- "Вылезай! Я тебя видел! Имей совесть. Я пол-Нави пешком прошел"
Влад ходил по краю и пытался вызвать змея на разговор. Может стоило добавить в тон почтительности, но у него не осталось ни страха, ни сил на заискивания перед священным существом. После того как он узнал, во что Змей превращает несчастных девушек, то потерял к нему всякое уважение. Он даже не был против быть за это съеденным. В желудке, по крайней мере, будет тепло. Холод пронизал его до костей. Каждые несколько хромых скачков он останавливался, чтобы поджать какую-нибудь из замерзших лап.
Вообще-то, он искал спуск, но в итоге поднимался все выше. Стена и пещеры становились меньше, а дорожка шире, пока все не слилось в сплошной плоский выступ, достаточно огромный чтобы можно было посадить небольшой самолет. Дальше пути не было - слева обрыв, впереди и справа - отвесные стены, увешанные сосульками.
На открытом месте ледяной ветер почти сносил волчка, цепляясь за чешуйку. Чувствуя, что от холода скоро перестанет вообще что-то чувствовать, он впал в отчаянную решимость во что бы то ни стало докопаться до Змея.
Он подошел к краю и посмотрел вниз.
- "Курьер прибыл! Забирай свою... Чешуйку всевластия! Я знаю, ты там, и ты всё слышишь. Уж кто-кто, а ты.... Ты у меня уже... Показал бы - где, будь у волков руки! Я... Я тебя не боюсь, понял?!"
В запале он даже случайно тявкнул, мелко и пискляво, как будто ему лапу отдавили. Эхо понеслось в пропасть, отскакивая от гранитных скал и ледяных глыб, постепенно затихая.
Шли секунды. Влад всматривался и вслушивался, но ничего не слышал кроме пересмешников.
Поверхность залива вдруг потемнела и просела, будто кто-то открыл сливное отверстие, а затем вода вспучилась и выплюнула невообразимо огромное, белое тело.
Проскребя по льду, как по паркету, Влад рванул прочь от края. А когда оглянулся, то замер, потрясенно задрав голову и раскрыв пасть.
Змей все поднимался, вытягиваясь во весь рост, пока голова и шея возвысились над тенью гор. Белая чешуя блестела в вышине под лучами солнца, точно фаянсовая.
"Здоровенный язь!" - пораженно и с беспричинным истеричным весельем подумал Влад.
У "язя", учитывая, что он был змеем, имелись лапы, больше похожие на тюленьи ласты с когтями. На вид бесполезные, короткие конечности удивительно крепко ухватились за край уступа.
Скала содрогнулась под его весом, и со стены посыпалась ледяная труха со снегом и мелкими камнями. Влад припал к земле и зажмурился, готовясь получить сосулькой по голове.
А вот ледяного душа он не смог избежать. Вода слетала с гладкой чешуи Змея и хлесткими брызгами обрушивалась на скалы и на съежившегося от холода волчка.
Змей по-лебединому изогнул шею и медленно опустил к волчку тупорылую шипастую морду размером с вагон.
Влад хоть и зажмурился от летящей воды, но каждой клеточкой ощутил нависшую над ним громаду. Когда он открыл глаза, то чуть душу не испустил. Сердце быстро забилось в груди, будто кроличье.
Змей навис так близко, что в нос оборотню ударил запах морской воды и рыбы. Гигантская пасть чуть открылась, показывая ряд острых, загнутых назад зубов.
На кого он с такими зубами охотится, если пересмешники его кормят как рыбку в аквариуме? - отвлеченно подумал Влад единственной бесстрашной извилиной.
- "Это. Твой. Вопрос?" - проговорил Змей медленно, будто волоча каждое слово по земле.
Его оглушительный шепот, исходил отовсюду, будто горы превратились в одну большую колонку. Когда в ушах перестало звенеть, Влад собрал дрожащие тонкие лапы под собой и отряхнулся.
- "Я х-хочу вернуть тв... в-ваш дар", - даже в его собственной голове просьба прозвучала жалко, как робкое замечание на ушко. И он ничего не мог поделать с хвостом, который вопреки его воле трусливо поджимался к брюху.
- "Вернуть?" - с почти незаметной холодной иронией подметил Змей. - "Не жалко? Твой отец. Был здесь. Отдал. За мой дар. Свой. Голос."
- "Да. И жизнь".
- "Жизни в этой. Чешуйке. Хватит. На всех. И ты так просто. Откажешься?"
- "Ну прям Змей-искуситель", - нервно ляпнул в мыслях Влад, забыв, что его слышат. Но нельзя же подумать до того, как подумать. Повезло, что собеседник попался терпеливый и не подумал плохого.
