пять.
   - Отличный показатель. Да ты и сам это знаешь. Так что, не беспокойся, в мозги к тебе лезть я не стану. Потому что не смогу, не пробьюсь. Своими способностями "психа" я на тебя никак повлиять не смогу, именно поэтому ты в "Гразкаме". У меня своя специализация, у тебя своя, а вместе мы делаем одно важное дело. Заметано?
   - Да!
   - Окончательно и бесповоротно? К этой теме больше не возвращаемся?
   - Да!
   - Вот и хорошо. Итак, - Ганс потер руки, - что мы имеем? Труп "психа", пентаграмма и письмо. Это уже немало, это уже даже более чем достаточно.
   Ганс вновь стал разговаривать сам с собой. Задумчивый взгляд, словно он смотрел куда-то далеко, туда, куда не всякому дозволено, глубокий странный голос, порывистые, и в то же время грациозные движения. Он стал медленно ходить вокруг пентаграммы и размеренно говорить, выставив вверх указательный палец и периодически им покручивая. Вадим почувствовал себя ненужным, лишним. Ему лишь только и остается, что наблюдать за работой других, потому что сам он на это не способен. Но Вадим придушил это чувство в зародыше. Он закрыл глаза и представил внутри себя солнце. Доброе, теплое, светлое. Вдох-выдох, вдох-выдох. Гарь неприятных чувств тут же смыло. Свинцовой накипью сошел весь негатив, обнажая нечто иное внутри, яркое. Искусственное чувство, но все же лучше, чем сидеть и дуться в углу. Вадим это прекрасно понимал. Дыхательная гимнастика "Гразкама" работала превосходно. Психическое состояние человека можно привести к любым показателям, было бы желание. Вадим прислонился к стене и стал наблюдать за "психом".
   - Начнем с пентаграммы, - продолжал разговаривать сам с собой Ганс, - ведь это именно она убила Ширшикова. - Пентаграмма - весьма древний символ, возник примерно семь тысяч лет до нашей эры, возможно даже раньше. Пентаграмма - правильная геометрическая фигура, обладающая пятилучевой симметрией. Такая симметрия встречается только в живых организмах и никогда - в неживой природе. Таким образом, это изображение воплощает в себе отличие живой от неживой природы. Число пять и связанные с этим числом символы всегда играли в жизни человека особую роль. Как ни крути, а конечностей у нас пять, и органов чувств, соответственно, тоже пять. Это символ использовали персы, китайцы, кельты, египтяне, ранние христиане... да кто только его не использовал. Даже Пифагор считал пентаграмму символом совершенства. Пентаграмма - простейшая форма звезды, которую можно изобразить одним росчерком пера, ни разу не оторвав его от бумаги и при этом ни разу же не пройдя дважды по одной линии. Пентаграммы делят на созидающие и разрушающие, также их классифицируют по стихиям. Но, довольно истории, перейдем к более насущным делам.
   Вадим заметил, что он слушает заумный монолог Ганса, без раздражения, скорее даже с интересом. Самовнушение пошло на пользу, все-таки теоретики "Гразкама" свой хлеб едят не даром.
   - Наша пентаграмма разрушающая или, как ее еще называют, извращенная, изображенная двумя лучами кверху, олицетворяющая дьявола, символ зла. В данном случае пентаграмма призвана приказывать духу. Вызванному духу. Однако еще в древности, посвященные в тайну, понимали, что рассматривать этот символ лишь как знак власти недопустимо для избранного, постигшего. Это нечто большее, открывающее путь куда-то... Сейчас, в век технологий, мы знаем, что последствия, вызванные вследствие начертания такой пентаграммы, являются аномалией. Сила ее воздействия на общее пси-поле - примерно сто пятьдесят пунктов к одному по линиям Лакмена-Абригова. А итоговый показатель зависит уже от человека, который эту аномалию реализует. Даже для человека, обладающего железной волей, самоконтролем и непоколебимой верой это многовато. Тем более пентаграмма не завершена, видишь, - Ганс указал на пол рукой, - тут основные символы, - вода, земля, огонь и воздух. Пятого символа нет. Его роль должно было играть тело человека, вернее дух. То есть господин Ширшиков стал завершающим звеном в этом рисунке. Так вот... - Ганс немного помолчал.
   - Во всех наших исследованиях подобных аномалий наблюдалось мощнейшее воздействие на психику человека окружающей средой. Вот откуда в эпосе народов мира бесы, дэвы и прочая мерзость. Человеческий мозг не в состоянии интерпретировать образы, которые он ощущает в непосредственной близости от аномалии и пытается загнать их хоть в какие-то рамки, пусть даже самые невероятные. Наша пентаграмма была нарисована не для защиты, не для познания, а для власти. Ширшиков попал в поле ее воздействия и не смог вырваться. Идеальная ловушка. Для неподготовленного человека - смертельная. Так называемые бесы, а на самом деле психические флюктуации поглотили сознание, сжали режим передачи-приема мозга до одной составляющей - страха. Дальше смерть. Теперь самое вкусное. За счет чего аномалия питалась? За счет самого Ширшикова? Сам вызвал и не справился со своим детищем? Решил ощутить силу аномалии, так сказать, попробовать на зуб и что-то пошло не так? Слишком рискованно, это довольно трудная задача - выдержать столь мощное воздействие. При всем уважении к его способностям, Ширшиков не дотягивал до той планки, где можно меряться на руках с природой, тем более с природой непознанной, неведомой. Двести десять процентов, конечно, неплохой показатель, очень неплохой, но этого явно маловато и он сам должен был об этом знать. Значит, кто-то поймал его в поле аномалии, не дурак же Ширшиков, в конце концов, скрываться от такой организации, как "Гразкам", десять лет, а затем так глупо угодить в яму, нет. Поэтому я склонен согласиться с тобой, его убили.
   - Далее письмо и то, чем оно написано. Где блокнот, из которого вырван листок для предсмертного послания, где ручка? Синяя гелевая ручка. Где это все? Испарилось? По твоим словам, почерк в письме сильно отличается от обычного почерка Ширшикова. Письмо явно написано под давлением ЧЕГО-ТО. Когда он писал, Ширшикову было очень трудно. Отсюда вывод - писал чужой ручкой, писал, уже находясь в аномалии. Вопрос - чьей ручкой? Ответ - убийцы. Не вызванный же дух, в конце концов, ее одолжил. Значит кто-то, кто начертал пентаграмму, вложил в этот символ всю свою душу, питал аномалию все то время, пока ждал Ширшикова и дал эту треклятую ручку. Тот, кто был здесь, кто видел смерть Ширшикова, кто к этому причастен.
   - Как-то несуразно получается, - произнес Вадим. - Я, честно говоря, про такие рисуночки вообще в первый раз слышу, ну да ладно, если верить твоим словам, кто-то с помощью пентаграммы вызывает аномалию с определенной целью - убить и в тоже время дает жертве лист и ручку, чтобы написать послание своей любимой. Причем, ты, Ганс, намекаешь на то, что он обязуется отнести письмо куда следует. После смерти Ширшикова бросает письмо и уходит. Зачем такое делать? Ведь, я так понял, на поддержание аномалии человеком тратится очень много сил и после такой процедуры он сейчас пластом лежит. Зачем еще о чем-то разговаривать? Обещать что-то? Да и потом, что это за убийца, который наблюдал, как умирает человек, скрученный полями аномалии, и пытается облегчить участь жертвы - мол, передам письмо, не волнуйся, она узнает, как ты ее любишь. Что это такое? Возможно, он как раз перед смертью бросил письмо и сказал, что никуда он не пойдет, на тебе, получай. Не знаю... Но как по мне, проще с пистолета убить, или ножом резануть, или шею свернуть, в конце концов, но вот это извращенное убийство, когда сам чувствуешь то же самое, что и жертва, ведь аномалию, я так понял, вначале приходится удерживать именно тебе. Не знаю... странно...
   - В яблочко, - воскликнул Ганс. - Теперь мы подошли к мотиву. Зачем совершать такое замысловатое убийство, когда есть куда более простые способы? Помучить? Да, жертва мучилась в течение нескольких часов, ощущала на себе всю мощь воздействия аномалии в полной мере. Это точно, но такие люди, которые способны вызывать аномалию, должны понимать, что такое какие-то три-четыре часа, а именно столько времени должен был подавляться разум жертвы, прежде чем наступила смерть, и бесконечность новых жизней.
   Вадим вопросительно посмотрел на Ганса. Тот махнул рукой. - Просто поверь на слово. Тот, кто начертал аномалию, был человеком необычным, и я подозреваю, что он даже от "психов" весьма отличается. Чтобы такое замутить - тут мышление особое нужно, совершенно другое. Целью - "помучить" - аномалия не была, это точно. Тут скорее, ритуал, прямо как в древние времена, - он задумчиво почесал рыжую шевелюру. - И еще, сдается мне, наш убийца - сентиментальный парень, раз позволяет писать такие письма. Также он хорошо знает Ширшикова и ту Аннет. Как мог попасться "псих" с такими показателями, не Бог весть какие, конечно, но вполне даже ничего, так вот, как он мог войти в пентаграмму, не заметив гостя? Он знал его, я уверен в этом.
   Ганс внимательно посмотрел на Вадима. - Нужно прошерстить всех "психов", абсолютно всех. Перерыть нашу базу с ног до головы и сопоставить с сигналами близлежащих декодеров за последние сутки.
   - Да тут поблизости всего один декодер, - ответил Вадим.- И он практически ничего не засек, а те показатели, что мы имеем, под них можно подогнать тысячи человек и толком мы ничего не получим...
   - Подожди, - перебил его Ганс, - почему только один декодер?
   - Ну, есть еще несколько, но на них показатели совсем слабые. А тут, рядом, действительно только один декодер, на которые и поступили основные данные. Все дело в "принципе рассредоточенности" - не допускать чрезмерного воздействия излучателей на психику людей, ты же знаешь, что это.
   - Это все понятно, но как-то странно, что на квадрат приходится один декодер.
   - Да, - кивнул Вадим, но тут играет свою роль фактор местности. Тут, в округе, повышенное пси-поле и никто не знает почему. Когда-то давно на этом месте был пожар, возможно из-за этого. Вот потому-то здесь и установлен один декодер.
   - Плохо, - задумался Ганс, - хотя это в какой-то мере объясняет, почему именно в этом районе Ширшиков снимал квартиру. Но ведь в данных, которые поступили на этот декодер, все равно должна быть информация не только о биополе Ширшикова, но также какая-то информация о самой аномалии, биополе убийцы, наконец. Нужно отделить одного от другого.
   - "Циклон" сейчас как раз этим и занимается, - сказал Вадим. - Но уж слишком мало данных. Чувство страха и предсмертные пси-излучения - это почти все, что мы имеем. Конечно, в конце концов, мы получим, то, что нужно, но на это нужно время, а оно уходит. Я, честно говоря, ожидал, что сюда пришлют человека, который найдет какие-то другие пути, чтобы раскрыть это дело, потому что сидеть и ждать данных с компьютера я и сам бы смог, - нотки злорадства прозвучали в его голосе.
   - И эти пути будут, поверь, - улыбнулся Ганс, - просто я не люблю изобретать велосипед, поэтому естественно с моей стороны ожидать хоть какой-то помощи от техники. Ну да ладно. Прежде чем приступим, задавай вопросы, если они у тебя есть.
   - Вопросы есть! И первый - как с помощью пентаграммы убили человека? Я знаю, что можно воздействовать на психику человека разными способами, чтобы получить летальный исход реципиента, но, как не крути - все эти способы основаны в большинстве случаев на телепатии. А вот эти линии и циферки... Я понимаю, что нарисовали их явно для какой-то мрачной затеи, в данном случае - чтобы вызвать аномалию, но связать друг с другом труп и рисунок мелом на полу могу лишь с большой натяжкой.
   Ганс некоторое время смотрел на Вадима с таким видом, словно увидел что-то тоскливое или грустное, затем вздохнул и начал объяснять.
   - Пентаграмма - что-то вроде карты, по которой предстоит проявить аномалию. Любой знак, символ, даже мысль обладает своим пси-потенциалом. Наши предки нашли формулу для вызова аномалии. Как они это сделали - меня не спрашивай, я без понятия. Сама по себе пентаграмма бесполезна, но сконцентрированная человеческая мысль в одном месте - то бишь вот в этом вот кругу, - Ганс указал рукой на пентаграмму на полу, - достигается нужный результат. Естественно, нужно войти в определенное состояние - транс. В общем, там много всяких условий, но если все сделано правильно - в центре пентаграммы активизируется поток психо-кинетической энергии, собранный из всего окружающего пространства. Еще раз повторяю - эта пентаграмма неправильная, олицетворяющее зло. На самом деле ничего тут злого нет, просто можно зарядиться от этого потока, оставить часть силы себе, в отличие от аномалии, вызванной при помощи правильной пентаграммы, которая служила лишь для самосозерцания, а древние отрицали стороннее вмешательство в саморазвитии. Необходимо было долго и нудно изучать себя, чтобы достигнуть определенных высот в кругу посвященных. Отсюда и такие эпитеты. Если так посудить - то весь "Гразкам" сплошное зло. - Ганс рассмеялся. - В данном случае пентаграмма была не завершена, и заключающей ее частью был сам хозяин, а когда пришел Ширшиков и ступил на ковер, вся сила воздействия аномалии обрушилась с хозяина на него. Эдакий капкан, я такое видел несколько раз. Что-то похожее на аномалии класса А. Несильное воздействие, вполне переносимое большинством агентов, ведь у нас имеются различные приспособления, приборы и спецкостюмы. Однако если оказаться там "голышом", то долго не протянешь. Вот примерно то же самое и случилось с Ширшиковым. Захлебнулся пси-энергией, которая обрушилась на него мощным потоком, а девать ее было некуда, не готов оказался. Ну и дальше, когда сознание медленно, очень медленно гаснет, включаются инстинкты. Жажда жизни и тому подобное. Вот откуда страх в данных декодеров. Доступно объяснил?
   - Вполне. И еще одно. Тот, кто нарисовал эту пентаграмму, он по уровню пси-восприятия сильнее Ширшикова?
   - Конечно, - кивнул Ганс. - Мало обладать сверх-способностями, чтобы вызвать саму аномалию, необходимо ее поддерживать в течении определенного времени, а затем еще суметь перенаправить свое детище с себя на новую цель. Тот, кто это сделал - человек незаурядный. Во-первых, он действительно силен, а во-вторых, слишком уж необычен способ убийства. Сейчас по пальцам можно пересчитать тех, кто сможет повторить подобное. Невозможно прочитать в книге о том, как вызывать аномалию, как обезопасить себя от нее, как сделать этот процесс длительным и стабильным - нигде полной и исчерпывающей информации попросту нет. Это сакральное знание и оно передается от учителя к ученику. Так что, я подозреваю, мы будем ловить крупную рыбу.
   - И как эту самую рыбу мы будем ловить? - спросил Вадим. - На живца? - он криво усмехнулся.
   Ганс странно посмотрел на него. - Очень может быть, что и так. У вас сколько в городе "глухих" районов?
   - Осталось всего три, - не раздумывая, ответил Вадим.
   - Какой ближайший?
   - Старый город. В основном кирпичные дома, много пустырей, заброшенные фабрики. Сколько там облав не устраиваем, "психи" не переводятся.
   - Ну и отлично. Вызывай туда координатора. Как ее? Инга? Вот пусть прихватит все, что у нас в арсенале имеется. Также пусть кто-то приедет и возьмет мел, которым пентаграмма нарисована, на анализ. Может что-то и всплывет. Также мне нужно, чтобы выжали все, что возможно из почерка в пентаграмме. Возможно, смогут определить, кто именно нарисовал пентаграмму. Также пусть тщательным образом обследуют квартиру, сомнительно, конечно, но может что-то и найдут. Я ничего не чувствую, так что теперь пора ваших специалистов пришла. И еще, у вас тут много свободных "психов"?
   - Около пятнадцати тысяч.
   - Всех проверить. И непременно узнать, что за Аннет и как она связана с Ширшиковым.
   - Этим уже занимаются. А зачем нам, собственно, в Старый город? - удивился Вадим. - Думаешь, убийца может быть там?
   - Не знаю. Пока нет данных от вашего сервера - попробуем проследить последние часы жизни Ширшикова. Если повезет - дни. Иных вариантов у нас пока нет. "Психи" всегда жмутся друг к другу, так что нам "язык" нужен.
   Вадим пожал плечами. - Как скажешь. Правда, мы на облавы ездим в большем количестве.
   Ганс в ответ только хмыкнул.
  
  
  
  
  
   Глава 2.
  
  
  
   - Что это? - спросил Ганс.
   - Старый город, - ответил Вадим.
   - Что-то он уж слишком старый, не находишь?
   Вадим пожал плечами. - Это бывший рабочий район. Когда город только зарождался, неподалеку строились фабрики. Это там, дальше, минут пятнадцать езды. А этот район предназначался для рабочих. Шло время, город менялся, появлялись новые технологии, и вскоре старые фабрики стали никому не нужны. Дешевле отстроить новые, чем переоборудовать эти. Люди стали искать новые места работы, переселяться и теперь тут обитает всякое отребье: наркоманы, отморозки, "психи" и тому подобное.
   Ганс посмотрел сквозь тонированное окно "Мустанга", который медленно ехал по дороге. Всюду колдобины и выбоины. Дорога явно оставляла желать лучшего. - Ну и ну, - протянул он. - И что вы планируете делать со всем этим?
   - Не знаю, это ведь не от нас зависит. Мэрия до сих пор не сносит этот район, то ли денег нет, то ли строить пока на этом месте нечего. Полицейские сюда и не заглядывают, разве что мы иногда облавы устраиваем. Выловим несколько "психов" из этого болота, на этом все и заканчивается.
   - Мэрия, видно, сносить попросту не хочет, - сказал Ганс и посмотрел на Вадима. - Там где наркотики, там всегда что-то не так идет. Останови-ка здесь.
   "Мустанг" мягко качнулся и замер посреди улицы. Пятиэтажные кирпичные дома мрачно смотрели на нежданных гостей сквозь битые стекла окон. Дальше, по улице, кое-где в окнах виднелся тусклый свет. То ли свечи, то ли генераторы - электричество вместе с газом и водой здесь отрезали уже давно.
   Ганс некоторое время вглядывался в соседний дом, Вадим так и не понял, что так сильно там заинтересовало "психа". - Инга скоро будет? - вдруг спросил Ганс.
   - Сейчас узнаем. Инга? Мы на месте. Квадрат В-16. Ты где там?
   - Подъезжаю, - послышалось в рации.
   - Мы чуть дальше сгоревшей "Булочной"...
   - Да найду, найду, - усмехнулась Инга. - Я вас на датчиках, как облупленных вижу.
   - Окей, ждем.
   Рация противно затрещала и замолкла.
   - И часто вы тут облавы устраиваете?
   - Несколько раз в году.
   - Для отчетов, - хмыкнул Ганс. - Знакомо дело.
   Лицо Вадима вспыхнуло. Ему вдруг стало обидно до чертиков, что вот приехал не пойми кто и самодовольно рассуждает о том, как они работают. А то, что таких патрульных, как Вадим, с минусовым сопротивлением по пальцам посчитать можно, так это ничего. А сверху налегают. Вы должны препятствовать, обезвреживать. Вот и посылают на облавы всех подряд, а потом у людей мозги набекрень, реабилитационные курсы проходят и из "мозголомки" не вылазят, потому что психика ни к черту становится после того, как лицом к лицу с серьезным "психом" столкнутся. Но это же не интересует никого. Цифры в отчетах - вот что самое главное.
   Вадим открыл окно, достал сигареты и закурил. - Плевать, - подумал он, выдыхая дым. - Не нравится, ну так мне в тебе тоже многое не нравится, терплю ведь. И ты потерпишь.
   Злость вновь овладела Вадимом, и что самое паршивое, кое в чем Ганс все-таки прав.
   Ганс на этот раз ничего не сказал. Он лишь скосил глаза на Вадима, улыбнулся и вылез из машины, мягко прикрыв дверь.
   Из-за поворота, сверкая неоновыми фарами, появился черный микроавтобус "Мерседес". Надпись "Гразкам" на миг блеснула золотистым и потухла - машина повернула и, проехав несколько метров, остановилась, не заглушая мотор.
   "Псих" неспешной походкой направился к ней. Вадим чертыхнулся, вылез из "Мустанга", и угрюмо пошел следом, поспешно докуривая сигарету. Настроение снова было на нуле. Вадим затянулся, выдохнул полной грудью в морозный воздух, бросил сигарету, притушил ее каблуком и залез внутрь микроавтобуса, захлопнув за собой дверь. Запах сигарет сейчас казался противным, удушающим. Хотелось пить.
   Ганс уже вовсю болтал с Ингой, осматривая оборудование. И тут было на что посмотреть. Передвижной сканер занимал всю заднюю часть "Мерседеса". Множество лампочек, индикаторы, датчики и мониторы. Цветные жилы проводов тянулись под потолком и прятались где-то впереди, под обшивкой. "Псих" откинулся на мягком кожаном кресле, деловито осматривался и, как показалось Вадиму, с большим удовольствием созерцал не столько начинку "Мерседеса", сколько крепкие округлые формы Инги, которые заметно выделялись в облегающих кожаных черных брюках. Кожаная куртка такого же цвета с множеством молний и заклепок, белая сорочка на теле и высокие сапоги-ботфорты. Сзади, прямо между ягодиц висела на цепочке кроличья лапка - на счастье. У Инги были длинные, крашеные в рыжий цвет волосы, темно-зеленые глаза и большая родинка на левой щеке, которая добавляла ей то ли женственности, то ли сексуальности, да кто это разберет, на самом деле? Словом, родинка там была к месту, и Вадима охватило чуть ли не бешенство, когда он увидел, как Ганс смотрит на Ингу. Теплая противная волна захлестнула все тело. Она прошла от пальцев ног мощным потоком вверх, отдалась в паху, и потекла ручьями по телу, пробежала по рукам, заставив на мгновение затрепетать кончики пальцев, а глаза заслезиться тонкой мутной пеленой. Ганс повернулся к Вадиму, поглядел на него несколько секунд, а затем, словно почувствовав настроение Вадима, поспешно устремил свой взгляд к приборам. Инга тем временем суетилась в салоне и щелкала тумблерами, настраивая систему.
   - Сколько секунд? - расспрашивал Ганс.
   - Сто - сто двадцать, в зависимости от пси-поля, - ответила Инга, склонившись над пультом управления. - Мы можем воздействовать и дольше, но с меньшей интенсивностью, порог уменьшается пропорционально времени воздействия. Оптимальное излучение - минута. Две минуты рассчитаны на "психов" с показателями чуть более ста пятидесяти процентов. Это все, что мы можем выжать.
   - А нам больше и не надо. Установи сканер в режиме поиска. Нужен "псих" со слабыми показателями. Нам информация нужна, а не очередной повстанец. В общем, действуй, ты знаешь, что делать.
   Инга, не отвлекаясь от мониторов, кивнула, и ее пальцы быстро запорхали по клавиатуре. Она негромко напевала какую-то мелодию, звучавшую из магнитолы, и к ней в такт передвигала ногами. Зрелище это было завораживающее. В тусклом освещении микроавтобуса ягодицы под кожаными брюками казались такими заманчивыми, соблазнительными. Вадим скрипнул зубами и посмотрел на Ганса. Тот, видимо, тоже решил проследить, как Инга выполняет его приказ, и не без удовольствия наблюдал за его исполнением. Он усмехнулся и посмотрел на Вадима. - На твоем месте, - заметил он, - я бы не вылезал с оперативной работы. Дает простор для воображения, не находишь?
   Он поднял брови, усмехнулся и вновь стал изучать датчики, на которых плясали показатели окружающего пси-поля.
   Ганс пялился в широкие жидкокристаллические мониторы, Инга вбивала данные, а Вадим сидел во втором кресле, закинув ногу за ногу и злился. И вновь он никак не мог понять на кого именно. Вроде всему виной этот "псих", ранняя весна да такое нескладное стечение обстоятельств. Однако было что-то еще. Неосязаемое, невидимое. И это нечто раздражало его намного больше, чем-то, что он мог обхватить в своих мыслях. От этого Вадим злился еще больше, не понимал, что ему делать и лишь хмуро смотрел то на Ганса, то на Ингу. Он хотел, чтобы этот дурацкий вечер поскорее закончился. Хотелось напиться, хорошо выспаться, взять выходной, опять напиться и тогда все станет на свои места. И это отвратное чувство внутри пропадет, исчезнет без следа, растворится в ночной темноте без снов, без времени, без чувств. Наверно пропадет...
   - Есть что попить? - буркнул он.
   - Посмотри под сиденьем, что-то должно быть, - ответила Инга.
   Вадим долго шарил рукой, натыкаясь на какие-то железяки, и, наконец, извлек пол-литровую стеклянную бутылку "Кока-колы". Он поморщился, повертел ее в руках, словно раздумывая, открывать ее или нет. Сейчас бы он намного охотнее выпил холодного пива. Жажда все же пересилила привычку, и он ловко откупорил бутылку зажигалкой. Крышка, со щелчком подлетев вверх, описала дугу и полетела в Ганса. Тот, сидя к Вадиму спиной, не отрывая взгляда от монитора, немного повернул тело, выставил руку и поймал крышку.
   - Это, вроде, твое, - произнес он, все также всматриваясь в мониторы.
   Вадиму ничего другого не оставалось, как встать и взять злополучную крышку с ладони Ганса. Вадим в сердцах согнул ее двумя пальцами и бросил под сиденье. Он плюхнулся обратно в кресло и только сейчас поймал себя на мысли, что съехал с той пси-волны, на которую недавно настраивал свое сознание. Нет злобе, нет ярости. Дело - прежде всего, эго прочь, прочь. Легко сказать... Когда ты понимаешь, чувствуешь, ощущаешь, что кто-то претендует, проявляет интерес. Хоть и не на твое, но на такое близкое, знакомое... А ты вынужден смириться с этим. Это сложно передать, невозможно выразить, невыносимо осознавать. Вадим закрыл глаза и отхлебнул из бутылки.
   Все нормально, все как обычно, нет, не как обычно, какое к черту как обычно! Этим тут и не пахнет. Все не так. Вадиму вдруг хотелось встать и врезать Гансу изо всех сил. Чтобы знал. Чтобы почувствовал. Чтобы захрустели кости. Кто он и что он? Всего лишь "псих". Существо вне закона. Мышцы Вадима напряглись, на мгновенье показалось, что происходит именно то, что Вадим представляет. Но тот миг исчез, растворился, и здравый смысл пришел на смену тому мгновению, связал его, скомкал и выбросил прочь, заставив сознание прорваться сквозь пелену воображения. Успокоиться, вот что сейчас главное. Не нервничать. Все это временно, все пройдет. "Псих" уедет и все будет как прежде. Да, именно так.
   Вновь солнце, вновь тепло, вновь радость, излучение спокойствия, благодатная тишина и раскрепощенность. Вадим с удовольствием отхлебнул из бутылки. От сладкого газированного напитка запершило в горле. Вадим кашлянул и отхлебнул снова. По телу пошли расслабляющие мягкие волны. Вадим задержал дыхание, а затем с силой выдохнул. Кожа покрылась мелкими пупырышками. Энергия выходила вовне. Было щекотно и приятно. Вдох-выдох. Еще. Еще раз. Вадим вдруг почувствовал, что злиться он не в состоянии. Его суть, его основная составляющая вычеркнула из себя это чувство. Есть другое, светлое... Нет места тому, отличному. Это приятно, это невероятно, это непостижимо. Вадим в который раз подивился техникам "Гразкама" и стал просто ждать. Пить теплую "Кока-колу" и ждать.
   Время ударяло тяжеловесными каплями по горизонту бытия, растекалось тонкой пленкой по незыблемой составляющей реальности. Есть он, есть бутылка, есть напиток. Мысли прочь, разум долой, необходимо спокойствие, равновесие. О, да, он сможет. Как там учили? Всей кожей, всем естеством почувствовать окружающее. Да запросто! Что может быть проще?
   Вадим улыбнулся и еще раз отхлебнул добрый глоток из бутылки. Глухое чувство ревности, ненависти - этого больше нет. Где оно? Да кто его знает? Есть радость и спокойствие, умиротворение и сладость. Вадим запрокинул голову и осушил полбутылки за раз.
   Странно... Психическое состояние человека - дело лишь возможностей его мозга. Но насколько же оно зависит от окружающих вещей, взять хотя бы ту же бутылку "Кока-колы". Вадим посмотрел на матовые лампочки сквозь бутылку. Свет расплывался, распадался на части, искрился тонкими длинными линиями. Вадим осушил бутылку до дна.
   Он спокоен. Ему плевать. Он лишен волнения, он само хладнокровие, он средоточие тишины.
   - Слабые сигналы с севера, - сообщила Инга. - То, вернее, те, кто нас интересуют, там. А здесь, у объектов уровень пси-восприятия - в среднем примерно тридцать процентов.
   - Наркоманы, - с отвращением произнес Ганс.
   - Похоже, что так, - согласилась Инга. - Какие будут указания?
   - Ну что же, двигай дальше, - отдал приказ Ганс. - Здесь нам явно делать нечего. Мне нужен молодой, способный и еще неуверенный в себе. Сто пятнадцать - сто двадцать - потолок. Примерно так.
   - Почему именно такие показатели? - спросил Вадим.
   - Телепатия - основная составляющая способностей любого "психа". Проникновение в психику других, соединение своего сознания с окружающим. Насколько сильно она выражена - это другой вопрос, однако все они "чувствуют" друг друга, вот в чем фокус. Мне от них нужна именно телепатия, способность засечь себе подобного, поэтому их уровень не так важен. Насколько они продвинуты в телекинезе и прочем меня не интересует. Мне нужен убийца, и, насколько я понимаю, эту информацию, если им хоть что-то известно, выдаст любой рядовой "псих. Или тебе охота потягаться с кем-то посильнее? Еще успеешь, время пока не пришло. Доступно объяснил?
   - Да, - ответил Вадим, - впрочем, как всегда. Только...
   - Что?
   - У тебя такие же способности, как у них. Почему не можешь сам узнать все это, ты ведь тоже "псих".
   Ганс осклабился. - Телепатия - это тебе не телевизор. Включил и тут же увидел картинку. Все сложнее. Ведь это контакт между нервными системами. Причем, чтобы все получилось наилучшим образом - контакт длительный.
   Инга тем временем села за руль. Микроавтобус тронулся с места.
   Вадим удобно расположился в кресле, откинул голову и стал пристально смотреть вперед. Мощные фары "Мерседеса" освещали мокрый асфальт. Дома по краям дороги появлялись из темноты, скалились беззубыми проемами окон и тут же исчезали. Вадим всматривался в них, пытаясь угадать, где же сегодня предстоит работать. Чувства азарта нарастало внутри. Вадим предвкушал охоту. Цель не зверь, не человек, а существо гораздо более хитрое, умное. Вадим в нетерпении заерзал в кресле. Беспокоило Вадима только одно - его машина.
   - Ты за свою машину не переживаешь? - спросил Ганс.
   Вадим подозрительно покосился на "психа". Тот точно мысли прочитал.
   - Вообще-то она на страховке "Гразкама", - произнес Вадим, все также разглядывая Ганса, пытаясь уловить хоть что-то на невозмутимом лице "психа".
   - Да и потом, по номеру и так понятно, что эту тачку лучше не трогать, себе дороже будет. А что, есть повод для беспокойства? Что-то случится?
   - С машиной? Нет, с ней нет, - многозначительно ответил "псих" и вновь уставился в мониторы, оставив Вадима гадать над его словами.
   Микроавтобус проехал метров сто и остановился возле кирпичного пятиэтажного здания.
   - Шесть объектов, пятый этаж. То, что нам нужно - сообщила Инга, посмотрев на мониторы - Четверо мужского пола и двое женского, - Инга повернулась и вопросительно посмотрела на Ганса.
   - Это все? В доме больше никого?
   - Абсолютно. Также сканер засек нехарактерные изменения в пси-поле на первых этажах всех подъездов. Эти изменения едва заметны, однако есть подозрение, что все не так просто...
   - Ловушки, - кивнул головой Ганс. - Теперь ясно, почему в доме больше никого нет. Поставили что-то вроде энергетических оберегов, мол, сюда входить нельзя. На слабую психику наркоманов это действует безотказно. Как вы с этим справляетесь?
   - Вообще-то излучением сканера. Мы не ломаем ловушки, мы усиливаем колебание в пси-поле и "психи" сами из домов выскакивают.
   - Выкуриваете, - задумчиво произнес Ганс.
   - Именно, - подтвердила Инга.
   - Какие показатели у этих "психов"?
   - Минимальный порог - сто двадцать. Максимальный - сто семьдесят.
   - Тогда не пойдет. Выбегут все пятеро, и что мы будем делать? Маловато нас. Тут нужно что-то другое.
   Вадим фыркнул. - Что, даже с "парализаторами" не справимся?
   - Нам нужны люди в сознании, а не "овощи". "Парализатор" - штука полезная, но не в этом случае.
   - Ну, некоторых вырубим "парализаторами", а там, кого придется, тех повяжем, - уверенно заявил Вадим.
   Ганс посмотрел на нос Вадима. Нос был с горбинкой. Еще в юности он сломал его на секции по боксу.
   - Вырубим, повяжем... Экий ты боец. Нет! - произнес Ганс. - Они мне в сознании нужны.
   - Ну, можно к ним подняться. Тут ни одной двухсотки нет, было бы кого бояться, - Вадим презрительно пожал плечами.
   - А ты через ловушки пройдешь?
   - Смотря, что за ловушки, - пожал плечами Вадим. Ну, если с "глушителем", то, скорее всего, не то, что пройду, а всех шестерых возьму. Ганс, я ведь именно такими делами занимаюсь, так что расслабься. Облавы у нас тут не частая вещь, но я ни одной не пропустил. Мы ведь делаем одно дело, сам говорил. Так вот, дай мне сделать то, что я умею. Поверь, все будет пучком.
   Странно, но Вадим никак не мог остановиться. То, что он предлагал, противоречило всем инструкциям. Следовало выманить "психов" наружу, оприходовать "парализатором", а тех, кто останется после этого на ногах добивать уже вручную.
   - Вадим, это опасно, - начала было Инга.
   - Пучком, так пучком, - вдруг согласился Ганс. - Действуй. Что тебе нужно?
   - "Глушитель", - Вадим улыбнулся. - Ну и, соответственно, моральная поддержка и все такое.
   - Тогда действуй, - ответил Ганс и вновь уставился в мониторы, делая вид, что пристально разглядывает кривые линии показателей окружающего пси-поля.
   Вадим вытащил "глушитель" из бардачка. Это было замысловатое устройство в виде браслета. С виду ничего особенного, но внутри - начинка еще та. Тончайшее оборудование. Вадим до сих пор не мог понять, каким образом инженеры смогли запихнуть в такой небольшой объем прибора столь сложное оборудование. Это устройство влияло на биотоки мозга, посылая в разум человека информацию в различных диапазонах. В "глушителе" было три режима. Передача на тета, альфа и дельта-волнах. Исследования показали, что стимуляция мозга в альфа-диапазоне идеально подходит для усвоения новой информации, фактов, любого материала, который должен быть всегда наготове в памяти. В восточных единоборствах есть такое понятие как "состояние мастера". В этом состоянии в мозге человека преобладают альфа-волны. На фоне альфа активности мозга скорость мышечной реакции примерно в десять раз выше, чем в обычном состоянии. И это лишь одна из возможностей человеческого организма, когда он работает в таком режиме. Вот откуда множество историй про сверхспособности людей в состоянии стресса. Так что, если вдруг сотруднику "Гразкама" нужно было быстро вырубить кого-то, кто был сильнее или быстрее, или мастером кунг-фу и прочего... Режим излучения альфа-волн был тут как раз кстати. Однако, Вадим за все время, проведенное в "Гразкаме", не переключался на него ни разу. Не было надобности - и так справлялся, хотя некоторым этот режим помогал.
   Дельта-волны доминируют, когда человек погружается в сон. Обычно, при этом вызывается сонное, полубессознательное состояние. Именно в этом состоянии наиболее интенсивно идут процессы самовосстановления и самоисцеления. И, что немаловажно, появляется сопротивление к психическому воздействию. "Глушитель" в этом режиме сонного состояния не вызывал, но от воздействия "психов" защищал. Агенты "Гразкама" использовали его в основном именно в этом режиме, за что этот прибор и прозвали "глушителем".
   Были еще и тета-волны, однако этот режим в "Гразкаме" не особо жаловали, предпочитая обходиться "парализатором". Тета-состояние открывает доступ к содержимому бессознательной части ума, свободным ассоциациям, неожиданным озарениям, творческим идеям. А также усиливает пси-возможности человека. Но, так как даже под воздействием "глушителя" в этом режиме показатели агентов не шли ни в какое сравнение с показателями "сильных" "психов", то особой пользы от тета-волн не было. Также было еще кое-что. Увеличивая психические возможности, тета-режим начисто убирал защитные психические механизмы.
   То есть, чтобы сообщения, призванные изменить поведение человека или отношение к окружающим, проникли в сознание, не подвергаясь критической оценке сознания, лучше всего их наложить на ритмы тета-диапозона. Именно в этом волновом диапазоне велась передача "декодеров" на население. Что им покупать, как поступать, как вообще жить. Наверно, именно из-за последнего Вадим никогда не видел и не слышал, чтобы кто-то из агентов переключался на этот режим.
   "Парализатор" же представлял собой миниатюрную копию передвижного сканера или "декодера". Одевался на руку и представлял собой что-то вроде кастета. Если не используешь по прямому назначению, то хоть по лицу смачно съездишь. Этот прибор на короткое время усиливал возмущения в линиях Лакмена-Абригова. Эдакая пси-волна вокруг метров на пять. Минианомалия. Говорят, особо чувствительные "психи" после его воздействия приходят в себя дольше двух дней. Хорошая вещица. Однако его Вадим будет использовать лишь в случае крайней необходимости. Если у "психов" есть оружие. Такое тоже случается.
   Браслет "глушителя" защелкнулся, и маленькая лампочка часто замигала синим цветом.
   - Синхронизация, - произнесла Инга, подключая "глушитель" к сканеру. Прибор протяжно пикнул, лампочка потухла, мигнув на прощание, и загорелась зеленым цветом. - Готово.
   - Ну что, я пошел! - сообщил Вадим. Он старался, чтобы его голос казался спокойным, хотя внутри все было напряжено. Азарт и немного страха. Совсем немного, самую малость.
   - Валяй, - ответил Ганс. Он так и не оторвался от монитора. Вид у него был такой, словно его абсолютно не интересовало, куда отправляется Вадим. То ли ловить "психов", то ли купить пару булочек. Безразличный голос, мертвый.
   - Ни пуха, - пожелала Инга.
   - К черту! - усмехнулся Вадим. - Держи меня в курсе.
   Инга пристально посмотрела на Вадима, покачала головой и села за пульт управления сканером.
   Вадим выпрыгнул из фургона и захлопнул за собой дверь. Морозный воздух тут же забрался под пальто. Вадим поежился и медленно направился к дому. Он аккуратно ступал по дороге. Асфальтная крошка приятно хрустела под ногами. Вадиму всегда нравился этот звук.
   - Первый подъезд, - в наушнике послышался голос Инги. Она нервничала, Вадим чувствовал это.
   - Волнуется, - подумал Вадим и улыбнулся. - Это хорошо.
   Почему-то ему стало приятно, что за него кто-то переживает. И хотя он знал, что так и должно быть, что его координатор, также как и он, пусть не физически, но мысленно рядом, однако от этой мысли стало теплее на душе. Вадим прокрался вдоль стены несколько метров и едва не вступил в подмерзшую лужу. Он чертыхнулся про себя, прикинул расстояние и перепрыгнул ее. На несколько секунд замер, прислушиваясь, и убедившись, что вокруг все по-прежнему, продолжил путь.
   Он остановился возле нужного подъезда и поглядел наверх. Света нигде не было. Видимо, "психи" чем-то завесили окна. Не в темноте же им сидеть, в самом деле. Вадим взялся за дверную ручку и на мгновение задержался. Что-то ему не нравилось. Только вот что? Разум Вадима лихорадочно пытался найти ответ на этот вопрос, метался в темных уголках сознания, стараясь прояснить, ухватить то, что пряталось от него в мутной дымке бессвязных мыслей и образов. И тут он понял. Слишком быстро Ганс отпустил его. Его величество господин-повелитель-всего-и-вся вдруг не стал предлагать что-то свое, а согласился предоставить Вадиму полную свободу, отпустил его, разрешив действовать на свой страх и риск, не подстраховал, не попытался помочь каким-то образом, хотя мог, Вадим чувствовал, что мог. Все это не вязалось с тем поведением Ганса, что Вадим успел увидеть за недолгое знакомство со спецагентом. "Психи" - создания коварные, "психи", что переметнулись на сторону правительства - еще более опасные, себе на уме. И тут - на тебе, карт-бланш. Действуй, как считаешь нужным. Никак это не вязалось с поведением Ганса, никоим образом. Странно все это.
   Но это лишь одна половина того, что грызло Вадима изнутри. Была еще и неуверенность. Обыкновенная человеческая боязнь не справиться. Вадим участвовал в облавах, все верно. Но только намного спокойнее, когда тебя прикрывают несколько человек, когда рядом есть кто-то, кому ты доверяешь. Когда ты точно знаешь, что есть люди, которые потом подберут тебя, если что-то пойдет не так, откачают. Сейчас никого не было. Ни единой души. Только он и шесть "психов" наверху, которые наверняка обрушат на него всю свою мощь, весь свой потенциал. И зачем он начал бахвалиться? Кто его за язык тянул?
   Мурашки пробежали по спине. Чувство неуверенности нарастало.
   - К черту, - сказал себе Вадим сквозь зубы, прогоняя прочь это поганое ощущение. Он рванул на себя дверь. - Пошло все к черту, - вновь негромко произнес Вадим и шагнул вперед.
   Вадим вошел в подъезд и попытался тихонько закрыть за собой дверь. Не получилось. Дверная пружина безбожно скрипела, протестуя против непрошенного гостя. На мгновение Вадиму показалось, что она сейчас вот-вот лопнет. - Тихо, тихо, перестань, - уговаривал ее Вадим. Куда там. Пружина вовсю изрыгала проклятия на своем металлическом языке. Вадим, яростно играя желваками, наконец-то закрыл дверь и затаился. Сердце гулко стучало, нервы напряглись и растянулись такой же ржавой старой пружиной. Сразу же появился пот. В подъезде было сыро и холодно, однако по шее стекло несколько теплых противных капель.
   - Надо же было так переволноваться! - подумал Вадим. - Это всего лишь пружина, - он криво усмехнулся и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Однако сердце по-прежнему громко стучало, левая рука и грудная мышца стали мелко подрагивать. Пот теперь появился не только на шее. На груди и под мышками стало влажно.
   - Да что ж такое? - про себя воскликнул Вадим.
   - Вадим! - в динамике раздался взволнованный голос Инги. - У тебя пульс зашкаливает. Ты вошел в нестабильное поле. Проходи его скорее. Ты слышишь?
   Вадим посмотрел на "глушитель". Зеленая лампочка мигала вовсю, прибор работал на полную катушку. - Ах, вот оно что! - подумал Вадим. - Шельмы.
   Во рту пересохло. Вадим коснулся языком губ. На них чувствовался вкус недавно выпитой "Колы". От этого сладковатого ощущения на языке вдруг захотелось нестерпимо пить.
   - Иллюзия, - усмехнулся Вадим. - Все это иллюзия. На меня так влияет окружающее пси-поле. Тут нет ничего страшного. Справлюсь.
   Однако, даже понимая, что это "психи" запрограммировали вход в подъезд на такую пси-волну, Вадим ничего не мог с собой поделать. Обман чувств продолжал работать. Вдруг запершило в горле, стало трудно дышать. Каждый глоток воздуха был похож на кусок сладкой ваты, которая едва пролезала внутрь, и давался с неимоверным трудом.
   Вадим достал из кармана пальто коммутатор и включил фонарик. Мягкий белый свет. Приятный...
   Вадим посветил им. Широкие бетонные слизанные ступени, изрядно покрошившиеся, отчего из них торчали тонкие куски арматуры. Штукатурка на стенах присутствовала лишь частично. Рыхлая, влажная. Стены разрисованы то ли черной краской, то ли углем. Какие-то символы и знаки. Очень похоже на то, что Вадим недавно видел в квартире Ширшикова. Рядом, слева, была деревянная низкая дверь. По-видимому, она вела в подвал. Вадим все водил и водил коммутатором из стороны в сторону, ему нравился этот белый свет. Он приятный... какой же он... Вадим ничего не мог с собой поделать. Ему было плохо, страшно и единственное, что оберегало, хранило его - этот свет...
   - Вадим! - голос Инги вывел Вадима из оцепенения.
   - Слышу, слышу, - очнулся Вадим. - Я осматриваюсь, - соврал он. На самом деле он забыл обо всем. И Инга была как раз кстати. Страх холодной мерзкой змеей оплел внутренности, стянул их. Вадим боялся... Того, что с ним будет, если он останется здесь, в этом месте. Любой нормальный человек уже бы дал драпу отсюда, а Вадим стоял и смотрел. Все дело в пси-показателях Вадима и "глушителе", только из-за этого Вадим еще не ударился в панику.
   - Интересно, - подумал Вадим. - Инга говорила про небольшие изменения в пси-поле. Она говорила - небольшие. Это все долго будет продолжаться?
   Он сделал шаг. Не шаг даже, так, шажок. Всего лишь продвинул ногу вперед и даже не успел перенести на нее тяжесть своего тела. В тот же миг тело словно обмякло. Слабость. Странная, непонятная. Руки и ноги стали вялыми и в то же время напряженными. Точно сквозь тело проходит электрический ток. Ударит, прострелит по всем конечностям, а потом затихнет, спрячется на время. И после дикого нечеловеческого напряжения в мышцах обычное состояние станет чем-то похожим на отдых. Не хочется двигаться, вообще ничего не хочется, даже думать. А по коже тем временем идет дрожь от предчувствия, что вот скоро будет еще один удар, еще раз молнией пронесется по всем мышцам что-то стальное, проколет, прорвет, заставит рот скривиться в безмолвном крике. И так часто-часто, вместе с биением сердца.
   Вадим крепко сжал зубы, он боялся закричать. Он наклонил тело вперед и тут же рухнул на колени. Он выронил коммутатор, вцепился руками в скользкие грязные ступени, содрогнулся от очередного импульса, и собрав все силы, что были, выкинул тело дальше, вверх. Вновь упав, Вадим разбил висок об арматуру, выдержал еще один удар прострелившего тела электричества, выбросил вперед левую руку - пальцы соскользнули, тщетно пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Вадим перевернулся на спину, оттолкнулся ногами от пола, поднявшись вверх на пару ступеней. Тело свело судорогой еще раз. Вадим изо всех сил закусил губу, вновь перевернулся, оперся коленом обо что-то, бросил тело вперед.
   Все исчезло также внезапно, как и началось. Кружилась голова, по щеке текло что-то теплое и густое, болела прокушенная губа, что-то торчало в колене. Вадим лежал на полу и часто дышал, наслаждаясь наступившим облегчением. Исчезла боль и напряжение в мышцах, стало хорошо...
   - Вадим, - голос Инги казался глухим и далеким, словно пробивался сквозь густой туман. - Вадим...
   Вадим повернул голову и посмотрел на коммутатор, который валялся на выложенном щербатой плиткой полу, почти рядом со стеной, освещая старые провода без изоляции, которые тянулись вверх, вдоль кирпичной кладки и исчезали под пустым энергощитком. Спускаться за ним Вадим не станет, явно не станет. Вадим сплюнул. Солоноватый привкус. Кровь. Он еще раз плюнул, оперся локтем и с трудом встал на четвереньки.
   - Инга... Скажи Гансу, нет, скажи этому "психу", что я ему лицо сломаю, как только увижу. Ты ведь все знал, - вскричал Вадим, зная, что Ганс прекрасно слышит его, - с самого начала знал.
   - Вадим, что ты делаешь, они же тебя услышат, - испугалась Инга.
   - Да уже все равно, после того цирка, что тут творился, я думаю, меня уже засекли.
   Некоторое время Инга молчала, а затем сообщила: - Объекты активизировались. По мнению "Циклона", они знают о тебе. Степень вероятности - девяносто семь процентов.
   Вадим оперся о стену, поднялся, с трудом унял дрожь в коленях, достал платок и вытер кровь с лица, выдернул кусок стекла из колена и стал медленно подниматься по ступеням, держась за металлический остов перил. Вокруг была темнота, сырость, где-то часто капала вода. И еще здесь воняло. Вадим никак не мог понять - это взаправду или опять иллюзия.
   - У, - улыбался он себе, - что же я с тобой сделаю, - усмехался Вадим сам себе, поднимаясь по лестничному пролету, - ты даже не представляешь. Скотина. Отправил через ловушку. Ведь знал же. Да и я сам хорош. Пройду без проблем, все будет пучком. Ничего себе пучок.
   Вадим никогда не проходил через эти штуковины, что "психи" устанавливали в качестве предохранителей. Одно дело встретиться с "психом" лицом к лицу, когда ему нужно время, чтобы воздействовать на тебя и совсем другое дело, когда ловушка подготовлена... и не одним, а несколькими. Эту подготовили хорошо, добротно. Зачем он вызвался? Опять же, наверно желание поскорее оказаться дома, избавиться от общества этого наглого новоиспеченного начальника. Хотя... Чем дольше Вадим размышлял над этим, тем больше ему казалось, что им искусно управляли. Исподволь, как бы ненароком, ведь он сам вызвался, да, сам, однако... Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что... им управились, что ли. Направили. Ловко, изящно. Физическая боль от только что пережитого не шла ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Вадим по отношению к Гансу. Порвет на части. На мелкие кусочки. Сделает свое дело, а затем порвет, и плевать, что будет дальше.
   Этаж за этажом, ступенька за ступенькой. Он не слышал, что говорила Инга. Его задача, его цель, он выполнит ее, а затем набьет морду "психу". Вадим злорадно усмехался, поднимаясь вверх. Темно, не видно абсолютно ничего. Но есть перила, и есть злоба и этого достаточно. - Я не смогу воздействовать на тебя...
   Ага, как же. Все это время, что они с Гансом находились рядом, каждую секунду "псих" использовал, чтобы подтолкнуть Вадима к необдуманному поступку. Не зря у Инги были такие глаза. Она-то ведь понимала... Черт.
   Вот и пятый этаж. Всего три двери, и из под одной из них пробивается тусклый свет. Едва различимые узкие полосы. Вадим замер на секунду, переваривая информацию. Что тут происходит? Он толкнул дверь рукой, мысленно приготовившись к скрипу. Старый дом, тут все должно скрипеть, от и до... Однако...
   - Вадим! Вадим, цели знают о тебе! Поворачивай назад и жди!
   Терпкий запах, жилой. Чай, запах цветов и еще что-то, непонятное, человеческое. Вадим прижал к груди "парализатор". Большой палец был наготове, нетерпеливо прыгая на кнопке. Нет уж, не для этого он проходил через ту "мясорубку". Он зол, невероятно зол, ему нужно выплеснуться, больше ничего. Плевать на задание, на то, что там необходимо. Вадим хотел кого-то убить. По-настоящему. Злоба нарастала с каждой секундой, с каждым движением. Так это вы все это сделали, мать вашу....
   Квартира оказалась четырехкомнатной. Длинный коридор, вешалка с одеждой, деревянная подставка для обуви, перекидной календарь на этот год. Свет исходил из зала.
   Шаг за шагом, Вадим приближался к нужной комнате. - Инга, увеличивай нагрузку на пси-поле. Дави их, - прошептал он в микрофон.
   - Ганс запретил, он идет к тебе.
   При имени "психа" Вадим скривился, как от зубной боли. Ну и ладно, без помощи обойдется. Если через "ловушку" прошел, тот тут и подавно справится.
   Трое сидят на диване, точно воробьи на ветке. Глаза испуганные и настороженные. Два парня и одна девушка. По сторонам стоят мягкие кресла. Старая клуша и еще один, лет сорока. Мнутся... боитесь, да? У завешенного шерстяным одеялом окна стоял тот, кто, по всей видимости, тут главный. Седоволосый, в летах, с небольшим брюшком. Ты смотри - нагло смотрит, с прищуром... Я тебе покажу, как оно с прищуром, ты у меня кривым станешь.
   Вадим не стал ничего говорить. Да в этом и не было нужды. И так все понятно.
   Вадим направил "парализатор" на девушку на диване. Та вскрикнула и подалась назад, не понимая, что спрятаться попросту некуда. Двое парней по бокам поспешно отстранилась в стороны. Стреляй - не хочу, не промажешь, зацепит всех. Теплая волна ненависти хлынула по телу, ударила в виски, рука напряглась, приготовилась. Еще секунда, и...
   - Не надо, Вадим, - позади послышался голос Ганса.
   Вадим развернулся и направил "парализатор" на ?психа?. Губы подрагивали, палец на оружии тоже. Искушение было велико. Хотелось разрядить "парализатор" прямо в эти наглые серые с зеленоватым оттенком глаза.
   - Перестань, Вадим, это у тебя после ловушки. Ты меня слышишь? Приди в себя, соберись, Вадим...
   Ганс медленно, очень медленно подошел к Вадиму и положил ему ладонь на плечо. - Все позади, не надо, слышишь? Опусти оружие.
   И тут Вадим почувствовал, как в том месте, к которому прикасается Ганс, в плече начинает что-то происходит. Теплое, почти горячее чувство. Оно доброе, целительное. Ярость медленно затухала. Вместе с ударами сердца она проходила через все тело, но с каждым мгновением импульс становился все слабее.
   - Вот так, хорошо, - успокаивал Ганс Вадима. - Все прошло, молодец.
   Вадим приходил в нормальное состояние почти минуту. Он вновь владел собой, однако чувство обиды, осознание того, что его обманули, использовали, никуда не исчезло, оно по-прежнему было внутри. - Зачем? - только и спросил Вадим.
   - Я все объясню... позже. Подожди немного. - Ганс усадил Вадима на стул у входа и повернулся к "психам".
   - Думаю, вы все понимаете, кто я такой, объяснять не надо! - произнес он.
   "Психи" молчали.
   Ганс удовлетворенно кивнул. - Значит, понимаете. Все, что мне от вас нужно - это информация. То, что она у вас есть, я не сомневаюсь. Первый вариант - вы добровольно отвечаете на мои вопросы, и мы с коллегой удаляемся. Второй - мы вас забираем и на "мозголомке" вытаскиваем из вас все, что меня интересует. Вы вправе выбирать.
   - Мы сделаем все, что нужно, - произнес тот, что стоял у окна. - Вернее я. Остальных вы отпустите, прямо сейчас.
   - Вы и так будете свободны, как только поможете нам.
   - Все уходят, я остаюсь. Сейчас же! - упрямо повторил "псих".
   - Да не вопрос, - согласился Ганс и кивнул в сторону двери. - Пусть идут.
   Тот, у окна, больше ничего не говорил, но "психи" разом, как по команде, поднялись со своих мест и направились из комнаты. Лишь девушка на секунду задержалась, посмотрела на седоволосого и, словно получив безмолвный приказ, последовала за остальными.
   Вадим мрачно проводил взглядом ?психов?, а затем взглянул на того, кто остался. Клетчатый красно-белый жилет, спортивные штаны "Адидас" и поношенные шлепанцы. И еще он вовсю глядел на Вадима. Цепкий пристальный взгляд, такой же, как у Ганса, как будто в башку собирается залезть, прочитать мысли, все до единой.
   - Не пялься на меня, - хрипло произнес Вадим.
   - Как скажете, - мягко ответил "псих" и отвел взгляд. Голос совсем не похож на то, что Вадим видел в глазах этого "психа". Еще тот лис. И зачем Ганс отпустил остальных? Ведь вот они, как на ладони были... Да еще сразу пятеро...
   - А у вас тут тепло, - заметил Ганс, осматриваясь. - Генератор?
   "Псих" кивнул: - В подвале. На солярке работает. Может чаю? - неуверенно спросил он.
   - Не откажусь, - согласился Ганс. - Вадим, ты как, чай будешь?
   Вадим не ответил.
  
  
   Глава 3.
  
  
  
   "Психи" расположились на диване. Перед собой они поставили массивный табурет, на него водрузили жестяной, местами помятый, старый поднос. Фарфоровые широкопузые чашки, блюдца, изящные ложечки, столовый нож, чайник для заварки, для кипятка, сахарница, вишневое варенье в пол-литровой банке и тосты. Вадим так и остался сидеть на стуле. Он хмуро посматривал то на своего начальника, то на "психа", который остался с ними. "Психи" разливали чай, намазывали варенье на жареный хлеб, в общем, вели себя так, словно ничего такого не происходит, обыкновенная дружеская беседа под чаек. По-домашнему.
   Вадим только сейчас заметил на левом запястья Ганса "глушитель". Перестраховался, значит. Вадим притронулся к виску и, скрипя зубами, тут же одернул руку. Там была здоровенная шишка. И еще пальцы сразу стали красными от крови. Вадим достал из кармана скомканный платок и приложил к разбитому виску. - Меня зовут Ганс, этой мой коллега Вадим, вашего имени я еще не слышал, - произнес Ганс.
   - Скажем, Артур.
   - Артур, так Артур, нормальное имя, - усмехнулся Ганс. - И, хотя, я подозреваю, что ваше настоящее имя звучит несколько по-другому, по большому счету, это не имеет значения.
   - Я тоже так думаю, - кивнул головой "псих".
   Ганс размазал ножом варенье по тонкому жареному хлебцу, и с удовольствием откусил кусочек. - Что вы здесь делали? Можно спросить?
   - Я здесь живу.
   - Не вы, а...
   - Вы имеете в виду остальных? - "псих" помолчал какое-то время, о чем-то раздумывая. - Мы занимались, - наконец ответил он.
   - Вы учитель? - Ганс с интересом посмотрел на своего собеседника.
   - Нет, - замотал головой Артур. - У меня нет тех качеств, что присущи учителям. Но, в силу той политики, что наше государство ведет против таких людей, как мы, мне приходится поддерживать молодежь.
   - И не только молодежь, - заметил Ганс.
   - Мои двери открыты для всех.
   Ганс расхохотался. - Ну, если не учитель, так проповедник, это точно.
   Артур отрицательно покачал головой. - Я всего лишь помогаю тем, кто ищет, не более.
   - А ну да, ну да. Кстати, - голос Ганса казался веселым, его похоже забавлял разговор, - вы знаете, Артур, что именно такие люди, как вы, наиболее опасны для страны. Что толку ловить какого-нибудь юнца, который своей силой и распорядиться толком не может? А вот, кто в состоянии принести государству реальный вред - так это подобные вам, которые могут "жаждущим" объяснить и помочь раскрыть себя.
   - Мне это прекрасно известно. Я это понимаю в полной мере, именно поэтому я и остался, - кивнул головой Артур.
   - Самопожертвование? - усмехнулся Ганс.
   - Отнюдь, всего лишь ответственность. Понимание того, что за каждый поступок я должен отвечать. Мое время пришло.
   - Поспешу вас успокоить, - Ганс смачно отхлебнул чаю и на секунду закрыл глаза. - Ваше время, Артур, может и пришло. Но отвечать вы будете явно не перед нами. Послушайте, Артур, скажите честно, вам не надоело прятаться в этих... "катакомбах"? Генератор в подвале это, конечно, хорошо, но на свете существуют и другие блага цивилизации, которых вы лишены здесь. Скажем, тоже джакузи или игра в гольф.
   - Место не имеет значения, важно лишь то, что у человека вот здесь, - "псих" постучал пальцем по виску.
   - Все это так, - согласился Ганс, - но вот только, не сочтите за обиду, уж очень те, кто уклоняется от "Закона о гражданской ответственности" смахивают на крыс, что прячутся по норам. От жизни нужно получать удовольствие, вы ведь с этим спорить не будете? А в этом сомнительном месте, на мой взгляд, его не так много.
   - Самое главное удовольствие, не сравнимое ни с какими материальными благами, это быть свободным. С этим и вы не будете спорить.
   - Вас ничуть не прельщают материальные блага? - Ганс деланно поднял брови. - Ну, тогда может быть вам в лес, избушка на отшибе или, там, мрачная пещера? Не проще ли сотрудничать с государством и прекратить будоражить народ?
   Артур осторожно сделал небольшой глоток и немного погодя ответил. - Мы народ и не трогаем. Это... другие... А мы всего лишь хотим, чтобы не трогали нас, мы хотим быть свободными.
   Ганс вновь рассмеялся. - И от чего же вы тут свободны?
   - В отличие от вас, мы не живем по указке и не проходим унизительное сканирование раз в пол года. Да, мы не резвимся на лужайке с клюшкой для гольфа, но зато ваши излучатели, которые вы везде понаставили, не диктуют мне, что я должен покупать, с какой скоростью мне ездить на машине, когда ложиться спать и прочее. Я решаю сам за себя. Возможно, мы и кажемся вам похожими на крыс, но такие как вы, напоминают мне пауков, которые накинули сеть на все, что только могли. Покрыли эту сеть сладкой пудрой, чтобы не было заметно, что за этой мишурой благополучия скрывается диктат. И преступление таких, как я, состоит в том, что мы не желаем жить, как нам навязывают. Я не хочу работать там, где мне "рекомендовано", не желаю любить то, что мне приказано, пусть даже настолько тонко и незаметно. Я хочу делать ошибки, учиться на них, понимать что-то, вновь ошибаться. Жизнь - это путь, который каждый человек должен пройти сам, а не за ручку кого-то, кому все известно и кто считает, что вот это для меня хорошо, а вот это плохо.
   - Старая песня, - произнес Ганс, - только, как оказалось, для большинства наши излучатели - благо...
   - Мы не большинство, - перебил его Артур, - и в этом наша трагедия. В наши дни быть зрячим - непозволительная роскошь.
   - И как обзор? - криво усмехнулся Ганс. - Много тут вы видите?
   - Нам особо выбирать не приходится, - пожал плечами Артур, - правительство не позволяет покинуть страну, вдоль всей границы стоят ваши штуковины, через которые пройти нет никакой возможности, вот и приходится ютиться в подобных местах. Но еще раз повторю, лучше так, чем улыбающимся идиотом, у которого в голове все мысли - чужие.
   Ганс допил чай, поставил чашку на поднос и развязно произнес: - Да какие чужие, я что-то больно сомневаюсь, что вам что-то инородное можно запихнуть в голову.
   - Мне нет, а молодым, тем, кто только начинает жизнь - запросто.
   - Так вы все-таки учитель, - ухмыльнулся Ганс.
   - Нет. Я видел учителей. Это люди с большой буквы. А я лишь стараюсь помочь, не более.
   - И вдобавок скромный! - продолжал Ганс.
   Артур сделал большой глоток и внимательно посмотрел на Ганса. - Вы закончили меня "прощупывать"? Может, перейдем к делу, по которому вы здесь? Я бы охотно поболтал с вами еще некоторое время о месте человека в современном обществе, однако и вас и меня сегодня ждут дела. Я прав?
   - Более чем, - пробормотал Ганс.
   Вадим все это время с неудовольствием наблюдал за "психами". К чему Ганс возится с Артуром? Вадим догадывался, что Ганс пытается настроиться на волну пойманного "психа", чтобы быть уверенным, что тот не соврет. Но только есть намного более действенные способы. Без всяких разговоров. Когда дело касалось "психов", Вадим придерживался четкой позиции - никакой болтовни, только действия.
   - Хорошо, начнем, пожалуй, - Ганс откинулся на диване и посмотрел на Артура. - Сегодня, несколько часов назад был убит человек. Вернее, один из ваших. Имя - Ширшиков Алексей. Вам что-нибудь известно об этом?
   - Так это все-таки случилось, - прошептал "псих".
   - Что вы сказали? - Ганс подался вперед.
   "Псих" некоторое время пустым взглядом смотрел перед собой, словно мыслями унесся куда-то далеко, да хоть в ту же съемную квартиру Ширшикова.
   Артур таращился вперед и мерно покачивал головой. Ганс коротко усмехнулся и ткнул "психа" в плечо. ? Не сейчас!
   - Если я расскажу об этом все что знаю, вы отпустите меня?
   - Даю слово! - незамедлительно ответил Ганс.
   Артур с сомнением посмотрел на Вадима, но затем тряхнул головой и начал.
   - Сразу оговорюсь, знаю я немного. Мм... Начну с того, что известно всем. У нас в городе действуют тайные организации людей со сверхспособностями. Их несколько, но в какой-то мере они сотрудничают друг с другом и также связаны с подобными организациями из других городов. В их цели и задачи я особенно не вникал, но если в двух словах - борьба с правительственной организацией "Гразкам". В общем, бороться и всячески сопротивляться политике государства в отношении одаренных людей. Ширшиков как раз этим и занимался.
   - Нам это и так прекрасно известно, - произнес Вадим.
   - Просто я пытаюсь рассказать так, чтобы было понятно, с самого начала. Итак... - Артур запнулся и вновь посмотрел на Вадима. - Мы не контактируем с людьми, подобными Ширшикову и...
   - Кто это мы? - перебил Вадим.
   - Те, кого вы сравниваете с крысами, - улыбнулся "псих". - Те, кто считает, что бороться нужно другими способами, просвещая людей, помогая им найти себя, а не взрывая ваши излучатели. И тем более нельзя убивать людей. У нас разные методы и поэтому эти "борцы", они нас особо не жалуют, называя мягкотелыми. Словом, общения мы с ними не ищем, поэтому информации о том, чем они живут и занимаются у нас крайне мало. Но знаете, когда развиваешься, то волей-неволей начинаешь чувствовать окружающее не так, как обычно. Эта одна из причин, почему я обитаю именно здесь. Людей тут мало и пси-поле не такое загаженное, как в городе. - Артур замолчал, собираясь с мыслями.
   - Но два дня назад проскочило кое-что. Такой силы, что информация дошла даже в наш глухой уголок. Экстрасенсы из этих тайных организаций, про которые я говорил выше, были... не напуганы, а, скорее, взбудоражены. Я сначала подумал, что они опять затевают что-то свое. Вновь взорвут излучатель или устроят сверхъестественное шоу какое-нибудь, или опыт над людьми проведут, воздействуют на них как-нибудь... Но, копнув немного глубже, понял, что тут нечто совершенно иное. Я уловил, что кому-то из них угрожает опасность...
   - Опасность какого рода? - спросил Ганс.
   Тот пожал плечами. - Это сложно выразить, но одна из сторон того, что угрожало этому человеку - смерть.
   Ганс взял в руки кружку и стал задумчиво водить пальцем по ободку. - Продолжайте.
   - Также я узнал, что причиной опасности было то, что произошло довольно давно, несколько лет назад. Это что-то типа возмездия, судьбы, проклятья, не знаю, это ни похоже ни на что. Позже я узнал имя этого человека, оно мельком проскочило в потоке информации пси-поля. Его звали Алексей. Так что я подозреваю, что тот человек, по поводу которого вы здесь и тот из-за которого вдруг столько шума в кругах сверхлюдей - одно и тоже лицо.
   - Знаете, Артур, пока вы мне ничего стоящего не рассказали. У вас есть еще что-нибудь?
   "Псих" сглотнул. - Да. Обычно мы держимся друг друга. Когда один лишь неосторожный шаг может привести к тому, что можно оказаться в лапах у "Гразкама", а потом ваша небезызвестная "мозголомка", после которой от личности не остается абсолютно ничего. Приходится помогать друг другу. Эдакая солидарность, знаете ли. Нас ведь и так мало. А тут его же товарищи и как бы это выразить, соратники, что ли, так вот они вдруг отворачиваются от него. Было решено не помогать и не защищать этого человека, что довольно странно. Но дальше - больше. Вы сказали его фамилия Ширшиков? Так вот Ширшиков решил бежать из города, скрыться, однако ему не дали. Люди, с которыми он бок о бок в течении нескольких лет противостоял "Гразкаму", предали его. Он пытался выехать по трассе М-45. Это на юге города.
   - Там вчера авария случилась... большая, - мрачно сообщил Вадим. - Аварийные службы, полиция и, естественно, мы там тоже присутствовали. В том направлении и мышь бы не проскочила.
   - Вот-вот. Это они устроили и использовали вас, чтобы Ширшиков остался в городе и встретил то, что ему угрожает.
   - Хм... - Ганс прищурился и посмотрел на Вадима. - Каково тебе? А? У "психов" свои интересы в том, чтобы один из них умер! Горячо! - Ганс улыбнулся.
   - И еще. Насколько я понял, после того, как свои отвернулись от Ширшикова и, не позволили ему покинуть город, он обратился за помощью к одному из "свободных".
   Ганс так и впился в Артура глазами. - Имя!
   "Псих" развел руками. - Это все, что мне известно.
   - Хорошо, "свободного" мы найдем без проблем - согласился Ганс. - Что-нибудь еще?
   - К сожалению, нет. Я рассказал вам все, что знал.
   Ганс некоторое время оценивающе смотрел на "психа", словно прикидывая, можно ли выцедить из него еще какую-то информацию, наконец, тряхнул головой и произнес: - Раз так, то мы уходим. Только еще одно, передайте мне образ того, что угрожало Ширшикову. Собственно, за этим мы и пришли.
   Глаза Артура стали круглыми, испуганными. - Я поймал этот образ и сразу похоронил его. Не скажу, что я полностью забыл, такое не забудешь при всем желании, но запрятал его в памяти как можно глубже. Мне бы не хотелось...
   - Вытаскиваете образ, передаете его мне и можете со спокойной душой прятать его обратно вместе с воспоминаниями о сегодняшнем чаепитии, - ледяным тоном произнес Ганс.
   - Хорошо, - смирился Артур, после недолгого колебания. - Давайте руку.
   Ганс повиновался и протянул "психу" руку. Тот крепко сжал ее и закрыл глаза. Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, и Вадим едва не рассмеялся, уж очень забавно выглядели оба "психа" расположившись на диване и взявшись за руки. Однако, через несколько секунд Вадим заметил, что Артур стал дышать не так, как обычно. Резко и прерывисто. "Псих" словно стал меньше, ссутулился. И еще предательская капелька пота у виска Артура выдавала, как он напряжен. А затем насмешливое выражение на лице Ганса исчезло в одно мгновение и, как показалось Вадиму, он немного посерел, глаза стали пустыми и тусклыми. Ганс поспешно вырвал руку. - Достаточно, - произнес он.
   - Теперь вы понимаете, почему, - с трудом выговорил Артур.
   Ганс кивнул и поднялся с дивана. - Пожалуй, нам пора. Спасибо за сотрудничество, всего наилучшего, - сухо произнес он. Иронии в его голосе больше не было.
   - Вам того же, - ответил "псих".
   Ганс стремительно направился к выходу. Вадим поднялся со стула и направился вслед за начальником. В дверях он оглянулся. "Псих" по-прежнему сидел на диване и смотрел перед собой. Выглядел он теперь лет на десять-пятнадцать старше. Какая-то дряхлость проскальзывала в его позе. Вадим оторвал платок от виска, тот был весь в крови. Вадим хотел было бросить его на пол, но, еще раз посмотрев на "психа", передумал. Кровь - сосредоточие энергии человека. Кто его знает, как "психи" смогут использовать этот платок. Вадим скомкал его и спрятал в карман. Потом выбросит.
   Вадим нагнал Ганса на лестнице. Он ухватил его за рукав пиджака и потянул на себя. - Может, пояснишь мне кое-что? - спросил он.
   Ганс протянул ему коммутатор, который Вадим оставил внизу. Вадим молча взял его и попытался запихнуть в карман пальто. Коммутатор никак не хотел полезать в карман.
   - Я, конечно же, должен извиниться, - мягко произнес Ганс, наблюдая за манипуляциями Вадима. - Возможно, мне следовало предупредить тебя, что ловушка намного опаснее, чем кажется.
   - Да я там едва не загнулся, - воскликнул Вадим. - Я еле выбрался из нее. Ты знаешь, что мне пришлось пережить?
   - Не кипятись. Да, имею представление, что ты испытал. Кстати, ты полностью разрядил ловушку, именно поэтому я смог пройти за тобой следом. Но ведь я предупреждал тебя, что твои способности очень скоро мне понадобятся, вот они и пригодились. Немного не красиво. Но если бы я предупредил тебя, ты бы отказался идти?
   Вадим задумался. - Скорее всего, нет.
   - Вот видишь, - произнес Ганс. Но если бы я тебе все пояснил, ты бы знал, что там будет тяжело, очень тяжело и внутренне был бы готов к тому, чтобы отступить. А так ты прошел это место. С трудом, но прошел. И я знал, что ты справишься. В конторе мне сказали, что ты один из лучших.
   - Скажи, - Вадим затаил дыхание, - ты воздействовал на меня?
   - Нет, - покачал головой "псих". - При всех своих возможностях я сделать этого не мог. Ты действительно способный. Но вот сыграть на твоей гордости, использовать твою неприязнь ко мне, это - да, было. Ты хороший парень, Вадим, но излишне импульсивный. Наверно, именно поэтому ты до сих пор в патрульных.
   Вадим молчал, раздумывая, и исподлобья смотрел на Ганса. - Но почему было не сделать как обычно? - вскричал он. - Дали бы повышенное воздействие на пси-поле, кого-нибудь в сознании все равно бы взяли.
   - Я уже говорил, прежняя тактика не годилась. Усиливая пси-напряжение на окружающую среду, мы не добились бы ровным счетом ничего. Они, словно обезумевшие животные, которые при виде огня убегают прочь, ломая все на своем пути, пытались бы спастись. И даже если бы мы захватили одного-двух в сознании, осмысленного диалога с ними все равно не получилось бы. Впечатление от только что пережитого психологического шока было бы слишком велико. Вот почему было необходимо поступить именно так, как сделали мы. Да и потом сам ведь знаешь, на что они в таком состоянии способны, когда шкуру свою спасают. Я вообще поражаюсь вашим методам работы. Даете на них такое напряжение, что половина из окон выбрасывается, а остальные через свои же ловушки выбегают. Большинство после такого ложится прямо там, в квартирах и подъездах, однако кое-кто таки выбирается на улицу. И они в результате стресса приходят в такое состояние, что... А потом удивляетесь, как это один "псих" нескольких агентов уложил в считанные секунды.
   Вадим недоверчиво посмотрел на Ганса. - Тогда скажи мне, почему никто из них не сопротивлялся? Когда я ворва... когда я вошел к ним в комнату, они даже не пошевелились. Я был готов разрядить в них "парализатор" и непременно сделал бы это, если бы ты не подоспел. Но даже когда всего доля секунды отделяла меня от того, чтобы отправить кого-то в глубокий нокаут, а кое-кого и на тот свет, они все равно не двигались и ждали.
   - А ты как думаешь?
   - Я не знаю, поэтому и спрашиваю.
   Ганс вздохнул. - Сам подумай. Установлены ловушки. Над этими трудилось несколько десятков человек длительное время, такие вещи впопыхах не делаются, у них ведь тут, насколько я понял, что-то вроде штаба было. Или квартиры для тренировок, называй, как хочешь. И тут кто-то проходит через нее, словно нож сквозь масло. Какой смысл сопротивляться? Толку все равно никакого не будет, такого человека своими силами уже не остановить. Ну и естественно постарался я. Не без этого... Я мысленно передал Артуру, что если они не будут рыпаться, то все обойдется. Вот и вся история.
   Вадим медленно опустился на ступени. Он начал смеяться. Сначала беззвучно, а затем во все горло. - А я-то думал... Я-то думал, что я что-то решаю. А оказалось, ты знал все заранее, просчитал все до секунды. Ну что сказать, приятно работать с тобой в команде.
   - Еще раз извини, но это было необходимо, - Ганс прислонился к перилам, - произошло то, что должно было, добавить мне нечего.
   Вадим, наконец, отсмеялся. - Знаешь что? - произнес он. - Возможно все, что ты говорил - правда и другого выхода в этой ситуации не было. Но скажу тебе одну вещь - мне крайне неприятно находиться рядом с тобой. Такой подставы я еще ни разу не получал. Я, конечно, буду терпеть и продолжать работать с тобой, но сделай мне одолжение, в следующий раз, когда мне придется проходить через очередную ловушку или что-то подобное, ведь именно за этим меня в "Гразкаме" держат, так вот, в следующий раз предупреждай, потому что я могу и не сдержаться, и разрядить "парализатор" прямо в тебя.
   - Следующего раза не будет, - глухо ответил Ганс.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Вадим, поднимаясь.
   - Лишь то, что ты прошел проверку. Я хотел посмотреть, каков ты в деле. Настолько ли ты хорош, как о тебе говорили.
   - Так это еще и проверка была?
   - Несомненно. Я не полезу на то, что убило Ширшикова без надежного напарника.
   Вадим испытующе посмотрел на Ганса. - Что, все настолько серьезно?
   - Угу.
   - И что же убило Ширшикова? Ты ведь вытянул это из того "психа"?
   - Скажу лишь одно - это был не человек.
   - Тогда что же это?
   - Без понятия, я того раньше никогда не видел. Я знал, что у вас в городе происходит что-то необычное, еще, когда в самолете летел. Сейчас все мои подозрения подтвердились. Тот, за кем мы охотимся, носит человеческий облик, но внутри... Пойми, это не обычный "псих", тут что-то другое...
   - Тогда почему подмогу не позовешь? - спросил Вадим, впрочем, уже без злобы в голосе.
   - Ты думаешь нас пачками в организации? Только свистни и сразу несколько бравых ребят нарисуется? Тогда бы в таких, как ты, не было бы никакого проку. У нас что ни день - что-то необычное происходит. Людей попросту не хватает... Мы поймаем то, что появилось у вас в городе, обязательно, поверь мне. Поймаем с тобой.
   - Мир? - Ганс протянул руку.
   Вадим некоторое время смотрел на Ганса. Стоит ли ему доверять? Не закинет ли этот "псих" его в очередную мясорубку при первом удобном случае? Что-то внутри говорило - нет, кричало, что не следует доверять "психам", для них люди - лишь материал. Вадима всегда учили, что никогда и не под каким видом "психам" не следует доверять. Но было что-то особенное в голосе Ганса, что-то такое... Он не раскаивался, он лишь стал равным, что ли.
   - Мир, - ответил Вадим, - и крепко пожал руку Ганса. - Только еще один вопрос. Почему нам было не вытянуть туже информацию из "свободных"? Без особого напряжения, без прохождения ловушек и игры на нервах?
   - Вадим, ведь ты же знаешь, кто на самом деле эти "свободные". Люди, что отказались от своих способностей и жаждут стать таким же гражданами, как и миллионы других. Они живут под воздействием декодеров, их возможность воздействовать на пси-поле уменьшаются с каждым годом и они всячески избегают не то, что встреч с "психами", но сторонятся даже упоминаний о них. Их показатели пси-восприимчивости ничтожно малы, так что с них толку - как с козла - молока. Это даже не обыкновенные люди, это еще хуже. Они сознательно прячутся от всех проявлений чего-то сверх нормы. Так что это дельце мы провернули довольно ловко, и твоя помощь тут была ощутимой, без тебя бы мне ни за что не справиться.
   - Ганс, хватит восхвалять меня. Не я, так кто-нибудь другой.
   - Неправда, - убежденно произнес Ганс. - Навряд ли я бы здесь нашел кого-то, кто смог бы заменить тебя. Думаешь, зачем я заезжал в ваш офис? Я тщательным образом изучил твое досье. Сирота. Приют Святой Анны. Спец-интернат для одаренных сирот под патронатом Президента. Уже тогда в тебе были способности. Затем Институт Микротехнологий ну и дальше курсы "Новое Столетие". Ты хорошо подготовлен, но мне нужно было убедиться, что ты именно тот, кто нужен. Скажу тебе откровенно, я знаю не так уж много людей, кто способен повторить тоже, что и ты, в данном случае - пройти сквозь ловушку. Так что, если честно - мне приятно работать с таким сильным прикрытием, как ты.
   Вадим не спешил отвечать. Он раздумывал, где в словах "психа" подвох. Слишком быстрая смена климата. Перед ним был совершенно другой Ганс, совсем не тот, что предстал перед ним в начале. Попытка усыпить бдительность? Или все-таки признание его особых качеств?
   Самолюбие победило. - Ладно, Ганс, - сказал Вадим, - давай сделаем свое дело.
   - Вот это по мне, - улыбнулся в ответ "псих".
   Вадим достал сигареты и закурил.
   Ганс с неодобрением покосился на него. - Вас что, на курсах, от сигарет не отучают? - спросил он.
   Вадим глубоко затянулся и закрыл глаза, наслаждаясь запахом. - Это успокаивает, - ответил он, выдохнув.
   - И в тоже время - убивает. Лекарство то еще. Знаешь, только острая нужда в агентах, способных агентах, заставляет руководство конторы сквозь пальцы смотреть на вот это, - "псих" кивнул на сигарету.
   - Брошу потом, как-нибудь... И вообще, чего ты привязался к сигаретам, я же себя травлю, не тебя.
   - Верно, организм действительно твой и на него всем плевать, кроме тебя. Только курение - это привычка. А у агента их быть не должно. Ни хороших, ни плохих. Привычки - это шаблоны в поведении, они влияют на твои действия постоянно, ты даже не замечаешь как. И это может стоить тебе жизни.
   Вадим криво улыбнулся. - Не пугай меня, слышал я уже такое.
   Ганс стал спускаться по ступенькам. - Да я и не собирался пугать. Думаешь, оно мне надо? Я тебе говорю, как есть, а решать тебе, конечно же. Я вообще против того, что в "Гразкам" набирают людей с пристрастиями к табаку и алкоголю. Но что поделаешь, все меняется, времена не те. Именно поэтому мне пришлось проверить тебя. Слишком сырыми вас теперь из учебки выпускают, готовят в спешке. Характеристика на бумаге - это одно, а на деле разные вещи случаются...
   Вадим, опираясь о перила, спускался за Гансом. Он немного прихрамывал. Давала о себе знать боль в колене. - "Мозголомка" и излучатели на меня действуют слабо, так что вся та информация, что контора впихивает в обычных людей о здоровом образе жизни, меня мало волнует. А курить мне нравится. И это мне нисколько не мешает.
   - Это я уже понял, - вздохнул Ганс. - Только, сдается мне, - произнес он потом едва слышно, - это, скорее, вызов окружающим, тем, кто подчиняется приказам декодеров, чем обыкновенная привычка.
   Из подъезда Вадим вышел с опаской, слишком ярким было впечатление от ловушки. Его передернуло, когда он вспомнил, как недавно бился в конвульсиях у двери. Он сделал затяжку, выпустил дым через нос и, сделав над собой усилие, прошел ненавистный отрезок до двери. - Нельзя убивать людей, - вспомнились слова Артура. Как же. Обычный человек, не приспособленный к пси-перегрузкам, тут бы и остался. Мертвым.
   Ветер на улице окреп. Он разогнал тучи и теперь принялся за более приземленные вещи. С яростью гонял по двору ошметки мокрого картона, бросал из стороны в сторону мелкие веточки и рваные куски целлофана, теребил оборванные провода на столбах.
   Луны видно не было - пряталась где-то за домами, а ночное небо было похоже на вспышку. Множество звезд, ярких и не очень. Они холодно светили, невозмутимо переливаясь всеми цветами. Красивое зрелище, но Вадиму захотелось как можно скорее оказаться в фургоне. Неугомонный ветер продувал до костей.
   Инга сама открыла дверь. Она посмотрела на Вадима и только покачала головой. Аптечка уже была у нее в руках. Она смочила перекисью бинт, свернутый несколько раз вместе, и хотела было утереть кровь на лице Вадима, но тот не дался.
   Он отстранился и забрал у нее бинт. - Я сам, - поморщился Вадим. Сказал он это немного резко, о чем сразу же пожалел. Инга ведь не причем, что она могла поделать?
   Инга надула губки. - Как скажешь. Только вперед сядь, там зеркало.
   Вадим последовал ее совету и с удивлением уставился в зеркало заднего вида. Свое отражение ему очень не понравилось. Мало того, что у него на виске появилась здоровенная шишка, щека и шея была в потеках засохшей крови, так еще и следы ржавчины и влажной пыли всюду на пальто. Дрянной вид. Он стал торопливо отряхиваться, оторвав от целого бинта еще несколько кусков.
   Инга протянула ему йод. Вадим благодарно улыбнулся ей, макнул немного целебной жидкости на бинт и, чертыхаясь про себя, стал осторожно обрабатывать висок.
   - Что с почерком? Выяснили что-нибудь? - спросил Ганс.
   - Да, - отозвалась Инга. - Почерк на рисунке, что был найден на месте преступления, принадлежит человеку, про которого ничего не слышно уже почти шесть лет.
   - И зовут его Игорь, - то ли спросил, то ли утверждающе произнес Ганс. - Игорь Кирке, девятнадцать лет, заявлен, как пропавший без вести примерно пять лет и пять месяцев назад. Одно время проживал в городе Алинберге, работал в типографии местной газеты. "Аленберг сегодня", если не ошибаюсь. Небольшой тираж, раскупается не особо хорошо, но, так как содержится на муниципальные средства, зарплаты там вполне сносные. Затем его след теряется.
   Инга удивленно посмотрела на Ганса. - Откуда...
   Вадим прекратил чиститься и повернулся. - Есть что-то такое, о чем ты нам не сообщил? Или не счел нужным поставить в известность?
   Ганс провел ладонью по лбу, словно смахивая воображаемый пот. - Я хотел убедиться. Если вы думаете, что я что-то от вас пытаюсь скрыть - это неправда. Мне все лишь нужно было подтверждение. Теперь оно есть.
   - Ну, тогда, может, посвятишь нас?
   - Неделю назад, - грустно начал Ганс, - на лыжном курорте Арьян произошло убийство. Арьян - небольшой городок, километров шестьсот на восток отсюда. Сами понимаете, что означает убийство, тем более там, где отдыхают люди и платят деньги, причем большие, за то, чтобы нормально провести время. Я был там. Ну что сказать. Мы обнаружили там пентаграмму, почти такую же, как и в квартире, что снимал Ширшиков, с той лишь разницей, пентаграмма в Арьяне была нарисована на стене и выброс энергии там был побольше, в ванной вся керамика трещинами пошла, а телевизор просто взорвался. Естественно, выяснили, кому принадлежит почерк. Такая вот каша. Почерк есть, а самого человека нет уже шесть лет.
   - А убитый?
   - "Псих" - недовольно ответил Ганс. - Эдуард Никоненко. Средние показатели пси-восприятия ориентировочно - двести семьдесят. Это не рядовая сошка, это, я бы сказал фигура в движении сопротивления "психов". Теперь сами понимаете, почему спецотдел так быстро отреагировал, прислав меня к вам. Убит один "псих", а следом за этим, через неделю, к праотцам отправляется еще один. Как только я услышал о том, что у вас произошло в городе, я был на сто процентов уверен, что ваш "псих" убит точно таким способом и почерк на пентаграмме будет Кирке.
   - Тогда почему сразу не сказал? - спросила Инга.
   - Не знаю, - вздохнул Ганс, - наверно надеялся, что ваш сервер откопает что-нибудь другое. Не хотелось верить в то, что парнишка, который пропал давным-давно, у которого не было выявлено никаких предрасположенностей к пси-воздействию, вдруг появляется и начинает одного за другим убирать "психов", которых и "Гразкам" то поймать не может. Надежды не оправдались, - Ганс развел руками.
   - А как получилось, что этот самый Никоненко оказался в Арьяне, у них ведь должна быть хорошая система защиты? Он не должен был проникнуть туда. - Инга вопросительно подняла брови. - Или что-то поменялось? Вроде бы как раз в таких небольших городках проблем и не должно возникать. Там все как на ладони, данные о любом новоприбывшем немедленно обрабатываются сервером, это не то, что у нас, масса дыр в защитном периметре.
   - Я тоже так раньше думал. Но получилось так, что один из декодеров в Арьяне вышел из строя. Подозреваю, что не без помощи "психов". Как раз тот декодер, что перекрывал территорию, на которой и поселился в отеле Никоненко. В обычных условиях, в больших городах, декодеры либо чинятся, либо устанавливаются новые в течении нескольких часов. А там аварийная бригада застряла в буране. На два дня.
   Вадим хмыкнул. - Никоненко решил немного покататься на лыжах, завалив снегом аварийщиков?
   - Выходит, так.
   - А тот, кто нарисовал пентаграмму и убил Никоненко? Какие-то следы есть?
   - Абсолютно ничего. Местный сервер так и не смог вычленить из аномалии что-нибудь внятное. Как и у вас здесь. Только почерк.
   - Скверная история, - задумчиво произнесла Инга.
   - Более чем, - согласился Ганс. - Черт с ними, с "психами", но беда в том, что появилось что-то или кто-то, кого наши декодеры не могут засечь. Ауру жертвы - пожалуйста, силу аномалии тоже определяют, а вот кто это все подстроил - тут сложности начинаются. А это, мягко говоря, нехорошо.
   - Что, появился какой-то супер-пупер "псих"? С показателями, которые просто невозможны?
   - В том-то и дело, что нет. Тут что-то другое и это мне не нравится. Артур, это "псих", которого мы сейчас допрашивали, - пояснил Ганс Инге, - он передал мне образ того, что он почувствовал, образ того, что угрожало Ширшикову. Еще раз говорю, это не человек.
   - И кто... что это? - поправилась Инга.
   - Не имею ни малейшего представления, но чтобы это ни было, мы знаем, что у него есть руки, которыми оно умеет рисовать и писать.
   - Белиберда какая-то, - произнес Вадим.
   Ганс посмотрел на Ингу. - По самой пентаграмме что-нибудь есть? Что там написано, получилось расшифровать?
   Инга отрицательно покачала головой. - Язык это или знаки выяснить так и не удалось, не похоже ни на что, имеющееся у нас в базе данных. "Циклон" пытается...
   - Ну, этого и следовало ожидать, - перебил ее Ганс. - Как и в Арьяне. Ваш "Циклон" ничего не сможет. Это что-то... нечеловеческое.
   - Дела... - произнес Вадим.
   Он закончил очищать от грязи, собранной в подъезде, пальто, посмотрел в зеркало, повертел головой и остался доволен результатом. В этих условиях лучше не сделаешь. Вадим открыл боковое окно и выкинул бинты, подумал немного, извлек из кармана окровавленный платок и отправил его вслед за бинтами. - Ну и какие будут приказания? - спросил он, закрывая окно. Голос его был бодрым, свежим, но на самом деле Вадиму хотелось сейчас поехать домой, принять душ. Горячий, затем холодный, взять бутылку джина и завалиться на диване перед плазменным сорокадюймовым телевизором. Можно еще позвонить какой-нибудь красотке, которых в записной книжке коммутатора был изрядный список... Нет, пожалуй, звонить никому не стоит, не хочется ничего, денек выдался что надо. Просто контрастный душ, какой-нибудь спортивный канал на таймере и любимый напиток. Или...
   Ганс прервал размышления Вадима о том, как можно было бы провести сегодняшний вечер. - Единственная ниточка, которая пока у нас есть, это кто-то из "свободных". Кто-то из них был в контакте с Ширшиковым недавно. Нам нужно найти этого человека. И быстро.
   Лицо Вадима приняло кислое выражение. Какого черта? Рабочий день у него нормированный, и если часы не врут, он уже давно должен был оказаться дома. Вадим начал зло корчить себе рожи в зеркале, изо всех сил двигая челюстью. От этого гуля на виске зверски болела и пульсировала, но Вадим решил, что ее следует всячески разрабатывать.
   - Я ранее распорядился проверить всех "свободных". Это выполняется? - спросил Ганс.
   - В меру сил и возможностей. На ночной смене у нас не так много людей. Сейчас агенты проверяют всех по порядку, - ответила Инга.
   - Ничего странного не обнаружили?
   - Вроде бы нет, - задумалась Инга. Она вновь уселась за клавиатуру и начала быстро вбивать команды. Отчеты допросов высветились на экране дисплея. Изредка он поглядывала на графики, на которых кривыми линиями отображалось психическое состояние допрашиваемых. - Вроде все в норме. Ничего необычного. Хотя...
   - Что? - всколыхнулся Ганс.
   - Я не знаю... Всех "свободных" предупредили о том, что с ними будет проведена беседа. Почти все оказались в местах своего проживания и ожидают. Все, кроме одного.
   - И где он сейчас?- живо спросил Ганс.
   - Отель "Эклипс". Это в центре. VIP-номер. Он там с утра.
   - Центр города - самое защищенное от проникновений "психов" место, - подал голос Вадим. - После нашей конторы, естественно.
   - Ну, тогда, я думаю, всем все ясно, - произнес Ганс.
  
  
  
   Глава 4.
  
