- Итак, Фредерика, - благодушно вещал я, пока мы ехали по направлению к славному городку Элвину. - Как сказал мне хозяин таверны, пока вы самоотверженно мыли там пол, баронесса Эмменталь изволила уехать еще давеча ночью, ибо из-за поднятого нами шума с ней сделалась буйная истерика. Думаю, за оставшуюся часть ночи и утра она успела доехать до замка своего почтенного батюшки, и в городе опасаться нам уже нечего.
Фредерика издала невнятный звук, коий был принят мною за скептическое фырканье. Я насторожился.
- Вы не хотите рассказать мне что-либо, связанное с вашим бурным прошлым, Элвином и лично баронами Эмменталь? - вкрадчиво поинтересовался я. Ведьма посмотрела на меня кристально-честными глазами, и помотала головой. Вид у неё был столь возмущенно-невинный, что я сразу понял - врет, но ни за что в этом не сознается. Похоже, славный городок Элвин должен был принести мне немало сюрпризов...
Что и говорить, город был маленький, средне-паршивенький, из тех захолустий, где все друг друга знают. Единственной достопримечательностью в нем, пожалуй, были замок баронов Эмменталь - потрясающее в своей безвкусице произведение и городская ратуша, напоминающая по своей форме нечто не совсем приличное и грозящее небу. Церковь Спасителя тоже наличествовала, но располагалась на другом конце города, словно бы давая понять, что к этому безобразию она не имеет никакого отношения. Городская стена была высокой, но настолько обшарпанной и неухоженной, что только ленивый не смог бы по ней вскарабкаться.
Стража у ворот встретила нас как родных, ибо, по моему скромному мнению, только у родных можно столь бессовестно вымогать деньги. Причем, доблестные работники копий и алебард даже не потрудились придумывать причину изъятия денег: вроде ремонта дорог или строительства памятников - они просто заявили, что для счастья им в данный момент не хватает одной серебряной монеты. Когда я грозно поинтересовался, а не лопнут ли у них пуза, цена была снижена до тридцати медных, одинаково устроивших обе стороны.
Когда мы с леди Грет, спешившись, вошли в городские ворота, я с изумлением заметил, что спутница моя как-то приотстала и вообще сделалась серой и незаметной. Надо сказать, подобная перемена в шумной и привлекающей внимание графине, меня не то чтобы даже удивила, а изрядно насторожила. И очень скоро я понял почему.
В славный город Элвин можно было попасть двумя путями: через Западные и Восточные ворота. От них ведут две широкие дороги, превращающиеся в запутанную сеть улочек, но, тем не менее, сходящиеся в одной точке - городской площади. Место это для любого города самое важное по двум причинам: там совершаются казни и проводятся ярмарки. И боюсь, что первое очень скоро может быть устроено не только для нас, но и с нашим непосредственным участием. Потому как на ближайшем позорном столбе я увидел вполне узнаваемый и даже похожий на едущий рядом со мной оригинал портрет Фредерики. Стоит ли говорить, что разыскивали её не затем, чтобы со всеми почестями принять в замке барона Эмменталь?
Под на редкость злорадной и ехидной физиономией леди Грет для грамотных жителей шло пояснение: "Разыскивается опасная преступница, воровка и убийца, самозванка, выдающая себя за графиню Фредерику фон Грет. Указавшему страже её местонахождение будет выдана одна серебряная монета".
Честно говоря, я ожидал чего-то подобного. И потому, когда с самым грозным видом обернулся к Фредерике, чтобы высказать все, что я думаю о непрофессионалах, следящих где ни попадя (и в самом деле, неужели так трудно воровать и убивать, не оставляя свидетелей?), она не стала оправдываться.
- Пф, всего одна серебряная! - оскорблено фыркнула графиня. - Такими темпами я решу им сдаться лет через тридцать, когда сумма будет действительно стоящей.
- Да, - беспечно откликнулась моя спутница. - Только тут все равно как-то слишком много магов. Ну и личностей, старательно ими прикидывающихся.
Помимо того, что постоянно втравливала меня в неприятности, Фредерика обладала еще одной замечательно особенностью: переводить мое внимание на совершенно посторонние вещи. И действительно, пока мы ехали к городской площади от Западных ворот, я насчитал трех слабеньких колдунов, одну деревенскую травницу и десяток личностей, пытающихся сойти за великих колдунов. На мой взгляд, впрочем, совершенно бездарно. А вот от количества наводнивших город бесов становилось откровенно грустно, и я предпочел на время "отключить" свое особое зрение. Иначе не выдержу, и пойду прямо сейчас творить добро и справедливость направо и налево.
Так как из Мидвича мы выехали довольно поздно, то в Элвин прибыли уже ближе к закату, и ночевать нам предстояло именно здесь. До замка Фредерики таким образом, оставались еще сутки пути. Только вот их нам еще предстояло провести по возможности живыми и незаметными. Что, зная мою спутницу, совершенно нереально.
- Стефан, - вторгся в мои нерадостные мысли голос леди Грет. - Если изволите свернуть направо - то там вы увидите постоялый двор. Паршивый, правда, но в этом городишке все такие.