- "А как же. Люди. Они теперь. Обречены на голод. Болезни. И страх. Ты отнял у них спасение."
- "От этого спасения никому нет спасения. У них с жиру крыша поехала. Они не готовы к таким дорогим игрушкам".
- "Думаешь. Можешь за них. Решать", - в холодном голосе послышался насмешливый интерес.
- "Я попал в жерло их решений. Так что да."
- "Так. Это. Месть?" - довольно прошипел Змей.
- "Если в-вам так угодно", - охотно подтвердил Влад, лишь бы уже поскорее перейти к делу и еще раз четко повторил просьбу. - "Заберите, пожалуйста, ваш дар обратно."
- "Давай", - легко согласился Змей, опустил голову еще ниже и чуть больше разинул пасть.
"Мне самому надо положить дар в дароприемник?" - озадачился про себя Влад и уже хотел пожаловаться, что не может обратиться из-за больной ноги, но вдруг понял, что спокойно на ней стоит.
Он прошелся, все еще хромая из осторожности. Лапа двигалась как новая. Он и не заметил, в какой момент она исцелилась, даже когда отряхивался от брызг - думал, что просто привык к тупой боли. Оборотень встал по-человечески, вытащил чешуйку из кармана жилетки и протянул к огромной пасти.
От легкого касания с хозяином пластина вдруг поблекла, став легче бумаги. Огромная сила ушла из неё как вода с кисточки в салфетку. Ветер выхватил ее из лап оборотня, точно сухой лепесток, и разбил в труху о первый попавшийся камень.
Влад почувствовал сожаление за пропавшую ценную вещь. Но потом мысленно дал себе по морде. Радоваться надо, что так легко отделался, а ещё валить пока не предложили приобрести чего-нибудь взамен.
Влад содрал с себя жилетку, набитую камнями, и швырнул в сторону. Затем совершенно по-песьи отряхнулся, расправляя смятую ремнями шерсть и расслабляя затекшие плечи. Без сумки было холодно и непривычно, но такого облегчения он не ощущал еще ни разу в жизни.
Змей тоже помотал головой и потряс шеей, будто прогоняя по телу мурашки от возвращенной силы.
- "Спасибо за всё", - сказал Влад, встав на четыре лапы. - "Я пойду?"
- "Неужели. Проделав такой путь. Ты не хочешь ни о чем попросить. Я могу. Исполнить. Любое желание."
"Какая предсказуемая уловка", - подумал про себя Влад и сказал:
- "Вообще-то есть одна мелочь."
- "Говори", - с удовольствием протянул Змей.
- "Освободи девушек, которых принесли тебе в жертву, и преврати их обратно в людей".
- "Они. Свободны."
- "Они таскают вам еду как рабы! Это свобода?"
- "Если кто-нибудь. Узнает их. И назовет по имени. Они станут людьми."
- "Так не честно. Кто же их узнает в таком виде? Они же полностью звереют!"
Змей не ответил, только равнодушно моргнул прозрачным веком и отпрянул, сползая с уступа.
У Влада внутри все оборвалось. Он хотел спасти всех, хотел вернуть людям их потерянных родных. Не мог же он уйти отсюда ни с чем. Как он будет спокойно жить, зная, что был здесь и ничего не сделал.
- "Стой!.. Те" - Влад, ринулся к Змею, пока тот не уполз. - "Можете отдать хотя бы одну?"
Змей задержался.
- "Которую?", - хитро поинтересовался Змей.
- "Ту, что вы забрали последней. Марийку. Я видел ее. И знаю в какой она пещере."
- "Ты. Не считаешься."
- "Ладно. А если ее узнает другой?"
- "Без. Подсказки."
- "Хорошо. Я никому не скажу, что она и есть Марийка."
- "Что. Взамен."
Влад судорожно перебрал все, что у него было при себе. Хвост? Эту чудную жилетку по последнему писку моды?
- "Мне не нужно то. Что тебе. Не жалко."
- "Тогда... Меня. Забери мою жизнь."
- "Я же. Сказал", - со скучным упреком протянул Змей.
- "Тогда что?"
- "То. Чем тебе. По-настоящему. Дорого."
Влад задумался. Что было ему дорого? Его новая сущность? Сила? Поселок, где его приняли? Его жители? Север... Перебирая всё, что любил, он дошёл до дома, до Славных упырей, в квартиру с расшатанной мебелью и выщербленным паркетом, где тепло, горит свет, пахнет едой и старыми обоями, где не замолкает телевизор, который в зале смотрят мама с Павликом. Больше всего Влад захотел сейчас оказаться с ними, дома, в знакомом бардаке, пить чай, вместе и спорить о всякой ерунде.