  
  
   Вадим никогда не бывал в VIP-номерах. Ни по работе, ни на отдыхе. "Психи" попросту не могут попасть в гостиницы, подобные "Эклипсу". Это центр города, декодеры натыканы с максимально возможной плотностью и таких неперекрытых областей, как на окраинах, здесь нет. Поэтому сотрудники "Гразкама" работают по периметру города, Вадим не помнил, чтобы кто-то из тех, кто вне закона, хоть раз смог проникнуть на эту так хорошо защищенную территорию. Только сунешься - сразу вычислят. Вот и не лезет никто, дорожат шкурой и правильно это. Если бы не декодеры, кто знает, что с "Гразкамом" бы было. И с остальными людьми тоже...
   Сколько внушительности в этом слове - VIP-номер. Пару раз у Вадима в мыслях проскакивало, что неплохо было бы сменить обстановку. Ведь рядом, ехать далеко не надо. Взял подружку и оттянулся по полной, хотя бы на один день. Вкусил, так сказать, плод роскоши и самоуважения. И цена, вроде бы, не так уж и кусается, в "Гразкаме" хорошо платят, даже рядовым агентам. Однако все как-то не получалось.
   Поэтому сейчас Вадим живо оглядывался, сравнивая то, что он видит с тем, что слышал. Рассказывали про такие места явно красочнее, чем было на самом деле.
   Это был двухкомнатный номер. Гостиная, или как тут это называется, была отделана в мягких тонах. Желтый и красный цвет вплетались друг в друга довольно мило. Желтый подвесной потолок - красный ковролин на полу. Обои красного цвета, на которых в четком порядке, рядами, проступал рисунок желтого цвета. То ли глаз, то ли жирная точка с короткими волнистыми линиями, то ли эдакое крохотное солнышко. У стены - диван, обитый желтой тканью с замысловатым восточным рисунком, естественно, понятно какого цвета. Вадим почему-то всегда думал, что в таких номерах мебель исключительно кожаная. Вот так вот. Ошибался. По бокам дивана - светильники на стенах и между ними картина. Вечерний сосновый бор с большим ярким оранжевым солнцем посредине. Задернутые желтые шторы, тумбочка в углу с увесистой пустой пепельницей на ней. Небольшой столик, пара резных стульев и длинная, массивная подставка для плазменного телевизора с диагональю, которую померить - и цифр то таких в природе нет. Вся мебель черно-красного цвета, лак на ней ярко блестит, отражая свет от шикарной хрустальной люстры под потолком.
   Спальня была выдержана не в таких агрессивных тонах. В основном бежевый цвет. Обои без рисунков, шкаф, низкий столик, широченная кровать, пара кожаных кресел. Ага, все-таки, правда, куда же в наше время без кожи? Светлая комната, все одного цвета, потому, наверно, и кажется, что она более просторная. Бледно-коричневый ковролин и маленький узкий коврик голубого цвета перед кроватью. А возле окна стереосистема. Колонки - то, что надо, Вадим так, сходу, не смог определить, на сколько они ватт. И еще круглые большие часы на стене. Все, пожалуй. Вадима такая обстановка разочаровала, ожидал он явно большего. Хотя и город, в общем-то, не особо может размерами похвалиться, ни на что такое сверх не претендует, так что вип випу рознь. Может где-то действительно VIP-номер увидел и челюсть потерял, но явно не здесь.
   В одном из кожаных кресел развалился Джон из восьмого подразделения. Именно развалился, иначе не скажешь. Это был белобрысый, коротко стриженный молодой парень. Возраст - примерно как и у Вадима, но по комплекции он был явно в другой весовой категории. Рост под два метра, вес соответствующий. В руках он держал февральский выпуск "Плейбоя" с очередной обнаженной загорелой звездочкой на обложке. Звездочка лучезарно улыбалась, пряталась в сети, а дорогой катер, на котором она пристроилась, должен был унести ее куда-то вдаль, на острова с высокими пальмами и золотистым песком. Ничего так выпуск, Вадим просматривал его недавно.
   Вадим знал Джона не то, чтобы хорошо, так, изредка встречал его в главном офисе. Джон встал, и они пожали друг другу руки. Джон кивком головы поприветствовал Ингу и стал разглядывать Ганса, который прошел мимо Джона, не здороваясь, и остановился возле кровати.
   На массивной кровати лежал человек, с головой укутавшись в цветастое покрывало. Из-под покрывала торчал синий носок и с определенной периодичностью доносился храп. Перед кроватью валялось две бутылки шотландского виски и перевернутое блюдце с нарезкой из цитрусовых.
   Ганс поджал губы и повернулся к Джону. - Что это такое?
   - Я откуда знаю? - Джон, похоже, обиделся на резкий тон "психа". - Мне сказали приехать сюда, задержать "свободного" и дожидаться вас.
   - А выпивка?
   - Он уже был пьяный вдрызг, когда я приехал. Прислуга говорит, он еще с утра пить начал.
   Ганс рывком сорвал покрывало и бросил его на пол.
   "Свободным" оказался низенький толстяк, который свернулся калачиком в обнимку со своим пиджаком.
   Ганс сильно ткнул "свободного" ногой.
   - Ммм, - неопределенно отозвался толстяк. Никакой реакции больше не последовало.
   - В ванну его, - поморщился Ганс. - Он мне трезвый нужен.
   Вадим с Джоном подхватили толстяка под руки и поволокли приводить в чувство. Тот проснулся, но не сопротивлялся, лишь бестолково пялился вперед покрасневшими глазами и что-то мычал. На голове у него была плешь, а волосы по бокам топорщились жидкими пучками. Лицо широкое и набрякшее от выпивки. Агенты пыхтели и с трудом тянули "свободного". Тот хоть ростом был и невысок, но тяжел неимоверно.
   Ванная оказалась просторной. Мрамор небесного цвета, дорогая сантехника. Все вокруг блестит и благоухает приятными цветочными запахами. "Свободного" подтащили к умывальнику, ткнули лицом в керамику. Вадим включил воду и подставил голову толстяка под кран. Того немедленно вырвало. Вадима от отвращения самого едва не стошнило. Он одернул занавеску ванной. - Давай сюда его.
   Вадим с Джоном перевалили "свободного" через край и бросили в ванную. Та отозвалась тяжелым гулом и мелко задрожала. Вадим заткнул пробкой сток и включил воду. - Пусть отмокает, - сказал он.
   - Пусть, - согласился Джон. - У тебя курево есть? А то у меня закончилось.
   - Конечно, - Вадим достал пачку сигарет, протянул одну сигарету Джону, одну взял себе.
   Они подкурили и уселись на край ванной. - А это кто такой? - спросил Джон, кивнув в ту сторону, где предположительно находился Ганс. - Говорят, к нам кто-то из спецотряда прислали. Это он?
   - Угу, - подтвердил Вадим, сделал затяжку и выпустил дым колечком.
   - Ну и как?
   - А ты как думаешь? - раздраженно ответил Вадим.
   Джон посмотрел на разорванные брюки на колене у Вадима, на его висок и протянул. - Ну, не знаю, думаю только, что выглядишь ты паршиво.
   Вадим лишь махнул рукой. Ему не хотелось об этом говорить. Они с Джоном сидели и молча курили, а позади, в ванной, под струями ледяной воды барахтался "псих". Он все порывался сесть, стараясь ухватиться за что-нибудь. Но короткие руки постоянно скользили по белоснежной ванной и ему только и оставалось что лежать, издавать непонятные звуки и дергаться из стороны в строну. Сейчас он был похож на перевернутого навозного жука. Такой же беспомощный и противный. Спиртным от него тянуло изрядно.
   Вадим поднялся и стал разглядывать себя в зеркало. Кое-где на лице еще оставалась засохшая кровь. Вадим хотел было ополоснуться в умывальнике, но, вспомнив, что там недавно устроил "псих", подошел к ванной, набрал в ладоши воды и, попыхивая сигаретой, стал умываться. Он вытерся махровым полотенцем с вензелем "Эклипса" и вновь посмотрел в зеркало. Вот теперь намного лучше. Только в виске немного сверлило тупой болью, а так о том инциденте в подъезде больше ничего не напоминало.
   В ванную вошла Инга. В руках она держала флакон с нашатырным спиртом
   - Ну что тут? - спросила она, передавая флакон.
   - В процессе, - ответил Джон и подмигнул Инге. - Как дела, красавица?
   - Спасибо, Джон, не жалуюсь. Ну и накурили вы, ребята.
   Она сморщила носик и вышла, закрыв дверь.
   - Какова, а? - восхитился Джон. Талия - осиная, попка ? то, что надо. Я бы на твоем месте...
   - А ты в паре с кем работаешь? - перебил его Вадим.
   - С Марией.
   - Подкатывал к ней?
   - Нет, - погрустнел Джон, - она, вроде как, напарник.
   - Ну то-то и оно.
   Джон замялся. - Ладно, начнем экзекуцию? - предложил он. Он бросил окурок через плечо в "свободного". Сигарета упала тому на мокрую рубашку и, зашипев, тут же затухла. Вадим последовал примеру Джона. Он зло посмотрел на толстяка. - Ну что, к процедурам готов?
   Следующие десять минут "психа" топили, тыкали под нос нашатырь, били по щекам, вновь топили. Тот икал, пытался брыкаться, но после пары погружений в ванную обмяк и лишь жадно хватал ртом воздух, воротясь от флакона с нашатырным спиртом. Перестали только когда "псих" заговорил и взмолился прекратить. - Хватит, пожалуй... - произнес Вадим.
   Они отпустили "свободного". Тот сидел в ванной, сжавшись в комок. Он обхватил колени руками и часто дрожал.
   - Холод чувствует, уже хорошо, - подытожил результат работы Джон.
   - Говорить можешь? - спросил Вадим.
   - М-могу, - "псих" часто закивал головой.
   - Все равно пьяный, - скривился Вадим, - но тут ничего не поделать. Вылезай, царь морской, разговор есть.
   Толстяк встал на четвереньки, ухватился за края ванной, и начал было вставать, но не удержался и едва не рухнул, Джон вовремя ухватил его за рубашку и потянул на себя. Та затрещала по швам. Кое-как вытащили "психа" из ванной и повели в спальню. "Свободного" кидало из стороны в сторону, он едва держался на ногах, но все-таки шел, хоть и с помощью агентов. Перед этим Вадим с Джоном подержали его в ванной, чтобы с него стекло немного, но, поняв, что это дело долгое, плюнули и вывели так, не на выставку ведь.
   В спальне уже все было готово. Инга сидела в кресле, на коленях у нее лежал ноутбук. Информация с ближайшего декодера будет поступать прямо к ней, так что если толстяк задумает приврать - об этом сразу станет известно. "Свободного" бросили на кровать. Тот уселся, подобрал ноги под себя и закутался в покрывало, испуганно озираясь. Он постоянно переводил взгляд с одного непрошенного гостя на другого. Его пошатывало.
   Ганс придвинул кресло к кровати, уселся в него и пристально поглядел на толстяка. Сейчас Ганс напоминал Вадиму удава, который нацелился на свою жертву и теперь не спеша, зная, что она в его власти, гипнотизирует ее. Толстяк заерзал и еще больше укутался в покрывало, словно пытаясь спрятаться.
   - Знаешь, кто мы? - спросил Ганс.
   "Свободный" кивнул, - "Гразкам", - пьяным голосом ответил он. Язык его не слушался, поэтому получилось что-то похожее на "Глазан".
   Ганс повернулся к Вадиму с недовольным видом. - Я же просил, чтобы он трезвым был.
   - Трезвым он будет под утро, - невозмутимо произнес Вадим. - А сейчас он в том состоянии, в каком должен быть человек после литра виски.
   Ганс вновь повернулся к толстяку. - Знаешь, зачем мы тут?
   - Не...ик... нет.
   - Ложь, - сообщила Инга.
   Ганс подался вперед. - Послушай, я тут время терять не намерен. У тебя есть информация, она у тебя вот здесь, - Ганс стукнул указательным пальцем по лбу "свободного". Тот тут же одернулся. - Ты мне все расскажешь. Либо сейчас тут по-хорошему, либо у нас в конторе. И там будет по-плохому. Ты это понимаешь?
   И тут случилось то, чего Вадим никак не ожидал. "Псих" разрыдался. - Я не хочу умирать, - заверещал он, - не хочу, не хочу, это неправильно.
   Его тело содрогалось от рыданий. Он упал на кровать и полностью скрылся под покрывалом. - Я жить хочу, понимаете? Не виноват я... - пьяно скулил "псих".
   Ганса, казалось, такое поведение, ничуть не удивило. Он терпеливо ждал, пока закончится истерика. Толстяк плакал, бил по кровати руками, но, в конце концов утихомирился. Он так и остался лежать, редко всхлипывая. Ганс стянул с него покрывало. "Свободный" уткнулся в подушку лицом.
   - Ну что, разговаривать будем?
   Толстяк продолжал лежать и что-то говорить едва слышно. - Не виноват... не хотел...
   - Ну что же, придется его забирать в офис, - произнес Ганс.
   "Свободного" словно током ударило. Он подхватился, сел, оперся рукой и с трудом зафиксировал взгляд на Гансе. - Пообещайте мне, - торопливо зашептал он, - пообещайте мне, что я останусь тут столько, сколько мне понадобится. Я все расскажу, все, с самого начала, но только, прошу вас, не забирайте меня отсюда. Я ведь плачу налоги, да плачу хорошие деньги, я пытаюсь стать другим, я ведь больше не "псих". Я отказался от всего, понимаете, я другой, я законопослушный гражданин. У меня жена и две дочки, близняшки. У меня семья, у меня свое дело, я такой же, как все, я имею права... Я ничего не скрою, верьте мне. Но я не хочу умирать, это несправедливо...
   - Тьфу ты, - сплюнул Ганс. - Опять за свое.
   Он поднялся с кресла и ухватил "свободного" за шею. - Ничего я тебе обещать не буду! Это ты должен кое-что пообещать. Расскажешь мне все от и до. Понял? - Ганс хорошенько тряхнул толстяка.
   - Не надо, - взмолился "свободный" и ухватился руками за руку Ганса. Тот брезгливо освободился. Толстяк не удержал равновесие и упал на кровать. - Не надо, - вновь и вновь повторял "псих.
   Он был весь мокрый, волосы на голове слиплись, он дрожал от холода и пытался утереть слезы руками. Он был настолько жалок, что Вадиму на мгновение захотелось уйти отсюда, бежать прочь, только не видеть этого. Но всего лишь на мгновение. Не следует забывать, что это "псих", хоть и бывший, но все-таки он "псих" и жалости к таким людям быть не может. Не должно быть.
   - Я жду, - стальным голосом произнес Ганс.
   Толстяк с трудом сел. - Ааа, ладно, - обреченно вздохнул он, - я все расскажу, все как было. Только, Бога ради, не забирайте меня. И еще. Скажите, Ширшиков мертв?
   Он посмотрел на Ганса. Тот невозмутимо восседал в кресле, словно сфинкс.
   - Прошу вас, ответьте.
   - Да!
   "Псих" какое-то время переваривал информацию, Вадим увидел, как левая щека его стала подергиваться.
   - Выпить ничего нет? - наконец спросил "свободный", и наклонился к краю кровати, туда, где валялись пустые бутылки. Он упал прямо на них.
   - Я не люблю терять время, - произнес Ганс, рассматривая "психа", который никак не мог подняться. - Рассказывай! Подробно, ничего не пропуская, с самого начала.
   Вадим с Джоном, крякнув от натуги, рывком оторвали толстяка от пола и усадили на кровать. "Свободный" молча сидел на кровати и лишь икал. Ганс выжидательно смотрел на него. В комнате повисла тишина. Так продолжалось с минуту, а затем толстяк, все так же икая, заговорил.
   - Началось это почти шесть лет назад. Я тогда и женат-то не был. Отирался с "психами". Дурак! Какой же я был дурааак, - тоскливо протянул он и схватился руками за голову. Дикция у него становилась все четче, трезвел он прямо на глазах, холодная ванна пошла на пользу. - Я тогда думал - вот оно, ради чего жить стоит! Изменим мир, изменим людей. Они так красиво говорили, так убедительно. Казалось, ничего невозможного нет в этой жизни. Стоит только захотеть... - толстяк вдруг погрозил кулаком непонятно кому.
   - Для начала, - сказал Ганса, - назовись.
   - Да, да, - торопливо проговорил толстяк, - меня зовут Бессонов Сергей Викторович.
   Он посмотрел на Ганса и съежился. - Можно просто - Сергей. У меня сеть магазинов по продаже канцелярских товаров. Не слишком большие деньги, но хватает, хватает... Вот...
   - Какие пси-показатели?
   - Сто десять процентов. Раньше было под сто шестьдесят, когда к вам пришел. Но я отказался, - вновь перешел на шепот Сергей, - отказался от всего, я захотел стать обыкновенным человеком. И в последний раз замеряли - ровно сто десять. Это ведь совсем мало, так ведь?
   - Дальше, - ледяным тоном произнес Ганс.
   - Да, все расскажу, - произнес "свободный" и облизал губы. - Можно мне переодеться? - спросил он. - Мне... Я... Холодно.
   Вадим почувствовал, что дико хочется пить. Он поднялся, прошел в ванную и, делая большие глотки, стал пить прямо из под крана, с наслаждением ощущая, как тяжелеет живот. Оторвался он, только когда от холодной воды заныли зубы. Вадим закурил и, прислонившись к стене, стал смотреть на плафон мягко-синего цвета над головой. Хорошо было так стоять, ничего не делать и смотреть на дым. Однако еще лучше было бы оказаться дома. Пара кусков жареного мяса, хорошо приправленных перцем и салат какой-нибудь, стакан-другой чего-нибудь крепкого, а потом уснуть. Ловушка почти полностью иссушила Вадима, усталость чувствовалась во всем теле, в каждой клеточке, мышцы казались вялыми, незнакомыми. Веки, вдруг став тяжелыми-тяжелыми, постоянно закрывались. Вадим сплюнул, бросил сигарету, затушил ее туфлей, потянулся и попытался подмигнуть себе в зеркале. Нужно работать.
   "Свободного" уже переодели. Он был облачен в махровый коричневый халат и тапочки. Волосы на голове были аккуратно причесаны и если бы не синеватый цвет лица и стеклянные глаза, то и не скажешь, что совсем недавно Сергей был пьяным в стельку. - Тогда-то все и началось, - вещал он.
   Ганс сидел перед ним и делал какие-то пометки в своем коммутаторе, Инга смотрела то на Сергея, то на экран ноутбука, а Джон маячил у стены и мял в руках "Плейбой", свернутый в трубочку. Вадим подошел к столику, сел на него, вытянул ноги и стал рассматривать дырку на брюках.
   - Тогда появилась Аня. Да, а звали мы ее Аннет, не помню, почему так повелось...
   - Аннет? Точно? - Ганс поднял глаза на "свободного".
   - Дааа, - горестно протянул Сергей. - Я ее помню, как сейчас. Ведь из-за нее-то все и случилось.
   - Шерше ля фам, - проявил свои познания во французском Джон.
   - Что? - не понял сначала "свободный", - а, да, как-то сразу не того... Ровно шесть лет назад это произошло. Хорошая такая девчушка. Ей лет восемнадцать по-моему было от силы, может даже меньше. Не скажу, что она красавицей была, обычная симпатичная такая мордашка, но знаете, от нее веяло чем-то таким... Даже объяснить не могу... Жизнь она любила, вот. Все ей было интересно, все она успевала. И на курсах наших и на всех семинарах была. И помогала "старшим", чем могла. Из нее энергия ключом била, да я, так думаю, это молодость просто. Живой Аннет была, естественной. Верила, что впереди много всего хорошего... И глаза у нее так и сияли...
   - Это где все происходило? Точнее можешь? - спросил Ганс. - А то появилось, случилось.
   Сергей кивнул. - Город Савер.
   Все четверо сотрудников "Гразкама" уставились на "свободного". - Там аномалия шесть лет назад проявилась, - наконец произнесла Инга. - Из двухсот тысяч жителей пропала или сошла с ума почти половина. А свернулась аномалия около месяца назад.
   - Да... да, это наших рук дело. Это мы сделали так, чтобы аномалия была как можно сильнее.
   - Скотина, - сквозь зубы процедил Вадим. Он с презрением смотрел на Сергея. Давить их надо, как гнид давить, так нет же, придумали - "свободные", реабилитация. Стрелять без разбора, искоренять как болезнь.
   - Да я же говорю, - умоляюще вскричал "псих", - я не понимал, что делаю. Я аномалии никогда не проявлял до этого. Нам наврали тогда, а мы уши развесили и за ними... Я ведь об этом почему в "Гразкаме" ничего не говорил, когда к вам пришел. Сам ведь понимал, что натворил, да ведь не вернешь прошлого, - голос Сергея сорвался и перешел на визг.
   Он сглотнул и опустил голову.
   - Кто вами руководил? - спросил Ганс.
   - Эдуард. Никоненко его фамилия. Он сильный был, в смысле, паранормальные способности у него были очень большие. Многое умел да и знал тоже. Вот он и заправлял всем.
   - Сколько вас было? - живо продолжал спрашивать Ганс. Никаких эмоций в голосе. Его, казалось, совершенно не волновало, что перед ним сидит человек, который виноват в том, что десятки тысяч людей перемололо в аномалии, растворило в пространстве, а тем, кому посчастливилось выжить - стали идиотами.
   - Несколько десятков. Таких как я, - человек десять, остальные посильнее. Поначалу нас вовсе мало было - семеро, но постепенно желающие поучавстовать подтягивались. Не сразу конечно, постепенно, кто как мог...
   Вадима передернуло. Поучаствовать... Да это же... Под Савером сорок агентов "Гразкама" тогда погибло, пытались аномалию остановить.
   - Как вы это сделали? - спросил Ганс.
   - Мы сначала декодеры отключили. У нас было несколько человек, которые именно этим занимались.
   - Декодеры отключить нельзя, - возразила Инга.
   - Я неправильно выразился, - виновато произнес Сергей. - Их поломали, но не мы, а люди, обыкновенные люди, которых взяли под пси-контроль. В том месте, где аномалия проявилась, нам мешало всего два декодера. Их снесли практически перед началом... Экскаваторами. А затем мы вошли в тот район, распределились на "тройки" и стали "думать". Представлять, словно что-то из под земли прорывается, какая-то сила, и помогать этому.
   - Убрали декодеры, а затем коллективным воздействием дестабилизировали окружающее пси-поле, - констатировала Инга. - Неудивительно, что аномалия прошла сквозь защитный природный механизм, как нож через масло.
   Сергей слушал Ингу и тяжко вздыхал, уронив голову на грудь.
   - А что за "тройки"? - спросил Ганс.
   - Сильный экстрасенс, слабее, ну и совсем бездарность. Бездарностью в моей тройке был я.
   - А кто еще с тобой был? - спросил Вадим.
   - Никоненко и Ширшиков, земля им пухом, - ответил "свободный".
   Инга и Вадим многозначительно переглянулись.
   - Ну а причем тут та Аня? - поинтересовался Джон.
   - Аннет? Сейчас, - Сергей раздумывая, жевал губу. - Она появилась за два месяца до этого события. Я уже говорил, что она симпатичная была, и пообщаться с ней приятно было. А народ потихоньку подтягивался, готовился к аномалии, значит. По-первой один Никоненко готовил нас, разъяснял, что и как. А затем еще несколько сильных подъехало. Ну, естественно оживление, такое дело будет. Люди разные съехались. И молодые и в летах. Естественно, кое-кто решил поближе с Аннет познакомиться, и среди них был Ширшиков. Старше на десять лет, но видно, уж очень она ему понравилась. Он всячески добивался ее, не он один, были и другие, но Алекс больше всех за ней убивался. Ходили слухи, что с ним даже кое-кто разговаривал серьезно из "старших", мол, прекращай, не за этим ты здесь.
   - А она что?
   - А что она? Смеялась, флиртовала, но не больше, у нее парень был. Молодой, такого же возраста, как она.
   - И как его звали? - спросил Ганс.
   - Игорь, - ответил Сергей. Сказал, как выплюнул.
   - Вот отсюда подробнее, каждую мелочь вспоминай, - приказал Ганс.
   - Да я знаю не так уж много. Знаю только, что тот Игорь был против того, чтобы Аннет с нами водилась. Он обыкновенный парень, работал то ли водителем, то ли грузчиком. Но и любили они друг друга сильно. Игорь даже переехал из другого города, квартиру на окраине снял, подальше от декодеров, чтобы Аннет не терять, все хотел переубедить ее. Ну а она, понятное дело, его к нам перетянуть старалась, паранормальные способности, они ведь в каждом дремлют, нужно только разбудить. Это я рассказываю, что она говорила, а так я ни в чью жизнь не любитель лазать. А Ширшиков все за ней увивался, говорил, зачем тебе обыкновенный человек, ты ведь способная, потом мучиться будешь. Она все время на его домогательства шутками отвечала, а потом, надоело ей, наверно, и у них разговор получился. После этого Ширшиков мрачнее тучи две недели ходил. А вот потом, потом все и случилось... Слушайте, можно воды? А лучше чего-нибудь покрепче.
   - Рассказывай, - с ненавистью произнес Вадим. - Воды ему... мразь.
   - Не буду, - заупрямился "свободный". - Я трезвым не могу Савер вспоминать. Ну не могу я. Хоть режьте - не буду.
   - Ты себя трезвым считаешь? Да ты говоришь с трудом, - усмехнулся Джон.
   - Не буду говорить и все.
   Вадим подумал, что Ганс сейчас ударит прямо по этому жирному обрюзгшему лицу "свободного", однако он ошибался.
   В номер заказали поздний ужин. Посреди спальной через несколько минут волшебным образом, не без помощи прислуги отеля, естественно, материализовался столик на колесиках, накрытый белоснежной скатертью. На нем на блестящих подносах возлежали блюда с запеченной форелью и сочные, прожаренные стейки из свинины. Также присутствовала пара бутылок красного итальянского вина. Ели молча, но с аппетитом. Ганс даже не притронулся к вину, Инга лишь пригубила свой бокал, зато Джон, Вадим и Сергей раздавили дорогой напиток в самый короткий срок, хотя на вино налегал больше всех именно "свободный", попутно отправляя в рот один за другим кусочки нежной рыбы, так и таявшей на языке. Когда с вином было покончено, он вновь заговорил.
   - Как сейчас тот день помню. Солнечный, ясный, на небе ни облачка, на горизонте разве что клубилось, а так небо чистое, голубое, бездонное. Время ближе к обеду, а лето как раз, август, так и печет. Мы под дубом встали, от солнца спрятались, треугольник образовали, ждем. Пот по щекам течет, утереться охота, но нельзя, руки расставили в стороны, протянули друг другу и словно искры между нами проскакивают, настраиваемся. Энергия проходит по рукам, так и течет, приятное чувство, острое, даже щекотно немного. Ну и восторг, ведь какое дело предстоит... Если бы я только знал, - сокрушился Сергей. - Честное слово, - продолжал он, - если бы я только знал. После Савера как раз я и прекратил с "психами" сотрудничать, тошно на них смотреть стало. Нелюди.
   Сергей красиво подцепил кусок форели вилкой и виртуозно отправил его в рот. Зажмурился. Прожевал и продолжил.
   - А напряжение нарастает, кожей чувствуешь, мурашки изредка пробегают и все тело подрагивает. Вдохнешь, и словно в тебя свежесть входит и не жарко более, а наоборот, холодит изнутри, так и распирает, до озноба прямо. Ярко так вокруг, хоть и глаза закрыты. Видишь все глубоко, сквозь предметы проникаешь, даже страшновато немного. А в голове мысли странные. Даже не мысли, а чувства. Что происходит вокруг - улавливаешь каждую песчинку, каждый атом. И мысли других тоже чувствуешь, в голове все так и вертится, целый клубок их, мыслей этих. Описать невозможно, это почувствовать надо. Словно растворяешься, исчезаешь и в то же время ощущаешь себя, но не так, как обычно, а словно со стороны. Да и не со стороны, а как будто ты и там и здесь и вообще везде.
   - Дальше, - произнес Ганс, - переживания при активизации внутренней энергии меня мало интересуют.
   - Да, конечно, - ответил Сергей, - я просто пытаюсь картину воссоздать, вспомнить... В общем, стояли мы так недолго, может минут пять, а потом накатило.
   Я даже не понял, как все началось, словно подхватило тебя, завертело, мощь вокруг. Ты ее касаешься и сам становишься... - Сергей опасливо посмотрел на Ганса. - Дальше от нас ничего не зависело, это как вулкан. Остановить невозможно, на пути лучше не попадаться. Мы начали отходить... Да что там отходить, бежали мы прочь, что есть сил бежали. Со всех ног прочь неслись, подальше. А позади, там, где лето недавно было, где бабочки, сливы на деревьях и яблоки... там ничего не было, туман густой, серый такой, непроглядный. И страшно стало очень, по-настоящему страшно. Сердце, казалось, не выдержит, гулкие удары, в висках отдает и вокруг волнами расходится, громко, как гроза.
   Сергей перевел дух. - И туман этот извивался, с земли шел, крутился, вращался бешено, вертелся юлой, врать не буду. Только в нем ничего не было видно, ничегошеньки. Плотный, махровый такой, черный изнутри. Неестественный. И все больше он становился, рос прямо на глазах.
   - Вот тогда-то Аннет и появилась. Ее не взяли аномалию проявлять. Почему - не знаю, не я это решал, но не взяли, может, посчитали, молода слишком, хотя, именно молодые наиболее расположены раскрываться, не то, что я, закостенелый... Так вот она появилась и стала кричать. Что именно... я и тогда не особо понял, у меня голова другим занята была, а сейчас и подавно не помню. Вобщем, кричала она громко, голос-то звонкий, что-то доказывала, а Никоненко все ее успокоить старался. Ширшиков молчал, а я и подавно. А потом она бросилась туда, где эта муть вертелась. Много позже до меня дошло, что она остановить аномалию хотела, людей пыталась спасти, что по ту сторону тумана остались, а их там было немало. Говорят, изнутри это сделать намного проще, чем снаружи. Не знаю, как там изнутри, но я даже смотреть боялся, как дома, где туман до них добирался, мелкой крошкой рассыпаются. Туда она и побежала. Уж что она там хотела сделать, я не знаю, видно, не подумав, туда бросилась.
   - И что потом? - спросил Ганс. Он весь как-то подобрался и с интересом смотрел на Сергея.
   - А потом Никоненко приказал вновь треугольник сделать. Встали мы, а он аж слюной исходил, на меня орал. Я, по правде, совсем от страха голову потерял, первый раз, все-таки, и тут такое... Ноги трясутся, еле стою, внутри напряжено все... Представили мы, я, вернее, как мне приказали, что есть дверь в этом тумане. Была дверь - а вот исчезла. Я тогда совсем не соображал, что к чему. Вот и получилось, что заперли мы Аннет. Как потом Никоненко объяснял, для всякого хорошего дела не жалко никаких жертв. Только что же он сам туда не бросился? Для хорошего дела-то?
   - Пропала там Аннет, не вернулась. Как, что и почему, не знаю, я лишь проводником был, как мне "старшие" указывали. Мысли отсутствовали, тело билось мелкой дрожью, энергия из меня так и шла, и все, что мне хотелось - выбраться поскорее оттуда. Одно я знаю точно - как в древние времена жертвы приносили, так и Аннет в аномалию направили. Не знаю почему, но я в этом уверен. И Никоненко все предвидел прекрасно, да и Ширшиков тоже, не зря ведь он молчал. Мог ведь ее остановить. Так нет. Ничего не сделал.
   Сергей надолго замолчал, уткнувшись подбородком в грудь. Вино подействовало на него так, как и должно было. Вадим даже было подумал, что он уснул, но "свободный" вдруг заговорил. - Она билась оттуда. Вырваться пыталась.
   Он вновь помолчал. - Я хоть и не силен был в этом деле, у меня пси-показатели невысокие, но даже я почувствовал, как она кричала, в смысле, мысленно передавала: - Выпустите!
   - И громко так... словно ее что-то там пожирало, да.
   - Вот так все и случилось, - произнес Сергей, нарезая стейк мелкими кусочками. - Но эта история еще не закончилась, нет.
   Он тоскливо посмотрел на пустые винные бутылки, вздохнул и продолжил.
   - Аномалия оказалась очень сильной...
   - Класса "С", если не ошибаюсь, - уточнила Инга. - По линиям Лакмена-Абригова соотношения тогда были почти пятьсот к одному. С шагом в три десятых.
   - Без понятия, - сказал Сергей, - я не разбираюсь в ваших терминах. Знаю только, что он нее гул какой-то шел, ухо не слышит, но этот звук все равно ощущался. И голова болела сильно почти у всех, кто аномалию проявлял. Мы на безопасное расстояние отошли, вас не опасались, весь "Гразкам" бросился ликвидировать аномалию, так что нам только наблюдать оставалось, что мы и делали. А затем появился Игорь. Уж не знаю, как он нас нашел... Ему вроде Аннет перед этим позвонила и предупредила, чтобы он из города бежал... Или мысленно передала. Словом, он не уехал. Он нас нашел и естественно, первый вопрос у него был: - Где Аня? В общем, показали ему, где она в последний раз была. Никоненко показал. Что Игорь только не делал. Плакал, умолял, в ногах валялся у Никоненко, просил помочь вернуть Аннет. Понял, что бесполезно и сам в аномалию бросился. И смотрел я на Ширшикова тогда, он даже рад был, честное слово, улыбка у него на лица была, едва заметная, гадкая такая. Что там с Игорем случилось потом, я не знал. Шесть лет не знал, а вот теперь... Объявился он. Вернее не он, а что-то... что-то похожее на него.
   - Я ведь после того случая бросил с "психами" якшаться. Порвал с ними навсегда. Я ведь не знал, что в Савере так выйдет. Мне говорили, что в аномалии будет энергия, которую черпать потом сможем, сильнее становиться, да только та энергия сама, кого хочешь, зачерпнет. Прожил я полтора года в одной деревеньке, в себя приходил, а потом к вам пришел. Решил новую жизнь начать, забыть все. И вроде все стало получаться. И семьей обзавелся и дела в гору пошли, а вот все-таки пришла беда. Сегодня утром Ширшиков объявился. Ко мне домой пришел. И сказал, что Никоненко мертв, а убил его - тот самый Игорь. Вернее тело-то его, а вот внутри что-то другое. И это что-то теперь гоняется за ним. А как закончит - за меня примется. Он вообще много говорил чего, и я решил, что он того - Сергей повертел указательным пальцем у виска, - потому я особо не слушал, выставил его за дверь. Но ушел он только после того, как мы с ним номерами коммутаторов обменялись. Я, честно говоря, ему не поверил с утра, но уж слишком он напуган был. Совсем другой Алекс был, не такой, как прежде, такого поведения он себе никак позволить не мог. От него страхом так и веяло. Так что я его выгнал, а сам сюда, значит.
   - Зачем? - спросил Вадим.
   - Не знаю, но мало ли. Здесь место хорошее, надежное.
   - Спрятался, - произнес Ганс.
   - Да, да, я спрятался, а что, кто-то на моем месте иначе бы поступил? Когда шесть лет избегаешь любого упоминания о "психах", забыть все хочешь и получается ведь. И в жизни все хорошо, как у всех, как объявляется тот, о ком ты и думать забыл, наполовину поседевший и несет всякую чушь. Да, спрятался я, не спорю, напился, да только кто бы на моем месте поступил по-другому? Сижу, смотрю телевизор, целый день просидел, на нервах весь. А после обеда Ширшиков звонит. Голос странный такой, глухой, как будто из-под воды говорит или ему на шею кто ему давит. Сказал, что он не жилец больше и я следующий. И все... Я его вызвать пытался, но коммутатор у него отключен оказался. Ну, а теперь-то ясно, почему отключен. Я хоть и чувствовал это, но, думал, вдруг тут другое какое-то дело, может меня "психи" как-то использовать хотят, и для этого придумали эту историю. Я ведь поначалу думал, что это выдумки, а оно вот как оказалось.
   - Коммутатор мы там не обнаружили, - сказал Вадим. - Тебе точно Ширшиков звонил?
   "Свободный" почесал лысину. - Вроде бы он...
   - А где твой коммутатор? - спросила Инга.
   - В брюках был... но вы меня в ванну кинули и теперь наверно от него мало толку.
   Ганс досадливо вздохнул.
   - А почему сразу к нам не пришел? - спросил он.
   "Псих" не ответил.
   - Так. Слово в слово повтори, что тебе Ширшиков сегодня говорил, - приказал Ганс.
   Сергей затряс головой. - Ничего не помню, я ведь даже не слушал ничего, одного хотелось - избавиться от него. Что помню - рассказал, а все точно не получится вспомнить, вот вам крест, - Сергей торопливо начал креститься.
   - Это лишнее, - остановил Ганс Бессонова. - Конечно, - задумчиво произнес он, - можно на "мозголомке" восстановить кое-что. Хотя... Ширшиков сказал, что ты следующий?
   "Псих" кивнул. - Так и сказал. Говорит - сначала я, а потом за тебя примется.
   - Я сейчас, - сказал Ганс. Он вышел в соседнюю комнату и, как понял Вадим, вызвал кого-то по коммутатору. Правда, говорил он односложно: - да, нет и больше ничего. Вскоре он вернулся.
   - Ну что ж. Вы, - обратился Ганс к Джону, - вы останетесь здесь и присмотрите за этим недоразумением, чтобы поутру он на месте был, хотя я сильно сомневаюсь, что наш "свободный" захочет или тем более сможет отсюда сбежать. Но все же, останьтесь. Так, а вы, сладкая парочка, - Ганс посмотрел на Ингу и Вадима, - поезжайте домой и хорошенько выспитесь. Завтра, в девять, чтоб тут были свежие и полные сил. Я тоже здесь останусь, в соседнем номере, всем нужно отдохнуть. Будем работать.
   Вадим не стал спрашивать насчет того, что, возможно, в соседнем номере уже кто-то поселился. Скорее всего, этому кому-то придется срочно искать новый номер.
  
  
   Глава 5.
  
  
  
   Проснулся Вадим рано, за час до звонка таймера. Ему приснилось что-то дурацкое, что именно Вадим не помнил, однако точно знал, что во сне он все время убегал от кого-то. Прятался по сырым помещениям без дверей и окон, боялся встречи с кем-то неведомым, кого, в принципе, и бояться-то не стоило, однако странное чувство заставляло его бежать по грязным комнатам, наполненным разорванным в клочья жидким серым туманом.
   Вадим посмотрел на коммутатор, лежавший у изголовья. Пол седьмого. Еще рановато, однако, ощущение после сна было отвратительное. Вадим знал, что заснуть уже не сможет, а валяться просто так он не привык.
   Он резко спрыгнул с кровати. Та тут же сложилась и исчезла в стене. Вадим потряс головой, пытаясь прогнать из себя остатки неприятного сна. Не получилось. Погода за окном также не радовала. На улице все точно съежилось после морозной ночи. Судя по редким фигуркам прохожих, наклоненных вперед и прячущих лица, на улице, к тому же, не только холодно, но и ветрено. Однако контрастный душ расставил все по местам. Утро на то и утро, чтобы начинать новый день со свежими мыслями, без всяких унылых настроений.
   После душа - дыхательные упражнения. Несколько простейших видов дыхания. Частые и резкие выдохи сменяются глубоким вдохом во всю грудь. Руки синхронно двигаются в такт дыханию, ноги плавно ступают по мягкому ковру, тело неспешно поворачивается по оси. Разгоряченный и взбодрившийся после душа Вадим почувствовал, как энергия мощным потоком проникает внутрь и тут же, вместе с выдохами, исходит вовне. Сначала живительным теплом наполнились кисти рук, затем энергия щекотной волной пробежала вверх, к локтям, появилось приятное чувство в ступнях, а после этого все быстрее, быстрее понеслось, полетело, и вскоре каждая клеточка организма так и пылала жаром. Но этот жар необычный, не такой, как бывает от огня. Каждый раз Вадим, испытывая это чувство, удивлялся. Организм точно растворяется, исчезает и в тоже время вот он, тут и излучает вокруг радость, пение, и внутрь, с каждым вдохом входит лесная девственная свежесть, прохлада кристально чистого ручья, отражение солнечных лучей на утренних каплях росы.
   После дыхательных упражнений - зарядка. Растяжка сухожилий, отжимания и прыжки через скакалку. Вновь душ, только теперь холодный, обтирание, ну, вот теперь, пожалуй, все, утро наступило.
   Вадим одеваться пока не спешил. Тело, словно генератор, сейчас испускало мощный поток энергии, вбирало ее из окружающей среды, испускало вновь. Это было настолько приятно, что Вадим не хотел портить это ощущение одеждой.
   Он в одних трусах-боксерках прошел на кухню и достал из холодильника початую бутылку вина. Извлек из шкафчика бокал, налил в него немного вина, взял с холодильника сигареты, подкурил от плиты, включил вытяжку и стал смаковать, уставившись в окно. Настенные часы показывали двадцать минут восьмого.
   На улице, напротив дома, два автомобиля никак не могли развернуться и только сигналили друг другу, не желая уступать дорогу. Вадим некоторое время наблюдал за ними, потом это дело ему надоело, он потушил сигарету в раковине, допил вино и направился в зал.
   Вадим включил на телефоне запись звонков. Звонили всего лишь раз. Две девушки, пьяно смеясь, вновь требовали встречи. Вадим никак не мог вспомнить их имена, как, впрочем, и место, где они познакомились. Помнил только, что тогда порядочно мело на улице, и выпил он тоже изрядно. Вадим стер запись и заблокировал номер. Как-нибудь в другой раз, может быть.
   Время еще было, поэтому Вадим прыгнул в кресло и включил телевизор "LG". Телевизор, конечно, неплохой, множество функций и новомодных наворотов, но со временем Вадим его поменяет, понятное дело, а это так, временное. Диагональ маловата, да и марка так себе. Купит что-то большое, как в "Эклипсе", повесит на стену, да, тогда телевизор смотреть будет одно удовольствие.
   У Вадима телевизор показывал лишь несколько спортивных каналов, остальные были отключены из принципа. Фильмы Вадим не смотрел, всякие развлекательные программы тем более, а для кого делают мыльные оперы и ток-шоу вообще неизвестно. Канал, который Вадим в основном смотрел, назывался "Футбол плюс". Там постоянно крутили лучшие мировые матчи недели. Что там были за футбольные обозреватели, которые решали, какой матч лучше, хуже, Вадим не знал, но футбол тут показывали отменный.
   Играли какие-то две команды из Африки и комментировали, как всегда, на английском языке. Вадим с трудом ловил слово через слово. Да, впрочем, какая разница? Бубнит и бубнит себе комментатор, что, у Вадима своих глаз нет, чтобы увидеть, что вот этот удар действительно хорош, а вот та комбинация не прошла, потому что широкоплечий африканский парень с дредами откровенно не увидел партнера по левому флангу и запорол атаку? Видимо, дреды в раздевалке таки ему состригут.
   Играли хорошо, с удовольствием, скорости у игроков были приличные, поэтому Вадим быстро увлекся и даже вздрогнул от неожиданности, когда сигнал на коммутаторе запищал противным тошным звуком. Вадим долго искал такой звук, чтобы уж если проснуться, то проснуться.
   Вздохнув, Вадим поднялся и пошел в спальню выключать будильник. Когда он вернулся, вратарь одной из команд уныло вытаскивал мяч из ворот. Начали показывать повтор в замедленном режиме. Вадим вздохнул во второй раз. Смотреть повторы, это по-детски. Одно дело, когда ты в курсе того, что происходит на поле, видишь, что команды из себя представляют, кто владеет центром поля, у кого нападающие быстрее да расторопнее. А повтор это так, обманка, как снег из ваты под елкой на Новый Год.
   Законы "Мерфи" или как их там... Что стоило немного раньше пойти и выключить сигнал? Пустяковое дело, пройти несколько метров да нажать на кнопку. Что может быть проще? Так нет же, нужно было в игру вникнуть, даже немного болеть начать, а потом дождаться самого сигнала и пойти именно в то время, когда гол забьют. Как это назвать? Щелчок по носу от судьбы? На, мол, не увлекайся.
   Иногда Вадим искренне завидовал "психам". Такое редко бывало и касалось отнюдь не каких-то там возможностей, с помощью которых можно было управлять людьми, заколачивать за считанные минуты миллионы крон, и прочее. Все намного проще. То, что нужно, Вадим заработает и так, что-то сверхординарное, предположим, левитация, да плевал он на это. А вот почувствовать, увидеть простую вещь, чтобы в жизни было поменьше таких вот вздохов, как сейчас, это конечно, не помешало бы. Вовремя остановиться, и пропустить мимо себя грузовик, который в следующую секунду проедет на скорости по луже и забрызгает кого-то другого, но не тебя. Чтобы, когда знакомишься с девушкой в клубе, знать заранее, что у нее сегодня "особенные" дни, поэтому уделять ей время этим вечером особого смысла не представляет. Чтобы знать наверняка, что в центре сейчас пробки и лучше поехать объездной дорогой, сэкономишь минут тридцать, а то и больше. Мелочи, дела житейские, однако как приятно было бы знать наперед многие вещи. Не предсказывать будущее, а всего лишь обладать развитой интуицией. У Вадима такого не было. Зато у него сильнейшая сопротивляемость к пси-воздействию. Тоже неплохо, однако, как порой охота знать заранее, брать на улицу зонт или нет.
   Смотреть футбол перехотелось. Вадим, уперев руки в бока, еще с минуту понаблюдал за происходящим на поле, а затем выключил телевизор и стал одеваться. Прыгая по комнате на одной ноге и пытаясь таким манером одеть брюки, он позвонил вниз, в пиццерию. Как всегда по утрам - пицца с ананасами. И пол-литровый пакет томатного сока. Завтрак холостяка. Он мог бы ничего и не говорить, там, в пиццерии, по номеру уже определили, кто звонит и чего хочет. Вадим почти полгода питался так по утрам. Раньше пробовал готовить сам, но, как оказалось, на то, чтобы соорудить что-нибудь съедобное, нужно время, а его Вадиму, почему-то, всегда не хватало.
   Вадим облачился в новые джинсы, плотную зеленую водолазку, подумав, нацепил на себя серый теплый свитер, прыгнул в туфли, накинул сверху пальто и, проверив, на месте ли ключи, захлопнул за собой дверь квартиры. Лифтом Вадим никогда не пользовался. Не доверял он этому скрипящему старому механизму. Поэтому, привычно сбежав вниз, забрал пакет с завтраком и направился на подземную стоянку. "Мустанг", как обычно, стоял на своем месте, тщательно помытый и блестящий, ключи у охраны, в салоне свежий запах хвойного леса.
   Открыв пакет, Вадим откинул крышку картонной коробки, ловко вытянул один дымящийся кусок пиццы, ухватив его салфеткой, и стал жадно есть, попутно запивая все это дело томатным соком. В минуту поглотив, таким образом, ровно три куска, все остальное Вадим отправил в пластмассовый мусорный бак, что стоял неподалеку. Плотно завтракать он не любил. Вот обед - это да, к такому действу нужно подходить тщательно и насыщаться по полной. А завтрак - это всего лишь завтрак, подготовка, так сказать, перед серьезным застольем. Обед - это главное действие для всей пищеварительной системы организма, потому что поужинать получалось редко. То работа задержит, то пить вечером начнешь. А какая уж там еда?
   Вадим выехал на улицу и медленно покатил по дороге. Машина идеально слушалась руля и удовлетворенная улыбка заиграла на уголках рта Вадима. "Мустанг" он купил все лишь три месяца назад и выложил за него хорошую сумму. Пришлось брать кредит, но чего только не сделаешь ради своей мечты. Вадим с детства хотел автомобиль, еще в детдоме он понял, что колеса - это необходимость. Встречают по одежке - провожают по уму. Сейчас встречают по автомобилю. Да и провожают, впрочем, тоже. Поэтому выбор и пал на "Мустанг". Хотелось чего-нибудь необычного и с не взлетающей в поднебесье ценой.
   Обитал Вадим в северной части города. Район для людей с кошельком средней толщины. С тех пор, как Вадим купил автомобиль, у него появилась новая привычка. Он не спешил на работу, а некоторое время катался по чистым ухоженным улицам. Вадим привыкал к своему авто, узнавал его. И ему это нравилось. Запах в салоне, мерный говор мотора, шуршание шин, новейшая электроника. Эта машина просто создана для него, это точно.
   Вадим усмехнулся. Неплохо, как для парня из детдома. В двадцать два года не каждый может похвастаться вполне сносным жильем, в которое не стыдно привести гостей, иметь такую машину, хорошо оплачиваемую работу и статус неприкасаемого. Полиция ничего не может сделать Вадиму. Корочка сотрудника "Гразкама" значила очень много. И это только начало, всего лишь год работы в этой организации. Что ни говори, жизнь удалась, вот только с этим делом разобраться нужно как можно быстрее.
   Вспомнив труп Ширшикова, Вадим тут же помрачнел. С тех пор, как повсеместно ввели "декодеры", убийства практически прекратились. Информация, которая передавалась на тета-диапазоне, являла собой целый блок "рекомендаций" для адресатов, среди которых, само собой, и запрет на убийство. Правда, тягу к насилию из человека все-таки не смогли убрать, видимо это сидит в людях слишком глубоко, укоренилось в подсознании с древних времен. Статистические данные говорили о том, что существенно увеличилось количество драк, но убийства почти исчезли. Правительство решило, что это вполне приемлемая цена.
   Вообще-то, Вадим больше чем уверен, если бы не явился этот Ганс из спецотдела, дело с мертвым "психом" спустили бы на тормозах. Написали бы в причине смерти - самоубийство и делу конец. Хороший "псих" - мертвый "псих". Одним меньше - и то хорошо, не гоняться за ним больше. Так нет же, прислали этого Ганса убийцу ловить. Да его, может, и след простыл, уехал из города еще вчера. Упокоил Ширшикова и был таков. Скорее всего, именно так и есть, а то, что "психи" плетут про возмездие, которое Ширшикова настигло, так они на то и "психи", все с придурью, и Ганс тоже.
   Конечно, если дело обстоит именно так, как рассказывает Бессонов, то в городе появился кое-кто, кого поймать было бы весьма желательно. Однако как? Вадиму совершенно достоверно было известно про то, что в любом городе, население которого перевалило тысяч за пятьдесят, скрываются "психи" и никто по этому поводу паники не поднимает. Всех поймают рано или поздно. А тут прислали агента, к тому же еще "психа", ловить этого художника, любителя пентаграмм, биополе которого сканеры не фиксируют. Хотя, если изловить его все же получится, тогда да, дела в гору пойдут, Вадим был твердо уверен, что повышение ему обеспечено, а возможно, чем черт не шутит, и в столицу переведут.
   Вадим проехал вверх по проспекту Свободы, свернул на окружную дорогу и с удовольствием втопил педаль газа до упора. "Мустанг" взревел шестилитровым двигателем и помчался вперед, обгоняя все живое, что попадалось по пути. Выше двухсот Вадим машину не разгонял. Этой скорости ему вполне хватало, хотя на спидометре еще хватало свободных километров.
   До "Эклипса" он добрался почти за пятнадцать минут. Фургон "Гразкама" стоял неподалеку от входа, значит Инга уже здесь. Вадим не хотел пользоваться парковкой отеля, поэтому проехал пару десятков метров дальше, но так и не смог найти свободное место. Вадим дал задний ход и остановил машину рядом с "Фордом" цвета спелой вишни. Пусть выезжает, как хочет. Тут государственное дело.
   Как только Вадим вошел в отель, перед ним тут же возникла блондинистая невысокая девушка в сером деловом костюме. Вовсю улыбаясь, она поинтересовалась, чем она может быть полезна. Вадим молча извлек из кармана удостоверение. Блондинки и след простыл. А зря. Наташа, кажется, было написано у нее на бейджике. Нужно будет разузнать, что это за Наташа. На вид очень даже ничего и улыбка приятная.
   Вадим поднялся на лифте и прошел уже знакомым коридором. Дверь номера, что снял "свободный", была открыта. В зале, на стульях, сидели Инга и Джон. На столе лежал ноутбук Инги. Джон мягко барабанил по нему пальцами.
   - Салют, - произнес Вадим и, прижав указательный и средний пальцы друг к другу, отдал эдакую импровизированную честь.
   - Привет, Вадим, - ответила Инга.
   - Тебе того же, - пробурчал Джон.
   По всему было видно, что он был явно недоволен появлением в этой комнате еще одной особы мужского пола, а тем более Вадима. Весь бравый настрой Джона тут же улетучился. Вадим не знал, о чем они тут болтали, а если честно, и не хотел знать, но почему-то на сердце у Вадима разлилось приятное, немного свербящее чувство от того, что он прервал их беседу.
   - Все в порядке? - спросил Вадим. Он заглянул в соседнюю комнату. "Свободный" дрых без задних ног, уткнувшись лицом в подушку.
   - По-другому и быть не может, - ответствовал Джон. - Только храпит, скотина, спасу нет.
   - Ну, тогда, пожалуй, можешь ехать, тяжелая артиллерия прибыла.
   - Как скажешь, - Джон поднялся со стула и глубоко потянулся, - пока, Инга, еще увидимся, ты все-таки подумай над моими словами. Я настаиваю.
   - Обязательно, Джон, непременно, - улыбнулась Инга, показав ровный ряд белоснежных зубов.
   Джон попрощался со всеми кивком головы и вышел. Вадим посмотрел ему вслед и тут же присел на освободившийся стул.
   - Хороший он парень, - неопределенно произнес Вадим.
   - Джон? - Инга искоса посмотрела на Вадима. - Да, наверно, хороший. Даже слишком.
   Они замолчали. Тишина, неловкая и неприятная, только храп Бессонова из спальни. Вадим не знал почему, однако он порою терялся наедине с Ингой. По рации с ней говорить - плевое дело, в присутствии кого-то - тоже, а вот когда один на один, внутри словно что-то ломалось, голос не слушался, а мысли путались самым бессовестным образом, вращаясь в основном, вокруг ее окружностей... или достоинств... или округлых достоинств. Ведь и не мальчик вроде, чтобы так робеть, а вот на тебе, только покраснеть остается, чтобы полностью на школьника походить. Странно...
   - Давно ты здесь? - спросил Вадим, потому что нужно было хоть что-нибудь спросить.
   - Уже как минут десять.
   - А где наше начальство? В смысле, Ганс, - пояснил Вадим.
   - В ресторане завтракает, где же ему еще быть? - улыбнулась Инга. - На то оно и начальство.
   - А с Бессоновым что? До сих пор не протрезвел?
   - Джон говорил, что он его пытался будить, водой поливал, не помогает. Ганс велел, как вернется, чтобы "свободный" уже бодрствовал. Я вколола Бессонову триафезам. Уже должен был проснуться. Правда, в каком он будет состоянии, я не знаю.
   - Как и то, для чего мы вообще тут? Этого мы тоже не знаем, - задумчиво произнес Вадим.
   Инга пожала плечами. - Повезем "свободного" в центральный офис наверное, куда же еще. Наверно, на "мозголомке" будут проверять.
   Из спальни раздался какой-то шум. Вадим вскочил со стула и стрелой метнулся в соседнюю комнату. Бессонов стоял на полу на карачках, хлопал глазами и бестолково оглядывался. Большие темные мешки под глазами, опухшее лицо с отпечатавшимся на правой щеке узором от покрывала, пересохшие потрескавшиеся губы. Бессонов наконец-то поймал в фокус Вадима и еле слышно хрипло произнес: - Можно водички?
   Вадим поморщился и кивнул на столик. На нем было полбутылки минеральной воды. Видно, именно с этой бутылки Джон поливал "свободного". - Вон, возьми.
   Сергей повернулся, прищурил глаза, опознал вожделенный предмет и пополз. Переставил вперед руку, перенес на нее вес тела, упал, уперся в пол головой, застонал, передвинул колено, передохнул, поднял голову и так все сначала. До столика он полз минуту. Вадим бесстрастно глядел на это представление. Можно было подойти, взять минералку и отдать Бессонову, но Вадим делать этого не хотел. С каким-то странным удовольствием Вадим наблюдал, как "псих" ползет к воде. После того, что Сергей рассказал про Савер, была бы Вадима воля, Бессонова уже не было бы в живых.
   В комнату вошла Инга, следом за ней Ганс. Он был гладко выбрит, от него сильно пахло уже привычным Вадиму одеколоном, а волосы на голове у Ганса были еще мокрыми. Вадим сильно сомневался, что "псих" забыл вытереть голову после утренних процедур, скорее всего, просто гель для волос.
   Ганс остановился рядом с Вадимом и недоуменно поглядел на него.
   - Что это такое?
   - Где? - прикинулся ничего не понимающим Вадим.
   - Вот это! - Ганс ткнул вперед пальцем, указывая на Бессонова. Как раз в это время Сергей не удержался и завалился на пол прямо перед столиком. Он уткнулся лицом в пол, тяжело хрипел и одним покрасневшим глазом смотрел на агентов.
   - Это Бессонов.
   - Я это прекрасно вижу, что он делает?
   - Не знаю, может зарядку?
   Ганс долго посмотрел на Вадима, поджал губы, подошел к "свободному" и присел на корточки. - Как дела? - спросил он.
   - Голова болит. Сильно, - пожаловался толстяк и словно в подтверждение своих слов испустил жалобный вздох.
   - Ну, это естественно, - ответил Ганс. - Мешать вино с более крепким градусом последнее дело. Будем лечить?
   - Будем, - то ли обреченно, то ли с надеждой ответил Сергей и с трудом сел.
   - Значит так, - произнес Ганс, подавая минеральную воду "свободному", - Вадим, пойди, закажи бутылку хорошей водки, холодных закусок, я не знаю, чего там в таких случаях полагается и суп. И побыстрее.
   Вадим с ненавистью посмотрел на Бессонова, который жадно припал губами к пластиковой бутылке и повернулся к Инге, ища поддержки, но она укоризненно смотрела на Вадима.
   - Уже иду, - пробурчал Вадим и направился к телефону делать заказ. - Тоже мне, нашли холуя за "психом" прислуживать, - думал Вадим, чеканя словами заказа в трубку. Бессонов наконец-то допил воду и громко отрыгнул. Вадим едва сдержался, чтобы не запустить гостиничным телефоном в голову "свободного".
   - Может ему таблеток от головы дать? - спросила Инга.
   - О, женщины, - воскликнул Ганс. - Таблетками тут не обойтись! Верно?
   - Да, - согласился Бессонов и прикоснулся рукой к голове, словно проверяя, - таблетки тут не помогут.
   Через пять минут Вадим с удивлением наблюдал, как сам Ганс наливает в рюмку из запотевшей бутылки "Абсолюта" и подает Сергею. Того просить дважды не надо было и, крякая после очередной рюмки, "псих" вкусно закусывал черной икрой и пьяно тянулся к тарелке с супом из перепелов или из печени дроздов. Вадим не помнил, что конкретно он заказал. Смотреть на это у Вадима никаких сил не было, поэтому он пошел в ванную курить. Когда он вернулся, бутылка водки уже опустела наполовину, а Бессонов нажимал на суп. Вскоре "свободный" удовлетворенно вытер рукавом губы и откинулся в кресле, осоловело уставившись перед собой масляными глазами.
   - Так лучше? - спросил Ганс.
   - Да, - закивал головой Сергей, - и голова прошла, спасибо.
   - Лишь бы на здоровье, - мрачно ответил Вадим. Он абсолютно не понимал, зачем Ганс опять напоил Бессонова. Хотя, он тут главный, пусть делает, что хочет. Тратит казенные деньги на то, чтобы "психа" ублажать. А ведь цены тут немалые.
   - Сигарету? - спросил Ганс.
   - Вообще-то, я не часто курю, - замялся "свободный".
   - Да полно, сейчас не повредит. Успокоиться, расслабиться... Вадим, одолжи сигарету человеку, пожалуйста.
   Вадим нехотя подошел к Бессонову и протянул ему сигарету. - Может, мне ему еще и огня дать? - спросил Вадим. Ганс не ответил. Пришлось дать.
   Бессонов затянулся, торопливо выпустил дым и закашлялся. А Гансу - хоть бы хны. Ведь не любит запах сигарет, а вот сидит, терпит. И водки подливает и насчет сигарет беспокоится. Смотрит на "свободного" заботливо так, прямо мать родная. А "свободного", тем временем после сигареты изрядно развезло. Вадим видел, как "псих", что называется - поплыл. Докурить сигарету он так и не смог, Вадима послали выкинуть окурок. Это было последней каплей. Еще что-нибудь подобное, все равно что и он пошлет Ганса подальше. Пусть сам с Бессоновым якшается. Что толку сидеть тут с этой пьяной свиньей и время терять? Странные какие-то методы ведения расследования.
   Когда Вадим вернулся в комнату, Ганс что-то рассказывал "психу", а Бессонов улыбался в ответ и благосклонно кивал.
   - Я ведь тоже раньше, как и ты, против государства боролся, - говорил Ганс. - Диверсии всякие, подпольные сборы. Каждую минуту в напряжении, боишься, чтобы тебя не сцапали. И попробуй что-то не так сделай - разговор там короткий. Дисциплина и еще раз дисциплина. И жаловаться идти некому. "Психи" обещают свободу, а на самом деле ты делаешь только то, что необходимо верхушке их организации, а сам находишься в самом низу айсберга. А там холодно и одиноко. Ты не нужен там никому. От тебя только требуют.
   Голос Ганса стал бархатным, мягким, теплым. Слова проникали в сердце, в самую глубину. Они звучали сладостно и успокаивающе. Вадим с удивлением наблюдал за этой странной метаморфозой, что произошла с начальником. А Бессонов закрыл глаза и кивал.
   - Да, - прошептал он, - там холодно и одиноко, одиноко...
   - Ты думаешь, что ты делаешь что-то важное, нужное. Что ты делаешь что-то для себя. Однако это обман, иллюзия. С ними не было счастья, не было радости, а ведь этого так хочется, правда? Поэтому я ушел, поэтому ушел и ты.
   - И я, - заворожено повторил "псих".
   Тут Вадим увидел, как на ресницах Сергея появились слезы. Несколько слезинок застыли на ресницах, а он по-прежнему сидел с закрытыми глазами и кивал. Он взглянул на Ганса. Его голос никак не вязался с выражением глаз. Жесткий, пронзающий взгляд, холодящий стальным цветом, выворачивающий наизнанку все, куда бы он ни был устремлен.
   - Да ведь он его гипнотизирует, - догадался Вадим. Вот зачем он всячески услуживал Бессонову - вызвать чувство доверия, пусть и небольшое, едва заметное, однако это уже полдела, когда человек, на которого воздействуют пси-энергией не испытывает никаких негативных чувств. Тем более, Сергей сейчас пьян. Чувство раздражения внутри Вадима тут же исчезло. Теперь понятно, к чему весь этот маскарад.
   - Я прекрасно тебя понимаю, Сергей. Я тебя понимаю. Ты слышишь?
   - Да, - всхлипнул псих, - ты меня понимаешь.
   - Тебя обманули, тебя использовали, а ведь ты мечтал совсем о другом. Ты ведь хотел быть необычным, хотел приносить пользу, радость. Ты хотел, чтобы тебя любили. Ты хотел этого? Сергей?
   - Да, - пролепетал Бессонов, - я хотел, чтобы меня любили.
   Вадим подняв брови, наблюдал за происходящим. Не сказать, чтобы он не присутствовал на сеансах гипноза, на курсах им демонстрировали подобные вещи, да и их самих пытались подвергать гипнозу, проверяли уровень пси-восприятия. Однако там это, скорее, было похоже на игру, а здесь толстый пьяный мужик сидел в кресле, пускал слюни и лепетал что-то о том, как ему хочется, чтобы его любили.
   - Они сделали тебя таким, каким ты быть не хотел, они украли у тебя мечту.
   - Да, - покорно соглашался Бессонов, - они украли...
   Обычно ввести человека в гипнотическое состояние занимает от десяти минут до получаса. Все зависит от уровня пси-восприятия. У Бессонова общие пси-показатели сто десять, у Ганса, черт его знает, что там у Ганса, но раз он спецагент, то там все должно быть на высшем уровне. Интересно, сколько времени Гансу потребуется, чтобы загипнотизировать Бессонова? Вадим поставил на семь минут. Ганс справился за минуту.
   Бессонов уронил голову на грудь, тело обмякло, руки безвольно лежали на подлокотниках кресла.
   - Сергей, - произнес Ганс, - я хочу тебе помочь, но и ты помоги мне. Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать. Всего несколько ответов и мы все исправим, все станет хорошо. Согласен?
   - Да, я согласен, - медленно проговорил "свободный". Голос нечеткий и глухой.
   - К тебе вчера приходил Ширшиков?
   - Да.
   - Зачем он приходил к тебе? Что именно он хотел от тебя?
   - Он хотел, чтобы я пришел к вам.
   - В "Гразкам"?
   - Да.
   - Зачем?
   - Ширшиков хотел, чтобы то, что появилось, чтобы то, что преследует нас было уничтожено.
   - Он хотел, чтобы это сделали мы?
   - Да.
   - Почему именно мы?
   - Потому что "Гразкам" сможет.
   - А еще кто-то сможет? Кроме "Гразкама"?
   - Да.
   - Кто?
   - "Психи".
   - Тогда почему Ширшиков хотел, чтобы ты пришел именно в "Гразкам"?
   - Потому что "психи" не будут останавливать.
   - Почему?
   - Не знаю, Алекс сказал, что это им невыгодно.
   - А почему это им не выгодно, он говорил?
   - Нет, он только сказал, что его не выпустили из города. Не выпустят и меня. Они хотят, чтобы это проклятье нас убило.
   - Тогда почему же ты не пришел к нам?
   - Тогда бы я умер.
   - Почему?
   - Не знаю, я чувствую это.
   - А тут тебе угрожает опасность? В отеле?
   - Да, но позже. Раньше было позже, а сейчас уже все равно. Сейчас как всегда.
   - Это потому, что мы здесь?
   - Да.
   Ганс задумался, разглядывая Бессонова.
   - Это проклятье... оно связано с той Аннет?
   - Нет, - ответил толстяк, - оно связано с ее парнем, Игорем.
   - А Ширшиков что-нибудь говорил про это проклятье?
   - Только то, что оно нас убьет. От него не скрыться.
   - Убьет кого?
   - Меня, Ширшикова и Никоненко. Никоненко уже убило. И Алекса. Теперь я.
   - За что?
   - За то, что мы заперли Аннет в аномалии в Савере.
   - Почему ты последний, а не первый?
   Сергей не ответил.
   Ганс прищурившись, цепко смотрел на Бессоного, но так и не дождавшись ответа, вновь спросил: - Это месть? Оно мстит?
   - Да.
   - Что-то еще, кроме мести?
   - Да.
   - Что?
   Бессонов молчал.
   - Хорошо, - сказал Ганс. - Расскажи, что произошло в Савере. Расскажи про то, как вы заперли Аннет в аномалии.
   Бессонов молчал минуту, покачивая головой. Сейчас он был очень похож на тряпичную куклу. На большую толстую куклу. Наконец он заговорил.
   - Мы образовали треугольник силы. Снова. Один раз перед аномалией, второй раз потом. Было очень трудно. Болело сердце и голова. Особенно голова. Энергия вытекала в никуда, словно ее что-то высасывало. Было больно. Ожоги на ладонях.
   Сергей дернулся. Голова безвольно повернулась набок, точно висела на ниточке.
   - Уходит в никуда. Пустота внутри, холод. Не хочу. Пожалуйста, хватит. Хочется бежать. Не отпускает. Все сильнее, горячо, холодно.
   Бессонов дернулся еще раз, потом вновь, откинулся в кресле, крепко стиснул зубы, сжал кулаки и заплакал. Теперь по-настоящему. Он начал метаться из стороны в сторону и что-то выкрикивать. При этом продолжал плакать.
   - Тихо, тихо, - быстро заговорил Ганс. - Успокойся. Сергей? Ты слышишь меня, Сергей?
   - Да, - плачущим голосом ответил "свободный".
   - Ты больше не в Савере. Ты на озере. Ты видишь озеро? Большое прозрачное озеро. Вода искрится от солнца. Она красивая. Ты о такой красоте всегда мечтал. Правда?
   - Да, - горячо зашептал Сергей, - я на озере, я там...
   - Ты в лодке. Ты лежишь в лодке, над тобой солнце. Огромное сверкающее солнце. Тебе тепло. Тебе хорошо. Повтори, Сергей.
   Бессонов повторил. Резких движений он больше не делал. Голова вновь покоилась на груди и о произошедшем припадке напоминали лишь две струйки слез на щеках.
   - Отдыхай, Сергей. Ты в лодке и тебе нужно отдохнуть. Через минуту ты откроешь глаза и поедешь в кафе. Тебе хочется в этот день приятно провести время. Ты давно этого хотел, но все никак не получалось. А сегодня ты сможешь. Ты будешь пить пиво, слушать музыку и отдыхать. Ты хочешь этого, Сергей?
   - Да, - ответил Бессонов, - я хочу в кафе.
   - Ты не будешь помнить ничего. Последние сутки были кошмарным сном, который нужно забыть. Ты лишь хочешь отдохнуть в кафе. Так?
   - Да, - монотонно пробубнил Сергей, словно робот, получивший команду. - Я не буду помнить ничего.
   - Так, - Ганс повернулся к Инге. - Я хочу, чтобы ты нашла кафе, желательно небольшое, которое находится в зоне неполного воздействия "декодеров". Чтобы и воздействие там было не максимальное и в тоже время мы могли бы наблюдать за посетителями. Быстро!
   Инга открыла ноутбук и начала быстро вводить команды. Через десять секунд она закончила. - Их тут много. В каком районе?
   - В любом, выбирай сама.
   Инга пожала плечами, еще несколько раз ударила по клавиатуре и сообщила: - Кафе "Осенний блюз". Отдельное здание. Восточная часть города. Пятнадцатый микрорайон.
   Ганс удовлетворенно кивнул. - Свяжись с космической разведкой. Я хочу чтобы все, что может летать и фотографировать над этим местом было в моем распоряжении. Код доступа - Легенда340. Также свяжись с полицией, скорой помощью и пожарными. Пусть держат машины наготове. И сообщи нашим технарям, чтобы в любую минуту были готовы заменить "декодеры". Что же до "Гразкама" - объяви тревогу третьей степени. Но никуда не вмешиваться. Без моей команды никто и шагу не должен делать, даже если "психи" на абордаж главного офиса пойдут. Все.
   - Выполняю, - ответила Инга.
   - Теперь ты, - Ганс пристально посмотрел на Вадима. - Сейчас берешь этого типа и едешь в то кафе. Заводишь его туда, сам садишься где-нибудь рядом. Кстати, если хочешь, чтобы твоя тачка осталась цела, на всякий случай припаркуйся где-нибудь подальше. Сидишь и наблюдаешь. Твоя цель - Бессонов. Чтобы не происходило - ты не должен с него сводить глаз. Если появятся "психи", а они появятся, помни, вот этот жердяй - главное. Сотрудников "Гразкама" рядом не будет, только ты один. Понял?
   - Да.
   - Тогда выполняй.
   - Есть, сэр, - шутливо произнес Вадим. - Слушай, Ганс, а почему ты этот фокус с гипнозом вчера не выкинул?
   - Вчера он был хоть и пьян, но не рассказал бы и этого. Ты думаешь, почему нам до сих пор ничего не было известно о причастности Бессонова к Саверу? Очень хотел забыть человек. Слишком сильно. Даже сканеры не смогли ничего выявить. Да и помогли ему в этом. Скорее всего, память на замок закрыли, а Ширшиков воспоминания разбудил. А после вчерашней беседы подсознание немного успокоилось. Мол, спрашивали, не раскололся. Мы ведь ему стресс еще тот устроили. Дали отрезветь, а потом вновь напоили. Как и сегодня с утра. Я хоть и не пью, но признаю, что без этого средства нам работать приходилось бы сложнее. Так что сегодня проникнуть в мозг "свободному" было плевым делом. Хотя результатов немного, скорее еще больше загадок. Однако это уже неважно. Главное, чтобы сегодня Бессонов сыграл свою роль. Доступно объяснил?
   - Доступно, доступно, - рассмеялся Вадим. Так, а почему ты так уверен, что "психи" объявятся?
   - Важно, Вадим, чтобы не "психи" появились, а тот, кого мы ловим.
   Тут Бессонов очнулся, открыл глаза, обвел всех блуждающим взглядом и пьяно изрек: - Мне нужно в кафе.
  
  
  
   Глава 6.
  
  
  
   Взрыв был настолько мощным, что Вадим на минуту полностью оглох и не сразу ответил Инге, которая, не прекращая, вызывала его. Часть северной стены кафе с живописным названием "Осенний блюз" теперь валялась битым кирпичом на полу и судя по весу стола, из под которого пытался выбраться Вадим, некоторая часть этой стены возлежала также и на Вадиме. В ушах стоял то ли звон, то ли рев, то ли всасывающая в себя звуки пустота, которая металась беспокойным зверем в голове Вадима и все норовила прорваться сквозь барабанные перепонки наружу.
   Напротив Вадима лежал мужчина средних лет с легкой проседью в волосах и рыхлой кожей на лице. Совсем недавно он сидел рядом за столиком с какой-то молодой особой в оранжевом и, улыбаясь, что-то оживленно ей рассказывал. Теперь его спутница лежала под ним, ее шея была неестественно вывернута, а сам мужчина странно открывал рот, скаля зубы. Вадим понял - это он так кричит, просто Вадим сейчас не слышал его.
   Вадим уперся локтем в столик, подобрал под себя ноги, перевернулся на спину, насколько мог и, собравшись, оттолкнул от себя стол и медленно поднялся. Вокруг клубы кирпичной пыли, битые стекла витражей, куски деревянной обшивки с оборванной на ней зелено-желтой цветастой тканью с узорами в виде падающих листьев. Разбросанные железные стулья, перевернутые столы и плавленый темно-желтый пластик с потолка. А еще люди. Их было немного, не больше десяти человек. Сейчас из них всех на ногах стоял только Вадим, остальные лежали. Некоторые шевелились.
   Пошатываясь, Вадим прошел к центру кафе, туда, где Вадим ранее усадил Бессонова, а сам устроился наблюдать за ним в дальней части заведения. "Свободного" нигде не было, как, впрочем, и столика, за которым он сидел. Лишь развалины, кровь и странный едкий запах. Несколько секунд назад здесь играла медленная приятная музыка, хорошо подобранное освещение создавало атмосферу таинственности, а в углу успокаивающе мерцал искусственный камин. В помещении стоял приятный терпкий запах и мерный говор посетителей, которые размеренно поглощали пищу. От всего этого не осталось и следа. Вадим удивлялся только одному. Он выбрал самый дальний столик. Не потому, что хотел остаться незамеченным, хотя это тоже в какой-то мере повлияло на его выбор, просто с этой позиции просматривалось все заведение, а главное выходы. Основной, через который посетители попадали в помещение и служебный, который вел на кухню. Сядь он по другую сторону, кто знает, что с ним бы было сейчас.
   Вадим, оставил машину за квартал отсюда и кое-как довел Сергея до кафе. У "свободного" изрядно заплетались ноги. Усадив его, он заказал Бессонову пиво и фисташек, сам взял то же самое и приказал официантке регулярно обновлять заказ. Официантка оказалась симпатичной жгучей брюнеткой в коричневом скромном платье и фартучке с кружевами. Вадим с удовольствием потягивал пиво, наблюдая, как она, цокая каблучками, обслуживает клиентов. Иногда он поглядывал на Бессонова. Тот, словно зомби, сидел за столом. В одной руке он держал бокал с пивом, а другой, касался блюдца с фисташками. Все шло вполне нормально. Вадим был уверен в себе, уверен в "Гразкаме" и еще он хотел, нет, он жаждал, чтобы поскорее все началось, чтобы в кафе вошел тот пресловутый убийца, тот, кого опасаются даже "психи".
   Ганс приказал наблюдать и все. Если бросится что-то в глаза, что-то подозрительное, немедленно сообщить. Вадим криво усмехнулся. Случилось! Подозрительнее не придумаешь, куда уж дальше. Кафе взорвалось, самого Вадима едва не пришибло, "свободного" нет, скорее всего, лежит под обломками и что самое поганое, скорее всего - мертвый. Подозрительно? Весьма и весьма.
   Вадим начал было разгребать обломки, но, увидев чью-то оторванную кисть, чертыхнулся и вышел на улицу сквозь пролом в стене. Пусть другие этим занимаются.
   Полиция и медпомощь были на месте. Их машины, завывая мигалками, уже окружили место происшествия и все продолжали съезжаться. Его хотели было подхватить за руки, но Вадим достал удостоверение, ткнул им в воздух и от него тут же отстали. Рядом горели останки какой-то машины. Пожарные вовсю суетились вокруг. Зевак становилось все больше и полиция также решила продемонстрировать, что они свой хлеб едят не даром и установила вокруг кафе кордон.
   Вадим прошел несколько метров и тут до него донеслось: - адим... Вадим...
   Наконец-то он вновь стал слышать. Вадим присел на металлическую ограду перед дорогой и произнес в наушник: - Прием! Инга, что происходит? Что тут, черт возьми, случилось?
   - Машина, перевозившая газовые баллоны, взорвалась, врезавшись в кафе - ответила Инга. - Ты то как? Нормально? Судя по показателям на декодерах, ты цел.
   - Угу, - хмыкнул в ответ Вадим и только сейчас заметил, что в ноге, как раз в том месте, куда вчера Вадиму вошел кусок стекла, вновь торчит что-то. Это оказался кусок витража - небольшое красноватое стеклышко вытянутой формы, точно кинжал. Вадим вздохнул и резко выдернул его.
   - Я в норме. Если не считать того, что меня порядком тряхнуло и оглушило, то все окей, - Вадим повертел в руках стекло, бросил его на землю и раздавил каблуком. - И еще я вновь порвал джинсы. - Вадим немного помолчал. - Ганс рядом? - спросил он.
   - Да, Вадим, я тут, - раздался голоса Ганса в наушнике.
   - Ты ведь опять все знал, да?
   - Ну... Я ведь посоветовал тебе оставить машину подальше.
   - А меня зачем в кафе направил? Я, по-моему, единственный, кто не пострадал. Ты знаешь, Ганс, там ведь даже трупы есть.
   - Могу себе представить, взрыв был еще тот, я наблюдал. Правда, была большая вероятность, что все пойдет по-другому сценарию, но, "психи" вмешались и выбрали этот вариант.
   - М-да, - Вадим достал платок и отер лицо. - Ничего себе денек начался. "Психи", значит...
   - Это ты правильно подметил, день только начался, то ли еще будет. Кстати, Вадим, почему не преследуешь Бессонова? У тебя вроде была задача глаз с него не сводить.
   Вадим замер. В голове все еще шумело, поэтому Вадим подумал, что ему послышалось, и хрипло переспросил. - Что?
   - Я говорю, у нас сейчас на снимках со спутника Бессонов и еще парочка подозрительных типов, которые ведут его за руки. И если доверять декодерам, то пси-показатели у них явно выше нормы. Все дороги перекрыты, движение остановлено, так что если ты закончишь отдыхать прямо сейчас, то все еще можешь их нагнать, автомобилем они воспользоваться не смогут.
   - И где он сейчас? - просипел Вадим. Краска стала заливать ему лицо. Вновь прокол, вновь недосмотр. Сидел ведь не так далеко от Бессонова, на полу после взрыва валялся считанные секунды и таки не смог уследить за "свободным". Вадим изо всех сил сжал зубы, желваки яростно заиграли на его лице.
   - Метров сто пятьдесят от тебя, - ответила Инга. - Я буду вести. Передаю координаты на коммутатор, открой схему периметра.
   - Выполняю, - пробурчал Вадим, доставая коммутатор. Он нажал несколько кнопок, вышел на карту города, указал зуммер на пятнадцатый микрорайон. Все это заняло считанные секунды. На карте строения показывались серым, линии дорог и маршрут подземки - зеленым. Сама же карта светилась светло-розовым, где ярче, где нет. Так отображалась нагрузка на окружающее пси-поле от декодеров. Сам Бессонов был помечен желтым меленьким крестиком, который медленно, но верно удалялся в восточном направлении по улице Харитонова.
   Вадим в сердцах сплюнул и побежал. Рывок ногой, синхронное движение рукой, сердце бьется все быстрее, пульс гулко отдает в висках. Внутри нарастает злоба. Стягивает эмоции липкой лентой, не оставляя внутри ничего, кроме желания догнать и выбить дух из тех, кто устроил такое. Как минимум три трупа в кафе, остальные вроде были живы, но кто знает в каком они состоянии. И у Вадима вновь порваны джинсы. Сейчас кто-то за это ответит.
   Магазин дешевой бытовой техники. Широкие пластиковые окна, множество цифр, цветасто наведенные проценты на стеклах и огромное нарисованное улыбающееся свиноподобное лицо, которое, по всей видимости, только что стало очередным обладателем утюга со скидкой в пятнадцать процентов и правом участвовать в Новогодней лотерее.
   Салон красоты. Крутые ступеньки, бронированная дверь. Над ней вывеска - "Ева". Почему не Клава?
   Сколько бы ни твердили про то, что злость - это плохое психическое состояние человека, которое негативно сказывается на всей нервной системе, приводит к частым стрессам и различным заболеваниям, Вадим был со всем этим абсолютно не согласен. Злость - это кнут, который заставляет двигаться быстрее, живее соображать, принимать решения молниеносно, нисколько не сомневаясь в том, правильно ли ты поступаешь. Именно злость заставляет сердце биться чаще, приказывает мышцам работать, выжимая из них все, что можно. Если правильно управлять этим чувством, можно горы свернуть.
   Вадим мчался по тротуару, зажав в руке коммутатор. Холодный ветер с мелкой снежной крошкой с силой хлестал по лицу. Тяжелые пунцовые тучи, нависшие над городом, нехотя пропускали сквозь себя тусклые солнечные лучи. Подмерзшие лужицы, редкие, несмелые первые почки на деревьях и запах сырой земли, что доносился из небольшого парка по ту сторону дороги. Погода вовсе не весенняя, но Вадиму плевать. Он не чувствовал холода. Наоборот. Тело работало, словно заведенный механизм, руки и ноги двигались четко и быстро, Вадим бежал вперед, не сбавляя темп. Прохожие, что попадались на пути, поспешно отскакивали. Тех, кто, замешкавшись, не успевал уйти с дороги, Вадим попросту сбивал. У него не было времени на этикет и тому подобные вещи. Как можно быстрее добраться до Бессонова - вот что сейчас самое важное.
   Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вадим сконцентрировался и дал прокатиться по организму еще одной волне злобы. Теплое, ненасытное чувство, от которого жгло под сердцем, кровь становилась горячей, а слюна густой и кислой.
   На дороге образовалась пробка. Все светофоры горели красным. Множество машин стояло на перекрестке, не решаясь тронуться. Водители позади остервенело сигналили, не понимая что происходит. Вадим оббежал автобус, оттолкнулся от земли, поджал ноги, спружинил руками на багажник стареньких желтых "Жигулей", выкинул ноги вперед и пролетел несколько метров, приземлившись аккуратно на передок "Мерседеса". Левой ногой Вадим снес трехконечную звезду в круге - логотип "Мерседеса". Повернув голову, Вадим успел заметить застывшее лицо водителя, который, похоже, ничего не успел понять. Вадим соскочил на землю, тут же уперся в колесо какого-то джипа, через секунду уже был у того на крыше, урезал шаг правой ногой и, оттолкнувшись изо всех сил, перелетел через байк с мотоциклистом в модной куртке. Смягчив падение руками, упал на крышу обшарпанной малолитражки, и уже спрыгивая с нее на тротуар, в воздухе поправил задравшиеся полы пальто.
   Вадим посмотрел на коммутатор. Цель была совсем рядом. Вадим свернул и побежал мимо огромного магазина.
   - Никому... не позволено... вот так вот... убивать... людей...
   Снова и снова повторял это Вадим, попадая словами в такт пульсу. Снова и снова кровь несла эту мысль по венам, заставляя организм работать в усиленном режиме.
   Вадим покосился на "глушитель", одетый на запястье. Зеленая лампочка привычно часто мигала. Инга все-таки настояла, чтобы он его одел. Можно, конечно, включить его в режиме альфа-волн, кто знает, что произойдет, когда Вадим настигнет Бессонова. Ганс говорил, что с ним "психи". Нет, к черту! В этом нет никакой необходимости. Использовать "глушитель" именно таким способом, переключив его на альфа-диапазон - это означает расписаться в своей слабости. От воздействия "психов" он защищен, да и не успеют они ничего серьезного предпринять. Так что своими силами справится.
   Впереди раздался смех. Даже не смех - гогот. Несколько молодых парней и девушек стояло у автобусной остановки. Один из парней в сером пуховике и красной бейсболке во все горло смеялся, показывая на Вадима пальцем. Остальные повернули головы и подхватили смех. Вадим мгновенно понял, в чем дело. Его пальто было порвано в нескольких местах, покрыто кирпичной пылью, как впрочем и он сам. Волосы, брови. Все это стало грязного седого цвета. Вот отчего на него оглядывались на улице. Злоба внутри колыхнулась, сжалась в комок и выплеснулась наружу завертевшимися в безумном стремительном танце секундами молниеносных движений. Вадим повернул весь корпус в сторону устроившейся вокруг лавочки молодежи. Прыгнул, уперся ногой в дерево, оттолкнулся, приземлился на мусорный бак и уже с него щучкой нырнул вперед, в последний момент выбросив руку и нанеся страшный удар. Красная кепка слетела с белобрысой головы, парень закатил глаза и рухнул на землю. Челюсть у него болталась из стороны в сторону. Что-что, а бить Вадим умел. Вадим приземлился на левую руку, убрал под нее голову, сгруппировался, сделал кувырок вперед. Сила инерции несла его дальше и Вадим легко вскочив на ноги, продолжил бег. Смех больше слышно не было. У Вадима было одно правило - никогда и никому не позволять смеяться над собой. Для таких целей клоунов придумали.
   - Внимание, - прозвучал голос Инги, - цели вошли в помещение. Магазин по продаже ковров. Название "Караван". Ты рядом с ним.
   - Спасибо, что сообщила, - ядовито ответил Вадим, разглядывая вывеску, на которой была изображена длинная вереница тощих изможденных верблюдов. - Лучше выдай мне схему здания.
   - Уже сделано, - не обращая внимания на интонацию Вадима, спокойно ответила Инга.
   Вадим посмотрел на коммутатор. Четыре выхода. Один центральный и три запасных. Два этажа, пожарная лестница в правом крыле. Вадим секунду разглядывал схему здания, пытаясь угадать, через какой выход будут выводить Бессонова.
   - "Циклон" сообщает, что цели знают о тебе. Вероятность - девяносто восемь процентов. Один из "психов" - Якоб Вангелис. Пси-показатели - сто шестьдесят процентов, возможно больше. Он ведет Бессонова на второй этаж. Личность другого "психа" установить не удалось. Пси-показатели ориентировочно - сто пятьдесят процентов, возможно больше. Второй "псих" остался на первом этаже. От центрального входа на одиннадцать часов восемнадцать метров, прямо перед лестницей.
   На коммутаторе возникли две коричневых точки. Одна из них двигалась рядом с желтым крестом, вторая неподвижно замерла, чего-то ожидая.
   Мысли мелькали в голове с огромной скоростью, цеплялись друг за друга, образовывая цветастый хоровод из самых разнообразных образов.
   Ганс приказал преследовать Бессонова, но не вмешиваться, главное визуальный контакт. Однако один из "психов" остался. Это значит, он хочет если не остановить, то, по крайней мере - задержать. Вадим улыбнулся. Что ж, сейчас посмотрим, кто сколько каши ел.
   Двери с фотоэлементом разъехались в стороны, когда Вадим входил в магазин. Перед ним возник какой-то тип в дешевом костюме. Прилизанные волосы, длинный острый нос и глубоко посаженные глаза. Тип растерянно уставился на грязное порванное пальто Вадима, лихорадочно что-то соображая. Работа мысли продолжалась недолго и тип, брезгливо ухватив Вадима за рукав, произнес: - Пшел вон отсюда, мы не подаем!
   Отреагировал Вадим мгновенно. Глухой удар и тип медленно осел на пол, прижав руки к телу в области солнечного сплетения. Рот открыт, нижняя челюсть подрагивает. Сейчас он очень похож на рыбу, которую выудили из пруда и бросили на траву.
   Магазин представлял собой большое двухэтажное здание. Высокие потолки, метров пятнадцать, обтянутые тканью с узорами в восточном стиле стены. И множество ковров. Куда ни посмотри - всюду стеллажи до потолка и рулоны ковров на них. Здание условно разделено этими стеллажами на просторные комнаты. По какому признаку - Вадим не знал. То ли по производителю, то ли по стилю, то ли по качеству материала или цене. Вадиму все это было без разницы. Сейчас его гораздо больше интересовал вон тот стеллаж у стены возле широкой лестницы, уводившей наверх. Вадим прищурившись, сверлил взглядом ряд рулонов с коврами. Желтые оттенки, коричневые ромбы разных размеров. "Псих" именно за ними. На коммутаторе точка не двигалась. Затаился.
   - Инга, есть активизация поля?
   - Ответ отрицательный, - тут же ответила Инга.
   - Ну что ж, - хмыкнул Вадим, - пряча коммутатор в карман джинсов. - Начнем.
   Впереди стояла пожилая пара, которая внимательно рассматривала понравившийся им ковер. Вадим пробежал мимо них, на ходу снимая пальто и перецепляя микрофон на свитер. Туфли с прорезиненными подошвами пружинили по кафелю, Вадим с удовольствием отталкивался носками, предвкушая стычку. Пальто он скомкал и, когда до лестницы оставалось несколько шагов, Вадим швырнул его вперед. И тут неожиданно чья-то рука появилась из-за ковров, ухватила пальто снизу, начала движение вверх по дуге и сильно запустила пальто обратно, закрыв кисть, точно так, как опытный волейболист посылает мяч в намеченную точку. Сделано это было ловко и быстро и заняло какую-то долю секунды. Пальто вытянулось, распрямилось и теперь, стремительно вертясь, как пропеллер на вертолете, полетело навстречу Вадиму. Вообще-то, Вадим рассчитывал на немного другое. Он думал, что пальто отвлечет "психа", заставит броситься в атаку, сделать движение первым, раскрыться. В наушнике раздался голос Инги: - Горизонтальный вы....
   Резко взмахнув руками вверх, Вадим постарался отклонить тело в сторону. Ноги оторвались от пола и теперь Вадим буквально летел, падая при этом.
   - ...брос энергии, коэффициент - три и два.
   Пальто пролетело над Вадимом в нескольких сантиметрах от лица. Вадим кожей почувствовал горячий воздух от высвобожденной энергии. Кто бы там ни прятался за коврами, он явно не был обычным человеком. В этот бросок была вложена не просто физическая сила, не только мускулы запустили пальто обратно в хозяина. В этот бросок был вложен импульс окружающего пси-поля. Попадись Вадим на пути предмета своего гардероба - его бы запросто сшибло с ног. Хотя... сейчас он также был не в лучшем положении.
   Заскользив свитером по свежевымытому полу, Вадим проехал остаток пути до лестницы на спине. За тем стеллажом, где прятался "псих", первое, что увидел Вадим - начищенные до блеска ботинки с широкими округлыми носками. Такую обувь носят военные. Синий лыжный костюм с двойными полосами по бокам и вязанная шапочка под цвет костюма. А потом одежда "психа" слиплась расплывчатым пятном, все вокруг поблекло, стало мутным, неясным. Единственное, что сейчас совершенно отчетливо видел Вадим - это большой армейский ботинок, который приближался к лицу.
   Наклонив голову вперед к шее, чтобы если что, удар пришелся в лобовую часть черепа, Вадим попытался закрыться руками. Едва руки успели сойтись перед лицом, как тут же по ним прострелило болью, свело локти в судороге. От удара Вадима немного подкинуло и отбросило к стене. Боль была такой, что в глазах почернело и единственная мысль, со скоростью света метавшаяся по нейронам в мозгу Вадима: - Сломаны руки или нет? Скорее всего, у "психа" стальная пластина в подошве.
   В это время раздался странный звук. Вадим поднял глаза вверх. На него падал ближайший стеллаж с коврами. Причем, не просто падал, а влекомый "психом", который, ухватившись за один край, направлял стеллаж именно в сторону Вадима, намного увеличивая силу падения. Представлять, что будет с ним, если металлический каркас с десятком ковров на штырях рухнет на него, у Вадима не было никакого желания. Самое время проверить, работают ли руки.
   Отпрыгнуть в сторону Вадим не успеет ни при каких раскладах, так что остается единственный выход. Вадим прижал колени к груди, откатился назад, на плечи, уперся руками в пол, а затем резко вытянулся вверх, словно пружина, метя ногами в край одного из ковров, который, как казалось Вадиму, должен был накрепко припечатать его к полу.
   Штырь, на который был намотан ковер, вырвало из паза, и рулон, грохоча и подпрыгивая, покатился по полу. В каркасе образовалось свободное место, в него-то Вадим и нырнул ногами вперед. Стеллаж рухнул, а Вадим остался стоять на руках, причем лицо его было обращено к стене. По всему магазину прокатилось гулкое сочное эхо, однако "психа" это не обескуражило и он, сделав быстрый шаг навстречу, от всей души впечатал в спину Вадиму уже знакомый ему сапог.
   Вот теперь стало больно по-настоящему. В позвоночнике словно что-то взорвалось, а перед глазами заплясали частые звездочки. Вадим в очередной раз подлетел и ударился о стену.
   Превозмогая боль, он тут же вскочил на ноги, прекрасно понимая, что если он сейчас не встанет, то, возможно, не встанет уже никогда.
   - Я тебе что, мяч? - зло бросил Вадим, потирая спину.
   "Псих" не стал отвечать на этот риторический вопрос и бросился в атаку. Прежде чем носок ботинка "психа" врезался Вадиму аккуратно под коленную чашечку правой ноги, Вадим успел разглядеть своего противника. Светлые волосы, резкие черты лица, небольшая бородка и тощие усики. Здоровяком "псих" не был. Если учесть, что на нем плотный лыжный костюм, то скорее всего перед Вадимом худощавый, но жилистый "псих", который здорово машет ногами.
   Перед глазами все поплыло, когда противник нанес удар. Правая нога тут же онемела и предательски подломилась, заставив Вадима рухнуть на колено. Тут же "псих" попытался нанести удар коленом в лицо. Вадим немного отклонился, успел ухватиться руками за ногу противнику и, что было сил, швырнул его в сторону. "Псих" оказался действительно худощавым. Вадим без труда отбросил его от себя на несколько метров, однако в позвоночнике прострелило еще раз, видимо "псих" попал-таки именно туда, куда метил.
   Когда Вадим, стиснув зубы, встал на ноги, то "псих" оказался совсем рядом. На этот раз Вадим не стал дожидаться очередного удара солдатским башмаком и решил теперь напасть сам. Сделав ложный выпад правой, он крутанул тело немного вниз и выбросил вперед левую руку, метя в челюсть. Однако "псих" среагировал на это финт, повернулся по оси, слегка отклоняясь от траектории удара, и оказался спиной вплотную к Вадиму, в то же время, ухватив его обеими руками за запястье. После этого он немного присел и стал закручиваться дальше вниз, не отпуская руку Вадима. Все это слилось в одно движение без начала и конца.
   - Словно падаешь в пустоту, - подумалось Вадиму, когда сила инерции, искусно направляемая "психом", стала тянуть его вниз. Он терял равновесие, одновременно с этим набирая скорость. И вдруг "псих" резко встал, выбросив руки в стороны.
   - Здравствуй, солнце, - вот на что было похоже движение "психа". Ноги, влекомые инерцией продолжают идти по заданной линии, а голова наталкивается на локоть, словно на шлагбаум. В кровь разбитые губы и удар локтем в горло - вот что получил Вадим в результате своей атаки. И еще зависший рифленый каблук над головой. Этим ударом "псих" намеревался покончить с Вадимом.
   Вадим успел откатиться в сторону, попутно стараясь выйти на колени. Раздался глухой звук. "Псих" промахнулся и с силой ударил по одному из рулонов. Вадим тут же сделал рывок с колен и прыгнул на "психа". Ему удалось ухватить того руками за грудь и оторвать от пола. Вадим пробежал так со своим противником несколько метров, а затем, уперев "психа" в очередной выставочный каркас, что есть мочи вмазал тому головой по лицу. "Псих" тут же обмяк. Вадим отпустил его и "псих" завалился на пол. Он был без сознания, а из носа у него сильно текла кровь.
   Пожилая пара, позабыв про всякие ковры, с открытыми ртами испуганно переводила взгляд с Вадима на поверженного "психа" и обратно. Невысокая старушка в вычурном вельветовом берете начала медленно пятиться, утягивая за собой свою вторую половину, очевидно опасаясь, что ее постигнет та же участь, что и "психа" на полу.
   Позади них нарисовалась тройка охранников. Этих гораздо больше интересовал валявшийся на земле каркас. Один из охранников, недобро поглядывая на Вадима, что-то торопливо наговаривал в рацию. Вадим не стал дожидаться дальнейшего развития событий, поэтому резко стартанул вверх по лестнице, на прощание хорошенько саданув ногой "психа".
   Вадим вытащил коммутатор и посмотрел на экран. Бессонова в здании не было. Желтый крестик вместе с жирной коричневой точкой отчетливо часто мигал в соседнем переулке. Вадим выругался и побежал еще быстрее.
   - Инга, как Бессонов выбрался из здания?
   - Через окно. Они разбили окно и спрыгнули на крышу хлебного ларька. Четвертый проем от тебя четко на север.
   Через несколько секунд Вадим, пробежав метров тридцать, и сам увидел разбитое окно, торчавший в нем стеллаж с коврами, а также нескольких охранников, которые явно присматривались к подозрительному посетителю. Вадим не стал объяснять им что да как, а просто не сбавляя скорости, выпрыгнул в разбитое окно. Ему пытались помешать, поэтому, отбиваясь от местных стражей порядка, Вадим выполнил прыжок не так, как задумывал. Внизу действительно чернела крыша какого-то ларька. Вадим приземлился боком на самый ее край и полетел дальше, на асфальт, угодив своим многострадальным коленом в лужу. Вадим поднялся, посмотрел на сорванные ладони и твердо пообещал себе, что кто бы там ни тащил за собой Бессонова, трепка ему обеспечена.
   Он встал на ноги и хотел было продолжить погоню, но тут в наушнике раздался голос Ганса: - Вадим, ты видишь на той стороне дороги книжный магазин?
   - Такой неказистый, окна линялыми обоями заклеены? И рядом строительные леса?
   - Именно. Иди туда.
   - А как же Бессонов?
   - Вадим! Зайди в магазин, - металлические нотки, появившиеся в голосе Ганса, так и сыпали электричеством.
   Вадим нехотя повиновался и стал переходить улицу, засовывая озябшие руки в карманы. Тело после погони был разгорячено, сердце до сих пор стучало быстрее, чем обычно, а под мышками, на груди и на лбу выступил пот. Однако руки оставались холодными, да и болели зверски после падения. Вадим, ступая по небрежно сбитым доскам, перекинутым через лужи, прошел мимо синих облупившихся лесов и, открыв стеклянную дверь с надписью "Книги", выполненную красивым каллиграфическим почерком, вошел внутрь.
   В книжном магазине было пусто. Абсолютно ничего внутри. Только драные стены с остатками бумаги на них да ломанные вскрытые старым лаком доски поднятых полов. Ганс восседал в зеленом выцветшем кресле посредине помещения, пил кофе из пластикового стаканчика и бесстрастно смотрел в окно, помешивая напиток пластмассовой ложечкой. По запаху Вадим определил, что кофе со сливками.
   - И что это значит? - раздраженно спросил Вадим, направляясь к Гансу.
   - У них ремонт, - меланхолично ответил Ганс и повернулся к Вадиму. - Кхм... А где пальто? - щурясь, "псих" некоторое время оглядывал Вадима. Судя по всему, Ганса крайне забавлял внешний вид его коллеги. - Знаешь, если сейчас провести чемпионат мира среди тех, кто наиболее не похож на сотрудника "Гразкама", ты бы с легкостью взял первое место. Я бы даже сказал, с большим отрывом.
   - Ганс, - Вадим сделал паузу, злобно глядя на "психа". - Где Бессонов? Зачем ты отозвал меня? Что происходит?
   - На какой вопрос отвечать? - рассмеялся Ганс, но тут же замолчал, поглядев на выражение лица Вадима. - Ничего не происходит, ровным счетом ничего. Пока...
   - Меня чуть не придавило стеной в кафе, я порвал джинсы и пальто, на меня налетел какой-то каратист, а ты говоришь, что ничего не происходит?
   - Кстати, зачем ты связался с тем "психом" в "Караване"? - Ганс с любопытством посмотрел на Вадима.
   - Ну... Он мешал мне продолжать преследование.
   - Ой ли? - усмехнулся Ганс. - У тебя задание было гнать Бессонова, а не раздавать плюх кому попало. Это он тебе губы расквасил?
   Вадим торопливо начал вытирать свитером лицо.
   - М-да. Операция прошла с блеском, - Ганс отхлебнул из стаканчика и уставился в окно. - Ведь все объяснил. Следишь за Бессоновым, кто-то с ним входит в контакт, тут же сообщаешь нам, мы пробиваем его биополе по декодерам, если обнаруживаем что-то странное - это наш клиент. Только получилось, что Инга тебе рассказывала, где Бессонов и кто с ним, а не ты ей.
   - Да там, вообще-то, половина кафе на воздух взлетела, - возмутился Вадим. - А когда я поднялся...
   - Ты должен был быть готов и к этому. Слушай, а как так получилось, что из всех посетителей ты да Бессонов одни без повреждений остались? Мы просматривали его биополе - ран у "свободного" нет. У тебя вроде тоже.
   - Н-не знаю, - помотал головой Вадим. - Мне очень повезло, если честно, а насчет Бессонова... Я поначалу думал, что он мертв или ранен. Там вокруг груды кирпича, пыль... и всех привалило, ничего не разобрать, я думал и Сергея тоже, того...
   - Это плохо. Означать это может только одно. Тебя уже ждали, когда ты к кафе с Бессоновым подошел.
   - Да ну... - отмахнулся Вадим.
   - А как ты объяснишь взрыв? Тебе, как ты говоришь, повезло. А "свободному"? Тоже? Заодно с тобой? Или они, взорвав машину, рассчитали все таким образом, что Бессонова не зацепило? Сказки все это, не верю я в такие чудеса. А вот в то, что ему силовой щит поставило человек пятнадцать - это запросто, это вполне могло быть. Только в кафе "психов" не было. И снаружи никого. А вот после взрыва объявились...
   - А откуда они появились-то?
   - Из канализации, - поморщился Ганс и фыркнул. - Недосмотр.
   - Ну, - примирительно произнес Вадим, - ты же не мог знать...
   - При чем тут я? - удивленно поднял брови Ганс, - это кое-кто из вашего офиса прошляпил, не все развилки перекрыты были.
   Он задумчиво поводил напитком перед носом, а затем, допив его, сломал стаканчик и бросил на раскореженный пол.
   - Так, видишь кресло?
   - Ну...
   - Садишься в него и ждешь. Смотришь в окно. Бессонов непременно пройдет здесь. Уж не знаю - сам или нет. Как только его засечешь, продолжаешь наблюдение. Это ясно?
   - Да.
   - И в драки не ввязываешься, - повысил голос Ганс. - Тем более с обыкновенными людьми.
   - Инга вон за тем поворотом, а я пошел, кое-что нужно успеть сделать. Связь по рации.
   - Подожди, - Вадим почесал голову. - А... А почему ты уверен, что Бессонов здесь пройдет?
   - Да потому его дальше не пропустят. Полиция погонит его обратно, при тесном сотрудничестве с "Гразкамом", естественно. И погонит именно сюда. Если вся эта история - правда, если у вас в городе объявилось нечто или некто, что-то сверх, которое охотится за Бессоновым - Ганс пристально смотрел в потолок, словно увидел там то самое, - в общем, "Циклон" обнаружит это, ведь нам известно, где именно искать. Даже если это не человек, даже если это какое-то явление, следы в пси-поле все равно должны оставаться после перемещения объекта. Хоть какие-то. Так что сиди и жди. И если с Бессоновым будут "психи" совсем необязательно с ними силой меряться. Просто выполняй свою задачу, - Ганс направился к выходу.
   - А ты куда?
   - Съем пончик.
   - Чего? - не понял Вадим.
   Ганс махнул рукой и вышел за дверь.
  
  
  
   Глава 7.
  