Я действительно изволил обратить внимание, и понял, что не видел в этом мире еще очень многого. Постоялый двор назывался "Элвин и Бурундук", и навевал, прямо скажем, странные ассоциации, вплоть до самых неприличных. Но все они меркли перед портретом, висевшим над дверью сего гостеприимного заведения. На нем были изображены два мужичка в крайней стадии подпития (знаю, поскольку сам обладаю немалым опытом по сей части). Тот, что слева, был подписан как "благородный барон Элвин Эмменталь", вид имел весьма скорбный и грустно смотрел на вереницу полных бутылок на столе, держа в обеих руках по ведерной кружке пива. Было похоже, что он героически собирается с силами перед последним рывком: или все выпить, или умереть.
Второй мужик выглядел еще более колоритно. Ростом, статью и выражением лица он напоминал типичнейшего разбойника, недавно вышедшего из-под моста. Потому что такой откровенно зверской рожи мне не приходилось видеть уже давно. Под ним тоже наличествовала подпись: "Ферт Бурундук - основатель первого в Элвине постоялого двора". Нет, почему он Бурундук я понимал прекрасно - ото лба и вдоль всей головы у него шла полоса седых волос, примерно в руку шириной. Похоже, именно из-за этого он и решил сменить благородную профессию разбойника. Но вот то, с каким кровожадным выражением на лице он наставил вилку на запеченного поросенка, не оставляло сомнений - навыков Ферт не растерял. Поросенок вопиял безмолвно, в ужасе выпучив черные глазки.
Прошу прощения за столь пространные описания, милостивые господа, однако же я просто не мог не поделиться с вами столь удивившей меня вещью. Впрочем, все эти мои раздумья по поводу постоялого двора заняли всего несколько секунд, после чего я свернул на обочину, и затащил Фредерику в первую попавшуюся подворотню.
- Друг барона? - прошипел я. Графиня, прильнувшая ко мне всем телом, внимания на мою реплику не обратила, а впилась в губы страстным поцелуем. Когда мне, наконец, удалось оторваться от неё, я вообще с трудом вспоминал кто я, и где мы находимся.
- Так о чем вы хотели спросить, Стефан? - поинтересовалась леди Грет, облизываясь, как сытая кошка. Впрочем, в моей жизни было слишком много женщин, чтобы надолго впадать в ступор даже после такого поцелуя. К тому же, ворох накопившихся проблем так никуда и не делся.
- Да, - неподкупным тоном отчеканил я, украдкой переводя дыхание. - Из всего богатого выбора постоялых дворов Элвина вы привели меня в тот, где заправляет друг барона? Вы хоть понимаете, чем это грозит лично вам?
- Да бросьте, Стефан, - пожала плечами Фредерика. - Ферт Бурундук владелец ВСЕХ постоялых дворов в этом городе.
Как любили говорить мои партнеры по висту в те славные времена, когда я еще жил в столице: 'Тут нечем крыть'. И на этом месте я бы, наверное, согласился со своей спутницей, и мы вместе отправились бы заселяться в злосчастный постоялый двор, однако, судьбе было угодно несколько отсрочить этот момент.
Мимо той подворотни, где расположились мы с графиней, громко звеня бубенцами, проезжала телега с баронскими глашатаями. Молоденький паренек, еще безусый, однако уже в полной мере отмеченный печатью себялюбия, приосанившись, громко зачитывал со свитка текст примерно следующего содержания: 'Внимание, внимание! Маги, колдуны, ведьмы, знахари и прочие, сведующие в делах неведомых! Милостивый барон наш Элвин Эмменталь призывает нас на службу к себе, и щедро наградит того, кто снимет черное проклятье и спасет от неминуемой смерти дочь его, всеми любимую Аврелию. Всем, кто мнит себя способным на это спасителеугодное дело, велено немедленно же идти в замок и показывать свое искусство...'. Когда телега удалилась на достаточное расстояние, я припер Фредерику к стене в буквальном смысле этого слова.
- Проклятье? - злобно зашипел я. Леди Грет восхищенно захрипела, а потом, ничуть не тяготясь своим положением, поправила прическу.
- Вовсе нет, - скривилась она, когда поняла, что я хочу от неё именно ответа, а не чего-либо еще. - Просто маленький подарочек в воспитательных целях.
- И какой же? - трагического надрыва в моем голосе хватило бы на целый труп. Однако Фредерика оказалась изобретательнее.
- О, сущий пустячок. Всякий раз, когда баронесса хотела бы кого-то оскорбить, она начинала бы икать, потеть, чесаться, а в особо тяжелых случаях - мычать коровой.
- И вы хотите сказать, что от этого 'подарочка' она сейчас загибается в батюшкином замке? - скептически поинтересовался я.
- Сомнительно, - равнодушно отозвалась графиня. Ей давно наскучила баронесса, и ведьму совершенно не интересовала дальнейшая судьба оной. - Может, она по лесочку прогулялась, да по дурости ягод не тех нажралась. Или грибов. А теперь все на проклятие валят.
