Два шага вперед, один наверх, два шага вперёд, один наверх. Ноги быстро подстроились к одинаковым широким ступенькам.
Север согрелся, потом упарился, а затем почувствовал, как пронизывающий холод пробирается под отсыревшую одежду. Каждые шагов десять в наружной стене попадались заиндевевшие бойницы размером с ладонь. Кроме скудного клочка света в них проникал ледяной ветер, который высасывал из тоннеля и из тех, кто шёл по нему, малейшее тепло.
Миновав последнее окошко, Север погрузился в серый полумрак, а вскоре упёрся рукой в глухую каменную кладку перед собой. Он оторопело затих, испугавшись, что его заманили сюда как глупую рыбу в садок и замуровали все выходы. Но, пошарив замёрзшей рукой по внутренней стене, нащупал дощатую дверь. Потянул за ручку - не открывается, толкнул - не поддаётся. Север вздохнул, как бульдог, которого закрыли в коридоре, и уже решил, что придется ломать дверь. Однако от его дыхания что-то шкрябнуло по двери. Север вслепую поймал шнурок с крупной деревянной бусиной на конце и потянул. С другой стороны щелкнуло.
Дверь шла туго, словно с другой стороны кто-то давил на нее. Оказалось - ковер, за которым, очевидно, прятали этот тайный выход. Север протиснулся в щель и вылез из-под ковра как очень большая засидевшаяся моль.
В помещении было темно, но вторая дверь выделялась слабым светом с той стороны. Она оказалась не заперта и вела в магазин тканей. Это Север понял ещё в первой комнате по характерному запаху льна.
Вопреки его опасениям в магазине было тихо и безлюдно, только тикали часы на стене. Снаружи долетали отголоски хора. Пели на Пожарной площади, у смотровой - сегодня ритуальной - башни.
Север побледнел.
Он опоздал. Обряд начался.
***
Хористы в красных камзолах стояли широким полукругом, отгораживая собравшийся народ от башни. Песня, похожая одновременно на торжественный марш и молитву, перетекала по толпе: если кто-то замолкал, другие подхватывали.
Увидев все это действие, можно было решить, что кого-то награждают или коронуют. Но на лицах собравшихся не было ни тени улыбки. Да и людей пришло вполовину меньше, чем было на свадьбе. Потому что повод был мрачнее похорон.
Особенно для виновницы торжества.
В последний путь Марийку нарядили как на сватанье: в меховое расшитое орнаментом и бусами пальто, пушистая шапка-ушанка с лентами и оберегами, подвязанными к "ушам" и дорогие сапоги. Перед обрядом ей подали лучшие блюда, но, как и все предыдущие жертвы, она не съела ни куска, потому что горло от страха будто кузнечными щипцами сдавило. Однако ее испуганного, изуродованного меткой лица не было видно под маской жар-птицы. А дрожащие руки, сжатые в кулаки, были спрятаны в тёплой ритуальной муфте.
За спиной девушки блестели кованым узором двустворчатые двери башни. Перед Марийкой стояли Лютомир, Аресий, Гарья и несколько охранников чёрном.
Гарья уныло разглядывала плитку под ногами, не осмеливаясь поднять глаза на подругу. В голове ерзала язвительная и постыдная мысль: "Марийка не остановила Севку, когда он сбежал из дома. Теперь Севка ей даст уйти". Тут же ей возражала другая: - "Ничего себе, сравнение. Севка сам ушел, а Марийку никто не спросил".
Марийка тоже не смотрела на Гарью. Не слушала слёзную благодарную речь князя и даже песню. Ее сковал ужас от встречи с серафимом и то, что будет потом. Хотелось кричать, бежать, умолять отсрочить обряд до последнего дня. Денёчек хотя бы подождать! А ещё лучше своей смертью помереть, чем в лапах чудовища.
Но бессмысленно было истерить и биться. Поймают, скрутят и оттащат. Так еще страшнее. А уж стыда сколько. Затем и собирают народ, чтобы жертва не теряла лицо.