  
   Дверь за Гансом закрылась, и Вадим остался один в старом книжном магазине. Сладкий запах клея с шершавым привкусом штукатурки становился все отчетливее, пробиваясь сквозь приторный запах одеколона недавно ушедшего Ганса. Вадим покосился на драное засаленное кресло и решил не садиться в него, однако, оглядев себя, с неудовольствием пришел к выводу, что его внешний вид явно не пострадает от этого. Он плюхнулся на прохудившееся сидение, закинул ногу за ногу и уставился в окно, в ту его часть, где обои, наклеенные на него, были оборваны, оставив после себя на стекле бурые разводы.
   Он попытался расслабиться, откинувшись в кресле. В какой-то степени это у него получилось, мышцы обмякли, однако в спине по-прежнему что-то подергивало. Вадим поморщился, покрутил корпусом в стороны, отчего мышцы у позвоночника скрутило тугим жгутом и обожгло колючими частыми пульсациями. Вадим повертелся в кресле и наконец забрался в него практически целиком, поджав одну ногу под себя, а другую свесив через подлокотник. Он уселся так, чтобы давать как можно меньше нагрузки на спину. Вадим был уверен, что ничего серьезного нет, день-другой и все пройдет, но в конторе его первым делом отправят к врачу, как пить дать, а этого Вадим ох как не любил. Болит спина, а обследуют по-полной программе, не исключая посещение "мозголомки". Эта адская штуковина хоть и не имеет над ним такой власти, как над остальными людьми, сопротивление пси-воздействию минус пять - не пустой звук, однако на Вадима при каждом посещении комнаты с невзрачной табличкой "Профилакторий" находил страх. Неосознанный, безотчетный. И тошнота после процедуры. Не только желудок воротило. В сознание возвращаешься потом несколько часов, словно чумной ходишь. Вроде все как прежде, однако, чувство такое, словно в голове что-то не так. И долго так, пока не заснешь.
   Вадима передернуло от предстоящего. Он извлек помятую пачку с куревом. Сигарет там оказалось ровно две. Одна из них поломана в двух местах. Негромко еще раз отвесив пару смачных ругательств в сторону "психа", с которым он недавно дрался, Вадим скомкал пачку и жадно закурил сильно мятую, но все же целую сигарету. Он глубоко затягивался и неспешно выдыхал табачный дым, который, рисуя причудливые сизые образы в спертом воздухе магазина, медленно оседал жидким туманом на пол. Вадим курил и размышлял о том, что произошло в последние двадцать четыре часа. Куда ни посмотри - какая-то несуразица. Все, что Вадим ни делает - выходит как-то неправильно, не так, как должно быть, а должно быть четко и красиво, как учили. А вот не получается. Ровным счетом ничего не выходит.
   И от этого внутри распускается злоба. Большим сильным цветком, со стальными лепестками... полными, набухшими. Главное, Вадиму это чувство нравится. Пусть оно копится, собирается в тугой комок, зато потом настанет время, когда оно выплеснется наружу за считанные доли секунды. Вот тогда наступит облегчение, а пока лишь глубокое саднящее чувство неудовлетворенности.
   Вадим докурил сигарету и щелчком метнул ее в стену. Что же делать дальше? Сидеть и ждать, как приказал Ганс? Глупость. Очередная, непонятно какая по счету глупость. Зачем сидеть в каком-то разваливающемся здании и пялиться в окно, в ожидании Бессонова, если его биополе ежесекундно фиксируют декодеры? Вадим фыркнул. Он что, первый день в "Гразкаме"? Как же надоел этот Ганс. Поскорее бы все закончилось. Вадим посмотрел на мятую пачку сигарет и невольно вздохнул. Нужно купить новую. А "псих"... никуда он не убежит, если что, Инга предупредит.
   Ветер на улице усилился, над городом плотно и низко нависло темное, совсем не весеннее небо. Пошел снег. Вадим, закрывая лицо от его жалящих хлестких прикосновений, поспешил к ларьку на перекрестке рядом с трамвайной остановкой. Людей там было изрядно. Все-таки, движение в этой части города было перекрыто, поэтому количество желающих воспользоваться услугами городского транспорта становилось все больше. Тут и там обсуждали, что же такое приключилось. Как и во всякой толпе, выдвигались самые невероятные предположения, однако большинство справедливо сходилось в одном - виноваты треклятые "психи". Стоять в очереди Вадим не стал, сразу протиснулся к окошку, демонстративно игнорируя окружающих. На него косо смотрели, матерились вполголоса, однако открыто препятствовать не стали. Пожилая продавщица в больших несуразных очках и с плохо крашеными волосами, в которых часто проскакивала седина, так долго копалась в мелочи, намереваясь дать сдачу с пятерки, что Вадим плюнул, ухватил пачку " Мальборо" и пошел прочь, оставив женщину продолжать тренироваться в арифметике.
   Отойдя от ларька, Вадим вдруг сообразил, что рядом, за этим поворотом должна быть Инга. Вадим прошел несколько метров дальше и действительно, у тротуара увидел припаркованный фургон "Гразкама". Тепловые дворники работали вовсю, превращая корочку льда в узкие частые ручьи на лобовом стекле. Инга заметила его и, улыбаясь, помахала рукой. Вадим кивнул в ответ и, обхватив руками плечи, направился к ней, поеживаясь. Похолодало не на шутку и Вадиму вспомнилось его пальто, оставшееся на полу магазина по продаже ковров. Скорее всего, уже валяется в каком-нибудь мусорном баке. А ведь восемьсот крон выложил за него. Хорошо хоть успел микрофон нацепить на свитер. Мда, последние сутки явно не самые удачные.
   В фургоне все дышало теплом, а еще приятно пахло хвоей. Инга сидела на переднем сиденье. Она быстро вбивала на клавиатуре запросы, поглядывала на экраны мониторов, вобщем, работала. Вадим уселся рядом и с удовольствием наблюдал за ней, вернее, за ее шеей. Ничего не мог с собой поделать, ему нравилась шея Инги. Она казалась ему такой хрупкой, изящной, какой-то особенной. Длинные, хорошо ухожанные волосы вокруг, тонкая серебряная цепочка с маленьким кулоном непонятной формы. Вадиму казалось, что настоящая женственность должна выглядеть именно так.
   - Хочешь чаю? - спросила Инга. - У меня есть кипяток, заварка и сахар. Правда, я знаю, ты такой не любишь, но ничего другого сейчас нет.
   Вадим подумал, что порция горячего ему не повредит, и согласился, хотя на дух не переносил то, что пила Инга. Какие-то сушеные кусочки фруктов со странным запахом. Компот скорее, а не чай. Однако сейчас Вадим противиться не стал. Он с благодарностью принял красную горячую чашку с символом водолея и стал медленно прихлебывать, поглядывая, как Инга бросает взгляд от одного монитора к другому.
   - Что там? - лениво спросил Вадим попивая горячий напиток.
   - Все также, - ответила Инга. - Бессонов сейчас находится в небольшой французской булочной. Это на улице "Обретенной Свободы". Рядом с ним Ганс. Никаких признаков "психов" или чего-либо еще.
   Вадим изумленно икнул. Вот так пончики...
   - А тот, кто оставался с Бессоновым?
   - Скрылся. Бросил нашего "свободного" и ушел из города.
   Вадим скорчил гримасу. - Ну и зачем Ганс приказал мне сидеть в том книжном магазине?
   - Я не знаю, честно, - Инга посмотрела Вадиму в глаза. - Кстати, ты отключил общий прием?
   - Естественно, - ответил Вадим.
   - Я тоже, - произнесла Инга. Она немного помолчала. - Вадим, я хотела тебе рассказать сразу, но не решилась, Ганс запретил. Но скрывать это я тоже не могу. Не могу я врать... тебе... Вчера ведь плохо пришлось?
   В голове у Вадима стремительной сменяющей кадр за кадром лентой пронеслись последние часы вчерашнего вечера. Он понял, о чем говорит Инга. "Ловушка", через которую он прошел. Было ли ему плохо? Словами это не передать никак, чтобы понять, это нужно прочувствовать. Однако ответил Вадим как всегда, в своем стиле: - Терпимо...
   Инга внимательно посмотрела на него: - Терпимо? Знаешь, я очень переживала за тебя, Вадим. Судя по показателям сканера, ни о каком терпимо не было и речи. И знаешь, почему? Ганс приказал увеличить нагрузку на сканер, только вот целью он выбрал тебя. Нагрузка на твое биополе превышала тройной предел. Я отказалась выполнять приказ... Он все сделал сам.
   Инга горько вздохнула. - Как оказалось, он неплохо соображает в технике, так что для меня до сих пор остается загадкой, зачем он расспрашивал меня обо всех тонкостях моей работы. Так что ты проходил не просто "ловушку", Ганс увеличил ее сопротивление минимум в три раза, а если учитывать побочные коэффициенты, то воздействие было намного больше. А мне Ганс приказал молчать.
   - Тогда почему? - удивился Вадим, - Почему ты рассказала об этом мне?
   Инга удивленно посмотрела на Вадима.- Мы с тобой работаем уже довольно долгое время... Не знаю, мы же напарники, а напарники должны доверять друг другу... во всем... И потом, Ганс ведь не такой, как мы, он совсем другой... Хотя, причем тут Ганс, я... я думала, что ты не выдержишь, я очень боялась этого, но ты смог, ты прошел.
   Вадим сидел в кресле и теребил свитер, изучающе глядя в темно-зеленые глаза своего координатора. Он смотрел на нее и думал о том, какие же красивые глаза у Инги. Сочный зеленый цвет, завораживающий, цветущий в себе самом тысячами искорок. Глаза, которые невозможно забыть, мимо которых нельзя равнодушно пройти. Не зря Джон так увивается за Ингой. - Знаешь, - произнес Вадим наконец, - Ганс сказал, что проверял меня. Правда, о точечном воздействии сканера он не упоминал, однако я хочу сказать одно - без тебя я бы не справился. Я знаю это точно.
   Инга долго посмотрела на него. - Со мной... без меня... зачем вобще эти проверки? Ганс тебе что-то обещал?
   Вадим на секунду задумался, обдумывая перспективы в случае удачного расследования. - Ну так, намеки, все туманно, неопределенно, но я думаю...
   Инга отрицательно мотнула головой: - Вадим, тебе же прекрасно известно, как влияют перегрузки на организм. Никакие обещания, какими бы они ни были заманчивыми, не смогут заменить испорченное здоровье. Так что не лезь больше на рожон. Ты ведешь себя, как мальчишка.
   Вадим едва не расхохотался. А как ему еще вести себя? Он, парень из детдома, волею случая оказался в "Гразкаме". Он, обитавший на самом дне, вдруг вытянул билет если не в счастливое будущее, то во что-то весьма схожее с ним. Ему двадцать с небольшим, вся жизнь впереди, а перегрузки... они не помешают, наоборот, будут полезны, укрепят тело и дух, так сказать. Да и потом, только так и никак иначе он может пробиться дальше, вырваться из этого порочного круга среднего человека со средней зарплатой и живущего среднестатистической жизнью. Конечно, ничего такого Вадим говорить не стал. Он не любил перечить Инге, она каждый раз расстраивалась, а этого он чертовски не любил. Поэтому он пил ее фруктовый чай с дрянным привкусом киви и груши, делал над собой усилие и одобрительно кивал, помешивая горячий напиток ложечкой. Вадим уже согрелся, однако не хотел обидеть Ингу, поэтому через силу цедил противный напиток, слушая о том, как Ганс сам переключил сканер в режиме повышенного воздействия на биополе Вадима, приказав ни о чем его не предупреждать.
   Странно, но Вадим не держал обиды на Ганса, хотя его до сих пор передергивало при воспоминании о той "ловушке". Совсем не это раздражало Вадима. Как раз проверку он мог понять, человек из центра, не уверен в местных сотрудниках и прочее, прочее, можно выдумать тысячу и одну причину, по которой Ганс послал Вадима в тот подъезд. Непонятно было другое.
   - Инга, - произнес Вадим. - Ты не задумывалась над тем, что как только над нами взял шефство наш новоиспеченный начальник, некто Ганс, как тут же ко всем чертям полетели правила и инструкции, которым мы следовали с самого начала службы в конторе.
   - Ну... - протянула Инга, - да, некоторые несоответствия присутствуют...
   - Присутствуют? - усмехнулся Вадим. - Да я за весь квартал не видел столько "психов", сколько за последние сутки. Мертвые "психи", условно неопасные, "психи" из сопротивления. "Психи" скрывающиеся и скрываемые. При желании можно было бы набрать целый грузовик - и заметь, никого не взяли, ни единого "психа", есть Бессонов разве что, да и тот "свободный", от него толку - ноль. А ты? С каких пор обыкновенный координатор распоряжается ресурсами космической разведки и руководит оперативной сетью?
   - А что тут удивительного? Меня-то ведь Ганс контролирует...
   - Да? Ну и где же он?
   Инга не ответила.
   - То-то и оно, - задумчиво протянул Вадим, разглядывая фруктовую муть на дне чашки. - Как-то странно мы работаем. Никакого стороннего контроля, никаких отчетов...
   - И слава Богу, - улыбнулась Инга, - или тебе нравится строчить объяснительные? Да и потом, я представляю, чтобы ты написал про "ловушку". Ведь по инструкции строжайше запрещено находиться в пси-областях, вызывающих даже малейшие подозрения без тщательного изучения сканерами.
   - Да шут с ними, с отчетами, - ответил Вадим, - я другого не понимаю. Нас учили, что любой "псих" - опасен. Ну, естественно, исключение составляют такие, как Ганс. Они на стороне государства и проверить это элементарно, достаточно просмотреть данные с декодеров. Они многое умеют, играют на нашей стороне, поэтому их и терпят. Однако остальных "психов", которые выступают под флагами сопротивления или просто неприятия режима, их то мы должны ловить, разве не так? А тут в погоне непонятно за кем мы отпускает пачку "психов", которым забронированы места в "профилактории". Вот этого я не понимаю. Приехал спец-агент и наплевал на всю нашу методику. Ладно бы его план действий давал какие-то ощутимые результаты.
   Вадим развел руками: - Так нет же! Ничего подобного я не вижу. В расследовании сплошная неразбериха, я бы даже сказал - путаница. Результата -- ноль. Хотя нет, кое-что мы имеем - разрушенное кафе. И это наш недосмотр, не смогли вовремя отследить появление "психов" в секторе. Ганс так говорит, словно "психи" отряд бойскаутов, справится с которыми, не составляет никакого труда. У нас началась какая-то игра, смысл которой я не понимаю. О чем-то знают "психи", что-то известно Гансу, но наша контора, которая должна стоять на страже никакими данными не располагает. И это меня очень злит. Я привык выполнять приказы, смысл которых мне ясен. Знаешь, что Ганс мне заявил буквально минут десять назад? Сиди и жди Бессонова, он пройдет где-то тут, а я пока перекушу пончиком... чертов "псих".
   - Не знаю, - задумалась Инга, - что там на уме у Ганса, кого мы ловим и как мы это будем делать, в одном я уверена на все сто процентов -- ты ему зачем-то нужен. Не зря ведь он тебе устроил эту... проверку. Кстати, я пыталась смоделировать ситуацию, что у нас сейчас возникла на "Циклоне" - как оказалось, у меня нет доступа. Это у меня, у координатора... Я с "Циклоном" работала с самого начала -- а теперь мне урезали права на доступ. Так что контроль все-таки есть, хоть и немного странный. С одной стороны у меня такие полномочия, о которых я даже не заикалась, да по правде, они мне и не нужны, а с другой стороны - мне не дают сделать простейшую базовую проверку на "Циклоне". В базе данных нет никакого упоминания о нашей операции. Я просматривала отчеты -- нет абсолютно ничего. Обращаться к шефу я не решилась. Если так есть -- значит так надо.
   Инга кисло улыбнулась. - Такие вот дела. То, что мы сейчас работаем несколько странно - с этим я согласна, ну так не забывай, что Ганс - "псих", а они все мыслят немного не так, как мы. Так что расслабься. Все равно не мы отвечаем за то, что происходит. Мы всего лишь мелкие сошки. А ты все время порываешься что-то доказать Гансу, хотя, скорее даже не ему, а самому себе. Прекращай, Вадим, это никому не нужно. Ганс говорил, что в ближайшие несколько часов все закончится, так что давай просто делать то, что нам говорят.
   Вадим недовольно фыркнул. - Да... То, что говорят, то, что приказывают... Инга, когда мы выезжаем куда-нибудь в трущобы, чтобы схватить пару-тройку "психов" - это я понимаю, это необходимо делать, устраивать на них облавы, держать их в постоянном страхе, чтобы "психи" и носа боялись в городе показать, чтобы десять раз подумали, прежде чем попытаться каким-то образом воздействовать на обычных людей. По крайней мере, мы стараемся это делать. А здесь, хоть убей меня, не могу взять в толк, из-за чего такая кутерьма. Ну, есть некто... или нечто, я ведь даже не знаю, кого мы ловим на самом деле, так вот есть Оно, которое отправило несколько "психов" к праотцам. Ну, так замечательно, нам работы меньше, так нет же, подняли суматоху, ловить, ловить. Как по мне, так пусть еще пару десятков туда же отправит...
   - Если это смогло убить "психов" с довольно высокими показателями, - возразила Инга, - то, значит, у него имеется возможность сделать тоже самое с любым человеком, в том числе и с сотрудниками "Гразкама".
   - Да не будет этого! - отмахнулся Вадим.
   - Почему ты так решил? - спросила Инга.
   - Чувствую и все. Не знаю, как объяснить. Интуиция.
   - Ну-ну, - усмехнулась Инга. - Вадим, с каких пор ты стал доверять интуиции? У тебя порог сопротивляемости -- минус пять. Основные показатели - как и у любого другого обыкновенного человека. Интуиция и ты -- вещи несопоставимые.
   Инга покосилась на Вадима, увидев в зеркале, как вспыхнуло его лицо. - Не злись, - она повернулась и прикоснулась к его руке, я не хотела тебя обидеть.
   - Да все нормально, - ответил Вадим, ты права, конечно, ты права, только с каждым часом мне это дело все больше не нравится. Естественно, мы должны поймать того, кто так легко мочит "психов", просто меня очень-очень злит то, как это делает Ганс. Мм... ты говорила он в булочной вместе с Бессоновым? Они рядом?
   - Нет, между ними расстояние примерно шесть метров, - Инга повернулась к компьютеру, набрала на клавиатуре несколько команд, и на мониторе появился план первого этажа какого-то здания и две коричневые точки - Ганс и Бессонов. И еще пять серых точек -- обыкновенные люди. - Тот "псих", что вел нашего "свободного", Якоб Вангелис, оставил его там, а сам ушел. Мы потеряли его сигналы на улице Черникова. Этого, по идее, не должно было произойти, однако случилось. Якоб словно испраился. Однако гораздо интереснее то, как Ганс вышел Бессонова.
   - То есть, интересно? Ты что, не вела его?
   Инга отрицательно покачала головой. - Пока ты мерялся на кулаках с тем "психом" в "Караване", его, кстати, взяли и сейчас выясняют, что он за птица, судя по всему, он силен. Так вот, пока ты был в том магазине, Ганс отправил меня сюда и приказал ждать, а сам направился в тот книжный магазин. Потом оставил тебя там, а сам направился прямиком в ту булочную "Тре бель".
   У Вадима брови вновь поползли вверх: - И как он нашел Бессонова?
   - Не знаю, он ведь "псих", а значит, многое умеет... И вот еще что. Сначала я не обратила внимания, но сейчас пригляделась более тщательно и тут есть одна странность.
   - Какая?
   - Уровень Ганса. Если верить декодерам, то у него пси-показатели -- ровно двести единиц.
   - Ну и? - не понял Вадим.
   - Такого не бывает.
   Увидев недоуменный взгляд Вадима, Инга стала терпеливо пояснять. - У любого человека есть свой пси-потенциал. Людей с высоким потенциалом мы называем "психами". Само по себе то, что у человека он составляет двести единиц, нет ничего необычного. Стандартный "псих". Да, большая цифра, но странность в другом -- у Ганса ровно двести единиц. Круглое число, а такого не бывает. Есть еще десятые, сотые. А у него ровно двести -- как обрезано.
   - И что это должно значить?
   Инга задумалась. - Единственное нормальное объяснение этому -- информация о биополе Ганса внесена в нашу глобальную информационную базу и более не подлежит проверке. На любой запрос декодеры либо сканеры будут опознавать Ганса, однако выдавать будут именно эти двести единиц. Они не покажут правдивой информации, понимаешь?
   - Но зачем все это? - спросил Вадим.
   Инга посмотрела на коричневую точку на экране. - Объяснений может быть масса, но навряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка. Например, как ты себя будешь чувствовать рядом с человеком, если будешь знать, что у него пси-возможности невероятно высокие? Не размытое представление о том, что он силен, а именно конкретные цифры, которые будут говорить, что он может и то, и это. Мне лично будет неуютно, если я буду точно знать, соотнеся свои пси-возможности с возможностями спец-агента, что он может с легкостью влиять на меня. Да ведь ты и сам об этом задумывался, недаром ты допытывался у Ганса как раз про это. А может, все дело совсем другом... Я не знаю, Вадим, я никогда не сталкивалась со спец-агентами, ты тоже. Как бы там ни было, это элита "Гразкама" и гадать тут можно бесконечно долго, но в любом случае мы ошибемся. Так что, Вадим, не стоит рьяно что-то доказывать Гансу, я прошу тебя. Иногда у меня создается впечатление, что он все заранее знает, так что нужно быть очень осторожными. А ты за последние сутки только и делаешь, что попадаешь в какие-то переделки. Мне неприятно смотреть на это. Больше не лезь на рожон. Хорошо?
   Вадим с удовольствием смотрел в ее красивые зеленые глаза. Как всегда, Инга о нем беспокоится. Это, конечно приятно, но как ей объяснить, что он должен делать то, что должен? Если всю жизнь сидеть в тени, никогда ничего не добьешься. Синяки и шишки заживут, а вот рвение, желание работать - это должны заметить. Да, неприятно, что Ганс его использует, неприятно, что присланный спец-агент работает, не посвящает в детали расследования ни его, ни Ингу. Но если поджать хвост, то так и останешься всю жизнь патрульным. Ганс - "псих", от этого никуда не деться, однако Вадим твердо был уверен в том, что лишь одно слово Ганса может повлиять на всю дальнейшую карьеру Вадима. Потому то он и корил себя за то, что так опрометчиво повел себя в начале знакомства с Гансом. Взыграла ненависть к "психам". Да, многое в этом человеке Вадиму непонятно, многое раздражает и злит, но нужно перетерпеть, показать себя с лучшей стороны, попытаться понять, какую игру ведет Ганс, суметь как-то вклиниться в нее, доказать, что он не заурядный агент "Гразкама", а достоин большего. Вот только пока ничего не получается. И Инга, выходит, права. Но это пока. Хотя, ведь кое-что он уже продемонстрировал -- хотя бы способность переносить троекратные перегрузки.
   - Инга, все в порядке, ведь ничего страшного не произошло? Успокойся, я точно знаю, что все будет нормально. Лучше скажи, что видно по Бессонову?
   - Трудно сказать, - Инга быстро проклацала что-то. - Полная прострация. После гипноза, которому его подверг Ганс, наш "свободный" абсолютно лишен силы воли. Там, кстати, и те "психи" постарались. Почему они так быстро увели его из кафе? Внушение, и довольно сильное. Нормально мыслить, соответственно, Бессонов тоже не в состоянии. Судя по показателям декодеров, сейчас он представляет собой овощь. Не больше, ни меньше.
   - А Ганс?
   - Что же до Ганса, тут на декодеры полагаться, вообще не следует. Его показатели постоянны с того времени, как он прибыл к нам город. Однако это муляж, фикция. Так что по Гансу я тебе ничего толкового сказать не смогу. И что он собирается делать, я не знаю, промоделировать ситуацию на "Циклоне" я не смогу, заблокирован доступ, я ведь говорила. Вероятно, он ждет того, за кем мы охотимся.
   - Мда, и что же нам делать? - Вадим открыл дверь фургона и выплеснул на улицу остатки чая.
   - Я должна находиться тут и вести наблюдение. В случае необходимости осуществлять поддержку и связь. Это то, что мне приказал Ганс, это то, чем я и собираюсь заниматься. Ну а ты... Что тебе Ганс велел?
   - Сидеть в старом книжном магазине ждать Бессонова, - Вадим скрипнул зубами. Тоже мне работа, что я там забыл?
   - Ну, все же, если он так велел, - Инга задумчиво рассматривала план булочной. - Может, тебе лучше вернуться?
   Да к черту, - воскликнул Вадим. - Давай покажем, что мы тоже кое-что умеем.
   - Ой, Вадим, как бы не вышло хуже, - вздохнула Инга.
   - Да ладно тебе, успокойся, ничего плохого не случится, если мы копнем в этом деле поглубже. Покажи мне плотность пси-поля вокруг той булочной.
   - Хорошо, Вадим, - повременив, согласилась, наконец Инга. - Ты ведь в группе старший, так что я подчиняюсь. Но, честно говоря, особого восторга от твоей идеи я не испытываю.
   Поджав губы, она выполнила приказ. На экране монитора возникла сетка, залитая розовым цветом. Кое-где на ней были густые малиновые пятна. Черные тонкие изображения дорог, надписи, цифры и заштрихованные неправильные прямоугольники домов.
   - Да, - подумал Вадим, - глядя на Ингу, которая нахмурила брови, отчего у нее на лбу появилась небольшая недовольная складка. - Ты совсем иначе выглядишь, когда радуешься. Но скоро будет повод. Раз Ганс в состоянии выследить того, кого мы ищем, значит, сможем и мы.
   Вадим стал разглядывать изображения плотности пси-поля. Рваные красные пятна мерно мерцали на экране. Каждое такое пятнышко многое означает. Биополя людей, птиц, животных и деревьев. Все, что живет, дышит, оставляет на этом белом свете продукты жизнедеятельности, обо всем этом содержится информация в окружающей среде. Каждое действие замысловатым узором вплетается в ткань мироздания, влияя на окружающее и, само, подчиняясь незримому маховику, влекомому известными только ему законами, является результатом работы механизма всего существующего. Информация во всем и всюду, даже в почве и камнях. Правда, если верить аналитикам, наиболее благоприятной средой для хранения информации является вода. У нее свой особенный пси-фон, как еще любят выражаться некоторые -- первозданный. К сожалению, изменить его, как и свойства воды довольно легко, поэтому фраза "Давайте беречь Океан" гораздо глубже, чем, кажется на первый взгляд. Словом, все живое во всем своем многообразии оставляет след в окружающем пси-поле. Так учили на курсах. Вот только, как из пси-поля вычленить след того, кого ищет "Гразкам"? Вадим это себе не особо четко представлял, глядя на схему плотности энергии на экране монитора, но как-то это сделать надо.
   Жирные, бардовые, почти черные точки. Это декодеры. Идеальные круги на схеме, помеченные белым по окружности - зона их воздействия. Кое-где круги соприкасались друг с другом - в таких секторах, тоже темного, кровавого цвета, была повышенная концентрация пси-поля. Обычно, никаких построек в таком месте не возводили, для психики людей это вредно. Все хорошо в меру - золотое правило древних.
   Остальной периметр - нежно розового цвета, соотношение линий Лакмена-Абригова здесь - сто к тридцати. Это норма. Кое-где, все же, плотность повышенная. В таком месте либо находится очень большое скопление людей, либо дает о себе знать какой-то отголосок прошлого, что-то плохое, нехорошее, что заставило людей разом выплеснуть из себя негативную психическую энергию вовне. Причиной может быть та же авария, несчастный случай либо убийство.
   Со временем все наладится, природный механизм восстановит, очистит пространство от ужаса и прочей мерзости, все негативные эмоции, впечатанные в окружающую среду, рассосутся сами собой. Однако, декодеры, в этом случае, как раз мешают этому. Так как они влияют на людей, а следовательно, и на место их обитания, то процесс природного самообновления пси-поля замедлен в десятки раз. Насколько Вадиму было известно, это единственный случай, когда декодеры, несмотря на всю свою пользу, приносят вред. Но приходится мириться с этим. Таких очагов в городе не слишком много и люди, сами того не осознавая, старательно избегают их.
   Что Вадиму сразу не понравилось - так это цвет вокруг той булочной. Как ее? "Тре бель"? Название и так, и эдак вертелось в голове, но Вадим все же не вспомнил, откуда он его знает. Вот если бы тут оказался Джон, он бы вмиг сказал, как оно переводится, у него на такие штуки дар. Джон, Джон...
   Вадим мотнул головой. - При чем тут Джон? Почему в той булочной повышенное пси-поле?
   - Инга, этот цвет, ты видишь? Он слишком насыщенный. Это ведь ненормально? - Вадим указал пальцем на интересующее его пятно.
   - Да, я тоже это заметила. В принципе, фон там в порядке, но с потенциальными дестабилизирующими составляющими. С линией Абригова там проблемы. Пока декодеры справляются, но есть высокая вероятность изменения пси-поля, причем в самое ближайшее время. Смотри!
   Инга клацнула что-то на компьютере. Прежнее изображение тут же сменили графики и какие-то формулы. Для Вадима это было китайской грамотой. Он никогда не разбирался в графиках и не собирался делать этого впредь. А Инга уже увлеченно водила пальцем по монитору, разъясняя, в чем причина. Это ее стихия, а для Вадима знакомство с пси-полем всегда ограничивалось лишь жирными красными пятнами чрезмерной активности психо-кинетической энергии.
   - Здесь началось что-то непонятное буквально десять минут назад. Булочная, как булочная. Всякие пирожные с экзотическими французскими названиями, которые хоть и вкусны, но цены на них слекга кусаются, поэтому сказать, что посетителей тут хоть отбавляй нельзя. Сначала сюда вошел Вангелис и Бессонов. Никакого существенного влияния. Смотри, время - десять тридцать два. Уровень Бессонова - шестьдесят три единицы. У Вангелиса - примерно сто восемьдесят. Почему именно такой, сказать не берусь, возможно, в результате стресса, не знаю, по нашим данным у него пси-восприятие пониже будет. Окружающее поле, по-прежнему, успешно стабилизируется декодерами. И вот - резкий продолжительный всплеск. Вангелис тут же оставляет Бессонова и покидает помещение, уровень пси-поля приходит в норму. Его словно выгнали, выдавили из булочной. И вот, через одиннадцать минут появляется Ганс. Его уровень, как ты уже знаешь - ровно двести единиц. По крайней мере это то, что показывают декодеры, то, что нам позволено видеть. А тем временем декодеры тут же начинают вопить о том, что возможно изменение. Никаких предпосылок, ни единой, однако по всем показателям появляется весьма ощутимая вероятность для этого. Проверить достоверность я не могу, сам знаешь, по какой причине. Я подняла файлы за вчерашний день. Пробила биополе Ганса... Ничего подобного не наблюдалось. Все было в норме. А сейчас декодеры вовсю трезвонят о том, что возможен сильнейший выброс пси-энергии в этом районе.
   - А кто еще в булочной находится? Я имею в виду, они могут быть причиной или...
   - Нет, обыкновенные люди. Семья - муж с женой и двое детей. Еще девушка. Вот и все посетители. Пси-показатели в норме, у взрослых даже занижены. Никакого влияния они оказывать не могут. Также проверила саму территорию. Вполне благоприятная среда, без каких-либо искажений.
   - Так все-таки, Ганс? Гм... Послушай, Инга, как ты думаешь, почему Ганс сейчас рядом с Бессоновым? Ведь, насколько я понял, его план состоит в том, чтобы использовать "свободного", как приманку. Выждать, обнаружить, зафиксировать цель с помощью декодеров и дальше уже как получится. Ведь почему именно я находился в "Осеннем блюзе"? У меня влияние на пси-фон никакое, "психам" отличить меня от обыкновенного человека не так-то просто, так что спугнуть я их не могу. А Ганс сейчас в нескольких метрах от Бессонова. Если декодеры засекли изменение по линиям Абригова, если, предположить, что причиной нестабильности пси-поля является сам Ганс, значит и "психи" это учуют, да и тот, кого мы ловим, он ведь тоже поймет, что тут дело нечисто. Зачем Ганс так подставляется?
   - Выходит, он знает что-то такое, о чем нам остается только догадываться.
   Вадим недовольно поморщился. - Как мне все это надоело. Сплошные загадки-разгадки... Он ничего тебе не говорил перед тем, как пойти туда?
   Инга задумалась на секунду, а затем отрицательно покачала головой. - Я должна действовать согласно приказам, отданным до начала операции. "Гразкам" в полной боевой готовности, но вмешиваться в ситуацию запрещено. Воздействовать декодерами запрещено. Наблюдение и ожидание дальнейших указаний. Все. Я уже говорила, Вадим, почему ты вновь переспрашиваешь?
   - Да потому что я не могу взять в толк, что у этого чертового "психа" на уме, - взорвался Вадим. - Я минуту за минутой вспоминаю, все, что произошло за последнее время. Толку - ноль. Зачем я должен сейчас сидеть в том магазине? Очередная блажь Ганса либо он точно уверен, что Бессонов будет там?
   - Тебе нужно расслабиться, Вадим. У тебя сегодня было трудное утро, ты взвинчен, это понятно. Операцией управляет Ганс, так что, как бы там ни было, вскоре мы все узнаем.
   - Очень сомневаюсь, - буркнул Вадим, - глядя в мониторы. - "Психи", я больше чем уверен, теперь не появятся. Они знатно наследили и теперь, скорее всего, затаятся. Мне вообще непонятно, зачем было проделывать этот фокус со взрывом. Они должны были понимать, что увести с собой Бессонова им
   не удастся. Тогда зачем? Отвлечь внимание?
   А тот, на кого мы охотимся, если следовать теории, что ему необходим Бессонов, так вот, он что, не почувствует сильное биополе Ганса и таки попрет напролом забирать его? Даже зная, что его ждут?
   Вадим зло выдохнул. Внутри словно начал закипать котел. Огонь пока медленный, но пламя становилось все больше. Нужно что-то делать, куда-то выплеснуть эту энергию, которая так и жаждала вырваться на волю.
   Инга ответить не успела. На экране выскочил длинный ряд цифр, а пара графиков в правом углу монитора изменилась. Жирные линии на них неудержимо стремились куда-то вверх, за системы координат. Вадим мрачно наблюдал за этим. Почему-то это все ему дико не понравилось. А Инга уже по уши окунулась в работу. Она вовсю вбивала команды на клавиатуре, звук от нажимаемых клавиш превратился в один нескончаемый стрекот. Графики сменяли друг друга, накладывались и постоянно извивались жирными синусоидами. Непонятные формулы, иксы, игреки да квадратные корни заполонили остальной экран и плели свой замысловатый узор на голубом фоне. Вадим решил пока ничего не спрашивать. Не нужно отвлекать Ингу, она злится, когда ее донимают вопросами во время работы. Недовольная Инга - куда ни шло, разозленная - лучше не видеть.
   На боковом экране, на котором до той поры была заставка широкого листка какого-то диковинного растения с неестественно большими каплями росы, застывшими на нем, вдруг появилось черно-белое изображение. Вадим не сразу сообразил, что это картинка со спутника. Вот дорога, трамвайная развязка, крыши домов, автомобильная стоянка. Инга моментально приблизила изображение и отцентровала его на каком-то человеке. Он неспешно шел по улице. Изображение подрагивало, по нему пробегали белые шипящие полосы, как в испорченном телевизоре, но это не помешало Вадиму отметить про себя, что тот, кто шел, делал это уверенно. Размеренный шаг, не быстрый и не медленный. Походка человека, который твердо знает, куда и зачем ему нужно.
   Вадим не стал допытываться у Инги, кто это ее так заинтересовал. Сама все скажет, нужно только подождать.
   Инга, тем временем, включила свою рацию в прежнем режиме и скороговоркой выпалила в крошечный микрофон: - Ганс, прием, появилась цель. Информация о биополе объекта в базе данных отсутствует, информация о походке в базе данных отсутствует. Идентифицировать личность цели не представляется возможным. Пси-показатели объекта нестабильны - от трехсот до восьмисот единиц, шаг изменяемости - от сорока до пятисот в секунду.
   Мелкие капельки пота тут же выступили на верхней губе Вадима. Он весь напрягся, а руки начали мелко подрагивать. Вот оно! Такие скачки в биополе человека невозможны. Некоторые, особо искусные "психи", конечно, могут, приложив массу усилий, скрыть свои истинные показатели. Они знают, как ввести в заблуждение декодеры, давно этому обучились, шельмы. Но чтобы показатели прыгали с таким большим шагом - это даже для них перебор. То, что сейчас выдавали декодеры, скорее похоже на информацию о торнадо или извержение вулкана. Показатели были бы, конечно, больше, но шаг-то, шаг примерно такой же. А декодеры упрямо твердят, что эта информация считывается не с окружающего пси-поля, а с биополя живого существа. Что это должно значить, Вадим не имел понятия, но почему-то был уверен, что рыба, за которой гоняется Ганс, клюнула.
   Что же до походки, то тут тоже есть над чем поразмыслить. Ученые уже давно разработали программу, которая вычленяет мельчайшие детали из того, как человек двигается. Походка стала таким же достоверным определителем человека, как сетчатка глаз или отпечатки пальцев. То, что ее нет в базе данных, конечно же, ни о чем таком не говорило, мало ли на свете "психов", которых нет в базе данных "Гразкама", но, как казалось Вадиму, если эту походку прогнать через "Циклон", наверняка выяснится, что живые существа так передвигать свое бренное тело определенно никак не могут. Или что-то подобное. Сейчас Вадим не удивился бы уже ничему.
   Внутренний мандраж становился все сильнее. Хотелось действовать, что-то делать... Немедленно. Однако оставалось сидеть и ждать, сцепив перед собой руки в замок.
   - Ганс, - повторила Инга, - Ганс, прием! Объект в сорока метрах от тебя. Ганс...
   - Слышу, - вдруг ответил Ганс, затем последовала короткая пауза. - Как он выглядит?
   Инга посмотрела на изображение со спутника. - У нас на этой улице нет камер наружного наблюдения. Все, что могу сказать - на нем плащ и еще широкополая шляпа. Направляется по улице, через несколько секунд будет у входа в булочную, в которой ты находишься.
   - Ясно. Ничего не предпринимать без моей команды. Вадим?
   Вадим вдруг спохватился, что у него выключена рация. Он торопливо стал искать кнопку на крошечном наушнике. Пока он вновь включил рацию, Ганс вызвал его повторно.
   - Ты на месте? - спросил Ганс.
   - Да, - пришлось соврать Вадиму.
   В ответ вновь послышалась тишина. Вадиму показалось, что тишина эта недоверчивая, словно Ганс знает, где на самом деле Вадим, но размышляет о том, говорить ли об этом.
   Инга неодобрительно посмотрел на Вадима, покачала головой, но промолчала.
   - Так, действуем, как я сказал. Никакой паники в рядах, - в голосе Ганса появились веселые нотки. Вадим до сих пор не разобрался, что они означают. - Только наблюдение, из "Гразкама" рядом вы и больше никого, если понадобится помощь, я сообщу. Декодеры не трогать, пусть работают в прежнем режиме. Все понятно?
   - Да, - ответила Инга.
   - Тогда ни пуха. Отбой.
   - К черту, - машинально произнес Вадим.
   В наушнике коротко щелкнуло, похоже, Ганс отключил рацию.
   Тип в шляпе на экране открыл дверь и вошел в булочную. Дверь захлопнулась. Вадим посмотрел на графики. Они вытянулись прямой линией, застыли так на пару секунд, а затем заплясали, изгибаясь в разные стороны, как проклятые. На экране тут же с невероятной скоростью друг за другом поползли формулы. Числа, числа, такое ощущение, что компьютер просто захлебывается в потоках информации и выдает на экран на своем машинном языке отборные ругательства, а не показатели. Вадим перевел взгляд на Ингу. Она, прикусив губу, впилась глазами в монитор и с завидной скоростью вбивала команды. Открывала вспомогательные программы по фильтрации, перепроверяла данные, заставляла "Циклон" отсеивать ненужный информационный мусор, стараясь докопаться до одного - что происходит сейчас в булочной "Тре Бель". Вадим даже не пытался ни о чем спрашивать, и так было понятно - там творится что-то, мягко говоря, не совсем нормальное.
   На экране, который передавал изображение со спутника, вновь появилось движение. Дверь открылась, и из булочной начали выскакивать люди. Они бежали прочь сломя голову, словно за ними гналось нечто ужасное.
   - Так, - еле слышно наговаривала Инга, сравнивая биополя с базой данных "Гразкама", - это дети... та семейка, да... девушка... это... это похоже сотрудники... сейчас... ага, верно, их четверо, хорошо... Похоже, все.
   - Что, все? - спросил Вадим.
   - В булочной никого больше нет, кроме Ганса, Бессонова и того человека, что вошел только что. Больше никого.
   - А что происходит... там? - Вадим покосился на нескончаемый поток информации на мониторе.
   Инга проследила за его взглядом. Цифры на экране по-прежнему сыпались рваными столбцами и, похоже, это действо останавливаться не собиралось. - Напряжение в пси-поле нарастает. Разрыв между линиями Лакмена-Абригова увеличивается.
   - Это я и так понял. Ты можешь сказать что-то конкретное?
   Инга покачала головой. - Сервер не справляется с объемом данных. На расшифровку уйдет много времени. Где чье биополе, а где пси-поле уже и не разберешь. Можно увеличить нагрузку на декодеры, таким образом, снизим интенсивность перепадов пси-энергии... но ведь Ганс приказал ничего не делать без его приказа, - Инга посмотрела на Вадима. Только...
   - Что?
   - Если сейчас не включить общую тревогу, не перевести декодеры в режим поглощения, последствия могут быть очень серьезными.
   Вадим в упор посмотрел на Ингу. То, что сейчас видели Вадим с Ингой, никак не могло остаться без внимания остальных координаторов и главного диспетчера. Однако нет общего предупреждения. Слово Ганса тут закон. Поэтому ждут... А что если сказать, что приказ поступил? Тут же нарисуется еще пяток передвижных сканеров, декодеры заработают на полную мощность и тогда... Что тогда? Вадим вдруг понял, что он не сделает этого. Как бы не хотелось. Они будут продолжать сидеть и ждать, хотя буквально в сотне метров разворачивается самое интересное. Вадиму вдруг стало обидно до чертиков, что вот он наполучал гору шишек и ссадин с легкой руки Ганса, подвергал свою жизнь опасности, а все сливки достанутся кому-то другому, а не ему. Искушение было велико, но Вадим все же подавил в себе желание сорвать общую рацию и что есть сил заорать: - Объявляется тревога пятой степени, действовать согласно инструкции, повторяю...
   Додумать свою мысль ему так и не судилось. Что-то затрещало и цифры на мониторе стали валить непрерывным потоком, глаза перестали различать промежутки между строчками. Завыла сирена, а лампочки в машине предупреждающе замигали красным. Это означало только одно - неподалеку зафиксирована аномалия - достигнут предельный разрыв между линиями Лакмена-Абригова. Шутки кончились.
   Инга с Вадимом переглянулись. Любая аномалия означает одно - эвакуация населения, оцепление периметра, выравнивание пси-поля всеми доступными средствами. Запрос помощи из других городов и районов. Дорога каждая секунда, важен каждый агент. Однако, команды не было. Люди продолжают ходить по улицам, жить своей прежней жизнью, не подозревая, что так будет продолжаться недолго.
   Конечно, если аномалия стабильная, то все намного проще. Она привязана к какому-то объекту и расширяться не собирается. Это аномалии класса "А". Такие аномалии практически не опасны, потому что не воздействуют на большую массу людей, для невооруженного глаза они невидимы, изменения происходят только в пси-поле, но кто сейчас разберет, что там происходит? "Циклон" даст точный ответ через час, а то и больше, а действовать необходимо немедленно.
   Вадим попробовал вызвать Ганса, но в рации было тихо. Ни треска, ни фонового шума. Мертвая тишина.
   Вадимом вновь овладело искушение дать ход операции по предотвращению. Если все пройдет удачно, кто там будет вспоминать, что все началось без приказа? Шеф нормальный мужик, друг мэра, и ни тому, ни другому нет дела до каких-то Гансов, главное, чтобы город в порядке был, целый и невредимый, и избиратели здравствовали. Стоит сейчас сообщить, что добро получено, никто не будет требовать каких-то официальных подтверждений, сразу же завертится машина "Гразкама". А Ганс? Ну и черт с ним. Естественно, будет недоволен. Но когда все получается - победителей не судят, это всем известно. А то, что "Гразкам" справится с аномалией, у Вадима в этом не было ни малейших сомнений. Вот только сам "Гразкам" не спешит...
   Все время, что Вадим провел в "конторе", все это время он мечтал о таком случае, когда можно проявить себя, показать, что ты не боишься ответственности. И вот выпал шанс. Нужно его использовать на все сто. В успехе Вадим не сомневался нисколько. Если не быть в себе уверенным, то лучше не начинать. Смущало только одно - непонятна цель, которой добивался Ганс. Та ситуация, что возникла сейчас, а конкретно - проявление аномалии - ведь это совсем не относится к тому, для чего Ганс оказался в этом городе. Его намного больше интересует тот, кто такие аномалии устраивает.
   Более Вадим не раздумывал. Он вскочил с сиденья и подошел к пульту управления. Нажав несколько кнопок, Вадим заставил выехать небольшой контейнер над боковым креслом. Там хранились биокостюмы, разработанные спецами "Гразкама" для своих агентов. Инга в удивлении смотрела за тем, что делает Вадим.
   Вадим извлек из контейнера свой биокостюм, встряхнул его и удовлетворенно хмыкнул. - Мой размерчик.
   Затем положил его на сиденье и стал раздеваться. Стянул свитер, водолазку, снял туфли, скрутил в них носки. Когда он начал расстегивать ремень на джинсах, Инга не выдержала. - Ты что затеял?
   - Я-то? - переспросил Вадим, стараясь говорить спокойно. - Ничего особенного. Пойду, проверю, что к чему. Скоро вернусь, не переживай, - он расстегнул ремень и стал медленно стягивать с себя джинсы, брючина за брючиной. Тело у Вадима было в порядке, не накачанное, а просто в норме. Красивое, жилистое. Девушки млели. Они сами признавались ему в этом. Правда, сейчас было еще какое-то чувство, не страх перед предстоящим, нет, что-то другое. Не стеснение перед Ингой, в учебные аномалии они уже входили вместе пару раз, так что видели друг друга в нижнем белье. Что-то совсем иное, чего Вадим никак понять не мог, однако это чувство пронизывало насквозь, исходило глубоко изнутри, там же и терялось.. Поэтому, старательно напрягая мышцы, чтобы Инга оценила его тело с кожей жженого сахара в свете мигающих красных ламп, он в то же время хотел закончить переодевание побыстрее. Вадим собирался вскочить в костюм слету, немного подпрыгнув и натянув костюм на себя, но ноги зацепились за прорезиненную материю, всю испещренную тонкими проводами и Вадим едва не грохнулся на пол, в последний момент, удержавшись за сиденье.
   Инга с интересом наблюдала за ним. Вадим все возился со штанинами.
   - Зачем, Вадим? - только и спросила она.
   - Я должен что-то предпринять, понимаешь? Называй это как хочешь. Мне все равно. Сидеть и смотреть на то, как расширяется аномалия в моем городе, я не собираюсь. Если там аномалия класса "А", тогда ничего страшного, конечно. Что если там все намного серьезнее? Ведь никто и пальцем не пошевелит, все ждут приказа, а у Ганса рация не заработает, там обычные приборы вообще не работают, скорее взрываются. Если Ганс запретил воздействовать на аномалию обычными методами, то я пойду другим путем. Чтобы там не происходило, я думаю, это из-за того типа в шляпе. Справится Ганс с ним или нет, нам неизвестно. Но делать что-то нужно. Наша контора для этого и существует.
   - Ну-ну, - ответила Инга. - Ты действительно решил войти туда?
   - А что, выглядит по-другому? Я просто покрасоваться решил перед тобой?
   - Что ж, - Инга взяла в руку кроличью лапку и стала слега ее подбрасывать. - Тогда я с тобой.
   - Тебе-то это зачем? - изумился Вадим. - Оставайся на связи. Вдруг Ганс...
   - Ты ведь сам сказал, что там никакие приборы не работают, - перебила его Инга. - Это известно всем. Если Ганс и отдаст приказ о локализации аномалии, то только после того, как выберется оттуда. А там, кому он это передаст, роли играть не будет. Вот... У меня в двадцати минутах езды отсюда дом. Небольшой такой дом, лужайка, беленая изгородь. Там хорошо, мы с мамой давно о таком мечтали. Так вот мама сейчас дома. Все дороги сейчас перекрыты, даже если я успею предупредить ее, что толку? Она не успеет выбраться. Скажи, кто, как не я должна приложить все усилия, чтобы аномалия больше не расширялась?
   - Зачем же ты выбрала кафе, где все завертелось, почти рядом со своим домом?
   - Не знаю, - призналась Инга, - мне там делал предложение последний мой ухажер. Я не знаю...
   Вадим с усмешкой посмотрел на Ингу. - Женщины, кто их поймет.
   И тут же неприятно кольнуло изнутри. Он и не догадывался, что у нее кто-то был. Тем более - последний.
   Отводить глаз Вадим не стал. Он, застегивая молнию, все же исподволь наблюдал, как Инга переоблачается в спец-костюм. Дорогое кружевное черное белье. Белое, кстати, смотрелось бы лучше. Довольно открытый бюстгальтер, обтягивающие трусики. Упругое, загорелое в солярии тело. Красивые очерченные ягодицы, высокая грудь, стройная талия. Длинные, ниспадающие по плечам, крашенные рыжим волосы. Покажите хоть одного мужчину, кто в такой ситуации потупился бы в пол.
   Снимая сапожки, Инга заметила, что ее напарник за ней наблюдает. Инга промолчала и лишь едва заметно улыбнулась, а Вадим так и не смог отвести взгляд. Когда женщина освобождает от обуви свои упругие икры, это действо также божественно, как и восход солнца. Глупо отворачиваться от прекрасного.
   Костюм ладно сидел на Инге. Впрочем, он хорошо смотрелся на всех. Размер подбирался под каждого сотрудника тщательно и дотошно, важно, чтобы в экстремальной ситуации ничто не сковывало агента. Естественно, что все приборы и датчики, встроенные в костюм, также были настроены только на биополе хозяина. Кто попало, такой костюм использовать не сможет, того защитного действия, на которое рассчитано это чудо техники не будет. Темно-синего цвета, с тонкими золотистыми жилами проводов в плотной ткани, название которой Вадим никак не мог запомнить, большое количество самых разнообразных приспособлений, по размерам не превышающих спичечный коробок, но способных творить поистине чудеса. От экстренной перенастройки сознания (довольно болезненная процедура, отправляющая человека в полный нокаут, но при стремительных перепадах в пси-поле, может спасти жизнь) до внутривенных инъекций с адреналином и прочими препаратами, которые, по мнению создателей, должны были, если потребуется, помочь организму выжить. Даже электрошок, если Вадим ничего не путал, присутствовал.
   Инга прицепила кроличью лапку на пояс, критически еще раз осмотрела себя, поправила волосы, глядя в зеркало. - Я готова, - сообщила она, хлопнула себя по бедрам и улыбнулась. Правда, улыбка вышла натянутой, Инга заметно нервничала.
   Вадиму и самому все меньше нравилась эта затея. А что если Ганс прав, что если нужно оставить все, как есть и ничего не предпринимать? Гансу ведь видней, не зря он в спец-отделе. Вдруг что-то пойдет не так, во всем обвинят его, Вадима. Как пить дать. Однако рядом проявилась аномалия. Это было целью и оправданием. - Победителей не судят, - еще раз произнес про себя Вадим и стал часто глубоко дышать, заставляя сердце гнать кровь по телу в ускоренном режиме, вновь раздувая фитиль под котлом, в котором, в ожидании своего часа, варилась злость. - Если получится, никто и не заикнется, что он не прав. Скажут, что Вадим повел себя адекватно ситуации, оценил, принял меры... Перспектива гнить в этом городке пусть даже с "Мустангом" в гараже мало прельщала. По крайней мере, в качестве рядового агента. Говорят, у каждого человека хоть один, но выпадает шанс изменить свою жизнь и направить ее в то русло, о котором мечтаешь. Вадим очень надеялся, что это именно тот момент.
   Но нужно было торопиться, компьютер, казалось, совсем сошел с ума. Изображение на экране уже не поспевало за блоками информации, которые воспринимались декодерами, отчего на мониторе было трудно что-либо разобрать. Строчки накладывались одна на другую и тут же сменялись другими с огромной скоростью. Вадим посмотрел на монитор и поежился. Плохо дело.
   К черту. Вдох-выдох, вдох...
   Вадим взял пятнистый шнурованный рюкзак и в беспорядке торопливо закинул туда несколько приспособлений "Гразкама", без которых просто не обойтись. "Игла" - то, чем собственно, они и будут дырявить проход в аномалию. Дальше мощный ионный аккумулятор, способный заряжаться от окружающей среды. Хорошо зарекомендовал себя именно в аномалиях. Не слишком мощный, но надежный. Новое слово в нанотехнологиях. Пара "ракушек" - обычные средства связи там, куда направлялись Инга с Вадимом, не действовали, поэтому "ракушки" как раз должны помочь. Свое название эта рация получила за форму и размер. На ухо надевалось нечто, весьма напоминающее небольшую морскую раковину. Неудобно, но что делать, если хочешь, чтобы у тебя ТАМ была связь, придется потерпеть. Хорошо хоть, вес небольшой. "Чертов мельник", "Юла" и прочие приспособления полетели в рюкзак следом. Понадобятся они там или нет, никто не знает, но если можешь максимально обезопасить себя, почему же этого не сделать?
   Несколько плиток шоколада и термос с водой. Неизвестно, сколько они там пробудут. В аномалиях время себя ведет порой очень странно. Вроде, все. Вадим закинул рюкзак за плечо и подпрыгнул. - Пойдет, - он подмигнул Инге и рванул на себя дверь. Скрипя подшипниками в пазах дверь отъехала в сторону. На улице вовсю гулял ветер, яростно кидаясь в прохожих мокрым снегом. Вадим вздохнул и выпрыгнул из фургона. Он с удовольствием почувствовал, как в костюме включился температурный режим. И тут же отметил, как непривычно ступать по дороге. Ступни, казалось, не чувствовали прослойки той специальной ткани в костюме. Приятное ощущение. Словно ступаешь не по промерзшему асфальту, а по теплой податливой земле. Что ни говори, постарались техники над его костюмом на славу.
   Конечно, по улице давно шагает двадцать первый век, взгляды людей в сравнении с предыдущими поколениями стали несколько шире, но не настолько, чтобы без внимания пропустить мимо мужчину и женщину, одетых по последней моде космических опер о храбрых звездных капитанах и их не менее отважных спутницах, сопровождающих их в самых опасных передрягах. Люди останавливались, заинтригованно пялились, показывали пальцами, оживленно переговаривались. Иногда слышались громкие выкрики. - Эй, никак джедаи высадились! Осади назад, звездный десант собственной персоной!
   Вадим вовсю играл желваками, ели сдерживаясь, чтобы не засветить с правой в очередную нахальную рожу. Всего лишь люди. Они никогда не видели, что такое аномалия, не знают, на что она способна. И слава Богу! Пусть и дальше так будет. Но... как же чесались руки... Что в людях раздражает больше всего, так это тупость, возведенная толпой в ранг нормы.
   У булочной "Тре Бель" народу не было. Вообще. Даже водители машин, застрявших в пробке, и те покинули свои авто, повинуясь велению неведомого шестого чувства. Вадим был уверен, что в округе не сыщешь не то, что кошки или собаки, даже жирные нагловатые голуби наверняка облетают сейчас это место стороной, хотя у птиц пси-восприятие оставляет желать лучшего. Аномалия четко действует на подсознание любого живого существа, вызывая неосознанную панику.
   За широкими пластиковыми окнами булочной было темно. Непроглядная чернота, как в самую темную безлунную ночь. И там внутри что-то клубилось. Вадим, сощурившись, пытался углядеть, что же там движется, но все тщетно. Что бы там ни было, для человеческого глаза это было неуловимо. Лишь перед глазами иногда проскальзывало что-то... мерзкое.
   Мысли стали вязкими, долгими, а еще очень хотелось уйти отсюда как можно быстрее. Воздействие аномалии. Она проникала в сознание эдаким бестелесым спрутом, опутывала разум, сковывала волю. Если даже Вадим это почувствовал, то каково сейчас Инге? Вадим покосился на своего координатора. Инга держалась. Она казалась собранной и деловитой, внешне никак не выдавая своего настоящего состояния. Хотя щеки раскраснелись, волнуется. Это нормально. Когда ты в нескольких метрах от аномалии - волноваться позволительно.
   Вадим, крякнув, скинул рюкзак, расшнуровал его и достал "Иглу". Портативный излучатель пси-энергии. Каким-то образом аккумулирует в себе заряд, направляет его на объект и приводит в резонанс пси-энергию. Как-то так. Инга лучше знает, ей и карты в руки.
   Его координатор, тем временем, уже протянула два металлических щупа от "Иглы" с массивными набалдашниками на концах к двери в булочную. Настроила на них реле и быстро отошла на прежнее место, открыв ноутбук. - Готов? - спросила она.
   Вадим отошел на безопасное расстояние и кивнул.
   - Ну тогда, - сказала она, - будем надеяться, что декодеры не врут! - а затем просто нажала кнопку. От "Иглы" стал исходить противный звук. Звонкий и пронзительный, он становился все ниже, постепенно превращаясь в безумный писк. Вадим подавил в себе желание заткнуть уши руками. Скоро все кончится. А звук продолжался, и вместе с ним появилась вибрация. В какой-то момент Вадиму стало казаться, что это не "Игла" испускает этот звук, а его тело, воздух, само мироздание дрожит и находится в едином шаге, чтобы расколоться надвое.
   "Игла" прорезает пространство бесшумно. Все, что оказывается перед ней впереди в радиусе метра, все это в одно мгновение словно перестает быть самим собой, переходит в аморфное состояние и, повинуясь импульсу, устремляется вперед, а затем застывает. Громкий хлопок - он слышен уже после того, как сработала "Игла". Не использованная перегоревшая энергия. Черный джип позади "Иглы" подлетел в воздух, крутанулся по оси пару раз и смачно впечатался в здание банка "Интеграл". Градом посыпалась дорогая плитка, обнажив кирпичный остов здания. Зарешеченные окна под сигнализацией дружно выплюнули фонтаном куски стекла. Натянутый слоган от здания банка до бетонного остова фонаря на другом конце улицы "Думай о хорошем!" оторвался и теперь капитулирующе поник.
   Невероятно мощный выброс энергии, жаль только, что "Игла" при этом сгорает сама. Тысячи крон налогоплательщиков. Вадим посмотрел на искореженный багажник джипа с топорщащимся под ним номерным знаком "ТОЛИК", присвистнул и тут же тряхнул головой. Не время об этом думать. Только не сейчас.
   Впереди зиял черный овальный проем. "Игла" проплавила проход, не оставив от двери и стены по бокам ровным счетом ничего. По краям проема - застывшими острыми кусками ощетинившаяся внутрь пластмасса. И дальше только темнота.
   Эта аномалия явно не класса "А". Кое-что посерьезнее. Вадиму вдруг стало страшно. Еще не поздно повернуть назад. Вернуться, засесть в фургоне и ждать. Час, другой, сколько понадобится. Пока наконец-то не поступит приказ. От Шефа или от Ганса - неважно. Снять с себя всю ответственность. Сделать вид, что ничего не происходит, что все идет как надо, и то, что под самым боком появилась аномалия - это результат спланированной операции и все под контролем. Вадим тряхнул головой, сжал зубы, процедил: - Чертов псих! - и, деланно подмигнув Инге, вошел в черноту неизвестности.
  
  
  
   Глава 8.
  
  
  
   Тьма медленно отступала. Густой туман, сотканный из самого черного мрака, стал изредка пропускать сквозь себя непонятно откуда взявшиеся проблески света. Сначала короткие, резкие, они удлинялись, постепенно рассекая и там, и тут плотное вязкое полотно темноты, которой до того была покрыта французская булочная "Тре бель".
   Вокруг медленно серело. С каждым шагом черные краски становились все размытей, слабее. Вместо них появлялось что-то мутное, несмело пробивающееся изнутри, растираясь серым куда ни погляди. Рваная черная вата окружающего постепенно рассасывалась, однако ничего конкретного разглядеть было нельзя. Никаких очертаний - сплошное подрагивающее тусклое марево.
   Вадим с силой зажмурил глаза и сделал еще один шаг вперед. Колени немного
   согнуты, мышцы напряжены. Сердце гулко стучит. Страшновато.
   Сырой грязный беловатый свет растекался в воздухе здоровенными кляксами, всосал в себя несколько темных пятен, колыхнулся, усилился, прорвался в темноте резкими вспышками, вновь потух. Вадим повернулся кругом. То же самое.
   Где-то тут Ганс, Бессонов и тот тип в шляпе. Нужно быть готовым, успеть
   среагировать, только вот слишком медленно зрение приходит в норму. Вадим был уверен, что все, кто находился здесь до возникновения аномалии сейчас видят вполне нормально, лишь он, как крот, на ощупь пробирается по булочной.
   Вадим замер, присматриваясь. Он изо всех сил выкатил глаза из орбит, стараясь уловить хоть какое-нибудь очертание, хоть что-нибудь.
   Тщетно. Матовая пелена, разъедаемая частыми вспышками света, по-прежнему висела перед глазами.
   А затем свет ударил со всех сторон. Невыносимо яркий, пронзительный, он мощным сполохом резанул по глазам, заставив Вадима зажмуриться еще раз и закрыться рукой. Выждав немного, Вадим открыл глаза и тут же замер от удивления.
   Никакой темноты больше и в помине не было. Свет. Яркий, радостный, долгожданный, он заливал собою все вокруг. Воздух стал золотисто-розовым. Он часто искрился и переливался разноцветными искорками. Безумный хоровод красок перед глазами.
   Оптическая иллюзия, - подумал Вадим. Это все из-за аномалии. Это она так влияет на мозг, вот от чего перед глазами цветная вакханалия. Нужно сосредоточиться, взять себя в руки.
   - Давай, Вадим, плевое дело.
   Сосредоточиться, однако, не удалось. Воздух по-прежнему искрился, миллиарды красных, зеленых, синих точек на мгновение вспыхивали, меня свой цвет и тут же гасли. Но не это озадачило Вадима. Он ожидал увидеть уютные столики, белоснежные скатерти, чистую, вылизанную небесного цвета плитку на полу, горшки с растениями, украшенную мозаикой под гравюры восемнадцатого века несущую боковую стену. Или что-то подобное.
   Ни-че-го. Французская булочная "Тре бель" загадочным образом куда-то исчезла, испарилась и вместо нее перед удивленным взглядом Вадима предстала бескрайняя равнина с высокой сочной травой. Вдали, на востоке, что-то клубилось, закрыв собой горизонт, и в этом сверкающем хаосе медленно полз тяжелый багровый диск восходящего солнца.
   Вадим, открыв рот, несколько секунд наблюдал за восходом, а затем отвернулся. Зрелище хоть и завораживающее, но явно не предназначенное для человеческого глаза. Слишком пестро.
   Позади него стояла Инга. Она, прищурившись, тоже смотрела на восток. Заметив Вадима, она выдохнула: - Я и не знала, что бывает так красиво.
   Вадим присел и притронулся рукой до травы. На ней рубинами застыли крупные
   капли росы. Они тоже пылали. Искрящееся небо отражалось в них, словно в зеркале. Цвета вытягивались, подрагивали и взрывались калейдоскопом крошечных частиц.
   - Ты видишь то же самое, что и я? - спросил он.
   - Если ты имеешь в виду те колонны и дорогу, то да.
   Вадим почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. То, что вокруг все сверкало - это можно списать на аномалию. Участок мозга, отвечающий за зрение, работает не так, как должен. Это можно объяснить и с этим можно бороться. А вот дорога... колонны...
   Он очень медленно повернул голову, словно опасаясь того, что ему сейчас предстоит увидеть. Метрах в четырехстах от Вадима валялись большие каменные глыбы розового цвета. Мощеная этим же камнем дорога уводила вдаль, куда-то в траву. Невысокие толстые колонны часто стояли по бокам, эдакими маяками обозначая эту самую дорогу.
   Если это массовая галлюцинация, что уж очень яркая. Вадим, все еще не веря в то, что видит, присел и потрогал землю рукой. Та присутствовала, в этом сомневаться не приходилось. Сухая, рассыпчатая, бледно-желтого цвета, явно не шибко плодородная. Удивительно, как на ней может расти такая свежая зеленая трава? Наваждение.
   Главное не паниковать. Ни в коем случае. Лучше злиться. Хорошее чувство. Злость сожмет волю в комок и не даст превратиться в обезумевшее животное.
   - Так, - Вадим рывком поднялся, сложил руки в замок и сильно хрустнул пальцами. - Давай разберемся, где мы находимся.
   - В аномалии, это точно, - ответила Инга, задумчиво прикусив губу. Она внимательно смотрела в ноутбук, покачивая головой. - "Циклон" не отвечает, с декодерами связи тоже нет. Проверим ручным сканером.
   - Давай, - согласился Вадим. Он с готовностью вытащил из рюкзака "Рикошет". У этого сканера дистанция - примерно километр. Немного, но за неимением лучшего... Свое название он получил за принцип действия. Не постоянное излучение, на такое он не способен, а какой-то экономичный способ, основанный на замерах показателей пси-объектов и вычленении из массы показателей наиболее активных, приоритетных. А затем уже по хитрой таблице какого-то венгерского ученого высчитывается окружающее пси-поле, исходя из изменений в пси-поле объекта, на который сканер непосредственно нацелен. Все вокруг накрепко повязано, если пси-поле главного объекта меняется, значит, оно становится другим везде. Конечно, цифры далеки от идеальных, но, по-крайней мере, обнаружить людей, крупные строения или источники пси-возмущения можно.
   Сканер с готовностью пропищал восторженный возглас о готовности к работе, а затем надолго зажужжал. Вадим нервно поглядывал то на него, то на те розовые колонны. Чем дальше "Рикошет" производил свои хитроумные замеры, тем больше Вадим волновался. Он начал понимать, что все это, этот искрящийся воздух, трава и солнце на горизонте, все это реально, реальнее и быть не может. Вот только как? Откуда? Почему? На этом месте должна была находиться булочная, в булочной три человека. ГДЕ они?
   Он нарушил приказ, возможно, поставил под удар всю операцию, которой руководил "псих". Вадим хоть и не доверял ему, сомневался в нем, Однако Ганс отвечал за все. И за Вадима тоже. В довесок ко всему, Вадим потянул за собой Ингу. Так должно быть, так надо. Патрульный и координатор всегда рядом, без этого никак. Получается, он подвел не только себя, за это сейчас даже речи не идет, не "Гразкам", он подвел Ингу, единственного человека, которому он доверял в этом чертовом городе.
   Вадим тяжело вздохнул и посмотрел на напарницу. Он хотел услышать от нее что-нибудь обнадеживающее, хоть какое-то объяснение тому, что происходило вокруг, но Инга молчала. Она, нахмурив брови, колдовала над своим ноутбуком, щурилась, вбивала команды и надолго замирала, разглядывая результат. Вывод оказался неутешительным.
   - Вокруг ни души, только мы с тобой. Ну, это ты и так видишь. Пси-поле нестабильное, но это там, дальше, - Инга неопределенно махнула рукой, - а здесь все почти в норме, разве что показатели немного завышенные, но наши костюмы с этим справятся, это для них семечки. В общем, типичная ситуация для аномалии класса "А".
   - А где все остальные... Что это значит? - спросил Вадим.
   - Это означает, - произнесла Инга, глядя прямо в глаза, - что мы находимся у черта на куличках. Как мы здесь оказались, я не знаю, что это за место, я не знаю, и теперь, самое главное, как вернуться назад, я тоже не знаю. Все, что я могу сказать, наши биополя почти в норме, нам ничего не угрожает в ближайшее время. Единственное, что мне не нравится, это завышенные колебания в линиях Абригова. Это странно, но не критично. Я не знаю, где мы, Вадим, но очевидно, не в Клутерге. И здесь нам нужно быть очень осторожными. Я попробую провести анализ. То, что сейчас показывает сканер - это лишь общие показатели. Тут не за
   что зацепиться. Одно и то же. Если я настрою его на какую-то определенную цель, я имею в виду, живую, то, возможно, получится выйти что-то более существенное, - она выжидательно замолчала.
   - Что-то существенное? - переспросил Вадим.
   Инга не ответила. Мурашки предательски поползли по телу, отдало холодом в
   позвоночнике. Вадиму совсем не улыбалось бегать между тех колонн и кричать: - Вот он я! - однако, других вариантов, похоже, не было. Он прекрасно понимал, что сидеть на месте им никак нельзя. Необходимо куда-то двигаться, выбираться отсюда. Вот только куда и как? Кто-то должен перед этим разведать. И этим кем-то будет он.
   - Тогда я,- Вадим огляделся и сплюнул, - пожалуй, пойду.
   Спокойный равнодушный тон давался ему с трудом. Они в аномалии, здесь всякое может статься. Прокладывать здесь дорогу, то же самое, что идти по минному полю - в любой момент может рвануть.
   - Одень "ракушку". И мне достань.
   Вадим извлек наушники из рюкзака и бросил один Инге. Пока он приспосабливал себе "ракушку" на ухо, Инга продолжала напутствовать его. - Пройдешь на север до той дороги и дальше по кругу. Через каждые десять шагов останавливайся хотя бы на минуту. Я буду следить за тобой. Вдруг что - не дергайся. Главное не спешить. Вадим, ты понял?
   - Угу, - недовольно ответил Вадим и надел на запястье "глушитель", хотя, без связи с декодерами от него немного проку.
   Вадим удрученно огляделся. На исследование местности уйдет уйма времени. Он как круглый дурак, будет петлять вокруг, и ждать очередной команды. А Инга будет сидеть тут, в траве, глядеть на экран ноутбука и отдавать приказы. Только ничего другого придумать сейчас нельзя. Если они действительно оказались в аномалии, в каком-то забытом богом месте, где воздух переливается всеми цветами радуги, то Инга права, - главное не спешить. Лишь бы те данные, что поступят на "Рикошет", хоть чем-то помогли им вернуться назад.
   Угрюмо сшибая носками росу с нежно шелестящей травы, Вадим останавливался через каждые десять метров, как того хотела Инга. Вскоре биокостюм был по колено в росе. В ней, постоянно меняясь, танцевали ломаными линиями всевозможные цвета. Вадим прищурился, оставив узкую щелку между веками. Этот безумный разноцветный хоровод перед глазами с каждой минутой утомлял все больше.
   Шаг, другой, еще один. Вадим про себя отсчитывал до десяти и останавливался, пока не слышал в наушнике голос Инги : - Показатели пси-поля в норме, показатели биополя стабильны.
   После этого еще десять шагов вперед. Отойдя на положенное расстояние, Вадим начал идти по кругу по часовой стрелке.
   Он шел, пытаясь понять, что сейчас происходит. Ни одной путной мысли в голове не было. Ни единого предположения. Откуда взялась эта равнина, эта трава, это багровое восходящее солнце? И еще здесь тепло, явно не март месяц с его переменчивой колючей погодой.
   Руки и лицо обдувал приятный ветерок. Что все это значит? Ответов не было. Удивления тоже. Вновь тугим комком внутри стала пульсировать злоба. У Вадима было такое впечатление, что его дурачат, что он стал участником какого-то странного фокуса, и предупредить его об этом не удосужились. Он сейчас должен находиться в той булочной, однако он не там, он далеко не там. Это неправильно, черт побери, это необъяснимо, и это очень-очень злит.
   Вадим шел, набирая вправо. Электронная стрелка компаса впилась в север, маршрут движения Вадима пунктиром нанесен на небольшой монитор на рукаве костюма. Оставалось только идти.
   Очередные десять метров. Остановка. Проверка.
   - Интересно, - думал Вадим, - там, внутри, в легких, воздух также переливается всевозможными цветами? Передается по артериям, искрящейся феерией мчится вместе с эритроцитами, питает, заставляет жить.
   Возле колонн Вадим задержался, Инга долго не отпускала его оттуда, пытаясь что-то откопать. Но и без всяких специальных анализов Вадим увидел, что вокруг него мрамор. И колонны, и грубо вымощенная дорога - все это мрамор розового цвета с длинными белыми прожилками. Вадим топнул по нему. Твердый, надежный, настоящий.
   - Я не знаю, кто выстроил все это, но они явно любят розовый цвет.
   - Продолжай идти, - приказала Инга, немного помедлив. Казалось, она не хотела отправлять Вадима дальше, слишком был велик у нее интерес к этой дороге. - Естественно, - подумал Вадим, в этом он был с Ингой согласен, - нехудо было бы узнать, откуда в этом необъятном травяном море какая-то мостовая из мрамора. И куда она ведет? И откуда?
   Пройдя немногим больше четверти своего пути, Вадим вдруг заметил, что краски вокруг стали блекнуть, воздух переставал искриться и пестрить. Вадим посмотрел на восток.
   Тяжелый кровавый шар завис на горизонте, словно раздумывая, подниматься дальше или нет. По краям него сверкала корона из жирных ярких лучей, резко бьющих по глазам солнечным светом. Словно знаменуя наступившее утро, бардовый цвет в считанные минуты стал красным, насыщенно-розовым, а затем удивительно быстро сменился яростным цветом плавящейся стали.
   Пришло утро, и оно не особенно нравилось Вадиму, хотя бы из-за того, что в воздухе вместо прохладного, приятного аромата свежей травы, теперь явно чувствовался какой-то терпкий запах. Вадим остановился и стал принюхиваться, пытаясь выяснить, что может этот запах источать. Естественно, он ничего не увидел. Лишь трава вокруг до самого горизонта.
   - Дальше, Вадим, - услышал он в наушнике.
   - Погоди немного, - ответил он. Вадим присел, провел рукой по траве. Податливая, сочная, яркая, она беспокойно колыхалась, повинуясь дуновениям ветра. Роса быстро высыхала, исчезала прямо на глазах, становилось жарко. А еще окончательно пропали эти беснующиеся краски. Это Вадима порадовало.
   Воздух быстро нагревался, огромное солнце накаляло его с каждой секундой.
   Вадим с удивлением наблюдал за ветром. Он вдруг стал видеть его. Прозрачные струи неслись по траве, огибали Вадима, летели дальше, выше, далеко выше, крутились, бурлили завихрениями, образовывая небольшие водовороты, соединялись вместе, рассекали разгоряченный воздух, проникали в него, текли по ведомым только им путям и растворялись в невероятно чистом голубом небе. Вадим, затаив дыхание, наблюдал за этим явлением, словно опасаясь, что ветер исчезнет. Этого не произошло. Ветер по-прежнему хитро кружил вокруг.
   Вадим поднялся и, зажмурив глаза, подставил лицо под очередную струю воздуха. Легкие, сладостные дуновения. Воздух нагрет и горяч. А ветер освежал, приятно прикасался к коже, и летел дальше. Вадим открыл глаза. Он стоит прямо посреди течения. Как же хорошо! Как и почему он видит ветер, Вадим не понимал, но ему этот ветер определенно нравился.
   Он нырнул головой в очередную струю и глубоко вдохнул. В голове пьяно закружились мысли, на лице появилась улыбка. Мы им еще покажем... Кому им? Что именно покажем?
   Вадим уверенно шел вперед, с удовольствием наблюдая, как ветер длинными тонкими линиями чертит в воздухе какую-то замысловатую схему. Вадим смотрел на нее, и на сердце становилось тепло и уютно.
   Трава под ногами мягко стелется. Безграничный зеленый океан от края до края. Нежный и ласковый ее шелест успокаивает, завораживает. Она колышется от ветра, стелется и поднимается. Волны травы перекатываются, сливаются вместе, бегут дальше, к горизонту. Туда же уносится ветер. Едва различимый, он манит и словно дерзит, он насыщен радостью, вседозволенностью. Вот только запах. Вадим никак не мог разобраться, откуда он.
   Злость и раздражение исчезли. Испарились, ушли в небытие, как и не было. Вместо беспокойного саднящего чувства - радость. Банальная, ни к чему не обязывающая и ничего не требующая взамен. Просто на душе вдруг что-то растаяло, какая-то ледышка, которая до того сидела в глубине, перестала холодить и растеклась внутри живым услаждающим теплом.
   Да, они находятся непонятно где. Что это за место - тоже неясно. Инга
   говорит - это аномалия. Вадим склонен с ней согласиться. Бескрайние просторы никак не вяжутся с небольшой булочной, это точно. Те аномалии, в которых на курсах под присмотром инструкторов был Вадим... Они и на аномалии не очень-то походили. Все то-же самое, только на мозги что-то давит, да обычные приборы не работают. А здесь все по-другому.
   Ну, по-другому, то ладно, мало ли как аномалия может развернуться, вопрос в другом, как выбираться отсюда? М-да. Паршивая ситуация. Дрянная. Но почему-то Вадиму на это было глубоко плевать. Внутри что-то расцветало. Вадим едва удержался, чтобы не начать напевать себе под нос какой-нибудь избитый мотив. Настроение было не то, что приподнятым, оно взлетело на такие высоты, какие брало не часто. Что тому было причиной, Вадим не понимал, да по чести, и не хотел. Ему было хорошо и приятно. Радовало вокруг все. Абсолютно. Так зачем допытываться, отчего так? Пусть будет, как есть. Хорошее состояние. Даже спиртное и наркотики не сравнятся с этим чувством. Вадим причмокнул губами и уверенно зашагал дальше.
   Улыбка, до того несмелая, вовсю заиграла на его лице. За последний год работы в "Гразкаме", несмотря на все зарплаты, премии и привилегии ему не было так хорошо. Оно ловил ртом невесомые струи, всей грудью вдыхал в себя свежесть рвущейся к солнцу травы и благодарил непонятно кого, что ему дали испытать это изумительное чувство. Неописуемое, пронизывающее...
   Восторженный поток мыслей Вадим был прерван озабоченным голосом Инги.
   - А ну-ка замри.
   Замер Вадим не сразу. Он продолжал идти и оглядывался. Вокруг все та же благодать. Ничего не изменилось. Огромный слепящий шар солнца, приятная для глаз трава, и прозрачные потоки ветра, несущиеся над землей, а потом выше, туда, где бездонное небо звенело девственным голубым чистым цветом.
   - Замри, я сказала, - прошипела Инга. Вадим тут же остановился, как вкопанный. Если у Инги в голосе такая интонация, лучше делать то, что велят. Значит, на то есть основания. Вадим стоял на месте и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ему было невдомек, от чего взволновалась Инга, но просто так она переполох устраивать не станет. Видимо, кое-что проявилось, что-то она засекла. Жаль, Вадим этого не видит. А это неприятно, это беспокоит, угнетает. И то чувство, несколько секунд назад владевшее им. Где оно? Расправив свои призрачные крылья, стремительно унеслось прочь потревоженной птицей, оставив, словно пустой
   насест, сердце, наполненное недобрым предчувствием. Вадим беспокойно оглянулся. Ничего. Все по-прежнему. Значит, что-то происходит в самом пси-поле, там, где глаза никак не смогут помочь. Вадим поежился и вновь присел, коснувшись рукой травы. Вроде бы, все, как прежде.
   Вот только... запах. Он стал как будто сильнее.
   Почему-то Вадиму стало казаться, что время замедлилось. Оно медленно, словно нехотя, цедилось вязкими секундными каплями. Сердце отзывалось ему в такт долгими громкими ударами. Вадим настороженно прислушивался, изо всех сил стараясь увидеть хотя бы намек на то, что так озадачило Ингу. Он вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным. Упоительное чувство вседозволенности и раскрепощенности сменилось тоской с небольшой примесью страха.
   Его разум только сейчас смог осознать, что он находится в аномалии, где может происходить все, что угодно. По-настоящему смог. Вадим ощутил, как что-то внутри него холодеет, напрягается, а затем обрывается и стремительно падает вниз. Вокруг что-то происходит, что-то недоброе, а Вадим не видит этого.
   Неосознанно поглаживая глушитель на запястье, Вадим уставился на Ингу, цепко фиксируя ее взглядом. Инга сидела неподвижно. Боковое зрение улавливало дуновения необычного местного ветра, но сейчас они не восхищали, а стали скорее раздражать. Вадим продолжал сверлить взглядом своего координатора, понимая, что она наверняка что-то засекла, и всем сердцем надеясь, что это пустышка, что-то не слишком важное.
   Инга отозвалась секунд через пятнадцать. - У нас проблемы, Вадим. Появился разрыв между линиями Лакменя-Абригова. Пока он небольшой и проявляется неравномерно по территории, но ситуация может измениться. Давление на наше биополе увеличивается с каждой секундой и, я думаю, так будет продолжаться и дальше. "Рикошет" словно с ума сошел. Показания противоречат друг другу. А это плохо.
   - И что нам делать?
   Вадим понимал, что это глупый вопрос. Все решения всегда должен принимать он. Тем более, здесь. Но в данный момент он абсолютно не представлял, что можно сделать в этом безбрежном травяном океане. Вадим смотрел на Ингу и чувствовал, как стыд и растерянность все больше овладевают им. И еще была надежда. Небольшой, совсем крохотный огонек веры в то, что все закончится хорошо. Ведь Инга лучше знакома со всеми этими изменениями пси-поля, возможно, она что-нибудь придумает.
   Ответ Инги прозвучал, как приговор. - Если возмущение в пси-поле будет нарастать такими же темпами, как сейчас, у нас максимум минуты три, может четыре. Костюмов надолго не хватит, а защитный периметр мы не выставляли. Но вобще-то, возмущение особенно заметно вокруг тебя. Это лишь предположение, но мне кажется, что это все связано с ветром. Я понимаю, это невозможно, но мое мнение такое - это он влияет на окружающее пси-поле. Пока он не появился,
   все было нормально.
   - Но это всего лишь ветер, - возразил Вадим.
   - Мне кажется, это не совсем ветер, он словно живой... - Инга запнулась. - По крайней мере, так показывает "Рикошет".
   Вадим с трудом переваривал то, что слышал. Этого не может быть, просто не может.
   Однако приходилось верить.
   Вадим находился как раз на пути одного из течений этого загадочного ветра. Стремительные прохладные струи обдували его, рассекались его телом надвое, неслись дальше и смешивались с другими такими же. Зрелище по-прежнему красивое, завораживающее, но сейчас Вадим отдал бы все на свете, чтобы оказаться от этих призрачных воздушных волн как можно дальше.
   - А у тебя как, все нормально? - спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее. Не получилось.
   - У меня - да. Давление тоже увеличивается, но не такими темпами. Мм... знаешь, Вадим, у меня такое подозрение, что этот ветер дует в четко обозначенных местах. Посмотри вокруг. Он виден вдоль колонн, но дальше его практически нет. Ветер словно вьется рядом с дорогой, но заметь, его нет над ней. Словно встречая преграду, он улетает далеко вверх, набирается сил и вновь налетает на прежнее место. У меня он тоже был, а сейчас поутих, почти исчез.
   - Так что, все серьезно?
   - Вадим, я говорю тебе, давление увеличивается невообразимыми темпами. Скоро ты почувствуешь это.
   - Так что ты посоветуешь мне делать? - осторожно спросил Вадим. Внезапно он понял, что возможно от ответа Инги зависит его жизнь. И он очень хотел, чтобы Инга приняла правильное решение.
   Секунда за секундой, а у него всего лишь три минуты. Возможно, последние три...
   Инга предоставила ему выбирать самому. - Если я правильно понимаю то, что здесь происходит, тебе нужно оказаться на самой дороге, либо как можно дальше от нее.
   И замолчала. Молчал и Вадим. Он исподлобья разглядывал ветер, его призрачные очертания и думал, вернее пытался. Направо пойдешь, налево... прямо как в сказке. Вадим заставил себя усмехнуться. Недобро, зло, как учили. Никакой собачий ветер не заставит его загнуться здесь.
   Вадим повернулся к ближайшей колонне. Она призывным маяком возвышалась над густой травой. Совсем рядом. - Я пойду к дороге! - твердо сообщил Вадим.
   - Хорошо, только не спеши, времени тебе хватает.
   Вадим смерил расстояние до дороги. Метров шестьдесят. - Инга, - негромко сказал он, -я одним махом окажусь на месте.
   - Не вздумай, ты понял меня? Медленно, Вадим, не спеша. Пока давление усиливается в прежних объемах, но кто знает, что будет, если ты побежишь? Мы с тобой здесь единственные живые организмы, но ветер вьется именно вокруг тебя, словно змея, рядом со мной его нет.
   Вадим стал продвигаться к дороге. Небольшие редкие шажки. Все ближе и ближе к цели.
   - Нагрузка на биополе - шестьдесят четыре римана.
   Вадим вдруг заметил, что ветер не просто дует, он действительно именно кружит вокург Вадима, меняя свое направление с каждым его новым шагом. Ветер не хотел отпускать.
   Еще несколько прозрачных струй появилось рядом. Они слились воедино, и теперь Вадим шел обдуваемый мощным воздушным потоком. Ветер быстро крепчал. Он с силой трепал волосы, хватал за руки, порывисто бил в спину. Вадиму показалось, что ветер пытается оттолкнуть его от дороги, направить Вадима в другую сторону. Он пролетал вперед, стелился по земле небольшими завихрениями, заплетая траву в частые пучки, и вновь возвращался.
   Ветер не хотел, чтобы Вадим добрался до дороги. Абсурдная мысль, однако, Вадим был вынужден принять ее. Ничем другим такое поведение ветра объяснить было нельзя.
   Губы почему-то стали сухими, в горле неприятно запершило. Вадим сделал еще шаг и тут же ветер резко ударил его по лицу. Словно пощечина. Вадим пригнул голову и сделал еще шаг.
   - Нагрузка на биополе - сто три римана.
   При таком давлении на биополе защитные ресурсы костюма используются вовсю. Вадим начал опасаться, что если давление будет продолжаться усиливаться такими же темпами, у него не будет тех трех минут, которые ему пообещала Инга. А что, если побежать? Взять и рвануть к той колонне. Вадим вынужден был откинуть эту мысль. Если Инга говорит нельзя, значит, так оно и есть.
   Сделав еще один шаг, Вадим был вынужден остановиться. Появилась странная
   слабость во всем теле, голова закружилась, перед глазами все стало тусклым, неестественно бледным, словно выцвело. Желудок скрутило. Так крепко, что пришлось часто и глубоко дышать, в надежде на то, что от этого тугая ноющая боль пройдет. На лице появились противные теплые капли пота.
   Вадим наклонился, упершись руками в колени. Те мелко подрагивали.
   - Нагрузка на биополе - сто тридцать два римана, - отчаяние послышалось в голосе
   Инги.
   - Ничего, выберемся, всего лишь ветер... - Вадим облизал пересохшие губы и резко выпрямился.
   Живот тут же пронзило. По ощущениям весьма походило на раскаленную спицу. Вадиму пришлось очень постараться, чтобы не упасть. От боли он едва не потерял сознание.
   Сделав еще несколько глубоких вдохов, Вадим закрыл слезящиеся глаза, и с трудом переставляя ноги, медленно продвигался к дороге. В ушах свист ветра да частые торопливые удары сердца.
   Где-то рядом спасительная дорога. Если Инга права, все закончится. Теперь Вадим нисколько не сомневался, что все это неспроста. Ветер этот вовсе не ветер, а что-то другое, которое только с виду кажется обыкновенным явлением природы. Только что же это?
   Вадим слыхал о случаях, когда людей съедали. Акулы, львы... Хищники. Часто люди гибли в ураганах, при землетрясениях. Но, то слепая стихия. А здесь его хочет сожрать, поглотить... ветерок? Вадима передернуло от отвращения. Ну уж нет!
   Сжав зубы, Вадим попробовал сделать еще шаг. У него не вышло. Словно упругая стена уперлась в грудь и не пускала. Вадим попробовал еще раз. Результат тот же. Вадим открыл глаза и опешил. Ветер перестал быть прозрачным. Серая плотная пелена вокруг. Она постоянно изменяет свои формы, кружит, вертится, словно плетет каркас. Тонкие ручьи ветра стекаются к ней, некоторое время летят по окружности, а затем растворяются, наполняя то, что образовалось
   вокруг Вадима силой и мощью. Как паук оплетает свою жертву, так и Вадима сейчас что-то обволакивало в кокон из воздуха.
   Трава потеряла свой цвет. Сейчас она казалась трухой под ногами. А это миниторнадо прерывисто свистело. Звуки то выше, то ниже. Они постоянно сменяют друг друга, наполняя сердце страхом и безумием. Захотелось заткнуть уши и бежать прочь. Наверно, оно этого и ждет?
   И еще этот затхлый запах. Он стал настолько резким, что приходилось дышать ртом.
   - Нагрузка на биополе - сто шестьдесят риманов, - рвано донеслось в наушнике.
   Вадим не сразу сообразил, что это говорит Инга. Голова раскалывалась от того, что звуки постоянно менялись. Картины реальности прорывались в сознание короткими кадрами, сменяясь черной пустотой. Еще немного и темнота совсем скроет то немногое, что Вадим еще мог видеть.
   - Вот тогда конец, тогда все...
   Вадим рухнул на колени. Силы стремительно оставляли его.
   - Черта с два, слышишь? Не будет этого! - хрипло закричал Вадим.
   Ожесточенно работая локтями, он пополз. Вадим бился за каждый новый сантиметр. Так метр, другой.
   Он ненавидел страх, презирал его. Но сейчас ничего не мог с собой поделать. Даже злость не помогала. Техника, которой его обучили в "Гразкаме", которая всегда выручала, не действовала. Страх проникал в сознание с этими леденящими душу звуками, исходящими от водоворота из воздуха.
   Нужно не пускать в себя это чувство, нужно выдавить страх наружу, как гнойник.
   Вадим захохотал. Безумно, страшно, с отчаянием и ненавистью.
   - Я выживу, ты понял? Я буду жить!
   Стало полегче. Вроде бы... Вадим вновь заорал, стараясь перекричать плотным кольцом окружившую его бурю. Что есть сил, он кричал непонятно кому, выплескивая из себя энергию. Он не загнется тут, не позволит. Все умирают когда-нибудь, от этого никуда не деться, но только не так...
   Локти с силой опускаются в рассыпчатую землю. Уже не мышцы помогают передвигаться, а вес тела. Ноги едва слушаются. Движения тела замедленны, точно во сне. Хочется быстрее, но не выходит.
   Ветер зло смеется и, похоже, веселится вовсю. Он знает свою силу. Он держит Вадима, бьет его в грудь, хлещет по лицу, старается окончательно сбить на землю. Ветер ревет, устрашающе завывает и страх таки проникает внутрь, сковывает тело, холодит кровь. Его не остановить.
   Раньше Вадиму приходили на ум странные мысли. Вроде такой : - Как можно погибнуть в буране? Если ты силен и молод и жизнь ждет тебя? А вот так. Борется человек, продирается сквозь стихию, а потом сдается. Ну, уж нет, сдаваться Вадим не станет, хотя очень хочется упасть на землю, свернуться, прижать ноги к груди и заткнуть уши руками, чтобы наступила долгожданная тишина, чтобы этот зловещий свист наконец-то исчез.
   Нет, не станет. Он дойдет, во что бы то ни стало.
   Только уверенности все меньше. Тает она, исчезает, мысли и образы в голове не то, что пугают, ужас наводят. Они складываются в угловатые узоры безысходности, разрывают на части все, что еще сопротивляется, стремится выжить.
   - Вадим, вколи "Саренин", быстро. Держись, я уже иду.
   Собрав остатки воли, Вадим через силу открыл карман на липучке на локте и с силой вдавил большим пальцем по синей резиновой кнопке. Тут же последовал укол. Костюм все сделал сам, повинуясь команде хозяина.
   Потом будет плохо, придется пить воду в огромных количествах, чтобы нейтрализовать последствия препарата, зато сейчас у него есть еще немного времени. Он не потеряет сознание, это точно.
   Когда, ломая ногти, сдирая кожу с пальцев, Вадим все-таки выбрался на дорогу, легче не стало, разве что звук поутих. Лежа спиной на мостовой из мрамора, Вадим, наконец, открыл глаза. Перед ним, в каком-то метре что-то извивалось. Оно клубилось темной стеной от земли до неба, дрожало. На мгновение Вадиму показалось, что он видит то ли лицо, то ли оскал звериной пасти. Промелькнул перед глазами образ и тут же рассеялся красноватым дымом.
   Вадим поспешно передвинулся дальше, насколько это было возможно, лежа на спине. Он поджал ноги и перекатился на бок. Звук в ушах исчез. Так резко, что зазвенело. Тишина, всепоглощающая, странная, звенящая.
   Внутри что-то менялось, бурлило, вытекало наружу через глаза и кожу. Что-то, невидимое, но, несмотря на это, все же ощутимое. С болью, с криком, что-то ушло прочь.
   Вадим несколько минут не двигался, отдыхая, затем оперся правой рукой о грубо обработанный камень и поднялся. То, что он увидел, поразило его. Ветер стал полностью черным. Он летел вдоль дороги, собирался в мощные широкие потоки, бился о невидимую преграду и летел дальше. Хоть Вадим и не слышал, что творится снаружи, он был уверен, ЭТО завывает с досады. Ветер ревет и беснуется, но ничего не может поделать.
   Улыбка появилась на лице Вадима. Измученная, выстраданная, но все же улыбка.
   Хотелось показать стандартный жест и прокричать что-нибудь обидное, мол, знай наших. Не по зубам тебе.
   И тут он вспомнил об Инге. Сердце в который раз за этот день тревожно екнуло, замерло и... Вадим хотел было ее позвать, но голосовые связки отказали от психического напряжения. Или от того, что он только что перенес.
   Вадим тщетно вглядывался вперед, стараясь разглядеть что-то за стремительными потоками. Безрезультатно. Все тоже огромное слепящее солнце и на переднем плане черные струи беснующейся стихии. И еще, как показалось Вадиму, земля часто пошла широкими трещинами. Настолько широкими, что можно было разглядеть, что там внутри. Что-то масляное, блестящее.
   Вадим никак не мог поверить. Инга пропала. В ушах громко застучало. Вадим, выкатив глаза, стал севшим голосом наговаривать в рацию.
   - Инга... Инга, ответь... Инга...
   Естественно, никто не ответил.
   Вадим не был растерян или подавлен. Какое-то странное чувство овладело им, словно каждую секунду он получает удар в голову чем-то тяжелым. Без боли, без крови. Просто глушит и все.
   Наверно, Инга бросилась его спасать и пропала в этом сводящем с ума вихре. Рядом с ним пляшет смертельный ветер, а он в аномалии, и что делать дальше...
   Вадим не придумал ничего лучшего, как шагнуть навстречу рычащей темной массе.
   Сознание тут же потухло.
  
  
   Глава 9.
  