- "Подойдет", - хищно прошелестел голос, в котором послышалась улыбка.
- "Нет! Не трогайте их!"
- "Не трону. И ты тоже. Не тронешь. Не подойдешь. Не увидишь. И не услышишь."
Влад растерянно уставился перед собой. Всё это время, пока он был в Нави, сердце согревала мысль, что он технически мог в любой момент вернуться домой. О нем бы сразу вспомнили и они зажили бы как прежде. Готов ли он был перечеркнуть эту возможность и спалить самый главный мост в своей жизни? Нет, не готов. Но он и его родные по крайней мере будут жить. А Марийка могла навсегда остаться во льдах и умереть от голода или стать чудовищем, которое потом случайно пристрелят.
Влад сглотнул, исподлобья посмотрел на Змея, стиснул зубы, и как можно увереннее подумал:
- "Д-да."
- "Прикоснись. И скажи. Это. Вслух."
Влад поднялся на ноги и подступил ближе к морде Змея. Зажмурившись, прикоснулся лапой к холодной чешуе между огромных щёлочек-ноздрей.
- Я со..., - он тяжело всхлипнул и сдавленно произнес. - Я согласен!
В его голове словно взорвалась вселенная, все пришло в беспорядок. Вот перед ним явились мама и Павлик. Но не успел Влад обрадоваться тем, по кому истосковался, как, не сходя с места, они стали удаляться во тьму, за горизонт, на другой край мира, пока не сделались точками звезд в безымянном разноцветном туманности, которая тоже свернулась в маленький далекий огонек и исчезло в огромной зубастой пасти.
Змей молча сполз с уступа и исчез в заливе. Пересмешники метались среди скал, как будто ничего не было.
Оборотень сел на корточки, обхватил лапами голову, сжав в когтистых пальцах короткую шерсть и надрывным звериным басом провыл:
- Простите!
Глава 60. Выше.
Влад так спешил назад, что чуть не промахнулся мимо пещеры. Влетев в неё, он шмякнулся задом на лёд и проехал до стены. Зябко нахохлившись, он посмотрел на Марийку.
Та сбросила шубу, накинула ее на волчка и обняла его.
- Я боялась, что ты не вернешься.
- "Я-э... Тоже", - рассеянно выдохнул Влад, про себя радуясь, что волки не умеют краснеть.
Это для Марийки он - милая, мокрая, взъерошенная, черная собачка. А ему все еще было неловко в присутствии малознакомой девушки. Особенно вроде как чужой. Однако Влад был благодарен за приятно-неловкие объятия.
- "Я, в общем-то, сделал, что хотел и мы можем пойти домой", - буднично доложил он.
Марика тихо усмехнулась, но потом отпрянула и вздохнула, опустив глаза.
- Не можем. Я же говорила.
- "А вот и можем!", - с детским торжеством возразил Влад. - "Змей отпустил тебя".
Марийка недоверчиво нахмурилась.
- Отпустил? Просто так?
- "Да-э... За то... Что я вернул ему чешуйку!", - смутно отбрехался Влад и огорченно добавил. - "Только остальных не удалось освободить".
Марийка с радостным всхлипом снова стиснула волчка в объятиях, на этот раз еще крепче, и заплакала.
Через ее слезы и ласковое поглаживание по загривку Владу передалась ее радость и облегчение. Все закончилось. Все получилось. Он все сделал как надо. Сам. Да, он принес большую жертву. Но, чувствуя, как напротив его сердца колотится чужое, любящее жизнь, не жалел о своем решении ни капли. А та дыра в душе, которую он добровольно вырезал несколько минут назад, больше не казалась такой страшной и всепоглощающей. Ведь обязательно найдутся люди, готовые заполнить эту пустоту.
Он думал, что волки не могут плакать, но его карие глаза влажно заблестели.
***
Это был второй раз, когда Марийка покидала свою ледяную пещеру. Второй и последний. Счастье от этого события не помещалось даже в большой птичьей груди.
Едва выйдя из пещеры, она вдруг превратилась в пересмешника. Сначала запаниковала, как и Влад, решивший, что Змей обманул его. А потом Марийка поняла, что в этот раз она не просто зритель в теле чудовища, а полностью владеет собой и ощущает каждое перышко, трепещущее на ветру.
Тогда они с Владом подумали, и Марийка решила, что лучше и быстрее будет полететь. Влад настаивал, что пешком надёжней. Марийка не могла его переспорить как пересмешник и поступила как женщина - просто встала на месте и упрямо смотрела вдаль.
Влад чувствовал нутром, что это провальная затея, причем буквально. При мысли о полете сводило желудок и подкашивались лапы. Раньше он даже не знал, что боится высоты. Путешествие открыло ему глаза на многие вещи.