С трудом не поддаваясь истерике, Марийка изредка пробегала глазами по толпе, ища знакомое лицо. Но чем дольше она смотрела и не находила среди поющих ни родителей, ни Севра, тем страшнее ей становилось.
***
Север бежал так быстро, как мог по мокрой от слякоти дороге; срезал углы, спотыкаясь об урны и клумбы, поскальзывался на поворотах. Развилок в Змееграде хватало, как ходов в муравейнике. Вместо одной нормально длинной улицы понастроили лабиринт из переулков и тупиков. Если бы не чутьё, Север в спешке ещё и заблудился бы.
Он не успевал. И это не он так думал, а предупреждала сама погода. Перед появлением серафима небо над городом беспричинно и быстро заволокло плотными тучами.
***
Забили в барабаны, и князь, а затем и все остальные опустились на колени. Не замечая всего этого пафоса, Марийка резко повернулась и шагнула через распахнутые перед ней двери в темный колодец башни. Створки глухо сомкнулись за спиной, отдалив бой барабанов.
Долгий подъем в сопровождении стражника сводил с ума. Мужчина молча шел сзади, из-за чего Марийка невольно ощущала себя преступницей, которую вели на казнь.
Ступени уткнулись в деревянный люк на потолке. Стражник все с тем же равнодушным лицом открыл и откинул створку, впустив ветер с начавшимся дождем.
Марийка поднялась на крышу и люк за ее спиной закрылся. За ним глухо щелкнул засов. Вот и всё. Обратного пути нет.
Девушка обошла взглядом пустую площадку. Как ей рассказали, раньше тут была пожарная колокольня, но после того, как серафимы несколько раз задели и обрушили ее, руины разобрали полностью. Столько труда для удобства жертвоприношения.
Марийка сорвала маску и бросила на выбеленный снегом пол.
Порывистый ветер толкал то в спину, то в бок. Снизу долетали обрывки пения. Люди, наверное, ждали, что она подойдёт к краю. Но Марийка от страха, теперь еще и высоты, не могла сделать и шага.
Отчаянно прячась от царапающего снежного дождя, она присела на корточки, съёжилась и закрыла лицо муфтой.
***
Люди как зачарованные стояли, задрав головы к небу.
Гарья не находила в себе сил поднять глаза. Стоя на коленях, она умирала со стыда за свое бессилие и за желание, чтобы все поскорее закончилось, так или иначе.
В толпе послышались возмущенные возгласы. От неожиданного и болезненного толчка в плечо Гарья повалилась вперед, опершись руками на мокрую плитку. Кто-то проскочил между ней и князем, устремившись к дверям башни.
Охранники сгрудились у входа, отталкивая нарушителя.
- Пустите! - Север попытался пробиться снова, но его скрутили и заломили руки. - Я нашел оборотня! Остановите! Слышите, нашел! Остановите ее! Марийка!
Он кричал, с отчаяньем глядя на князя, на людей, даже на Гарью. Готов был умолять кого угодно, лишь бы остановить обряд. Все пялились на него с немым изумлением. Хористы продолжали петь несмотря ни на что, и вмешательство Севра на фоне стройных голосов казалось незначительным и неуместным, как вопли уличного пьянчуги.
***
Марийка услышала крик и уже понадеялась, что сейчас все отменят. Она встала и приблизилась к краю, заглядывая вниз.
Несколько людей в толпе резко охнули, побудив всех отвлечься от Севра и снова посмотреть вверх.
Прямо из снежной тучи появился белый с редкими черными "запятыми" на брюхе серафим. Своими крыльями он закрыл от мокрой метели несколько ближайшие дома и улицы. Чуть замедлив полет, гигантский пересмешник задней лапой приступил на площадку, а передней почти с нежностью обхватил покорно замершую от страха девушку и вместе с ней снова ушел в облака.
Гнев перекрыл ему воздух и застелил красной пеленой глаза. Север растолкал охранников, уставившихся на небо, и кинулся к князю, чтобы задушить душегуба собственными руками. Но вдруг шарахнулся от него, как если бы на месте Лютомира оказалась Марийка или мама. Разум, несмотря на клокочущую в груди злость, отказывался отдавать телу команду телу атаковать, оставляя Севра в полной растерянности.