  
  
   Белые пляшущие круги. Они танцуют и удаляются, раскачиваются из стороны в сторону, постоянно меняют форму, рвутся на части, вновь соединяются, исчезают в темноте, а на смену им тут же приходят новые. Они влекут за собой, манят, зовут...
   В голове, словно что-то включилось. Вадим сообразил, что он пришел в себя. Однако круги не исчезли, они продолжали виться и закручиваться.
   Вадим медленно разлепил веки. Глаза болели и слезились, во рту пересохло, а голова просто раскалывалась. Не самое лучшее состояние.
   Он лежал на спине, раскинув руки в стороны, и смотрел в голубую бездну над ним. Мысли беспорядочным клубком кружились в сознании, однако Вадим никак не мог толком ухватить хоть одну, так, обрывки. - Инга! - одна из мыслей молнией пронеслась в голове. У Вадима тут же похолодело внутри и словно что-то оборвалось, там, где сердце.
   Вадим рывком повернулся на бок и, оперившись правой рукой о мостовую, сел. В голове загудело, словно в ней разом зазвенели тысячи колоколов, а перед глазами все поплыло сиреневым с зеленым. Вадим зашипел от боли, но все же
   заставил себя подняться. Он закрыл глаза и с силой надавил ладонями на виски. Колокола стали затихать, цвета поблекли.
   Когда все прошло, Вадим открыл глаза и опустил руки. Да, все так, как было до того как...
   Все те же разбитые мраморные колонны, дорога и необъятное море травы. Использованный глушитель валялся рядом. От того черного ветра не осталось ни следа. Тишь да благодать вокруг. Вот только Инга... Ее нигде не было.
   Вадим повернулся. Перед ним, метрах в пяти, стоял худощавый смуглый парень. Лет двадцать, не больше. Черные волосы по плечи, карие глаза. Скуластое, дня три небритое лицо, нос картошкой. На нем был красно-черный килт в широкую полоску, плотная повязка через плечо такого же цвета и большая сума на поясе. На ногах кожаные сандалии.
   Парень, скрестив руки на груди, облокотился о колонну и с интересом разглядывал Вадима. Рядом с парнем, поджав хвост, сидел небольшой рыжий кот. Он смотрел куда-то вдаль, за горизонт и, казалось, совершенно не обращал внимания на пришедшего в себя Вадима.
   От неожиданности Вадим замер, изо всех сил пытаясь понять, откуда тут взялся этот парень и, черт побери, кот. Видимо, борьба мысли слишком явно отразилась на лице Вадима. Парень улыбнулся, прошел несколько шагов вперед и протянул руку: - Сташек. Вадим автоматически пожал руку и, отлепив разбухший сухой язык от неба, хрипло спросил? - Где Инга?
   Парень недоуменно поднял бровь. - Прости, кто?
   - Инга.
   Сташек раздумывал лишь секунду. Он вытащил из сумки плоскую флягу из нержавеющей стали и протянул Вадиму. - Тебе нужно попить.
   Фляга приятно холодила руки. Вадим торопливо открутил крышку и стал взахлеб пить. Вода оказалась какой-то вязкой, не такой, к какой привык Вадим. У нее был вкус, как ни странно. Вадим не мог уловить, поймать его, но было так приятно глотать эту жидкость снова и снова. Она освежала, бодрила. Вадим почувствовал, как внутри словно что-то ожило, наполнило собой мышцы, резво побежало по венам. Вадим никак не мог оторваться от фляги. Только сейчас он понял, как ему хочется пить.
   Парень тем временем пристально смотрел на Вадима и размеренно говорил вслух. - Инга... Инга, а, та девушка, рыжеволосая, красива, гм, хорошо сложена и... и еще у нее рюкзак вроде бы.
   Вадим поперхнулся водой. Он одернул флягу и, сделав шаг вперед, выпалил : - Ты знаешь, где она?
   - Я, - удивился Сташек, - с чего бы это?
   - Но ведь ты ее описал!
   - Я лишь коснулся твоих мыслей, поймал образ того, о чем ты думаешь, не больше.
   Вадим мгновенно подбросил флягу вверх и резко отпрыгнул назад, принимая боевую стойку. Однако ноги не послушались хозяина, организм был слишком слаб после того, что недавно с ним приключилось. Вадим оступился, нога подвернулась, и он кубарем покатился по дороге. Когда Вадим поднялся, Сташек уже держал флягу в руках. - Нельзя так с водой, - укоризненно произнес он, - тут ее не достать.
   Однако Вадим не слышал его. В ушах гулко стучало одно слово - "псих". Вот кто перед ним. Откуда он здесь - неизвестно, чего хочет - тоже. Вадим злобно смотрел на незнакомца, прикидывая, как его лучше вырубить. Внешность не особо
   воинственная, хотя кто знает, худощав и жилист, как раз от таких и жди сюрпризов.
   Сташек тем временем, зажав флягу в руке, смотрел на Вадима. На его лице читалась неприязнь. С каждой секундой он хмурился все больше. - А... - разочарованно произнес он. - Вот в чем дело.
   Поискав взглядом крышку, он подошел к ней и извлек ее из трещины между двумя крупными камнями. Он завинтил флягу и спрятал ее обратно в суму. - Я, пожалуй, пойду. Честно говоря, я ожидал от человека, которого спас, немного
   другой реакции... Хотя, - он широко улыбнулся, - почему нет? Родриго!
   Кот повернул к нему мордочку и выжидающе замурчал.
   - Пойдем, здесь нам делать больше нечего.
   Кот махнул хвостом, лениво поднялся, изогнулся дугой и, перебирая лапами, побрел по дороге. Сташек еще раз глянул на Вадима, задумался, извлек из сумы флягу и бросил ее Вадиму. - Тебе еще пригодится, удачи, - изрек он и направился вслед за котом.
   Вадим так и остался стоять с флягой воды в руках. Он смотрел то на нее, то на удаляющегося парня в килте. Обычно, любой незарегистрированный "псих" - это опасность. Причем реальная. С ними разговор простой - кулаком в зубы. Только это
   обычно. А сейчас, в аномалии, все по-другому. Выход неизвестно где, Инга. Инга... Вадим сжал зубы до скрипа и посмотрел на Сташека. Тот удалялся. Вадим не знал, есть тут люди или нет? Есть ли тут еще те же "психи"? Есть ли тут еще хоть кто-нибудь? Нужно было что-то предпринимать. Вадим решил последовать золотому правилу "Гразкама" - разовор с "психом" должен протекать с позиции силы. Вырубить его, а потом уже разбиратьсяя, что к чему.
   - Эй! - крикнул Вадим.
   "Псих" остановился.
   Вадим быстро подошел к нему, сделал обманное движение корпусом вправо и тут же выкинул вперед левую руку. Позвоночник словно взорвался как раз в том месте, куда недавно в "Караване" так смачно приложился "псих" в солдатских ботинках. Боль буквально разорвала его на части. Кулак не достал до лица Сташека считанных сантиметров. Вадим со стоном повалился вперед и рухнул на колени. Перед глазами расцвел искрящийся узор боли.
   "Псих" молча развернулся и пошел дальше, оставив Вадима судорожно глотать воздух в ожидании того, что это чувство постепенно рассосется. Вадим закрыл глаза и, скрипя зубами, часто дышал. И думал о том, что делать теперь?
   Гордость и правила, вколоченные в сознание, боролись с необходимостью... Необходимостью чего? Получить помощь?
   Вадим сплюнул. Никогда и ни при каком случае он не признавался в беспомощности. Пусть выйдет хуже, будет плохо, но либо он сам, либо никак. Однако Инга. Если Сташек - "псих", то, возможно, он знает, где она. Но он только что говорил, что не знает. А вдруг хитрит, или все же знает где узнать? Внутри все кипело. Унижаться перед "психом"? Что-то просить у него?
   Вадиму очень не хотелось делать того, что он должен был сделать, того, что он сделает буквально через секунду. Вадим до боли прикусил губу, яростно выдохнул и пробежал вперед несколько метров. - Эй, - закричал он, - эй, как там тебя, Сташек! Обожди.
   Парень остановился не сразу. Он выждал, пока Вадим не закричал повторно и развернулся только после этого.
   Вадим, держась рукой за спину, подбежал к Сташеку и почувствовал, что запыхался. М-да, та буря его изрядно потрепала.
   Остановившись в нескольких метрах от парня, Вадим не знал, что сказать. А Сташек ждал. Он вглядывался в Вадима своими карими глазами и ждал. Вадим помялся на месте. - Слушай, - начал он, - я, наверно, слишком резко начал, правда?
   Сташек пожал плечами. - Чего ты хочешь?
   - Я не знаю даже, тут такое дело... С чего же начать? Ты, похоже, знаешь, что тут да как, может, ответишь на несколько моих вопросов?
   - Валяй, - согласился парень. - Можешь не говорить, просто формулируй вопрос в голове и я отвечу. Сэкономим время, у меня его немного.
   Вадима от этих слов передернуло. - Да, "псих"... Ничего не стоит залезть в голову, увидеть все, что у человека на уме. Вадим еще раз приложился к фляге и, наконец, восстановил дыхание. Он посмотрел на Сташека. Перед ним стоял обыкновенный парень, открытый взгляд, в глазах нет и намека на злобу или враждебность. Странно, "психи" не такие, нет, определенно не такие, этот скорее симпатию вызывает. Хотя и смотрит сверху, что ли, презрительно так, точно не человек перед ним, а муравей или муха какая. Однако делает это по-доброму как-то, не винит.
   Почесав голову, Вадим сказал: - Давай лучше я буду говорить, так мне легче будет, хорошо?
   - Ладно, давай уже как-нибудь, я тороплюсь.
   - Хорошо... И еще, - Вадим замялся, - ты не мог бы не читать моих мыслей?
   - Что я говорю, - ужаснулся Вадим. - Сотрудник "Гразкама" просит!
   Все чувства внутри завибрировали, задрожали, хотелось... Так, спокойно, сейчас главное получить информацию, вот какая задача. Вадим попытался сосредоточиться, не получилось, хотелось разозлиться, вылить еще масла во всепожирающий огонь злобы, войти в привычное состояние, которое всегда помогало, заставляло мозг принимать решения с молниеносной быстротой. Здесь такое не пройдет, если этот парень действительно видит его насквозь. Раз Вадим не может сейчас вырубить "психа", нужно попытаться быть покладистым. Или притвориться таким.
   - Не могу, - развел руками Сташек. - Это... - он раздумывал, подбирая подходящие слова. - Это как дышать. Так же естественно. Меня с детства учили так воспринимать мир. Я чувствую твои мысли не оттого, что хочу этого. Просто я вижу тебя, ощущаю запах, понимаешь? И помимо прочего чувствую тебя. Такое мироощущение стало частью меня. И ты просишь меня - перестань! Я не могу, - парень улыбнулся до ушей. Судя по всему, его развеселило предложение Вадима. Казалось, он уже позабыл неудачную попытку Вадима сломать ему челюсть.
   Сташек свистнул и посмотрел вперед. Кот остановился и повернулся на свист. Он посмотрел на своего хозяина, а затем сел. Необычный кот, дрессированный, наверно. Да, явно странный кот, как и этот парень.
   Сташек повернулся. - Так, сам понимаешь, мысли я твои все равно вижу и, исходя из них, уже смог составить картину того, что с тобой произошло. Игры в вопросы-ответы у нас не получится, чем больше ты будешь спрашивать, тем больше появится у тебя новых вопросов, а думаешь ты туговато. Так что давай я попытаюсь быстро обрисовать картину, где ты и что ты и пойду дальше, я действительно спешу. Первое - ты в междумирье. Так в вашем мире называют аномалию. Проход между мирами. Отсюда ведет множество выходов. При желании, можно попасть куда угодно. Или почти куда угодно. Эдакий туннель в пространстве. Тот ветер, то, что напало на тебя, это своеобразный вариант стража, защитный механизм. Вошел-то ты не через двери, как все нормальные люди делают, вот он и взбеленился.
   Далее. Где Инга, я не знаю, вероятно, в каком-то из миров. Возможно, страж ее куда-то выкинул отсюда. Как тебе добраться до нее, в свой мир или еще в какой-нибудь, я, опять же, не имею ни малейшего понятия, ты ведь ничего не умеешь. По идее, ты сюда вообще не
   должен был попасть. Обычные люди вроде тебя максимум что могут, это из одного мира напрямую попасть в другой, но никак не в междумирье. Оказаться здесь труднее, но и возможностей здесь, соответственно, больше. Ты думал о том, есть ли тут еще кто живой? Изредка появляются. Но лишь затем, чтобы нырнуть в нужный мир. Это как... это как пассажир в поезде. Приехал на нужную станцию - вышел. Что еще? Как ты ее называешь, аномалия, может исчезнуть. Если тот, та или то, что ее вызвало, достигнет конечного пункта назначения или цели, или еще чего-то,
   причины возникновения этих проходов бесконечны, как и сами миры, то проход закроется. Так что советую тебе оставаться на месте. Есть шанс, что тебя выкинет обратно, в твой мир. Может и в чужой, ну, тут уж как повезет. Ну, а если проход не закроется, то он будет еще долгое время существовать. Тогда... Скорее всего, ты умрешь. Тут нет пищи. По крайней мере, я ее тут не вижу, как и воды.
   - Смотри, - Сташек указал на колонны, - это маяки. По одному маяку на одну дверь в другой мир. Сможешь - пройдешь, нет, что ж, все зависит от тебя. Слишком далеко за дорогу выходить не советую, там голая зона, а страж на тебя зуб имеет. Все, пожалуй.
   Парень развернулся и пошел дальше по дороге, шаркая сандалиями по мрамору. Кот начал водить круги на месте, ожидая, когда подойдет хозяин. Вадим, открыв рот, смотрел вслед Сташеку. Все то, что скороговоркой выпалил ему это парень, было настолько фантастично и невообразимо... Параллельные миры? Проходы? Разум отказывался принять это. Нет, все понятно. Слова, предложения. Не доходило! Откуда и как такое могло возникнуть? Аномалии - это совсем другое, это нестабильное пси-поле, какие к черту миры?
   Сташек удалялся. Внезапно Вадим понял, что если сейчас он потеряет этого парня, этого "психа", то он сдохнет тут. Среди этой сочной красивой травы и невысоких розовых мраморных колонн. Не найдет Ингу, не вернется назад. Не
   будет ничего, просто загнется от голода, как и предрекал Сташек.
   Спотыкаясь, Вадим побежал по дороге. Что он ему скажет? Да ладно скажет, гораздо важнее, что он сейчас чувствует, думает? Если это правда, а, вроде бы, так оно и есть, если "псих" с легкостью читает его мысли, не чета Гансу и им
   подобным, как унять тот ужас, который охватил Вадима? Как убедить, как заставить остановиться, выслушать? Вадим недолго находился рядом со Сташеком, несколько минут, но и этого хватило понять по манере держаться, по тембру голоса, что Сташек все взвесил и решил. Сразу. Рассказал, что к чему и оставил здесь умирать. Стало не жалко себя, нет, а просто обидно. Непонятно за что. Так нельзя, черт возьми, слышишь, ты, шотладец недоделанный? Нельзя так. Он бы... А что он бы?
   Вадим испуганно поймал себя на этой мысли. Пусть, если лишь предположить, он застал бы "психа" в очень трудном для него положении. Да, наверное, он с улыбкой на лице объяснил бы ему, что тому крышка, причем, полная, а затем, насвистывая, зашагал прочь. С удовольствием бы зашагал, припрыгивая. Да, так, наверно и было бы. Так чего же он хочет? Сострадания? Вадим на мгновенье остановился, изо всех сил сжав кулаки. Ни за что! Худшее чувство на свете, какое только может быть - это сострадание.
   Вадим стоял на месте, зло наблюдая, как Сташек шаг за шагом идет по дороге. Рыжий кот бегал вокруг хозяина, играл, пытался кусать за сандалии, дико прыгал, шерсть у него торчала в разные стороны. Видимо, эти двое так развлекались в пути.
   Инга! Да, вот из-за чего придется унижаться и упрашивать. Когда тебе все объяснили, дали понять, что разговор окончен, вот из-за чего придется догонять "психа" и умоляюще выспрашивать, а вдруг... Не страх смерти, видал он ее, нет,
   совсем не это, он просто должен был, обязан сделать все, абсолютно все, что только возможно, чтобы вытащить Ингу, куда бы она ни попала. Ведь Инга, она была единственным человеком, который его понимал, хоть в чем-то. А еще он ей был обязан. Вадим тряхнул головой и побежал.
   Некоторое время Сташек шел молча, не обращая внимания на пристроившегося рядом Вадима. Кот был занят атаками на обувь хозяина, так что, казалось, никто не замечал Вадима, который шел в нескольких шагах позади. Вадим не пытался говорить, и так было ясно, что единственное, что может заставить помочь этого парня в килте - это мысли. Откровенные, настоящие, пусть злые и резкие, но они такие, какими были. Единственное, на что надеялся Вадим, что Сташек сможет... захочет помочь из-за Инги. Ведь Вадим искренне хотел этого, он должен был...
   Сташек остановился, тяжело вздохнул и ловко присел на ноги. Он посмотрел на Вадима. Ясный взгляд, добрый, пусть и "псих". Ну, не может, просто не может, чтобы человек с такими глазами отказал в помощи. От таких ждешь чего-то хорошего, но никак не разочарования. - Помоги, - мысленно шептал Вадим, - я прошу тебя, помоги мне.
   Никогда Вадим не просил помощи, сколько он себя помнил, такого не было. Отправным маяком был тот случай в интернате.
   Когда собирались бить очередного "рохлю", Вадим уже и не помнил, как его звать. Лет по двенадцать им было, да наверно, так. "Рохля" был сам виноват, в этом сомнений не было ни у кого, что он там натворил, это неважно, нарушил правила, устои, или еще что-то... вот только бить его собирались гурьбой, а Вадим был против этого. Вадиму тогда разбили лицо вкровь, расшатали два зуба и рассекли губу ножкой от табуретки, отчего у него теперь был широкий шрам на нижней губе, разделяющий ее как бы надвое. Наподдали и "рохле". Но уже не так. Насытились до этого. Были там ребята, которые не били. Смотрели просто.
   И Вадим был уверен, если бы позвал, крикнул что-нибудь такое, ввязались бы. Он не крикнул, терпел. Это был его выбор. И потом, много позже, когда в общаге института ввязался в мешанину с местными, когда после удара ножом бился с двумя, а остальные оттаскивали одного своего и кричали : - Нужно по-честному.
   Не просить, сами поймут! Зауважают, оценят.
   Здесь было уже все взвешенно и оценено. Вадим знал это. Единственное, на что он надеялся, что Сташек передумает, иначе что ему делать? Сидеть на месте? Ждать смерти? Как же это глупо и несуразно. И ведь не было другого выхода. Оптимистичные брошюры по пять с полтиной за штуку красноречиво вещают, что выход всегда есть, непременно найдется. Дудки. Случается в жизни всякое и самое поганое, когда выхода нет, никакого. Когда не от тебя зависит. Как и в футболе. Когда разыгрывается комбинация, в которой от вратаря ничего не зависит. Лишь удачное, правильное касание ногой - и мяч в воротах. Точно то же чувствовал Вадим. От него уже ничего не зависит. Он может метаться, плакать, умолять, унижаться, все решается совсем другим человеком. Вот он выбор жизни во всей своей красе. Ты сможешь, ты достоин. Вадим стоял, мрачно глядя под ноги, понимая, если прогонит прочь, то все. - Помоги мне, я прошу.
   И тут же мысль - А что если он просто не может? Из-за того или из-за этого, неважно. Не в состоянии помочь? Что тогда?
   Образ расплывался белым пятном, ожесточенно рвался на части темно-синим и тут же растворялся с остальными мыслями, чтобы через секунду возникнуть вновь и белесо полыхнуть, хлестануть тонкой струной по взбудораженному сознанию. Не должно такого быть. Если он здесь, если он уверен, а так и есть, значит, он сможет, сумеет подсказать, направить. Конечно, доверять "психу" - та еще затея, но выбора нет, он как бы всегда и везде есть, но, похоже, единственный, который был сейчас, сидел на корточках в килте перед Вадимом и весело смотрел на него.
   Страх перед смертью, перед неизвестностью сплетался с разгрызающим мысли вопросом: - Где Инга?
   Вадим точно не знал, почему он так покорно стоял перед этим парнем, ожидая его слов. Все смешалось, сжалось воедино. Теперь уже не различишь, где страх, долг. Оставаться в этом месте не хотелось, но гораздо хуже было понимание того, что можешь остаться здесь от того, что неспособен, не в силах, не понимаешь. Его подготовили, да, подготовили хорошо, и что же? Сейчас он разбит, ошеломлен, растерян. Ни в одной инструкции не сыщешь указаний по этой ситуации. Что ему чейчас делать?
   Вадим не знал. Надежда только на этого Сташека. Хотя Вадим на его месте послал бы подальше всех и вся и продолжил заниматься своими делами.
   Вадим с надеждой смотрел на Сташека. Тот гладил кота, что-то нашептывая ему.
   - Знаешь, - наконец произнес "псих", - у тебя в мозгах такая мешанина... Вам нужно больше времени уделять самоанализу. Я с трудом отличаю одну твою мысль от другой. Так нельзя. То прошлое, то будущее, то безнастоящее.
   Сташек еше раз вздохнул. - Это когда мысли и чувства уже не повинуются воле человека и образуют из отрывков некую иную реальность, о которой ты сейчас думаешь. Обо мне, о себе, об Инге. Отовсюду понемногу - в итоге каша из образов и побуждений. Направления - ноль. Так вот.
   Парень глухо пробарабанил пальцами по крупному камню на дороге, пристально его рассматривая. - Не будем ходить вокруг да около. - Хорошо, назови мне одну причину, из-за которой я захочу тебе помочь. Всего одну! - Сташек еще раз
   пробарабанил по камню. - Или должен помочь. Мы ведь по-разному смотрим на ситуацию.
   Сташек взглянул на Вадима. Обыкновенные карие глаза. В них нет ничего такого, особенного. Глаза как глаза, как у обычного человека, только одно Вадим знал твердо. Обмануть не получится. Нужно думать так, чтобы убедить, чтобы он
   согласился. А как это сделать, когда перед тобой "псих", как скрыть свою неприязнь, страх от безысходности, стыд от беспомощности? Куда все это девать? Или, наоборот, показать? Мол, смотри, я слабый, а ты посильнее, и хотя я таких как ты обычно на улицах вылавливаю, сейчас мне очень нужна твоя помощь.
   Второй попытки не будет, Вадим был уверен в этом. Долгого разговора тоже. Либо он говорит причину, либо нет. Не сопли нужны, не чувства, а что-то конкретное, так сказать, весомый аргумент. Не факт, что и после этого этот Сташек соблаговолит помочь, может, так, развлекается, хотя нет, Вадим смотрел ему в глаза и понимал, что нет.
   Только вот что сказать? Или, вернее, что он хочет услышать? Вадим не стал гадать. Лучше всего у него получалось действовать в озлобленном состоянии. Его так учили, ему так нравилось и это себя оправдывало. Так почему нет?
   Да вот нет. Сейчас этот номер не пройдет. Не спрятаться за толстой коркой того чувства, не заглушить настоящую ненависть, не скрыть растерянность и страх перед предстоящим одиночеством под этим огромным палящим солнцем. А ведь это
   так. Все это он делает ради Инги, конечно, ради кого же еще? Стоит перед "психом" и пытается его упросить помочь хоть чем-нибудь. Но там, где-то в глубине, в самых размытых уголках сознания что-то шевелилось и ревело. Оно хотело жить.
   Да, он думает о том, как бы найти Ингу, помочь ей, постараться вернуть ее. Вадим не знает, что с ней, каково ей сейчас, но... если он упросит "психа" помочь, это значит одно - он будет продолжать ЖИТЬ. Не на это ли намекает Сташек?
   - Ты говорил, что спас меня? - начал Вадим.
   Сташек слегка кивнул.
   - Как?
   Кот, вдруг, наконец-то проявил интерес к Вадиму. Он изогнул спину, склонил голову набок, и воинственно поглядывая на Вадима, стал прыгать вокруг него, словно выцеливая.
   - Родриго! Не балуйся.
   Однако, Родриго не унимался. Он продолжал свой охотничий танец, стараясь сбить с толку цель.
   - Да как? - Сташек попытался ухватить кота за ногу, и это ему почти удалось, но в последний момент кот извернулся и дал стрекача на добрых метров пятьдесят. Там он застыл и зорко наблюдал за людьми, все так же изогнувшись в настороженной стойке.
   - Ты валялся прямо возле дороги, страж пожирал тебя. Я втянул тебя, ну а потом, через несколько минут ты пришел в себя. Ничего такого.
   Сташек пожал плечами, словно да, там действительно не было ничего такого.
   - Я, наверно, должен сказать тебе спасибо. Если все так и было, как ты говоришь. Но для чего ты меня спас? Чтобы раздираемый страхами и сомнениями, мыслями о моей напарнице, укорами совести, ведь по моей вине мы оказались здесь,
   самыми тяжелыми картинами прошлого и несбывшегося будущего я теперь сидел здесь и медленно подыхал? Лучше бы я тогда отдал концы и не мучился переживаниями. Что мне теперь делать? Скажи?
   - Как что? - удивился парень. - Жить, что же еще? Если все пойдет как надо, ты вновь окажешься в своем мире, если нет, то в каком-то ином измерении. Но это все лучше, чем оказаться донором для стража.
   - А если я не смогу попасть ни в какой из миров? Спасибо за долгую и наполненную плодотворными размышлениями смерть! Так? - вскричал Вадим.
   - Сейчас у тебя есть хоть какой-то шанс, тогда не было. Ты ведь был без сознания, откуда мне было знать, что ты лучше помрешь, чем хотя бы попытаешься выбороть себе жизнь?
   - А то, что тебя там что-то раздирает и давит, что тебе плохо и так далее... Каждый человек хозяин своему разуму, если ты не можешь дать ладу мыслям, совершаешь необдуманные поступки, я тут причем? Хотя... тебя вроде бы учили этому. Вероятно, страж таки оторвал от тебя кусок, но ничего -- восстановишься.
   - Ну а насчет того, зачем я тебя спас... Не нравится -- сойди с дороги, страж с удовольствием завершит начатое.
   Вадим глядел на "психа" и не понимал, серьезно он говорит или нет. Сташек же смотрел на кота, который на прежнем расстоянии совершал замысловатые маневры, пытаясь привлечь внимание людей.
   - А Инга?
   - Она, скорее всего, уже мертва. Либо благополучно переместилась в другой мир. Или в ваш, только во времени скачок совершила. Не знаю, всякое может быть, - ответил Сташек.
   - Я имею в виду, ты поможешь ее найти?
   - Помочь? Я просил тебя назвать хоть одну причину, по которой я должен это делать. Она уже прозвучала? - Сташек выжидающе посмотрел на Вадима.
   В горле вновь пересохло. Да что же ты хочешь услышать, черт тебя дери? Кусая губы, Вадим медленно произнес: - Просто помоги, пожалуйста. Как человек... - он запнулся и, сделав усилие, выдавил из себя, наконец, - человека прошу.
   - Нет, - тут же ответил Сташек.
   - Нет? - переспросил Вадим.
   - Нет!
   В голове стало пусто. Какая-то вялость и тоска охватила Вадима. "Псих" развлекался. Вот и все. Вадим даже не злился. Ему вдруг стало абсолютно все равно. Нет. Вот и все. Он знал, просить дальше бесполезно. Нет. Можно остаться, как советует "псих" и, возможно, он сможет вернуться домой. А Инга?
   А может попробовать попросить еще? Бесполезно! Вадим не знал, как убедить Сташека. Он и так унижался и просил, назвал его человеком, хотя он "псих", черт побери. Это не люди.
   Вадим несколько секунд тупо смотрел перед собой, а затем бесцветным голосом спросил: - Как пользоваться этими дверьми? В другие миры?
   - Все просто, - ответил Сташек. - Выбираешь маяк и идешь перпендикулярно от дороги. Если получится - окажешься там, где нужно, а нет - там страж, ты с ним знаком.
   Подойдя к ближайшей колонне, Вадим оглянулся. Сташек, прищурив глаза от солнца, наблюдал за ним.
   - Какие у меня шансы ее найти? - спросил Вадим.
   - Невелики.
   - Так ты знаешь, где она?
   "Псих" отрицательно покачал головой.
   Вадим стоял перед колонной, раздумывая. Спокойные мысли, вязкие. Он может промахнуться. На целый мир. Или добрый десяток. Или больше. Попасть неизвестно куда и остаться там навсегда. И все будет зря. Скорее всего, так и будет. Но
   здесь он не останется. Бессмысленный и абсурдный поступок? Но что еще остается делать? Инга ведь бросилась помогать ему.
   Ступая по траве, Вадим обошел колонну, вышел за дорогу и, делая мелкие шаги, медленно побрел вперед. Солнце светило прямо в затылок. Тепло. Приятно. Вадиму вдруг вспомнилась ранняя морозная весна дома. В принципе, здесь не так уж плохо. Каково будет там, куда он попадет?
   Тут он заметил, как над травой появились прозрачные струйки. А, недавний знакомый.
   Ветер, казалось, забеспокоился. Он нетерпеливо летел рядом, касался травы, тревожно вился над ней. Усиливался. Словно, хорошенько рассмотрев Вадима, он принял решение. Он быстро переставал быть прозрачным. Едва заметные очертания проявились, обрели форму, окрепли. Теперь он уже не летел рядом. Он кольцами оплетал Вадима, бился о ноги, в спину. Появился черный цвет. Сначала слабый и редкий, он рвано пульсировал и словно чернила растекался вокруг.
   Вадим остановился, рассматривая то, что представало перед его глазами. Это действительно было нечто живое. Постоянно меняясь, обретая неуловимые для глаза формы, это кружило вокруг Вадима.
   - И где же иной мир? - подумал Вадим. - Пройти немного дальше?
   Еще один шаг он сделать не успел. - Достаточно, - окликнул его Сташек.
   Вадим повернулся. Позади него стоял "псих". К его ногам боязливо жался кот.
   - Теперь поверил, - произнес Сташек. - Я помогу тебе.
   Вадим криво улыбнулся, но на душе стало легко-легко. Пустота сменилась невероятным облегчением.
   - Ты мне не верил? - спросил он.
   - Не верил ты. Сам себе, - ответил Сташек. - Пойдем.
  
  
   Глава 10.
  
  
  
   Родриго бежал немного впереди. Он останавливался возле больших камней, подозрительно что-то вынюхивал и бежал дальше, виляя по дороге. Иногда он оглядывался, дожидался, пока хозяин нагонит, и вновь продолжал заниматься исследованием однообразной местности.
   Сташек шел быстро, Вадим едва поспевал за ним. Мышцы и суставы адски болели, так что пришлось вколоть себе обезболивающее, но полностью эффект от препарата еще не наступил, поэтому Вадим шел, постоянно поглаживая и разминая локти и плечи.
   Новый знакомый Вадима молчал. Иногда Вадим задавал ему вопросы, Сташек отвечал большей частью односложно и монотонным голосом, всем своим видом демонстрируя, что для беседы он не расположен. - Оно и понятно, - размышлял Вадим. - Зачем тебе говорить, если ты можешь читать мысли? И не только мысли, а и сам ход их развития видишь. Пока я сформулирую и выговорю мысль вслух, он
   уже пять раз может ответить, но терпеливо дожидается, пока я закончу. Нудное занятие.
   - Куда мы направляемся? - спросил Вадим. Молчать он не мог, нужно разузнать как можно больше.
   - Для начала, - терпеливо ответил Сташек, - нам нужно узнать, жива ли Инга, а если жива, то в какой мир ее занесло? Я знаю одного человека, который сможет нам помочь в этом. Неохота, если честно, к нему идти, но ближе сейчас никого нет.
   - Что значит ближе?
   - Это значит, что он находится в мире, который ближе. Есть и другие источники информации, но туда перемещаться дольше. Мне то - нет, а вот с тобой проблема, поэтому мы к нему и идем.
   - Что, не все так просто, как ты описал сначала?
   - Почему же, все именно так, как я говорил, такие как я проходят сквозь миры без проблем, я имею в виду, обычные люди, а вот калеки вроде тебя вынуждены пользоваться, - Сташек задумался и посмотрел на Вадима, - пользоваться расписанием, что ли. Как на вокзале.
   Он усмехнулся.
   - Это почему я калека? - насупился Вадим.
   - Ну, там, откуда я родом, так считается. Только с тобой особый случай. Ты злобный калека, который ненавидит обычных людей за то, что они такие, какие есть. С одной стороны смешно, с другой мне тебя жаль. У нас человек уже с детства осваивает некоторые азы. Ну, скажем телкинез. Ходить позже начинают. А ты не только не стремишься стать нормальным, так еще и гордишься собой. Убого.
   Вадим ничего на это не ответил. Хотелось, но пришлось заставить себя промолчать. Он мог высказать все, что думает по поводу "психов" и им подобным, но не в этой он ситуации.
   - И что? - некоторое время спустя вновь заговорил Вадим, - тот человек поможет выяснить, где Инга, а потом, ты сможешь потом доставить меня к ней? Или как-то вытащишь ее?
   - Послушай, Вадим, не обижайся, я конечно понимаю, что ты взволнован и все такое. Судя из твоих мыслей о "Гразкаме", ты умеешь кое-как успокаивать свой разум, но сейчас ты настолько поглощен той ситуацией, в которой оказался, что думать о чем-то другом просто не можешь. Но давай ты помолчишь? Зачем что-то надумывать? Придем, узнаем, тогда будем решать, что делать дальше. Попытайся
   выйти из тревожного состояния. А не можешь быть сам, дай быть другим. Погода прекрасная, солнце, тепло. Наслаждайся.
   - Как это быть? - не понял Вадим. - Так не говорят.
   - У нас говорят, - отрезал "псих".
   Следущие десять минут Вадим не проронил ни слова. Он искоса поглядывал на Сташека, размышляя над тем, что сейчас можно броситься, ухватить "психа" за горло и выпытать абсолютно все, только... какой в этом смысл, если "псих" и так вызвался помогать.
   - А почему ты сам не можешь определить, где Инга? - не выдержал Вадим.
   Сташек покосился на него, и, решив, что от вопросов не избавиться, кивнул головой и ответил: - Ну спроси врача, почему он не каменщик или не оператор глубоководного батискафа. Это то же самое, что спрашивать, отчего воробей не паровоз. Работа у того человека такая - знать.
   - А у тебя какая работа? Я по одежде как-то определить не могу, - усмехнулся Вадим, разглядывая облачение своего спутника.
   - Да у тебя тоже костюмчик еще тот, - с улыбкой ответил Сташек. - Я изучаю психологию древних народов. А где ее лучше учить, как не в той среде, где они обитают?
   - Насколько древних? - спросил Сташек, - у нас некоторые в таком до сих пор ходят. Но мы же не... - Вадим смешался и замолк.
   - Я думаю, отвечать нет надобности.
   Вадим молча шел, раздумывая над словами "психа". Древние... А что для него современные? Судя по-всему, Сташек происходит из такой цивилизации, где все люди - "психи". Вадим поежился. Надо же!
   Вскоре они нагнали кота. Родриго стоял напротив колонны и, царапая мрамор, нагребал на нее лапами.
   Сташек остановился рядом с котом и заинтересованно посмотрел на колонну.
   - Кто-то недавно перемещался. Или пытался. Туда или обратно, не определить, но чувствуется, что поток был открыт какое-то время. Хотя, возможно кто-то просто использовал поток как генератор в своем мире.
   Он посмотрел на Вадима. - Ты с таким сталкивался. Аномалия, вызванная пентаграммой, помнишь?
   Вадим никак не мог привыкнуть, что Сташек говорит о вещах, о которых Вадим не рассказывал. Телепатия. Беспомощное чувство охватывает при этом. Тебя читают, как раскрытую книгу, а ты только киваешь в ответ, да, мол, сталкивался, знакомо.
   - Пойдем, - сказал "псих", место, конечно неплохое, но этот проход мы использовать не сможем, он уже потух.
   - Так мы ищем свободный проход?
   - Что-то вроде. Нужна дверь, у которой есть потенциал открыться в том мире, который нам нужен.
   - То есть, не каждая дверь годится?
   Сташек кивнул.
   - А когда я пошел, когда я свернул с дороги и направился навстречу тому ветру, я что никуда бы не попал? Ты заранее знал, но все равно обманул меня?
   - С чего ты взял, что я обманывал? У меня такой привычки нет, - удивился Сташек. - Это я могу использовать любой проход. Есть открытая дверь, все, что нужно от человека, который в нее входит, это сделать так, чтобы за ней было то, что ему нужно. Теоретически, ты мог бы войти прямо в тот мир, где находилась Инга, ну а на практике, ты бы ее и не открыл.
   Вот поэтому нам нужно найти подходящее место и только тогда попробуем протащить тебя.
   - А раньше ты не мог сказать мне этого? Когда я еще был на дороге, а не когда страж начал появляться?
   - Ну а как бы я иначе убедил тебя?
   - Убедил в чем?
   - Что тебе нужно добраться до Инги?
   Вадим опешил. - Как это? Это я... это я пытался убедить тебя в этом.
   - Не-е-ет, - ухмыляясь, протянул Сташек, - ты пытался убедить меня, что это МНЕ надо добраться до Инги. А я не люблю, когда мне навязывают свою точку зрения, да еще на жалость давят. Сделай то, сделай это, а я пока буду корчить жалобное лицо и приговаривать: - Как мне плохо! Помогите мне, я ведь ничего не могу, кроме как корчить такое лицо. Понял?
   - Честно говоря, нет, - моргая, ответил Вадим.
   - Что ж, это и неважно. Ты хоть и не назвал причину, по которой мне следует помочь тебе, но ты сделал то, что вытекало из этой причины. Ты ее еще не понимаешь, не осознаешь, ну, это временно, я надеюсь.
   - И что же это за причина, просвети меня? - язвительно произнес Вадим.
   - Ты любишь Ингу! - коротко ответил Сташек.
   Вадим поперхнулся. - Чего?
   - Я вроде бы четко слова выговариваю.
   Вадим пропустил насмешку мимо ушей.
   - Почему ты так считаешь? Перед этим Инга пыталась спасти меня, я должен был, просто обязан был отплатить ей тем же. Это мой долг перед ней, не больше.
   - Ну да, конечно, долг, - Сташек задумчиво поглядел на Вадима. - Ты знаешь, что "Гразкам" существует не только в твоем мире?
   Вадим от удивления замер. - Это как?
   - Это так. Организация, которая распространила свое влияние на множество миров. С помощью специальных программ и техники пытается заставить отсталые цивилизации эволюционировать. Кое-где, она, конечно, называется по-другому, но суть та же.
   Контроль и абсолютная власть. Я так понял, ты всей душей ненавидишь таких, как я. "Психов". Но тебе известно, что происходит с такими, когда вы их ловите?
   - Их отправляют на "мозголомку". Интенсивный курс в "профилактории". Полностью меняют мировоззрение.
   - Их вербуют, Вадим. Самые способные и доказавшие свою решимость и преданность продолжают дело "Гразкама" в новых мирах. "Гансы". Империя растет и ширится, - Сташек невесло улыбнулся.
   - Я тебе не верю.
   - А я этого и не требую. Ты очень многого не знаешь о той организации, в которой работаешь. А я знаю.
   - Откуда?
   - Сталкивался несколько раз, - Сташек недобро поморщился, что-то вспоминая.
   Вадим поднял руки вверх. - Ладно, пусть, предположим. Хоть это звучит фантастично, невероятно, допустим. Но причем тут Инга?
   - Тебе известно, в каком радиусе обычный человек в городе находит себе пару?
   Вадим пожал плечами.
   - Десять километров, - продолжил Сташек. - Тебе нашли девушку, которая идеально подходит тебе во всем. Назначили твоим координатором. Во всей твоей стране не найдешь лучше. Одно но. Ты ведь проходишь иногда сканирование?
   - Ну да, это обязательная процедура...
   - Ты думаешь, на тебя нельзя повлиять? - перебил его Сташек, - ты думаешь, ты особенный, у тебя там какой-то минусовой порог сопротивляемости? Чушь все это. Вода камень точит. Влияют на тебя, как и на всех. Только не так. И среди прочего, не дают тебе любить ее, понимаешь? Не дают понять свое чувство.
   - Но зачем? - вскричал Вадим.
   - Человеком, который любит, труднее управлять. От того ты и ведешь беспорядочный образ жизни. Подсознание знает, что вот она , рядом, сознание же глухо. Сожалею, что мне приходится говорить тебе это, что ты не сам понял,
   почувствовал, но, похоже, иначе бы ты вечно оставался в неведении. И потом, у тебя есть коллеги, такие же, как ты?
   - Естественно!
   - С кем они в паре?
   Вадим надолго замолчал, кусая губу. Он был ошеломлен.
   Сташек смотрел на него некоторое время, не решаясь прервать, потом произнес: - Нам пора. Время идет. Возможно, у Инги его нет.
   Вадим кивнул. - Пойдем, - ответил он.
   Дальше шли не разговаривая. Вадим смотрел под ноги, обмозговывал все услышанное и старался не отстать от "психа", который резал дорогу ровным широким шагом. Солнце неспешно ползло по своей небесной колее. Стало совсем жарко, дышать было тяжело, во рту сухо. Вадим то и дело прикладывался к фляге с водой, стараясь экономить, делая небольшие глотки.
   Само тело не страдало от зноя, биокостюм спасал, но вот в затылок пекло изрядно. Пот стекал по бровям и заливал лицо, Вадим то и дело отирал его рукой.
   Сташеку же все было нипочем. Он по-прежнему держал темп, и по его виду было непохоже, что он устал. Даже не вспотел, видно, прогулки с такой скоростью были для него делом обычным. Вадим же начал понемногу задыхаться. Препарат, что он вколол себе, сделал свое дело, боли больше не было, но мышцы теперь казались Вадиму резиновыми. Каждое движение - борьба со своим телом. И одышка появилась. А ведь с этим проблем никогда не было.
   Вадим чертыхался, скрипел зубами, но упорно переставлял ноги по мостовой.
   Вскоре Сташек остановился, снял суму с пояса, кинул ее на дорогу и сообщил : - Привал.
   Было ясно, что делает это он ради Вадима, сам бы он шагал так до самого вечера.
   Вадим с облегчением опустился на один из грубо обтесанных мраморных валунов и, закрыв глаза, откинул голову. Не хотел он встречаться взглядом со Сташеком. И тот и другой прекрасно знали, отчего они остановились, но меньше всего сейчас Вадим хотел увидеть насмешливое отражение своей слабости в глазах "психа".
   Кот сделал широкий круг, вышел за дорогу, принюхался и вприпрыжку помчался к хозяину. Он примостился рядом с "психом", склонил голову немного на бок и уставился своими большими, такими же рыжими глазами, как и он сам, на Вадима.
   - У тебя не совсем обычный кот, - произнес Вадим, стараясь не смотреть на Родриго. Ему казалось, что взгляд кота проникает в самую его суть, гипнотизирует. - Какой-то он независимый, что ли. Ведет себя, скорее,
   как собака. Умный слишком. И смотрит он почти как человек.
   - Коты вообще себе на уме, - согласился Сташек. - Но ты прав, это фантом.
   - Не понял, - пробормотал Вадим.
   - Дух, призрак, называй как угодно. Прибился ко мне в одном из миров.
   Вадим нахмурив брови, посмотрел на Сташека. - Ты меня разыгрываешь? Духи и призраки, фантомы, и прочая потусторонняя нечисть - все это мелкие локальные аномалии.
   - Можно и так сказать, - согласился "псих", - но ты многого не видел, поэтому просто прими на веру. Доказывать я тебе ничего не буду, Родриго не согласится. И, кстати, он также владеет зачатками телепатии, правда мысли не читает, но чувства, человеческие переживания он улавливает, так что не думай о нем плохо, сам понимаешь, это никому не нравится.
   Вадим перевел взгляд на кота. Тот зажмурился и сидел, по-прежнему не двигаясь. Почувствовав взгляд Вадима, он приоткрыл один глаз, лениво посмотрел на него, и вновь зажмурился.
   - Я тебе не верю, это всего лишь кот, - наконец решил Вадим. - Дух кота, это уже слишком.
   Сташек рассмеялся. - А как ты думаешь, он проходит со мной по потокам? Животные, конечно могут перемещаться, но вот то, куда они попадут, тут все зависит от потока. Чтобы путешествовать по мирам, мозги нужны, хоть немного. Ну и умения некоторые.
   - И что, вот так вот взял и прибился?
   - Ну да, принял форму, которая на его взгляд, будет мной наиболее приемлема и ходит со мной.
   - Ну-ну, - только и сказал Вадим.
   "Псих", путешествующий по мирам, кот-призрак, ветер-страж. Многовато для одного дня. Вадим делал глубокие вдохи, пытаясь прийти в норму. Сейчас им овладело такое чувство, что это совсем не он находится на этой чертовой дороге,
   кто-то другой, но не он. Нужно прийти в себя, успокоиться и тогда все будет нормально. Главное не терять контроль над ситуацией. Вот только котроль был потерян уже давно, и как его вернуть, Вадим не знал. После того, как они с Ингой вошли в аномалию все пошло наперекосяк. Вадим еще раз поймал себя на мысли, что в данный момент от него уже ничего не зависит, все решается кем-то другим.
   Инга... Перед глазами возникло лицо с длинными рыжими волосами, густой зеленый цвет глаз, родинка на щеке. Где сейчас Инга, что с ней? "Псих" говорит, что Вадим ее любит. Откуда ему знать? Хотя нет, если Сташек видит мысли и чувства, если он понимает то, что происходит в душе у Вадима лучше него самого, то что тогда? Выходит, правда? Вадим попытался заглянуть в себя, как можно глубже, туда, где темные волны подсознания омывают крошечные островки разума. Ничего.
   Вадим вздохнул. Как бы там ни было, он должен добраться туда, где сейчас Инга. Другой мир... Вадим недовольно фыркнул. Что за чепуха? Миры, проходы. Возможно, Сташек дурачит Вадима. Он ведь "псих", а любой, любой "псих" - это
   угроза, это опасность, это надругательство над природой человека. Мутант.
   Опомнившись, Вадим поспешно перевел свои мысли дорогу. Розовый мрамор. Дорога вымощена грубо, не так...
   - Не старайся. Я понимаю, ты чувствуешь дискомфорт оттого, что я могу знать, о чем ты думаешь, но твои потуги скрыть свои мысли выглядят смешно, - Сташек достал из сумы кусок мела и начал выводить какие-то знаки на дороге, жирно их наводя. - Тебя кое-чему обучили в твоей конторе, но самого главного ты так и не понял. Мозг все равно будет возвращаться к тому, что тебя волнует. Недостаточно думать о другом, нужно сместить акцент своего восприятия. А это у тебя не выходит.
   Сташек, сидя на корточках, повернулся к нему: - У тебя есть инструмент, разум, но пользоваться ты им не умеешь.
   Он улыбнулся. - Это не беда, возможно, когда-нибудь научишься. Только перестань стараться скрыть свои мысли. Я их все равно увижу, а ты себе лишь еще больше головной боли добавишь. Я и так знаю, что ты - Сташек на секунду задумался, - ты против того, что я и подобные мне есть на свете. Я понимаю, откуда это взялось. Тот год, который ты провел на курсах, в тебя вдалбливали идеологию, а действительно учить тебя никто и не собирался. Научили активизировать в себе состояние злобы, пару трюков для защиты от ментального воздействия, которые, кстати, легко продавливаются. И все. Вот такой ты получился. Глубоко презираешь обычных людей и так же сильно ненавидишь нас, отличных от тебя, и как ты сам порой себе признаешься, превосходящих тебя.
   Вадим смотрел на "психа" и понимал, все, что он говорит - правда. Каждое слово. Но эта покровительственная интонация, спокойный голос. Все это вызывало раздражение, и знакомое чувство бурлящей внутри злобы начинало овладевать Вадимом.
   - Так, - Сташек положил мел на дорогу, поднялся, потер ладони друг о друга и подошел к Вадиму. Он протянул руки к вискам Вадима, едва не касаясь головы, что-то при этом нашептывая. Вадим отпрянул.
   - Да не пугайся ты так, - успокаивающе произнес "псих". - Подойди, я лишь помочь хочу.
   Вадим исподлобья поглядел на Сташека, все еще сомневаясь.
   "Псих" ждал. Он ничего не говорил, лишь смотрел. В его глазах не было ничего плохого, никакой угрозы. Вадим, все еще сомневаясь, все же сделал шаг вперед.
   Сташек улыбнулся и, закрыв глаза, стал водить руками вокруг головы Вадима. Словно тысячи уколов, слабых, едва ощутимых, и даже приятных пошли по коже у Вадима. На лице, на голове, они возникали из ниоткуда и мягко массировали кожу.
   Мысли тут же слиплись горячим киселем. Сладость витала в воздухе.
   Вадим вдруг почувствовал, что он не может думать. Не в состоянии. Любая его мысль не проскакивала перед глазами, как обычно, а невнятным сырым комком плавилась от этих солнечных уколов, растворялась сама в себе. И это было приятно, это было божественно. Вадим словно потерял вес, память, он терял свое Я.
   Вся процедура заняла не больше минуты. Сташек убрал руки и, улыбаясь, произнес : - Так то лучше.
   Вадим огляделся. Это было неописуемо. Каждое движение, каждая мысль доставляли истинное наслаждение. Струны души, натянутые до предела, теперь звенели благостной мелодией умиротворенности. Это странно, это непонятно.
   Вадим расправил руки и глубоко вдохнул. Его просто захлестнуло свежестью, новизной того, что окружало его. Он наслаждался Бытием.
   - Как ты это сделал?
   - Гораздо важнее - что сделал! - ответил Сташек.
   - Очень похоже на то состояние, в котором я пребывал, пока на меня напал тот ветер.
   - У него такая тактика. Сначала внушить жертве покой и благодать, а потом совершенно противоположные чувства. Если тот, на кого воздействуют, окажется слаб, то он не сможет бороться. Новые чувства, которые захлестнут его, окажутся намного сильнее. Контраст. Принцип маятника.
   - Ясно, - протянул Вадим. Он посмотрел на кота. Сейчас он казался ему сосредоточием мудрости и спокойствия. Жмурясь и помуркивая на солнце, кот казался живым воплощением сфинкса.
   Кот откликнулся на мысли Вадима, поднялся, потянулся и стал ходить вокруг Вадима, долго потираясь о его ноги.
   - Похоже, ты ему понравился, - произнес Сташек, - хотя вначале он от тебя был не в восторге.
   - Послушай, - произнес Вадим, - ты ведь говорил, что путешествуешь среди миров. Скажи мне, неужели намного дальше Солнечной Системы, намного дальше всего того, что только может представить человек, все разговаривают на моем языке? Ты ведь меня понимаешь, да и я тебя.
   - Почему же? Совсем нет. Но есть такая штука, она называется... как бы для тебя понятней выразить... инфосфера, да, пожалуй, так. Человек, да что там человек, любое мыслящее существо имеет доступ к ней. И мне не составляет абсолютно никакого труда понять твой язык и изъясняться на нем. Она пронизывает пространство насквозь. Не знаю даже, ты с таким не сталкивался,
   как тебе объяснить? Хотя... Ведь у тебя в мире бывали случаи, когда человек, скажем, под влиянием определенных составляющих вдруг начинал говорить на совершенно незнакомых ему языках?
   - Да, я слыхал о таком.
   - И как наука поясняет подобное?
   - Пока никак, - вынужден был признать Вадим. - Ученые строят множество предположений, но так толком ни к чему и не пришли.
   - Так вот, эти люди прикоснулись на одно мгновение к непознанному, к тому, что лежит за пределами возможностей обычного разума. Это инфосфера. Там собраны воедино все мысли, желания и знания всего сущего, необходимо лишь точно знать, чего
   ты хочешь. А так как у людей по большей мере желаний и вовсе нет, то все что они получили - это знание языков. Ну... Некоторые наверняка получили основы игры на каких-то музыкальных инструментах, обучились каким-то ремеслам, вспомнили чьи-то прошлые жизни и так далее.
   Что успели ухватить - то и вытянули. Все это инфосфера. Вот поэтому, - Сташек пожал плечами, - у меня нет никаких проблем в общении с тобой.
   - Хорошо, допустим, все это так. А теперь я хочу задать тебе один вопрос, который не озвучивал даже в мыслях. Скажи мне вот что. Как получилось так, что после того, как я вошел в аномалию, боролся со стражем, упустил из виду Ингу, как получилось, что именно после всего этого появился ты? Ты сейчас являешься единственной спасительной ниточкой, которая может привести меня к Инге. Тебе это не кажется странным? Такое совпадение.
   - А вот тут я тебе помочь не смогу, - развел руками Сташек, - потому что и сам не знаю. Вообще-то, - оживился он, - есть несколько предположений о Бытие, а точнее две. Первая - эта та, которая гласит, что мы вправе выбирать свою судьбу сами, именно мы вершители истории и, соответственно, всего, что из этого вытекает. Вторая - что все, что ни происходит в той или иной реальности - это рок, судьба. От нее никуда не деться, не спрятаться, никак не избежать ее тяжелого отпечатка. Вот. Выбирай тот вариант, который тебе больше нравится.
   - Ты мне не ответил, - произнес Вадим, немного подумав.
   - И не смогу, - радостно воскликнул Сташек. - Хочешь - считай это случайностью, хочешь - неизбежностью, и тот и другой вариант будет верным.
   - Такого просто быть не может, - возразил Вадим. - Либо то, либо другое.
   Он выжидательно посмотрел на Сташека. Того, казалось, озадачило утверждение Вадима. Он подозвал кота и несколько минут поглаживал его, раздумывая.
   - Я даже не знаю, как тебе объяснить. Представь, что то, что создало наши миры, является оператором в кинотеатре. Суть тут такова - вертятся пленки в бобинах - это кадры из фильма, в котором и ты и я играем свою определенную роль. Фильмы разные, сюжеты тоже, вобщем, роли заданы, актеры стараются, а то, что из этого получится - неизвестно. Но тот, кто запустил эти бесчисленные бобины, он знает, чем все закончится. Он уже все снял и запустил. Но ведь, скажем, ты и я каждую секунду решаем, каким быть этому миру, что произойдет дальше, ведь это зависит
   только от нас, ну, и от других таких же. Я имею в виду способных принимать решения. Но в тот момент, когда мы меняем либо сюжет, либо придаем какой-то иной оттенок, отличный от того, что уже задан, что должен был быть, тот оператор принимает его, и знает, что будет происходить дальше. Знает задолго до того, как ты в том моменте выбора, который разделит вселенную надвое, наконец-то решишься на тот или иной поступок. Поэтому, если ты спросишь, отчего мы встретились, я отвечу - это было предопределенной случайностью.
   - Ты долго говорил, но я ничего не понял, - признался Вадим.
   - Это не беда. Еще и не такое узнаешь, пока мы будем твою Ингу искать.
   - Но я ведь ничего не узнал! Я просто спросил, как могло случиться так, что ты подобрал меня именно в тот момент, именно в том месте? На мой взгляд, мне повезло. Это я так думаю. Что думаешь ты?
   - Я? Я думаю, что в бесконечных вариациях миров и временных линиях ты вдруг оказался в тот момент, когда я проходил междумирье. Подобных ситуаций, где мы, либо не мы, а схожие на нас не встретились - без меры. Поэтому отвечаю - тебе лично, конечно, повезло, однако такая ситуация неизбежно должна была произойти рано или поздно и не один раз. Поэтому она закономерна.
   У Вадима опустились руки. Он посмотрел на Сташека и понял, что ответа он не добьется. Настроение не поменялось, нет, по-прежнему этот мир и этот миг казался самым лучшим, просто что-то засело где-то глубоко и саднило тупой непонятной болью, которая и не боль вовсе, а так, состояние, рвущееся непонятно куда, чувство к чему-то такому, к чему доступа нет.
   Вадим облизал губы и приложился к флаге. Вода закончилась. Почти. Допивать Вадим не стал, оставил буквально глоток, но тут же подумал, для кого он его оставил? Для Сташека? На, мол, попей? Упейся. Он резко наклонил флягу и вылил остатки воды в рот.
   - Воды больше нет, - сообщил он.
   - Не беда, - отозвался Сташек, - скоро пополним.
   Он вновь вернулся к своим рисункам. Старательно наводил какие-то знаки, прищурившись, поглядывал на солнце, выводил длинные линии, а потом заключил все это в круг.
   - Что ты делаешь? - спросил Вадим.
   - Усиливаю поток.
   - Мы пойдем здесь? - удивился Вадим.
   - А что ты имеешь против этого места? - усмехнулся "псих".
   - Да , ничего, собственно, - ответил Вадим и присел, внимательно разглядывая получившийся рисунок. - Эта колонна ничем не отличается от таких же, что мы уже видели. Просто ты говорил, что нам нужен определенная дверь, та, которая мне подойдет.
   - Ты постоянно слабеешь. Ты еще держишься за счет лекарства, что принял, но долго не протянешь. Муждумирье вытягивает из тебя энергию. Медленно, но это происходит. Так что, когда я найду нужный поток, вести по нему будет уже некого. Попробуем здесь.
   - Как так? Я думал, здесь безопасно. В смысле на дороге.
   - Ты, словно человек, который вошел в метро не через обычный вход, а пробил дверь между станциями и стоишь сейчас на рельсах. Как считаешь, безопасно?
   - Но это не метро, а дорога - не рельсы.
   - Уверен? - Вадим заметил, как Сташек вновь улыбается лишь уголком рта, пряча снисходительную улыбку. - Это всего лишь образ, все окружающее - это отражение мыслей того, кто эту дорогу проложил. Все, что есть вокруг тебя на самом деле - никому не известно.
   Вадим посмотрел на колонну. Он подошел к ней и дотронулся до рукой. Нагретая, теплая, гладкая. Мысли? Образы?
   - Поясни, - попросил он.
   - Что ж, представь себе наполненный стакан воды. В нем вода - единая капля. Но если выплеснуть ее, то она разорвется на множество маленьких, разрозненных, но все же связанных друг с другом. Каждая такая капля - целый мир. Но между этими мирами можно путешествовать, а можно и погибнуть, наткнувшись на проход с уже давно разорванным миром. У каждой такой капли свои физические законы, которые зависят от того, как именно разорвались измерения, как они изогнулись по отношению друг к другу и какие у нее соседи. Междумирье - это проход. Уже не твой мир, но еще и не другой. Тут все условно. И дорога,
   и сами колонны - всего лишь иллюзия. Того, кто прошел тут первым. Ни одно междумирье не похоже на другое. А еще оно может закрыться в любой момент, исчезнет, так что нужно торопиться.
   - То есть если проход исчезнет, путешествовать между мирами именно в этом куске большой разорвавшейся капли будет невозможно? Так?
   - Нет. Если кто-то проложит новый путь, он будет выглядеть по-другому, возможно, миров, в которые можно будет попасть, будет больше. А возможно - меньше. Никогда наверняка не знаешь.
   - А что это за рисунок? Пентаграмма? Будешь вызывать аномалию?
   - Вобще-то, гексаграмма. А насчет аномалии ты прав. Я попробую сконцентрировать энергетические потоки в одном месте. Нам нужно будет много энергии, - Сташек заговорщески подмигнул.
   - Не думал, что даже в других мирах пользуются одними и теми же приемчиками.
   - Ты про цифры? - "псих" пожал плечами. - Может тебе и невдомек, но математика распространенна во многих Вселенных. Весьма распространена. Между прочим, тебе известно, чем на самом деле является аномалия?
   - Изменение пси-поля.
   - Да, верно, только что из этого следует? Многие народы называют такие места, где есть действующие аномалии -- гиблыми, пропащими. Люди попадают в них и о них больше ни слуху, ни духу. Поэтому их всячески избегают. Это не просто поток энергии, сконцентрированный в одном месте. Это и есть та самая дверь в другое измерение. И сейчас мы такую дверь как раз и откроем.
   - Дверь? - Вадим криво усмехнулся. - Ты знаешь, что некоторые аномалии достигают нескольких сот метров в диаметре.
   - Это из-за ваших штуковин, декодеров. Обычно при перепадах пси-энергии они выходят из строя, или их ломают намеренно, это не принципиально. Вот как раз из-за этого и происходит, как вы называете, расширение аномалии, ее рост и
   усиление. Энергия заполняет то, к чему пси-поле привыкло до этого. От этого разрывы в пси-поле, жертвы среди людей и прочее. Хотя, конечно, бывают нарушения и по естественным причинам, но крайне редко.
   Сташек склонился над странной схемой, навел несколько закорючек, смысл которых Вадим понять даже не пытался и произнес: - А у нас все будет так, как и должно быть. Вроде все, можем начинать.
   - И... И что мне делать?
   - Садись прямо в круг. Эй, аккуратно. Смотри, не затри знаки задницей.
   Вадим, осторожно подобрав под себя ноги, уселся прямо посреди круга. Он скрестил руки на груди и посмотрел на "психа". - Что дальше?
   Родриго начал бешено скакать вокруг Вадима и дико мяукать. Глаза у него стали огромными, с красноватым оттенком. Кот явно был не в себе.
   - Что это с ним? - озабоченно спросил Вадим. Ему совсем не понравилось поведение кота.
   - Он знает, что скоро мы пойдем через поток. Он это любит. Надеюсь, тебе тоже придется по душе.
   - Сомневаюсь, - скривился Вадим.
   - Как знать, как знать. Сейчас я попрошу тебя сделать кое-что. Расслабь мышцы лица. Полностью.
   - Что?
   - Представь, что на твоем черепе - всего лишь маска. Кожа. Глаза. Маска. Она свисает, морщится, идет складками. Ты не управляешь ею. Усек?
   - Я постараюсь, конечно, но...
   - Расслабь все мышцы. Губы тяжелые, набухшие, кожа набрякшая... Да не так, - вскричал Сташек. - У тебя вид идиота, разве пузыри не пускаешь. Мне не идиот нужен, а расслабленный человек, понимаешь?
   - Что ты от меня хочешь, я не пойму.
   - Я хочу, чтобы ты все чувства на время убрал, хотя нет, похоже не выйдет, - Сташек взъерошил волосы на голове и прошел несколько раз взад-вперед перед Вадимом.- Ты у нас тугодум. Любишь думать.
   - Можно, конечно, ввести тебя в транс, но при переходе подсознание с тобой сыграет злую шутку, так что не годится. Знаешь что? - Сташек поднял указательный палец в воздух. - Знаешь какую-нибудь считалку?
   Вадим, подняв брови, смотрел на "психа".
   - Ну в детстве вы делились ведь как-то на команды? Детский стишок, знаешь?
   До Вадима дошло. - Да, вот... Царь, царевич, король, королевич...
   - Нет, - вздохнул Сташек, - не пойдет, слишком яркие образы. - Вот что. Просто считай, скажем, до пяти, а потом обратно. Закрой глаза и считай. Цифры более нейтральны. Не рисуй никаких ассоциаций. Просто считай. Громко выговаривай согласные, особенно звонкие. И не открывай глаза. Сосредоточься на звуках, как твое тело вибрирует, когда ты говоришь. Все ясно?
   Вадим кивнул.
   - Тогда начинай.
   Вадим начал медленно выговаривать слова. - Раз, два, три, четыре, пять...
   Пауза. И обратно. - Пять, четыре...
   Чувствовал он себя дурацки. Сташека не слышно, только кот орет дурным голосом. Повторив считалку несколько раз, Вадим приоткрыл один глаз.
   Сташек сидел напротив в позе лотоса, глаза у него также были закрыты. "Псих" взмахнул рукой, и Вадим получил увесистую плюху. - Я тебе сказал - держи глаза закрытыми.
   Вадим тут же зажмурился и продолжил считать, пообещав себе, что обязательно вернет должок. Тут же получил вторую.
   - Думай о дыхании, думай о том, как ты выговариваешь слова, о своем теле. О другом не смей.
   Завершил Сташек наставление еще одной плюхой.
   - Да что ты меня лупишь? - возмутился Вадим, но тут же получил еще один удар. - Время уходит, а ты не то, что ритм потока не можешь поймать, ты даже свой ритм не чувствуешь. Как мне еще заставить тебя успокоиться? Пока ты тут на меня дуешься, твоя подруга, возможно, где-то там умирает. Ты это понять можешь?
   Вадим сжал зубы и начал считать. Громко, раскатисто, с силой растягивая звуки. Раз, другой, вновь и вновь.
   И дивная вешь. Он стал чувствовать... по-другому. Голос стал исходить не из легких, не через горло, а прорывался откуда-то из середины тела. Он выбирался наружу, звенел в загустевшем воздухе и не пропадал, оставаясь рядом.
   Тело стало подрагивать. Руки, ноги. - Р-р-рааз. Вибрация пошла от пупка сразу во все стороны. - Тр-р-риии.
   Вадим жадно прислушивался к ощущениям. Звук пронизывал насквозь. Он звал, возвращался, катился по венам, мышцам, отзывался в каждой клетке, каждом каппиляре.
   Повторяя так цифры, Вадим вдруг почувствовал, как его тело растягивается. Ноги в одну сторону, руки в другую, что-то потянуло за спину. Он рассасывался, исчезал, но в то же время ясно чувствовал звук, который несся мощной волной,
   разрывая пространство.
   Тут Вадим увидел. Веки были плотно сжаты, но перед глазами возникло что-то вроде экрана. Черное зловещее небо без звезд и вместо солнца - полная луна, тоскливо-желтого цвета.
   Вадим от неожиданности перестал не то что считать, он дышать перестал. Вадим некоторое время пытался понять, что это. Не наваждение, не иллюзия. Это точно. Разум торопливо обрабатывал информацию, пытаясь разобраться, но в чем можно было быть абсолютно уверенным - глаза закрыты.
   Сомневался Вадим недолго. Он решил проверить. Вадим открыл глаза. Все так и было. Кромешная тьма ночного неба, в ней впечатан бледный диск луны размером с железную крону, вместо колонн - голубоватые тонкие лучи, уходящие от земли
   четко вверх. Вместо травы и дороги - каменистая почва. Сташека рядом не было. Кота тоже. Он здесь один.
   Вадим заставил себя подняться. Это и есть другой мир? Непохоже. Скорее то междумирье, только ночью. Вот теперь он по-настоящему поверил во все эти путешествия, переходы и прочие россказни, которыми его потчевал Сташек. Ему стало страшно. Очень. Ужас от увиденного крупными мурашками пробежал по телу и забрался внутрь.
   Чувство страха росло, ширилось, холодом цепко сковало мышцы. Кровь застыла, замерла. Вадим вдруг подумал, что если он будет так продолжать стоять и смотреть на все это, он сойдет с ума.
   С трудом заставив сделать себя шаг, Вадим потянулся к лучу. Здесь совсем недавно была колонна. А сейчас голубой свет. Он устремлен вверх и постепенно рассасывается в черной небесной бездне. Непонятно, что его испускает, просто исходит
   и все.
   Вадим провел рукой сквозь луч, повернул ладонь вверх, постоял так, шагнул в луч целиком. Страх становился все сильнее, тело мелко подрагивало, сердце часто билось, готовое вырваться из груди.
   Ноги подкосились, Вадим опустился на землю. Он не мог больше выдерживать. Что-то происходило с ним, со всем...
   Вадим посмотрел вверх, туда, куда уводил луч. И тут перед глазами завертелась радуга. Она яростно полыхала, образовав круг. Он становился все меньше, стремительно сжимаясь. Все произошло в одно мгновение. Был цветной вертящийся круг, затем белая яркая точка, а вот теперь темнота. Она смотрит на Вадима, хохочет, издевается над ним и понемногу тянет.
   Тело остается на месте, а что-то изнутри уходит вверх. Вадим не хочет этого, сопротивляется, но все тщетно.
   И тогда Вадим закричал, что есть силы. Страх, переполнявший его, прорвался мощным беспомощным криком. В этом крике было все - жалость к себе, одиночество и ужас от непознаваемого.
   А его все тянуло, сначала медленно, разгоняя, а затем все быстрее и быстрее.
   Вадим не чувствовал ни времени ни пространства, но знал, что он куда-то несется с бешеной скоростью. Настолько быстро, что боится даже представить. Вадим захлебывался криком, а разум сжался и пытался безуспешно спрятаться в самом себе.
   Вадим в очередной раз за этот день потерял сознание.
  
  
  
   Глава 11.
  
  
  
   Вадим очнулся от того, что кто-то поливал его водой. Она была ледяной. Кусала за лицо, сжимала кожу на шее. Вадим пошевелился, лить сразу прекратили. Вадим протер лицо и открыл глаза.
   Над ним стоял Сташек с флягой в руке. На его плече сидел Родриго. Странное выражение было у него на морде. Кот, казалось, улыбался.
   Вокруг высокие черные сосны, сквозь их мохнатые ветви пробивались слабые лучи заходящего солнца. Вадим тут же подхватился на ноги. Они находились на небольшой поляне, сплошь устланной сухой хвоей.
   - Где мы? - спросил Вадим.
   - Прибыли, - коротко ответил Сташек.
   Вадим повернулся вокруг себя, осматриваясь. - Мы в лесу, - произнес он.
   Сташек улыбнулся. - Тонко подмечено.
   Вадим пригладил мокрые волосы. - Значит, получилось?
   Ему вспомнился полет в бесконечность, ужас от той скорости, неведомых образов, вереницей проносившихся перед его глазами. Вадима передернуло.
   - Да, ты молодец. Осталось добраться до города. Тот человек нас будет ждать.
   - А почему мы сразу не попали в город? Где взял воду?
   Сташек иронично поднял правую бровь. - Экий ты резвый. Тут неподалеку ручей. А почему в лесу - это место особое. Аэродром.
   Сравнение, которое он придумал, казалось, позабавило его, и он рассмеялся. Сташек развернулся и пошел на восток. - Догоняй, нужно успеть на автобус.
   Родриго спрыгнул с плеча, принюхался и в два прыжка растворился среди деревьев. Вадим поспешил следом за "психом".
   - Пить хочешь? - спросил Сташек и протянул флягу.
   Вадим затряс головой. - Нет, а вот перекусить бы. Есть хочется дико.
   - Странно, почему же у тебя мысли такие... ммм... сухость в горле, горечь прямо?
   - Это я вспоминаю переход.
   - А, - заулыбался Сташек, - понравилось?
   - Издеваешься? Я чуть не обделался от страха, когда увидел, что вместо солнца - луна. Думал, я рехнулся.
   Вадим вдруг поймал себя на мысли, что рассказывает "психу" о том, что он пережил. О своем жалком ничтожном состоянии. О том ужасе, который охватил его тогда, заставив кричать, словно безумное, лишенное даже искры разума, животное. Но почему-то сейчас этот факт ничего не вызвал внутри. Никакого сопротивления, неприятия. Хотя раньше бы...
   - Да, когда ты закрыл глаза - был день, когда открыл - ночь. Мозг пытался понять, что происходит, но безрезультатно. А все, чего мы не понимаем - боимся. Такова природа, ничего не поделаешь, - Сташек развел руками. - А сам полет? Как тебе?
   - Знаешь, когда я летел, нет, когда меня что-то несло с бешеной скоростью, все время казалось, что вот сейчас я на
   что-то налечу и расшибусь в лепешку.
   - Вобщем, я так понял, восторга ты не испытал, - заключил Сташек. - Зря, вот Родриго нравится, просто не нужно бояться. Ну, как говорится, первый блин комом. Конечно, тебе бы по-хорошему запомнить свое состояние, в котором ты пребывал в потоке, в следующий раз было бы намного легче, но раз уж все так плохо - то не надо. Просто забудь.
   - Как же, - подумал Вадим. - Такое забудешь.
   Вадим шел за Сташеком, вновь и вновь вспоминая тот кошмар, радовался, что он уже в прошлом и попутно раздумывал, отчего сейчас глубокий вечер и что за автобус, на который им надо успеть? Но спрашивать "психа" не хотелось. На душе теплой патокой разлилось ощущение того, что он жив. Благодатное, радостно журчащее, внутреннее состояние. Хотелось просто молчать и наслаждаться им.
   Деревья на пути попадались все выше и мрачнее. Появился кустарник. Сначала жидкий и чахлый, он становился все гуще. Солнечный свет становился все слабее, сумерки овладели лесом. Где-то, в ожидании ночной охоты, кричала хищная птица.
   Вскоре у Вадима промелькнула мысль, что они заблудились. Но Сташек был как всегда спокоен. Он уверенно шел вперед, в самую чащу. Вадим вдруг заметил, что он не прокладывает себе дорогу руками. Ветки сами расходились в стороны, пропуская путников вперед, а затем смыкались за ними. Вадим озадаченно смотрел то на Сташека, то на исчезающий проход позади. Иногда ему казалось, что где-то, среди деревьев, он видит возбужденные, отливающие красным глаза Родриго. А может быть, это был и не он.
   Спустя минут десять, Сташек перестал идти по прямой и начал делать частые повороты, словно обходил что-то, ведомое только ему. Вадим покорно следовал за ним, стараясь успеть в проложенный "психом" проход. Ветки кустарника тут же смыкались за ними и Вадиму казалось, что если он не успеет вовремя, то совсем потеряет своего спутника.
   С наступлением теноты, лес точно стал другим. Недружелюбный, мрачный. Деревья зловеще поскрипывали, появились странные звуки, шорохи, где-то дальше какое-то животное издавало звуки, напоминавшие нечто среднее между хрюканьем и рычанием.
   Вадим до этого никогда не бывал в лесу, только по телевизору видел. Естественно, ему стало немного не по себе, захотелось поскорее вырваться отсюда, чтобы вокруг было небо и хоть какой-то свет, пусть даже от луны. Да и приторный сосновый запах все больше его доставал.
   Начался резкий спуск. Вадим, расставив руки в стороны, пытался балансировать. Темень стояла такая, что Вадим едва различал фигуру Сташека. Пару раз они перелезали через поваленные деревья, а еще пришлось обходить стену из густого метрового валежника.
   Спустившись в ложбину, они долго шли по ней на север, то и дело петляя. Вадим мысленно чертыхался, цепляясь о невесть откуда взявшиеся коряги, спотыкался, но держал прежнюю дистанцию. Сташек же даже ни разу не обернулся.
   Когда же Вадим начал вовсю проклинать лес и всех его обитателей, они начали подниматься. Вскарабкавшись по крутому
   склону, они вышли на узкую грунтовую дорогу прямо посреди леса.
   Вадим посмотрел вверх. Небо словно разорвало на части. Мелкие, но плотные клочки облаков нависли над лесом. Луна, которую они скрывали, ярко освещала узкие проемы между ними. Почему-то Вадиму показалось это зрелище необыкновенно красивым. Словно над головой вовсе и не небо, а панцирь огромной волшебной черепахи.
   На дорогу стремглав выбежал Родриго. Он дико посмотрел на них и, изогнув спину, склонил голову набок и вновь скрылся в лесу, правда, уже по ту сторону дороги.
   - Охотится, - улыбаясь, произнес Сташек.
   - Ты же говорил, он фантом?
   - Одно другому не мешает. Хотя, он скорее притворяется сам для себя. Развлекается, - пояснил "псих".
   Вадим вдруг понял, что хочет курить. Сигарета бы сейчас оказалась весьма кстати. Вадим потянулся было в карман, но тут же опомнился. И кармана, и пальто, где обычно лежала пачка, как и самих сигарет у него не было. Он с досадой опустил руку.
   - Привычки порой заставляют нас делать странные вещи, правда? - послышался смех.
   Вадим резко повернулся. Сташек стоял спиной к нему и смотрел на небо, туда, где в рваных лоскутах пряталась луна.
   - Да что вам до моих привычек? - Вадим раздраженно сплюнул.
   - Кому это нам? А... Ганс. Ну что ж, правильно говорит человек, - ответил Сташек, по-прежнему рассматривая что-то интересное в ночном небе.
   - Слышишь, - Вадим вскипел, - я таков, каков есть. Понимаю, интересно читать мысли и смеяться, только не вижу ничего веселого в том, что человеку хочется курить.
   - Я скорее смеюсь над собой.
   - Отчего так?
   - Я связался с глупым человеком. На мой взгляд, человек, который разрушает свой организм - непроходимый тупица. А я с дураками предпочитаю не водиться. Если нет ума в чем-то одном, его и в другом больно много не будет, не находишь? Вот и смеюсь с себя. Ведь я, раз пошел по мирам с дураком, такой же глупец как и он. Признавать это не особо хочется, все что остается - смеяться.
   Вадим сжал кулаки, аж кожа заскрипела, и едва сдержал себя, чтобы не кинуться на "психа". Он никому не прощал, когда над ним так открыто надсмехались, кто бы это ни был.
   Сташек повернулся и спокойно смотрел на Вадима. - Н-да... Что же в тебе так встрепенулось, что ты готов броситься на меня? Никак эго проснулось? А где же оно было, когда ты едва в коленях не ползал, просил меня помочь?
   - Что ты хочешь от меня? - вскричал Вадим. - Ты считаешь себя шибко умным или что? Наслаждаешься тем, что я тебе ничего не могу сделать? Ведь только от тебя зависит сейчас судьба Инги. Знаешь, что я буду молчать.
   "Псих" подошел к нему почти вплотную. - Туда, куда мы пойдем, там может случиться всякое. Так вот, все что я прошу, чтобы таких всплесков ярости не было. Я прекрасно понимаю, это твой защитный рефлекс, тебе год это вдалбливали, но не вздумай демонстрировать ТАМ свои эмоции.
   - Иначе что? - воинственно спросил Вадим.
   - Иначе быть беде. Ты понял? - Сташек пристально глядел на него.
   Они с минуту смотрели друг на друга. Вадим тяжело дышал, копаясь в себе. Внутри горел неутолимый огонь зловещего, который жаждал выплеснуться, хотел причинять боль. Но этот "псих" не так прост, он ничего не делает без причины, в этом Вадим уже убедился, так что, может, так было надо. Еще немного посопев, Вадим начал остывать.
   - Да, хорошо, - Вадим наконец кивнул.
   - Вот и отлично, - удовлетворенно произнес Сташек. - Надеюсь, ты действительно понял. А насчет драки... В любое время, это никак не повлияет на наши дальнейшие отношения, по крайней мере, с моей стороны. Даю слово.
   Вадим мысленно прикоснулся к своей правой, сжатой в кулак ладони. Сейчас можно легко нанести удар. Перенести центр тяжести вбок и ударить прямо в челюсть, повалить "психа" на землю, да так, что долго валяться будет. Даже после этого "псих" все равно будет делать все возможное, чтобы добраться до Инги, почему-то Вадим был уверен в Сташеке. Он верил ему.
   А ведь он все слышит или как там это у них называется. Читает мысли! Видит борьбу внутри Вадима. Видит и стоит, не отходит, ждет чего-то. Может он уже знает, чем все закончится? Либо не знает, а просто ждет. Как ни крути, он ведь тоже человек. Вадим совсем запутался.
   Он резко выдохнул и распрямил ладони. - Нет, в этом нет нужды.
   - Рад это слышать, - воскликнул Сташек и хлопнул Вадима по плечу. Он так быстро это сделал, что Вадим даже не увидел движения. - А ведь хотел мне вмазать, признайся?
   - Было такое, - пробурчал Вадим.
   - Теперь возьми то чувство, которое побуждало тебя к этому, исключи из него меня и пообщайся с ним с глазу на глаз. Рекомендую. Узнаешь много нового про себя.
   - Зачем?
   - Я очень не хочу, чтобы ТАМ ты во что-нибудь вляпался. Помочь я уже не смогу.
   - И где это ТАМ?
   - Нигде, подумай над моими словами.
   Сташек повернулся спиной. В той стороне, куда он смотрел, появился слабый свет фар.
   Автобус оказался совсем небольшим по размерам, с прозрачными жетлыми пластиковыми вставками на крыше. По-крайней мере, так задумывалось. Половина из этих вставок была заколочена фанерой. Автобус стремительно пронесся мимо, выплюнув густое вонючее облако из выхлопной трубы и, собирался было на той же скорости держать свой путь дальше, но видно, сердобольный водитель вовремя успел заметить путников на дороге и все же решил остановиться.
   Заскрипев тормозами, автобус замедлил скорость и, подпрыгивая на ухабах, свернул на обочину метрах в пятидесяти от них.
   Сташек шел не торопясь, словно этот автобус будет ждать их целую вечность. Вадим не разделял его энтузиазма, полагая, что в такой глуши можно и поторопиться и не испытывать терпения неизвестного бога дороги на своей колеснице, однако Сташека не обгонял.
   Опасения оказались напрасными. Автобус послушно ждал, пока они подойдут.
   Водителем оказался здоровенный усатый мужик в синей кепке и безразмерной вытцвевшей футболке с логотипом какой-то фруктовой компании в виде птицы со странным мохнатым плодом в когтях. Увидев такого водителя, Вадим едва поборол в себе желание расхохотаться во все горло, так, улыбочку позволил, но тут же вспомнив, во что одет он сам и Сташек, наклонил голову и краем глаза поглядывал, как "псих" будет договариваться с водителем, ожидая целое представление.
   Этого, однако, не случилось. Сташек попросту извлек из сумы золотую монету и смачно шлепнул ею на ладонь водителя.
   - За двоих, - произнес "псих".
   Усы подозрительно встопорщились, водитель внимательно вгляделся в то, чем ему заплатили, а затем согласно кивнул. Они поднялись по грязным ступеням, двери закрылись, и автобус тронулся.
   В автобусе было всего семь человек. Седой старик в потрепанном пиджаке, женщина с ребенком и четверо рыбаков. Старик сидел впереди и глядел в окно. Навряд ли он там что-то мог разглядеть в такую темень, скорее, был наедине со своими мыслями. Судя по седым длинным усам, ему было что вспомнить. Сразу за ним женщина с каштановыми, неряшливо уложенными волосами, в коричневом затасканном фланелевом платье. Она убаюкивала на руках годовалого ребенка. Тот сопел и порой издавал громкий гортанный звук. Тогда женщина склонялась над ним и торопливо что-то нежно наговаривала. Рыбаки расположились посредине автобуса. Они сидели на смежных сиденьях и оживленно переговаривались. На соседнем сиденье позади них была разложена засаленная газета. На ней лежала пластиковая двухлитровая пустая бутыль, граненый стакан, резанная крупная головка лука и несколько огурцов. Газета была сплошь покрыта крупными крошками черного хлеба.
   Старик и женщина не обратили на новых пассажиров никакого внимания, а вот рыбаки проводили их долгими взглядами. Они пересмеивались, обсуждая столичную моду, где принято носить всякую дрянь вместо нормальной одежды, пьяно тыкали друг друга локтями под бок. Впрочем, вскоре они потеряли интерес к Сташеку с Вадимом и начали горячо спорить по поводу каких-то братьев Реданов, что им светит, и как теперь быть вдове.
   Там, где сели Сташек и Вадим, на задних сидениях, были кучей свалены их рюкзаки и снасти. Пара резиновых лодок в драных вытцвевших чехлах. Пахло ряской.
   Сташек сел у окна, Вадим пристроился рядом. Автобус рычал и набирал вгору. Ехали они довольно быстро. Вадим, глядя на потемневшую от воды, слоившуюся фанеру вместо окон на крыше, не ожидал такой прыти от этого чуда техники. Автобус иногда чихал, перегазовывал, но упорно ехал дальше, поднимаясь по небольшому склону.
   - Мы никого не забыли?
   - Ты это про кого? - спросил Сташек и раздвинул колени.
   В ногах у Сташека сидел Родриго. Он поглядел на Вадима и тут же прыгнул к нему. Кот потоптался немного, устраиваясь, потянулся, глубоко зевнул и свернулся калачиком на коленях. - Я не заметил, как он вошел, - произнес Вадим, машинально поглаживая кота, который решил немного вздремнуть.
   - Не ты один.
   - Ну да, фантом, я забыл. Слушай, тут принято расплачиваться золотом? - спросил Вадим.
   - Нет.
   - Тогда зачем ты дал монету водителю?
   - У меня ничего другого не было.
   Вадим пожал плечами: - В моем мире золото ценится намного больше, чем проезд в автобусе.
   - Здесь тоже.
   - Тогда зачем ты ему ее дал?
   Сташек потянулся и зевнул. - Вадим, ты думаешь, мне не следовало давать ее ему? Ты ведь сам понимаешь, что водитель останавливаться не собирался. Он не обязан. Все, что он сейчас хочет - это как можно скорее попасть домой, к семье, где его ждет готовый, разогретый ужин. У него есть маршрут, а то, что он кого-то подберет по дороге или нет - это лишь соизмеримость желания водителя подзаработать пару грошей со временем прибытия к столу, где рядом с горячей картошкой будут стоять его законные сто грамм. Мельче у меня ничего не было, но раз я остановил его, я должен был ему что-то дать. Так получилось. Тебе жалко?
   - Мне? Нет. Просто удивляюсь. Никогда такого не видел. Чтобы за мелочь так расплачивались. Ты ведь, я так понимаю, мог бы и не платить.
   - Платить я должен был в любом случае. Запомни это, Вадим. За все, что мы делаем, нам придется платить. Сразу или потом, неважно. Но скажи... Ты бы не отдал золотую монету за то, чтобы оказаться там, где ты, вполне вероятно, получишь информацию об Инге?
   - Отдал бы, - не раздумывая, ответил Вадим.
   - Вот видишь, - произнес Сташек.
   - Да при чем тут! То ты, а то я. Мог бы внушить этому борову, что мы уже заплатили.
   - Зачем? Тебе жаль моего золота?
   - Тьфу ты! - сплюнул Вадим. - Опять за свое. Слушай, а почему он так спокойно взял золото?
   - Пришлось "прикоснуться" к нему. Поутру он найдет у себя в кармане монету и даже не вспомнит, откуда она. Представляешь, как он удивится?
   - Да уж, - рассмеялся Вадим, представив удивление на усатом лице водителя. Он засмеялся негромко, но его услышали.
   Мужчина с широким лицом и немного свернутым набок носом оперся о сиденье и поднялся. За ухом у него торчала сигарета. Он свирепо посмотрел на Сташека. Остальные рыбаки смотрели скорее с интересом, ждали, что будет дальше.
   - Вы никак с нас смеетесь?
   Вадим увидел, как на его лице проступают красные пятна. Он был сильно пьян.
   - Вовсе нет, уверяю вас, мы смеялись совершенно по другому поводу. Прошу прощения за то, что вас побеспокоили, - ответил Сташек.
   Мужчину это не удовлетворило. Красные пятна становились все отчетливей. Его не устраивало, что Сташек избегал стычки.
   Рыбак явно намеревался наподдать двум неместным.
   - А вот мне кажется, - пьяно произнес он, - что с нас. А я ...
   Дальше пошла витиеватая нецензурная лексика.
   ... будете, - закончил рыбак фразу и в подтверждение своих слов, стал стягивать с себя грубую прорезиненную куртку.
   Вадим, криво улыбаясь, наблюдал за действиями рыбака. Он знал, что если тот затеет драку, Вадим намотает этого мужлана на потертые поручни. Но, хотя в висках тяжело запульсировало, Вадим подавил азарт, который всегда появлялся перед потасовкой. Ему было интересно, что предпримет "псих".
   Рыбаки подбадривали своего: - Давай Хорс, покажи этим столичным свиньям, где их место, так их растак.
   Старик по-прежнему смотрел в окно. Казалось, его абсолютно не интересует, что происходит в автобусе.
   Женщина повернулась один раз, боязливо заерзала на сиденье и прижала ребенка к груди. Вадим на секунду поймал ее испуганный взгляд.
   Сташек же выглядел каким-то отрешенным. И грустным, что ли. Он, нахмурившись, глядел сквозь рыбаков. Туда, где слабые фары освещали ночную дорогу.
   Рыбак с широким лицом наконец-то справился с курткой, для пущей демонстрации своих намерений закатил рукава оранжевого разношенного свитера и, делая большие шаги, направился к ним. Хотя их разделяло всего несколько метров, дошел он не сразу. Его изрядно покачивало и бросало из стороны в сторону. Вадим даже подумал, что мужчина упадет на пол, однако, прогадал. Тот все же, цепко хватаясь за сиденья, добрался.
   Держась обеими руками за поручни, он навис над ними. - Ну, что сидим? Может...
   Вадим, недобро усмехаясь, глядел в глаза рыбаку. Стеклянные, красноватые глаза. Ни одной мысли в них, одна злоба. Внезапно выражение лица у рыбака стало меняться. Челюсти сжались, заиграли желваки, губы превратились в две бледные тонкие полоски. Глаза вдруг полезли из орбит. Мужчина отшатнулся, взмахнул рукой, в поисках опоры, и рухнул на спину. Тут же перевернулся и пополз под сиденье. Забившись под него, он стал всхлипывать и что-то невнятно проговаривать. Оцепенев, рыбаки несколько секунд смотрели на своего товарища, а затем полезли доставать его. Однако кривоносый яростно брыкался и повизгивал. Получив пару ударов в живот замызганным ботинком, один из них плюнул и вернулся на свое место. Остальные двое растерянно топтались на месте, не зная как быть. Они поглядывали то на своего товарища, то на Вадима со Сташеком. Предприняв очередную неудачную попытку, они решили, что разумнее пока будет оставить все как есть.
   Усевшись на одном сиденье, рыбаки склонились и о чем-то шептались в полголоса, иногда кидая косые взгляды на Сташека.
   - Из этих, - иногда долетало до Вадима.
   Сташек отвернулся и стал глядеть в окно. В темноте вдоль дороги изредка проскакивали беловатые столбики.
   - Что это было? - мысленно спросил Вадим. - Это ведь ты сделал?
   Сташек не ответил.
   Вадим вздохнул и стал глядеть на кривоносого. Тот все также что-то бормотал и мелко подрагивал.
   Монотонный говор мотора убаюкивал. Вадим очень хотел есть, еще больше курить. Можно было бы конечно потребовать курево у рыбаков, но там все равно что-то вроде самосада, а дрянь Вадим курить не привык. Делать было нечего, Вадим почесал за ухом спящего Родриго, склонил голову и закрыл глаза. Если все пойдет, как обещает Сташек, вскоре они прибудут на место и, возможно, смогут узнать что-нибудь про Ингу. Если это так, кто знает, когда еще удастся отдохнуть?
   Вадим ненадолго погрузился в тревожную дрему. В беспорядочных черно-белых кадрах забытья постоянно возникала Инга. Длинные рыжие волосы растрепаны, красивые черты лица искажены. Она отдаляется в темноту, ее образ затирается, становится размытым. Она кричит: - Я иду, Вадим!
   Очнулся Вадим от того, что автобус взял круто вгору. Они и раньше ехали вверх, но сейчас подъем ощущался намного сильнее. Открыв глаза, Вадим увидел, что он склонился на бок и лежит на рюкзаках. Водитель выключил освещение в автобусе и теперь было более-менее видно то, что за окном. Облака рассеялись, и в чистом ночном небе неподвижно зависла неполная луна, заливая бледным светом все вокруг.
   Кривоносый лежал на сиденье впереди, поджав ноги к груди, и спал. Видимо, угомонился, и товарищи все-таки смогли поднять его. На спинке этого сиденья сидел Родриго. Автобус постоянно подкидывало на неровной дороге, и кот отчаянно балансировал, стараясь удержать равновесие. Ему было неудобно сидеть так, но места своего он не оставлял. Родриго, не отрываясь, смотрел на хозяина.
   Вадим тоже посмотрел на Сташека. "Псих" сидел в странной позе. Руки на коленях, спина прямая, голова поднята вверх, глаза закрыты. Если Сташек спит, то уж очень странно он это делает. Вадим приподнялся и посмотрел в лицо Сташеку. Даже при лунном свете, Вадим увидел, как пот тонкими ручейками стекает по лицу "психа".
   - Что это с ним? - подумал Вадим.
   Он легонько толкнул рукой в плечо "психа". С таким же успехом он мог бы толкать скалу. Импульс, который он приложил, не произвел никакого действия на Сташека. Тело осталось неподвижным, а рука Вадима несильно отскочила назад. Вадим озадаченно поглядел на Родриго и хмыкнул.
   - Кто их, этих "психов", поймет?
   Вадим откинулся на рюкзаках и прикрыв левый глаз, стал лениво наблюдать за деревьями, плавно проплывавшими за окном. Автобус надрывно рычал, яростно плевался выхлопными газами, но усердно полз дальше.
   Когда Вадим уже был готов вновь погрузиться в темноту дремоты, деревья вдруг исчезли. Вадим потянулся вперед и поглядел в окно. Они ехали по какой-то горе. По правую сторону за окном все также стояла стена из высоких деревьев. Они, словно великаны из страшных сказок, нависали над автобусом, расставив в стороны свои мохнатые ручищи. Слева же в окне, как раз там, где сидел Сташек, открылась удивительная картина.
   Далеко внизу раскинулась долина до самого горизонта. Квадратные поля, разделенные узкими полосками деревьев, небольшие островки все того же хвойного леса и серебристая гладь петляющей речушки. Где-то дальше плясали слабые огни какого-то селения. На первый взгляд, ничего особенного, но при таинственном лунном свете все обретало странный смысл. Загадочный, скрытый, он влек, манил к себе, наполняя сердце изумлением и тягучей тоской.
   Вадим с едва заметной улыбкой наблюдал за открывшимся перед ним пейзажем. Он не знал, отчего он смотрит туда, отчего жадно что-то ищет, скользит взглядом по лесам, касается спокойного течения реки, однако на душе от этого становилось так легко и спокойно, что он продолжал наслаждаться увиденным. В каких-то двух метрах - пропасть, а в этой пропасти такая красота. Вадим вздохнул, качнул головой и посмотрел на Сташека. Тот сидел в прежней позе. И был весь в поту. Только теперь, как будто сильнее. Вадим попробовал растормошить Сташека, но результат оказался прежним - "псих" словно превратился в цельное каменное изваяние, Вадим не смог его сдвинуть ни на йоту.
   Доискиваться до причин такого поведения Сташека Вадим не стал. Подложив руки под голову, он опустился на рюкзаки. Сознание, цеплявшееся слизкими щупальцами за реальность, сложило диковинный узор из образов Инги, лунного долгого света и почему-то морды Родриго. Картина перед глазами сплющилась, вытянулась и вскоре исчезла. Вадим заснул.
   В следующий раз, когда Вадим открыл глаза, он находился в воздухе. Все, что он запомнил - удар головой о крышу. Он проломил фанеру и нырнул вниз. Еще был женский визг, страшный скрежет и чей-то крик: - Ой, мля...
   Затем его потащило. То вниз, то вверх, пока он не ударился о ножки сиденья. В боку на мгновенье прорезало, отдалось перед глазами бело-красным, поплыло кругами, а вот уж потом все заорали. Вернее, кричали рыбаки, а громче всех тот, который спал, Вадим узнал его голос. Как ни странно, ребенок и старик молчали. Разве что еще женщина, и то она, скорее, причитала.
   Вадим, пошатываясь, поднялся на ноги. Ни одно стекло не побилось. Забавно. Автобус стоял под углом градусов в тридцать. За окном деревья и холмы. Прямо перед ним лежала женщина, крепко прижимая к груди ребенка. Она что-то шептала, иногда срываясь на визг. Двое рыбаков лежало рядом с ней, на полу. Они смачно матерились, не выбирая выражений. Через сиденье торчали чьи-то ноги в тяжелых башмаках. Это был третий рыбак. Кривоносый вновь оказался под своим любимым сиденьем. Он ерзал там и что-то часто выкрикивал.
   Голова изрядно болела. Вадим прикоснулся к ней, проверяя, нет ли крови. На счастье, не было.
   Вадим помог подняться женщине. Она быстро проговаривала что-то. Вадим так понял, что это молитва. Старик все так же сидел на своем месте. Он испуганно смотрел на Вадима. Переступив через рыбаков, Вадим подошел к нему и кивнул. Старик кивнул в ответ. Ага, значит в норме.
   Тогда Вадим повернулся. Сташека не было. У Вадима похолодело внутри. Он в два прыжка оказался у задних сидений. Сташек лежал на полу между ними и часто мелко дрожал. Родриго сидел рядом и лизал ему лицо.
   Вадим склонился над "психом": - Ты как? Нормально?
   - Вытащи меня отсюда, - с трудом ответил Сташек.
   Вадим ухватил Сташека за руку, потянул на себя, поднял на ноги.
   - Из автобуса, - слабо проговорил "псих".
   Вадим закинул худощавое тело "психа" на спину и, пошатываясь, направился к передней двери. Его подташнивало. Дверь, с помощью разводного ключа, открыл водитель. Лицо и футболка у него была залита кровью. Поднатужившись, он сломал дверь и, распахнув ее, пошел помогать остальным пассажирам.
   Вадим вынес Сташека из автобуса и положил на землю. Тот стал хватать ртом воздух. Он по-прежнему был весь в поту.
   - Я скоро, - произнес Вадим.
   - Валяй, - Сташек попытался улыбнуться. - Вытаскивай их скорее.
   Как оказалось, травму получил только один - тот, кто лежал вверх тормашками. У него была сломана ключица.
   В салоне свет больше не зажигался, но фары горели. Все расположились перед автобусом. Водитель волшебным образом извлек из под своего сиденья литровую пластиковую бутылку с мутной жидкостью, и вскоре тип со сломанной ключицей, рискуя расплескать драгоценную жидкость из стакана, уже показывал целой рукой траекторию своего полета.
   Вадим со Сташеком сидели немного в стороне. Им даже, позабыв о недавнем инциденте, предложили опрокинуть местного пойла, но Вадим отказался. Настаивать рыбаки не стали. После произошедшего - самим было мало.
   Только теперь Вадим разобрался в том, что случилось. По всей видимости, лопнуло колесо и автобус, слетев с дороги, ударился в дерево, подскочил задней частью, пролетел несколько метров и приземлился аккуратно между двух деревьев. Получалось, что они теперь в ловушке. Вперед не проедешь, позади высокий холм. В стороны - никак. Оставалось ждать утра.
   Разожгли костер, стали жарить рыбу.
   Водитель, захмелев, то и дело повторял : - Метров на пятьдесят раньше и все, сорвались бы с горы. И кто бы нас там искал?
   Сташек понемногу приходил в себя. Он сидел и массировал виски. Вадим глядел на Сташека, слушал треск костра, пьяные выкрики рыбаков и думал о том, что им повезло. С одной стороны. С другой, им нужно куда-то там прибыть, туда где они должны встретиться с человеком, который поможет. А они сидят здесь, теряют время, а Инга...
   - Пойдем, - произнес Сташек.
   - Что? - переспросил Вадим.
   - Нам нужно идти, - ответил "псих". - Мы опаздываем.
   Он с трудом встал и начал подниматься вверх, на дорогу. Родриго, совершая огромные прыжки, бесшумно носился вокруг, радуясь тому, что хозяин в порядке. Вадим, жадно принюхиваясь к запаху почти готовой рыбы, последовал за "психом". Их исчезновения никто не заметил. Водитель в очередной раз пояснял рыбакам : - Пятьдесят метров и все...
   Как всегда, фантом бежал впереди. При свете луны, все вокруг казалось не таким как есть, даже Родриго. Он выглядел больше и походил на какое-то сказочное животное, ведущее их по неведомым тайным дорогам. Впрочем, дорога освещалась довольно хорошо, но, несмотря на это, Вадим умудрился едва не упасть, вступив в колдобину. Он удержался на ногах и нервно рассмеялся.
   - Веришь, никогда в аварии не попадал. И тут на тебе. Нужно было забраться в параллельный мир и там...
   - Не вижу ничего смешного, - сухо ответил Сташек. - Из-за тебя мы едва не погибли. И не только мы.
   Вадим остановился. - Шутишь? - выдохнул он.
   "Псих" не ответил и продолжал идти.
   - Эй, нет, постой, Сташек! Ты это серьезно? - Вадим нагнал "психа".
   - По-моему, я сейчас не сильно похожу на человека, который решил разыгрывать других, - ответил Сташек тем же тоном.
   - Так а... причем тут я?
   Сташек остановился и посмотрел на Вадима. - Шина должна была лопнуть двадцать минут назад. Как раз, когда мы ехали над пропастью. Да ты ведь видел. Все это время я ее удерживал. С большим трудом. И, признаться, думал не удержу.
   "Псих" чеканил словами, а Вадим растерянно глядел на него.
   - Теперь я задаю себе естественный вопрос - почему это произошло? Я всегда чувствую такие вещи. Понимаешь? Всегда! И тут такое.
   Сташек помолчал. - Что-то изменилось. В самом течении. Изменилось тонко и неуловимо. Кто-то очень сильный не хочет, чтобы ты делал то, что делаешь. Ты становишься опасным попутчиком, Вадим.
   - Подожди, подожди, - Вадим поднял руки вверх. - Притормози немного. Кто-то хочет моей смерти?
   - Навряд ли, - с сомнением ответил "псих".- И, скорее всего, даже не кто-то, а группа, так влиять на реальность один человек не сможет. Есть группа людей, есть цель, есть способности. Ты мешаешь этой цели, поэтому должен был погибнуть. Вот и все. Они про тебя наверняка даже не знают. Само мироздание вынуждено было тебя уничтожить.
   - Так не бывает, - неуверенно произнес Вадим.
   - Бывает, не бывает. Было бы, если бы я вовремя не заметил.
   - Я не верю.
   - А я тебя и не заставляю верить. Ты знаешь, что такое интуиция? Испытывал что-нибудь подобное?
   - Да... Иногда... Редко...
   - Редко, - усмехнулся Сташек, - а вот я постоянно. Это как радиоволна. Настраиваешься на то, чтобы с тобой ничего худого не случилось и все. Если что-то должно произойти, то ты заранее чувствуешь и обходишь такие ситуации, словно камни на дороге. А если с тобой все-таки какая-то штука приключится, то это твой выбор, а не случайность. Сейчас я не чувствовал абсолютно ничего. Означать это может лишь одно - кто-то очень искусный влияет на механизм бытия.
   - Но может это не я? Может... может это ты...
   Сташек смерил Вадим взглядом. - Я думаю, Вадим, ты вляпался во что-то очень серьезное. И если начинают происходить такие вещи, тебе надо бы в этом разобраться и как можно быстрее. Либо вообще сбежать как можно дальше. Если жизнь дорога. Я тебе обещал, поэтому помогу, сделаю все, что в моих силах, но мне такие дела очень не нравятся. Поэтому нужно сделать все быстро, пока опять чего-нибудь не произошло. Ладно, пойдем, чего встал? Нужно поднажать.
   - А куда мы сейчас?
   - Через километр будет перекресток. Там проедет машина.
   - Откуда ты знаешь?
   - Зачем тебе?
   - Просто интересно.
   - Интересно? Ну-ну. Сам же знаешь, что не так. Не просто.
   "Псих" развернулся и бодро зашагал по дороге. Совсем не тот человек, что несколько минут назад исходил потом и бился мелкой дрожью в автобусе.
   - Тебе я смотрю полегче, - сказал Вадим. - На тебе лица не было.
   Сташек долго не отвечал и шел молча, склонив голову.
   - Я испугался, - наконец ответил он. - Не за себя. Я знаю, что все мы когда-нибудь умрем и к смерти нужно быть готовым. В любой момент. Но... Там был ребенок. Не знаю, кто из него вырастет, великий поэт или отморозок...
   - А ...Вот в чем дело...
   - Нет, его мать. Она любит его больше, чем все остальное на свете. Я просто был не в праве ее подвести.
  
  
   Глава 12.
  
