Аннотация: К роману Дэна Симмонса "Террор". Размышления о твари, которая дала этой книге своё имя.
Встретившись с этим ужасным существом, люди пытаются как-то его объяснить. Животные ограничиваются бегством, но люди наделены способностью абстрактно мыслить и ярко выраженной потребностью это делать. Они не могут просто бояться Террора и всё, как делали бы неразумные звери. Людям обязательно надо понять Ужас или хотя бы решить, что они его поняли. Им надо обосновать присутствие этого Зверя в мироздании, положить его на ментальную полочку, дать новому феномену имя, прицепить ярлык, восстановив тем самым целостность своего мировоззрения и снизив накал кошмара. Объяснение новых феноменов всегда строится по стандартной схеме, его можно предугадать. Схему задаёт господствующая культурная парадигма. Экипажи "Эребуса" и "Террора" - англичане середины XIX века, времени смены парадигм, поэтому они выдают сразу несколько версий, объясняющих Зверя по имени Ужас и определяющих его координаты в понятной людям Вселенной.
Для традиционно верующих и суеверных простых матросов Террор - воплощение дьявола. Это стандартное объяснение полностью соответствует унаследованному из прошлых столетий средневековому мировоззрению с его развитой демонологией и массовым ужасом перед чертями, суккубами, ведьмами и прочей нечистью. В эти рамки тут же вписывают и Безмолвную - в роли языческой ведьмы. Однако традиционное христианство даёт и другую, чуть более просвещённую (?) возможность "поставить" Террора в рамки понятного мироздания: это библейский Левиафан, аналогия большой рыбы, поглотившей Иону. Великий зверь Ужас ниспослан Богом в качестве кары за грехи. Уточнять, какие именно грехи несчастных моряков вызвали столь неадекватную кару, необязательно: это мировоззрение подразумевает, что грехи есть всегда, и они всегда оправдывают любую, даже самую абсурдную жестокость, которая только может случиться с любым, даже самым порядочным, самым невинным человеком в нашем богатом жестокостью мире. А если не грехи, то потребность в особых испытаниях и мерах ради спасения душ. "Откуда тебе знать, нужен ли для спасения твоей души огромный вонючий зверь, который откусит тебе ноги, а потом и голову? Ты этого знать не можешь, Богу лучше видно. Видимо, нужен, раз Он тебе этого зверя послал!" Книга Симмонса изобилует библейскими цитатами, и образ Бога, предстающий из этой подборки цитат, похож на то впечатление, которое производит Террор. Воистину, жизнь этих людей несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка; при таком миро- и Боговоззрении она и не может быть иной.
Но середина XIX века, как я уже сказала - время смены парадигм. Некоторые образованные члены экспедиции уже набрались носящихся в воздухе эволюционных теорий, и эти люди выдают примерно ту же гипотезу, которая в несколько иной форме пришла в голову мне: что Террор - доисторическое животное, предок современного белого медведя. Они даже правильно определяют временной период, с которого могло дожить до нас такое существо: после динозавров, но до начала истории людей. Эта попытка рационализации Зверя очень логична и реалистична, потому что такие поныне здравствующие древние звери действительно существуют. Среди них есть громадные хищники, такие, как кархародон. Всё бы хорошо, только кархародона можно убить, а вот Террора не берут пули.
Помните Книгу Левиафана, которую цитирует Крозье? Вот вам ещё одно мировоззрение Нового времени, в рамках которого можно объяснить Террора: мир по Гоббсу, "Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского". Лежащая в основе этого труда метафора легко переносима на самые фантастические умственные конструкции - и непонятные явления. Террора можно интерпретировать как местную вариацию Левиафана по Гоббсу, эдакого полярного монарха, чьи подданные - звери, звероподобные (с точки зрения англичан) эскимосы, айсберги, мрак, вечный холод и лёд. Ходячее, зубастое - как и положено по Гоббсу - Государство. Отсюда временами посещающая Крозье убеждённость в том, что Зверя можно убить: Левиафан по Гоббсу парадоксально материален. У короля есть голова, которую можно отсечь на площади при большом стечении народа. После этого можно некоторое время наслаждаться свободой - весьма сомнительное, надо сказать, наслаждение, дорогостоящее и преходящее - пока не появится новый Левиафан в образе диктатора, парламента или же Президента. По-моему, эта интерпретация подходит к реальному, наблюдаемому Террору ближе всего - за исключением последнего пункта. Убить Террора, очевидно, нельзя. Во всяком случае, пулями.
В конце книги дана ещё одна интерпретация Террора: Туунбак. Этот эскимосский миф - самая детальная попытка объяснить Зверя, и неудивительно: эскимосы живут у него под боком давно, у них было время приспособиться к нему, создать подробный миф и песни и интегрировать Зверя в своё мировоззрение - по крайней мере так, чтобы он его не нарушал (а это одна из функций интеграции). Видимо, многие читатели решили, что этот миф рассказывает реальную историю Террора, что он действительно Туунбак, тупилек Души Моря. Это, конечно же, не так или не совсем так. Хотя бы потому, что в мифе Туунбак давным-давно лишён способности превращаться в бесплотного духа, тогда как в реальности он пребывает в бесплотном состоянии до самой первой атаки и после неё развоплощается опять. В тринадцатой главе романа сержант Бест подробно описывает частичное воплощение Террора в момент убийства Грэма Гора - и последующее развоплощение. В тот день Террор шатался между тонким миром и материей далеко не в последний раз, и это не единственное несоответствие наблюдаемого Зверя мифу. По действиям Террора, например, не видно, чтобы он особенно любил есть людей. Он их убивает, причём гораздо реже, чем мог бы, но ест только иногда. Чаще надкусывает. Весь его МО похож не на охоту хищника, пусть даже разумного и очень злого, а на целенаправленное воспитательное воздействие, выдержанное вполне в традициях Моисея, Навина и прочих библейских и исторических персонажей, горящих желанием как можно более кроваво услужить Господу. В этом смысле Террор - действительно некая аналогия проглотившей Иону рыбы.
У Террора также есть по крайней мере одно демоническое свойство: время от времени он пожирает или пытается пожрать людские души. Например, душу (но не тело!) вконец обесовлённого Хикки. В Терроре, несомненно, наличествует дьявольский аспект, и душа самого чудовищного человека в книге последовательно достаётся воплощённому в чудовище дьяволу... который выплёвывает её, фыркнув от отвращения. Ибо "таких даже в ад не берут". Сцену пожирания души Хикки мог бы написать Клайв Льюис, если бы умел писать, как Дэн Симмонс.
Итак, я насчитала пять версий, составленных людьми в связи с Террором. Если бы действие происходило на век позже, появилась бы и шестая: Террор - космический пришелец, нечто вроде Чужого. Падают же там в окрестностях метеориты - вот и Террор тоже упал. Такое "звёздное дерьмо" в двойном смысле. Был, кажется, фильм с похожим сюжетом, действие тоже происходит на крайнем севере.
Свести Террора к одной из этих версий невозможно. Чтобы хотя бы отчасти понять это существо, надо трезво и непредвзято проанализировать его действия, а они не укладываются целиком ни в один из описанных вариантов. Террор - существо в своём роде, и только сам он мог бы рассказать правду о себе. Может быть, даже всю правду.