Князь даже не шелохнулся, как будто знал, что так случится.
- Ну, так, где же твой оборотень? - поинтересовался он.
- Оборотень? Будет тебе оборотень! - тяжело дыша, прорычал Север. - И друзей своих приведет. Целую орду нечисти.
- Это он сам тебе сказал? - снисходительно усмехнулся Лютомир, приняв угрозу Севра как обычный гневный бред.
- Он-он. А еще просил передать, что, если хочешь обойтись без жертв, - Север мельком глянул на Аресия. - Отпусти всех пленных и рабов.
- Это угроза? Ты убил своих сопровождающих и сбежал, думая, что никто не узнает, и после этого вернулся и пытаешься меня запугать?
- Ивар и Каленый живы. А тот, кто вам наплел эту чепуху - трусливый пустобрех, бросивший товарищей.
- Врешь! Я сам видел, как ты их убил! - из толпы, растолкав хористов, вылез Заид. Судя по чугунной твердости в голосе, он всерьез верил в свои слова как в единственную истину. - Где же они тогда? Почему не с тобой? Чем докажешь, что они живы?!
- Не собираюсь я ничего доказывать. И я не запугиваю. Лишь предупреждаю, - Север посмотрел на толпу и заговорил громче. - Если вам жизнь дорога, прячьтесь по домам прямо сейчас! Нечисть придёт за его светлостью! Безоружных они не тронут! Но если вы встанете у них на пути и попробуете бороться, они и вас не пощадят!
Люди зашумели, переговариваясь, кто с беспокойством, а кто с возмущением.
- А вот ты за все ответишь, и за Марийку, и за отца, за всех, - зло прошипел охотник, глядя на Лютомира. - ЧЬЕРТ ПОБЬЕРИ!
- Довольно! Уведите этого сумасшедшего! - велел князь, и Север даже не сопротивлялся, когда его снова схватили. - В этот раз на колесо!
Стражники повели Севра прочь, но он успел встретиться глазами с застывшей как ледяная статуя сестрой. Он надеялся, что Гарья увидит в его взгляде не страх и безумство, а предупреждение, и на всякий случай будет готова.
Глава 45. Крутите барабан.
До этого дня Север даже толком не знал, где находится пресловутое колесо. Слышал, что под землей и недалеко от дворца - ведь там больше всего освещения.
Но до главной площади они даже не дошли. Едва смотровая башня скрылась за углом, Севра завели в неприметный двухэтажный дом. Там спустились в подвал с удивительно высоким потолком и осыпавшимся бордюром вдоль стен. В конце подвала была огромная нарядная дверь с выгравированным горным пейзажем.
Пока один стражник прижимал скованного наручниками Севра лицом к стене, второй сунул ключ в скважину, обнаружил, что дверь не заперта и переглянулся с напарником.
- Да черт с ней, - нетерпеливо махнул тот. - Зачем вообще сто раз закрывать-открывать. Никто туда не ходит.
Помещение за дверью, судя по эхо, было еще больше. Один из охранников включил рубильник. Желтый свет озарил полукруглый свод тоннеля, побитую плитку на полу и стены с лепниной из повторяющегося узора. Север вспомнил переходы метро в Яви. Только тут было тихо и вряд ли ходили поезда.
Тоннель вёл по скату вниз, в большой зал с колоннами, парусными сводами и рисунками во всю стену из маленьких цветных плиток. Часть их обвалилась и невозможно было понять, что там изображено. Между колоннами темнели арочные провалы других тоннелей.
Что здесь было раньше, зал для собраний, лекторий или рынок, оставалось только предполагать в меру своей фантазии. Сейчас это место напоминало джунгли из-за кабелей и проводов, свисающих со стен. Они тянулись из каждого тоннеля и уходили в центральный коридор посреди зала, куда вели грязно-бурые разводы от грузовых тележек, парочка которых стояла в углу.
Севра потащили в тот коридор, снова вниз по скату, и вывели через двойные двери в другой зал.
Там и стояло колесо.