   Вадим вылез из машины и гулко захлопнул за собой расшатанную дверь. Сташек уже ждал его. Их подвезла пожилая семейная пара. Они ехали проведать детей или кого-то там, Вадим слушал болтовню кудрявой седовласой старушки вполуха. Расплатился с ними Сташек, как и с водителем автобуса, золотом.
   Вадим огляделся. Небольшая узкая площадь, двухэтажное белое здание мэрии с высоким шпилем, клумбы с цветами, тусклые фонари и дорога, по бокам которой стояли жилые дома с черепичной крышей. Родриго уже успел оказаться на одной из клумб. Он ожесточенно рыл землю передними лапами, иногда прекращал это занятие и тревожно принюхивался.
   - Куда дальше? - поинтересовался Вадим.
   - Прибарахлиться, - ответил "псих". - Мы, сейчас хотя и находимся в убогом городишке на окраине провинции, нас в нынешних нарядах не поймут. Пойдем.
   - А ты тут раньше бывал?
   - Приходилось останавливаться пару раз. Не самый лучший мир, но, и не самый худший.
   Сташек зашагал по дороге. Вадим еще раз обвел взглядом все вокруг и последовал за "психом". Вскоре их нагнал фантом. Он бежал впереди и часто высоко подпрыгивал. У кота определенно было отменное настроение.
   Вскоре они свернули в переулок, прошли мимо длинного кирпичного забора, пересекли что-то вроде парка с тремя разбитыми скамейками и вышли прямиком на асфальтированный пятачок. На нем, по кругу, стояли магазины, все они были закрыты. Впрочем, немного дальше какое-то помещение было освещено и, судя по количеству людей, толпившихся перед ним, Вадим справедливо решил, что там наверняка есть и курево и пара бутылочек холодного пива.
   - Там что? - указал Вадим на приглянувшееся ему здание.
   - Бар, - коротко ответил "псих".
   - Ага! - многозначительно изрек Вадим.
   Он вдруг почувствовал, как было бы не худо затянуться на полные легкие сигареткой и запить все это дело чем-нибудь слабоалкогольным. Так просто, расслабиться.
   - Что ага? - спросил Сташек.
   - Ну, ты ведь знаешь...
   - Раз пошел такой разговор, тогда и ты должен, нет, обязан знать то, что я думаю по поводу твоего ага.
   - Откуда мне знать, что ты думаешь, я ведь не чертов телепат, - взорвался Вадим.
   - Так, а мне что до того? Это твои проблемы.
   Вадим помолчал. - Тебе что, так тяжело купить мне сигарет и немного пива? Ты разбрасываешься золотом направо-налево, а тут делов то на гроши.
   - Могу, конечно, но, утолив свой аппетит, ты вскоре пожалеешь об этом.
   - Почему это? - спросил Вадим.
   - Хоть раз, - воскликнул Сташек, - хоть раз ты можешь просто поверить, и не задавать вопросов?
   Сташек торопливо махнул рукой, показывая, что разговор окончен.
   Остановился он у одноэтажного бревенчатого здания. В широких запотевших окнах Вадим разглядел пару манекенов. Желтоватая вывеска над входом - Одежда. Вернее, там были написаны какие-то каракули, но мозг Вадима отчего-то решил, что это именно такое слово.
   - Так что? - спросил Вадим. Он понимал, что клянчит, но уж очень хотелось всей грудью вдохнуть в себя сигаретный дым. Сколько он часов без курева, Вадим не знал, но, судя по тому, что он все чаще думал только об этом, прошло уже довольно много времени.
   - Я не курю и не употребляю спиртных напитков. Я их не покупаю себе, могу обходиться без них, считаю их вредными, поэтому не вижу ни единой причины, по которой я должен начать это делать для тебя. Усек?
   - Усек, - пробурчал Вадим.
   Сташек прислонился к деревянной двери и стал неслышно что-то наговаривать, едва шевеля губами. Плавные движения рукой вокруг замка и в скором времени тот щелкнул. "Псих" открыл дверь и мотнул головой, приглашая Вадима: - Заходи!
   Вадим нырнул в темноту магазина за Сташеком. Скользя по стене руками, он осторожно спустился по двум высоким ступеням и остановился, нащупав что-то матерчатое. Зажегся свет. Сташек стоял у дальней стены и придирчиво оглядывал магазин. Небольшое помещение, отделанное облупившейся штукатуркой. Ряды стеллажей с одеждой, вешалки, пара подставок для обуви и округлое зеркало на массивной железной опоре. Пол под ногами противно поскрипывал.
   - Ловко ты это, с замком, - Вадим поглядел на Сташека. "Псих" уже вовсю рылся в вещах, что-то выискивая.
   - А то, - ответил он и исчез за вешалкой, быстро перебирая брюки. - Ну-ка, примерь.
   В Вадима полетели темно-синие льняные брюки. За ними Вадим поймал бежевую рубашку.
   - Вроде твой размер, все должно подойти.
   Встав перед зеркалом, Вадим задумался. Снимать костюм или нет? Решил все-таки оставить. Родриго, появившись у выхода, мяукнул, поглядел на Вадима, фыркнул и растворился в темноте улицы.
   Вадим натянул брюки, надел рубашку, и застегнул пуговицы. Немного поджимало в подмышках. Конечно, если снять биокостюм, все будет точно впору, Сташек не прогадал, но расставаться со второй кожей не хотелось. Кто знает, куда его занесет дальше нелегкая?
   - Слушай, хотел спросить, а как ты предупредил того человека? Ну, к которому мы идем?
   Из-за вешалки высунулась голова Сташека.
   - Ты уже сколько времени находишься рядом с "психом" и до сих пор задаешь такие тупые вопросы. Не надоело?
   Голова вновь скрылась. - Себе одежду "псих" выбирает тщательнее, - подумалось Вадиму.
   Вадим оборвал ценники и, вновь было, хотел спросить Сташека, но задать вопрос не успел. "Псих" наконец-то определился с выбором и вышел уже переодетый. На нем был черный фланелевый костюм, рубашка небесного цвета и небрежно повязанный полосатый бледно-коричневый галстук. Но кожаная сума по-прежнему висела у него через плечо.
   - Отчего ты понимаешь местную речь? Ну, мы же обсуждали это Вадим. Инфосфера. Каждый человек может... Забыл?
   - Но... Но я не "псих"! - Вадим непроизвольно сделал сильное ударение на последнее слово. Точно вырвалось изнутри, оттуда, где клубились сомнения и непонятные страхи. - Я обычный человек!
   Сташек засмеялся. - А где граница? Не подскажешь?
   Он посмотрел в зеркало, долго себя разглядывал и наконец изрек : - Недурственно! Так, где-то я видел носки.
   Он вновь скрылся за вешалками и через несколько секунд вернулся, держа в руках по паре черных носков. Одну пару он хотел было протянуть Вадиму, но тут его взгляд остановился на ногах Вадима. - Тебе, похоже, носки без надобности. Очень оригинально - нацепить одну одежду поверх другой. Ну, дело твое. Вот только тут туфель таких нет.
   "Псих" оказался прав на все сто. В биокостюме размер ступни у Вадима был почти пятьдесят. Единственное, что с трудом налезло на ноги - тяжелые ботинки песочного цвета с округлым носом.
   Сташек поглядел на Вадима и расхохотался. - Какой "Гразкам", тебе в цирк дорога. И явно не акробатом.
   Уходя, они прихватили по плащу. Осенние, легкие, с атласной подкладкой. Хотя на улице стояла теплая погода, и Вадим откровенно не понимал, зачем им плащи, Сташек все же настоял. На кассе "псих" оставил три золотые монеты.
   - Он что их, на месте чеканит? - подумал Вадим, рассматривая одну из монет. На аверсе был изображен какой-то старик в тюрбане.
   - Кто это? - поинтересовался Вадим.
   - Ты его не знаешь, - отмахнулся Сташек. - Дрянь-человек.
   - У тебя, что ни человек - то дрянь, - усмехнулся Вадим.
   - Ну, если он натурально дрянь, как его еще называть? - удивился Сташек и погасил свет.
   Закрыл дверь "псих" точно таким же способом, как и открывал. Что-то пошептал себе под нос, поводил рукой - замок защелкнулся.
   Сташек довольно хмыкнул. - Порядок.
   Едва он произнес это, внутри магазина что-то затрещало, в глубине помещения посыпались искры и через секунду в мутном окне уже отражались пляшущие языки пламени.
   Вадим посмотрел на Сташека. У того брови поползли вверх. - Плохо дело, - протянул он, а затем, повернувшись к Вадиму, выдохнул : - Бежим!
   Такого от "психа" Вадим совсем не ожидал. Все что угодно, только не это. Не вязалось такое поведение со Сташеком никак. Скорее, он должен был открыть дверь и попытаться потушить пожар. Дом-то бревенчатый, возьмется быстро, а виноваты, как ни крути - они, больше некому.
   Пока он размышлял, "псих" пробежал не один десяток метров. За ним, распушив хвост, несся Родриго, совершая огромные прыжки. Он словно парил над землей.
   Пожав плечами, Вадим бросился догонять Сташека, неуклюже ухая подбитыми каблуками по асфальту. Они вновь побежали через парк, пересекли его, и теперь петляли узкими городскими улочками. Редкие тусклые фонари тут и там возникали крошечными островками света и таяли позади. Вадим с трудом различал в темноте белое пятно плаща Сташека, тот прилично оторвался. Вадим нагнал "психа" у высокого бетонного забора. Сташек сидел на корточках и гладил кота.
   - Долго же ты, - неодобрительно произнес он.
   Вадим не стал отвечать. Он уперся рукой в забор и перевел дух.
   - Зачем... - Вадим глубоко вдохнул, - почему мы убежали? Можно ведь было загасить пожар.
   - Было бы только хуже, если бы мы остались. Будем надеяться, что аборигены справятся.
   Словно в ответ на слова Сташека, где-то вдалеке, разрывая ночную тишину, прорезался вой пожарных сирен.
   - Что-то охотится за тобой... за нами, - поправился Сташек, - и это что-то начинает меня нервировать. Я не чувствую, как оно приходит. Не вижу опасности. Лишь когда остаются считанные секунды, вот только тогда я начинаю распознавать тревожные знаки, которые посылает мне судьба. Слишком поздно вырисовывается предупреждение. Так что давай поднажмем, пока еще чего не приключилось. Надеюсь, у нее мы будем в безопасности.
   - У нее? Это у кого? Тот человек, к которому мы идем - это женщина?
   - А чему ты удивлен?
   - Да так, - замялся Вадим, - я просто думал, что это мужчина. Ты ведь сказал - человек.
   Сташек хмыкнул: - У тебя не мозги, а собрание стереотипов, издание шестнадцатое, дополненное.
   Он развернулся и торопливо пошел вверх по тропинке, вдоль забора.
   - А долго нам еще?
   - Собственно, уже пришли. Видишь этот забор - это владения Симоны. Но дом немного дальше, минут пятнадцать ходу, - пояснил Сташек. - И вот что! Помни о том, что я тебе говорил! Эта дама любит выводить людей из себя, если пойдешь у нее на поводу, дело не выгорит. Так что гордость и прочие вещи засунь подальше на ближайшее время. Если начнешь нервничать, злиться и тому подобное, она и пальцем не пошевелит. А достать она тебя постарается. Стерва, - подытожил "псих".
   - Так может, ты сам сходишь? Ну, узнаешь, что к чему и вернешься. И никто никого не будет выводить, - несмело произнес Вадим.
   - Это кому надо? Мне или тебе?
   - Мне, - хмуро ответил Вадим.
   - Тогда как я ей объясню, что дело, по которому я здесь, касается человека, который ждет у ворот? Тем более, она уже знает, что нас двое. Не трусь, все будет в порядке, - ободрил Сташек.
   - Да не боюсь я. Но если, вдруг... мы у кого-нибудь, кроме Симоны сможем узнать об Инге?
   "Псих" отрицательно качнул головой. - Так сразу - нет. Потеряем время.
   По правую сторону внезапно появилась речушка. Она неслышно бежала совсем рядом, поблескивая лунным серебром. Мохнатые старые ивы почтительно склонились над ней. Родриго уже восседал на одном из деревьев. Послышался шум крыльев, пташиный крик, похоже, он нашел гнездо.
   Вадим посмотрел вверх. В развидневшемся чернильном небе ласково перемигивались звезды. Естественно, ни одного знакомого созвездия. Вадим тяжело вздохнул. Найдет ли он Ингу, и даже если найдет, смогут ли они вернуться обратно? И что он скажет, когда вернется в свой мир? Где Ганс, где Бессонов, где тот тип, за которым они охотились? И зачем он без приказа сам полез в аномалию? Отчетов прийдется настрочить столько... Хотя, какие отчеты? В "мозголомке" будет торчать, пока кусочек за кусочком всю память не выпотрошат. Перспектива нерадостная.
   Фантом мягко спрыгнул с дерева и гордо трусил рядом, все своим видом показывая, какой он молодец. В пасти у него что-то трепыхалось.
   - Ну-ка выпустил! - Сташек остановился и теперь, скрестив руки на груди, строго смотрел на своего питомца.
   Родриго отказался и отбежал в сторону. Добычу он по-прежнему держал в зубах.
   - Быстро!
   Кот улегся на траву, наклонил голову, внимательно наблюдая за Сташеком. Убедившись, что хозяин не передумает, Родриго выпустил птицу. Та испуганно забила крыльями, оттолкнулась от земли и тут же скрылась в ночи. Фантом разочарованно смотрел ей вслед.
   - Никак не могу отучить его от этих повадок, - вздохнул "псих". - Вроде нормальный кот, а вот нет же, возьмет да выкинет что-то такое.
   - Я конечно не спец, но вроде как все коты - хищники. Это у них в крови.
   - В первую очередь он - фантом. То, что ты видишь перед собой - лишь оболочка. С таким же успехом он мог бы принять форму бегемота.
   За забором что-то протяжно завыло. Долго и громко. Вадим поежился. - Это что такое? - спросил он у Сташека, стараясь не выдать голосом тревожное чувство, коснувшееся груди. От этого звука веяло холодом и тоской. Вадим прикинул, какое животное может так выть? На ум приходили только волки, да и то с большой натяжкой. Только сейчас Вадим обратил внимание на высоту забора. Метра два, не больше. - Наверное, хватит, - попытался успокоить себя Вадим.
   - Ты никак струхнул?
   - Причем тут, просто интересно, - начал было отнекиваться Вадим, а затем подумал: - Кого он пытается обмануть?
   Он покосился на "психа". - Так кто там, за забором?
   - Домашние животные Симоны, - ответил Сташек. - Ну, по совместительству, и охранники. Сам ведь видишь, у нее дворик еще тех размеров, а живет она одна. И хотя местные жители ее не достают, скорее даже сторонятся, она все же приняла некоторые меры предосторожности. Поверь, бояться нужно совсем не их. Эти твари хоть и страшны на вид, но безобидны абсолютно. Хотя, если ты решишь заявиться с дурными мыслями, тогда я не знаю. Они реагируют на эмоции. Скажем, вору или убийце я не позавидую. Они такие дела не любят.
   - Животные-телепаты? - догадался Вадим.
   - Животные-телепаты? - передразнил его Сташек. - Как ты мне надоел со своими ярлыками.
   За забором вовсю трещали ветки. Загадочные домашние животные, по всей видимости, заинтересовались прохожими и теперь следовали за ними. Все, что их разделяло от Вадима - бетонный забор. Вадим попытался представить их себе, но в голову лезли лишь мерзкие кадры из фильмов ужасов. За забором предупреждающе зарычали. - Понял, - пробормотал Вадим, и на всякий случай отошел от забора как можно дальше.
   Вадим облегченно вздохнул, когда забор резко повернул вправо, и тропинка привела путников прямиком в сад.
   - Еще немного, - ободрил "псих" Вадима. - Считай, пришли уже.
   - Расскажи мне про нее, - попросил Вадим.
   - Про Симону? - "псих" задумался. - Для начала, нужно понять вот что. Здесь есть столица, огромный мегаполис. Простым смертным, вроде жителей этого городка туда доступа нет. Как и нам с тобой. Все, кто живет в столице, делятся на касты. Их там тьма тьмущая. Даже касты слуг есть. Кто стоит перед кем, я не знаю. Сам подумай, как определить, кто важнее, торговец хлебом или сантехник? Ну, они как-то определяют. Так вот Симона принадлежит к самой низшей касте. Работает с энергией. Тут повсюду стоят энергозборники. На каждом доме, рядом с громоотводами. Что-то вроде ваших "декодеров", только они не влияют на окружающее, а наоборот, высасывают невостребованное. Это считается грязной работой. Употреблять энергию в том или ином виде, значит нормально, а вот собирать - удел низших. Словом, Симона принадлежит к ушрам. "Неприкосновенные". Отщепенцы. Но тут такой момент, что хотя в обществе ушры и не имеют никакой власти, все же они являются самыми богатыми людьми. Знаешь, всякие амулеты да талисманы имеют свойство истощаться и их нужно заряжать. И много всего прочего. Спрос есть всегда, да и цены довольно высокие. Так что, такая вот ситуация. Тебя презирают, но в тоже время без тебя не могут. Естественно, это накладывает отпечаток на ушров. Среди них много умных, искусных в своем ремесле людей, но вот с состраданием у них туго. Так что на жалость давить не советую, если что. Не поможет, - мрачно закончил Сташек.
   - Подожди, то есть где-то есть город, большой город, где живут сплошные "психи"?
   - Почти все. Обслуга не в счет.
   - И они собирают энергию? - озадаченно спросил Вадим.
   - Собирают ушры, - терпеливо пояснял Сташек, прокладывая дорогу. Сад оказался изрядно запущенным. Ветви яблоневых деревьев закрывали тропу. "Псих" раздвигал их так же, как и в лесу. Он не касался их, но вокруг него словно образовался кокон примерно метра два в диаметре, и ветки, натыкаясь на него, изгибались и тут же выпрямлялись, как только Сташек проходил дальше. То и дело перезрелые плоды падали на землю и лопались.
   - А как они используют эту энергию? И вообще, это пси-энергия или что это?
   - Можно сказать, что пси, мне как-то без разницы, называй, как хочешь. Ну, а способов применения для энергии - уйма. Вот даже у вас в "Гразкаме" существует множество приборов, которые генерируют энергию и с ее помощью воздействуют на окружающее.
   - Ну, про нас-то я и так знаю. А что тут с ней делают? - нетерпеливо перебил Вадим.
   - Самое простое - амулеты да талисманы. Обычно человеку, чтобы, скажем, находиться весь день бодрым и свежим необходимо постоянно контролировать себя. Как радио. Поймал волну, настроился, и организм работает так, как ты ему запрограммировал. Но проблема в том, что с этой волны очень легко слететь. Буквально, что угодно может тебя выбить из колеи. Грубый наглый оклик, машина мимо проедет и забрызгает с ног до головы. Да я думаю, ты и сам попадал в такие ситуации, после которых можно смело говорить, что день испорчен. Конечно, есть люди, которых не так-то просто сбить на другую волну, программирование своего состояния идет на подсознательном уровне, вот только научиться этому не так просто. Нет, вернее сказать, научиться не проблема, а вот использовать свои знания - вот тут загвоздка. Поэтому и существуют амулеты. Они выполняют массу функций и очень помогают хозяину. Сам понимаешь, есть простейшие талисманы, а есть вещички, заряженные на несколько операций. Ну, цены пляшут, тоже будь здоров. Самые дорогие - это защитные амулеты. Когда вокруг сплошные медиумы, да еще имеющие доступ к различным артефактам - держи ухо востро.
   - И что, на этих амулетах эти самые ушры и разжились? Самая богатая каста? Кхм... Что-то с трудом верится. Я всегда считал, что самые влиятельные люди - это те, которые торгуют нефтью, золотом, оружием. В таком роде.
   - Я же сказал - амулеты лишь один из самых ходовых товаров. Их покупают все. Есть и другие игрушки, намного сильнее. Те уже идут прямиком к кастам, стоящим на самой вершине власти. Грубо говоря, они скупают огромные количества переработанной энергии. А вот из нее уже можно делать все, что угодно. И нефть, и оружие, и золото. И многое другое.
   Вадим остановился, открыв рот.
   - Такого не бывает! - убежденно выпалил он.
   - Не бывает где? В том мире и на той планете, где ты родился и жил до последнего времени? Да, там "Гразкам" еще не рискнул ввести подобное. Хотя, я думаю, кое-что все же есть, но в очень ограниченном количестве. Сугубо для средств самой организации.
   Вадим затряс головой. - Я в это не верю. Получается, "психи", они...
   - Нет, - рассмеялся Сташек, - выбрось из головы. Сделать тот же килограмм золота с помощью энергии на порядок дороже, чем просто добыть. Это можно, но, ясное дело, не нужно. Тут энергия расходуется на другие вещи. Скажем, управление климатом. Здесь дождь по расписанию идет. На продление жизни. Простым амулетом не отделаешься. Энергии тратится масса, но и люди в столице живут минимум по пятьсот лет. Словом, энергии тут расходуется много, а ушры ее добывают.
   - Тогда почему же их презирают? За что?
   Сташек вздохнул. - Энергия, которая используется, исходит от простых людей. Они не в состоянии потратить ее, не умеют. И вместо того, чтобы раствориться в пространстве, она собирается, концентрируется в специальных сферах, с которыми уже потом работают ушры. У каждого человека в голове свои тараканы. Ушры чистят энергию от страхов, извращенных желаний и такого прочего, перезаряжают ее в новые специальные емкости, а уже потом продают. Ушры являются своеобразными фильтрами. Их с детства обучают своей будущей профессии. На мой взгляд, эти люди - самые талантливые из всех здесь существующих. Впрочем, в истории довольно примеров, когда больше всего гонений выпадает на долю людей, на которых держится общество. И вот представь, изо дня в день ты копаешься в грязном белье других людей. Пропускаешь сквозь себя массу энергии, что само по себе уже довольно трудно, а к тому же оставляешь в своем сознании все самое неприглядное и мерзкое. Вот за это их и не любят. Да впрочем, они с лихвой оправдывают неприязнь к себе. Это неисправимые циники. Вдоволь наглядевшись на темную сторону человеческой природы, они очень сильно меняются. Считается, что они не могут любить, сопереживать и так далее. Словом, они в некотором смысле нелюди, и мне порой кажется, что так оно и есть на самом деле.
   - Но раз ушры работают с энергией, из твоих слов я понял, что они какие-то "мегапсихи", тогда почему не бросят все к чертовой матери? Я уверен, в каком-нибудь другом мире они с легкостью нашли себе работу по душе.
   Сташек снисходительно посмотрел на Вадима. - Работу? Подобным людям работать нет нужды, они и так себя будут неплохо чувствовать где угодно. Да ты и сам это знаешь. Не потому ли вы у себя на планете ожесточенно охотитесь за медиумами? Нет, ушры никуда не уйдут, и будут продолжать выполнять то, к чему обязали их предков давным-давно. Это входит в них с молоком матери. По-другому эти люди уже не могут. Так вот и получается. С одной стороны - у них нет никаких прав. Даже у обычных людей, которые тут используются в качестве дойных коров, у тех и то побольше привилегий. С другой - без ушров не обойтись. Если они исчезнут - тут же рухнет все общество. Я имею в виду столицу. Там энергия используется в очень больших объемах, и кроме как у ушров, достать ее больше негде. Поэтому ушры богаты, как никакая другая каста.
   Вдруг "псих" ухватил Вадима за руку и потянул за собой. Они свернули с тропинки, прошли сквозь густые заросли можжевельника и вновь вышли к забору. Только теперь он был бетонным до половины, а выше торчали железные прутья в палец толщиной. На этих прутьях, скрепляя их друг с другом, тут и там расположились железные цветы с широкими распустившимися лепестками. Сташек остановился, и стал разглядывать забор, чего-то ожидая. Вадим последовал его примеру, но ничего интересного так и не увидел.
   - И чего мы ждем? - спросил Вадим и коснулся цветка. Металл оказался теплым, приятным на ощупь. У Вадима на мгновение даже создалось ощущение, что это живой цветок, однако в это время за забором появилось какое-то движение. Вадим так и не разобравшись, что происходит, тут же оказался в нескольких метрах от забора. Все тело колотило и трясло, сердце бешено гнало кровь по венам, а в голове так и остался застывшим кадром образ чего-то страшного, стремительно надвигающегося.
   Сташек по-прежнему стоял на месте, сосредоточенно разглядывая забор. Вадим перевел дух и сделал один несмелый шаг вперед, вглядываясь в темноту за черной решеткой. Он тщился понять, что же так его напугало. Что-то там определенно было, только теперь оно затаилось и выжидало.
   - Не следует лезть, пока нас не пригласили, - предостерег "псих". - Будь терпеливым. Зверушки Симоны умеют не только улавливать мысли.
   Вадим подошел к Сташеку, вполуха слушая, о чем он говорит. Ему показалось? Или...
   Цветок прямо перед ним как бы изгибался, тянулся в сторону. Лепестки мелко подрагивали, шевелились. Прутья пошли волнами и стали бесшумно раздвигаться. Они походили на молодые побеги виноградной лозы. Скручиваясь, они прижимались друг к другу, обвивались. Через несколько секунд в заборе зиял аккуратный проем как раз для того, чтобы в него смог пролезть человек. Вадим изумленно ткнул "психа" в бок локтем. - Это что такое? Это ведь все железное.
   - Нас пустили, вот что это такое. Полезли. И помни, о чем я говорил. Постарайся держать себя в руках.
   Сташек оперся рукой о бетон, слегка присел и сиганул через бетонный остов забора. Родриго мяукнул и тенью метнулся за хозяином.
   - Держать в руках? Да запросто, - ответил Вадим и прыгнул следом. - А нельзя было войти как-нибудь по-другому? Через калитку или, там, дверь, ворота.
   - Сюда попадают совсем другим способом. Никаких калиток и прочего здесь не предусмотрено. А то, как мы попали к Симоне сейчас - это в виде исключения.
   Впереди появились слабые огоньки. Они бледно заплясали между деревьев. Сташек пошел на них, подгоняя Вадима. Впрочем, он мог этого и не делать. Вадим и так едва не наступал на пятки Сташеку, стараясь быть к нему как можно ближе. Где-то здесь, совсем рядом бродят те загадочные звери-охранники. Петляют вокруг, рассматривают, ждут.
   Пройдя метров сто от забора, Вадим со Сташеком вышли на выложенную узкой плиткой аллею. По бокам, на деревьях, висели редкие фонари. На самой дорожке сидело какое-то черное животное. Оно неподвижно наблюдало за гостями. Когда Вадим подошел ближе, он понял, кто это. Пантера. Обыкновенная черная, как смоль пантера. Она зажмурила свои большие зеленые кошачьи глаза, потянулась, затем развернулась и неспешно пошла по дорожке, мягко похлестывая себя по бокам толстым хвостом. Один раз она лениво оглянулась, словно приглашая следовать за собой, и вновь побрела по аллее.
   - Это она выла, что ли? - прошептал Вадим.
   - Нет, то другие. Там, дальше. А эту красавицу послали нас встретить. Пойдем, не будем заставлять себя ждать.
   Родриго, казалось, был в восторге. Он увивался вокруг пантеры, подбегал к ней то с одного бока, то с другого и постоянно оглядывался на хозяина. Сташек с улыбкой наблюдал за ним, взглядом одобряя действия фантома. Что до пантеры, она являла собою саму невозмутимость. Все также помахивая хвостом, она продолжала вести гостей, ни разу так и не взглянув на кота. Однако Родриго это не обескураживало. Он не оставлял попыток привлечь внимание молчаливой охранницы и за это едва не поплатился, чуть не свалившись с небольшого мостка, по которому переходили через ручей.
   Дом, в котором обитала Симона, на Вадим впечатления не произвел. Обыкновенный двухэтажный коттедж из красного кирпича, остроконечная черепичная крыша. Из трубы шел жидкий дымок. Словом, стандартный домишко, таких Вадим тут уже насмотрелся.
   - Ты же говорил, - произнес Вадим, - что она богата. Отчего же дом такой неказистый? Да и во дворе можно бы лучше сделать. Намного. А то сплошные деревья и больше ничего.
   - Она не ищет известности и сторонится роскоши.
   - Но если деньги есть? - удивился Вадим. - Зачем отказываться от того, что можешь себе позволить?
   - Вадим, такие люди могут себе позволить все, что угодно. Весь вопрос в том, чего именно они хотят. Не какой-то абстрактной общепризнанной цели, мечты, вылизанной поколениями людей, а чего-то своего, очень далекого от твоих представлений о богатстве.
   Пантера поднялась по ступенькам и уселась вблизи двери. Подобрав под себя хвост, она выжидательно посмотрела на Сташека своими глазами-блюдцами. "Псих" прошел мимо нее и прикоснулся к дверной ручке. - А ты оставайся здесь, - приказал он коту. - Вам будет о чем поговорить.
   Фантом не возражал. Навострив уши, он замер напротив пантеры.
   Внутри дом оказался еще невзрачнее, чем снаружи. Вадим совсем не ожидал увидеть такое. Деревянный пол, вскрытый темным лаком, побеленные стены с небольшими квадратными картинами, на которых царил полный хаос из разноцветных геометрических фигур и все. пустые комнаты, на мебель - ни единого намека. - Ну и ну, - только и подумал Вадим.
   Но Сташека такая обстановка не смущала совершенно. Он начал подниматься по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Странно, как ее Вадим сразу не заметил? Вадим все же мельком заглянул в пустующие комнаты, убедился, что тут шаром покати, и последовал за "психом".
   Они поднялись в просторную круглую залу, которая выходила прямиком на террасу. Здесь уже было интереснее. Вдоль стен рядами лежали полосатые разноцветные подушки, повсюду с потолка свисали какие-то веревочки с прозрачными шариками на концах. Опять же, мебели не было. Зато на гладком темном полу, прямо посреди комнаты был выведен белым большой круг, который испещряло множество линий и непонятных знаков. И еще здесь стоял запах. Приятный, дурманящий. Почему-то эта комната Вадиму сразу понравилась, хотя более странного жилища в своей жизни он не встречал, поэтому не удержался и спросил : - Тут что, мебель не в почете?
   - А? Мебель? - шепотом переспросил Сташек, - ты ее просто не видишь. Все, молчи.
   Вадиму показалось, что Сташек напряжен. Первый раз Вадим увидел его таким. Даже когда они бежали с места пожара, там "псих" делал это как-то весело, естественно. А сейчас его словно подменили.
   Раздвинув невесомые прозрачные голубоватые занавески, они вышли на террасу. Там их ждала Симона. Увидев ее, Вадим, тут же забыл, зачем он здесь, кто он, и что вообще происходит. Черные длинные волнистые волосы, роскошные, прекрасные. Правильные черты лица, бледная кожа, яркие тонкие губы, изогнувшиеся в улыбке. И глаза. Карие, по-особому яркие, искрящиеся. Словно две звезды мерцали они из глубин космоса. Симона была красива, даже слишком. Ее красота была дерзкой, вызывающей, какой-то первобытной, и в тоже время благородной. Странная смесь, но невероятно жгучая. Хотелось так смотреть и смотреть...
   Сташек одернул Вадима и усадил его в один из стеклянных стульев на тонких железных ножках. Вадим очнулся. Перед ним стоял такой же стеклянный стол, на нем возлежало серебряное блюдо с виноградом, яблоками и вроде бы персиками. Рядом с блюдом курился разукрашенный диковинными узорами кальян, испускающий дивные ароматы, графин с розовой жидкостью и два высоких пузатых бокала. Симона сидела напротив, в темно-синем шелковом халате с вышитыми на нем птицами, сильно смахивающими на фламинго. Сташек устроился рядом и молча посмотрел на Симону. Она встретила его взгляд, игриво прищурилась и немного склонила голову, приветствуя гостей.
   И ни слова. Сташек с Симоной разглядывали друг друга, смотрели один другому в глаза в полной тишине.
   - Телепатия, - догадался Вадим. - Что ж, пусть телепатируют, сколько душе угодно, лишь бы только узнать, где Инга.
   Где она? Что с ней? прошло уже много времени. Жива она или нет? К черту такие мысли. Конечно, жива. И единственный, кто может ей помочь, это Вадим. Что ж, пусть "психи" договариваются, только быстрее бы. А там...
   Немного спустя Симона повернулась к Вадиму. - Я плохая хозяйка, правда? У меня, к сожалению, гости бывают крайне редко, так что не обессудь. Сам понимаешь, легко отвыкнуть от хороших манер, если их некому демонстрировать. Последний, кто был у меня в гостях, это Сташек, - она выразительно посмотрела на "психа". - Когда это было? Лет десять назад?
   - Девять, - мрачно уточнил Сташек.
   - Пусть девять, - мягко продолжала она. Ее голос так и лился весенним ручьем, переливался. Она играла со звуками, точно жонглер с кеглями в цирке.
   Вадим начал торопливо прикидывать. Девять лет. Это сколько же было Сташеку? Совсем ребенок? Или как?
   Симона улыбнулась. - Ты что, не сказал ему? Что ж, Сташеку намного больше лет, чем может показаться на первый взгляд, да и мне тоже. Вадим, тебя ведь так зовут? Меня Симона. Представляться на самом деле нет нужды, потому что и ты и я уже и так знаем имена, но правила требуют. Однако, что важнее правил, так это обстоятельства. Ты ведь пришел за помощью?
   - Да, - кивнул Вадим. - Мне нужно узнать, где находится одна девушка.
   - Девушка, - задумчиво повторила Симона. - Молодость и любовь идут рука об руку. Что ни говори, это прекрасно. Ради своей возлюбленной - на любые жертвы, на любые испытания... Да, так и должно быть.
   - Вообще-то она не моя возлюбленная, просто я должен ее разыскать.
   - Неужели? - Симона деланно огляделась вокруг. - Тогда чья же она? Я не вижу тут более никого. Или это ты Сташек, - она насмешливо посмотрела на "психа", - решил тряхнуть стариной?
   - Прекрати, Симона, - поморщился Сташек. - Это отношения к делу не имеет. Мы тебя отблагодарим.
   С этими словами "псих" что-то извлек из сумы и положил на стол. Платой, которую Сташек предлагал за услуги Симоны оказался тяжелый круглый амулет из потемневшего металла. Посредине - череп, по краям зубцы. Ничем не примечательная вещица, однако, Симона взяла ее в руки и заинтересованно повертела из стороны в сторону.
   - Я даже не знаю, в какой из древних миров тебе пришлось проникнуть, чтобы раздобыть это, - немного помолчав, наконец произнесла Симона. - Ты полностью оправдываешь свою репутацию. Однако я не могу принять его.
   - Отчего так? - настороженно спросил Сташек.
   - Дело в том, что я знаю, что за девушка вам нужна. И где она. Так что, если вы пойдете за ней, то в ходе ее поисков кое-что сделаете для меня. Не хочу с тебя брать ничего сверх нормы.
   Прищурившись, Сташек внимательно разглядывал Симону.
   - И где же она?
   - В "отстойнике".
   На террасе повисла гробовая тишина. Сташек и Симона сверлили друг друга взглядами. Ненависть читалась в их глазах. Она так и бурлила, готовая выплеснуться наружу. Черты лица Симоны исказились, стали острее. Скулы проступили под тонкой белой кожей, а губы изогнула зловещая усмешка. - Ведьма, - пронеслось в голове у Вадима.
   - Ах ты тварь, - выдохнул Сташек, поднимаясь. Тело его мелко подрагивало. Пытаясь унять дрожь, он сжал кулаки. Вадиму показалось, что еще секунда, и "псих" бросится на хозяйку.
   Тут же встала со стула и Симона. Она недобро засмеялась. - А ты думал, что после того, что ты мне тогда устроил, ты сможешь вот так просто прийти и попросить помощи? Да еще с этим недочеловеком? - сталь зазвучала в ее голосе.
   Она перешла на шепот. - Я надеюсь, что ты сдохнешь! Вот что ты должен для меня сделать. Сдохнуть! Причем очень скоро. Ты ведь знаешь почему?
   Несколько минут "психи" буквально сверлили друг друга взглядами, переговариваясь на невидимом, недоступном Вадиму языке.
   Симона повернулась к Вадиму. - Тебе осталось немного времени. Чем дольше ты будешь идти к своей любимой, тем сильнее и чаще судьба будет лупить по тебе своим молотом. Ты связан со своей девушкой тонкой нитью, которая натягивается с каждой секундой. Вот, это пригодится, - в руках у Симоны появился небольшой деревянный компас. Она бросила его на стол и вдруг вновь заговорила приятным нежным голосом. - Что ж, угощайтесь, а мне пора. Говорят, плохая примета находиться рядом с теми, кому уготована смерть.
   Ослепительно улыбнувшись Сташеку, Симона вышла из-за стола и, покачивая крутыми бедрами, скрылась в комнате. Когда она выходила, занавески столь стремительно раздвинулись перед ней, взлетев до потолка, что едва не сорвались с мелких золотистых петель.
   - Я ничего не понимаю, - произнес Вадим, глядя вслед Симоне.
   "Псих" устало опустился на стул.
   - А что тут понимать? Это она все подстроила.
   - Как это? - воскликнул Вадим. - Тогда почему мы здесь? Зачем?
   Вадим хотел было вскочить, но Сташек удержал его, ухватив за локоть. Он потянулся вперед и вытянул с блюда гроздь винограда. Понемногу ощипывая ее, и отправляя ягоду за ягодой в рот, он продолжил. - Как я сразу не догадался? Ведь не может так страж воздействовать. Не могла вот так просто пропасть твоя девушка. Забыл, все забыл. Для меня страж был опасностью очень давно.
   - Я тебе в сотый раз говорю, она не моя...
   - Да какая уже разница, - махнул рукой Сташек.
   - Хорошо, разницы нет, - согласился Вадим, - только объясни мне, где Инга? Какой такой "отстойник"? Зачем это все?
   Сташек вздохнул: - "Отстойник" - это там, где сконцентрирована использованная энергия, не поддающаяся переработке ушрами. Человеческим сознанием, - поправился "псих". - Что-то вроде выгребной ямы, куда ушры скидывают все, что не могут использовать. Еще то местечко. У некоторых народов есть описания мест, весьма схожих с "отстойником".
   - И как оно называется?
   - Ад, - коротко ответил Сташек.
   Вадим поперхнулся. - Я правильно расслышал?
   - Угу, - "псих" откинулся на стуле, подкинул виноградину и поймал ее ртом. - Налей-ка мне.
   - Ты же не пьешь?
   - По такому случаю можно.
   Налив до краев оба бокала, Вадим протянул один Сташеку, а второй одним глотком осушил сам, тут же взял со стола персик и с удовольствием откусил. Желудок благодарно заурчал.
   - Ну, а что дальше-то? Как Инга там оказалась и как ее вернуть обратно?
   "Псих" медленно цедил вино, невидящим взглядом уставившись куда-то в ночь. - Ты понимаешь в чем дело, если мы отправимся за Ингой, то, скорее всего погибнем. Все трое. Если не отправимся, то погибнешь сначала ты, а затем Инга. Ну а если...
   - Ты можешь объяснить все по-порядку? - раздраженно спросил Вадим.
   - Могу, - согласился "псих". - Слушай! Когда-то давно я помешал Симоне в одном дельце. Не то, чтобы специально, а так, мимоходом. Мы так, в принципе, познакомились. Не самое лучшее начало, согласен, ну, а что поделаешь. В качестве компенсации несколько раз привозил ей вещицы вроде этой, - Сташек кивнул на амулет на столе. - Расплатился с ней сполна и думал, что инцидент исчерпан. Оказывается, нет. Все это время Симона ждала случая отомстить. И вот время настало. Когда вы с Ингой вошли в аномалию, на вас напал страж, только многократно усиленный. Теперь понимаешь кем. Как она подгадала, что я буду проходить в междумирье, не спрашивай. Вы просто оказались не в то время не в том месте. Она долго ждала, очень долго. И вот получилось. Ингу перенесла в отстойник, а на тебя натравила стража. Она ведь ушр. У нее энергии на это вполне хватает. Вот и вся история. Стоп, есть один нюанс. Вы связаны с Ингой. Это единственная причина, по которой она еще жива. Симона видно изрядно постаралась, чтобы добиться такого эффекта. То есть, пока ты жив, та среда, в которой сейчас находится Инга не сожрет ее. Только не забывай, что там сконцентрирована негативная энергия в огромных объемах и ей отнюдь не "нравится", что в ней присутствует что-то инородное. Но раз Ингу нельзя убить изнутри, то эта "энергия" постарается убить тебя, в чем мы уже имели возможность убедиться.
   - Ты так говоришь, словно ЭТО - живое существо.
   - В некотором смысле да.
   Сделав добрый глоток, "псих" поглядел на Вадима. - Если ты не вытащишь Ингу из "отстойника", говоря простым языком - тебе крышка.
   - А если вытащу?
   - Ну, если предположить, что ты все-таки сумеешь это сделать, то все нормализуется. Я так предполагаю. А там как оно на самом деле - без малейшего понятия.
   - Дела-а-а, - протянул Вадим. - Так, а ты тут при чем?
   - Я спас тебя от стража. А человек, который спасает другого человека, после этого в ответе за его жизнь. Я, конечно, могу развернуться и отправиться восвояси... Но Симона знает, что я этого не сделаю. Она все просчитала, даже знала, что я приду за помощью именно к ней. Впрочем, тут не нужно быть семи пядей во лбу. Больше идти было не к кому.
   Вадим долго посмотрел на Сташека и улыбнулся. - Значит, ты со мной?
   - Выходит так, - подтвердил "псих".
   - Спасибо, - Вадим протянул руку. В голове начинал гулять хмель. Вино оказалось забористым. А может, это все из-за того, что желудок пустовал уже долгое время.
   - Да пожалуйста, - без особого энтузиазма пожал его руку Сташек. - Я бы на твоем месте налегал на угощения. Вон, даже кальян приготовлен. Последняя трапеза, - Сташек недобро ухмыльнулся. - Стерва.
   Положив обглоданную косточку на стол, Вадим покосился на "психа". - А ее нельзя того?
   - Того? - Сташек на секунду задумался, искорки заплясали в его глазах. "Псих" аж причмокнул, представив себе какую-то картину. - Того конечно можно, - иронично произнес Сташек, - только для начала вспомни, где мы находимся. Это ее дом. Здесь каждый сантиметр пронизан ее энергией. Согласись, почва для разборок не самая благодатная. Во-вторых, мне она ничего не сделала. Ровным счетом ни-че-го. Формально, мне она никак не навредила. А в-третьих, ее уже нет здесь.
   - В смысле в доме? - Вадим оглянулся назад, туда, где едва ощутимый ветер теребил занавески.
   - Подозреваю, что на планете. Видел тот рисунок в соседней комнате? Я ведь говорил уже, сюда попадают не через калитки, ворота и прочие тому подобные приспособления. Дверями служат аномалии.
   Вадим недоверчиво посмотрел на Сташека и поднялся со стола. Подойдя к проему, он заглянул в комнату, обвел ее взглядом и, хмыкнув, вернулся на прежнее место.
   - От аномалии этот дом если не разнесло бы, то потрепало бы изрядно. А тут покой и тишина, - авторитетно произнес Вадим и потянулся к кальяну. Сжав деревянный мундштук зубами, Вадим с удовольствием затянулся. Табак оказался отменным. Насыщенный сочный аромат медом растекся по легким. Откинувшись на стуле, Вадим стал пускать дым колечками, которые поднимаясь вверх, растягивались, разрывались и клубясь над головой, наполняли воздух вокруг смешанным фруктовым вкусом. Все-таки Сташек был прав. Сейчас угощение Симоны казалось поистине царским. Вкус Вадима не был запятнан выпивкой и куревом из того бара.
   - Не забывай, она мастер своего дела. Открыла аномалию, вошла, тут же закрыла, ты даже ничего не заметил. Энергия тратится именно на то, что нужно, никаких излишеств. Вон, когда я втаскивал тебя в этот мир, ты так бездарно лез в портал, что мне пришлось высвободившуюся энергию во что-то срочно вкидывать. Именно поэтому ночь настала, когда ты, наконец, решился войти в проход. Переместился во времени на десяток часов. Нам с Родриго тебя ждать немного поднадоело тогда.
   - Переместился во времени? - повторил Вадим, уставившись на виноградину в руках Сташека, словно именно в этой ягоде крылся ответ на все-все вопросы, какие только есть на свете. - Я еще ни разу не перемещался во времени, - монотонно произнес Вадим, по-прежнему разглядывая виноград. - Так вот что это было!
   - С почином, - поздравил его "псих".
   - Я не знал... я не думал, что это так... что вообще можно такое делать.
   - Можно и не такое, - доверительно подмигнул Сташек.
   Умиротворение и спокойствие охватило Вадима. Ему было хорошо. Выпивка и курево есть, да еще какого качества. Еды полная тарелка. Сейчас они подкрепятся и... И что? Неважно. Вадим был уверен, что все образуется. Раз Сташек сказал, что он с Вадимом, значит, все получится. "Псих" как опытный искусный центральный нападающий. Главное держаться его и все будет в порядке. Вскоре он увидит Ингу, определенно увидит.
   Вадим вновь потянулся к тарелке. Персики ему очень понравились. Они были сочными и необычайно вкусными. Его взгляд упал на компас. - А это штуковина зачем? - спросил Вадим.
   - Обыкновенный компас, только направленный на Ингу. И это говорит о том, что кое-какие шансы у нас есть. Симона предполагает, что мы таки можем добраться до Инги и вытащить ее из "отстойника". Скорее всего, именно этого она хочет. Попутно произойдет нечто, что ей на руку. Какое-то событие. Весь этот цирк устроен как раз для этого. А вот что же это, я даже предположить боюсь, - Сташек пожал плечами.
   - А крики о том, чтобы ты сдох?
   - Ну, именно это и случится, если у нас ничего не выйдет. Как ты уже понял, она до сих пор на меня обиду держит, так что она в выигрыше в любом случае.
   Вадим глубоко впился зубами во фруктовую мякоть, сок так и брызнул во все стороны. Вадим утерся рукавом плаща и посмотрел на Сташека. Тот с улыбкой повернул голову и посмотрел на него. Открытые чистые глаза. Ярости и обреченности там больше не было. Видимо, то был момент слабости, скорее всего Сташек действительно не ожидал такого от Симоны. Наверное, он все-таки в какой-то мере ей доверял, раз привел Вадима сюда. Но главное, Сташек все-таки человек. Эмоции простреливают. Это приятно.
   - Я знаю, что ты хочешь спросить. Отчего я все-таки помогаю тебе?
   - В точку, - подтвердил Вадим, проглатывая кусок персика. - Сказка про то, что если один человек спасет другого человека... Оно конечно красиво, но что-то не верится.
   - Есть такая вещь, как принципы. Их можно менять, но отбрасывать - ни в коем случае. Убери у человека принципы - останутся одни инстинкты.
  
  
  
   Глава 13.
  
   В этот раз переход оказался более спокойным. Никаких полетов сквозь звезды, смены времени суток и прочих фокусов. Как объяснил Сташек, это из-за того, что пентаграмма была нарисована Симоной. Все произошло четко, как и должно было. Профессионал как-никак.
   На мгновение в голове словно что-то щелкнуло, сознание ярко растянулось вереницей образов, восприятие изменилось, картины перед глазами стали странно ощутимыми, каким-то колючими, цветными и резкими. Вадим ощутил горячую волну внутри себя, она началась в центре живота, пронеслась по членам, и высвободилась вовне. Словно тысячи мурашек пробежали по коже, по стенкам кровеносных сосудов, по внутренностям, по всему-всему. Быстро, тепло и немного щекотно. В каком-то смысле было даже приятно.
   После этого реальность начала стремительно меняться. Вадим, сглотнув, напряженно наблюдал за этим процессом. Комната рассасывалась, стены клубились и подрагивали желеобразной массой. Как ни пытался углядеть во всем этом хоть какую-то систему, он так и не смог ее найти. Словно перед тобой обыкновенная картина и вдруг все краски на ней начинают густой массой, смешиваясь друг с другом, ползти, только не вниз, а в разные стороны, обнажая под собой четкий рисунок, который, казалось, только и ждал, чтобы проявиться, всосать в себя мешанину прошлых линий, физических законов и звуков.
   Комната окончательно исчезла, и на смену ей пришло темное сырое помещение. Вадим торопливо оглядывался, подслеповато щурясь. По всей видимости, они попали в подвал. Узкие продолговатые грязные оконца с толстым рифленым стеклом. Сквозь них пробивался тусклый дневной свет. У стены - широкие трубы, обмотанные изоляцией, откуда-то тонко что-то шипело. Под ногами рваные бумажные пакеты, битое стекло. Вокруг по окружности воздух все еще искрился голубоватым, очерчивая размеры аномалии.
   Родриго подозрительно принюхался и коротко мяукнул. Запах тут действительно был не ахти.
   - Да знаю, - буркнул Сташек, поправил воротник рубашки и указал в самую темную часть помещения: - Выход там!
   Из тонкого железа, местами погнутая дверь, на хлипких петлях, именно она преграждала дальнейший путь. Заперта она была снаружи, сквозь просвет Вадим увидел массивный замок.
   - Что будем делать? - Вадим вопросительно посмотрел на Сташека. - Может, сделаешь так же, как и раньше? Я так понял, ты мастак замки отпирать.
   - Нельзя. Здесь лучше вести себя как можно тише. Родриго! Отпереть сможешь?
   Но кота рядом уже не было, зато снаружи послышалось царапанье, а затем громкий щелчок. Сташек удовлетворенно хмыкнул и ударил в дверь ногой. Та скрипуче распахнулась. На петле висел открытый замок. Вадим взял его в руки и внимательно осмотрел. Толстая пожелтевшая дужка была аккуратно перекушена у края, словно кто-то мастерски поработал над ней щипцами. Кто-то невероятно сильный, знающий толк в своем деле. Вадим бросил замок на землю и с уважением поглядел на Родриго. Тот, задрав хвост вверх, вовсю крутился перед Сташеком, мол, смотри, хозяин, каков я.
   - Молодец, - коротко ободрил кота "псих", наклонился и потрепал его по спине. Фантом громко замурчал и стал тереться о ноги. - Все, все, будет тебе. Так, давайте сориентируемся. Нам нужно на дорогу выйти. И быстрее.
   Вадим огляделся. Они находились в узком дворике. Детская площадка с разбитыми, раскуроченными качелями, ряд гаражей и несколько высоких деревьев. Куча рыжей глины навалена неподалеку, в которой обосновался экскаватор. Мерно порыкивая, он монотонно вытаскивал ковшом грунт, вываливая его на тротуар. Ярко-коричневые потеки испещрили мокрый асфальт возле него.
   Над двориком возвышались бетонные неприглядные многоэтажки, подперев собой пунцовое небо. Серые, одноликие, они мрачными стражами застыли вокруг, взирая на происходящее сквозь узкие оконца.
   - Я думал, тут все будет немного иначе. Ты говорил столица и все такое. А тут все так же, как у нас.
   - А чего ты хотел? - пожал плечами Сташек. - Здесь обитает обслуга, рабочий класс. А такие люди в любом мире живут одинаково. Хотя, есть, конечно, различия, но я ведь говорил - это ближайший мир, в который ты можешь попасть. Естественно, он очень похож на твой. Все зависит от твоей способности адаптироваться к... - Сташек задумался, подыскивая слова, - к пси-полю.
   Хочешь разительных отличий? Тебе переход в этот мир понравился?
   - Н-не очень.
   - То-то и оно. Чтобы попасть куда-то дальше, скажем, в мир, где живут вовсе не люди, придется попотеть.
   - Ладно, я понял, - махнул рукой Вадим. - Посторонним вход воспрещен.
   - Что-то вроде, - согласился Сташек.
   Вадим извлек из кармана компас Симоны и показал его Сташеку. Стрелка несколько секунд подрагивала из стороны в сторону, а затем застыла, указывая направление.
   "Псих" только хмыкнул. - Спрячь пока эту штуковину. Где "отстойник", я и сам найду. Вот если сможем проникнуть туда... живыми... вот тогда будешь за рулевого. А пока ноги в руки и пошли. Счет пошел на секунды.
   Сказав это, Сташек хлопнул Вадима по плечу, и стремительно направился по направлению к экскаватору. Он разогнался и прыгнул. Спружинив о каменную невысокую оградку, он оказался на лавочке перед подъездом, соскочил с нее и продолжил путь. Родриго трусил рядом с хозяином, с любопытством потягивая носом воздух. Вадим вздохнул и побежал. Ботинки смачно чавкали по глине, увязая в ней. Чертыхаясь, Вадим принялся догонять "психа".
   - А зачем так рвать-то? И эти прыжки? Нельзя спокойно передвигаться? - недовольно крикнул Вадим.
   Сташек остановился и посмотрел за спину Вадима. Позади послышался какой-то шум. Вадим повернул голову. Экскаватор заваливался набок. Передние колеса нырнули вперед. Кабина медленно проседала и постепенно скрылась за кучей глины. Водитель, успев выскочить, упал на землю и, перебирая всеми конечностями по скользкой земле, пытался отползти как можно дальше. Широкая трещина расколола асфальт, пробежала несколько метров, раздробила тротуар крупными кусками, вздыбив их, и побежала по направлению к Вадиму.
   - Епрст! - выдохнул Вадим и бросился вперед.
   Как-то само собой он догнал Сташека. Ботинки с налипшей на них грязью не казались теперь тяжелыми. Резкие четкие движения локтями, вдох-выдох, сильное, мощное дыхание. Не страх гнал Вадима вперед, этого чувства как раз и не было. Злости, как ни странно, тоже. Обычно, чтобы выплеснуть порцию адреналина в кровь, Вадим всегда использовал чувство злобы. Его так учили, он так привык. Сейчас он просто бежал, смутно осознавая, что же за ним гонится. Сама судьба наседает, преследует его. Никогда бы не подумал, что такое возможно, однако вот она, разрывая асфальт, ломаной линией, стремится настигнуть Вадима. Бездушный механизм бытия, подчиненный сторонней воле. Вадим не боялся, потому что если вдуматься, то станет понятно, насколько глубоко он влип, а думать Вадим сейчас как раз не хотел. Задача - уйти от разлома, который расширялся позади, а что потом, видно будет.
   - Знаешь, - выдохнул Сташек, пристроившись рядом, - если раньше я не чувствовал ничего, вернее в самый последний момент мог уловить какие-то изменения, то теперь все наоборот. Вся атмосфера вокруг нас пропитана опасностью. И я не скажу, что это лучше. Теперь придется все время быть настороже, а, сам понимаешь, нервы не казенные. Кстати, ты вроде бегать стал получше, - с усмешкой добавил "псих". - Что такое?
   - С Родриго пример беру, - с улыбкой ответил Вадим и поглядел на кота. Фантом с восторгом бежал впереди и часто оглядывался. Ему определенно нравилась игра, в которую играл его хозяин.
   Фонарный столб надломился и с треском рухнул на дорогу, потянув за собой провода. Заискрило, затрещало, невысоким облачком над дорогой зависла бетонная пыль. В окне на втором этаже появилось испуганное морщинистое лицо и тут же скрылось, заметив, что на него смотрят.
   - Ну-ка постой, - Сташек ухватил Вадим за рукав. - Вроде все.
   "Псих" осторожно прошел несколько шагов назад и остановился в метре перед трещиной на тротуаре. Ничего. Похоже, ЭТО действительно затихло. Водитель, весь измазанный глиной, спотыкаясь и отчаянно матерясь, вышагивал вокруг ямы, из которой одной фарой выглядывал провалившийся экскаватор.
   - Ну, ты видел, а? Грунт осел, а я тут при чем? Инженер скажет что? Скажет - виноват! Снимут процентов двадцать, как пить дать снимут. Скажет - пил. А ведь не пил, видишь, нет? Трезв я, это грунт просел, ты ведь сам видел, - причитал он.
   Сташек по прежнему стоял, рассматривая последствия внезапного оползня, совершенно не обращая внимания на причитания мужика в засаленной фуфайке.
   Вадим подошел к "психу". - А если опять? - боязливо спросил он.
   - Нет, - задумчиво протянул Сташек, потянув носом, словно принюхиваясь к чему-то. - Потом - может быть, а сейчас все уже. Ммм... Чтобы это ни было, оно бьет, уверенно бьет по нам, пытается достать ровными четкими ударами. Пока у нас есть некоторое время, перерыв. Потом еще будет. Так что нужно использовать время разумно, подготовиться.
   - И когда следующий удар? - поинтересовался Вадим.
   - А я почем знаю?
   - Ну... ты как бы... "псих"... ты должен знать, - замявшись, все-таки ответил Вадим.
   - Я-то должен, вот только игрок против нас не совсем честный и для меня непривычный. Честно говоря, я то цел останусь, в этом сомнений у меня нет, а вот насчет тебя...
   В груди у Вадима моментально похолодело. - Это что значит?
   - Это ничего не значит. Будь пошустрее и все. То, что ломится за нами подвержено физическим законам, а это плюс.
   - Какой такой плюс?
   - Ты эти законы знаешь, а ОНО - нет.
   - Обнадежил, - мрачно ответил Вадим.
   - Извини, уж как сумел, на курсы психотерапии времени нет.
   Высотные невзрачные дома, похожие друга на друга, словно близнецы, одинаковые унылые дворики, бесцветные люди. Всюду серый жидкий цвет безысходности. Он довлел вокруг, проявлялся во всем. Вадим быстрым шагом следовал за Сташеком и, прикусив губу, оглядывался. Ему была до боли знакома эта атмосфера, этот запах жизни. Скудность. Не бедность, нет, еще нет. Но до нее было уже подать рукой. Это то, что он ненавидел больше всего на свете, то, откуда он порывался выбраться изо всех сил. Детдом, где он вырос, находился как раз в таком месте. Общежитие, где он жил в институте, оно находилось на самой окраине именно такого района. Да и по работе ему приходилось бывать в таких местах, где надежда на изменения давно умерла, а на ее могиле буйно цвели заросли безразличия к жизни.
   У этих людей есть квартира, но другой уже не будет никогда. У них есть работа и на нее они будут упорно ходить до самой пенсии, нет, скорее до смерти. У них вроде бы есть все необходимое, но нет самого главного, нет права менять. Вадим презирал это, ненавидел всей душой, но более всего бесили его сами люди, их готовность следовать проторенной дороге в сырой туман будущего, где тускло и мрачно, где меркнут самые яркие лучи радости, даруемые молодостью. Поэтому он так рвался из этой слизи обыденности.
   Тут обитают люди, у которых есть средства на основное, однако нет сил добиться большего...
   Сташек недобро ухмыльнулся и остановился. - Ну-ка брось такие мысли, иначе даю слово, я тебя вздую прямо сейчас. Ты не стоишь и мизинца этих людей. У них нет выбора, понимаешь? Тут касты. За них все давно решили предки. В их случае бунтовать против своей судьбы, сопротивляться, значит подрывать устои общества, в котором они существуют, общества, которое позволило им появиться на свет, вырастило, дало гарантию, какую-никакую, но уверенность в будущем. Естественно, не всех устраивает уготованное им место в этой жизни, но они все же покорно несут возложенную на них ношу, потому что их так воспитали с самого детства. Никогда и ни одной мысли о том, чтобы менять основы. Так какой смысл быть недовольным, если изменить все равно ничего не получится? Поэтому они не влачат существование, как ты считаешь, а просто живут, решив, что раз не они, то кто же?
   А теперь посмотри на себя. Тебя никто не обязывал выполнять то, чем ты занимаешься в "Гразкаме". Подумать только - ловить людей за то, что они чем-то отличаются. Однако ты делаешь это. Тебе предложили относительно сытую жизнь, возможность подняться над такими вот, - Сташек обвел вокруг рукой, - и ты с радостью согласился. Что ждало тебя, если не работа в "Гразкаме"? Лучший вариант - армия. А так - завод, смена у станка. Именно тот образ жизни, в чье лицо ты сейчас так злорадно плюешь. Ведь в институт ты попал только по спец-программе твоей конторы.
   "Псих" смерил Вадима взглядом. - В худшем случае ты бы занялся грабежом или чем-то подобным, но ненадолго, тебя определенно поймали бы. Причем, ловили бы такие же, как ты сейчас - молодые, стремящиеся куда-то вверх, злые до успеха.
   Поэтому, тебе крупно повезло, да ты и сам это знаешь. Ты всем доволен и не собираешься ничего менять. Единственные желания - больше квартира, лучше машина, ну и, само собой - продвижение по службе, а так менять ты ничего не собираешься. Ты даже никогда не задумывался заняться еще чем-нибудь. Никаких порывов и мыслей на этот счет. Ведь у тебя не кастовая система, весь мир у твоих ног, ты можешь стать кем хочешь, ведь ты молод, энергия так и кипит в тебе.
   И что? Ты с радостью выполняешь ту программу, которую в тебя заложили с самого детства, еще в детдоме. Что-то действительно поменять в своей жизни ты не способен, так какое ты имеешь право так презрительно думать об этих людях? Им простительно ничего не менять, тебе - нет.
   "Псих" перевел дух. - Так думать о других - самое гадостное, прекрати немедленно, мне тошно рядом с тобой.
   Все то время, пока Сташек говорил, Вадим исподлобья смотрел на "психа". Кровь прилила к щекам, ноздри раздувались, желваки часто поигрывали на лице. Теплая противная жидкость заколыхалась в сердце, беспокойно побежала по телу частыми волнами. Злоба становилась все сильнее, она накручивалась на что-то в груди, словно сладкая вата на палку. Ее становилось все больше и больше. Вадим изо всех сил сжал кулаки, впившись ногтями в ладони.
   У Вадима был свой взгляд на жизнь и сводился он к следующему - ты либо неудачник, либо уверенно идешь к тому, чего хочешь. Ведь хотят-то все, а добиваются - единицы. Эти одиночки оставляют позади слабых, идут по головам. Да, Сташек прав, Вадиму очень повезло, он попал в программу "Гразкама". Но кто бы только знал, чего ему стоило, чтобы его заметили, взяли-то всего несколько процентов ребят, остальные живут в таких вот серых спальных коробах. Свой выбор Вадим уже сделал и ни разу не пожалел об этом. Так что не Сташеку судить о таких вещах.
   Но было в словах "психа" что-то такое, что и привело Вадима в бешенство. Вадиму вдруг показалось, что из его сердца словно тянут шнурок. Тонкий, постыдный, его извлекают наружу, четко зная, что именно тянут.
   Сташек продолжил: - Интересно, что будет, если ты вдруг перестанешь работать в "Гразкаме" и судьба забросит тебя в подобное место? Скорее всего, поведешь себя, как и дотла прогоревший банкир. Сиганешь с крыши, решив, что этой жизни с тебя хватит. А все потому, что чувство презрения к людям в тебе слишком велико. На самом деле ты презираешь бедность, ограниченность человеческой свободы, которую можно купить, но людей-то за что примешивать к этому?
   - Да что ты вообще знаешь? - вскричал Вадим. - Что ты можешь знать об этом? Ты ведь из того мира, где все умные-разумные. Где все "психи". Где все хорошо и просто. А тут жизнь. Настоящая. Тут люди грызут друг другу горло. И это нормально. Это все понимают, с этим соглашаются. Даже те, кого грызут, потому что при первой возможности... - Вадим махнул рукой, - Ограниченность свободы... презрение к людям... Иди ты знаешь, куда со своими проповедями. Я такой, какой есть. Да, вот такого урода ты спас и теперь помогаешь ему. Что? Что ты на меня смотришь. Ты же можешь залазить в мозги. Так на, гляди.
   - Назови число, - прервал его Сташек.
   - Что? - переспросил Вадим, уставившись на "психа".
   - Число, говорю, назови. Ну! - торопливо заговорил Сташек. - Живо!
   - Я не ...
   - Дубина, число скажи. Любое.
   Вадим раздраженно пожал плечами. - Ну, пусть будет, ммм... - Вадим задумался. Число, число, зачем Сташеку число? Для чего называть? Чего от него хочет "псих"?
   А Сташек тем временем страшными глазами цепко держал взгляд Вадима. Лицо его было напряжено, резко проступили скулы. Вадиму стало не по себе. - Пусть будет семь.
   - Ну, наконец-то, - удовлетворенно кивнул Сташек. - А то вылупил глаза. Какое число? Для чего оно?
   "Псих" хлопнул Вадима по плечу. - Все, за дело.
   Сташек пошел вперед, постоянно оглядываясь. - Так. Семь, семь, что именно семь? Как думаешь?
   - Эй, - окликнул его Вадим. - Это что было?
   - Ничего особенного. Иди, давай. Я же говорю, у нас времени нет.
   Вадим нагнал "психа" и, ухватив его за рукав, попытался остановить Сташека, но за мгновение до того, как Вадим намеревался сделать это, Сташек резко обернулся, подался навстречу, и Вадим не рассчитав силы, едва не упал, уцепившись за локоть Сташека.
   "Псих" хмыкнул и, ухватив Вадима за плечо, помог ему выровнять положение. Вадим почувствовал, что еще секунда и он начнет краснеть. Как это так? Сотрудника "Гразкама" так легко кидают из стороны в сторону, причем, даже не прилагая к этому ни малейших усилий. Вадим заскрипел зубами, но сдержался. - А к чему было то представление? Мне тошно и тому подобное? Твои слова?
   - А, забудь, - с улыбкой ответил Сташек. Черт побери, Вадим знал, отчего так лыбится "псих". И "псих" знает, что Вадим знает. И от этого ой как плохо на душе. И ничего не поделаешь. Это тоже оба знают.
   - Нужно было тебя вывести из себя. Выбить из обычного состояния в любое другое. Так уж получилось, что ты быстро приходишь в состояние злобы. Я не упрекаю тебя, - поспешно добавил Сташек и приподнял кверху ладони, мол, действительно, не упрекает, и в мыслях не было. - Ваши психологи в конторе постарались на славу. Тебя можно разозлить одной фразой. В некоторых ситуациях это действительно помогает. Я имею не злобу, а способность выйти за пределы обычного мышления, где подсознание включается в работу в большем объеме, чем обычно. А насчет моих слов... Не бери в голову. Чем бы человек ни занимался - работает он пекарем, трубочистом или возглавляет нефтяную кампанию, всегда можно сказать - эх, ты, шляпа, жизнь так разнообразна, а ты уперся в одно, как баран. Нет ничего важнее своего собственного мнения и выбора. Да ты и сам это знаешь, только цепляет тебя, когда твои взгляды оспаривают, да еще нагло. Да, молодость, она такая, с гонором, - улыбнулся Сташек. - Так, что же за семерка?
   - Так, а зачем тебе все это понадобилось? - недоумевал Вадим. - Цифры эти.
   - За тобой гонится кое-что. Да ты и сам это видел буквально несколько минут назад. Предотвратить я это не могу, но раз оно завязано на тебе, то мы можем хотя бы просчитать, когда и откуда в следующий раз грянет гром. Ясно?
   - Не совсем. Причем тут цифры?
   - Ага, семь! - сообщил Сташек. Вадим поискал взглядом, куда смотрит "псих" и увидел большую семерку на торце соседнего дома, наведенную темной бурой краской. Родриго выжидающе глядел то на одного, то на другого.
   - У каждого человека есть любимый цвет, какой-то знак, цифра. Продолжать можно долго. Вот чтобы ты не назвал ложную цифру, я и разозлил тебя. Вспомни, что возникло перед твоими глазами, когда называл семерку?
   - Я... Как будто невидимый пустой мешок. Я заглянул в него, а там чернота, а потом... Само собой...
   - Ну, пусть будет так. Пойдет. Давай, называй еще.
   - Восемнадцать, - процедил злорадно Вадим. Интересно, что сейчас начнет искать "псих"?
   - Посмотри на часы.
   - Пятнадцать ноль три, - ответил Вадим и показал циферблат Сташеку.
   - Секундная стрелка?
   - Тридцать три.
   - Что ж. Нам на запад.
   Вадим насмешливо уставился на "психа". - Слышишь, Сташек, я, конечно, понимаю, что ты в таких вещах разбираешься получше меня, но мы так и будем по цифрам бегать?
   - Есть другие варианты? Предлагай.
   - При чем тут цифры? - взорвался Вадим. - Может, давай я тебе сразу формулу выдам? Или песню спою? К чему это представление? Почему по нормальному нельзя?
   Сташек вздохнул: - Твоей смерти хочет огромное скопление энергии. Ты даже представить себе не можешь, что это такое, не осознаешь. Ты с этим накрепко связан и если бы ты мог заглядывать в себя глубже, нам не пришлось бы, поджав хвост, бегать от этого. А так, как ты со своим подсознанием не дружишь совершенно, удовольствуемся тем, что есть. Будем информацию из твоих мозгов доставать по кусочкам. Так что ты будешь и дальше называть цифры, сколько потребуется.
   Сказав это, Сташек свернул и пошел четко на запад. Следующие полчаса они бегали, часто меняя направления. "Псих" невозмутимо спрашивал цифры, искал вокруг какие-то знаки, которые связывал с этими самыми цифрами и вновь они бежали дальше. Родриго, казалось, нравилось такое времяпровождение. Он часто исчезал, сворачивая в узкие проулки, но неизменно появлялся, причем, всегда впереди, словно зная, куда и когда свернет его хозяин.
   Песчаная размытая дорога привела их длинным рядам гаражей. Тут резко пахло горячей смолой и чем-то протухшим. "Псих" нахмурился и стал спускаться по склону, сойдя с дороги. Видимо, гаражи ему чем-то не понравились. Вадим оглянулся. Мрачные монолиты жилых домов исчезали в тумане позади.
   Цепляясь за ветки деревьев, они медленно спускались. Всюду были разбросаны рваные целлофановые пакеты с подозрительным содержимым, мокрое выцветшее тряпье и битое стекло. Небольшой овраг владельцы гаражей использовали в качестве мусорки. Вот, оказывается, откуда исходил этот противный запах. Вадиму на ум пришло известное высказывание о том, что не нужно гадить там, где обитаешь. Судя по количеству гниющего мусора, владельцы гаражей никогда не слыхали об этом.
   Отчаянно балансируя, Вадим скользил ботинками по земле, из которой торчали разноцветные провода и куски целлофана. Сташек же, напротив, никаких трудностей не испытывал. С ловкостью заправского акробата, он делал мелкие прыжки вперед, так и передвигаясь по склону. Родриго, тот и вовсе бежал по деревьям, изредка мяукая сверху.
   Естественно, спустился Вадим последним. Мусорка осталась позади. Ее границы обуславливались мышечной силой метателей пакетов со всякой дрянью. Сташек сидел на корточках, кот рядом с ним. Они разглядывали небольшое болотце перед собой. Там что-то плескалось.
   - Тут много рыбы, - сообщил Сташек, когда Вадим подошел к ним. - Что думаешь?
   - В смысле?
   - В смысле, цифру называй.
   За деревьями раздался звонок трамвая. "Псих" махнул рукой. - Не надо, и так понятно.
   Они пошли на звук. Пробираясь между тонких деревцев, Вадим то и дело отмахивался от паутины. Ее тут было в избытке. Отчего-то паутина и пожухлая высокая трава его выводили из себя. Они должны были уже давно найти Ингу. А тут мусорки, и чахлые деревца. Возможно, "псих" попросту морочит ему голову? Но зачем это ему?
   - Нет-нет, - тут же произнес идущий впереди Сташек. - Ничего подобного. Я пообещал, я помогу. Просто я забочусь не только об Инге, но и о наших жизнях. Ты можешь думать, что тут нет ничего особенного, но это не так. Сейчас от смерти тебя, а возможно и меня отделяет... да практически ничего не отделяет. Поэтому приходится использовать разные ухищрения.
   - Сташек, давай на чистоту. Я, конечно, видел и пожар, и ту трещину на асфальте, ммм... да то колесо лопнувшее, как бы это сказать... впечатляет, конечно, но я не пойму одного. Если, как ты говоришь, там какая-то невероятно здоровая куча энергии хочет моей смерти, почему ей просто-напросто не убить меня? Если она такая нереально большая.
   - А она бы давно убила, если бы не я.
   Вадим позволил себе улыбнуться. - Та трещина? Каким образом?
   - Почем я знаю? Может, провалился бы в нее, а потом тебя, как прессом, раздавило бы асфальтом. Вариантов множество.
   - Но как она это делает? Как находит меня?
   - Я не знаю. Об этом Симону нехудо было бы расспросить. Она в таких вещах дока. Знаю только, что перед тем, как намечается удар и временем его нанесения проходит некоторое время. Нам нужно постоянно перемещаться, чтобы нас, как муху, не прихлопнули газетой. А на тот случай, если ЭТО ударит на упреждение, мы и носимся как зайцы, следы путаем. Что непонятного?
   - Цифры тут при чем? - буркнул Вадим. - Да-да, подсознание и тому подобное. Я не пойму, как ты из цифры маршрут рисуешь?
   - На самом деле тут ничего сложного. Но и так сходу ничего не получится. Этому научится можно, причем довольно быстро. Я думаю, день на обучение и еще денек, чтобы закрепить. Но, извини, не сейчас. Времени в обрез.
   - Ты не ответил.
   - Я знаю. Но если начну, придется рассказывать дальше. И дальше и дальше.
   - Ну, хотя бы в двух словах.
   - Что, интересно?
   - Нет, просто бесит. Я должен понять, что мы делаем. Должен знать, смысл видеть.
   Внезапно они вышли к железной дороге, а буквально через метр за ней начинался лес. Справа вновь раздался звонок. Уже ближе.
   - Едет, - удовлетворенно сказал Сташек.
   - Так расскажи, - не отставал Вадим.
   "Псих" недовольно поднял брови. - Да что тут рассказывать. Многие сравнивают жизнь с некой дорогой с множеством разветвлений и перекрестков. Не совсем верно, но, похоже. Чтобы тебе было понятнее, начнем плясать именно от такого образа. Куда свернуть в следующую секунду, как поступить? Известные вопросы, преследующие людей всю жизнь. И руководствуются при этом вот этим, - "псих" приставил указательный палец к виску. - Беда в том, что порой не помогают никакие мозги. Знаешь, случается, что человеку патологически не везет. А другому, скажем, его соседу, все удается в этой жизни. В чем дело? Вроде, и не сильно различаются, а вот все же у того, второго, его маленькие победы происходят постоянно, каждый день, а у другого всегда что-то не так. То кран на кухне сломается, то проводка перегорит, то на работе неприятности. И так далее. В чем дело?
   Я называю это волнами. Человеческий мозг, как приемник. Настроился на позитив и у тебя случаются в жизни в основном только положительные вещи. А если ты привык, что у тебя все из рук валится, не получается ничего, тут уж ничего не поделать, значит нравится тебе так жить.
   - Эй, стоп, это ты про оптимистов вещаешь? Не надо мне лапшу вешать, ладно? Знаю я таких. Настрой свое внутренне Я на положительные эмоции и наслаждайся жизнью. Так? Я сам так могу кому хочешь мозг протереть.
   Сташек с усмешкой поглядел на Вадима. - Ну-ка не перебивай. Раз уж начал, дай договорю. Так вот. Про волны, про успешного человека и не очень, я так, для примера рассказал. На самом деле можно настроиться на что угодно. На все, что в голову придет. Главное в этом деле - что ты начинаешь улавливать определенные знаки в окружающем. Именно те знаки, видеть те вещи, которые помогут тебе оставаться на той волне. Скажем уставший и голодный, скорее всего не увидит кошелек с деньгами, он будет думать о вкусной еде и мягкой перине. Понимаешь, о чем я говорю? Уровень восприятия у, казалось бы, одинаковых людей, совершенно разный. Да и чего ты взъелся на оптимистов? Ты ведь совсем недавно сам в мыслях делил весь мир на неудачников и успешных людей. Ты правильно думаешь, только уж со слишком озлобленной точки зрения. Можно намного мягче и добрее добиваться своих целей.
   Ну а насчет цифр... Я, настроившись на свою волну, на которой мой организм функционирует уже довольно долгое время, пытаюсь анализировать то, что выдаешь ты. На самом деле тут неважно что. Ты мог бы петь, показывать какие-то танцевальные фигуры, все равно как проявляет себя подсознание. Просто, насколько я вижу тебя, ты человек не особо творческий, так что, как альтернатива - цифры. А потом уже я эти цифры отправляю в свое подсознание, корректирую сознанием, и вот так вот обстоят дела.
   - Видишь, в двух словах не получилось, - развел руками Сташек.
   - Лучше бы не рассказывал, - сплюнул Вадим. Он затер башмаком плевок. - Постой, - замер он, - а ты можешь ошибиться? Не увидеть нужный нам знак или неправильно истолковать цифру... или что там.
   - Такое вполне может произойти, - кивнул Сташек.
   - Я почему-то так и думал, - зло выговорил Вадим. - То есть, можно делать все без этих выкрутасов?
   - Оно как бы даже нужно, но не в этой ситуации. Поверь, Вадим, я понимаю, ты недоволен тем, что мы сейчас делаем, однако давай продолжим, просто поверь мне.
   Вскоре подъехал трамвай. Он был совершенно пуст. Сташек подняв руку, остановил его, вернее приостановил, они запрыгнули на ходу. Сташек, как всегда, заплатил золотом и уселся рядом с водителем. Вадим же прошел назад, и с удовольствием опустившись на мягкое сиденье, прислонил голову к окну. Сташек о чем-то болтал с молоденькой девушкой в серой робе, а Вадим, наблюдая, как низкие тонике деревья пробегают мимо, думал об Инге. Почему-то только сейчас до него дошла вся абсурдность ситуации. Инга, та красивая роскошная Инга пропала в аномалии, а Вадим едет спасать ее на трамвае. А еще ему помогает "псих". Причем, "псих" в квадрате. Так вот. За ними гонится нечто непонятное и зловещее и неизвестно, смогут ли они вытащить Ингу раньше, чем ТО все-таки до них доберется? Бред. Но что было делать? Волна вероятностей уже захлестнула Вадима, накрыла с головой и все, что оставалось ему, чтобы не утонуть, это положиться на ее волю да на добрые намерения нового знакомого. Черт. Он же "псих"...
   Голова Вадима дробно мелко билась о стекло, но ему это было приятно. Вскоре он задремал.
   Вадим проснулся от того, что его кто-то сильно тряс за плечо. Этим кем-то оказался Сташек. На соседнем сиденье, распушив хвост, сидел Родриго. Странно, откуда он взялся, ведь в вагон он не заходил?
   - Наша станция, - ухмыльнулся Сташек. - Поднимайся.
   Вадим оттолкнулся от сиденья, ухватился за поручни и долго потянулся. Вадим не знал, сколько он спал, но сон явно пошел ему на пользу.
   Они выпрыгнули из трамвая и оказались посреди площади. Всюду люди в странных одеждах, забавных балахонах и замысловатых головных уборах. Вадим, раскрыв рот, оглядывался, а Сташек, ухватив его за плечо, тянул за собой.
   - Ты уже не просишь называть цифры.
   - Похоже, я разгадал код, - "псих" улыбнувшись, показал белоснежные зубы.
   - Меня начинает беспокоить, что ты все время улыбаешься, - неопределенно произнес Вадим, сам во всю рассматривая дома, мимо которых они проходили. Словно пирамиды. Ступенчатые, высокие, величественные. Между домами массивные переходы и куча проводов.
   Рядом с ними остановились две старушки в высоких шляпах. - Братья, - высоким голосом запричитала одна, - суд Господень близок, покайтесь и будете спасены!
   - Непременно, - пробормотал Сташек и выхватил у них из рук брошюры, которые эти молодящиеся пенсионерки раздавали прохожим. - Мир вам сестры!
   Когда "сестры" остались позади, Сташек скомкал брошюры и выбросил их в ближайший мусорный бак.
   - Зачем же ты их брал? - удивился Вадим.
   - Религия - это костыль, который помогает человеку подняться с колен. А поднявшись - он взлетает... Естественно отбросив костыли. Эти старушки опоздали для меня, но еще могут многое сделать для остальных. Не хочу разочаровывать их. Как ни крути, они делают доброе дело, возможно, кому-то спасут жизнь. Не смейся, так и есть.
   Как оказалось, они блуждали по вокзалу. Игровые автоматы, маленькие грязные кафе, толпы перед кассами. Все это разношерстное, разноцветное, постоянно галдящее.
   - Зачем мы здесь?
   - Надо ехать, - просто ответил Сташек.
   Пройдя по многочисленным переходам, они выбрались на платформу. Толпа народа, ларьки с напитками и сырая дряхлая погода. В нескольких сантиметрах над землей завис поезд. Белый, безупречно чистый, он являл собой внушительное зрелище. Длинные обтекаемые вагоны, продолговатые овальные окна.
   - У него нет колес, - почесал голову Вадим.
   - На магнитной подушке, - гордо произнес "псих", точно сам присутствовал при разработке этого чуда техники.
   Вадим присел и стал разглядывать, вернее, доискиваться, на чем же все-таки установлен этот поезд.
   - Ну, наконец-то, - донеслось позади. - Уже третьи сутки ждем, сколько можно.
   Вадим стремительно обернулся, услышав знакомый голос. Позади него на широкой деревянной скамейке сидел Ганс собственной персоной и рядом с ним тот самый тип в шляпе. - Да, - пьяно произнес тип, - третьи сутки, совесть есть у вас?
  
  
  
   Глава 14.
   Купе, выдержанное в светлых тонах, оказалось просторным, уютным. Четыре кожаных мягких сиденья, телевизор под потолком, зеркало на широкой двери, бежевые занавески у окна, и по центру небольшой пластиковый столик с ободками из хромированного железа.
   Девушка, в ладно сидящем на ней синем костюме и пилотке такого же цвета, лучезарно улыбаясь, ловко расставляла заказ. Томатный сок - Гансу, какое-то местное блюдо из сыра с зеленью с мудреным названием - Сташеку, Вадиму стейк с порцией горошка и сигару. Пить ему не позволили. А вот Игорь решил ограничиться литровой бутылкой бурбона.
   Освободив поднос, девушка осведомилась о том, чего еще желают господа. Убедившись, что господа всем довольны, она приняла от Ганса хрустящую купюру, которых, как оказалось, у него была целая пачка, и удалилась, во всю будоража воображение аппетитным, строго очерченным юбкой задом.
   - Дааа, - протянул Игорь. - Сервис.
   Он слащаво улыбнулся, открыл бутылку и, зажмурившись, поводил ее перед носом, принюхиваясь. Затем он налил себе полный стакан, переключил телевизор на канал, где проводился какой-то конкурс девушек в бикини, и, закинув ногу за ногу, стал с интересом смотреть, иногда подбадривая очередную участницу крепкой горячей репликой.
   Вадим медленно резал мясо, продлевая удовольствие. Он предвкушал, он уже чувствовал этот нежный вкус, но не торопился, растягивая момент. Ганс цедил свой сок, разглядывая Вадима, словно пытаясь углядеть в нем что-то такое, чего раньше не видел. Сташек же, казалось, позабыл о том, что в купе есть еще кто-то, кроме него и увлеченно наматывал горячий сыр на деревянные палочки, и ел с аппетитом, изредка цокая языком.
   Вадим, неспешно отправлял в рот мелко резаное мясо, добавлял следом пару горошин и тщательно пережевывал. Изголодавшийся желудок благодарно тихонько урчал. Вадим постарался сосредоточиться на еде, и это у него получалось. Конечно, он хотел немедленно начать расспрашивать Ганса. О, да, у него были к нему вопросы, целый миллион, но отчего то он был уверен, что Ганс все расскажет сам.
   Однако Ганс по-прежнему молчал, впрочем, как и остальные. Расправившись с мясом и лениво погоняв по тарелке последний горошек, Вадим решил покурить.
   Пройдя в курительное купе, Вадим устремился к ближайшему свободному месту, уселся в кресло и с удовольствием позволил стюарду подать огня. Телевизор был настроен на тот самый канал, который смотрел Игорь. Очередная длинноволосая блондинка вовсю двигала своими впечатляющими формами под ритмичную музыку. Искренне пожелав ей победы, Вадим закрыл глаза и глубоко затянулся. О, это было божественно. Вадим давно не курил сигар, поэтому затягивался на полную, наслаждаясь крепким ароматным табаком.
   Откинувшись в кресле, Вадим с булькающим звуком пускал кольца. Он смотрел на них, как они поднимаются вверх, растягиваются, разрываются, а затем превращаются в бесформенное облако, стремящееся к мощным вытяжкам под пластиковым потолком.
   Народу вокруг было немного. Человек семь, все мужчины. Видимо, тут было не принято, чтобы женщины курили. А может, просто совпадение. Вадим лениво размышлял об этом, путаясь в дымных клубящихся образах. Сигара опьяняла, и Вадим с удовольствием втягивал в себя дым снова и снова, стараясь отодвинуть все вопросы, которые действительно волновали его на задний план, так как чувствовал, что ответы ему очень не понравятся.
   Блондинка старалась. В руках у нее появился обруч, с которым она вытворяла чудеса пластики. Туго стянутые ластиковым костюмом прелести постоянно подрагивали, отзываясь волнующей вибрацией на каждое ее движение. Вадим наблюдал за ней, вкушал сигаретный дым и пытался расслабиться. Не получалось. Из головы не выходило то, каким образом Ганс оказался здесь. Но волновало даже не это. Гораздо больше Вадима настораживало то, что все абсолютно спокойны. И Ганс и Сташек, даже этот юнец Игорь, заливающий в себя спиртное, словно в цистерну. Все ведут себя так, словно ничего не происходит, словно так и должно быть.
   Вадим краем глаза досмотрел выступление блондинки, затушил сигару и бережно положил ее в карман плаща. Он потянулся и лениво поднялся. Не хотелось возвращаться обратно в купе. Здесь намного лучше, в приятно пахнущем курительном салоне, где убаюкивают слабые моторы вытяжек. Но, пора. Пришло время получить ответы.
   Когда Вадим вошел обратно, Игорь осушил бутылку на треть, а Сташек рассеянно просматривал невесть откуда взявшуюся газету. Ганс насмешливо рассматривал Сташека, держа в руках стакан с соком. Завидев Вадима, он, поставил стакан на столик и едко спросил: - Накурился?
   Вадим только хмыкнул и плюхнулся в кресло. Он посмотрел на Ганса. - Может, поговорим на чистоту?
   - Отчего же не поговорить? - согласился с ним Ганс. - Это можно.
   Стальной цвет глаз. Серый, непроницаемый, давящий, практически невыносимый. Совсем не такой взгляд у Ганса, что раньше. Вернее, раньше тоже тяжеловат был, но сейчас прямо душу леденил. Ганс по-прежнему пристально смотрел на Вадима. Недолго, секунд пять. Вадим отвел взгляд. Гипноз. Ганс им отлично владеет. Тут же вспомнились лекции. Не нужно устанавливать прямой контакт при беседе с "психом", если он обладает высоким пси-коэфициентом. Необходимо найти что-то отвлекающее, яркое или подвижное. Это ослабит влияние и станет раздражать "психа", снизив давление. Но ведь это же Ганс, ведь он свой... вроде.
   Вадим стал глядеть в окно. Поезд ехал не так уж и быстро, километров сто в час. Вадим старался поймать взглядом электрические столбы, мелькавшие перед окном через равные отрезки. Отчего Сташек уставился в газету? Уж, не по той ли причине...
   - Ты невежливый собеседник, Вадим, - произнес иронично Ганс.
   Вадим повернул голову и посмотрел Гансу прямо в глаза. Раз, два, три. Пауза выдержана. - Ты тоже, - ответил Вадим и вновь вернулся к наблюдению за столбами. Сделал он это небрежно, стараясь спрятать напряжение, затаившееся внутри него, и готовое вырваться на свободу взведенной тугой пружиной. Черт! Про то, что его мысли сейчас как на ладони перед этими двумя, а может и тремя... Вадим посмотрел на Игоря. Нет, скорее все-таки двумя. Игорь по-прежнему развлекался, часто отхлебывая из стакана, и наблюдая за соревнованиями по фитнессу, или как тут это называется. Казалось, он полностью поглощен происходящим на экране. Его брови часто изгибались и ползли вверх. Лицо излучало удовольствие и умиротворение. На верхней губе пух. Странно, он вел себя скорее как зрелый мужик в стрипбаре, чем как восемнадцатилетний подросток. Или сколько там ему? Тут Вадим заметил, нет, почувствовал взгляд Сташека. Скользнув глазами в его сторону, Вадим убедился, что показалось. Сташек лишь тряхнул газетой в руках, словно расправляя ее. Весь его вид говорил о том, что он крайне увлечен изучением местной прессы.
   - Ладно, говори, с чего начать?
   - С начала! - мрачно ответил Вадим. - Я нахожусь черт знает где, Инга пропала. На пути мне попадались сплошные "психи", за мной гонится, по слухам, нечто "ужасное" и почему-то я уверен в том, что ты об этом прекрасно информирован. Иначе, я думаю, ты бы здесь не объявился. Тем более с вот этим типом, - Вадим кивнул в сторону Игоря. - Сам понимаешь, парой вопросов проблему тут не решить.
   - Это так, - задумчиво протянул Ганс. - Что ж, ты верно заметил, придется рассказывать с самого начала, но прежде позволь представить тебе Игоря. Ты, конечно, знаешь его имя, да и он о тебе от меня наслышан, но это так, для формальностей. Игорь оторвался от стакана, вытянул из кармана плаща мятую шляпу, неопределенно махнул ею, бросил что-то похожее на: - Рад знакомству, - и вновь уставился в экран телевизора, всем своим видом показывая, что плевал он на Вадима с высокого дерева.
   - Он помогает мне в одном деле, а я ему.
   - Спелись "психи", - подумал Вадим. Почему-то он этому совершенно не удивился, скорее, был рад тому, что Ганс все-таки "чужой".
   - Начну с того, что тебе хорошо знакомо, - продолжал Ганс. - "Гразкам". Ты всем обязан этой организации. Ты это знаешь и платишь верностью, что неплохо. Истинный воин, - Ганс позволил себе маленькую улыбку. - Как раз таков, каким мы тебя воспитали. Но ты многого не знаешь о нашей конторе. Как тебе уже рассказал твой новый знакомый, - Ганс прищурившись, посмотрел на Сташека, - пределы нашего влияния не ограничиваются одной лишь Землей. Есть множество планет и миров, где мы помогаем людям.
   Сташек фыркнул и зашуршал газетой.
   - Только дело в том, что наша организация не занимается борьбой с "психами", как ты думаешь. Наоборот, мы пытаемся вычленить из основной массы людей те самые крупицы, зерна настоящего человеческого разума. "Гразкамом" управляют, - Ганс вновь улыбнулся, - управляют "психи". Такие, как я, как, - Ганс вновь посмотрел на Сташека, - как вот он.
   - Не впутывай меня. Таких, как я, у вас отродясь не было и не будет. Точно говорю, - резко ответил Сташек.
   Вадим оторопело смотрел на Ганса, вцепившись руками в кресло. - Ты что говоришь такое? Какие "психи"?
   У него сейчас было такое чувство, словно в голове мокрая вата. Комки, большие рваные серые комки.
   - Не надо на меня так смотреть. Ты вроде как удивился? Значит тому, что человечество не одно во Вселенной тебя удивило не особо, а вот то, что во главе "Гразкама" стоят люди с паранормальными способностями, тебя повергло в шок? Перестань! Чего ты ожидал? Подумай головой. Что, по твоему, это обыкновенные люди придавили экстрасенсов, воспользовавшись какими-то хитроумными приборами? Это они создали организацию, которая контролирует все и вся? А в спец-отряде у них те самые телепаты, которых "Гразкам" так ожесточенно гоняет? Ну?
   - Я тебе не верю, - попытался ответить Вадим. Но язык вдруг стал сухим и неповоротливым, в горле запершило и все, что смог выдать Вадим, это какое-то мычание.
   - Освежишься? - Игорь протянул стакан с бурбоном.
   Сташек хотел было возразить, но Вадим уже глотал темно-желтую жидкость. Вкуса он не чувствовал. Ему вдруг стало тошно до невозможности. Хотелось, чтобы все прекратилось, исчезло, просто закончилось. Обычно, когда приходило это дрянное чувство, Вадим напивался, засыпал, а наутро всегда можно было что-нибудь придумать. Но сейчас стакан забрали, а на Вадима по-прежнему смотрели пронзительные глаза Ганса.
   - Такого не может быть, - упрямо произнес Вадим, но Ганс пропустил его слова между ушей. - Где и когда это началось, для тебя, по большому счету не играет никакой разницы. Скажу только, что очень далеко и потом. И существует наша организация уже не одну сотню лет, хотя на твоей планете всего несколько десятков.
   - То есть, - Вадим сильно закусил губу, стараясь оставаться спокойным хотя бы для видимости. - Это "психи" заправляют всем? Эти декодеры, которые посылают информацию в сознание целых народов? Это "психи" программируют всех? Уже давно и не только у нас?
   - О, - Ганс закатил глаза. - Как правительство этим занималось, так ты был согласен. И не только ты. Все остальные, кто подвергался излучению - тоже. На каждом углу плакаты - "Нет убийствам", "Новое гуманное человечество". Но стоит появиться рядом "психам", как тут же омерзение на лице. Вадим, это хорошо, что ты так реагируешь, значит, наша система работает на отлично, но сейчас время посмотреть на все слегка под другим углом. Попробуй выдавить из себя хоть ненадолго этот термин, клеймо, которое мы, кстати, сами и придумали. Согласись, липкое и неприятное слово. Отбрось неприязнь и попробуй воспринимать информацию непредвзято. А то мне за тебя как-то совестно. Ты ведь, в какой-то степени, являешься моим подопечным.
   - Да, Вадим, - вновь подал голос Игорь. - Ты как-то нездорово реагируешь на все. Выпьешь? - он протянул бутылку Вадиму, но Ганс поморщился. - Игорь, не лезь в наши дела. До тебя еще дойдет очередь.
   - Непременно, - согласился Игорь и долил себе бурбона в стакан. - Непременно дойдет.
   - Что ты хочешь сказать? - хрипло спросил Вадим. - Что "пси...", - он криво ухмыльнулся,- что, такие как ты, Ганс, стоят у руля "Гразкама"? Тогда зачем же вы ловите сами себя? К чему эта канитель?
   - Что происходит, когда сигналы с декодеров попадают в подсознание человека? - сам себя спросил Ганс. - Человек начинает действовать так, как ему рекомендовано. Есть те, у кого определенный иммунитет к таким излучениям. Ты как раз попадаешь в эту категорию людей. Однако есть также люди, на которых декодеры действуют совершенно иным способом. У них под воздействием излучения проявляются паранормальные способности. Это экстрасенсы.
   - Это я знаю, - прервал его Вадим. - Зачем воевать с ними, если они такие же?
   - А как ты отделишь их от обычных людей? Им весьма комфортно среди остальных. Девяносто процентов людей, обнаружив в себе нечто паранормальное, тут же бегут в казино. Свои способности они начинают использовать, чтобы добиться того, чего не могли достичь раньше. Они используют обычных людей в своих целях и им это весьма нравится.
   - Неудивительно, - сказал Сташек. - Дать детям в руки спички и надеяться, что не будет пожара.
   - Возможно. У вас свой метод, у нас свой. Обсуждать, что лучше я сейчас не намерен. Как по мне, метод действует и ладно. Хотя, защищать сейчас "Гразкам" я тоже не собираюсь. Обстоятельства не те.
   - Вы попрали все, к чему стремился человек, - Сташек свернул газету и бросил ее на стол. - Любая религия, как вместилище культуры народа, хранит сакральные знания, но только достойные могут их постичь. Из поколения в поколения передаются предания, саги, в которых зашифрованы маяки, по которым следует расти разуму. И не только человеческому. На это нужно много времени и усилий. Человеку нужно вырасти над собой, причем сделать это самому, а уже после этого решать, превратиться ему в нечто большее или нет. Эта ответственность лежит только на нем. А вы, не спросив ничьего согласия, даете людям сверхспособности. Естественно, они не знают, что с ними делать и пытаются применять их в рамках того, что им знакомо. Оттого и в казино бегут, что ничего важнее денег в жизни не знают.
   - О, - улыбаясь, протянул Ганс. - Коллега разошелся!
   - Вот он тебе коллега, - ровным голосом ответил Сташек, кивнув на Игоря.
   Тот хохотнул. - Вроде взрослые люди, а ведете себя... Может вам выпить?
   - Не знаю, по моему, все довольны, - сказал Ганс. - "Гразкам" получает новых сотрудников, обучает их, помогает раскрыть свой потенциал, да и остальные люди чувствуют себя вполне прекрасно. Это ведь хорошо, когда ты точно знаешь, что какая-нибудь пьяная свинья не зарежет тебя в темном переулке. И это только начало. Со временем, когда сменится несколько поколений, программа усилится и человек, о чем ты так ратуешь, наконец-то начнет расти над собой. В чем проблема?
   - В том, что это неправильно. Вы словно гребенкой проходитесь, собирая самых талантливых, а остальные мало того, что остаются в неведении, так еще и в страхе. Их переполняет ненависть к тому, к чему, по сути, они должны стремиться. Ради тысяч самых-самых вы приносите в жертву миллиарды остальных. А те бедняги, которые чувствуют в себе изменения? Вы извращаете их психику. Да, часть идет в вашу организацию, выбора другого нет, а часть бежит. А потом на множестве планетах ходят легенды о кровожадных некромантах и всесильных колдунах.
   - Ну, не разбив яиц... - ответил Ганс.
   - Подождите, - Вадим привстал, - это значит, нет никакой угрозы? Все то, что говорят про "психов" выдумки?
   - Отчего же, вовсе нет. Все так, только те, у кого проявляются сверхспособности, не так организованны, как об этом внушают населению. Весь этот галдеж по телевизору об опасности направлен на самих сверхлюдей. Необходимо поддерживать в них страх. Всюду травля, жизнь становится невыносимой и единственное что им остается - прийти к нам, в надежде получить статус "свободного". Если человек ничего собой не представляет, не раскрылся еще, пустышка, им не занимаются, лишь на учет ставят. Ну, а если он кое-что может, вот тут с ним уже работают вплотную. И дальше лишь два пути - либо полная очистка сознания, либо почетное место в организации.
   - И что потом?
   Ганс пожал плечами. - Другие миры. Но, довольно! Я ведь говорил, что не желаю выяснять, у кого руки чище. Хорош метод, практикуемый "Гразкамом" или нет, так или иначе, он вовсю используется не на одной сотне планет. А то, что всех потенциальных работников для начала макнут в дерьмо, что ж, прожить жизнь и не испачкаться затея та еще.
   - Вот почему ты отпускаешь "психов", - сказал Вадим. - Я поначалу думал, что ты им просто симпатизируешь, потому что сам такой. А тут вот в чем дело - не созрели ягодки?
   - И это тоже. Но главное тут в другом, в чем именно я расскажу дальше, если перебивать меня больше не будешь. Один со своими нравственными рассуждениями, другой с догадками... Я рассказал про "Гразкам" лишь для того, чтобы ты понял, что, завидев экстрасенса нет нужды делать стойку, как бойцовский пес по команде. Такое поведение простительно, если бы ты по-прежнему прозябал сейчас на своем участке, выискивая малейший запах самого захудалого телепата. Но ситуация немного изменилась. Ты ведь не на Земле, в ином времени и в совершенно другой Вселенной. Вокруг тебя сидят люди, явно не рядовые медиумы, и пора бы прекратить эти мальчишеские замашки и откровения, которые, судя по выражению на твоем лице, словно молнией ударяют в твоем разуме по привычному мировозрению, разрушая все устои и понятия. Это конечно забавно наблюдать, но, как говорил тебе господин Сташек, времени у нас маловато, а нам еще нужно успеть кое о чем договориться.
   - Итак. Был у меня друг. Не то, чтобы я знал его с самого детства, но соли мы с ним съели изрядное количество.
   - Ты что, тоже из долгожителей? - криво усмехнувшись, спросил Вадим.
   - Признаться, твоя ирония мне непонятна. Для тебя будет секретом, но организм человека рассчитан не на жалкие сто лет, а намного больше. Такие как ты, губят ту же печень или легкие лет за тридцать - сорок, хотя им еще работать и работать. Про желудок вообще не говорю. Его садят абсолютно все. Это первое. Второе - повторяю, не перебивай меня.
   - Дальше... Тот друг, сразу оговорюсь, его более нет на свете, он, как ты бы его сейчас назвал, Вадим, "псих", причем весьма способный. Под этим словом весьма следует понимать, что у него был огромный потенциал, желание, да и возможности тоже. Беда в том, что он был из тех идеалистов, типа него, - Ганс кивнул на Сташека.
   Сташек слабо улыбнулся. - Ты сильно ошибаешься.
   - Не так уж и сильно, - возразил Ганс. - Словом, несмотря на разные взгляды на окружающий мир и методы развития человека, мы порой общались. Сферы наших интересов были примерно одинаковыми, но разница в расстояниях перекрывала все недоразумения, которые только могли между нами возникнуть. Ну да речь не о нем. Была у него дочь. Звали Аня. Ты понял, о ком я?
   - Он понял, - вдруг произнес Игорь странным охрипшим голосом.
   - Это хорошо, - ответил Ганс. - Знал я ее не то, чтобы. Просто знал, что у моего друга есть дочь и все. Ну, видел несколько раз. Он ей многое позволял, очень многое, считал, что личность должна развиваться сама. Как результат такой родительской политики, в один прекрасный день она решила покинуть отчий дом и, что называется, вкусить эту жизнь без прикрас, такой, какая она есть на самом деле. И оказалась в той части реальности, которая волею случая, была под моей юрисдикцией. Земля. Вот куда она подалась. Как такое случилось...
   - Что должно было произойти, то и произошло, - тихо произнес Сташек.
   - Я же попросил, не перебивать...
   - Он прав, - вдруг сказал Игорь со злостью. - Отхлебнув из стакана, он вновь повторил: - Он прав, - а затем вдруг обмяк, отвернулся и уставился в телевизор.
   Ганс долго посмотрел на него. - Неважно. Так случилось, что она оказалась на планете Земля, год две тысячи шестьдесят третий от рождества Христова. Искала нужных людей, а между делом нашла любовь.
   Ганс вновь мельком посмотрел на Игоря. - Конкретно про это я говорить не намерен. Здесь присутствует человек, который может намного лучше меня рассказать об этом. Если захочет.
   Игорь не хотел. Он пил бурбон, уставившись в телевизор. Никто и не настаивал.
   - Надо ли говорить, что у моего друга, как и у любого другого человека, обреченного властвовать, были враги. Как ослабить, как нейтрализовать противника? Семья - наиболее легкий способ. Поэтому за Аннет взялись всерьез. Мы искали ее везде, где только можно и не могли найти. Мне приходилось изо всех сил изворачиваться, напрягать все ресурсы в поисках Аннет. Причем, делал я это так, чтобы о конечной цели многочисленных операций и расследований не было известно тем, кто наверху. Но все было безрезультатно. Нигде Аннет не было, хотя для этого, сами того не осознавая, прилагали усилия много хороших и способных людей. Так продолжалось до тех пор, пока не произошло то самое, в Савере. Для нас, для кураторов на Земле в официальных отчетах это звучало, как наш общий промах. Для моего друга это было потерей дочери. Ее сумели отправить в очень далекий мир, попасть в который весьма проблематично, а его стали шантажировать. Естественно, он отказался. Что было после этого, я упоминать не стану. Скажу лишь, что моего друга больше нет в живых, а на мне лежит обещание позаботиться об Аннет. Вот отчего я сейчас здесь. Я найду ее и для этого сделаю все возможное, пожертвую чем угодно.
   Вадим сгорбился, уперся локтями в колени, и потирал шею. Рассказ про ту самую Аннет проходил мимо ушей. Друг, враги, обещание. Ему было глубоко плевать, что там с кем. Волновало совершенно другое. Все, что ему говорили, все, во что он верил - оказалось враньем. Нет никакой угрозы со стороны мутантов. "Психи" вовсе не жаждут захватить власть и установить контроль, диктат. Они это уже сделали давным-давно. Все это мишура. Блестящая, красивая идея о том, что нужно сплотиться перед лицом опасности и так далее... А ведь все верят.
   - Ты, Вадим, сейчас думаешь не о том. Тебе неприятно, что тебя обманули, что ты все это время служил тем, против кого должен был бороться, - Сташек небрежно бросал слова, словно ставил в укор каждое слово. - Однако гораздо важнее понять, что именно происходит у тебя на планете. Почему тебя учили так быстро приходить в состояние злобы? Любое общение, любая связь между людьми, будь она физической или вербальной, неизменно сопровождается соприкосновением биополей людей. В состоянии ярости ты с легкостью можешь оставить якорь, метку в биополе человека, который в последствии приведет к серьезным изменениям в его жизни, либо не прикасаясь, нанести ментальный удар... даже убить. Эмоции у тебя в мире довлеют над разумом, вы еще не научились их контролировать в полной мере. Поэтому то, что делает "Гразкам" - недопустимо. Потенциал людей растет, возможности сознания под влиянием "декодеров" увеличиваются. Нет понимания того, что каждым поступком, даже мыслью ты многое меняешь. Ваш мир уже никогда не будет прежним. Вы занесли ногу перед очередной ступенью, но вполне вероятно, что вместо того, что сделать еще один шаг, вы оступитесь и кубарем полетите вниз.
   - Ну, - перебил его Ганс, - пока все идет, как надо.
   - А сколько примеров того, не как надо?
   Ганс состроил гримасу и промолчал.
   Голова закружилась. Ему стало трудно дышать. Вадим поднялся и под молчаливыми взглядами вышел из купе.
   - Недолго там, - бросил Ганс, когда он закрывал дверь.
   Вадим слепо шел по коридору, цепляясь за стены. Кое-как добрался до курительного вагона и с облегчением упал в кресло. В висках туго и долго постукивало. Вадим, уставившись перед собой, машинально затягивался.
   Не зря он заподозрил Ганса. Он сразу понял, что этот "псих" делает что-то не так, ведет свою игру.
   - Как же так? - повторял Вадим. - Как же так?
   Докурив сигару, Вадим некоторое время пялился в телевизор, не понимая, что так показывают. Мысли появлялись, оставляя длинный искрящийся шлейф кружились в голове и тухли в серой жиже бездумья.
   - Что будет дальше? - думал Вадим. - Что будет потом, после всего этого? Когда все закончится, а ведь это непременно закончится. Хорошо или плохо, неважно. Как быть потом с "Гразкамом"?
   Ответов он не находил, не видел. А внутри копилась обида. Не на Ганса даже. На него злиться глупо. Скорее на самого себя, на свою жизнь, которая, как оказалось, была неправильной, искусственной. Он всегда думал, что делает очень важное дело. Не чета остальным рабочим, клеркам, художникам и прочим. Поэтому чувствовал себя всегда на высоте, внутри словно постоянно играл победный марш. А теперь наступила холодящая тишина. Словно все умерло, потухло.
   В вагон вошла девушка, та самая, что обслуживала их. Она без труда нашла Вадима и, подойдя к нему, доброжелательно улыбнулась, как только могла. - Ваши друзья просили передать, что ждут вас.
   - Да, - ответил Вадим. - Спасибо. Я... задумался, знаете ли.
   - О, - кивнула девушка. - В дороге часто посещают глубокие мысли. Конечно.
   Она еще раз улыбнулась. На душе потеплело. Действительно, милашка. И духи у нее приятные. Не резкие, обволакивающие. Что-то цветочное, живое. Перед глазами всплыло лицо Инги, ее длинные густые волосы... Сердце радостно екнуло. Потом будет время вдоволь поплакаться. А сейчас есть цель, она есть, вот что главное.
   - Спасибо вам большое, - еще раз поблагодарил Вадим чуть громче, чем следовало и рывком поднялся. Да, хватит. Довольно. Распустил нюни.
   Вадим пошел обратно в купе, а девушка, изогнув брови, удивленно смотрела ему вслед.
   Первым, что увидел Вадим, когда вернулся вкупе, была узкая спина Игоря. Он стоял прямо перед дверью и вещал. В одной руке он держал бутылку с бурбоном, в другой наполненный стакан. Он говорил о том, что всякий уважающий себя пассажир в поезде дальнего следования просто обязан вкусить со своими соседями божественный напиток, дарующий радость и благодать. Сташек читал газету, а Ганс, напротив, с вниманием смотрел на Игоря. Правда, по выражению на его лице трудно было разобрать, одобряет он эту пылко произносимую тираду или нет.
   Вадим слегка отодвинул Игоря в сторону и сел на свое место. Игорь посмотрел на него. Лицо его, до того бледное, порозовело, глаза блестели, но пьяным он не был, Вадим мог поспорить.
   - Возможно, ты составишь мне кампанию? - спросил Игорь.
   - Ты же знаешь, ему сейчас пить нельзя, - процедил Сташек сквозь зубы. Похоже, он едва сдерживался.
   - Да, - сокрушился Игорь. - Он бы не против, но нельзя, вам можно, но вы против. Знаю. И это забавляет и огорчает меня одновременно. Цейтнот во всей своей красе. Придется вкушать этот дар богов одному.
   - Этот дар богов стоит пятнадцать рупий. Мелковаты боги, - сказал Ганс.
   - Хочешь сказать, что в цене дело?
   - Почему это мне нельзя пить? - спросил Вадим.
   - Да, мне тоже небезынтересно, - поддержал Игорь. - Отчего так?
   - Прекрати дурачиться, - поморщился Ганс.
   - Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, не могу.
   - Так почему? - повторил вопрос Вадим.
   - Пусть он тебе объясняет, - лениво потянулся Ганс. - Раз его потянуло на поговорить, пусть Игорь тебе и объясняет что к чему. От моих слов ты постоянно бегаешь курить, а я не хочу губить молодой организм.
   Игорь расхохотался. - Но еще неизвестно, как повлияет мой рассказ на него.
   Вадим разглядывал Игоря. Странный тип. То он молча хлебает свой бурбон, то веселится, вовсю размахивая полным стаканом.
   Игорь сильно тряхнул головой. - Да, я странный, и пусть первый, кто скажет, что это не так... сдохнет.
   Игорь вновь захохотал, довольный своей шуткой.
   - Может хватит? - прервал хохот Игоря Сташек. - У нас, вроде как, дела.
   - Да, - с прискорбным выражением на лице поддержал Игорь. - Дела, они не терпят отлагательств. Итак, - он шагнул вперед и уселся на столик прямо перед Вадимом. - Жила-была Аня. Ну, да, ты уже знаешь. Хотя, ни черта ты не знаешь. Ни ты, ни он, - Игорь кивнул на Сташека, - ни наш главный спаситель.
   Игорь посмотрел на Ганса. Тот промолчал.
   Отхлебнув из стакана, Игорь выдохнул. - На самом деле здесь мало кого интересует эта девушка божественной красоты. Даже наш герой, - Игорь вновь посмотрел на Ганса, - тому на самом деле тоже плевать, единственное, что его заставляет выполнить данное давным-давно слово, это не крепость и нерушимость этого самого слова, а обстоятельства и цена, которую он получил за свое обещание.
   Игорь подмигнул Вадиму.
   На этот раз Ганс не вытерпел. - Пожалуй, отдохни. Пей свое пойло, а я расскажу за тебя. Я понимаю метания Вадима, которому, как снег на голову вывалили всю-правду матку о его любимой конторе, но если мы будем продолжать тянуть резину, то ничего путного не выйдет.
   - Не выйдет, - повторил Игорь и смачно сплюнул на пол.
   Ганс приподнялся, потянулся к Игорю и вновь сел, при этом стащив Игоря со стола. - Сиди, отдыхай! - приказал он.
   Странно, но Игорь замолчал. Он разочарованно смотрел на расплесканный по полу бурбон и молча вздымал свободную руку к небу, словно ожидая, что стакан волшебным образом наполнится.
   - Ты слышал что-нибудь про дьявола, Вадим? - тихо спросил Ганс.
   Вадим непонимающе уставился на Ганса.
   - Н-ну, кое-что, - протянул он.
   - Ну, вот он рядом с тобой.
   - Р-рад встрече, - раскатисто произнес Игорь и высоко поднял пустой стакан над головой.
   - Не понял, - нахмурился Вадим, поглядывая то на Игоря, то на Ганса. - Что за шутки? К чему они?
   - Я похож на шутника? - спросил Ганс.
   - Если намазать лицо мелом и прицепить на нос помидор, ты бы собирал стадионы, - сказал Игорь. - Определенно.
   Сказав это, он отвернулся к телевизору, где высокий статный черноволосый мужчина в солидном фраке объявлял имена победительниц. Чемпионат по фитнесу подошел к концу.
   - У многих народов есть легенды про то, как обычный человек вдруг ни с того ни с сего получал огромную силу и добивался многого, - продолжал Ганс. - Моральный окрас этих сказаний мы опустим, а коснемся непосредственно того, что же происходило с этими людьми. Есть миры, где обитают, мягко говоря, не совсем люди. Не делай такое лицо, Вадим, оно меня раздражает. Просто подумай. Логично предположить, если есть множество обитаемых миров, где главную роль игрюет гуманоиды, значит, есть и нечто иное, совершенно другое. Чистая энергия. Мыслящая.
   - Как слеза, - вклинился в разговор Игорь и демонстративно посмотрел на лампы сквозь бокал.
   Ганс недовольно повернулся к нему. - Завязывай.
   - Умолкаю, - миролюбиво ответил Игорь и вновь уставился в телевизор.
   - Порою, сразу оговорюсь, такое случается очень редко, миры находят точку соприкосновения друг с другом. Теперь ты знаешь, что это аномалии. Ширина потока энергии бывает разной, вот отчего иногда исчезали сотни людей, а иногда лишь единицы. Миры словно слипались между собой на определенное время. Иногда этот процесс длится долгие годы и таким местам дают прозвище проклятых, гиблых. А иногда это длится меньше секунды.
   - Гораздо меньше, - деловито произнес Игорь.
   Ганс долго посмотрел на него.
   Игорь развел руками. - Я лишь пытаюсь помочь.
   - Ты уже пробовал.
   - Как скажете, - Игорь сделал вид, что надулся, но глаза его озорно поблескивали.
   - Разные концы Вселенных, разное время, разные физические законы. Люди не могут жить там, где не могут, а обитатели тех миров не могут проникнуть к нам в своем истинном облике. Но могут в обличье человека. Вот откуда сказания про бесов и дьявола, вот откуда россказни о продаже души и прочее.
   - Бесы? Дьявол? Ганс, что ты такое говоришь? - Вадим оторопело смотрел на "психа".
   - Если этот процесс происходил против воли человека, то такого человека объявляли сумасшедшим, одержимым бесами. Он не понимал, что терзает его сознание, не мог понять того, что стало частью него. А вот если он был согласен, тогда кое-что из иного мира сливалось с его сознанием воедино. Как правило, это люди, которые стояли на вершине и даже более. Они постоянно стремились дальше, им всегда всего было мало. Они любили жизнь, любили удовольствия. Объясняется это просто. То, что заключило с человеком такой союз, игралось в этой жизни, упивалось возможностями, жаждало того, чего не может получить в своем безматериальном мире.
   - Чушь какая-то.
   - Согласен, - произнес Игорь, - и я этому живое подтверждение.
   Повисла тишина. Лишь звук электричества в лампах нарушало ее.
   - То есть... - остановился Вадим и указал пальцем на Игоря. - В него что-то вселилось?
   - Ты меня обижаешь. При чем тут вселилось? Просто этот парень стал другим. Физиологию пропустим, она осталась прежней. Но сам он поменялся. Сильно. Он сам это выбрал, иначе растворился бы, исчез. Честно говоря, я считаю он поступил правильно.
   - То есть ты не Игорь? - подытожил Вадим.
   - Я Игорь... Просто немного другой. Подтверждением тому является хотя бы то, что я стремлюсь добраться до своей любимой.
   Вадим, закусив губу, разглядывал Игоря. Вот почему датчики зашкаливали, когда обнаружили Игоря...
   - И что ты ей скажешь? Ты ведь не тот, не прежний.
   - Так и она другая. Прошло времени - ого-го.
   - Так может, она тебя разлюбила. Возможно, она мертва. Все что угодно может быть.
   - Видишь шнурок? - Игорь выставил правую ногу на показ ногу. Черные туфли с длинными сбитыми носками. Шнурок был развязан.
   - Ну... и что?
   - Когда-то давно она сказала мне, что будет любить меня до тех пор, пока этот шнурок будет развязываться.
   Вадим хмыкнул. - И ты в это веришь?
   Игорь наполнил стакан остатками из бутылки. - Этот вопрос было бы уместно задать Игорю, тому Игорю, которому давалось это обещание, но не мне, теперешнему. Я знаю, что так и есть. Я твердо верю, что она жива, что она до сих пор любит меня.
   - Ну, - растерянно пожал плечами Вадим, - как знаешь. Только, сдается мне, Аня будет не в восторге от встречи с тобой.
   - Сделку можно разорвать, - вдруг произнес Сташек.
   - Конечно, - радостно поддержал Игорь, - конечно можно. Вот только захочет ли он? Откажется от таких возможностей?
   - Так, хватит, - махнул рукой Ганс. - О том, что может быть, гадать следует вовсе не тебе, Вадим. Не твоего это ума дело. Кхм... продолжу. Согласившись на условия, Игорь отдался в руки тому, что встретил на краю Космоса. И теперь он всячески стремится найти Аннет. Мир, в который забросили Аню, очень далек. Насколько он отличается от твоего, родного - неизвестно. Но что мы теперь доподлинно знаем, Савер был эдакой катапультой, которая и выкинула Аннет из твоего мира, попутно зацепив не одну тысячу людей. Чтобы попасть к ней, необходимо огромное количество энергии.
   - И?
   - Как ты понимаешь, мы не просто так оказались в этом мире. Здесь есть место, такая себе здоровенная аномалия, из которой можно прыгнуть куда угодно, если только знать куда.
   - "Отстойник"?
   - Именно!
   - Так, а я тут при чем?
   - Ты не при чем. Тебе просто не повезло. Инге тоже.
   - Как это понимать?
   - Уф, - вздохнул Ганс, - Игорь, я имею в виду, нынешний Игорь, появился много лет спустя после Савера с надеждой вернуть любимую. Для него прошло меньше секунды, в твоем мире прошли годы. Возможности есть и, причем, неплохие, остается узнать куда именно отправили Аннет. Вот отчего умирали "психи"...
   - Информацию о том, куда отправили Аню запихнули в жалкий умишко Бессонова с четкой программой забыть об этом, - сказал Игорь. - Ну а мы в той булочной с французским названием поделили информацию между собой. Так что, часть координат известна мне, часть Гансу. Мы, что ли, партнеры.
   - Так, а почему те, другие умерли?
   - Они это заслужили, - удивленно произнес Игорь. - Ты разве не так бы поступил на моем месте?
   Вадим задумался. - Не знаю.
   - А я знаю, - горячо воскликнул Игорь. - Они сполна поплатились за то, что сделали.
   - Это говорит в тебе Игорь или то, другое?
   - Тебе не все равно? У тебя свои проблемы.
   - Ну а дальше? Почему я здесь? - опомнился Вадим.
   - На самом деле на твоем месте мог оказаться любой другой сотрудник "Гразкама". Вы оказались не в том месте, не в то время.
   - Про то, что мне не повезло, я уже слышал. Для чего я сейчас сижу здесь?
   - Нам нужен ключ, - произнес Сташек.
   - Нам? - повторил Вадим. - Что значит нам?
   - Это значит, что в "отстойник" просто так не проникнуть. Инга там, ты здесь. Симона хорошо постаралась, думаю, она израсходовала все свои запасы энергии, да не только свои. Пока жива либо Инга, либо ты, в "отстойник" можно попасть. Иначе никак. Мне нужно туда, ему, - Ганс показал на Игоря, - тоже туда нужно, - этому искателю приключений, - Сташек потупил взор, - тоже нехудо было бы туда проникнуть. Ты наш ключ, Вадим. Конечно, можешь возмутиться, начать кричать, но смысл? Если хочешь жить, я не говорю о спасении Инги, она хоть и твоя идеальная пара, ммм... "Гразкам" сделал все возможное, чтобы ты этого не понял, хоть это и так, если просто хочешь остаться в живых, тебе нужно действовать с нами сообща. Ты нам нужен живой, чтобы проникнуть туда, чтобы "отстойник" оставался нестабильным хотя бы еще некоторое время.
   - А ему зачем туда? - Вадим посмотрел на Сташека.
   - А он тебе не сказал?- спросил Ганс. - О... - да, ты и впрямь до идеалиста не дотягиваешь, мои извинения. Он охотится за артефактами. В "отстойнике", где столько энергии, можно заново зарядить опустошенный артефакт. Любой, абсолютно любой. Играет значение лишь энергия, а ее там в достатке. Я думаю, он у него в сумке. Что там у тебя? Животворящий крест, или пятиконечная звезда?
   Сташек в ответ недобро усмехнулся.
   - Так ты меня обманывал? - с презрением посмотрел на него Вадим.
   - На собак бездомных будешь так смотреть, - произнес Сташек. - Я сказал тебе ровно то, что следовало. Сейчас ты узнал больше.
   - А если я не захочу... не соглашусь играть по вашим правилам?
   - Сдохнешь! - с удовольствием проговорил Игорь. - Все продумано.
   - Кем?
   - Всеми. Думаешь, я просто так появился годы спустя? Основной договор с Игорем был таков - попасть к Аннет. Я и появился лишь в то время, когда такое желание стало возможным. В ту минуту и секунду. Ганс, Сташек и ты мне нужны для того, чтобы выполнить уговор. Сожалею, хотя, нет, врать не буду, я абсолютно не сожалею, на самом деле мне плевать. Главное для меня выполнить уговор, для Ганса тоже, для Сташека пополнить свой бездонный как он там называется. А ты... Можешь строить собственные планы, я не против, но при этом ты поможешь мне, или умрешь и ты и Инга. Если ты ищешь виноватых, то не найдешь. Все хотели своего, а получили общее. Признаться, не знаю, чего хотел ты, но видать, каких-то изменений тоже жаждал?
   - Гаденыш, - прошипел Вадим и подался вперед. Он сделал обманное движение правой рукой. Игорь тут же отреагировал на него и ухватился за руку. Вадим резко нанес удар в подбородок левой. Голова Игоря ударилась о стенку, но правую руку Вадима он не выпустил. Он вцепился в кисть и в локоть и теперь, пользуясь локтем Вадима, словно рычагом, выкручивал руку. Вадим подался вперед корпусом и вцепился в горло Игоря левой рукой. В глазах потемнело от боли, казалось еще чуть-чуть, и сустав на правой руке сломается. Но Вадим не сдавался. Пальцы готовы были пронзить плоть. Сташек с Гансом бросились оттаскивать Вадима. Его с трудом усадили в кресло.
   - Давай без рук! - держась за горло, с трудом проперхал Игорь. Послушай, отчего ты на меня взъелся? На самом деле тебя в это дело впутал Ганс, а не я. Он мог бы с легкостью кого-нибудь другого привлечь, знал ведь, что к чему. Но выбрал тебя. Так ведь, рыжий?
   - Если хочешь искать виноватых, то тогда это я. Но если посмотреть глубже, если учесть желание всех остальных участников этой пьесы, то, как уже говорили, виноватых тут нет, есть общее желание, воплотившееся в реальность. Я не думал о последствиях с твоей стороны. Но о них не думал никто из участвующих, - тяжело дыша, Ганс уперся коленом в грудь Вадима.
   - Прекращай! То, что есть, оно есть, от этого никуда не деться, думай как быть дальше, - Сташек отпустил руку Вадима.
   - Да все, хватит, будет вам, - зло выкрикнул Вадим и, извернувшись, рывком освободился от железного захвата Ганса, столкнув его с себя. - Что... А что нужно Симоне?
   - Если "отстойник" будет долгое время в нестабильном состоянии, произойдет вытекание энергии, - ответил Сташек.
   - Что это значит?
   - Будем надеяться, что мы этого не увидим. А так... Это всего лишь конец этому огромному красивому городу. То же самое, что в Савере, только намного сильнее. Ну, это так, предположительно, - Сташек поправил воротник плаща. - Для нее это свобода, для остальных...
   - Ладно, ладно, - собираясь с мыслями, - произнес Вадим. Взъерошив волосы на затылке, он посмотрел на Игоря. - Ты, скот, будешь гореть в аду.
   - Я там уже горел, - парировал Игорь.
   - Значит мало.
   Вадим глубоко вздохнул. - Чего вы хотите от меня? Кроме того, чтобы я оставался в живых?
   - Ровным счетом пустячок. Времени будет немного, а желаний у нас у всех с лихвой, - ответил Ганс. - Если всем вместе туда ввалиться, то, возможно, кое-что мы сделать успеем. Игорь и я желаем покинуть чертоги этого мира и оказаться совсем в других Вселенных. Сташек хочет захватить изрядную часть энергии в свой персональный черпачок. Ты, я так понимаю, вытащить Ингу. Не потому что... и так далее, а по более банальным причинам. Все мы любим жизнь, поэтому, вероятно, твоя причина была бы намного более важной, чем моя, если бы я не был столь толстокожим. Про Симону я вообще молчу. У нее тут получится - не получится. Она хоть и неплохо постаралась, но участвовать в столь ответственном деле не взялась, потому ее интересы никому тут не важны. Или нет? - он посмотрел на Сташека.
   - Ты что-то говорил? - выдержал его взгляд Сташек.
   - Или нет, - повторил Ганс. - Проблема во времени. Его будет у нас очень мало. Сдерживать пульсации "отстойника" здесь еще можно, как-то избегать их, но когда мы окажемся ТАМ, все будет по-другому. Поэтому есть предложение помочь кому-то одному, а уже потом каждый сам за себя. Так, по крайней мере, в нашем мероприятии хоть кто-то добьется своего.
   Из под стола вылез Родриго и мяукнул.
   - Это твой? - спросил Ганс, с интересом разглядывая кота. - А как ты его приручил, они же вроде...
   - Сам прибился, - ответил Сташек.
   - О, сам значит, - Ганс с уважением посмотрел на Сташека. - Ну-ну.
   - Вы собирались что-то решать, - потирая горло, просипел Игорь.
   - Да! - Ганс достал из кармана кожаной куртки большой деревянный игральный кубик со слизанными краями. - Есть предложение. Кто выкинет большее число, тот имеет право на помощь остальных. Все честно. Без дураков.
   Губы Вадима изогнулись в кривой ухмылке. - Это и есть твое предложение? Чтобы я сел играть в кости с "психами", поставив на кон жизнь Инги? Знаешь, что Ганс? Засунь-ка эти кости себе...
   - Не торопись, - перебил его Ганс. - Во-первых, у тебя есть шанс, как и у всех. Во-вторых, со мной согласны абсолютно все в этом купе. Осталось дело только за тобой. Без нас ты не попадешь в "отстойник", как и мы без тебя. Только если ты не попадешь - умрешь не только ты, но Инга тоже. Если мы не попадем в "отстойник" - никто из нас не умрет, все будут живы и здоровы. Думай, Вадим. Вскоре мы будем на месте, и тебе нужно будет решить. Либо мы благополучно входим туда и помогаем кому-то одному, чтобы наша, так сказать, миссия, не была напрасной. Либо никто никуда не идет.
   Серые глаза Ганса словно стали больше. Колючий цвет колыхался, подавлял остальные краски вокруг, заставлял растворяться в себе.
   - Опять началось, - Вадим сжал челюсти и отвернулся к окну. - Я так понимаю, все уже решено? Не ошибусь, если вы наперед знаете, кто сколько выкинет.
   - Нет, решится все сейчас, - ответил Игорь.
   - А тебя, дьябло, никто не спрашивал.
   Вадим повернулся и глубоко вдохнул. - Ладно, валяйте, кидаем.
   - Молодец, Вадим, - обрадовался Ганс. Он стал медленно катать кубик между ладонями. - Так как у нас с Игорем общая цель и нас двое, то я кидаю первый. За него и за себя. Это будет честно. Правила просты - выкинуть как можно большее число. Мешать соперникам можно, но только ментально.
   - Да, руками нельзя, - оскалился Игорь.
   - Все согласны?
   - Да, - ответил Сташек, внимательно наблюдая за кубиком в руках Ганса.
   - Согласен, - кивнул Вадим.
   - Тогда поехали.
   Ганс протянул руку к столу, сжатая кисть описала полукруг и раскрылась. Из нее, стремительно вертясь в воздухе, вылетел кубик. Он упал на стол и тут же высоко подпрыгнул вверх, словно его что-то подкинуло. Опустившись, он побежал по столу мелкими дробными прыжками, рисуя в центре четкий круг.
   Вадим удивленно смотрел на это. Что он собрался? Выкинуть большее число? У кого он хочет выиграть? У Ганса?
   Кубик продолжал свой танец. Он перепрыгивал с грани на грань, кружился, скользил по столу на одной грани, словно какой-нибудь фигурист на катке, но делал это неизменно по одной траектории.
   Вадим посмотрел на Ганса. Его лицо исказила напряженная гримаса. Верхняя губа приподнята, зубы плотно сжаты, глаза широко открыты. Он неотрывно смотрел на кубик и не дышал.
   Вадим перевел взгляд на Сташека. Тот, прищурившись, наблюдал за кубиком. Само спокойствие, вот только руки, лежавшие на коленях, подрагивали.
   Наконец кубик стал замедлять скорость, вращение становилось все медленнее и, наступил момент, когда кубик попросту остановился, постоял так секунду на одном из углов и упал цифрой пять к верху.
   Игорь досадливо поморщился. - Это ты виноват, - сказал он Гансу.
   - Отстань. - недовольно ответил тот. - Кто следующий?
   - Я! - Сташек потянулся к кубику, покрутил его между пальцами и пару раз подкинул на ладони. - Тяжеловат, по-моему.
   - Нормально, - улыбнулся Ганс, - то что надо.
   Прежде, чем он успел договорить, Сташек уже бросил кубик. Мягко и несильно, словно пустил кораблик по весеннему ручью.
   Вадим смотрел в этот момент на Ганса и видел, какое выражение появилось у того в глазах. Испуг. Вадим часто видел это чувство на тренировках. Когда человек замечает перчатку перед самым своим лицом и понимает, что надо бы сместить корпус, убрать голову, да времени уже нет. Испуг от того, что уже ничем нельзя помешать.
   Кубик провернулся пару раз и упал, показав всем цифру четыре. Ганс облегченно вздохнул.
   - Все под контролем, - хохотнул Игорь.
   - Пробуй Вадим, может у тебя получится их переплюнуть, - сказал Сташек. - Только не воспринимай это просто как кубик. Когда-то он был частью живого дерева. Помни об этом.
   Вадим взял кубик и крепко сжал его в кулаке, ощущая каждую грань. Помнить, что это когда-то было деревом? Кого он хочет обмануть? Ему нужно выкинуть минимум пять. Шесть, как идеал. У Сташека, вон, и то не получилось. А что он? А, к черту.
   Вадим тряхнул кубик, раскрыл ладонь и резко отвел ее в сторону. Так подают в теннисе крученые подачи. Кубик и завертелся и полетел вниз. Едва он коснулся стола, где-то впереди раздался оглушительный взрыв.
   Вадима со Сташеком вжало в кресла, Ганса подбросило вверх, закрутило и понесло прямо в окно. Игорь лежал на полу, а на нем сорвавшийся со стойки телевизор. Рядом сидел фантом и бешено мяукал.
   Сквозь разбитое окно, в котором находился Ганс, были слышно крики на улице, женский плач и топот ног.
   Из динамика лился приятный женский голос, который осведомлял пассажиров о том, что паниковать причин нет, все под контролем.
   - Что это было? - прошипел Ганс, торопливо отряхиваясь. Его руки сплошь были в мелких порезах.
   Выбравшись из под телевизора, поднялся Игорь. - Так, где моя бутыл... - он осекся, посмотрев на стол. Лицо его выражало крайнее удивление.
   Вадим подался вперед. Что заставило Игоря поменяться в лице?
   На столе, прямо по середине, лежал кубик шестеркой к верху.
  