Но пришлось сдаться. Без чешуйки через болото не пройти.
Влад вышел из пещеры в полуволчьем обличие, сгорбившись так, чтобы девушка не увидела ничего лишнего. Марийка усмехнулась про себя и снова уставилась вдаль.
- Прости, - смущенно прокашлял оборотень прежде, чем взобраться ей на спину.
Удержаться на костлявой звероптице, не чувствуя под ногами опору, было еще сложнее чем на лошади. О том что это не лошадь и не птица, а девушка, лучше было не думать вообще. Чтобы не задевать крылья, пришлось буквально сесть пересмешнику на шею. За это он снова извинился. А потом еще раз, когда взялся неуклюжими пальцами за перья.
Марийка хотела бы его утешить и сказать, что ей тоже страшно и неловко, но не могла сладить с птичьим клювом, поэтому получилось подбадривающее крокотание.
Поток ветра толкнулся в крылья, заставив ее пошатнуться.
- Стой-подожди! - запаниковал Влад, решив, что Марийка уже собралась прыгнуть. - Я не готов! Извини!
Марийка тоже была не готова. Ей предстояло совершить настоящий прыжок веры. Но у нее был вдохновляющий пример для подражания - Влад. Слабый, маленький и неопытный он смог зайти так далеко. Да еще спас ее, предательницу. После его подвига ей, навьей дочери, трусить просто непозволительно. К тому же, она уже летала, пусть и не сама. Тело должно было помнить, как это делается.
Марийка подалась вперед, легла крыльями на усилившийся ветер и медленно отпустила край.
Влад непроизвольно сжал в руках перья.
- Ох, твою Навь! Стой! Я передумал! Давай ты полетишь, а я пойду пешко-о-О-О! - вой оборотня вместе с испуганным раскатистым клекотом ухнул в пропасть.
Захлебываясь ветром, они быстро полетели вперед, правда, больше вниз. В общем, падали с размахом и подвыподвертом.
- Вверх! Вверх! - орал Влад, как будто Марийка просто перепутала направления.
Но голосовые команды на пересмешнике не работали, и из пасти оборотня посыпались ругательства, часть которых была адресована девушке.
Впрочем, из-за свиста ветра в ушах никто ничего не услышал.
Вопящий тандем по кривой летел прямо на острый клык горы. Всё что в этой ситуации мог сделать Влад это спрятать морду в перьях между лопаток пересмешника и ждать столкновения.
Марийке оставалось лишь суматошно махать крыльями и верещать во всю пересмешью глотку. Тело не то, что не помнило, как летать, оно словно только что вылупилось. А птичье поле зрения во весь горизонт напрочь сбивал с толку.
Тогда она попробовала другую тактику и вытянув крылья в стороны, наклоняла их под разным углом и напрягала с разной силой. И вот наконец угадала с положением. Воздушный поток вдруг наполнил крылья точно паруса и подкинул её ввысь.
От радости, что всё получается, она засмеялась. Прозвучало это как восторженный клекот.
Влад почувствовал перемену в ее настроении, а главное, в резкости их полета, и поднял голову. Они не падали, а плыли, словно в невесомости.
Между гор выглянуло солнце, выхватив их словно лучом прожектора и перекрасив пересмешника в яркий пшеничный цвет.
Влад посмотрел вниз и у него захватило дух. Километры свободного падения уходили в бездонную тьму. А здесь, на высоте, со встречным ветром, свистящим в ушах, казалось, что они просто зависли в воздухе и вот-вот начнут снова падать. Только горы, проплывающие мимо, развеивали эту жуткую иллюзию. Страх высоты постепенно уступал место восторгу. Влад увидел, как по белоснежному хребту скользнула синяя с ярким контуром крылатая тень, и у него перехватило дух. Это был самый реалистичный из его фантастических снов, и самый прекрасный из всех страшных моментов в жизни.
Прошло всего минут десять, а впереди уже показалось болото, очертив горы кривой бурой извилиной, как на контурной карте.
Марийка постепенно теряла высоту. Не по своей прихоти, но из-за ее страха сделать лишний взмах, пока они над горами, ибо она не была уверена, что сможет снова поймать равновесие.
Они поравнялись с болотом и в нос ударил зашибающий дух запах мертвечины. Лед полностью растаял, и вода напоминала борщ, переживший все продукты в холодильнике.
Влад не успел рассмотреть то, что плавало на поверхности. Болото промелькнуло слишком быстро и под крыльями запестрели верхушки заснеженных ёлок. Среди них Влад заметил жирную чёрную точку знакомой булыжной формы.