Огромный барабан почти доставал до потолка. Он стоял в центре зала на постаменте и был огорожен решеткой с дверцей, к которой вел пандус. Из-под него к генераторам и контрольной аппаратуре тянулось множество кабелей разной толщины.
Сейчас колесо не работало, в генераторах еще был запас электричества. Пополнить его предстояло мошеннику, разгильдяю и отступнику - Севру.
Он соврал бы, если бы сказал, что не испугался. Первая в Нави электростанция-пыточная выглядела устрашающе-многообещающе.
У контрольной панели сидел низенький старичок в зелёном рабочем комбинезоне и куртке. Судя по не совсем осмысленному взгляду и безразличию к происходящему, его видимо без спроса позаимствовали из Яви и удерживали под мороком.
Его помощником или скорее надсмотрщиком был одетый в такой же костюм человек непонятного возраста и крысоватого вида. Буквально. Нос вместе с верхней губой выступали над нижней челюстью, передние зубы выдавались больше остальных, а волосатые уши оттопырены. Увидев нового подопытного, он оживился и, приговаривая "щас-щас", побежал открывать дверь в колесо.
Север редко видел таких бедолаг, которым вместо полезной способности досталась "навья внешность". Отвергнутые и людьми, и нечистью, они вели скрытную жизнь и чаще всего посвящали себя не самым благородным делам. Север пожалел бы его, но, учитывая предстоящее испытание, считал, что имеет полное право называть своего палача Пасюком Подземновичем.
Стражники проверили Севкины карманы, в которых нашлись только свистулька и варежки. Разочарованные скудной добычей они затолкали парня в колесо. Пасюк запер дверь, глядя на подопытного с радостным волнением, будто ожидая начала циркового шоу.
Север не сопротивлялся. Один он не сможет сбежать. Даже если он каким-то чудом выберется, серафима ему уже не догнать. Кроме того, необходимо было найти тётю Ялку, она ведь тоже в городе, совсем одна. Но что-то подсказывало, что прежде, чем спасать её, стоило дождаться вторжения. Нужно было тянуть время и надеяться на спасительный пароль, который здесь, скорее всего, никто не услышит.
Он уже присматривал что-нибудь, что мог бы сломать или отколупать. Но внутри гигантского барабана не было даже перекладины. Вся конструкция держалась на боковых шестернях, которые руками не разворотишь, только без пальцев останешься. Гладкий деревянный пол был в разводах от крови лучше не думать от чего еще.
Но главное и самое страшное, чего он не заметил поначалу из-за решетки: с другого бока, впритык между колесом и стеной стояла большая клетка. Деревянный пол в ней был изодран, особенно ближе к колесу, и повсюду валялись серые перья.
- Ну, все, пошел, - сказал Пасюк, словно обращаясь к жеребцу.
Стражники дебильно захихикали, походя на парочку шутов: один щекастый и румяный, второй с маленьким лицом и большими глазами как лягушка. Им, наверняка следовало вернуться к службе, но они явно решили остаться на представление.
Однако Севру придется их разочаровать. Во-первых, он не собирался из принципа ничего делать. Во-вторых, он попробовал покачаться на ногах, но пол даже не дрыгнулся. Получалось, что раскрутить такую махину и не обделаться, способен, наверное, только тот, кто сам размером с эту адскую мельницу.
- Ничего не получится, - сказал он, еще раз для наглядности пошатав пол ногами. - Я его не сдвину.
- Ничего, сейчас тебе кое-кто поможет, - пообещал крыс и потянул деревянную заслонку между клеткой и стеной, открывая небольшой проход.
Оттуда, чуть не сломав задвижку, выскочил пересмешник и заметался по клетке, роняя перья и царапая пол. А потом заметил человека в колесе и бросился к нему, бойцовским петухом ударившись о решетку. В попытке уничтожить преграду и достать добычу, он начал грызть прутья и просовывать между ними когтистые загребущие лапы.
- Вы больные, - констатировал Север, прижавшись спиной к двери.
Там бы он и простоял, если бы не новый рокот механизма, поднимающего заслонку уже между клеткой и колесом.