  
  
   Глава 15.
  
  
  
   Монолитные двухэтажные дома из странного белого камня теснились по улице, выпятив перед собой аккуратные квадратные садики. Ярко-зеленая трава под деревьями, на водостоках домов побеги винограда. Невысокая оградка, которую, если захотеть, можно попросту перепрыгнуть. И ни одного человека. Абсолютно пустая улица. Нет того обыденного шума, который является такой же неотъемлемой частью города, как и запах у вкусного на вид блюда. Все красиво, безмятежно, но как-то мертво.
   - Где все? - озадаченно спросил Вадим.
   - На работе, - пояснил Сташек. - Суровые будни, Вадим. Возможно, тебе это в диковинку, но тут если ты работаешь, то действительно работаешь.
   - Оставь свои намеки при себе. Просто как-то странно видеть такое. Да и потом, бывает же, что человек заболел или отгул взял, не знаю... слишком пусто. Хоть дворники должны быть.
   - В этом районе не болеют. Здесь живут еще не зажиточные, но уже не бедняки. Тут люди уже могут позволить себе услуги "ушров".
   Словно в подтверждение его слов пошел дождь. - О, точно по расписанию.
   Вадим посмотрел на часы. - Шестнадцать двадцать три.
   - Переведи часы, - посоветовал Ганс, - отстают, сейчас половина.
   Вадим недоверчиво покосился на него. - Откуда ты это знаешь?
   - Ты забыл? Я на этой планете уже который день с Игорем околачиваюсь.
   - Кстати, - оживился Вадим, - как вы тут оказались? - Я ведь точно за вами вошел в тут булочную.
   - Потом узнаешь.
   - А сейчас никак?
   - Сейчас я и сам не очень понимаю, что к чему. Там видно будет. Все вопросы к Симоне.
   Удивленно подняв брови, Вадим посмотрел на Ганса. - Что я слышу? Ты не знаешь, как ты ту оказался? Ты же "псих"!
   Последнее слово было произнесено с явно вызывающей интонацией, однако Ганс таким же ровным голосом ответил: - Сам все увидишь в свое время. А вот чего я действительно не знаю, так это как ты выкинул шестерку.
   - Тебя это гнетет? - усмехнулся Вадим.
   - Такого не должно было случиться, потому что... просто не должно.
   Они остановились на перекрестке. Одинаковые дома, та же дорога. Словно зеркальное отражение во все четыре стороны, только прямо, вдалеке, виднелся фонтан.
   - Идем прямо, - решил Игорь.
   - Стоп, - произнес Вадим. - С каких пор ты стал решать куда идти?
   - Я разбираюсь в дорогах.
   - Да ну? - подначил его Сташек.
   - Я вытащил на этот свет Игоря, - ответил Игорь, - из такой дыры, что там тебе и компас не помог бы. Верно?
   Игорь посмотрел на Вадима. - Если не доверяешь мне, сверься с той штуковиной, что тебе дала Симона. Ну...
   Вадим тут же хлопнул себя по карману, где лежал странный компас Симоны. Откуда он знает? Чертов "псих".
   Ганс подошел к Игорю вплотную и пристально уставился на него. - Ты уверен, что именно туда? Почему ты так решил?
   - Твои штучки на меня не действуют, - поджал губы Игорь. - Ну ладно... Я никогда не видел фонтанов.
   - Мы целый день околачивались возле фонтана в первый день.
   - Тот не в счет.
   - Поче... Ясно. Ну что, коллега? - Ганс повернулся к Сташеку. - Какие будут предлжожения?
   Родриго вдруг завыл. Он сидел подмышкой у Сташека и выл. Вадим даже вздрогнул.
   - Уйми животное, - зловеще посоветовал Игорь, недобро поглядев на кота.
   Сташек положил пятерню фантому на морду. Кот тут же прекратил выть и лишь громко неприятно урчал утробным голосом.
   - Как вы видите, мой внутренний голос подсказывает, что любая дорога приведет нас к неприятностям. Ваши уже тут? - Сташек посмотрел на Ганса.
   - Угу, - кивнул тот. - Но не думаю, что они станут вмешиваться прямо сейчас. Палки в колеса нам будут вставлять местные.
   Сташек поморщился. - Сдается мне, что нам все равно куда идти, нас найдут в любом случае. Так что, давайте так, как короче.
   - Короче будет через фонтан, - произнес Игорь.
   Ганс закрыл глаза и наморщил лоб. Вид у него был такой, словно он что-то позабыл, а теперь изо всех сил старается вспомнить. - Мда, так действительно быстрее, - наконец разочарованно произнес он.
   - Я же говорил, - просиял Игорь.
   Дождь, до того слабый и редкий превратился в настоящий ливень. Тяжелые крупные капли ожесточенно били по асфальту, настойчиво стучали в окна домов. Появился тяжелый запах прибитой пыли.
   Только сейчас Вадим вспомнил, что именно Сташек настоял на том, чтобы одеть плащи. Он посмотрел на Сташека. "Псих" сосредоточенно о чем-то думал, полностью погрузившись в свои мысли. Кот затих, притаившись у него подмышкой. Ганс, идя рядом, хмуро смотрел вперед. Выглядел он довольно мрачно. Вадим поднял воротник плаща и наклонил голову.
   - Впрочем, - подумал он, - зачем я это делаю? На мне ведь все равно спецкостюм, не промокну...
   - Да, - тихо рассмеялся Игорь, мельком взглянув на Вадима. - Вопрос, конечно, достойный ответа.
   Странно, но Вадим даже не разозлился. Он уже привык, что его мысли постоянно читают. Вокруг сплошные "психи" и если уж злиться, то только на себя. Пси-сопротивление - минус четыре. Вот тебе и минус четыре.
   - А для чего было письмо? - спросил Вадим.
   - Письмо? - переспросил Ганс и молча посмотрел на Игоря. Тот пожал плечами : - Когда Ширшиков понял, что он не жилец, я предложил ему написать письмо той, с которой он так жестоко поступил. Ублюдок согласился, а мне только это и надо было. Он думал об Ане, и мне легче было вытягивать все, что было у него в голове, относящееся к ней.
   Игорь взобрался на бордюр и, расставив руки в стороны, осторожно шел, стараясь не упасть. Голову он задрал вверх, подставляя лицо под сильные струи дождя. Идиотская ухмылка не сходила с его лица.
   - Что это с ним? - спросил Вадим.
   - Он жил в совершенно другом мире, - все также задумчиво глядя куда-то вдаль, ответил Ганс. - Там нет ни бордюров, ни бурбона, ни дождей. Вот и радуется. Замучил меня за эти три дня. Представляешь, мы с ним в цирк ходили.
   - Ммм... - криво усмехнулся Вадим. - Интересно было?
   - Спроси вон, - кивнул Ганс на Игоря. - Как в цирк - так пожалуйста, а как не дать шестерку выкинуть, так...
   - Что должно случиться, то непременно случается, - ответил Игорь, растягивая слова. - Ты же знаешь Ганс. Есть вещи, которые изменить можно, а есть такие, которые нельзя. Я не мог никак повлиять на энергию "отстойника", и, насколько я понимаю, Вадим был лишь орудием, он хоть и кидал кубик, но выкинул шестерку вместо него кто-то другой.
   - Что это значит? - спросил Вадим.
   - Это значит,- продолжал Игорь, что тебе помогли. Ты же понимаешь, что сам бы такое ни за что не сделал. Похоже, то место хочет одного, чтобы все быстрее закончилось. Для этого есть два пути - убить тебя, либо привести тебя к Инге. Вот у нас поезд и сошел с рельс. Ты не погиб, зато теперь известный охотник за сокровищами, - Игорь посмотрел на Сташека, - не самая последняя фигура в "Гразкаме", - указал рукой на Ганса, - и, наконец, я, вынуждены держать слово и помогать тебе. Предупреждая твои дальнейшие вопросы отвечу - я не знаю, что случится, когда ты найдешь Ингу, я не знаю, сможешь ли ты выбраться оттуда обратно. Да, она жива. Невредима? Не знаю.
   Произнеся это, Игорь вновь задрал голову вверх и, открыв рот, стал пробовать дождь на вкус.
   - А что это за "остойник"? Только и разговоров о нем, но что это на самом деле.
   - Огромная масса энергии, - вдруг очнулся от раздумий Сташек. - Здесь есть что-то вроде ваших "декодеров", только тут они притягивают к себе энергию и перенаправляют дальше. Та часть, что не перерабатывается "ушрами", собирается в одном месте. "Сад желаний", "Лоно богов" - названий хватает.
   - Но для чего это?
   - Полигон. Большой полигон для высших каст, - объяснил Ганс. - Там все пронизано энергией. Обладая необходимым оборудованием... тут это амулеты и прочее... словом, человек может раскрыться на полную. Говорят, там даже левитировать можно. Можно? - он скосил глаза на Сташека.
   Тот кивнул. - И не только.
   - А почему ты говорил мне про ад?
   Сташек пожал плечами. - Неподготовленный человек не в состоянии там находиться, нагрузка на психику слишком велика. Из подсознания начинает вылезать всякая дрянь и обретать формы. Так что готовься.
   Вскоре подошли к фонтану. Небольшой пяточок на перекрестке, по центру фонтан в виде девушки с амфорой. Из нее слабой струйкой на метровую высоту поднималась вода. Игорь, снял туфли, стянул носки, скрутил их и положил в карман плаща. После этого, под молчаливыми взглядами своих спутников, он залез фонтан, уселся на мокрую рубчатую плитку, которой был обложен фонтан, и стал болтать ногами.
   - Вода, кстати, теплая, - сообщил он.
   - Я рад, - все также мрачно проговорил Ганс. - Что ты делаешь?
   - Они скоро будут здесь. Если пойдем дальше, то погибнут люди. Мне, по большому счету, все равно, но наш ревностный паладин останется недоволен, - Игорь насмешливо посмотрел на Сташека. - Так что лучше здесь. Да и потом, вода...
   - Так быстро? Откуда?
   - Прямо, - рассеянно ответил Игорь, все также болтая ногами в воде. Ему, похоже, это занятие доставляло удовольствие. Он закрыл глаза, губ коснулась слабая улыбка.
   Ганс со Сташеком переглянулись.
   - Ну что, - произнес Ганс, - коллега дело говорит. Если все так и есть.
   - Неизвестно сколько их, - возразил Сташек, - я не могу засечь.
   - Справимся, - подал голос Игорь, все также болтая ногами.
   Дождь усилился. Вадим оставил все попытки как-то укрыться. Дождь отвесно и густо бил по уже успевшим образоваться небольшим лужицам, мерно барабанил по крышам домов. Струи воды стекали по лицу. Дальше, правда, их останавливал плотно обтягивающий горло спец-костюм. Вадим жмурился и смотрел вперед, стараясь углядеть, кого же именно "почувствовал" Игорь. А еще волновал вопрос, что будут делать, когда... Впрочем, расспрашивать он не стал. Отчего-то Вадим был уверен, что вскоре все узнает.
   Так и получилось. Впереди, там, где улица растворялась в густой пелене дождя, появились три расплывчатые фигуры. Вадим отер брови и прикрыл глаза ладонью, стараясь рассмотреть нечеткие размытые силуэты. Игорь по-прежнему плескался в фонтане. А вот Сташек с Гансом напряженно замерли. Они смотрели вперед, но в тоже время были слегка повернуты друг к другу, словно... общались. Вадим покосился на них, а когда перевел взгляд на прежнее место, оказалось, что фигуры значительно приблизились.
   Вадим с удивлением увидел, что это женщины. Лиц он не видел, волосы короткие, не разглядеть, но талия, бедра... Вадим в замешательстве смотрел на них. Метров семьдесят расстояние, дождь поливает вовсю, видимость не ахти, но Вадим окончательно уверился, что перед ним три особи женского пола. Он фыркнул, сдув воду с верхней губы: - Это что, нам девчонок прислали? А почему только три?
   - Здесь матриархат, Вадим, - странным голосом ответил Сташек, словно цедил слова сквозь зубы. - Все главные роли у женщин. И в силовых структурах тоже.
   Голос его становился все глубже, слова растягивались. Вадим недоуменно поднял брови и хотел было повернуться и посмотреть на Сташека, но вдруг почувствовал, что не может сделать этого. Шея словно стала чужой, незнакомой. Она по-прежнему слушалась его, но как-то медленно. Вадим вдруг заметил, что капли дождя зависли в воздухе. Они не двигались, дождь попросту застыл. Вместе с этим погасли звуки. Потухли все разом. Словно весь мир остановился и замер, съежился в ожидании чего-то. Это продолжалось недолго, всего несколько мгновений, но Вадим почему-то ясно понял, чтобы мир завертелся дальше в прежнем темпе, что-то должно произойти.
   Странно было видеть все без движения. Неестественно. Но когда мир очнулся, когда капли дождя вновь стали с хлюпаньем бить по воде в фонтане, вот тогда Вадима охватило действительно странное ощущение. Словно та секунда, в течении которой Вадим видел мир остановившимся изменила Вадима, теперь он стал каким-то замедленным. Точно мозг теперь никак не мог угнаться за происходящим. Как-то необычно все вокруг, не быстро, а просто неуловимо и непонятно.
   И тут над головой рвануло. Страшный яростный взрыв оглушил Вадима, а последовавшая за ним ослепительная вспышка заставила Вадима немного присесть и зажмуриться. Все произошло настолько быстро, что он не сразу сообразил, что это было, и лишь ошарашено оглядывался по сторонам. Чувство заторможенности уходило медленно, от этого понять то, что произошло, было тяжело. Перед глазами плясала ломанная яркая линия, которая, разорвав небо устремилась куда-то за крыши домов.
   - Молния, Вадим, всего лишь молния, - сказал Игорь, задумчиво прислушиваясь к эху, которое рокочущей волной пробежало от перекрестка по улицам и теперь затухало где-то вдали.
   - Молния... - повторил Вадим. Он стал с силой тереть глаза. Руки предательски подрагивали - все-таки не ожидал он такого. Ведь прямо в них летела молния, а потом ее словно что-то ухватило и потянуло на себя...
   Успокоиться, вот что главное. Вадим с силой выдохнул и убрал руки. Перед глазами по-прежнему плясал растянувшийся тонкой дугой ярко-синий всполох. Ясно было, что молния тут появилась неспроста. И как раз над ними. Вадим с опаской посмотрел на три женские фигуры впереди. Это определенно "психи" и явно высокого класса. С таким Вадиму сталкиваться еще не приходилось. Все, что он видел за время работы в "Гразкаме" - в основном гипноз, иногда телекинез. Но чтобы стреляться молниями - это уже перебор.
   Вот оказывается, что за местные. Выходит, если эта цивилизация, по крайней мере, определенная ее часть, вовсю пользуется энергией, то значит эти "психи" что-то вроде полиции. Такие же, как Ганс, как Вадим. Чего они хотят... Нет, чего хотят, Вадим уже понял, весь вопрос в том, как с ними справиться? Молния - это серьезно. Вадим мог... до недавнего времени считал, что может сопротивляться воздействию на психику, не поддаваться чужой воле. Но что делать, когда в тебя бьет разряд в несколько десятков тысяч вольт? Вадим этого не знал. Все что остается - восстановить дыхание и принять оборонительную стойку. Глупо, конечно, но что еще он может сделать?
   И вновь время замедлило свой ход. Снова исчезли звуки, а капли дождя застыли в воздухе. Вадим ощутил себя частью кадра на пленке в поломанном кинопроекторе. Один кадр уже закончился, вот он, вокруг, а другой никак не наступит. Еще мгновение и это случится, все пойдет своим чередом, но то мгновение слишком длинно, оно растянулось тонкой дрожащей нитью на бесконечном полотнище времени. Оно трепещет под напором окружающего мира, тянется, хочет раскрыться, освободить новое, и, Вадим уверен, так и будет, но Боже, как же длинна дорога от одного состояния Вселенной к другому. Вадим словно заглянул в самое время, коснулся его, увидел то, что обычно ускользает от разума.
   Он с удивлением разглядывал набрякшие пунцовые тучи над головой, почерневшие капли воды, а еще Игоря. Он вставал. Удивительно, Вадим не мог даже пошевелиться, а Игорь медленно поднялся с кромки фонтана. "Псих" сделал шаг к центру фонтана. Вода, рассекалась движениями его ног и так и застывала, точно слепленная из пластелина.
   - Бьем посредине? - в голове появился и исчез голос Ганса..
   Ответом ему было молчаливое одобрительное согласие "психов".
   - Почему посредине? - подумал Вадим.
   В голове тут же возникла мысль с... не привкусом, не запахом... а каким-то неведомым дотоле ощущением. Вадим не знал как, но безошибочно понял, что голос, мысль, образы принадлежали Сташеку.
   - Посредине всегда идет лидер. С одной стороны может показаться, что он, идущий впереди, подвержен большей опасности, но люди, стоящие по бокам, прикрывают его с остальных сторон. Так что его можно ударить только по фронту, для остальных, прикрывающих, вариантов больше. Но если быстро убрать...
   Случилось то, чего Вадим уж никак не ожидал. Весь мир перед глазами натянулся тонкой пленкой, пошел волнами и разорвался. Комки реальности свертывались сами в себя, освобождая место чему-то пугающему и неизвестному. Перед внутренним взором сознания появилось бесконечное количество пульсирующих разноцветных пузырей. Маленькие и большие, они заполнили собой всего Вадима, обволокли его, стали им. Он теперь не мог думать, это мир думал Вадимом, являл себя в его сознании чем-то огромным и живым. Вкус листьев на деревьях, запах дождя, шероховатость асфальта. Каждая мелочь, которая до того была оценена разумом, принята и спрятана куда-то далеко вглубь себя, чтобы не отвлекаться и сосредоточиться на главном, на том, о чем сейчас необходимо думать, вдруг прорвалась наружу и предстала перед Вадимом, завлекая и завораживая, опьяняя притягательностью и пугая необходимостью принять всю незыблемость того, что она существует. Каждый маленький пузырик в сознании Вадима, такой податливый и неустойчивый, постоянно меняющий формы, был до краев наполнен информацией обо всем. Он отражался в таких же себе подобных, тянулся к другим, он жил. Вадим вдруг осознал, что стал по-другому воспринимать мир. Все то, что его окружает - изменилось, слилось воедино. Вадим не думал, не чувствовал, в этом больше не было потребности. Он просто знал.
   Раскат грома ударил по нервам раскаленной плетью. Изменилось абсолютно все. Каждая песчинка, каждый отголосок звуков уже проявившихся и только готовящихся возникнуть. Изменился сам мир. Все завертелось, словно юла, которую пустила чья-то рука. Капли обрели притяжение, дождь ожил. Время потекло, как и прежде, а те таинственные пузырьки исчезли, и в голове у Вадима вновь натянулась тонкая, но непреодолимая пленка, на которой реальность рисовала себя неуловимыми движениями божественной кисти.
   Кромка фонтана взорвалась и разлетелась на множество осколков. Вода хлынула в разные стороны. Вадим зажмурился и попытался прикрыться рукой. Но прежде, чем он это сделал, он увидел молнию. В этот раз она ударила туда, где были те женщины. Вадим стоял, закрывшись, и слушал песню дождя. Никаких звуков больше не было. Прошло несколько секунд, прежде чем он отнял руку. Ганс со Сташеком по-прежнему неподвижно стояли рядом, а Игорь, облокотившись об обнаженную девушку с амфорой, одевал носки. Странно, как она осталась невредима? И почему ни один из осколков в Вадима не попал? По улице были разбросаны довольно крупные куски, с кулак величиной. Хоть один, но должен был угодить в него.
   - Я же говорил, - с довольным видом проговорил Игорь. - Фонтан нам пригодится.
   - Что с ними? - спросил Вадим и прокашлялся.
   - Угадай! - язвительно ответил Игорь. - Три попытки.
   Сказав это, он обулся и слегка подпрыгнув, произнес: - Я готов.
   Сташек словно очнулся. Он тряхнул головой и стеклянными глазами посмотрел на Игоря. - Может тебе и нравится убивать людей... - в его голосе сквозила злость.
   - Нет, первый раз. И мне не нравится. Но что поделать, если не они, то мы бы сейчас зажарились. Выбирать не приходилось.
   - Но зачем делать это с таким бодрым видом?
   Игорь расхохотался. - Знаешь, я бы надел траур на ближайший год, но, к сожалению, у меня дела. Если три дуры лезут, куда не следует, мне до этого дела нет. Так вы идете?
   - Он прав, - произнес Ганс. - Прямо?
   - Прямо, - махнул рукой Игорь, - прямее некуда.
   Вадим осторожно ступал между кирпичными обломками того, что до недавнего времени было фонтаном. Те пульсирующие пузыри все также стояли перед глазами. Стоит только протянуть руку, прорвать эту пленку в сознании и можно коснуться, заново испытать полноту, вкус окружающего. Но Вадим знал, что не получится. Этот шаг, такой крохотный и практически незаметный не сделать. Для этого необходимо совершить что-то, чего Вадим совсем не умел.
   - Да не думай об этом, свихнешься, - посоветовал ему Игорь. - Ну, увидел ты Вселенную, вернее ту ее часть, на которую был способен через мельчайшие частички, что способен воспринимать. Не стоит делать из этого нечто сверхъестественное.
   - Человек первый раз испытал подобное, пусть подумает, - заступился за Вадима Ганс.
   - Ну... Знаешь, - Игорь усмехаясь посмотрел на Вадима, - можно и через Вселенную видеть мельчайшее. Это еще то зрелище, - он заговорщески поднял брови и отвернулся.
  
  
  
   Глава 16.
  
  
  
   Люк от канализации, коротко фыркнув, высоко взлетел вверх, прокрутился в воздухе несколько раз и с силой опустился на крышу обтекаемой машины стального цвета, накрепко в нее впечатавшись с чавкающим звуком.
   - Пойдем, страховка покроет, - насмешливо произнес Игорь, потянув задумавшегося на секунду Вадима за рукав.
   Все пятеро бежали по тротуару, рассекая толпу. Родриго несся впереди. Шерсть дыбом, хвост трубой. Огромные глаза, горящие азартом. Видимо, таких котов здешние обитатели не привыкли лицезреть, поэтому поспешно старались уйти с дороги бегущей пятерки. Но, скорее всего, это "психи" создали вокруг себя нечто вроде поля, которого местные жители сторонились изо всех сил и оттого неосознанно жались по краям мокрого асфальта.
   Еще один люк оторвался от поверхности дороги, кружась, прочесал по капоту автобуса и полетел по странной кривой, закончив вращение в одном из окон второго этажа супермаркета.
   Вадим опасливо проследил за его полетом. Из головы никак не выходил первый люк, который летел точно в него. Сташек тогда спас его, оттолкнув Вадима в сторону. С тех пор люки летали с завидным постоянством, не так точно, но по-прежнему впечатляюще. По какой бы улице они не бежали - взлетали люки, падали деревья, надламывались фонарные столбы.
   Что Вадима бесило - все спокойно воспринимали происходящее. Не было проявления страха, даже любопытства. Сташек, Игорь и Ганс относились к этому, как должному. А это не так. Не должен рифленый канализационный люк вдруг ни с того ни с сего срываться с места и метить, ему, Вадиму, прямиком в голову. Однако это происходило. Эдакая игра, задача в которой - остаться в живых. Тот люк он не заметил. Он обязан Сташеку жизнью. А тот и бровью не повел. Повалил Вадима на асфальт, помог подняться и спросил: - Ты как, в порядке?
   В каком порядке? Люки летают... Но промолчал, и так ясно, что Сташек и остальные знают все, что он думает. Смысл отвечать? Смысл вообще спрашивать? Конечно, он не в порядке. Но что поделаешь. Началась Игра, как говорит Игорь.
   - Направо, - скомандовал Ганс.
   Они свернули в узкий переулок между домами. Кот, как ни странно, первым. Словно понимал, что говорит Ганс. А может, Сташек, телепатически передавал ему указания...
   Позади, там, где они только что пробегали, обвалился балкон. Коробки, детская коляска, доски и кирпичи, старое тряпье. Совсем близко. Вадим все же повернулся и тут же получил плюху. В ушах зазвенело.
   - Очнись, - произнес Игорь, - не скажу, что это было мне неприятно, но все же в воспитательных целях... Беги!
   Вадим скрипнул зубами, но ничего не сказал. Поначалу Сташек с Гансом спорили, перебрасываясь короткими фразами, кто именно мешает им продвигаться, "Гразкам" или местные кудесники, но после того, как спортивный автомобиль взмыл в воздух, устроив на перекрестке аварию, лишь косо посмотрели на Вадима и больше к этой теме не возвращались, Вадим понял, что причиной является он сам. "Отстойник" или как это место еще называется, хотело его смерти. Летающие канализационные люки были тому доказательством. Наверно так. Сейчас он целиком и полностью зависел от тех людей, которые были рядом. Они выбирали маршрут, они говорили, когда остановиться, замереть, и вновь бежать. Странно все это. Вроде и видишь то, что происходит, но все равно как слепой. Происходит что-то недоступное пониманию, да и воображению тоже.
   Впереди показались высокие решетчатые ворота, обмотанные наверху колючей проволокой. Цепь и массивный замок виднелись на поржавевших дужках.
   - Мы пройдем тут?
   Вместо ответа мусорный бак впереди словно взорвался, подпрыгнул в сторону, ударился о стену, оставив на ней выбоину, и полетел прямиком в ворота. Те распахнулись. Цепь осыпалась на асфальт рваными звеньями.
   Вадим поднял брови и промолчал. Можно, конечно, предположить, что...
   - Это уже мы, - усмехнулся Игорь.
   - Умеете управлять мусорными баками?
   - Аномалия умеет. Мы лишь направляем, - ответил Ганс.
   - А люки?
   - От люков ты уворачиваться не мастак, так что теперь раскидываем, куда можем. Вернее Сташек.
   - Это не я, - ответил улыбкой Сташек. - Это мой кот.
   Вадим не успел понять, была эта шутка или нет. Сташек вновь бежал, а кот и подавно. Он восторженно несся вперед, попутно принюхиваясь. Определенно, странное животное.
   Несколько грузовиков, пара легковых автомобилей, высокий бетонный забор и длинное пятиэтажное здание с узкими окнами. Плоские долгие ступеньки, вывеска над входом. Жидкие невысокие кустики по периметру. Похоже, какая-то контора.
   - Стоим! - Игорь, напряженно принюхиваясь, сжал кулаки.
   - Да... Но опасно, - ответил Ганс.
   - Стоит рискнуть, - вмешался в разговор Сташек.
   - Если стоим, то что-нибудь делаем. Проверь, я дальше - согласился Ганс.
   - Уже, - ответил Сташек.
   - И что?
   - Сейчас, - уверенно произнес Игорь.
   Мелкая вибрация прошла по всем членам, затрясла тело и вырвалась наружу. Вадим со стоном проводил ее, выбросив сквозь пальцы покалывающее напряжение. Тяжелое, болезненное ощущение.
   Пятиэтажное здание стало оседать. С грохотом обрушились нижние этажи, за ними верхние, поднялись клубы пыли, посыпались стекла. Вадим мог бы поклясться, что слышал крики. Он закрыл лицо рукой. Пыль лежала ровным толстым слоем на мокрой одежде. Непонятно откуда взялся ветер и едкий противный запах. Завывала сигнализация. Вадим отнял руку от лица. Сташек, Ганс и Игорь смотрели на него.
   - В порядке? - спросил Ганс.
   - Да, - неуверенно ответил Вадим.
   - Тогда дальше.
   Вадим кашлянул, безуспешно отмахиваясь от пыли. Крики...
   - Это из-за меня?
   - Сейчас есть разница? Если из-за тебя ты сядешь и станешь плакать? Или что? - Игорь недовольно хмыкнул. - Вадим, если ты ввязался в это, то пора давно понять, тут нет из-за меня, тебя и прочее. Здесь общие интересы. Винить себя будешь потом. Обвинять тоже. Кого бы то ни было. Задача на данный момент другая. Пошел!
   Словно в тумане Вадим пробежал по обломкам здания, которые образовали своеобразный мостик через забор. Перед глазами пустота и необходимость, позади боль и ужас. Вадим, спотыкаясь, спустился по ту сторону забора, ошарашено оглядываясь. Они так спокойно говорили об этом, они ждали, знали...
   - Запрограммируем? - предложил Игорь, посмотрев на Вадима.
   - Не пройдет барьер, - поморщился Сташек. - Из-за этого ему пить не давали, хотя до определенного момента было бы проще.
   - Варианты?
   - Тащим дальше, - ответил Ганс.
   - Недалеко протащим.
   - Тогда объясните ему, - пожал плечами Игорь. - Если не хотите нарушать психику, придется действовать в рамках того, что есть. Дальше будет хуже. Если он будет продолжать проецировать вину на себя ничего хорошего не выйдет, сами знаете. Меня он... ненавидит, давайте вы. Минут пять есть.
   Сташек с Гансом переглянулись.
   Вадим согнулся, ухватившись за живот. Внутри пульсировала резкая пронизывающая боль. Он несколько раз глубоко вдохнул. - Я не знал, что так будет.
   - Никто не знал, - примирительно произнес Ганс. - Но так случилось. Если хочешь продолжать, придется смириться. Все готовы платить цену. Даже ты. Проблема в том, что ты не привык платить. Гибнут люди... да... это так. Из-за тебя... да. Но ты ведь сам считаешь людей грязью, разве не так? Отчего вдруг такая реакция? Пали критерии, по которым раньше оценивал? Появились просто люди, а не люди с ярлыками? Вадим? С каких пор? Я выбирал тебя именно из-за того, что ты целеустремлен. Это означает, что ты добираешься до цели, невзирая на обстоятельства и последствия. Так в чем же дело?
   - Это слишком.
   - Слишком ты еще и не нюхал, - зло отозвался Игорь. - Ради достижения цели можно пойти на многое. И ты пойдешь. Беда в том, что ты этого не понимаешь, а время уходит. Да, - смачно добавил Игорь. - Уходит.
   - Итак, - Игорь отмахнулся от Сташека, который хотел остановить его, - либо ты остаешься здесь с мертвецами, занимаешься самобичеванием и признанием того, что из-за тебя обрушилось здание, унеся с собой некоторое количество жизней, либо мы идем дальше и пытаемся получить то, что хотим.
   - И люди могут снова погибнуть?
   - Люди гибнут всегда, - едва слышно произнес Сташек. - Но, помимо того, что ты явно погубишь еще, ты можешь и спасать. Потом... Разницу и качество тебе никто не назовет. На то и твоя жизнь, что она твоя. Решать тебе.
   - Ты врешь, - скривился Вадим.
   - Это проверять только тебе. Можешь остаться. Если "местные" разберутся что к чему, тебя по-быстрому убьют. Я бы так и поступил на их месте. Не раздумывал над качеством и количеством. Исходил бы из самой задачи. Ты мешаешь, значит необходимо устранить. Смертью я тебя не пугаю. Ты не понимаешь, что это такое. Насколько я вижу, тебя страшит сама жизнь. Существование, отягощенное виной. Я знаю ответ, ты тоже, проблема в том, что ты боишься признаться. Считаешь, что последующие смерти ни в чем не повинных людей стоят намного больше, чем жизнь Инги. Вернее, пытаешься себя убедить в этом. Это не так, далеко не так. Тебе плевать на них, на всех, единственное, что действительно чего-то стоит - это Инга. Красивая, умная, веселая, жизнерадостная, мягкая, та, которую ты успел узнать. А тех ты не знал. Это не жестоко, это правда. Никто не обвинит, и не потребует. Только ты. Так, может, будешь заниматься этим потом, а не сейчас? Хочешь получить прощение сразу? Так не бывает. Выбор тяжел? Выбор уже сделан. Ты уже решил. Все, чего ты хочешь - оправдаться даже не перед собой, перед нами, так уж человек устроен, ему необходимы судьи. Я тебя разочарую - тебя никто судить здесь не будет, сам себя раскладывай на кусочки, жги и пытай. Сейчас на повестке дня совсем другие вопросы. Или идем дальше, или нет. Нет - означает смерть не только для тебя, но и для Инги. Что выбираешь?
   Вадим молчал. Все это словно дурной сон. С самого начала. Не думал Вадим, что так вот все обернется. Вернее, вообще не думал о чем-то таком. В мыслях до того слабым маревом мерцал образ Инги. Нужно добраться, спасти... Как это все будет происходить, Вадим не знал, не хотел знать. Оказывается вот так. Там, где они проходят - гибнут люди. Да, он не знает их, ему, по большому счету, плевать на них, но чтобы из-за него умирали... Он и не подозревал, что пятиэтажное здание может взять и рассыпаться, как карточный домик. И все это из-за одного человека. Из-за него. Как энергия "отстойника" вступает во взаимодействие с окружающим пси-полем, как она находит цель? Ответов нет, и навряд ли он их когда-нибудь узнает.
   На душе тошно и пусто. Совсем не хочется делать такой выбор. На весах жизнь Инги и жизни остальных, тех, кто, возможно, еще погибнет. Он не знает что делать. Мысли путаются, липнут друг к другу, замыкаются в никуда.
   Но самое гнусное увидел Вадим, когда попытался копнуть глубже, раскрыть себя, посмотреть изнанку души. В разреженной пустоте бездумья, на самом дне, зловещим темным спрутом копошился страх. Вадим не хотел оставаться здесь, не хотел умирать. Жизни всех людей на свете не стоили его одной. Он пойдет дальше, будет слушаться во всем эту троицу "психов". И дело не в Инге. Просто он очень хочет жить. Он не супермен, не мученик, не святой... он обыкновенный человек, который до ужаса боится смерти.
   Вадим тряхнул головой, стараясь прогнать мерзкую картину, которую он увидел. Неприятно видеть себя настоящим. Но что еще может быть хуже, так это признаться самому себе, что все, что ты увидел - правда.
   - Я готов, - глухо произнес Вадим. - Давайте сделаем это.
   - Давайте, - с усмешкой ответил Игорь. Он хотел еще что-то сказать, и судя по его глазам, что-то не очень приятное для Вадима, но передумал.
   Разбитая песчаная дорога привела их к складским помещениям.
   С охраной на КПП разобрался Ганс. Он не стал прибегать к каким-то особенным штучкам. Просто сделал два удара. Одного тучного охранника с желтоватым лицом отключил, ткнув в шею ладонью, когда тот высунулся из окошка, чтобы посмотреть пропуск, который якобы Ганс доставал из кармана куртки. После этого Ганс с завидной скоростью юркнул в дверь и ударил ногой второго точно в солнечное сплетение. Теперь тот безуспешно хватал ртом воздух. Телефонная трубка валялась рядом. Ганс бросил телефон на пол и раздавил его каблуком.
   Повсюду сновали люди, загружались грузовики, сердито урчали кары, перевозя коробки с товаром. На стоянке, поросшей низким чахлым репейником, ожидало загрузки несколько фур.
   - Туда, - скомандовал Игорь.
   Они подошли к выстроившимся в ряд фурам. Игорь пару раз прошелся вдоль них, деловито рассматривая машины.
   - Может эту? - крикнул он, остановившись перед массивной зеленой кабиной, сплошь покрытой наклейками и надписями.
   - Пойдет, - согласился Ганс.
   Водителей нашли позади грузовиков. Несколько бетонных плит, одна на другой, служили им импровизированным столиком. На газетах лежали салаты в пластмассовых упаковках, резаный хлеб, бутылки с напитками и кое-чем покрепче. Видимо, у некоторых загрузка должна начаться еще не скоро, а повод, как известно, найти не сложно. Несколько человек резались в карты, остальные просто зубоскалили.
   Игорь направился прямо к ним. Подошел к щуплому мужичку в темно-синей клетчатой рубахе и протянул руку. Тот как-то сонно взглянул на Игоря, порылся в карманах брюк и отдал ключи. Остальные водители даже не обратили внимания на Игоря.
   Весело вышагивая, Игорь помахал в воздухе ключами и веско произнес: - Сила убеждения великая штука. Чур, я за рулем.
   - Как же, - хмыкнул Ганс.
   Несмотря на все протесты Игоря, за руль сел Ганс. Вадима запихнули вглубь кабины, отдав ему кота. Родриго тут же залез подмышку и стал громко урчать. Игорь со Сташеком разместились на широком пассажирском сиденье.
   - Эх, - посетовал Игорь, - нужно было у них что-нибудь из спиртного прихватить. Трубы горят.
   - Тебе, по-моему, на сегодня уже хватит, - сказал Сташек.
   - Хватит, не хватит. Печень то не моя, - хохотнул Игорь.
   Машина вздрогнула и зарычала. Позади раздались крики очнувшихся водителей. Ганс нажал на педаль газа, отпустил сцепление, и фура резво покатила по дороге. Высунувшись как можно дальше, чтобы видеть, что происходит, Вадим успел заметить очередного охранника, который стоял прямо посреди дороги, вовсю размахивая руками. Впрочем, его словно ветром сдуло, когда Ганс взревел мотором и с удовольствием нажал на клаксон. Разогнавшись, Ганс, словно заправский водитель, мягко вошел в поворот, проехал метров сто до КПП и снес ворота. Прыгая по битому кирпичу, Ганс свернул в жидкий пролесок из молодых сосен.
   После пяти минут тряски по песчаной дороге они выскочили на скоростную трассу. Рядом проходила железная дорога, та самая, на которой сошел с рельс поезд. По левую сторону рядами тянулись полугаражи, полусклады. На севере, в нескольких километрах виднелись небоскребы. Каменные исполины. Таких зданий Вадим здесь еще не видел. Формой они походили на горные пики - у основания в несколько раз шире, чем на верху. Вадим щурился, с интересом разглядывая чудеса местной архитектуры. Сташек тем временем откуда-то раздобыл карту, развернул ее, и закрыв обзор, стал что-то сосредоточенно разглядывать на ней.
   - Вариантов немного, - наконец сообщил он.
   - Это точно, - поддержал его Игорь. Открыв окно, он высунул голову наружу.
   Вадим услышал странный стрекот. - Вертолет, - догадался он.
   - Интересно, стрелять будут? - поинтересовался Игорь и стал с энтузиазмом махать воздушным преследователям. Как оказалось, стрелять никто не собирался.
   - Попробуй убрать его, - произнес Ганс. Вадиму показалось, что в его голосе проскользнуло ехидство. Игорь некоторое время молчал, все также высунувшись из окна, затем с разочарованным видом сел на место и закрыл окно.
   - Хм... - только и сказал "псих".
   - Защита? - поинтересовался Сташек.
   - Да. И, к тому же, довольно необычная. Словно нутро вытягивает... - Игорь почесал голову. - Никого "прощупать" не смог. Лишь поверхностно. Даже не знаю сколько их. Да и мотор тоже... странноват. Вертолет словно одно единое целое вместе с людьми.
   - Их трое, - ухмыльнулся Ганс.
   - Откуда ты знаешь? - спросил Вадим, поглаживая кота.
   - Тут число три в большом почете. Вон, смотри, небоскребов тоже три.
   - А вертолет почему один? - раздраженно поинтересовался Игорь.
   - И хорошо, что один. Пока еще не разобрались, что мы за птицы. Просто наблюдают, нападать не будут.
   - Почему?
   - Они не поймут, почему мы к внутреннему периметру едем, а не бежим подальше, - предположил Сташек.
   - Угу, - с кривой усмешкой ответил Ганс. - Сейчас гадают, прикидывают варианты. Уверен, мысль о том, что мы к порталам направляемся, придет им в последнюю очередь. Но вот когда поймут - станет жарко.
   Ганс на секунду повернулся к Вадиму. - Что там с "отстойником"? Когда сюрпризов ждать? Ничего не чувствуешь?
   Вадим отрицательно покачал головой.
   - А ну число назови, какое угодно, все, что в голову взбредет, - потребовал Сташек.
   - Триста сорок тысяч шестьдесят пять, - со злорадством ответил Вадим и вдруг добавил: - А.
   Сташек не мигая, смотрел на Вадима пару секунд, а затем протянул ему карту. - Трасса 65А. Мы по ней едем. А через три километра с хвостиком будет мост.
   Ганс крякнул. - Объехать нельзя?
   - Нет.
   В кабине повисло молчание. Лишь шум мотора, глухой стрекот вертолета, и довольное урчание Родриго. Вадим продолжал машинально гладить кота, отыскивая на карте злополучный мост. Все трое "психов" неподвижно застыли на своих местах, только Ганс иногда резкими движениями поправлял руль.
   - Как это могло произойти? - ошарашено раздумывал Вадим. - Да, вот эта трасса, вот мост, небольшой, даже, можно сказать, крохотный, но как он предсказал, увидел? Или это совпадение и Сташек зря паникует?
   Внезапно Вадим почувствовал нечто странное. Словно его тело стало растягиваться во все стороны, расширяться. Все пространство в кабине он стал ощущать совершенно ясно и четко. И не телом даже, а чем-то непонятным, являющимся его невидимым продолжением. Лицом, руками, животом, он чувствовал как бы дальше, чем должен обычно. Ощущение усиливалось, и вдруг Вадим натолкнулся на тонкие нити, исходящие от "психов", и вроде бы даже от кота. Множество тонких, натянутых до невозможности, невидимых струн разрезали пространство. Странно было их чувствовать, прикасаться к ним, понимать, что они существуют на самом деле.
   Раздался рев двигателя. Мимо на большой скорости что-то пронеслось. Ярко-красный цвет - все, что успел заметить Вадим. Он очнулся. То странное ощущение исчезло, и Вадим почувствовал сожаление. Он был уверен, что еще немного, совсем чуть-чуть, и он мог бы ухватиться за эти нити-струны, и, возможно, протянуть свои.
   "Психи" по-прежнему молчали. - Телепатия, - подумал Вадим. - Так вот значит как...
   Прошла минута, прежде чем "психи" заговорили. Видимо, совет закончился.
   - Еще что-нибудь чувствуешь? - спросил Сташек. По голосу Вадим понял, что он нервничает.
   - Нет, - пожал плечами Вадим. - Я же не "псих". Признаться, я те цифры назвал, что бы позлить тебя, потому что не вижу в этом никакого смысла. Может, просто совпадение?
   - Хотелось бы, чтобы так и оказалось, но что-то мне подсказывает, что все взаправду. Плохо не то, что нас кое-что ждет на мосту. Вон те, - Ганс ткнул указательным пальцем вверх, - сразу засекут выброс энергии, проверят интенсивность и тогда за нас примутся по-настоящему. До этого они довольствовались свершившимися событиями, а сейчас могут понять причину. Поэтому выбора у нас нет. Извини, - виновато произнес Ганс.
   Прежде, чем Вадим понял, за что же извиняется Ганс, его резко потянуло вниз. Мир перед глазами колыхнулся радужной пленкой, завертелся, раздался в стороны и разорвался на мелкие кусочки. Невидимая сила страшно и мощно тащила сознание Вадима за собой в пустоту. Вадим пытался сопротивляться. Сам не понимая того, он рвался вверх, к кружащимся фрагментам того момента, где он сидит в кабине и держит кота подмышкой. Все тщетно. Последним образом, промелькнувшим в голове у Вадима, было большое ветвистое дерево, выкорчеванное из земли с корнями. Тело расслабилось и обмякло на тюках, на которых Вадим сидел.
   Пустота оказалась совсем не такой страшной, какой представлялась вначале. Она проникла в Вадима, охватила все тело, забралась внутрь, а затем разлетелась в стороны, сквозь поры кожи.
   Все та же кабина, рядом Игорь, Сташек и Ганс. Только Родриго больше не мурчал. Он юркнул в сторону и во все глаза смотрел на Вадима. Вадим не видел его, но знал, что так и есть. Глаза Вадима закрыты, но темноты нет и в помине. Он все видит, все, что происходит вокруг. Чувствует запах освежителя воздуха, болтающегося на лобовом стекле, скрип коробки передач, ровный говор двигателя. Даже молчание "психов" ощущает на физическом уровне. Оно странное и неуютное, должно таким быть, но это не беспокоит Вадима. Ему все равно. Нет ни единого чувства. Нет желания подвигать рукой, разлепить губы, открыть глаза. Эмоции пропали полностью. Ему стало все равно, жив он или мертв. Просто созерцание без каких-либо чувств, больше ничего. Вадим не думал, не чувствовал, он просто воспринимал информацию, никак ее не оценивая. Как он это делал, что с ним сотворили "психи", ему было неинтересно. Он просто чувствовал окружающий мир и пропускал образы сквозь себя, как сито воду, ничего не оставляя, не анализируя, не раздумывая.
   Сознание неподвижно и статично. Каждая последующая секунда, неумолимо несущая с собой изменения, сминалась и отправлялась к предыдущим, склеиваясь с остальными вязким студнем образов и мыслей. Словно одинокий буек в море во время шторма в голове появился слабый голос ..."воистину, величайший порок человечества - равнодушие"... Возник на мгновение и тут же исчез за могучими перекатами мыслей. Без вкуса, запаха, без внутренней наполненности мысли накатывали вновь и вновь, разбиваясь о бесцветный каркас отрешенности.
   Жив ли он? Ему все равно. Мертв? Ему плевать.
   Упоительное состояние небытия в бытие. В какой-то мере ему это даже нравилось. Хотя нет, чувства здесь неприменимы. Проще сказать - так есть и так должно быть.
   Вадим точно сросся с бесконечностью, нырнул в нее, растворился в нежелании чего-либо. Он словно осознал смысл жизни, за которым неустанно гонится все разумное во всех существующих реальностях. Он понял, что его попросту нет. Стало легко и просто, стало безразлично.
   Время монотонно слоилось рыхлыми образами. Одни мягко ломались на куски и осыпались мелкой мокрой крошкой. На смену им, сметая остатки, тут же приходили другие, яркие и цветные, впрочем, тут же терявшие свою привлекательность. Их постигала та же участь. Не время текло сквозь окружающее, оживляя своим дыханием все вокруг, это Вадим сам стал временем. Он был во всем, что окружало его. Он знал малейшее движение своих спутников, он был этим движением, пропускал его сквозь себя и без сожаления расставался с ним. Он был силой и ничего при этом не делал. Именно в этом была мощь, в бездействии.
   Грузовик резво бежал дальше. На мосту Ганс прибавил скорость, намереваясь проскочить его как можно быстрее, что и было сделано. Узкая речушка быстро осталась позади. Опоры моста не обломились, аварии не случилось. Грузовик благополучно перебрался через мост и продолжил свой путь. Вертолет все также летел немного позади, наблюдая за машиной.
   Прошло минут десять. Ганс держал прежнюю скорость - на спидометре стрелка залипла на цифре восемьдесят. Их довольно часто обгоняли странные обтекаемые машины, со свистом проносясь мимо фуры. Каждый раз Игорь зубоскалил на предмет того, что гонщиком Гансу никак не стать. Тот не обращал внимания и следил за дорогой. Сташек же, казалось, и вовсе задремал. Он закрыл глаза и склонил голову на бок. Родриго перебрался к нему подмышку, на свое любимое место.
   Вскоре впереди появился тоннель.
   - Прямо или направо?
   - Прямо будет интереснее, - сообщил Игорь.
   - Как по мне, так все равно. Нас будут ждать в любом случае, - высказался вдруг проснувшийся Сташек.
   - Прямо, - повторил Игорь.
   Ганс свернул направо. Игорь высунулся из окна и помахал на прощание вертолету. Через секунду тоннель поглотил их. Частые фонари под бетонным потолком ярко освещали трассу. Разметка на дороге отражала свет, придавая ему слабый синий оттенок.
   - Пора будить нашего коматозника, - сказал Ганс.
   - С удовольствием, - ответил Игорь.
   - Только не быстро, - приказал Ганс, - первый раз все-таки.
   - Да ну, - заерзал на сиденье Игорь, - давай вытащим его. На всю жизнь запомнит.
   - Жизненный опыт, конечно, неплохой, - произнес Сташек, - но как ты его потом через барьер к порталам тянуть будешь?
   - Мда... - расстроился Игорь. - Твоя правда. Ладно, взялись.
   Что-то изменилось. Вадим знал это. Безразличие натянулось тонкой мыльной пленкой вокруг тела невесомым коконом, мелко задрожало, но выдержало напор. Извне что-то давило, пыталось прорваться к нему, но пока лишь скользило по обтекаемой форме, безрезультатно пытаясь зацепиться за малейший выступ или шероховатость, хоть какое-то проявление чувств.
   Отчего-то Вадим понял, что так будет продолжаться недолго. Давление не ослабевало, наоборот, оно становилось все сильнее и это вопрос времени, когда оно ворвется к нему.
   Ему не было страшно, не было интересно, что же такое происходит с его телом, с его сознанием. Просто скоро кое-что изменится. Что-то случится с Вадимом, а значит и с самим миром, со всей Вселенной.
   Тоннель тянулся долгой широкой дугой, сильно отклоняясь вправо. Машины их больше не обгоняли.
   - Дурной знак! - поднял вверх указательный палец Игорь.
   - Прорвемся! - уверенно ответил Ганс.
   - Иначе и быть не может, - поддержал его Сташек. - Симона просто так энергией не разбрасывается. Все так, как должно быть.
   - Должно быть так, - произнес Игорь, - десяток блондинок в обтягивающих бикини, солнце, пляж и теплое прозрачное море... А не три небритых мужика в кабине грузовика и еще кот, который, кстати, вовсе и не кот, а концентрация энергии непонятно из какого мира.
   - А как же Аннет? - с улыбкой спросил Ганс.
   - Она в тех десяти, - довольно ответил Игорь, скрестив руки на груди. - Да, пожалуй, она в капитанской фуражке.
   - Фуражка - это важно? - спросил Сташек.
   - Это сексуально.
   Давление изменило тактику. Теперь оно атаковало короткими, но сильными пульсациями, вминая кокон вовнутрь. Расстояние между Вадимом, вернее между тем, чем он был сейчас и тем, что рвалось к нему, уменьшалось. Оно почти прикасалось к нему, не дотягиваясь буквально миллиметры.
   Тоннель впереди был перекрыт. Шесть бронированных полицейских машин в два ряда закрывали дорогу. За машинами стояли полицейские - на этот раз все мужчины. В руках овальные металлические диски с короткими рукоятками.
   Ганс надавил на газ. Грузовик взревел и устремился вперед, исторгая из выхлопной трубы густые клубы дыма.
   В ту секунду, когда фура на полной скорости должна была врезаться в одну из полицейских машин, кокон прорвался. То неведомое, что тянулось к Вадиму, наконец-то нашло брешь в глухой защите и в одно мгновение сожгло оболочку, оставив Вадима оголенным, беззащитным перед ураганом чувств и ощущений.
   Первое, что почувствовал Вадим - сердце. Оно сжалось, а затем расширилось, проталкивая кровь по венам. После этого напряжение впереди, у бампера грузовика. Оно вытянулось тонким растянутым жгутом и выстрелило, подкинув полицейскую машину в воздух. Треснула сирена на крыше, противный запах пластмассы застыл угловатыми гроздьями на краях разлома. От овальных приспособлений в руках полицейских протянулись короткие тонкие молнии по направлению к грузовику, но тут же потухли. Дошла вибрация от стен тоннеля. Он словно стонал, разбрасывая вдоль себя звуковые волны.
   Вселенная, которую до того Вадим считал собой, оказалась не такой и большой. Метров десять в диаметре. И она стремительно сокращалась, впаивая в мозг Вадима все сведения о происходящем. Ворсистые синие брюки на полицейских, скудный резкий запах бетонных блоков, бензина, масляной краски, жар оплавленного железа.
   Объемный шар информации ворвался в Вадима, втянув в него нечеловеческое напряжение Ганса, Игоря и Сташека. Это были матерые "психи". Но никогда Вадим не задумывался о том, что значит быть таким... сверх. Словно многотонный пресс опустился на тело со всех сторон, приплюснул его к самому основанию и не отпускал, а продолжал вдавливать дальше, туда, где, казалось бы, и нет уже пространства, внутрь себя. Не можешь вдохнуть, не можешь защититься. Или перенаправишь, или упустишь. Колоссальная энергия стояла на кону. Как использовать ее и кто это сделает - решалось долями секунды.
   Грузовик так и не коснулся ни одной из полицейских машин, однако протаранил заслон точно посредине. Фуру немного занесло, машины разбросало по бокам, прибив к стенам тоннеля, ровно на столько, чтобы не мешали передвижению. Раздался громкий хлопок - кузов оторвало и он остался посредине, как раз там, где до того полицейские расположили свои машины.
   - Налегке поедем, - услышал Вадим. То была только мысль, которую Игорь еще не успел обличить в слова.
   Вадим чувствовал как прежде. Но то состояние, которое он пережил, когда в него с бешеной скоростью вдавливался окружающий мир вновь проснувшимися чувствами, заставило его закричать, что есть мочи. Не было боли или страха. Просто это было так быстро, так мощно и грандиозно, что единственным способом выразить это ощущение - был крик.
   Поток ощущений струился в невероятном ошеломляющем танце считанные мгновения. Затем все вернулось на свои места. Вадим вновь стал самим собой, стал обычным человеком, но впечатления от проснувшихся чувств, от пробудившихся желаний накрепко завладели им. Его Я возрождалось из предметов, вкусов, запахов, причинных связей, надежд и чаяний. Он словно родился заново. Цвет обрел смысл, плотность вещей стала ощутима, мысли казались такими же значимыми, как и предметы. Любая мельчайшая частичка реальности пронизывала насквозь восприятие, поражала своей многозначительностью и независимостью.
   Это было невероятно. Это было восхитительно. Вадим любил этот мир за то, что он есть.
   Он глубоко вдохнул и широко раскрыл глаза. Дурацкая улыбка блуждала на его губах. Он не знал, смеяться ему или плакать. Эмоции не имели значения, главное, что они были. Он жив, черт возьми!
   - Ну вот, - пробурчал Игорь, - одним идиотом больше.
   - Вы не переборщили? - обеспокоено спросил Ганс.
   - Вроде бы нет, - скосив глаза на Вадима, ответил Сташек.
   - Я вам рад! - сообщил Вадим.
   - Ну, это немудрено, - фыркнул Игорь. - Воскресшие всегда так себя ведут. Кстати, мы теперь с тобой вроде как тезки... или побратимы, я без понятия, как в таких случаях называют. Ты узнал кое-что обо мне. То, чем я раньше был. Немного, но все же...
   - Я рад! - вновь повторил Вадим.
   - Тьфу ты, - раздраженно произнес Игорь, явно намереваясь выполнить задуманное. - Может его ударить? Он определенно не в себе.
   - Пусть отходит, - ответил Сташек. - Не каждый день так высоко поднимаешься над миром.
   - Да он и не поднимался, так порхнул слегка, - возразил Игорь, но все же замолчал, задумавшись о чем-то своем.
   Проехав еще сотню метров, грузовик выскочил из тоннеля. Их уже ждали. По бокам пристроились две полицейские машины. Завывая сиренами, они ехали со скоростью грузовика, впрочем, ничего не предпринимая. А еще вновь застрекотал вертолет.
   Метровые бетонные ограждения по бокам трассы. За ними ничем не примечательные строения казенного вида с длинными узкими переходами под самой крышей.
   - Ну и воют, - поморщился Игорь. - Выключим?
   - Подожди... - Ганс на секунду задумался. - Похоже, нас ведут.
   - Вон развилка, - сообщил Сташек.
   - И куда нам?
   - Ближе будет направо.
   - Что ж, подождем немного, - заключил Ганс и надавил на газ.
   Полицейские не отставали. Они по-прежнему ехали по бокам, в каком-то метре от машины.
   - Сдается мне, что нас прямо направляют, - предположил Ганс, прищурившись. Впереди показались всполохи полицейских сирен.
   - Многовато... - задумчиво протянул Игорь. - Сворачивай.
   Ганс уцепился в руль, весь поджался и с силой крутанул руль вправо. Раздался глухой удар и скрежет металла. Но вместо того, чтобы оттеснить полицейскую машину вбок и свернуть направо, неведомая сила оттолкнула грузовик обратно.
   - Твою мать, - только и успел крикнуть Ганс.
   Вадим, до того зачарованно наблюдавший за разметкой на дороге, вдруг с удивлением увидел перед грузовиком бетонное ограждение. Через секунду они натолкнутся на него. Блаженные чувства как ветром сдуло. Стало неимоверно страшно. Еще мгновение, и грузовик на всей скорости впечатается в эти бетонные блоки. Тело стало тяжелым, в висках стукнуло, а затем все замерло.
   Стена из бетона застыла перед взором Вадима, простояла так секунду, словно давая возможность хорошенько себя рассмотреть, а затем резко прыгнула вперед. Сознание воспринимало окружающее рывками. Кадры реальности выпадали, а те, что Вадим успевал рассмотреть, казались долгими и зловещими.
   Грузовик надрывно рычал, подпрыгивал, но ехал дальше, кроша стену. Бетон осыпался мелкими кусками, а затем превращался в пыль. Кадр, еще один, затем сильный толчок и грузовик выкинуло точно вправо. Шины взвизгнули по асфальту и Ганс, сжав зубы, вывернул руль, направляя машину. Из ушей у него текла кровь, Сташек вовсе отключился, а Игорь безумно хохотал, явно наслаждаясь ситуацией.
   - Да, парни, такого вам в цирке не покажут! - не унимался он.
   Родриго запрыгнул на грудь хозяину и стал облизывать ему лицо.
   Ганс повернул голову, мельком взглянул на Вадима, удовлетворенно кивнул и спросил: - Что со Сташеком?
   - И-хааа! - кричал Игорь.
   Ганс сделал неуловимое движение корпусом, наклонившись вбок, и хлестко ударил Игоря в скулу.
   Того это тут же отрезвило. Ухватившись за челюсть, он с неприязнью посмотрел на Ганса, но потом все же приложил руку к груди Сташека.
   - Скоро оклемается, - коротко бросил Игорь. - Зачем бить-то? - зло спросил он. - Мы ведь с тобой в одной упряжке.
   - Приводи его в чувство, нужно бросать машину, - приказал Ганс.
   Позади них пристроились те две полицейские машины, но Ганс не давал им себя обогнать, вовсю виляя по дороге.
   Вадим глубоко и часто дышал. Нервное напряжение не покидало его. Все тело мелко подрагивало, а сердце вообще готово было выпрыгнуть из груди. Они только что проехали сквозь бетонную стену, словно она была из песка. Вернее, "психи" ее такой сделали. Наверно, именно из-за этого отключился Сташек - потратил слишком много сил. Как и когда они это успели сделать, Вадим не почувствовал, не увидел.
   Приложив руки к вискам, Вадим стал их медленно массировать, стараясь отделаться от чувства страха. Удавалось с трудом. Перед глазами все стояла та стена и мерзкий шепчущий голос сознания: - Это конец.
   Игорь тем временем закончил водить руками над Сташеком. Родриго, уступив место, сидел рядом. Он вопросительно переводил взгляд с хозяина на Игоря.
   - Да все будет нормально, - тихо проворчал Игорь. - Было бы из-за чего переживать.
   И верно, спустя буквально минуту Сташек открыл глаза и слабо произнес: - Это был вертолет! Это они...
   - Не иначе, - согласился Ганс. - Ты в норме?
   - Да, - произнес Сташек и тряхнул головой. - Ну и ну...
   Ганс, вытирая кровь платком, лишь хмыкнул. - Двести метров впереди переход. Будем выходить. Приготовиться.
   Завизжав тормозами, грузовик остановился как вкопанный у обочины. Полицейские, преследовавшие их, пронеслись мимо. Дверь распахнулась. Первым выскочил Игорь, за ним Сташек, фантом, затем Ганс за шиворот выпихнул Вадима и выпрыгнул сам.
   В бетонном ограждении оказался проход, куда все и ринулись. Коридор оказался узким, поэтому бежали цепочкой, друг за другом. Родриго трусил рядом со Сташеком, изредка мяукая.
   У железной двери остановились все разом.
   - Кто поведет? - спросил Ганс.
   На Вадима он и не глянул. Впился взглядом в Сташека. Даже при тусклом освещении, было видно, что лицо Сташека до сих пор бледное, как мел.
   - Кроме меня некому, - злорадно произнес Игорь. - Ты замыкаешь.
   Ганс насупился, раздумывая. - Ладно, - наконец решил он. - Только без фокусов.
   - Будет сделано, - отдал честь Игорь и открыл дверь.
   Длинные широкие коридоры между зданиями. Лестницы, подъемники, странные указатели, множество дверей. Повсюду снуют люди, машин нет совсем. Улицы словно закованы в каркас из металла, кирпича, бетона и пластика.
   Вадим едва поспевал за Сташеком, а ведь его недавно полностью вырубило. Позади сопел Ганс, постоянно подгоняя Вадима.
   - Ганс, - крикнул Вадим, увернувшись от тачки, полной бумаг, которой управлял белобрысый малец в разноцветном наряде. - Почему тут так все ... замкнуто?
   - Потому что... Вверх бери! - заорал Ганс.
   - Знаю, - процедил Игорь и свернул к очередной лестнице.
   - Потому что порталы близко. Здесь все здания снаружи из специального металла. Да и стекла из особого сплава. Чтобы энергия не вредила, вернее не воздействовала. Пси-поле нестабильное. А это чревато. Вот потому такая конструкция в этой части города.
   - Так это центр города? - выдохнул Вадим, перепрыгивая сразу через две ступени.
   - Нет, центр тут отсутствует как таковой. Город тянется на тысячи километров и подобных перевалочных баз тут немало. Но там, где находятся порталы для избранных, там установлена защита, чтобы остальное население психически не менялось. Ну, как наши "декодеры", только посильнее.
   Пять этажей вверх по лестнице, лабиринт из коридоров, стеклянный проход между зданиями. Вадим почувствовал усталость в ногах. Ботинки все же тяжеловаты.
   Игорь остановился, напряженно оглядываясь. Вадим воспользовался заминкой. - Слушай, а почему вы порой общаетесь ментально, а иногда просто говорите. В чем секрет?
   - Я уже говорил об этом. Не слишком приятно окунаться в чужое сознание и пытаться спрятать при этом самое сокровенное. Когда не остается времени - тогда телепатия. В противном случае - обычным способом. Ну что там?
   Игорь, словно сторожевой пес, поводил носом перед собой, а затем повернулся. - Куда бы не пошли, везде ждут.
   - Кратчайший путь бери.
   - Как скажешь, - Игорь ухмыльнулся. - За мной. Будет весело.
   Вадим услышал, как чертыхнулся за спиной Ганс. Веселье, которое предвещал Игорь, явно не сулило ничего хорошего.
   Стремительный спуск вниз по лестнице. Металлический лязг. Это Игорь открыл запертую дверь. Да, определенно эффективнее, чем это делает Сташек. Длинный коридор. Множество деревянных дверей, стены оббиты пластиком. Большие круглые лампы под потолком. На полу черно-белый линолеум в шахматном стиле. Людей здесь не было совсем.
   Игорь больше не бежал. Он медленно крался. Сташек тоже. Вадим шел за ними, недоуменно раздумывая, что это значит. Если они "психи", то они должны знать...
   - Контааакт! - во все горло заорал Ганс.
   Крик Ганса практически парализовал Вадима. Чего-чего, а этого он никак не ожидал. Он ошеломленно замер на месте, полностью оцепенев. Какой контакт? Нет ведь никого.
   И тут знакомое странное состояние вновь настигло Вадима. Он почувствовал запах линолеума, мерное потрескивание электричества в лампах, упругость пластика на стенах. Время замедлило свой бег, словно остановленное силой, исходящей от "психов". Вадим окунулся в упругую массу неизвестно чего. Вроде бы все по-прежнему... но намного медленнее и насыщеннее. Он как бы разросся, наполнил собой часть коридора, стал чем-то большим, нежели просто Вадимом.
   Впереди явно что-то происходило, но внимание Вадима было приковано к двери рядом с ним. Они открывались. Что было сил, Вадим попытался повернуть голову. Медленное движение, запоздалое. Как во сне.
   Он не успеет, Вадим знал это. Как только все началось.
   Боковым зрением Вадим увидел черное дуло пистолета. Дверь застыла на месте. Еще мгновение, и она стукнется о стену. Отлетит. В дверном проеме стояла женщина в серой форме с яркими нашивками на плечах. Черные, как смоль волосы собраны в пучок, курносый нос, карие глаза, тонкие выщипанные брови. Накрашенные губы немного изогнуты, глаза широко открыты. На груди круглый матовый амулет. И палец на спусковом крючке. Он напряжен и давит на металл.
   Яркой вспышкой в голове взорвалась эта картина. Еще доля секунды... и что потом? Выстрел в упор? Увернуться Вадим не успеет. Необратимость смотрела из круглого дула пистолета. Как ни странно, страха не было. Мозг просчитывал варианты. Даже самые невероятные. Все они тут же отбрасывались, едва успев появиться. Вадим не осознавал их. Словно землекоп пробует краешком лопаты землю, перед тем, как вонзить в землю на полный штык свой инструмент, так и Вадим неосознанно и стремительно перебирал все возможные продолжения этой ситуации, перед тем, как выбрать тот единственный правильный.
   Ровным счетом ничего. Через долю секунды палец ляжет на спусковой крючок и потом...
   Вадим ощущал запах пота этой женщины, движение сухожилий у нее в руке.
   Он мысленно выдохнул. Из него во все стороны точно пошла волна. Мощная и невесомая одновременно. За ней тут же еще одна. И еще. Бурлящий поток энергии. Такой же, как и после контрастного душа по утрам, но более тонкий и быстрый.
   Время настало. Раздался щелчок... и ничего.
   Осечка.
   Вадим пружиной метнулся вперед и в самый последний момент выбросил вперед руку. В этот удар он вложил все свое торжество. Он избежал смерти. Он смог удержать ее.
   - Н-наааа!
   Вадим целил точно в район переносицы. Но в самый последний момент кулак натолкнулся на вязкую пружинистую преграду. Какой-то невидимый барьер из воздуха перед ее лицом. Впрочем, женщина все же отлетела на пару метров назад и упала на пол, схватившись за лицо. Вадим тяжело дыша, во все глаза смотрел на нее.
   - Что, первый раз бьешь женщину? - насмешливо спросил Ганс.
   - Да это не женщина, - задумчиво ответил Вадим. - Это была сама смерть. Вернее, я так ее чувствовал.
   - Ладно, пойдем, - Ганс потянул его за рукав.
   Рядом, друг на друге, без сознания лежали еще две женщины в такой же форме. С ними справился Ганс. Впереди коридора Игорь уже возился с очередной дверью, а Сташек сидел на корточках. Перед ним, у стены, лежало четыре тела. Тоже все женщины.
   Сташек резко встал и с ненавистью посмотрел на Игоря. Вадим впервые видел его таким. За то недолгое время, что он был знаком с этим "психом", он видел его расстроенным, грустным, недовольным, но никогда в его глазах не пылал огонь злобы. Так ярко и безумно.
   - Тебе обязательно было их убивать? Мразь! - крикнул Сташек.
   Игорь не отвечал. Он колдовал над верью. Она была не похожей на остальные. Массивная, железная, с выгравированной письменной мелкой вязью посредине.
   - То ли еще будет, - наконец повернулся Игорь. - Там куда мы идем все должно быть четко. Либо мы, либо они. Так что это специально для тебя. Ладно он, - Игорь кивнул на Вадима, - но ты то уже должен был пообтесаться в мирах. Видимо, недостаточно. Лучше сейчас, чем потом... будешь плакать - я не могу. Или ты забыл, с кем связался? И для чего?
   Несколько секунд Сташек с Игорем сверлили друг друга взглядами. Первым отвел глаза Игорь. - Помогите мне, - мотнул он головой. - Я один не отопру.
   Ганс со Сташеком подошли к двери. Все три "психа" прислонились к двери плечами и немного присели. Родриго крутился у них под ногами и кусал носок туфли хозяина.
   То ли Вадиму показалось, то ли... дверь перестала быть железной, твердой. Горячим пластилином стали растекаться вычурные узоры, тяжелыми длинными каплями устремляясь вниз. Затем дверь вновь вернулась в свое прежнее состояние, тяжело застонала и потом громко ухнула.
   Дверь вынесло вперед вместе с железным косяком и куском стены. Оплавленные изогнутые арматурины закрутились кверху, точно пережаренные колбаски. Штукатурка тонкими струйками песка ссыпалась на пол из-под развороченного пластика на стенах.
   Перед взором Вадима открылось огромное, хорошо освещенное помещение, крытое куполом из цельного стекла. Идеально черный пол из непонятного материала. И десятка два пентаграмм с множеством надписей и рисунков. Совсем такие же, как у Симоны в доме, только намного больше.
   Воздух внутри помещения часто искрился синим, у Вадима даже в глазах зарябило. Мелкие, совсем крошечные вспышки постоянно возникали, тут же растворяясь, оставляя после себя яркий шлейф беснующихся частиц.
   - Похоже, пришли, - удовлетворенно хмыкнул Ганс. - Что ж господа, все готовы?
   - Все, все, - морщась пробубнил Игорь, выплевывая штукатурку. - Вадим, давай, ты первый. Мы прикрываем.
   - Нет, - замотал головой Сташек. - Если он сейчас не справится, то потом в "отстойнике" его просто сметет, а мы вроде как обещали ему помочь.
   - В чем дело? - спросил Вадим.
   - Хм... - Ганс задумчиво почесал затылок. - Дело... Все эти аномалии излучают энергию. Нагрузка на пси-поле слишком велика для неподготовленного человека. Поэтому пришла пора узнать, какое у тебя сопротивление на самом деле.
   Ганс усмехнулся. - Если ты не справишься сейчас, то "там" тебе действительно делать нечего. Мы ничем не поможем. Так что... давай за нами. Мы, как только сможем, уменьшим воздействие, но ты сам должен понять, что к чему.
   С этими словами Ганс развернулся и сделал шаг вперед. Его тело тут же облепили эти синеватые светлячки, наполнявшие воздух. Но не в плотную. Странный кокон образовался вокруг тела. Овальный и подрагивающий, метра пол вокруг Ганса, как воздушный пузырь. Ганс прошел несколько метров, остановился на выбитой двери и подпрыгнул. Пузырь взмыл вместе с ним. Так же опустился вместе с Гансом, плавно колыхнулся и пошел рябью, вызвав целый фейерверк из синеватых вспышек вокруг себя.
   - Как скафандр... или аура, - подумал Вадим.
   Следом за ним "нырнули" Сташек с Игорем. Вокруг них возникли такие же коконы.
   - Холодновата водичка, а? - хохотнул Игорь, расставив руки в стороны. Он стал широко вышагивать, любуясь искрящимися переливами на поверхности того, что отделяло его от остальной бледно-светящейся массы воздуха в помещении. - Красота! - заключил он.
   - Давай, Вадим! - крикнул Сташек.
   Рядом с ним сидел Родриго. Вокруг него тоже был кокон. Кот выжидательно смотрел на Вадима.
   - В чем же фокус? - гадал Вадим, всматриваясь в эти невесомые вспышки в нескольких метрах от себя. - Вроде, все просто. И Ганс и Игорь со Сташеком... вот они, рядом совсем. В чем трудность?
   Пожав плечами, Вадим направился вперед, выставив перед собой руки.
   Граница проходила как раз там, где до этого находилась дверь. Обычный воздух - необычный. Еще шаг и руки вошли в этот загадочный искрящийся воздух. И тут же Вадим заорал во всю глотку. Боль была адской. Руки кололо, жгло кислотой, дробило на части. Перед тем, как мир, стремительно завертевшись, окончательно втянулся в черную воронку, Вадим увидел, что кокона вокруг его рук не было. Синеватые искры плясали прямо на ладонях, вгрызаясь в них, разъедая кожу.
   Очнулся Вадим в метрах трех от входа. Все тело подрагивало, словно Вадима ударило током. Изо рта шла кровь. В голове жидкий туман из болевых ощущений.
   Вадим перевернулся и встал на колени.
   - Ну, уж нет. Если они смогли, то и я. Ясно вам?
   Сжав зубы, Вадим оперся рукой о стену и выпрямился.
   - Да! Если они, то и я!
   Вадим стал глубоко дышать, разгоняя внутри чувство злобы. Спасительное, не раз выручавшее. На всех. На Ганса, на Сташека, на Игоря, на эту чертову комнату, на эту минуту и секунду, на самого себя. Разогреть внутри котел ярости, наполнить себя силой и прорваться, проломить преграду, смести ее...
   - Неправильный подход, Вадим, - послышался мягкий голос.
   Рядом, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, стоял Сташек.
   - Так ты ничего не добьешься. Конечно, несколько метров ты пройти сможешь, но потом потухнешь, и все закончится. Навсегда.
   Сташек подошел к Вадиму и взял его за плечо.
   - Ты когда-нибудь купался в море?
   - Н-нет...
   - Ну, а в бассейне?
   - Да, мы в "Гразкаме"...
   - И ты каждый раз, входя в бассейн, - перебил его Сташек, - злился на воду, за то, что она холоднее воздуха, к которому ты привык?
   - Я не понимаю.
   - Пси-поле там и здесь сильно отличаются. Очень. Но злиться не нужно. Злость не поможет. Тебе нужно сделать очень простую вещь. Если ты поймешь, она будет простой. Пока не понял - останется непреодолимой.
   - И что же я должен делать? - вспыхнул Вадим. - Вы "психи", вам легко, а я...
   - У тебя кровь, - указал Сташек.
   Вадим замолчал и принялся вытирать губы рукавом плаща.
   - Все, что необходимо сделать - это осознать, что помимо тебя, есть и другое. Не противопоставлять, а соединиться. Не подстраиваться, а дополнить, впустить и самому выпустить. Понимаю, мои слова звучат странно, но времени у нас нет. Если не местные охотники, то "отстойник" вскоре даст о себе знать. Тебя никто ждать не будет. У всех свои цели. Мы пообещали помочь тебе, но если ты не соберешься сейчас, то потом толку от нашей помощи не будет. Послушай, я знаю, тебе нравится футбол.
   - Неудивительно, - едко ответил Вадим, - тебе ли не знать.
   - Так вот, - не обращая внимания на слова Вадима, продолжал Сташек. - Ты ведь часто видел, как какая-нибудь команда приезжала на стадион, полный фанатов противника, которые освистывали игроков. Огромное психологическое напряжение. Да, непросто. Но знаешь, как с этим справиться? Ведь гул ста тысяч человек не уберешь, не спрячешься от него, и тем более глупо на него злиться. Настоящие профессионалы принимают его как должное. Как траву, как свет прожекторов, как округлый контур мяча. Рев трибун никуда не денется, но его можно сделать такой же частью игры, как и все остальное. Он перестанет мешать. Ему не нужно будет противиться. Вот что главное. Энергия, которая в тебя входит не меняет тебя, это ты изменяешь все вокруг. Не противься и не теряйся. Ты цепляешься за свою целостность и воспринимаешь в штыки все, что на нее посягает. Попробуй посмотреть на это шире. Все зависит от тебя, Вадим.
   Сташек быстро попятился, развернулся и прыгнул в то большое помещение. Воздушный пузырь возник вокруг его тела. Изгинаясь и подрагивая, он вскоре застыл. На его поверхности короткими яркими всполохами возникали миллиарды едва уловимых глазу искр.
   Вадим уперся руками в колени. Он смотрел вниз, раздумывая. Если у него не получится, "психи", скорее всего, уйдут. Он останется здесь один ожидать своей участи, и она явно незавидна. Еще одной попытки не будет. Только сейчас.
   Сплюнув остатками крови, Вадим пристально посмотрел вперед, на этот треклятый светящийся воздух. Что он должен понять? Что он должен впустить и выпустить? Что пытался объяснить ему Сташек?
   Футбол, болельщики, это все понятно. Каким образом с этим связать невыносимую боль, раздирающую все естество на части, стоит только войти в этот чертов светящийся аквариум? В котором, впрочем, вполне сносно себя чувствуют три "психа" и фантом.
   Вадим, расставив руки в стороны, сделал несколько глубоких вдохов. Сташек говорит, злость не поможет. Это значит, чувства здесь ни при чем. Так что же тогда? Исключить чувства? Исключить самого себя? Сташек говорил про футбол. Про то, как свести на нет мощное воздействие стадиона. Его ведь не уберешь, он вокруг тебя. Но можно сделать так, что он не будет мешать, не будет присутствовать в твоем сознании. Лишь игра важна, лишь то, что ты делаешь, а не то, как к этому относятся другие. Значит, стадион - воздух неважны. Важно лишь то, насколько ты принимаешь окружающее в себя или...
   Вадим, осененный догадкой, подошел к границе и тревожно посмотрел перед собой. Получится ли? Лишь несколько секунд отделяли его от ответа.
   Подавшись вперед грудью, сложив руки по бокам, Вадим буквально ввалился в соседнее помещение, наполненное странным искрящимся воздухом. Он зажмурил глаза. Отчасти от страха, отчасти от того, чтобы внутри себя понять и прочувствовать, что же такого происходит внутри человека, когда он преодолевает перепады пси-поля.
   Открыв глаза, Вадим увидел вокруг себя такой же пузырь, как и вокруг "психов". Он ровным счетом ничего не сделал, просто вошел, не стараясь сопротивляться. Принял окружающее как должное, естественное, единственное. Это и есть секрет?
   Вадим усмехнулся и благодарно посмотрел на Сташека.
  
  
   Глава 17.
  
