Аннотация: Повестка на допрос в КГБ по делу No 64. Ленинград 1988. Следствие по факту публикации стихотворения "Россия" в еженедельнике ДС "Демократическая Оппозиция" No 15, ст. 70 УК РСФСР "антисоветская агитация и пропаганда".
Повестка на допрос в КГБ по делу No 64. Ленинград 1988. Оригинал повестки хранится в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб) на Таврической улице 39, данная копия была опубликована в новогоднем No 27 еженедельника "Демократическая Оппозиция" 30 декабря 1988 года в качестве поздравительной открытки для советского народа. Желающие приколоться могли её вырезать и послать соседям, друзьям или родственникам.
Повестка эта уникальна. Полагаю, единственная сохранившаяся. В её получении я не расписывался, поскольку дверь посыльному не открыл и он бросил мне её в почтовый ящик. На допрос в 10 часов утра 21 декабря 1988-го года в Большой Дом я тоже не пошёл, иначе бы у меня её там забрали в обмен на пропуск в 5 подъезде на улице Каляева 10.
В один из моих приездов в Санкт-Петербург летом 2006 года я столкнулся при выходе из подворотни своего дома на улицу Чайковского 54 с бывшим ДС-овцем Сашей Богдановым. Он стоял и беседовал с каким-то худощавым дрищом, похожим на Павла Корчагина или секретаря провинциального райкома ВЛКСМ.
Богданов представил его как заведующего отдела создаваемого Архива Политической Истории, который занимал теперь здание бывшего Партийного Архива КПСС за Тавриком. Им нужны документы о Демократическом Союзе, чтобы любой желающий смог с ними ознакомиться в настоящем и в будущем, а мало что у кого осталось.
- Саша сказал, что вы были одним из основателей Демсоюза и участником того учредительного съезда в Кратово, - оживился дрищ. - Может быть, вы напишите для нас историческую справку об этом событии, как проходило голосование. Хорошо, что мы с Сашей вас встретили, я каждый день хожу по улице Чайковского мимо вашего дома от метро "Чернышевская" на работу в архив через Таврический сад.
- Большинство делегатов в Кратово тогда не доехало, их арестовали в Москве. А каким-то чудом доехавший Юлий Рыбаков, которого мы все считали агентом КГБ, чуть было не сорвал голосование. Он требовал убрать название "партия" и провозгласить ДС общественной организацией. Ему содействовал Жириновский с группой поддержки. Мы с Анной Ермолаевой, моей тогдашней женой, добирались не с Казанского вокзала, а с промежуточной станции, поэтому нас не замели. Доехала Новодворская, думаю, её не задержали, чтобы была легитимность при голосовании за общественную организацию вместо партии. Но что-то пошло не так, я никогда не забуду с какой ненавистью на нас смотрел Рыбаков, когда с перевесом всего в один голос проголосовали за партию. Он был опытным "общественником", руководил созданным под руководством КГБ в Ленинграде Товариществом Экспериментального Изобразительного Искусства (ТЭИИ), куда был напрямую внедрён куратором 5-го отдела подполковником Павлом Николаевичем Кошелевым, своим бывшим следователем по надписям на Петропавловской крепости, после отсидки в 1982 году. Кошелев открыто заявляет об этом в своих постперестроечных интервью питерской прессе.
- А почему вы считаете, что Рыбаков был сексотом КГБ? Может быть, он просто такой сам по себе несимпатичный человек, мерзавец по жизни, подонок, которого госбезопасность внедрила в руководство ТЭИИ, чтобы он издевался там над художниками? Может быть, в ДС его не внедряли?
- В его сексотчестве я убеждался прямо и косвенно не один раз. В последний раз пару лет назад, когда он вернулся из Москвы из отсидки своих трёх депутатских сроков, наш Кремлёвский сиделец. После случайной встречи с ним меня вывели в Выборге из автобуса на Хельсинки, обыскали и час допрашивали в пограничной будке пятеро сотрудников ФСБ, ехавших за автобусом на машине. Сказали, чтобы я решал, здесь я или там. Поставили мне в паспорт странную метку. Даже не знаю, нужно ли мне писать эту историческую справку. Бывших агентов КГБ не бывает, говорят, он близкий друг генерал-полковника ФСБ Сергея Степашина... Боюсь, что эта мстительная кгбэшная тварь может мне нагадить, ведь я ещё так и не решил, здесь я или там. Кстати, в ДС у него была партийная кличка Хулий Мудаков.
- Пишите, не бойтесь, он уже не депутат Госдумы, и Степашин уже давно не председатель ФСБ. Эта информация очень важна для нашей истории, для потомков!
Дрищ сунул мне листок-памятку своего архива и записал на ней свой номер телефона и имя.
- Жопов Сергей Леонидович, - прочитал я.
- Нет, не Жопов, а Жохов, - поправил он. На том и распрощались.
Через день они зашли ко мне и я наивно передал им несколько экземпляров "Демократической Оппозиции", кое-какие документы группы "Доверие" и повестку на допрос в КГБ. Для настоящего и будущего, для потомков! Договорились, что на следующее утро я зайду к нему в архив снять для себя копии и познакомится с этим прекрасным заведением.
На следующее утро дрища на месте в архиве не оказалось, хотя времени было уже ближе к двенадцати. Один из его сотрудников вынес два моих номера "ДО" и положил их обложками на ксерокс - No 11 и No 12, повестку и другие документы он не нашёл, шеф их куда-то спрятал или унёс. Я взглянул на копию обложек, она была чересчур светлой.
- А можно сделать чуть потемней? - попросил я.
- Стойте! - услышал я за спиной запыхавшийся голос дрища Жопова. - Никаких копий! Прекратить незаконные действия! Всё засекречено на 70 лет, все матерьялы!
- Засекречено на 70 лет? - удивился я.
- Да, как компромат на бывшего депутата Государственной Думы!
- Но послушайте!
- Ничего не хочу слушать, я только что всё выслушал в Большом Доме...
Ту копию двух обложек "ДО" я унёс таки с собой и долгое время у меня не оставалось иных артефактов о нашем издании. Копию No 27 с повесткой на допрос в КГБ мне удалось раздобыть только пару недель назад совершенно случайно из архива Мемориала через одного хорошего человека.
P.S. Следующую повестку из КГБ я приклеил на дверь снаружи, на допрос я снова не пошёл и поехал распространять самиздат на филфаке ЛГУ, меня поймали на улице уже перед домом и отвезли в Большой Дом. Читайте главу 32. Допрос с пристрастием. А для лучшего понимания сначала главу 31. Газета "Русская Мысль"