- Да-да, а бедные честные ведьмы тут совсем не при чем, - саркастически ответил я, понимая, что не могу придраться к Фредерике на пустом месте. Хотя и очень хотелось.
Ведьма, словно чувствуя это, посмотрела мне прямо в глаза, чуть прищурилась в понимающей улыбке, и я вновь позабыл о всякой злости на неё. Да и кто мог бы злиться на такое прекрасное творение природы? И чародейства, - напомнил я себе строго. Правда, напоминание не помогло. Глаза ведьмы, словно читая в моей душе, продолжали насмешливо меня изучать. В их темной глубине, где-то на самом дне, словно бы пульсировала в такт биению сердца алая искорка. Короткие темные волосы, едва достигающие плеч, словно опасные змеи, слегка шевелились на ветру. Смуглая кожа, слегка вздернутый нос, гордые скулы, строго очерченные губы... Я спохватился, и понял, что только сейчас рискнул в открытую рассматривать лицо своей случайной спутницы. И не потому, что раньше не было времени, а, скорее, из-за извечного своего отвращения к бесовскому племени, и к людям, опасно с ними заигрывающим. Я воспринимал Фредерику как неизбежное зло, с которым меня столкнула судьба, и с которым я обязан какое-то время мириться. Не сказать, чтобы сейчас мое отношение к ней как-то сильно изменилось в лучшую сторону, однако, я наконец-то увидел в ней не только мерзопакостную ведьму, но и человека. И это, увиденное, очень попахивало бы ересью в глазах Святых братьев. Впрочем, к чему эти бесплодные размышления об отвлеченном, когда впереди полно неразрешенных насущных проблем?
- Стефан? - позвала меня леди Грет, когда мой взгляд сделался совсем уж отстраненным.
- Ах да, - собрался я, и был готов действовать. - Леди Грет, вы должны накинуть на себя какой-нибудь морок, чтобы измениться до неузнаваемости.
- Долго держать не смогу, - безапелляционно отрезала ведьма.
- Да нам долго и не нужно, - прикинул я. - Только чтобы показаться на глаза управителю постоялого двора, записаться, и подняться в комнату. Ну и потом, чтобы поужинать. Так выдержите?
- Вполне, - подумав, утвердительно кивнула Фредерика. - Одно но: в этом городишке собралось столько всякой магической шушеры, что кто-нибудь вполне может сподобиться посмотреть под морок.
- О, Фредерика, вы становитесь благоразумной? - приятно удивился я.
- Нет, - мило пожала плечами графиня. - Я просто предупреждаю вас, что если внезапно посреди улицы кинусь кого-то убивать - то это исключительно оттого, что он увидел мое настоящее лицо.
- Я приму это к сведению, - серьезно ответил я. - Но пойдемте, леди Грет. Это грязная подворотня не лучшее место для обсуждения столь важных дел.
- То вы приписываете мне излишнее благоразумие, то совершенно отказываете в оном... - сокрушенно вздохнула леди Грет. - Стефан, я держала экран от подслушивания все это время. Нас никто не мог слышать.
- Фредерика, вы неподражаемы, - умилился я, целуя графиню. - Надеюсь, моя вина прощена и заглажена?
- Пф, - фыркнула ведьма. - Прощена - возможно. Но загладить вы её сможете только ночью.
Фредерика провернулась три раза вокруг своей оси, пробормотала что-то себе под нос, её бесы быстро сплясали что-то странное, но определенно зажигательное, и через несколько мгновений передо мной стояла совершенно иная женщина. На полголовы выше графини, гораздо шире её в кости, она, тем не менее, отличалась вульгарной, но притягательной красотой дорогой шлюхи. Длинные светлые волосы, нарочно собранные в прическу 'под благородную даму', ярко-алые пухлые губы, порочные зеленые глаза. Одета девица тоже оказалась соответствующе: с безупречным вкусом, но на столь тонкой грани приличия, что она казалась незаметной вовсе. По правде говоря, если бы не видел подобного раньше, ни за что бы не подумал, что приличные по отдельности вещи, собранные на девице столько впечатляющих достоинств и столько откровенного поведения, могут смотреться так развратно.
- Фредерика! - полузадушено просипел я. - Я просил надеть морок, чтобы не привлекать внимания!
- Стефан, а я уже говорила, что вы зануда, - надула губки девица. - И вообще, я - Рика Незабудка, противный! - произнесено это было столь мерзко и жеманно, что меня едва не вывернуло.
- Хорошо-хорошо, Незабудка, пойдем только... - капитулировал я. Да и то сказать, плану Фредерики нельзя было отказать в своем изяществе. Хотите что-то спрятать - положите на видное место. Кто станет присматриваться к такой роскошной шлюхе, чтобы сравнить её с портретом разыскиваемой ведьмы? Последняя же, вживаясь в свою новую роль, чарующе улыбнулась, непринужденно взяла меня под руку, и пошла, так покачивая бедрами, что покраснеть должны были даже камни в кладке постоялого двора.
Мы степенно вышли из подворотни, и направились к гостеприимно распахнутым дверям 'Элвина и Бурундука'.