  
  
   Черные налившиеся облака скручивало в толстые упругие жгуты. Их тянуло во все стороны, разрывало в лохмотья, которые тут же соединялись вновь. Сотни ураганов вздымали вверх комья земли, играючи, перебрасывались ими. Ураганы на огромной скорости кружились по замысловатым траекториям, вливались друг в друга, образовывая новые, более мощные. Стены из блестящего матового песка постоянно возникали в воздухе, застывали на секунду, а затем разбивались об очередной водоворот из яростно кружащегося воздуха. Каждая песчинка вокруг бесновалась и рвалась вперед. Молнии частыми всполохами озаряли угрюмые небеса, точно предупреждая об опасности.
   Невероятная мощь, неуправляемая, непостижимая.
   Вадим замер, пораженный увиденным. Все вокруг точно такое же, как тогда, когда пропала Инга. Только в тысячи раз сильнее. Кипящий котел энергии.
   Только сейчас он заметил, что их окружает прозрачный кокон. Большой, с десяток метров в диаметре. Соприкасаясь с окружающей средой, он тускло искрился. Голубоватые крошечные огоньки вспыхивали и тут же гасли. Пузырь шел волнами, но сдерживал давление. Ураганы, натыкаясь на него, взрывались миллиардами песчинок, которые становились частью новых воронок. Вадим посмотрел под ноги. Трава вперемежку с рубчатой плиткой и кусками асфальта. А дальше, за коконом, не видать ничего. Темное море хаоса.
   - Ну что ж, господа, я искупаюсь. Никто не против? - не дожидаясь ответа, Игорь разбежался и выпрыгнул из пузыря. Кокон выпустил "психа" и тут же значительно уменьшился в размерах. Почти вдвое. А вокруг Игоря возник такой же мыльный пузырь. Игоря подхватило, рвануло в сторону и резко понесло вверх. Вадим ошеломленно наблюдал за тем, как "псих", кружась, взлетел в небо на добрую сотню метров, а затем и вовсе исчез в плотных набухших облаках.
   - Искупается он, - проворчал Ганс, - а поле мы должны сдерживать?
   Он неодобрительно покосился на сузившиеся вовнутрь стенки пузыря, затем на Вадима. - Ну... будем ждать, - наконец произнес Ганс и уселся, вытянув ноги. Сташек последовал его примеру. Вадим, все еще поглядывая на беснующуюся стихию, несколько раз крепко топнул, прибив траву. Он сделал круг вдоль пузыря, разглядывая по пути куски асфальта.
   - Как-то странно, - задумчиво проговорил Вадим, щурясь вперед. - Здесь и трава, и куски плитки, а там...
   - А там ничего нет, - закончил за него Сташек. - Даже земли, и той нет. Еще ничего не создано. Вернее когда-то было, до того, как решили это место использовать как "отстойник". А затем исчезло.
   - Так откуда трава? - спросил Вадим.
   - Твое сознание вступает во взаимодействие с этой энергией вокруг. Вот откуда и трава и асфальт. Все что угодно может возникнуть. Как говорится - стоит только захотеть. Часть мы гасим, но полностью остановить процесс не можем.
   - Сразу предупреждаю, - повернул голову Ганс, - единственное, что здесь запрещено, так это бояться. А то напишешь потом очередной Апокалипсис. Будешь спокойно все воспринимать, будем живы. Начнешь что-то эдакое придумывать, вернее, неосознанно представлять, все тут же реализуется. Во всей своей красе. Усек?
   - Усек, - ухмыльнулся Вадим.
   - Да ничего ты не усек, - махнул рукой Ганс. - Пока мы со Сташеком барьер держим, все в порядке. А как только что-то пойдет не так, тогда... хм, словом, лучше глаза закрой, если что вдруг случится.
   - Как скажешь, - пожал плечами Вадим.
   Игоря ждали минут десять. Появился он также внезапно, как улетел. Очередной ураган, разбившись о кокон, втолкнул внутрь "психа". Он покатился кубарем по траве и распластался, уткнувшись лицом в плитку.
   - Уф, - воскликнул Игорь, подхватившись на ноги. - Ну и дела. Жаль, тут нет поэта. Воспеть человека, оседлавшего ураган.
   - Еще раз такое выкинешь, я тебе так воспою, - процедил Ганс. - Местные кудесники явно против того, что мы здесь находимся, да и "Гразкам", я уверен, уже здесь, а ты баловством занимаешься.
   - Жизнь - это никак не баловство, - встав в позу и раскинув руки в стороны, произнес Игорь.
   - Ты, верно, забыл нашу цель? - ощерившись, спросил Ганс.
   - А ты, верно, забыл, - передразнил его Игорь, - что твоя цель связана с Игорем, но не со мной. Я стараюсь глотать каждую секунду ярко, ну, а с вами, господа, откровенно сказать, это процесс проходит скучновато.
   Игорь прищурился и посмотрел на Вадима. - Ладно, что у нас на повестке? Этого бедолагу доставить куда следует? Какие предложения?
   - Доставай свой компас, Вадим, - приказал Ганс.
   Вадим торопливо извлек из кармана плаща то приспособление, которое ему дала Симона, и посмотрел на стрелку. Та четко указывала на северо-восток. Вадим показал компас "психам", но те застыли на месте. Вадим посмотрел на сидящего Сташека, который был ближе всего. Глаза затуманены и пусты. Вадим помахал руками перед его лицом - ничего, никакой реакции. Вадим осторожно подошел к Гансу и ткнул в плечо.
   - Далековато, - вдруг произнес Ганс.
   - Ты бы его туда сам не дотянул, - сказал Ганс и посмотрел на Сташека. Тот молча кивнул.
   - Получается, либо ты бы пытался, но сдох, либо она знала про нас. Я склоняюсь ко второму варианту.
   - Это плохо, - нахмурился Игорь. - Мне не нравятся люди, которые знают про меня заранее. Они не могут, по определению.
   Повисло молчание.
   - Компас работает правильно, - наконец произнес Ганс, - значит, нас встретят по пути. Либо местные, либо "Гразкам", либо все вместе.
   - Правильно - это как? Инга жива? - воскликнул Вадим.
   - Если бы не жива, тут нечего было бы обсуждать, - криво усмехаясь, ответил Игорь. - Вопрос в другом, что делать дальше?
   Все поглядели на Вадима.
   - Мда, - протянул Игорь. - Сдается мне, шестерка определенно выпала не просто так. Нас там явно ждут.
   - Тогда пойдем в обход, - предложил Сташек.
   - В обход то можно... - задумчиво произнес Игорь, - но...
   - Что? - спросил Вадим.
   - Но проще бросить тебя здесь, - закончил мысль Игорь.
   Вадим остолбенело посмотрел на "психа", затем перевел взгляд на ураганы, разрывающие облака на части.
   - Вы же мне слово давали. Я ведь кидал кубик так же, как и вы...
   - Да, - согласился Игорь, - вот только кто-то сжульничал.
   - Это я то сжульничал? Вы же "психи"!
   Ганс в упор сверлил взглядом Вадима. - Это так, - вздохнул он, - все верно, дело в другом. Если кто-то смог управлять кубиком и получить нужный результат не только при твоем броске, но и при нашем, это означает, что о нас знают и давно "ведут". Конечно, мы давали тебе слово, и поверь, сдержим его, тут дело вот в чем. Что делать сейчас? Если, как предложил Сташек, попытаться запутать следы и пойти в обход, не сделаем ли мы именно то, чего от нас ждут?
   - Можно вести по очереди, - предложил Сташек. - Раз мы здесь оказались, значит, важен каждый из нас. Поэтому и ждать нас будут всех вместе. Уверен, те, кто, скажем так, помогли нам все это организовать, знают, где именно мы сейчас находимся. Предлагаю разделить путь на части. В лучшем случае - мы сможем довести Вадима, куда обещали, в худшем - у двоих из нас будут шансы. Ну, соответственно, те, кто не идут, будут имитировать здесь четырех человек. С этим проблем не возникнет.
   - Идея так ничего, - почесал голову Игорь, - возможно и пройдет такой вариант. У двоих будут шансы... Но у одного, если не считать Вадима, вдруг что, их не будет вообще.
   Сташек пожал плечами. - Тогда предложи что-нибудь другое.
   Игорь не ответил. А Ганс задумчиво хмурился, уставившись куда-то вдаль.
   - Ладно, - наконец произнес он, - будем вести по очереди. Я, потом Сташек, затем ты, Игорь. Так будет честно.
   - Я, вообще то, - хмыкнул Игорь, - предпочел бы идти первым.
   - Если что-то случится, только ты сможешь быстро вернуться. Ты чувствуешь себя здесь как рыба в воде. Просто бросишь Вадима и вернешься.
   Вадим недоуменно посмотрел на Ганса. - Это и есть ваш план? - выдохнул он.
   - Другого не будет, - угрюмо ответил Сташек. - Все, что в наших силах, мы сделаем, но не больше, героев тут нет.
   Игорь недобро улыбнулся Вадиму. - Ну что ж, - произнес он, - если все согласны, давайте начинать.
   Ганс кивнул и подошел вплотную к Вадиму. - Слушай внимательно. Сейчас, когда мы выйдем туда, - Ганс кивнул головой в сторону, - ощущения будут не из приятных. Пока мы стоим на месте, ты ничего не чувствуешь, как только начнем двигаться, все станет по-другому. Помни об одном - нельзя бояться. Лучше всего делай так, как тебя учили - злись. Но никакого страха. Ясно?
   Вадим кивнул.
   Ганс взял его за руку. - Тогда пойдем.
   Зажмурившись, Вадим последовал за Гансом. Секунда, другая. Вадим шел, закрыв глаза, но ничего не происходило. Ганс предупредил его, что будет по-другому. Однако этого самого другого не наступало. Все по-прежнему. Вадим решился и открыл глаза.
   Кокон вокруг них был явно меньших размеров. Несколько метров в разные стороны. Но вот то, что в нем, заставило Вадима остановиться.
   Все вокруг менялось. Тут и там появлялись куски стен, обрывки каких-то плакатов, стволы деревьев. Это было как сон. Неуловимо и быстро реальность перетекала из одного образа в другой. Что-то создавалось, материализовывалось, но, так и не дождавшись окончательной формы, растворялось под напором очередной картинки.
   Ганс не торопил его. Он дал Вадиму время пообвыкнуться. А Вадим тем временем во все глаза смотрел на необыкновенные метаморфозы, происходящие вокруг.
   И что странно, все, что возникало, было знакомо Вадиму. Каждый образ и картинка перед глазами - все это когда было. Вадим заворожено разглядывал страну дежа вю.
   Рядом с ним возник фонарный столб. Вадим сделал короткий шаг и протянул руку, чтобы притронуться к нему. Но в тот самый момент верхнюю часть столба смазало, растянуло и беспокойная птица, невесть откуда взявшаяся на его месте, шумно взмахнув крыльями, устремилась прочь, тут же рассыпавшись голубоватыми искорками на границе кокона.
   Нижняя часть столба обернулась удобным кожаным креслом, впрочем, тут же превратившись в куст шиповника, который рос на заднем дворе детдома, Вадим его запомнил накрепко.
   - Что все это значит? - наконец спросил Вадим.
   - Воспоминания. Твои, свои я держу под замком. Ты влияешь на пси-поле и создаешь все, что происходит вокруг. Ты не умеешь контролировать свой разум, поэтому я и говорил - все что угодно кроме страха. Начнешь бояться - мир вокруг, пусть он и не так велик, начнет тут же реагировать на твои чувства.
   - Это невозможно! - прошептал Вадим.
   Ганс хмыкнул. - Это ты говоришь, глядя на это самое невозможное? - он ухмыльнулся. - Хочешь, покажу штуку? Представь какой-то момент своей жизни, когда тебе было хорошо. Ну, - тут же добавил Ганс, - желательно не сексуального плана, мне такие подробности ни к чему. Есть что-нибудь?
   Вадим кивнул и зажмурился. Перед глазами возник ларек с мороженым. Округлый, с крутой голубоватой крышей. В детдоме правдами и неправдами раздобыв немного денег, они всегда мчались к нему. Жаркий летний день, ряд ветвистых дубов, отбрасывающих тень на аллею в парке. Где-то звучит музыка, скрип колясок, глубокий женский голос. И рука, протягивающая вожделенный трофей в хрустящем стаканчике.
   Выдохнув, Вадим открыл глаза. Все так и было, как Вадим и представил. Продержавшись секунду-другую, картинка исчезла, вновь сменившись хаотически возникающими из ниоткуда предметами. Но Вадим успел мысленно сфотографировать вновь оживший кусок детства. На душе вдруг стало тепло. Иначе не скажешь. Словно огрубевший кусок чего-то внутри размягчился и потек.
   Вадим повернулся к Гансу. - Это... это...
   - Неописуемо, - закончил за него Ганс. - Я знаю. Всегда приятно вернуться в мечту. Ммм... Ну что, понял, как тут все работает?
   - Примерно, только вот почему такое же не возникало вокруг Игоря, когда он выпрыгнул за барьер?
   Ганс пожал плечами. - Мы не поддаемся воздействию энергии, в отличии от тебя. Ты с таким никогда не сталкивался, поэтому образы из тебя бьют ручьем. Остановить их не можешь, но вот их качество вполне способен контролировать. Хотя, со временем, даже кокон не потребуется... Ладно, пойдем, твоя принцесса заждалась.
   Хоровод образов замельтешил перед глазами. С каждым шагом всплывало что-то новое, давно забытое. Вадим с растерянным видом глядел вокруг. Неужели столько всего он пережил... пропустил...
   Тянущее сосущее чувство. Все, что есть вокруг, это его, сокровенное. Пережитое и благополучно забытое. Ганс неспешно шел рядом. На его лице было написано снисхождение. В коконе постоянно возникали какие-то предметы, части пейзажей. Все это было когда-то Вадимом. Каждая крупица, каждый атом. Но он все это растерял. От этого Ганс и жмурился, как довольный кот, мельком касаясь взглядом очередного возникающего из ниоткуда предмета. Ганс ощущал замешательство Вадима, того Вадима, который узнавал себя заново. Вспоминал и поражался многообразию того, что было в нем. Явилось, осуществилось, а потом прошло, и было благополучно погребено в толщах памяти. Вадим вдруг начал понимать, как управлять всем этим, как самому выбирать то, что появляется. Он вдруг осознал, как это контролировать. И вместе с этим пришло стеснение. Как проявлять себя, что скрыть, а что показать? Хотелось выдавить наружу как можно меньше, что-то нейтральное и безотносительное, а в итоге ничего не получалось. Замешкавшись в своем выборе, Вадим пропускал сквозь себя именно то, что не хотел показывать. Он понял, как это работает, но вот воплотить на деле не получалось. Мысли путались, образы перетекали друг в друга, возникая вокруг какими-то сырыми, нецветными и поспешными.
   Ганс с ухмылкой наблюдал за попытками Вадима. - Да не тужься ты так. Возможно, скажу банальную вещь, но будь самим собой. Никуда от этого не деться. Маску здесь ты не наденешь. Тут все по честному, без дураков.
   Вадим в ответ лишь нахмурился и маленький мирок в пять метров в диаметре тут же отреагировал на его мысли. Слева проступила кирпичная потемневшая стена. И дверь, та самая дверь, за которой Вадима так сильно скрутило совсем недавно, когда они вместе с Ингой и Гансом приехали ловить кого-нибудь из "психов".
   Не самое приятное воспоминание. Вадим попытался отогнать его, заменив куском из того солнечного дня, когда он вместе с какой-то блондинкой, ее имя начиналась на... как же ее звали...
   Кирпич медленно стал медленно таять, уступив место прорывающейся свежей зелени. Да, тогда стоял июнь, выходной день. Они тогда отдыхали в парке и много болтали о всяких пустяках. Отличный яркий момент в серых монотонных буднях. Вадим постарался зафиксировать мысли на этом моменте, но ясное дело - ничего из этого не вышло. Листва вскоре сменилась пустырем, на котором Вадим в детстве гонял в футбол, затем появилась железная дорога в овраге, по бокам которой росли чахлые финиковые деревья. Вскоре Вадим понял, что сосредоточиться на чем-то одном он просто не в состоянии. В любом случае выскочит что-то такое, о чем он даже не думал в данный момент.
   - Подсознание сильная штука, - вдруг произнес Ганс. - Контролировать ее крайне сложно. И в тоже время легко. Ты не с того конца крокодила из воды тянешь. Масса усилий - крупицы результата.
   - И что же делать?
   - Да ничего! Не думай об этом, просто наслаждайся. Кстати, если ты хочешь меня о чем-то спросить - самое время. Еще четверть часа и мы с тобой больше не увидимся.
   Вадим задумчиво шел, глядя на "психа".
   - Зачем ты делаешь это, Ганс? - наконец спросил Вадим. - Ты ведь, насколько я понял, был не последней фигурой в "Гразкаме". А, тем более, что "Гразкам", оказывается таких масштабов, что я и не подозревал. Для чего ты связался с Игорем? Бросил все и единственное чего добился - так это того, что за тобой теперь этот самый "Гразкам" охотится. Неужели все из-за той девчонки? Из-за Аннет?
   - Не только. Она лишь подтолкнула меня к тому, о чем мой разум раздумывал уже давно. Я много лет своей жизни отдал "Гразкаму". Пришло время кое-что поменять.
   - Что, разочаровался?
   - Вовсе нет! Я искренне убежден, что все мои старания, все, что я сделал на службе у этой организации, не было напрасным. Но у каждого человека наступает момент в жизни, когда следует оглянуться назад и признать, что если намерен остаться верным самому себе, то нужно двигаться дальше. В "Гразкаме" к таким внутренним порывам относятся весьма скептически. Поэтому единственный выход - уйти. История с Аней и появление Игоря я воспринял как знак, что пора действовать. Конечно, ты думаешь, что я предал "Гразкам", впрочем, близко к сердцу этот факт не воспринимаешь. Во-первых, потому что я для тебя "псих", а во-вторых, потому что нет. Ты сильно изменился, Вадим, ты еще и сам не подозреваешь, как сильно. Да и потом, тебя сейчас гораздо больше заботит своя собственная судьба, ведь в "Гразкам" ты уже никогда не вернешься, по-крайней мере, не в прежнем качестве. Ты об этом пока еще толком не думал, так, иногда заглядываешь вперед и тут же боязливо тянешь мысли за узду. Ты не мыслил себя без "Гразкама". А сейчас смирился, но не знаешь, что будешь делать дальше.
   Ну, - протянул Вадим, - допустим ты прав. И что же мне делать?
   - Хочешь познать вкус судьбы? Это то, что ты только сам решаешь. Но могу дать совет.
   - Давай.
   - Сам решай, что тебе делать, - с улыбкой ответил Ганс.
   Вадим чертыхнулся и посмотрел на Ганса. - А тебе, похоже, нравится издеваться?
   - Кто? Я дал тебе дельный совет. Конечно, намного удобнее слушать кого-то, вместо того, чтобы самому принимать решения. Но в итоге, даже если все получится, ты проживешь жизнь, как посоветовал я, а не так, как решил ты.
   Ганс подтолкнул локтем Вадима: - А в "Гразкаме" все было просто, да? Делаешь свою работу и спокоен. Машина есть, отличная зарплата и вполне сносное жилье. Приемлемый социальный статус и перспективы. Думать не надо, делай что, говорят и все будет в порядке. Знаешь, на что это похоже? На третьего вратаря в команде. Один, основной, постоянно играет, доказывает, что он нужен, необходим. Второй наступает на пятки первому, иногда подменяет, словом, старается что-то сделать. Ну а третий... Третий просто ходит на работу. От него особо игра команды не зависит. Честно говоря, совсем не зависит.
   - Ты меня обвиняешь? Коришь за то, как я жил?
   - Нет, я просто искренне не хочу, чтобы ты продолжал так жить. Ну а там, получится - не получится, от тебя зависит.
   - А чем вообще занимается "Гразкам"? Меня учили, что он ловит "психов". Оказывается, он этих "психов" выращивает и ловит с помощью таких, как я. Так, а смысл в чем?
   - Создает общества, - пожал плечами Ганс. - "Психи" и такие как ты - это лишь побочный материал. Но согласись, глупо его не использовать. А сам "Гразкам" работает с обыкновенными людьми. Вдалбливает им в голову истины, которые не могут усвоиться ни с помощью культуры, которой они так кичатся, ни с помощью религии. В идеале - это создание таких обществ, из которого, например, Сташек. Там не "психи", там просто совершенно другие люди.
   - И что это за общество?
   - Ну, в двух словах - это всеобщая телепатия. Единый разум. Они, правда, пришли к этому сами, ну а мы вводим насильственно. На твоей планете людям предстоит пройти еще очень долгий путь, но когда-нибудь это обязательно случится.
   - Всеобщая телепатия? Это что, люди все-таки станут "психами"?
   - Ну, не совсем так, - ответил Ганс. - Ты слишком прикипел к этому термину. "Психи" там совсем другие, чем в твоем мире.
   - А зачем это? Абсолютная панацея?
   - Хотя бы, не будет лжи. Весомый аргумент? И злости тоже. Человек будет мало напоминать того, который существует сейчас в твоем мире. Много всего. Ты будешь смотреть в разум любимой девушки, и знать, что она тебя действительно любит. Будешь знать, смотря на экраны телевизоров, что правительство тебя не использует, а заботится о тебе, будешь знать, что друг, который зашел тебя проведать, не вожделеет твою жену, а уважает. Все животное в человеке должно исчезнуть, а на смену ему придет истинно человеческое, то, о котором только-только мечтают, да и то единицы.
   - И что потом?
   - Потом? - Ганс рассмеялся. - Поверь, человек всегда найдет, что делать потом, лишь бы он делал то, что ему должно сейчас. Если бы все люди так поступали, то никакие "Гразкамы" были бы не нужны.
   - Хм, - Вадим задумался. - Звучит привлекательно. Благородная идея. Так почему же ты бежишь из "Гразкама"? Что есть такого более возвышенного, чем помогать людям? - не удержался и съязвил Вадим.
   - Ты знаешь, что такое судьба?
   - Да, кое-что слышал. Рок, который довлеет над нами. Все уже прописано-расписано, ничего не изменить и так далее.
   - И как считаешь? Это правда?
   - Нет, конечно. Каждую минуту и каждую секунду, каждое мгновение именно я решаю, чему быть, а чему нет. Я управляю собой, а не какое-то абстрактное понятие заставляет меня что-то делать.
   - Ты наверно сильно огорчишься, но заставляет. Все-таки оно держит тебя за глотку. Поэтому я и хочу освободиться от этой стальной хватки.
   - Подожди-подожди, - протестующе поднял вверх руки Вадим. - Получается, ты веришь в судьбу? - он иронично посмотрел на Ганса.
   - Веришь? Да я знаю! Вадим, в природе заложен четкий порядок. Случайностям нет места, все подчинено и обусловлено. С самого начала Реальности. Есть физические законы, по которым все пляшет. И человеческий мозг тоже. А то, что у вас в мире еще не научились раскладывать человеческий мозг по полочкам - так это вопрос времени. Пока таких технологий у вас нет, и насколько быстро они появятся - зависит только от вас. Так что пресловутая возможность выбора - всего лишь иллюзия. Все предопределено физическими законами. С того самого момента, как Вселенная зародилась. Атомы взаимодействуют друг с другом по четкой схеме, в башке человека происходит тоже самое. Чтобы ты не думал, ты поступишь именно так, и никак иначе. Причина - следствие. Такое слепое и недальновидное понятие как выбор попросту отсутствует.
   - Ты мне ведь только что говорил, что судьба зависит только от меня!
   - Уф, - выдохнул Ганс. - И да, и нет. С одной стороны - от тебя ничего не зависит. В следующую секунду ты сделаешь еще один шаг, вместо того, чтобы остановиться.
   Вадим замер на месте с поднятой ногой.
   - С другой стороны, - продолжал Ганс, - возможно по этой программе, имя которой - судьба, тебе суждено именно сейчас застыть в такой нелепой позе.
   Вадим опустил ногу на землю.
   - Этого никто не знает. В этом заключается главный смысл судьбы. Увидишь ее - и она перестанет быть таковой. Обычные люди порой ощущают ее. Это называется интуицией. Хорошее событие или плохое - неважно, в мыслях ярким лучем прорезается будущее, скомканное в долю секунды. Изменят ли они свою судьбу, а значит и судьбу Реальности - дело десятое. Главное, что она есть. Все религии исподволь ведут человека к этому. Этого знания там малая толика, остальное лишь законы, по которым следует жить человеку. Впрочем, отчего религия сейчас не воспринимается так серьезно, как раньше? Я имею в виду твою планету. От того, что многие законы и заповеди, табу и прочее уже давно прописаны в криминальном кодексе. Не убивай, не кради и так далее. Потребность в религии отпала. Вернее, религия стала не так влиять на сознание и поведение человека, как раньше. Исчез страх перед молниями, штормами, землетрясениями. Сверхъестественный страх. Теперь люди знают, от чего происходит то, или другое явление, поэтому управлять ими с помощью некого божка стало сложнее. Осталась лишь тяга к еще непознанному, неизвестному, которая будет существовать всегда, как бы наука ни пыталась удовлетворить потребности. Но, тем не менее, религии разрешены по одной причине - они не мешают, и они дают человеку возможность понять самому. Не законы, которые направлены на сохранение целостности общества, на его выживание, а нечто иное. В любой религии есть моменты, в которых упоминается понятие судьбы и возможность влиять на нее. Жаль только, что совсем немногие пользуются этим знанием, уж очень оно незаметно на общем фоне канонов. Ну а "Гразкам" начнет долбить в этом направлении еще не скоро, ведь менять судьбу тоже нужно осторожно. Именно тогда ты берешь на себя ответственность, когда понимаешь, что впереди, и как ты это поменяешь, и к чему это приведет. Человек должен сильно измениться для такого. Он должен перестать быть человеком в нынешнем понимании.
   Вадим оторопело посмотрел на Ганса. - Я вообще-то думал, что главная задача любой религии, заставить человека поверить в Бога, а не побеждать судьбу.
   - Поверить в Бога в итоге означает не вредить соседу. Это если коротко. А если и сосед не вредит тебе, то это значит, что твой вид будет процветать. Раньше было очень сложно полюбить человека, да впрочем, и сейчас с этим дела обстоят не лучше. Так что придумали Бога. Придали ему человеческий облик и дело пошло. А Бог...
   Ганс огляделся. - Все что ты видишь вокруг, все, к чему можешь прикоснуться, и ты, и я, это Бог.
   - А как же реинкарнация?
   - Ганс поднял руки ладонями кверху. На правой ладони возник большой кусок зеленого пластилина. На левой - намного меньше, красного цвета.
   - Ты, - Ганс посмотрел на красный кусок. - Бог, - Ганс посмотрел на зеленый.
   Сказав это, он смешал оба куска и тщательно помял. - Реинкарнация, - произнес Ганс, оторвав кусок, который был теперь и из зеленого и из красного пластилина. - Все!
   С этими словами пластилин исчез, а Ганс опустил руки.
   Вадим некоторое время смотрел на Ганса, подняв брови. - Все? У нас столько разговоров, вопросов, споров, а ты говоришь все?
   Ганс кивнул. - Это судьба, это программа. Представь себе огромный цветной калейдоскоп. Его придумали, сделали, чтобы наслаждаться, чтобы видеть жизнь, чтобы реализовать себя таким образом. А если учесть, что Бог обладает всеми качествами, что и человек, только намного полнее их использует, то и такое качество, как сопереживание в нем развито намного сильнее, чем в тебе. Так что еще вопрос, кто проживает жизнь - ты или он?
   - Ну а рай? Тоже выдумка? - вызывающе спросил Вадим. - Как же жизнь после смерти? Воздаяние по заслугам?
   - Эго жаждет существовать даже после смерти. Ему плевать, что оно становится частью чего-то большего, возвращается туда, откуда пришло. Ну а рай... Место, где страждущие наконец успокоятся? Хм... Ну, представь, придешь ты к Богу и скажешь: - Мне там было так плохо. Меня унижали, оскорбляли, но я нес твое знамя, о, Господи. Что ему остается? Он лишь грустно посмотрит на тебя, на того, кто говорит, что не испытал радости в месте, в котором этот самый высший разум воплотился. Он бросит тебе ключи от рая, вздохнет и скажет: - Ну, заходи, раз пришел. Не гнать же тебя в три шеи.
   - Честно говоря, на его месте, я собрал бы всех скопом в этом раю и спалил к чертовой бабушке. Если ты не познал радости внизу, в раю ты точно этого не постигнешь. Успокоение - да, радости от созданного - никогда.
   Вадим замер, обхватив голову. Он простоял так несколько минут, раздумывая. - Но если, - дыхание у него перехватило, и он вновь повторил, - если это правда, то что... Получается, я не несу ответственности за то, что сделал и еще совершу?
   - А какой с тебя спрос? Если ты живешь так, как тебя задали? Если ты не умеешь менять и даже не знаешь, как видеть, что еще будет?
   - Но я не хочу так! - закричал Вадим.
   - Но ты здесь. Понимаешь? Ты здесь не потому, что ты этого хотел, это я захотел своего и навредил тебе... а возможно помог. Лишь твоя дальнейшая жизнь покажет, что же будет дальше. А вообще, не расстраивайся, потому что судьбы даже Бог не знает.
   - Как так?
   - Думаю, ему самому интересно, чем все это закончится. Он же не ремесленник, он Творец, а творят обычно без плана и схемы. Выплескивают из себя свое естество, что Бог и сделал. Дал толчок. А дальше все в наших руках.
   - Если в наших, то о какой судьбе ты говоришь?
   - О той самой, которая ведет нас от рождения до смерти. Но мы можем уподобиться Творцу и принять в этом деле самое непосредственное участие. Увидеть, что нас ждет и самому решить, чему быть, а чему нет. Увидеть в полном объеме, со всеми последствиями.
   - Что-то я совсем запутался. Не пойму, о чем ты толкуешь. Ведь я и так решаю, что мне делать. То есть я должен...
   - Это совершенно необычное чувство Вадим. Когда ты видишь, что произойдет дальше и вмешиваешься, меняешь. Для тебя пока судьбы нет, ты ее еще видишь. Но надеюсь, когда-нибудь сможешь к ней притронуться. И вот тогда произойдет настоящий выбор. Либо следовать тому, что уготовано, либо самому утюжить свою дорогу, тем самым, меняя все сущее.
   - Но ответственность, Ганс? Я хоть о Боге не особо задумывался, но ведь должна быть ответственность за все, что совершаешь. В глубине себя я это знаю.
   Ганс пожал плечами. - Извини, ответственность только перед самим собой. Перед Богом - нет. Он лишь наблюдает. Возникновение Вселенной - этот как вдох и выдох. Прошло несколько миллиардов лет - Вселенная расширилась, прошло еще несколько, сжалась. И так без конца. Все родится и все умрет. Дело не в цели, дело в реализации себя. Никогда не будет идеальной Вселенной, идеального человека, разума. Мы лишь будет тянуться куда-то вверх, а затем уходить, возвращаясь в самое себя. Важен не результат, а процесс.
   - Это бесцельно.
   - Это жизнь. Стремительно крутящаяся юла, с каждым витком которой проходят миллиарды лет, пролетают бесчисленные жизни, яркие и не очень. Ты можешь принять в этом участие. Один на один со своей судьбой. Вот поэтому я и ушел из "Гразкама".
   - Но если так, если я ни за что не отвечаю, то могу с легкостью начать убивать, аргументируя это тем, что это судьба делает, а не я.
   - Можешь, конечно, - подтвердил Ганс, - только не будешь. Судьба!
   - Хорошо, а если нет, то...
   - Вот когда ты начнешь видеть свое будущее, когда интуиция в тебе разовьется до такой степени, тогда и будешь говорить то... А пока просто живи. Для тебя судьбы пока нет, ты ее не видишь.
   - А вы? Я имею в виду тебя, Сташека. Вы видите судьбу? Как это происходит?
   - Мы ее чувствуем. В шелесте листвы, в рваном рисунке облаков, в бессвязном потоке человеческих мыслей окружающих людей. Как свершившееся, мы будущее не видим, мы лишь догадываемся. Но главное в этом то, что почувствовать мало. Главное - правильно решить, что делать дальше. Видят судьбу многие - меняют практически единицы. Но точно никто ничего не знает. Особенно, когда таких "чувствующих" собирается целая кучка на квадратный метр, как сейчас. Каждый тянет одеяло на себя и самое главное - чтобы одеяло не порвалось, потому что хватка у всех та еще. Ладно, пойдем, а то за разговорами мы потеряли много времени. Лучше я тебе все равно не объясню, а ты не поймешь. Когда будешь готов, сам почувствуешь, никто, кроме тебя на твою судьбу рукой не укажет. Кстати, оглянись вокруг, пока не исчезло.
   По ногам стелился туман. Жидкий, несмелый. А высоко над головой сверкали звезды. Бесчисленное количество крошечных ярких точек, каждая по-своему, переливались всеми цветами, поражая воображение своим многообразием. Сердце вновь застыло на миг, как тогда, на вылазке у грязной речушки, на первом курсе. Темной неразличимой стеной застыл лес позади, впереди едва слышное журчание воды, а над головой взорвавшийся и застывший салют из звезд. Дивный рисунок в ночном небе, поражающий своим великолепием, совершенством. Это один из немногих моментов в жизни Вадима, когда его неудержимо тянуло в неведомое, непознанное. Душа жадно всматривалась в живой пульсирующий отпечаток бесконечной Вселенной на безоблачном небосводе и просила, нет, требовала ответов на вопросы, которые Вадим тогда не умел задать. Сейчас ему ответили. Хотя бы на часть. Но этого мало. Вадим был уверен, что где-то Ганс лукавит, хоть и прав. Жажда раскусить саму жизнь, сорвать призрачный покров и поглядеть на нее сквозь лупу разума изводила Вадима, заставив всплыть воспоминания шестнадцетилетнего паренька.
   Вадим с улыбкой смотрел на звезды, пока они не растворились в бушующих ураганных танцах стихии.
   - Я рад, - произнес Ганс.
   - Чему? - удивился Вадим.
   - Первый раз увидел тебя улыбающимся. Искренне, изнутри. Немного грустная улыбка, тоскливая, но все же озаренная надеждой, ожиданием чего-то великого. Ты так смотрел на эти звезды.
   - Могу поздравить, конечно... Но знаешь, мне бы хотелось увидеть твои звезды. Может, покажешь? Ведь ты сам говорил, мы больше не увидимся. Хоть ты и "псих", но мне все же интересно, какой ты человек.
   Ганс задумался. - Ну, тебе это покажется странным.
   - Переживу, - уверил Ганса Вадим. - За последнее время я насмотрелся такого, что скорее удивлюсь, если твои образы будут обыкновенными.
   - Как скажешь, - неожиданно согласился Ганс. Вадим даже удивился. "Псих" так вот легко решился показать кусочек своей души? А может, им, как и прочим слабым и безвольным людям нужна оценка? Неважно какая. Лишь бы их увидели, заметили? Возможно, постоянная внутренняя проверка самого себя под гнетом Вселенской неотвратимости несколько изматывает и хочется немного обычного, человеческого? Не сверх чего-то там, а того, откуда начал? Менее требовательного, намного более глупого, но чувственного, способного не понять, а просто протянуть руку в едином заблуждении? Вадим тут же прогнал прочь мысли, сосредоточившись на предстоящем видении. Он не хотел отпугнуть Ганса. А еще Вадим хотел увидеть, насколько он сам различен таким, как "психи". Хотелось хотя бы прикоснуться к той черте, которая так явственно разделяет людей.
   Но Ганс все знал. Вадим увидел это по его гипнотизирующему насмешливо-высокомерному взгляду. Однако "псих" не пошел на попятный. - Держись, - только и сказал он.
   Пока Вадим раздумывал над тем, что бы это значило, купол вдруг часто задрожал, запестрил искрами и исчез. Тонкая пленка, сдерживающая до этого всю мощь давящей снаружи энергии, пропала. Все, что успел сделать Вадим - испуганно моргнуть глазами. А затем маленький мирок вокруг смело в одно мгновение. Изголодавшимся зверем зловещие вихри со всех сторон бросились на Вадима. Черные стены из плотного воздуха стремительно сомкнулись друг с другом, грозя растереть человеческие тела в ничто. Но этого не произошло. Крошечные мельтешащие частицы, несущиеся на огромной скорости по замысловатым траекториям, не впились в кожу, а прошли сквозь нее. Весь напор ярости и неукротимого безумства не встретил препятствия в виде телесной оболочки Вадима, он пронесся дальше.
   Замерев на месте, Вадим оглядывался. Черная беспорядочная масса густо пылила вокруг, в нем самом, а он, точно бесплотный дух, пропускал ее сквозь себя, ничего не чувствуя. Вадим съежился, все ожидая, что его, как пылинку, подхватят ревущие волны безумной стихии и понесут с собой, завертят в гигантских воронках, ломая кости, разрывая мышцы, резъеденяя само его естество. Вадим думал, что вот-вот его настигнет смерть, усмехнется черным оскалом и челюсти захлопнутся, верх соединится с низом, а после этого наступит темнота, непроглядная и ледяная, без единой мысли и чувства, без звуков, без цветов и запахов.
   Да, Вадим струхнул порядком. Наверное, так он никогда до того не пугался. Конечно, у него в жизни было несколько моментов, когда он думал, что жизнь подошла к логическому завершению. Но никогда ЭТО не заходило так далеко. Чувство встречи со смертью всегда хватало когтистой лапой за сердце, смачно сжимало, а затем непременно отпускало, сменяясь чуством невероятного облегчения и блаженства. Сейчас этот момент заело, он растянулся во времени, потеряв точку отсчета. Когти не желали отпускать Вадима. Это происходило и происходило.
   У Вадима в груди все замерло. Намертво сковало льдом, застопорило. Еще немного и он не выдержит, не сможет противиться. И тут он почувствовал прикосновение. Ганс держал его за руку и усмехался.
   - Не стоит так пыжиться, Вадим. Ты же не напрягаешься, когда видишь солнце, деревья, когда идешь босиком по песку. Это тоже самое, только немного другое. Раскройся!
   Волна успокоения прошла по всему телу. С головы до ног. Вадима даже передернуло в конвульсии. Горячий поток радости мощно выстрелил по артериям, выдавив гнилостное чувство страха. Ганс рядом, Ганс поможет. Только сейчас Вадим опомнился, до этого он воспринимал лишь все сильнее закручивающееся змеиное кольцо безысходности.
   Он с силой вдохнул, закрыл глаза и, сказав громкое: - Ффф! - выдохнул.
   Выдыхая, Вадим ощутил внутри мелкую вибрацию. Едва ощутимую, практически неуловимую, но все же такую явную. Он не контролировал ее. Словно внутри него появилось нечто неведомое, до того тщательно скрытое. Вроде бы порожденное внутри него, но незнакомое, очень похожее, но все же отличное от того, что Вадим чувствовал ранее.
   Амплитуда нарастала с каждой секундой и вскоре вибрация охватила не только грудь, но и все члены, а на позвоночнике жаром пылало несколько очагов. Вадим прислушивался к себе, пытаясь понять, что же с ним происходит. На какое-то мгновение Вадиму показалось, что он, с помощью этой вибрации чувствует все свои органы, все без исключения, а затем этот момент растерся в нахлынувших следом чувствах. Вибрация выплеснулась наружу, и это было еще то ощущение. Физическое тело оставалось прежним, но Вадим вдруг каким-то непостижимым образом стал чувствовать и то, что находилось снаружи. Каждая песчинка, каждая мельчайшая частица, до которой добралась вибрация становилась Вадимом. Это было настолько необычно, настолько пугающе, что Вадим изо всех сил сжал ладонь Ганса.
   - Полегче, Вадим, все нормально, - ободрил его "псих".
   - Что происходит, Ганс? - хрипло спросил Вадим, уставившись перед собой широко открытыми глазами.
   Там, куда добиралась вибрация, та часть пространства, которая без предупреждения и всяких формальностей стала Вадимом, стремительно менялась. Темный размытый цвет всего, что беспорядочно мельтешило в воздухе, вдруг наполнился красками. Яркими, солнечными. И происходило это ровно в тех пределах, где до того был кокон. Окружающее слоилось множеством пластов, на которых ленивыми густыми потеками проступали странные рисунки. Необъяснимые, начисто лишенные смысла, но безумно красивые. Они накладывались друг на друга, но не пропадали, а создавали нечто новое, еще более чарующее и заставляющее восторженно застыть от увиденного.
   Вадим понял, что сейчас он сам держит кокон. Конечно, Ганс тоже, но и он в этом принимает участие. То, что до того казалось таким враждебным, яростным и диким, на самом деле таковым не являлось. Вадим попытался прощупать края этого барьера между цветным и неопределенным, увеличить, расшириться, но этого у него не вышло. Он видел танец красок, он восхищался им, но продвинуть его еще дальше был не в состоянии.
   - Не все сразу, Вадим, - мягко произнес Ганс. - Пока и этого достаточно. Ты увидел, как одно и тоже пространство может принимать совершенно разные формы. Все зависит только от того, как ты его воспринимаешь.
   - Оно все такое? - Вадим неопределенно махнул рукой, проводя кистью сквозь разноцветные жилы рисунков на ярких воздушных тонких полотнах.
   - Насколько тебя хватит. Все зависит только от тебя.
   - Но все же, что это? - спросил Вадим.
   Ганс улыбнулся. - Это не прошлое, в нем нет особого смысла, это не будущее, оно еще не проявилось. Ты просил показать тебе мои звезды? Мои звезды - это настоящее. Ты хотел увидеть разницу? Вот она. В глазах не режет? - еще раз улыбнулся Ганс.
   - Честно говоря, я не ожидал, что все вокруг такое.
   - Оно не такое. Таким его делаешь ты. А я лишь помог тебе. Ты хотел увидеть границу? Она у тебя в голове. Не в умениях, способностях и прочих вещах, которые, грубо говоря, являются лишь побочным продуктом. Все дело в том, как ты воспринимаешь себя и окружающее. Ведь, когда мы шли, все твои образы... откуда они? Из прошлого! Если бы ты захотел, могли бы быть и из будущего. Так, отголоски еще не случившегося, переработанные твоим разумом. Но был ли ты в настоящем? Нет! Ты принял картинку мира, оценил, и занес в память. Настоящее стало для тебя прошлым. Ты не пытался менять его, ты с ним свыкся, раз принял и смирился, что оно такое. В этом разница между "психом" и тобой. Ты слишком торопишься все, что с тобой происходит, занести себе в огромный тюк у тебя на спине, имя которому - опыт. И слишком часто, когда видишь что-то новое, ты достаешь что-то похожее из этого тюка и говоришь: - А, это я уже видел.
   - В этом все дело. Ты не живешь, Вадим, ты проживаешь...
   "Псих" не договорил. Рисунки, до того казавшиеся живыми, вдруг стали отмирать. Цвета стремительно тускнели, движение в них прекратилось. Вадим почувствовал тяжесть во всем теле. Что-то происходило. Что-то, чего Вадим не понимал. Он пытался удержать окружающий искрящийся туман в прежней палитре, но все его потуги были тщетны. Вибрирующее ощущение исчезло. В глазах неприятно зарябило, все тело напряглось, дыхание перехватило, а затем словно выбитая пробка из бутылки с шампанским видения свернулись в самое себя. Вокруг предстал сырой осенний парк с голыми деревьями, поржавевший остов скамейки и хлюпающая масса под ногами из облетевших листьев. Вадим помнил парк, но никак не мог вспомнить тот день, откуда подсознание выковырнуло этот момент. А дальше, за куполом, вновь бушевала энергия, стремящаяся сформироваться хоть во что-нибудь.
   Вадим посмотрел на Ганса. Тот замер на месте. Глаза стеклянные, лицо абсолютно ничего не выражает. Можно подумать, что он вовсе не здесь, а где-то далеко. И не только мыслями.
   "Псих" простоял так несколько секунд, а затем очнулся. - Все пошло не так, как мы планировали, - весомо произнес он и уставился на Вадима тяжелым взглядом. Суровый пронзительный взор, буквально буравящий Вадима насквозь.
   Вадим подумал, что Ганс продолжит, но "псих" не спешил говорить, все так же испытующе смотря на Вадима.
   - И? - вопросительно спросил Вадим.
   - Я думаю, справишься ли ты? Мне придется уйти, сейчас Сташек с Игорем отбиваются. Там и "местные" и "Гразкам". Все до кучи. Ты им не нужен. Им важен Игорь.
   Вадим грустно усмехнулся. - И что, если не справлюсь, ты разве останешься?
   - Нет, - ответил "псих".
   - Тогда чего ждешь?
   - Что ж, - тряхнул головой Ганс. - Прощай. Рад был встретить тебя.
   С этими словами "псих" сделал несколько шагов по булькающей жиже полуразложившихся листьев и вышел из кокона, скрывшись в бесформенной тьме.
   Вадим знал, что Ганс уйдет, но как-то не думал, что все произойдет так быстро. Хотелось бы побольше слов. На самом деле ничего не значащих, пустых, но все же обидно, что прощание заняло всего две секунды. Хотя, возможно, этих самых секунд у Сташека с Игорем как раз нет. Как и у Вадима...
   Пока эта мысль перебегала по нейронам в голове у Вадима, расстояние между ним и коконом мгновенно сократилось. Подрагивающий пузырь с силой вмяло вовнутрь со всех сторон. Листья с хлюпаньем рассосало по сторонам, обнажая рыхлую землю, деревья сгибало, затягивая в звенящий, пожирающий все на своем пути мрак. Железный скелет скамейки скомкало, точно она была из бумаги. Если ничего не предпринять, так же сомнет и Вадима. Все, что он пришло на ум Вадиму - выбросить руки в стороны, и что было сил закричать: - Нет!
   Напряженные ладони обожгло глубоким жаром. Этот вязкий жар, подобно кипящему жиру, брал свое начала с земли. Он тек по ногам, пробирался дальше по паху, заставляя скрючиться от боли, и перетекал в позвоночник. Дальше сквозь руки добирался до кистей и выстреливал наружу сквозь дрожащие от напряжения ладони. Вадим в одно мгновение стал проводником, позволяя энергии бороться самой против себя. Тело словно превратилось в каменную статую, в монолит, мертвый и неподвижный, только в середине тонкой струйкой простреливало мощным потоком что-то живое и невероятно горячее. Впрочем, эта обжигающая боль затихала с каждой секундой. Организм Вадима привыкал к ней, постепенно подавляя болезненные ощущения. Вадим знал, отчего так. До этого момента он никогда не делал такого, не пропускал сквозь себя такой мощный поток энергии. Но это можно, это ему по силам.
   Но боль не просто уходила. Чувство, сопровождавшее непрекращающийся поток энергии внутри него постепенно меняло полярность. Вместо острых простреливающих ударов в артериях появилось мелкое частое покалывание. Оно было таким частым, настолько всеобъемлющим, что вскоре, расширилось и превратилось в некую невидимую глазу оболочку вокруг всего тела, которая мерно гудела. И это было приятно. С одной стороны - Вадим неподвижен, он застыл в том протестующем движении, замер навеки. С другой - в нем бурлят изменения, сквозь него рвутся стремительные потоки. Это очень походило на оргазм. Он ничего не предпринимает, не прилагает никаких усилий, но всплеск энергии все продолжается и продолжается, выстреливает сквозь кисти энергией и в такт этому отдается пульсация в ступнях, а затем выше, выше, заставляя все тело реагировать на это ощущение.
   Вадим застыл в этой позе, позволяя энергии протекать сквозь себя. Прислушиваясь к ней, он пытался понять, что же с ним происходит. Пробегавшие по коже короткие неглубокие приятные покалывания не интересовали его, он тщился заглянуть дальше, он хотел раскрыть сам механизм, который вдруг ни с того ни с сего заработал, и держал неимоверное количество бушующей энергии в считанных сантиметрах от расставленных в стороны рук Вадима. Он держал барьер. Теперь уже без Ганса. Сам. Вот, что его интересовало. Что именно он делает, что заставляет оставаться все вокруг таким, как есть? Он ведь что-то делает, что-то, чего не понимает сам. Вадим, широко раскрыв глаза, пытался почувствовать самого себя. Так, как никогда не делал до этого. Он словно вознесся над своим телом, словно ушел в землю, в стороны. Он разросся, как растение, он пытался увидеть себя изнутри, но все же не понимал, что и как управляет тем, что вокруг, ведь единственное, что заставило Вадима сделать нечто, позволившее теперь стоять посреди танцующих ураганов - желание жить. А теперь это желание раздалось во все стороны и мало того, что остановило сминающие все на своем пути волны неопределенности, нереализованной мощи, оно с каждым ударом сердца проникало в то, что несколько секунд назад грозило убить Вадима, меняя состав, придавая очерченность, обозначая суть.
   Кокон расширялся, вминался обратно, но в чем не было ни единого сомнения - он рос. Медленно, мягко, осторожно, но это происходило. Вадим пробыл с минуту в состоянии НАД. Над собой, над своим привычным мышлением, над окружающим. Весьма короткое состояние и очень необычное. Вадим пытался и у него не получилось. Он так и не понял, что же он делает, но дольше смотреть на себя со стороны было невыносимо. Он почувствовал, что сходит с ума, словно старый Вадим стирается и появляется новый. К этому Вадим не был готов. Он боязливо вернулся в физическим ощущениям, несомненно, приятным, расслабляющим, но не дающим ответа. Вновь эти банальные вдох и выдох. О да, и то и другое действие заставляло тьму нереализованной энергии отступать, обнажаясь остовами мелькающих воспоминаний в голове Вадима. Но это было как результат, как набравший вес снежный ком, несущийся с горы. Что послужило толчком, что заставило неизвестность, помноженную на возможность свернуть и исключить Вадима из своей неизбежной траектории выполнения и реализации, Вадим так и не понял. Он продолжал стоять, расставив руки в стороны, а на стержень его собственного Я накручивалась масса из рваной, горелой, дурно пахнущей, резины, имя которой - злоба. Вадим злился на самого себя. Обвиняя, тут же оправдывая, вновь снимая все обвинения, но, несомненно, раз за разом внутренне кусая себя. Ганс беспокоился о том, справится ли он? А не остался ли сам Ганс здесь? Какая-то его часть, которая теперь помогала Вадиму, которая заставила Вадима найти нужное движение, необходимый момент, ту самую клавишу на рояле, с которой сейчас играется симфония жизни самого Вадима. Если это так, то Гансу нужно было об этом сказать, а если нет, то, что черт побери, Вадим пропустил, где различие между ним и "психами" и что ускользнуло от разума, смешавшись с сырой и рыхлой массой бессознательного? Ганса интересовало - сможет ли он? Сможет так же, как они, "психи"? Пришло время это выяснить.
   Вадим очень медленно стал опускать руки вниз, всей душой страшась следующей секунды, а затем еще одной и еще. Энергия, вытекающая из ладоней, держала кокон, но не может же он вечно так стоять. Руки замерли у пояса, но ничего не происходило, все по-прежнему. Вадим в первый раз повернул голову. Осторожно и плавно, боясь нарушить хрупкий мир, заключенный между ним и океаном хаоса снаружи. От соприкосновения с давлением извне пузырь вокруг Вадима шел волнами, а внутри царило безмятежное спокойствие, наполненное теплом и приятным зудом. Вадим чувствовал энергию не только своим телом, не только порами кожи, он каким-то образом ощущал воздух вокруг себя, все пространство вплоть до той тонкой пленки между его Я и наседающей ревущей стихией непознанного.
   - Наверное, это и есть биополе, - подумал Вадим. - Только говорили, что оно переливается всеми цветами, как радуга.
   Цветов не было, даже намека, Вадим их не видел. Лишь серый глубокий свет. Но разбираться сейчас в этом было некогда. Вадим достал компас. Стрелка, подпрыгивая и подергиваясь, указала направление. Вадим несильно подбросил компас в руке. Стрелка, заплясав, застыла на прежнем курсе.
   - Как скажешь, - произнес Вадим и пошел в том направлении, на которое указывал подарок Симоны.
   Держать купол больше не было нужды. Вадим словно передал свое желание воздуху вокруг и теперь он сам все делал, высасывая из Вадима энергию, направляя ее, распределяя и защищая хозяина таким образом. Сознание в этом не участвовало. Это было естественно и свободно. Как дыхание. Вот как это делают "психи", вот о чем говорил Сташек. Это невероятно трудно и просто одновременно. Главное понять как, а дальше пойдет. Вадим улыбнулся сам себе. Глупо было злиться, стоило лишь прислушаться. К самому себе и дать послушать себя.
   Вадим заставил себя подавить самодовольную улыбку. Но все же... Да, он справился!
   Образов больше не возникало. Никаких давно позабытых картин из прошлого, никаких рваных очертаний будущего. Лишь настоящее. Серое, невзрачное, единственное, растворяющее в себе возможное будущее.
   - А ведь я стал совсем как они, - подумал Вадим. - Не знаю, как, но я чувствую энергию. Раньше я ощущал ее лишь во время утренней зарядки, делая специальные упражнения, разработанные "Гразкамом". А сейчас... Я стал "психом". Начинающим и еще слабым, но приходится признать, что это так.
   Эта мысль уже давно вертелась в голове, но только сейчас Вадим позволил ей пройти сквозь фильтры своего сознания, через шаблонный мирок внутри своего разума. Лишь сейчас Вадим решился встретить эту мысль лицом к лицу, осмелился взглянуть на самого себя, разворошив ворох цветного тряпья стереотипов, внутри которого пряталось собственное Я.
   - Я - "псих"! - громко произнес Вадим. Несколько дней назад подобное утверждение ужаснуло бы Вадима, потрясло бы до глубины души, ведь одной из основных опор, на которых стояло мировоззрение Вадима - была ненависть к "психам.
   Вадим прислушался к себе, пытаясь понять, что эта мысль вызывает внутри него. Но ничего нового Вадим не увидел. Единственное чувство, доминировавшее сейчас в настроении Вадима, было облегчение оттого, что он наконец-то признал очевидное. Ни злости на себя, ни радости не было. С таким же успехом Вадим мог бы сказать: - Я человек!
   От неожиданности, что все прошло так легко, Вадим даже остановился.
   - И все? - спросил Вадим. - Я гонялся за "психами", презирал их, ненавидел, а сейчас признал, что я такой же?
   Ответ вернулся эхом, отразившись от высоченных скал эго Вадима: - Такой же...
   Вадим протянул вперед руку, широко расставив пальцы в стороны. Если он стал "психом", то у него должно получаться, как и у них. Тем более в этом месте, в "отстойнике", где все живое от энергии просто захлебывается. Создать что-то, используя не чувства, не эмоции, не воспоминания, а только рассудок. Медленно шевеля пальцами, Вадим щурился, пытаясь заметить малейшую перемену.
   Пальцы налились тяжестью, в центре ладони вновь разгорелся невидимый жар, но никаких видимых изменений не было. Вадим, немного наклонив голову набок, продолжал напряженно следить за пальцами, буквально впившись в них взглядом. Что нужно сделать, чтобы это произошло? Как правильно хотеть этого? Что представлять, о чем думать? Как добиться? Как пожелать?
   В голове словно что-то щелкнуло и тут же перед вытянутой рукой появилось что-то. Непонятные очертания, неясные, скомканные, едва проявившиеся, они подрагивали, пульсировали, словно раздумывая, что делать дальше, продолжать появляться или нет. Вадим, замерев на месте, наблюдал за происходящим. Он не смел даже дышать. Лишь представлял, чего же он хочет - яблоко, большое, ярко-красное, восемь с полтиной за килограмм в супермаркете за углом от дома. Помытое, красивое, с длинным узким ценником на упаковке внизу.
   Яблоко появилось. Только было оно не таким уж и спелым и висело на ветке, торчащей прямо из купола. Вадим убрал руку и взволнованно сглотнул. Это не было обманом, галлюцинацией. Яблоко действительно висело перед Вадимом. Не совсем то, чего он хотел, но все же получилось. Он заставил воздух уплотниться, сжаться и превратиться в то, что он пожелал.
   Вадим никак не решался к нему притронуться, но все же сорвал его и настороженно понюхал. Яблоко как яблоко, ничего подозрительного. Он потер его, повертел в руках, а затем все же укусил. Вкус, как у сырого картона. И сока нет. Вадим торопливо выплюнул. Яблоко только на вид, внутри непонятно что. Но с другой стороны, о вкусе-то он не думал, не загадывал ничего такого. Он лишь оболочку представил.
   - Что ж, теперь хоть ясно, как это работает, - усмехнулся Вадим и, размахнувшись, бросил вперед недавно материализованный фрукт. Яблоко, вылетев за пределы кокона, тут же рассыпалось на мельчайшие частицы, растворившись в пси-поле "отстойника". Ветка тоже исчезла.
   - Ладно, нужно идти, - Вадим посмотрел на компас, чтобы свериться с направлением и вдруг, уставившись на незамысловатое устройство, крепко задумался.
   - А что если? Ведь идти нужно только мне. И Ганс, и Сташек с Игорем умеют перемещаться как-то по-другому. Так может и у меня получится? - лихорадочно рассуждал Вадим. - Даже если нет, отчего не попробовать? Только, как это сделать? Тут не все так просто, как кажется. Загадаешь одно, получишь другое, лишь отчасти схожее на то, чего пожелал. Тут нужно что-то, что нельзя подделать, что-то стопроцентное, иначе все будет зря.
   - Так чего же ты сейчас хочешь? - спросил сам себя Вадим.
   Как всегда, в голове кружился целый рой мыслей. Настойчивых, вертких, красочных. А на заднем плане серым растертым веществом только пытались появиться новые, несформировавшиеся, растянутые от корки до корки сознания.
   - Так чего же ты хочешь?
   Вадим представил лицо Инги. Веселое, улыбающееся. Такой ему Инга нравилась больше всего. Слегка насмешливая, где-то загадочная. Родинка на щеке, сморщенный носик и бездонные зеленые глаза, через которые искрилась жизнь. Вадим улыбнулся образу Инги и попытался продолжать дальше, но мысли-паразиты взметнулись вверх вороньей стаей и затмили картинку в голове. В сознании стремительным потоком пронеслись воспоминания о самом неудачном Рождестве, цветной пузырь, внутри которого плавал счет за отопление за сентябрь месяц и непонятно как сюда затесавшийся кадр с притаившимся аллигатором из программы "Дискавери".
   Лицо Инги, которое продырявили эти мысли, задрожало, готовое рассыпаться на части и исчезнуть в сумрачной воронке подсознания. Окружающее тут же отреагировало на эти мысли, попытавшись проявиться представленным.
   Вадим скрипнул зубами и прошипел: - Назад, кыш! - точно так, словно они были живыми.
   Непрошенные гости встрепенулись, завертелись в протестующем хороводе, но все же их смыло волной настойчивости. Вадим, нахмурившись, смотрел перед собой, но сам он в этот момент был внутри себя, счищая с образа Инги надоедливый ментальный мусор.
   - Сколько же у меня в голове всякой дряни! - удивился Вадим и сосредоточился на лице Инги.
   Здесь убрать, здесь прибавить, а здесь черты лица вообще затираются чем-то посторонним. Долой все это, все долой. Какая ты , Инга? Как удержать тебя, как закрепить? Представлять, как оказалось, еще та работенка.
   - Разница у тебя голове...
   Вот о чем говорил Ганс. Управлять своими мыслями - занятие не из простых. На первый взгляд все легко, а вот поди ж ты...
   Мысли не ушли полностью, они клубились вокруг образа Инги, постоянно норовя прорваться и смазать картину. Вадим некоторое время боролся с ними, но вскоре понял, что этого недостаточно. Представлять, добавлять все новые и новые черты, в то время, пока старые исчезают под ластиком неизбежных неконтролируемых мысленных процессов, было бессмысленно. Нужно было как-то обмануть разум, заставить мозг подчиниться своей воле. Впервые в жизни Вадим разграничил себя и то, что находилось у него в голове, впервые ему пришлось признать, что не так уж он и управляет собой, раз не может обуздать даже свои мысли. Возможно, все-таки Ганс прав и все, что человек ни делает - зависит не от его воли и желания, а лишь от непрекращающихся процессов в мозге, которые в определенный момент, в данную секунду воплощаются в конкретном поступке, том самом действии, альтернативы которому просто нет?
   Вадим задумался. Здесь нужно иначе. Как-то по-другому. Обойти, прорваться сквозь упорядоченную схему мышления, направить мысли в нужное русло, и в то же время исключить лишнее. Как это сделать, если Вадим таким сроду не занимался? Но ведь как-то можно? Возможно, и не стоит так давить, нет нужды ограничивать и разделять?
   Образ Инги растянулся, исказился и стал медленно таять в подымающихся из глубины сознания скоплениях, готовых развернуться вовне зародышах еще несформировавшихся мыслей. Вадим отпускал его, он разрешил, он согласился, он не препятствовал. С грустной улыбкой на устах, Вадим наблюдал за ним, как он уплывал вдаль, терялся в расцветающих потаенных идеях и желаниях, среди случайных отождествлений себя с непререкаемой реальностью.
   Изображение в голове, портрет Инги, который представил Вадим не свернулся, не исчез, он отдалился, но, несмотря на постоянно накатывающие волны неумолимо возникающих в голове колеблющихся изменений по-прежнему плясал на грани между ожидаемым и призрачно-искусственным, нежеланным, но все же своим, естественным, внутренним.
   Мельтешащие мысли разбивались друг о друга, сливались и тут же исчезали, освобождая дорогу новым. А уж те неслись по проторенной дороге во всю силу, стремясь заполнить на мгновение образовавшуюся пустоту. Вадиму было все равно. Он не обращал на них внимания, устремив свой внутренний взор дальше, туда, где на волнах еще нереализованной мысленной реальности дрейфовал светящийся по краям образ Инги. Ее лицо, ее запах, ее суть. Все, что было ему дорого в ней, все, что он уважал, чем восхищался - все это просвечивало сквозь муть бессознательно появляющихся на мгновение образов, обращающих на себя внимание разум Вадима, но не сердце. Вот в чем дело. Не думать нужно, не громоздить одно сравнение на другое, одобренное не Вадимом, а пусть даже самым главным в теле органом. Суетный непрекращающийся танец мыслеобразов по-прежнему выдумывал новые па, раскрывался перед Вадимом букетом изведанных, но все же странных комбинаций. Вадиму было плевать. Он смотрел сквозь все это действо, разрезая взглядом, проходя сквозь мякоть надуманного прошлым, закрепленного неизбежным. Вадим словно разделился надвое. Одна часть наблюдает за тем, что услужливо подсовывает ей мозг, другая стремится дальше, пытается пробраться за частокол из канонов, раздвинуть в стороны казалось бы навеки сросшиеся ветви устоявшихся понятий, ухватить за тонкую, неуловимую, но все же путеводную для Вадима нить.
   И в какой-то момент Вадим окончательно убедился, что сколько бы он не представлял лицо Инги, как бы тщательно не рисовал в мыслях каждую черточку ее лица, все это напрасно, потому что на поверку та девушка, которую он представляет, окажется неспелым яблоком со вкусом картона на зубах. Потому что энергия снаружи приемлет только правду, только искреннее чувство, незакрашенное сопутствующими составляющими и тем более последствиями. Так что же чувствует Вадим, когда думает об Инге? Сташек говорил, что Инга для Вадима как раз та пара, которую более не сыскать во всей стране. Вот только "Гразкам" подавляет все чувства подобного рода, стремясь создать вокруг напарников неосознанную связь, сделать ее как можно крепче и в тоже время не давая раскрыться на всю. Так, где его чувства, а где программа "декодеров"? Как разобрать и как показать то истинное безмолвному судье, ревущему в невероятном танце сразу за куполом?
   Вадим больше не представлял Ингу, он позволял ей расти внутри себя. Это были не мысли, это прорывались ощущения. Короткие прострелы в густом облаке мыслей, молнией пробивающие от него к ней. Тянущее чувство из груди, странное, неопределенное, но все же достигающее цели, не успевающее облачиться в одежду образов, обнажающее все естество. Горячее, желанное, правдивое.
   Внезапно тонкий яркий луч света появился впереди. Он брал свое начало точно от купола Вадима и уходил вдаль, теряясь в густой пелене непознанного. Прерывистый, несмелый, его свет постепенно набирал силу, становился все толще, а то место, куда он уходил - приближалось, и Вадим знал кто там. Инга. Ее образ окончательно поблек и растекся по полотну несформировавшихся мыслей, но почему-то Вадим чувствовал сейчас ее как никогда ярко. Ни манящих губ, ни длинных, дурманящих запахом весны волос. Перед глазами ничего - лишь мельтешащее буйство случайных проблесков в затуманенном клубящемся сознании, а сквозь все это распускалось звенящее чувство того, что скоро он ее увидит. Так и будет. Обязательно. Но было еще кое-что - радость от того, что у него получилось, что он смог сотворить то, чего не удавалось ранее, от того, что вышло то, чего до той поры он никогда не делал. Детский восторг первооткрывателя завладел Вадимом.
   По утрам, следуя методикам "Гразкама", у него порой получалось почувствовать притяжение между руками, ощутить вязкое тянущее чувство прокачиваемой пси-энергии, соединявшей одну ладонь с другой. Сейчас все было намного сильнее, и эта связь исходила вовсе не из ладоней, а словно он сам, каждой порой кожи, каждым атомом тянулся к Инге, стремился прорваться сквозь пустоту нереализованной энергии.
   С каждой секундой луч, уходящий во мрак, светил все сильнее, расширялся, а Вадим несся по нему, точно по скоростной магистрали, рассекая и сминая все на своем пути. Вадим был неподвижен, он оставался на месте и в тоже время летел вперед с невероятной скоростью. Чувство вседозволенности заполонило Вадим, его так и распирало и, не в силах больше сдерживаться, Вадим закричал: - Йохууу!
   А в ответ ему ответил рокот. Поначалу даже не звук, а так вибрация, которая прошла сквозь него, пронеслась куда-то вдаль, а затем вернулась, накатилась и давила, давила, пока не прорвалась ревущим пугающим звуком.
   Вадим медленно повернулся назад. Там явно что-то происходило. В хаосе разбивающихся друг о друга вероятностей появилось нечто. Абсолютно черная пелена, пожирающая все на своем пути. Вадим не знал, с какой скоростью он сейчас перемещается по "отстойнику", но та штука позади двигалась явно быстрее, застилая горизонт позади чернильной беспросветной вуалью. И двигалась она прямо на Вадима, в этом сомнений не было.
   Несколько минут Вадим наблюдал за тем, как черное рваное облако проступает и тут и там, поглощая все новые участки перед собой. Движение вперед, туда, где, как предполагал Вадим, находилась Инга - замедлилось. Это не проявилось внешне, но внутри все как-то разом застопорилось, стало более вялым, неуверенным. А позади, рывками поедая пустующее пространство, приближалось Нечто. Вадим попытался сосредоточиться, как-то подогнать самого себя, но чувство опасности позади было слишком реальным и постоянно отвлекало Вадима. Как во сне. Бежишь от кого-то, стараешься всячески ускользнуть, но за каждый шаг, что ты делаешь, загадочный и страшный преследователь делает десять. Вадим понял, что встреча неминуема. Как бы он ни старался, как бы сильно не рвался прочь. То, что проявляется черным зловещим цветом, обязательно его настигнет.
   А луч расширялся, превращая пси-энергию в самое себя. Но как же медленно это происходит. То, что появилось позади, догонит раньше. Настигнет и тогда...
   Что? Что тогда? Что именно проявилось позади? Ответ на этот вопрос Вадим нашел очень быстро. Других вариантов просто нет. Тот самый "страж", который едва не раздавил его в безмирье, который постоянно преследовал его, наседал на Вадима всей своей мощью, который был всего в шаге от своей цели настигнуть Вадима. Только раньше Вадиму помогали. А сейчас он сам. Один на один с этим монстром. Чувство безысходности овладело Вадимом. Он глядел на приближающийся черный плотный покров, разрывающий пространство своим ревом, отголоски которого становились все сильнее, и понимал, что убежать не получится. Как глупо. Столько раз он ускользал от этого странного порождения чьей-то воли и сейчас, совсем рядом от своей цели приходит конец. И нет никакого выхода, нет ни единого шанса избежать, каким-то образом уклониться от надвигающейся угрозы. Вадим смотрел на то, что приближалось, и не ощущал страха. Только грусть и разочарование. Как же все нелепо сложилось.
   Купол вогнулся, едва не разорвавшись, когда первая волна настигла Вадима. Сторонняя вибрация пронизала тело, едва не вывернув Вадима на изнанку. Ощущение явно не из приятных. Вадим пошатнулся, удерживая стенку купола, которая стала настолько тонкой, что вот-вот прорвется.
   - Это все, что ты можешь? - мысленно закричал Вадим, прикусив до крови губу. Проверять, что еще может то, что приближалось к нему, явно не хотелось, но ему придется. Вадим понимал это.
   Едва отойдя после первого удара, Вадим полностью потерял где верх, где низ, когда по нему с оттяжкой ударило еще раз. На секунду купол снесло в сторону, обнажив Вадима перед голодным до мыслей пространством,а затем кокон вновь вернулся на место, часто подрагивая. Кожа буквально горела, в голове и вовсе творился полный бардак. Еще одного удара он не перенесет.
   Прежде чем эта мысль прошла полный цикл от рождения до осознания, Вадима накрыло следующей волной, сбив с ног. Купол, разорвавшись на несколько пузырей, кружил неподалеку, влекомый к истокам, готовый вот-вот раствориться, исчезнуть. Вадим зажмурился, но... вот что странно, он видел даже с закрытыми глазами. Цвета еще более темные и грубые, но он видел, черт возьми. Пламя, охватившее одежду, казалось кусками цветной оранжевой бумаги. Черный цвет преследователя блестел глубиной... Однотипной, всепоглощающей жижей. Она была живой. Оно, он... А там, впереди разгорался восход долгожданной цели. Впереди, совсем рядом было то, к чему стремился Вадим. Была там Инга или нет, сейчас все равно, главное добраться туда, это единственный шанс, если это шанс конечно. Длинные слепящие лучи, скрывающие в себе то, к чему так рвался Вадим, рассыпались, растворяясь в надвигающемся неведомом преследователе, который обволакивал Вадима со всех сторон.
   Протлевшие куски плаща опадали вниз, ботинки разошлись по швам, но хуже всего было внутри. Словно стальная пружина накручивалась на внутренности, разрывая Вадима по частям, яркой белесой вспышкой утягивая разум Вадима за собой, заставляя болевые ощущения извилистыми линиями плясать перед глазами, подавляя все, что только есть от Вадима в этом мире. А затем послышался тот самый голос: - Не умирай, Вадим! Я прошу тебя!
  
  
  
   Глава 18.
  
  
  
   Вадим сидел на корточках, опираясь о круглый отточенный временем валун и, часто брызгал себе в лицо холодной проточной водой. Иногда он подносил ладонь ко рту и торопливо пил, пытаясь утолить внутреннюю жажду, которая, впрочем, не имела ничего схожего с желанием пить. Просто жидкость хоть на какое-то время успокаивала возбужденный разум Вадима, который вновь и вновь возвращался к тому моменту, когда дыхание жизни буквально выдавливалось из его тела под воздействием безжалостной хватки "стража".
   Извилистый ручей, шириной не более полуметра, с журчанием бежал меж камней. Прозрачный и чистый, на дне которого по воле течения склонились темно-зеленые водоросли. Порой между камней проплывали жирные ленивые рыбы, очень похожие на зеркальных карпов. Вадим на некоторое время замирал, наблюдая, как эти рыбы ловко управляя своим телом, величаво двигают хвостом, а затем вновь принимался за водные процедуры. Он никак не мог поверить, что несмотря ни на что он остался в живых.
   Плакучие ивы склонились над ним, и, подтверждая свое название, неровной дробью тяжелых капель осыпались на спину Вадима. Он не обращал на это внимания. Он жив, он до сих пор жив, вот что, черт побери, главное!
   Инга, скрестив ноги, сидела поодаль на небольшой поляне правильной округлой формы, а дальше, за ее спиной, большим черным непроглядным куском неподвижно застыл лес, затирающий горизонт о массивный купол, накрывший и Вадима, и Ингу, и всю поляну вместе с ручьем. Дальше, за этим исполинским пузырем проглядывалось пси-поле "отстойника". Темное, агрессивное, неопределившееся.
   Казалось, Инга полностью увлечена ноутбуком, но Вадим знал, это не так. Краем глаза она все же наблюдает за Вадимом, ждет, когда он наконец-то придет в себя и заговорит, а этого как раз Вадиму хотелось меньше всего. Он вкратце рассказал ей все, что знал, говорить о том, что он чувствует, Вадим не собирался. Хотя бы потому, что и сам не понимал своих ощущений. Он пошел за ней, потому что она его напарник и этим все сказано. Инга молча выслушала, кивнула, но... не поверила. А копаться дальше, вновь погружаться в страх отчаяния от осознания того, что он был один на один с междумирьем, признавать свою слабость Вадиму сейчас никак не улыбалось. Возможно, было еще кое-что. Да, возможно. Инга не просто напарник, не просто близкий человек, не только друг...
   Вадим ожесточенно растирал руками лицо. Мышцы до сих пор болели от тех судорог, что сковали все его тело в последние мгновения борьбы со "стражем". По крайней мере, в те моменты, что он помнил. Что было дальше, после того, как он вырвался из вязкого засасывающего капкана, Вадим не помнил. Лишь голос Инги, а затем провал в памяти.
   Поверхность воды искрилась отблесками солнечных лучей. Вот ведь фокус - самого солнца нет, а по ручью играючи пляшет его отражение. Вадим, хмуро щурясь, набрал полные ладони воды и, подавшись вперед, плеснул на голову, начав энергично взъерошивать мокрые волосы.
   Помогало. Сжатое внутреннее напряжение, словно сквозь Вадима совсем недавно пропустили электрический ток, постепенно растворялось в облегчении от того, что все уже прошло и более не вернется.
   Вадим громко фыркнул и потряс головой. Скорее для порядка, чем для того, чтобы сдуть с лица воду.
   - Нехудо было бы чем-нибудь утереться, - подумал Вадим, оглядывая себя. Прорезиненный спец-костюм. Вся остальная одежда на нем полностью истлела, даже от ботинок ничего не осталось. Все, как и говорили "психи"...
   В нескольких метрах от Вадима воздух стал уплотняться, окрашиваться бледно-серым цветом, превращаясь в нечто странное. Прямо на глазах зависшая в воздухе клякса набрала плотность и объем, а затем это нечто упало на траву длинным синим полотенцем. Махровое, плотное, с логотипом "Найк". Совсем как у Вадима в ванной. Инга, изогнув брови, долго посмотрела на из ниоткуда появившееся полотенце, а затем быстро пробежалась на клавиатуре. Ответ, который она увидела на дисплее, ее явно не удовлетворил.
   - Что это такое? - только и спросила она, оглядывая все еще мокрое лицо Вадима.
   Тот пожал плечами, передвинулся к материализовавшемуся полотенцу, и со словами: - Какая разница? - принялся утираться.
   Свежевыстиранное, с запахом порошка. Вадим забыл, как он называется, но твердо помнил запах. Лимон. Он всегда покупал с лимоном. Ему было без разницы, насколько этот стиральный порошок соответствует какому-то абстрактному качественному эталону, главное, чтобы в нем присутствовал лимон. Этот запах подкупал, он обещал неподдельность, он не мог обмануть.
   Инга все также удивленно смотрела на Вадима, тщательно вытирающего лицо. Затем взглянула на ноутбук, клацнула на нем указательным пальцем и вновь устремила свой взгляд на Вадима.
   - Ты не хочешь мне ничего сказать?
   - Скорее нет, чем да.
   - Тогда я скажу кое-что. Поначалу я думала... не обижайся, мне показалось, что ты просто бредишь. После такого пси-напряжения, что ты выдержал, это немудрено. Всякие Сташеки, коты-фантомы, Ганс, который, как ты говоришь, вовсе не на стороне "Гразкама", непонятное существо, вселившееся в оболочку Игоря. Я внутренне молила Бога, чтобы ты поскорее пришел в себя, я старалась не слушать про то, как ты становился частью "психов", как ты чувствовал их воздействие и сам принимал в этом участие, про твои странные ощущения, но... ведь это полотенце появилось именно потому, что ты так этого захотел. Так ведь? - вопросительные нотки в голосе Инги словно просили - не отвечай, этого не нужно, соври что-нибудь.
   Вадим развел руками, не зная, что сказать. Он помнил, что все выложил ей, как на духу, пока корчась у ручья, пуская кровавую слюну, он, дрожащими руками, пытался зачерпнуть воду. Но что именно он ей говорил? И что ее так страшит? То, что он такой же "псих", как и те? Наверное, да. Так что же ответить?
   Вадим закрыл глаза и посмотрел вовнутрь себя, мучительно пытаясь найти ответ. А там, в глубине, что-то явственное и в тоже время таинственное хохотало во всю глотку: - Скажи ей правду, Вадим! Скажи ей правду! - надрывалось оно.
   - Не знаю, - осторожно начал он. - Ты ведь сама понимаешь, мы находимся в таком месте... здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Все настолько странно и отлично от нашего мира. Аномалия. Тем более такого масштаба. Сплошные неизвестные в уравнении. Так что, - Вадим руками в стороны, - я без понятия, как это полотенце появилось. Возможно, "отстойник" откликается на сигналы, посылаемые нашим подсознанием, и какие-то из них воплощает в жизнь таким вот образом.
   - Ох и брехло! - вопила внутри него какая-та из частей Вадима.
   - Словом, не знаю.
   Вадим зло скомкал полотенце и отбросил его в сторону. Не успев приземлиться, оно исчезло. Без всяких прелюдий. Просто растворилось, так и не коснувшись земли.
   - Хорошо, - Инга поднялась и, поджав губы, задумалась. - Вот что известно мне. Мы бросились следом за Гансом и тем "психом", Игорем, в аномалию. Колонны, дорога, ты помнишь все это? - спросила она.
   Вадим утвердительно кивнул.
   - После того, как мы оказались внутри аномалии, почти сразу произошел выброс. Ты терял сознание, а я не придумала ничего лучшего, как броситься к тебе, потому что еще минута, и тот вихрь тебя просто раздавил бы. Нужно было тебя вытаскивать. Но к тебе я так и не дошла. Воздух стал плотным, как стена. Он был вокруг меня, окружил кольцом, но не наступал, да и я пройти сквозь него не могла. Точно невидимое стекло возникло передо мной. Твердое и прозрачное, а за ним вовсю бушует тот самый вихрь. Твои сигналы оборвались и... честно говоря, я думала, ты погиб. А затем из этого застывшего на месте, но в тоже время живого вихря стало появляться то, что нас сейчас окружает. Ручей, лес... Я сделала замеры, провела анализ местности. И тут появляешься ты, вновь теряешь сознание, а затем несешь невесть что. Поначалу я считала это просто бредом, ведь не могло произойти с тобой столько событий за сорок минут...
   - За сколько? - вскричал Вадим.
   - Не больше сорока минут. Именно столько я здесь нахожусь.
   В висках у Вадима тяжело ухнуло, в глазах закружилось. - Как это понимать? - хрипло спросил он.
   - Понимать можно как угодно. Пусть даже смещение во времени. Это сейчас неважно. Меня волнует другое. Я не могу зафиксировать твое биополе. Показатели растянуты по всей шкале. Ты словно постоянно поддерживаешь контакт с аномалией, откликаешься на ее хаотичные микровсплески. Кто ты, Вадим?
   Вот он, вопрос на миллион. Вадим смотрел в широко-открытые глаза Инги и видел - она уже знает, уже поняла, но вот принять не может. Раскрыться и рассказать все, как есть? Она его возненавидит. Определенно так и будет. Так что же делать?
   - Знаешь, Инга, - склонив голову, глухо начал Вадим, - я не хотел этого. Все, к чему я стремился - это пробраться к тебе, вытащить из того мира, в который тебя перенесло. Но рядом с "психами" восприятие меняется. Ты чувствуешь и ощущаешь совсем иначе, не так, как обычно. Хотя бы те же прыжки между мирами. Когда тебя силком тянут, ты поневоле подстраиваешься, потому что иначе не получится. Сташек сказал, что каждый человек в какой-то мере - "псих", разница лишь в этой самой мере. Во мне что-то поменялось и, признаю, эти изменения довольно сильные. Но клянусь, все, что я делал и продолжаю делать, все это, чтобы тебя спасти. Я ничего не просил и не хотел, все произошло само собой. Я не многое умею, но все же я стал другим за это время. Для тебя это сорок минут, а я провел вне нашего мира гораздо больше. Я принял изменения в себе довольно спокойно. И единственное, что меня действительно беспокоит - это твое отношение ко мне. Не кори меня строго. Я знаю, мы воспитаны в неприязни к "психам", к людям, которые умеют обращаться со своим разумом намного ловче, нежели мы. Но я все тот же Вадим и, самое главное, я хочу, чтобы мы выбрались отсюда. И ты и я.
   Инга пристально смотрела на Вадима. В ее взгляде Вадим прочитал безмолвный вопрос: - А могу ли я тебе доверять?
   - Конечно, можешь! - говорили его глаза. - Конечно, да, - твердило его естество, прорываясь наружу сквозь кожу.
   - Если хочешь... я просто уйду. Ты можешь меня ненавидеть, но только не при мне...
   - Я не ненавижу тебя, с чего ты взял? Кого-то другого - возможно да, тебя - нет. Просто скажи мне, каково это?
   Вадим задумался, прислушиваясь к себе. Действительно, каково это, быть "психом"? Что-то явно меняется, но что именно?
   - Ты умеешь ездить на велосипеде? - спросил Вадим.
   Инга кивнула.
   - Также и здесь. Раз научился и все, навсегда. Нет ничего такого запредельного и сверхсложного. Просто умеешь и, когда понадобится - пользуешься. Все легко и ясно, непринужденно. Это точно так же, как быть нормальным, только немного по-другому.
   - Честно говоря, я ничего не поняла.
   Вадим понял, она его не особо и слушала. Инга рассмеялась, но в ее голосе Вадим услышал натянутые нотки. Натянутые до предела. Ее напарник вернулся "психом" и от этого никуда не деться. Придется держать мину при той игре, которая есть... до первого удобного случая. А чего еще он ждал?
   Вадим откинулся на спину на валуне, закрыв глаза. Не так он представлял себе встречу с Ингой, совсем не так. Радости не было - лишь облегчение от того, что все закончилось, а что будет дальше - плевать. Ему говорили, что "Гразкам" подобрал их специально. Два человека, внутренняя связь между которыми намного сильнее всего, что только можно представить. Любовь, только, так сказать, при галстуке. Скрытая, потаенная. Наверное, так и было. Раньше. А теперь нет. Сейчас между Ингой и Вадимом пропасть. Хотелось вот так вот с закрытыми глазами вернуться в то мгновение, когда он принял решение войти в аномалию, прорвать энерго-заслон в той французской булочной. И ничего не делать. Бездействовать и просто ждать. Не выйдет, даже если бы можно было. Ганс сказал, что будущее определено. Кто-то может его менять, кто-то нет. Вадим не умел. И Ганс наверняка знал, как поступит Вадим. В каждой ситуации, каждую секунду. "Псих" постоянно врал... вернее даже не так, просто скрывал, добиваясь своего. Сейчас есть то, что есть. Ручей, лес, невидимое солнце и Инга, которая если не с отвращением, то с неприязнью точно смотрит на Вадима. У него больше нет работы, у него больше нет единственного друга, по сути, у него ничего нет. Неизвестно даже, выберутся ли они отсюда? Вадим не спрашивал "психов" об этом, а те как-то не особенно распространялись на эту тему. Возможно, придется сдохнуть тут, в этом воображаемом мирке, но даже это не волновало Вадима. Самое паршивое в жизни, когда все, что ни делаешь, оказывается ненужным. Люди - грязь, их мысли и желания - навоз, но ведь ради кого-то ты живешь? Есть те, кого ты выбираешь. Это происходит неосознанно, как бы само собой разумеющееся, но свою жизнь, каждый поступок, очередное дыхание ты посвящаешь какому-то человеку. Не абстрактной идее, а кому-то живому, тому, кто рядом. И то, что Инга узнала о Вадиме, то, как она это восприняла, хлестнуло стыдом по сердцу. Она ждала, но явно не того Вадима. Лучше бы он не приходил. Так вот.
   - Расскажи мне все, - попросила Инга. - От и до. Мне это поможет понять, где мы оказались.
   Да... Где оказались, вот что поймет Инга, а не то, кем стал Вадим. Не то, что он чувствует... А что он чувствует? Чего он хочет? Чтобы его поняли, пожалели? Что-то подсказали? Вадим вдруг осознал, что ничего не хочет. Абсолютно. Он тот, кто есть, Инга тоже. Продолжать прятаться, оттягивать момент встречи самого себя с тем, как его видят остальные, пусть даже очень близкие люди, отодвигать это бессмысленно.
   Вадим вновь начал рассказывать. С самого начала. Будничным монотонным голосом он описывал все, что с ним случилось. Особенно тщательно он раскрашивал те моменты, когда его биополе соединялось с энергетической оболочкой "психов". Как все менялось в такие моменты, как преображался сам мир. Наверное, именно сейчас Вадим по-настоящему осознал, что же с ним произошло. Раньше он лишь выхватывал куски времени, колышущиеся густым студнем отрезки действий во временном интервале. Не было времени оценить их, вклеить в упорядоченную картину мировоззрения. Он думал о потере работы, машины, уютном жилье. Не об этом нужно было жалеть. Не об этом. Вадим поменялся. Старый Вадим исчез, появился новый, который просто не сможет существовать в прежних условиях. И у этого нового нет абсолютно ничего. Вадим теперь не знает сам себя. Потому что менялся он без каких-либо направлений, предполагаемых уже существующей личностью. Его меняли, заставляли делать тот самый выбор, избежать которого он не умел. Теперь он "псих"? Да не в этом суть. Какой он теперь человек?
   Продолжая рассказывать, Вадим вдруг подумал о том, что теперь он не вызывает в себе искусственное чувство злости, как ответ на любую нестандартную ситуацию. Ему такое больше даже в голову не приходит. Он пытается поступить по-другому.
   Рассеянно наблюдая за широкоспиными рыбами в ручье, Вадим все говорил и говорил. Чтобы он ни сказал, как бы не преуменьшал или ни попытался свести свою роль, которая, по правде говоря, и так была невелика, к самому минимуму, Инга все равно видит его "психом". Существом вне закона, нарушителем. И ей не понять, что смотреть на Вадима можно намного шире, нежели сквозь призму законов какой-то одной крохотной планетки, затерявшейся среди безграничного по своим размерам сада жизни. Да и в чем винить ее? Ведь он и сам до сих пор разграничивает себя и Ганса, Сташека, и тем более Игоря. Правда, там, в его отношении к "психам", порой проскакивает что-то схожее если не с уважением, то с удивлением к их возможностям точно. К их способностям. К их ответственности. А здесь ненависть, размазанная по холсту чувств то ли к светлым тонам, смачно сдобренная жалостью, то ли прибавленная черной неспособностью понять. Или нежеланием. Неважно. Чтобы сейчас Вадим не сказал, у Инги уже сложилось мнение о Вадиме, и словами его явно не переделать. Как бы горячо Вадим не убеждал Ингу, что он здесь именно ради нее, все бесполезно. Слишком глубоки корни проросших с детства понятий. Чтобы вырвать их, одних слов тут не достаточно.
   Инга полулежала на земле, сдвинув колени вместе и уперев локти в землю. Вадим смотрел на ее волосы, рассыпанные по плечам поверх спец-костюма. Они ярко отливали глубоким цветом заката. Инга задумчиво хмурилась, пытаясь представить все то, о чем рассказывал Вадим. А он все говорил и говорил, понимая, что как только он закончит, между ними будет все кончено. Что-то новое в их отношениях не появится, совсем наоборот. То, что было раньше... и не дружба, а обыкновенное человеческое доверие исчезнет навсегда. Останется сухость, предельная осторожность и возможно сожаление. Ничего более. А ведь должно бы быть совсем не так...
   - Что ж, - произнесла Инга, когда Вадим закончил. - Теперь нам нужно хорошенько подумать, как отсюда выбраться. Тебе Ганс ничего не говорил про это? Или твой Сташек?
   - Почему это он мой? - встрепенулся Вадим.
   Губы Инги едва тронула улыбка. - Потому что у тебя голос менялся, когда ты о нем говорил. Ты явно симпатизируешь ему.
   Вадим пожал плечами. - Он единственный, кто действительно помог мне. Ганс с Игорем лишь использовали меня, Сташек же напротив, постоянно пытался объяснить что-то, чему-то научить.
   - Разве? Насколько я поняла, у него так же, как у других есть свой интерес в этом месте.
   - Да... - Вадим запнулся, - но ведь это вышло случайно. Так получилось, - добавил он.
   - Ты же сам только что говорил, что эти "психи" не доверяют случайностям.
   Увидев выражение на лице Вадима, Инга махнула рукой: - Ладно, как бы там ни было, я так понимаю, никаких инструкций тебе не дали.
   Вадим отрицательно замотал головой. - У меня с ними был уговор, насчет того, чтобы они помогли найти тебя. О другом я в тот момент не думал. Не до того было, - добавил он.
   Инга кивнула и принялась изучать какие-то графики у себя в ноутбуке. - Я хоть и прошлась здесь "Рикошетом" вдоль и поперек, но, раз иных вариантов у нас нет, то придется продолжать.
   - Я думал аккумулятор давно разрядился.
   - В этом месте все не так, как у нас. Аномалия ведет себя настолько странно... о таком я даже не подозревала.
   Инга оживилась и начала быстро тараторить, выстреливая терминами и упоминаниями о каких-то физических законах, воспоминания о которых у Вадим давно и вполне благополучно улеглись в пластах памяти среди ненужной информации. Вроде бы что то знакомое, но вот что...
   - Подожди, подожди, - умоляюще воскликнул Вадим. - В двух словах - что тут да как.
   Ну-у, - протянула Инга, - даже двумя словами не обойтись. Ну, а если попроще - вокруг нас огромное скопление пси-энергии.
   - В этом я уже разобрался.
   - Насколько он огромно, - не обращая на слова Вадима, продолжала Инга, - я понятия не имею. Возможно, как Тихий океан, как планета, как Вселенная - "Рикошет" не достает, поэтому гадать смысла не вижу. Но суть не в этом. Оно бесформенно и неопределенно, но в тоже время может являть собой нечто аккумулятора, питающего наши приборы. Ты, насколько я могу судить, и выжил только из-за того, что твой спец-костюм включился, питаясь от этой энергии. Тут в основе всего лежит хаос, но эта среда живо откликается на что-нибудь определенное и формирует то, что от нее затребуют. Каков этот механизм, я не знаю, но то, что наши костюмы, "Рикошет" и остальные приборы работают - это бесспорный факт. Взять хотя бы... - Инга осеклась, вспомнив о полотенце, которое материализовалось по желанию Вадима. Весь запал тут же исчез.
   - Вобщем, тут находится масса пси-энергии, которой можно управлять. Это место, где мы находимся - оазис определившейся реальности, четко занявший свое место в потоке возможностей без конца и без начала. Кто бы не создал это место, он оставил здесь свой отпечаток. Как знак качества. Все, что нас окружает, несет в себе крошечные признаки биополя. Это место - оно живое, Вадим. Не так, как человек, как-то по-другому. Возможно, если мы выясним, как это работает, мы сможем выбраться... домой.
   Сказав это, Инга тревожно посмотрела на Вадима. Видимо вспомнила, что дома у Вадима, как такового, больше нет.
   - Валяй, - расслабленно ответил Вадим, с удовольствием хрустнув в коленях, вытягивая ноги. Помогать ей в этом ему не хотелось. Вадиму было все равно, что будет. Он так рвался выполнить то, что должен и оказалось, это напрасно. Ну, здесь он и что? Главное, что вокруг тепло, мягко, шелестит трава и журчит ручей. А там видно будет. В руке он держал небольшую плитку шоколада. Думал подкрепиться, но голод рассосался в усталости.
   Вадим склонил голову и закрыл глаза. Усталость, смяв нервное напряжение, пришла сладкой дремотой. Он лежал, закрыв глаза, слышал, как Инга вбивает данные в свой ноут и внутренне улыбался. Потому что закончилось одно и еще не началось другое. Что-то вскоре произойдет, Вадим в этом не сомневался. Ну а пока есть время. Можно безмятежно покачиваться на волнах сознания под убаюкивающий бриз никогда не осуществящихся надежд.
   - Вадим, - тихо позвала Инга.
   - Вадим, - мягко отозвалось в голове, прошелестев свежим ветром по трепещущим образам, формирующих возможное настоящее.
   Он лениво приоткрыл глаз, пробуждаясь от такой притягательной дремы.
   - Вадим, - вновь донеслось до него.
   Нехотя потянувшись, Вадим крутанул шеей в направлении Инги и широко раскрыл глаза. Как не хотелось возвращаться из выдуманного, но, видимо, надо.
   - Что, - недовольно бросил он, часто моргая, освобождаясь от сковавшего его расслабленного состояния.
   - Ты говорил про того "стража" или как там его называли "психи"...
   - Да, - зевнув, ответил Вадим. - Насколько я понял, это здоровенная куча энергии, которую привязали к нам с тобой. Возможно даже - аномалия в аномалии.
   - По-моему, она здесь.
   Вадим мотнул головой и рывком поднялся на ноги. - В смысле?
   - В смысле наш оазис сейчас порядочно тряхнет.
   Вадим непонимающе посмотрел на Ингу. Она глядела прямо на него. И она боялась. Вадим хорошо знал Ингу и мог легко определить, что она чувствует. По глазам. Сейчас она действительно боялась. Он внутренне потянулся вперед, пытаясь разгадать, что же ее так напугало, и вдруг понял. Отсутствие времени. Ничего нельзя сделать, предпринять. Еще секунда и...
   А потом действительно тряхнуло.
   Земля пошла волнами. Трава, ощетинясь в безмолвном крике, моментально пожелтела, словно время вцепилось в нее своей неумолимой хваткой и потащило за собой, вглубь бесконечности. Ручей взметнулся вверх миллионами сверкающих капель, которые, едва достигнув границы кокона, тут же испарялись. Неведомая сила закручивала деревья по спирали, выдергивая их из земли с корнями.
   Вадим, потеряв равновесие, упал на колышущуюся землю и проехал на спине несколько метров назад. Прикрываясь руками от летающей в воздухе пожухлой травы и комьев рыхлой земли, он ждал, пока все закончится.
   Когда толчки в земле прекратились, Вадим поднял голову. Вверху, слепя глаза цветом плавящейся стали, застыло солнце. То самое, которого до этой поры не было видно. Оно заполнило собой все. От горизонта до горизонта. Нависло, опаляя нестерпимым жаром.
   Спец-костюм тут же включился, отреагировав на всплеск энергии. Вадим почувствовал, как заработали все системы, защищая хозяина. Вадим поднялся, очистил лицо от налипшей земли и огляделся. Несколько секунд назад вполне благополучная и уютная поляна теперь изуродована, буквально вывернута наизнанку. С десяток мертвых рыб валялось возле Вадима.
   Прикрыв глаза рукой от нестерпимо-яркого света, Вадим подошел к Инге. Она, стоя на коленях перед монитором, жадно вглядывалась в столбцы цифр на экране.
   - Ты как, в порядке? - спросил он.
   Инга кивнула.
   - Думаешь это "страж"? - прокашлялся он.
   - Я на это надеюсь. Так мы хоть что-то знаем об этом. В противном случае это всего лишь масса энергии и как бороться с ней абсолютно неясно.
   - Это еще не все?
   - "Рикошет" не смог определить мощность выброса, цифры слишком большие. Хотя, я сомневаюсь, что в "Гразкаме" вообще есть что-то, способное измерить ЭТО. Но по начальным и остаточным параметрам, можно примерно предположить, что нас словно накрыло волной. Это не одиночный всплеск, будут еще. Именно так ведут себя аномалии экстра-класса. Временное затишье, а затем вновь проявление.
   - Что будем делать?
   - Попробуем защититься, - пожала плечами Инга. - Шансов ноль, посмотри, что стало с этим мирком. Но... не сидеть же, сложа руки. Все, что у нас есть - это "Юла". Попробую привязать ее к показателям этого оазиса. Раз его сразу не снесло, значит тот, кто его сделал, знал толк в этом деле.
   Вадим достал из рюкзака брезентовый пакет с "Юлой". Десятка два коротких металлических колышков и раскладной шест под два метра. Шест устанавливается по центру, колышки необходимо воткнуть в землю вокруг. И вся эта конструкция крепится друг с другом посеребренными нитями, похожими на струны. "Юлой" это приспособление прозвали за то ощущение, что испытывает человек, находящийся внутри аномалии. Вадим до этого лишь раз использовал "Юлу", да и то в учебной, искусственной аномалии и всего эффекта не прочувствовал. Похоже, сейчас он восполнит пробел.
   Торопливо разбросав ногами землю, Вадим удовлетворенно хмыкнул, глядя более-менее ровную площадку несколько метров в диаметре. Глубоко воткнув шест посредине, Вадим присыпал вокруг него землей и тщательно притоптал. Подергал шест из стороны в стороны. Не ахти, но если ударит в полную силу, хоть в бетон его замуруй - все равно вырвет. Привязав к шесту метрическую ленту, Вадим идеальным кругом расположил вокруг колышки. Протянуть струны сквозь специальные отверствия в колышках заняло больше времени, чем Вадим предполагал. Все-таки руки предательски подрагивали. - Что, жить охота? - спросил сам себя Вадим, попытавшись придать своему внутреннему голосу бодрость и хоть какой-то налет насмешки. Ответа от себя он ждать не стал.
   Инга тем временем перепрошивала сердце "Юлы" - компьютерный чип, подключив его к ноутбуку, заменяя какие-то, только ей известные, константы пси-поля. Закончив, она оглядела работу Вадима, кивнула, и осторожно прокравшись между натянутых нитей, исходящих от колышков к верхушке шеста, с щелчком открыла гнездо у металлического основания и вставила туда чип.
   - Похоже, все, - сказала она. - Теперь ждем.
   Вадим закинул за спину рюкзак, взял подмышку ноутбук и, подав его Инге, тоже пролез в середину "Юлы". Скелет для шатра - вот на что походила сейчас "Юла".
   Мириады отблесков от солнца кипели на струнах. Вадим старался не смотреть на них, поэтому сидел, низко опустив голову. Напротив расположилась Инга, вновь что-то клацая на своем ноуте.
   - Что ты делаешь? - спросил Вадим.
   - Хочу засечь начало.
   - Для чего? Это ведь не сыграет никакой роли, будем мы знать время или нет. Все равно аномалия проявится, так ведь?
   Инга улыбнулась. - Мне просто интересно. Не каждый день приходится находиться в массе энергии подобной концентрации. Хочу увидеть, как это происходит.
   - Хочешь увидеть, как появится то, что убьет нас? - хмыкнул Вадим.
   - Я стараюсь не думать о том, что будет. Надеюсь, что "Юла" справит...
   Оглушительный рев в ушах оповестил о том, что накатила еще одна волна. Вадим от неожиданности вдавил голову в плечи. Шипящий яростный рваный звук прогрызал барабанные перепонки, пробираясь в сам мозг. Вадим, упав на бок, вцепился руками в шест. То же самое сделала Инга. Ее красивые зеленые глаза были широко раскрыты, и в них читался только один вопрос - выдержит ли "Юла". Похоже, начало Инга все-таки прозевала.
   Вадим увидел, как поваленные деревья что-то с силой тащит по земле, оставляя на ней глубокие борозды. Иссохшая трава тут же полыхнула и разлетелась вокруг истлевшей невесомой перхотью. Вадим телом почувствовал, как по земле идут толчки. Но, натыкаясь на "Юлу", они обходили ее, точно волны, разбивающиеся об одинокий риф. А над головой нависло солнце, растянутое по небу бесконечным блином. Невыносимый жар, от которого тут же потрескались губы.
   Немного ошалев от такого резкого напора, Вадим приподнял голову, пытаясь разглядеть, что происходит. Он успел заметить, как несколько последних деревьев с горящей листвой утащило к одной из стенок купола. Вокруг больше ничего не было. От живописного ландшафта ни осталось и следа. Лишь оголенная почерневшая земля. Да и та стремительно всасывалась в черную стену-воронку в метрах двадцати от "Юлы". Чтобы это ни было, оно попросту уничтожало все на своем пути, вбирая в себя материю.
   Затем ударило. Основательно, добротно. Вадима немного подкинуло и швырнуло в сторону, но он все-таки не выпустил из рук шест. На губах появился вкус крови, когда зубы громко клацнули, прикусив язык. В позвоночнике что-то громко хрустнуло. Вадим больше не делал попыток что-то увидеть. Он неподвижно лежал на спине с закинутыми вбок ногами, размышляя, цел ли позвоночник. Над головой монотонно проплывали струны. Похоже, "Юла" все же заработала. Одна нить сменяла другую постоянно ускоряясь, а у Вадима появилось ощущение, что его куда-то уносит. Центробежная сила придавила Вадима к земле и тянула за собой. Все быстрее и быстрее. Странная конструкция, на которую Вадим не возлагал особых надежд начала вращаться, превращая направленную на нее энергию в скорость вращения. Еще быстрее, еще.
   - Это не "Юла" вовсе, каруселью нужно было назвать, - подумал Вадим.
   Струны стали сменять одна другую с бешеной скоростью. Вадим лежа наблюдал за тем, как тонкие длинные вспышки мелькали на фоне раскаленного солнца. В голове все закружилось, пошло ходуном, низ и верх смешался друг с другом. Появилась предательская тошнота. Вадим судорожно глотал воздух, которого, как казалось Вадиму, вокруг значительно поубавилось.
   А потом все словно начало замедляться. Вездесущий рев вдруг стал растягиваться и терять громкость. Такое, порой случается с песнями на зажеванных пленках в старых касетных магнитофонах. Сверху что-то надавило. Шест заходил во все стороны. Вадим пытался разглядеть, что там происходит, но перед глазами мелькали лишь натянутые сверкающие нити "Юлы".
   Шест теперь не просто кидало у верхушки. Он вибрировал и гудел, и, казалось, понемногу проседал. Словно невидимая рука надавила на шест, вдавливая его в землю.
   - Теперь ясно, почему "Юла", - успел подумать Вадим, после чего произошел громкий хлопок, и все закончилось.
   Вадим, зажмурившись, на всякий случай не двигался несколько секунд, а затем посмотрел вверх. Сплошная темнота. Та самая, которая засосала все живое. И неживое тоже. "Страж". Черная масса вокруг. Без единого намека на движение или какой-то цвет. Струны больше не вертелись бесконечной чередой. Они замерли на месте, но через определенные равные промежутки времени словно утолщались. В такие моменты все вокруг неуловимо менялось, а внутренности передергивало, точно било током.
   Вадим попытался подняться, чтобы рассмотреть, струны поближе. Они по-прежнему светились. На черном зловещем фоне они казались особенно яркими.
   - Лежи, - крикнула ему Инга. - Еще не все.
   Вадим остановился и посмотрел в сторону напарницы. Инга лежала на боку, прижав руки и ноги к груди. На виске длинная ссадина. Она с тревогой смотрела на него. Вадим кивнул и лег точно так же, как она, лицом к Инге, чтобы видеть ее.
   Моменты, когда все как-то менялось, становились все чаще. Вадим вдруг с удивлением заметил, что не только струны ведут себя странно. То же самое происходило и с самим шестом и с Ингой. Даже с Вадимом. Глядя на свои пальцы, Вадим никак не мог взять в толк, что же это такое творится.
   Как если бы в фильме один кадр залипал на другом на какое-то время. Объекты как бы смазывались, а затем возвращались в исходное положение. Либо "Юла" начала по-другому перерабатывать энергию, либо ТО стало воздействовать иначе. Как бы там ни было, но мгновения, в которые все размывалось, превратились в секунды и вскоре то, неестественное состояние стало нормой, а возвращение к прежним четким контурам казалось странным.
   А затем наступил момент, когда эти перемещения из одного состояния в другое и вовсе исчезли. Вадим почувствовал, как растворяется. Его тело распадалось на мельчайшие частички, смешиваясь с окружающим. Сознание помутилось, перед глазами все пошло волнами. Вадим понял, что сейчас просто отключится.
   - Черта с два, - просипел он. Если уж мне суждено сдохнуть, это произойдет в сознании. Он поспешно коснулся воротника и судорожно надавил на широкую резиновую кнопку. Биокостюм тут же отключился. Теперь это всего лишь одежда, не более. Цветная боль тут же пестрой лентой колыхнулась перед глазами. Все болевые ощущение, которые до того сдерживал спец-костюм, прорвались, как нечистоты из канализации.
   Что-то взорвалось, оглушило, оставив после себя в ушах длинный пустотелый звон. Послышался хруст железа, тяжелый горелый запах и звон лопнувших струн. Вадим крутанулся вперед и потянулся к Инге. Она лежала без движения, закрыв глаза. Вадим цепко ухватил ее за плечо и рывком подтащил к себе.
   Земля вспучилась, и Вадим полетел куда-то вниз, утаскивая за собой Ингу.
  
  
   Глава 19.
  