- Э-эй! Вы что, спятили? Прекратите!
- Лучше поторопись.
Север стал карабкаться на крутой подъем, опираясь на загаженные доски руками, чтобы не соскальзывать. Медленно и с трудом, покатый пол под его весом сдвинулся и прокрутился вниз. И тут же пришлось снова карабкаться, не давая колесу остановиться.
Задвижка клетки поднялась на треть. При желании хищник мог поддеть ее клювом и протиснуться целиком. Единственным спасением оставались вращающиеся деревянные спицы колеса - толстенные балки. И, так как их всего четыре, крутить их нужно было очень быстро.
Пока что пересмешник только дербанил дверцу лапами и клювом, поддевая и тут же роняя.
С корабельным скрипом колесо постепенно раскручивалось и набирало ход.
Север еще толком не пробежался, а уже вспотел. На бегу он снял куртку, но не знал, куда ее бросить, кроме как к себе под ноги. Свернув куртку поплотнее, чтобы ее не унесло спицами, он кинул ее в зазор между клеткой и колесом.
Пересмешник с пугающей молниеносностью затащил ее к себе и принялся трепать и рвать.
Колесо разогналось и крутилось уже практически само. Спицы мелькали достаточно быстро, чтобы дать хищнику по голове или переломить шею, если он все-таки сунется. Теперь нужно было просто держать ритм и не споткнуться.
За курткой последовал свитер. Север завязал его на поясе. Мокрую рубашку приятно холодили сквозняки вентиляции.
- О-о-о! Давай-давай! Еще быстрей! - подгоняли стражники.
Хохоча, они по очереди дули в свистульку.
Ту-ру-у-тру-у...
- Да он скоро сломается! - вставил между игрой щекастый.
Тр-ру-ту-ру-ту-ру!
- Не-е, не скоро. Ну э-э-э-й! - пучеглазый возмущенно взглянул на Пасюка, который закрепил полуоткрытую задвижку клетки.
- Что "эй"? Он и так уже не остановится.
Их разговора Север не слышал. Колесо гремело как огромный жернов, ритмично бахая механизмом в такт шагам. В ушах стучала кровь, заглушая визг свистульки. В голове под этот сумасшедший барабанный оркестр билась паническая мысль о невозможности безопасной остановки. Скорее всего, придется бежать до потери сил, а потом еще по инерции катиться кубарем. Повезет, если отделается ушибами.
Пересмешник тем временем разделался с курткой - половину съел, остальное растерзал на лоскуты, - и теперь снова дергал задвижку. В этот раз ему удалось просунуть голову. Скребнувшая по клюву балка быстро убавила хищнику аппетит. Пересмешник втянул морду в клетку и принялся снова грызть прутья и по-вороньи ковыряться в остатках куртки.
Прошло от силы минут десять, а Севру казалось - час. Ноги пульсировали от перенапряжения и бежали сами по себе, будто не свои. Главное было не задумываться, как они это делают, иначе сразу можно грохнуться. Сердце готовилось катапультироваться в космос. Воздуха не хватало. Это означало, что пора использовать остатки сил и чести и произнести вслух, при людях дурацкий пароль.
- По... по-зо-вите! - задыхаясь, выплюнул Север по слогам.
Охранники изумленно заржали.
- Кого позвать-то? Мамку что ли?
- Позовите Вия! - заорал он, чуть не добавив к паролю ругательство. Сил не хватило.
Ребята покатились со смеху и засвистели еще пуще.
"Ну, Влад, если я из-за тебя просто так шутом выставился, не видать тебе своих ушей, как... Своих ушей", - пригрозил про себя Север.
Бам!
Бам!
Бам!
Дверь сотряслась от ударов.
- Открыто! - крикнул пучеглазый, вынув из рта свистульку.
Бам!
Бам!
Бам!
- Сходи, глянь кто там? - сказал щекастый.
- Сам посмотри.
- Ну ты и ссыкло, - сказал стражник, подошел к двери и потянул за ручку. - А еще стра...!
От удара дверью его откинуло в стенку, словно бык с разбегу боднул. Но кто бы догадался притащить в здание скотину?