Аннотация: "От Чердачника до покойника - один шаг".
Когда едет крыша, выходит наружу то, что следует
держать при себе, и проникает внутрь то, чего лучше сторониться (Маргарет Этвуд)
Сидели как-то летним утром два чудака на лавочке у подъезда.
Тот, что сидел слева, лизал мороженое и напоминал Малыша, только повзрослевшего до лет шестнадцати. Второй - Вылитый Карлсон, был лысым, толстым, что пивная бочка и спичкой в ушах ковырялся. Разговор разговаривали.
- Ты веришь в крышу, Малыш?
- Летом, нет. Сосульки только зимой на головы падают.
- Зря. Именно летом, скажу я тебе, верить больше не во что. И вообще лучшего занятия, чем сидеть на крыше, для нормального существа не найти. Самый что ни есть здоровый образ жизни и загадочный, если не сказать больше - таинственный. И поэтому привлекательный.
- Да?
- А то?! Например, жилец вашего дома, квартиры под номером шесть, год сидел на своей крыше.
Даже надпись жёлтой краской на шифере сделал - МОЯ КРЫША.
Чтоб не свалиться, не скатиться, привязывал себя к трубе.
К антенне боялся. Оно и понятно - с таким то весом.
Он сразу прославился. Уже, после того как первый месяц отсидел, люди прозвали его Крышечником, а женщины - Чердачником.
Поначалу всем было страшно за него. Особенно после слов участкового - "От Чердачника до покойника - один шаг".
Но как стал жилец звездой района, перестали бояться за него и его тоже.
Некоторые люди даже докрикивались до его крыши: "псих", "сумасшедший", и язык ему показывали, и жесты всякие приличные и не очень. Не правильно, не хорошо делали.
Но если с другой стороны посмотреть - ну, какая звезда
может быть из того, кто сидит на крыше?! Никакая ни звезда.
Звёзды же пьют много. А ваш "звездун" только говорил много. Говорил, что луну моет, и что звёзды вам не светят.
Говорил, что он теперь всем людям гуру и жалобная книга!
Говорить - это было его хобби.
Бывало, вылетишь из дому засветло, а Чердачник сверху кричит:
- Эй, муравьишки, мне хорошо! Хорошо мне! Под ногами у вас не путаюсь.
Или:
- Мне нужен доброволец! Мне нужен Мужикус Ванючиус, глупые букашки! Кто здесь? Стоять, не двигаться!
Бывало, по десять раз одно и то же кричал.
И кто-нибудь обязательно ему в ответ, - Пошёлтынах!
Юноша, внимательно слушая, закивал головой: - Пожалуй, правда его, да - бессердечные у нас люди, чёрствые.
Только и делают, что мусорят. Эх, плохое мороженое было - быстро слизалось.
Все, все вокруг невоспитанные, грубые, как собаки.
Но этот говорун Крышун не лучше.
Если тормоз, не лезь в космос, не лезь на крышу!
- Да ты философ, мальчик. И что ты ж такой умный меня слушаешь?
- Не лезь, не лезь, Толстый, в анатомию. Был такой Фрейд - мудак козлиный, и вся Европа теперь ему подстать.
- Да тебе бы, лизунчик, прямиком толпе на площадях лекции читать.
- Не могу, Толстый, мне сейчас не до фанатов.
Отстойные люди нынче правят бал. Воинствующие денежные мешки. Слыхал? Нет? Ну, и ладно. Поскольку стать космонавтом, мне не светит, буду изображать доброго Гагарина.
- Это ты так говоришь, потому что не болел любовью!
- Да? Тогда иди, найди себе слепого, немого тормаза, пусть он тебе уши подставляет. А не ты ли, на крыше сидел и упал? Все же падают, но не все признаются. Признайся. Никому не скажу.
- Я не падал. Чердачник упал. Точнее, я тот доброволец - Мужикус Ванючиус, который помог ему упасть.
От трубы отвязал я его, и он... полетел. Когда его инопланетяне похитили, и жир с него откачали, он таким лёгким стал как пушинка. Ветер в тот день попутный был - южный. ГуруЖалобнаяКнига поймал струю и... полетел.
- И где он теперь?
- О призраке Летучего Метеорита слышал?
- Нет.
- Посмотри на небо. Звёзды видишь?
- Нет.
- А они там есть. И он существует. Веришь?
- И это они нам на головы с крыш сосульки роняют?
- Они. Теперь понимаешь, почему надо верить в крышу?
- Понимаю. А можно я буду верить в трубу?
- Да тебе и в антенну можно. Выдержит.
- Неужели, Толстый, ты думаешь?
- Будущее покажет.
Юноша задумался. Потом, погрозив пальчиком Толстому, сказал с улыбкой:
- Я хочу, чтоб ты знал, что каждый раз, когда ты кого-то обманываешь, у тебя пенис становится короче.
- Хочешь проверить?
В ответ - тишина. Потом, глядя друг на друга, чудаки рассмеялись.