  
  
   Вадим с трудом разлепил глаза. Вокруг сплошная стена из тумана. Плотная молочная пелена. Загадочно клубясь, она, словно живой организм, подрагивала и колыхалась, замысловато заплетая в себе из бесформенных клочьев рваные узоры. Вадим осторожно поднялся, прихлопывая себя, проверяя, все ли цело. Вроде бы да. Вадим помотал головой в стороны, похрустел шейными позвонками и задумчиво уставился на то, что его окружало. Это явно не "страж". Уже хорошо. Хоть и ни черта не видно дальше, чем на три метра, но, судя по всему, угрозы не несет.
   Запоздало спохватившись, он перевел взгляд на Ингу. Она лежала рядом, завалившись набок. Вадим с трудом вырвал у нее ноутбук, пробитый насквозь одним из железных колышков "Юлы" и перекатил Ингу на спину. Затем склонился над ней и прислушался. Дыхания он не услышал. Вадим почувствовал, как на лбу выступил пот, а по телу пробежал холодок страха. Дрожащими руками он торопливо расстегнул змейку спец-костюма Инги и стал делать ей массаж сердца. Надавил, вдохнул, выдохнул, вновь надавил.
   Чувство нереальности происходящего охватило Вадима. Он не мог поверить, что все это на самом деле. Вадим не мог принять, что Инга мертва. Так не должно быть.
   С силой надавливая ладонями на грудную клетку Инги, Вадим вдруг поймал себя на мысли, что думает о ее черном шелковом бюстгальтере. Вадим стыдливо поджал нижнюю губу и мотнул головой, прогоняя все мысли. Он с еще большим остервенением принялся за прежнее занятие, все наращивая темп. Через несколько минут Вадим выдохся, а Инга так и не пришла в себя.
   Вадим стоял перед ней на коленях, в изнеможении опустив руки.
   - Неужели все? - думал он, глядя на ее красивое побледневшее лицо.
   Позади раздался какой-то шум. Непонятный и глухой, он завяз в тумане, едва появившись, и затих. Вадим повернулся, настороженно прислушиваясь. Звук больше не повторялся, но Вадим готов был поклясться, что чувствует шаги. Именно не слышит, а ощущает как-то внутренне, принимая вибрацию от соприкосновения чьих-то ног с землей.
   В седой подрагивающей дымке появились чьи-то очертания. Вадим сглотнул, напряженно пытаясь разглядеть размытую фигуру. К его удивлению, это оказался Сташек.
   Вадим несказанно обрадовался. Сташек здесь, он наверняка поможет. Вадим не представлял как, но его это сейчас не волновало. Как и то, где сейчас Ганс с Игорем.
   - Сташек, - радостно воскликнул он и осекся.
   "Псих" выглядел не лучшим образом. Он тяжело дышал при каждом шаге. Взгляд "психа" был пустой и отрешенный. Держась руками за бедро, он странно волочил левую ногу. Плаща на Сташеке больше не было, а некогда элегантный черный костюм свисал лохмотьями.
   Завидев его, Сташек остановился, выдохнул что-то вроде: - Ну да! - после чего его лицо странно напряглось, словно в ожидании удара. А потом он просто исчез. Невидимая сила ухватила Сташека за пояс и резко потянула назад, в туман. Вадим увидел только, как мелькнули в воздухе руки и ноги "психа".
   Рыжим привидением появился Родриго. Он дико посмотрел на Вадима и бросился в том направлении, где исчез его хозяин. Все это происходило в абсолютной тишине.
   Вадим немного опешил от увиденного, но предаваться размышлениям по этому поводу не было времени. Нужно было что-то делать с Ингой. Он вновь склонился над своей напарницей и облизал губы. Ни одной путной мысли в голове не было. Конечно, если бы он умел, как "психи", использовать энергию собственного тела, возможно, он что-то и смог бы сделать. Есть же целители, которые прямо-таки чудеса творят. Но тот максимум, на который он способен - это материализовать полотенце, да и то, Вадим сильно сомневался, что в этом его заслуга, а не "отстойника".
   Массаж сердца не помог. А время уходит. Вадим не придумал ничего лучшего, чем попробовать дыхание рот в рот. Он закрыл глаза, вдохнул, мягко коснулся губ Инги и выдохнул.
   Делая это, он внутренне молил непонятно кого, чтобы Инга очнулась. Он весь подобрался, сжался, понимая, если сейчас Инга не придет в себя, то он уже ничего не сможет сделать. В этот момент он почувствовал, как из него, помимо воздуха в Ингу переливается все его желание, его страстная просьба, его страх остаться здесь одному.
   Вадим вновь набрал воздуха в легкие и в отчаянии потянулся к губам Инги. И тут одно ее веко слегка задрожало. Инга едва заметно вдохнула и открыла глаза.
   - Что ты делаешь? - слабо спросила она, глядя на зависшее над ней лицо Вадима.
   Вадим застыл на несколько секунд, а затем его губы сложились вымученной улыбкой облегчения.
   - Ты была без сознания. Я пытался привести тебя в чувство. Думал, ты уже...
   Он не договорил. Все еще не веря в то, что Инга очнулась, Вадим откинулся назад, уперев руки в землю.
   Инга долго зевнула, прикрыв рот ладонью, а затем медленно села, скривившись от боли. - Голова тяжелая, прямо свинцовая. Скорее всего, из-за невероятно плотной концентрации пси-поля спец-костюм попросту отключил мое сознание. И... перестарался. Такое чувство, словно я сто лет спала.
   Она улыбнулась и посмотрела на Вадима. - А ты как принц из сказки разбудил меня.
   Ничего не ответив, Вадим лишь смотрел на своего координатора.
   Инга увидела, что биокостюм на ней расстегнут. Она с усталой улыбкой покосилась на Вадима и застегнула молнию. Затем открыла карман на рукаве и извлекла из него шприц. Энергетик "А-67". Толстый металлический шприц с выбитой оранжевой маркировкой. Видать ей действительно худо, раз она решилась его использовать. Это средство временно пополняет силы, но потом Инга будет бревном лежать с дикими головными болями. Инга поморщилась и уколола себя в шею.
   Вадим поежился, наблюдая за этим.
   - Мне кажется... я действительно была на краю, - все еще слабым тихим голосом произнесла Инга. - Меня словно всю высосали, двигаю руками, точно сквозь вату. Кстати про вату... где мы? - спросила она, оглядываясь.
   - Я не знаю, - пожал плечами Вадим. После того, как "Юла" сломалась, все преобразилось и стало вот таким вот. И мы тут не одни. Я видел Сташека.
   - Того "пси..." - она остановилась на полуслове. - Это он помог тебе выбраться с той дороги с колоннами? - замявшись, продолжила она.
   - Да, - ответил помрачневший Вадим.
   - А где он?
   - Его что-то утащило в туман.
   - Куда? - переспросила Инга.
   - Туда! - Вадим ткнул пальцем в молочное марево. - А потом появился его кот. Но его никто не тащил. Он сам убежал.
   - Ты видел, что именно утащило Сташека?
   - Нет, но... это было видно. И выглядел он так, словно его что-то определенно тащило. Как будто обвязали веревкой вокруг пояса и дернули. Ноги выше головы подлетели.
   - Гм, - сказала Инга. - Сейчас проверим.
   Она поискала взглядом ноутбук. Вадим даже усмехнулся, таким жалобным стало выражение на лице Инги, когда она увидела, что ноут испорчен. Так смотрят дети на свою любимую, только что сломавшуюся, игрушку.
   - И что теперь? - протянула она.
   В ее голосе послышалась растерянность. Все это время Инга пыталась хоть как-то управлять происходящим, пусть создавая лишь видимость контроля. Ведь там, в "Юле", даже тогда она старалась засечь, увидеть перемены в окружающем пси-поле. А сейчас, без своего ноутбука, на который она так полагалась, без своего инструмента она просто не знала, что делать.
   Вадим заметил, как ее лицо набирает красок. Вновь появился легкий загар, растворяя в себе бледный мертвенный цвет. Энергетик начал действовать.
   Инга поднялась и, повертев в руках ноутбук, с досадой швырнула его в туман. Именно туда, где исчез Сташек. Ноут, вопреки всем ожиданиям, не растворился тумане, а отпружинив от чего-то невидимого, отлетел обратно. Вадим озадаченно посмотрел на компьютер, подозрительно ткнул его ногой и после этого взял в руки.
   - Там что-то есть! - уверенно произнесла Инга, всматриваясь в плотную дымчатую завесу.
   Вадим хмыкнул и, что есть силы, запустил ноут в том направлении, откуда он только что вернулся.
   На этот раз ноутбук полностью скрылся в тумане, а через несколько секунд вернулся обратно, стремительно вертясь в воздухе. Не успев упасть, компьютер рассыпался в полете, усеяв землю обломками пластмассы и черно-зелеными микросхемами.
   - Угу, - согласился Вадим. - Но проверять, что там, у меня желания нет.
   В ответ на слова Вадима, туман вокруг стремительно стал густеть. Он наливался белесыми прожилками, стягивался мутной пленкой, мелко дрожал, а затем лопался с глухим звуком. То, что исторгал из себя туман, грязной вонючей пеной стекало по воздуху, образуя лужицы на земле.
   Инга брезгливо вступила в ближайшую лужу. Бурая жидкость прилипла к прорезиненной ткани спец-костюма и тянулась, точно слизь.
   - Вновь тот запах, - подумал Вадим. - Как и там, в междумирье. Резкий и противный. Опять "страж"?
   - Это очень странно! - подала голос Инга, рассматривая налипшую на ступню субстанцию. - Что-то явно происходит. Если бы я могла просканировать... - Инга с досадой замолчала, а затем продолжила. - Ты чувствуешь? Тут не только запах.
   Вадим прислушался к себе, пытаясь понять, о чем говорит Инга. Вонь становилась все сильнее, как ни старался Вадим, он никак не мог сосредоточиться и переключиться на что-нибудь другое. Отвратительный запах чего-то гниющего, казалось, проникал внутрь, словно он и не запах вовсе, а нечто другое.
   Сморщившись, Вадим резко выдохнул. - Что ты имеешь в виду?
   - Думаю, эта пена концентрирует в себе резко отрицательную энергию. Не знаю как тебе, а мне хочется срочно уйти отсюда. Не то, что обонять, даже не смотреть на это нее могу. А теперь оглянись назад. Там пены нет. И луж тоже. Нас словно прогоняют отсюда...
   - Или загоняют, - мрачно довершил ее мысль Вадим.
   Инга что-то почувствовала. Вадим нет. Можно предположить, что эта пена, или что оно такое, негативно влияет на биотоки мозга человека. Но почему он не чувствует этого? Возможно, все дело как раз в том, что Вадим имеет некоторый иммунитет к пси-воздействию, хотя, побыв рядом с "психами", Вадим понял, что его защита яйца выеденного не стоит. Тогда что...
   - Вадим, - прервала его размышления Инга, - прошу тебя, уйдем отсюда. Куда угодно, но я здесь оставаться не могу.
   Туман становился все гуще, разрываясь на плотные подрагивающие образования, которые, словно выжимаясь, выдавливали из себя эту вязкую жидкость, пузырящуюся коричнево-зеленой пеной. Она стала появляться не только по бокам, но и над ними. Тонкие густые струйки медленно стекали по костюму, тяжелые капли опадали на волосы.
   Вадим недовольно огляделся и кивнул, хотя внутри все было против. Уж лучше тут, чем там, куда бы они не пошли. Нездоровое предчувствие ржавой заусеницей свербело внутри.
   Постоянно оглядываясь, Вадим угрюмо брел за Ингой. Там, где они только что прошли, все съеживалось, туман стягивался, закрывая проход. Его опасения росли с каждой минутой. Инга убегала по единственному проходу, оставленному им кем-то или чем-то. И вскоре они выйдут туда, где Вадиму оказаться совсем не хотелось.
   Коридор незапятнанного темными красками тумана вилял из стороны в сторону. Сырой, грубый воздух оседал влагой на биокостюме. Инга спешила дальше, даже не оглядываясь, словно она уже заранее знала путь. Вадим следовал за ней, изредка останавливаясь и пробуя туман на ощупь. Упругий и плотный, он с неохотой позволял Вадиму проникнуть в себя, стараясь вытолкнуть руку Вадима обратно.
   У Вадима вдруг появилось ощущение, что их выдавливают. Просто и незатейливо. Ну и плевать, что Вадим не чувствует изменений в пси-поле, зато Инга бежит от них, как от огня. А вместе с ней и Вадим. Случайностей на свете не бывает. Все расписано и идет по плану. Единственное, что может человек - попытаться втиснуть в уравнение судьбы какую-то свою букву, тем самым сформировав новый план, но как ни старался сейчас Вадим, он не видел возможности зацепиться, остановить каток разворачивающейся реальности, подминающий под себя все противящееся. Можно, кончено, ухватить Ингу, и держать ее, держать, шептать на ухо, что лучше находиться здесь, чем идти по услужливо проторенной неизвестно кем тропе. Но что будет дальше, если Вадим так поступит, если останется? Бездыханной Инги ему уже хватило, больше такой картины он видеть не желает. Поэтому, скрипя зубами, Вадим продолжал осторожно ступать, в каждую секунду ожидая подвоха. Если верить "психам", их совокупное желание привело их всех именно в это время и в это место. Неважно, чье желание гонит Вадима с Ингой по узким коридорам, которые еще не зацепил "страж". Лишь бы они остались в живых.
   Он вдруг остро позавидовал Инге. Она бежит вперед, ведет за собой Вадима и не знает, что дальше. Вадим знает. Он смотрит на эти ватные молочные сосульки и видит - что-то произойдет. Что-то такое, чего он бы с радостью избежал. Это можно даже разделить на несколько частей. Первая - это действие. Он видит его черным вороньим крылом, стремительно мелькающим перед глазами, так быстро, что даже нет возможности углядеть, что же такое оно скрывает. Именно второе, самое главное, прячется за темными бликами этого крыла. Вадим чувствует, дотрагивается до него, но никак не поймет, что же такое он ухватил. Комок возможных вероятностей рассыпается мелким песком, оставляя в ладони лишь тревожное ощущение, клубящееся в серой непроглядной дымке будущего.
   Вадим не видит, что будет дальше, что прячется за... Однако он чувствует, каким оно надвигается, он крепко жмет ладонь еще несвершившегося... и лучше бы он этого не делал. Потому что становится нестерпимо трудно от того, что ты знаешь, что приближающееся настоящее надо бы изменить, но не знаешь где именно. Не знаешь, какими нитя-последствиями реальность оплетет тебя, впихнет в сложившуюся ситуацию и потянет за собой, расколов на части то, что имело право существовать. Ответственность. Опасная штука. Вадим вдруг понял, что до конца ее никак не прочувствовать, чтобы "психи" не говорили, они сами не знают, куда прокладывают путь.
   Все, что остается -- это отстранится, выдавить из себя тревогу, страх, неуверенность. Только так можно делать то, что делаешь, иначе лучше и не начинать.
   Он понятия не имел, как именно можно поменять то, что происходило, но на душе вдруг стало очень легко от понимания того, что он может. Прямо сейчас. Остановиться, заставить Ингу быть рядом, перемешать карты тех, кто затягивает их. Но нет, Вадим продолжает идти и это его выбор. Он вошел в игру, более того, он видит карты. Вадим усмехнулся и подмигнул сам себе. Вроде бы ничего сверх, вроде бы все оставалось по-прежнему, но Вадим вдруг ощутил уверенность в себе, он словно вознесся над самим собой, он стал ВИДЕТЬ. Когда понадобится, когда станет совсем невмоготу, тогда да, тогда он примет решение, а пока все идет в русле позволительной действительности, мешать не стоит. Посмотрим, что будет дальше.
   Груз тяжелой нерешительности растворился в смелых быстрых мыслях. И лишь тянущее сосущее чувство напоминало о нем глубоко спрятанным змеиным шепотом: - Этой твой выбор? А уверен ли ты, что именно этого от тебя не требуют?
   Коридор из "незараженного", как решил для себя Вадим, воздуха, петлял недолго. Минуты две Инга, мчалась, как загнанный зверь, кружила в тумане, выискивая свободное чистое пространство, всем естеством отпрыгивая от отвратительной стекающей жидкости по каппилярам сгустившегося воздуха, точно от ожога.
   Вадим сосредоточил все внимание том, что позади. И зря. То, что ждало впереди, пришло внезапно, со скоростью молнии. Не успел Вадим понять, что туман исчез, остался позади, как сознание вдруг сотрясло от наступивших изменений.
   Первое, что потрясло Вадима, так это то, что место, где они оказались, не имело границ. Вокруг не было времени, отсутствовало само понятие расстояния, не было той самой точки отсчета, за которую так рьяно хватается разум, последовательно выстраивая вокруг себя окружающую картину мира.
   Они словно застыли в неделимом решении, в прозрачной слезе наступающего мгновения, растянутые по всей плоскости бытия. Аж дух захватило, так это было внезапно, так сокрушающе это наступило. Нахлынувшие чувства накатили единой волной, ударились о Вадима и разлетелись во все стороны мириадами мелких капель, несущих информацию, забирая частицы него, Вадима, с собой.
   Сентага, Ричаррд с двумя р, Иван, Шайна, любит зеленый цвет, мягкий розовый шелк, осень, два самолета оставляют следы в голубом девственном небе... Широко раскрыв глаза, Вадим застыл на месте, да у него и не было выбора. Сквозь каждый атом, проходя через материю пространства просачивалось знание о том, что происходит здесь и сейчас. И о том, что уже было. Разум лихорадочно сортировал. Хорошее-плохое, приятное-несовместимое. Оттенок туда, чувство сюда. И еще, и еще. От такой работы мозга в глазах потемнело.
   Вадим внезапно понял, что он не успеет. Не сможет он переработать то, что предоставлялось ему самим пространством, потому что в этом замершем королевстве понятие движения все-таки существует. Оно не приходит извне, оно проявляется изнутри, заставляя сознание настроиться на нужную волну и сделать то, что требуется. Напряжение звенело, распускалось в разные стороны вибрирующими импульсами. То, что Вадим ухватил, это его, то, что не успел, тоже его, но как вывести из этого законченную формулу? Как, полагаясь на часть, ухватить целое и следуя этому, ответить на вопрошающий глас всеобщего натяжения?
   Глаза видят с десяток пестрых одежд, сверкающие амулеты, темно-синие биокостюмы "Гразкама". А еще Ганса, Игоря и даже Сташека, который завис в воздухе, словно его тянет за собой какая-то невидимая сила. А внутри все кипит, бурлит, подталкивая к решению, понять суть которого Вадим не умеет, но твердо знает, что его выбор и внешняя необходимость соединятся.
   Ганс с Игорем стояли рядом. Спина к спине. Сташек находился намного дальше, но Вадим почувствовал, что Сташека несет к "психам". Еще мгновение и он со страшной силой полетит к ним. Точно притягиваемый мощным магнитом, он устремится к ним, лишь стоит запустить стремительное колесо предначертанного. Этот момент еще не наступил. Он есть сейчас. Он переживает самое себя, но все, что, Вадима интересует в данное мгновение - что делать ему? Ему и Инге? Здесь явно что-то происходит между троицей "психов" и остальными. Выводится странное, ускользающее от рассудка уравнение, из которого возникнет новая секунда будущего.
   Время потекло долгожданной теплой вязкой струйкой. Наполняя каждую клетку реальности на своем пути, не делая различий ни перед живыми людьми, ни перед бездушным каркасом материи, оно походило на воду, заставляющую работать жернова бытия.
   Застопоренный кадр наконец-то тронулся с места, и картина перед глазами ожила, побежала вперед. Вадим этому был несказанно рад. Что бы ни ждало его дальше, это в десять раз не так тяжело, как оказаться один на один со знанием обо всем вокруг. Он и раньше испытывал нечто подобное, на своем пути с "психами" к "отстойнику", но здесь все было как-то иначе. Каждая частица, каждая едининица информации словно пронзительно кричала, парализуя способность сопротивляться. Подобно мелкому кровососу, жаждала впиться в мозг, зазывая за собой целый рой подобных ... и не мыслей даже - скорее проблесков, кратких озарений, каждое из которых требовало от Вадима внимания и времени на осмысление.
   Состояние в том замершем состоянии, в ожидании любого, какого угодно действия так разительно отличалось от наступившего, обильно смазанного пресной жидкостью времени, что Вадим облегченно вздохнул. Такая ноша явно не для него. Чтобы "психи" тут не вытворяли, нужно держаться отсюда подальше, это не его игра. Самое время сделать выбор. Схватить Ингу за шиворот и метнуться назад, в пузырящийся коричневой пеной туман, лишь бы подальше отсюда. Пусть там будет плохо, но все равно не так, как здесь. То, что Вадим испытал, очень походило на то, как если переключиться в машине с первой сразу на пятую передачу. Мозг Вадима не то, что был не в состоянии обрабатывать такое количество информации и в таком качестве, он даже не подозревал, что подобное возможно для живого существа. Компьютеры - те да, вот "Циклон" легко справился бы. А он нет. Он умывает руки.
   Но бежать было некуда. Туман исчез. Его сменила черная пустота. Холодная, бескрайняя, неумолимая. Как произошла такая перемена в окружающем, Вадим так и не понял. Сознание не заподозрило ничего странного. На мгновение у Вадима даже проскочила мысль, что, возможно, тот туман - лишь иллюзия. Его и не существовало никогда и темная пустошь это и есть настоящее, прикрывающееся тонкой невесомой вуалью из образов, созданных его, Вадимом сознанием под давлением чего-то извне.
   Странное место. Без конца и начала. Огромный пустырь, края которого не разглядеть. Под ногами блестящая скользкая почва с глубокими трещинами. А над головой - зловеще нависшая чернота бесконечности. Воздух искрится бледным глубоким светом. Как если бы огромная луна освещала это пространство. Только вот какая штука - луны не было и в помине. И от этого еще больше становилось не по себе. Все фигуры людей вокруг светились словно изнутри. Тускло, блекло, и зловеще.
   - Помнишь, Вадим, я говорила, что нет смысла гадать, каково по размерам это пространство? Мне кажется, сейчас мы видим истинные его размеры. Оно небольшое, но свернутое само в себя и от этого бесконечное.
   Вадиму в данный момент по большому счету было плевать, каково по размерам то или это. Или и то и это вместе взятое. Он особо и не вслушивался в голос Инги, не пытался понять, что она говорит. Он впился глазами в непроглядную тьму вокруг, пытаясь найти хоть какой-то выход. Но вдруг его словно что-то прострелило. Он замер, пытаясь остановить момент. Но время шло, не считаясь с его желанием. Вадим вдруг понял, что он не слышит Ингу, в том смысле, что только что прозвучавшая мысль в его голове не была перенесена с помощью ушей. Вадим торопливо погнал воспоминания назад, накручивая секунды на могучий маховик времени. То, к чему он вернулся, неприятно удивило его. Он растворился в странном ощущении притяжения. Точно два магнита, которые можно сравнить с ним и с Ингой образовывали вокруг поле, в котором и застыла та самая мысль. Она не принадлежала ни одному и не другой. Она зависла посреди, шатко удерживаясь, балансируя в образовавшемся пространстве, боясь податься далеко вперед и в тоже время, держась на расстоянии от своего источника.
   Так ясно и четко Вадим никогда не воспринимал импульсы другого человека. Скорее какие-то порывы, всплески уже образовавшегося, отражения завершившихся процессов. А сейчас он переживал каждое слово и букву. Цвет и тональность, длительность и глубину. Это потрясающе, это восхитительно, как если прикасаешься к оголенной чужой душе. Он "псих", раз может такое. Но это означает, что он все дальше и дальше от Инги. Он сам увидел то, что в голове у Инги, она здесь ни при чем, она не способна.
   Вот почему Вадим, в смятении перемотав в своей памяти время назад, теперь растерянно глядел на натянутое между ним и Ингой призрачное полотно, в котором зародилась эта мысль Инги. Она их объединила, она и проложила между ними пропасть. Окончательно.
   Впрочем, погрузиться в тоскливые мысли Вадим не успел. Время уже ожило и стремительно мчалось вперед, словно стараясь наверстать упущенное. И Вадим понял, что в своем ожидании перемен, в желании, чтобы время тронулось с мертвой точки, он прогадал. То же шоковое состояние, как и прежде. Весь мир настойчиво лез в голову каждым звуком и числом, каждой клеткой и частицей, отпечатывался в разуме динамической картиной, которая даже без движения дышала жизнью, а на смену ей приходила следующая, ревела и рычала, требуя для себя места.
   Такое чувство, словно тонешь. Погружаешься, беспомощно уходишь под воду. Все глубже, в самую пучину, в ледяную черную пропасть. Легкие горят, кислорода в них остается меньше и тогда наступает мгновение, когда терпеть нет больше мочи. Рот судорожно открывается против воли и внутрь устремляется вода.
   Именно так чувствовал себя Вадим. Страшное ощущение. Неумолимое, подавляющее своей безысходностью.
   Сташек летел по дуге спиной вперед. Он широко расставил руки в стороны, точно стараясь уцепиться за воздух, пытаясь остановить свое движение. Пролетев так несколько метров, он вдруг резко выкинул руки вверх и... замер в воздухе, а затем плавно опустился на землю.
   И тут же все стало меняться. Что именно и как, Вадим не понимал, но чувствовал, что причиной тому является этот короткий полет "психа" и его эффектное приземление. Как если бы пространство, в котором находились Вадим с Ингой, Сташек, Игорь, Ганс и все остальные разрезали на части и с бешеной скоростью стали играть этими кусками в "пятнашки".
   Долю секунды длились эти изменения. Не поменял свое положение только Сташек. Он по-прежнему стоял в центре, разве что теперь появился Родриго. Вздыбив шерсть, он застыл в боевой стойке у ног "психа".
   Рядом с Вадимом возникли три фигуры в коричневых балахонах, расписанными красочными рисунками. Глубокие капюшоны скрывали лица. Амулеты на тонких золотых цепочках повисли в воздухе, готовые опуститься на грудь своих хозяев.
   - Вновь время замерло? - озадаченно подумал Вадим и вдруг понял, что смотрит на объявившегося из ниоткуда Родриго. Три фигуры рядом справа, четверо мужчин в костюмах "Гразкама" по левую руку, еще три фигуры в балахонах дальше и правее метрах в двадцати. Он видит их всех не глазами. Вадим не смотрит на них, но все равно видит. Стоит только захотеть и картина в голове меняется и показывает ту свою часть, которую он хочет увидеть.
   Вадим устремил свой внутренний взор налево. Там стояли Игорь с Гансом. Лицо Ганса спокойное, сосредоточенное. У Игоря кривая ухмылка на губах. И еще у него кровь на подбородке.
   Что-то потянуло Вадима назад, затащило его, так свободно разгуливающего по скользкому пятаку обратно внутрь себя. Перед глазами вновь лишь Родриго. Время пошло, - догадался Вадим.
   Вадим обратил внимание, что до того такое убийственное ощущение, которое он чувствовал, ослабевало. То ли самой информации стало меньше, то ли мозг стал справляться.
   Десятки рук согнулись в локтях, десятки ног напряглись, готовясь к чему-то. Вадим чувствовал их кровь, бегущую по телу, обонял пот и напряжение, прикасался к их страху и настороженности.
   Было по-прежнему тяжело, но... как-то обыденно, что ли. Напряжение стало нормой, а не сверх-нагрузкой.
   Следующая секунда разрядилась с громким хлопком, как взорвавшаяся петарда. Со звонким металлическим звуком энергия выплеснулась наружу. Каждый, кто находился рядом, исторгал ее из себя. Даже Вадим, даже Инга.
   Энергия неслась по невероятным траекториям, пронизывая насквозь абсолютно все. Мощные потоки сталкивались, разбивались, образовывали новые, меняли направление. Вадим не видел их, но он знал, что это происходит.
   В голове пронеслась вереница мыслей. Чужих, странных, резких и требовательных.
   - На десять часов опасность. Вальдер, прими на себя.
   - Расторжение по часовой стрелке, передаем на вторую группу.
   - Нейтрализую центр, нужна дополнительная отдача.
   - Сташек, тебя сейчас тряхнет. Если что, скидывай на нас, поддержим.
   - Нагнетаю на двойку.
   - Вадим... что происходит?
   Последняя мысль исходила от Инги. Вадим узнал ее по цвету образов, сопровождавших ее. Он хотел было повернуть голову, посмотреть как там Инга, но в этот момент энергия, так тщательно накручиваемая, направляемая по проложенным путям перестала метаться. Какая-то ее часть сжалась, соединилась в единое и взорвалась, проявившись на физическом уровне. Над головой Сташека, переливаясь всевозможными цветами, образовался огромный водоворот искр. Они кружились повсюду, но больше всего этих волшебных светлячков находилось над головой "психа". Целый рой кружил над ним. Сташек с натугой присел, а затем резко выпрямился, взметнув обе руки вверх. Водоворот устремился в черную бездну над его головой. Улетая вверх и раскручиваясь, искры вытянулись широким шлейфом на добрую сотню метров. Он медленно распадался. Множество горящих точек, потеряв импульс, понемногу останавливались, а затем устремлялись вниз, к людям.
   Искры делали это не сразу, они словно тщательно обдумывали тот путь, который им предстоит проделать. Но, решившись, они неслись вниз, постоянно увеличивая скорость.
   Концентрацию энергии можно было определить по яркости. Больше всего приняли на себя Игорь с Гансом. Над Сташеком искр практически не было, видимо, он выполнил свою работу, раскидав энергию по остальным. К двум тройкам "балахонов" тянулись довольно жидкие ручьи, чуть больше было над четырьмя представителями от "Гразкама". До Вадима с Ингой долетали жалкие остатки. Устремлялось-то больше, но почти над самой землей искры, по велению невидимого магнита, растягивались в стороны, вливаясь в сверкающие потоки остальных, словно кто-то поставил над Вадимом заслон.
   Секунда за секундой притягивались искры одна к другой, облепливая тела людей. Те искры, что долетали до Вадима, приклеивались к нему и невероятно жгли. Казалось, они проникали сквозь кожу, текли по артериям. Вадим, сжав зубы, глубоко и часто дышал. Он никогда не видел такого. Было всякое... Как "психи" проникают в голову людям, как они сводят их с ума, как рушатся здания и взлетают на пару десятков метров канализационные люки. Но чтобы пси-энергия достигала такого состояния, чтобы материализоваться и в таком количестве... Это уже слишком.
   Игоря с Гансом было не разглядеть - вместо них огненные, бесформенные слепящие глаза фигуры, лишь отдаленно напоминающие человеческие тела.
   - Каково же им? - подумалось Вадиму. - Если я едва терплю те крохи, что долетели до меня, то что чувствуют они?
   Он попробовал мысленно закрыть глаза и повернуть картину перед глазами, сместить ее, так, чтобы Ганс с Игорем были к нему как можно ближе. Но только в этот раз не просто посмотреть. Вадим хотел пойти дальше. Прикоснуться, почувствовать, услышать хоть одну подсказку.
   Но энергия, до того разрывающая пси-пространство тугими стремительными потоками, проявившись в виде этих крошечных искр не подпустила Вадима к "психам". Эти искры испускали невероятный жар. Когда их мало - терпеть ее можно, но, облепив тела Ганса с Игорем, точно пчелы единственный сот, они в буквальном смысле плавили воздух вокруг себя. Вадим так и не смог приблизиться к "психам". Его обожгло хлестким резким ударом по лицу. Вадим изо всех сил отпрянул назад. Область лба как раз над переносицей разрывало от боли, словно в это место воткнули железный штырь.
   Глаза закатились, ноги перестали держать Вадима. Он понял, что еще мгновение, и он упадет. Проваливаясь в мягкую дымку следующей секунды, Вадим, не прилагая к этому никаких усилий, улавливал слабые обрывки мыслей всех присутствующих в этом Богом забытом месте.
   - Несоответствие потоков, добавить...
   - Разрядить в дублирующую ось...
   - Создать изоляционный контур...
   - Да не тяните, пора...
   И в этот момент, когда последние искры должны были осесть, завершить свой полет, когда Вадим должен был, как куль, упасть на скользкую, посеченную трещинами землю, вновь завертелись "пятнашки".
   Гравитация от души веселилась, нанося удары с разных сторон. Вадима, вертя в разные стороны, потащило куда-то вниз, Ингу унесло вправо. Перед глазами пронеслись двое "балахонов". Секунду они находились рядом, а затем их разнесло друг от друга с бешеной скоростью. Только сейчас Вадим заметил, что в руках у них метровые железные палки, очень сильно смахивающие на короткие посохи волшебников из сказок, которые он когда-никогда, но все-таки слышал в детстве.
   Вадима круто бросило вбок, и теперь он летел вниз головой. Впрочем, как оказалось, он не один такой. Метрах в десяти от него параллельным курсом несло довольно сурового "гразкамовца". Лет сорок. Черные усы и прищуренные глаза, не выражавшие ничего хорошего для Вадима. Вот что удивило Вадима. Этот мужик не боялся, не удивлялся. Он просто замер, готовый в любую секунду действовать. Он был готов к этому. Сейчас он просто летел, ожидая, когда все это закончится. Мда, обычное дело, что уж тут.
   От такой встряски сознание Вадима резко передумало затихать в серой вате бездумья. Оно лихорадочно цеплялось за проносящиеся перед глазами бледно светящиеся силуэты людей и никак не могло взять в толк, как направление движения может меняться по несколько раз за секунду.
   Болтанка длилась несколько мгновений. Вадим практически не чувствовал шеи, руки и ноги налились кровью, в голове и вовсе бушевал ураган, словно все мысли и образы, какие только были у Вадима, бились о черепную коробку, перемешиваясь в разноцветный винегрет.
   В который раз время остановилось, щадя людей и давая им возможность оценить происходящее.
   Вадим перевел дух, попутно осматриваясь. Инги рядом не было. Она находилась, вернее, лежала, на противоположном краю пустыря. Рядом с Вадимом стояло двое "гразкамовцев", еще двое зависли в воздухе дальше, по левую руку, готовые вот-вот упасть на землю. "Балахоны" сбило в кучу прямо по центру. Сташек теперь стоял рядом с "психами". Игорь и Ганс застыли в странных позах, выставив руки вперед. И ни одного огненного светлячка на их теле. Густой искрящийся поток из мельчайших частичек летел к шестерым "балахонам", растянувшись рваным огненным полотном. Все, что до того окружало их, теперь летело в сторону фигур в цветастых одеяниях. Вся масса проедающих кожу угольков устремилась к центру округлой площадки, прямо на людей в странных одеяниях.
   Чужие мысли метались в голове, как электрические разряды.
   - Сместить удар на семь десятых.
   - Оттянуть момент на "пришельцев".
   - Делана, закрывай брешь! Ты же видишь, что там...
   - Реакция отрицательная! Спасайтесь!
   Реальность застыла подрагивающим комком желе, встрепенулась в разные стороны, отбрасывая сухую шелуху несбывшихся вероятностей, и втиснулась в единственный возможный коридор, распирая временные подпорки, разрывая их в лохмотья, устремляясь к единственному возможному решению.
   Энергия накрыла огненной волной стоящих посреди пустыря. Ошеломляющий по своей силе поток накрыл шестерых людей, тщетно пытавшихся закрыться от него руками. Он пронесся сквозь середину и устремился дальше, в безвоздушную пустоту, утягивая за собой две фигуры.
   - Кто-то из них наверняка Делана, - подумал Вадим и тут же встрепенулся. Пора действовать.
   Короткий сильный удар в лицо. Послышался сдавленный стон, хруст костей. Один "гразкамовец" осел на землю, ухватившись за лицо руками. Вадим тут же сместил корпус, слегка присел, и изо всех сил нанес еще один удар. Суровый мужик с роскошными усами отлетел на несколько метров. Вадим попал ему ровно в подбородок.
   - Минус четыре! Неплохо для начала, - пришло на ум Вадиму.
   Его охватил азарт боя. Что бы здесь не происходило, как бы "психи" и остальные не смещали энергию, заставляя ее двигаться по уготованным каналам, он тоже может принимать участие во все этом. Сташек, Игорь и Ганс убрали двоих, он столько же. Не самый худший КПД.
   Волна огненных частиц унеслась вдаль и погасла, затерявшись в плотном черном одеянии бесконечности, потянув за собой две фигуры в балахонах. Плотная яркая масса искрящихся светлячков растворила их себе, уничтожила, словно переварив. Вот они были, облепленные невероятным количеством энергетических сгустков, а через секунду не было и намека на человеческие тела. Лишь затухающие маленькие звездочки, уносящиеся прочь навстречу неизведанному.
   Они даже не успели закричать... или не хотели, понимая, что все равно бесполезно.
   Вадим для верности смачно заехал ногой по лицу "гразкамовца".
   - Остается шесть человек. Что ж, исправим это.
   Вадим стрелой метнулся влево, сделал несколько обманных шагов и в прыжке приблизился к еще двум "гразкамовцам". К его удивлению, они не пытались защищаться или принимать какие-то меры. Обычно, люди как-то реагируют, когда к ним несется человек с явным намерением съездить по лицу. Какие-то движения все равно присутствуют.
   "Гразкамовцы" смотрели скорее с интересом. Да, именно так. Испуга в их глазах не наблюдалось.
   Вадим вдруг почувствовал, как энергия, натянутая до предела, лопается с глухим звуком. Он, словно участник какого-то забега, ворвался сразу в несколько финишных лент. Они протестующе упирались, а затем лопались, уступая напору Вадима. Одна, другая, третья. Энергия растворялась в окружающем, уходила прочь, пропуская Вадима дальше, но каждая последующая воображаемая лента поддавалась все труднее.
   На расстоянии удара его встретила последняя. Она приняла на себя Вадима, секунду подержала, а затем отпружинила, сдержав его порыв, откинув назад.
   А в голове секунду до этого взорвался фейерверк мыслей и теперь метался в сознании разноцветными тонкими полосами.
   - Вадим, остановись!
   - Не вздумай, замри.
   - Игорь, сосредоточится! Отпускаем их, переводи напряжение на ...
   - Оно мне надо?
   - Мы никого не бросим здесь! Делай, что говорю!
   Кулак Вадима, вот-вот готовый врезаться в лицо очередного "гразкамовца", так и не достиг цели. Вадим полетел кубарем назад, не понимая, что происходит. Он катился по твердой иссохшей земле, по крайней мере, так ему казалось поначалу. Затем понятие земной глади исчезло вовсе. Вадим кувыркался в пустоте, а сознание услужливо подсовывало ему образ потрескавшейся почвы, но в конечном итоге Вадим вдруг понял - ничего нет. Назад его несет некая сила. Непонятно куда, непонятно зачем. Вновь его тянет то вверх, то вниз, крутит из стороны в сторону, а вокруг пустота.
   "Пятнашки" бросало изо всех сил по всем направлениям. Некая сторонняя воля в сумасшедшем темпе меняла части пространства, раскидывая оказавшихся в ее власти людей в разные стороны. Все быстрее и быстрее. Вадиму начало казаться, что его тело удлиняется, растягивается. Когда происходил очередной толчок, и направление движения менялось, его, словно растирало между столкнувшимися гранями реальности. Он будто находился в разных временах, постепенно теряя себя.
   С каждым толчком странное ощущение усиливалось. Руки и ноги никак не поспевали за телом. Они, точно резиновые, отдалялись все дальше и дальше. В ушах появился противный низкий звон.
   - А ведь это может никогда не закончиться! - подумал Вадим.
   И что тогда? Скорее всего - смерть. Вадим как-то холодно воспринял эту мысль, без должного волнения. Ему пришли на ум те две фигуры, которых совсем недавно сожгло мощным потоком энергии. Так же будет и с ним. Без шума и пыли, просто исчезнет в этой болтанке, растворится навсегда.
   Обидно как-то. Умирать все равно придется, но делать это непонятно где, непонятно за что...
   Вадим удивленно заглянул в себя. Его ли это мысли? Возможно, такие размышления подойдут этим дедуганам в молодых телах. Они то уже всего повидали на своем веку, но он то чего так спокойно ждет смерти?
   Ну, уж нет. Где там старая добрая "гразкамовская" злость? Если уж умирать, то хоть что-то чувствуя, а не как растение. Вадим сделал глубокий вдох, коротко выдохнул, закусил губу до крови, вновь вдохнул и что есть мочи закричал: - Это ты сдохнешь, не я, понятно? Сдохнешь ты!
   Вадим не знал на кого кричит, да это и неважно. Главное противопоставить себя, взбунтоваться, постараться хоть что-то сделать.
   Вадим выкинул онемевшие руки и ноги в стороны. С удовольствием напряг мышцы и замер в протестующем жесте, откинув голову назад и выпятив грудь.
   Казалось, кто-то так и ждал этого момента. Руки и ноги рвануло в стороны, да так, что все захрустело. У Вадима на глаза навернулись слезы. Суставы опалило огнем, в позвоночник словно залили жидкого свинца. Вадим зажмурился и...
   Кто-то с силой схватил Вадима за руки и рывком потянул на себя.
   "Пятнашки" тут же прекратились, а вот боль нет. Мышцы свело судорогой от напряжения, в позвоночнике постоянно простреливало стальными иглами, а со всех сторон давила удушающая тяжесть, как будто Вадим попал под многотонный пресс.
   - Ну, наконец-то, - послышался голос Ганса. - Мы уж думали, ты там неделю летать будешь.
   - Что происходит? - слабым голосом спросил Вадим, разлепив глаза, и тут же испуганно откинул голову назад.
   Они висели над пятаком. Все пятеро - Игорь, Ганс, Сташек, Инга, и он, Вадим. Взявшись за руки, они зависли кругом. Метров сто над землей, не меньше. Внизу стоят крошечные фигурки людей, задрав голову. А вокруг беззвездная черная пустота.
   От каждого исходило множество невидимых, тонких, но невероятно прочных энергетических нитей. Вот откуда эта тяжесть. Каркас из энергии, удерживающий их в воздухе, вопреки всем законам...
   - Да какие тут законы, - подумал Вадим. - Они тут вообще отсутствуют. Но, черт, как же высоко.
   Размышления Вадима прервал язвительный голос Игоря. - Я тебе скажу, что происходит. Мы втроем все расписали, все подготовили, все сделали. Даже твой "страж", разросшийся, как я не знаю что, даже того мы вписали в общую картину. От тебя требовалось только не мешать. Что ты, героем себя почувствовал? Решил, а ворвусь-ка я, покажу каков? Ты вообще понимаешь, что там, даже не шахматная партия... - Игорь на секунду захлебнулся от злобы, - там каждая мелочь была просчитана. Абсолютно все. Ты даже представить себе не можешь, как ты напортачил...
   - Да ладно, - прервал его Сташек. - Ничего страшного не произошло, все поправимо.
   - Поправимо? - почти взвизгнул Игорь. - Ну, так самое время поправить, потому что, если ты не забыл, там, внизу, остается еще куча народа, который в это самое время что-то предпринимает. И "страж"... Мы все сделали, чтобы перевести его энергию на тех типов. А теперь я не знаю, что с ним делать. Может, ты подскажешь? И кстати, где твой кошара?
   Вадим увидел, как вздрогнул Сташек, при упоминании о Родриго. Раздумывал он лишь мгновение. "Псих" разжал руки и молча полетел вниз.
   Каркас тут же сузил кольцо, придавив всех друг к другу. Вадим с силой столкнулся с Игорем. Тот зло отпихнул его обратно и ухватил за руку.
   Смешавшись, Вадим смотрел на падающего вниз Сташека.
   - Он ведь разобьется. Но раз так просто бросился вниз, значит, рассчитывает на что-то, как-то сможет остановиться. А что делать ему, Вадиму? По сути, именно он виноват, что Сташек сейчас камнем падает вниз, - растерянно звучал один голос в голове у Вадима.
   - Не слушай, - истерично кричал другой. - Именно "психи" создали эту ситуацию, они плели свои узоры, ты тут просто пешка. Они должны были предусмотреть, все просчитать, раз они такие сверх... Да и потом, ну бросишься ты следом. И что? Как пить дать расшибешься в лепешку, а даже если нет - тебя тут же прикончат те типы в балахонах, или ребята из "Гразкама".
   - Я не понимаю, - в смятении подумал Вадим. - Ради чего все это. Можно понять мотивы Игоря, Ганса. Они хотят выбраться в другую реальность. Да и черт с ними... Но Сташек! Ради чего такое? Что может быть важнее собственной жизни?
   И тут же Вадим почувствовал, как между ним и Сташеком протянулось тонкое узкое полотно, в котором родился образ. Эта мысленная связь просуществовала долю секунды, а затем, натянувшись, порвалась, но Вадим все же успел ухватить то, что Сташек, уже падая, позволил Вадиму вытащить у него из сознания.
   Большая деревня. Черные хмурые избы, мутные оконца, размытые глиняные дороги и невзрачная церковь. Или храм. Самое высокое здание здесь. Вдоль дороги на обочине множество телег и повозок. Запряженные мулы, лошади, волы. Они фыркают, перебирают ногами и часто мотают головой, сгоняя с себя мух.
   Народ толпится у церквушки, ожидая своей очереди прикоснуться к духовному, в надежде излечиться или просто покаяться, очиститься внутренне. По покосившимся узким ступеням поднимается молодая женщина. На руках у нее ребенок, замотанный в грязную, местами латаную скатерть. Вадим знает, что это девочка, лет шести. Все ее тело и лицо сплошь покрыто ожогами и смолой. Местная знахарка даже не стала ничего делать, сразу сказала, что лечить тут особо уже некого, лучше не продлевать агонии, а дать ребенку поскорее умереть. Женщина заходит в деревянное здание, тускло освещенное свечками. Прихожане лишь качают головами, жалостливо глядя ей вслед.
   И тут Вадим видит себя в обличье Сташека. Он одет в серую рясу и смотрит на ту женщину. Она стоит перед ним на коленях и с мольбой в глазах протягивает своего ребенка. Сташеку с самого утра известно, что она направляется к нему, в церковь, которая известна тем, что в ней есть Дух. Свой выбор он уже сделал.
   Следующий час смывается грязной, вытягивающей все соки из тела болью.
   А потом перед глазами вновь возникает женщина. Сил ей хватило лишь на то, чтобы выйти из церкви. Она падает на крыльце на колени, рыдая, осыпает свою дочь поцелуями. Народ толпится и вновь качает головами. На этот раз в изумлении. На девочке нет ни единой царапины, ни следа от ожогов. А женщина все плачет и не может остановиться.
   Затем картина деревни растирается в яркой цветовой гамме, и Вадим слышит лишь голос. Властный и резкий.
   - Мало того, что своим поступком ты окончательно испортил наши отношения с местной религией, так вдобавок ко всему ты сорвал наш эксперимент на этой планете, осушив место силы, которое мы создавали не один десяток лет.
   Сташек больше не слушает. Он разворачивается и уходит. Дальше...
   Дальше Вадим не стал досматривать, дочувствывать. Чтобы ни было дальше, Вадим понял, почему Сташек сейчас падает вниз. Что может быть важнее собственной жизни? Чужая.
   Вадим разжал руки и камнем полетел следом. Он со страхом смотрел на приближающуюся бледно светящуюся землю, но сожаления не чувствовал. Зато ощутил, как руки разжала и Инга. И тут же услышал раздосадованный голос Ганса: - Да что б вас всех!
  
  
  
   Глава 20.
  
  
  
   Насколько понял Вадим, их приняли еще в воздухе. Правда, основной удар пришелся на Сташека. Вадим видел, как сжалось тело "психа", как его сильно перекрутило в воздухе, и в голове промелькнула мысль о том, что Сташек наверняка мог увернуться, как-то отвести удар, но не сделал этого, потому что... тогда основная масса энергии, направляемая "балахонами", обрушилась бы прямо на него.
   До Вадима дошли лишь жалкие остатки. Они едва коснулись его и разлетелись в стороны. Но даже сквозь надежную плотную ткань биокостюма Вадим почувствовал ледяное тяжелое прикосновение, словно мимо проскользнула сама смерть.
   Сташека понесло влево и вверх, затем импульс угас, и он вновь продолжил падение.
   Земля приближалась очень и очень медленно.
   - Тут расстояния то совсем ничего, а летим, словно заправские парашютисты в затяжном прыжке, - подумал Вадим, наблюдая за перемещениями Сташека, и вдруг понял, что теперь он приближается к земле первым. В горле тут же запершило, а лицо онемело. И не только лицо. Вадим так никогда не пугался. В голове промелькнула картина - он с глухим коротким звуком сталкивается с глянцевой поверхностью пятака и все. Одно дело решиться на вроде бы благородный поступок, якобы по велению сердца, и совсем другое - встретиться лицом к лицу с его последствиями. Что он кому докажет, когда его голова с чавкающим звуком расколется пополам? Еще никогда в жизни Вадим так ясно и четко не видел конец своей жизни.
   Возможно, жизнь, именно его жизнь, это возможность прикоснуться к материализованной реальности. Возможно, он участвовал в конкурсе, и были тысячи таких же, как он, миллионы... а выбрали его, дали возможность попробовать, ощутить вкус, подтвердить или опровергнуть, а он жил, словно его возможность появиться на свет всего лишь еще одна случайность в бесконечном танце вероятностей.
   Стало невыносимо тоскливо. Чтобы там не говорили те, кто испытал клиническую смерть, Вадим читал о таких, никакой божественный свет и прочая лабуда не сравнится с самой жизнью, иначе, зачем она вообще задумывалась? В голове целым ворохом давно истлевшей трухи встрепенулись мысли о том: - Зачем я здесь был? Что я успел? И тому подобное, которое выражалось почему то в его зачетной книжке из института. Неудовлетворительно! и неразборчивая размашистая роспись.
   Вадим тряхнул головой, прогоняя назойливые видения, и попытался сосредоточиться на мысли: - Что теперь делать?
   Вариантов не было никаких. За него все сделает земля. Сомнет, искорежит, порвет.
   Рассекая воздух, Вадим беспомощно летел дальше, видя, как приближается то самое, что поставит точку для него. Для НЕГО! Страх, ужас? Это вовсе не то. Тут было осознание того, что жизненный путь окончен. Вадим этого ох как не хотел. Передать словами это невозможно. Для этого потребуется залезть в самое нутро человека, находящегося на краю, и там можно увидеть то самое, что держит нас постоянно. Всюду, и всегда, что владеет нами с самого рождения. Жажда жизни. Она с остервенением билась через край, прорываясь наружу и громогласно заявляя свое категорическое: - НЕТ!
   Она разрывала заслонки, отговорки и притворства. Она представала такой, какая она есть. Жадной, злой, не приемлющей никаких доводов разума.
   Лоб покрылся холодной испариной, одеревеневшее от страха тело практически не слушалось Вадима, а стук в висках, такой громкий и четкий, отмерял метры один за другим. Мысли застопорило, мозг словно пробуксовывал, постоянно возвращаясь к тому моменту, когда он разжал руки. Этого ведь можно было не делать.
   Вадим вдруг увидел, что он стал лететь не прямо вниз, а под углом, смещаясь к одному из краев пятака. Что было тому причиной? Вадиму плевать, его ли собственное желание вступило в контакт с окружающим-псиполем и немного изменило направление, или это "психи", или что-то еще.
   Трусливая сторона натуры благодарно затрепыхалась внутри, пошла теплыми короткими волнами по телу. Лишь бы не первому, а там...
   Боковым зрением Вадим увидел, как кто-то пронесся мимо.
   Синий костюм "Гразкама" с золотистыми прожилками. Инга!
   Неуловимым движением в грудь проникла рука неизбежности, стальной хваткой сжалась вокруг сердца и с силой вырвала все чувства. Все живое, человеческое выкорчевали одним движением. В ушах стоит звон, в голове пустота.
   Что бы не происходило - так случиться не должно было. Но так есть!
   Вадим даже не сделал попытки протянуть руку, ухватить промелькнувший силуэт. Он словно умер, исчез. В этот самый момент его не стало. Сколько раз за последние сутки призрачный шлейф смерти пробегал по его лицу, обжигал своим прикосновением, угрожал утащить за собой в царство теней. И теперь, самое худшее, что могло случиться - происходит. Несколько мгновений назад, он радовался, что не упадет первым. Сейчас он ненавидел себя за эти мысли. И даже страх перед смертью не мог заглушить это чувство. Возможно, самое паскудное чувство, какое только испытывают приговоренные.
   Вадим стеклянными глазами смотрел, как увеличивается окружность пятака. Расстояние сжималось неподатливой колючей ватой. Но... как же долго. Веки дрогнули и плотно накрыли слезящиеся глаза. Он не хотел видеть, как Инга...
   Эти секунды казались необычайно растянутыми, опустошенными, испитыми до дна. Завершаясь, они колыхались черной мутью, закрашивая прошлое, вычеркивая саму жизнь. Вадим вдруг понял, что теперь он даже стремится умереть. Поскорее бы.
   Свистящая пустота тянула вниз, обретала очертания, становилась плотной. Момент, когда с громким хлопком жизнь и смерть поменяются местами, неумолимо приближался. Этот шаг через дверь, ведущую Вадима из одного состояния в другое, должен был вот-вот наступить, открыв самое сокровенное, забрав самое дорогое.
   Ноги соприкоснулись с поверхностью и... Еще мгновение Вадим продолжил движение, ступнями ощущая, как проседает упругая земля. Его не тряхнуло, не размазало. Он просто остановился, впечатавшись в грунт по самые плечи. Плавно, осторожно, как будто кто-то точно рассчитал силу удара и плотность грунта.
   Вадим удивленно открыл глаза. В воздухе зависли клубы мелкой рыхлой слипающейся пыли.
   А дальше... дальше Вадим увидел Ингу, которая также, как и он, застряла в земле по самые плечи.
   Электрическим разрядом прострелило в груди, пробежало по артериям, разъедая их стенки внутренним живым зудом. Подавленное угнетенное состояние смыло в одно мгновение.
   Вадим ухватился за края ямы, перевалился вперед и вытянул себя из узкой могилы, в которой секунду назад он готов был распрощаться с жизнью. Встряхнув ногами, он змеей выполз наружу, перекатился через бок и сел, поджав ноги под себя.
   Инга вроде бы шевелилась. И то хорошо.
   Метрах в десяти от Вадима стояли трое - Игорь, Сташек, и Ганс. Воздух вокруг них плавился яркими голубоватыми сгустками. "Психи" не спешили. Выжидая, они накапливали энергию. Готовились к последнему, решающему удару. Вадим почувствовал, как его слегка притягивает к "психам" и в то же время отталкивает. Энергия пси-поля пульсировала, встревожено накатывала волнами, готовая вот-вот выплеснуться из созданного вокруг них "бассейна", проявиться, смести все на своем пути.
   Спотыкаясь, Вадим побежал к Инге. Он вновь ощутил то состояние, когда он мог видеть, не используя глаза. Вадим спиной почувствовал горячее железо амулетов на груди "балахонов", мелкую вибрацию их посохов, на мгновение мысленно притронулся к странной установке, похожей на пылесос, которую уже запустили "Гразкамовцы".
   Ну, уж нет! Теперь он не будет ничего делать, пусть сами разбираются.
   Впрочем, когда земля задрожала, предательски поплыла под ногами, когда огрубевший воздух острыми крошечными осколками разлетелся во все стороны, впиваясь в кожу, Вадим понял, что переждать не получится.
   Ураганный ветер валил с ног, разрывал мысли на части. Вадим почувствовал, как его биополе, как его энергетическая оболочка пошла рябью, пропуская сквозь себя чуждые потоки энергии. Они не были наполнены злобой или яростью, они никак не угрожали ему. В них вообще не было никаких чувств - чистая энергия мощными потоками струилась сквозь Вадима. Но вот то, насколько мощно она проявлялась на физическом уровне, заставляло невольно застыть от испуга.
   Вадим напряг все тело, стараясь устоять на ногах и в тоже время, пытаясь вытолкнуть изнутри то чужеродное, что так свободно проходило сквозь него, смешивалось и неслось дальше, вымывая Вадима из своего собственного тела.
   В голове прозвучал шепот: - Ты все время пытаешься сделать что-то. Не надо. Не думай о результате. Почувствуй красоту, пойми - ты творишь.
   - Красоту?
   Земля вздыбилась точно под Вадимом, взметнувшись вверх твердыми ломаными кусками. Вадим повалился назад, закрыв лицо руками.
   - Где тут красота? - со злостью сам себя спросил Вадим. - И что я делаю такого, что на самом деле не нужно?
   В рот набилось изрядно пыли. Вадим вязко сплюнул и поискал взглядом Ингу. Она по-прежнему находилась в той яме, которая образовалась после ее приземления. Вадим поднялся и направился к ней. Прикрываясь от порывов ветра, он, шатаясь из стороны в сторону, медленно шел к ней, замирая, когда земля в очередной раз пучилась и взрывалась фонтаном осколков. Краем глаза он видел "психов". Они, точно мраморные изваяния, застыли на месте, готовясь к чему-то. Воздух вокруг них теперь не собирался в голубоватые сгустки, сейчас он струился. Он все так же искрился, отливая сочным голубоватым цветом, но по всему было видно, что качество энергии изменилось.
   Вадим спотыкался, падал, но продолжал идти вперед, попутно размышляя, насколько еще хватит той пружины, которую натянули "психи". Как долго будет продолжаться молчаливая дуэль между Гансом и компанией и теми, кто готовит удар. В том, что он последует, Вадим не сомневался. Сейчас идут приготовления, проверка друг друга, а вот потом настанет то самое. И, глядя на то, что творится сейчас, Вадим боялся даже представить, что будет потом.
   Одно он знал точно - что бы не случилось дальше, он будет рядом с Ингой.
   Наступило предательское затишье. Оно поглотило все вокруг, затормозило, заморозило. Вадим было обрадовался ему, думал, наступила передышка. Оказалось - зря. Он не мог пошевелиться, сдвинуться с места, члены не слушались его. Мыслями он вовсю рвался вперед, но на деле не мог продвинуться вперед ни на йоту. Вадим с остервенением попытался вырваться из этого временного студня, но вскоре понял, что время вновь остановилось, а это, как всегда, не к добру.
   Он чувствовал себя мухой, попавшей в липкую паутину. Все, что ему оставалось - это ждать. Паук придет обязательно. В любом образе.
   Ожидание неизбежного давило неотвратимостью. Оно сжало своей хваткой Вадима так, что он даже не заметил границу, где возможное переплавлялось в реальное. Вадим по-прежнему пытался совладать с тем, что не давало проявить себя в следующее мгновение, а этого уже и не требовалось. Он запаздывал, хватал уже прошедшее и тем больнее било его настоящее.
   Вадим не мог пошевелить и мизинцем, тело словно умерло. Каркас реальности застыл в бездействии. В воздухе повисли куски земли, клубы пыли, на которых смазанным отпечатком осталось видно стремительное движение ветра. Но внутри... На более тонком уровне происходили изменения. И еще какие.
   Его словно вырвало из тела, вышвырнуло, вынесло за пределы того, что сознание обычно называет своим Я. Перед глазами лишь сумасшедшая скорость и бесконечная пустота. Вскоре Вадим понял, что он вовсе никуда не летит. Просто мозг так интерпретирует то, что с ним происходит. Он никогда не сталкивался с таким ощущением, оно незнакомо и ново, потому и воспринимает его так, как может.
   Эта скорость, это все нарастающее движение отражало количество энергии, в котором крошечной крупинкой затерялся Вадим. Здесь вершилось что-то действительно грандиозное. Вадим был потрясен масштабом того, что происходит на столь ограниченной территории. Хотя, если вспомнить слова Инги, это не удивительно. Возможно, какая-то его часть сейчас невесомой пылинкой мечется в бескрайних просторах бесконечности, втиснутая в небольшой округлый периметр. Осознавать такое довольно таки непросто. Каково же было тому, кто все это создал?
   Появился металлический привкус. Или это был такой звук, похожий на скрежет металла. Или еще что-то. Это проникало в то невидимое, цельное, в то, чем считал себя Вадим. Окутывало, пеленало. Энергия, в которой купался Вадим приобрела оттенок. Она больше не была пустой. Тяжелое ощущение чего-то металлического дало знать о себе резким изменением.
   - Верно, это то приспособление, что запустили "Гразкамовцы", - подумал Вадим.
   И тут же поймал нечто новое, которое точно приклеилось к нему. Яркое, испускающее жар, но живое.
   Образ амулетов с витиеватыми рисунками тут же пришел на ум Вадиму.
   Началось!
   Неведомая сила вдавила Вадима обратно в свое тело. Переход от стремительного полета в невесомости к застывшему состоянию был столь стремителен, что Вадим поначалу не понял, что же произошло. Перед глазами сверкало множество искр. Они образовали целую стену рядом с "психами", а уже потом дошел отголосок энергетической волны, которую приняли на себя Ганс, и Сташек с Игорем. Она была тяжелой, коварной, наполненной обжигающим чувством силы.
   Они молча проглотили ее, никак не ответив. Волна натолкнулась на препятствие и затухла, подняв тучу искрящихся частиц, взметнувшихся пламенной стеной. Но этим не закончилось. Вокруг, причудливо извиваясь, плясали широкие напористые ленты энергии, прогрызающие все на своем пути.
   Вадим облегченно вздохнул, когда несколько таких полос пронеслись мимо. Шипя и искрясь, они уносили с собой частицы окружающей реальности, безвозвратно теряясь в черной пелене нереализованного.
   Едва Вадим пришел в себя, только он обрадовано проводил взглядом энергетические импульсы, тухло погасшие в бездушной, мрачной пустоте, как накатило еще раз. Еще одна волна, еще один удар.
   На этот раз его тело отреагировало весьма живо. Кровь жалящим чувством с натугой проталкивалась по венам, мышцы испуганно сжались судорогой, а само сознание свернулось в крошечный комок, из которого было не достать ни единой мысли. Как улитка в своей раковине. Все тело Вадима замерло в ожидании неминуемого, спряталось, чувствуя, что то, надвигающееся придет, захлестнет, прорвется.
   Не прорвалось. На этот раз "психи" не стали ждать, когда энергетический импульс соприкоснется с их суммарным биополем. Остановили они его примерно посредине... хотя расстояние тут мог мерить только безумец. Не метрами, совсем не ими следовало исчислять расстояние. Вспышками, мгновениями, состояниями. Когда-то давно на секции по боксу Вадим испытывал схожее состояние. Когда в первый день после удара не в меру прыткого малого он вроде бы и находился на месте, но в то же время куда то плыл, проходя сквозь застилающую глаза пелену бездумья. Полный нокаут, сгребающий в единое, бестелесное, все, что представлял собой Вадим. Как бы не старались "психи" взять на себя всю тяжесть, на долю Вадима все равно перепала изрядная часть. Они отразили напор обратно, отпружинили, но вечно опаздывающий Вадим не успел ничего сделать, поэтому у него сейчас было такое ощущение, словно его протащили лицом по крупной наждачной бумаге. Его захлестнуло и тащило вслед за тем напором, который с устрашающей скоростью несся обратно на тех, кто его породил. Оставался то Вадим на месте, но вот сознание крошилось на части, как песчаный домик.
   И в какой-то момент Вадим понял, что ему сейчас никто не поможет. Либо его разобьет, словно пенящуюся волну об острые рифы, либо он сам затормозит, спрыгнет с этого стремительного направления. Только он решает, что случится сейчас. Пусть до этого его решения были предугаданы, предрешены, и напрасно он думал, что сможет что-то изменить. Но вот то, что происходило сейчас - это целиком и полностью зависело только от него. Если он сейчас не сможет ничего предпринять, тогда...
   Вадим вспомнил тот загадочный безликий шепот и... разделил себя и поток. Он мысленно отстранялся, вытаскивая свое целое из крошечных частиц многого. Отраженная волна, несколько раз провибрировав внутри, унеслась прочь. Вадим остался на месте. Он наблюдал, как бесцветный воздух окрашивается во все цвета радуги, как он колышется, как он сливается вместе с вибрирующей энергией в единое целое, и несется на тех, кто был причиной всего этого.
   Это можно было сравнить с плотной целлофановой пленкой на поверхности стремительной реки. Вадим преодолел не терпящую возражений силу и, прорвав барьер, вырвался наружу, наблюдая, как стремительный поток несется дальше. Вокруг, сквозь него. Энергия кипела, бурлила, она жаждала действия, она, точно живая, искала возможность проявиться. Через секунду или две это случится. Пространство прямо таки дрожало и гудело, не в силах более сдерживаться в плотной клетке физических законов.
   Неимоверно яркая вспышка тонким диском прорезалась в разные стороны до самого горизонта, прострелила вверх и вниз длинными ломаными копьями, разорвав воздух с оглушительным хлопком. Жаждущая свободы энергия наконец-то проявилась. Отливая бледной синевой, прямо посреди пятака застыла слепящая молния, подрагивающая в своем желании разлететься, растянуться, ударить во все, до чего только дотянется.
   Вадим стоял в нескольких метрах перед ней. Невольно присев, он тщетно пытался прикрыть глаза рукой. Вновь время пошло как-то не так. Вернее, он практически остановилось, крепко заковав тело Вадима в кандалы уже прошедшей секунды. Зато в голове целым водопадом ниспадая с вершины серых рыхлых берегов границ сознания, распадались на мельчайшие брызги цветные яркие мысли. Оставляя за собой сочный шлейф из запахов, странных тактильных ощущений и беспорядочных звуков, они отпечатывались на податливой глине воображения четкими жирными рисунками, вплетаясь в картину реальности, заполоняли собой все пространство, какое только мог охватить Вадим, заменяя пестрым насыщенным рисунком застопорившееся на месте настоящее.
   Хаотичный клубок воспоминаний и чувств вскоре исчез, сменившись ясными и четкими короткими фразами.
   - Держим до последнего. Пусть раскроются. Действуем, только когда подключатся все.
   Голоса "психов" слились в один. Уверенный, твердый, согласованный. В нем не было ни капли сомнения. "Психи" приняли между собой какое-то решение. Возможно, оно ничего не даст, но они были едины в том, чтобы действовать именно так, а не иначе. Когда они успели все продумать, просчитать и к чему именно пришли "психи", Вадима мало беспокоило. Отчего-то он верил им. Потому что больше некому.
   Мысль "психов" еще некоторое время отражалась эхом в сознании Вадима, принимая самые разные формы и выражения. Она билась пойманной в клетку чудо-птицей, теряя волшебное оперение, меняясь внешне, но сохраняя суть. Она исчезла также внезапно, как и появилась. Была, а теперь вот нет. Вместо того властного голоса - бурлящий кисель из образов. Затем исчез и он.
   Вновь Вадим стоит на теперь уже не таком гладком пятаке. Вокруг, люди, застывшие, точно статуи и нестерпимо яркий шар энергии, пронзивший и землю, и воздух тонкими искрящимися отростками. Внутренне Вадим чувствовал эту энергию. Беспощадную, сокрушающую. Она уже проявилась и была готова расширяться дальше, внося изменения во все, к чему только прикоснется. А люди, стоящие здесь, будут пытаться изменить направления, по которым потекут мощные взрывные потоки. Почему-то в голове возник образ жонглера, который с натугой подкидывает работающие бензопилы. Одно неправильное решение, неверное движение, один единственный момент, в который страх едва коснется желваков и все...
   Невидимая ладонь, державшая время за хвост, точно озорного зверька, раскрылась. Секунда, другая. Вадим весь подобрался, ожидая, когда наступит то самое последнее, до которого договорились держаться "психи". Он ждал, что вот-вот вспышка, застывшая почти в центре пятака, продолжит движение, расширится, выплеснется, обрушившись на людей, и что будет потом - только "психам" известно. Однако то, что случилось дальше, стало полной неожиданностью для Вадима. Гигантская шаровая молния несколько секунд подрагивала, перебрасывая между своими отростками тонкие нити искр, точно примериваясь, куда лучше ударить, а затем резко втянулась в себя. Никаких звуков и прочего. Беззвучно и мгновенно энергия сжалась, полоснув по сетчатке глаз вытянутыми сжавшимися щупальцами-струнами. Вадим часто заморгал, стараясь прогнать картину расплывающихся жирных светящихся линий, но они вновь и вновь возникали перед глазами, очерчивая путь, который проделала аномалия.
   Вадим хотел было протереть слезящиеся глаза, но не смог этого сделать. Его что-то держало. Вязко и несмело, но все же достаточно, чтобы не дать Вадиму поднести руку к лицу. Вадим с остервенением забился, пытаясь прорваться сквозь стремительно густевший воздух. Ничего не вышло. Он словно попал в трясину, точно застыл в огромном куске резины, который хоть и позволял двигаться, вернее, дергаться, но не более.
   И кромешная темнота вокруг. Вадим абсолютно ничего не видел - перед глазами черный экран, на котором зловеще плясали расплывающиеся полосы - остатки исчезнувшей молнии. Такое чувство, что все в этом мире исчезло, испарилось. Хотя нет, земля под ногами до сих пор была. Значит все по-прежнему, только мозг в очередной раз шалит. Можно конечно крикнуть, проверить, только какой в этом прок? Ну, ответят. Крикнут. И что? Идти он все равно не сможет, останется на месте. А если услышат, да не те? И не крикнут, а ударят? Вадим нахмурился, размышляя над такой перспективой.
   А воздух становился все плотнее и плотнее и вот уже Вадим чувствует, как при каждом вздохе и не воздух вовсе проникает в легкие, а какое-то желе. Оно внутри, оно снаружи. Густеет, твердеет, засыхает, словно клейстер. Панический ужас обуял Вадим. Застыть в этом желе, как насекомое в янтаре...
   Теперь каждая попытка пошевелиться подымала волну боли, словно кровь внутри превратилась в застывающий невидимый цементный раствор. Резкое жалящее давление изнутри, тяжелое цельное напряжение снаружи. Если бы мог, Вадим сейчас упал и там пусть что будет, лишь бы не чувствовать этого медленно деформирующего тело изменения.
   Капкан, в который угодил Вадим, медленно сжимал свои челюсти. Он давил со всех сторон, на каждую точку телу. Он уже не поддавался на короткие движения плечом, он крепко держал Вадима всеобъемлющей хваткой.
   Вадим вдруг сравнил себя с ростком, который пытается пробиться сквозь толщу бетона. Нерушимый бездушный монолит, в котором волею случая прорастает кусочек чего-то живого, безмерно малого по сравнению с тем, что вокруг, но таково жадного до хотя бы одного глотка настоящего воздуха.
   Секунды, одна за другой, сжимали тело Вадима, рвали, как тряпичную куклу. С каждой последующей становилось все хуже, и Вадим задумался, есть ли этому истязанию предел? Думать - это все, что сейчас мог Вадим, да и то, урывками, с трудом пробиваясь сквозь полосато-черно-белое чувство страдания. Остальные краски давно выдавило.
   Когда его окончательно затрет в жерновах распирающей пространство энергии?
   Как странно получилось. Вадим предполагал, что энергия проявится совсем по-другому, пронесется ярким пожирающим огнем или еще чем-то подобным. А тут темнота и невидимый пресс, выжимающий весь дух из обессиленного тела. До последней капли.
   Сознание было готово вот-вот потухнуть, протестующе взорваться в голове воздушным шариком и навсегда исчезнуть, еще некоторое время подрагивая обрывками, которые некоторые настырные исследователи потустороннего мира ошибочно считают проявлением чего-то уж если не божественного, то явно мистического.
   Однако прежде чем этот самый момент наступил, перед Вадимом предстал выбор. Его выталкивало из своей скорлупы, выдавливало из самого себя, словно креветку из панциря. Предстояло лишь решить, куда именно. В какую сторону.
   Вадим прекратил сопротивляться, и его тут же вынесло наружу, потащило по рубленым каналам загрубевшей энергии. Со скоростью света, с... По правде говоря, и скорости то никакой не было. Он просто в мгновение ока оказался перед очередным моментом, перед еще одним важным эпизодом, влияющим на то, в какой плоскости развернется все сущее.
   Яростно вгрызающаяся в плоть тяжесть, бархатная на ощупь возможность, непоколебимая, протянувшаяся железным стержнем уверенность в самом себе. Вадим без труда узнал Сташека. Это его чувства он зачерпнул и попробовал на вкус, балансируя на звонкой нити наступившего мгновения. Сташек был напряжен и сосредоточен. По всей видимости, его мозг был целиком и полностью занят какой-то задачей, поэтому он не ждал ничего со стороны и на секунду растерялся. Этого оказалось достаточно. Его тут же смяло, сжало в кровавый комок и, разбрызгивая ярким бесформенным следом в воздухе, понесло дальше, оставив Вадима на месте Сташека.
   От увиденного Вадим содрогнулся и в ужасе замахал назад несуществующими руками. Как ни странно - помогло! Вадим вновь оказался в том моменте, когда позволил довлеющей над ним силе вести его по только ей известной тропе. Но момент выбора не исчез. Наоборот, сейчас он казался более требовательным и строгим. Если ничего не делать, если просто поддаться силе, его унесет в прежнем направлении и на этот раз Сташек погибнет. Вадим это знал точно. Значит нужно что-то сделать, хоть как-то повлиять на происходящее. Если бы только знать как.
   Преодолевая боль, изнемогая от вновь навалившегося напряжения, Вадим еще секунду продержался, раздумывая, как поступить. Эта секунда показалась ему длиннее, чем Атланту вечность. Вадим из последних сил попытался сосредоточиться, насколько это было возможно, и позволил энергии ударить еще раз. Пси-поле колыхнулось и продолжило заполнять пустоту. Пространство скомкалось по всем направлениям, выжимая из себя все живое. На этот раз Вадим поставил внутри себя барьер, преграду, эдакий трамплин, оттолкнувшись от которого, будущее могло сложиться иначе. А могло под напором энергии попросту смести ту плотину, которую наспех внутри себя соорудил Вадим.
   Вадим обреченно наблюдал, как его несет сквозь время. Чтобы не случилось дальше, на то, чтобы менять будущее сил у него не осталось. Занятие это было еще то. Остается только наблюдать.
   Кривая реальности молнией ударила в глухую защиту Ганса, скрипя от досады, отрикошетила и, описав замысловатую петлю, длинной волнистой линией опустилась дальше, прямо туда, где находилась Инга. Вадим запоздало вскрикнул, запоздало спохватился, запоздало... Ингу попросту смело под стремительным напором энергии. Вадим зажмурил глаза и вновь попытался промотать время назад.
   Судя по тому, как чернота окаменевшего пространства яростно и нетерпеливо давила на Вадима, это будет последний раз. Никаких больше возвратов во времени. Вадим попытался сосредоточиться, очищая мысли от образа Инги, на которую обрушилась вся мощь энергетической стихии. Он медленно и осторожно мысленно пошел вперед, стараясь предугадать то состояние, то чувство, в которое нужно войти, чтобы правильно подставиться и выбрать для удара энергии нужное направление. И как ни странно, подталкивая Вадима к принятию этого решения, пси-поле само подсказывало, как поступить. Вадим попытался выкинуть из себя торопливое чувство того, что непременно нужно что-то сделать. Пси-поле с легкостью пожирало его, всасывало нервозность и страх сделать как-то не так. Вадим вдруг почувствовал себя невероятно спокойным, он ощутил себя частью той черной мрачной силы, пытающейся окончательно заполнить собой все пространство. В этой застывшей каше энергетических импульсов Вадим нащупал тонкую живую нить. Натянутая звонкой подрагивающей тетивой, она вела сначала к Сташеку, затем к Гансу, Инге и уже на ее самом конце смутно вырисовывался образ Игоря.
   Сташек погибнет, если Вадим направит свое напряжение прямо на него, Ганс отразит удар... Инга, нет, только не она. Остается Игорь? Но что-то подсказывало Вадиму, что тот тоже не станет принимать на себя удар, а заставит его лишь скользнуть по невидимой броне и где гарантия, что вся сила прорывающегося наружу пси-поля не раздавит Ингу вновь?
   Вадим попытался выцедить еще что-то. Пробираясь сквозь затвердевшую плоть Бытия, он искал малейшую щелочку, в которую можно эту громадину втиснуть, попытаться заставить будущее развернуться именно в той линии вероятностей, где не будет угрозы ни для него, ни для Инги, ни для "психов". Где-то на окраине его восприятия Вадим улавливал мутные образы тех, остальных, но никак не мог к ним пробиться. Они были тут, рядом, но дотянуться до них Вадим не мог. Не хватало умения, знаний, силы. Лоза, на которой держались крошечные огоньки сознания Инги и "психов" вилась, с трудом пробиваясь дальше, к центру, а затем усыхала.
   Так что же делать? Безропотно дать энергии пройти сквозь себя и выстрелить в Сташека? Тогда Вадим будет жить, по крайней мере некоторое время. А что потом? Еще одного такого мгновения, сжавшегося в комок от адского напряжения, Вадим не выдержит. Да и справятся ли потом "психи" без Сташека? И если не справятся, то что будет с Ингой? Вадим с грустью понял, что время пришло. Пугаться он уже устал. Тоскливое легкое чувство появилось внутри, словно в первый по настоящему осенний дождливый день вспоминаешь о теплых летних деньках.
   Он стал наблюдать, как энергия с голодным шипящим звуком устремляется по его внутренним каналам, как она, не находя выхода, становится все более густой и тягучей. Он будет держаться, сколько сможет, а потом... наверно его просто разорвет на части и тут же растворит в бездонном колодце. Уж лучше так, чем стать причиной чьей-то смерти. Возможно, при таком раскладе у Инги будет хоть какой-то шанс.
   Давление внутри стало просто невыносимым. Вадим не чувствовал ни внутренних органов, ни рук, ни ног. Свое тело он сейчас воспринимал как прозрачную оболочку, внутри которой с глухим звуком ухали пульсации энергетических волн, а снаружи плавило тяжестью рвущейся к реализации неизбежностью вероятностей.
   Тонкая грань между внутренним и внешним, разъедаемая бурлящей массой, то, что Вадим еще воспринимал как себя, вот-вот готово было исчезнуть, раствориться в рвущейся, требующей того, для чего она была создана и сконцентрирована в этом месте, энергии пси-поля.
   Образы Инги и "психов" отдалялись, грубые ощетинившиеся комки сознания "гразкамовцев" и тех "балахонов" Вадим окончательно потерял из вида. Вадим перестал контролировать свои мысли, потерял возможность формировать их и как-то направлять, рисуя картины перед глазами. Черная взбесившаяся масса бесцеремонно и требовательно овладевала Вадимом, стремительно растворяя его в себе. Вадим терял себя кусочек за кусочком, и самое паршивое было в том, что он понятия не имел, сколько его осталось, сколько еще он сможет находиться в этом состоянии, сдерживая прорывающуюся энергию через фильтры своей души. Поскорее бы.
   Время потеряло всякий смысл, поэтому нельзя сказать, что наступил именно тот момент или что-то подобное, когда Вадим вдруг нащупал в этот бескрайнем океане энергии еще чье-то биополе. Оно было странным, отчасти уродливым, кое-где красивым и даже грациозным. Одно было несомненным - оно не было человеческим. Вадим без раздумий раскрылся, выпуская энергию сквозь себя именно в том направлении, с облегчением наблюдая, как рвутся к своей цели неудержимые потоки энергии. Вадим вдруг почувствовал себя ушком иглы, через которую пытаются протащить пятнадцатитонный, доверху груженый, грузовик. Не только размеры имели значение. Внутренняя наполненность, вся тяжесть того, что с такой жаждой рвалось сквозь него на секунду становилась его собственной. Но Вадим с все нарастающей радостью наблюдал за этим процессом, понимая, что он нашел выход, который не привел к гибели ни Сташека, не Инги, ни той сладкой парочки - Ганса с Игорем.
   Но куда же тогда несется энергия, кто следующий теперь на ее пути? Вадим потянулся вперед, пытаясь прощупать странное биополе, которое раздувалось и крепло под напором вливающейся в него энергии, точно мятый пакет, в который заливают воду. Он испуганно отпрянул назад, едва даже не образ сформировался в голове, а только догадка незаметно прокралась, набирая в голове цветов и красок, превращаясь в завершенную мысль.
   Родриго! Вот кому теперь предстояло пройти то же самое, что и Вадиму. Или погибнуть. Последнее скорее всего.
   Вадим с глупой улыбкой наблюдал, как рядом оказался Сташек. Пусть что хочет теперь делает, ему плевать. Пусть от души съездит ему по лицу или испепелит своим справедливым сверлящим взглядом, используя нестоищимые потоки энергии. Вадим выжал из себя все до последней капли, выбирая между жизнью человека и жизнью животного, пусть и фантома, пусть и такого животного, ради которого Сташек первым сиганул вниз... Вадим сделал свой выбор, и был прав на все сто. Как бы ни был ценен этот кошак, на весах Вадима он явно не дотягивал до любой, пусть самой ничтожной жизни любого существа, над которым висит ярлык - человек.
   Однако чем дальше время расправляло плечи, набирало обороты и сразу же захлебывалось, упираясь в движущуюся по только ей известной траектории неуправляемой энергии, Вадим начинал ощущать, что направил-то он то, что так рьяно стремилось прорваться сквозь него не сам, а с чужой помощью. Тусклые краски биополя Сташека, Ганса, Игоря, и даже Инги проступали на хвостах комет, проносящихся сквозь него. Они вырывали из него куски его естества, впитывали, смешивали с собой и неслись дальше, навстречу неведомому, готовые схлестнуться с непоколебимой решимостью Вселенной, ищущей возможность проявиться в последующее мгновение.
   Такая резкая, неотвратимая необходимость мало вязалась с выживанием Родриго. Вадим был уверен, что убил его, однако почему в этом действии чувствовалась рука хотя бы того же Сташека и ... Инги?
   Сташек подбежал к Вадиму и вопреки всем ожиданиям, схватил Вадима за шиворот обеими руками и потащил за собой. Обессиленный Вадим не то, что не мог, он и не хотел сопротивляться. Вадим закрыл глаза, готовясь к самому худшему, справедливо полагая, что он это заслужил. Сташек ведь может рассуждать совсем иначе. Этот кот для него значит очень многое, поэтому жизнь Вадима для него вполне может ничего не стоить. Ведь Родриго для него не просто кот, не просто животное, он для него... Вадим покатился по земле, зажмурился, а затем открыл глаза. Сташек отпустил его и теперь стоял рядом с Ингой, вытаскивая ее из той ямы, в которой она до сих пор находилась с момента своего приземления. Инга кое-как выбралась наружу и теперь пошатывалась из стороны в сторону, всем телом упиралась о локоть Сташека.
   "Псих" круто взмахнул рукой, нарисовав почти замкнутый круг, который светился ярко-голубым пламенем. Затем небрежно провел внутри круга волнистую линию и в окончании, двумя неуловимыми движениями, поставил две кляксы. Что-то это Вадиму напоминало... Уставший мозг перебирал пласты памяти, пока не остановился на одном знакомом образе - его Вадим запомнил из старых фильмов о монахах Шао-Линя. Странный символ, древний и непонятный, который теперь ярко светился прямо перед лицом Вадима. Инь и Янь, пара рыб и еще что-то... Мужское и женское начало, вроде бы...
   Сташек рывком поднял Вадима с колен, подтянул к нему Ингу и с некоторым усилием соединил их руки, уперев свободными руками в невидимую стену, на которой глубоким ярким огнем мерцал древний символ.
   - Вот теперь начнется самое серьезное. Все зависит от вас. Если вы действительно так близки друг к другу - выживите, а нет, что ж в этой бесконечности всегда найдется место для повторного знакомства.
   Сказав это, Сташек отпрыгнул в сторону.
   - Что на этот раз? - крикнул ему вслед Вадим.
   - "Страж"! - коротко ответил Сташек и поспешил к остальным "психам".
   Горящий бледно-голубым цветом символ словно включился. Из него исходила некая сила, магнитом притягивающая к себе руку Вадима. Она мощно пробегала по телу, беспрепятственно перетекала в Ингу и возвращалась обратно. Поначалу сыро и коротко, с каждой секундой она давила все сильнее, втягивая в себя Вадима, исподволь соединяя его с Ингой. Это ощущение было странным, нарушающим единство своего, целого, непоколебимого. Части его, Вадима, расплывались податливой жижей, протекали сквозь четкий рисунок, сковавший пространство своими взаимосвязями, и встречались с растерянным потоком биополя Инги. Они соприкасались, замирали, соединялись друг с другом, двигались противоположными маршрутами, но делали это неизменно четком тандеме, обдирая спелую кожуру с закостенелого, взращенного годами того самого своего Я. Как результат, оголялось нечто, скрытое не то, что от посторонних людей, даже от самого себя. Не постыдное и не хорошее, не доброе и не злое. Вадим с Ингой, вцепившись друг в друга, познавали один другого, как наверно и сам человек не знает себя. Или не хочет знать. Это чувство сотрясало с головы до ног, Вадим словно потрошил самого себя, стальной кошкой вытягивал из Инги картины, давно похороненные в памяти, взамен отдавая свои, такие же.
   Этот процесс, это взаимодействие, от которого не было куда скрыться, размывало грань между сознанием Инги и Вадима. Они оказались втиснутыми друг в друга против своей воли, отдавали тайны, познавали желания, чаяния. И все это вместе и в одно мгновение. Нельзя сказать, что это было приятно. Скорее наоборот. Противоестественно и страшно. Вадим был уверен, если бы на месте Инги был кто-то другой, он тут же отпрянул бы, разорвал канал, связывающий их. Никогда человек не решит так оголиться перед кем бы то ни было, даже перед собой. Но, отдавая друг другу свое все самое сокровенное, потаенное, смешанное с очевидным и выставленным на показ, это состояние, в котором они находились, защищало от того, что происходило вокруг них. А там творилось явно что-то недоброе.
   Как вспоминал потом Вадим, по времени это заняло секунд пять, не больше. Разрезающая на части сознание пустота. Резкая, ощетинившаяся, пугающая. В ней гасились все мысли, звуки, запахи и цвета. Не приемлющая ничего существующего, не терпящая даже малейшего проявления чего-то живого, отличного. Мертвенная, бездушная, однобоко направленная. "Страж".
   "Психов" было меньше. Ровно в два раза. Здесь, в эту секунду, в это мгновение такая разница имела огромное значение, по крайней мере, именно поэтому "балахоны" с "Гразкамом" решились ударить первыми. Огненной волной прокатилась на десятки метров вокруг взрывная сила, заставляя землю утробно рокотать. Яркий оранжевый шлейф скрылся в черной вуали непознанного, разлетевшись во все стороны. "Психи" не дрогнули. Они молча приняли на себя удар. Не отвели, не отрикошетили. Проглотили и ждали, что будет дальше. Едва яростный огонь направленной энергии расползся по разным сторонам, затихая в неведомом, как морозное, леденящее чувство пришло на смену. Это уже "Гразкам", это работало их приспособление. То, что Вадим чувствовал раньше, но не знал, для чего оно. Тяжелое, неумолимое, сжимающее само естество своим прикосновением. Трудно двигаться, тяжело дышать, невыносимо даже думать. И тут же, не мешкая, пока тело сковано, заторможено, вокруг "психов" стали появляться фиолетовые мрачные всполохи. Они соприкасались с их телами и вытягивали наружу все самое плохое, постыдное, неприемлемое или превращали в такое, за что бы они не уцепились. Впитывая в себя мысли-образы-чувства, всполохи яростно жалили разум, нарастали с каждой секундой и лопались, обращая каждое воспоминание, чувство и мысль против хозяина. И вот, когда каждый из "психов" - и Сташек, и Ганс, даже Игорь и тот был ошеломлен таким напором, воздействующим на все составляющие, из чего только состоит человек, вот тогда был нанесен удар. Сокрушающий, сминающий все на пути. Земля протяжно застонала и вздыбилась острыми тонкими длинными иглами.
   Расчет был на то, что "психи", потрясенные прежними воздействиями просто не успеют подготовиться к этому, последнему. В какой-то момент Вадиму показалось, что так и есть. "Гразкам" и "балахоны" выдавливали из себя все, на что только способны. Острые вздыбившиеся шипы разрывали в клочья суммарное биополе "психов", пронизывали его насквозь, дырявили, продираясь сквозь плотную светящуюся голубым оболочку.
   Вадим напряженно наблюдал за этим. Он, трусливо спрятавшийся... втиснутый в защитный механизм, который предоставил ему Сташек и компания, он, вместе с Ингой замкнутый словно в другой реальности, знал, что происходит вокруг, но не чувствовал этого, не испытывал в полной мере. Натянутое до предела полотно сознания никак не могло совладать с посторонним, с тем, что проникало в него, с чувствами и мыслями Инги, поэтому прикасалось к остальному, происходящему вокруг, лишь вскользь, точно нехотя, едва-едва зачерпывая из водоворота стремительных событий малую часть того, что на самом деле он должен был чувствовать.
   Он был и рад, потому что то, что происходило совсем рядом, никоим образом не касалось его самого, лишь отпечатывалось на каком-то слое в толще сознания, не более. И в то же время он никак не мог повлиять на то, что происходило. Он словно застыл вместе с Ингой, замер, уподобился дереву, пережидающему крепкую студеную зиму. Вновь все решалось отнюдь не им, а совершенно другими людьми, и если этих людей... "психов" сейчас все-таки достанет, пронзит, искалечит, убьет, то что будет с ним... с Ингой?
   Вадим боялся всей душей, всем своим естеством. На самом деле переживал он и не за Сташека, не за Игоря, не за Ганса. И даже не за Ингу. Он думал о своей жизни, о том, что может случиться, если... Как ни странно, его мысли нашли отклик в сознании Инги. Они оказались близкими ей. Она тоже боялась, она тоже хотела жить. И это было нормальным. Беспокоиться о своей жизни естественно, намного более странно ставить чужую жизнь важнее своей. Гадостное чувство, наполненное непонятной виной, отчасти стыдом и малой толикой отвращения самого к себе от таких мыслей рассеялось, вышло наружу, сменившись благодарным облегчением.
   Однако "психи" едва держатся. Секунда, в которой вся мощь, весь потенциал энергии, направленной на "психов", готов был раскрыться, развернулась звенящей зеркальной гладью на полотнище реальности, отразив скудные пучки надрывающихся призрачных вероятностных линий. По сути, их и не было. Вадим кожей чувствовал это. Неизбежность, как производная от цепочки последовательных событий, нетерпеливо ожидала, когда, наконец, силы "психов" иссякнут и их продавит, сметет, разотрет в жадно рвущейся на волю энергии.
   Ганс выкинул руки вперед и в едином порыве выплеснул из себя все то, что так настойчиво пытались разбудить в нем "балахоны". Ненависть, злоба, страх - то, чем старались заполнить разум Ганса, все это сейчас "псих" использовал против самих атакующих. Воздух застывал, замерзал, схватываясь белесыми прожилками, схожими на ростки проросшей пшеницы. От Ганса к "балахонам" и "гразкамовцам" протянулся шлейф, широкая длинная полоса, в которой воздух стремительно менялся, разрушая привычные связи, ломая саму схему, разъединяя "балахонов" одного от другого.
   Не медля не секунды, за дело взялся Сташек. Пока противники, по воле Ганса, были разобщены и для того, чтобы восстановить привычную структуру, в которой они максимально эффективно управляли энергией, им требовалось некоторое время, "псих" установил невидимую для глаза контрольную точку перед ними. Любое действие, мысль, побуждение неизменно притягивалось этим местом, окрашивая еще не свершившийся поступок в нужном тоне. Необходимо было перебороть, преодолеть ту волю, что мешала соединиться местным чародеям и "гразкамовцам" в единый механизм. Естественно, долго Сташек не продержится, но этого, как оказалось и не требовалось.
   Он держал их напор всего лишь секунду. Затем пришел черед Игоря. Он присел и, взмахнув руками, ударил по земле. Несмелая волна колыхнула поверхность, подняла вверх густой слой пыли и исчезла, достигнув границы, где реальность терялась в вязкой массе нереализованного. Волна прошла, слегка потревожила землю, и затихла, исчерпав себя. Но за ней тут же пошла другая, намного сильнее и четче направленная. На этот раз даже Вадим почувствовал ее. Их с Ингой, вцепившихся в странный знак, выплавленный в самой плоти мироздания, на мгновение подняло и тут же резко опустило, а вибрация покатилась дальше, тревожа и меняя все, к чему только не прикоснется. А за ней еще одна и еще... Каждая следующая волна все сильнее била по окружающему, проносясь мимо, разрывая в клочья привычное, устоявшееся.
   Когда пятая волна мощным опустошающим валом накатилась, Вадим на мгновение решил, что все, вот он, конец. Его отрывало он символа, начертанного Сташеком, выдергивало корни, связывающие его с тем знаком, что каким-то образом защищал их с Ингой. Вадим мысленно посмотрел направо, туда, вернее, против кого, были направлены эти волны. "Балахонов" било о вздымающуюся землю, бросало из стороны в сторону, словом, им приходилось несладко. Агентов из "Гразкама" не было видно. По всей видимости, с ними уже было покончено.
   Последовали и шестая и седьмая волны. Дальше Вадим потерял им счет. Время с трудом просачивалось сквозь череду бесконечных толчков и ударов, попутно усиливая их, заставляя реализовываться все новые и новые волны. Земля становилось то жидкой, растекающейся под ногами , то вскипала окаменевшими шипами, так и норовя проткнуть человеческое тело насквозь. Она то исчезала, то стремительно подкидывала Вадима с Ингой вверх на несколько метров. Вокруг густые клубы пыли, расплесканная в воздухе длинными извивающимися кляксами грязь, куски застывшей породы, стремящейся во все стороны.
   В этой болтанке, где чувство опоры постоянно пропадало, где физическое тело буквально вдавливало в самое себя от той неимоверной нагрузки, вздымающей землю, где воздух с хлопком постоянно лопался, обнажая пустоту, которую тут же стремилось занять нечто, не сулившее ничего хорошего, в этой сумасшедшей симфонии взбеленившейся массы и энергии, Вадим отчетливо осознал, что единственный шанс остаться в живых для него - что есть сил держаться этого бледно светящегося контура, этого древнего символа, начертанного Сташеком, и... как ни странно, Инги.
   Он в отчаянии бросился вперед, выплеснув из себя все, что еще оставалось. Всю энергию, всю свою жажду, зубастую и убогую, но так крепко цепляющуюся за жизнь.
   Там, где рука соприкасалась с размытым пятном в неправильном полукруге, зло жгло, недовольно давило, надрывно приказывало отпустить, отступиться, прекратить всякую борьбу. Энергия, которую он отдавал, возвращалась многократно усиленная и единственный вариант погасить ее, было направить сквозь себя в Ингу, сбросить ответственность, вымести прочь все то, что так беспрепятственно проходило сквозь него, довлело над ним, приказывало, заставляло.
   Левая рука судорожно сжалась, потянулась к себе, до хруста сдавив ладонь Инги. И сквозь этот единственный канал, в котором соединялось его, личное, с таким же неприкосновенным, принадлежащим Инге, неслось все то, что окружало Вадима, проходило насквозь, стремилось вырваться наружу.
   Вадим, зажмурив глаза, ощущал, как энергия струится сквозь Ингу, бьет фонтанами, взмывает и тут же замирает, встретив противоположное, такое различное, но все же в чем-то схожее. Все, что он мог сейчас - это отдаться на волю провидению. Сил, чтобы бороться, как-то противопоставлять себя окружающему просто не было. Его Я соединялось с Ингой по законам и правилам, придуманным не им. Они, мужское и женское начало склеивались в едином порыве - уцелеть. Знак, к которому они прикрепились, отзывался на их порывы, наливался тяжелым гудящим чувством. Вадим ощущал себя опустошенным. В этом беснующемся водовороте энергии из него словно высасывали все возможности. Все до единой. А взамен не давали ровным счетом ничего. Знак довольно урчал и требовал большего.
   Вадим почувствовал, как леденеют все его члены, как застывает тело Инги, как нестерпимым жаром полыхает внутри них невидимый глазу канал, по которому энергия в таком причудливом контуре несется навстречу самой себе. Он умирал? Исчезал? И да, и нет. Он становился кем-то новым, чуждым самому себе, отличным. Вадим менялся, теряя себя окончательно. Плата, которую им необходимо было отдать за то, что они до сих пор жили, была слишком высока. Потерять себя, умереть, оставаясь живым - это ужасно, но неизбежно. Но вот как принять себя нового, сотканного наполовину из чужих убеждений, мыслей и красок.
   Его Я и все естество Инги впаивались друг в друга без малейшего шанса, без единого выбора. Все, что оставалось - подчиниться, соединиться в едином взмахе, звуке, вдохе. Как только это произошло, как только все НЕТ были отброшены, погребены в толще необходимости и очевидности, только тогда Вадим понял, что выживет.
   Сквозь густой туман еще не наступившей секунды, он чувствовал предсмертные импульсы тел "кудесников", различал эмоции "психов", пробовал на вкус всю мощь аномалии, развернувшейся вокруг. И на этом фоне, как это ни странно, Вадим ощущал... не восторг, а некое особое уважение, которое Инга выказывала перед тем, что так стремительно крутилось перед ними в пестром беснующемся танце. Она чувствовала, она теперь знала, как это...
   А волны все шли и шли, заставляя мироздание вибрировать и содрогаться, точно серебрящуюся после дождя паутину на ветру. Уже даже не земля менялась вместе с Вадимом, теперь каждая частичка окружающего стремилась превратиться в нечто новое, до той поры неведомое.
   Вадим уловил слова-мысли-чувства...
   - Теперь ты мне не нужен.
   - Но ведь был уговор.
   - Ха, а кто меня осудит?
   Вопросительный знак выпятился лиловой дугой и расплылся в накатившей череде ударов.
   И вновь волны, вновь судорожный танец земли. Озлобленный, яростный, беспощадный, в котором угадывались очертания Игоря и Ганса. Они словно схлестнулись, проверяя, чья волна сильнее. Удар, еще и еще. Энергия сплелась в постоянно вибрирующий плотный клубок, раздающий смертоносные импульсы снова и снова.
   Когда все утихло, Вадим опасливо открыл глаза, медленно возвращаясь в себя. Инга лежала рядом, но вот то, что окружало Вадима совсем не походило на ту аномалию.
   Мелкий, почти белый песок. Высокие пальмы, склонившиеся вдоль берега и глубокий темный цвет океана. Совсем как на обложке февральского номера "плейбоя". Вадим некоторое время ошарашено разглядывал появившийся из ниоткуда пейзаж, а затем повернул голову, уставившись на "психов".
   Сташек сидел на песке, скрестив ноги, и короткими пассами колдовал над головой Ганса, который лежал у его ног. Ганс издавал странные булькающие звуки и периодически громко надрывно кашлял. Рядом мерно накатывали волны, оставляя пузырящуюся пену на девственном песке.
   Вадим с трудом поднялся, пошатнулся и торопливо расставил руки в стороны. Он словно учился ходить заново, настолько это было непривычным занятием - переставлять ноги. Казалось бы, он помнил, как это, но вот тело с трудом выполняло приказы хозяина - ноги предательски подрагивали, так и норовя опустить Вадима на колени.
   Метрах в десяти от берега в воде виднелось нечто. Пестрящийся, переливающийся всеми цветами полукруг, добрая половина которого утопала в морской воде. Ее закручивало, засасывало в его подрагивающую плотную поверхность, а над всем этим делом голодно кричали чайки, выискивая добычу.
   Вадим обернулся. Инга, опершись руками в песок, сидела, медленно приходя в себя. Волосы взлохмачены, тушь растеклась по лицу. Сейчас она походила на дикую, только что проснувшуюся, лесную зверушку. Дикую и беспорядочно красивую.
   - Ты как? - спросил Вадим, но мог этого и не делать. После того, как они раскрылись друг перед другом, спасаясь от бушующей аномалии, он знал о ней абсолютно все. Знал, кем она была, есть, и что она представляет собой сейчас, что она чувствует, ощущает. И также Инга. Вадим был ей знаком до последней клеточки, до мельчайшего помысла.
   - Я в порядке, - кивнула головой Инга, - только... дух переведу.
   Тем временем оклемался Ганс. Он перестал перхать, замолчал, а затем перевернулся и, встав на четвереньки, пополз к воде, постоянно падая, но неизменно поднимаясь. Он подставлял голову набегающим волнам, коротко фыркал и витиевато ругался. Простояв так несколько минут, он шумно откинулся на спину и издал долгое: - Уффф! А затем стал смеяться.
   Впрочем, смех у него выходил скорее страшный, чем веселый. С свистящим продыхом, глухой и короткий. Ганс схватился за грудь и вырвал кровью, в набегавшие на него волны.
   Вадим торопливо перевел взгляд на Сташека.
   - А где Игорь? - спросил он.
   Сташек устало поднял руку в направлении того, что вздымалось над водной гладью.
   - Ушел, - сухо произнес он.
   - Да, - раздираясь безумным смехом, протянул Ганс. - Все-таки мы его провели.
   Затем он закашлялся и упал на бок, прижав ноги к животу. Тело его свело судорогой, после чего Ганс затих. Вадим молча, нахмурившись, наблюдал за "психом". Тот не шевелился. Вадим вопросительно посмотрел на Сташека.
   Тот только отмахнулся. - Все в порядке, Вадим. Поверь, худшее позади.
   Действительно, спустя минуту, Ганс зашевелился, еще несколько раз издал протяжное: - Уффф, - а после этого поднялся и запрокинул голову, ловя ртом свежий соленый ветер.
   - Что это за место? Где мы? - спросил Вадим.
   - Симона таки добилась своего. То, что ты видишь вокруг, - усмехаясь, ответил Сташек, - это бывший "отстойник". Теперь его нет. И, виной... или причиной, по которой он превратился именно в то, что мы имеем сейчас - именно ты Вадим... ну, и отчасти Инга.
   Инга зачерпнула руками золотистый песок, поднялась и медленно просыпала его тонкой струйкой сквозь ладони.
   - То есть теперь не будет никаких бурь, землетрясений и прочего? - спросила она.
   - Вроде бы, да, - улыбнулся Сташек. - Кстати, рад познакомиться. Я - Сташек.
   - Мое имя, вы, я думаю, знаете, но все равно, Инга.
   - Да, наслышан. Рад знакомству. Отзывы о вас блекнут перед вашей красотой. Ну, а то, что отражается у вас в глазах и подавно затмевает все слова, способные выразить такие понятия, как молодость и вечность.
   - Слышь, змей, прекращай, - подал голос Ганс. - Воплощать так мысль, которая в итоге сводится к тому, какая у вас обалденная задница - в высшей мере нетактично.
   - Ну, Ганс, ты, конечно, мастер раздавать комплименты, - попыталась улыбнуться Инга.
   - Я кончено извиняюсь, что вмешиваюсь в ваш разговор, - произнес Вадим, - но что, черт возьми, тут происходит?
   - Ровным счетом ничего. Все, что могло произойти, уже свершилось, и хвала небесам, мы живы. Каждый получил, что хотел, - ответил Ганс.
   - А поподробнее можно?
   - Как скажешь. Симона, которая, собственно, и заварила всю эту кашу, изрядно насолила власть имущим, превратив "отстойник" в рай для влюбленных. Для чего это ей - нас не касается. Катализатором, который и повлиял на протяженность, качество и все такое прочее нового мирка были вы с Ингой, пока мы занимались другими вещами. Не скажу, что более важными, но все же. Что там дальше? Ах, да. Вы остались живы, вам более ничего не угрожает, "страж" рассосался, его энергия воплотилась в этом реальном мире и все такое прочее. Салют, фанфары и бесплатная выпивка. Или тебе подробно рассказать, по секундам, что куда и откуда пошло? Сразу говорю, не выйдет, не поймешь.
   Вадим пожал плечами: - Ну, хотя бы, куда делся Игорь.
   Ганс довольно оскалился. - Его сейчас обрабатывают наши спецы.
   - Это как? - не понял Вадим. - Вы ведь с ним собирались к...
   - Собирались мы, но не я. Главное было убедить его в том, что я делаю. Для того ты и был нужен. Он видел, как я жертвую людьми из "Гразкама" и все больше уверялся, что я искренен. Самая большая проблема была в тебе. Ты, который с самого начала вошел в аномалию по своей воле, и тем самым стал очередным игроком в этой игре, полностью исключал какие-либо другие варианты твоей роли. Меня Игорь не прочитал бы, зато ты был для него словно открытая книга. Ты и ввел его в заблуждение. Ты действовал, как заядлый "гразкамовец", по сути, не имеющий ничего общего с моими надуманными порывами. Ты был для него лишь средством для достижения цели. Для меня ты был основой, которая заставит его поверить. Вера - великая вещь, - изрек Ганс и повалился на песок, раскинув руки в стороны.
   - То есть ты мне врал все это время?
   - По необходимости, - Ганс поднял палец вверх и картинно им помахал. - Да, и какое это имеет сейчас значение? Хотя, конечно, я должен извиниться перед вами. За себя и за весь "Гразкам". Но, насколько вы могли видеть, тут недавно погибло несколько человек из "Гразкама". Вы - нет. Так что вам грех жаловаться.
   - Да, я видел, - зло сплюнул Вадим. - Но ради чего это все было?
   - Чтобы поймать то, что до сей поры никому не удавалось. У многих народов оно называется по-разному. Мы называем это разумной аномалией. Энергия, которая знает, чего хочет. Теперь и "Гразкам" узнает, чего же хочет аномалия.
   - Ну, ладно люди, тебе, насколько я понял, на них плевать. Но как же Аннет, ты ведь слово давал... кому там не помню.
   Ганс криво усмехнулся. - Вадим, я был на волосок от смерти, когда всеми силами старался не пустить Игоря в аномалию, причем ложную. Я сделал вид, что соединяю ту часть информации, полученную от Бессонова с куском информации в голове у Игоря, хотя выдал совершенно другие координаты. Конечно, точек выхода получилось больше двух сотен, но везде его уже ждали. А после этого, когда Игорь решил самолично пройти в нее, без меня, изо всех сил пытался не пустить его. Я так вошел в роль, что чуть не подох тут, среди пальм и чаек. Не проиграв, не выиграешь. Нужно решить, что для тебя важнее. Ну а Аннет. Как только вытащим то, что засело в башке у Игоря, тогда и будем думать насчет Ани. Ну, а пока, главное совершенно не это. По крайней мере, для меня. Аннет пять лет ждала. Подождет еще месяц, ничего страшного не случится. Главное, мы выполнили задание, мы поймали того, за кем охотились. Тебе вместе с Ингой объявляется благодарность, - Ганс лежа смазано отмахнулся от виска двумя пальцами и уставился в бездонное голубое небо.
   - То есть... вся эта кутерьма, все это... - Вадим захлебнулся.
   - А что тебя удивляет? То, что ты рисковал жизнью? Вадим, пойми, именно возможность твоей смерти в любую минуту и послужила тем козырем, который мы использовали. Он поверил, что то, что происходит - и есть правда. Да и ты тоже, - Ганс ухмыльнулся. - И Инга. Нужен был сторонний фактор, но причем, играющий основную роль. На самом деле, если бы не было тебя, вступил бы он в эту аномалию, - Ганс мотнул головой в сторону радужной натянутой пленке над морем, - большой вопрос. Ты, втянутый в цепь событий, изменить которые был не в состоянии, потянул за собой Игоря. Это и было нужно от вас.
   - Ладно, - Сташек поднялся и долго потянулся. - Время на исходе, портал вот-вот закроется. Пора идти. Готов?
   - Уффф, - снова издал протяжный звук Ганс. - Как же хорошо тут. Ладно, идем.
   Ганс лениво поднялся, оглядел себя, несколько раз коротко провел по волосам, отряхиваясь от песка, и направился к воде. Сташек шел рядом с ним.
   - Стой! - крикнул Вадим. - Ну а ты? - он посмотрел на Сташека. - Что получил ты?
   Сташек молча указал вдаль. Там, перекатываясь на волнах-"барашках" вышагивал Родриго. Он периодически останавливался и настороженно поддавал лапой воду, пытаясь выудить, рыбу. Кот теперь был явно не рыжим. Он стал цвета плавящейся стали. А еще по нему пробегали частые искры.
   - В нем теперь столько энергии, что на год хватит... может и больше.
   - А нам? Мы? Что будет с нами? - вскричал Вадим.
   - Отдыхайте. Пока. Естественно, я жду вас обоих в "Гразкаме", но вот сколько времени займет возвращение, тут от вас зависит. Возможно, захочешь испробовать себя в качестве беспощадного императора, повелителя сотен звездных систем, проповедника, либо повторить путь Казановы. Насколько фантазии хватит. Вот он портал, куда захочешь, туда он и приведет. Но в итоге все равно поймешь, что нет ничего более захватывающего, чем меряться силами с такими же, равными, причем не только мускулами, а и способностью менять реальность. Словом, все равно вернешься, а Инга пойдет за тобой. А пока считайте, что это отпуск. У многих народов слагались легенды про только что созданные миры. "Золотой век" и прочее, прочее. Плоды с деревьев сами падают с деревьев, хищники если и есть, то прячутся где-то в дремучих лесах и не тревожат человека. Рай, да и только. Естественно, со временем, мир, наполняясь негативом, который источают люди, терял свои первобытные волшебные свойства, но, до этого еще далеко. У вас есть возможность поиграть в Адама и Еву. Через месяц за вами придут. За сим откланиваюсь.
   Ганс насмешливо склонил голову и нырнул в искрящийся полукруг, плавающий над водой. Сташек, прощально махнув рукой, последовал за ним. Родриго, громко мяукая, огромными прыжками приближался к аномалии. Он застыл на волне, которая несла его к берегу. Прижав уши, он часто принюхивался, затем посмотрел на Вадима с Ингой, вильнул хвостом, и, оставляя голубоватые искры за собой, нырнул за своим хозяином.
   - И что теперь? - спросила Инга.
   - Не знаю, - ответил Вадим. - Перед нами, вроде бы, весь мир. Но что-то мне подсказывает, что мы с ними еще свидимся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"